Стэнтон вздохнул с облегчением. Кемпера это даже позабавило. Он сказал, что вся эта история стала символом партнерства Джека/Бобби: торговля наркотиками как тема для дискуссии о морали.
Старший брат поморщится и постарается не обращать внимания. Младший брат, призвав в союзники Господа Бога, обрежет все контакты ЦРУ с мафией.
Старший брат был человеком широких взглядов, как и его отец. Младший — ханжой, точно Уорд Литтел, только вот не алкаш и не ссыкун.
На стороне Бобби были деньги отца и влияние брата в запасе. У Литтела — выпивка и религия. А Джеку Руби было обещано вознаграждение в пять штук — если Литтел снова появится в его жизни, Большой Пит непременно узнает об этом.
Бойд запретил ему убивать Литтела. Бойд разделял его интерес к информации касательно пенсионного фонда — что означало маленький, но шанс получить доступ к большим деньгам.
Литтел обожал Джека-Бесхребетника.
Как Дэрлин Шофтел. Как Гейл Хенди.
Как и он сам.
Эй, Джек, а ты знаешь, что ты трахал мою бывшую? Впрочем, мне все равно — Кемпер Бойд сказал, что ты — белый человек.
Я торгую дурью для тебя. И передаю прибыль Гаю Бэнистеру — который утверждает, что ТЫ — часть заговора католиков и евреев, направленного на то, чтобы изрядно подгадить Америке.
Тебе понравится форт Блессингтон, Джек. Теперь это парк развлечений для мафиози — сюда приезжают воротилы преступного мира, чтобы посмотреть культ-программу противников Кастро. Санто-младший купил мотель на окраине города. Ты даже можешь жить там бесплатно — если бросишь своего младшего братца в парке Эверглейдс.
Сюда заглядывает и Сэм Джи. Да и Карлос Марчелло, бывает. Джонни Росселли иногда привозит с собой Дика Контино и его аккордеон. Здесь выступает с пародиями Ленни Сэндс — со своим последним хитом о трансвестите Фиделе.
Прибыль от торговли дурью все росла. Моральный дух подразделения достиг невероятной высоты. Рамон Гутьерес привозит все новые и новые скальпы из вылазок на моторном катере. Хеши Рескинд даже открыл фонд, из которого выплачивал за каждый скальп.
Ленни Сэндсу было поручено заляпывать грязью Бороду — нового мальчика для битья для журнала «Строго секретно». Мистеру Хьюзу нравились пропагандистские статейки, однако он все равно предпочитал им смачные истории о половой жизни звезд.
Раз в неделю Пит звонил Хьюзу. Этот идиот беспрерывно бредил.
Дело о компании «Трансуорлд эйрлайнз» все тянулось и тянулось. Дик Стейзел присматривал за двойниками Хьюза. Хьюз был уверен, что негры — и есть причина раковых опухолей, и умолял Айка вновь узаконить рабство.
Компанию ему теперь составляли полоумные мормоны, помешанные на микробах. Они занимались санитарной обработкой его бунгало: спрей от насекомых, сопоставимый по силе действия с ядерной бомбой, творил чудеса. Главным у них был какой-то дебил по имени Дуэйн Сперджен. Это ему принадлежала блестящая идея натянуть на ручку каждой двери, к которой могли прикасаться черномазые, презерватив с лубрикантом.
У Говарда появилась новая шиза: еженедельные переливания крови. Сертифицированной чистейшей крови мормонов — купленной в банке крови на окраине Солт-Лейк-Сити.
Хьюз непременно благодарил за дурь. Пит всегда отвечал: благодари Управление.
Хьюз все еще платил ему. Также у него были двадцать три доли от алиментов, пять процентов доходов «Такси «Тигр»» и жалованье агента-контрактника.
Раньше он был сутенером и вымогателем. Теперь же — солдатом истории.
Джимми Хоффа довольно часто приезжал в контору. Каждый раз он занимался тем, что ругал водителей, которые не говорили по-английски. Теперь диспетчером базы стал Уилфредо Дельсол — убийство двоюродного брата отбило у него охоту к ночным вылазкам.
Уилфредо по-английски понимал. Он говорил, что кубинцы довели его, но не они одни. Кому бы ни доставалась первоначальная порция отборной ругани Джимми, остаток смачных слов непременно предназначался Кеннеди.
Пит смотрел по телевизору двусторонние дебаты Джека и Джимми. Джек за пару минут успевал обаять ведущего и зрителей; Джимми все это время сверкал белыми носками и забрызганным яичным желтком галстуком.
Не надо подсказок — я и сам могу отличить победителей от побежденных.
Иногда к нему не шел сон. Все начинало вертеться перед глазами, точно в мозгу его взрывалась водородная бомба.
43.
(Гринбрайер, 8 мая 1960 года)
Улицы забиты народом. Пикеты в поддержку Джека и пикеты профсоюза водителей грузовиков: все — крутые ребята.
Главная улица закрыта для движения автотранспорта. Толпа, ожидавшая кандидатов в президенты, растянулась на три квартала: по меньшей мере шесть тысяч человек, плечом к плечу, в тесном строю.
Люди что-то бормотали и мурлыкали про себя. Метра на три в высоту поднимались плакаты.
Первым должен был выступать Джек. Монетка была разыграна не в пользу Хэмфри — ему выпало выступать последним. Результаты Джека были в три раза выше результатов Хьюберта — словом, вот и вся избирательная кампания в Западной Вирджинии.
Горлопаны из профсоюза водителей грузовиков орали в мегафоны. Какие-то работяги несли плакат с мультяшным персонажем: Джек с клыками и в папской тиаре.
Кемперу пришлось закрыть ладонями уши — рев толпы был невыносимым. В мультяшном плакате появились прорехи от метко брошенных камней — это он подкупил мальчишек, чтобы те их бросили.
Вот-вот должен был появиться Джек. Отвратительная акустика и горлопаны Хоффы, конечно, помешают ему выступить как надо.
Впрочем, невелика потеря — все равно люди его увидят. Когда появится Хэмфри, толпа рассеется — в некоторых кабаках в центре будут раздавать бесплатную выпивку.
Выпивку Кемпера Бойда. Старый приятель угнал грузовик компании «Шенли» и продал ему содержимое.
На улице яблоку было негде упасть. Питер Лоуфорд под гоготанье монашек бросал в толпу булавки для галстука.
Кемпер смешался с толпой и стал наблюдать. В нескольких метрах от себя он вдруг заметил кое-кого, кого тут встретить явно не ожидал: Ленни Сэндса в сопровождении парня с типично бандитской рожей.
Тип показал Ленни большие пальцы рук: дескать, есть, отлично! Ленни ответил ему тем же.
Ленни уже не был членом предвыборного штаба. Словом, официальных обязанностей у него здесь быть не могло.
Бандюк повернул направо. Ленни стал пробиваться сквозь толпу влево и укрылся за стоявшими в ряд мусорными баками.
Кемпер последовал за ним. Постоянно на пути возникали и мешали продвижению чьи-то локти и колени.
Детишки из колледжа протолкнули его к тротуару. Он увидел Ленни в компании двух копов.
Рев толпы немного схлынул. Кемпер, присев на корточки, укрылся за мусорным баком и стал подслушивать.
Ленни достал пачку купюр. Один из копов выдернул оттуда несколько бумажек. Его приятель сказал:
— Еще за две сотни мы можем задержать автобус Хэмфри и пригласить ребят, чтоб перекрикивали его выступление.
Ленни сказал:
— Действуйте. Кстати, это чисто за счет мистера Джи, так что не стоит распространяться об этом членам официального предвыборного штаба.
Копы схватили всю пачку и стали протискиваться восвояси. Ленни прислонился к стене и зажег сигарету.
Кемпер подошел к нему. «Крутой парень» Ленни спросил:
— И что ты мне хочешь сказать?
— Да ты сам мне расскажешь, думаю.
— Что именно рассказывать?
— Заполни пробелы.
— Какие тут могут быть пробелы? Ты — человек Кеннеди, я тоже.
Ленни был мастером обходных маневров. По части невозмутимости Ленни значительно превосходил большинство его невозмутимых знакомых.
— Джианкана платил и за Висконсин, так? На те крохи, которые тебе дал Бобби, ты бы не сделал то, что сделал.
Ленни пожал плечами.
— Сэм и Хеш Рескинд.
— Кто их просил? Ты?
— Мой совет не так высоко ценится. И ты это знаешь.
— Говори, Ленни. Ты начал юлить, и меня это напрягает.
Ленни загасил окурок о стену:
— Синатра давно хвалился своим влиянием на Джека. Все вещал, что президент Джек будет не тем Джеком, что заседал в Маклеллановском комитете, если ты понимаешь, о чем я.
— И Джианкана этому поверил?
— Не совсем. Лично я полагаю, что, блин, это ты потворствовал Фрэнку. А именно твои достижения на кубинском фронте — они чертовски впечатлили народ, и все решили, что раз уж и тебе нравится Джек, то не так уж он и плох.
Кемпер улыбнулся:
— Я не желаю, чтобы Джек и Бобби об этом узнали.
— Так никто не хочет.
— Пока не придет время напомнить про должок?
— Сэм не верит в подобные напоминания. И кстати о «напомнить»: не дожидаясь, пока ты напомнишь мне, сообщаю: ни хрена я не выяснил о чертовых книгах пенсионного фонда.
Кемпер услышал шаги. Он увидел членов профсоюза водителей грузовиков — слева и справа; типов с велосипедными цепями, притаившихся в узком проходе.
Они смотрели на Ленни. Маленького Ленни, Ленни-еврейчика, Ленни — прихлебателя Кеннеди…
Ленни их не замечал. Крутой и невозмутимый Ленни был слишком увлечен своей ролью.
Кемпер сказал:
— Услышимся.
Ленни ответил:
— А то.
Кемпер быстренько ретировался. За своей спиной он услышал крики, свист прорезающих воздух цепей и глухие удары — словом, звуки классической атаки с двух флангов, излюбленной тактики дуболомов из профсоюза.
Ленни ни разу не вскрикнул. Кемпер засек время — избиение длилось минуту и шесть секунд.
44.
(Чикаго, 10 мая 1960 года)
У Литтела от работы разве что шизофрения не развивалась. Ему надо было одновременно ублажать и Бюро, и свою совесть.
Чик Лиги ненавидел Мела Чамалеса. Его подразделение выявило связь Чамалеса с шестнадцатью ведущими прокоммунистическими организациями. Наставником Лиги в ФБР был бывший глава чикагского отделения ФБР Гай Бэнистер.
Бэнистер тоже ненавидел Мела. Досье подразделения на Мела составляло талмуд аж на восемьдесят страниц.
Ему же Мел нравился. Они часто пили вместе кофе. С сорок шестого по сорок восьмой Мел отбывал срок в тюрьме Льюисбург — Бэнистер сфабриковал дело о подстрекательстве к бунту и уговорил атторнея вынести обвинительный приговор.
Сегодня утром ему позвонил Лиги. Он потребовал пристального наблюдения за Мелом Чамалесом.
— Я хочу, чтобы ты посещал все его публичные выступления, Уорд. И записывал все произнесенные им оскорбительные и подстрекательские ремарки.
Литтел сразу же позвонил Чамалесу и предупредил его. Мел сообщил:
— Завтра вечером я выступаю перед членами Социалистической рабочей партии. Просто сделаем вид, что мы не знакомы.
Литтел плеснул себе виски с содовой. Было без двадцати шесть — еще оставалось время для работы перед национальными новостями.
Он налил в рапорт ненужной «воды». Он не стал упоминать ругательную тираду Мела в адрес ФБР. Завершался рапорт уклончивыми фразами:
«Речь объекта на заседании соцпартии была довольно прохладной, насыщенной безобидными клише безусловно, «левого» толка, но не носившими подстрекательский характер. Его реплики во время ответов на вопросы не содержали никаких мятежных или провокационных намеков.
Мел назвал мистера Гувера «фашистом с трясущимися руками, в ботфортах и лавандовых кюлотах». Провокационное замечание? — едва ли…»
Литтел включил телевизор. Экран заполнил Джон Кеннеди — он только что выиграл праймериз в Западной Вирджинии.
Зазвонил звонок. Литтел достал деньги, чтобы отдать рассыльному, и поплелся к двери.
Вошел Ленни Сэндс. Все его лицо было в порезах, ссадинах и швах. На носу красовалась фиксирующая «нашлепка».
Ленни покачивался. Ленни глупо ухмылялся. Ленни выкинул два пальца в телеэкран — «Привет, Джек, шикарный ты кусок ирландской бараньей ноги!»
Литтел так и застыл. Ленни врезался в книжный шкаф, вцепился в него обеими руками и кое-как удержал равновесие.
— Уорд, шикарно выглядишь! Эти помятые штаны от Джея-Си Пенни так тебе ИДУТ!
Кеннеди вещал с экрана о правах человека. Литтел выключил телевизор, оборвав его на полуслове.
— Эй, Джек, если б я любил девок, ты был бы сейчас моим шурином — да, и если бы ты был храбрым, ты признал бы мою дорогую подругу Лору и изгнал бы шикарного и жестокого мистера Бойда из моей жизни.
Литтел двинулся к нему:
— Ленни…
— Не приближайся, урод, и не трогай меня, и не начинай вещать о своем жалком чувстве вины, и вообще не вмешивайся в мой шикарный перкодановый приход, или я не сдам тебе того, что знаю о книгах пенсионного фонда профсоюза водителей грузовиков и знал все это время, ты, жалкое подобие легавого.
Литтел вцепился в спинку стула обеими руками. Пальцы его прорвали обивку. Его тоже стало пошатывать — в точности как Ленни.
Книжный шкаф задребезжал. Ленни прямо-таки раскачивался на каблуках туфель — обдолбанный и в стельку пьяный.
— Джулиус Шиффрин хранит подлинные бухгалтерские книги где-то на озере Дженива. Там у него поместье, и книги хранятся в сейфах у него дома или в ячейках одного из тех банков, что находятся неподалеку. Я знаю об этом, потому что однажды я там выступал, у него в поместье, и слышал разговор Джулиуса и Джонни Росселли. Только не расспрашивай меня о деталях — во-первых, я их не помню, а во-вторых, при попытке сконцентрироваться у меня тут же начинает трещать башка.
Его рука соскользнула. Стул со стуком упал на пол. Литтел налетел на шкафчик, на котором стоял телевизор.
— Зачем ты рассказал мне об этом?
— Затем, что ты на малую толику лучше мистера Зверя и мистера Бойда, и, лично по мне, мистеру Бойду эта информация нужна только ради потенциальной выгоды, и потом, меня туг побили, когда я делал кое-какую работу для мистера Сэма…
— Ленни…
— …и мистер Сэм сказал, что он за это заставит одного важного человека на коленях ползать, а я сказал, Сэм, не надо…
— Ленни…
— …и Джулиус Шиффрин бы с ним, и они говорили о ком-то по имени «ирландец Джо», с которым они работали в двадцатые годы, и что они заставляли делать девушек из киношной массовки…
— Ленни, погоди…
— …и мне стало так хреново, что я сожрал еще пару колес перкодана, и вот я здесь; и если я завтра не смогу вспомнить, что я тебе тут наговорил, мне повезет…
Литтел подошел к нему. Ленни начал царапаться, извиваться, молотить кулаками и отпихивать его себя.
Рухнул книжный шкаф. Ленни споткнулся об него и, шатаясь, побрел к двери.
На пол попадали учебники по юриспруденции. Разбилось стекло рамочки, в которой стояла фотография Хелен.
Литтел поехал на озеро Дженива. Он добрался до места в полночь и заселился в мотель неподалеку от границы штатов. Он заплатил вперед и назвался вымышленным именем.
В телефонной книге отыскались координаты Джулиуса Шиффрина. Его адрес был снабжен пометкой «Бесплатная доставка почты». Литтел просмотрел карту окрестностей и нашел адрес — окруженное лесом поместье на берегу озера.
Он приехал туда и припарковал машину на обочине. Рассмотреть объект вблизи помог бинокль.
Шиффрин жил в каменном особняке, занимавшем как минимум десять акров. Поместье было окружено деревьями. Ни стены, ни забора. И прожекторов тоже не было. От дверей до дороги — метров двести.
Будочки охранника и железных ворот тоже не обнаружилось. Наверное, полиция Висконсина приглядывает за округой на неформальной основе.
Ленни сказал: «в сейфах у него дома или в одном из ближайших банков». Ленни говорил: «мистер Бойд», «информация», «потенциальная выгода».
Ленни был обдолбан, но изъяснялся прозрачно. Смысл его тирады про «мистера Бойда» был понятен.
Кемпер начал независимый и самостоятельный поиск подлинных бухгалтерских книг фонда.
Литтел вернулся в мотель. Пролистав «Желтые страницы», он нашел все девять местных банков.
Благоразумное поведение компенсирует отсутствие у него разрешения. Кемпер Бойд всегда говорил: дерзость и благоразумие.
Значит, Кемпер надавил на Ленни по собственной инициативе. Это открытие вовсе его не шокировало.
Он проспал до десяти. Просмотрев карту, он обнаружил, что до всех банков можно дойти пешком.
Менеджеры первых четырех банков охотно сотрудничали с ним. Их ответы были четкими: мистер Шиффрин ничего у нас не арендует. Менеджеры в следующих двух банках покачали головой. И тоже дали четкий ответ: мы не сдаем в аренду сейфы.
Менеджер номер семь потребовал показать ордер. Впрочем, ничего страшного не было: по его лицу ясно было видно, что имя «Шиффрин» ему незнакомо.
Банки восемь и девять тоже не оказывали услуг по аренде сейфов.
Поблизости было несколько более или менее крупных городов. И множество мелких поселений в радиусе — больше дюжины. То есть найти банковский сейф представлялось мероприятием неосуществимым.
«Сейф» подразумевал расположение на территории особняка. Фирмы, занимающиеся установкой охранной сигнализации, обладали схемами планировки дома — но без судебной санкции ни за что бы их ему не показали. Ленни развлекал гостей в доме Шиффрина. Наверняка он лично видел сейф или сейфы.
Ленни сейчас был слишком возбужден, чтобы к нему подобраться.
Но — Джек Руби, скорее всего, был знаком со Шиффрином. Джека Руби можно было подкупить и уломать.
Литтел нашел таксофон. Оператор дальней связи соединил его с Далласом.
Руби поднял трубку после третьего гудка.
— Клуб «Карусель», где за ваши деньги наше шоу…
— Это я, Джек. Твой друг из Чикаго.
— …твою мать. Этого мне только не хватало.
Голос у него был откровенно ошарашенный, обалдевший и раздраженный, как у страдающего несварением.
— Насколько хорошо ты знаешь Джулиуса Шиффрина, Джек?
— Шапочно. Джулиуса я почти не знаю. А что? Что? Что?
— Я хочу, чтобы ты слетал в Висконсин и под каким-нибудь предлогом зашел к нему в гости. Мне нужно узнать внутреннюю планировку его дома, и если ты сделаешь это, я отдам тебе все свои сбережения.
— Бля, этого мне только не…
— Четыре тысячи, Джек.
— Бля, этого мне только не…
Собачий лай заглушил голос Руби.
45.
(Блессингтон, 12 мая 1960 года)
Джимми Хоффа кричал:
— Я знаю, что, наверное, чувствовал Иисус. Как чертовы фараоны пришли к власти через него, бля, так и братья Кеннеди через меня.
Хеши Рескинд поправил его:
— Историю учить надо. Это Юлий Цезарь убил Иисуса.
Санто-младший сказал:
— Со стариком Джо Кеннеди разговаривать можно. Это Бобби у них — паршивая овца. Если Джека выберут, Джо кое-что ему непременно объяснит.
Джонни Росселли заметил:
— Эдгар Гувер ненавидит Бобби. И знает, что мафию ему не победить. Если пацана изберут, то рулить будут не такие горячие головы, как Бобби.
Мафиози сидели, развалившись в шезлонгах, на причале для моторок. Пит подливал им напитки и слушал их болтовню.
Хоффа орал:
— Гребаный Иисус превратил рыбу в хлеб — а я только что этого не сделал. Я потратил на праймериз шестьсот штук и подкупил каждого гребаного копа и члена городского совета, каждого гребаного мэра, заседателя большого жюри, окружного прокурора, сенатора, судью и следователя — каждого, кто только согласился взять. Я, бля, как Иисус, который пытается разверзнуть Красное море, но пока добрался только до пляжного мотеля.
Рескинд сказал:
— Джимми, успокойся. Пойди вон, закажи себе минетик и расслабься. Я знаю отличных местных умелиц, они будут просто счастливы обслужить такого известного чувака, как ты.
Росселли сказал:
— Если Джека изберут, Бобби быстро прижухнет. Держу пари, он будет баллотироваться на пост губернатора Массачусетса и отныне станет досаждать Рэймонду Патриарке и бостонским.
Санто-младший возразил:
— Этого не случится. Старый Джо и Рэймонд — давние союзники. И когда дойдет до дела, решающее слово будет за Джо, а не за Джеком или Бобби.
Хоффа сказал:
— Больше всего меня напрягает-то, что приходится все время уворачиваться от большого, бля, жюри. Мой адвокат говорит: мол, дело Долины мне, скорее всего, не выиграть и к концу года мне грозят приговоры. Так что не надо тут делать из Джозефа Кеннеди Иисуса, которому Бог вручил десять заповедей на горе, бля, Везувий.
Рескинд возразил:
— Санто дело сказал.
Росселли поправил:
— Это было на горе Арарат, если что. А Везувий вообще в Йеллоустонском парке.
Хоффа — снова за свое:
— Вы еще не знаете Джека Кеннеди. Гребаный Кемпер Бойд убедил вас, что он клевый парень и вообще ярый противник Кастро, а на самом деле он — «розовый», попустительствует комми и любит ниггеров, и вообще пидор, который маскируется под бабника.
Палубу лизали пенные языки волн. Метрах в пятидесяти слышались четкие выкрики команд — это Локхарт занимался с новобранцами строевой подготовкой.
Рескинд сказал:
— А я бы согласился на небольшой минетик.
Росселли ехидно спросил:
— Сколько тебе их уже сделали, Хеш?
Рескнид ответил:
— Да тысяч семнадцать или в районе этого будет.
Санто-младший возразил:
— Да ну нахрен. Я думаю, тыщ восемь всего. Если бы больше, то у тебя бы не оставалось времени делать деньги.
Зазвонил телефон на палубе. Пит качнулся назад вместе с шезлонгом и схватил трубку.
— Бондюран слушает.
— Рад, что это ты, но вас, солдат, что — здороваться не учат?
Джек Руби — никакой ошибки.
Пит закрыл рукой динамик трубки:
— Чего тебе? Я же просил — звонить только в тех случаях, когда это важно.
— Чего мне? Объявился тот полоумный федерал. Он вчера звонил мне, и я навешал ему лапши на уши.
— Чего ему было надо?
— Предложил мне четыре штуки, чтоб я слетал на озеро Дженива, в какие-то дебри Висконсина, и выяснил там расположение комнат в доме Джулиуса Шиффрина. Кажется, это тоже как-то связано с вонючим пенсионным фондом…
— Скажешь ему, что согласен. Назначь ему встречу через трое суток в каком-нибудь тихом месте и перезвони мне.
Руби сглотнул и замялся. Пит положил трубку и захрустел суставами пальцев — всех десяти.
Чертов телефон снова зазвонил…
Пит схватил трубку:
— Джек, чего тебе еще?
Мужской голос ответил:
— Это не Джек. Это некий мистер Джианкана, который разыскивает некоего мистера Хоффу, а маленькая птичка сказала мне, что он там, у вас.
Пит помахал трубкой.
— Это тебя, Джимми. Мо.
Хоффа рыгнул:
— Эго самое, включи-ка эту хрень, как ее, громкоговоритель, а? Нам с Мо нечего от вас скрывать.
Из динамика громко донеслось:
— Твои парни из Западной Вирджинии замесили моего человечка, Ленни Сэндса, Джимми. Если еще раз повторится нечто подобное, я заставлю тебя извиниться при всех. Совет: забей-ка ты на политику и подумай лучше о том, как не загреметь в тюрягу.
Джианкана бросил трубку. От этого звука задрожали доски на палубе. Хеши, Джонни и Санто мигом побледнели, как полотно.
Хоффа разразился ругательствами. Спугнутые птицы сорвались с деревьев и улетели прочь.
46.
(Район озера Дженива, 14 мая 1960 года)
Дорога разделяла два огороженных пастбища. Луна закрылась облаками — видимость упала практически до нуля.
Литтел остановил машину и упаковал деньги в бумажный пакет. Было десять часов шесть минут вечера — Руби задерживался.
Литтел выключил фары. Облачка понемногу рассеялись. Луна осветила огромную фигуру, которая быстро двигалась к его автомобилю.
Разлетелось на тысячу осколков лобовое стекло. Приборная панель рухнула ему на колени. Железный прут расколол рулевое колесо и выдрал с мясом коробку передач.
Огромные руки выдернули его из машины — прямо через капот. Осколки стекла прорезали ему щеки и набились в рот.
Те же руки швырнули его в придорожную канаву. Они же рывком подняли его оттуда и крепко привязали к опутанной колючей проволокой изгороди.
Он беспомощно повис. Стальные иголки впились в одежду и пригвоздили его к забору.
Чудовище рвануло его кобуру. Чудовище ударило его — раз, другой, третий. Забор покачнулся. Изогнутые стальные колючки пропороли его спину до кости. Он стал харкать кровью, выплюнув осколки стекла и здоровенную деталь украшения капота его «шеви».
Он почувствовал запах бензина. Машина взлетела на воздух. Жар от взрыва начисто спалил его волосы.
Забор рухнул. Он поднял глаза и увидел горящее облако.
Вставка: документ.
19.05.60.
Докладная записка ФБР: специальный агент-командир отделения в Милуоки Джон Кэмпион — директору Эдгару Гуверу.
Сэр,
наше расследование едва не закончившегося летальным исходом нападения на спецагента Уорда Литтела продвигается, но больших успехов не достигнуто, главным образом в силу нежелания сотрудничать самого спецагента Литтела.
Агенты из подразделений ФБР в Чикаго и Милуоки прочесали район озера Дженива на предмет поиска свидетелей собственно нападения и пребывания Литтела в районе в целом; ни те ни другие поиски пока не увенчались результатом. Агент-командир чикагского подразделения Лиги сообщил мне, что Литтел находился под периодическим наблюдением по причинам, касающимся внутренней безопасности Бюро, и что недавно (10 и 14 мая) агенты, осуществлявшие автомобильную слежку за Литтелом потеряли его из виду; это случилось на дорогах, ведущих к северу, в Висконсин. Таким образом, причина и обстоятельства пребывания Литтела в окрестностях озера Дженива на данный момент неизвестны.
Что касается выводов следствия: 1) Нападение произошло на сельской дороге, в шести километрах к юго-востоку от озера Дженива. 2) Смазанные следы в грязи возле останков автомобиля Литтела указывают на то, что нападавший предпринял меры по скрытию следов шин, что сделало невозможным экспертизу на этот счет. 3) Автомобиль Литтела был сожжен при помощи самовозгорающегося азотистого газа того типа, что используется в армии для изготовления взрывчатки, мгновенно воспламеняющейся и применяемой главным образом потому, что она создает минимальный риск возгорания окрестностей цели. Вероятнее всего, нападавший являлся военнослужащим либо даже имел доступ к боеприпасам. 4) Экспертиза показала наличие на месте преступления сгоревших фрагментов американской валюты и бумажного пакета. Общий вес фрагментов указывает на то, что Литтел имел при себе большую сумму денег в бумажном пакете. 5) Литтела спасли фермеры — они нашли его пригвожденным к опрокинувшейся секции забора, оплетенного колючей проволокой. Он был доставлен в больницу «Оверлендер» в Лейк-Дженива, где прошел курс лечения по поводу множественных порезов и рваных ран на ягодицах, сломанных ребер, сотрясений; также у пострадавшего были сломаны нос и ключица, наблюдались внутренние кровотечения и прорезы лица, причиненные осколками лобового стекла. Вопреки указаниям врачей Литтел покинул лечебное учреждение через четырнадцать часов после госпитализации и взял такси до Чикаго. Агенты из чикагского подразделения, в задачу которых входило следить за Литтелом, видели, как он входил в свой дом. Он упал в обморок в холле первого этажа и агенты приняли решение превысить свои полномочия и доставили его в больницу св. Екатерины. 6) В настоящий момент Литтел находится в больнице. По словам врачей, он находится «в хорошем состоянии» и в течение недели будет выписан домой. Лечащий врач сообщил агентам, что шрамы на его лице и теле останутся на всю жизнь, а остальные ранения постепенно заживут. 7) Агенты неоднократно пытались расспросить Литтела о трех вещах: о его пребывании в районе озера Дженива, о факте наличия у него сгоревших денег и о врагах, которые могли иметь намерение расправиться с ним. Литтел заявил, что на озеро Дженива его привели поиски загородного дома в тех местах, куда он хотел бы переехать после выхода в отставку. Также он показал, что таких врагов у него нет и что нападавшие, скорее всего, обознались. На вопрос «Кто из членов КП США, за которыми вы вели наблюдение, мог желать возмездия?» — он ответил: «Вы шутите? Все комми — славные ребята». 8) Агенты подозревают, что поездок на озеро Дженива было как минимум две. Его имя не фигурирует в списках постояльцев ни одной из окрестных гостиниц или мотелей, что позволяет сделать вывод, что он либо регистрировался под вымышленными именами, либо останавливался у знакомых или друзей. Ответ же самого Литтела — что он спал в машине — показался неубедительным.
Расследование продолжается. С уважением и в ожидании дальнейших указаний.
Джон Кэмпион,
специальный командированный агент,
отделение ФБР в Милуоки
Вставка: документ.
3.06.60.
Докладная записка: специальный агент-командир чикагского отделения ФБР Чарльз Лиги — директору Эдгару Гуверу.
Сэр,
касательно спецагента Уорда Дж. Литтела, имею сообщить следующее.
Спецагент Литтел вернулся к исполнению своих обязанностей, и теперь выполняет легкие поручения — а именно, рассматривает прошения о депортации, выписанные федеральным агентством в сотрудничестве с генеральной прокуратурой; навыки рассмотрения подобной документации Литтел приобрел во время учебы на юридическом факультете. Он отказывается обсуждать нападение с остальными агентами, и, как вам, должно быть, известно со слов агента Кэмпиона, свидетели его пребывания в районе озера Дженива так и не найдены. Хелен Эйджи сообщила агентам, что Литтел не обсуждал с ней обстоятельства нападения. Я лично опросил Курта Мида, единственного друга Литтела в Бюро, и имею сообщить следующее.
а) Мид сказал, что в конце 1958-го и в начале 1959 г. (как раз после его исключения из программы по борьбе с оргпреступностью) Литтел слонялся поблизости от поста прослушивания программы и всячески выказывал интерес к ее работе. Этот интерес, по словам Мида, вскоре улетучился, так что непохоже, будто Литтел мог вступить в борьбу с мафией по собственной инициативе. Гипотеза о том, что нападение на Литтела представляет месть чикагской мафии либо какой-нибудь из коммунистических организаций, вызвала у Мида усмешку. Мид полагает, что причиной нападения стала склонность Литтела к молоденьким девочкам, что явствует из его романа с Хелен Эйджи. Как остроумно заметил Мид, «надо вам еще раз смотаться в Висконсин и поискать юную идеалистку, братьям которой не понравилось, что их сестричка связалась с сорокасемилетним алкашом — и хрен с ним, что федерал». Лично я считаю эту теорию вполне правдоподобной.
б) Мы проверили список арестованных Литтелом преступников начиная с 1950-го — на предмет поиска недавно освободившихся правонарушителей, которые могли бы захотеть отомстить ему. Таковых мы насчитали двенадцать человек и тщательно проверили их на наличие алиби. В частности, мне вспомнился арест Литтелом в 1952-м году некоего Пьера («Пита») Бондюрана, в частности, то, как этот человек насмехался над Литтелом в процессе задержания. Агенты уточнили местонахождение Бондюрана во время происшествия и установили, что он был во Флориде.
Попутно мы продолжаем собирать прокоммунистическое досье на Литтела. Литтел продолжает видеться с давним другом, известным своей подрывной деятельностью, Мелом Чамалесом; расшифровки прослушивания телефонных переговоров Литтела показывают, что на данный момент Литтел и Чамалес девять раз разговаривали по телефону; это были длительные беседы, в ходе которых Литтел пространно выражал свои «левые» политические симпатии и возмущение «охотой на ведьм», проводимой Бюро, 10 мая я позвонил Литтелу и приказал ему немедленно заняться слежением за Мелом Чамалесом. Пять минут спустя Литтел позвонил Чамалесу и предупредил его. Чамалес в тот день выступал с речью перед членами Социалистической рабочей партии. Литтел и доверенный информатор Бюро, не зная о присутствии друг друга, посетили это собрание. Информатор передал мне дословное содержание речи Чамалеса, носившей откровенно подстрекательский характер и содержавшей множественные нападки в адрес Бюро. В рапорте же Литтела от 10 мая его высказывания названы «не носившими подстрекательского характера». Таким образом, перед нами откровенное и преднамеренное искажение фактов; в целом рапорт представляет собой абсолютно предательский документ.
Сэр, я полагаю, что настало время привлечь Литтела к ответственности — как за отказ от сотрудничества в расследовании покушения на его жизнь, так и (что значительно важнее) за его подрывную деятельность. Прошу вас, ответьте. Думаю, действовать надо незамедлительно.
С уважением.
Чарльз Лиги
Вставка: документ.
11.06.60.
Постановление ФБР: директор Эдгар Гувер — командиру чикагского отделения Чарльзу Лиги.
Мистер Лиги,
касательно Уорда Литтела: пока ничего не предпринимайте. Верните Литтелу его прежние обязанности — слежение за членами КП США, ослабьте наблюдение за ним и держите меня в курсе расследования покушения на его жизнь.
ЭГ
Вставка: документ.
9.07.60.
Официальная расшифровка телефонных переговоров по заказу ФБР.
«Записано по указанию директора»/«Уровень секретности 1-А: только для глаз директора». Разговаривают: директор Гувер, специальный агент Кемпер Бойд.
КБ: Добрый день, сэр.
ЭГ: Кемпер, я на тебя рассержен. Ты стал меня избегать.
КБ: Я бы так не сказал, сэр.
ЭГ: Еще бы ты так сказал. Ты бы нашел, как выкрутиться, чтобы избежать упреков. Вопрос в другом: стал бы ты звонить мне, если бы я сам тебе не позвонил?
КБ: Да, сэр, непременно.
ЭГ: До или после коронации короля Джека Первого?
КБ: Я не стал бы говорить о «коронации», как о деле решенном, сэр.
ЭГ: Но у него уже есть делегатское большинство?
КБ: Почти. Полагаю, он будет избран кандидатом от демократов на первом же голосовании.
ЭГ: И ты считаешь, он победит.
КБ: У меня есть все основания в это верить.
ЭГ: Не спорю. Старшему брату и Америке суждено завести глупенький романчик.
КБ: Он оставит вас на посту, сэр.
ЭГ: Еще бы. Так поступали все президенты, начиная с Калвина Кулиджа, и, прежде чем отдаляться от меня, запомни, что президент Джек пробудет у власти максимум восемь лет, тогда как я останусь на своей должности до самого миллениума.
КБ: Я буду иметь это в виду, сэр.
ЭГ: Очень тебе это советую. Как и то, что мой интерес к Старшему брату простирается за рамки шкурного интереса удержаться на посту. В отличие от тебя, у меня есть и альтруистические побуждения — помимо прочего, меня заботит также и внутренняя безопасность Америки. Опять-таки в отличие от тебя, моими приоритетами не являются самосохранение и достижение материальной выгоды. И, снова в отличие от тебя, умение притворяться — не единственное мое умение.
КБ: Да, сэр.
ЭГ: Позволь мне истолковать твое нежелание общаться со мной как опасение насчет того, что я захочу просить тебя познакомить Старшего брата с дружественными Бюро женщинами.
КБ: И да и нет, сэр.
ЭГ: В смысле?
КБ: Дело в том, что Младший брат не полностью мне доверяет. И еще в том, что во время праймериз у меня сумасшедший график и времени хватает только на поиск местных девочек по вызову. Как и в том, что хотя у меня и есть возможность разместить Старшего брата в номерах отелей, в которых установлена прослушка, но Младший брат сам достаточно хитер по части нелегальных методов и может догадаться, в чем дело.
ЭГ: Всякий раз, когда я с тобой общаюсь, меня не покидает одно ощущение.
КБ: Какое именно?
ЭГ: Ощущение того, что я не могу понять, в какой момент ты говоришь правду, а в какой — нет. Хотя, с другой стороны, мне все равно.
КБ: Спасибо, сэр.
ЭГ: На здоровье. Мерзкий, конечно, комплимент — зато искренний. Ну и что — ты едешь в Лос-Анджелес на съезд демократов?
КБ: Завтра выезжаю. Остановлюсь в «Стэтлере», в центре.
ЭГ: С тобой свяжутся. Короля Джека наверняка утомят хвалебные тирады, и он пожелает женского общества.
КБ: Женщин, снабженных электронными аксессуарами?
ЭГ: Нет, просто тех, что умеют слушать. Потом поговорим о совместной работе во время осенней кампании, если Младший брат доверит мне план поездок.
КБ: Да, сэр.
ЭГ: Кто напал на Уорда Литтела?
КБ: Точно не знаю.
ЭГ: Ты говорил с Литтелом?
ЭГ: Мне звонила Хелен Эйджи и рассказала о случившемся. Я звонил Уорду в больницу, но он отказался говорить мне, кто это сделал.
ЭГ: На ум сразу приходит Пит Бондюран. Он же как-то связан с твоими кубинскими эскападами, так?
КБ: Так.
ЭГ: Так, и?..
КБ: …и мы общаемся только в рамках дел Управления.