САДЫ И РОЩИ ВОКРУГ НАС…

Прообразы первых садов стали появляться тогда, когда первобытный человек, расчищая леса, чтобы выращивать хлеб насущный, оставлял лучшие экземпляры диких яблонь, груш и вишен. Поэтому неудивительно, что в тех странах, где больше всего культивировалось сельское хозяйство, были заложены и основы садоводства. Месопотамию, например, считают родиной сельского хозяйства, ее же называют и колыбелью садоводства.

Оттуда культурные растения стали распространяться в бассейнах рек Тигр и Евфрат. После того как была изобретена система ирригации, появилась возможность создавать сады для того, чтобы в них выращивать овощи и фрукты специально для продажи.

Новый этап в садовом искусстве начался с появлением плугов с железными лемехами. Производительность труда значительно выросла, что повлекло интенсивное развитие торговли. А это, в свою очередь, повлияло на повышение благосостояния людей. Вполне закономерно появление в ту пору подвесных садов Вавилона — висячих садов легендарной Семирамиды.

Элементы садового искусства в чистом виде (например, стрижка деревьев, при которой растениям придавались очертания различных сосудов и животных) можно было увидеть уже в Древнем Риме. Но в XVIII веке в европейских странах садово-парковое искусство возводится в самый высокий ранг, выдвигается на одно из первых мест в культуре вообще. Как отмечает Д. Лихачев, на сады и парки в то время тратилось больше денег, чем на строившиеся в них дворцы. Стоит по этому случаю вспомнить парки, созданные в регулярном стиле, в Во-ле-Виконте и Версале во Франции, в Летнем саду и Петродворце в России. Моду на пейзажные парки ввели в Англии. При создании того или иного типа сада (французского, итальянского, английского) предлагалась не только определенная форма очертаний аллей, деревьев, дорожек, строений, которые украшали тот или иной парк. Под систему садово-парковой архитектуры подводилась 100 великих заповедников и парков подчас довольно сильная идеология. Крупнейший авторитет в области искусствознания Николас Певзнер пишет, что «пейзажный парк был изобретен философами, писателями и знатоками искусств — не архитекторами и не садоводами.

Он был изобретен в Англии, ибо это был сад английского либерализма…

В России первые сады носили в основном утилитарный характер: в них выращивали плодово-ягодные деревья и кустарники, разводили огороды, культивировали лекарственные растения. Аптекарский сад Ивана Грозного располагался аж у самых стен Кремля. Другой Аптекарский сад был в Измайлове.

Но время внесло коррективы в устройство и российских садов. В 1704 году был разбит Летний сад, заимствовавший многие детали Версальского парка. А парк в Версале унаследовал в своем стиле многое из того, что было придумано архитекторами и садовниками в парке Во-ле-Виконт, который был создан для министра финансов Фуке. За это Во-ле-Виконт, государственный муж крепко поплатился: рассерженный король Людовик XIV за проявленную дерзость (надо же устроить парк такой, какой и королю не снился!) упек министра в тюрьму, а создателей шедевра ландшафтной архитектуры привлек для работы в своем новом саду в Версале. Однако и Во-ле-Виконт — не первое слово в ландшафтном дизайне: он обязан своим появлением саду Тюильри (там работал Ленотр, один из главных авторов Во-ле-Виконта и Версаля, а раньше в Тюильри служил садовником его отец).

Со временем жизнь становится более динамичной, и появляются садово-зрелищные центры, где проводятся фестивали и театральные представления. Если в садах эпохи Возрождения присутствуют элементы театральности, то сады и парки нашего времени часто олицетворяют собой мир иллюзий и приключений. Появляется совершенно особый, новый тип парков — луна-парки и Диснейленды, парки в стиле модерн, где художник изначально пытается организовать динамичное пространство и вводит совершенно не характерные для паркового ландшафта детали (яркий цвет, острые формы и т. д.). И все же, устав от мирской суеты, человек возвращается к той основе мироздания, от которой он ушел, кажется, навсегда. Он возвращается к земле, воде, траве, небесам. Он боготворит природу, более того, пытается ее спасти.

Осознав себя в системе мировых ценностей, человек создает совершенно новую систему охранных парков — национальные парки и заповедники. Первый такой национальный парк появился в Йелоустоне, в Америке, в XIX веке. Потом парки подобного типа быстро распространились по всему миру. Кроме того, что в них решаются задачи охраны флоры и фауны, национальные парки, в отличие от резерватов стран Америки, Азии и Европы, открыты для посещений широкой публикой (в резерваты ряда африканских стран доступ открыт так же, как в национальные парки).

Другой способ решения проблемы охраны редкой фауны ученые видят в создании акклиматизационных территорий для животных. Возникает совершенно новый тип зоологических садов. Пионерами в этой области были Гагенбек в Германии (Гамбургский зоопарк) и Фальц-Фейн в России (заповедник Аскания-Нова). Джералд Даррелл организовал зоопарк, в котором содержатся особо редкие виды животных. Решая свои эгоистические задачи — создавая нечто прекрасное, чтобы ублажать себя, человек, в конце концов, приходит к мысли, что он с природой составляет единое целое. Хватит ли его интеллекта, души и в дальнейшем не разрушить эту „картинку“, нарисованную по законам гармонии? Как говаривал граф Шафтсбери, один из идеологов создания пейзажных парков в Англии, сады и рощи внутри нас…

Название этой книги — „100 великих заповедников и парков“ — несколько условное. В ней рассказывается не только о городских парках, дворцово-парковых ансамблях, национальных парках и заповедниках, но и о парках аттракционов, зоологических парках и знаменитых ботанических садах мира.

ДВОРЦОВО-ПАРКОВЫЕ АНСАМБЛИ, ГОРОДСКИЕ ПАРКИ

АВСТРИЯ

Шёнбрунн

Дворцово-парковый ансамбль Шенбрунн расположен в юго-западной части Вены, далеко от центра. В состав бывшей императорской резиденции входят дворец и большой парк, состоящий из нескольких самостоятельных частей. К парку относятся ботанический сад (основан в 1753 году) и зоопарк (основан в 1752 году, это старейший зоопарк в Европе).

С 1569 года здесь был охотничий замок императоров. Согласно легенде, в 1619 году император на охоте нашел источник, вода которого так понравилась при дворе, что родник стали именовать Прекрасный источник — Шёнер-Бруннен (этот источник и дал имя поместью). Правда, во время турецкой осады 1683 года поместье было сожжено.

В 1688 году император Леопольд I решил построить в этих краях резиденцию для своего сына (будущего императора Иосифа I). По его заказу архитектором Фишером фон Эрлахом вскоре был создан проект дворцового ансамбля, согласно которому пять огромных террас с фонтанами должны были подниматься к дворцу с флигелями полукружной формы и парадным входом. Однако идея архитектора Фишера фон Эрлаха так и осталась на бумаге. Зодчий спроектировал дворец заново. Строительство императорской резиденции было начато в 1692 году по образцу Версаля, а закончено во время правления Марии Терезии.

По замыслу архитектора, через ворота, украшенные обелисками, можно было попасть в так называемый почетный двор, окруженный одноэтажными корпусами и оборудованный двумя бассейнами. В архитектуре здания должны были преобладать прямолинейные формы, однако боковые флигели, лестница и верхний павильон привносили в проект ощущение свободы и непринужденности.

Шенбрунн должен был занимать высшую точку местности. От его фасада должен был открываться вид на лежащие перед ним сады с террасами, водоемами и аллеями и дальше — на Вену, на восток до самой венгерской границы. Фишеру не удалось осуществить этот грандиозный замысел. По приказу императора замок был построен не на вершине, а у подножья холма. Наверху же по эскизам Фишера фон Эрлаха был сооружен павильон Глориетта.

Позже резиденция несколько раз переделывалась, по мере того как менялись вкусы ее владельцев и мода. В здании, сохранившемся до настоящего времени, отчетливо обозначены детали классицизма. Плоскую крышу сейчас украшает средний ризалит со стороны двора и сада (вместо фишеровского павильона). В цокольном этаже появился сквозной проезд. Тем самым та легкость, к которой стремился Фишер фон Эрлах, со стороны почетного двора исчезла. У тех, кто видит летнюю резиденцию, появляется иное ощущение: поражают его огромные размеры и строгость.

Фасад дворца, обращенный к саду, пластичнее. Центральная часть со скругленными углами шире, выдается сильнее. Желтый с белыми колоннами дворец особенно выигрышно смотрится на фоне зелени и цветочных клумб.

Шёнбруннский парк огромен. Впечатляет его масштабный центральный партер с газонами и цветочными клумбами, окаймленный высокими зелеными стенами. В зеленых стенах стоят мраморные статуи. Фонтан Нептуна, также огромный, замыкает партер.

А по бокам от партера идут в разные стороны аллеи. М. Сененко пишет: „Эти ровные сплошные лиственные фасады, поддержанные, как колоннами, рядами стволов, обладают удивительной силой воздействия. С природой здесь вступают в единоборство всерьез и, побеждая, заставляют ее с несравненной мощью выразить пафос пространства, величия, движения. Трудно представить, каков был вид парка, когда деревья еще не разрослись, но усилия природы и человека за прошедшие два столетия сделали его совершенным произведением искусства“.

Архитектор Фердинанд Хоэнберг сделал планировку аллей и террас парка, осуществил его замысел Адриан ван Стекховен. В мастерской Бейера создавались статуи.

Планировка парка выполнена так, что на перекрестках аллей всегда оказываются бассейны, фонтаны, а в перспективе виднеется дворец или какой-нибудь павильон, в крайнем случае — памятник. Площадки вокруг бассейнов окружены боскетами с нишами, здесь же стоят мраморные статуи.

Недалеко от дворца возведен павильон над источником, который дал название всей резиденции. В нем можно видеть фигуру полулежащей нимфы Эгерии, опирающейся на урну, из которой течет вода (скульптор Бейер). Наоборот, фигура большого фонтана — Нептун выполнена в динамике (скульптор Цаунер).

Обращает на себя внимание павильон Глориетта (архитектор Хоэнберг), посвященная императорской армии. Она расположена в противоположной от дворца стороне парка.

Издалека это сооружение кажется довольно легким, воздушным, на самом деле оно достаточно капитально сделано для садового павильона. Среднюю часть здания завершает тяжелый аттик с орлом и трофеями наверху, ее опоры держатся на двух парах колонн. Находясь в этом павильоне, можно любоваться одновременно и Веной и ее пригородами.

Дворец Шёнбрунн открыт для посетителей круглогодично. Комнаты, как правило, не очень большие. Самый просторный зал дворца — Большая галерея. Ее потолок украшен фресками Грегорио Гульельми. Работы мастера вставлены в причудливые обрамления голубого, золотистого и красноватого цвета; они кажутся яркими и насыщенными на фоне решенного в двуцветной гамме зала.

Небольшая, так называемая Миллионная комната вызывает неподдельный восторг у экскурсантов. Гиды говорят, что отделка этой комнаты стоила миллион гульденов, а в ее многочисленных зеркалах можно видеть миллион отражений. Стены комнаты обшиты панелями из розового дерева, в которые вставлено множество картушей с индо-персидскими миниатюрами.

Стены Лаковой комнаты обшиты красным деревом, украшены китайскими лаковыми панно с золотистым рисунком.

В Гобеленном зале стены и мебель покрыты нидерландскими гобеленами зеленовато-коричневого цвета с сюжетными рисунками.

М. Сененко пишет: „При всей пышности некоторых дворцовых зал в целом на оформлении лежит печать некоторой сухости, мелочности. Если стиль их может быть назван стилем рококо, то, во всяком случае, в очень сдержанном его варианте. Это невольно связывается с представлением о вкусах не только архитекторов и художников, но и их заказчицы“.

В XIX столетии в Шёнбруннском дворце собирались довольно часто. За неделю до бала начинали отапливать помещения. А чтобы одновременно зажечь 880 свечей, требовалось не менее 150 слуг. Для самых важных гостей выбирали самые длинные свечи, для менее желанных — короче. (Считалось, что бал заканчивается тогда, когда догорают свечи).

Шёнбруннский дворец хранит воспоминания о долгом царствовании (1740–1780) Марии Терезии. Стены дворцовых комнат увешаны портретами самой императрицы, ее супруга Франца — герцога Лотарингского и германского императора, их детей.

Шёнбрунн дважды избирал своей резиденцией Наполеон, который с войсками в 1805 и 1809 годах занимал Вену. В Шёнбрунне жил и сын Наполеона; он умер в двадцать лет в комнате, где когда-то останавливался его отец.

В 1830 году в Шёнбрунне появился на свет будущий император Франц Иосиф I, в течение шестидесяти восьми лет (1848–1916) правивший Австрией.

Преемник Франца Иосифа Карл I подписал 11 ноября 1918 года в Шёнбрунне акт отречения от престола. С тех пор Шёнбрунн стал музеем.

Бельведер

Бельведер — наиболее совершенный из сохранившихся венских дворцово-парковых ансамблей. Дворец Бельведер был выстроен в 1714–1722 годах для принца Евгения Савойского, знаменитого полководца и впоследствии некоронованного правителя Австрии. Ансамбль включает в себя дворцы, парк с боскетами подстриженных деревьев и водоемами, партер с цветниками.

Свое название Бельведер получил в 1752 году, уже после того как стал собственностью императорской фамилии.

Принц Евгений стал скупать в 1698 году участки земли на склоне холма близ Вены. Спустя два года здесь начали создавать регулярный парк. И только в 1713–1716 годах стали строить Нижний дворец, а в 1721–1723 годах и главное здание — Верхний дворец. Ансамбль сохранился до наших дней в почти неизмененном виде (нет только зверинца и оранжереи).

Строил дворцово-парковый ансамбль Иоганн Лукас фон Хильдебрандт (1668–1745), австрийский архитектор, представитель стиля барокко. Хильдебрандт родился в Генуе, а учился в Риме. Служил инженером в армии принца Евгения Савойского, потом был придворным инженером, а позже сменил на посту придворного архитектора Фишера фон Эрлаха.

Хильдебрандт завершал возведение главной резиденции Габсбургов в Австрии — дворец Шёнбрунн, строил также в Чехии и Венгрии. На стиль Хильдебрандта большое влияние оказала итальянская (Борромини) и французская архитектура. Это заметно в зданиях Верхнего и Нижнего Бельведера в Вене. Фасады его построек отличает более плоскостной характер, насыщенность изысканными деталями, скульптурой.

Австрийский мастер, строя дворец для первого вельможи страны, проявил оригинальность не только в деталях, но и в общей концепции ансамбля. Так, партер с цветниками он расположил симметрично близкому ему по форме зданию Нижнего Бельведера. Творение Хильдебрандта называли обиталищем австрийского Марса.

„Ансамбль Бельведера, — пишет М. Сененко, — отличает завершенность, гармоническое соотношение обоих зданий друг с другом и с пространством парка. Между тем по основному архитектурному замыслу дворцы сильно разнятся. Важную роль в этом ощущении единства ансамбля играют удачно рассчитанные расстояния. От нижнего одноэтажного дворца более массивные формы верхнего видятся в воздушной дымке, на вершине холма, поднимающегося ступеньками террас, а от верхнего нижний кажется легким садовым павильоном“.

Между дворцами расположен регулярный сад с подстриженными кустами и низкими боскетами, фонтанами, вазами, статуями. Здесь удалось совместить парадное величие и непринужденную простоту.

Стена Нижнего дворца Бельведера, светлая, с легким орнаментом и скульптурными группами, замыкает перспективу.

Интерьер Нижнего дворца кажется еще более пышным. Если орнамент с военными трофеями, шлемами, мечами, щитами является одним из главных в оформлении фасада, то декоре, например, центрального Мраморного зала он становится ведущим. Ни одного квадратного сантиметра поверхности не осталось без украшений: стены декорированы как тонкими овальными рельефами, так и объемными группами.

Зеркальный кабинет благодаря отражениям кажется огромным (здесь находится двухметровая мраморная группа — Апофеоз принца Евгения). Зал Гротесков орнаментирован так, что начинает теряться реальное ощущение пространства.

Верхний дворец совсем другой, он представляет собой прямоугольное здание с восьмигранными павильонами по углам. Его самая высокая центральная часть с главной лестницей имеет трехарочный подъезд, украшенный атлантами и причудливым фронтоном. Более низкие боковые части дворца расчленены по фасаду пилястрами, самые низкие (крайние части) здания — гладкими лопатками между окон. Кроме того, центральная часть Большого Бельведера трехэтажная (при двухэтажных крыльях).

Таким образом, архитектор хотел отделить части здания друг от друга. Крыша имеет волнистый силуэт, напоминая вершины холмов, приближая тем самым дворец к природе.

Верхний дворец масштабнее, чем Нижний. Если в Нижнем Бельведере можно было попасть в центральный зал прямо из сада (зал становился как бы садовым павильоном), в Верхнем дворце все иначе: парадные помещения расположены на втором этаже.

Ворота Верхнего Бельведера украшены пилястрами, сложнейшими капителями, статуями львов, амурчиками, вазами. Причудливый узор и у железной решетки ворот. Минуя ворота, посетитель попадает в широкий треугольный двор с аллеями по бокам и большим бассейном посередине. А уже за бассейном расположено величественное здание Верхнего Бельведера (с другой стороны дворца находится парк, спускающийся уступами к зданию Малого Бельведера).

В виде изящного, выступающего вперед павильона решен также парадный подъезд (со стороны двора), к которому ведут пандусы, украшенные фигурами сфинксов и грифонов.

Интерьер Верхнего дворца не контрастирует с его внешним видом, как это характерно для Нижнего дворца.

Лестничное помещение богато украшено белыми рельефами (стены и потолок), пилястрами в форме герм с фигурами атлантов (своды потолка). Как отмечают авторы книги „Искусство XVIII века“, к архитектуре лестниц Хильдебрандт, подобно своим немецким коллегам, проявлял особое внимание: „В других постройках — во дворцах Даун и Мирабель — он каждый раз ищет новое оригинальное решение лестничной клетки“.

Нижний зал Большого Бельведера напоминает грот — здесь сводчатый потолок визуально давит на посетителя и даже поддерживающие его тяжеловесные фигуры атлантов изгибаются от натуги.

Зал Фресок сильно перегружен декором. Мраморный зал тоже пышно украшен. С балкона Мраморного зала раскрывается панорама Вены со шпилем собора Святого Стефана посередине.

Летняя резиденция служила своему владельцу более десяти лет. В 1736 году принц Евгений умер, через 16 лет его наследница продала загородные дворцы императорской семье, однако они долго пустовали до тех пор, пока в Верхнем Бельведере не разместилась императорская картинная галерея. Затем там жили члены императорской семьи. С 1924 года дворец снова стал музеем австрийского искусства XIX–XX веков.

Нижний дворец, начиная с 1808 года, использовался как музей. В 1923 году в нем разместился Музей барокко.

В здании оранжереи, существенно перестроенном, рядом с Нижним Бельведером, находилась когда-то Современная галерея, а теперь здесь Музей средневекового австрийского искусства.

15 мая 1955 года в Бельведере был подписан Государственный договор, ознаменовавший собой новый этап в истории Австрии.

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

Хэмптон-корк

Хэмптон-корт, расположенный недалеко от Лондона, известен не только регулярным парком во французском стиле, но и множеством маленьких садов (английский времен Тюдоров, голландский и др.). Они очень красивы и разнообразны.

Строительство дворца Хэмптон-корт на берегу Темзы началось в первой четверти XVI века. Он не уступал роскошью королевским резиденциям. Именно тогда здесь разбили первый декоративный сад, который до наших дней не сохранился. Первому владельцу Хэмптон-корта кардиналу Томасу Уолси, архиепископу Йоркскому, прозванному современниками канцлером Бога, недолго пришлось тешить свое самолюбие: в 1529 году Хэмптон-корт стал собственностью Генриха VIII.

Король сделал дворец еще более роскошным, и он затмил своим величием Сент-Джеймсский дворец или Уайтхолл. Король превратил это место в своего рода выставку английского садоводства. На юге от дворца был заложен Тайный сад, на востоке — общественный сад и парк для охоты, на севере — парк с природным ландшафтом.

Тайный сад почти в первозданном виде дошел до наших дней. С трех сторон его огораживали невысокие стены, вдоль которых были разбиты клумбы с традиционно английскими цветами — фиалками, розами, левкоями. Стены сада были увиты розмарином.

Тогда же были создан сад на холме, прообразом которого послужили римские сады. Любопытно, что холм для этого сада был сложен из 250 тысяч кирпичей, которые потом засыпали слоем плодородной почвы. На вершине холма поставили застекленную круглую беседку высотой с трехэтажный дом и по всему холму расположили маленькие, увитые зеленью беседки, которые были соединены между собой зелеными аллеями. Этот сад украшали клумбы с замысловатыми узорами из фиалок, гвоздик, мяты.

При Генрихе VIII появились и сады с прудом, с цветниками и клумбами на разных уровнях. В центре садов расположены небольшие водоемы с фонтанчиками. Украшали эти сады и модные в те времена солнечные часы. Здесь стояли также деревянные скульптуры геральдических животных (драконы, львы, собаки, единороги). Сейчас копии этих животных можно видеть у главного входа во дворец.

В годы правления Елизаветы I в садах Хэмптон-корта ассортимент растений значительно расширился, здесь появились, например, экзотические для Европы табак и картофель. О саде того времени современник писал: „Растения были направлены, переплетены и подстрижены в такой прекрасной манере и в таких экстраординарных формах, что вряд ли можно было отыскать что-либо подобное“.

Тогда здесь можно было видеть внутри переплетенных самшитовых изгородей высотой около 50 см посадки классических английских цветов — бегонии, фиалки.

Карл II под воздействием садов Версаля существенно изменил и стиль садов в Хэмптон-корте. Тогда были заложены три тисовые аллеи, расходившиеся лучами от восточного фасада дворца, Большой спонтанный сад. Через Фонтанный сад проложили центральный канал и построили обводной канал Лонг Уотер (длинная вода). По берегам канала были посажены привезенные из Голландии липы, а по границам сада — тисы.

При Вильгельме III около восточного фасада дворца был разбит огромный полукруглый партер с 12 мраморными фонтанами.

Королева Мария II Стюарт продолжила пополнять коллекцию тропических растений. Летом экзоты высаживались вдоль фасада дворца, зимой переносились в оранжереи. По ее указанию в различных частях Тайного сада было установлено множество кованых решеток со сложными узорами.

А Вильгельм III, следуя моде, заложил в Хэмптон-корте самый крупный в Европе лабиринт, где роль преград, разделявших дорожки, выполняли сначала грабы, а позже тисы.

По решению королевы Анны вдоль полукруглого партера, предложенного Вильгельмом, был проложен водный канал.

Внес свой вклад в коллекцию растений Хэмптон-корта и Ланселот Браун. В 1768 году он посадил большую виноградную лозу, которая до сих пор плодоносит — дает более 300 кг винограда в год.

Сейчас, прежде чем попасть в Хэмптон-корт, нужно пройти большой зеленый двор.

Зубцами стен и надвратными башнями дворец напоминает крепость. К небу тянутся каменные трубы, каждая из которой уникальна — выложена то ребром, то торцом кирпича необычного для той поры размера (до 28 см в длину, 23 см в ширину, 5 см в высоту). Все здание Хэмптон-корта сложено из красного кирпича, а карнизы, контуры зубцов отделаны белым камнем. В стену каждой восьмигранной башни вставлено по терракотовому медальону с рельефными изображениями древнеримских императоров. Примерно такие же медальоны можно увидеть и в стенах башен в глубине дворца.

К воротам дворца ведет каменный мост XVI века, переброшенный через ров и украшенный белокаменными фигурами геральдических зверей, держащих щиты с гербами королевского дома.

Хэмптон-корт напоминает город, несколько дворов следуют друг за другом.

Первый, так называемый Нижний двор с асимметрично расположенными окнами на фасадах, низкими дверями под приплюснутыми арками.

Второй двор — Часовой Его надвратную башню украшают астрономические часы XVI века (они показывают время, месяц, число, количество дней от начала года, фазы Луны и время подъема воды у Лондонского моста). В этом дворе для Генриха VIII был построен холл. Под ним расположены пивной и винный погреба. Рядом находятся и дворцовые кухни с вертелами, печами, жаровнями.

Последний парадный двор — Фонтанный, с архитектурой абсолютно светского характера. Здесь при строительстве тоже использовались красный кирпич и белый камень для отделки.

Окна жилых комнат и парадных залов дворца выходят в Фонтанный дворик и в парк, разбитый перед южным и восточным фасадами. В 1838 году сады Хэмптон-корта были открыты для широкой публики, они радуют своих посетителей постоянным цветением.

Кроме того, ежегодно в начале июля на территории, примыкающей к королевской резиденции, проходит выставка цветов — Hampton Court Flower Show. Тогда здесь размещаются выставочные павильоны и открытые экспозиции, где представляются новые гибриды и необычные для здешних мест растения. Традиционно в рамках Hampton Court Flower Show проводится и Британский фестиваль роз.

Твикенхэм

Английские садовники стремились создать иллюзию естественности, и это главное отличие английского пейзажного парка от французского регулярного. Пейзажные парки стали появляться в Англии уже в первой четверти XVIII столетия.

Первым образцом нового стиля считается сад, устроенный известным поэтом Александром Попом (1688–1744) в Твикенхэме в 1719 году.

В свое время А. Поп считался одним из законодателей английского вкуса. Сад в Твикенхэме создан под влиянием эстета-моралиста Антони Эшли Купера, третьего графа Шафтсбери (1671 — 1713).

Граф говорил, что „даже дикие скалы, поросшие мхом пещеры, лишенные определенной правильности гроты и водопады, со всей суровой привлекательностью пустынности, прелестнее и прекраснее для меня, чем чопорное жеманство садов владетельных принцев“. Для него, такие категории морали, как правда, добро и красота в принципе обозначали одно и то же. Ощущение собственной свободы и могущества вдохновляло графа на создание больших английских парков. Согласно его учению, наблюдения за природой в разные времена года и в течение одного дня — это элемент духовного самосозерцания человека.

Именно Шафтсбери принадлежит фраза „Сады и рощи внутри нас“.

Очевидно под влиянием Шафтсбери писатель Джозеф Аддисон (1672–1719) резко высказывался против уродования деревьев, когда им придают геометрические формы: „Наши деревья вздымаются подобно кеглям, шарам и пирамидам. Я охотнее гляжу на дерево во всей его полноте и изобилии веток и сучьев, нежели на подпертое и подстриженное в виде геометрической фигуры. Фруктовый сад в цвету выглядит бесконечно роскошнее, нежели маленькие лабиринты и тонко выполненные партеры“.

Один из первых проповедников „готицизма“ в архитектуре Батти Лэнгли (род. в 1696 году) писал: „Нет ничего более отталкивающего, чем застывший регулярный сад“. Он был и большим сторонником создания в парках руин, устройства „диких“ уголков природы.

И вот на волне этой всеобщей любви англичан к пейзажным паркам Поп создает свой Твикенхэм. Его сад — связующее звено между регулярными садами голландского типа и садами поэтическими, живописными.

Одни специалисты (например, авторитетный английский искусствовед Николас Певзнер) считают этот сад с извивающимися дорожками, крошечными холмиками, раковинами и минералами и разнообразными эффектами на небольшом пространстве вообще первым садом пейзажного типа Другие относят его к определенным стилям — барокко, рококо, классицизму, романтизму или считают эклектичным.

Д Лихачев пишет: „Мне лично кажется наиболее убедительной точка зрения Морриса Браунелла, что этого противоречия нет. В самом деле, А Поп считал первым принципом садового искусства контрастность и разнообразие. В Твикенхэме есть самые различные элементы садовых устройств, часть из которых использовалась и ранее в различных стилях регулярных садов восьмиугольники, партеры, цветы, прямые и правильные дорожки вперемежку с самыми различными „неправильностями“. В целом Поп подчинил все старые элементы новому принципу. Ближе всего его сад, как мне представляется, к садам рококо, которые, несомненно, предшествовали романтическим и являлись в известной мере первой формой стилистического упорядочивания пейзажных парков, „стихийно“ существовавших и ранее. Противоречие есть в другом — между поэзией Попа и его садовой практикой. В Англии принято Попа как поэта считать классицистом“.

Поп стремился усилить пейзажную декоративность, поэтому брал элементы из предшествующих стилей регулярного садоводства. Однако А. Поп поставил в саду небольшие классические постройки, полускрытые зеленью, как это было принято делать в соответствии со стилем рококо Центральная садовая постройка А Попа — грот — имеет вид классической ротонды. Позже грот стал излюбленной деталью пейзажных парков, вообще, сам Поп считал, что он организует свой сад по пейзажному принципу.

Однако в саду Твикенхэма можно заметить не только элементы пейзажности, но романтизма. На небольшой территории сада, названного конспектом природы, невозможно было создать значительные пейзажные картины, однако здесь уже не было стриженых деревьев и симметрии. Украшением сада служили большой газон, спускавшийся от дома к реке, и плакучие ивы около дома.

Грот весь убран подарками (камнями и раковинами, присланными поэту различными людьми из Италии, Египта, Кента, Плимута, Корнуолла, Йоркшира и т. д.). Поэтому грот называли еще Раковинным храмом. Помещения грота не похожи друг на друга. Этот грот имел открытый вход, через него был виден, как в раме, определенный участок Темзы.

В этой раме из драгоценностей (разнообразных камней и раковин) внезапно появлялись и пропадали суда, как в „перспективном стекле“ Когда закрывались двери этой „драгоценной рамы“ и в гроте становилось темно, на противоположной стене через небольшое отверстие в двери появлялись своеобразные движущиеся картины. Кроме того, в гроте можно было почувствовать перемены от света к сумеркам и от сумерек к свету.

Поп провозгласил три главных принципа разбивки парков — контрастность, неожиданность (сюрпризность) и скрытие ограды Он с гордостью заявлял, что две плакучие ивы в его маленьком садике на берегу Темзы — самые красивые в королевстве. Замысел Попа претворял в жизнь ландшафтный архитектор Бриджмен (именно он признан первым строителем пейзажных парков).

Кроме сада в Твикенхэме Бриджмен создал первоначальную планировку сада в Стоу, разбил Королевский сад в Ричмонде.

А. Поп утверждал, что „мужественные британцы, презирая иноземные обычаи, предоставляют своим садам свободу от тирании, угнетения и автократии“. Он рекомендовал при устройстве садов советоваться во всем с „гением местности“, то есть с природой. Поэт был так увлечен садовым искусством, что в 1724 году написал: „Садоводство ближе… к божественному творчеству, чем поэзия“. Во многих его работах встречаются описания садовых ландшафтов.

У Попа, как общепризнанного законодателя вкуса, быстро нашлись последователи.

Поэт оказал большое влияние на теоретиков пейзажного садоводства середины XVIII века — Филиппа Соускота и поэта Вильяма Шенстона и популяризаторов — Джозефа Спенса и Хораса Уолпола.

Воодушевленные примером Попа английские магнаты стали окружать свои дворцы так называемой дикой природой. Они вырубали аллеи, уничтожали гидравлические сооружения, выкорчевывали деревья и кустарники, которым садовники придали формы конусов, пирамид, прямые каналы превращали в окаймленные живописными берегами „змеящиеся“ речки. На месте бассейнов правильной четырехугольной и округлой формы сооружали пруды естественных очертаний, заросшие тиной, кувшинками и водяными лилиями. Таким образом создавался пейзаж дикой природы.

Однако и английский парк подчинен строгим формальным принципам. Ландшафтные архитекторы стремились подражать только исключительно красивым ландшафтам Италии, известным по картинам Лоррена, Пуссена (У. Кент буквально воспроизводил картины итальянских художников в пейзаже парков).

„Кроме того, существует ряд формальных принципов, которые обязательно присутствуют в каждом английском парке, — пишет М. Соколова. — Это так называемый „На, ha!“ — ров, незаметно отделяющий парк от окружающей местности и в то же время эффективно защищающий его от вторжений скота. Это „бит“ — дорожка, идущая по всему периметру парка и представляющая таким образом маршрут, позволяющий осмотреть все владения. Это огромные „пустые“ (без цветников и скульптуры) газоны; посадки деревьев наподобие „десятки пик“, всевозможные серпантинные дорожки, причудливые, извилистые русла рек, которые менялись по прихоти заказчиков; это старые, засохшие деревья, которые высаживались“ для создания специфического эффекта. Изощренность садоводов доходила до того, что даже овцы, пасшиеся на лугах, подбирались по цвету шерсти, чтобы создавать издали красивые колористические пятна“.

Стоу

Парк Стоу в Бекингемшире — в резиденции лорда Кобхэма (около 100 км от Лондона) — самое совершенное произведение английского паркового искусства.

До XVIII века здесь существовал регулярный парк, созданный по проекту архитектора Ванбрега. В 1714 году архитектор Бриджмен (умер в 1738 году) начал его переделывать в парк пейзажного типа, добавив к нему участки площадью около 400 га. Кстати, именно Бриджмена англичане считают первым строителем пейзажных парков (ему принадлежат планировки сада Твикенхэм, Королевского сада в Ричмонде). Закончили перепланировку сада в Стоу в 1738 году архитектор Уильям Кент (1685–1748) и его ученик Ланселот Браун (1715–1783).

Уильям Кент родился в Бридлингтоне, в Йоркшире. Его трудовая деятельность началась со скромной работы в качестве мастера по расписыванию карет.

Он стал известным зодчим после того, как его приметил граф Берлингтон в Риме, где Уильям учился живописи у Бенедетто Лути. В доме Берлингтонов Кент стал своим человеком (его и похоронили в 1748 году в их семейной усыпальнице).

Кент тесно сотрудничал с Берлингтоном, способствовал распространению в Британии палладианского стиля. В его творчестве отразились различные направления, в том числе готика и романтизм.

В 1734 году Кент начал строить первый дом в стиле классицизма (поместье Холкхэм-Холл, графство Норфолк). В 1735 году Кент стал придворным мастером в Лондоне.

Талант Кента был весьма разносторонен. Поначалу он занимался живописью, писал и портреты, и религиозные и исторические картины, расписывал потолки, делал офорты, рисунки для различной утвари, иллюстрировал книги, разбивал сады и строил дворцы. Он занимал должности королевского плотника, королевского архитектора, хранителя королевских картин и главного королевского живописца. Однако произведений Кента сохранилось не так много.

С 1730 года Кент занялся планированием парков. Об этом ландшафтном архитекторе говорили: „Магомет придумал рай, Кент создавал их во множестве“. Он был настолько популярен, что его называли даже английским Рафаэлем. Хорас Уолпол, назвав его отцом современной садово-парковой архитектуры, заявил: „Он перескочил через садовую изгородь и увидел, что вся природа — сад“.

Кент создавал планировку знаменитых парков виллы герцога Девонширского в Чисике недалеко от Лондона, Карлтон-хауса в Лондоне, Клермонта рядом с Лондоном и другие.

Парк Стоу называют лучшей его работой.

В своем творчестве он стремился приблизить английский ландшафт к пейзажам Клода Лоррена (1600–1682), знаменитого французского художника, много лет проработавшего в Италии. Поэтому Кент был категорически против прямых линий в разбивке аллей, поскольку их нет в природе. Он во всем старался следовать принципам естественности. Стремился создать живописные перспективы и распределить свет и тень в пейзаже, добиться непрерывной смены картин, изменяя для этого характер отдельных пейзажных композиций. Уильям Кент умело показывал красоту отдельно стоящих деревьев, учитывая силуэт, форму, цвет и фактуру кроны.

В подражание живой природе он мог поместить сухие деревья в естественном пейзаже. Его парки продолжались и за их пределами.

Устроенные им парки отличались камерностью, лиричностью, обилием украшений в античном духе — статуй и павильонов. Творчество Уильяма Кента вдохновило многих архитекторов. Говорили, что работать над парками надо так, как это делал Кент, как художник и поэт.

Однако Вальтер Скотт иронически замечал, что парки Кента имеют не больше сходства с природой, чем румяна престарелой кокетки со свежим румянцем деревенской девушки.

Ланселот Браун, другой автор проекта сада Стоу, создал около сотни садов на Британских островах и вошел в историю под кличкой Капабилити (потенциальный).

Его называли так потому, что он имел обычай при разговоре с заказчиками все время твердить: „Ваш участок обладает большими возможностями“ (по-английски „capabilities“). Он создал планировку парков старинных поместий в Бленеме, Оксфордшире, Бакингемшире, Петуорте, Западном Суссексе, проектировал также архитектурные сооружения. Браун был так уверен в своей способности превзойти красоту природы, что однажды, создав пруды и протоки в большом парке, воскликнул: „О Темза, ты никогда мне этого не простишь!“

Парк Стоу расположен на площади 200 га. В его планировке использован прием, получивший название „На, ha!“. Он заключается в том, что садовую стену прятали во рву, поэтому взгляду открывались близлежащие окрестности.

Дворец — центр композиции всего парка. Перед дворцом с севера и юга — открытые прямоугольные площадки. В южном направлении перспективу парка завершает статуя короля Георга 1, а с северной стороны — водоем.

Здесь созданы небольшие лужайки и разнообразные виды, благодаря пересеченному рельефу с оврагами, холмами.

Парк украшают различные декоративные элементы: беседки в виде храмов Венеры, Дружбы, Бахуса, скульптура, пещеры и т. д. Шедевром мировой архитектуры признан построенный Кентом в парке Стоу элегантный круглый павильон — Храм античной добродетели. Позже его творение пытались повторить зодчие всей Европы.

Заслуга Кента состоит в том, что он „выявил достоинства существующего пейзажа — округлил форму рощ, усилил склоны, добавил цвета, посадив необходимые для этого деревья; пейзажи связал в последовательность, раскинув сеть тонких живописных дорожек. Недостатком сада считают обилие построек. На сравнительно небольшом парковом участке были построены храм Вакха, храм Венеры, пещера Дидоны, пустынька Св. Августина, храм Дружбы и знаменитый Палладиев мост“, — пишет В. Дормидонтова.

Сначала граница парка в Стоу была обозначена регулярными посадками деревьев, позднее они были заменены группами деревьев и кустарников, в результате чего открылась перспектива на окружающие пейзажи.

„Парк в Стоу — типичный английский парк, который „зачастую содержит огромное количество намеков — исторических, политических, нравственных, — пишет М. Соколова. — Так лорд Кобхэм, например, в своем поместье в Стоу установил за домом статуи государственных мужей Англии и снабдил надписями из „Энеиды“, повествующими о блаженстве духов на Елисейских полях, а рядом собирался провести реку Стикс. Другой землевладелец соорудил посреди парка храм Счастья, а посетителям предлагал найти к нему правильную тропинку (она шла между статуями Разума и Невинности). Третий, напротив, поместил в центре своего сада храм Смерти, а входы в сад оформил в виде гробов и снабдил письменными призывами к добродетели. Одно время существовала повсеместная мода на „дорожки влюбленных“, по сторонам которых ставились скамейки с соответствующими надписями. А серпантинная дорожка, ведущая в гору, достаточно распространенный элемент английского парка, называлась не иначе как Парнас“.

За три века англичане создали множество парковых ансамблей. И сейчас сорок тысяч государственных и частных парков Великобритании обычно открыты для посещения.

Гайд-парк

Среди английских парков Гайд-парк (площадь 160 га) и примыкающий к нему с запада Кенсингтон-гарденз, или Кенсингтонский сад (площадь 140 га), наиболее заметны на карте Лондона. Оба объекта образуют массив шириной более 1 км и протяженностью 2,5 км. Кроме того, рядом с Гайд-парком находятся Сент-Джеймсский парк, Грин-парк — все они цепочкой тянутся друг за другом и занимают почти 400 га площади в центре большого, столичного и к тому же древнего города. Лишь в Лондоне, как в городе рассредоточенного типа, не скованном кольцом городских стен, стало возможно такое неэкономное расходование земли.

Гайд-парк (так же как Сент-Джеймсский, Грин-парк) возник на месте заповедных охотничьих лесов, огороженных в XVI веке Генрихом VIII. В то время в нем в изобилии водились дикие кабаны и буйволы. Оливер Кромвель невзлюбил Гайд-парк потому, что однажды здесь прострелил себе ногу (пистолет выстрелил у него в кармане). Придя к власти, Кромвель распорядился продать земли парка по частям.

Гайд-парк стал принадлежать Вестминстерскому аббатству. Когда земли монастырей были конфискованы, парк отошел к казне.

Гайд-парк был открыт для посещения публики раньше, чем другие королевские парки, — еще в 1637 году. Планировку Гайд-парка и Кенсингтонского сада выполнил в 1730 году Бриджмен. По его проекту была сооружена дамба на реке Вестбурн и сделан пруд Серпантин (по приказу жены короля Георга II леди Каролины; на эту затею она потратила 20 тысяч фунтов, которые взяла из казны втайне от мужа).

В 1851 году в Гайд-парке была организована первая Всемирная выставка. Для нее по проекту ландшафтного архитектора Джозефа Пэкстона (1801 — 1865) было возведено здание из стекла и металла, названное Хрустальным дворцом.

Проектирование Хрустального дворца стало для Пэкстона главным делом жизни. Он приступил к этой работе, когда узнал, что выставочный комитет отверг все более чем двести проектов, представленные на конкурс. Первый набросок он сделал 11 июня 1850 года, а тринадцать дней спустя уже представил готовые чертежи.

Архитекторы Европы просто негодовали оттого, что этот обыкновенный садовник вместо дворца собирается построить какой-то стеклянный колпак, оранжерею.

Действительно, дворец очень напоминал оранжерею, которую Пэкстон создавал раньше для заморских пальм.

Тем не менее, проект садовника был одобрен выставочным комитетом, а построенный дворец с восторгом был принят публикой. Павильон представлял собой один огромный зал, под его крышей оказались два столетних вяза (парламент запретил рубить деревья Гайд-парка). Русский философ, историк и литератор А. Хомяков, посетивший выставку, написал по этому поводу: „То, что строится, обязано иметь почтение к тому, что выросло“.

Хрустальный дворец стал одним из первых сооружений, в котором были использованы унифицированные элементы: все здание было составлено из одинаковых ячеек, собранных из 3300 чугунных колонн одинаковой толщины, однотипных деревянных рам, металлических балок и одинаковых листов стекла максимально возможного размера.

Огромное здание, равное по площади четырем соборам Св. Петра (более 74 000 кв. м), было сооружено за шесть месяцев. Современники считали Хрустальный дворец чудом инженерного искусства.

После выставки дворец был разобран, а позже на общественные пожертвования восстановлен на юге Лондона в Сайденхеме, где простоял до пожара 1936 года.

Каким он был на самом деле, можно узнать, посмотрев на лондонские вокзалы Кингз-кросс и Пэддингтон, построенные в середине XIX века.

После Первой всемирной выставки Общество искусств предложило на средства, полученные от выставки, создать комплекс учреждений для пропаганды прикладного искусства. Так, в 1857 году появился Южно-Кенсингтонский музей, ставший позднее Музеем Виктории и Альберта.

На границе между Кенсингтон-гарденз и Гайд-парком установлен памятник принцу Альберту — мужу королевы Виктории. Он был создан по проекту Гилберта Скотта в 1863–1872 годах. Поднявшись по нескольким широким ступеням с любой из четырех сторон, оказываешься на высоком цоколе, украшенном 178 мраморными фигурами художников и скульпторов, музыкантов и поэтов. По углам цоколя расположены скульптурные группы, олицетворяющие ремесла и науки. Сама фигура принца, пятиметровая бронзовая, золоченая, расположена под каменным балдахином, украшенным мозаикой и готическим шпилем.

У южной границы Кенсингтонского сада располагается здание Альберт-холла, зрительный зал которого может вместить до 10 тысяч человек.

Для Гайд-парка характерны большие открытые лужайки, которые служат местом проведения массовых митингов. На территории парка есть знаменитый Спикерс-корнер (Уголок ораторов) — здесь на полосках асфальта отведено место для собраний. В воскресенье утром в Уголке ораторов собираются желающие выступить с речью.

Поднявшись на скамеечку (запрещено ругаться, стоя на английской земле), оратор может критиковать правительство, шефа, жену.

В парк ведут многочисленные входы Гайд-парк-корнер-скрин — главные ворота в парк. Не менее известна Мраморная арка — Марбл-арч, расположенная на северо-востоке парка. Прототипом этого монументального сооружения послужила римская триумфальная арка Константина. Автор триумфальной арки в Лондоне Джон Нэш сделал Марбл-арч с тремя проездами, колоннами и рельефами. Сначала арка находилась перед Бекингемским дворцом; когда строительство нового дворцового корпуса было закончено, арку передвинули к Гайд-парку. Но в 1908 году из-за сильного движения транспорта территорию парка урезали, и Марбл-арч оказалась отдельно стоящей на площади.

Территория парка изрезана большим количеством дорог, пересекающих ее во всех направлениях. Здесь немного сооружений, Гайд-парк создан для прогулок. По аллее, начинающейся у самого шумного места города — Гайд-парк-корнера скачут кавалькады всадников или гарцует на лошадях целое семейство. На изумрудных лужайках Гайд-парка пасутся бараны.

На стыке Грин-парка и Гайд-парка, на пересечении нескольких улиц находится Гайд-парк-корнер, маленькая площадь, считающаяся чуть ли не самым шумным и перегруженным перекрестком Европы. Пешеходы могут перебраться на другую сторону улицы, лишь воспользовавшись подземными переходами.

Во второй половине XVIII века известные лондонские архитекторы создавали многочисленные проекты для оформления Гайд-парк-корнер. В 1778 году градостроитель Роберт Адам предложил поставить здесь триумфальную арку, а по обеим сторонам от нее — колоннады. В 1825–1828 годах Децимус Бартон создал ансамбль Гайд-парк-корнер, который в несколько измененном виде существует и сейчас. У начала аллеи Конститьюшн-хилл расположена триумфальная арка, известная как арка Веллингтона (раньше на ней была установлена конная статуя герцога, замененная в 1912 году бронзовой статуей богини победы на колеснице).

На своем веку Гайд-парк повидал многое. Здесь устраивались дуэли. В 1816 году в пруду Серпентайн утопилась Гарриет Уэстбрук, первая жена знаменитого поэта Шелли.

Сегодня Гайд-парк предоставляет все возможности для отдыха. Здесь разрешается сидеть и лежать на зеленых газонах, заниматься спортом и играть, совершать прогулки верхом и на автомобилях, покататься на лодке и искупаться в пруду, покормить уток и лебедей.

Особенно много народу бывает в воскресные дни. И. Герасимов так описал свое пребывание в Гайд-парке: „Мы пробыли в Гайд-парке не более двух часов, но за это время успели прослушать речи пяти ораторов. Первый, ирландец, горячо говорил об объединении Ирландской Республики с Северной Ирландией и резко отзывался о тех английских деятелях, которые препятствуют этому. Второй, негр, говорил о подъеме национального негритянского движения на африканских территориях и призывал жителей столицы содействовать этому движению. Третий придерживался явно идеалистического направления, он выступал за мир и против войны, но в качестве образца мирного сосуществования приводил голубей, разрешающих споры преимущественно мирными средствами и лишь в крайних случаях поединками. Четвертый, представитель лейбористской партии, серьезно и обстоятельно говорил о текущих политических событиях в Англии Последний оратор, английская девушка, призывала к ликвидации всех властей. Интересным показалось поведение присутствующих Они непрерывно двигались, подходили к той или иной группе, окружившей очередного оратора, несколько минут внимательно слушали его, а затем не спеша направлялись к другой группе. Создавалось впечатление, что большинство слушателей относится к произносимым речам как к своеобразному развлечению. Возможно, этому способствовали воскресное время, состав гуляющих, большое число ораторов и малочисленность аудитории у каждого из них. Во всяком случае, было ясно, что у лондонской полиции в Гайд-парке были все основания относиться снисходительно даже к самым радикальным ораторам“.

Западная часть Гайд-парка, Кенсингтон-гарденз, стала местом действия героев сказки Д. Бэрри, написанной в 1904 году. В 1912 году за одну ночь, как в сказке, главному ее герою Питеру Пэну был поставлен бронзовый памятник (скульптор Джордж Фрэмптон).

По сказке Бэрри, дорожки в этом саду протоптались сами собой, а дерево Чекко Хьюллета, растущее здесь, необыкновенное (современные лондонские мальчишки всегда ведут раскопки около него, потому что Чекко потерял здесь один пенс, а нашел вместо него целых два).

Перед Кенсингтонским дворцом, возведенным для Вильгельма Оранского в 1689–1691 годах, разбит великолепный „голландский“ цветник.

Л. Воронихина писала: „Сотни людей, отдыхающих прямо на газонах; всадники, гарцующие на Роттен-роуд-аллее со специальным мягким грунтом, еще в XVII столетии отведенной для верховой езды; ораторы на углу парка у Марбл-арч, говорящие на самые различные темы, от серьезных, политических, до таких, как ведение домашнего хозяйства или обучение певчих птиц; многолюдные митинги и демонстрации на широких парковых полянах — все это Гайд-парк и все это Лондон“.

ГЕРМАНИЯ

Сан-Суси

Под воздействием творчества английских архитекторов много пейзажных парков было создано и в Германии, например дворцово-парковый ансамбль Сан-Суси („Без забот“), который расположен всего в получасе езды от Потсдама.

Парк создан в середине XVIII века и занимает площадь 290,3 га. Первым его автором был Георг Кнобельсдорф (1699–1753), любимый архитектор Фридриха II. Кнобельсдорф отделывал интерьеры дворцов в Шарлоттенбурге, Потсдаме в стиле рококо.

Ганс Георг Кнобельсдорф родился в Саксонии в прусской аристократической семье.

Начал свою карьеру в армии, а, выйдя в отставку в чине капитана, занялся живописью. Обучался архитектуре в Берлинской академии. Состоял на придворной службе наследного принца, будущего короля Пруссии Фридриха II Великого, который направил его в учебную поездку по Италии и по возвращении поручил ему перестроить старый дворец в Райнсберге. В 1740 году Кнобельсдорф стал главным хранителем королевских замков и парков Пруссии, позже — министром Прусской генеральной директории. Самое известное творение архитектора — дворец Сан-Суси.

В Потсдаме, по указанию короля, уставшего от многочисленных войн, Кнобельдорф построил в 1745–1747 годах небольшой, но изящный дворец.

Когда-то, в конце XVII века на месте парка была песчаная равнина. Позже она была засажена редкими деревьями, привезенными из разных стран: высокоштамбовыми липами (они достигают сейчас высоты 4–5 м), дубами, красными каштанами, тисами и др. Кроны деревьев и кустарников постоянно подвергались и продолжают подвергаться стрижке. Результат по благоустройству парка превзошел все ожидания: сейчас на площади в 290 га не сразу обратишь внимание на дворцы или другие здания.

По проекту Георга Кнобельсдорфа были построены дворец и партер с шестью террасами и лестницей между ними.

По лестнице можно пройти на главную аллею длиной 2,5 км, пересекающую парк с запада на восток. Эта аллея (в отличие от Версаля) ведет не к дворцу, а к ротондам с фонтанами и скульптурами.

Уже в XIX веке в Сан-Суси работал ландшафтный архитектор П. Й. Ленне.

Е. Чекулаева рассказывает: „По тихим аллеям Сан-Суси можно ходить часами, ведь они продумывались лучшими мастерами паркового дела. Все по-немецки аккуратно, ни один листик не растет наперекор собратьям. Будто ниоткуда возникает Китайский чайный домик — миниатюрный, как фарфоровая статуэтка. Далекий Восток, так восхитивший Европу столетия назад, предстает разнообразием образов. Белая крыша в виде шатра, а над куполом под зонтиком сидит улыбающийся китайский мандарин. Так и хочется его поприветствовать. Позолоченные скульптурные группы поведают о быте и традициях далекого китайского народа“.

Китайский чайный домик был построен в 1745–1747 годах архитектором Бюрингом.

Здесь вокруг центрального зала расположены три кабинета, а между ними — три открытые веранды с колоннами, сделанными в виде стволов пальмы. У стен кабинетов и на открытых верандах стоят позолоченные скульптурные группы.

Когда-то в центре комплекса Сан-Суси находились виноградник и вишневый сад.

Около Китайского чайного домика выращивались абрикосы, сливы, яблоки и груши, финики, ананасы, дыни и бананы росли в отапливаемых теплицах.

В 1751 — 1757 годах среди деревьев появился грот Нептуна (его украшают скульптура Нептуна с трезубцем и наяды с кувшинками).

Авторы книги „Парки мира“ отмечают: „Современное состояние территории парка, водоемов и растительности свидетельствует о большом внимании и огромной работе, которые ведутся в парке. Все исторически сложившиеся планировочные узлы комплекса и партер-цветник перед картинной галереей, реставрируемый ныне в соответствии с первоначальным решением виноградник, цветники, Сицилианский сад, Северный сад, парк Шарлоттенхоф, сад Марли производят впечатление подлинных памятников садово-паркового искусства. Здесь все составляющие архитектуру парка элементы — деревья, газоны, живые изгороди из разнообразных кустарников, цветники — кажутся шагнувшими со старинных гравюр“.

В парке много разных достопримечательностей. Например, оранжерея для тропических растений (длиной 300 м), расположенная неподалеку от искусственного озера.

Есть в парке и картинная галерея (первая созданная в качестве музея для картин), она представляет собой приземистое здание с куполом. Аттик средней ее части украшен скульптурой, символизирующей Искусство, Науку и Поэзию. Сейчас в Картинной галерее экспонируется более ста работ Рубенса, Ван-Дейка, Гвидо Рени и др.

Раньше на месте галереи была теплица, преобразованная в ходе строительства в декоративный сад, в котором росли в позолоченных свинцовых кадках апельсиновые деревья. Сейчас перед Картинной галереей разбит цветник. От ротонды в виде веера расходятся восемь дорожек, обрамленных по сторонам живой изгородью и деревьями, подстриженными в форме шара. В середине ротонды — бассейн с фонтаном. Тут же стоят восемь мраморных бюстов, изображающих в основном членов правящего дома Оранских, поэтому ротонду называют Оранской.

Фасад дворца со стороны парка украшен полуфигурами кариатид и атлантов, поддерживающих карниз. Отмечая эту деталь оформления, авторы книги „Искусство XVIII века пишут: „Расположенные по всему фасаду попарно между высокими окнами, они придают дворцу нарядный, живописный вид. Эта деталь заставляет вспомнить об архитектуре Цвингера, однако именно здесь проявляется коренное различие пластического декора в барочных зданиях и постройках рококо. Скульптура Цвингера неразрывно связана с архитектурой, кажется, что сами павильоны готовы раствориться в живописной массе покрывающего их скульптурного убранства; атланты Сан-Суси, напротив, только оживляют поверхность строго конструктивного объема здания; они являются декором в более точном, прямом значении термина“.

Фигуры изящных вакханок встречают посетителей у самого дворца. На большом куполе, который увенчал овальную среднюю часть дворца, замерли в танце скульптуры, олицетворяющие стихии — Огонь, Воду, Землю и Воздух. Еще выше — парящие фигуры Венеры и Меркурия.

Высокие полуовальные окна подняты от земли на высоту трех ступеней, которые заменяют цоколь. При всем том фасад дворца и колоннады, встречающиеся при въезде в Сан-Суси, довольно строги (это вполне отражало вкусы прусских королей).

Внутренние помещения дворца спроектированы по схеме двойных апартаментов, согласно которой комнаты располагались двумя рядами, а главные из них выходили в сад. Самое большое помещение дворца — Мраморный зал овальной формы. Он увенчан куполом, открывающимся в середине. Мраморные колонны, расположенные попарно, поддерживают карниз со скульптурной группой, символизирующей Архитектуру, Музыку, Живопись, Ваяние и Астрономию. Концертный кабинет дворца в Сан-Суси считается одним из самых красивых залов эпохи немецкого рококо.

В парке „Без забот“ любили отдыхать придворные и многочисленные гости короля.

Довольно часто сюда приезжал Николай I с царицей — сестрой Фридриха II, наведывался Вольтер.

К концу правления Фридриха II Сан-Суси пришел в запущенное состояние. Чтобы восстановить резиденцию, в Потсдам были приглашены знаменитые зодчие (Айзербек-младший, Петер Йозеф Ленне), и в результате их усилий парк приобрел современный вид. Тогда же, сразу после окончания Семилетней войны, был построен и Новый дворец (1763–1769) Это трехэтажное здание длиной почти 240 м должно было продемонстрировать, что казна Пруссии полна. Сначала строительство Нового дворца возглавил архитектор И. Бюринг, затем — Карл фон Гонтард.

По отлогой лестнице, украшенной с обеих сторон подстриженными деревьями, можно пройти от нижнего водоема к дворцу, который расположен на верхней террасе. Перед пилястрами и на аттике стоят 292 большие скульптуры, созданные на мифологические сюжеты. На здании Нового дворца установлены еще 196 детских фигур и других скульптур, поддерживающих свод здания.

Новый дворец был задуман как жилой замок, поэтому его внутренние покои разделены на отдельные апартаменты, состоящие из передней, спальни, кабинета и общих помещений — столовой и музыкальной комнат.

В Новом дворце устраивались пышные приемы, после которых гости отдыхали в оранжерее, расположенной недалеко от искусственного озера.

ИРАК

Висячие сады Семирамиды

В глубокой древности были известны семь чудес света, об их существовании можно узнать из старинных рукописных источников. Это три великие пирамиды в Египте (они и сейчас стоят в пустыне), Колосс на острове Родос, бронзовая статуя Аполлона, бога науки и искусства, высотой 32 м (она была сооружена около 290 года до нашей эры над входом в порт Эгейского моря). По преданию, корабли свободно проплывали между ее ногами), храм греческой богини охоты Артемиды в городе Эфес, мавзолей высотой 43 м в Галикарнасе, построенный женой карийского царя Мавсола, статуя Зевса в Олимпии высотой около 20 м, созданная из мрамора скульптором Фидием (это произведение искусства было разрушено готами), маяк в Александрии на острове Фарос, построенный Птолемеем II (маяк поднимался на высоту 160 м от земли, его свет был виден на расстоянии 60 км), и висячие сады в Вавилоне — седьмое чудо света, которое никто из античных авторов своими глазами не видел, и поэтому описания, сделанные на основе слухов, довольно противоречивы.

Вавилон (Божественные врата) существовал в XIX–VI вв. до нашей эры в междуречье Тигра и Евфрата Он был примерно в четыре раза больше современного Лондона.

Нововавилонское царство просуществовало всего 88 лет, в эти годы власть вавилонских царей распространялась до границ Египта, им удалось покорить Сирию, Иудею, Финикию. И отовсюду сгонялись на постройки Вавилона рабы.

Были приняты все меры для того, чтобы сделать этот богатейший город Востока неуязвимым. Восемь мостов, по числу главных вавилонских богов, вели через ров к восьми воротам города. Самыми знаменитыми и роскошными были северные ворота, посвященные богине Иштар. От этих ворот начиналась дорога, которая вела в центр города к Вавилонской башне высотой с тридцатиэтажный дом.

Однако воображение древних людей поражали не ворота и не башни, а сады вавилонских царей — висячие сады Семирамиды Описание этих садов сохранилось в сочинениях греческих историков Диодора, Страбона и Геродота.

Имя Семирамида было распространенным в Вавилоне. Геродот утверждает, что около 866 года до нашей эры царствовала в Вавилоне Семирамида, происходившая из воинственных амазонок. На самом деле в IX веке до нашей эры в Ассирии царствовала царица Шаммурамат, которую „окрестили“ Семирамидой. Впоследствии древние греки приписали могущественной царице почти все главные постройки Вавилона. Однако Вавилон был стерт с лица земли завоевателями и возродился вновь уже после царствования Семирамиды. Поэтому висячие сады к ней никакого отношения не имеют.

Согласно другому преданию, царь Вавилона Навуходоносор II взял себе в жены мидийскую царевну Сааммурамат из горной страны Элам. Царевна тосковала в этом большом шумном городе по родине. Поэтому Навуходоносор, опасаясь за здоровье жены, повелел построить у своего Дворца искусственные горы и создать на них висячие сады.

Дворцовый сад начинался на внешней крепостной стене, затем поднимался на уровень внутренней стены и платформы дворца, поэтому из города он казался зеленой горой.

Говорят, что окрестности Вавилона были зеленым морем растительности, что на этой плодородной почве даже воткнутая в землю палка через неделю пускала корни.

Навуходоносор мог бы позволить себе самый роскошный сад на свете. Но он не хотел спускаться на землю, поэтому сад приказал поднять к себе. Утрамбованная глина, из которой была построена платформа дворца, для выращивания растений не подходила, поэтому сад „подвесили“ на шести кирпичных аркадах. Вот почему сады называют висячими.

Чтобы в саду росли пальмы и сикоморы, необходимо было обеспечить их корням доступ воздуха и воде — свободный сток.

Формы для садов сделали из двойного ряда кирпичей, скрепленных известью. Чтобы своды висячего сада не пропускали воду, их пропитали смолой (асфальтом); чтобы асфальт не размягчался на солнце, поверх него настелили листы свинца. А уже свинцовую подстилку выложили тростником, насыпали сверху большой слой плодородной земли.

В саду были устроены оросительные каналы. Колоссальные деревянные колеса с кожаными ведрами подавали воду снизу, из Евфрата. Сотни рабов вращали эти колеса круглые сутки. В колоннах сада были скрыты трубы, по которым вода из Евфрата поступала в висячий сад до самой верхней террасы.

Висячий сад представлял собой 20 террас, расположенных уступами друг над другом наподобие пирамиды. Самая верхняя терраса была поднята на высоту 25 м.

Террасы были сделаны из каменных глыб толщиной 1,5 м, шириной 5 м, поддерживались массивными колоннами. Нижняя терраса располагалась на квадратном фундаменте (со стороной 120 м). Стены террас были облицованы белыми плитами и покрыты рельефными изображениями лучников на колесницах и животных, в которых они целились.

Террасы были соединены витыми лестницами из белого и розового мрамора. Из верхней террасы, с мраморным порталом, с двумя фигурами крылатых быков с головой Навуходоносора, можно было попасть во дворец.

Вся постройка была сквозной. Внутри галерей, образованных колоннами, были расположены гроты, выложенные цветным кафелем и расписанные фресками.

По приказу Навуходоносора были отобраны самые красивые деревья, кустарники и цветы, произраставшие на берегах Каспийского и Средиземного морей, Персидского залива. Причем для растений низменностей было отведено место на нижней террасе, для высокогорных деревьев — на верхней. С верхней террасы бежали ручьи, били в саду фонтаны.

Сыну Навуходоносора — царю Набониду не помогли ни стены, ни рвы, ни шлюзы. Висячие сады получили новых хозяев — персов. Позже Александр Македонский завладел дворцом Навуходоносора. А в начале нашей эры дворец Навуходоносора был разрушен наводнением.

К югу от Багдада, на левом берегу Евфрата, остался от Вавилона холм высотой 45 м. При раскопках был подтвержден сам факт существования на его месте висячих садов Семирамиды.

Но висячие сады не давали покоя потомкам Навуходоносора. В 1671 году архитектор Виталиано Барромео превратил утес на озере Лаго-Маджоре в замечательный сад из десяти террас, поддерживаемых аркадами. Но его аркады не были сквозными, поэтому он не производил впечатления висячего сада. В 1685 году так называемый верховой сад был создан в России, в Кремле. В нем устроили даже небольшой пруд и выставлялись клетки с певчими птицами. Верховые сады были уничтожены в 1773 году при закладке здания большого Кремлевского дворца.

Во времена Екатерины II висячий сад появился в Зимнем дворце, в нем росли березы, были газоны с клумбами, в конце дорожек стояли мраморные статуи. В оранжерее, примыкавшей к саду, жили птицы, а также обезьяны, морские свинки, кролики.

ИСПАНИЯ

Альгамбра

Холм, на котором расположена Альгамбра (дворец и крепость правителей Гранады), растянулся с востока на запад на 850 м (в ширину — 240 м). Весь ансамбль Альгамбра занимает площадь всего 13 га. Окружающие дворец сады представляют собой регулярные композиции, связанные с архитектурой дворца. Сады небольшие по размерам: Миртовый двор — 1550 кв. м, Львиный двор — 530 кв. м, другие еще меньше.

Испания долгое время находилась под властью арабов (около 700 лет), которых здесь называли маврами. Дольше всего мавры задержались в Гранаде. В IX веке на обрывистом продолговатом холме была сооружена крепость с арабским названием Альгамбра (красная), так как каменные блоки, из которых сложены стены и башни Альгамбры, действительно имеют розоватый оттенок. Согласно другой версии, строители Альгамбры работали ночью, при свете костров, который придавал стенам и башням красноватый оттенок.

Начал строительство Альгамбры Мухаммед I в XIII веке, затем его продолжили Юсуф I и его сын Мухаммед V, завершилось строительство в XV веке Мухаммедом VII.

Альгамбра состоит из трех частей, называемых по-арабски Алькасаба (крепость), Алькасар (дворец) и Медина (город).

Первой появилась крепость. На самой юго-западной вершине холма расположена главная башня де ла Вела (сторожевая башня), после взятия города на ней водружалось знамя католических королей, и до сих пор 2 января, в день взятия Гранады, флаг поднимается на башне. А в народе существует поверье: чтобы удачно выйти замуж, надо рукой дотронуться до ее колокола. За башней находится древняя часть Альгамбры — Алькасаба (старая крепость), за ней расположена большая площадь де лос Алхибес, а дальше — дворцовые постройки мавританской династии Настритов.

Стены и потолки небольших помещений Альгамбры сплошь покрыты орнаментом. Все залы группируются вокруг внутренних дворов, поэтому здесь используется естественное освещение. Не меньшую роль в архитектуре ансамбля играет цвет.

Во дворце можно выделить три части, соединенные друг с другом проходами. Каждая из частей имеет дворик (патио) с садом и фонтанами.

Из аркады Сада Мачуки (название было дано по имени его строителя) можно попасть в самую маленькую группу помещений — Золотые залы, богато орнаментированные и предназначенные для судебной администрации и приема публики.

Вторая часть дворца — группа Посольских залов — лежит на оси Миртового двора. Двор был назван так из-за двух рядов стриженых миртовых кустов. Он небольшой, всего 37 м в длину и 23 м в ширину, обрамлен невысокой двойной рамой — камнем и подстриженной зеленью кустарников, в его торцах расположены два фонтана. 20 процентов площади сада занимает водоем. Особенность этого двора и других дворов Альгамбры в строго геометрическом рисунке плана, в широком применении декоративных водоемов и фонтанов, а также в использовании горшечных культур в растительном убранстве.

Вокруг Миртового двора расположены залы, в которых протекала светская жизнь правителя. Зал де ла Барка (лодка) со сводчатым потолком, напоминающий днище судна, богато отделанный, длинный, служил своеобразным вестибюлем. Главный, Посольский зал расположен в башне. Он перекрыт кедровым куполом, украшенным звездами, затейливым орнаментом. Окна в глубоких нишах украшены витражами, потолок оформлен сталактитами, особенная в этом зале и мебель — изящная, покрытая резьбой. В Посольском зале состоялся последний совет правителя Гранады Боабдила с приближенными перед сдачей города испанцам, здесь же Изабелла и Фердинанд подписали указ о путешествии Колумба в Америку. В этой части дворца расположены также баня с мраморным бассейном и баня короля (маленькая комната с куполом).

Личные покои гранадских эмиров — подлинная жемчужина Альгамбры. Из Миртового двора можно пройти в Львиный двор длиной 28 м, шириной 16 м.

С. Ожегов пишет: „Собственно, Львиный дворик и есть то самое „восьмое чудо света“, ради которого в Гранаду стремятся любители прекрасного. По своей структуре дворик относится к типу мусульманского сада „чорбак“ (четыре сада). Прямоугольный сад разбит на четыре равные части двумя перекрещивающимися в центре канальцами. На пересечении стоит фонтан — чаша, поддерживаемая двенадцатью скульптурами львов. Сам сад обозначен четырьмя апельсиновыми деревьями. Это современная дань старой испанской традиции апельсиновых садов во внутренних дворах монастырей и дворцов. Старые же фотографии и рисунки показывают разные варианты „четырех садов“ Львиного дворика“.

В центре двора расположен бассейн из алебастра, к которому ведут желоба. Основной мотив этого двора — изящные колонны и подковообразные арки - 124 колонны поддерживают резную каменную аркаду, окружающую двор. Грубоватые высокие черепичные крыши подчеркивают утонченность аркады. Двор выложен мрамором.

Оба двора (Миртовый и Львиный) открыты сверху, но они по-разному освещены. „Во Дворе мирт, — отмечает О. Никитюк, — предусмотрен эффект отражения голубого неба в спокойной поверхности водоема. В Львином дворе использованы возможности светотеневой игры солнечных пятен, соответствующих живописно-динамическому решению колоннады. Невозможно ощутить силу воздействия архитектуры Львиного двора без яркого солнечного освещения. Кроме того, в Львином дворе значительнее роль деталей и отдельных частей по сравнению с Двором мирт“.

Эта часть дворца называлась Львиными покоями (от Львиного дворика, вокруг которого она формировалась). Здесь находились и гарем, и личные покои эмира.

Со всех четырех сторон к Львиному дворику примыкают великолепные залы и комнаты, каждый квадратный сантиметр стен которых покрыт тончайшей резьбой, надписями, мозаикой, даже камни имеют золотистый оттенок. С арок и сводов свисают декоративные сталактиты, характерные для архитектуры ислама.

С восточной стороны Львиный двор граничит с Залом правосудия, имеющим форму коридора с чередующимися сталактитовыми арками. Над залом возведены три небольших купола, потолок которых сделан из кедра, всюду сверкает позолота.

С южной стороны к Львиному двору примыкает Зал Абенсеррахов, в котором также сталактиты гроздьями свисают вниз.

Из Львиного двора можно попасть в Зал двух сестер, в пол которого вмонтированы две мраморные плиты. Самая интересная часть зала — его купол, составленный из сотен маленьких ячеек. Стены покрыты разнообразным орнаментом, который никогда точно не повторяется целиком. Любопытны надписи, сделанные в этом зале (например, такая: „Я сад, созданный красотой первых утренних часов. Блистающие звезды сгорают от желания перенестись в этот зал и покинуть небесный свод“).

Раньше в Зале двух сестер находилась альгамбрская ваза, сделанная в 1320 году. На ее желтовато-белый фон нанесен голубой с золотом орнамент, близкий тем, что встречаются на стенах зала. Группа подобных сосудов получила название альгамбрских ваз.

Через Зал двух сестер можно пройти в Зал водоема, или Зал двойных окон, а оттуда уже — в Мирадор де Дараха.

Мирадор де Дараха, или Двор Линдараха был сооружен в мавританский период и представляет собой поэтический уголок. К этому уголку, как нельзя кстати, подходит арабская надпись на стене Альгамбры: „Как прекрасен сад, где земные цветы соперничают со звездами небесными! Что может сравниться с чашей того алебастрового фонтана, который наполнен водою? — Ничего, кроме луны, сияющей на безоблачном небе“.

Т. Каптерева пишет: „Двор, ниша, арка, фонтан обращаются нередко к зрителю в первом лице, приглашая его вглядеться, постичь их эстетическую и символическую сущность: „Я — сад, который украсила красота, ты познаешь мое существо, если вглядишься в мою красоту“ (касыда Ибн Зумрука в Зале двух сестер); „Когда стемнеет, представь себе, что я мир более высокий, чем все системы звезд“ (надпись на фонтане сада Дарахи); „Я как невеста в брачном одеянии, одаренная красотой и совершенством. Созерцая этот кувшин, поймешь истину моих слов. Посмотри на мою корону (замок арки) и ты найдешь ее схожей с молодым месяцем“ (надпись на арке в зале де ла Барка, в которую ставились вазы и кувшины); „Это — сад, в нем постройки так прекрасны, что бог не разрешил существовать другой красоте, могущей с ними сравниться“ (надпись на Фонтане львов). Включение элементов природы в архитектурно-пространственную среду мавританского комплекса, горный воздух Гранады, ее свет, которые входят в открытые пространства дворов и арочные проемы окон, голубой свод неба, отраженный плоскостями водоемов, кипарисы и мирты, апельсиновые деревья и вечнозеленые кустарники, множество цветов с сильным душистым запахом составляют как бы живую среду существования обитателя дворцового комплекса“.

Пройти на территорию дворца можно через Винные ворота (внутренние) и Ворота правосудия (наружные). Винные ворота не кажутся массивными и тяжелыми благодаря орнаменту вокруг арки, декоративным панно, фризу и крыше, выступающей над стеной. Ворота правосудия напоминают массивную четырехугольную башню с подковообразной аркой, на стене высечена рука.

В конце XV века, когда мавры были изгнаны из Гранады, католические монархи Испании возвели здесь францисканский монастырь с церковью, казармы, дворцовые постройки. В том числе дворец Карла V — здание внушительного размера с круглым двором в стиле ренессанс, которое оказалось самым крупным на холме Альгамбры.

Однако по своим художественным достоинствам оно значительно уступает мавританским постройкам.

В XVIII и XIX веках Альгамбра пришла в упадок. В ее зданиях были размещены дешевые кабаки, там находили себе приют воры и нищие. С 1808 по 1812 год в Альгамбре квартировали солдаты Наполеона, превратившие дворец в конюшни и казармы. Уходя, они взорвали часть башен.

Когда Альгамбра получила статус национального памятника, началось ее возрождение.

Многочисленные туристы хлынули смотреть здешние достопримечательности. Туристом приезжал в Альгамбру и будущий посол США в Испании Вашингтон Ирвинг, под впечатлением от посещения этого райского уголка он написал книгу „Альгамбра“.

Русский поэт. А Пушкин сочинил „Сказку о золотом петушке“ тоже под впечатлением легенд об Альгамбре.

„В настоящее время Альгамбра освещается ночью прожекторами, — пишет. О Никитюк, — Такое освещение создает эффект сказочно возникающего видения на вершине холма, вознесенного над затененным городом Обособленность и необычность комплекса Альгамбры сильнее ощущаются ночью, так как днем лежащие у подножия холма здания, растущая повсюду зелень, окраска земли на склонах холмов имеют определенную общность в цвете с ансамблем замка“.

Рядом с Альгамброй, на соседнем холме, через ущелье, расположена бывшая летняя резиденция мавританских властителей Гранады — Хенералифе (Высокий сад, или Верхний сад, или Сад архитектора). Она представляет собой систему садов с легкими павильонами и является уникальной в своем роде. Уютный и красивый старый двор с садом и примыкающий к нему дворец выглядят после Альгамбры несколько скромнее.

О том, как возникла Хенералифе, сложена поэтическая легенда Мавританскому королю якобы было предсказано, что его сына постигнет несчастье от встречи с женщиной. И тогда король поселил сына в сады Хенералифе, чтобы он не встречал женщин.

Садово-парковый ансамбль Хенералифе был построен около 1319 года и не один раз перестраивался. Сейчас он представляет собой террасное сооружение. В нижней его части расположены постройки с лоджиями и балконами (они сгруппированы при Патио де ла Альберка с каналом и аллеей фонтанов, а также Патио де Кипрее) По ступеням можно подняться к зрелищному павильону Мирадор, построенному в 1836 году.

Когда говорят о сказочных садах халифа, то в представлении возникают сады Хенералифе. Один испанский автор, описывая некую красавицу, упоминал, что в руках у нее был „букет чудесных фиалок, подобных садам Хенералифе“.

Главная часть сада — Двор Асекийя (Двор канала), засаженный миртовыми и апельсиновыми деревьями, лаврами, вековыми кипарисами (их появление относят ко времени владычества арабов) и розами. В центре этого двора во всю его длину тянется узкий канал — бассейн, снабжающий водой Альгамбру. По сторонам бассейна бьют высокие фонтаны. Опорные стены террас увиты плющом.

Сады Гранады описал итальянский путешественник Андреа Наваджеро. Он восхищался дворами, фонтанами, миртами, апельсиновыми деревьями. И здесь, действительно, есть чему удивляться. Так, например, вода в садах появляется часто неожиданно, благодаря совершенной системе водоснабжения. В садах Хенералифе великолепно сочетаются геометрические формы подстриженных деревьев и кустов, зеркальная поверхность узких каналов и яркие, причудливые по форме цветы.

Т. Каптерева пишет „Образ воды, воплощенный то в зеркальной неподвижности плоских водоемов, то в сиянии, в говоре, в узорчатом рисунке множества фонтанов, строгая ясность геометрических линий и форм подстриженных деревьев и кустарников и одновременно буйство красок свободно растущих ярких и душистых цветов — все это в садах Хенералифе преображает окружающий мир, придает ему поэтическую многозначность“.

„В садах нет грандиозности и эффектной пышности, — отмечает. О Никитюк, — кажется, что это сад для одного человека Местами кустарник и деревья образуют сплошные коридоры зелени, сходящиеся над головой, но они узкие, в них удобно идти лишь в одиночку Может быть, поэтому легенда о заключенном в саду принце кажется оправданной самим характером сада, камерного, интимного, изысканно тонкого. Во время самой сильной жары в садах прохладно“.

Каждую весну в Хенералифе проводится международный фестиваль музыки и танца на открытом воздухе, на фоне зелени, цветов и фонтанов.

С. Ожегов пишет: „Только побывав в этом волшебном уголке Испании, начинаешь в полной мере осознавать причины его необычно сильного эстетического воздействия на душу человека. Прежде всего это воздействие исключительно многогранно. Альгамбра воспринимается всеми пятью органами чувств: зрением, обонянием, слухом, осязанием и даже вкусом. Зрительное восприятие пространственной и пластической красоты дополняется благоуханием цветов, журчанием воды, приятным чувством теплоты камня, прохлады поливной керамики, легкой рельефности мощения, наконец, даже вкусом чудесной родниковой воды и фруктов. Ощущение необычности, благословенности Альгамбры, ее близость эстетическим идеалам и Востока, и Запада сыграли немаловажную роль в ее судьбе. Воинствующий испанский средневековый католицизм, разрушивший и исказивший многие памятники мавританского периода, не тронул Альгамбру…“

Гуэль

Парк Гуэль (1900–1914) — парк в испанском городе Барселона, построенный архитектором Антонио Гауди для дона Эусебио Гуэля.

Антонио Гауди (1852–1926) родился в крестьянской семье в Реусе — небольшом каталонском городе в 150 км от Барселоны. Учился в школе, потом — в барселонской провинциальной школе архитектуры.

В 1880-е годы Гауди встретил Эусебио Гуэля и стал архитектором храма Саграда Фамилиа. Последней завершенной работой Гауди стал дом Мила. Но вершина его творчества — Саграда Фамилиа, комплекс, в котором наиболее полно реализовалась фантазия мастера.

Антонио Гауди считается крупнейшим представителем испанского модерна в архитектуре — одного из ответвлений стиля Арт Нуво. В своих творениях художник подражал сложным природным формам скал, деревьев, раковин, использовал мотивы растительного и животного мира.