5. Через всю галактику

За следующие пять месяцев контрабандистская удача вознесла Хэна Соло и его первого помощника до небес. Каким-то чудом Хэну удалось сберечь выигранные деньги достаточно долго, чтобы осуществить на «Соколе Тысячелетия» большую часть запланированных модификаций.

Шуг Нинкс, полугуманоидный мастер-техник и судовой механик, позволил ему разместить «Сокола» в своем «Космоангаре». Об ангаре Шуга в кореллианском секторе Нар Шаддда ходили легенды. В его многочисленных отсеках и нишах торговцы, пираты и контрабандисты трудились над своими кораблями и всячески улучшали их, стремясь выжать из них последнюю каплю скорости и огневой мощи. В конце концов, чем быстрее контрабандист доставит груз, тем скорее он сможет взяться за другое дело. Для контрабандиста время — деньги.

Значительную часть работы Хэн, Ярик и Чубакка делали сами, прибегая иногда к помощи Саллы, которая была экспертом в технике, и Шуга, признанного мастера.

Первым делом он поменял и улучшил броню — теперь ни один самый меткий имперец не уничтожит «Сокола», как это случилось с «Брией», предыдущим кораблем Хэна. Затем он принялся за двигатели и вооружение. Разместил под носом корабля легкую лазерную пушку, затем сдвинул счетверенные лазеры так, чтобы турели у «Сокола» располагались как сверху, так и под днищем. Потом он вместе с Саллой поставил две ракетные установки на носовую часть корабля.

Все это время, пока он занимался вооружением и броней, Ярик, Шуг и Чуи работали над двигателями «Сокола» и другими системами. «Сокол» пока что не мог похвастаться гипердвигателем военного класса. Хэн и Шуг вместе наладили гиперпривод и субсветовые двигатели, значительно увеличив их мощь и скорость — в контрабандных полетах это не помешает.

Следующими на очереди были новые сенсорные и заглушающие системы. Однако первая проверка постановщика помех в деле оставила желать лучшего. Импульс при его включении оказался так силен, что заглушил собственные внутренние коммуникации «Сокола», сбив все сигналы от кокпита до корабельных систем. Произошло это ни раньше ни позже — когда «Сокол» нырнул в гравитационный колодец планеты, пытаясь стряхнуть с хвоста имперский фрегат. Корабль практически бесконтрольно рухнул вниз, пронзая верхнюю атмосферу, а Хэн и Чубакка могли лишь в ужасе смотреть на приборы. От сгорания в атмосфере их спасло только то, что из-за своей чрезмерной мощности заглушающая система выгорела почти моментально.

Наконец настал день, когда Хэн удовлетворенно взглянул на «Сокола», потом обнял Шуга Нинкса за плечи.

— Шуг, старина, ты просто лучший из механиков. Не думаю, что кто-то во всей Галактике понимает в гипердвигателях больше тебя. Он теперь урчит, как тогорянин, и мы увеличили его скорость еще на два процента.

Мастер-механик улыбнулся другу, но покачал головой:

— Спасибо, Хэн, но я не могу носить этот титул. Я слышал, в Корпоративном секторе есть парень по имени Док, так он со связанными руками заставит гипердвигатель танцевать. Если хочешь, чтобы твоя птичка летала еще быстрее, тебе придется обратиться к нему.

Хэн выслушал его с некоторым удивлением, но принял информацию к сведению. Его всегда тянуло взглянуть на Корпоративный сектор, а теперь у него была причина там побывать.

— Спасибо, Шуг, — сказал он. — Я подумаю о том, чтобы разыскать его, если окажусь в тех краях.

— Судя по тому, что я знаю о Доке, ты его не разыщешь. Он сам найдет тебя, если решит, что дело стоящее. Спроси о нем Арли Брона. Он долго болтался в Корпоративном секторе и может знать, как связаться с Доком.

— Спасибо за информацию, — сказал Хэн.

Арли Брона он знал, как знал и большинство контрабандистов, обретающихся в кореллианском квартале Нар Шаддаа. Брон был коренастым мужчиной в возрасте, с веселым нравом и острым языком. Он любил над кем-нибудь подшутить, но был достаточно скор на оружие, чтобы оставаться в живых, и это кое-что говорило о его быстроте и меткости. Летал он на потрепанном стареньком фрахтовике под названием «Отзвук эха».

Теперь, когда у Хэна был быстрый и сравнительно надежный «Тысячелетний сокол», он мог браться за самые рискованные дела. Он по-прежнему работал, в основном на Джаббу, нынешнего фактического главу Десилийков, но не отказывался и от других нанимателей. Кореллианин и его напарник-вуки стали почти легендой на Нар Шаддаа, побив рекорд скорости на Кессельской Дуге и ухитряясь ускользать прямо из-под носа имперских патрулей.

Никогда в жизни Хэн еще не был так счастлив. У него был быстрый корабль, такие друзья, как Чуи, Ярик и Ландо, привлекательная и остроумная подруга Салла и карманы с деньгами. По правде говоря, кредиты текли у него сквозь пальцы, как он ни старался их удержать, но для Хэна это не было головной болью. Что такого в том, что он любит играть, гулять и жить в свое удовольствие? Надо будет — заработает еще!

Но, несмотря на то что личная жизнь Хэна шла превосходно, темные тучи уже клубились на горизонте. Император продолжал сжимать хватку, и его руки уже дотягивались даже до Внешних территорий. На Мантуине, в Секторе Атривис, произошла жестокая битва, и мятежники, которым удалось захватить имперскую базу, были стерты с планеты практически до последнего.

Кровавые бои служили регулярными уроками внутренним мирам Империи. Поставщики вооружения выбивались из сил и скоростей, доставляя свой груз. Когда Хэн только начинал полеты по Кессельской дуге, засечь имперский корабль на своих сенсорах было странным делом. Теперь же странно было не засечь хотя бы один. Для поддержки флота и армии Палпатин вздернул налоги так, что жители Империи стонали под финансовым гнетом. В эти дни среднему жителю Империи было трудно даже обеспечить себе пропитание.

Хэн и его друзья, естественно, налогов не платили. Никакие инспекции не появлялись на Луне контрабандистов — сбор налогов с разношерстных обитателей Нар Шаддаа был столь пугающей задачей, что спутник каждый раз предпочитали просто «пропускать».

Раньше Хэн мало интересовался сообщениями новостей о борьбе между империями и подпольными группами повстанцев. Но теперь, зная, что там может оказаться Бриа, он обнаружил, что слушает новости с безраздельным вниманием.

«Палпатин, должно быть, свихнулся,» — уже не впервые подумал Хэн. С такой тактикой не далеко до массовых бунтов… резня, убийства, жителей выгоняют из домов посреди ночи, и они исчезают без следа… Ты досаждаешь людям слишком сильно и слишком долго, ты сам напрашиваешься на бунт…

Разногласия в Сенате ширились и росли. Одна из наиболее видных сенаторов, Мон Мотма, не так давно была вынуждена бежать после того, как Император приказал арестовать ее за измену. Мон Мотма была престижным членом Сената, и своевольный жест Императора вызвал ропот на Чандрилле, ее родной планете, — ропот, который окончился еще одним жестоким кровопролитием для жителей Империи.

Угнетение Императором финансового благополучия и личной свободы имело и другой эффект, который Хэна особенно тревожил. Все больше и больше подавленных, обнищавших людей бросали старую жизнь и отправлялись на Илезию, чтобы стать паломниками или — как Хэн знал, — рабами.

Многие из новых паломников шли с Суллуста, Ботавуи и Кореллии — миров, которые недавно пережили репрессии за гражданские беспорядки и демонстрации против сбора налогов. Однажды, прибыв домой с очередной контрабандной перевозки, Хэн обнаружил, что т\'ланда Тиль впервые проводили свою операцию «возрождения» на Нар Шаддаа. В результате многие обитатели кореллианского сектора Нар Шаддаа собрали вещи и теперь ожидали посадки на корабль, летевший, кроме прочих мест, и на Илезию.

Услышал об этом, Хэн взял транспорт и помчался к очереди опустошенных, изможденных кореллиан, ждущих посадки на транспорт.

— О чем вы думаете? — выкрикнул он. — Илезия — это ловушка! Разве вы не слышали, что говорят о ней? Они заманят вас туда и превратят в рабов! Вы помрете на рудниках Кесселя! Остановитесь!

Пожилая женщина бросила на него подозрительный взгляд.

— Помолчите, юноша, — сказала она. — Мы отправляемся в лучшее место. Жрецы Илезии говорят, что позаботятся о нас, и жизнь наша будет лучше… благословенная жизнь. Здесь я не могу больше сводить концы с концами. Проклятая Империя лишает нас возможности жить честно.

Он ринулся в другой конец очереди, взывая к кандидатам в паломники, но и там бормотали те же слова и осыпали его руганью. Наконец, Хэн остановился с желанием зарычать от ярости, как вуки. Чубакка в отличие от него так и сделал.

— Чуй, у меня руки чешутся поставить бластер на парализацию и расстрелять их всех — иначе их не остановить, — горько заметил кореллианин.

Чуби выразил солидарность грустным ревом.

В последней отчаянной попытке Хэн попробовал поговорить с некоторыми из молодежи, дойдя даже до того, что предложил им работу. Никто его не слушал. В досаде он скоро оставил это занятие. Так уже было с ним однажды, на Аэфао — далекой планете на другой стороне Галактики. Туда тоже прибыли илезианские миссионеры, и Хэн пытался предупредить тех, кто отправлялся на эти корабли, но он не мог противостоять восторженным речам о Возрадовании. Только единицы низкорослых оранжевокожих гуманоидов-аэфанцев послушали его. Более сотни взошли на борт илезианского корабля миссионеров…

Хэн смотрел на очередь кореллиан, битком набивавшихся в ожидающий их транспорт, и покачал головой.

— Некоторые люди слишком глупы, чтобы жить, Чуй, — сказал он.

— Или слишком отчаялись, — добавил вуки.

— Да… Что ж, еще одно напоминание мне о том, что, если ты высунул голову, не жалуйся, что тебе ее отрубили, — с досадой сказал Хэн, поворачиваясь спиной к обреченным кореллианам и шагая прочь. — Когда я еще раз соберусь это сделать, ты меня огрей по-братски, чтобы я на землю грохнулся. Пора бы за эти годы научиться…

Чуй заверил его, что непременно так и сделает, и они вместе ушли.

* * *

Невзирая на то что его короткие ручки были полностью заняты кланом Бесадии, Дурга Хатт не собирался оставить поиски убийцы его родителя. Шестеро из его домашних работников умерли под жестокими допросами, но не было абсолютно никаких признаков, что кто-то из них мог быть в этом замешан.

Если домашний персонал был невиновен, то как оказался отравлен Арук? Дурга провел еще одну беседу с Миком Бидлором, в этот раз подтвердившим, что следы Ксеша-1 были обнаружены и в пищеварительном тракте Арука. Смертоносное вещество действительно было им проглочено.

Дурга отключил связь и долго ползал, в размышлениях блуждая по залам своего дворца. Выражение его лица было столь зловещим, что его прислуга — и без того, по понятным причинам, взведенная и на нервах — разбегалась при его приближении, словно он был злым духом из Вечной Тьмы.

Молодой господин Бесадии мысленно перебирал последние месяцы жизни своего родителя, отсчитывая каждый момент каждого дня. Все, что ел Арук, приходило из их кухонь и было приготовлено поварами — включая тех, кто теперь мертв. (Он сделал себе мысленную заметку нанять двух новых поваров…)

Дурга обследовал всю кухню и комнаты слуг на наличие хотя бы малейших следов Ксеша-1. Ничего. Единственное место, где он заметил след этого вещества, был пол офиса Арука, не далеко от того места, где обычно стояло его репульсорное кресло. Да и то, там были лишь крошечные частицы.

Дурга нахмурился, его от природы уродливые черты превратились в некое подобие демонической маски. Что-то шевелилось в нем. Воспоминание. Шевелилось… извивалось… копошилось.

Шевелилось… извивалось! Нала-квакши!

Картинка внезапно всплыла, четкая и ясная. Арук, тянущийся за очередной нала-квакшой. До этого момента Дурга ни разу не допускал возможность того, что яд мог проникнуть через живое существо — в конце концов, казалось разумным, что это существо умрет от яда задолго до того, как оно будет поглощено.

Но что, если нала-квакши невосприимчивы к действию Ксеша-1? Что, если их ткани накапливали в себе Ксеш-1 без вреда для них?

Арук любил этих амфибий. Он ел их каждый день, иногда не меньше дюжины за день.

— Осман! — заорал Дурга. — Подай сюда сканер! В офис Арука!

Чевин на миг появился, подтверждая приказ, и исчез. Звук его топота растворился вдалеке. С максимальной быстротой Дурга отправился в офис своего родителя.

Он лишь на несколько секунд опередил запыхавшегося слугу, несущего сканирующее устройство. Дурга выхватил прибор у него из рук и поспешил в кабинет. «Где оно?» — мысленно спрашивал он, дико оглядываясь вокруг.

«Вот здесь!» — озарила его догадка, и он кинулся в угол. Там стоял забытый старый аквариум Арука. Он использовал его для того, чтобы живая еда оставалась свежей, и в последние несколько месяцев его жизни этой живой едой были нала-квакши!

Опустив зонд сканера в аквариум, Дурга включил прибор. И несколько мгновений спустя, получил то, что искал. Минеральные отложения на стеклянных стенках шара содержали заметное количество Ксеша-1.

Дурга издал яростный вопль, от которого задрожала мебель, и в бешенстве разнес аквариум одним мощным ударом хвоста, круша мебель и уничтожая все на своем пути. Наконец, тяжело переводя дух, он остановился в развалинах кабинета Арука.

Тероенза. Лягушек прислал Тероенза.

Первым порывом Дурги было полететь на Илезию и лично превратить т\'ланда Тиль в кровавое месиво, но после секундного размышления он подумал, что будет ниже его достоинства в этом мараться. Кроме того, он не мог просто так покончить с верховным жрецом. Тероенза хорошо исполнял свои обязанности, и его было бы непросто заменить. Господин Бесадии с беспокойством понимал, что, если он убьет Тероензу, т\'ланда Тиль могут отказаться играть свою роль священников на Илезии. Тероензу ценили подчиненные. Кроме того, он был хорошим администратором, приносившим Бесадии стабильно растущий доход от фабрик спайса.

«Мне нужно будет найти ему достойную замену прежде, чем покончить с ним,» — подумал Дурга.

Плюс ко всему, продолжал размышлять Дурга, улики против верховного жреца зависели от обстоятельств. Существовала небольшая вероятность, что Тероенза был невиновен. Дурга пристально следил за расходами Тероензы, и большие суммы денег не уходили с его счетов. Он не мог приобрести яд, если только не каким-либо сверхсекретным путем… у него не было денег на большое количество Ксеша-1.

«Если только он не продал свою несчастную коллекцию…» — подумал Дурга, но он знал, что это не так. Он внимательно следил за всеми поставками, идущими на Илезию и с нее, и за последние девять месяцев Тероенза свою коллекцию ничуть не уменьшил, а, наоборот, расширил.

Господин Бесадии решил заняться подготовкой нового т\'ланда Тиль на этой же неделе. Он продолжит свои расследования и к тому времени, когда будет готов новый верховный жрец, наймет охотника за головами, чтобы тот принес ему рог Тероензы. Дурга представил, как будет смотреться этот рог на стене его кабинета, прямо рядом с голографическим портретом Арука.

Возможно, на Илезии не один Тероенза заслуживает смерти. Кто-то должен был поймать нала-квакш, упаковать их и погрузить на корабль. Дурга решил расследовать ситуацию со всех сторон, а потом уже выставлять заказ.

Конечно, настоящим убийцей был тот, кто приобрел Ксеш-1 и спланировал всю операцию. Главной подозреваемой у него была Джилиак. У нее были деньги, у нее был мотив.

Дурга уже начал искать связь между Джилиак и Малкитскими отравителями. Теперь он мог также выяснить, что связывает главу Десилийков и Тероензу…

Он обязательно что-нибудь найдет… какую-нибудь запись. Записи поставок, вклады и снятие денег со счетов, записи приобретений… где-то должна быть улика, связывающая и Тероензу, и Джилиак со смертью Арука, — и он, Дурга, ее найдет.

Он знал, что поиск потребует как времени, так и денег. УВЫ, его собственных личных денег. Дурга не отваживался рисковать своей, надо признать, ненадежной позицией главы Бесадии, расходуя огромные суммы на то, что можно было считать личным возмездием.

Зиер и прочие его очернители уже следили за ним, в любой момент готовые уличить его в неразумных тратах.

Нет, ему придется раскошелиться самому… и это истощит его личные ресурсы.

На мгновение Дурга подумал о «Черном солнце». Одно слово принцу Ксизору — и в его распоряжении будут все неиссякаемые капиталы «Черного солнца». Но это откроет «Черному солнцу» путь к захвату клана Бесадии и, возможно, всей Нал Хутты.

Дурга покачал головой. Он не мог пойти на такой риск. Как и не хотел оказаться одним из вассалов Ксизора. Он был свободным и независимым хаттом, и никакой фаллиенский принц не будет раздавать ему приказы.

Дурга покинул разгромленный кабинет Арука и отправился в свой собственный, где долго работал с декой. Он не мог действовать в ущерб своей деятельности в Бесадии, так что большинство его расследований проводилось ночью, пока остальные хатты спали.

С мрачным видом Дурга взял деку и начал вводить запросы на информацию.

Он нашел убийц своего родителя, он был уверен в этом. Он знал мотив и способ. Теперь нужно было найти доказательство, которое позволит ему бросить вызов Джилиак и потребовать личной уплаты кровавого долга.

Высунув от сосредоточенности кончик зеленоватого языка, Дурга забегал короткими пальцами по клавиатуре…

* * *

Тероенза медленно шагал по коридорам Илезианского административного центра на встречу с Киббиком. «Владыка» потребовал его присутствия почти двадцать минут назад, но Тероенза был занят. В прежние дни он никогда бы не осмелился томить повелителя хаттов ожиданием, но дела на Илезии менялись — медленно, но верно.

Власть его, Тероензы, росла. Этот идиот Киббик был просто слишком глуп, чтобы это понять.

Каждый день он строил планы, нанимал дополнительную охрану, с ведома Дурги, и укреплял оборону планеты. Вместо того чтобы нанимать гаморреанских охранников, сильных, но еще более тупых, чем Киббик, — а это о чем-то говорило! — Тероенза проводил тщательный отбор тренированных наемных бойцов. Они обойдутся дороже, но будут стоить того в битве.

А битва грядет, Тероенза знал это… Придет день, когда ему придется открыто объявить о разрыве с Нал Хуттой. Бесадии ни за что не спустит с рук такую претензию на независимость, но Тероенза планировал к этому подготовиться. Он направит свои войска в бой, и победа будет за ним!

Верховный жрец уже делал приготовления, чтобы доставить на Илезию брачных партнерш для жрецов т\'ланда Тиль. Его собственная партнерша, Тиленна, прибудет одной из первых. Киббик такой идиот, что, возможно, даже не сразу заметит это. Для т\'ланда Тиль мужчины и женщины их расы были без труда различимы. Для большинства других рас они казались практически одинаковыми, если не считать наличие рога у мужчин.

Также Тероенза планировал усилить оборону, даже если для этого ему придется продать часть своей коллекции. Он разузнал цену наземного турболазера и ужаснулся, но, возможно, с деньгами ему поможет Джилиак. В конце концов, он, Тероенза, был единственным, кто мог сообщить о ее причастности к убийству Арука. Ясное дело, что она захочет остаться с ним в хороших отношениях.

Добравшись до приемного зала Киббика, Тероенза помедлил перед входом, намеренно напуская на себя раболепный вид. Он не хотел, чтобы Киббик знал о его намерениях. Не сейчас.

Но уже скоро…

«Скоро, — успокоил себя Тероенза. — Играй свою роль. Слушай его болтовню. Соглашайся с ним. Льсти ему. Скоро тебе больше не придется этого делать. Еще несколько месяцев, и с его глупостью будет покончено. Скоро…»

* * *

Первое, что сделал Хэн Соло, получив «Сокол Тысячелетия» — вызвал свою подругу, Саллу Зенд, полетать наперегонки. С маленькой и не слишком мощной «Брией» он и надеяться не мог на то, чтобы обогнать ее «Отчаянного беглеца»…

Всякий раз, когда у них был груз, предназначавшийся для Кессельской Дуги, двое контрабандистов мчались сквозь опасную территорию космоса. Они часто доставляли спайс и другие товары в систему Стеннесс, и Кессельская Дуга была кратчайшим путем до этого пункта.

Один забег Хэну удалось выиграть, во втором победила Салла. Два корабля практически ни в чем не уступали друг другу. Проигрывать никто из обоих контрабандистов не любил, и их дружеские соревнования становились все более жаркими. Они начинали идти на риск… на серьезный риск. Особенно Салла. Будучи экспертом, она вела корабль в одиночку и гордилась своим умением выжимать из него всю мощь.

Однажды утром Хэн и Салла, покинув ее квартиру вместе, пообещали друг другу встретиться на Камсуле — одном из семи обитаемых миров в системе Стеннесс.

Эд Макбейн

Хэн улыбнулся.

Послушаем за Глухого

— Проигравший платит за ужин?

Она улыбнулась в ответ.

— Я закажу самое дорогое блюдо только назло тебе, Хэн.

Глава 1

Хэн рассмеялся, помахал рукой, и они расстались, направившись к своим кораблям.

Живительный душистый ветерок, набегавший со стороны парка, лениво вздыхал в широких открытых окнах участка. Было пятнадцатое апреля, и столбик термометра не опускался ниже двадцати градусов. Мейер в одиночестве сидел за своим столом и медленно перелистывал отчет районного отделения; золотистые блики подрагивали на его лысой голове, на губах застыла блаженная улыбка, хотя Мейер читал сводку ограблений. Щека покоилась на ладони согнутой руки, голубые глаза скользили по напечатанной странице, и сидел он в солнечном свете, как еврейский ангел на крыше собора Дуомо. Даже звонок телефона в этот яркий весенний день прозвучал для него как щебетанье тысячи жаворонков.

Полет до Кесселя прошел без примечательных событий. Хэну удалось обогнать Саллу почти на пятнадцать минут, но у одного из дроидов-погрузчиков, приписанных к его кораблю, произошел какой-то сбой, и это замедлило процесс погрузки. «Отчаянный беглец» Саллы приземлился совершенно безумным образом, еще когда Хэн загружался, и тому едва хватило пяти минут, чтобы опередить ее на взлете.

– Детектив Мейер, – сказал он, – восемьдесят седьмой участок.

Вторым пилотом у него был Чуи, а Ярик — стрелком на верхней турели. Имперские патрули в районе Кесселя появлялись, в эти дни все чаще и чаще.

– Я вернулся, – сказал голос.

Выходя на Дугу, Хэн застучал по клавишам передатчика.

– Рад слышать, – благодушно отозвался Мейер. – Вот только знать бы еще, кто именно вернулся.

— Гляди в оба, — велел он Ярику. — Я не хочу, чтобы патрули имперцев свалились нам на голову.

– Ну-ну, детектив Мейер, – сказал голос. – Ты не мог забыть меня так скоро, ведь правда?

— Будет сделано, Хэн. Только поглядывай за своими сенсорами, а я уж их подстрелю быстрее, чем они что-то сообразят.

В звуке голоса было что-то неуловимо знакомое. Мейер пришел в себя.

Первым препятствием на вылете с Кесселя был Мау — опасный регион космоса, условно сферической формы, содержащими черные дыры, несколько нейтронных звезд и множество звезд главной последовательности. На расстоянии, в ночном небе Кесселя, Мау казался мягким, размытым, переливающимся сиянием, сильно напоминающим туманность. Но по мере приближения корабля, его сферические очертания стали яснее. Мау сиял светом своих солнц, ионизированного газа и кометных хвостов, змеящихся цветными лентами. На Хэна хищными глазами уставились диски черных дыр.

– Я слишком занят, чтобы играться, мистер, – сказал он, нахмурившись. – Кто это?

На фоне более темных участков Мау они казались почти белыми. Под меняющимся углом полета «Сокола», эти глаза щурились, сужались или широко распахивались. В центре каждого ока булавочной головкой чернел зрачок засасываемого дырами звездного вещества.

– Говори громче, – ответил голос. – У меня плоховато со слухом.

«Почти как джунгли илезианской ночью, — подумал Хэн. — Черная ночь с неотступным взглядом хищника…»

Внешне ничего не изменилось. Телефоны и печатные машинки, картотека и камеры для арестованных, охладитель воды, плакаты разыскиваемых, приспособление для снятия отпечатков пальцев, столы, стулья – все еще было омыто солнечным ярким светом. Но, несмотря на летающие в воздухе золотые пылинки, Мейеру показалось, что комната сразу как-то выцвела, будто этот напомнивший о себе голос лишил комнату привлекательности и обнажил всю ее убогую сущность. Нахмуренное лицо Мейера совсем омрачилось. Телефон молчал, только тихо потрескивало в трубке. Он был в комнате отделения и потому не мог организовать проверку анонимного абонента. Кроме того, опыт подсказывал ему, что этот человек (если это действительно был тот, о ком думал Мейер) не будет долго висеть на линии и не даст возможности блеснуть виртуозам из телефонной компании. Он уже пожалел было, что вообще снял трубку, – довольно странная мысль для дежурного полицейского. Молчание затягивалось. Мейер не знал, что предпринять, чувствуя себя глупым и беспомощным. В голове крутилось одно: «Боже мой, это опять началось!..»

Перемещаться по периметру Мау на обычных субсветовых скоростях было опасно, но гнать по нему в полную мощь было равносильно самоубийству. Взглянув на сенсоры, Хэн увидел, что Салла нагоняла их. Он прибавил скорость, увеличивая ее до тех пор, пока не помчался быстрее, чем когда-либо раньше.

– Послушайте, – сказал он. – Может, вы все-таки представитесь?

— Теперь ей нас не догнать, — сказал он Чубакке. — Я сохраню первенство, пока мы не окажемся в Бездне, а там уж мы намного оторвемся и уйдем в гипер по меньшей мере на двадцать минут раньше, чем «Отчаянный беглец».

– Ты и так меня знаешь.

«Бездна» представляла собой серьезное астероидное поле, заключенное в тонкий газовый рукав близлежащей туманности. Вместе Мау и Бездна делали Кессельскую Лугу опаснейшим местом. Услышав, как Хэн расхвастался, Чуи издал далеко не радостный стон и предложил кое-что другое.

– Нет, не знаю.

— Что ты имеешь в виду — позволить ей победить нас? — возмутился Хэн. Пальцы, облаченные в перчатки, летали над переключателями, в то время как корабль пронесся через первый сектор черных дыр. Газ и пыль из ближних звезд уходили в них длинными, сине-белыми и розовыми потоками. — Ты с ума сошел? Я не покупаю ужин! Я выиграю филе нерфа с жареным хвостом ладнека. Все по полной программе и абсолютно честно!

– В таком случае, ты даже глупее, чем я подозревал.

Чуби нервно посмотрел на индикатор скорости «Сокола» и озвучил свое предложение.

Затем последовала еще одна долгая пауза.

— Ты оплатишь всем ужин, если я снижу скорость? — Хэн недоверчиво воззрился на второго пилота. — Эй, друг, свадьба сделала тебя слишком мягким. Я справлюсь! И «Сокол» справится. Мы выиграем!

– Эй! – позвал Мейер.

Пока он говорил, на сенсоре отразился значок «Отчаянного беглеца», безумно увеличивающего скорость. Хэн расширившимися глазами уставился на приборную панель.

– Ага, – отозвался голос.

— О нет… — прошептал он. — Салла, ты что задумала? Не делай этого!

– Чего ты хочешь?

Через несколько мгновений плоская форма «Беглеца» вытянулась, затем исчезла из реального пространства.

– Спокойно, спокойно, – сказал голос.

Чубакка зарычал.

– Черт побери, что тебе нужно? – взорвался Мейер.

— Салла! — бессмысленно выкрикнул Хэн. — Ты с ума сошла! Микропрыжок возле Мау — это самоубийство!

– Если ты будешь богохульствовать, – заявил голос, – я вообще не стану с тобой говорить.

Заставив Чуи разволноваться, Хэн лихорадочно увеличил скорость еще больше, пытаясь отыскать на сенсорах «Отчаянного беглеца».

В трубке раздался тихий щелчок. Мейер уставился на замолчавшую трубку, затем кивнул и положил ее на аппарат.

— Куда ее понесло? Безумная женщина! Куда она делась?

Если случилось так, что вы стали полицейским, то всегда найдется пара людей, в которых вы не испытываете никакой необходимости.

Прошло десять минут, потом пятнадцать. «Сокол» мчал, огибая Мау по периметру. Хэн едва удерживался от того, чтобы самому сделать микропрыжок, но у него не было возможности выяснить курс, которым последовала Салла. Единственное, в чем он мог быть уверен, — она не стала бы прыгать с одной стороны Мау на другую. Глубокие гравиколодцы черных дыр и нейтронных звезд выдернули бы ее из гиперпространства раньше времени — и, возможно, прямо в объятия черной дыры, в точку без возврата.

Глухой был именно из этих людей. Для полицейских он был без всякой надобности с момента его первого появления, когда он посеял панику в половине города со своей неудавшейся попыткой ограбления банка. Не нужен он был полиции и на следующий раз, когда собирался убить заместителя мэра города, а заодно кучу других с целью вымогательства, и только чудо помешало осуществиться этому тщательно продуманному преступлению. Вот и сейчас он им был совсем не нужен. За каким бы чертом он ни появился, снова сталкиваться с ним не хотелось.

Нет, она должна была прыгнуть вдоль периметра — скорее всего, чтобы попасть прямо к Бездне…

– Кому он вообще нужен? – недовольно пробурчал лейтенант Питер Бернс, детектив. – Лично мне он сейчас совсем не нужен. А ты уверен, что это именно он?

Чубакка взвыл и ткнул волосатым пальцем в сенсоры.

– Голос вроде его.

— Это она! — сказал Хэн, глядя на показатели «Отчаянного беглеца». Салла продолжала перемещаться, но она двигалась не к Бездне. Она…

– Мне некогда им заниматься, когда у меня висит этот взломщик с кошками, – заявил Бернс.

— О нет… — прошептал Хэн, чувствуя, как его охватывает ужас. — Чуй, должно быть, что-то пошло не так. Она идет неправильно… — Он снова сверился с приборами. — Она вышла из гипера прямо в магнитное поле нейтронной звезды!

Он встал из-за стола и подошел к открытому окну. В парке через дорогу не спеша прогуливались влюбленные, молодые мамаши толкали детские коляски, девочки прыгали через веревочку, а патрульный полицейский болтал с мужчиной, выгуливавшим собаку.

«Отчаянный беглец» все еще двигался, но уже не по прямой. Корабль Саллы, находясь в тысяче километров от нейтронной звезды, заворачивал на высокую орбиту. Сенсоры Хэна показывали выплески смертоносной плазмы, вырывающиеся по обе стороны плоского диска, отмечавшего расположение нейтронной звезды.

– Мне он не нужен, – повторил Бернс и вздохнул. Затем лейтенант резко отвернулся от окна. Он был некрупным, но широкоплечим мужчиной, с волосами скорее белыми, чем седыми, с грубо обтесанными чертами лица и с твердым взглядом голубых глаз. Он оставлял впечатление сдержанной силы, казалось, что эта сила была закалена, заточена, а потом спрятана в ножны, Он неожиданно улыбнулся, удивив Мейера.

— Должно быть, гравиколодец или магнитное поле повредили ее навикомпьютер, и она вышла из микропрыжка не там, где надо… — Хэн выдохнул, чувствуя, как его грудь словно сжало гигантской невидимой рукой. — Ох, Чуй… ей не выжить…

– Если он еще позвонит, – сказал Бернс, – скажи, что мы все ушли.



– Очень смешно, – мрачно заметил Мейер.

За несколько минут корабль Саллы достигнет апоастра самой высокой и медленной точки своей орбиты вокруг умирающей звезды. Потом, еще через какие-то минуты, орбита «Отчаянного беглеца» завернет, и корабль Саллы пройдет сквозь край плазменного выброса. Смертельный уровень радиации сожжет ее за мгновения.

– Между прочим, мы даже не уверены, что это он.

За два удара сердца сотня воспоминаний о Салле промчалась в голове Хэна. Салла улыбается ему спросонок… Салла в сверкающем платье ведет его на вечер в казино… Салла с перепачканным лицом чинит гипердвигатель — так же легко, как большинство людей готовят завтрак… За исключением того, что Салла никогда не умела готовить…

– Я думаю, это все-таки он, – сказал Мейер.

– Ладно, давай подождем, может, он еще позвонит.

— Чуй… — хрипло прошептал он, — мы должны попытаться спасти ее.

– О, если это он, то позвонит обязательно! – заверил Мейер.

Чубакка бросил на него взгляд, потом указал мохнатым пальцем на сенсоры и зарычал.

– Кстати, а что с этим проклятым взломщиком? – спросил Бернс. – Так он, пожалуй, обчистит все дома на Ричардсон, если мы его вскоре не возьмем.

— Знаю, знаю. «Отчаянный беглец» ужасно близок к этому всплеску, — сказал Хэн. — И если мы приблизимся, велик риск того, что наш корабль собьется с курса и последует туда же за «Беглецом». Но, Чуй… мы должны попытаться.

– Там сейчас Клинг, – ответил Мейер.

Голубые глаза вуки сузились целеустремленно и решительно, и он согласно зарычал. Салла была их другом. Они не могли бросить ее.

– Как только вернется, сразу его ко мне с рапортом, – сказал Бернс.

Хэн открыл частоту на коммуникаторе «Сокола», одновременно лихорадочно задавая расчеты своему навикомпьютеру.

– А что мне делать с Глухим?

Бернс пожал плечами.

— Салла? Салла? Это Хэн. Дорогая, ты там? Мы постараемся до тебя добраться… но ты должна будешь делать то, что я тебе скажу. Салла? Прием!

– Послушать его, узнать, что ему нужно, – он улыбнулся, еще раз удивив Мейера, – Может, он хочет забежать мимоходом.

Пока навикомпьютер просчитывал возможные вектора приближения, он еще два раза попробовал установить связь. Он знал, что магнитные поля, ионизированный газ и выбросы плазмы могли навести помехи, но надеялся, что мощные передатчики и сенсоры «Сокола» смогут сквозь них пробиться.

– Ну да, конечно, – хмыкнул Мейер.

— Чуй, скажи Ярику, пусть оденет вакуумный скафандр и стоит возле шлюза с магнитным захватом и лебедкой. Я велю ей катапультироваться, мы пересечемся с ее траекторией и подберем ее.

Ричардсон Драйв была боковая широкая улица позади Силвермайн Оувел. На ней стояло шестнадцать больших жилых домов, и дюжину из них за последний месяц посетил кошачий взломщик.

Чуй скептически посмотрел на Хэна.

В полицейской мифологии взломщики – сливки преступного мира. Будучи высококлассными профессионалами, они умеют мгновенно и беззвучно вскрыть двери или окна и забраться в квартиру, точно оценить, где может быть спрятан ящичек с ювелирными изделиями, быстро и тщательно перешерстить всю квартиру, а затем исчезнуть так же беззвучно, как появились. Согласно профессиональным сказкам, они все как один джентльмены, не прибегающие к насилию, если их не провоцировать или не ставить в безвыходное положение. Послушав полицейские байки о взломщиках (кроме, конечно, взломщиков-наркоманов, основная масса которых – беспомощные дилетанты), можно подумать, что их работа требует тщательных тренировок, большого дарования, сверхъестественной самодисциплины и огромной смелости. Не случайно фраза «дух взломщика» перекочевала в обиходную речь из полицейского лексикона. Это недоброжелательное уважение, этот полупоклон со стороны следователей, полностью подтвердились в полдень пятнадцатого апреля, когда детектив Берт Клинг разговаривал с мистером и миссис Анджиери в их квартире на Ричардсон Драйв, 638.

— Не смотри на меня так! — отрезал Хэн. — Я знаю, что это будет сложно! Навикомпьютер рассчитает вектор так, чтобы мы держались в стороне от магнитного поля выброса. Не стой тут и не говори мне, что все может пойти не так! Давай!

Чубакка поспешно вышел.

– Чисто, хоть целуй, – сказал Клинг, в восхищении приподняв бровь, и это относилось к тому факту, что а квартире не было ни малейших следов, ни отметин от стамески на окнах, ни выбитых цилиндров в замке, ни причудливых свидетельств работы стеклорезом или ломиком.

Хэн снова обратился к коммуникатору.

– Вы закрывали все двери и окна, когда уезжали? – спросил он.

— Салла… Салла, это «Сокол». Прием. — Он подумал, не ударилась ли Салла о приборную панель при резком возвращении в реальное пространство. Она могла лежать там без сознания… или мертвой.

– Да, – ответил мистер Анджиери.

— Детка, ответь мне. Прием, Салла…

Это был мужчина лет пятидесяти, хорошо загоревший к в рубашке дикой расцветки с короткими рукавами. И то, и другое явно было приобретено на Ямайке.

Он продолжал вызывать ее, приближаясь к, координатам апоастра. Магнитное поле нейтронной звезды было настолько мощным, что, должно быть, сбило все активные системы «Отчаянного беглеца» в тот момент, когда Салла вышла из гиперпространства. А значит, почти наверняка, это вывело из строя и единственную спасательную капсулу «Беглеца», так как эта система обычно была включена постоянно — готовая к экстренному и мгновенному катапультированию.

– Мы всегда закрываемся, – добавил он. – Это ведь город.

Салла все еще двигалась с той же скоростью, на которой она ушла в гиперпространство, но теперь она никак не могла затормозить или изменить направление. И что наиболее важно, ей не хватало мощности, чтобы вырваться из гравиколодца. Ее затягивало на все более низкую орбиту, потом ее корабль достигнет границы дыры, и… взрыв.

Клинг опять смотрел на дверной замок. Это был не тот тип, который можно открыть пластинкой целлулоида, но и следов подбора не было никаких.

Хотя к тому времени, когда это произойдет, Салла будет мертва по меньшей мере уже пять минут от прохождения через язык плазмы…

– Есть еще у кого-нибудь ключ от вашей квартиры? – спросил он, закрывая дверь.

«Можно подумать, я это допущу,» — мрачно задумался Хэн.

– Есть. У управляющего. У него ключи от всех квартир в доме.

— Салла? Салла? Ты слышишь меня? Прием, Салла!

– Я имею в виду – кроме него, – сказал Клинг.

Наконец, послышались щелчки помех, затем едва различимый ответ.

– У моей матери есть, – сказала миссис Анджиери.

— … Хэн… «Беглец»…двигатели отключились. Питания нет…батареи разряжаются…ничего не могу… все кончено, милый… не лети за мной…

Она была невысокая, чуть моложе мужа. Глаза ее беспокойно метались по квартире. Клинг знал, что у нее сейчас протекала первая реакция, она только осознавала, что кто-то проник в их личное пространство, кто-то вошел в их дом и безнаказанно бродил по нему, что кто-то держал в руках ее собственность и забрал ее вещи, по праву принадлежащие ей. То, что украдено, не было самым важным, ювелирные изделия скорее всего застрахованы. Очевидно, сама мысль потрясла ее. Если кто-то может войти и украсть, то почему кто-нибудь другой не войдет, чтобы убить?

Хэн громко выругался.

– Могла она приходить сюда, пока вас не было? Я имею в виду вашу мать.

— Нет! — крикнул он в коммуникатор. — Салла, слушай меня и делай точно, что я скажу! Да, с «Беглецом» все кончено, но не с тобой, Салла! Тебе придется покинуть корабль, и у тебя на это всего несколько минут! Твоя капсула была включена во время удара?

– А зачем?

— …Да, Хэн…капсула не работает… не могу катапультироваться…

– Ну, я не знаю. Чтобы присмотреть...

Так он и думал. От капсулы не было толку, электронные схемы перегорели. Он облизнул губы.

– Нет.

— Нет, ты можешь катапультироваться! Мы идем за тобой! Салла, пробирайся к шлюзу на корме и залезай в вакуумный скафандр! Возьми оба ускорителя, слышишь меня? Когда первый выгорит, включай второй. На всю мощь! Я попытаюсь пересечься с твоей траекторией, но хочу, чтобы ты была как можно дальше от «Беглеца» и этой плазмы!

– Полить цветы...

– У нас нет цветов, – сказал Анджиери.

— Не поможет… мне прыгать?

– Кроме того, моей матери восемьдесят четыре года, – добавила миссис Анджиери. – Она редко уезжает из Риверхеда. Она живет в Риверхеде.

— Да, черт побери, прыгать! — Хэн подправил курс. — Я буду там через восемь минут. И хочу, чтобы ты мчала от «Беглеца» во весь дух по следующим координатам… — Он бросил взгляд на навикомпьютер и передал ей набор цифр. — Слышишь?

– Могла она дать кому-нибудь ваши ключи?

— Но «Беглец»… — послышался слабый ответ.

– Я не думаю, чтобы она вообще помнила, что у нее есть наши ключи. Мы дали ей ключи несколько лет назад, когда только въехали сюда. Вряд ли она ими когда-нибудь пользовалась.

— К черту «Беглеца»! — рявкнул Хэн. — Это просто корабль, у тебя будет другой! Ну же, Салла! Хватит возражать, сложностей и так хватает! У тебя три минуты, чтобы одеть скафандр! Вперед!

– Видите ли в чем дело, – сказал Клинг. – Следов взлома нет. Логичнее всего предположить, что он вошел сюда при помощи ключа.

Он связался по внутреннему передатчику с Яриком.

– Ну, полно, я не думаю, чтобы это сделал мистер Кой, – сказал Анджиери.

— Ярик, магнитный захват и лебедка у тебя? Ты готов?

– Кто?

— Так точно, Хэн, — сказал Ярик. — Только дай мне знать, когда будет визуальный контакт. В этом шлеме плохо видно.

– Мистер Кой. Управляющий. Он бы не сделал ничего такого, правда, Мэри?

— Непременно, приятель, — кратко ответил Хэн. — Вот координаты для захвата, — он повторил их. — На счету каждый миг, так что не медли. Любой сбой — и мы зацепим край магнитного поля и застрянем, как «Беглец». По сути, у нас только один шанс добраться туда и безопасно выбраться. Ясно?

– Конечно, нет, – подтвердила его жена.

— Ясно, Хэн, — напряженно сказал Ярик.

– Тем не менее, я с ним поговорю, – сказал Клинг. – Дело в том, что в этом квартале произошло двенадцать взломов и модус операнда у всех одинаковый – ни следов вторжения, ни отпечатков. Поэтому, если это не банда управляющих, которые занялись взломом, то...

Приближая корабль к координатам спасения, Хэн волновался, что ускорителям Саллы не хватит мощности, чтобы унести, ее достаточно далеко от обреченного судна. Они могли врезаться в «Беглеца», а Хэну этого не хотелось. «Сокол» был фрахтовиком, не созданным для искусного и тонкого маневрирования. По правде говоря, Хэн мог корабль хоть на уши поставить, но подобрать крошечного человека в скафандре, при этом стараясь не попасть под магнитное излучение выброса, было достаточно рискованно, не говоря уже о том, что в них мог врезаться «Беглец».

И Клинг улыбнулся. Миссис Анджиери улыбнулась в ответ. Он напомнил ей ее сына, разве что волосы были разные. У сына – каштановые, а Клинг – блондин. Ее сын был крупный парень, выше шести футов ростом, чем напоминал Клинга, а кроме этого, у обоих была приятная мальчишеская улыбка. Это несколько примирило ее с мыслью об ограблении.

Хэн в который раз тщательно перепроверил курс. Он должен был сделать это четко, с первой попытки. Нужно было добраться до нее прежде, чем она попадет под воздействие смертельной плазмы. Перед ним предстала краткая жуткая картина, как они поднимают на борт сожженный радиацией труп, и он заставил себя сосредоточиться на управлении. Этот маневр был, возможно, самым сложным за весь его пилотский опыт…

– Мне нужен перечень всего похищенного, – сказал Клинг, – и тогда мы...

Несколько минут спустя, Хэн, уже взмокнув, начал вводить в курс поправки, ведущие его к точке пересечения. Он сбросил скорость… замедлил корабль еще… и еще раз. Остановиться полностью он не решался, опасаясь, что его затянет в магнитное поле…

– Есть шансы, что похищенное возвратится? – спросил Анджиери.

Он не отрывал взгляда от сенсоров. На экранах вырастал «Беглец», висевший на расстоянии не больше пятидесяти километров.

– Видите ли в чем дело, мы разошлем перечень всем комиссионным магазинам в городе. Иногда это дает очень неплохие результаты. Однако, временами вещи уходят из города и тогда их вернуть очень сложно.

— Ярик, я держу визуальный контакт с. Будь на связи.

– Вряд ли он понес драгоценности в комиссионку.

— Понял тебя, Хэн. Я на связи.

– Ну, иногда бывает, – сказал Клинг. – Хотя, если быть откровенным, я думаю, что здесь мы имеем дело с вором крупного калибра, и, как мне кажется, он работает через перекупщика. Я могу и ошибаться. Все равно не повредит, если комиссионные будут знать, какие драгоценности мы ищем.

Успела ли Салла катапультироваться? Хэн попробовал вызвать ее. Ответа не было, но велика была вероятность того, что комлинк ее скафандра недостаточно мощен, чтобы пробиться до него сквозь помехи.

Мистер Анджиери хмыкнул с сомнением.

Обреченный фрахтовик вырастал на обзорном экране. Хэн сбросил скорость еще раз, едва решаясь моргнуть. Где она? Хватило ли у нее смелости прыгнуть?

– Я еще хотел спросить, – сказал Клинг. – Котенка тут не было?

– Чего-чего?

Смелости Салле было не занимать, Хэн знал это. Но прыгать в космос, где только ты и бездонный вакуум — это любого напугает. Хэн закусил губу, представляя, как она отталкивается от шлюза «Беглеца» и запускает первый ускоритель. Ему случалось одевать космический скафандр, но болтаться в бесконечной пустоте, простиравшейся во всех направлениях, ему совершенно не нравилось. И уж конечно, он никогда не пытался в одном только скафандре бороздить просторы космоса. Кореллианин не был уверен, что у него хватило бы смелости сделать то, что он требовал от Саллы…

– Котенка. Взломщик обычно оставляет котенка.

До того как стать контрабандисткой, Салла работала техником на корпоративном транспорте. Он надеялся, что она не утратила своих навыков управления скафандром.

– Кто-кто?

Хэн посмотрел на схемы своих навигационных панелей. На них светилась нейтронная звезда и спирально направленная вниз орбита «Беглеца». Точка «Сокола» быстро приближалась к ней. Тридцать кликов…

– Ну, тот самый взломщик, о котором я говорил.

Ядовито-зеленый язык гибельной плазмы, окруженный фиолетовым ореолом магнитного поля…

– Оставляет котенка?

Хэн сглотнул. Так близко…

– Вот именно. Что-то вроде визитной карточки. Среди взломщиков довольно много умных ребят, и им, конечно, кажется, что они могут долго безнаказанно морочить голову честным гражданам и полиции.

Расстояние сократилось до двадцати кликов. Он поднял глаза и через обзорный экран посмотрел на плоский, напоминавший минока, силуэт «Беглеца».

– Да-а, – протянул мистер Анджиери. – Если он совершил уже двенадцать краж, и вы до сих пор не в состоянии его поймать, то вы, мне думается, правы, он действительно водит вас за нос.

«Где она? — подумал он, снова сверяясь с со схемой. — Где…?»

Клинг покашлял, прочищая горло.

— Я вижу ее! — неожиданно закричал Хэн. — Ярик, я вижу ее! Пока только на приборах, но будь начеку!

– Но здесь, насколько я знаю, нет котенка...

Он внес несколько небольших изменений в курс, чтобы точно совпасть с траекторией Саллы. Она шла к нему на хорошей скорости, достаточно быстро, чтобы двигаться по прямой, но не настолько, чтобы подвергнуться риску потерять контроль и сорваться в штопор. Хэн восхитился ее умением обращаться со скафандром.

– Нет.

— Готово, Хэн, — сказал юноша, затем пробормотал что-то в полголоса… молитву? Хэн был слишком занят, чтобы спрашивать.

– Он обычно оставляет котят на туалетном столике. Маленьких, но каждый раз разных. Не больше месяца от роду.