Саламар разволновался.

— Смотри, не соверши какой-нибудь ошибки сейчас! Последствия могут быть непредсказуемы, потому что я сам — магия. Тот человек сказал тебе чистую правду, когда расписывал мои волшебные свойства.

— Впервые в жизни вижу, чтобы человек, сам не владеющий магией, являлся магическим объектом сам по себе, — пробормотал колдун, не обращая внимания на жалобные завывания Саламара.

Из ранок, нанесенных иглой колдуна, текла кровь. Значки упорно не сходили с кожи гирканца. Не являлись они татуировкой, не исчезали после того, как Велорнис прижег один из них железным прутом.

— Ты убьешь меня! — кричал Саламар, дергаясь в тщетных попытках высвободиться. — Великие боги, что ты делаешь? Опомнись — ты убьешь самого себя!

— Обо мне не заботься — я сам сумею позаботиться о себе, — бормотал колдун, увлеченный своими изысканиями.

— Почему ты не дал себе труда изучить кхитайские письмена, гнусный невежда? — вопил Саламар, исходя пеной. — Чему тебя обучали в Стигии? Лемурийскому языку? Боги, оставь же меня!

Расширенными от ужаса глазами гирканец смотрел, как Велорнис помешивает в прозрачном сосуде какую-то шипящую субстанцию, над которой поднимался желтоватый парок.

— Что это? — орал он. — Яд? Ты решил убить меня? Учти, тебе это не сойдет с рук! Конан! Конан! Спаси меня! Будь ты проклят, колдун! Будьте прокляты вы все! Будь проклята моя глупость! Зачем я согласился? Зачем я обокрал Магринту? Лучше бы я жил с родителями и унаследовал отцовское дело… Не делай этого, Велорнис, клянусь — ты пожалеешь!

Велорнис, не слушая, взял палочку с намотанным на ее конец лоскутком, окунул в адское варево и смазал один из иероглифов на коже Саламара. Поднялась отвратительная вонь, кожа на месте мазка пошла пузырями и лопнула, обнажив мясо. Гирканец сипел и закатывал глаза, он бы упал, если бы заклинание не удерживало его на ногах. Тем не менее он потерял сознание.

Но и под лопнувшей кожей, прямо на голых мышцах видны были иероглифы.

— Странно, — бормотал Велорнис. — Похоже, тот проходимец — как там его называют? Конан? — не солгал. Парень действительно просто пропитан магией. Следовало бы свериться с книгами и выяснить, какого рода эта магия. Жаль, что она связана с хрупкой человеческой плотью. Впрочем, возможно, если его убить, то магия отделится от своего ненадежного носителя — и тогда я смогу пользоваться ею более свободно. Стоит попробовать, ведь я ничем не рискую.

С этими словами Велорнис взял кривой, острый, как бритва, нож, которым он обычно совершал жертвоприношения, когда того требовал обряд, и поднес лезвие к горлу пленника.

В тот самый миг Саламар очнулся. Он увидел лезвие и понял, что сейчас произойдет. Гирканец раскрыл рот, чтобы крикнуть, однако не смог произнести ни звука — ужас сковал его горло железным обручем. Саламар мог лишь хрипло сипеть.

И тут случилась весьма странная вещь. Колдун ощутил сопротивление: нож касался как будто не податливого человеческого горла, а твердого камня. Спустя миг сталь рассыпалась на множество осколков, и каждый из них впился в колдуна.

Сковывающая магия отпустила Саламара, и гирканец повалился на пол комнаты. Ноги отказывались держать его, каждая рана, нанесенная колдуном, горела и саднила. Кроме того, как понял вдруг Саламар, болели все иероглифы, которыми было исписано его тело. Он ощущал каждый из них в отдельности. Они как будто жили собственной жизнью, двигались, рвались на волю.

«Мне стало так плохо, что хуже уже некуда, — сообразил Саламар. — Вот в чем дело. Когда он взял нож, чтобы убить меня, магия взбунтовалась против меня самого. Неужели сейчас моя судьба наконец-то изменится?»

Так оно и было. Прямо на глазах происходили странные изменения в естестве гирканца. На коже вздувались пузыри, но они не лопались, а превращались в плотную оболочку, обволакивающую каждый иероглиф в отдельности. Затем все как будто взорвалось, в глазах у Саламара почернело, и от страшной боли он потерял сознание.

Очнулся он спустя несколько часов. Кто-то вылил на него ведро холодной воды. Открыв глаза, Саламар увидел незнакомого человека, а за его плечом — встревоженную Ульбану.

Гирканец чуть пошевелился, лежа в луже, и девушка вскрикнула:

— Он жив!

Незнакомый человек обернулся к Ульбане:

— Сдается мне, так, госпожа, он не помер, так что напрасно ты волновалась.

— Ступай, — велела ему девушка, и человек, видимо, один из слуг Ульбаны, вышел, унося с собой ведро.

Ульбана по-прежнему стояла в дверях, не решаясь войти в комнату, занятую колдуном.

— Что здесь произошло, Саламар? — спросила она. — Ты можешь говорить?

— Кажется, — просипел он.

— Сядь. Ты лежишь передо мной, а это выглядит непристойно.

Признавая правоту ее слов, Саламар попробовал сесть — и это ему удалось, к великому его удивлению. Вся кожа его горела, голова раскалывалась от боли, позвоночник ныл так, словно гирканца недавно избили дубинкой.

— Прости, госпожа. Где колдун?

Он огляделся по сторонам, но никого не увидел.

— Я сама хотела спросить тебя о том же, — сказала девушка. — Что здесь произошло? Ты помнишь хоть что-нибудь? И куда подевался Велорнис?

— Боги, госпожа! Неужели ты так жаждешь увидеть его?

— Я жажду увидеть его труп! — жестко оборвала девушка. — Пока остается хотя бы малая опасность, что он жив и затаился, я не буду знать покоя!

— Я попробую встать, — сказал Саламар. — Уйдем отсюда.

Он честно сделал попытку подняться на ноги, но это ему не удалось, и он выбрался из комнаты на четвереньках. Дальше, опираясь на руку Ульбаны и хватаясь за стены, Саламар кое-как прошел за ней в большой пиршественный зал Там он без сил повалился на скамью и тут только обнаружил, что из всей одежды на нем осталась только набедренная повязка, да и та промокла насквозь и слабо прикрывала то, что ей полагалось прикрывать.

Гирканец сдернул со стены какой-то старый гобелен и завернулся в него. Ульбана слабо улыбнулась.

— Вижу, ты получил хорошее воспитание. Впрочем, — добавила девушка, — я успела рассмотреть тебя.

— Вряд ли зрелище тебе понравилось, — пробормотал он.

— Вообще-то, если уж говорить совсем откровенно, интересовали меня не твои мужские достоинства и не твоя телесная красота, — сказала Ульбана храбро, — но значки на твоей коже.

— А что с ними?

— Они исчезли.

Саламар в панике провел по бокам ладонями, как будто мог почувствовать наличие или отсутствие иероглифов путем простого прикосновения.

— Говорю тебе, их нет, — повторила Ульбана.

— Нужно искать! — лихорадочно блуждая глазами по зале, произнес Саламар. — Пока мы не отыщем эту штуку и не поймем, куда делся колдун, нам не знать покоя. Замок… Он все еще висит в воздухе?

Ульбана кивнула. Саламар откинул голову назад и обессиленно закрыл глаза. Не поднимая век, он повторил:

— Ищи. Прикажи слугам. Осмотрите весь замок. Это очень важно.

— Но что мы должны найти? — спросила Ульбана, недоумевая. — И что происходит? Ты можешь объяснить?

— Нет, — сказал Саламар. — Поверь мне, если бы я мог, я бы рассказал тебе все, но я не понимаю и трети из случившегося со мной и со всеми нами… Я даже не знаю, как выглядит предмет, который следует отыскать. Единственное, что мне известно: на нем должны быть кхитайские значки, такие, как были на мне. А теперь, госпожа, если в тебе есть хоть капля сострадания к несчастному дураку, — оставь меня. Дай мне просто прийти в себя.

— Во мне есть не капля сострадания, а целое море! — возмутилась Ульбана. — Я могу даже прислать к тебе слугу. Он подаст питье и, если хочешь, принесет одежду…

— Питье, одежду, и еще хорошо бы — кровать… — пробормотал Саламар.

Он опять провалился в небытие.

Ульбана отдала соответствующие распоряжения и принялась бродить по замку. Время от времени она выглядывала наружу, но ничего нового из окон не видела: замок все еще находился в воздухе, внизу до сих пор вздувались пузыри, и трясина оставалась такой же зловонной и ядовитой.

Наконец она наткнулась на нечто, вызвавшее у нее ужас и отвращение: это был полупрозрачный мутный шар, размером приблизительно с человека. Предмет этот лежал на полу под лестницей, возле самого порога, за которым не было больше ничего — там начиналась пустота, обрывающаяся в пропасть. Ульбана никогда прежде не видела ничего подобного.

Шар этот вдруг напомнил ей икринку, из которой должна вывестись рыбка. Желеобразная масса подрагивала при малейшем сотрясении воздуха, так что Ульбана приближалась к шару очень осторожно: она боялась, что тот может лопнуть и забрызгать ее лицо — одним богам ведомо, что тогда случится!

«Икринка» — это слово оказалось наиболее точным сравнением, потому что когда Ульбана наклонилась над шаром, она увидела, что внутри мутного, поросшего редким жестким черным волосом «желе» лежит человек.

Она не сразу узнала в нем Велорниса. Маг скорчился, поджав колени под подбородок и обхватив их руками. Он был полностью обнажен, и девушка увидела, что вся его кожа покрыта кхитайскими письменами. Письмена эти воспалились, они были пылающего багрового цвета и по самым краям гноились.

— Боги! — прошептала девушка. — Саламар был прав. Не знаю, как это произошло, не знаю, какие силы здесь были пробуждены к жизни, но это случилось… Ни один нормальный, честный человек не должен находиться рядом с таким… Это противоестественно, отвратительно!

Она набралась храбрости и подтолкнула носком шар ближе к порогу. Прикосновение было упругим, как будто девушка дотронулась до кожаного меха, до краев наполненного водой.

Дрожь пробежала по желеобразной поверхности волосатого шара, а затем он сдвинулся с места, мгновение покачался на краю — и полетел вниз, навстречу вздувающимся и лопающимся пузырям земли.



* * *



— Ты уверен, что с твоим другом ничего не случится? — спрашивал у Конана Эрингил.

— Почему тебя так заботит этот пройдоха гирканец? — удивился Конан. — Нет, я не хочу сказать, что его судьба мне полностью безразлична, но он вполне в состоянии сам за себя постоять. Да еще так, что окружающие костей не соберут!

— Вот именно, — сказал Эрингил и помрачнел. Он думал о своей возлюбленной, и киммериец сразу понял это — выражение лица выдало молодого аристократа.

— С Ульбаной ничего дурного не случится, — успокоил его Конан. — Если она сейчас страдает, значит, скоро вы оба обретете счастье. Редкий случай. Обычно человеку недостаточно плохо, чтобы появление поблизости Саламара не обернулось катастрофой.

И тут они увидели, как из замка вывалился некий бесформенный предмет. Трясясь и меняясь каждое мгновение, он пролетел по воздуху и упал прямо в трясину.

— Берегись! — крикнул Конан.

Он не понял, что это такое, но инстинктивно почувствовал: от вещи столь отвратительной добра ожидать не приходится.

Странная штука рухнула прямо в болото и спустя миг взорвалась. Кусочки плоти неестественно причудливой формы разлетелись во все стороны, каждый упал на землю и мгновенно впитался в почву, так что повсюду можно было видеть теперь красные, пылающие иероглифы.

Трясина по-прежнему бурлила, порождая пузыри и уничтожая их.

Зато замок начал движение. Он плыл в обратном направлении — к той скале, на которой некогда стоял.

Эрингил перевел взгляд на Конана.

— Ты понял, что произошло?

— Нет, — признался киммериец. — Слишком много случилось вещей одновременно. Но замок снова двигается, и это, думаю я, сейчас самое главное. Нам нужно спешить за ним вслед, чтобы снова не потерять твою Ульбану… и моего приятеля в придачу, — добавил он.



* * *



Обратный путь занял гораздо больше времени: пока снова надували теплым воздухом летучий шар, пока ждали попутного ветра — минуло несколько дней, прежде чем Эрингил и Конан смогли наконец подняться в воздух.

Эрингил все время беспокоился. Вдруг магия занесет замок вместе с Ульбаной куда-нибудь далеко, в какое-нибудь далекое королевство — а то и в иной мир, куда-нибудь, где, возможно, до сих пор обитают лемурийцы (если такое, конечно, возможно)?

Конан, как умел, успокаивал его.

— Иероглифы, что вывалились из пузыря, ясно свидетельствуют о том, что магия Саламара разрушена.

— Но это совершенно не означает также и того, что разрушена магия Велорниса, — возражал молодой аристократ.

— Полагаю, эти две магии взаимосвязаны, — авторитетным тоном утверждал Конан. — Поверь человеку, который знает целых два кхитайских иероглифа!

Последний аргумент, как ни странно, возымел на Эрингила магическое действие: юноша успокоился. Он не был бы так спокоен, если бы знал, что в свое время кхитайский приятель Конана, маленький каллиграф, обучил его написанию и чтению иероглифов «пивная» и «публичный дом» — дабы Конан не попадал впросак и не принимал одно заведение за другое (в Кхитае перепутать их ничего не стоит, ибо и там и там присутствуют выпивка и улыбчивые женщины, однако в одном случае доступна выпивка, а в другом — женщины).



* * *



Покидая замок на скале, Конан и Саламар ни разу не обернулись.

— Ульбана — прекрасная девушка, — сказал Саламар своему приятелю, когда они наконец встретились и смогли поговорить без лишних ушей, — но очень уж аристократичная. Я просто не знал, куда деваться от ее изысканности. В ее присутствии можно сидеть лишь в тех случаях, когда сидит она сама; стоит ей встать — нужно тотчас вскакивать, иначе это будет нарушением этикета. Бот и получается, что сидишь, выпиваешь — и не расслабляешься,. а только тем и занят, что следишь за ее передвижениями. Стоит ей встать — вскакивай. Если она, упаси боги, входит в комнату, где ты развалился, как тебе удобно, в креслах — опять же, вставай, кланяйся. И этот ее Эрингил — ей под стать, только он почему-то совсем не напрягается от соблюдения этикета, ну а я — другое дело, у меня от Ульбаны с ее супругом все кости ноют.

— И сам ты, Саламар, все время ноешь, — поддел его Конан. — Но в общем я с тобой согласен. Эти аристократы бывают ужасными занудами. Забавно смотреть, как они влюбляются. Ты когда-нибудь имел случай наблюдать за брачными играми павлинов? Поедем в Туран. Там этих павлинов — как на поле боя ворон. Ужасно сметные!

Саламар улыбнулся.

— Избавиться от проклятия, да еще разбогатеть — разве это не счастье? Мне давно следовало сообразить, что магия иероглифов действует и на меня самого. Как ты догадался, что колдун доведет меня до крайней степени отчаяния — и тем самым освободит от проклятия?

— Я много убил колдунов и хорошо изучил их повадки, — скромно сказал Конан. — Ничего больше. Когда ты наберешься опыта, ты тоже научишься решать такие загадки сходу, не особенно напрягаясь.

— Да? — сказал Саламар и ехидно прищурился. — В таком случае, почему ты ждал больше года и мучился вместе со мной, то зарабатывая, то теряя деньги — и неся повсюду смерть и разрушение?

— Ну, — отозвался Конан невозмутимо, — возможно, мне было любопытно — что еще может произойти? От жизни всегда следует ждать внезапных событий, и Конан-варвар — одна из главных неожиданностей, которые может преподнести тебе судьба.

Дмитрий Ивахнов, Наталья Баулина 

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ХАЙБОРИИ

Страны и народы

 АКВИЛОНИЯ

« … самое гордое королевство в мире — Аквилония, жемчужина Запада» Немедийские хроники




А.. — передовое хайборийское королевство, основная военная и экономическая сила на западном побережье моря Вилайет.





История

Основание А. — покрыто мраком. Согласно легенде, жрец Эпимитриус основал небольшое королевство, которое в будущем превратилось в А, что было предрешено самим Митрой. Эпимитриус предсказал, что настанут времена, когда сила Сета вновь возрастет и Великий Змей захочет покорить хайборийские народы. Сам Эпимитриус боролся с Сетом в течение двух столетий и в конечном итоге низверг Змея в бездну преисподней, но и сам погиб. Согласно легенде, его прах погребен у подножия горы Голамайры (Golamira), но его дух является королям А. в дни невзгод.

Другая версия основания А. Состоит в том, что А. — это часть древней Валузии и Ахерона. После того, как эти страны были разгромлены хайборийцами, коренное население смешалось с племенами варваров, что и дало начало новой нации. В романе Р. Говарда «Час Дракона», в частности, говорится, что северные части Ахерона находились в долине р. Ширки.

В течение 1200 лет, А. росла на запад, поглощая мелкие королевства. К таковым относятся Гандерланд и Пуантен. Непокорные, не пожелавшие присоединиться добровольно, попросту завоевывались с помощью меча и огня, как, например, Боссонские топи.

История А., мало отличается от истории других хайборийских государств: мятежи против завоевателей, междоусобные войны, зарождение и гибель династий, эпидемии и засуха. Несмотря на это А. развивалась и расширяла свои границы. Но стратификация общества приводила к определенному гедонизму, аквилонцы постепенно становились изнеженной, утонченной нацией, ибо военные кампании затрагивали лишь профессиональных военных. Крестьяне спокойно пахали и жали, не заботясь о вражеском нашествии, щедрая земля дарила урожаи, население увеличивалось.

Через какое-то время, населением А. мог управлять самый слабый самодержец — народ был доволен и причин для восстаний не было. В 1278 г. п.п.А.[1], король Вилер решил расширить А. за счет пиктских земель между р. Громовой и Черной. Он разделил эту территорию на четыре части — Конаджохару (Conajohara), Орисконти (Oriskontie), Конавагу (Conawaga) и Чохиру (Schohira) — и назначил правителем каждой своего доверенного вассала. Эти нобили были обязаны предоставлять земельные наделы на вверенных им территория каждому, кто имел силы и желание удержать их и дать опор набегам пиктов. Вскоре после этого король Вилер погиб, и данная политика стала проводиться в жизнь его племянником Нумедидесом.

Гораздо труднее было защитить водные границы. Ибо, в отличие от Боссонских Топей, имеющих в качестве естественной границы р. Громовую, широкую и полноводную, р. Черная была гораздо уже, имела более медленное течение и легко могла быть пересечена пиктскими каноэ. Боссонцы и пикты воевали между собой тысячелетие. С тех пор, как Боссонские Топи стали частью А., то королевская власть старалась защитить своих подданных от набегов дикари. К счастью, пикты были разделены на тысячи племен, неспособных объединиться в единую силу. Это помогло А. постепенно очистить всю западную границу от пиктских племен и обживать эти дикие местности.





Восстание Пиктов

Произошло в 1285 г. п. п. А. Возглавил в.п. пиктский колдун Зогар Саг, после того, как был захвачен и оскорблен аквилонскими пограничными отрядами. Он сумел взять в союзники вождей нескольких пиктских племен около Конаджохары, которые объединили свои силы, чтобы напасть на аквилонцев. Зогар Caг отрави несколько колодцев в форте Тусцелан, и повел пиктских воинов на штурм форта. Так, за одну ночь форт Тусцелан и Конаджохара были потеряны. Из 750 человек, составляющих гарнизон Тусцелана, в живых остался только один. В ту пору Конан находили в фоте Тусцелан. Он первым обнаружил нападающих и предупредил об опасности поселенцев, которые вместе в аквилонскими частями сумели остановить орды пиктов, и избежать нападения на Велитриум, но Тусцелан и Конаджохара так и не были восстановлены.

После падения Конаджохары, многие поселенцы бежали в Орисконти или Чохиру, но другие основали новые поселения близ форта Тхандара на р. Боевого Скакуна, южнее Чохиры. Эти поселения впоследствии выросли в собственную провинцию Тхандара, во главе с изданным военным губернатором и только номинально входили в состав А.

Король Нумедидес почти не обратил внимания на вновь созданную провинцию. Он не стал посылать туда отряды и одобрил кандидатуру выбранного губернатора — Бранта, сына Дрого. Тхандарцы образовали собственную армию, назвав своих солдат рейнджерами, построили собственные укрепления и сумели выжить без помощи А..





Гражданская война

(1286-1288 гг. п. п. А).

В соответствии с феодальными обязательствами, аквилонское крестьянство вынуждено было тяжело трудиться, чтобы обеспечивать богатые и мощные кланы своих нобилей. Несмотря на то, что многочисленные мятам и революции меняли династии — социальная система общества оставалась незыблемой. Классовые различия в А. были гораздо жестче, нежели в других странах, например в Немедии, Дворянство А. всегда имело неограниченные привилегии по отношению к другим классам. Король Нумедидес был последним из династии тарантийских венценосцев и имел небольшой политический авторитет в правительстве. В эпоху правления Нумедидеса процветало чернокнижие, разврат, взяточничество и чинопочитание. Сам король окружил себя фаворитами, а всю имперскую власть сосредоточил в руках колдуна Туландра Ту. Фактически, Нумедидес был безумен, что объясняло его противоречивые действия. Туландра Ту сумел создать обширную сеть собственной тайной полиции, поэтому аквилонские нобили, чрезвычайно недовольные происходящим, вынуждены были соблюдать строгую конспирацию.

В 1286 п.п.А., Конан вернулся в Тарантию героем Конаджохары. Со временем его авторитет стал мешать многим дворцовым фаворитам, осуществлять свои интриги и Конан был подложно обвинен в измене и после королевского суда заточен в Железной Башне, откуда он сумел сбежать и тайно покинуть Тарантию.

Несмотря на то, что Нумедидес не имел поддержки ни у дворянства, ни у народных масс, никто из благородных нобилей не сумел бы найти союзников, чтобы выступить против законного короля и свергнуть его. Равно, как никто из нобилей не имел достаточно авторитета, чтобы возглавить мятеж. Все хорошо помнили, чем закончился бунт Фельона Тауранского, случившийся вскоре после гибели короля Вилера (см. К. Грант, Н. О’Найт «Конан-Полководец», в рус. пер. «Псы войны»).

Но Конан пользовался всеобщим уважением, как герой Конаджохары и идеально подходил на роль вождя. Видя это, к нему примкнули дворяне южных областей, под предводительством Троцеро графа Пуантенского; духовенство, недовольное развитием антимитрианских культов (Декситей); и частично, армия. Началась борьба за аквилонскую корону. Конан нашел сокровища Траникоса и, благодаря обретенным средствам, смог начать формировать армию на юге Пуантена и в Зингаре.

В стране произошел раскол — половина аквилонцев поддержала Конана, другая половина — Нумедидеса, главным образом из-за того, чтобы не допустить восшествия на трон чужеземного варвара. Некоторые дворяне тайно поддерживали Конана, но публично сохраняли нейтралитет, умышленно сообщая Нумедидесу ложные сведения о численности и дислокации войск Конана. Но, с течением времени, к Конану примкнули даже Черные Драконы, личная гвардия короля.

Туландра Ту обрушил мощь своего колдовства против Конана. Казалось, сама природа борется против Освободителя — ураганы сверхъестественной силы мешали продвижению освободительной армии. Многие новобранцы (особенно крестьяне) дезертировали, испугавшись колдовства. Однако в 1288 п.п.А., Конан тайно прибыл в Тарантию с небольшим отрядом. Он сумел войти во дворец и задушил Нумедидеса прямо на ступенях трона и провозгласил себя королем Аквилонии. (см. Л.С. Де Камп «Конан Освободитель», в рус. пер. «Под знаменем Черных Драконов»).





Современная ситуация

Положение Конана все еще неустойчиво. Хотя его контроль над Пуантеном и Западной Маркой бесспорен. Однако многие провинции видят в лице Конана узурпатора-варвара, бесчестно занявшего трон Тарантии. Враги А. неустанно следят за событиями в этой стране. Так, Немедия крайне не заинтересована в усилении власти Конана. Она готовит военные отряды в поддержку законным претендентам на трон. Коф и Шем относятся лояльно к новому королю и собираются признать его полномочия. Стигия, как всегда, занимает выжидательную позицию.





Враги и союзники

Союзники А. — Аргос и Офир. Но хайборийская политика инициирует определенные разногласия у трех стран по политическим вопросам. Поэтому на дипломатическом поприще эти страны занимают определенную оппозицию, по отношению к А. Зингара не является союзником, но поддерживает дружеские отношения со своим северным соседом, ибо недостаточно сильна, чтобы воевать за приграничные земли. Но и А. не проявляет своих интересов к аннексированию приграничных земель у Зингары и увеличении своей территории в юго-восточном направлении. Врагов у А. множество. Прежде всего — это Немедия и Коф, страны, оспаривающие у А. лидерство на западном континенте. Недоверчиво относится к А. и Шем, а феодалы Пограничного Королевства настроены по отношению к А. воинственно, поскольку большую часть их составляют изгнанники из А. Однако, наиболее серьезный враг — Стигия, и вражда происходит на религиозном уровне, т.к. А. — оплот Митры, а Стигия — Сета.





География

А. ограничивает на западе р. Громовая. На север, королевство доходит до лесистых холмов Киммерии. На востоке, А. граничит с Немедией. На юге, р. Тайбор и р. Алимана отмечают границу с Офиром и Зингарой. В А. умеренный континентальный климат. Большое количество пахотных земель, многие из которых находится в ведении крупных феодалов. Это заставляет вольных крестьян искать новые земли на западной границе А. В центральной А. леса гуще, нежели в Боссонских Топях, Гандерланде и Западной Марке. На западной границе лесной массив становится практически непроходимым.





Географический справочник

Алимана (Alimona) — р. отмечающая границу между А. и Зингарой.

Амилия (Amillus) — баронство в А. Хозяин, барон Тиберий, был изгнан Валерием в 1293 н.п.А. Тиберий продолжал бороться с узурпатором и был убит Валерием в 1294 п.п.А.

Атталус (Attalus) — баронство на юго-востоке А. Атталус один из наиболее крупных торговых и культурных центров в А. Барон Дион Толстый, кузен короля Нумедидеса, который управлял Атталусом, публично принес присягу Конану, но на деле был одним из зачинщиков Бунта Четырех, пытавшихся убить Конана. Впоследствии Атталус был отдан во владение генералу Паллантиду.

Боссония, Боссонские Топи — область, граничащая между центральной А. и Пустошами Пиктов. Они простираются по пиктской границе от Киммерии на севере, до Зингары на юге. Недавнее расширение на запад поместило Западную Марку между Боссонскими Топями и Пустошами Пиктов, но, тем не менее, Боссония и на сегодняшний день все еще остается форпостом между пиктами и А.

Велитриум (Velitrium) — столица Западной Марки, находится в Конаджохаре. Велитриум стоит на западном берегу р. Громовой и представляет собой единственное оставшееся поселение в Конаджохаре, после пиктского восстания в 1286 п.п.А.

Гандерланд (Gunderland) — северная область между центральной А. и Киммерией. Ранее Гандерланд был суверенным королевством, но в 787 п.п.А., присоединился к А., предпочитая дать феодальное обязательство, нежели воевать и истреблять собственный народ. Однако гандерландцы (гандеры) до сих пор рассматривают себя как полунезависимое государство, а гандерландские наемники присутствуют в армиях многих хайборийских королевств.

Западная Марка (Westermarck) — область между Пиктскими Пустошами и Боссонскими Топями. Разделена на несколько областей из которых наиболее крупными являются Конаджохара (Conajohara), Орисконти (Oriskontie), Конавага (Conawaga) и Чохира (Schohira) (см. Р. Говард, Л.С. Де Камп «Волчий рубеж»). На территории Западной Марки протекают р. Громовая, Черная, Боевого Скакуна, Кинжальная. Три последних — мелководны.

Имирус (Imirus) — графство, которым управляет граф Гильом (Guilaime).

Карабан (КагаЬап) — графство в А. Обедневший Карабан восстал и его граф Карлик Волмана, стал одним из участников Бунта Четырех; погиб в попытке убийства Конана в 1288 п.п.А. (см. Р. Говард «Феникс на мече»).

Кваньяра (Kwanyara) — форт, самая южная граница Тхандары (см. Р. Говард, Л.С. Де Камп «Волчий рубеж»).

Койяга, Коджага (Cojaga) — поселение в Западной Марке (см. Р. Говард, Л.С. Де Камп «Волчий рубеж»).

Конавага (Conawaga) — самый большая, богатая, и наиболее плотно заселенная область в западных областях А. Барон Брокас Торхский (Brocas Torh) управлял Конавагой в течение гражданской войны, и вынудил область поддерживать Нумедидеса (см. Р. Говард, Л.С. Де Камп «Волчий рубеж»).

Конаджохара (Conajohara) — северная область Западной Марки. Конаджохара была узким клином, вбитым в дикую местность. Основанная в 1280 п.п.А., Конаджохара лежит между Северными и Южными Ручьями, примерно за девятнадцать лиг до того, где они впадают в р. Черную (западная граница). Север земли и юг Конаджохары представляет собой непроходимое болото; Форт Тусцелан охранял западную границу. На востоке, Конаджохара заканчивается фортом Велитриум на р. Громовой. Конаджохара была потеряна в ходе пиктского восстания в 1286 п.п.А.

Кормон (Kormon) — баронство в А. Король Нумедидес, назначил его повелителя, барона Касперуса Кормонского губернатором Чохиры. Касперус принял пост губернатора, но затем вернулся в свои собственные земли. В 1287 п.п.А. боролся на стороне Конана против Нумедидеса.

Куатен (Couthen) — графство, которым правит граф Монарго.

Лор (Lor) — баронство в А. Подробного описания нет.

Монара (Мопага) — графство в А. Подробного описания нет.

Орисконти, Орискония (Oriskonie) — самая северная точка провинции Западная Марка.

Oссаp (Ossar) — река, на юге А., впадающая в Хорот. На слиянии р. Оссар и Фури находится город Шикас. (см. Д.М.Робертс «Конан Негодяй», в рус. пер. «Город негодяев»).

Пеллия (Pellia) — провинция в А. Подробного описания нет.

Пуантен, Пойтайния (Poitain) — самая южная провинция А., граничит с Офиром и Зингарой. На севере она ограничена горами, на западе и юге р. Алиманой, и на востоке р. Хорот. Пуантен — холмистая теплая местность, в которой много садов и даже растут пальмы. Граф Троцеро Пуантенский один из приверженцев Конана. Несмотря на лояльность Пуантена большинство аквилонцев не доверяет южанам. Между А. и Пуантеном было немало гражданских войн.

Раман (Raman) — графство на границе Гандерланда.

Тайбор (Tybor) — река, по которой проходит граница между А. и Офиром.

Тхандар (Thandar) — форт в Западной Марке, на р. Боевого Скакуна.

Тарантия (Tarantia) — столица А., большой, окруженный стенами город на отмелях р. Хорот. Тарантия знаменита не только как большой культурный и торговый центр, но и как место содержания аквилонских политзаключенных, которых на протяжении последней тысячи лет помещали в Железную Башню.

Tауран (Tauran) — область в юго-западной А., с востока ограничена р. Ширкой, с запада Боссонскими Топями, с севера — Гандерландом, а с юга граничит с Зингарой. Тауран — земля «просторных рощ и залитых солнцем лугов», перемежающихся редколесьем. Большинство населенных пунктов Таурана расположено в лесах. Тауранцы считают себя защитниками державы, наподобие боссонцев и гандеров, т.к. являются приграничной областью. Боссонцы презрительно называют тауранцев «бычеглазой деревенщиной, не знающей леса». В Тауране водится много диких животных, часто встречаются олени и лесные пантеры.

Topх (Torh) — баронство в А. Барон Брокас Торхский был направлен в Западную Марку в область Конавага. Барон поручил управлять областью назначенному им губернатору от его имени, а сам вернулся в родное поместье. Активно поддерживал Конана в борьбе против Нумедидеса.

Туна (Thune) — графство в А. Граф Аскаланте Тунский возглавлял Бунт Четырех — попытку убийства короля Конана в 1288 г. и.п.А. (см. Р. Говард «Феникс на мече»).

Тусцелан (Tuscelan) — форт, самая восточная точка Конаджохары. Располагается на берегу р. Черной, между Северными и Южными Ручьями.

Тхандара (Thandara) — область на границе Западной Марки. Тхандара быта основана беженцами из разрушенной Конаджохары, стремящимся обрести свободу от феодального гнета (см. Р. Говард, Л.С. Де Камп «Волчий рубеж»).

Фури (Furie) — р. на юге А., впадающая в Хорот. На слиянии р. Оссар и Фури находится город Шикас. (см. Д.М.Робертс «Конан Негодяй», в рус. пер. «Город негодяев»).

Хорот (Horot) — р. текущая с северо-востока А., на юг к Гарантии, затем на юго-запад к Пуантену и Аргосу.

Чандapa (Schondara) — столица Чохиры.

Чохира, Шохир (Schohira) — самая маленькая область Западной Марки (см. Р. Говард, Л.С. Де Камп «Волчий рубеж»).

Шамар (Shamor) — графство на юго-востоке А. Граничит с Аргосом, Кофом и Офиром.

Шикас (Shikas) — город на юго-востоке А., находящийся между Тарантией и Шамаром. (см. Д. М. Робертс «Конан Негодяй», в рус. пер. «Город негодяев»).





Флора и фауна

А. — сельскохозяйственная держава, имеющая тысячелетний опыт земледелия. В А. выращивают пшеницу, ячмень, овощные культуры. А. поля вспахиваются вручную или на быках, поскольку аквилонцы не знакомы с лошадиным хомутом и не используют лошадь для пахоты. Леса используются больше как естественные парки, что особенно распространено на востоке А. Хищные звери уничтожаются, а животные, пригодные для охотничьих забав: олени или кабаны, напротив, разводятся. В западных лесах еще встречаются дикие звери — пантеры, волки, медведи и рыси. Леса на Западе, особенно на границе с пиктами, практически не исследованы.





Экономика

Основное богатство А. составляют древесина, зерно и рогатый скот. Имеются небольшие залежи железной руды, олова и меди; изредка встречаются драгоценные металлы и камни. А. практически не производит собственных товаров, но благодаря оживленной торговле с другими странами на рынках А. избыток всевозможных товаров.





Общество

Аквилонцы выше среднего роста, астенического телосложения (худощавые, с длинными конечностями) и долихоцефальным (вытянутым) черепом. Антропометрия городских жителей несколько отличается, т.к. из-за малоподвижного образа жизни они часто бывают склонны к полноте.

Цвет кожи изменяется в зависимости от провинции. Так, гандерландцы, в основной массе, имеют светло-каштановые волосы и серые глаза, и по сложению больше всего похожи на хайборийцев. Боссонцы среднего роста, широкоплечие, крепкого телосложения, эти признаки они получили в наследство от коренных боссонских племен, обитавших здесь еще до хайборийского вторжения.

Аквилонцы — типичная хайборийская культура, находящаяся под сильным влиянием митрианского фундаментализма. Это гордая, свободолюбивая, благородная нация. Города А. по архитектуре и устройству напоминают средневековые города юго-запад-ной Европы. В них процветает свободная торговля, поощряемая государством. Однако представители любых промыслов, будь то ремесло или торговля, обязаны исправно платить налоги в казну местного нобиля.





Культура и традиции

Аквилонцы имеют простые нравы и не склонны чрезмерно преувеличивать собственные притязания и усложнять жизнь громоздкими правилами этикета. Возможно, это объясняется высоким уровнем прагматизма, но, тем не менее, способствует развитию определенной демократии. Так, низкорожденный крестьянин имеет право требовать правосудия у самого короля. Определение степени родства — унилатерально, т.е. определяется только по одной (мужской) линии. Старший сын, является будущим преемником главы рода, наследуя титул и земли. Если нобиль имеет только дочерей, то муж его старшей дочери становится наследником его титула и собственности. Если благородный нобиль умирает, не оставив после себя наследников, или его дочери не состоят в браке, то его братья, кузены и пр. тщательно исследуются на предмет передачи титула и наследства до тех пор, пока не отыщется подходящая кандидатура, которую утверждает сам король. Хотя дворянская кровь достаточное основание, чтобы унаследовать феод, все же ее наличие не может служить достаточным основанием, чтобы вступить в право собственности. Так, нобиль осмелившийся выступать против короля, или попросту находящийся в опале рискует тем, что после его смерти (а порой и при жизни) все его поместья и земли будут конфискованы Короной. Хотя чаще всего такие меры могут быть проведены в жизнь только при помощи военного вмешательства. Поэтому может случиться так, что прямой наследник, по усмотрению монарха может быть заменен героем войны, крупным политическим деятелем или просто одним из дворцовых фаворитов. Монархи А. любят использовать родовые поместья и земли, как награду за хорошую службу или выполнение ответственного задания.





Государственная власть

Теоретически, король А. управляет страной единолично, а графы и бароны проводят его волеизъявление на местах. Так, например, каждый нобиль содержит собственные боевые отряды, которые он обязан передать монарху в случае войны. Правосудие между дворянами также вершит сюзерен.

На практике, все обстоит гораздо сложнее. Размеры А. не позволяют королю вникать во все проблемы и напрямую контролировать нобилей на местах. Поэтому зачастую местные владыки игнорируют приказы из Тарантии и продолжают это делать до тех пор, пока король не вышлет войска для усмирения. Вражда между феодалами и государственной властью развивается быстро, и военные действия иногда длятся целые поколения. Отдаленные области А., видимо за счет своего месторасположения, постоянно провозглашают независимость и рассматривают себя как самостоятельные государства, не подчиняющиеся Тарантии. Так, стоит взойти на государственный трон (Трон-Рубин, Рубиновый Трон) достаточно мягкому сюзерену, как в Пуантене, Гандерланде и Боссонии сразу же усиливаются центробежные тенденции, которые нарастают до тех пор, пока к власти вновь не приходит более жестокий владыка и не наводит порядок на окраинах государства.

Области Западной Марки, практически суверенны, хотя формально подчиняются А. и управляются губернаторами и Земельными Советами.





Право

В А. правосудие на местах вершат нобили. В каждой провинции действуют свои законы, но чаще всего решение на суде зависит от личного мнения феодала, нежели от правовых норм. В качестве свидетельства принимается все: донос, показания, полученные под пыткой и пр. Описаны случаи, когда подсудимый давал крупную взятку нобилю, чтобы он решил тяжбу в его пользу.

Если подсудимый или осужденный преступник неудовлетворен решением суда, он может обращаться вверх по феодальной лестнице, подавая прошение в письменной форме.

Несмотря на то, что вина или невиновность установлена судьей, решение о выборе меры наказании может длиться бесконечно долго.

Наказания сильно разнятся для разных сословий. Так, измена, призыв к бунту и убийство дворян карается обезглавливанием. Воровство у простолюдина требует тройной выплаты стоимости украденного; но вору или браконьеру, принесшему ущерб благородному нобилю, могут отрубить руку или повесить. По гражданским делам чаще всего назначается восстановление ущерба и в редких случаях штрафы, в целом суровые наказания и пытки не характерны для правосудия А.





Религия

Подавляющая часть населения А. поклоняется Митре. Другие культы в А. практически не встречается. Хотя имеются немногочисленные приверженцы восточных богов, в том числе вендийского Асуры и некоторых шемитских божеств. Часть религиозных культов запрещено в А. Так, приверженцы Сета изгоняются из страны. Древняя нагуальная вера пиктов, рассматривается как «демоническая». В истории А. не было королей, поклоняющихся другим богам, кроме Митры.





Вооруженные силы

А. обладает одной из самых лучших армий в мире. В ней есть все типы регулярных войск, включая конницу. А. армия славится хорошей подготовкой — многие воины имеют значительный ратный опыт, приобретенный в Западной Марке или на северо-западных границах. Боссонские Топи прославились своими стрелками, а Гандерланд — тяжелой пехотой.





Язык

А. язык относится к хайборийской семье. На западе имеются примеси зингарского, на северо-востоке: немедийского и офирского. Восточный аквилонец может свободно общаться в этих странах. Южане свободно говорят на зингарском и аргосском. Лишь западные земли ограничены в языковом влиянии.





Имена и названия

Большинство аквилонских имен напоминают романские: Атталус (Attalus), Бантус (Banthus), Бараккус (Baraccus), Вилер (Vilenis), Декситей (Dexiiheus), Дион (Dion), Луциан (Lucian), Публио (Publius), Сервий (Servius), Тиберий (Thyberius), Тусцелан (Tuscelan), Флавий (Flavius), Хадрат (Hadrathus), Эмилий (Emilius), Эпий (Epeus), Юний (Junia). Пуантенские имена испытывают влияние зингарских традиций, и похожи на итальянские: Гонзальвио (Gonzalvio), Просперо (Prospero), Троцеро (Тгосего), и т.д. Фамилии встречаются редко, но есть люди, которые добавляют к имени прозвище: Дион Толстый или имя отца: Эмилий, сын Флавия. Боссонские и гандерландские имена имеют свою специфику и напоминают германские. В западных районах имя не употребляется без имени отца (Ион, Галстерса сын; Голт, Хагарса сын; Отхо Корма сын и пр.).

 АНТИЛИЯ



А. — цепь о-вов в Западном Океане. Вероятно, эти о-ва остатки затонувшей Атлантиды. А. — замкнутая, локальная культура, полностью изолированная от Хайбории.

А. описана в романе Л. С. Де Кампа «Конан-островитянин» (в рус. пер. «Тени Ужаса»). В других местах «Саги» она не встречается, хотя Атлантида и другие протокультуры упоминаются достаточно часто.





История

А. — последняя часть древнего о-ва атлантов, находившегося в Западном Океане неподалеку от древней Турании. Атлантида была мощной и высокоразвитой цивилизацией далеко превосходящей по уровню развития современную Хайборию. Она управлялась жрецами, исповедующими культ демонических существ Полной Ночи. Одна из жреческих фракций поклонялась Черному Ксотли (Xotli), Владыке Ужаса, чьи жрецы приносили ему в жертву рабов, вывезенных с континента.

За тысячи лет до рождения Конана, сейсмические толчки погрузили Атлантиду на дно Западного Океана, и, несмотря на то, что рельеф морского дна с того времени не раз изменялся — остров атлантов так и остался погребенным под толщей вод. Еще до катастрофы немало его жителей переселилось на побережье Турании. Но малочисленные колонии не смогли сохранить культуру — находясь в постоянных сражениях с пиктами они постепенно дичали и скатывались к варварству.

Священники Ксотли сбежали в А. на гигантских летающих судах. Кроме них уцелела еще одна группа атлантов, улетевших на загадочный континент Майями.

Прибыв на А., атланты столкнулись с автохтонами — разрозненными племенами маленьких темнокожих дикарей с раскосыми глазами. Поработив коренное население, атланты основали город Птауакан (Ftahuakan) (в рус. пер. Птаукан) и воскресили культ Черного Ксотли.

Возрожденная жреческая власть позволила выходцам из Атлантиды сохранить остатки цивилизации. Служители Ксотли на тех же летающих лодках предприняли несколько экспедиций на континент, надеясь отыскать уцелевших соплеменников, но, вскоре вернулись, никого не обнаружив. Атлантида погрузилась в пучину вод, а Турания был слишком далеко, чтобы можно было рассчитывать найти там кого-то оставшихся в живых. У жрецов оставалась последняя надежда на милость демона Ксотли, которого они неустанно молили возродить их погибшую державу.

Но воссоздать цивилизацию не удалось — слишком мало атлантских магов и мудрецов выжили после чудовищной катастрофы. Шли годы, былые технологические секреты постепенно забывались, страна неуклонно скатывалось к варварству.

А чудовищное божество требовало все новых человеческих жертв и население А. уменьшилось на глазах. Чтобы отыскать новые места для охоты на людей, жрецы вызвали из пучин Хаоса Красные Тени — крылатые демонические существа, доставлявшие человеческие души в жертву Черному Ксотли, чтобы утолить его голод.

Вскоре обитатели Майяпана поняли, что источник появления Красных Теней (Теней Ужаса) находится в Западном Море. Но они стояли на низкой стадии развития и не имели ни технологии, ни магии, чтобы противостоять как Красным Теням, так и кораблям антилийцев, совершавшим регулярные рейды в поисках жертв.

Поэтому они спаслись бегством и откочевали в глубь континента, в дикие земли.





Современная ситуация

Истощающиеся источники жертв заставили решиться жрецов Ксотли на отчаянные меры. На время, они успокоили аппетиты бога, отдав ему соплеменников. Но это сулило только временную отсрочку. Тогда священники вынесли на обсуждение Иерараха новый план — послать корабли на восток, и, в поисках рабов-варваров, высадить десант на побережье континента. Эта мера встретила сопротивление со стороны Верховного Жреца, но т.к. он стар, то, вероятно, после его смерти преемник осуществит этот проект.





Враги и союзники

А. полностью изолирована от контактов с Хайборией. Она не имела ни врагов, ни союзников до первого столкновения с выходцами с континента. За время налетов Теней Ужаса она приобрела двух активных врагов — Аквилонию и Аргос.





География

А. представляет собой цепь, состоящую из семи больших о-вов, к юго-востоку от Майяпана. О-ва находятся приблизительно в 3 000 милях западнее аргосского побережья. Антилийские о-ва — коралловые рифы, поднявшиеся над поверхностью моря в результате тектонической активности земной коры. Поэтому на них нет полезных ископаемых, в частности, железной руды. Антилийцы изготавливают свое оружие, и доспехи из закаленного стекла. Такое оружие чрезвычайно остро, хотя и страдает повышенной хрупкостью.





Географический справочник

Майяпан (Mayapan) — далекий западный континент, мельком упоминающийся в «Саге». Вероятно, так называется американский материк, где находится цивилизация прото-майя и одичавшие остатки атлантов.

Птаукан (Ptahuacan) — единственный город в А. Он представляет собой «…серию плоских наклонных ступеней-уровней…», крутые улицы, сбегающие вниз, соединены между собой лестницами. Нижние ярусы занимают простолюдины, верхние — жречество.

Архитектура Птаукана — атлантская. «… даже самые современные города не могли сравниться с массивными очертаниями величественных храмов и с кропотливо обработанными мельчайшими деталями барельефов. Фантастический зиккурат на центральной площади, увенчанный великолепным храмом, не уступал по размерам пирамидам Стигии и вызывал в памяти зловещие контуры некоторых мрачных культовых построек Шема. Он, должно быть, возводился тысячами рабов многие века. Площадь ограничивали убегающие вдаль ряды скамей, они поднимались вверх, ступенька за ступенькой вокруг пирамиды и могли бы вместить тысячи зрителей…».

Ранее численность населения Птаукана составляло сотни тысяч людей. Но ко времени визита Конана оно существенно сократилось из-за обильных жертв злому божеству.





Климат

Климат А. — тропический, влажный. Летом часты циклоны, приносящие урон о-вам. Зимы — теплые, без снега и льда.





Флора и фауна

В А. — листопадные и вечнозеленые тропические леса, которыми о-ва покрыты практически полностью. В А. обитают двуногие нелетающие птицы и большие динозавроподобные рептилии. Млекопитающие полностью отсутствуют. Моря вокруг А. изобилуют рыбой многих разновидностей и морскими членистоногими: омарами, крабами, лангустами. Антилийцы на маленьких судах занимаются промыслом устриц. Около побережья водятся гигантские акулы и осьминоги, которые часто нападают на пловцов. Но, несмотря на опасности, этот промысел процветает, т.к. морепродукты — основная пища для антилийцев.