Генри Бернс



Свадьба мертвецов

(«Северо-Запад», 1998, том 44 «Конан и зов Древних»)



Полуденное солнце заливало слепящим светом бескрайние равнины, по которым неспешным шагом двигался караван верблюдов, груженных тюками с овечьей шерстью, бычьими шкурами и прочими товарами, предназначавшимися для продажи на богатых многолюдных рынках Аренджуна. Привыкшие к палящей жаре верблюды шли мерной поступью, равнодушно глядя перед собой. Караванщики, которым тоже были привычны длинные переходы и ночевки под открытым небом, дремали, поудобнее устроившись на спинах животных.

То и дело прикладываясь к фляге с теплым кислым вином, Конан зорко вглядывался в приближающиеся холмы, за которыми вскоре должны были показаться городские стены Аренджуна. Выйдя несколько дней назад из Шема, караван проделал утомительный поход и, миновав Хорайю и Коф, вступил на землю Заморы. Особых приключений в пути не было, если не считать неудачную попытку покушения на тюки овечьей шерсти во время ночной стоянки в небольшой деревушке, лежавшей у подножия скалистых гор на юге Кофа.

Предвкушая легкую добычу, разбойники, гогоча и улюлюкая, вынырнули из темноты, и трое из них тут же отправились прямиком на Серые Равнины, а остальные в панике разбежались. Караван был небольшим, всего сорок верблюдов, но охраняли его десять опытных и хорошо вооруженных воинов. Этого разбойники, конечно, знать не могли, и, уж конечно, не догадывались, что среди охранников был сам Конан-киммериец.

Именно он в считанные мгновения снес головы троим любителям легкой наживы, обратив шайку в бегство. Остальные охранники успели лишь выпустить несколько стрел вслед убегавшим разбойникам. К этой стычке Конан не мог отнестись серьезно – по всему было видно, что на караван напали новички, которые, получив отпор, тотчас побросали свое оружие и бросились прочь, пуская от страха ветры и проклиная Нергала, подбившего их на эту ночную вылазку. Конан был доволен – его добычей стали пара хороших кинжалов да горсть монет, найденных в поясах обезглавленных разбойников.

Однако, когда караван пересек границу Заморы, киммериец проверил колчан со стрелами и, вынув из мешка три метательных ножа, сунул их себе за пояс, приготовившись к более серьезным сражениям. Остальные караванщики тоже были начеку – они хорошо знали, что эти места наводнены бандами головорезов.

Впрочем, пока все было на удивление спокойно. Когда караван вступил в Замору, солнце лишь едва показалось над горизонтом, а теперь оно стояло в зените, обрушивая на путников беспощадную жару, но никаких грабителей не было видно. К вечеру караван должен был добраться до Аренджуна. Конан невольно усмехнулся, вспомнив о своих приключениях в этом гостеприимном городе. Когда-то он здесь славно повеселился, пропивая за ночь в кабаке целое состояние, отобранное у какого-нибудь ротозея из числа нобилей, торговцев или ювелиров, так и не научившихся как следует охранять свои богатства. Но однажды, чуть не попавшись в лапы стражникам в Шадизаре и чудом избежав тюрьмы, Конан покинул Замору. Изрядно побродив по Коринфии, Офиру и Кофу, киммериец подался в Шем, где дочь знатного вельможи из Эрука подарила ему немало восхитительных ночей. Не на шутку увлекшись красавицей, Конан осыпал ее дорогими подарками, для чего ему постоянно приходилось совершать налеты на местных богачей. Вот тут-то случай и свел его с торговцем, который нанял киммерийца сопровождать караван в Замору.

Конан ни за что бы не согласился на подобное предложение – он терпеть не мог длинные переходы, да еще медленным верблюжьим шагом, и зверел от скуки, глядя на колышущиеся горбы животных. К тому же сама роль охранника была северянину совсем не по нутру – сколько раз он сам грабил такие караваны, и теперь он запросто мог столкнуться с кем-нибудь из бывших товарищей.

Но отказаться Конан не мог, потому что торговец этот поступил великодушно – он спас киммерийца от тюрьмы, когда ночная стража застукала его на месте преступления. Перелезая через стену, чтобы поживиться в богатом доме, Конан запутался в хитроумно расставленной сети, точно в паутине гигантского паука, и беспомощно барахтался, не в силах дотянуться до висевшего у него за поясом кинжала.

Подоспела стража, и киммерийцу, извергавшему проклятия Нергалу, пришлось бы худо, если б не хозяин дома. Он появился у ограды с факелом в руках и отослал стражу. Ничего не понимающие охранники топтались на месте, соображая, что все это значит, но купец заверил их, что Конан – слуга, выполняющий его поручение. Потом он помог киммерийцу выбраться из сети и повел к себе в дом. Усадив гостя на мягкие подушки, купец наполнил кубки ароматным аргосским вином, и с улыбкой протянул один из них Конану.

Испытывая поначалу новое и непривычное чувство смущения, киммериец залпом осушил кубок, но, видя, что ему ничего не грозит, обрел прежнюю уверенность. А хозяин, не скупясь наливая вино, завел разговор. Оказалось, что Бешмет – так его звали – и сам в прошлом частенько промышлял воровством, грабежами и мошенничеством, сколотил состояние, взял в жены дочь богатого торговца и зажил, как примерный и всеми уважаемый гражданин славного города Эрука.

– Когда я увидел тебя в сетке, – говорил он, потягивая вино из своего кубка,- сразу вспомнил молодость. Знаешь, я до сих пор терпеть не могу стражников, вот и решил вызволить тебя из беды.

Темнокожая рабыня принесла еще два кувшина и блюдо с жареной бараниной. Последнее время у Конана было туго с деньгами, соскучившись по сытной еде и выпивке, он уже безо всякого стеснения впился зубами в мясо, не забывая обильно заливать его превосходным янтарным напитком.

Бешмет поглядывал на киммерийца одобрительно – синеглазый гигант ему явно нравился. Разгоряченные вином, оба до зари вспоминали свои похождения и приключения, не упуская возможности для большего впечатления приврать самую малость.

Когда же поздний ужин подошел к концу и Конин чувствовал себя вполне насытившимся и довольным, хозяин наконец приступил к делу.

– Мне нужен надежный человек, который мог бы отправиться с моим караваном в Аренджун и взять на себя его охрану,- сказал он, не сводя пытливых глаз с киммерийца.

«Только-то! – подумал Конан. Он давно сообразил, что гостеприимный Бешмет не зря потчует незваного гостя отборными яствами и дорогим вином. Киммериец был готов к любым неожиданностям, но это предложение разочаровало его.- Тех нескольких монет, что я получу за это ползание по пустыне, мне не хватит даже на одну ночь в приличном трактире! Неужели у этого пройдохи не найдется для меня дела поинтереснее?»

– Не буду скрывать, друг мой, что это не простой караван, и мне очень нужно, чтобы он благополучно добрался до Аренджуна,- неспешно продолжал Бешмет.- В тюках будет овечья шерсть и бычьи шкуры, но главная ценность не в этом. В один из тюков я спрячу шкатулку, в которой находится очень дорогая для меня вещь. Для грабителей она не представляет никакого интереса, но если они нападут на караван, то наверняка прихватят ее с собой, а мне бы этого очень не хотелось. Это семейная реликвия, знак нашего рода, и она не должна попасть в чужие руки. Боги наказали меня за прежние грехи, не дав мне детей, но в Аренджуне живет мой любимый племянник Корхас. Отныне он должен хранить эту реликвию. Дела не позволяют мне отправиться туда самому, а он собирается жениться, вот я и решил сделать ему подарок к свадьбе.

«Врешь ты все, старый плут,- подумал Конан, осушая очередной кубок.- Сказал бы прямо, что хочешь переправить контрабанду! Ты кому заливаешь про любимых племянников и семейные реликвии? Ну да ладно, поеду,- решил киммериец.- Докопаюсь я до твоей шкатулки и с удовольствием посмотрю, что там внутри!»

– Далековато забрался твой племянник,- пробурчал Конан, вытирая рот ладонью. – Кром знает, когда я доберусь до Аренджуна, да и появляться мне в тех краях пока рановато – кое-кто там давно точит зубы, поджидая меня. У тебя что, нет своей охраны?

– Охрана есть,- нетерпеливо мотнул головой Бешмет.- Но я же тебе говорю, в грузе будет спрятана ценная вещь, и ни в коем случае нельзя допустить, чтоб она пропала. Мои охранники – люди надежные, но я все равно им не доверяю. А сегодня, увидев тебя, я сразу понял, что, если караван будешь охранять ты, мне нечего бояться.

– С чего вдруг такое доверие? – прищурился Конан.- Ты же хорошо знаешь, что я не упущу того, что само идет мне в руки. Не боишься, что мне понравится твоя шкатулка?

Уверяю тебя, она совсем не ценная,- поспешно замахал руками Бешмет.- Тебе от нее не будет никакого проку. А вот заплачу я тебе за работу хорошо.

– И сколько же?

– Пять золотых за каждый день пути, – с гордостью проговорил Бешмет.- Кроме того, тебя вознаградит и мой племянник. Караван вернется назад, а ты можешь оставаться в его доме сколько захочешь – будешь вволю есть и пить, а он найдет тебе какое-нибудь прибыльное дело. Не пожалеешь!

– Десять монет за каждый день пути, тогда я согласен, – отрезал Конан, решив поторговаться.- Не забудь, что в Заморе полно грабителей, за каждой горкой ждут путников, так что я из-за твоей реликвии своей головой рискую.

– Ладно,- вздохнув, согласился Бешмет.- Пусть будет десять. Тебе повезло, парень, я еще никогда не платил охранникам столько. Но ты мне нравишься, и я хочу, чтоб ты работал на меня с удовольствием. Думаю, мы и впредь пригодимся друг другу-

«Этот ослиный хвост врет. Что у него па уме непонятно, но я все равно докупаюсь до правды, – думал Конан, вновь наполняя кубок.- В конце концов, Нергал с ней, с этой реликвией! Я получу свои деньги, а заодно повеселюсь в Аренджуне. Там, наверное, ужо по мне соскучились… И все же что это за штука, ради которой я буду рисковать жизнью?»

– А где эта реликвия? Можно хоть посмотреть на нее? – как можно более равнодушно осведомился киммериец.

– Не обижайся, друг мой, но ее никто не должен видеть,- покачал головой Бешмет.- Она будет надежно спрятана, и прошу тебя, не ищи ее. Я понимаю, ты молод и любопытен, но послушай старика: тебе выпала большая удача, что ты встретился со мной, а в доме моего племянника ты найдешь все, что тебе нужно, так что не руби сук, на котором сидишь.

Его слова только подогрели любопытство Конана.

– Хорошо,- сказал он.- Договорились. Когда ехать?

– Все уже готово,- обрадовался Бешмет.- Можно хоть завтра на рассвете.

Выспавшись на роскошной мягкой кровати, Конан поднялся с первыми лучами солнца и, плотно позавтракав, вышел во двор, где шли последние приготовления к отправке каравана. К нему сразу же подскочил охранник – свирепого вида парень, вооруженный до зубов.

– Ну, готов?- мрачно спросил он, неприязненно рассматривая киммерийца.- Если ты и в дороге будешь таким неторопливым, то мы недалеко уедем.

Конан промолчал, решив не наживать себе врагов раньше времени, да и настроение у него было такое, что разговаривать ни с кем не хотелось. Он грустил о красавице Дамире, с которой не успел даже проститься, и вот теперь расстается, Нергал знает насколько – может быть, навсегда…

В пути Конан тоже старался ни с кем не ссориться и вообще не привлекать к себе внимания. На первой же стоянке, надумав прощупать тюки, киммериец понял, что затея это пустая,- охранники и караванщики не спускали друг с друга глаз. Наверняка, с каждым из них Бешмет поговорил отдельно, а может быть, велел им следить именно за киммерийцем.

Конан решил даже не пытаться найти шкатулку в дороге. «В доме племянника будет намного легче ее найти,- думал он.- Если это действительно реликвия, то ее поставят на видное место. А если что-нибудь другое… Ладно, все равно найду!»

И вот караван уже приближался к Аренджуну. Верблюды неторопливо вышагивали по узкой извилистой тропинке, вьющейся между зелеными холмами. Благословенный глаз Митры освещал каждый кустик, за которым могли притаиться разбойники. Все вокруг по-прежнему казалось спокойным, но Конан знал, что эта тишина обманчива.

Сколько раз он сам прятался на этих холмах, подстерегая очередной караван,- место для засады было самым подходящим. Вот и теперь он нисколько не удивился, увидев, как ближайшие кусты едва заметно зашевелились. Киммериец оставался спокойным – в этих местах его знала каждая собака, к тому же те, кто собирался напасть на караван, и представить себе не могли, что самый известный разбойник охраняет их долгожданную добычу.

Как только верблюды приблизились к кустам, оттуда вылетело несколько стрел, одна из них просвистела у самого уха Конана, две других ранили охранников. Выругавшись, киммериец вскинул лук и выстрелил. В зарослях кто-то жалобно хрюкнул.

Конан один за другим метнул в кусты два ножа и приготовился кинуть третий, но его остановил громкий крик:

– Стой! – И в следующее мгновение из кустов показалась плешивая макушка Кушара, давнишнего приятеля Конана по воровским набегам и лихим попойкам.- Век мне пить прокисшую мочу Нергала, если это не Конан-киммериец! Эй, не стреляй, давай уладим дело миром!

– Нет у меня с тобой никаких дел, старая задница! – рявкнул Конан, продолжая держать в руке нож, готовый для броска.- Ты что, раньше не мог разглядеть, в кого стреляешь? Твои шакалы ранили моих людей!

– Баш на баш,- отозвался Кушар и поднял руки, показывая, что он безоружен.- Твои люди ранили моих, а ты лично ухлопал моего дружка. Впрочем, я прощаю тебе их – этого дерьма в любом кабаке Аренджуна навалом.

Охранники продолжали держать луки наготове, вопросительно поглядывая на Конана. Сунув нож за пояс, киммериец сделал им знак опустить оружие. Они молча повиновались – после ночного сражения с грабителями Конан стал их негласным вожаком.

Кушар выволок из кустов старого облезлого осла и, взгромоздившись на него, подъехал к северянину.

– Где тебя демоны носили все это время? – беззаботно спросил он.- Давненько я тебя не видел в Заморе, киммериец. Никак ты решил поменять вольные хлеба на хозяйские харчи?

– Не твоего ума дела, плешивая обезьяна,- огрызнулся Конан.- Лучше расскажи, что нового в Аренджуне.

Кушар хитро прищурился.

– Да разное болтают,- глубокомысленно протянул он.- По правде говоря, я и сам хотел бы разузнать все получше, но пока я не могу туда въехать ни на белом коне, ни на этом поганом ишаке. Вот, если бы ты взял меня с собой, я бы проскочил через ворота под видом караванщика и тогда… Не волнуйся я в долгу не останусь,- поспешно добавил он, видя, что Конан не торопится с ответом.- Ты же знаешь, Кушар добро не забывает.

– А как же твоя шайка? – спросил Конан.- Как ты собираешься протащить ее в город?

– Да нет, что ты! – усмехнулся Кушар.- Я им скажу, чтобы ждали меня в нашем логове. Да и потом, я же говорил, что такого дерьма…

– Ладно,- остановил его Конан, которому хотелось поскорее добраться до города.- Нергал с тобой. Догоняй нас.



* * *



В огромном, поражающем своей роскошью доме племянника Бешмета Корхаса вовсю шла подготовка к торжествам. Гости уже съехались, и хотя до свадьбы оставалось еще три дня, пировать начали заранее. В доме нашлось место и для балагана лицедеев, прибывших для увеселения гостей. Но, якобы устав с дороги, шуты и фокусники тут же предались безудержному пьянству, и гости развлекали себя сами.

Узнав о прибытии каравана, хозяин дома вышел на крыльцо, и к нему тотчас подскочил тот самый свирепый охранник, что пытался затеять ссору с Конаном в доме Бешмета, звали его Ульсар. За все время пути они не перекинулись ни словом, но киммериец нередко ловил на себе его пристальный настороженный взгляд. Шепнув что-то племяннику Бешмета, Ульсар вытащил из-за пазухи свиток и отдал ему. Тот развернул пергамент и принялся читать, а затем взглянул на Конана, стоявшего неподалеку и, расплывшись в улыбке, приветственно помахал ему рукой.

Киммериец подошел ближе и остановился, выжидая.

– Приветствую тебя, храбрый воин! – Хозяин дружелюбно похлопал Конана по плечу.- Я уже кое-что слышал о твоих подвигах, потом ты мне расскажешь подробнее. А сейчас умойся и проходи в дом. Я буду рад принять у себя такого гостя.

Он вновь повернулся к Ульсару, а Конан устало побрел в дальний угол, где, гогоча и отфыркиваясь, уже обливались холодной водой охранники. Вылив на себя несколько ведер, киммериец присел на скамью в тени деревьев и, с интересом разглядывая огромный, со множеством построек, двор, прикидывал, что же ему делать дальше.

Верблюдов разгрузили, тюки сложили в сарай и заперли на крепкий замок. Конан уже давно догадался, что шкатулки там и в помине не было. Но тогда где же она? Ульсар передал хозяину письмо – ясно, что в нем говорилось и о киммерийце,- но никакой шкатулки Конан у него в руках не видел.

– Эй, киммериец! – прервал его размышления голос хозяина.- Рано спать! Отдохнешь за столом!

Конан поднял голову, племянник Бешмета стоял посреди двора и махал ему рукой. Почувствовав, что умирает с голода, киммериец вскочил на ноги и быстрым шагом направился к дому.

В большой, увешанной коврами зале, куда хозяин привел Конана, стоял большой овальный стол и мягкие диваны, на которых возлежали полупьяные гости, проворно запускавшие свои ненасытные пальцы в блюда с разнообразными яствами. Появление могучего варвара было встречено с интересом, который, впрочем, угас, как только красивые смуглянки-рабыни внесли в залу серебряные подносы с новыми кушаньями и напитками.

Хозяин усадил Конана за стол, сел рядом и, взяв в руки бокал, провозгласил тост за нового гостя – доблестного и храброго воина, спасшего караван от грабителей. Гости опасливо покосились на киммерийца, но тем не менее выпили охотно. Осушив два кубка подряд, Конан набросился на еду, поглощая все, до чего можно было дотянуться. Насытившись, он откинулся на мягкую спинку дивана и принялся с интересом разглядывать сидевших за столом.

По всему было видно, что племянник дяде под стать – его хитрой физиономии с трудом удавалось выражение благочестия. Да и гости, несомненно, были из числа его дружков по разбоям и грабежам. Похоже, остепенились они совсем недавно и еще не успели утратить прежних привычек – над столом густым облаком витали скабрезные шуточки и крепкая брань. Было тут и несколько девиц, они то и дело повизгивали, когда чья-нибудь грубая мужская рука слишком нескромно проникала в складки их одеяний. Которая из них была невестой, Конан определить не смог,- скорее всего, ее тут и не было.

– Почему никто не пьет? – раздался вдруг мощный рык Корхаса. Вопрос был совершенно напрасным – гости налегали на вино, как запаленные кони, дорвавшиеся до водопоя,- но Корхасу, видимо, просто нравилось так шутить.- Вино живет дольше, чем жалкие людишки, может быть, оно даже вечно. Стало быть, в нем заключена вечная жизнь, и его надо пить как можно больше!

Гости весело рассмеялись, спорить с хозяином им не хотелось, и они дружно наполнили кубки.

– Вино вину рознь,- неожиданно подал голос тощий юнец в каком-то странном наряде со свисающей там и сям бахромой.- В хорошем вине, может, и жизнь. А вот я однажды выпил такого, что меня чуть наизнанку не вывернуло!

Гости вновь рассмеялись.

– Ты, молокосос, просто пить не умеешь,- усмехнулся плечистый верзила, ковыряя в зубах серебряной зубочисткой.- Так что, если соберешься снова показать нам свои кишки, то лучше заранее выйди во двор.

– Сам иди, Нергалово отродье! – обидевшись, крикнул юнец и покраснел.- Это ты, вонючий боров, пить не умеешь, а я, если хочешь, на спор перепью любого!

– Нет уж, не надо! – давясь от смеха, воскликнул хозяин.- Что я потом с тобой, вывороченным наизнанку, буду делать? Я ведь не лекарь, чтобы собирать твою требуху и в нужном порядке запихивать тебе в пасть!

Юнец побагровел, но сдержался, не решаясь затевать перебранку с хозяином дома. Метнув злобный взгляд на обладателя серебряной зубочистки, он залпом осушил свой кубок и, гордо выпятив подбородок, уставился в замысловатый рисунок ковра, висевшего на стене.

Корхас же, вновь призвав всех налечь на вино, неожиданно выскочил из-за стола и стремительно бросился к двери. Конан удивленно посмотрел ему вслед и решил, на всякий случай, проверить на месте ли его кинжал. Бросив взгляд на гостей, киммериец увидел, что они тоже ничего не понимают. Он собрался было встать из-за стола и посмотреть, что там произошло, но тут Корхас вернулся и с блаженной улыбкой влил себе в глотку очередную порцию вина.

– Живот прихватило,- охотно пояснил он притихшим гостям.- Да так, что думал – не добегу! Если у кого тоже в брюхе волнение намечается, так не стесняйтесь – эка невидаль! Во дворе места всем хватит. Удерживаться от этого дела не стоит – видит Митра, нет муки хуже!

– Это точно! – радостно подхватил тему розовощекий крепыш.- Вот мне однажды пришлось терпеть на приеме у самого немедийского короля – выйти-то нельзя, а прием все никак не кончался. Так я весь пятнами пошел. А уж какие ветры при этом пускал – придворные дамы в обморок падали!

– Что ты врешь, воронья падаль! – неожиданно рявкнул дюжий детина с окладистой всклокоченной бородой, сидевший рядом с Конаном.- С каких это пор тебя, бородавку на заднице Нергала, стали пускать в королевский дворец? Небось пережрал в каком-нибудь кабаке и пускал свои ветры в нос местным шлюхам! То-то они, должно быть, потешались!

– Ах ты, волосатая репа! – задохнувшись от возмущения, заорал розовощекий.- Если тебя никогда дальше отхожего места не пускали, то не меряй по себе других! Да я с тобой и там рядом бы сидеть не стал, тем более тут, за одним столом! – С этими словами он вскочил, выхватив из-за пояса кинжал.

Рывком поднявшись на ноги, «волосатая репа» тоже вытащил кинжал, и неизвестно, чем бы все закончилось, если б хозяин миролюбиво не произнес:

– Ладно-ладно, успокойтесь! Для того, что ли, мы тут собрались, чтобы посмотреть, как вы пускаете друг другу кровь? Мы веселиться хотим! И пить вино! Что это опять никто не пьет? – повернулся Корхас к остальным гостям.- Обидеть меня хотите?

Гости загалдели и вновь потянулись к своим кубкам. Смотреть на кровопускание и в самом деле никому не хотелось. Забияки, тяжело дыша и не отводя друг от друга многообещающих взглядов, неохотно сели на свои места и тоже принялись за вино.

Откинувшись на подушку, Конан с ухмылкой наблюдал за буйными гостями. Он был изрядно пьян, но все же мысль, которая появилась у него сразу, как только он попал в этот дом,- воспользовавшись пьяной кутерьмой, выбраться из-за стола, хорошенько обследовать дом, выяснить, что здесь плохо лежит, а если повезет, узнать, что это за шкатулка,- не покидала его.

Но время шло, киммериец поглощал кубок за кубком, блюдо за блюдом, и желание подниматься из-за стола и куда-то тащиться постепенно угасло.

«А, Нергал с этой вашей семейной реликвией,- лениво думал Конан.- Лучше постараться свести дружбу с этим племянником… как бишь его… Корхасом. Он пройдоха, каких мало, сразу видно. Может, он действительно подыщет мне какое-нибудь стоящее дельце. А прихватить хозяйское добро я всегда успею!»



* * *



Проснувшись утром на широкой мягкой кровати, Конан с удивлением обнаружил рядом с собой одну из девиц, принимавших накануне вечером участие в пирушке. Он не помнил, как добрался ночью до кровати, и тем более, как затащил туда эту красотку.

– Эй,- Конан потряс мирно посапывающую девушку за плечо.- Ты как здесь оказалась?

Она открыла глаза и блаженно потянулась.

– Ты так пожирал меня за столом глазами, что я решила прийти к тебе ночью.

– И?

– Увы,- вздохнула девица, приподнимаясь на локтях.- Храпеть ты умеешь мощно, а вот нижняя часть твоего тела, как я ни старалась, будто семь раз умерла.

Конан побагровел.

– Я тебе сейчас покажу, маленькая врунья,- начал было он, но в этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошел уже изрядно подвыпивший хозяин.

– Все валяетесь? – хрипло спросил он, кинув плотоядный взгляд на обнаженную девицу.- Пора уже и за дело приниматься, а то вино скиснет! – И довольный своей шуткой Корхас захохотал.

Конан, у которого голова гудела, а во рту пересохло, не заставил себя долго упрашивать и мгновенно спрыгнул с кровати, тут же забыв про соблазнительницу.

Когда он вошел в залу, половина гостей уже восседала на своих местах, торопливо вливая вино в горящие глотки. Позевывая, почесываясь и бормоча себе что-то под нос, подтягивались и остальные. Рассевшись вокруг стола, они некоторое время сосредоточенно жевали и глотали, стараясь поскорее вернуть себе бодрость духа.

– А чего это Ахтуб и Мехад? Оторвать свои задницы от кроватей не могут? – раздался вдруг среди чавканья чей-то голос. – Видать, вчера так нализались, что теперь будут дрыхнуть до вечера!

– И этот, как его там… Керд! – добавил хозяин, оглядев стол.- Наверное, до сих пор продолжает разбрасывать свои внутренности.

Тут Конан заметил, что за столом не хватает троих – тощего юнца, которого вчера подняли на смех, и двух самых беспокойных гостей, едва не изрезавших друг друга кинжалами. «Да Нергал с ними,- подумал киммериец,- очухаются – приползут».

Постепенно за столом становилось все веселее и оживленнее. Раскрасневшийся толстяк, размахивая жирными руками с нанизанными на пальцы дорогими перстнями и не переставая жевать, рассказывал о каком-то своем очень богатом приятеле.

– Глаза у него, конечно, бесстыжие,- давился он, чавкая и икая.- Но зато денег! Столько успел наворовать, что хоть три века живи – все равно не успеешь растратить!

Конан навострил уши, стараясь уловить все, что было связано с неведомым ему денежным мешком, но из-за гула, царившего в зале, сделать это было довольно трудно.

– Он такие пиры закатывает,- продолжал толстяк, влив в себя очередной кубок.- Не поверите, пока сами не увидите! Вина, к примеру, мимо глоток льют столько, что вам и не снилось,- у любого из вас в погребе меньше хранится. А потом еще и одаривает каждого гостя, да так, что насилу все домой приволочешь!

– Брехня все это,- насмешливо перебил толстяка долговязый смуглолицый гость.- Ты по своему наглому обыкновению вечно несешь всякие небылицы, Нергал знает, откуда ты их берешь. Про себя-то небось нечего рассказать, вот и хвастаешь какими-то выдуманными приятелями. Я вот, например, могу сказать про себя: у меня денег – что у табуна коней волос в хвостах.

Выпучив осоловевшие глаза, толстяк недоверчиво посмотрел на смуглолицего.

– Ну что уставился, как коза на горох? – презрительно ухмыльнулся тот.- Будто не знал? Да все это знают! Мне скрывать нечего! Я нажил свои богатства честным трудом…

– Ха-ха-ха! – громко рассмеялись сразу трое или четверо гостей, один из которых чуть не подавился петушиной ногой. Его сосед по столу начал так яростно колотить товарища по спине, что тот с размаху ткнулся лицом в блюдо с горячим красным соусом. Когда бедолага поднял голову, гости загоготали так, что на столе запрыгала посуда. Зрелище было действительно смешное, и Конан тоже оглушительно, до слез, расхохотался.

Когда гости, в изнеможении постанывая, затихли, вновь раздался голос Корхаса:

– Просто в балаган ходить не надо! А кстати, где эти поганые шуты, которых наняли развлекать нас? Мерзкие шпагоглотатели,- пьют небось, не просыхая! Пропивают мое добро, спускают мои денежки. Напрасно я заплатил им вперед! Эй, ты! – крикнул он слуге, подпиравшему стену у двери.-Пойди-ка приведи их сюда, пусть покажут, что умеют1

Слуга вскоре вернулся, пинками гоня перед собой упиравшегося карлика.

– Только один оказался на месте, мой господин.- Он с презрением оглядел карлика с головы до ног и ни с того ни с сего закатил ему звонкую оплеуху.- Остальные, должно быть, уже с утра в кабаке.

Завопив, словно его убивают, карлик неожиданно бросился на слугу и вцепился зубами ему в ногу. Теперь слуге пришла очередь орать. Гости вновь заржали, но тут хозяин, нахмурившись, стукнул кулаком по столу.

– А ну-ка хватит! Не дадут посидеть спокойно! То один затеет драку, то другой! Что я – нанялся вас разнимать? Пусть тот, кто не умеет вести себя в приличном доме, катится в задницу к Нергалу! Я никого не держу! И ты катись отсюда! – повернулся он к карлику, который наконец разжал зубы, оставив в покое ногу всхлипывающего слуги.

Гости притихли, удивленно глядя на внезапно разъярившегося хозяина.

– Я есть хочу,- в наступившей тишине вдруг отчетливо произнес карлик.

– Что? – изумился Корхас.

– Я хочу есть,- повторил карлик, спокойно глядя ему в глаза.- Они пошли в кабак, а меня не взяли. Меня никогда с собой не берут.

– Это почему же? – спросил вмиг остывший хозяин.

– Потому что они дураки и болваны. Ослиные головы! Потому что знают, что я умнее их всех, вот и злятся.

– Ишь ты! – покачал головой Корхас, разглядывая маленького человечка.- Ну что ж, раз так, садись к столу, пользуйся моей добротой. А если ты такой умный, может, расскажешь что-нибудь этакое?

– Сначала поем,- спокойно ответил карлик, обходя стол в поисках свободного места.

Конан встретился с ним глазами и поманил к себе. Место рядом с киммерийцем было свободно – бородатый детина, сидевший тут вчера, видно, все еще отсыпался.

Карлик неторопливо подошел к Конану и залез на диван, деловито подложив себе под тощий зад насколько подушек, чтобы возвышаться над столом не хуже остальных. Уверенно придвинув к себе огромное блюдо с жареным мясом, он начал с невероятной скоростью поглощать кусок за куском.

«Интересно, сколько же в него влезет?» – подумал Конан, не в силах оторвать изумленного взгляда от своего маленького соседа.

Все гости замерли и, перестав жевать, чавкать и булькать, уставились на карлика, которого, казалось, нисколько не смущало всеобщее внимание. Когда блюдо опустело, он аккуратно вытер салфеткой рот, залпом осушил кубок и сразу налил себе еще, а затем еще и еще раз. Выпив последнюю порцию, карлик приподнялся и подвинул к себе блюдо, на котором громоздилась гора жареной дичи, и вновь заработал челюстями.

Выйдя из оцепенения, гости зашептались, затем загалдели, обсуждая невероятный аппетит внезапно попавшего в их компанию сотрапезника.

– Ну что, теперь расскажешь нам что-нибудь? – подал голос Корхас, словно очнувшись от наваждения.

– Я еще не поел,- отозвался карлик, отодвигая пустое блюдо и шаря глазами по столу в поисках следующего.

Конан достал с середины стола блюдо с фаршированными утками и поставил его перед соседом. Тот критически скользнул по нему взглядом и задумчиво процедил:

– Я бы предпочел сначала свиные отбивные, а уж потом утки. После говяжьих почек в молочном соусе.

Кто-то из гостей торопливо придвинул ему требуемые блюда, и вновь с неослабевающим вниманием все стали наблюдать, как ловко карлик с ними расправляется.

Ждать пришлось недолго. Доев последний кусок, малыш вновь наполнил свой кубок и осушил его одним глотком. Взяв в руки кувшин, он заметил, что тот пуст, и потянулся к другому, в котором тоже не было ни капли. Нахмурившись, карлик покачал головой, выразительно пощелкал по кувшину пальцами и укоризненно взглянул на хозяина, который, отчего-то покраснев, вдруг засуетился и замахал слугам, чтоб поскорее несли еще вина.

Но карлик теперь даже не взглянул на мигом принесенные кувшины. Непредусмотрительность хозяина, похоже, сильно обидела малыша, и он, скользнув презрительным взглядом по не съеденным еще кушаньям, вынул из-за пояса длинный узкий нож и принялся ковырять им в зубах.

– Ну ладно, хоть немного заморил червячка,- задумчиво пробормотал он.- Теперь, пожалуй, стоит слегка вздремнуть.

С этими словами он откинулся на спинку дивана и мгновенно уснул. Гости вновь возбужденно зашумели – на этот раз в их возгласах слышалось откровенное восхищение.

– Вот это фокус! – радостно потирая руки, воскликнул Корхас. – Не то что какие-то дрянные шпагоглотатели! Этот может целого слона проглотить, да ему еще и мало покажется! Подумать только – этакая козявка, а вмиг сожрал столько, сколько десять голодных рабов жевали бы до вечера! Клянусь Митрой, я оставлю этого парня у себя и буду показывать за деньги! Он принесет мне целое состояние!

– Да он сожрет у тебя целое состояние! – выкрикнул смуглолицый, задумчиво глядя на карлика.- Отдай его лучше мне, а не то быстро разоришься. Я-то не буду его баловать, а вот применение ему найду подходящее.

– Ну уж дудки! – замотал головой хозяин.- Такое чудо я никому не отдам. Он мой!

«Как бы не так! – подумал Конан, взглянув на невозмутимо храпевшего карлика.- Дурак ты, Корхас, если думаешь, что он согласится зарабатывать тебе деньги. У этого малыша не такой характер, он никому не будет подчиняться. А вот мы с ним явно поладим».

Конан взял в руки кубок и, медленно попивая вино, принялся размышлять о том, что надо бы выбрать момент и поговорить с карликом, рассказать ему о таинственной шкатулке и постараться убедить его принять участие в этом деле. Маленький, ловкий, способный пролезть в любую щель, к тому же явно смелый и хладнокровный, карлик мог бы стать незаменимым напарником Конану.

Еще раз взглянув на спящего малыша, киммериец увидел, что тот совсем молод,- должно быть, его ровесник. У него было тонкое красивое лицо, совершенно не похожее на те, которыми обычно одаривает карликов природа. Лишь неестественно короткое тело – будто его долго вдавливали в землю, не давая расти,- говорило о том, что малыш, видно, перенес тяжелую болезнь или травму.

«Главное, что у него с головой все в порядке,- подумал Конан,- А то, что он не стар, как раз очень хорошо. Значит, так же любознателен, как и я».

Между тем вечерний мрак опустился на землю, а гости так и сидели за столом, лишь ненадолго выползая во двор по нужде. На карлика ужо никто не обращал внимания, текли прежние разговоры, к которым Конан лениво прислушивался, не принимал участия, он не хотел привлекать к себе внимания. Киммериец даже успел немного вздремнуть, и вот теперь, проснувшись и с хрустом разминая затекшие члены, решил, что пора действовать.

Посмотрев на карлика и обнаружив, что тот по-прежнему спит без задних ног, Конан выбрался из-за стола – там уже начиналась очередная перебранка – и нетерпеливо направился во двор. Обойдя его со всех сторон и не найдя ничего интересного, он вернулся в дом, но направился не в залу, а свернул в коридор, который заканчивался лестницей, ведущей на второй этаж, к комнатам гостей.

Наверху было тихо. Конан, затаив дыхание, крался мимо спален и вдруг наткнулся на приоткрытую дверь. Он остановился и, оглянувшись, потянул массивную бронзовую ручку.

Полоса света от горевшего в коридоре факела упала в темную комнату и осветила лежащего на ковре человека. Конан проскользнул в комнату и склонился над телом. Оно лежало в какой-то зловонной луже. Стараясь не вдыхать мерзкий запах, киммериец перевернул беднягу на спину и невольно отшатнулся, увидев посиневшее, распухшее лицо, вылезшие из орбит глаза и вывалившийся изо рта багровый язык.

«Кром, это же тот юнец, который рассказывал, как однажды чуть не вывернулся наизнанку, перебрав за ужином,- подумал Конан.- Как же его… Керд! Похоже, на сей раз ему действительно удалось это сделать».

Наклонившись ниже, киммериец понял, что Керд лежал в том, что выпростал из своего желудка.

Бесшумно выйдя в коридор, Конан подошел к следующей двери. Открыв ее и убедившись, что в комнате пусто, он направился дальше. На очереди была спальня, в которой Конан провел предыдущую ночь,- там тоже никого не было. Девица, которую киммериец обнаружил утром в своей постели, бесследно исчезла.

Распахнув следующую дверь, Конан увидел посреди комнаты два полураздетых трупа. Их переворачивать не пришлось – Ахтуб и Мехад лежали на спине, у каждого из груди торчал кинжал.

«Вот и доспорились, болваны»,- подумал Конан и поспешил дальше.

Внезапно снизу раздался шум, кто-то громко топал по лестнице. Спрятавшись за углом коридора, Конан затаил дыхание и прислушался.

– Сейчас мы сдернем их с кроватей! – грохотал хозяин.- Ишь, хитрые какие! Мы тут мучаемся, давимся вином, чтобы утром встать с больной головой, а они спокойно дрыхнут! А ведь завтра, подлецы, будут задирать нос, святош из себя строить! Не выйдет! Сейчас мы их притащим вниз и заставим наверстать все, от чего они так позорно уклонились!

Сопровождавшая Корхаса толпа гостей одобрительно зашумела. Судя по всему, все они дружно встали из-за стола, исполненные справедливого негодования к предателям, покинувшим ряды мучеников и отлеживающимся на мягких кроватях.

Конан услышал, как хозяин вошел в спальню. Гости, толкаясь и шумя, ввалились за ним. Самое время присоединиться к ним! В два прыжка киммериец оказался у двери – и тут гудение пьяной толпы стихло, гости замерли, с недоумением и ужасом уставившись на труп Керда.

Растерянно озираясь по сторонам, Корхас медленно подошел к юноше и наклонился.

– Керд…- позвал было он, но, поняв, что тот уже больше никогда не откликнется, резко выпрямился и обернулся к гостям: – Как же это он так? Неужели так сильно перебрал вчера? Говорили же ему, не пей, раз не умеешь, а он, дурак, не послушался старших… нализался… и вот…

Корхас горестно вздохнул, пожал плечами и шагнул к двери. Вмиг протрезвевшие гости последовали за ним, уже не толкаясь и не произнося ни звука. Выйдя в коридор, они уставились на Корхаса, словно предчувствуя, что их ждет дальше.

– Идемте к Ахтубу,- ни на кого не глядя, глухо проговорил хозяин.- Не нравится мне все это. Ох, не нравится.

Процессия молча двинулись по коридору. На Конана, который шел позади всех, никто не обратил внимания.

Распахнув дверь комнаты Ахтуба, Корхас решительно шагнул внутрь, но тотчас вернулся.

– Там никого нет,- пояснил он напуганным гостям.- Ничего не понимаю. Ладно, пошли к Мехаду.

Приоткрыв следующую дверь, Корхас просунул в щель голову и, вздрогнув всем телом, попятился.

– Они там,- прошептал он, дико озираясь.

– И… что они там делают? – с трудом шевеля жирными губами, спросил толстяк, стоявший ближе всех к двери.

– Пойди и посмотри! – злобно огрызнулся Корхас, Вместо прежнего добродушного весельчака перед гостями стоял грозный хозяин, глаза его метали громы и молнии.- Что вытворяют в моем доме, собачьи головы! Можете резать кого хотите на куски, можете жрать друг у друга печень, но только не здесь! У меня приличный дом, меня все уважают! Ко мне на свадьбу придет вся верхушка городских властей! А вы своими безобразиями хотите опозорить меня на всю Замору? Видит Митра, таких ублюдков я больше никогда не позову в свой дом!

– Да что там такое, Корхас? – с дрожью в голосе спросил толстяк и, не дожидаясь ответа, просунул голову в дверь.- О, Митра…

Смуглолицый распахнул дверь и вошел в комнату, за ним потянулись и остальные. Постояв молча у распростертых на залитом кровью ковре тел, гости почесали макушки и гуськом вышли в коридор, где продолжал бушевать Корхас. Конан задержался в комнате чуть дольше всех. Приглядевшись повнимательнее к мертвым, он заметил нечто странное – оба были заколоты совершенно одинаково, ударом в сердце – никаких других царапин или порезов на них не было, следов драки тоже не наблюдалось. Создавалось впечатление, будто противники, подойдя друг к другу вплотную, спокойно закололи друг друга.

Или за них это сделал кто-то другой.

В мрачном молчании гости во главе с хозяином спустились вниз и уселись за стол. Есть уже никому не хотелось, а вот к вину тотчас со всех сторон потянулись нетерпеливые руки.

– Так вот, шелудивые псы,- сказал Корхас, опрокинув в себя кубок и вытерев рот ладонью.- Это дело я уж как-нибудь замну – не буду перед свадьбой шум поднимать. Но если кто-нибудь из вас опять затеет какую-нибудь пакость, всех вытолкаю в шею из моего дома и не посмотрю, что люди будут судачить – мол, Корхас гостей разогнал! Поняли, бесстыжие рожи?

Гости согласно закивали, не поднимая глаз от своих кубков. Некоторое время пили молча, но вот наконец кто-то потянулся к блюду с жареной дичью и аппетитно захрустел крылышком куропатки. За ним и другие зачавкали и захрюкали. Вскоре пиршество уже шло своим чередом, будто ничего и не случилось.

Конан огляделся – где же карлик? Он совсем забыл о малыше, который еще совсем недавно мирно похрапывал рядом с ним на диване.

«Надо пойти поискать его у балаганщиков,- подумал Конан.- Лучше не откладывать наш разговор. В этом доме происходят странные вещи, и мне совсем не хочется задерживаться здесь надолго. А может, он воспользовался тем, что все ушли, и потихоньку прокрался в покои, где прячут ценности, да роется сейчас в них. Он большой хитрец, этот малыш!»

– А где шмакодявка? – спросил хозяин, заметив отсутствие карлика.- Не хватало еще, чтобы и этот клоп что-нибудь выкинул! Допустим, упал в отхожую яму да и утоп!

– Это, скорее, Турф свалится! – хмыкнул гость, лицо которого украшал кривой багровый шрам. Он туда бегает после каждого глотка, а остановится никак не может – пихает и пихает в свое жирное брюхо все подряд, от жадности!

Все рассмеялись, а толстяк Турф побагровел, поперхнувшись куском бараньей ноги, выплюнул его на стол и заорал:

– Ты, кривая рожа! Лучше на себя посмотри! Пусть я часто хожу на двор – что в этом плохого? А вот ты этого не делаешь. Лень, видно, задницу от дивана оторвать – сидишь тут и воняешь, как десять отхожих ям!

Обладатель шрама перестал смеяться и, схватив со стола пустую тарелку, метнул ею в толстяка, попав тому прямо в лоб. Турф истошно завопил и, схватив в руки кувшин, собрался было запустить им в обидчика, но тут хозяин изо всей силы грохнул кулаком по столу.

– Опять? – зарычал он, поднимаясь с дивана.- Я же предупреждал вас, негодяи, что выгоню вон, если снова затеете свару! Но вижу, вы со мной не считаетесь! А раз так, убирайтесь к Нергалу в задницу, и немедленно!

– Прости, Корхас,- плаксиво залепетал Турф, виновато глядя на хозяина.- Он первый начал! Я сидел тихо, никого не трогал…- Вдруг толстяк покрылся красными пятнами, на лбу выступила испарина, лицо исказила страдальческая гримаса.

Но причиной тому было вовсе не чувство вины или страха перед разгневанным хозяином. С проворством, которого трудно было ожидать, толстяк Турф вскочил и рванулся к двери.

– Ну вот, что я говорил! – злорадно прошипел обидчик.- Жирный боров опять побежал икру метать!

Он с опаской покосился на Корхаса, но тот уже остыл и, с усмешкой глянув вслед толстяку, взял в руки кубок.

– Ладно, прощаю в последний раз.- Корхас выпил и печально вздохнул.- Ешьте, пейте, да помните мою доброту. Хотя зачем я это говорю? Такие ублюдки, как вы, добра не помнят. Бьешься тут, стараешься, а они потом ответят тебе ножом в спину!

Что-то в тоне Корхаса заставило Конана насторожиться. Может быть, хозяин догадался, что эти смерти не случайны. Если судить по тому, как безмятежно спокойны были лица Ахтуба и Мехада, их закололи, скорее всего, спящими. А Керд… Киммериец вспомнил его вылезшие из орбит глаза. Сомнений не было – Керда отравили.

Но до чего же ловко неведомый убийца все подгадал – все видели, как Ахтуб и Мехад хватались за кинжалы и, наверняка, никто не усомнился в том, что забияки вновь сцепились и прикончили друг друга. А Керд, которого выставили на посмешище, как желторотого юнца, не умеющего пить,- разве не убедительной выглядела его смерть от перепоя?

Но кто и зачем это сделал? Конан терялся в догадках, пристально вглядываясь в лица гостей.

– Я ведь вас всех прекрасно знаю, псы смердящие,- продолжал горестно изливать душу Корхас, для пущей убедительности всхлипывая и вытирая ладонью сухие глаза.- Сколько раз все вы подкладывали мне свинью, а я по доброте душевной прощал. Шакалы все вы поганые, все до единого шакалы!

Вдруг взгляд Корхаса упал на Конана. Перестав всхлипывать, он уставился на киммерийца, будто увидел его впервые. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, затем хозяин, тыча пальцем в сторону Конана, радостно воскликнул:

– Вот единственный из присутствующих здесь, кто, я уверен, не держит камня за пазухой! Мой дядя доверил Конану свой караван с ценным грузом, и он привел его сюда в целости и сохранности. А доверил бы он кому-нибудь из вас, так ни груза, ни верблюдов никогда бы не увидел! Вы, шакалы, только и ждете случая, чтобы запустить руки в чужое добро! А вот этот храбрец мало того что уберег дядино добро от разбойников, так еще и сам к нему не притронулся. А ведь мог!

«Еще как мог,- подумал Конан,-Да во захотел! На кой мне ваша овечья шерсть? Даже если в тюках была не только шерсть, но и драгоценности, здесь мне будет проще их найти, не то что посреди голой равнины, где разбойники только и ждут, как бы чем поживиться».

Гости перестали жевать и посмотрели на киммерийца. В их взглядах читалась откровенная неприязнь, но Конану было на это наплевать. Он испытывал лишь досаду оттого, что привлек всеобщее внимание. Теперь, по-видимому, будет намного сложнее осуществить свой план. Разве что удастся уговорить карлика…

– Корхас, ты же совсем не знаешь этого парня,- неожиданно сказал смуглолицый, с вызовом глядя на Конана.- Почему ты так уверен, что он не замышляет против тебя что-нибудь похлеще, чем спереть тюки с овечьей шерстью? Ты только посмотри на эту разбойничью рожу! Я заметил, он все время молчит, а глазами так и зыркает. На твоем месте я бы был поосторожнее!

«Вот ублюдок,- усмехнулся про себя Конан.- Это тебе надо быть поосторожнее, как бы я не вырвал твой длинный язык!»

– Не волнуйся, Беркад,- сказал хозяин, продолжая с любовью смотреть на Конана. – Ты же знаешь, из лишней доверчивостью я никогда не страдал. И глупостью тоже. Дядя прислал мне письмо, в котором сказано, что этот северянин – человек надежный, и я могу доверять ему, как самому себе.

«Врет ведь, ослиный хвост,- думал Конан.- Бешмет не мог такого написать – он ведь застукал меня в своем доме, и, скорее всего, Корхасу это известно. Видимо, дядя с племянничком что-то задумали, и я им зачем-то нужен. Надо быть начеку».

– Ладно, Корхас, я тебя предупредил,- сквозь зубы процедил смуглолицый,- пеняй потом на себя.

– Тебе-то что за забота, Беркад? – вскинулся хозяин.- Пекись лучше о своем добре! Сам якшаешься с разным ворьем, а меня учить вздумал!

Смуглый опустил глаза, не желая больше спорить, но тут в разговор вмешался обладатель багрового шрама:

– Пусть он сам о себе расскажет, а то и правда – молчит и молчит все время. Даже как-то не по себе. От такого громилы всего можно ожидать – стукнет где-нибудь в темном месте по башке, да и заберет все, что у меня есть.

– Неужели у тебя есть что-то ценнее, чем твой шрам? – усмехнулся Конан.- А по башке и я могу тебя стукнуть. Хоть сейчас, если будешь очень напрашиваться.

– То-то, Максуд,- назидательно произнес хозяин.- Как видишь, северянин – парень не промах, за себя постоять может. Так что не нарывайся!

Максуд побагровел от гнева так, что его шрам стал почти незаметен, но ничего не ответил. Отодвинув тарелку с недоеденной дичью, он молча встал и вышел из залы.

Между тем беседа за столом вернулась в нормальное русло. Гости решили не связываться с могучим киммерийцем, а заодно и не ссориться из-за него с хозяином. Потекли прежние хвастливые речи; то тут, то там стали раздаваться язвительные шуточку, все чаще хлопали двери – переевшие и перепившие гости непрерывно бегали во двор. О киммерийце как будто забыли, и он решил, воспользовавшись всеобщей неразберихой, незаметно исчезнуть.

Первым делом Конан надумал наведаться к балаганщикам и поискать там карлика. Он еще раньше приметил, где стоит пестрый фургон лицедеев, и теперь направился прямиком к нему. Из фургона неслось нестройное пение – артисты пьяными голосами выводили какую-то разухабистую песню, отбивая ритм глиняными плошками. Конан подошел к двери сарая и осторожно приоткрыл ее. В мерцающем свете свечей, криво торчавших из глиняной посудины, он увидел шесть или семь красных рож, одна другой чище. По карлика среди них не было.

Конан собрался было уйти, как вдруг один певунов, под глазом у которого было украшение в виде огромного синяка, заметил незнакомца и, замахав рукой, заорал:

– Эй, кто бы ты ни был, заходи! Вино у тебя есть?

Поколебавшись, Конан шагнул внутрь, но остановился у порога. Лицедеи оборвали пение и выжидательно уставились на гостя.

– Ты что, змею проглотил? Тебя же спрашивают – вино есть? – гаркнул плечистый здоровяк с широкими кожаными браслетами на запястьях, по всей видимости – силач, показывающий публике, как надо рвать цепи или поднимать одной рукой коня вместе с седоком.

– Вина у меня нет,- ответил Конан, подойдя к столу. Придвинув стоявший у стены колченогий табурет, он сел, скрестив руки на груди.

– Так чего ты тогда сюда приперся? – писклявым голосом спросил размалеванный шут с огненно-рыжими лохматыми волосами. – Какого Нергала тебе тут надо, верблюжье вымя?

Смерив его взглядом, Конан неторопливо извлек из пояса две золотые монеты.

– Я вижу, ты шустрый малый,- сказал киммериец и кинул монеты на стол.- Ну-ка давай, покажи свою прыть!

Рыжий проворно сгреб монеты и стремглав бросился к двери. Остальные лицедеи заулыбались, одобрительно поглядывая на Конана.

– Вот это другой разговор! – воскликнул силач, протягивая киммерийцу огромную руку.- Сразу видно – хороший человек! А то скупердяй Корхас, рога Нергала ему в бок, приказал не давать нам больше вина, а на кабак денег уже не осталось. А разве можно жить без вина?

– Нельзя,- согласился Конан, озираясь по сторонам – где, в каком углу притаился карлик?

– Вот и я говорю! Ты, я вижу, человек неглупый,- продолжал силач.- А главное – порядочный. Непонятно только, что ты делаешь в этом воровском притоне?

– С чего ты взял, что это воровской притон? – спросил Конан.

– Нам пришлось немало поездить по свету, мы видели разных людей,- пожал плечами силач.- С первого взгляда понятно, что Корхас – прожженный мошенник, а может, и того хуже. В городе, знаешь ли, о нем разное поговаривают. Вот вчера в кабаке я узнал, что полгода назад здесь ограбили и убили государственного казначея. Сколько было похищено, не знаю, но догадываюсь, что денег взяли много.

– Ну и при чем тут Корхас? – спросил Конан, ощущая волнение, подобное тому, которое бывает у охотников на тигров.

– Да самое прямое,- усмехнулся силач.- Во всяком случае, так говорят. Корхас провожал казначея на постоялый двор и на них, якобы, напали грабители. Казначея убили, а Корхас, весь израненный приполз к правителю и доложил, что дрался, как лев, пролил свою кровь, но силы были неравные, и казну похитили. Не знаю почему, но ему поверили. Более того, ходят слухи, что именно он вскоре и займет место главного казначея. Он ведь метит в верхи, и ради этого ни перед чем не остановится. Кстати, ты знаешь, кто его невеста?

– Нет,- покачал головой Конан.- Я ее даже не видел.

– Вот именно,- кивнул силач.- Он держит ее под замком, а сам забавляется со шлюхами. Ему эта свадьба нужна только для того, чтобы породниться со знатным родом и…

– Так кто же его невеста? – перебил его Конан.- Ей-то какая радость от этой свадьбы?

Она дочь того самого главного казначея. Осталась сиротой, жить не на что, а Корхас стал вроде как ее покровителем, да к тому же убедил бедняжку, что бился за жизнь ее отца, пока не упал без сил, истекал кровью.

– Понятно,- задумчиво произнес Конан.- Я смотрю, ты хорошо осведомлен.

– В Аренджуне много любителей почесать языком. Болтливый город,- усмехнулся силач.- Я и сам тут таким стал. Раньше из меня, бывало, и слова не вытянешь. А теперь, видишь, сколько тебе всего нарассказывал! А может, ты дружок Корхаса и все ему сейчас доложишь? Да ладно, не волнуйся, я шучу – я же вижу, что ты не предатель. А в людях я хорошо разбираюсь.

– Может, ты и не приятель Корхаса,- вступил в разговор лицедей с фонарем под глазом.- Но все же не ответил, что ты делаешь в этом доме? Мы-то понятно – приехали сюда заработать денег, но, как видишь, с этим жадиной Корхасом не только не заработаешь, так еще и без штанов останешься. Так как же ты попал к этим разбойникам?

– Я тоже приехал сюда заработать,- ответил Конан.- Но надеюсь уйти отсюда в штанах. И с деньгами.

– Вот как! – недоверчиво покачал головой силач.- А не боишься, что они тебя надуют? Тут ведь целая шайка собралась. Эти хитрые шакалы не постесняются обвести вокруг пальца самого Митру!

– Посмотрим,- усмехнулся Конан.

В этот момент дверь распахнулась, и в сарай ввалился запыхавшийся шут, с трудом удерживая в руках два огромных бурдюка с вином.

– Ну ладно, мне пора,- сказал Конан, поднимаясь.- Кстати, с вами ведь был еще один, такой маленький. Что-то его не видно.

– А Нергал знает, где он шатается. В кабак он с нами не ходит – говорит, там невкусно. Мы ему приносим что-нибудь пожрать и выпить, а он привередничает,- усаживаясь за стол, охотно присоединился к разговору рыжий.

– Это точно! – добавил силач и, вспомнив недавнюю обиду, захлопал глазами.- Вот, например, однажды я принес ему свежую лепешку, он ее обнюхал да как бросит мне прямо в морду! Жри, говорит, сам такое дерьмо! Представляешь? Ведет себя, будто принц какой-то!

Конан едва сдержался, чтобы не расхохотаться. Молодец карлик! Оказывается, он еще врун, каких мало. Ну, что ж, это тоже неплохо!

– И давно он с вами? – спросил он.

– Да нет, совсем недавно,- ответил силач, разливая вино по глиняным плошкам.- Мы приехали в Аренджун, сам понимаешь, с дороги устали, так что первым делом пошли в кабак. Там познакомились с одним типом, его, вроде, Тамур звали. Он и рассказал нам, что в одном богатом доме намечается свадьба и можно неплохо подзаработать. В общем, сидим, болтаем, и вдруг подходит к нам этот карлик…

– Не подходит, а вылезает из-под стола,- уточнил рыжий.- Прямо как из-под земли.

– Ну, вылезает – какая разница! Подходит и говорит: возьмите меня с собой,- продолжал силач.- Я спрашиваю: а что ты умеешь? Он говорит – все! Ну, нам некогда было разбираться, кто он такой, мы и взяли его с собой.

– И что, он правда все умеет? – спросил Конан.

– Пока не знаем,- Силач опрокинул в себя плошку вина и крякнул от удовольствия.- Пришли к Корхасу, договорились о цене, теперь сидим, ждем, когда нас позовут.

– Он вас звал,- сказал Конан.- Но нашел только карлика.

– И что он показал?

– Да так, ничего особенного… Но всем понравилось.- Конан глотнул кислого вина, от которого уже успел отвыкнуть – пользуясь гостеприимством Корхаса, он пил только отборные выдержанные вина.

– Да нам он тоже нравится,- подал голос лицедей в костюме акробата.- Он хоть и задирает нос, но парень, кажется, неплохой.

– Понятно,- сказал Конан и, достав еще две монеты, положил на стол.- Это вам на утро, Поправить здоровье. А мне пора. Еще увидимся!

Под восхищенные возгласы новых знакомых киммериец вышел из сарая и, оглядевшись по сторонам, направился к фургону. Откинув полог, он сунул голову в темное нутро повозки и в тот же миг почувствовал, как чья-то рука схватила его за нос с такой силой, что из глаз искры посыпались.

– Кром! – грозно рявкнул Конан, пытаясь высвободить зажатый словно железной клешней нос. – Сейчас я…

Внезапно рука ослабила хватку. Отпрянув, Конан выхватил меч и перерубил веревку, на которой висел полог. Факел, укрепленный на ограждавшей дом стене, осветил внутренность фургона: устланный соломой пол, висевшие на перекладинах наряды лицедеев и сваленный в кучу реквизит.

Но ни одной живой души внутри не было. Конан залез в фургон и принялся перерывать мечом солому, потирая рукой пылающий нос.

– Ты что ищешь, приятель? – раздался вдруг голос откуда-то сверху.- Может, помочь?

Конан поднял голову и увидел знакомую физиономию карлика, выглядывавшего из тряпья. Когда он успел туда запрыгнуть, оставалось только гадать.

– Ты что, летать умеешь? – спросил Конан, засовывая меч в ножны.- Забрался туда от страха, что я оторву ручонки, которые хватают чужие носы?

– Только те, которые суются, куда не надо,- спокойно ответил карлик, спрыгивая на солому.- А как бы ты поступил на моем месте, Конан-киммериец, если б увидел, что чья-то, Нергал знает откуда взявшаяся, рожа лезет к тебе в дом?

– Полоснул бы мечом,- признался Конан,

– Ну вот видишь – тебе еще повезло! И я мог бы! – Карлик постучал ногтем по лезвию длинного узкого ножа, висевшего у него за поясом, как меч.- Но природное любопытство, как всегда, взяло верх, и я решил не торопиться.

– Я не спрашиваю, откуда ты знаешь мое имя. Благодаря природному любопытству, тебе наверняка известно и многое другое,- сказал Конан, усаживаясь на солому рядом с карликом.- Не поделишься своими знаниями?

– Чего ради? – равнодушно зевнул карлик.

– А вот я поделюсь с тобой своими.