Сам постоялый двор тоже очень много стоил. Он был переполнен магией. Все, начиная от света и заканчивая музыкой, являлось иллюзорным. Даммару особенно понравилась одна из двух сцен «Морского Змея». Не та, где полуобнаженные девушки в процессе танца превращались в полностью обнаженных. Другая. На ней фантомные изображения героев саг различных хайборийских народов разыгрывали представления. Фигуры «актеров», конечно, были немного туманными, но это лишь придавало колорит.

Комнату решили снять одну на троих. Цены в «Морском Змее» кусались, но за рамки приличий всё-таки не выходили. Лестница, ведущая на второй этаж, утопала в белоснежных облаках. Пьяный матрос, сидевший на одной из ступенек, пытался ухватить для себя кусочек этого магического тумана. Разумеется, у него ничего не получалось, но он не расстраивался и совершал попытку за попыткой.

Непосредственно на самом втором этаже магии уже было поменьше. Полы простые деревянные, а не агатовые, как внизу, музыка не играет, светильники самые обыкновенные, масляные. Но какое-то присутствие волшебства всё-таки ощущалось. Ясуд авторитетно заявил, что это, скорее всего, защита от пожара.

Комната, которую им сдал хозяин «Морского Змея», оказалась чистой и просторной. Кровати было три, как и просили. Белье на них свежевыстиранное. Под каждой стоял медный тазик для справления ночной нужды.

Себер сказал, что очень устал в дороге, и лег спать. Ясуд с Дамаром пошли вниз, дегустировать местные напитки.

Свободных столов почти не осталось. Казалось, пираты задались целью забить собой «Морского Змея» до отказа.

К радости Дамара именно в тот момент, когда они с Ясудом спустились вниз, трое жителей Сартоса, занимавших места как раз перед магической сценой, решили, что они засиделись и пора идти домой. Иранистанец и туранец быстренько переместились за их стол, не дожидаясь, пока это сделают моряки.

Большой гулянки путешественники решили не устраивать. Завтра предстояли важные дела. Туранец просто смотрел и наслаждался иллюзорным представлением. Когда началась какая-то сага из его родного эпоса, он принялся время от времени дергать Ясуда, акцентируя его внимание на отдельных моментах действа.

Иранистанец же сначала долго выспрашивал подошедшую к их столу девушку о тех винах, что подают в «Морском Змее», затем никак не решался выбрать, попробовать ли один неизвестный ему сорт красного зингарского или предпочесть проверенное розовое офирское. В конце концов, девушка порекомендовала ему ознакомиться со вкусовыми качествами зингарского. Это и склонило выбор в его пользу, хоть иранистанец и подозревал, что служанка сказала наугад с тем, чтобы от неё поскорее отстали.

Зингарское красное оказалось настолько приличным, что Ясуд пришел просто в замечательное расположение духа и позволял Даммару безнаказанно отвлекать себя на глупое туманное представление.

Ближе к ночи жизнь на постоялом дворе оживилась. В «Морского Змея» ввалилась компания из трех десятков моряков. У всех на лицах красовались синяки и кровоподтеки. От одежды большинства остались жалкие лохмотья. Одним словом, было видно, что пираты только что поучаствовали в какой-то крупной потасовке и, судя по довольным рожам, вышли из неё победителями.

Мест к тому времени не хватало уже катастрофически. Потому трое из заявившихся в «Морского Змея» пиратов уселись за стол к Ясуду и Дамару.

По широте своей морской души они тут же заказали на всех мяса и какого-то отвратительно кислого пойла. Зингарское у Ясуда уже подошло к концу, так что он махнул рукой и согласился на угощение. Дамару же, кроме его саг, ничего другого было не надо. Моряки, к слову, удивительно быстро это поняли и туранца не донимали.

Вскоре перед Ясудом, как на ладони, лежала картина разыгравшейся баталии. Пираты активно доносили до иранистанца все её подробности, постоянно перебивая друг друга.

Получилось так, что по неведомым причинам жители Сартоса затаили злобу на славных морских волков Закатного Океана. И при этом, несмотря на значительное численное превосходство, на открытое противостояние местные не решались. Они устраивали свои собрания у винных рядов, что на базаре, и строили там коварные планы по умышленному поджогу пиратских кораблей. Способствовали им в этом деле и местные Хозяева. Они строго настрого запретили морякам показываться на рынке под угрозой наложения продуктовых санкций на провинившиеся экипажи. Но от судьбы, как говорится, не уйдешь. Несколько дней назад спятившая группа шемитов расплатилась золотом за поставку зерна в Аквилонию. А еще теперь в городе завсегда можно просто так два золотых получить в специальной лавочке. Вот сегодня моряки это дело обмозговали и решили пойти бить местных. Славная драка вышла. Местные, хоть и подлецы, а кулаками махать умеют. Хорошо душу отвели. Вот только под конец двое магов в потасовку влезло. А их какие-то идиоты до полусмерти избили. Ну, ясное дело, что надо было сваливать с базара поскорее. На корабль возвращаться не хотелось, и решили в «Змее» сей славный день отметить.

Потом Ясуд немного поболтал с моряками о разных городах и странах, в которых им довелось побывать. Пираты рассказывали обо всем с удовольствием, только иногда сбивались на истории о захвате купеческих судов.

Иранистанец еще немного посидел бы и попьянствовал с пиратами, но время было уже позднее. Дамар засобирался и уволок за собой Ясуда. Тот только и успел, что поставить морякам хорошего вина на прощанье.

Рано утром трое путешественников отправились на полдень от города. Верблюда Ясуда и лошадей Дамара и Себера они оставили на постоялом дворе. Погода стояла ясная, солнечная. Ничто не напоминало о шторме, разыгравшемся несколько седмиц назад. Но в том, что он был, ни один из путников не сомневался. Из-за него-то они и очутились на Побережье.

Сколько лет тому назад было создано Общество, не помнил никто. Даже Себер, столь кичившийся своей родословной. Но одно было известно точно. Основателем его считается некий полубог, покоривший множество земель и обретший истинное величие. Однажды открылось полубогу, что судьбой ему уготовано оставить на время этот мир. Тогда и озаботился он созданием Общества. Он избрал из покоренных народов трех достойнейших их представителей и обязал нести сквозь века память о нем. Люди пали ниц перед ним, узнав о постигшей их чести, но полубог велел им подняться, сказав, что не может обучать тех, кто его даже не видит. Эти трое жили с ним все оставшиеся ему на земле годы. Когда полубог почувствовал приближение смерти, он отослал своих учеников, велев им бережно хранить знания.

Но память людская коротка. Полубог, имени его не сохранилось, отлично это понимал. Он не мог положиться лишь на слова, что передавали бы избранные из уст в уста, от отца к сыну. Полубог дал своим ученикам три кольца. В них сохранялось всё увиденное и услышанное прежними владельцами. Вернее, всё важное для дел Общества. Так назвали своё братство трое учеников. Но кольца были не только вместилищем знаний, они еще служили для того, чтобы члены Общества могли узнать друг друга. При произнесении правильных слов, камни в кольцах меняли свой цвет. Таков первый знак Общества.

Второй – это татуировка на груди. Она несет в себе двойной смысл. Как и камни, она способна изменяться, когда говорят заветные слова. Но не только. Татуировка – это путь для полубога в тело избранного. Когда он снова явит себя миру, тот из учеников, что останется в живых, предоставит воскресшему свою плоть, слившись с ним в единое существо.

Третий знак таится внутри. Избранный посредством известного лишь членам Общества заклинания может превратиться в не-человека. В этой ипостаси он намного быстрее и опаснее. Пробить его плоть не сможет ни сталь, ни серебро. В ночи он будет видеть не хуже кошки. Когти на его руках в считанные мгновенья разорвут врага на клочки. Но есть два недостатка. Не-человек выглядит не очень приятно. Сероватая кожа, заостренные уши, красные глаза, когти опять же. Во-вторых, в этом состоянии ученик пробыть может не более колокола.

— Тогда я начинаю, — сказал Дамар и стащил с себя рубаху.

Если когда-то туранец и был крепким парнем, то эти времена остались в далеком прошлом. На боках у Дамара красовались такие пласты жира, что редкий хряк бы ему не позавидовал. Но при проведении обряда внешние данные в расчет не брались.

Знания об обряде были одними из основополагающих. Кольца неведомым образом отбраковывали житейский мусор предков. Владелец кольца знал в подробностях лишь о жизни своих современников. От предков оставалось только то, что было важно для дел Общества. Многие такому свойству колец не доверяли, а потому, подобно семейству Себера, передавали знания и простым немагическим путем. Правда, толку от этого было мало. Подобное поведение являлось скорее данью традиции. Настоящей династии так и не пошло ни от одного из учеников. Рано или поздно кольца переходили к людям, никак не связанным с ними кровным родством. Ясуд был тому живым примером.

Обряд был второй стадией возвращения полубога. Первая называлась «призыв». Заключался он в том, что во сне все три нынешних ученика узрели Сартос. Сначала город предстал всего лишь маленькой светящейся точкой на карте Хайбории, потом он становился всё больше и больше. Полубог очень внимательно подошел к моменту своего возрождения. Сон был очень конкретным и никаких неверных толкований вызвать не мог. Ученикам приказано было явиться на Побережье.

Это уже потом Ясуд проявил инициативу и отправил Себеру и Дамару магическое послание с предложение встретиться в Бильнасе, обозначив день, когда он будет их там ждать. В маленьком поместье потеряться куда сложнее, чем в портовом городе.

Дамар присел на корточки начал пальцем чертить на песке странные знаки.

— Держи, так удобнее, — сказал Себер, протягивая туранцу палку, которую невесть где откопал.

— Спасибо, — Дамар был, как всегда исключительно вежлив.

Рисовал туранец долго, постоянно внося новые штрихи в уже очерченные знаки. Иногда останавливался. Осматривал своё творение, находил какой-то недостаток и с пылом бросался его устранять.

Ясуд и Себер молча за ним наблюдали. С советами не лезли, помощь не предлагали.

Наконец туранец, обозрев свою работу, понял, что она идеальна.

Встав лицом к морю, Дамар начал петь. Звуки, что он извлекал из себя, не походили ни на один из ныне существующих языков. Мелодичность, пронизывавшая каждое слово, заставляла слушателей замирать в восхищении.

Следуя звуку голоса туранца, начал изменяться рунический рисунок на песке. Знаки ожили. Они меняли свои очертания, перескакивали с одного края полотна на другой. Чем дольше пел Дамар, тем быстрее они двигались. Вскоре уже нельзя было различить отдельные символы. Осталось лишь бесконечное мельтешение линий.

Дамар замолчал.

Хаос на песке и не думал замирать.

Туранец повернулся к рисунку и произнес три слова на том же самом мелодичном языке. Тон его был повелительным, не приемлющим возражений.

Изображение подчинилось.

Из линий сформировалось лицо человека. Он был молод, хорош собой. Черты лица у него были стигийские. Вскоре взорам Общества открылось не только лицо, но и всё тело человека. Он сидел на полу с книгой в руках и читал. Это немного не вязалось с одеждой стражника, что была на нем. Прошло несколько мгновений, и человек исчез. На его месте возникло изображение строения – какого-то богатого поместья. Архитектура была характерной для Стигии. Еще немного и поместья не стало. Вернее оно уменьшилось в размерах. Теперь на песке был Сартос, каким его видят птицы. Потом исчез и он. Остались только непонятные линии на песке. Таким образом, магия «обряда» указала, где искать полубога.

Дамар улыбнулся.

— Теперь осталось выяснить, — сказал он, — кто из нас отправится к полубогу. Вы готовы?

— Да, — ответил Себер, стаскивая с себя рубаху. – Я даже готов провести обряд.

Ясуд ответить не успел.

Изображение из песка вновь ожило. Линии заметались и явили взорам собравшихся новое лицо. Опять молодое, но уже не красивое. В облике этого человека читалось безумие. По отдельности все черты были нормальными, но в месте составляли ужасающую картину. Как и прежде, линии несколько раз отодвигали ввысь взгляд наблюдателей. Вот они показали человека, едущим на верблюде. Затем странную компанию, его сопровождающую. В конце пред взорами Дамара, Ясуда и Себера предстала дорога, ведущая в Сартос. Через два-три колокола человек на верблюде должен был оказаться в черте города.

— Что это значит?! – в голосе Себера слышалась злость.

— Не знаю, — покачал головой туранец.

У иранистанца просто не нашлось слов.

С застывшими лицами три ученика смотрели на песок, ожидая продолжения. И оно последовало.

Трете лицо было совсем уж юным. Мальчик лет семи-восьми. Дамар аж присвистнул от удивления. Когда на песке выстроилась фигура мальчика в рост, к туранцу присоединились и Ясуд с Себером. Юнец вовсю развлекался с двумя красотками, проявляя и пыл, и жар, и игру воображения. Находился мальчик в небольшом, полуразрушенном доме на окраине Сартоса.

Четвертый человек оказался старше своих предшественников. Черты лица у него были острые, волевые. В компании с ним находился мальчишка и здоровенный детина. Они что-то горячо обсуждали между собой. Дом, в котором они вели сию беседу, был побольше и побогаче предыдущего. Но от центра города он находился также достаточно далеко.

Ждали Ясуд, Дамар и Себер и пятого изображения. Если чудеса случаются, то их должно быть много. Но нет. Числом четыре линии из песка решили на сегодня ограничиться.

— Себер, твои предки говорили о чем-то подобном? – спросил Ясуд, рассудив, что кольцо могло не сохранить какое-нибудь одно важное знание.

— Нет, конечно! – столь яростно возразил немедиец, что могло показаться, будто Ясуд нанес ему смертельное оскорбление.

Дамар в смятении чертил на песке человечков, используя для этого отброшенную ранее палку. В дискуссии участия он принимать не желал.

Говорить же исключительно со стервозным немедийцем Ясуду никак не хотелось. Он уселся на песок и стал любоваться морской далью. Подспудно пытался осознать произошедшее. Но очень аккуратно, только краешком сознания. Совершенно невозможно за один присест принять в себя мысль, что полубог не один. Их четыре.

Который же из них тогда оставил завещание? Иранистанец бросил подозрительный взгляд на Себера. Библиотекарь вполне мог знать ответ. Но делиться он им не станет. Тогда ведь заметно сократятся его шансы стать единственным.

Но всё-таки почему полубог не дал более четких указаний? Ведь кольцо в точности описывало для своего владельца все ритуалы, указывало на каждую мелочь. Даже изображение на песке показало не только кого искать, но и где искать.

— Пойдемте назад, — предложил туранец.

Ясуд и не заметил, как Дамар пришел в себя. Палка лежала в стороне, а все человечки были старательно затерты ногой. Похоже, туранец сильно стыдился того, что проявил слабость.

Себер стоял с самым злобным выражением лица и смотрел то на Ясуда, то на Дамара.

— Согласен, — сказал Ясуд. – Здесь больше делать нечего. Надо придти в себя и уже тогда на спокойную голову обмозговать всё случившееся.

Себер так и остался молча стоять.

Иранистанец встал, подошел к немедийцу, поднял с песка его рубаху и протянул владельцу. Себер нехотя её взял.

— Разберемся, — поспешил обнадежить немедийца Ясуд и по-дружески хлопнул его по плечу.

Дамар уже брел в сторону Сартоса. Ясуд поспешил за ним. Догнав туранца, иранистанец обернулся. Себер наконец очнулся окончательно и сейчас вышагивал вслед за ними.

Так, не проронив ни слова, трое учеников и дошли до «Морского Змея».

Сославшись на разболевшуюся голову, Дамар сразу же поднялся наверх в комнату. Себер и Ясуд немного посидели в тишине. Иранистанец закал себе вчерашнего зингарского. Но после неудавшегося обряда оно показалось ему совершенно безвкусным. Ясуд сделал пару глотков и отодвинул от себя бокал.

Себер же тупо смотрел на туманное представление. Сейчас там разыгрывалась сцена охоты на волколака. Было заметно, что немедиец от этого действа удовольствия не получает. Похоже, как и Ясуд, он просто искал, чем себя занять.

Об обряде говорить было еще рано. Нужно хотя бы обождать до вечера, чтобы немного успокоиться.

Ясуд, не говоря ни слова, поднялся и пошел в комнату.

Дамар уже мирно посапывал. Иранистанец ему позавидовал. Стянув с ног сандалии, он улегся на свою кровать.

Ясуд прикрыл и глаза и попытался расслабиться. Но сон никак не шел.

Примерно через четверть колокола в комнате появился Себер. Немедиец, кивнув Ясуду, полез копаться в своем дорожном мешке. Извлек оттуда толстенную книгу, развалился на кровати и начал читать. Вскоре на его лице появилось блаженное выражение.

Что ж, каждый расслабляется, как может.

Вскоре глаза у Ясуда начали слипаться. Он даже толком не успел порадоваться этому, как заснул.

Пробуждение оказалось менее приятным. Слегка болела голова. Вдобавок Себер совсем безбожно пытался его растормошить.

— Чего тебе? – с ленцой произнес иранистанец.

— Дамар сбежал, — ответил Себер.

Ясуд не счел эту причину достаточной веской для того, чтобы его вот так будить. Захотелось второму помощнику лекаря побродить в одиночестве. Что в этом такого?

— Куда? – для приличия поинтересовался Ясуд.

— К полубогу, — сказал немедиец. Теперь иранистанец расслышал в его голосе нотки ужаса. Одновременно он понял всю серьезность положения.

— Объясни толком, что произошло, — потребовал он.

— Смотри, — сказал Себер и протянул иранистанцу клочок папируса. – Я нашел это на кровати Дамара.

Ясуд быстро пробежал глазами по записке.

«Друзья! Надеюсь, вы поймете это моё решение. Я просто не мог больше ждать. А ситуация такова, что нет того очевидного решения, которое бы устроило каждого из нас. Поэтому я решил действовать самостоятельно. Чтобы вы мне не помешали, я пропитал ваши подушки сонным настоем. Головная боль, которую вы сейчас испытываете, пройдет примерно через полколокола. Я в настоящий момент уже далеко. Я выбрал одного из четверых. Не зря первым на песке возникло изображения человека с книгой. Сейчас я направляюсь к нему. Если это и вправду полубог, то я вернусь в «Морского Змея», и мы сможем совершить обряд определения единственного. Если же мне не суждено вас больше увидеть, то прошу не винить меня за поспешность. Делайте следующий шаг более осторожно, чем я. Дамар».

— Давно ты это нашел? – спросил иранистанец.

— Только что, — немедиец выглядел совсем плохо. – Проснулся, смотрю эта записка лежит. Прочитал её и тут же тебя разбудил.

— Правильно, — отрезал Ясуд.

Он быстро обулся и сбежал на первый этаж. Себеру только и оставалось, что пытаться поспеть за ним.

Ясуд обшарил взглядом обеденную залу. Обнаружил хозяина и устремился к нему, не забыв убрать с лица ту гримасу, которая появилась после прочтения записки.

— Уважаемый, — обратился иранистанец к толстяку в удивительно белом переднике, — вы не видели, как давно наш товарищ покинул «Морского Змея».

— Три колокола назад.

— Благодарю.

Ясуд присел за свободный стол и обхватил голову руками.

— Что дальше будем делать? – оживленно спросил библиотекарь.

— Ничего, — мрачно сказал иранистанец, не поднимая головы. – Слишком много времени прошло. Он всё четко рассчитал.

— И мы позволим встретить ему полубога, не пройдя ритуала обретения единственного?

— Тебя только это волнует? – в голосе иранистанца промелькнуло презрения.

— Но он же получит всю власть! – возразил Себер.

— Он скорее всего умрет, — ответил Ясуд. – В лучшем случае у него один шанс из четырех.

— Кто знает? Человек с книгой и впрямь возник первым.

— Ты думаешь, это имеет какое-то значение? – спросил Ясуд, потом подумал и добавил. – Или знаешь?

— Что ты пристал ко мне с этими знаниями?! – рявкнул разозленный библиотекарь. – Ни о чем таком мои предки и не подозревали!

— Лучше бы ты врал, — заключил Ясуд. На вспышки ярости немедийца он уже не реагировал. Привык. – Без Дамара у нас меньше шансов обнаружить истину. Я думаю, явление четырех вместо одного это своего рода испытание. Мы должны пройти его еще до определения единственного.

— И что нам делать, если Дамар угадал?!

— Ничего. Или он сдержит обещание и вернется к нам, чтобы провести ритуал. Или он уже слился с полубогом. От нас ничего не зависит.

— То есть ты просто будешь сидеть здесь и ждать?

— Нет, я еще буду пить вино.

Библиотекарь выругался, словно последний солдафон, и пошел наверх.

Ясуд, чтобы не быть голословным, заказал себе кувшин вина. Дешевого. Пытаться насладиться вкусом и ароматом благородного напитка в подобном состоянии духа, занятие наиглупейшее.

За первым кувшином последовал и второй. Ближе к вечеру «Морской Змей» стал заполняться дружной пиратской братией. Среди гостей постоялого двора обнаружились и вчерашние собутыльники Ясуда. Иранистанец немедля пригласил их за свой стол.

Пирушка длилась до глубокой ночи. Себер внизу так и не показался.



Глава 9.

«О любви и её проявлениях»



— Сигурд, Коратцо, идите скорее сюда! – Черс сидел на стуле рядом с кроватью, на которой лежала Тара.

Девушка открыла глаза и начала тихонечко постанывать.

Черс смочил тряпку в ведре с холодной водой и положил Таре на лоб.

— Как рана? – спросил влетевший в комнату Сигурд. Через несколько мгновений появился и Коратцо.

Черс откинул одеяло. Повязка, которую вчера наложили на Тару, выглядела нормально, никаких зловещих красных пятен.

Впрочем Коратцо и не сомневался, что кровотечения нет. Он вчера хорошо поработал над раной. Залечил все внутренние повреждения и лишь края свел с показной небрежностью. Дух Камня не желал, чтобы Сигурд догадался о его реальных возможностях.

Тара начала метаться по кровати, что-то кричать. Пыталась размахивать руками. Черс внимательно следил за тем, чтобы она себе ничего не повредила, и одновременно удерживал на лбу повязку.

Коратцо подумывал не прибегнуть ли к помощи магии, но вскоре девушка буйствовать прекратила и успокоилась. Глаза её были открыты, в них застыл страх.

— Всё будет в порядке, — ободряюще сказал Черс.

Тара дико вытаращилась на него и отшатнулась. Неудачно, ударившись головой о стенку.

Сигурд подошел к кровати и наклонился над девушкой.

— Помните меня? – спросил он. – Мы с вами вместе пили вино на базаре.

Девушка кивнула, но как-то неуверенно, испугано.

— Вы здесь в безопасности, — продолжил ванир. – То существо вас больше не потревожит. Оно думает, что вы уже мертвы.

Коратцо про себя усмехнулся. «Тому существу» до Тары вообще дела никакого нет. Жива она или мертва, без разницы. Но Сигурд, наверное, знает, что в таких случаях надо говорить. Девица хоть угомонилась немного.

Был у духа Камня страшный соблазн проникнуть в мысли девушки, но он с ним мужественно боролся. Раз решил обходиться без вылазок в чужое сознание, так и следуй принятому решению до конца. Тем более подобный подход приносил пока исключительно выгоду. Он же мог просто выудить из Сигурда все знания тогда в «Ста золотых за человека», но делать этого не стал и обрел очень полезного союзника. Жаль только, что братца вчера прикончить не удалось, но это не их вина. Задумано-то всё было великолепно. Если бы не те два идиота с самострелами…

Черс, свято блюдя обязанности смотрящего, весь вечер просидел на балконе. Один раз к нему поднялся Сигурд. Принес кусок мяса и бокал вина, чтобы парень не умер от голода или жажды. И когда город начал медленно погружаться в сумерки, бывший юнга разглядел вдали фигуру девы-воительницы. Он крикнул Сигурду и Коратцо, чтобы те готовились встречать дорогого гостя. Сам же остался на занимаемой позиции. Запас времени, чтобы спуститься, у него имелся предостаточный.

Коратцо уже сгорал от нетерпения. Брат вот-вот должен был войти в дом оружейника Бродо. И тут он услышал, что Черс вдруг начал в голос перебирать все известные ему ругательства. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это неспроста.

Дух Камня со всех ног рванулся наверх. В два прыжка преодолел лестницу и вылетел на балкон. Объяснений от Черса можно было и не требовать. Картина, открывшаяся взору духа, была предельно красноречива. Девица, одержимая братом, лежала в десятке шагов от их дома в луже крови с арбалетным болтом в животе. Судя по причитаниям, воительница была всё еще жива, но уже готовилась отдать душу Дэркето, которую активно призывала на помощь.

Неподалеку от девицы обнаружились и стрелки. Двое мужчин, одетых, как местные маги. Один типичный стигиец, высокий, худой, бритый наголо. Он и сделал сей фатальный выстрел, если судить по разряженному арбалету. Второй маг был весьма необычной наружности. Удивительно светлая кожа и волосы, голубые глаза. Коратцо сначала принял его за выходца с полуночных земель, но потом догадался, что перед ним альбинос.

Дух немедля обругал себя за то, что пялится на идиотов-магов вместо того, чтобы искать братца. Коратцо принялся ощупывать ауры прохожих, но всё напрасно. Духа ни в одном из тел не было. Маги тем временем рванули куда-то в сторону базара. Коратцо на всякий случай направил Черса проследить за ними.

Сам вместе с Сигурдом, который тоже успел забраться на балкон, отправился к раненой девушке. Воительница была всё еще жива, хотя одной ногой находилась уже на Серых Равнинах. Ванир немедля настоял на том, что деву надо непременно спасти. Ей могло быть известно что-нибудь важное о сбежавшем духе. Коратцо довод принял.

У духа Камня достало бы знаний, чтобы одним заклятьем вернуть воительнице и здоровье, и сознание, но он не хотел этого делать. Во-первых, рано было обнаруживать перед Сигурдом свою истинную суть. Коратцо подозревал, что в этом случае на прежнее дружеское отношение со стороны ванира ему рассчитывать не придется. С существом близким по силе к богу на равных общаться тяжело. Вторая причина заключалась в том, что он не хотел тревожить призрак своего отца. Тот и так в последнее время стал слишком бесконтрольным.

Так что Коратцо довольствовался тем, что остановил кровотечение и восстановил поврежденные участки внутренних органов. Тем временем вокруг них собралась приличная толпа зевак. И откуда только здесь столько народу набралось? Коратцо подозревал, что среди этих любителей остреньких зрелищ может найтись один сознательный, который побежит за «лиловыми».

Дух бросил заклятье «легкого ужаса». Зеваки тут же ощутили непреодолимое желание очутиться подальше от раненой девицы. Коратцо замер в ожидании. Но нет, всё спокойно. Отец решил на этот раз его не тревожить.

Когда дух закончил возиться с раной и с зеваками, Сигурд аккуратно взял девушку под руки, приподнял и потащил в сторону дома оружейника, следя за тем, чтобы не делать резких движений. Коратцо распахнул перед ним дверь. От того места, где лежала девица, к дому тянулись две кровавые полоски. Дух выругался и убрал их с помощью магии.

В доме девушку переодели и перевязали. Но воительнице становилось только хуже. Коратцо вторично прошелся по ране заклинанием, устраняя те мелочи, которые он упустил на улице, и увеличил количество крови, что гнало по венам и артериям её сердце. После этого дыхание девушки стало чуть ровнее, но жар не проходил.

Тем временем из похода вернулся Черс. Доложил, что следовал за парочкой магов вплоть до самого базара. Но там они от него скрылись. Юнга еще позавидовал тому, как быстро бежали эти немолодые на вид люди. Он прошелся по всей «Хлебной» в надежде случайно встретить своих подопечных. И действительно, встретил. Избитых, валяющихся без сознания у винных палаток. Выяснялось, что это их пираты так обработали.

Сигурд тут же выразил сомнения. Даже среди необразованных моряков мало таких идиотов, что подняли бы руку на Хозяев Побережья. Черс возразил, что по пьяни можно и не такое выкинуть.

Девицу решили на ночь устроить в гостевой спальне на втором этаже. Там они днем обнаружили какие-то женские шмотки, так что вероятно именно в этой комнате Тара и гостевала у Бродо. Когда девица придет в себя, ей будет приятно очутиться в знакомой обстановке.

Помощник капитана пиратского корабля «Вестрел», ванир по имени Сигурд также изъявил желание заночевать в доме у оружейника. Это на тот случай, если Тара вдруг очнется. Его, в отличие от Черса и Коратцо, она хотя бы знала. Еще Сигурд подозревал, что «лиловые» сейчас рыщут по всему Сартосу в поисках одинокой пиратской рожи, на которой можно отыграться за поруганную честь Хозяев.

Ночь разделили на три вахты. Сначала у кровати воительницы дежурил сам Коратцо, потом на пост заступил Сигурд. И уже под утро его сменил Черс. Вот как раз на самый конец его вахты и пришлось девичье пробуждение.

— Где я? – спросила девушка.

— Дома, — ответил Сигурд. Тара сразу встрепенулась, и ванир поспешил поправиться. – У Бродо, я имею в виду.

Девица посмотрела на Коратцо, потом на Черса. Внимательно так. Приглядывалась.

— Почему тогда его здесь нет? – спросила она, обращаясь по-прежнему исключительно к Сигурду.

— Он в подвале, — объяснил ванир. – Мы решили не впутывать его в наши дела.

— Кто вы такие?! – завизжала Сара и попыталась вжаться в дальний от Сигурда угол кровати.

Коратцо решил, что пора это заканчивать. Он бросил короткое заклинание, и девушка погрузилась в сон.

Сигурд обернулся, вопросительно посмотрел на него. Дух Камня кивнул, давая понять, что это именно он сделал.

— Правильно, — сказал ванир. – Пусть отдохнет. Выспится, тогда и поговорим.

— Заклятье продержится до вечера, — пояснил Коратцо. – Надеюсь, этого времени хватит.

— Пошли завтракать, — вмешался в разговор Черс.

— Пошли, — согласился дух.

Ванира тоже упрашивать не пришлось.

Запас продуктов у Бродо имелся приличный. Основной его составляющей была рыба во всех её проявлениях. Черс и Сигурд в один голос высказали своё мнение о ней. Есть морепродукты на суши пираты не желали ни в какую. Коратцо было всё равно, но ради солидарности он также отказался от рыбы.

Вот большой свиной окорок пришелся по нраву всем троим. За какую-то четверть колокола от мяса остались лишь одни воспоминания. При выборе напитков решили исходить из постулата, что начинать день с вина дело самое последнее. Потому пили охлажденный апельсиновый сок.

После трапезы Сигурд отправился к себе на корабль доложиться капитану. К вечеру обещал вернуть.

Черс пошел наверх компенсировать недостаток утреннего сна. Коратцо решил позволить пареньку подремать два-три колокола.

Сам дух несколько раз пробовал призвать к себе отца. Даже поколдовал немного. Но папаша появляться не желал. Коратцо расстроился. Отец вполне бы мог пролить свет на некоторые тайны дня минувшего.

Еще Коратцо корил себя за то, что послал вслед за магами Черса, а не Сигурда. Юнга паренек смышленый и резвый, но разобраться в том, что произошло на базаре, толком не сумел. Обстоятельный ванир наверняка бы нашел какую-нибудь зацепку и постепенно распутал весь клубок.

Вообще это была очень большая удача, что удалось привлечь на свою сторону такого человека, как Сигурд. Без ванира они с Черсом ни за что бы не вышли на духа, поселившегося в теле воительницы. Сигурд являл собой образчик того, как действуют умные люди, попав в затруднительную ситуацию. За предыдущий день Коратцо открыл для себя очень много нового. Помимо денег и любви проявилась и третья составляющая жизненных устремлений человека, дружба. Ванир согласился участвовать в поисках духа не из-за награды, а ради того шанса, который Коратцо обещал предоставить околдованному боцману «Вестрела». Где-то на границе дружбы возникало еще одно очень важное понятие. Преданность. Коратцо всерьез задумывался над тем, как её можно пробудить в человеке. Именно из-за отсутствия этого качества у своих последователей он и потерпел поражение в прошлое своё пришествие. У духа Камня имелось две теории на этот счет. По первой к преданности были способны лишь отдельные представители рода человеческого. По второй возникнуть это свойство могло у любого индивидуума, нужно лишь подобрать ключик к его душе. Коратцо решил вернуться к этому вопросу чуть позже. Надо еще поднабраться опыта.

Еще духа Камня поразило, как Сигурд руководил поисками. Он опирался не на знания, а на предположения. И это дало результат! Коратцо видел корни этого явления в том, что люди испытывают вполне естественный страх, когда кто-то умудряется прочесть их мысли. Они считают, что внутренний мир предназначен исключительно для личного пользования. Если кто-то вдруг угадывает реальные стремления людей, они им восхищаются. Но это должна быть именно догадка. Точное знание вредно. Так Сигурд вчера давил на оружейника тем, что намекал на его нелюбовь к конкуренту, одновременно сдабривая его золотом. Коратцо заглянул в мысли того человека и увидел там страх перед тем, что странный чужеземец знает о том, что он приторговывает магическим оружием, которое имеет свойство убивать своих владельцев и возвращаться в лавку. Веди беседу дух Камня, он бы непременно пригрозил торговцу, что раскроет его тайну. И в этом случае оружейник бы вряд ли чего-нибудь поведал. Во всяком случае, Коратцо так казалось. Нужно сохранять у людей их ощущение значимости. Показать, что ты знаешь дорогу к тайне, но делать к ней шаг не желаешь.

Коратцо даже подумывал не залезть ли на время в тело какого-нибудь дипломата, но потом отверг эту мысль, как преступную. Не стоит форсировать события. Он уже и сам начинает постигать человеческую природу, ориентируясь при этом лишь на свои ощущения. Если прыгать из тела в тело, то исчезнет целостность картины. Появится набор зачастую противоречивых знаний, которые ты сам никогда не применял на практике.

К тому же смущала та слабость, что появляется при частой смене оболочек. Наружу выходит то, что отец в одной из бесед назвал словом «инстинкты». Так тот братец, которому вчера пришлось хорошенько побегать от двух дураков с арбалетами, сейчас наверняка оттягивается с какой-нибудь портовой шлюхой. Знать бы, где именно, сходить и прикончить. Лично. Опасности он сейчас никакой не представляет.

Тут Коратцо вспомнил, что вполне возможно и нашлась парочка моряков, которая видела ринувшегося в пучину желаний братца. И стоят они сейчас перед закрытыми дверьми «Ста золотых за человека» и не знают, куда девать своё знание.

Дух встал, поднялся наверх и растолкал мирно спящего Черса.

— Просыпайся. Я пойду в нашу лавочку. Ты остаешься здесь за главного. Не забывай за девушкой следить. Кто знает, как на ней присутствие моего братца отразилось? Может менее восприимчивой к магии стала и как проснется через полколокола. Всё понял?

— Может мне в «Сто золотых» сходить? – предложил Черс. – Мне оно как-то привычней.

— Не беспокойся, — улыбнулся Коратцо. – Я справлюсь. Мне тоже опыта набираться надо.

— Тогда удачи, — сказал Черс и стал с неохотой подниматься с постели.

В городе было на удивление спокойно. По улицам прохаживались и моряки, и «лиловые». Драки ни те, ни другие затеять не пытались, словно и не было вчера славного избиения двух Хозяев на базаре. Коратцо стало интересно, живы ли они? Дух искренне желал двум дуракам в настоящий момент совершать прогулки по Серым Равнинам.

Странно только, что брат пытался от них убежать. Они бы при всем желании не смогли причинить ему вреда, разве что оболочку бы попортили. Ну, ведь её и так болтом прошили. Что-то здесь было не чисто.

Дух решил по дороге в лавку зайти на винные ряды, посмотреть своими глазами на место знаменательной потасовки.

И здесь никаких следов. Всё тихо и мирно. Словно горожане и моряки не сговариваясь решили забыть неприятный инцидент. Даже крови на земле видно не было. Всё прибрали рачительные купцы, не желавшие портить атмосферу в районе непосредственного торгового интереса.

Коратцо на всякий случай проверил магическую ауру. Ничего. Лишь легкое волнение магического поля под его правой ногой. Дух сделал шаг назад, присел и попытался разглядеть, откуда изливается энергия. Малым артефактом оказалась простая деревянная щепка. Коратцо отошел в сторонку, подальше от людских глаз и принялся читать заклинание. Щепка начала расти и превратилась в арбалетный болт.

Внутри снаряда обнаружились следы непонятного заклятья.

«Это уже интересно, — подумал дух Камня. – Значит, в брата стреляли заколдованным оружием. Двое магов не были совсем уж кончеными дураками».

Восстановить заклинание было куда сложнее, чем вернуть предмету утраченную форму. Коратцо понимал, что если он займется этим, то отцу достанется шикарный обед из отголосков его заклятий. Но, похоже, выбора не оставалось.

Коратцо начал творить волшбу. Постепенно ниточка за ниточкой полуразрушенное заклинание вновь накручивалось на арбалетный болт. Набирало силы, обретало структуру. Коратцо не мог отвлечься и взглянуть, что получилось, но поражался тому, сколько времени уходит у него на восстановление.

Спустя четверть колокола измученный дух наконец посмотрел на результат своей работы. И ужаснулся.

Силы, запечатанной в снаряде, достало бы, чтобы убить любого из братьев. Даже того, что безумен.

Маги отлично знали, какую дичь они преследовали. И на охоту вышли с соответствующим оружием.

Это неспроста.

Кто-то должен был рассказать им о духах Камня. Подробно. Иначе степень их подготовки не объяснить. Вывод напрашивался сам собой. Один из братьев с ними заодно. И даже не надо гадать какой. Страсть к магии питал лишь один член их дружного семейства.

Болт в срочном порядке пришлось уничтожать. Таскать с собой столь самоубийственную штуку было архиглупо.

Отец несмотря на обилие магии так и не появился.

Нет, не зря он решил зайти на базар! Будет, что обсудить вечером с Сигурдом и Черсом. Ванир вроде бы упоминал, что у капитана его корабля имелся какой-то план по вызволению боцмана из плена. Надо непременно узнать, что именно он задумал!

Коратцо даже подумал, не сходить ли на корабль Сигурда, кажется он называется «Вестрел», прямо сейчас. Но хорошенько поразмыслив, решил этого не делать. Брата-мага надо выкуривать из его укрытия аккуратно. А вот любителю девочек хвост можно прижать прямо сейчас, если конечно повезет.

Когда дух Камня добрался до «Ста золотых за человека», перед входом в лавочку собралась уже немалая толпа. Моряки заметно нервничали и зло косились друг на друга, словно видели происки чужих экипажей в том, что кормушку закрыли.

Однако стоило дверям распахнуться, как лица пиратов озарили улыбки. Они дружно расселись по стульям в комнате для ожидания в предвкушении того момента, когда Коратцо призовет их к себе.

Дух решил немного схитрить. Он объявлял каждому входившему, что вчера, благодаря сведениям полученным от одного из моряков, удалось обнаружить человека, соответствующего описанию. Благодаря счастливой, хотя как посмотреть, случайности ему удалось ускользнуть. Но это нисколько не умоляет заслуг пиратской братии, а потому аванс с сегодняшнего дня возрастает до трех золотых.

И действительно, моряки новость воспринимали с радостью и оживлением. Неизменно интересовались двумя вещами. Заплатили ли тому моряку? И как его имя? На первый вопрос ответ давался положительный. Имя же естественно не называлось. «Вам бы хотелось, чтобы ваше имя знала каждая портовая крыса, когда у вас сто золотых в кармане?!» Пиратов эта простая житейская логика сражала просто наповал. У них отпадали последние сомнения в реальности вознаграждения. Они брали свои три золотых и отправлялись на поиски братьев-духов и того счастливчика, что уже отхватил награду.

Потом Коратцо осознал, что он конкретно подставляет Сигурда. Вполне могут найтись те, кто запомнил, что именно ванир был тем посетителем, после визита которого лавочку вчера прикрыли. Пришлось пустить слух, что настучали на братца позавчера, а вчера днем его исключительно ловили. Вроде бы пираты поверили. Коратцо проверял мысли некоторых визитеров и ему попадались отрывочные воспоминания именно о позавчерашнем везунчике, заполучившем золото. Сигурд может спать спокойно.

Но удовольствие от удачно найденного способа немного активизировать поиски смазалось отсутствием известий о брате, скрывшемся вчера от магов. Пираты исправно забирали три золотых, обещали непременно обо всем докладывать, но на главную награду никто из них так и не покусился.

Оставалась надежда на Тару. Дух долго пользовался её телом, и вполне возможно, девица сумела запомнить некоторые его привычки или те места, в которые он любил заглядывать. От ответов воительницы зависело очень многое. Коратцо хотелось сначала разобраться с более мелкой рыбешкой, но если Тара не скажет ничего полезного, придется переключать внимание на брата-мага.

На шестой послеполуденный колокол Коратцо закрыл «Сто золотых за человека» и отправился домой к оружейнику. По пути заглянул на «Хлебную». Просто так. Проверить. На этот раз ничего интересного.

Чтобы не жалеть о потраченном на обход времени, Коратцо решил воспользоваться благами базара. Купил у хлеботорговца три горячие сдобные булки с медом, потом разжился кувшином молодого вина и, устроившись под уютным навесом, приступил к трапезе.

Вообще-то дух Камня потребности в пище не испытывал, просто пытался приобщаться к человеческим традициям. Еда и вино занимают не самое последнее место в людском миропонимании. Так что придется учиться по достоинству оценивать вкус тех или иных продуктов. В этом деле Коратцо опирался прежде всего на воспоминания зингарского пирата, чьим телом он сейчас владел, и на привычки окружающих.

Булки с медом и молодое вино должны были ему понравиться, потому дух и получил от них удовольствие.

Потрапезничав Коратцо поспешил в ремесленные кварталы. Сигурд должен вот-вот придти, а девица скорее всего уже очнулась.

Оказалось же, что наоборот. Дверь Коратцо открыл Сигурд и поинтересовался, скоро ли Тара придет в себя.

— Странно, — заметил дух. – Уже должна была. Она как выглядит?

— Нормально, — ответил ванир, пропуская Коратцо внутрь. – Мы тут с Черсом перекусили. Оставили тебе немного мяса и вина.

— Спасибо, я поел, — сказал дух Камня и понял, что его терзает какая-то странная мысль, словно он забыл нечто очевидное.

— Ты чего? – поинтересовался Сигурд.

— Вспоминаю что-то, — сказал Коратцо, усаживаясь на стул, — а вспомнить никак не могу.

— Бывает, — посочувствовал ванир.

Тут слух Коратцо потревожил тихий звук, отдаленно напоминающий стон. Сигурд, казалось, тоже что-то расслышал.

— Не пугайтесь вы так, — посоветовал незаметно подкравшийся Черс. Пареньку надоело дежурить у постели раненой воительницы. – Это Бродо орет. С голодухи.

— Вот оно! – хлопнул рукой по столу Коратцо. – Мне оружейник-то покоя и не давал. Совсем нехорошо мы с ним обошлись.

— Правда, Черс, — согласился с духом Сигурд, — почему с голодухи? Ты что его не кормил?

— Не-а, — признался юнга. – Я хотел, но меня его дружки просто достали. Всё норовили в дом вломиться. Вот я и решил, пусть за них страдает.

— Какие дружки? – встрепенулся Коратцо.

— Приходили сегодня днем, — сказал Черс. – Сначала двое каких-то толстяков требовали от меня, чтобы я сказал им, где Бродо. Этот гад в подвале, видать, их голоса услышал и как начал заливаться. Сволочь. Хорошо, толстяки не только тупыми, но и глухими оказались. С ними в общем проблем не было.

— А с кем были? – задал наводящий вопрос Сигурд.

— С заказчиками, — мрачно сказал Черс. – Это не товарищи по базарной торговле. От них просто так не отделаешься. Утверждали, что Бродо им к сегодняшнему дню обещался сработать два десятка метательных ножей. Деньги они внесли, а товара пока что не получили.

— Гадко, — согласился Сигурд. – Сколько их хоть было?

— Как и толстяков, двое, — ответил Черс. – Я не сразу сообразил, что делать. Сначала хотел им ключи от лавки отдать, чтоб сами всё взяли. Но потом решил, что так только внимание лишнее привлечем. Думал, может сходить к Бродо, объяснить ситуацию, что да как. Потом вспомнил, что он не кормленный, не поеный, и вчера мы с ним нелестно обошлись. Понял, в положение наше торговец входить не захочет. И тут меня осенило. У нас здесь осталась часть того золота, что мы наколдовали для выплаты вознаграждений. Спросил я у заказчиков, сколько они Бродо за ножи заплатили. Они подвох какой-то заподозрили, отвечать отказались. Ну, я и сказал им, как на духу: запорол Бродо ваш заказ, но торговец он честный, и расходы возместит, и неустойку заплатят. Ребята эти хоть и мрачные были, но хитрецы еще те. Такую сумму назвали, что мне чуть плохо не стало. Поторговался немного с ними для приличия и пошел выскребать золотишко из наших запасов.

— Как всё непросто, — заключил Коратцо.

— Вот и я говорю! — выразил полное согласие Черс.

— Всё равно зря ты хозяина не покормил, — посетовал ванир. – Не по-людски это.

— Да я собирался, — признался юнга, — а тут вы пришли, вот и вылетело из головы.

— Иди, отнеси ему мой ужин, — сказал Черсу Коратцо.

Юнга взял со стола кувшин вина и тарелку с мясом и направился в сторону подвала. Сигурд и Коратцо внимательно слушали. Вот Черс спустился по ступенькам. Послышались радостные вопли Бродо, которые тут же перешли в отборную ругань, стоило юнге вынуть изо рта кляп. Оружейник обличал, возмущался и требовал. Коратцо с нетерпением ожидал звука разбитого кувшина или грохота от летящей в стену тарелки. Но ничего такого не происходило. Наоборот, Бродо через какое-то время умолк, а из подвала вылез улыбающийся Черс.

— Ну, как? – спросил ванир.

— Я сказал, что через четверть колокола, — ответил Черс, — я снова заткну ему рот кляпом и если он не успеет за это время поесть, это будут исключительно его, оружейника, проблемы.

— Такой молодой, а такой злой, — усмехнулся ванир.

— Я справедливый, — самоуверенно заявил Черс.

— Пошли наверх, — предложил Сигурд. – Тара уже должна вот-вот очнуться, если верить словам Коратцо.

— Постой, — сказал дух, — у меня есть к тебе разговор.

Черс засобирался в комнату Тары, чтобы не мешать беседе. Но Коратцо его остановил.

— Останься, — сказал он. – Твоя голова в этом деле лишней не будет.

— Что-то случилось? – спросил Сигурд.

— Да, — ответил Коратцо. – Я нашел еще одного духа. Сегодня по пути в «Сто золотых» я решил зайти на базар, посмотреть, что там осталось от вчерашнего побоища. И наткнулся на одну очень интересную вещь, щепку оставшуюся от арбалетного болта. Такого же, каким ранили нашу знакомую воительницу. На болте лежало мощнейшее заклинание, соизмеримое по силам с теми, которыми я пропитывал наше оружие.

— Ты смог определить его происхождение? – спросил Сигурд.

Вопрос вызвал у Коратцо улыбку.

— Для этого надо быть самое меньшее богом, — сказал он. – Но выбор и так небольшой. Либо это сделал один из трех оставшихся духов, либо маги, но по его наводке. Очень меня насторожила сила заклинания. Колдун точно знал, сколько энергии надлежит вложить в болт.

— И ты полагаешь, что Хозяева Сартоса, — сказал Сигурд, — объединились с тем духом, что увлекается магическим искусством?

— Я в этом не сомневаюсь, — подтвердил догадку ванира Коратцо. – Подобное поведение свойственно этому существу. Он подыскал себе безопасный уголок, окружил себя верными слугами и сейчас готовит какую-нибудь мерзопакость.

— Кому? – поинтересовался Сигурд.

— Другим духам, — ответил Коратцо, сообразивший, что сболтнул лишнее.

— Раз они сами хотят друг друга прикончить, — продолжил расспросы Сигурд, — зачем тебе с ними возиться?

Ситуация начинала приобретать неприятные очертания, и дух Камня на мгновение заглянул в мысли Сигурда.

— После смерти духа, — Коратцо начал пересказывать вслух слегка видоизмененные предположения ванира, — его убийца обретает силы и знания жертвы. Не имеет значения лично ли он совершил расправу или это сделали люди по его приказу.

— А если его убьет один из нас? – живо поинтересовался Черс.

Коратцо порадовался сообразительности паренька. Юнга решил немного подыграть ему в трудный момент.

— Сила духа исчезнет вместе с ним, — пафосно произнес Коратцо.

— Какой толк тогда в этой охоте? – удивился Сигурд. – Я думал, ты из них какую-нибудь энергию для своих заклятий вычерпывать будешь.

— Толк есть, — хитро улыбнулся дух Камня. – Боги не любят конкурентов, а некоторые из них могут быть очень благодарными. И знаниями, и силой, и богатством меня не обделят.

— Понятно, — многозначительно заключил Сигурд. Коратцо захотелось еще разок взглянуть на сознание ванира, но он сдержался. – Так ты говорил про духа-мага.

— Да, именно он послал вчера двух Хозяев, — вернулся к прежней теме Коратцо. – Судя по летописям, это несколько необычный для него ход. Я уже говорил, что он склонен к выжиданию. Видимо, дух-любовник в какой-то момент возник перед ним, как на ладони, и он решил воспользоваться представившимся шансом.

— Я кажется знаю, откуда он узнал, в чьем теле дух, — мрачно произнес Сигурд. – Зелтран мог дать ему описание Тары.

— Вполне может быть, — согласился Коратцо. – Потому я и хотел узнать, что там с планами твоего друга по проникновению в поместье.

— Он собирается туда этой ночью, — сказал Сигурд. – Вернее, под утро. Я думаю, надо рассказать ему о том существе, что засело у Хозяев. Наверное, не стоит Конану туда соваться.

— Я хотел убедить тебя оставить всё, как есть, — признался дух Камня. – Твой друг рисковал бы больше в обычной ситуации. Тот дух, что засел в поместье, наверняка не смог рационально организовать оборону. Следуя своей мнительности, он вполне мог лишить всех обитающих внутри магов свободы воли. Они сейчас там от каждой тени шарахаются.

— Ты уверен в том, что говоришь? – спросил ванир.

— Вполне. Я должен знать, за кем охочусь, — ответил Коратцо. – К тому же пса лучше и вправду поскорее вытащить. Несмотря на все свои минусы, тот дух маг просто гениальный. Может статься он решит использовать вашего боцмана для возобновления поисков. Вот ему под силу почувствовать след магии. В этом он равен богам.

— А если и нам проникнуть этой ночью в поместье? – предложил Черс.

Коратцо вопросительно посмотрел на Сигурда. Самому ему эта идея не очень нравилась.

— Не стоит, — сказал ванир. – Мы только помешаем капитану. Он привык действовать в одиночку.

— Если он не вернется, — сказал Коратцо, — мы отправимся за ним.

— Вернется, — усмехнулся Сигурд, — я его знаю. И когда он расскажет, каково там внутри, мы и отправимся за шкурой духа.