Настройки шрифта

| |

Фон

| | | |

 

Я миролюбивый и законопослушный человек, если меня не напрягать, но, меня всегда раздражает, когда незнакомец выскакивает из-за скалы с криком: “Стоять на месте или я разнесу вашу дурацкую башку”.

Когда это случилось, я замер неподвижно на лошади моего брата Билла и это лучшее, что можно было сделать, видя, как громила тычет в вас взведенным 45 калибром. На вид это был обычный бандит в потной рубашке с латунными заклепками, и он точно нуждался в бритье.

— Кто ты? Откуда? Куда и зачем едешь? — спросил он.

— Бакнер Дж Граймс с реки ножа штат Техас, — ответил я. — Направляюсь в Калифорнию.

— А зачем вы едете на юг? — спросил он.

— Разве это не дорога в Пайт?

— Нет, — ответил он. — Пайт к западу отсюда.

Он замер и, казалось, призадумался, хотя ствол в его руке все также был направлен на нас. Я смотрел на револьвер словно ястреб. Затем он натянул на лицо хитрую усмешку, которую я принял за улыбку и сказал:

— Мне очень жаль, чужеземец. Я принял тебя за другого. Просто искренне ошибся. Здесь тропа разделяется. Одна идет на запад в Пайт, а другая идет на юг, и я подумал, что ты один из тех, кто едет на юг. Отсюда и мои претензии. Он опустил свой ствол, но как я заметил, не убрал его обратно в кобуру.

— Я и не знал, что имеются какие-то претензии к Аризоне, — ответил я.

— О да! — произнес он. — В пустыне полно золота. К примеру, я добыл кусок кварца совсем недавно, и сейчас он лежит у меня в кармане, и в нем чистейшая руда. Сейчас я тебе его покажу, — сказал он, шаря в кармане.

Мне очень хотелось глянуть на эту руду. Мой отец, напутствуя меня, сказал, что я непременно стану богатым в Калифорнии, так как дуракам всегда везет, и мне хотелось знать на что будет похожа руда когда я ее увижу. Так что я спешился с лошади моего брата Билла, а незнакомец меж тем вытащил что-то из кармана, протянул мне, но оно выскользнуло из его ладони и упало на землю. Естественно, я наклонился, чтобы поднять упавшее и когда я это сделал… бац! и я увидел миллионы звезд.

Сначала мне показалось, что это скалы рухнули на меня, но тут же сообразил что это незнакомец шарахнул меня по голове стволом револьвера.

Я был частично оглушен и, хотя мог бы устоять на ногах, не стал этого делать. Совершенно инстинктивно я рухнул на спину и зажмурил глаза так, чтобы незнакомец не заметил, что я за ним наблюдаю. В момент удара он поднял свой револьвер, чтобы немедленно пристрелить меня если я устою но мое падение одурачило его.

Он презрительно смотрел на меня сверху вниз слишком гордый своей ловкостью что бы заметить как моя рука легла на кусок скалы размером с дыню.

— Идиот из Техаса, — сказал он вслух. — Ха. Думал, что я дурак, и отпущу его ехать дальше на юг и рассказывать там всем о людях, которых он встретит на этой тропе и о том что они здесь делают. Дать знать этим дьяволам о наших делах здесь. Конечно нет! Я не буду тратить на тебя свинец. Я просто перережу твое горло охотничьим ножом.

Сказав это он засунул револьвер в кобуру, достал из сапога нож, и наклонившись стал возиться с моим воротником так что я смог свободно и от всего сердца познакомить его голову со своим куском скалы. Затем я скинул его обмякшую тушу и встал.

— Если бы ты вырос в Техасе, как я, — обратился я к бесчувственной громадине больше с сожалением чем с гневом. — Ты бы знал, что если человек падает, это не всегда значит, что он побежден.

Он так ничего мне и не ответил, так как был без сознания. Кровь медленно сочилась из его рассеченного скальпа, и я понял, что пройдут часы, а возможно и дни, прежде чем он придет в себя и вспомнит хотя бы собственное имя.

Я остановил лошадь брата Билла, на которой я проделал весь путь из Техаса на рудники. Остановившись, я призадумался. Здесь главная дорога разветвлялась и одна тропа через глубокую расщелину поворачивала на юг, откуда появился незнакомец.

— Ну, — подумал я. — Что-то странное происходит дальше по тропе, иначе, зачем бы он стал меня останавливать, когда он решил, что я иду на юг?

И я двинулся по следу, оставив лошадь отдохнуть в тени скалы. Сидевший в засаде джентельмен просто подумал, что меня лучше вырубить и это говорило о нечистой совести. Затем, когда он убедился, что я не собираюсь на юг он решил просто перерезать мне горло что бы я не мог рассказать людям в Пайте о его попытке остановить меня. И он лгал о золоте. У него не было никакого куска кварца. То, что он вынул из кармана, было просто медной болванкой.

Естественно, я пошел дальше по южной тропе, чтобы разузнать, почему он не хотел, чтобы я шел туда. Я двинулся очень осторожно, сжимая свою пушку в правой руке. Мне сильно не хотелось, чтобы меня снова захватили врасплох из засады.

Меня посетила мысль, что, быть может, на незнакомца охотился отряд шерифа. Это, конечно, было не мое дело, но мой отец всегда говорил, что мое любопытство меня погубит. Я продвинулся примерно на милю, пока не оказался в месте, где тропа, поднимаясь вверх, скрывалась в плотных зарослях по обе стороны тропы. Сойдя со следа, я пробрался сквозь заросли, чтобы узнать, что скрывается на той стороне хребта. Я был настороже.

Я глянул вниз и далеко внизу среди скал заметил несколько лошадей, оседланных для верховой езды и в отдалении еще одну лошадь привязанную к дереву. Это была пегая лошадь с уздечкой и седлом, отделанном серебром.

Я понял, что мужчины должны быть по ту сторону скал, и я насчитал девятнадцать лошадей. И эти девятнадцать мужчин не были теми, c которыми я хотел бы связываться, особенно, если они вдруг окажутся враждебны к незнакомцам, а у меня имелись основания полагать, что они наверняка будут враждебны. Поэтому я решил вернуться. Во всяком случае, эти мужчины верно просто меняли клейма на чужом скоте или обсуждали детали ограбления дилижанса или какое другое личное предприятие, но это было не мое дело. И я вернулся на развилку.

Когда я вернулся, незнакомец ушибленный скалой все еще валялся в отключке и я задал себе вопрос очнется ли он вообще. Но это была не моя забота, поэтому я просто оттащил его в кусты, где он непринужденно отдохнет в теньке, и поехал вниз по тропе на запад. Я знал, что через несколько миль будет Пайт и к тому же я почувствовал сильную жажду.

И действительно, через несколько миль я наткнулся на вышеупомянутый городишко, расположенный на равнине среди холмов, пекущийся на солнце. В общем, просто скопление хижин со снующими в большом количестве женщинами и детьми. В городишке имелись ко всему прочему магазин, небольшой ресторанчик и просторный салун. Время было слегка за полдень, жара стояла просто адская.

Я привязал лошадь брата Билла к коновязи в тени салуна, рядом с другими изнывающими от жары лошадьми, а сам зашел в салун. Там был большой бар, где одни мужчины пили, а другие резались за столами в покер.

Что-то здесь не так, подумал я. Когда я вошел в салун, люди опрокидывающие стаканчики с виски, да и держащие карты в руках, обернулись на меня и изучающее смотрели, пока я шел к барной стойке. Мне срочно пришлось опрокинуть пять-шесть стаканчиков, дабы скрыть своё смущение. Одни нервно сучили ногами и сплевывали на покрытый опилками пол, другие подергивали себя за усы. Мне стало любопытно, придется ли пострелять, что бы покинуть это местечко совместного времяпрепровождения. Я знал, что смогу покинуть их при любом раскладе. Наконец, один из них агрессивно двинул ко мне и выпивающие в баре с любопытством начали нас окружать. Играющие в карты также бросили своё занятие, и принялись брать меня в окружение. У них могло и получиться, не прижмись я спиной к стойке. Этот парень был почти так же высок как и я, но намного тяжелее. Ну и у меня, разумеется, не было таких моржовых усов.

— Кто ты? — подозрительно спросил он.

— Я Бакнер Дж. Граймс, — терпеливо ответил я. — Я из Техаса направляюсь в Калифорнию и здесь проездом.

— Что нового? — спросил он.

— Леопард, — брякнул я, находясь в подпитии.

— И что это такое? — потребовал он ответа.

— Я не знаю, — признал я. — Кажется это из книги. Я думаю, что это леопард.

— Но что такое леопард? — спросил он.

— Это пятнистая кошка наподобие пантеры, — подал голос один из мужчин. — Я видел одну такую в цирке в Санта-Фе.

Большой парень некоторое время обдумывал услышанное, а затем он сказал что нужно немедленно выпить, несмотря на то что мы уже были сильно навеселе.

— Вы не знакомы с Мак-Брайдом? — словно вспомнив что-то, спросил он.

— Никогда не слышал о таком, — ответил я.

Все внимательно смотрели на меня, когда он спросил, а некоторые даже держали руки на своих пушках. Но когда я сказал, что ничего о нем не слышал, они сразу расслабились и вернулись к прерванным развлечениям — игре в покер и выпивке. Мне показалось, что они мне поверили. Отец всегда говорил, что у меня лицо честного человека. Он сказал что люди могут решить что я достаточно глуп что бы сочинить ложь.

— Садитесь, — пригласил он, тяжело усаживаясь в кресло и погружая усы в лохань с пивом.

— Я Белдон Наваха. Я шериф в Пайте и всей его округе и никому не позволено говорить обратное. Любой здесь или за или против меня, а если он против то он из людей Мак-Брайда, и он не жилец в этом городе.

— А кто такой Мак-Брайд? — спросил я.

— Помесь гремучей змеи и скунса, — ответил Белдон, мощно глотнув пива. — Но не произносите слово скунс рядом с ним, если желаете остаться в живых. Когда его вышвырнули из Невады, линчеватели и в знак любви и уважения обвязали мертвого скунса вокруг его шеи. Скунсы с тех пор для него больной вопрос. Если кто-нибудь в его присутствии произносит слово скунс, он воспринимает это как личное оскорбление и соответственно действует. Когда природа раздавала души, она позабыла ему ее дать. Он правил этим городом, пока я не отобрал его у него.

Он вытер усы тыльной частью ладони и добавил.

— У нас были разборки на прошлой неделе, и уменьшение численности населения оказалось большим и внезапным. Но мы загнали этих крыс в горы и они все еще там, если не сбежали из страны.

Я подумал о людях, замеченных в горах, но ничего не сказал, ибо был воспитан в местах где вовремя закрытый рот это искусство практикуемое всеми, кто хочет дожить до седой старости.

— Этот город должен иметь главу, — сказал Наваха, наливая мне выпить. — Здесь не действует закон, но кто-то должен поддерживать порядок. Я не святой, но я намного лучше, чем Мак-Брайд. Если ты мне не веришь спроси жителей Пайта. Со мной жизнь человека здесь вне опасности. Пока я здесь веду дела, любая женщина может пройти вниз по улице без того что бы ее жестоко оскорбили. Черт возьми, если честно я мог бы многое порассказать тебе про те вещи, что творил здесь Мак-Брайд и его дьяволы.

Я согласился с тем что теперь здесь все выглядит мирно.

— Пока я в седле, так и будет, — сказал Белдон.

— Скажи ты не хотел бы поработать на меня?

— Что придется делать? — спросил я.

— Хорошо, я скажу. У меня есть и другие большие интересы кроме Пайта. Эти парни, которых ты видишь здесь это не все люди, которые работают на меня. Часть их сейчас внизу близ Орлиной реки гонят стадо вверх от границы которая ты знаешь не так уж и далеко.

— Вы купили стадо в Мексике? — спросил я.

— Ну, — ответил он. — Я пригоняю много скота из-за границы. Мне постоянно нужны мужчины, что бы сохранить в целости все что я получаю. Что такое? Снаружи раздался грохот копыт коня и вопящий голос.

— Белдон! Белдон!

— Кто это? — потребовал ответа Белдон, вскакивая и хватаясь за револьвер. — Это Ричардс, — опознал один из успевших вооружиться ружьем мужчин, выглянув на улицу. — Он мчится с юга, словно сам дьявол несется за ним следом.

Белдон шумно загромыхал к двери, но в этот момент коня резко затормозили у двери так что послышался скрип гравия и словно ураган в зал влетел человек, весь покрытый потом и осыпанный пылью.

— Что с тобой приключилось, Ричардс? — потребовал ответа Наваха.

— Мерзавцы, — возопил Ричардс. — Сегодня рано утром мы перегнали стадо Диего Гонзалеса через границу и знаете что произошло? Только мы перешли границу, как его пастухи, застав нас врасплох, перестреляли всех кроме меня и снова угнали стадо домой.

— Что? — взбеленился Наваха. Его усы задрожали в праведном гневе. — Почему эти хорьки так поступили? Они что, не уважают закон и порядок? Они перекрывают нам воздух. Разве не осталось честных людей кроме меня? Они что, думают, что со мной можно так обращаться? Они думают, что мы занимаемся этим коровьим бизнесом просто ради здоровья? Если они решили, что могут плевать на нас когда у нас возникли проблемы, мы предъявим им счет.

— Донелли, берите своих людей и поторапливайтесь. Я покажу этим чумазым, как воровать мой скот и пусть не думают, что это сойдет им с рук. Ты вернешь стадо назад и наведаешься в гости к Диего на его ранчо. Разнеси там все и вытряси из него душу.

Мужчина, названный Донелли, поднялся и велел своим людям собираться. Они, не мешкая, заправились в баре и двинулись прочь он стойки, подтягивая пояса с оружием. Ричардс отправился с ними, указывать путь.

— Не хочешь прогуляться с ними? — спросил Наваха голосом, в котором звучало еще не утихшее возмущение. — Парням может понадобиться помощь, а судя по тому, как ты носишь свои пушки, ты явно знаешь, как с ними обращаться. Я хорошо заплачу.

— Хорошо, — сказал я Белдону. — Если я что и презираю в жизни, так это проклятых воров.

С этим я и покинул его, что бы помочь вернуть ему его собственность. Я оставил его высказывать и дальше свои обиды старому лысому бармену и его помощнику мексиканскому мальчику, и это были все кто остался в салуне. Ричардс перекинул свое седло на новую лошадь и пока мы отъезжали я присмотрелся к лошади на которой он прибыл. Это была пегая лошадь и мне показалось что я ее уже где то видел, но, увы, она была так покрыта толстым слоем пыли и пота что я решил что мне почудилось.

Мы направились на юг по пыльной тропе. Нас было толи девять, толи десять человек, ведомых Ричардсом. И вскоре Пайт скрылся из вида. Отряд двигался в сторону границы. Мексика приближалась с каждой милей, но люди вели себя так беспечно что я решил что они просто идиоты. Я все пытался вспомнить, где я раньше видел лошадь Ричардса, и тут на меня снизошло озарение.

Тропа повела вниз, в места изобилующие скалами и каньонами. Ричардс двигался во главе колонны. Он повернулся к отряду жестом показывая, что надо торопиться и пока он поворачивался солнце вспышкой отразилось от серебряных украшений на его седле и уздечке и словно выстрелом в голову меня сразило воспоминание, где я видел ту пегую лошадь. Это была лошадь, привязанная рядом со скалами к востоку от Пайта.

Я невольно придержал коня моего брата Билла. Остальные пронеслись мимо, словно ничего не замечая. Но я не стал торопиться и призадумался. Если Ричардс был с той бандой на востоке то, как он мог одновременно оказаться с людьми, перегоняющими скот на границе далеко на юге от Пайта? Он прибыл в Пайт с юга, но ему ничего не мешало срезать и выйти на южную тропу чуть ниже города. Ричардс солгал Белдону, а Белдон сказал, что если человек не с ним то он человек Мак-Брайда.

Я уздечкой остановил коня, обернулся назад, и вскоре заметил тучу пыли, движущуюся с юго-востока на северо-запад в сторону Пайта. Я знал, что такую тучу пыли не трудно поднять отряду людей передвигающимся верхом на лошадях. Я посмотрел на Донелли и его людей продолжающих движение на юг. Они уже практически скрылись в ущелье с высокими скалистыми стенами по обе стороны. Я крикнул им, но они меня не услышали. Ричардс опережал их на сто ярдов и уже скрылся с глаз. Они один за другим терялись из виду, исчезая в ущелье. Послышался звук как будто все ружья Южной Аризоны выстрелили разом. Я развернул своего коня и рванул в Пайт, насколько еще хватало сил у моего коня. Пыль на горизонте исчезла за большим валуном, смотрящим в небо справа от меня. Вдали внезапно послышались звуки пальбы и, как мне показалось, женский крик. А затем снова наступила тишина.

Когда за поворотом тропы должен был показаться, Пайт я свернул с нее и взял лесочком. Лошадь брата Билла дрожала и фыркала всем своим видом демонстрируя, что вот-вот падет. В городе было ужасающе тихо ни одной души в поле зрения. Все двери заперты. Я приблизился к салуну, привязав коня в зарослях позади здания. Затем прокрался с черного входа, сжимая в руках свои пушки.

Не было никаких лошадей привязанных к стойке. Стояла абсолютная тишина, только жужжали мухи роясь над лужами крови на полу. Старый бармен лежал на полу, все еще сжимая в руках оружие. Тело было практически нашпиговано свинцом. Его мексиканский мальчик пал возле двери с расколотой как мне показалось топором головой. Незнакомец, которого я раньше не видел, растянулся в пыли возле входа с дыркой от пули в черепе. Это был высокий темноволосый парень со свирепым выражением лица. Револьвер, с которого пальнули лишь раз, валялся рядом с его правой рукой.

Я посчитал, что они схватили Белдона Наваха живым. Его тела нигде не было видно, столы и стулья разнесены как и должно было случиться в случае когда банда людей усмиряет такого кабана как Белдон. При такой работенке немудрено разнести весь салун. Я заметил пустые гильзы, сломанный нож на полу, вырванные клепки рубашек, разодранную шляпу и записную книжку. Их раскидали, словно для всеобщей бесплатной раздачи.

Я поднял записную книжку и на первой же странице прочел: “Мак-Брайд должен мне сто долларов за сделанную работу на ранчо Брэкстона”. Я сунул ее в карман, хотя мне и так было ясно, кто совершил набег на Пайт.

Я осторожно выглянул из салуна, осматривая город. В поле зрения никто не попался. Все двери заперты на замок. Внезапно раздался стук копыт, я отскочил от двери и выглянул в окно. Семь всадников ворвавшись в город, промчались по городской дороге и, не останавливаясь, скрылись в зарослях.

Они явно спешили на юг, сжимая ружья в руках. Они не приглядывались к салуну и ни одна голова не высунулась из дому что бы поведать им обо мне, хотя должны были иметься люди, видевшие как я прокрадываюсь в город. Явно горожане заняли строгий нейтралитет что, впрочем, мудро, когда две банды вырезают друг друга и можно просто переждать.

Как только всадники покинули город, я быстро покинул салун, и начал взбираться в гору придерживаясь следов оставленных бандитами. Кто сказал, что это не мое дело? Белдон нанял меня и этого достаточно для любого, чтобы не бросать его в беде.

Я еще не успел далеко зайти, как услышал как минимум один мужской голос. Это был голос Белдона и он орал словно бык.

Спустя минуту я наткнулся на бревенчатую хижину окруженную деревьями. Пять лошадей были привязаны снаружи. Рев доносился изнутри, но мне послышался еще чей-то злорадный голос. Я прокрался к хижине сзади прямо к окошку, хорошо представляя, что рискую собственной жизнью. Окошко было забито, и я заглянул в щель.

Освещение было скудным но я заметил Белдона с разбитым в кровь лицом, сидящего на шатком стуле рядом со столом покрытым пылью. Выглядел он словно пойманный в ловушку гризли. Четверо других мужчин стояли по ту сторону стола спинами к двери, наставив на него свои стволы. Один из них был очень высок и резок в движении, словно дикая кошка. Стволом одного револьвера он приглаживал свои длинные свисающие усы а другой ствол пытался запихнуть в ухо упрямца Белдона при этом громко сквернословя.

— Ха! — сказал этот тип. — Шериф Пайта! Ха! Хороший же босс из тебя получился! Первой и главной твоей ошибкой был Ричардс, он с удовольствием тебя предал. Вы то думали что он с вашими парнями на Орлиной реке, не так ли? Ну а он был со мной в горах на востоке, помогая мне придумывать план в отношении вас. Он тайком уехал от ваших людей с Орлиной реки прошлой ночью. Он солгал вам, представив дело с кражей скота так, что бы вы отослали своих людей, и они не встали бы на моем пути. Вы их больше никогда не увидите. Ричардс заведет их в ловушку в ущелье дьявола, мои люди уже поджидают их сидя в засаде. Возможно, они уже жарятся в аду. Как только семеро моих людей, которых я послал присоединятся к моим парням в ущелье, они отправятся прибирать к рукам ваше имущество на Орлиной реке. Я получу все, Белдон!

— Я еще достану тебя Мак-Брайд. — глухо пообещал Белдон скрежеща зубами под своими могучими усами.

Пока Мак-Брайд расчесывал свои действительно незаурядные усы, я задался вопросом, почему они оставили Белдона в живых. Его даже не связали. Я видел его пальцы, судорожно вцепившиеся в край стола. Я был обязан помочь ему и готов это сделать в любую минуту, но находился в смятении. Нет, я мог конечно начать пальбу через щель и перебить большинство но не был уверен что один из них не подстрелит Белдона.

Я понимал, что при первых признаках тревоги они его убьют. Если бы у меня был дробовик, я мог бы попытаться положить их одним выстрелом возможно вместе с Белдоном. Если мне только удастся дать ему понять, что я рядом, он может смог бы помочь мне, а заодно и себе и не позволить им с легкостью пристрелить себя в любую минуту. Вены на его шее уже набухли, лицо становилось фиолетовым, усы воинственно ощетинились.

Неожиданно Мак-Брайд произнес.

— Я отпущу тебя живым, если ты скажешь, где ты спрятал свои денежки. Я знаю, недавно ты получил несколько тысяч.

Так вот почему они взяли его живым, понял я. Однако упоминание о деньгах напомнило мне о кое-чем и заронило в мою голову одну идейку. Я вытащил записную книжку вырвал первую страницу и начал трудиться огрызком карандаша выуженным из кармана. Я ничего не писал. Все что я хотел предпринять это послать Белдону весточку, которую он смог бы понять, а Мак-Брайд нет, даже если б она попала ему в руки.

Я вспомнил, что когда мы впервые встретились с Белдоном, мы говорили о леопарде и я нарисовал животное похожее на пантеру. Только я никак не мог припомнить, парень из Санта-Фе сказал, что леопард был пятнистый или полосатый. Вроде он говорил, что полосатый, так что я нарисовал длинную полосу на спине твари. Думаю, Белдон поймет, что Бакнер Дж. Граймс скрывается рядом, готовый помочь ему при первой же возможности и не станет предпринимать никаких опрометчивых и безрассудных действий.

Пока я творил, Беелдон обдумал то, что сказал ему Мак-Брайд. Он был обычным человеком и явно не стремился быть нашпигованным свинцом. Он был один среди бандитов и видимо одним из тех доверчивых людей, свято верящих, что человек должен держать свое слово. Как ни трудно в это поверить, похоже, он всерьез думал, что Мак-Брайд сдержит слово и позволит ему уйти, если он скажет где спрятал свои деньги.

Мак-Брайд не смог бы надуть меня, я хорошо знал таких типов. Как только Белдон скажет им, где деньги, его мгновенно пристрелят. Я знал, руки Мак-Брайда чешутся сделать это. Я видел в профиль его тонкие губы его нервно подергивающуюся руку, когда он теребил свои усы. Я читал голод убийцы в его сверкающих кошачьих глазах. Но Наваха словно не замечал всех этих признаков. Видимо, в некоторых случаях он туго соображал.

Мак-Брайд снова разгладил свои усы и только приготовился что-то сказать, когда я взял камень и швырнул его в сторону хижины так, что он, ударившись об крыльцо, свечкой взмыл в небо… Они мгновенно развернулись в сторону двери, а я тем временем зашвырнул комок бумаги в щель так, чтобы он упал на стол рядом с Белдоном. Но увы он его не увидел.

Белдон, пользуясь суматохой уже собрался сорваться с места но Мак-Брайд быстрый, словно молния, развернулся назад. Его губа приподнялась, обнажая зубы в волчьем оскале, глаза горели огнем. Если бы Белдон не был ему нужен, он пристрелил бы его немедленно. Я заметил, как дрожал его палец на спусковом крючке и несколько пересмотрел свою точку зрения на этого типа.

Но он не выстрелил.

— Дурачье, держите его под прицелом. Я посмотрю что там.

Троица наставила свои стволы на Бендона и тот тяжело вздохнув, вернулся на стул в исходное положение. Они были все разные: один коротышка, другой дылда, третий со шрамом на лице. Мак-Брайд быстро рванул к двери, резко распахнул ее, выставив ствол.

— Здесь никого, — фыркнул он. — Должно быть дятел.

Я вспотел и нервно вздрагивал, ожидая, когда Белдон заметит бумагу прямо перед собой, но он, увы, ее не замечал и она для него ничего не значила. Он не мог думать ни о чем постороннем в тот момент. Конечно, у него были крепкие нервы и, наверное, это единственная причина по которой его люди признавали его главенство.

Мак-Брайд вновь пересек комнату возвращаясь.

— Ну, — сказал он. — Скажешь где деньги?

— Я думаю должен, — тяжело пробормотал Белдон и мне стало горько.

Я увидел другого Белдона. Все что я мог сделать это начать стрелять и убить их как можно больше. Но я понимал, что они его прикончат. Затем Мак-Брайд заметил ком бумаги. Он, в отличие от Белдона, был парнем более наблюдательным и сообразительным. Он помнил что несколько минут назад его здесь не было. И он не медля схватил его.

— Что это? — спросил он, и мое сердце рухнуло в голенища.

Он конечно не поймет что это но и Белдон ее никогда не получит. Мак-Брайд начал разглаживать листок.

— Почему я вижу свое имя, написанное твоим почерком Джо?

— Дай взглянуть, — сказал высокий парень, подойдя и потянувшись к бумаге. Но Мак-Брайд уже разгладил всю бумажку, и тут его лицо мертвенно побледнело, и яростно исказилось. Целую секунду можно было расслышать, как пролетает муха. Парни уставились на застывшего как статуя Мак-Брайда у которого глаза пылали яростным огнем.

Через мгновение Мак-Брайд взвыл, словно дикая кошка швырнул бумагу в лицо Джо и выхватил револьвер рявкнувший огнем. Джо рухнул на пол, содрогаясь в предсмертных судорогах. Двое других побледнели, их взгляд стал диким. Впрочем коротышка сдавленным голосом прохрипел.

— Мак-Брайд, вы не смеете так поступать, он мой приятель.

Он попытался воспользоваться своим оружием, но Мак-Брайд опередил коротышку, его револьвер был первым, оружие коротышки выпало у него из рук, а сам он рухнул поверх Джо. Именно в этот момент я выстрелил в щель по человеку со шрамом. Мак-Брайд взвыл в изумлении и наши пушки разрядились одновременно или скорее, я успел на долю секунды раньше его. Свинец просвистел рядом, а он мгновением позже рухнул на пол мертвым.

Затем я проломился через окно в комнату, где клубился серый дым, собираясь в облако, а мертвецы валялись на полу. Даже торнадо не было бы столь быстрым и не нанесло бы так много ущерба. У Белдона хватило присутствия духа рухнуть за стол при начале пальбы и теперь он уставился на меня словно увидел привидение.

— Что за черт? — отчетливо спросил он.

— У нас нет времени тратить его впустую, — сказал я. — Нужно двигать в лес. Семерых Мак-Брайд послал на юг, и они не успели далеко убраться. Они услышат пальбу, поймут, что выстрелы явно не в вашу честь и им станет интересно вернуться и проверить.

Он покачнулся и я заметил что он хромает на одну ногу.

— Вывихнул в драке, — прохрипел он. — Они появились в городе и ворвались в салун прежде, чем я понял что происходит. Помоги мне вернуться в салун. Мои деньги спрятаны под баром. Если все мои парни погибли, мы можем уехать, забрав деньги. Недалеко от салуна в загоне есть лошади.

— Хорошо, — ответил я, поднимая записку, брошенную мною в щель.

Впрочем, я не стал задерживаться чтобы поговорить о ней.

— Давай вернемся, — сказал я и мы пошли.

Если кто-то считает, что помогать такой громадине, как Наваха Белдон спускаться вниз с вывихнутой лодыжкой легко, пусть топает в ад. Это было что-то вроде прыжков на одной ноге, а я примерил роль его второй ноги и еще на полпути появился соблазн бросить его и умыть руки от этого дела. Разумеется, я этого не сделал хотя….

Пайт был по-прежнему тих и безлюден. Городок словно затаился под жарким солнцем. Некоторые, правда, высовывали головы на нашем довольно коротком пути, но лишь с тем, что бы её немедленно снова спрятать. Белдон, увидев мертвецов в баре, сказал севшим голосом:

— Я чувствую себя скунсом. Бежать из Пайта, оставить город на милосердие дьяволов Мак-Брайда. Но что еще я могу сделать?

— Берегись! — крикнул я, запрыгивая через дверной проем в бар, и выхватывая свои шестизарядники. C юга донесся топот копыт, семеро дьяволов Мак-Брайда примчались снова, отвоевывать город. Заметив меня, еще не успевшего начать пальбу, они завыли, словно волки гонящие добычу на убой.

От пули моего шестизарядника один вылетел из седла и рухнул вниз. Другие прянули в сторону и скрылись за развалинами дома, прямо напротив салуна. Белдон грязно выругался, схватил ружье и кинулся к окну, я, схватив второе, присоединился. Развалина когда то бывшая домом, в которых они скрылись не имела крыши, одна из стен рухнула, и они засев за ней, превратили лачугу в свой форт и принялись нашпиговывать свинцом стены салуна. Некоторые пули, залетая в окно, попадали в бар. Белдон, прикинув обстановку, взвыл словно бык, которому прищемили хвост в воротах загона.

Они вели плотный огонь по окнам. Все, что мы могли видеть, так это стволы ружей и верхушки их шляп.

Мы конечно отстреливались, но из-за их пальбы максимум что мы могли сделать, это пустить пыль им в лицо.

— Они победят, — сказал в отчаянье Белдон. — Они будут удерживать нас здесь, пока не подоспеют остальные дьяволы. Затем они немедленно окружат нас с трех или четырех сторон и прикончат.

— Можно отступить тем же путем, — сказал я. — Хотя придется идти пешком, а с твоей ногой это проблематично.

— Ты можешь уйти, — сказал он, прицеливаясь и вновь стреляя в форт.

— Со мною кончено. Я не уйду на этой хромой ноге. Я удержу их пока ты скроешься. Смешно было бы что-то на это отвечать, и я промолчал, лишь высказав ему просьбу не быть дураком.

Спустя минуту он замычал словно бык мучимый несварением.

— Теперь мы погибли, — сказал он, — Приближается остальная банда.

Конечно, я тоже слышал стук копыт похожий на барабанную дробь со стороны юга. Я был уверен, что и засевшие в форте, тоже ее услышали. Они разразились воплями радости и принялись усиленно нас обстреливать.

— Я жил не той жизнью которой был должен, — заблажил Белдон. — Мои дни были наполнены тщеславием и грехом. Я сладко ублажал свою плоть, Бакнер, и меня ждет ад. Мне надо было уделять больше внимания духовному и меньше мошенничать с моими парнями. Вы меня слушаете?

— Заткнись, — раздраженно сказал я. — Там один бандит иногда высовывается и когда он в следующий раз сделает это, я хочу прострелить его череп и не портите мне цель своей болтовней.

— Вы должны сосредоточить ваше внимание на более высоких материях, — вещал он. — Мы находимся на грани вечного сейчас, вы должны покаяться в ваших грехах как я и отряхнуть пыль плоти с ваших ног.

— Проклятье! — вдруг взревел он, и несмотря на ногу, сумел резко подскочить нарисовавшись в окне.

— Это не люди Мак-Брайда, это Донелли.

Бандиты узнали правду, когда она им уже ничем помочь не могла. Донелли и еще шестеро, которых я знал, плюс десяток мне абсолютно незнакомых пробрались им в тыл раньше, чем те смогли воспользоваться своими лошадьми. Они настолько уверовали, что это их приятели, что особо не присматривались и, прежде чем они поняли, как велико их заблуждение, Донелли обошел их со спины.

Конечно мы не могли видеть что происходит за бруствером. Мы увидели, как Донелли зашел к ним с тылу, затем услышали пальбу и мужские вопли. Пока их уничтожали, я выбежал на улицу. Но, к сожалению, пока я обогнул развалины, с бандой Мак-Брайда было покончено. Трое парней Донелли тоже выбыли из строя продырявленные свинцом.

— Несите их в салун парни, — велел Донелли, судя по окровавленному рукаву тоже не избежавший пули.

Мы перенесли парней и Наваха не покинувший салун по причине хромоты и размахивавший ружьем, словно скипетром скомандовал.

— Ложите их на пол парни и налейте всем выпить. И что черт возьми случилось?

— Ричардс завел нас в ловушку, — проворчал Донелли, делая мощный глоток. — Они положили Билла Тома и Дика но я пристрелил Ричардса хотя и сам схлопотал пулю. Нам всем пришел бы конец, если б не эти парни. Они были в дозоре на Орлиной реке и когда ночью Ричардс смылся это показалось им подозрительным, и они пошли по его следу. Они были рядом с ущельем дьявола где засела засада и услышав выстрелы вовремя подтянулись и протянули нам руку помощи.

— Без Граймса, — проворчал Белдон. — Мак-Брайд сейчас был бы в Пайте боссом. Что ты там ему подкинул?

— Вот эта бумага, — ответил я. — Только не пойму, почему из-за картинки с леопардом Мак-Брайд начал убивать своих парней?

— Дай посмотреть, — попросил он, внимательно рассмотрел и сказал.

— Черт, неудивительно, что Мак-Брайд сбрендил. Он посчитал, что картинкой Джо его оскорбил.

— Но на рисунке леопард, — возразил я.

— Для вас это возможно и леопард, но, на мой взгляд, это чертовски похоже на скунса с полосой и мне кажется, что Мак-Брайд тоже так решил. Я уже говорил вам, что он сходил с ума, когда при нем упоминают про скунсов. Впрочем, неважно, человеку, который умеет так быстро и умело обращаться с оружием, не нужны другие навыки. Как насчет постоянной работы у меня? — Зачем? — спросил я. — С бандой Мак-Брайда покончено и я не вижу причин для здорового мужчины оставаться в этих краях. Кроме того я вижу что здесь не понимают в искусстве. Я еду в Калифорнию как велел мне отец.