Он быстро принял ванну и побрился, воспользовавшись великолепным набором принадлежностей для бритья. Несмотря на отвращение к одежде Лэрри, Билл надел бы чистую рубашку, но лучше появиться перед адвокатом в собственном непрезентабельном облачении, наводящем на мысль о том, что он спал в ночлежке.

Не задерживаясь, чтобы позавтракать, и заглянув в магазин на Мэдисон-авеню, Билл добрался на Уолл-стрит в метро. Через десять минут его проводили в кабинет адвоката.

— А, мистер Досон! — приветствовал его Джордж Эмберли, вставая и протягивая руку. От него пахло лавровишневой водой. Несмотря на мешки под глазами, он выглядел бодро. — Рад, что вы пришли так быстро.

Это не было сарказмом. Человек, явившийся в четверть одиннадцатого на встречу, назначенную на половину десятого, в Нью-Йорке не считался опоздавшим. Тем не менее за радушием адвоката Билл ощущал подозрительность.

— Садитесь! — любезно предложил мистер Эмберли. Билл опустился в кресло у стола. Адвокат тоже сел. — У меня здесь все документы, так что я вас не задержу. — Он взял авторучку и посмотрел на лежащие на столе бумаги. — Могу я еще раз попросить ваш паспорт?

Рука Билла, скользнувшая к внутреннему нагрудному карману, внезапно застыла. Глядя в голубые глаза адвоката, он улыбнулся:

— Боюсь, я его забыл.

— Неужели? Это весьма прискорбно. — Эмберли нахмурился. — Не могли бы вы вернуться в… — он бросил взгляд на мятую одежду Билла, — туда, где вы провели ночь, и принести его?

— Мой дорогой сэр, вы ведь видели мой паспорт вчера вечером. Надеюсь, вы не сомневаетесь, что я тот, за кого себя выдаю?

— Конечно нет. Но это очень серьезно. Вы сознаете, молодой человек, что я могу задержать выдачу наследства, пока вы не предъявите паспорт?

Билл встал, стряхнул пыль с колен и небрежно взмахнул портфелем.

— Разумеется, — ответил он. — Точнее, пока я не покажу мой паспорт адвокату, который предпочитает запугивать оппонентов, а не клиентов. Всего хорошего, мистер Эмберли.

— Одну минуту! — Тон адвоката заметно изменился. — Не будете ли вы так любезны, мистер Досон, вернуться и сесть?

— Благодарю вас. — Билл занял прежнее место.

— Я видел ваш паспорт — это верно… Полагаю, у многих из нас вошло в привычку выполнять законные требования клиентов так, словно делаешь им величайшее одолжение. Тут нет никакого вреда — это производит на клиентов впечатление.

— Боюсь, что не на меня.

— Да, вы, англичане, — особый случай. Но вы должны признать, что поставили меня в затруднительное положение. Если бы вы могли вспомнить номер…

— Конечно могу. Номер 301984.

— Вы уверены? Превосходно. — Авторучка аккуратно вывела цифры. — Выдан в…

— В Лондоне, 27 сентября 1947 года.

Джордж Эмберли внимательно пробежал глазами первую страницу. Ручка следовала за его взглядом.

— Вы сказали, что возвращаетесь в Англию?

— Вчера вечером я говорил вам, что хочу остаться здесь.

— Да, конечно. Я забыл. Вы помните наших молодых друзей — мисс Теннент и мистера Херста?

— Очень хорошо помню.

Эмберли, не поднимая взгляда, продолжал изучать текст.

— Сегодня в пять часов вечера они вылетают в Англию, — сказал он.

— Так я и понял.

Исправив ошибку, Эмберли отложил первый лист и взял второй.

— Я думаю съездить в Айдлуайлд[6] и проводить их.

Сердце Билла подпрыгнуло. Но адвокат ничего не заметил.

— Отличная идея, — спокойно сказал Билл. — Тем более, что сегодня прекрасная погода.

— Да, мне тоже так кажется… Хорошо бы стенографистки научились грамотно писать!.. Куда вы отправились вчера вечером с нашими молодыми друзьями?

Билл ощутил ком на спине.

— Отправился с… О, вы имеете в виду мисс Теннент и мистера Херста? — В голосе Билла звучало удивление. — Я покинул ваш офис раньше их. — Он предпочел защите нападение. — Они не задержали вас слишком долго?

— Нет, не очень. Но так как моей секретарши не было, мне пришлось самому отпечатать письмо.

— Надеюсь, мисс Вентнор не убили, — улыбнулся Билл.

— Не у… А, вы имеете в виду шутку мисс Теннент! — Эмберли взял последнюю страницу. — Нет, мисс Вентнор звонила, но мне не сообщили. У бедняжки грипп — она выйдет через неделю… Вам не показалось, что атмосфера вчера вечером была довольно странной?

— Пожалуй.

— Да и Лэрри Херст вел себя странно. Например, с его портфелем… Хотя я забыл — вы ведь этого не видели.

Дочитав третью страницу, Эмберли отложил ручку и поднял голову. Хотя на его круглом массивном лице мелькала улыбка, глаза были холодны, как мрамор.

— Странное совпадение, — сказал он. — Портфель Лэрри выглядел точно так же, как тот, который вы держите в руке.

Глава 6

ПЯТЬ ОПАСНЫХ УДАРОВ

Вынув из кармана сигарету, Билл наклонился к лежащему на столе коробку спичек:

— Вы позволите?

Эмберли кивнул.

Билл снова сел, все еще чувствуя ком на спине, зажег сигарету и бросил спичку в пепельницу. Адвокат видел перед собой широкоплечего молодого человека среднего роста, с открытым лицом, на котором было написано озадаченное выражение.

— Этот портфель? — переспросил Билл.

— Да.

— Могу гордиться тем, что он выглядит абсолютно новым. Но мне приходится поддерживать свои вещи в хорошем состоянии. Смотрите.

Подняв портфель, он положил его на стол узкой стороной к адвокату. Эмберли приподнял портфель. На коже, проштампованной явно впервые, сверкали позолоченные инициалы «У.Д.». Выражение лица адвоката слегка изменилось.

— Откройте его, — предложил Билл.

— Ну-ну! Я и не думал…

— Откровенно говоря, сэр, я не понимаю, что все это значит, — серьезно продолжал Билл. — С тех пор как я вошел сюда, вы ведете себя так, словно что-то подозреваете. Кажется, это связано с портфелем. Прошу вас, откройте его.

Адвокат открыл замок и заглянул внутрь.

— Как видите, он пуст. — Билл пожал плечами со смущенным видом. — Я ношу его, чтобы производить на людей впечатление. Вчера вечером вы были абсолютно правы. Я был почти без гроша, но по какой-то идиотской причине не стал брать у вас деньги.

Эмберли медленно закрыл портфель и придвинул его к Биллу, потом встал и склонил голову с той американской вежливостью, которая так напоминает испанскую рыцарственную учтивость.

— Мистер Досон, я прошу у вас прощения.

— Ну… спасибо. Но за что?

Вместо объяснений, Эмберли внезапно засуетился, разложив перед Биллом бумаги и сунув ему в руку авторучку:

— Пожалуйста, подпишите здесь и здесь.

Билл повиновался. Эмберли вписал еще несколько слов и поставил на документы печать.

— Вот, мистер Досон, чек в долларах на наследство леди Пенрит — за вычетом наших гонораров, но они невелики. Вы можете обналичить чек в банке за углом, но предупреждаю, что они потребуют удостоверение. — Он вручил Биллу желтую полоску бумаги. Всей его величавости как не бывало. — Но, ради бога, молодой человек, не будьте таким обидчивым и вспыльчивым. Вы когда-нибудь занимались боксом?

На сей раз удивление Билла было искренним.

— Да, в университете.

— Смотрите не убейте никого.

— Не у… Прошу прощения?

— Черт возьми, приятель! — Эмберли вышел из-за стола и похлопал Билла по спине. — Только что я подумал, что вы собираетесь убить меня. Будьте осторожны — когда-нибудь вы можете не сдержаться. Погодите — вы дали мне ваш адрес? «Пансион миссис Уокер, Элм-стрит, 26, Афазия, Нью-Йорк». Они его не впечатали — ладно, не имеет значения. Ну, удачи вам, — он стиснул руку Билла, — и помните, о чем я вас предупреждал.

Выйдя в вымощенный плитками коридор десятого этажа, Билл направился в мужской туалет, прислонился к стене и облегченно вздохнул.

«Какое счастье, что я не забыл купить еще один портфель на Мэдисон-авеню! — подумал Билл. Снова ощутив ком на спине, он полез под пиджак и извлек оттуда портфель Лэрри с пачками денег. — То, как Лэрри вел себя с портфелем вчера вечером, не могло не вызвать подозрений у Эмберли. Адвокат заметил бы, что у меня топорщится пиджак, если бы его взгляд не был прикован к портфелю, который я держал в руке. Трюк сработал!»

Биллу не нравилось обманывать такого достойного человека, как Эмберли. Хотя от чека, который дал ему адвокат, не было никакого толку, так как у него не осталось удостоверений.

Не переборщил ли он? Не пытался ли быть слишком умным и изощренным?

«Я намеренно проделал этот фокус, — внезапно понял Билл, — чтобы попрактиковаться перед дуэлью с Гейлордом Херстом. Берегись, старая свинья!»

Теперь нужно уходить. Быстро переложив деньги в новый портфель, Билл вернул старый на прежнее место, под пиджак, засунув нижний край под ремень брюк. Таким образом портфель становился почти незаметен. Но когда он вышел на улицу, то сразу вспомнил о новой опасности.

Что, если Эмберли действительно поедет в Айдлуайлд провожать Лэрри и Джой? Но адвокат, конечно, блефовал. Теперь, когда его подозрения рассеялись, он никуда не поедет.

Однако человек, пребывающий в таком состоянии, как Билл, всегда найдет новый повод для беспокойства. Билл снова подумал о Джой Теннент.

Только Джой могла подсунуть под дверь газетную вырезку. Она должна знать, что полицейское преследование ей не угрожает. Тогда почему Джой исчезла, не сказав ему ни слова? Конечно, девушка могла запаниковать, даже если она не виновна. Но Джой не из тех девушек, которые легко поддаются панике…

Прохаживаясь взад-вперед по переполненному тротуару, Билл наткнулся на сигарную лавку. Шагнув в нишу перед входом, он полез во внутренний карман и нащупал бумаги, паспорт, перечень инструкций и два билета на самолет. Билл вытащил билеты и задумчиво на них посмотрел.

Вчера вечером Лэрри, обмениваясь с ним вещами, дал ему четкие указания:

— Храните оба билета, старина. Тот, что на мое имя, — ваш. Но держите при себе и билет Джой. Зарегистрируйте ее присутствие, назвав номер места, и до последней секунды клянитесь, что она придет. В действительности Джой останется со мной, но никто не узнает, что она не улетела, кроме сотрудников авиалинии, а им заплачено.

— Но разве ваш дядя ее не ожидает? — спросил Билл.

— Ожидает.

— И что же случится, когда она не появится?

— Гей будет вне себя. Знаете почему? Он хочет, чтобы моя невеста присутствовала, когда я… когда вы будете навещать его каждую неделю… хочет мучить и унижать меня у нее на глазах. Конечно, надо было снабдить вас фальшивой невестой — только настоящей леди, иначе Гей этого не вынесет. Но вряд ли вы знаете здесь какую-нибудь девушку, которая согласилась бы… Да и все равно уже слишком поздно.

Стоя в нише перед входом в сигарную лавку, Билл вертел в руках билеты. Внезапно его осенило.

Что, если Джой намерена лететь с ним в этом самолете?

Это объяснило бы ее сегодняшние действия. Рвать ее билет не имеет смысла — она сошлется на оплаченный заказ на ее имя, назовет себя и останется с ним в качестве невесты Лэрри Херста. Билл не мог это предотвратить. Если Джой не осмелится его выдать, он не сможет выдать ее.

Как бы то ни было, он не станет связываться с девушкой — пусть даже ослепительно красивой, — которая ему не по душе. Челюстные мышцы Джой казались чересчур жесткими, а темно-красные губы — чересчур опытными. К тому же он сильно подозревал ее в убийстве.

В витрине лавки, справа от Билла, послышался щелчок механизма. Билл обернулся. Шесть маленьких ангелочков двигались вокруг стеклянного диска. За ними виднелась надпись: «Лучшие импортные трубки, 49 центов». Слева сидела большая французская кукла.

За исключением разделенных пробором черных волос, кукла не имела никакого сходства с Джой. Но Билл ощущал необходимость привести в порядок свои мысли, поэтому он начал мысленно, даже не шевеля губами, задавать кукле вопросы и воображать, что бы ему ответила Джой.

— Вы отравили Лэрри, не так ли? — начал Билл. — Логически вы наиболее вероятная подозреваемая.

Джой в виде французской куклы широко открыла глаза и недовольно надула губы.

— Вы не только несправедливы, но и глупы, дорогой мистер Досон! Зачем мне было убивать Лэрри?

— Вы хотели убить не его, а меня, мисс Теннент. Это в мой стакан вы добавили яд, но вы не видели, как мы с Лэрри поменялись стаканами. Вы сидели к нам спиной, слушая проигрыватель, и ни о чем не догадывались вплоть до первых судорог Лэрри. Тогда вы убежали.

— А по какой причине я могла хотеть отравить вас, дорогой Билл?

— Потому что вы не желаете отказываться ни от чего, что вознамерились заполучить.

— Право же, вы делаете меня необычайно волнующей личностью! Тем не менее…

— Вы решили, что Лэрри должен поехать в Англию и получить наследство. Изменение плана привело вас в бешенство. Дважды вы заявили, что это моя вина — что, если бы не появился «дорогой мистер Досон», Лэрри никогда бы не подумал о перевоплощении. В ваших глазах я был главным злодеем и основным препятствием. У вас достаточно ума, мисс Теннент, но мало понимания.

— Понимания мужчин? Не смешите меня!

— Понимания людей. Вы не могли понять, почему Лэрри так нервничает из-за своего дяди. В каждом вашем замечании сквозила насмешка. Вы заставили его подписать эту бумагу, вы клялись, что с ним все будет в порядке, если он вернется в Англию и встретится с дядей…

— Какая поразительная память, дорогой Билл!

— Даже несостоявшийся историк должен уметь запоминать факты. Когда мы вышли из такси у «Дингалы», вы умоляли Лэрри бросить эту затею и сказали, что просите его «в последний раз». Если бы меня убрали с дороги, Лэрри пришлось бы ехать в Англию. Вы пытались отравить меня, но вместо этого убили Лэрри.

— Дорогой Билл, каким образом я могла добавить яд в ваш или в его стакан?

Этот вопрос поставил Билла в тупик.

— Не знаю! — мысленно крикнул он.

— Сообщения в прессе, — продолжала воображаемая Джой, — были в некоторых отношениях весьма точны. Исключая меня и той девушки в сером, в баре были только мужчины. Они смотрели не на вас и Лэрри, а на меня. Двое молодых людей наблюдали за мной, явно думая, как было бы здорово… И милый старый джентльмен, подсматривавший сквозь дырку в газете, думал о том же. Мужчины глупы, не так ли? Но все они утверждают, что я ни разу не приближалась к вам и к Лэрри. Тогда каким же образом я могла…

— Я уже признался, что не знаю этого!

— Полиция почти всегда бывает права, верно? — беспечно добавила Джой в обличье куклы. — Бедный Лэрри был сам не свой. Вот почему он подсыпал яд себе в стакан. И бедная я! Что мне теперь делать?

— Вы думали о том, чтобы полететь со мной в Англию?

— Что, если так?

— Вас остановят.

— Посмотрим.

— Не сомневайтесь! Кроме того, почему вы мной интересуетесь? Я не богат.

— Вы не должны считать меня корыстолюбивой, дорогой мой. Но вы новый Лэрри Херст, и ваш дорогой дядя Гей… Какая жалость, что вы любите томных женщин с влажными глазами вроде вашей Марджори. Вы не можете ее забыть?

— Марджори Блер? Она замужем. Я должен забыть ее!

— Но, дорогой, это просто великолепно! Вы ведь не находите меня отталкивающей? Думаю, я пришлась бы вам по вкусу, если бы… Некоторые американские термины чудовищно вульгарны, но весьма выразительны.

«Черт возьми! — мелькнуло в голове у Билла. — Ведь образ Джой может думать только то, что думаю я. Неужели я лелеял о ней похотливые мысли, сам того не зная? Но она не должна попасть на этот самолет!.. Времени еще много. Можно позволить себе хотя бы час забвения».

Такси доставило Билла на Четвертую авеню, за перекрестком с Четырнадцатой улицей. В букинистическом магазине он обрел желанный покой, купив целую стопку книг по истории, которая была его страстью, включая еще незнакомый ему труд о Гражданской войне в США и «Францию во власти террора» Ленотра.

Вернувшись на Парк-авеню, Билл чувствовал себя освежившимся, словно побывал в турецкой бане, а не шарил по пыльным книжным полкам. Он вспомнил о Джой, только оказавшись в своей прохладной и темной спальне в «Уолдорфе».

Постаравшись выбросить из головы мысли о Джой, Билл прижал книгой открытый паспорт Лэрри и начал копировать подпись «Лоренс X. Херст». Он практиковался в подделке добрых два часа, сжигая каждый использованный лист. Хотя первые попытки выглядели скверно, ему постепенно удалось добиться некоторых успехов. Часы Лэрри, лежащие на туалетном столике возле серебряной зажигалки, безжалостно тикали. Рано или поздно ему предстоит общение с персоналом отеля.

Поднявшись, Билл тряхнул затекшим запястьем и направился к телефону.

— Стол дежурного, пожалуйста, — сказал он, садясь на кровать. Вскоре в трубке послышался вежливый мужской голос, и Билл постарался взять себя в руки. — Это мистер Лоренс Херст из номера 932…

— Да, сэр. Я узнал ваш голос.

— Вы узна… — Билл оторвал трубку от уха и ошеломленно уставился на нее. Насколько он помнил, голос Лэрри ничуть не походил на его собственный. — Простите, — извинился Билл, снова поднеся трубку к уху. — Я хочу оплатить счет, так как сегодня в пять часов улетаю в Англию.

— Да, сэр. Э-э… мисс Джой Теннент, полагаю, летит тем же рейсом?

— Насколько я знаю, да, — небрежно отозвался Билл. — А счет мисс Теннент…

— Боюсь, вам нужно позвонить в офис кассира, сэр. Но если вы подождете, я все узнаю.

Последовала долгая пауза. Как же остановить Джой, не устраивая сцены и не выдавая ее?

— Счет мисс Теннент уже оплачен, сэр, — заверил его вежливый голос. — Она выписалась из отеля рано утром и забрала багаж, не оставив ни сообщений, ни адреса. Но я не сомневаюсь, что она с вами встретится.

— Я тоже. Так как я не могу взять на самолет багаж весом более шестидесяти шести фунтов, откуда я могу отправить остальные вещи по морю?

— Прямо из отеля, сэр. Соединить вас с офисом?

— Нет, спасибо, я сам туда спущусь. Еще один вопрос: откуда отправляется транспорт БОАК?

— Прямо отсюда, сэр. Лимузин в аэропорт стоит у выхода на Сорок девятую улицу. Советую быть там без четверти четыре и погрузить багаж… Вовсе нет, благодарю вас.

С приближением новой опасности время ускорило темп. Билл спустился вниз, оплатил свой счет, договорился об отправке морем сундука и одного чемодана, изобразил подпись Лэрри неразборчивыми каракулями, какими всегда подписываются в спешке при соблюдении формальностей, и снова поднялся в номер, не вызвав подозрений.

Он быстро упаковал большой чемодан с ассортиментом одежды. Лэрри был прав — рубашки и пиджаки подошли ему, хотя портной Лэрри оставлял слишком много места для плеч. А вот брюки оказались еще длиннее, чем предполагал Лэрри. Придется подшить их в Лондоне. В чемодан влезло все необходимое, включая бритвенный прибор Лэрри, купленную Биллом зубную щетку и все букинистические книги, кроме одной.

Большой чемодан и портативную пишущую машинку Билл собирался взять с собой в самолет. Выбрав одну из рубашек Лэрри с наиболее консервативным галстуком, он надел его старый, но хорошо скроенный костюм.

— Мне не хочется это носить, Лэрри, — обратился Билл вслух к призраку, весь день умоляющему его свести счеты с Гейлордом Херстом. — Но, — добавил он, кладя в карман часы и зажигалку, — перед боем нужно облачаться в доспехи.

Нагруженный пальто и шляпой Лэрри, чемоданом, портфелем, пишущей машинкой и «Францией во власти террора», Билл без десяти четыре сел в автобус, который дежурный именовал «лимузином». Когда автобус отправился в путь, Джой там не было.

Билл настолько был поглощен ее поисками, что едва замечал других пассажиров. Автобус был далеко не полон — многие предпочли отправиться в Айдлуайлд на такси. Но каждая минута отсутствия Джой увеличивала страх бурной сцены при встрече с ней. Билл надел шляпу Лэрри, но она оказалась ему мала, и он снял ее.

Вскоре автобус прибыл в Айдлуайлд, где к их группе присоединились другие пассажиры. Но Джой среди, них не оказалось. Их провели подлинным коридорам в зал ожидания. Со стены невнятно вещал громкоговоритель. Стоя в толпе у длинного прилавка, Билл продолжал искать глазами Джой.

«Пассажиры рейса 505 БОАК, не являющиеся американскими гражданами, — потребовал громкоговоритель, — пожалуйста, пройдите к четвертому столу с паспортами».

Обнаружив, что он уже находится у упомянутого стола, Билл огляделся вокруг, снова чуя опасность.

За прилавком сидел худощавый лысый мужчина в очках с суровым лицом бизнесмена.

— Пожалуйста, ваш паспорт, — попросил он.

Билл предъявил паспорт Лэрри. Чиновник внимательно изучил страницы, но лишь мельком взглянул на фотографию.

— Благодарю вас, мистер Херст. У вас имеется возвратная виза на случай, если вы захотите вернуться в Америку?

— Нет. Боюсь, что я…

— Это не важно. Позвольте взглянуть на ваше удостоверение об уплате налога.

— Прошу прощения?

— Вы должны иметь сертификат, свидетельствующий об уплате подоходного налога за время пребывания в этой стране. Без него вы не можете выехать.

Это было уже настоящее затруднение.

— Разве вы об этом не знали, мистер Херст? — Взгляд под стеклами очков стал пронизывающим.

— Знал, — ответил Билл, стараясь придать лицу смущенное и пристыженное выражение. — Но мой доход… Я не заработал…

— Вы имеете в виду, что за год в Америке вы не заработали больше пятиста долларов?

— Лучше я буду откровенным, — пробормотал Билл. — Мне здесь не повезло. Мой дядя оплатил обратный проезд в Англию с рядом условий. Взгляните!

Он показал лист с инструкциями для Лэрри. «Арендная плата внесена», «Никому не сообщайте…», «Позвоните вашему дяде…» — все эти презрительно властные распоряжения напоминали приказы строгого дядюшки сбившемуся с пути племяннику. Но чиновник посмотрел на дорогие пальто и шляпу.

— Они не мои, — объяснил Билл. — Одолжил их у здешних друзей. У меня всего один доллар и десять центов. Если я останусь в Штатах, меня депортируют. Это страна великих возможностей, но она слишком сурова ко мне.

— Да, нелегко вам пришлось, — с сочувствием произнес лысый мужчина и неожиданно громко добавил: — Вам придется показать мне удостоверение об уплате налога, иначе вы не сможете покинуть страну. Таков закон!.. О, значит, оно у вас имеется? — Чиновник с заговорщическим видом склонился над прилавком. — Все в порядке. Садитесь на ваш самолет, но помалкивайте об этом, ясно?

— Благодарю вас. Я…

— Да, мадам? — Чиновник уже улыбался пыхтящей от нетерпения женщине позади Билла.

Девушка за прилавком авиалинии назвала Биллу номер его места и карточку, позволяющую выйти из здания к самолету. Но, несмотря на чисто английскую вежливость и мягкий голос, она проявила непреклонность в отношении Джой:

— Очень жаль, но я могу выдать карточку только самой мисс Теннент. Ваша… э-э… подруга должна поторопиться.

«Лайнер «Монарх», рейс 505 БОАК, готов к вылету, — объявил громкоговоритель. — Пассажиры, пожалуйста, пройдите через ворота номер один и отдайте ваши карточки…»

Билл все еще не видел ни Джой, ни Эмберли.

Вскоре он уже шел по продуваемому ветром полю к самолету, отливающему серебром на фоне светло-голубого неба. В салоне было жарко; пассажиры толкали друг друга. Когда Билл занял свое место, ожидание стало невыносимым. Джой может прибежать в последний момент. Что, если громкоговоритель объявит ее имя? Но дверь самолета захлопнулась, и трап убрали.

Моторы начали урчать. Спереди и сзади зажглись предупреждающие надписи: «Не курить», «Пристегнуть ремни». «Монарх» двинулся вперед, выруливая на взлетную полосу. Джой Теннент так и не появилась.

В четверть первого ночи по нью-йоркскому времени и в четверть шестого утра по лондонскому Билл завершил мысленную реконструкцию прошедших суток.

Помимо света лампы для чтения, падающего на страницы «Франции во власти террора», в салоне царил призрачный сумрак. Портфель Билла был зажат между его сиденьем и левым бортом — он мог коснуться его коленом. Прижав щеку к стеклу, Билл бросил взгляд в окошко, но увидел только темный силуэт левого крыла. Внизу клубились облака.

Откинувшись назад, он с тоской посмотрел на полочку, прикрепленную к спинке сиденья впереди. Надо работать — снова копировать Лэрри Херста. Ему уже выдали таможенную декларацию, которую следовало заполнить перед приземлением.

Но, несмотря на напряжение ума, его тело слишком устало, чтобы аккуратно действовать авторучкой. Надо поспать. Завтра утром — по гринвичскому времени уже сегодня — он будет в Англии. В течение суток ему предстоит закончить первую битву с Гейлордом Херстом на Сент-Джеймс-Плейс.

Мысли об Англии заставили вспомнить о Марджори Блер.

Билл представлял себе ее волосы, глаза и губы. Марджори уже четыре года замужем за этим достойным — черт бы его побрал! — Эриком Чивером, помощником контролера программ отдела радиопостановок Би-би-си. Возможно, она изменилась. Он не должен бояться иногда думать о ней, иначе испытываемая им боль может стать навязчивой идеей.

Улыбаясь, Билл посмотрел на сиденье рядом, которое должна была занимать Джой. Она не явилась на самолет и дала ему свободу. Теперь больше незачем из-за нее беспокоиться.

«Еще три страницы Ленотра до конца главы, — подумал Билл, — потом потушу свет и постараюсь заснуть».

Но эти три страницы давались нелегко. Кто-то снова захрапел. Какая-то женщина — возможно, стюардесса — медленно и бесшумно шла вперед по проходу.

Билл уставился в книгу, но не понимал ни слова. Уголком глаза он увидел, что женщина возвращается.

— Скажите, — внезапно произнес женский голос, — вы ведь Лоренс Херст, не так ли?

Билл застыл как парализованный.

Дело было не в словах, а в хорошо знакомом голосе. Двадцать секунд он не отрывал взгляд от книги, потом медленно обернулся направо.

В проходе стояла Марджори Блер.

Глава 7

О МАРДЖОРИ И ЛЮБВИ НА АВИАЛАЙНЕРЕ

Она стояла, слегка склонившись вперед, опираясь левым локтем на спинку пустого сиденья. В правой руке у нее был какой-то предмет, похожий на серую коробочку.

Марджори нисколько не изменилась с тех пор, как Билл видел ее в последний раз. Возможно, ее лицо стало чуть более зрелым, но это только усиливало его красоту. Светлая кожа по-прежнему не нуждалась в пудре, а полные розовые губы — в помаде. На ней были черная шелковая блузка с двойной ниткой жемчуга и сизого оттенка юбка, подчеркивающие округлости груди и бедер.

Она смотрела на Билла с интересом, как смотрят на не совсем постороннего, но и не совсем друга.

— Да, я Лэрри Херст, — заставил себя ответить Билл.

— Вы не кажетесь в этом уверенным, — сказала Марджори, пытаясь улыбнуться. — В отличие от меня. Держу пари, вы не помните, где мы с вами встречались.

— Наверное, в Калифорнии? — отозвался Билл, ничем особенно не рискуя. — В Беверли-Хиллз? Дайте подумать. Кажется, это было…

— Год назад. Значит, вы меня помните?

Билл приложил руку ко лбу. Вторую ночь подряд он странствует в фантастическом мире. Такое случается не с каждым.

Лампа для чтения четко освещала его лицо. Он нисколько не походил на Лэрри Херста. Ни один человек, который знал обоих, не мог бы их перепутать. Тем не менее Марджори, никогда не умевшая скрывать свои чувства, обращалась к нему как к Лэрри. Билл кашлянул.

— Э-э… как вы узнали, что я лечу этим рейсом? — спросил он.

— Увидела ваше имя в списке пассажиров в аэропорту, а потом и вас самого у прилавка. Но с вами должна была лететь девушка, которая… Короче говоря, я не хотела навязываться. Однако потом я убедилась, что вы летите один, и решила подойти поздороваться.

Наступила пауза. Они молча смотрели друг на друга. Наконец Билл поднялся.

— Кажется, я позабыл о хороших манерах, — пробормотал он. — Пожалуйста, садитесь.

— Ну… уже очень поздно.

— Поздно? Вовсе нет! Разве кто-то из нас хочет спать?.. Нет, не на свободное сиденье. Садитесь у окна.

Он шагнул в проход, пропуская ее. На момент их руки соприкоснулись, и оба вздрогнули. Впрочем, Билл, поглощенный своими мыслями, заметил только, что вздрогнул он сам. Точно так же, пока Марджори стояла в проходе, он не замечал растущего напряжения в ее взгляде, нервного подергивания пальцев левой руки и дыхания, такого же неровного, как у него.

Теперь же, когда она заняла место у окна и Билл сел рядом, он мог думать только о ее физическом присутствии. После долгой разлуки Билл понял, что любит Марджори сильнее, чем раньше. Ему предстояло задать один нелегкий вопрос, к которому нужно было подойти постепенно.

— Кажется, вы говорили, — осторожно начал он, — что приехали в Америку потому, что…

Никто из них не смотрел на собеседника.

— О, по разным причинам. Но в основном из-за секретарской работы.

Билл прочистил горло.

— Между прочим, как ваш муж? Он с вами?

— Муж? — Голос Марджори слегка дрогнул. — Но я никак не могла говорить вам о муже. Я не замужем.

— Не замужем? Но ведь я получил пригла… То есть кто-то сказал мне…

Марджори продемонстрировала левую руку. Обручальное кольцо отсутствовало.

— Господи! Вы никогда…

— Мы были не более чем знакомыми, мистер Херст. Я уверена, что не рассказывала вам о моем… моей личной жизни. Впрочем, могу рассказать, если это вам не наскучит.

— Нисколько.

— Ну… — Марджори сделала паузу. — Несколько лет назад мне казалось, будто я безумно влюблена в человека по имени Билл Досон.

— Никогда не слышал о нем, — быстро заявил Билл.

— Но он был чудовищно ревнив. Я не могла этого вынести!

Она не оборачивалась, держа на подлокотнике сиденья предмет, который Билл уже видел раньше, — круглую лакированную коробочку высотой около трех дюймов с рисунком на крышке. Билл не сводил с нее глаз. Марджори судорожно глотнула.

— В канун Нового года мы поссорились, — продолжала она. — Он вел себя ужасно!.. — Ее грудь тяжело вздымалась под черной блузкой. — Нет, это не совсем справедливо. Теперь я понимаю, что была такой же ревнивой, как он. Но тогда мне казалось, что из нашего брака не выйдет ничего хорошего. Я надеялась, что Билл позвонит, и молилась об этом, но он не позвонил. Билл был горд, как Люцифер, и тверд, как кремень.

— Ради бога! Уже третий раз за два дня меня называют…

— Как?

— Не важно. Продолжайте.

— Ну, вы хотели знать о моем «браке». Я едва не вышла замуж за человека, с которым познакомилась спустя два месяца. Его звали Эрик Чивер. Он совсем не походил на Билла Досона. Он просто чудо!

«Господи! — подумал Билл. — Чего бы я не дал за котел с кипящим маслом, куда можно было бы медленно опустить расчудесного мистера Чивера!»

— Но я не любила Эрика, — печально добавила Марджори.

— Вы не… Это меняет дело!

— Всего за два дня до свадьбы я поняла, что не могу выйти за него. И тогда…

Билл почувствовал внезапную надежду, но в горле у него так пересохло, что он не мог торопить Марджори. Ее пальцы сжали серую коробочку.

— Накануне свадьбы, в конце августа, я сидела в своей комнате, — продолжала она. — Отец постучал и вошел. Он долго мялся и покашливал, пока не спросил: «Тебе не хочется выходить за Эрика, верно?» — «Да», — ответила я. «Тогда не делай этого, малышка, — сказал он. — Предоставь все мне». Отец отменил свадьбу и вернул подарки. Бедная мама пришла в ужас. Но Эрик оказался на высоте. Он сказал, что не понимает, в чем дело, но не станет задавать вопросы и готов ждать меня сколько угодно, если я когда-нибудь передумаю.

Билл попытался откашляться.

— Быть может, причина в том, — заговорил он, — что вы все еще были влюблены в этого… как бишь его… Бенсона? Досона?

— Господи, конечно нет!

— Вот как?

— Я ненавижу его! — прошептала Марджори. Темно-золотые локоны дрогнули у нее на затылке. — Ненавижу! Я послала ему приглашение на свадьбу, но не со зла, клянусь вам! Даже тогда, — добавила она, чувствуя себя в свои двадцать пять лет умудренной опытом, — я не была романтичной. Я просто подумала, что Билл может приставить лестницу к моему окну, похитить меня прямо в ночной рубашке и увезти. Но он этого не сделал. Через несколько месяцев Билл уехал в Штаты и обо всем забыл. Он только притворялся влюбленным. Я его ненавижу! — Немного успокоившись, она попыталась быть справедливой. — Нет, это не совсем правда. Я не ненавижу его. Сейчас я просто стала к нему равнодушна. Я не храню ни единого сувенира на память о нем. Конечно, если я его когда-нибудь встречу, то буду с ним вежлива. Но он для меня ничего не значит.

— Понятно, — сказал Билл. Ничего не поделаешь. Ему дали шанс, и он его упустил. Никто не может винить Марджори.

Билл снова посмотрел на металлическую коробочку:

— Кстати, что у вас в правой руке?

— О чем вы? — Она обернулась.

— Об этой круглой серой коробочке.

— Это всего лишь пудреница. Она у меня давным-давно.

— Великовата для пудреницы. Можно посмотреть?

— Говорю вам, это обычная пудреница! — Марджори вся напряглась, в ее серых глазах мелькнула тревога. Открыв крышку, она продемонстрировала пудру, большую пуховку, зеркальце, после чего снова защелкнула крышку. — Чего ради вам на нее смотреть?

— Это комбинация пудреницы и музыкальной шкатулки. Внизу находятся маленький валик и шпенек. Если поставить шкатулку на стол или поддерживать ее снизу, надавив на шпенек, она не будет играть. Но если убрать давление… Позвольте, я вам покажу.

— Право же, мистер Херст, это вовсе не забавно! Пожалуйста, отпустите пудреницу… Ой!

Коробочка вылетела из пальцев Марджори, приземлилась на пол у ног Билла, перевернулась и оказалась на боку. Послышался щелчок, и шкатулка заиграла в полумраке знакомую мелодию.



Неужто дружбу старую забудем
И никогда не станем вспоминать?..



Наклонившись, Билл поставил коробочку дном вниз, и музыка сразу прекратилась. Он выпрямился. Марджори смотрела в окошко, но Билл видел по отражению в стекле, что ее глаза полны слез.

— Марджори, — тихо сказал он, — ты знаешь, кто я. Знала все время. Повернись.

— Я…

— Марджори, повернись сейчас же!

Как только она повернулась, Билл прижал ее к себе, покрывая лицо поцелуями и чувствуя на губах соленый привкус слез.

Сообразив, что кто-то из пассажиров может пройти мимо, Билл выключил лампочку для чтения.

— Марджори, ты любишь меня?

— Ты знаешь, что люблю!

— Я думал, ты меня разлюбила. Особенно сейчас.

— И я думала о тебе то же самое.

Разговор в том же духе, продолжавшийся почти час и состоявший в основном из повторений, на бумаге может показаться утомительным. Но эти двое прошли долгий и утомительный путь, прежде чем встретиться ночью над Атлантикой, и чувствовали себя в темном салоне невероятно счастливыми.

— Марджори, — сказал наконец Билл, — ты действительно познакомилась с Лэрри Херстом в Калифорнии?

— Да, — шепнула она. — С ним была женщина по имени Джой Теннент…

— Но к чему весь этот спектакль? Я даже не подозревал, что ты умеешь притворяться.

— Не умею. Но ты был так расстроен, что ничего не заметил.

— Я имею в виду, зачем тебе было притворяться, будто ты думаешь, что я — Лэрри.

Марджори прижалась лицом к его плечу.

— Билл… — Ее голос звучал приглушенно и виновато. — Я не пытаюсь ускользнуть от ответа. Но я просто не могла говорить с тобой о нас, не притворяясь, будто говорю с кем-то другим. Понимаешь?

— Мне очень жаль…

— Кроме того, я старалась узнать, любишь ли ты меня хоть немножко, поэтому и сказала, что ненавижу тебя, — хотела посмотреть на твою реакцию. Я не следила за тобой. То, что мы оба оказались на этом самолете, — простое совпадение. Но я видела имя мистера Херста в списке пассажиров и слышала, как ты сказал девушке за прилавком, что ты Лоренс Херст, и устроил скандал из-за того, что она не дала тебе посадочный талон для этой Джой Теннент…

— Марджори! — резко прервал ее Билл.

— Да, дорогой?

— Давай обойдемся без сцен ревности! Я клянусь, что больше никогда не буду ревновать. А ты?

— Я тоже! — Марджори всхлипнула. — Больше я этого не вынесу! Но ты меня не дослушал. Ты летишь в Англию, чтобы выдать себя за Лэрри Херста, не так ли?

— Я лечу в качестве Лэрри Херста, — улыбнулся Билл. — Не могу это отрицать.