Ричард Лаймон
Подвал
Пролог
Дженсон схватил микрофон рации. Его большой палец замер на кнопке вызова. Он снова посмотрел на крайнее верхнее окно старинного, выстроенного в викторианском стиле дома на другой стороне улицы, но увидел лишь отражение луны в стекле и медленно опустил микрофон на колени.
И вдруг луч фонаря вновь блеснул в темноте за окном. Тогда он поднес микрофон к губам и без колебаний вышел на связь.
– Дженсон вызывает дежурного, – произнес он, с силой надавив клавишу передачи.
– Слушаю, дежурный, – раздалось в ответ.
– В «Доме чудовищ» кто-то бродит.
– Не понял, Дэн. Что случилось? Повтори!
– Я сказал, в «Доме чудовищ» кто-то бродит!
– Так зайди туда и проверь.
– Мне нужно подкрепление.
– У Суини сейчас перерыв. Его нет в участке.
– Ну найдите его! Он всегда ходит перекусить в ресторанчик «Добро пожаловать». Позвоните туда.
– А ты сам там не справишься?
– Нет уж, дудки! Один я в этот чертов дом не пойду. Или вы пришлете сюда Суини, или я могу насрать на все это дело.
– Ладно, попробую его разыскать, а ты оставайся пока на месте и следи за дверью, если боишься войти внутрь. И выбирай выражения, приятель, когда говоришь по радио.
– Вас понял. Конец связи.
Патрульный Дэн Дженсон положил микрофон на место и опять посмотрел на дальнее верхнее окно дома напротив. Никаких проблесков света не было. Затем его взгляд скользнул по другим окнам, по темному балкону над крыльцом, по фонарю мансарды с остроконечной крышей. Все, казалось, спокойно.
И тут в ближайшем окне первого этажа тонкий желтый луч описал замысловатую дугу и исчез.
Дженсон почувствовал, как мороз пробежал по коже, будто по спине его поползли насекомые.
Он быстро закрыл в машине все окна и локтем нажал кнопку замка двери. Но мурашки на коже не проходили.
* * *
Внутри дома мальчик старался не заплакать от страха, пока отец тащил его за руку из одной темной комнаты в другую.
– Видишь, здесь никого нет! Ты видишь кого-нибудь?
– Нет, – хныкал мальчик.
– Ни призрака, ни оборотня, ни чудовища?
– Нет.
– Хорошо.
– Теперь мы можем уйти? – спросил мальчик.
– Нет, молодой человек, пока не можем. Мы еще не видели чердака.
– Но она сказала, что чердак заперт.
– Все равно мы туда зайдем.
– Не надо, пожалуйста!
– А вдруг чудовище ждет нас на чердаке, а? Ну, где оно?..
Мужчина открыл еще одну дверь и включил фонарик, осветив лучом пустую пыльную комнату. Затем грубо потащил мальчика дальше по коридору к другой двери.
– Папа, пойдем домой!
– Боишься, что чудовище схватит тебя? – Отец громко расхохотался. – Так вот: мы не выйдем из этого дома, пока ты не признаешь, что здесь нет никаких чудовищ. Я не хочу, чтобы мой сын вечно хныкал и боялся всего на свете, даже собственной тени и простой темноты.
– Но здесь правда есть чудовище! – продолжал настаивать мальчик.
– Так покажи мне его!
– А та женщина-экскурсовод сказала, что...
– Она еще не то наплетет! Это ее работа. А ты должен научиться сразу понимать, когда тебя водят за нос. Все чудовища – это вздор, чушь собачья. Призраки и ведьмы – тоже. А здешнее чудовище – тем более!
Мужчина решительно схватился за ручку двери и рывком распахнул ее настежь, направив луч фонарика внутрь. Перед ними была узкая крутая лестница, ведущая к закрытой двери наверху.
– Пошли! – приказал он.
– Папа, не надо, пожалуйста!
– Не говори мне, что надо, а что не надо! Мальчик попытался высвободить свою руку, но не смог. Он опять начал хныкать.
– Перестань реветь, трусишка.
– Я домой хочу.
Отец грубо дернул его за руку.
– Сперва мы поднимемся по этой лестнице, – назидательным тоном объявил он, – зайдем на чердак и поглядим на твое чудовище. И чем скорее мы это сделаем, тем скорее ты попадешь домой. Но ни минутой раньше, ты меня понял?
– Да, – еле слышно проговорил мальчик.
– Хорошо. Тогда пошли.
Не отставая от отца, мальчик начал подниматься по лестнице. Деревянные ступени под их ногами прогибались и громко скрипели. Луч фонаря слабо освещал обшарпанные темные стены.
– Папа!
– Тихо...
Круг света от фонаря скользнул вверх по лестнице и образовал пятно на чердачной двери высоко над их головами.
Мальчику захотелось чихнуть, но он боялся шуметь и сдержался. Из его носа на верхнюю губу потекла густая теплая жидкость, соленая на вкус.
– Видишь, – прошептал отец, – мы уже почти... И тут сверху донесся звук, будто там фыркнула большая собака.
Пальцы отца больно сдавили ладонь сына. Мальчик невольно шагнул назад, нащупывая ногой нижнюю ступеньку. И вдруг дверь чердака медленно распахнулась.
Луч фонаря провалился в темноту открывшегося проема, и в тот же миг в тишине дома раздался громкий хриплый смех. Мальчику показалось, что смеется какой-то дряхлый старик. Но то, что через секунду набросилось на них из открытой двери, совсем не походило на старика. Выпавший из отцовской руки фонарь высветил странную безволосую белесую морду.
* * *
Когда в доме прозвучал первый крик, Дэн Дженсон понял, что не сможет дождаться Суини. Выхватив из кобуры пистолет, он распахнул дверцу патрульной машины, выскочил на улицу и бегом пересек ее. Будка билетной кассы была ярко освещена уличным фонарем. Над ней на широкой деревянной вывеске красовались слова «Дом чудовищ» со стекающими с букв нарисованными красными каплями, которые должны были символизировать кровь.
Дженсон хотел повернуть турникет перед входом, но тот не поддавался. Тогда он перепрыгнул через вертушку.
Из дома раздались новые крики. Голос был детский, и в нем отчетливо звучали боль и нешуточный страх.
Пробежав по гравиевой дорожке, Дженсон одним прыжком взлетел на крыльцо и попытался открыть парадную дверь. Заперта. Тогда он передернул затвор, прицелился в замок и нажал спусковой крючок пистолета. В двери образовалась неровная сквозная дыра. Он ударил ногой по замку, дверь открылась, и Дженсон оказался в темном фойе.
Откуда-то сверху доносилось чавканье, приглушенный хруст и ворчание невидимого животного.
При свете луны Дженсон заметил начало уходящей вверх лестницы и, ухватившись за перила, стал с осторожностью подниматься. Вскоре он оказался в сплошной темноте, но все равно продолжал идти, держась одной рукой за перила. Добравшись до верхней площадки лестницы, полицейский остановился и прислушался. Ворчание и рык неслись откуда-то слева.
До боли сжав влажной рукой пистолет, он прыгнул в коридор и отскочил к стене, готовый выстрелить в любую секунду.
Вокруг было совершенно темно, если не считать узкой полоски света, идущей по полу от лежащего на нем электрического фонаря.
Дженсону сейчас очень нужен был этот фонарь, но он лежал слишком далеко – за непонятным темным бугром в середине коридора, от которого и шли эти громкие чавкающие звуки.
Подняв сжатый в руке пистолет, полицейский двинулся к фонарю. Его шаги гулким ахом разносились по коридору, а собственное тяжелое дыхание почти заглушало все остальные звуки.
Вдруг под ногой его оказалось что-то мягкое и круглое. Возможно, часть какого-то тела. Другая нога ударилась о непонятный твердый предмет. И тут Дженсон услышал. как рядом лязгнули чьи-то зубы, и, потеряв равновесие, растянулся на полу во весь рост. При падении пистолет больно ударил его по пальцам.
Но, вытянув вперед правую руку, он все же схватил фонарик и направил его туда, откуда исходили громкие стоны.
Сидящее на полу существо разжало зубы, оторвавшись от шеи распростертого рядом мальчика, и повернуло к полицейскому сбою лысую голову. Кожа на его морде была бледная и рыхлая, как брюхо давно сдохшей рыбы. Казалось, что эта тварь улыбается. Потом она скорчилась и отступила от мальчика. Дженсон бросил фонарь и уже поднял было свой пистолет, как вдруг услышал негромкий смех, и в тот же миг неведомый зверь набросился на него.
Глава первая
1
Донна Хейз опустила телефонную трубку на рычаг, вытерла об одеяло дрожащие руки и напряженно села в кровати.
Она знала, что это случится, ждала этого каждый день, представляла себе, как это будет, и все сильнее боялась. И вот это произошло и дамокловым мечом нависло над ней.
– Прошу прощенья, что беспокою вас в такой час, – послышался из трубки знакомый приятный баритон, – но я думаю, что должен немедленно сообщить вам кое о чем. Ваш муж освобожден. Вчера утром. Я сам только что узнал об этом.
Довольно долго Донна неподвижно сидела на кровати, уставившись в темноту спальни. Ей не хотелось спускать ноги на холодный пол. Постепенно темнота в комнате стала рассеиваться. Наступало воскресное утро. Дольше она ждать не могла.
Когда Донна поднялась наконец с постели, утренний воздух обдал ее тело колючим холодом. Мелко дрожа, она закуталась в теплый халат и направилась в коридор. По размеренному дыханию, доносившемуся из-за соседней двери, женщина поняла, что ее двенадцатилетняя дочь еще спит.
Она вошла в спальню девочки и подошла к кровати. Детское плечико, прикрытое фланелевой ночной рубашкой, выбилось из-под одеяла. Донна взяла дочь за плечо и тихонько встряхнула. Повернувшись на спину, девочка открыла глаза. Донна поцеловала ее в лоб.
– Доброе утро.
Девочка улыбнулась, откинула со лба пушистые светлые волосы и потянулась всем телом.
– Мне снился сон, – сказала она.
– Хороший? – спросила мать. Дочь кивнула с серьезным видом.
– Мне приснилось, будто у меня есть лошадь – вся белая и такая большая, что мне приходилось вставать на нашу кухонную табуретку, чтобы взобраться на нее.
– Действительно, очень большая лошадь, – через силу улыбнулась Донна.
– Да, это была лошадь-великан! – подтвердила девочка. – А почему ты встала так рано?
– Я подумала, что, может быть, мы с тобой упакуем вещи, сядем в наш «маверик» и отправимся в путешествие?
– В путешествие?
– Ага.
– А когда?
– Прямо сейчас.
– Вот здорово!
Почти час ушел на то, чтобы умыться, одеться и собрать необходимое на неделю количество белья и одежды. Когда они несли багаж к автомобильной стоянке, Донна боролась с сильным искушением не медля рассказать Сэнди обо всем, чтобы девочка знала, что никогда уже не вернется в этот дом, в свою спальню, не будет больше нежиться на пляже Сорренто-бич, никогда не увидит своих школьных друзей.
Но, испытывая сильное чувство вины перед дочерью, Донна все же промолчала об этом.
Когда они выезжали со стоянки на дорогу, небо над заливом Санта-Моника было серым, как и всегда по утрам в июне. Донна внимательно оглядела шоссе в обоих направлениях, но ничего подозрительного не заметила. Тюремные власти распрощались с ним на автобусной станции в Сан-Рафаэле вчера в восемь утра. Значит, у него было достаточно времени, чтобы приехать сюда, узнать ее адрес и прийти к ней. Но пока его нигде не была видно.
– Ты куда больше хочешь поехать? – спросила она у дочери.
– Мне все равно, – ответила та еще сонным голосом.
– Как насчет того, чтобы двинуть на север?
– А что значит «на север»? – оживленно спросила Сэнди.
– Ну, это такое направление, как юг, запад, восток.
– Ну мама!
– В Сан-Франциско, например. Посмотрим, в хороший ли цвет они там покрасили свой мост. А еще дальше находятся Портленд, Сиэтл, Джуно, Анкоридж, Северный полюс...
– И мы доедем туда за неделю?
– Если мы захотим, то сможем и продлить немного наш отпуск.
– А как же твоя работа?
– Я думаю, пока нас не будет, ее выполнит кто-нибудь другой.
– Ладно. Поехали на север.
В пригородах Санта-Моники шоссе было почти пустым. Такой же оказалась и дорога из Сан-Диего. Старый «маверик» Донны бежал отлично, делая больше шестидесяти миль в час.
До Гавиоты шоссе шло вдоль побережья, а затем круто сворачивало на восток, через леса и туннель.
– Я проголодалась, – нарушила наконец молчание Сэнди.
– Хорошо, давай сделаем небольшой привал. Вскоре они подъехали к ресторанчику «Деннис» возле Санта-Марии и заказали себе по порции сосисок с яичницей. Донна облегченно вздохнула, впервые за этот день отхлебнув ароматного горячего кофе. Сэнди, держа в руке стакан с апельсиновым соком, сию же секунду передразнила ее.
– Неужели так смешно? – удивилась Донна. Следующую остановку им предстояло сделать на заправочной станции не меньше чем через час, поэтому она позволила себе еще две чашки крепкого черного кофе.
Когда тарелка Сэнди опустела, Донна спросила дочь, готова ли та к отъезду.
– Да, только по дороге надо будет остановиться, чтобы я отлила, – ответила девочка.
– Сэнди, где ты подхватила это словечко? Сэнди пожала плечами и усмехнулась.
– Уверена, что у дяди Боба, – вздохнула мать.
– Наверное.
– Ну что же, тогда мне тоже придется отлить за компанию.
Они тронулись дальше и в нескольких милях севернее Сан-Луис-Обиспо заехали на бензоколонку компании «Шеврон», заправили полный бак и воспользовались туалетом при станции. Через два часа, проезжая по знойной долине Сан-Хоакин, они сделали еще одну остановку у придорожного кафе, чтобы съесть по бутерброду с сыром и выпить кока-колы из холодильника. Казалось, этой долине не будет конца, но скоро дорога повернула на запад, к морю, и стало слегка прохладнее. Приемник в машине уже легко ловил местные радиостанции Сан-Франциско.
– Значит, мы уже почти приехали? – спросила Сэнди.
– Куда?
– В Сан-Франциско.
– Да, почти. Осталось около часа.
– Так долго?
– Боюсь, что да.
– И мы там остановимся на ночь?
– Не думаю. Мне хочется уехать подальше. А тебе разве нет?
– Куда подальше? – удивилась Сэнди.
– На Северный полюс!
– Ну, мама!
Шел уже четвертый час дня, когда по сто первому шоссе они въехали в тенистые окраины Сан-Франциско. Остановившись у светофора, Донна поискала указатель на авеню Ван-Несс, потом свернула на улицу Ломбард и, наконец, по узкой извилистой дороге повела машину к Золотым Воротам.
– Помнишь, как ты была разочарована, когда впервые увидела этот пролив и мост через него? – спросила Донна.
– Я и сейчас разочарована. Мост ведь не золотой, а раз так, то нечего и пролив называть Золотыми Воротами. Правильно?
– Конечно. Но все равно красиво.
– Но ведь мост оранжевый, а не золотой! Значит, и пролив надо было назвать Оранжевыми Воротами.
Бросив взгляд на открытое море, Донна заметила надвигающийся туман. При солнечном свете он казался ослепительно белым.
– Посмотри, какой туман, – кивнула она в сторону океана. – Разве не красиво?
– Нормально, – коротко ответила Сэнди. Вскоре мост и пролив остались позади и внизу. Дальше дорога шла через тоннель, въезд в который был раскрашен всеми цветами радуги. Теперь они приближались к развилке шоссе перед южными окраинами Сосалито.
– Слушай, ма, а мы можем заехать в Стинсон-бич? – спросила Сэнди, увидев указатель у светофора. Донна пожала плечами.
– А почему бы и нет? Правда, по этой дороге нельзя ехать так быстро, но зато она гораздо приятнее.
Донна включила сигнал левого поворота, пропустила поток встречных машин, плавно съехала с шоссе номер 101, и потрепанный «маверик» помчался по живописному Прибрежному шоссе. Дорога здесь была очень узкой, слишком узкой и извилистой, к тому же с левой стороны шел почти отвесный обрыв. Донна старалась держаться в самом правом ряду.
С востока на берег надвигался туман. Он был густой и белый, и напоминал гигантские клочья ваты. Туман медленно плыл над заливом, неумолимо приближаясь к побережью, но все же был еще далеко, когда они въехали в Стинсон-бич.
– Мы здесь переночуем? – спросила Сэнди.
– Нет, давай проедем немного дальше. Хорошо?
– А зачем это нужно?
– Ты никогда не бывала в городке Бодега-бей на заливе?
– Нет.
– Там снимали фильм «Птицы».
– О, это был очень страшный фильм!
– Ну что, поедем туда?
– А это далеко? – скривилась Сэнди.
– Где-то час езды, – ответила Донна. Все ее тело ныло, особенно спина. Однако сейчас важно было уехать как можно дальше. Ради этого стоило еще немного потерпеть надоевшую боль.
Но когда они добрались до Бодега-бей, Донна вдруг предложила:
– Давай поедем еще дальше!
– Зачем? Я уже так устала!
– Скажите на милость, она устала! Я, например, вообще просто умираю!
Но едва они выехали из городка, как клочья густого тумана стали отовсюду наползать на дорогу, быстро ухудшая видимость. Потом туман заволок все шоссе, будто асфальт начал играть с ними в прятки, забавляясь своим внезапным исчезновением.
– Ма, я ничего не вижу!
Из-за сплошной белой пелены Донна и сама уже едва различала край капота собственной машины. Наконец она нажала на тормоза, моля Бога, чтобы следом за ними не ехал никакой другой автомобиль, и повернула руль вправо. Колеса зашуршали по гравию. Но вдруг машина нырнула куда-то вниз и резко остановилась, ткнувшись бампером во что-то твердое.
2
За миг до того, как их «маверик» был остановлен внезапным препятствием, Донна больно ударилась грудью о руль, но все же успела правой рукой схватить Сэнди. Хотя ремень безопасности и удержал дочь на месте, она сильно стукнулась головой о приборную панель и заплакала. Донна быстро выключила мотор.
– Что с тобой?
От удара о край мягкой приборной панели на лбу девочки появилась широкая красная полоса.
– Еще что-нибудь болит? – встревоженно спросила Донна.
– Вот здесь. – Сэнди показала на живот.
– Там, где тебя держит ремень?
Девочка кивнула, еще сильнее захлебываясь от слез.
– Хорошо, что ты была пристегнута.
И Донна живо представила себе, что могло бы случиться, не застегни Сэнди ремень безопасности. Она пробила бы головой лобовое стекло и, вся изрезанная его осколками, вылетела бы вперед в туманную мглу. И тогда Донна навсегда потеряла бы свою дочь.
– Нет уж, лучше бы мне не пристегиваться, – простонала Сэнди.
– Ладно, давай теперь освободимся от этого ремня. Сэнди оперлась руками о переднюю панель, втянула живот, и Донна отстегнула ремень.
– Вот так. Теперь надо выбраться из машины. Я вылезу первой. А ты ничего не делай, пока я не скажу.
– Хорошо.
Ступив на землю, Донна сразу же поскользнулась на влажной от тумана траве. Но она ухватилась руками за дверь и нащупала под ногой твердую почву.
– У тебя все в порядке? – спросила Сэнди.
– Пока да. – Выпрямившись, Донна внимательно огляделась, стараясь рассмотреть местность через туман.
Очевидно, она начала тормозить на повороте – дорога здесь уходила влево, и поэтому они скатились с нее в кювет. Задние колеса машины стояли на самом краю обочины, и если туман будет не слишком плотным, их заметят водители проезжающих автомобилей.
Донна осторожно двинулась вперед вдоль машины. Передний бампер «маверика» уперся в противоположный край кювета. Из-под капота двигателя со свистом выходил пар. Донна переползла через капот, опустилась на землю с другой стороны машины и, подойдя к двери, за которой сидела Сэнди, помогла девочке выбраться наружу. Потом они вместе спустились на дно канавы.
– Ну вот, – произнесла Донна, стараясь придать своему голосу бодрое выражение. – Теперь давай посмотрим на твои раны.
Сэнди расстегнула блузку и приподняла ее. Донна, присев на корточки, приспустила ей джинсы. Широкая красная полоса шла по всему животу девочки, а кожа на бедрах выглядела так, будто по ней прошлись шкуркой.
– Очень больно?
Сэнди кивнула. Донна натянула джинсы обратно.
– Мне нужно отойти, – попросилась девочка.
– Сходи за дерево. Только подожди минутку. Донна поднялась к машине и достала из бардачка коробку с бумажными салфетками.
– Возьми вот это.
Держа коробку в одной руке и поддерживая другой джинсы, Сэнди пошла по дну кювета и скоро скрылась в тумане.
– Эй, здесь есть тропинка! – крикнула она минуту спустя.
– Только не уходи далеко! – предупредила Донна.
– Я только отойду немножко от дороги. Донна услышала хруст сухих веток и шорох сосновой хвои под ногами дочери, но вскоре и эти звуки стали едва различимыми.
– Сэнди! Не ходи дальше!
Но то ли Сэнди остановилась, то ли ее шаги уже стихли настолько, что перестали быть слышны за шелестом леса...
– Сэнди!
– Что? – в голосе девочки промелькнуло раздражение.
– Ты сама доберешься назад?
– Конечно, мам.
– Хорошо. – Донна подошла к машине и прислонилась спиной к закрытой двери. Она уже начинала дрожать от холода. Блузка была слишком тонкой и совсем не грела ее. Она дождется Сэнди, а потом достанет из сумок теплые куртки – они лежат на заднем сиденье. Но ей не хотелось двигаться до возвращения дочери. Она ждала, уставившись в серую мглу туманного леса, где скрылась ее Сэнди.
Внезапный порыв ветра слегка развеял туман, и Донна увидела свою дочь.
«Неужели ей нужно столько времени, чтобы оправиться?» – удивилась она.
Но Сэнди молчала и не двигалась.
– Что случилось, доченька?
Однако Сэнди продолжала молча стоять над ямой.
– Сэнди, с тобой все в порядке?
Чувствуя, как неприятный холодок пробежал по спине, Донна резко обернулась и посмотрела назад. За спиной у нее никого не было. Тогда она снова повернула голову к Сэнди.
– Бог ты мой, что случилось?!
Оттолкнувшись от машины, Донна со всех ног бросилась вперед. Она мчалась к окаменевшей фигуре дочери, неподвижно стоящей над ямой на опушке леса. Сквозь серую мглу тумана она пыталась разглядеть силуэт девочки. Но, подбежав поближе, обнаружила, что это не дочь, а просто маленькая сосенка.
– О Боже, – пробормотала Донна. И громко крикнула: – Сэнди!
– Ма! – раздался голос где-то вдали. – Я, кажется, заблудилась.
– Не сходи с места.
– Не буду.
– Не двигайся. Оставайся там, где стоишь! Я иду к тебе!
– Скорее!
Узкая тропинка, вьющаяся между соснами, вела в направлении голоса. Донна быстро пошла по ней.
– Сэнди!
– Я здесь.
Теперь голос звучал ближе. Донна шла все быстрее, зорко всматриваясь в туман.
– Сэнди?
– Мам!
Теперь голос был совсем близко, но доносился откуда-то справа.
– Я почти уже добралась до тебя!
– Скорей!
– Сейчас-сейчас. – Донна свернула с тропинки и стала пробираться сквозь густую поросль молодых сосен.
– Где ты, дорогая?
– Я здесь.
– Где?
– Здесь.
– Где здесь?.. – Но прежде чем девочка успела ответить, Донна раздвинула ветви и увидела ее.
– Мама!
Сэнди стояла, прижимая к груди коробку с салфетками, будто та могла спасти ее от какой-то беды.
– Наверное, я пошла не в ту сторону, – испуганно пробормотала она. Донна обняла ее.
– Ну, теперь все в порядке, дорогая. Все хорошо. Ты сделала свои дела?
Сэнди кивнула.
– Хорошо. Тогда пошли к машине. – «Если мы найдем ее», – подумала она про себя.
Но они без труда отыскали тропинку, и та вывела их к глубокой яме с водой на опушке леса. Донна опустила глаза, проходя мимо сосенки, которую по ошибке приняла за Сэнди. Конечно, все это глупо. Но мысль снова увидеть это деревце почему-то пугала ее. Что, если оно опять покажется ей в виде Сэнди? Или кого-то еще? Вдруг ей привидится какой-нибудь незнакомец... или даже ОН?
– Ну, мама, не гляди ты, как сумасшедшая!
– Кто, я? Я не сумасшедшая.
– У тебя сейчас вид, как у помешанной.
– Правда? – Донна через силу улыбнулась. Они спустились в кювет, где безнадежно застряла их машина с пробитым радиатором. – Я просто думала... – начала она.
– О папе?
Донна с трудом заставила себя скрыть реакцию на это замечание дочери. Она ни единым движением не выдала своего внезапного шока. Очень спокойным голосом мать ответила:
– А почему я должна о нем думать? – Девочка пожала плечами. – Нет уж, с меня хватит. И ты выбрось это из головы.
Вдруг прямо перед ними из густого тумана проступили темные очертания их застрявшего «маверика».
– А я все время о нем думала, – тихо сказала Сэнди.
– Но почему?!
– Там было очень страшно.
– Только поэтому?
– Я очень озябла, как тогда. И у меня были спущены штаны.
– О Господи!..
– Я испугалась, что он, может быть, подсматривает за мной...
– Да, это действительно очень страшно.
– Ага.
Они остановились возле машины. Сэнди посмотрела на мать и почти шепотом произнесла:
– А что, если он нас найдет здесь? Мы ведь сейчас совсем одни.
– Нет. Это невозможно.
– Он ведь тогда убьет нас, да?
– Нет, конечно же, нет. А потом, он и не найдет нас.
– А может и найти, если ему удастся сбежать. Или если его отпустят.
– Даже если его и отпустят, он все равно никогда нас здесь не найдет.
– Найдет. Он сам мне это сказал. Он сказал, что все равно найдет нас, куда бы мы ни уехали. И еще сказал:
«Я вас обеих прикончу!»
– Тссс!..
– Что такое? – прошептала Сэнди.
Какое-то время Донна еще надеялась, что она слышит шум прибоя. Но берег находился далеко внизу за дорогой. И кроме того, почему же она не слышала его раньше? Шум усиливался.
– Кто-то едет, – тихо сказала Донна. Девочка побледнела.
– Это он! – прошептала она.
– Нет, это не он. Залезай в машину.
– Это он! Он убежал! Это он!
– Нет! Залезай в машину! Быстро!