* * *



Каттаканы из Рудны, навсегда застрявшие в Хайбории и не имеющие возможности вернуться в свой мир, невероятно скучали. Еще бы — когда срок твоей жизни исчисляется тысячелетиями, заскучать немудрено. Единственным развлечением было общение с людьми, но далеко не всякий человек способен принять в своем доме желтоглазое и зубастое существо, вдобавок являющееся самым настоящим вампиром — люди почему-то недолюбливают других разумных тварей, а то и открыто с ними враждуют. Однако, упыри умели маскироваться и менять обличье так, что от человека и не отличишь, особенно ночью — днем каттаканы отсыпались в глубоких подземельях своего замка.

Конан знал, что Рэльгонн и его немногочисленные сородичи отказались от употребления человеческой крови, и никогда не испытывали неприязни к людям — в конце концов, упыри заслужили доверие со стороны гильдии Ночной Стражи, а это о многом говорит. Охотники не считают каттаканов «чудовищами» — да, они другие, для поддержания жизни и продолжения рода им требуется живая кровь, но если упыри не трогают людей, значит и относиться к ним следует как к дварфам, альбам или иным существам, обладающим разумом и речью.

Кагтаканы редко вмешивались в дела людей, предпочитая лишь наблюдать и иногда втихую помогать своим бестолковым соседям разрешить возникающие трудности. Благодарности упыри не ждали — Рэльгонну однажды не повезло: будучи в обличье «летучей мыши» он попался в лапы кметов, которые с воплями «Вампир! Бей!» отрубили ему все конечности и голову, грудь проткнули колом, а останки сбросили в яму, которую засыпали жгучей известью. Восстанавливаться после этого печального случая каттакану пришлось больше года. Ныне Рэльгонн рассказывал о происшедшем с юмором, но всегда добавлял: «Боюсь, вы не можете в деталях представить, что я тогда чувствовал…»

Впрочем, иногда упыри действовали открыто и весьма активно. Примером тому может быть история с графом Риком из поместья Антор, случившаяся четыреста с лишним зим назад. Жуткий был человек — тиранил своих кметов, грабил проезжающих на дорогах, набрав шайку головорезов даже осмелился осаждать замок герцога, тот самый, старый… А когда он во всеуслышанье пообещался истребить рудненских вампиров, слухи о которых ходили по всему Райдору, каттаканы решили показательно истребить его самого.

Рэльгонн с сородичами избавили Райдор от дикаря и варвара с графской цепью на шее и подтвердили свою репутацию кошмарных упырей, Способных на самые черные злодейства — вампиры зажрали графа Рика прямиком на пиру, в его замке. Как существа не чуждые страсти к прекрасному, каттаканы обставили покушение на графа со всей надлежащей помпой — красивые магические эффекты, фонтан крови из шеи его графской милости, хохот и завывания… Это был Великолепное действо. А поскольку общее представление о вампирах у людей тогда давно сложилось и все полагали, что укушенный упырем человек сам превращается в ночного монстра, с графом поступили примерно так же, как некогда с самим Рэльгонном — приближенные забили в грудь Рика деревянный кол, тело сожгли, пепел смешали с глиной, дождались пока она застынет и выбросили в озеро.

Жуткая слава требовалась каттаканам только ради собственной безопасности — Рэльгонн не желал, чтобы любопытствующие наносили визиты в его замок или устраивали «охоту на вампиров». Пускай боятся. Ясное дело, что люди накрепко уяснили нехитрую истину: с упырями лучше не связываться и воспринимали семейство Рэльгонна как неизбежное и привычное зло, хотя каттаканы вовсе не являлись «злом» в привычном понимании данного слова.

…Не взирая на близость Гипербореи, где колдунов было едва ли не больше, чем в Стигии, герцогство Райдорское никогда не могло похвастаться наличием сколь-нибудь серьезных магов — великие конклавы не интересовались Бритунией, считая это королевство чересчур отдаленным. В деревнях можно было встретить ведунов и знахарей, обладавших некоторыми магическими способностями, но и только — ни один стоящий волшебник в провинцию не поедет, развернуться негде. Вполне естественно, что каттаканы почувствовали, как в Хайборию выплеснулся поток колдовской силы Черной Бездны и немедленно заинтересовались, кто и каким образом сумел нарушить равновесие между Сферами.

Рэльгонн моментально понял, что положение складывается серьезное. Настолько серьезное, что даже нашествие на Райдор колдунов Стигийского Круга в полном составе показалось бы не страшнее весенней грозы: всем известно, что Тьма Сета не несет в себе разрушения. Стигийцам и их покровителю-Сету нужен порядок — порядок в их понимании конечно, — по вовсе не хаос. Сила Черной Бездны, наоборот, порождает только истребление и смерть, что было наглядно доказано кхарийцами, погубившими самих себя, свою империю и едва не приведших мир к гибели.

Каттаканы поняли, что надо действовать — черное колдовство Бездны угрожало не только людям. Однако, было поздно: проникший в Хайборию демон разрушения не имел устоявшегося облика, это был просто сгусток силы; силы ненавидящий жизнь и стремящейся к ее уничтожению.

Магия пропитала землю, деревья, не проросшее зерна, начала оказывать воздействие на людей.. Колдовских способностей каттаканов не хватило для того, чтобы изгнать монстра обратно в Нижнюю Сферу, да они и не сумели бы это сделать.

Как поступить? Оставаться безучастными наблюдателями, надеясь, что равновесие восстановится само собой? Что человеческая Вселенная растворит в. себе чужеродную силу — Хайбория выдержала несравнимо более тяжкий удар во времена падения Ахерона! Или все-таки начать охоту на незваного гостя?

К чести упырей можно сказать, что они решили попытаться. Оставалось лишь выяснить, как можно уничтожить демона Бездны.

Рэльгонн, для которого не существовало расстояний, отправился в Стигию — покопаться в обширнейшей библиотеке Птейона без ведома ее хозяев и найти хоть какие-нибудь сведения о порождениях Первородного Мрака.

— Ты сумасшедший, — убежденно сказал Конан, перебив упыря. — Книгохранилище Птейона, ничего себе! Ты знаешь, как его охраняют?

— Знаю, конечно, — хихикнул упырь. — Магия, демоны-охранники, ловушки… И потом: кто здесь сумасшедший? Судя по твоему восклицанию, один мой знакомый варвар из Киммерии тоже хотел приобщиться к этому кладезю мудрости?

— Было дело, — подтвердил Конан. — Семь зим назад. Едва ноги унес, честно говоря. Меня… гм… попросили забрать из библиотеки один старинный свиток, назначили хорошую награду и…

— Потом расскажешь, — оборвал варвара Гвай. — Рэль, что было дальше?

— К сожалению, ничего, —– развел руками каттакан. — Бороться с невоплощенным демоном практически невозможно, нельзя же поймать луч света, к примеру! Благодаря прочтенным кхарийским рукописям я понял, что чудовище постепенно начнет терять силу и принимать телесный облик — в противном случае оно погибнет, попросту «растает», растворится в окружающем Среднюю Сферу магическом поле… Воплощаться демон мог довольно долго, от полугода до нескольких зим, все зависело от того, как быстро он растрачивал свою мощь.

— Выходит, он буйствовал вплоть до наступления зимы? — уточнил Гвайнард. — А после воплощения уничтожил Ландерика, окончательно исчерпал силу и заснул?

— В целом, ты прав. Но вначале он отравил первородным злом земли от Кезанкии до Немедийских гор — вот в чем истинная причина засухи, неурожая, пожаров, обвалов на рудниках и людского безумия. Понятно, что хуже всего пришлось райдорцам, прочие области королевства и ч^оседних стран задело лишь отчасти.

— И когда же ты понял, что демон начал воплощаться?

— Тело для него являлось своего рода сосудом, в котором можно, удерживать оставшуюся силу, — начал объяснять Рэльгонн. — Но где его взять, вот вопрос? Правильно, надо убивать и… скажем так, использовать тела жертв. Мы очень внимательно следили за всем, что происходит в округе пятидесяти лиг от Райдорского замка — люди умирали десятками и сотнями, особенно когда ударили неожиданно ранние и жестокие холода.

— Тоже работа демона? — спросил варвар.

— Разумеется. В первую осеннюю луну уже выпал снег. Но потом внезапно потеплело, а в баронстве Равен самым жесточайшим образом было убито несколько человек из числа выживших. Понимаете, что это означало и каков был наш дальнейший план?

— Достаточно уничтожить тело воплощения, и у демона не хватит сил воплотиться вновь. Значит, он довольно быстро погибнет… — поразмыслив, сказал Гвайнард. — Боги всеблагие, как же вы умудрились его упустить?!

— Не надо думать, что каттаканы всесильны, — мрачно ответил Рэльгонн. — Мы владеем недоступными человеку способностями, мы сильны, живучи, особой глупостью не отличаемся и можем перемещаться через Ничто, однако противостоять демонам можем далеко не всегда. У нас есть важное отличие — мы живые существа. Живые, ясно? А молберан — не-живой. Это даже не грубая подделка под жизнь, наподобие иранистанских гулей, а полное отсутствие жизни. Разум у него есть, это бесспорно, но понятия «разум» и «жизнь» далеко не всегда совместимы!

— Не кипятись, — махнул рукой Конан. — Упустили, так упустили, что поделаешь…

— Думаете, мы не пытались просить помощи у вашей гильдии? — грустно улыбнулся Рэльгонн. — У магов? Пытались, конечно. Нам не поверили ни Хранители Ночной Стражи, ни глава конклава Золотого Лотоса, ни Тот-Амон, хотя маги Черного Круга очень ревниво относятся к своим соперникам и опасаются демонов Бездны — помнят, что они сотворили с Кхарией…

— Тот-Амон? — изумился киммериец. — Сто шестьдесят четыре зимы назад?

— Твой старый приятель тоже из числа «долгоживущих», — сказал упырь. — Он продлевает недолгий человеческий век с помощью волшебства. Тот-Амон — великий колдун, ты это знаешь не хуже меня.

— Надо же, — хмыкнул варвар, — а я всегда думал, что стигийцу зим пятьдесят… Неплохо сохранился. Почему не поверили-то?

— Возобладало ошибочное мнение о том, что вызвать демона Черной Бездны способен только высшего посвящения, а таких во всей Хайбории можно по пальцам одной руки пересчитать. Ни один из этих магов никогда не пойдет на подобный риск, уроки Ахерона не забыты. Волшебники нынешних времен слишком твердо верят в устоявшиеся догмы, не понимая, что из любого правила всегда есть исключения.

Изначальное зло не только разрушительно, оно хитро и изворотливо. Человек, обратившийся ко злу, отдавший ему самое себя и обладающий определенными познаниями в области магии сам того не желая может открыть проход в Нижнюю Сферу…

Что и получилось у Ландерика. Я не уверен, что он искренне хотел этого — в молодом герцоге должна была остаться хоть толика благоразумия! — однако, последствия налицо.

— Могу сказать, что мы с размаху влипли в очень скверную историю, — заключил киммериец. — Чудовища из плоти и крови — это я могу понять. Демоны Сета тоже не особо страшны, с обыкновенной нечистыо мы расправляемся без лишних усилий. Но монстр, вылезший прямиком из Черной Бездны? Нет ребята, по-моему мы взялись за непосильное дело!

— Разве? — преспокойно сказал Гвайнард. — Вполне достаточно развоплотить демона до времени, пока он снова не наберет силу для следующей спячки. На сложные вопросы всегда можно найти простой ответ.

— Сначала поймайте, а уж потом развоплощайте, — сварливо ответил упырь. — Я не исключаю того, что молберан способен или «прыгать» через Ничто, или использует какую-то другую хитрость. В тот вечер, когда он расправился с Ландериком, его ближними и дружиной, мы устроили на демона «правильную охоту» — удрать из старого замка он бы не сумел» Я подозревал, что молберан обязательно придет к Ландерику, в подвале крепости устроил засаду мой дядя Ритагонн — как только он почувствует чужую магию, все каттаканы Рудны должны немедленно лететь в Райдор. Что мы собирались делать дальше, вы отлично понимаете.

Конан невольно поежился — он однажды видел, как слаженно и быстро нападают каттаканы. Атаку целой семьи упырей отразить невозможно: изменив форму тела на «летучую мышь» рудненские вампиры способны ударить по противнику в полете, поразить его магическими молниями или огненными шарами, каттаканы мгновенно перемещаются через Ничто, оказываясь за спиной врага, рвут его когтями и зубами… Словом, темный ужас. По мнению Конана, Рэльгонн вместе со своими родственниками стоили двух тяжелых легионов Аквилонской гвардии, а варвар не лк^бил преувеличивать.

…Мы нагрянули в старый замок в самый разгар резни, — глядя па пламя очага сказал Рэльгонн. Огонь отражался в его круглых золотых глазах, придавая им тревожный багровый оттенок. — Вынырнули из Ничто в главной зале, не рассуждая и не считаясь с возможными жертвами среди оставшихся людей, атаковали… И — ничего.

—– То есть как? — изумился киммериец.

— А вот так. Молберан промелькнул передо мной за какое-то мгновение, потом оглушил моего сына, Харагонна, его пришлось немедленно переправить через Ничто в Рудну и сразу вернуться… Монстр действовал с невероятной даже для нас быстротой, умудряясь одновременно убивать людей и уходить из-под наших ударов. Его ничто не брало — магия, оружие которое делают в мире каттаканов… До рассвета он убил всех слуг Ландерика, а самого герцога загнал в комнатку на вершине донжона. Нам пришлось вернуться домой.

— Неужели вы не сделали второй попытки?

— И вторую, и третью, и пятидесятую… Молберан постоянно находился в замке, заставляя Ландерика умирать от голода и жажды, но мы не сумели не только поймать его, а даже как следует рассмотреть. Хотите знать как он выглядит? А никак. Никакой устоявшейся формы, никаких отличий. Бесформенный бурдюк, мешок… Не могу объяснить!

— Ну и ну, — вздохнул Конан. — Значит, убить его мы не сумеем?

— Не знаю! Просто не знаю.

— Разберемся, — уверенно сказал Гвайнард. — Если демон воплощен, значит его тело можно уничтожить. Придумаем что-нибудь!

 Варвар предпочел промолчать. 

Глава четвертая

В которой появляется

Голодный Посланник,

а охотники встречают

неожиданного союзника



 Как и ожидалось, Асгерд с Эйнаром вернулись сразу после рассвета, затемно выехав из баронства Анвольд, расположенного в трех лигах к Полуночному Восходу от Райдора. Киммериец и Гвай давно проснулись — хочешь не хочешь, а придется отправляться в деревню Витта и попытаться выяснить, что за зверь покушается на тамошних овечек. Если «дракон» действительно опасен, Ночные Стражи постараются отвадить его от человеческого жилья или попросту убьют — охотники единодушно полагали, что запросто управятся с маленьким летучим чудом, а уж потом возьмутся за более сложные проблемы.

 Слегка перекусим и отправимся вместе, — заявила Асгерд. — Заодно расскажем друг другу, что удалось выяснить за вчерашний день. Надеюсь, вы без дела не сидели?

— Новости такие, что голова кругом идет, — буркнул Гвайнард. — Конан выразился предельно просто и ясно: мы влипли.

— Я тоже так думаю, — согласилась Асгерд, принимаясь за холодное мясо с овощами. — Эй-нар?

— Чего?

— Излагай. Ты у нас самый языкастый.

— Объехали пять деревень и хуторов, заглянули в баронский замок, — начал броллайхэн, попутно наливая себе горячего травяного отвара с медом. — Даже навестили знахаря-отшельника, живущего в лесной пещере. Вы его должны помнить, это старый Гупта из Аотара, в позапрошлом году он помогал нам с поимкой болотного ящера…

— Угу, — сквозь набитый рот подтвердил Гвай. — Живописный тип, таких как он осталось мало. Настоящий деревенский колдун. Ему, наверное, зим сто, отлично владеет магией природы, хотя, конечно, Гупту не сравнить с настоящими магами великих конклавов. Что он сказал?

— Как всегда, много громких и страшных пророчеств, — Эйнар покачал головой. — Сами знаете, что все знахари выглядят даже дурковатее нашего Аделарда. Люди не от мира сего. Если отбросить словесную шелуху, то получается, что

Гупта знает о некоем монстре, просыпающемся через каждый сорок один год и называет его «Голодным Посланником». Он приходит обычно в конце лета, и тогда «земля, небо, огонь и вода пропитываются злом».

— Один в один — слова Рэльгонна, — заметил Конан. — Этот знахарь в точности повторил то, о чем говорил упырь, следовательно никакой ошибки быть не может! Дальше?

— Несомненно, Гупта до смерти боится чудовища, считает его непобедимым и неуязвимым. Знахарь, понятное дело, ни разу не видел самого Голодного Посланника, зато сорок зим назад побывал на Медвежьем хуторе рядом с Анвольдом, где^монстр удачно поохотился. Уж на что Гупта крепкий старик, а когда мы начали расспрашивать — стал бледным как смерть, слезы из глаз потекли… Больше ничего путного мы от него не добились. Старейшины в Анвольде оказались более словоохотливы, но тоже боялись до дрожи в коленях: они убеждены, что чудище не только убивает и пожирает своих жертв, но и «забирает души». Память о Посланнике не исчезла, однако люди остерегаются упоминать о нем вслух. Наши слова о том, что Ночная Стража может защитить от монстра, никто всерьез не принимал. Мол, охотники способны избавить от «обыкновенных» чудищ, а этот — «другой». Какой именно «другой», я так и не понял.

— Зато мы поняли, — мрачно сказал Гвайнард. — Сначала герцог, а потом Рэльгонн нам таких ужасов нарассказывали, что волосы шевелятся. Боюсь, не пришлось бы просить подмоги у Хранителей гильдии или магов, вчетвером мы не справимся.

— Почему вчетвером? А Рэльгонн с семейством? — удивился Эйнар. — Кроме того, я хоть и не волшебник, но кое-что умею…

— Рядом с магией демона Черной Бездны твои умения выглядят жалко, — отмахнулся командир охотников. — Рэльгонн вряд ли сможет помочь.

— Черная Бездна? — ошеломленно вытаращился Эйнар. — Демон? У нас, здесь? В Райдоре? Да вы спятили!

Гвай поднялся с лавки.

— Покушали? Отлично, тогда поехали в Витту. Обо всем услышите по дороге.



* * *



После рассказа Гвайнарда заметно погрустнел даже вечно жизнерадостный Эйнар. Асгерд предпочитала отмалчиваться и только брови хмурила — ей, как опытной охотнице, было понятно, что герцог может предложить за голову молберана хоть все золото мира, но положение от этого не изменится: успешно бороться с монстрами

Бездны Ночные Стражи не могут. Здесь требуется маг высшего посвящения наподобие Пелиаса, или, страшно сказать, самого Тот-Амона. На помощь последнего можно не рассчитывать — глава Черного Круга не снизойдет до просьб гильдии, даже если его попросят Хранители. Слишком горд, слишком высокомерен и чересчур заносчив. А если Тот-Амон услышит среди имен охотников имя Конана — и подавно быть беде, слишком уж насолил неугомонный киммериец верховному колдуну Стигии!

Минувшей ночью Гвай договорился с Рэльгонном о том, что упырь слетает в Коф и попытается договориться с Пелиасом если не о помо-то хотя бы о добром совете. Пелиас стар и тяжел на подъем, в Райдор он не поедет, однако порекомендовать Ночной Страже, как именно следует вести себя в данной ситуации вполне способен.

Скептически настроенный Копан предположил, что Пелиас ограничится наиболее простым и понятным советом: не встревать, дождаться пока молберан вновь не заснет и тем самым обеспечить себе спокойствие на следующие сорок с лишним зим, когда на смену придут другие охотники.

Гвай только поморщился — он свято почитал уложения Кодекса Стражи, где ясно сказано: следует бороться с враждебными человеку существами и магией всеми доступными способами. Копан справедливо заметал, что самым «доступным» способом борьбы с Голодным Посланником будет или героическое самоубийство, или куда менее героическая, но зато более надежная игра в прятки. Тварь не смогли убить даже каттака-ны, что говорить о людях?

— Между прочим, Рэльгонн неоднократно говорил, что мы, люди, себя недооцениваем, — возразил Гвайнард, — я и ему верю. Знаешь, почему?

— Почему?

— Ты не забыл, что наш отряд — пускай очень маленький! — за все минувшие годы не потерпел ни единого поражения! Мы успешно распутывали самые сложные дела, все чудовища вставшие на нашем пути погибали, никакая магия была нам не страшна!

— Поверь моему опыту, самоуверенность никогда не доводила до добра, — покачал головой Конан. — Смотри, вот и деревня…

Всадники выехали с лесной дороги на обширный луг, рассекаемый надвое узкой мелководной речкой. У самой опушки соснового леса поднимался бревенчатый тын, окружавший дома кметов — в Радоре традиционно обносили частоколом даже крошечные хутора, опасаясь гиперборейских набегов.

Витта оказалась небольшим селением, на двадцать пять дворов. Кметы промышляли охотой, углежогством, и разведением овец — доход это приносило небольшом, но для безбедной и сытой жизни его вполне хватало. Здесь жили выходцы из Асгарда, чьи дальние предки бежали на Полночь от жадных и несправедливых ярлов: в Райдоре и Пограничье землю можно было получить бесплатно, достаточно принести присягу верности герцогу и не забывать о налогах в казну, взимаемых с каждой семьи. Кстати, идея о свободной раздаче земель всем желающим появилась у прапрадеда его светлости именно после голода 1121 года — тогда в Райдор и потянулись многочисленные переселенцы.

Конан заметил в центре селения деревянного истукана, смахивающего на Доннара-Громовержца. Значит, бывшие асиры хранят дедовскую веру, не желая приобщаться к митрианству распространенному в Бритунии. Ничего страшного, Доннар — могучий и добрый бог.

Охотников встретили двое степенных бородатых старейшин, препроводили в общинный дом и не желали говорить о делах, пока Ночные Стражи не отведают черного эля и кабаньего окорока с приправами. Ничего не поделаешь — по древнему как мир обычаю гостей сначала надо приветить и угостить. Гвай втихомолку сердился и жалел о потерянном времени, но выступить открыто против излишне патриархальных нравов не решился: кметы насмерть обидятся!

Старейшины повторили то, о чем рассказывали вчерашние посланцы — крылатый зверь, зубы длиной в человечью руку, овечек жалко. Не извольте гневаться, месьоры охотники. Уплатить сможем овсом, сеном и бараньим жиром (тут помрачнела Асгерд. Именно ей приходилось договариваться с райдорскими купцами, которым приходилось сбывать «вознаграждение» полученное от кметов, редко расплачивавшихся серебром).

Оказалось, что сегодня «летуна» уже видели — кружил над селением, явно рассчитывая на легкую поживу. Утром овец на поле не отправили, а потому оголодавшая зверюга попыталась напасть на принадлежащего здешнему кузнецу мерина, пасшемуся рядом с частоколом. Мерин, не будь дураком, удрал — ринулся к открытым воротам, раздавив копытами двух куриц пронесся через всю деревню и укрылся в родном хлеву.

— Поедем, посмотрим, — вздохнул Гвайнард, но его прервал киммериец:

— Слышали, монстр напал на лошадь!

— На мерина, — фыркнула Асгерд. — Ты о чем?

— Есть предложение: давайте отправим Гнедого погулять по лугу. В качестве приманки.

— Хорошая мысль! — воодушевился Эйнар. — Твое ездовое чудовище не даст себя в обиду. А мы тем временем спрячемся в лесу и понаблюдаем, что произойдет!

Варвар, отлично знавший на какие подвиги способен разгневанный сартак, ничуть не рисковал остаться без скакуна — Гнедой, вооруженный острейшими клыками и чутьем настоящего хищника способен убить любое крупное животное, включая медведя. Кроме того, сартак обладает кое-какими магическими способностями и зачатками настоящего разума, что также дает серьезные преимущества…

Старейшинам настрого приказали разогнать обитателей Витты по домам — пусть сидят и не высовываются, опасно. Затем Конан расседлал сартака, снял с него узду, громко хлопнул ладонью по крупу Гнедого и приказав ему «смотреть в оба» указал на распахнутые ворота деревни. Сартак приобрел задумчиво-отрешенный облик (ох, хитрец!), вышел на поле и с самым невинным видом принялся щипать травку — Гнедой был всеяден, хотя и предпочитал мясо. Засевшие в кустарнике охотники видели, как он лукаво косил в их сторону темно-лиловым глазом.

Спустя два квадранса Ночные Стражи начали скучать — или приманка не действовала, или неизвестная крылатая тварь улетела искать добычу в другие места. Гвайнард с неудовольствием сбросил тетиву с крюка арбалета и ослабил пружину ворота.

— Ничего не выйдет, — сказал предводитель охотников. — Предположительно, «дракончик» является существом магическим, а значит способен чувствовать магию сартака…

— Интересно, а кто совсем недавно говорил о том, что мы себя недооцениваем? — усмехнулся Конан. — Терпение, дружище! Я однажды просидел день и две ночи в нише под потолком дворца королевского протектора Шадизара, лишь бы добраться до шкатулки со знаменитым алмазом «Луч Митры»!

— Зачем тебе понадобился алмаз?

— Просто люблю красивые вещи. И потом, алмаз можно распилить на несколько частей, продать их, а деньги раздать вдовам и сиротам. Что вы на меня вытаращились?.. — Конан посмотрел в чистое небо и внезапно осекся: — Тихо! Посмотрите-ка! Это, случайно не то, что мы ищем?

Над залитым солнцем зеленым лугом описывало широкие круги существо, похожее на очень крупную птицу или дракона-недомерка — издали не разобрать. Впрочем, охотникам было совершенно ясно: тварь нацеливается на мирно пасущегося сартака и желает плотно отобедать.



* * *



Как и предполагалось изначально, взять Гнедого голыми руками не получилось — сартак учуял опасность, однако до поры до времени старался выглядеть безмятежно. Картина самая идиллическая: лужок, цветочки, пчелки-бабочки, красивый упитанный жеребец срывает мягкими губами длинные стебли травы…

У Конана сердце сжалось, когда летучее диво сложило крылья и начало камнем падать к земле, надеясь одним ударом оглушить добычу. Гнедой, однако, не сплоховал — он попросту отскочил в сторону за одно мгновение до того, как лапы удивительного зверя вцепились бы ему в холку. Прием донельзя простой и одновременно весьма действенный.

Послышался глухой удар о землю, сартак победоносно взвизгнул и саданул копытом поверженного противника. Голова человека разлетелась бы как гнилая тыква. Затем Гнедой взглянул на летуна заинтересованно — можно ли это есть?

— Н-да, —– кашлянула Асгерд. — Похоже, овес, сено и бараний жир причитающиеся в качестве награды, придется отдать Гнедому. Он выполнил за нас всю работу. Никогда не думала, что охота на дракона, пускай и маленького, окажется настолько короткой и простой.

— Пошли взглянем, что за редкость попалась в наши сети на этот раз, — Гвайнард выбрался из кустов и отряхнул от налипших хвойных иголок и земли полосатые нордхеймские штаны. — Все-таки держите оружие наготове, вдруг зверь еще жив?

Точно, жив. Крылья чуть вздрагивают, грудь поднимается и опускается — дышит.

— И как прикажете такое понимать? — с самым обалдевшим видом спросил Конан, внимательно рассмотрев добычу. — Что это?..

— Понятия не имею, — не менее изумлено ответил Эйнар.

— Можете мне голову рубить, но я полагаю, что мы имеем дело с очередным неудачным опытом месьора Аделарда, — Гвайнард только руками развел. — Других объяснений не имеется. Нарочно такое… такого… такую уродину не создашь. Наверное, придворный маг опять перепутал магические предметы из своей коллекции. Давайте договоримся: Охранителю короны ни слова, он же старика со свету сживет!

Похититель овец выглядел отнюдь не жутко, а скорее забавно. Эдакая неопрятная помесь курицы, ящерицы и летучей мыши. Крылья кожистые, но с еле заметными чешуйками, туловище покрыто одновременно темным волосом и маленькими перышками, лапы птичьи, с впечатляющими когтями.

— Правы были герцогские гвардейцы, у него две головы, — сказал Эйнар, с трудом сдерживая смех. — Ну надо же! Аделард превзошел сам себя!

Головы были одинаковые, вытянутые, будто у ящерицы, но заканчивались они заостренными клювами в которых росли зубы — не «с человечью руку», конечно, всего лишь с палец длиной. К этому присовокуплялись широкие тонкие уши нетопыря и наросты под ноздрями. Глаза оглушенной твари были закрыты полупрозрачной пленкой.

— Но при чем здесь Аделард? — не понял киммериец. — Вдруг это на самом деле какая-то древняя зверюга? Помните, что Рэльгонн говорил о кхарийцах, создававших самых немыслимых чудищ?

Гвайнард ухмыльнулся и взъерошил левой ладонью шерсть и перышки на груди странного существа, указав на четко проступивший знак, составленный их переплетения нескольких рун.

— Жизнь, огонь, совокупление, — Конан, неплохо знакомый с руническими символами сразу опознал некоторые значки. — Вот старый мерзавец! Зачем ему это понадобилось?!

— Замыслы мудрых непостижимы для скудного умишка простецов, — очень похоже передразнил Аделарда Эйнар и охотники дружно расхохотались. — Насколько я знаю, алхимик давно интересовался магией природы, хотел создать что-то вроде нового домашнего кота. Известные волшебники частенько забавляются такими опытами. Во-первых, можно хвастаться перед другими людьми удивительным зверем, который одновременно способен исполнять роль телохранителя. Во-вторых, привлекает сложность задачи — объединить в едином теле разных животных. И в-последних, некоторые существа созданные магией предназначаются для того, чтобы исполнять прихоти хозяина: таскают драгоценности из чужих сокровищниц или приносят ему юных девственниц для телесных услад… Предварительно заворожив, разумеется.

— Воображаю Аделарда, обнаружившего однажды ночью в своей постели завороженную овечку или барана, — задумчиво сказал Конан, вызвав очередной приступ бурного веселья у охотников. — Управиться со своим творением маг не сумел и предпочел сделать вид, будто ничего не знает… Все понятно.

— И что нам теперь делать с этим красавчиком? — озадачилась Асгерд. Отпускать нельзя, а убивать жалко.

— Есть идея, — отозвался Гвайнард. —– Давайте отвезем чуду в зверинец герцога, получим причитающуюся награду, а месьору Атрогу скажем, что избавили Райдор от очередной напасти. Алхимик промолчит и впредь будет осторожнее. Если начнет возмущаться, я сумею заткнуть рот Аделарду угрозой рассказать Охранителю короны все подробности этой истории. Как?

— Согласны, — ответил за всех Конан. — Только его связать надо. Может, зверь для человека и не опасен, но ударить клювом или подрать когтями он вполне способен. Хороший подарочек мы привезем его светлости…

— Эйнар, займись, — кивнул Гвай и вдруг поднял руку, останавливая готового возмутиться броллайхэн, которому всегда доставалась самая тяжелая и грязная работа. — Слышите? Митра Лучезарный… Что стряслось?

Амулеты охотников внезапно заледенели и начали мелко вздрагивать.



* * *



Конан замер. Он отлично знал, что это за человек вопит подобным образом один-единственный раз в жизни, когда таковая жизнь заканчивается, причем заканчивается жестоко. Вскоре к первому истошному воплю присоединились еще несколько панических голосов — создавалось впечатление, будто людей живьем кромсают на куски. Крики доносились со стороны деревни.

— Надеюсь, это не то, о чем я подумал, — скороговоркой произнес Гвайнард. — Быстрее!

— Гнедой, сторожи! — рявкнул киммериец, имея в виду «дракончика» и ринулся вслед за предводителем ватаги.

Расстояние до ворот преодолели единым духом. Ночные Стражи не рассуждали, мыслей о грозящей смертельной опасности ни у кого не возникло, только боевой азарт. Эйнар моментально определил в каком из домов происходит неладное и увлек за собой охотников.

Конан пинком вышиб дверь как раз в тот момент, когда надрывные, с привизгом, вопли стихли, превратившись в булькающий стон. Варвар успел заметить краем глаза, что Эйнар сбросил телесную оболочку — броллайхэн, Духи Природы, способны развоплощаться по своему желанию, а потом вновь принимать материальный облик. Отлично, значит Эйнар превратился в разумный сгусток магии Равновесия, способный серьезно помочь людям!

— Ушел, скотина, — зло сплюнул Гвай. — Опоздали!

Открывшееся охотникам зрелище более всего напоминало скотобойню в разгар сезона заготовки солонины. Пол, лавки и столы залиты кровью, капает даже с потолка, видны части человеческих тел и обглоданные кости. Асгерд поморщилась и отвернулась.

— Он невероятно быстр, — выдавил Конан. — Не прошло и четверти квадранса, а… Гвайнард, ты зря надеялся! Голодный Посланник проснулся! Его работа!

Снова раздались крики, на этот раз у соседей. Охотники бросились в дом напротив, потом в третий, в четвертый…



* * *



— Он будто играл с нами! — бушевал Конан. — Скотина! Тешился своим превосходством, неуязвимостью, и силой! Хотел показать — вот вам, господа охотнички! Попробуйте, поймайте! Мразь проклятая!

Киммериец отводил душу больше полутора колоколов, извергая неостановимый поток брани на всех известных ему наречиях. Когда заканчивались аквилонские ругательства, варвар принимался за туранские или заморийские. Никто из Ночных Стражей не возражал и Конана не останавливал: все понимали, что отряд потерпел настолько горькое и сокрушительное поражение, что впору отправляться в Немедию на суд Хранителей, которые будут обязаны отобрать у них амулеты Стражи и с позором изгнать всю компанию из гильдии.

Витта опустела более, чем наполовину — молберан истребил сто шесть человек за очень короткое время, причем умудрился ни разу не попасться на глаза охотникам. Эйнар тоже не преуспел, так как Голодный Посланник отводил его взгляд магией несравнимо более мощной, чем волшебство броллайхэн. Чудовище Бездны уничтожало жителей деревни с молниеносной быстротой и пугающей методичностью, переходя из одного дома в другой. Ну а когда монстр насытился, то попросту исчез — будто прыгнул через Ничто, подобно каттаканам.

— Я не представляю, что делать, — сокрушенно сказал Гвайнард, когда варвар взял паузу, чтобы отдышаться. — Перебрал все возможные варианты. Хранители помочь не смогут, они такие же охотники как и мы, самые обычные люди. Рэльгонн, конечно, согласится попробовать еще раз, но я уверен, что результатов не добьется. Маги? Тот-ан-Хотеп не справится, а Великие Колдуны наверняка откажут…

— Может, оставить все как есть? — вяло предположил Эйнар. — Понимаю, это противоречит Кодексу, но Хранители не обязывают нас ввязываться в абсолютно безнадежные дела.

— Нет уж, теперь я не отступлюсь! — рявкнул варвар. — Мне… Нам бросили прямой вызов! Если мои родичи в Киммерии узнают, что Конан из клана Канах дав клятву Ночной Стражи струсил, меня проклянут!

— И что же ты предлагаешь? —– совершенно серьезно спросила Асгерд.

— Не знаю! Но я не боюсь попытаться!

…Охотники въехали в Райдор перед самым закатом, когда гвардия светлейшего уже хотела закрывать городские ворота. Знакомый десятник, увидев мрачные лица Стражей, предпочел не задавать лишних вопросов, хотя на телеге запряженной грустной деревенской лошадкой шевелилось и рыкало неизвестное чудище, замотанное в рогожу — Гвай все-таки прихватил с собой «дракончика», исходя из своего вечного принципа, что любое дело следует доводить до конца.

— Езжайте домой, дождитесь Рэльгонна, — сказал Гвай киммерийцу и Асгерд. — Мы с Эйнаром поедем в замок светлейшего, надо поговорить с герцогом и месьором Атрогом. Ни в коем случае нельзя допустить паники, слухи распространятся моментально. Насколько я понял, демон никогда не нападает дважды на одно и то же селение, я уговорю Охранителя короны послать в Витту отряд гвардии и перекрыть все дороги… Заодно отдадим в зверинец этого уродца.

Варвар понимал, почему Гвай взял с собой к герцогу именно Эйнара — броллайхэн отлично умел объяснять, убеждать и заговаривать зубы, а этот талант Духа Природы охотникам сейчас был необходим, как воздух. Варт Райдорский, возможно, и поверил бы в бессилие Ночной Стражи перед монстром Черной Бездны, поскольку знал о молберане и представлял каковы его возможности, но Атрог…

Охотников погубила слава «непобедимых», прямолинейный Охранитель не станет слушать никаких отговорок, понятий «трудное дело», а уж тем более «невыполнимое» для него не существует. Бесспорно, ссориться с гильдией Атрог не решится, но репутация Гвайнарда и всего отряда в глазах верного цепного пса его светлости окажется безнадежно испорчена. Глава тайной службы не только не прощает ошибок или просчетов, он полагает, что слово «невозможно» должно навсегда исчезнуть как из бритунийского наречия, так и всех остальных вместе взятых. На Эйнара вся надежда — три части красноречия, одна часть магии, и десять частей убедительности. Может быть сработает.

— Помнишь упыря из Ронина? — спросил варвар у Асгерд. — История похожая: девица была одержима демоном, уничтожить которого можно было только натравив другого демона, трехглавого пса жившего на болотах… Подобное лечится подобным, так вроде говорят ученые мужи?

— Я не ученая, и тем более не муж, — огрызнулась нордхеймская воительница, расседлывая своего коня. — Конан, сам посуди, откуда мы возьмем еще одного монстра Черной Бездны и как уговорим его напасть на Голодного Посланника?

— Верно, — вздохнул киммериец. — Один мой знакомый по Шадизару, Ши Шеллам, ты его не знаешь, говаривал, будто из любого положения всегда отыщется выход. Надо только как следует подумать.

Вот и займись, если делать нечего, — прохладно отозвалась Асгерд. — Пошли в дом, госпожа Тюра наверняка приготовила ужин.

Удивительное дело: степенная пожилая домоправительница исчезла незнамо куда, в комнатах ее не было. Конан обыскал хозяйственные пристройки, заглянул к соседям — ничего. Очень насторожил охотников беспорядок па кухне. Горшки перевернуты, очаг не горит, по полу разлита вода из колодезной бадьи.

— Нас что, пытались обокрасть? — недоуменно спросил киммериец. — Нет, этого просто быть не может! Асгерд, посмотри сундук с деньгами!

Золото и серебро накопленные охотниками за последние годы было па месте. Кроме того, все обитатели Райдора, от благонравных обывателей до рыночных воришек и местного «короля ворот» Элама Змеиной Руки знали, что связываться с Ночной Стражей — себе дороже. Гильдию уважают все: наиблагороднейшие дворяне и жулики с конокрадами; украсть у охотников — это как украсть у самого себя, поскольку однажды услуги Стражи могут понадобиться даже распоследним ворюгам. Чудовища не выбирают, на кого нападать. И уж тем более Гвай с Конаном достанут из иод земли любого, кто осмелится поднять руку на добро Ночной Стражи.

Асгерд и киммериец обыскали дом от конька крыши до подпола и все-таки добились своего — госпожа Тюра отыскалась в дальней кладовке.

Выяснилось следующее. Примерно через два-три колокола после полудня, домоправительница услышала звук шагов, доносящийся из «Арсенала» — ходил кто-то большой и тяжелый, аж доски скрипели. Тюра сочла, что вернулись охотники и выглянула с кухни, но вместо знакомых лиц стражей обнаружила в трапезной отвратительное чудище, обликом сходное с человеком и пахнущее рыбой. После чего хозяйка в панике бежала и спряталась в кладовой, где просидела до вечера, надеясь, что монстр ее не найдет.

Как выглядел незваный гость? Скверно он выглядел. Противно. Морда синяя, на руках-ла-пах по три пальца с перепонками, одет в какие-то немыслимые отрепья…

— Ого! — присвистнул варвар. — Это ведь наш знакомец из старого замка! Точно, он! Только что ему понадобилось?

— Привадили нечистую силу, — недовольно проворчала госпожа Тюра и отправилась прибираться на кухне. — Хотите есть, возьмите копченого мяса, горячее будет готово только к закату…

На полу в «Арсенале» остались следы. Прекрасный иранистанский ковер был попорчен когтями, царапины обнаружились и на досках крыльца. Асгерд, отыскав среди запасов Гвая пузырек с темно-красной жидкостью обрызгала ковер, подождала и недоуменно пожала плечами:

— Тюра ошиблась. Никакой нечистой силы! Этот декокт должен был задымиться в случае, если в доме побывало существо порожденное черной магией. Интересно, куда подевался наш визитер?

— Пришел один раз, придет и снова, — оптимистично предположил Копан. — Не сомневаюсь, синерожая тварь как-то связана с проклятием Ландерика и Голодным Посланником.

— А ты не думаешь, что это страшилище всего лишь поселилось па развалинах замка? Там тихо, люди не беспокоят…

— Меня однажды научили одному правилу, — усмехнулся Конан. — Звучит оно так: дракона ищи в пещере, сокровища под алтарем, мага в башне, а вурдалака на жальнике. Говоря иначе, некоторые всеобщие законы не изменишь. У Голодного Посланника должно быть логово, в котором он отсыпается. Разумно предположить, что оно находится в старом замке — подвалы завалены, человеку туда не пробраться, однако если демон воплощен, значит есть проход о котором мы не знаем…

—– Или молберан прыгает через Ничто, — сказала Асгерд. — Ты к чему ведешь?

— К тому, что два разных монстра не могут обитать в одном месте — это тоже закон. Представь себе дракона — хранителя сокровищ, вынужденного делить свое золотое ложе с другим драконом!

— Передерутся, — хмыкнула охотница. — Драконы всегда были одиночками и никакой нормальный дракон не подпустит соперника к сокровищнице!

— Именно! В этом отношении демоны похожи на драконов, они не терпят соседства с другими демонами. Спящий молберан наверняка беззащитен, он должен очень хорошо спрятаться. Так, чтобы за сорок одну зиму его никто не нашел и не уничтожил тело воплощения. Людей следует опасаться меньше всего, они слабы и не очень сообразительны, боятся проклятий, магии и вообще предпочитают не связываться с чудовищами. Понятно, что единственным исключением является Ночная Стража… Но вот другой демон — это очень нежелательный сосед!

— Разумное зерно в твоих словах есть, — задумчиво сказала Асгерд. — Однако, найдется и серьезное противоречие. Допустим, Голодный Посланник живет в старом замке, а значит второй монстр там жить никак не может. В то же время вы с Гвайнардом встречаете урода в синих лохмотьях именно на развалинах и предполагаете, что он неким образом связан с демоном Бездны…

— Загвоздочка, — кивнул варвар. — По-моему, ответов на этот вопрос может быть два. Первый: Синяя Морда помогает Голодному Посланнику — нечто наподобие демона-слуги или демона-охранника. Вполне вероятно, что во время спячки логово молберана оберегает другое порождение Бездны или подчиненный посланнику демон из других Сфер, вовсе не обязательно являющийся нечистью. Вот, кстати, и объяснение, почему молчат наши амулеты и не подействовал магический отвар! Второй: напугавший госпожу Тюру монстр не имеет вообще никакого отношения к миру демонов.

— Не поняла!

— Нет ничего проще. Рэльгонн живое существо или потусторонняя тварь? Вот-вот! Но и человеком он не является. Могу запросто перечислить полсотни самых разных магических тварей из плоти и крови обитающих под солнцем Хайбории! А если Синяя Морда просто хочет нам помочь? Навести на логово молберана?

— Необоснованный оптимизм, — Асгерд покачала головой. — Я много зим хожу в отряде Ночной Стражи, и никогда не встречала монстра, желающего помочь охотникам исгребить другого монстра.

— Повторяю: вдруг это никакой не монстр?

— Тогда кто?

— Откуда я знаю? Воплощенный дух наподобие броллайхэн, оставшийся с древних времен, представитель какой-нибудь вымершей расы. Да кто угодно! Он не агрессивен, в злодействах и убийствах замечен не был, а что выглядит мерзко и неприятно глазу — так и наши каттаканы тоже пленительной внешностью не отличаются!

— Остается дождаться нового визита нашего синего дружка и расспросить его поподробнее, — скептически отозвалась охотница. — Тогда и выяснится, прав ты или нет.



* * *



Военный совет, на котором присутствовали все Ночные Стражи, Рэльгонн и его милость Атрог Гайарнский, устроили поздно вечером. Вопреки ожиданиям Гвайнарда, Охранитель короны отнесся к происходящему с пониманием — спасибо герцогу, объяснившему начальнику своей тайной службы, что нельзя требовать от охотников прыгнуть выше головы.

— …В казне светлейшего достаточно денег для того, чтобы нанять одного из Великих Магов, — меланхолично говорил Атрог. — Может быть, стоит обратиться к гиперборейскому конклаву Белой Руки? Гиперборея совсем рядом, за Граскаальскими горами. Лоухи из Халоги считается сильнейшей колдуньей Полуночи, если пообещать ей не менее одного «сфинкса» в чистом золоте, она согласится помочь…

Конан поперхнулся. «Сфинксом» называлась офирская мера золотых монет, равная сотне тысяч денариев Ианты. Гигантская сумма, почти невообразимая! На такие огромные деньжищи можно купить не только благосклонность любого волшебника, но и немаленькое баронство в Немедии или Аквилонии, с замком, городом, несколькими деревнями и обширными угодьями!

— Мне эта идея не очень нравится, — хмуро сказал Гвайнард. — Во-первых, госпожа Лоухи использует тёмную магию…

— Это ничуть не мешало вам якшаться со стигийцами две седмицы назад, — парировал Атрог. — Чем хуже гиперборейцы?

— Хуже, и вот почему. Черный Круг и Белая Рука поклоняются Тьме, это правда. Однако, колдунам Птейона Райдор не интересен — мы находимся слишком далеко от берегов Стикса, месьор Атрог прав: Гиперборея является нашим соседом, а значит конклав Белой Руки будет заинтересован в распространении своего влияния к Полудню от своих рубежей. Сами понимаете, мы стоим на перекрестье торговых путей, герцог владеет богатейшими рудниками… Светлейший ничем не должен быть обязанным Лоухи — коготок увяз, всей птичке пропасть. Однажды связавшись с конклавом Тьмы, особенно с его главой, уже не выпутаешься.

— А я думал, что Ночная Стража не интересуется политикой, — криво усмехнулся Охранитель.

— Мы обязаны предостеречь вас от ошибок.

— Ладно, согласен, — отмахнулся Атрог. — Другие предложения? Отправить месьора Рэльгонна в Стигию, к вашим подозрительным дружкам? Я плохо представляю себе стигийскую армию штурмующую Райдор или поселившегося в замке короны наместника Круга Птейона!

— Подумаем, — наклонил голову Гвайнард. — Голодный Посланник проснулся сегодня, значит убийства будут продолжаться еще минимум восемь-десять дней, пока демон не насытится. На принятие решения у нас одна ночь, иначе больших жертв и паники не избежать.

— Беспокойное лето выдалось, — недовольно проворчал Охранитель. — Такое впечатление, что нечисть со всей Хайбории сбежалась в Райдор, словно у нас тут медом намазано… Даже рыба в реке начала дохнуть!

— Что? — мгновенно насторожился Гвай. — То есть как — дохнуть?

— Обыкновенно. Вы же сами просили, чтобы стража докладывала мне о любых необычных событиях? Прибегает сегодня десятник, говорит, будто на Быстротечной беда. Рыбаки поутру отправились на промысел, хотели ставить сети в затонах на закатном берегу. Очень много мертвой рыбы выброшено на песок, еще больше плывет кверху брюхом по течению. Или мор напал, или кто-то вылил в реку целый поток свиного дерьма… Даже мальки передохли.

— Странно, — протянул командир отряда. — Весьма странно. Сколько живу в Райдоре, а рыбьего мора здесь никогда не видел. Вода чистейшая, с горных ледников, выше по течению стоят только небольшие селения. Да и зачем травить рыбу?

— Я назначил дознание, — бросил Атрог. — Вы не о рыбе думайте, а решайте, что делать с Голодным Посланником! Я сейчас поеду обратно в замок, постараюсь успокоить герцога и дам приказ гвардии пресекать любые беспорядки… Если что случится, немедленно сообщайте!

С тем Охранитель короны и дожидавшиеся на улице телохранители его милости отбыли.

— …Конан, как ты назвал вашего недавнего гостя? — неожиданно осведомился Рэльгонн. — Синяя Морда? Ну-ка, месьоры, ответьте: с чем вы обычно связываете синий цвет?

— Небо, — пожала плечами Асгерд, — сапфиры, цветы…

— Еще?

— У некоторых чудовищ шкура синего цвета, — сказал Гвай. — Например у-

— Не надо перечислять, — поднял ладони упырь. — Конан?

— Море, — не раздумывая сказал варвар, которому едва не каждую ночь снились лазурные волны Полуденного океана. Пять зим Конан был капитаном пиратского карака и любил море всей душой. — На побережье Зингары особенно красиво, жаль вы не бывали…

— Значит, море? — повторил Рэльгонн. — То есть, вода. Реки, озера, верно? Эйнар, что ты знаешь о Духах Рек? Вроде бы, это твои прямые родственники!

— Ты гений! — восторженно заорал Эйнар, вскочив со скамьи. — Да здравствуют все вампиры подлунного мира! Надо было сразу догадаться! Эх, жаль, что это так называемое «чудовище» я своими глазами не видел, сразу бы понял, что к чему!

— Тихо, тихо, не ори, — Гвай легонько стукнул рукой по столу. — Я слышал о никсах, русалках, «водяных хозяевах», но большинство россказней о Духах Рек оказывались плодами пьяной фантазии рыбаков или плотогонов. Это ка-кая-то разновидность броллайхэн?

—– Не совсем. Пойми — вода и глубины являются совершенно иным миром, с другими законами и обитателями! Конан это отлично знает, достаточно послушать его рассказы о морских чудовищах! Да, они могут считаться такими же воплощенными сгустками магии природы, как я или другие броллайхэн, но между нашими мирами существует четкая граница: поверхность воды. Они очень редко выходят на сушу, равно как и я не люблю вторгаться в чужую вотчину. Духи Рек не злые, скорее слишком независимые. Они не топят лодки и не утаскивают на дно купальщиков, но могут пугнуть жадных рыбаков или порвать сети… Вот, собственно, и все, что я знаю — броллайхэн и водяные духи не общаются уже много тысячелетий!

— Добавим сюда сообщение о гибели рыбы в Быстротечной, — напомнил Конан. — Как рыба воспринимает черную магию Бездны? Вдруг мор начался из-за пробуждения Голодного Посланника?

— Вспомним основы демонологии, — сказал Гвай. — Надеюсь, ни у кого не возникает сомнений в том, что молберан является нечистой силой? Нечисть боится солнечного света, серебра и текучей воды — ни единое порождение Бездны не способно переправиться даже через узенький ручеек!

— Ну, допустим, Голодный Посланник запросто убивает при свете дня, — напомнила Асгерд. — Впрочем, в любых правилах бывают исключения. Гвайнард не ошибся: самой действенной защитой от нечисти являются солнце, серебро и проточная вода.

Всегда интересовался, почему? — киммериец улыбнулся.

— А почему люди не едят уголь или камень, а в воде не дышат и могут утонуть? Ты сам недавно говорил о некоторых всеобщих законах, на которых держится наш мир? Если сокровища всегда лежат под алтарем заброшенного храма, то глупо спрашивать, почему нечисть боится рек и ручьев! Так положено, вот и всё!

— Подождите, — Гвайнард оборвал готовый разгореться спор. — Мы опять забрались в глухие дебри рассуждений и забыли о главном. Ясно, что вода, особенно речная, враждебна нечисти. Если Голодный Посланник живет в старом замке, то он способен переправиться на наш берег только по мосту.

— Не обязательно, — возразил Эйнар. — Протяни веревочку между берегами, и демон запросто окажется здесь. Мост на Быстротечной построили всего тринадцать зим назад, раньше товары и лошадей перевозили на плотах. Необходимо проверить, нападал ли молберан на деревни к Восходу от реки во время прошлых пробуждений!

— С вашего позволения, я займусь этим немедленно, — подал голос Рэльгонн. Внешность упыря начала стремительно меняться — он «превратился» в человека, пусть и слишком бледного. — Сейчас же загляну в библиотеку замка короны и слетаю в деревни, стоящие по этому берегу Быстротечной. Вытрясу из знахарей и старейшин все, что смогу. Ждите к утру!

Упырь запахнулся в плащ и растворился в воздухе, совершив прыжок через Ничто.

— Если уничтожить демона нельзя, то мы вполне способны изолировать его навсегда! — с жаром говорил Эйнар. — Дух Реки, которого Конан так неуважительно назвал «Синей Мордой» своим появлением дал вполне недвусмысленный намек: помогите мне! Черная магия Бездны убивает реку! Помогите, и я помогу вам!

— Интересно, каким образом? — поинтересовался Конан. — Ни Ночная Стража, ни каттаканы, по понятным причинам не в состоянии убить Посланника, а значит и помочь Речному Духу освободить Быстротечную от влияния злой магии. Следовательно, Синяя Морда ничем не может помочь нам. Получается замкнутый круг.

— Уши помои! —. разозлился Эйнар. — Что я сказал? Не надо никого убивать! Только изолировать! Запереть монстра на острове, окруженном приточной водой! Он оттуда никогда не вылезет, силенок не хватит! Подпитки от истекающей из Бездны магии нет, убивать людей, питаться их плотью и душами нельзя — просто не добраться до добычи!.. Поняли, наконец?

— На Быстротечной нет островов, — туповато ответил киммериец.

— Старый замок… — очень медленно и внятно сказал Гвайнард. Командир отряда просиял и воскликнул: —– Эйнар, золотая голова! Ну конечно же! Старый ров вокруг крепостишки Ландерика! Он наполнялся водой из реки! Текущая вода! Эйнар, решение найдено! Бегом к Охранителю короны, пускай завтра же герцог поднимет всех здоровых мужчин в Райдоре. Ров будет восстановлен!

— Один момент, — броллайхэн поднял палец к потолку. — Мы не уверены, что Голодный Посланник обитает именно в старом замке. Мы не знаем, что хочет сказать нам Дух Реки. И мы готовы совершить непростительную ошибку!

— Какую же? — удивился Конан.

— Допустим, ров будет вырыт заново и холм с развалинами старого замка превратится в остров. Подумайте, что мы будем делать, если в этот момент Голодному Посланнику взбредет в голову поразбойничать в десятке лиг от своего логова? Бывшего логова…

— Ой-ой, — Гвайнард откинулся на спинку кресла. — Молберан попросту избежит ловушки в которую его можно загнать! У кого какие соображения?

— Кажется, главное соображение стоит у дверей и ждет, пока мы обратим на него внимание, — тихо сказал Конан и на всякий случай незаметно положил ладонь на рукоять кинжала. — Эйнар, вы, кажется, сородичи? Попробуй с ним объясниться!

Жутковатое синекожее существо появилось незаметно и остановилось у входа в «Арсенал», вглядываясь точками зрачков в охотников. Разлился острый запах реки — пахло тиной, водой и рыбой. 

Глава пятая

В которой придворный алхимик

показывает себя с наилучшей стороны,

а демон Черной Бездны попадает в ловушку



 Передохнуть ночью не получилось и в доме на Волчьей улице не гасили свечи. Гости следовали один за другим. Едва разобрались с Духом Реки, как снова появился Рэльгонн, упыря заставили слетать за месьором Атрогом, каковой был доставлен в «Арсенал» через Ничто. Затем каттакан вернул Охранителя короны в замок и снова умчался по своим делам.

— Голова кругом идет, — пожаловался Гвайнард. — Ничего, если дело выгорит, отоспимся завтра. Иштар Добросердечная, кого еще принесло?

В дверь тихонько постучались. Киммериец, выругавшись под нос, пошел открывать. На пороге стоял месьор Аделард, облаченный в непривычный для придворного алхимика темный плащ с капюшоном.

— Прошу простить, что пришел к вам тайно, под покровом ночной тьмы, — быстро прошептал маг. — Месьор Конан, мне необходимо срочно переговорить с уважаемым Гвайнардом.

Варвар постарался сдержать улыбку.

Аделард выглядел подавленным и напуганным, а причиной тому наверняка являлась удивительная зверюга, сданная охотниками с рук на руки смотрителю герцогского зверинца и немедля помещенная в самую падежную железную клетку.

Гвай встретил алхимика с прохладцей — старику неоднократно советовали вести себя потише и не привлекать внимания рискованными опытами.

Охотникам вполне хватило недавней истории с «королем крыс», перепугавшим половину города, а ведь это существо появилось на свет только благодаря недосмотру Аделарда.

— Приветствую тебя, почтенный, — Гвайнард указал магу не на привычное гостевое кресло, а на лавку.

Аделард послушно присел.

— Надо полагать, тебя заинтересовала наша добыча? Забавная тварь. Крылышки, две головы, подозрительный рунический символ на груди. И, разумеется, ты доселе ничего не знаешь о монстре, напавшем на крепость светлейшего прошлым утром?

— Да, я виноват! — в сердцах воскликнул старик. — Надо было сразу все вам рассказать!

— Жаль, что эта великолепная мысль не посетила тебя во время предыдущего разговора, — сказал командир Стражей. — Надеялся, что обойдется? Что зверь улетит подальше от человеческого жилья и о нем больше никто ничего не услышит? Месьор Аделард, ты мудрый человек, известный волшебник! Как можно было допустить столь непростительную ошибку?

На «мудрого» и «известного» алхимик отреагировал положительно — слегка успокоился, перестал вздрагивать и стрелять глазками вправо-влево, словно ожидая, что из темного угла вдруг выскочит Охранитель короны, сжимающий в правой руке плеть, а в левой арбалет.

—– Вот рукопись, — Аделард извлек из рукава затрепанный пергаментный свиток. — Датируется приблизительно шестисотым годом по основанию Аквилонии, ей больше половины тысячелетия. Купил по случаю в лавке собирателя древностей, когда последний раз ездил в Пайрогию.

— Давайте посмотрим, — Эйнар хозяйски придвинул к себе манускрипт. — Руны асгардские, однако язык довольно странный. Конечно, один из диалектов Гипербореи, использующийся на побережье Ледяного океана! Всё как я и предполагал!

— И что же ты предполагал? — подозрительно осведомился маг.

— Ты хотел создать Исполнителя Желаний?

— М-м… Не совсем.

— Можно поточнее? Рукопись ясно говорит о том, что совместив несовместное и «вложив в плоть огонь» колдун… Тут непонятная формулировка: некое «единственное могущество». Что это может значить?

— Выполнение единственного желания, — уныло подсказал Аделард. — Потом волшебство исчезнет и тварь распадется на составляющие.

— Не понял? Каким образом?

— От стихии воды взята ящерица, от воздуха — летучая мышь, от земли — собака. Стихия огня с жизнью несовместима, но в рукописи есть заклинание способное на время примирить стихии, объединив в едином теле. Когда они смешиваются, появляется волшебство не имеющее отношения к Тьме или Свету.

— Проще говоря — Равновесие, Алое Пламя, — отозвался Эйнар. —– Дорогой месьор Аделард, ты являешься магом Света, и потому ничего не знаешь о Равновесии…

Конан закатил глаза.

Герцогский алхимик вообще не был магом, ни тёмным, ни светлым. Немудрено, что он снова перепутал все, что только можно было перепугать!

Эйнар, как воплощенный Дух Природы, отлично знал, что такое Равновесие и теперь пытался вразумить бестолкового Аделарда:

— Каково было твое желание, почтеннейший?

— Кхм-кхм… — алхимик смущенно закашлялся. — Я человек беззлобный, месьоры. Но когда тебя окружают враги, злодеи и завистники, невольно задумаешься о своей дальнейшей судьбе! Я стар и немощен, мне осталось жить недолго, так почему я не могу спокойно провести старость, посвятив ее ученым трудам на благо Райдора? Вы бы смогли безропотно терпеть непрестанную травлю со стороны…