КОНАН И ПАГОДА СНА

ПАГОДА СНА

 Пролог

Тяжелые пестрые шторы, занавешивающие большие окна, не пропускали в зал лучи палящего солнца, сберегая тень и прохладу для избранных гостей Судир Шаха. Полуденный зной оставался за стенами дворца, среди грязных кварталов бедноты.

Здесь в лучших покоях доброго хозяина скрывался от завистливых взглядов черни совершенно иной мир, полный роскоши и всевозможных богатств. Пол зала устилали мягкие ковры, низкие столики ломились от изысканных яств, а в воздухе висел едва уловимый приторно-сладкий аромат пыльцы золотого лотоса, нагонявший дремоту на прислугу. К дивному аромату наркотика, дарящего очаровательнейшие из очаровательных сновидений, примешивался нежный запах благовоний из сандала и жасмина.

Конан лежал на мягких перинах и подушках в объятиях молодых наложниц, собирая сладкие плоды их ласки и внимания. Могучее тело киммерийца прикрывала лишь набедренная повязка, гибкие тела юных красавиц не обременял никакой предмет одежды. Тонкие пальчики, легко касавшиеся его мощного торса и прохладный ветерок от двух опахал из павлиньих перьев, которыми обмахивали варвара двое слуг, поочередно возносили Конана на вершину блаженства и окунали в глубокое море, неги.

К услугам варвара, почетного гостя Судир Шаха, были предоставлены все земные блага, которые можно купить за звонкую золотую монету.

Опьяненный лотосом и вином, Конан с улыбкой вспоминал свое последнее приключение, обеспечившее его щедрой наградой. Великий Аграпур обернулся огромным золотым кошелем, из которого северянин сумел вытрясти более тысячи золотых монет.

Больше всего Конана веселило то, что капитан городской стражи так никогда и не узнает, что его план сработал. Изменники ограбили дворец, но все богатства за них собрал чужеземец, варвар из далеких северных земель. Теперь его пусть ищут хоть все солдаты Турана. Всю вину за грабеж, скорее всего, списали на покойных злоумышленников, но даже если кто-то и прознает о незнакомце, отнявшем у грабителей трофеи, то не станет преследовать вора за морем Вилайет, в далекой Вендии.

С легкой усмешкой на губах, Конан вяло следил за движениями обнаженной девушки, исполнявшей танец змеи. Чьи-то нежные пальчики положили в его рот кусок сочного плода.

У дверей зала с застывшим взором стоял огромный лысый стражник, уткнув в пол тяжелый меч, больше напоминавший мясницкий тесак.

Внезапно своим звериным инстинктом, не раз предупреждавшим его об опасности, варвар почувствовал какое-то странное изменение в спокойной атмосфере дорогих покоев. Угроза исходила отовсюду, хотя Конан не мог определить ее источника. Все выглядело так, словно в зале сгустилось невидимое злое облако. Обстановка вдруг заполнилась отталкивающим смрадом враждебности, ничто теперь не казалось безобидным — даже девушка подносившая кувшин с вином в тот момент показалась киммерийцу хитрой убийцей, проникнувшей в покои с единственной целью — расправиться с Конаном.

Варвар инстинктивно дернулся. Правая рука киммерийца нащупала среди подушек тяжелый клинок.

Та же нагая танцовщица, извивающаяся в страстном танце, тот же наголо выбритый головорез у дверей и двое слуг с опахалами из павлиньих перьев...

Но что-то не так.

Что-то гнусное и мерзкое затаилось в зале, готовясь нанести страшный удар в самое сердце. У варвара стянуло кожу, а по жилам заструился жидкий лед. Так бывало, когда киммериец чувствовал себя загнанным в угол зверем, хищником, попавшимся в капкан охотника, что случалось очень редко, ибо во всей Хайбории не было ничего такого, что могло бы испугать Конана. Ни бог, ни демон, ни человек не заставили бы могучего воина трепетать от страха.

К магии варвар привык относиться осторожно. Он уважал искусство волшбы, хотя предпочитал никогда не иметь общих дел с кудесниками чародейства. Не раз злое волшебство лучших представителей магического искусства было обращено против него, но всякий раз киммериец справлялся с опасными врагами лишь силой мышц, сталью меча, да удачей, ниспосланной ему Кромом. И, похоже, на этот раз варвар вновь столкнулся с черным колдовством. Теперь Конана заботила лишь одна мысль — как можно скорее разделаться с дерзким магом, нарушившим его покой.

Он еще раз оглядел полутемный зал.

Цепкий взгляд горца выискал новую деталь в окружении. У одного из слуг, помахивающих радужными опахалами, изменились глаза. Словно через распахнутые очи человека на киммерийца глядел кто-то другой, кто незримо присутствовал в покоях дворца. Зрачки вендийца почернели, и даже форма глаз приобрела другие очертания. Конан точно знал, что у жителя Вендии не может быть раскосых глаз.

Теперь пальцы киммерийца крепко обвились вокруг рукояти меча.

— Кто ты? — сурово бросил варвар в сторону слуги, поменявшего вид.

Незваный гость ответил жутким заливистым смехом, отбросившим всяческие намеки на вежливость.

Конан вздрогнул. Тела наложниц превратились в уродливые чешуйчатые кольца туго обвивающих его змей. С отвращением варвар оттолкнул от себя мерзость.

Когда яростный взгляд северянина вновь обратился в сторону слуги с чужими глазами, вен-диец уже вернул нормальный вид. С изумлением Конан повернул голову и ужаснулся новому чуду — на месте юной танцовщицы извивалась дюжина змееподобных существ, беагующихся в странном танце, а голова лысого охранника с мечом Обернулась колонной кровожадного идола. Из глаз здоровяка катились слезы, смазывая кровь с окостеневшего лица.

С разных сторон киммерийца обступила тьма, навалившаяся грузными душными облаками. Вокруг варвара внезапно заплясали языки ярко-желтого пламени, которое нисколько не делало зал светлее.

С яростным рыком Конан обрушился на змей-танцовщиц — они тут же рассыпались сот-ней шепчущихся теней. Замахнулся мечом на уродливого стражника — и он истаял серым дымом.

Позади варвар расслышал тот же издевательский надменный смех.

Киммериец резко обернулся и увидел улыбающуюся девочку с двумя тугими косичками черных волос. Темные раскосые глаза маленького существа высокомерно разглядывали воина.

Колдун!

Чернокнижник в облике девчонки...

Одним огромным прыжком варвар преодолел разделявшее их расстояние, меч взвился в воздух быстрее мыслей Конана...

Холодная сталь сверкнула на уровне тонкой детской шеи, и варвар... проснулся.

Тяжело дыша, Конан оглядел зал.

Столы с едой были перевернуты, дорогое вино разлилось по коврам темно-красными, кровавыми пятнами. Испуганные наложницы жались по углам.

Слуги побросали опахала и скрылись за балдахином в углу, спасаясь от гнева киммерийца. В широко раскрытых глазах могучего охранника читался неподдельный ужас. Стражник замер в нерешительности, уставившись на Конана.

Мигом позже варвар осознал, что дикий испуг вызвал вовсе не он, а его обнаженный клинок, который киммериец судорожно сжимал в руках.

Но что за колдун придумал столь искусную волшбу?

Какое черное колдовство заставило его поверить в реальность происходящего?

Разве не было раскосых черных глаз на лице слуги? Разве молодые красавицы не обернулись страшными чудовищами, а могучий страж — поганым идолом?

И куда, во имя Крома, подевалась девчонка-кхитаянка?..

Изрыгнув десяток проклятий, Конан опустил клинок.

Предстоит неприятное объяснение с Судир Шахом по поводу учиненного разгрома. Однако последнее мало тревожило киммерийца.

В ушах варвара до сих пор стоял надменный смех невидимого колдуна.

 Глава 1

Таллок ненавидел вечернюю Айодхью. Все в этом городе раздражало его — бранящиеся лавочники, устало плетущиеся домой крестьяне, пугливо жмущиеся по темным углам кварталов нищие, от которых исходил омерзительный смрад немытого тела, и даже городской патруль солдат-кшатриев, которые кидали на прохожих надменные взгляды. Он ненавидел и презирал общество аристократов, самоуверенных эгоистов, коротающих вечера в пустых забавах, среди которых главенствующее место занимали выпивка, перемывание костей себе подобным и издевательства над прислугой. Слащавые красавицы, привыкшие считать жизнь исключительным удовольствием, как правило, не удостаивались внимания странника, несмотря на обворожительные улыбки.

Город пороков, тщательно укрывший всю мерзость под покрывалом благочестия — такой же, как Шадизар или Аграпур — плотоядный хищник в облике ягненка. Стоит неопытному страннику попасться на обман, и столица Вендии распахнет свой жадный зев.

Таллок много путешествовал, много повидал. Со своим братом Далго они убежали из дома, когда им едва минуло одиннадцать лет. С тех пор вся жизнь Таллока проходила как одно большое путешествие. Несмотря на юный возраст, странник успел посетить три дюжины городов по обе стороны моря Вилайет. Он даже останавливался в провинции Кхитая, где изучал древние перга-мспты великих чародеев. Вопреки традициям местных жителей, с их суровым отношение к чужакам из дальних земель, Таллок снискал уважение и почет кхитайцев. Эти люди почти боготворили его, почитая за новое воплощение Taй-Xao, величайшего чародея всех времен. Но именно способность к обучению и хорошее понимание законов древней волшбы кхитайцев сделали странника мишенью для преследования вездесущих магов Алого Кольца. Говорили даже, что в свое время им занялся сам Ях Чиенг, и испуганный Таллок поспешил поскорее покинуть древние земли.

Здесь, в Вендии, он не собирался долго задерживаться. Через пару месяцев Таллок планировал оставить Айодхью и вновь вернуться на запад, за море Вилайет. Но сейчас, пока у него позвякивали в карманах монеты, вырученные за лекарственные снадобья, привезенные из Кхитая, Таллок не торопился распрощаться с великим городом. В Айодхье было одно место, где путешественник любил проводить большую часть своего времени — дворец Судир Шаха. Там юному страннику предоставлялись любые земные блага, к тому же Судир Шах был его близким другом, которому Таллок мог доверить на хранение все свои сбережения, не опасаясь за их сохранность. Зажиточный вайшья, иранистанского происхождения, был известен не только за свою честность, но и за небывалую щедрость. Круг знакомых был строго ограничен — Судир Шах признавал лишь особых гостей, тех, кому он мог полностью доверять. Таллок затратил немало усилий, чтобы войти в число избранных друзей вендийца. Золото, дорогие подарки из экзотических стран, магические талисманы из Кхитая, помогающие в торговле — пожалуй, это лишь малая толика того, чем пришлось порадовать доброго хозяина, прежде чем Судир Шах разрешил страннику остановиться в его дворце.

С великим трудом поборов брезгливость, юноша свернул в темный квартал бедняков — так можно добраться до дворца вдвое быстрее.

Таллок не боялся грабителей, за себя юноша мог постоять, тем более, крупных денег у него при себе не было. Какой-то нищий с полным горшком рисовой каши преградил ему дорогу — Таллок отшвырнул от себя бродягу, и тот повалился на землю, опрокинув содержимое горшка прямо на грязные камни улицы.

Впрочем, он тут же вскочил, но не для того, чтобы ответить обидчику, — бедняк с жадностью принялся соскребать с земли то, что должно было стать его ужином.

Потом странника встретили роскошь и великолепие дворца Судир Шаха. Таллок поднялся по ступеням золоченого крыльца, прошел мимо двух сумрачных охранников, слегка улыбнулся молодой наложнице, с которой прошлой ночью успел завязать более чем близкое знакомство, и вышел через длинный коридор в большой зал, заполненный статуями с изображением слонов. Среди фигур с хоботами всевозможных размеров и невысоких пальм высотой в человеческий рост, юноша почувствовал себя гораздо лучше после прогулки по вечернему городу. В зале не было никого за исключением неживых статуй из мрамора и кости, и Таллок провел больше часа в одиночестве, предаваясь размышлениям.

Ходили слухи, что Судир Шах просто помешан на коллекционировании разнообразных фигурок слонов, и юноша подумал, что было бы неплохо в следующий раз привезти доброму хозяину пару таких штук откуда-нибудь из-за моря, где мастера предпочитают дерево и металл белому мрамору и кости. Тогда, возможно, Судир Шах снизойдет для специальных скидок Таллоку. Самое лучшее во всей Хайбории вино можно будет пить целыми кувшинами без страха остаться без гроша.

Увлекшись собственными мыслями, странник не заметил, как в зал спустился сам владелец роскошного дворца. Судир Шах, тучный вайшья в преддверье пожилого возраста, на этот раз казался чем-то опечаленным. Таллок был готов услышать от хозяина грустную новость о том, что запас денег странника вот-вот готов истощиться, и уже придумывал, чем объяснить свое желание остаться в его дворце — задержкой корабля, на котором он собирался отправиться в Туран, или неотложными делами в Айодхье — но, вендийца, по-видимому, занимала совершенно иная проблема. Желая выглядеть вежливым, Таллок спросил:

— Что вас тревожит, о, добрейший из добрейших детей Асуры?

Судир Шах не ответил на формальную вежливость своего гостя. Вендиец казался очень расстроенным.

— Киммериец, — выдохнул Судир Шах после угрюмого молчания. — Он обезумел.

Таллок подумал, что хозяин дворца продолжит рассказ, но Судир Шах не спешил с разъяснениями. Тогда странник собрался спросить что-то еще у вендийца, однако в этот момент в зал вбежали две невольницы, разыскивавшие хозяина.

— Господин, — обратилась одна из девушек к Судир Шаху. — Мы хотели отнести еду и вино вашему высокому гостю с голубыми глазами, но он страшно накричал на нас, а потом запер дверь!

— Да, и сказал, что если мы и в следующий раз заявимся в его комнату без предупреждения, он поотрубает нам головы, — добавила другая.

— У него огромный меч, и мы его боимся, — пожаловалась черноволосая.

— Конан? — догадался Таллок. — Варвар из северной горной страны? Вор Шадизара? Что, во имя Катара, с ним случилось?

Судир Шах бросил быстрый взгляд на юных наложниц и велел им убраться вон. Когда девушки удалились, хозяин дворца склонился к самому уху странника и, словно опасаясь, что их могут услышать, прошептал:

— В него вселился демон!

Таллок едва не раскрыл рот. Неужели Судир Шах и вправду верит, что огромного киммерийца пленил невидимый злой дух? Он знал Конана и никогда бы не поверил, что этого могучего воина, родом из далекой северной страны, может захватить какой-то сказочный демон. Одно дело реальный враг, с саблей или ножом, с которым варвар разделался бы в два счета, другое — таинственный и злобный противник, невидимый глазу смертного. Таллок не был суеверен, несмотря на все свои познания в магии, и потому привык опасаться реальных врагов из плоти и крови, с кем судьба сталкивала его не один раз. И в то же время уважаемый Судир Шах ни в коем случае не шутил — веиднец говорил с неподдельным страхом, да еще и с таким выражением, будто сообщал собеседнику страшный секрет. Таллок знал, что жители Вендии боялись демонов и духов, особенно тщательно они старались избегать произнесения вслух их имен, и юноша понимал, каких мук стоило учтивому хозяину держать у себя во дворце человека, плененного злым духом.

— Я что-нибудь могу для вас сделать, о мой добрый друг? — спросил вайшью Таллок, желая проявить сострадание и показать свое сопереживание.

— О, конечно! — сразу оживился Судир Шах, и юноша мгновенно пожалел, что задал свой вопрос. — Я слышал, что ты долгое время изучал древние секреты магии у лучших чародеев Кхитая. Это так?

— Большей частью это правда, — ответил Таллок, слегка польщенный вопросом вендийца. На самом деле он всего лишь читал старые магические свитки.

— И у тебя, наверняка, есть обширные познания в области знахарства и лечения болезней, вызванных демонами?

«О, нет! — невесело подумал странник. — Если он попросит меня заняться недугом этого сурового киммерийца, лучше я сразу повешусь. Или сбегу из Айодхьи».

— Да, — сказал Таллок, удивляясь твердости своего голоса.

— Хвала Асуре! — воскликнул Судир Шах. — Я думал, ты никогда не согласишься, но раз уж ты сам предлагаешь свою помощь...

«Пора перенести срок отплытия на более раннюю дату», — решил Таллок.

— Ты же понимаешь, в какое положение я попал, любезный Таллок, — продолжил вендиец. — Конан один из моих лучших друзей, я не могу его просто так выгнать. Но в последнее время от него одни убытки — он крушит мебель, пугает моих слуг, сыпет проклятья и кричит страшным голосом, словно за ним гонится сам Азах на своей громовой колеснице. А два дня назад он заперся в своей комнате на втором этаже и никого туда не пускает.

Таллок глуповато улыбнулся. Образ безумного варвара никак не вязался в его сознании с человеком, которого он знал, как Конана Канаха. Безумная ярость в бою — возможно, но никак не помутнение разума, столь несвойственное для киммерийца.

— Так что я хочу попросить тебя об одной маленькой услуге, мой добрый Таллок, ибо чувствую, что сама воля Асуры направила тебя в мой дворец.

«Маленькой услуге?.. Да уж, конечно...»

— Думаю, столь великому знахарю как ты, не составит труда исцелить Копана от бешенства. Со своей стороны я постараюсь сделать все, чтобы не оставить тебя в обиде — золото, превосходный лотос и лучшее вино во всей Вендии, самые красивые девы, о которых ты можешь только мечтать!

«Надо было сразу начинать с разговора о фигурках слонов, — запоздало решил Таллок. — Сейчас никакой бог этой страны не заставит меня подняться в покои Конана, чтобы излечить безумие варвара».

— Я сделаю все, что в моих силах, — с притворной улыбкой пообещал юноша Судир Шаху.

— Да благословит тебя святая Сирра! — возрадовался доверчивый вендиец. — Ты можешь покаэать чудеса своего волшебства уже сегодня вечером, добрый Таллок!

Странник быстро кивнул.

Пора убираться отсюда. Вот только как вернуть назад деньги, отданные на хранение Судир Шаху? Он бы покинул дворец и без них, потому что вряд ли золота осталось много, с вычетом всех затрат на вино и наложниц, однако за море его никто не повезет бесплатно. Так что любая сумма окажется полезной.

Внезапно у Таллока созрел план.

— Я и сам как можно скорее хочу приступить к ритуалу изгнания демонов, потому что, мне кажется, это один из уникальных случаев моей практики. Только... придется ненадолго отлучиться в город, чтобы купить кое-какие снадобья, необходимые для чародейства, и мне понадобится все мое золото, чтобы приобрести товар.

— Не стоит тратиться, мой друг, — сказал Судир Шах. — Ты без колебаний согласился помочь мне, так почему же я не вправе оказать тебе ответную услугу? Я дам втрое больше того золота, которое необходимо тебе для покупок.

— Это очень щедрый подарок, о, великий и добрый хозяин, — ответил Таллок с легким поклоном, чтобы спрятать игравшую на губах улыбку.

Теперь главное незаметно исчезнуть из Айодхьи, пока обманутый вайшья не раскрыл его плана. Разумеется, сразу после того, как он получит деньги от Судир Шаха.

Богатый вендиец принес из своей сокровищницы сто золотых монет. Двое слуг передали юному лже-чародею два увесистых шелковых мешочка с деньгами. Таллок возблагодарил всех известных ему местных богов за ниспосланную удачу. Но, как оказалось, слишком рано.

Судир Шах, хоть и отличался излишней доверчивостью, но был совсем не глуп. Он не мог позволить страннику исчезнуть со всеми деньгами, не получив гарантию, что добрый Таллок Всерьез взялся за дело. Конечно, никакой о какой помощи в ритуале изгнания демонов не могло быть и речи. Просто перед тем, как отпустить юношу в город со ста золотыми монетами он настоял на том, чтобы Таллок поднялся в покои Конана, с тем чтобы определить природу недуга киммерийца, узнать имя злого существа, пленившего разум варвара и установить какую чародейскую хитрость нужно приобрести для успешного свершения обряда. В общем, тщательно подготовиться к порученной работе. А чтобы юный специалист по изгнанию демонов не вздумал удрать, Судир Шах приставил к Таллоку двух стражников-горилл с очень острыми мечами. Правда, добрый хозяин объяснил свой поступок несколько иначе — вендиец якобы заботился о безопасности чародея. Вдруг злобному демону захочется отведать свежей крови странника? А вот сам Таллок был готов поспорить, что начни Конан разрывать его грудь голыми руками, эти двое великанов не шевельнут и пальцем, чтобы оттащить демона в облике киммерийца от его трепыхающегося тела.

У юноши перехватило дыхание. Ему совсем не правилась идея посещения обезумевшего варвара, тем более, он не раз видел, как ловко Конан орудует своим огромным жутким мечом. Вдруг северянин его не узнает — и что тогда? Страшный клинок сделает из странника двух Таллоков.

А что если отказаться, пока не поздно?

Он признается Судир Шаху, что обманул его доверие, и что он совсем несведущ в вопросах высшего колдовства. По крайней мере, можно будет сказать, что в Кхитае изгнанию гуй, как жители этой древней страны называли демонов, его не учили. Конечно, после всего, что он обещал вендийцу, это покажется вероломным и низким поступком, но зато он останется жив. Возможно, Судир Шах сдаст его городским властям и под любым предлогом отправит в тюрьму. Год заключения — не такая уж страшная беда в сравнении со скорой смертью от руки варвара.

Таллок вздохнул.

Нет, назад пути нет.

Судир Шах еще может ему пригодиться, не стоит превращать друга в злейшего врага. Тем более, сто золотых монет — немалая сумма. За сто вендийских рупий можно трижды переплыть море Вилайет туда и обратно. И странник решился идти до конца. Пусть вендиец удостоверится в том, что он жаждет исцелить Конана. Он будет правдиво разыгрывать из себя великого лекаря до тех пор, пока киммериец не выздоровеет. Или... пока не выпадет шанс сбежать.

С уверенным видом Таллок поднялся на второй этаж дворца и остановился перед дверью покоев Конана. Стараясь не замечать двух головорезов Судир Шаха за своей спиной, он вежливо постучался в тяжелую деревянную дверь.

Тишина.

Наверное, киммериец уже отправился к своему покровителю Крому. Тогда можно будет забыть про задание хозяина дворца. Таллок постучался во второй раз.

Вновь никакого ответа. Не слышно даже шороха за дверью, словно варвар и вправду отправился в мир иной.

Юноша едва не испустил вздох облегчения. Стучимся еще раз и уходим. Судир Шаху можно будет сказать, что Конан отдыхает.

Ученик кхитайских чародеев, успокоившись, постучался в третий раз, более настойчиво и громко.

Ужас и разочарование настигли его одновременно. За дверью Таллок услышал грозный рык:

— Убирайтесь в подземное царство, псы! Я не хочу никого видеть! Оставьте меня в покое, если вам дорога ваша жизнь, шелудивое отродье!

Побледнев, Таллок подергал дверь за ручку. Не заперто.

Произнеся последние молитвы, он вошел в покои киммерийца.

 Глава 2

Rонан метнулся влево — и налетел на невидимую стену. Попытался передвинуться на шаг вправо — путь блокировала та же невидимая преграда. Оставался лишь один прямой

коридор вперед, едва отличимый от кромешной темноты сумеречным багрово-фиолетовым сиянием. Повернуть назад киммериец не мог, словно тысячи сильных рук постоянно толкали его вперед и вперед, зато по мере продвижения по мерцающему коридору давление постепенно ослабевало. Точно жадная гигантская воронка, таинственный проход все глубже засасывал варвара в свое нутро.

Наконец, тьма прянула в стороны, и Конан оказался в плохо освещенном зале. В помещении было много длинных свечей из желтого воска и статуй чешуйчатых драконов. Тусклый свет играл в прищуренных глазах злобных существ из камня, и при беглом взгляде, брошенном на морды огненных ящеров, создавалось впечатление, что они живые.

Где-то во мраке, под самым куполом зала, слышался быстрый бой барабана. Жуткое эхо искажало звук, делая его похожим на утробный рык чудовища. Чьи-то уродливые тени плавно переливались в диком танце, заражая неистовством дергающееся пламя свечей. Со всех сторон к варвару несся шепот на незнакомом для киммерийца языке.

Внезапно Конан осознал, что находится в зале не один, хотя он был готов поклясться, что еще секунду назад кроме него в помещении не было ни души.

В сумраке, между двух гигантских статуй красных змеев, киммериец различил фигуру человека Cреднего роста. Он был одет в боевые доспехи из дерева и бамбука, скрепленные полосками тугой кожи, но оружия при нем не было, за исключением короткого железного посоха с навершием в виде когтистой лапы. Раскосые глаза и стянутые на затылке в косичку волосы выдавали его принадлежность к жителям Кхитая. Кожа песочного цвета обтягивала череп, словно растянутый пергамент, что свидетельствовало о том, что человек очень стар, несмотря на обманчиво-юные черты лица. Глаза, темные и бездонные, говорили о большом опыте кхитайца, прожившего долгую жизнь. Эти глаза были знакомы Конану.

— Ты вторгся в мои сны, колдун! — прорычал варвар. — Я убью тебя!

Выражение глубоких глаз не изменилось. Так смотрит человек, полиостью уверенный в своих силах.

— Твоя злость — есть бесполезность, — произнес чародей на ломанном западном диалекте, понятном киммерийцу. — Твой гнев не помогать. Скоро твоя душа становиться моей!

— Уйди из моих снов, проклятый чернокнижник! — вскинул голову варвар. — Не то, клянусь Кромом, а отрублю твою голову, высушу череп и повешу в качестве украшения в своей комнате.

Колдун-кхитаец рассмеялся.

— Твоя попадать под мою власть, воин! Ты становиться мертвый и очень сильный. Ты вечно служить мне!

Более не теряя времени на разговоры, киммериец бросился вперед. Его могучая рука ухватила защищенное доспехами плечо, но спустя миг в руках варвара остался одни лишь призрачный туман.

— Напрасно стараться, горец! — услышал Конан откуда-то сзади. Северянин резко обернулся.

Чародей стоял в том, месте, откуда он совершил свой быстрый бросок. Варвар метнулся назад. И снова руки киммерийца сграбастали лишь серый дым.

— Твоя становиться очень-очень хороший слуга! Издевательский голос на этот раз исходил откуда-то слева, но мага не было видно.

Конан огляделся.

— Я вырежу твое сердце, злой колдун, клянусь пылающим взором Митры!

В ответ тот же надменный смех.

Внезапно все каменные чудовища, наполнявшие зал, в одно мгновение ожили. Их голодные взгляды устремились в сторону киммерийца. Распахнулись жадные пасти. Бесчисленные кольца могучих зеленых тел заструились вокруг варвара. Конан вспомнил про своей меч, и как по волшебству оружие появилось в его руках.

Киммериец обрушил тяжелый удар сверху вниз и почти напополам разрубил морду ближайшего гада, смердящего нестерпимой вонью прямо в лицо Конану. На пол брызнула алая кровь чудовища.

Другой дракон обвил ноги варвара сзади и, разинув красную пасть, напал на киммерийца с высоты своего роста. Конан выставил клинок, и огненный змей с силой напоролся на острие. Высвободив меч, варвар приготовился встретить атаку нового противника, но спираль тугих колец уже оплела его тело. Конану стало трудно дышать, крепкие объятия чешуйчатых тел с неимоверной силой сдавили его грудную клетку. Вот-вот и затрещат ребра, пойманные в чудовищные тиски...

Киммериец размахнулся и всадил меч в зеленую плоть по самую рукоять. Хватка едва ли от этого ослабла.

Оскаленная морда с желтыми клыками замерла у самого лица Конана. Светящиеся глаза дракона уставились в глаза киммерийца. Он вздрогнул, почувствовав, как взгляд чудовища пронзает его насквозь, выедая остатки воли к сопротивлению. Сделав отчаянное усилие, варвар выдернул из раны клинок.

Однако ударить у него не было сил — то ли сказывалась нехватка воздуха, выжатого из сдавленной грудной клетки, то ли взгляд магнетических светящихся глаз лишил его всякого стремления выиграть этот неравный бой.

Сдаваться Конан не собирался. Стальные мышцы северянина автоматически подняли меч и вогнали его в зрачок зеленого монстра.

Дракон даже не дернулся. Словно каменный, он продолжал таращиться на противника единственным глазом. Киммериец размахнулся снова, но железный меч тут же обернулся ядовитой змеей и впился в плечо варвара. Рукоять цепко обвила его пальцы. Вскрикнув, Конан попытался высвободить руку. Из головы змеи, в которую превратился его клинок, вытянулась другая голова поменьше и вцепилась в щеку варвара. Потом отросток разросся целой гроздью пищащих голов, которые набросились на плоть зажатого в чешуйчатых тисках воина.

Конан закричал, на этот раз отчаянно, почувствовав, как хрустнули лопнувшие под тяжелым давлением его ребра...

* * *

Боль и удушье отпустил не сразу.

Киммериец долго приходил в себя, держась за горло и затравленно озираясь по сторонам. Распухшее плечо болело.

Комнату наполняла тишина, разрываемая лишь его хриплым дыханием. Дворец Судир Шаха при-тих в злобном молчании, вслушиваясь в каждый звук северянина, с трудом очнувшегося от мучительного кошмара.

Конан не мог понять, когда он провалился в сон. После всего пережитого за последнюю неделю ему меньше всего хотелось окунуться даже в дурман легкой дремоты. Похоже, это вышло само собой. Сказалась усталость и слишком долгий срок утомительного бодрствования.

Меч лежал рядом на кровати. Железный и неядовитый.

С опаской Конан тронул гладкую рукоять и быстро отдернул пальцы.

И тут н дверь раздался стук, заставивший варвара вздрогнуть. Все еще пытаясь отогнать исчезающие лоскуты привидевшегося кошмара, он

склонил голову и слепо уставился в пол. Стук повторился.

Какого нечистого принесла судьба под его дверь?

Непрошенный гость вновь постучался, на этот раз очень настойчиво, почти что нагло.

— Убирайтесь в подземное царство, псы! — прорычал Копан незваному посетителю. — Я не хочу никого видеть!

Тяжкий вздох.

— Оставьте меня в покое, если вам дорога ваша жизнь, шелудивое отродье! — добавил киммериец.

Несмотря на угрозы, навязчивый гость все-таки вошел. Нет, тот не из прислуги Судир Шаха. Один из гостей вайшьи, странник по имени Таллок, тот, кто даже не помнит свою родину. Наглости у этого парня не занимать, раз он так бесцеремонно позвляет себе нарушать покой других. Поучить бы его хорошим манерам, да нет ни сил, ни желания.

— Я же сказал, чтобы меня не беспокоили, — грозно проворчал Конан. — Какого демона ты здесь ищешь, паоень?

Таллок закрыл за собой дверь, но в комнату не прошел.

— Вообще-то я здесь не по своей воле, — вздохнул юноша, — меня послал Судир Шах. Вот ему-то как раз и нужен этот самый демон.

Киммериец нахмурился. Он не понимал игру слов странника, и не видел в сказанном иронии.

— Убирайся вон, — приказал Конан.

— Подожди, — Таллок успокаивающе вытянул руку. — Я уйду сразу, как только исполню поручение нашего доброго вендийца. И я был бы очень признателен, если бы ты согласился мне помочь.

— Помочь тебе? — сдвинул брови варвар. — Каким образом?

— Просто выслушай. Судир Шах верит, что ты одержим демоном. Но мы же оба знаем, что это не так. А вот наш добрый друг убежден, что тебя пленила злая сила и если я не исцелю злосчастный недуг, вендиец с меня шкуру спустит.

— Так какого черта тебе надо от меня?

— Просто скажи Судир Шаху, я сделал все, что в моих силах. А я тем временем тихонько исчезну из города.

— Это все?

— Все.

— Теперь убирайся, разрази тебя гром! Таллок неуверенно взялся за дверную ручку.

— А как же соглашение?

— Я ничего не скажу Судир Шаху о твоем плане, скажу, что ты прибег к очень сильному колдовству, но оно не помогло. Доволен? А теперь выметайся из моей комнаты и больше не испытывай мое терпение, ясно?

Странник кивнул и быстро выскользнул за дверь.

Ну вот, все позади. Оказывается, Конан не так уж страшен. Или не настолько безумен. С гордостью прошагав мимо двух головорезов Судир Шаха, юноша спустился вниз и сообщил хозяину дворца, что узнал имя демона, пленившего Конана и теперь отправляется за покупками в город. Судир Шах пожелал юноше поскорее закупить все необходимые лекарства и вернуться, чтобы навсегда покончить с невидимым врагом северянина. Вендиец даже предложил ему двух слуг в охрану. Разумеется, Таллок отказался, объяснив это тем, что в присутствии непосвященных волшебные снадобья могут потерять силу.

Прощай, Айодхья!

Да здравствует свобода и добрая сотня золотых монет, так приятно оттягивающих карман!

Когда странник покинул дворец Судир Шаха, город уже поглотили ночные сумерки. Но это нисколько не заботило юношу. Поскорее отыскать конюха, купить лошадь и дальше без остановок до ближайшего порта. Когда зажиточный вайшья заподозрит неладное, он будет уже далеко.

Таллок поглубже запрятал в походный мешок кошели с монетами, чтобы сладкий звон не привлекал внимание чужих ушей. Потом быстро углубился в темный квартал, где странника скрыли ночные сумерки.

Путешественник знал, ночь в крупном городе — время воров и разбойников, но верил, что ему удастся выскользнуть из Айодхьи, не нарываясь на лишние не приятности. К тому же, темное время суток отлично помогает беглецам, прихватившим с собой кучу золотишка.

Забыв об осторожности всего на несколько мгновений, юноша не обратил внимания на тень, вынырнувшую из темноты вслед за Таллоком. Человек осторожно вышел с улицы, одного из прилегающего к дворцу квартала.

* * *

Конюх-вендиец оказался на редкость сговорчивым. Он даже предложил страницу купить благородное животное, коим вайшья считал слона и намекнул, что уступит один превосходный экземпляр всего за каких-нибудь сорок-пятьдесят рупий. Слон, сказал вендиец, сможет перевозить больше товара, а в строительстве домов и перетаскивании бревен он вообще незаменимый помощник. Таллок с улыбкой выслушал конюха, после чего вежливо отклонил его предложение — товара у Таллока пока не было, обзаводиться домом он не собирался, по крайней мере, еще лет десять, зато ему срочно нужно было попасть в ближайший порт, и такое быстроногое животное, как лошадь, его вполне устраивало.

Отзывчивый вайшья пообещал как можно скорее приготовить своего лучшего скакуна к путешествию, вдобавок нагрузив седельные сумки кормом для лошади. Всего за каких-нибудь двенадцать золотых монет. Таллок согласился, хотя знал, что утром он купит любого скакуна вдвое дешевле, но торговаться странник не хотел. Имея в своем распоряжении сто золотых монет, с двенадцатью можно расстаться без сожаления.

После визита к конюху юноша отправился в ближайший трактир — не торчать же в конюшне, пока вендиец делает свое дело. Счастье, что ближайший из них находился совсем неподалеку.

Завернув за угол, Таллок разглядел приветливо мерцающий в ночном сумраке вход в питейное заведение. Пожалуй, там можно будет расстаться еще с парочкой рупий, заодно прикупив еды в дорогу.

С пугающей неожиданностью из темноты вынырнула фигура, закутанная в серую хламиду, и преградила юноше путь. Инстинктивно странник потянулся к ножу, спрятанному под рубахой, но тут же с облегчением вздохнул, когда человек скинул капюшон и открыл лицо.

Девушка. Судя по светлой коже, не местная.

Призывно махнув рукой и улыбнувшись, юная красотка велела ему следовать за ней в темный переулок.

Таллок всегда был осторожен. Конечно, он не мог подумать, что это хрупкое создание в силе справиться с ним в одиночку, однако в темном переулке могли затаиться трое-четверо здоровенных детин, которые без труда вышибут из него всю пыль в придачу с мозгами.

Но разве можно устоять перед взглядом столь дивных и чистых голубых глаз? Странное желание обладать этой незнакомой девушкой воспламенило сердце юноши, подобно жаркому огню, и он уже не мог сопротивляться искушению.

Пусть в темноте его поджидает хоть вся банда иранистанца Асмен-Али, он убьет всех его головорезов — всех до единого — но получит эту красавицу!

Уже представляя, как покрывает ее тело жаркими поцелуями, Таллок шагнул в темноту и оказался в переулке.

Грабителей здесь не было. Девушка была одна.

Не теряя времени, странник сжал ее в объятиях и... прямо в кадык ему уперся острый кинжал.

— Эй, в чем дело? — запротестовал юноша. — Разве ты не...

— Заткнись и отвечай на мои вопросы, — оборвала все его попытки оправдаться юная искусительница. — От правдивости ответов зависит твоя жизнь. Это тебе понятно?

Таллок быстро кивнул. Все-таки этого следовало ожидать. Какой же он дурак, что позволил себя заманить в ловушку, где и о помощи-то просить трудно. Одно резкое движение ее сжатой в кулачок ладошки — ив горле странника окажется дырка.

— Послушай, — вновь попытался Таллок, — я всего лишь бедный путешественник, и денег у меня совсем нет...

— Прикуси язык, если не хочешь найти его на земле, — прервала его голубоглазая. — Мне не нужны твои деньги.

— Не нужны деньги? — помимо воли удивился Таллок. Он-то был уверен, что кто-то уже успел прознать о задатке, полученном от Судир Шаха. — Тогда, во имя светлых небес, зачем ты позвала меня в этот переулок?

— Давай так: вопросы задаю я, ты на них отвечаешь. Все просто, правда?

Кинжал оцарапал кожу, и юноша понял, что лучше все делать так, как ему велят, пока с ним разговаривают по-хорошему.

— Ты служишь Шао Луну?

Таллок отрицательно качнул головой, слегка отстранившись от угрожающего ему лезвия.

— Шао Лун во дворце Судир Шаха?

— Я даже не имею ни малейшего представления, кто этот человек. Судя по имени, кхитаец. А насколько я знаю, в покоях дворца ни одного кхитайца не было последние два месяца.

— Ты лжешь!

— Позволь, юная госпожа — я не лгу! Как можно лгать молодой и красивой девушке, особенно, когда в руке у нее зажат острый кинжал, нацеленный тебе в горло?

Незнакомка впилась в него своим пронзительным взглядом глаз-фиалок. Таллок ощутил, что это хрупкое создание читает его мысли как открытую книгу.

— Ты говоришь правду... — произнесла она уже в некоторой растерянности.

— Если ты все видишь сама, к чему эти дурацкие вопросы?

— Не знаю, — еще больше смутилась она, и острие кинжала чуть опустилось. — Я не умею разбираться в чужих мыслях как она...

— Кто она?

— Кесея, верховная жрица. Таллок понял, что это его шанс.

— Вот, что: я думаю все это какое-то чудовищное недоразумение. Но если ты действительно кого-то ищешь, я с радостью могу помочь.

— Правда?

Кинжал опустился... И в следующую секунду оказался в руке юноши, вырвавшего оружие из слабой женской ладони. С усмешкой странник повертел в руках клинок.

— Отдай, — неожиданно сказала девушка, и Таллок к своему огромному удивлению подчинился, вернув кинжал владельцу.

Однако незнакомка, по-видимому, оставила все намеки на агрессивность. Клинок больше не поднялся к горлу странника.

— Ты должен встретиться с Кесеей, — сказала голубоглазая красавица, и в голосе ее угадывалась скорее просьба, нежели приказ.

Таллок улыбнулся.

 Глава 3

Девушка с глазами-фиалками привела Таллока в небольшую таверну для вендийской знати — никакой выпивки и грязных развлечений. Комнаты таверны, под названием «Очи Катара», были полны книг, которые аккуратно лежали на полках шкафов из черного дерева. Древние фолианты украшали топазы и сапфиры, и если бы драгоценные камни из них украсть, а потом продать (грешным делом подумал Таллок), то удачливый вор обеспечил бы себя на всю оставшуюся жизнь. На столах возвышались целые ряды глобусов. Любая из комнат превосходно подходила для занятий наукой и философией.

Намного позже странник узнал, что таверна открывала двери только избранным сынам и дочерям Асуры, то есть великим брахманам-жрецам, представителям высшей правящей касты Вендии.

Охрана у таверны была посерьезнее той, что держал в своем дворце Судир Шах. Высокие и плечистые солдаты, с обнаженным торсом и чалмами на головах, прогуливались даже по богато убранным коридорам заведения.

Еду, питье и все необходимое можно было заказать в любое время, стоило только крикнуть одного из солдат-кшатриев. За безопасность властных гостей отвечал офицер-кшатрий по имени Рунир. Этого великана с бугрящимися мускулами странник видел только один раз, но и этого раза было достаточно, чтобы понять, насколько дорого могут обойтись злые шутки с постояльцами таверны. Ходили слухи, что Рунир собирал коллекцию из отсеченных правых рук всех воров, когда-либо дерзнувших позариться на богатство «Очей Катара».

Таллока пригласили в комнату с золотистыми стенами, где юноше предложили изысканные блюда к ужину. Странник от еды отказался — ему не терпелось быстрее переговорить с верховной жрицей таинственного ордена Сна, а потом обежать из Айодхьи, — если не навсегда, то надолго. И молодой ученик кхитайских чародеев уже начал жалеть, что позволил голубоглазой девице втянуть себя в бесполезную авантюру.

Кесея не заставила себя долго ждать. Она появилась сразу, как только юноша о ней подумал. Причем Таллок был полностью уверен, что перед его очами появилась именно верховная жрица — дорогой наряд из белоснежного шелка на стройной темноволосой женщине украшали блестящие камни, в подлинности которых сомневаться не приходилось. В карих глазах затаился блеск огромных знаний, тайн и волшбы; казалось, Кесея прожила не одну жизнь. Несмотря на свой высокий статус и положение в вендийском обществе, дева-брахман не являлась коренной вендийкой.

— Приветствую тебя, Таллок, — сказала она юноше. Голос Кесеи был мягок и полон теплоты.

— Как ты... Я ведь не называл своего имени.

— Этого и не нужно. Ты представился за себя своими мыслями.

— Хм, вот как...

— Я — Кесея, верховная жрица дев-браминов Сна, а это моя лучшая ученица Алекса, — женщина указала на юную красавицу, которая привела молодого странника в таверну.

— Я уже имел счастье с ней познакомиться. Странно, что она сама не назвала своего имени.

— Прости за неловкую ситуацию, в которую тебя поставила Алекса. Думаю, я могу все объяснить. Как ты уже понял, жрицы нашего общества умеют заглядывать в мысли других людей. Моя ученица нашла кое-что интересное в твоем сознании. Ты ведь был в Кхитае, верно?

— Этого я не отрицаю.

— Алекса подумала, что ты служишь черному колдуну Шао Луну, след которого мы недавно обнаружили во дворце Судир Шаха. Налицо очевидное совпадение — твоя причастность к древней магии Кхитая и появление в том же месте кхитайского чародея. Тебя по ошибке приняли за слугу Столикого.

— Кто такой Столикий?

— Узнаешь, но не сейчас. Прежде ответь мне, Таллок, не заметил ли ты что-нибудь странное во дворце Судир Шаха? Что-нибудь связанное со снами?

Юноша напряг память, но ничего такого странного не вспомнил. Возможно, безумие варвара, но какое это отношение имеет к вопросу Кесеи? Хотя...

Таллок вспомнил черные круги под ярко-синими глазами киммерийца. Такие возникают у людей не получавших сна больше трех суток. А, принимая во внимание необыкновенную выносливость северянина, можно было сделать вывод, что он не спал целую неделю, а то и больше.

— Конан из Киммерии, — сказал Таллок. — Думаю, ему снятся кошмары.

Кесея едва заметно вздрогнула. Алекса посмотрела на свою наставницу с тревогой.

— Шао Лун желает поработить одного из лучших воинов Хайбории, чтобы расправиться со своими врагами. И в первую очередь Конан, подчинившийся власти колдуна, придет за мной...

— Нужно опередить его! — без колебаний произнесла девушка.

— Правильно...

— Эй, может быть, вы все-таки объясните, что происходит? — вмешался странник.

— Не самое подходящее время. Нужно спешить, пока Шао Лун не захватил бессмертную душу Конана. Ты нам поможешь, Таллок.

— Я? Чем же я могу вам помочь, о, могущественнейшие девы-брамины? Я всего лишь путешественник, у которого нет никаких навыков в области магии.

— Ошибаешься. Ты путешествовал по Кхитаю и познакомился с природой древнего чародейства, а, следовательно, на данный момент обладаешь более обширными знаниями о характере колдовства Столикого, нежели все наше общество, из которого никто не бывал в стране талисманов и старых пагод.

— Но я не разбираюсь во снах и, тем более, питаю стойкую неприязнь к кошмарам.

— Сны и все, что с ними связано — область наших усилий. От тебя потребуется совсем немногое.

Таллок вздохнул. Ему совсем не хотелось возвращаться во дворец вендийца.

— Послушайте, Конан, Шао Лун, пагоды и кошмары — все это ваши личные проблемы. Все, чего хочу я — это поскорее убраться из Айодхьи.

— Ты не знаешь, с кем связался, мальчик, — голос верховной жрицы стал необыкновенно холодным. — Когда брамины просят о помощи, отказывать не принято. Мы можем тебя заставить — пытками или магией. Мы можем подчинить твою волю через сны и гипноз, и ты превратишься в безвольную куклу, которая вырвет себе сердце по одному нашему слову. Но мы просим тебя, Таллок. Просим, ибо нам действительно нужна твоя помощь — речь идет не только о жизни Конана-киммерийца, но и о моей жизни и жизнях всех дев-браминов нашего общества. Если Шао Лун осуществит свой коварный план, нам не уцелеть. Неужели ты желаешь, чтобы мы погибли, о, Таллок? Неужели мрачный Азах отнял у тебя сострадание и до капли выжал всю жалость?

«Провалитесь вы все», — мелькнуло в мыслях странника, но, бросив взгляд на красавицу Алексу, юноша невольно содрогнулся, представив девушку мертвой.

— Вы, между прочим, не говорили, что все настолько серьезно, — пошел на попятную ученик кхитайских колдунов. — Если от этого зависит ваши жизни, разумеется, я готов помочь.

— Тогда поспешим, — сказала верховная жрица. Алекса подарила Таллоку приятную улыбку.

— Я приведу Вало. Визит во дворец Судир Шаха может стать опасным, если Шао Луну удалось взять под контроль разум Конана, — напоследок сообщила Кесея и вышла

Юная ученица поспешила вслед за наставницей, но Таллок перехватил девушку за руку. Алекса в негодовании вскрикнула и высвободила запястье.

— Что ты себе позволяешь?

— Я просто хотел поинтересоваться... Э-э-э, там, в темном квартале мне показалось, что ты хочешь...

— Что? — удивилась девушка.

— Ну... соблазнить меня.

— Ах, это, — лицо синеглазой красавицы просветлело. — Я использовала чары привлечение Несложный обманный трюк, каким пользуется большинство девушек нашего круга браминов Сна.

— Понятно, — Таллок мгновенно сник. — А я-то думал...

Со смехом Алекса выбежала из комнаты.

* * *

Вало оказался могучим великаном, семи футов ростом и весом не меньше десяти пудов. Несмотря на свою грузную комплекцию, эта гора мышц передвигалась с легкостью пушинки. Вало-великан был настоящим вендийцем, со смуглой кожей и большими темными глазами. Наголо обритый череп выставлял напоказ единственный пучок черных как смоль волос, перекинутый через левое плечо. В обществе хрупких дев-брамин Сна этот прирожденный убийца выполнял функции телохранителя и палача, устранявшего неугодных.

Всю дорогу Таллок старался держаться подальше от молчаливого гиганта. Гораздо больше юношу привлекали формы Алексы, которая переоделась в обтягивающую тунику черного цвета.

По мере того, как знакомый дворец приближался, странник все больше смирялся с мыслью, что из проклятого города ему не удастся выбраться еще недели две. Зря вендиец-конюх седлает скакуна в дорогу, Таллок не покинет Айодхью этой ночью.

На площади перед дворцом Судир Шаха скопилось много народу, и это сулило тревожные вести. Кесея и Алекса направились прямо сквозь гомонящую толпу, к золоченому крыльцу дворца. Вало пошел впереди, раздвигая простолюдинов своими могучими ручищами и расчищая путь для дев-брамип. Любой, даже самый высокий вендиец едва ли доходил до плеча богоподобному Вало, который шел среди простого люда, словно корабль по тихим волнам. Таллок плелся позади.

На пороге дворца их встретил охранник, который преградил им путь.

— Что вам нужно? — сурово спросил кшатрий-солдат.

«Попасть во дворец, недоумок», — хотел огрызнуться юноша, но счел за лучшее прикусить язык и предоставить брахманам самим разобраться с возникшей проблемой.

— Мы должны увидеть Конана из Киммерии, гостя Судир Шаха, — сказала Кесея.

— Его здесь нет.