Роберт Говард

Тварь на крыше

* * *

Визит Тасмана весьма удивил меня. Я его даже за приятеля не считал – не люблю выскочек. Вдобавок ко всему три года назад он разнес в пух и прах мою статью о культуре Юкатана. Сами понимаете, о взаимной симпатии тут не могло быть и речи. И все же я его принял.

Тасман вел себя как-то странно, был крайне несобран, казалось, он все время думает о чем-то своем, никак не может отключиться от какой-то навязчивой идеи.

Через пару минут я уже знал, что не дает ему покоя. Оказывается, ему понадобилось первое издание “Малоизвестных культов” Юнтца, так называемой Черной Книги. Книга эта обрела такое название из-за жуткого содержания, цвет обложки тут совсем ни при чем.

Вернувшись с Юкатана, я только тем и занимался, что собирал редкие книги, но сведений о том, что дюссельдорфское издание Юнтца где-то сохранилось, до меня не доходило.

Надо сказать, что книга эта и впрямь не похожа ни на одну другую. Сомнительная тематика и зловещее содержание снискали ее автору славу безумца. В течение сорока пяти лет Юнтц бродил по экзотическим странам, проникал в сокровенные и подчас весьма мрачные тайны и, к слову сказать, сделал немало важных открытий. Летней ночью 1840 года ученого задушили в собственной постели. Как это случилось, до сих пор остается загадкой. Доподлинно известно лишь то, что все двери и окна были заперты наглухо. Убийство произошло спустя полгода после экспедиции Юнтца в Монголию, вокруг которой ходили самые противоречивые слухи.

Тираж первого издания “Малоизвестных культов” был ничтожно мал, к тому же после гибели автора большую часть экземпляров уничтожили обуреваемые мистическими страхами читатели.

По прошествии пяти лет лондонский издатель Брандуолл решил опубликовать перевод этой книги в надежде произвести фурор в читательской среде. Но дорогое издание ему было не потянуть, и он решил ограничиться наименьшими затратами и сделал дешевую книжицу со всеми вытекающими отсюда последствиями, как-то: опечатки, ошибки перевода, искажение смысла и отсутствие научного аппарата. А потому случилось то, чему и следовало быть: читающая публика решила, что книга Юнтца – полнейший бред, и попросту забыла о ее существовании вплоть до 1909 года, когда владельцы нью-йоркского “Голден Гоблин Пресс” задумали переиздать ее в третий раз.

Книга была сокращена почти на четверть – поэтому от первоначального варианта мало что осталось – и иллюстрирована слегка жутковатыми, но изысканными рисунками Васкеса. Издатели намеревались выпустить ее внушительным тиражом, но выходило уж чересчур дорого. Поэтому решили остановиться на мизерном количестве экземпляров и сделать дорогое издание для избранной публики.

Я начал было рассказывать об этом Тасману, но он раздраженно прервал меня на полуслове. Оказывается, все это он знал не хуже меня, а издание “Голден Гоблин” – его настольная книга. В ней-то он и нашел намек на то, что, по-видимому, более полно отражено в издании 1839 года.

Так вот, ради того, чтобы заполучить Черную Книгу, Тасман был, готов опровергнуть все свои критические замечания в мой адрес и извиниться на страницах любого, разумеется на мой выбор, научного журнала.

По правде сказать, к такому повороту событий я готов не был. Раз Тасман идет на попятную – значит, дело и впрямь нешуточное. “Что ж, – сказал я, – полагаю, я уже посчитался с вами за критику в ответных статьях. Мы квиты. К тому же я не люблю ставить людей в унизительное положение...” В завершениие моей благородной тирады я заверил Тасмана, что сделаю все, что в моих силах.

Смутившись, он поблагодарил меня и уже в дверях пробормотал себе под нос, что в первоначальном варианте Черной Книги он сможет найти разгадку.

Я развел бурную деятельность, разослал письма по всему свету – в первую очередь друзьям, а потом уж букинистам и антикварам. Ждать пришлось порядочно. Только через три месяца мои хлопоты увенчались успехом. Профессору Стиву Донегану из Балтимора удалось отыскать и переслать мне эту книгу.

Тасман примчался из Лондона по первому зову. Горя от нетерпения, дрожащими руками он схватил толстенный фолиант и начал перелистывать пожелтевшие страницы. Он просмотрел уже добрую половину книги, как вдруг вскрикнул, точно от испуга, и прошептал:

– Вот оно! Вы только послушайте!

Юнтц писал о древнем святилище, которое он обнаружил в джунглях Гондураса, и о племени, которое жило там еще до появления испанцев. Храм этот был возведен около скалы, в которой были вырублены три ниши. Так вот, в одну из этих ниш туземцы поместили мумию своего верховного жреца. На шее мумии висела тяжелая медная цепь с подвеской – жабой из драгоценного пурпурного камня. По словам Юнтца, этот камень был не чем иным, как ключом к сокровищам храма, таящимся в подземном склепе. Юнтц назвал это святилище – Храм Жабы.

– Я был там! – взволнованно проговорил Тасман. – Я видел замурованный вход в склеп, в котором хранятся сокровища храма. Кстати, индейцы, которые живут сейчас на этой территории, отказываются признавать это сооружение святилищем своих предков. Да оно вовсе и не похоже на архитектуру древних индейцев. Оно вообще ни на что не похоже. По-моему, эти стены достались нам в наследство от исчезнувшей цивилизации, которая начала затухать за сотни лет до прихода испанцев... Тогда у меня не было ни времени, ни инструментов, что бы проникнуть в склеп. К тому же шальная пуля задела мне ногу, и я должен был выбраться на побережье, пока не истек кровью. Теперь мне ничто не помешает! Какая удача, что в свое время я приобрел издание “Голден Гоблин”! С него-то все и началось.

В этой книге я нашел описание храма, но я понял, что оно изрядно сокращено. Рассказ о мумии ограничился лишь упоминанием о том, что она там есть. Заинтересовавшись, я отыскал издание Брандуолла, но оно лишь разозлило меня – в переводе переврано все, что только можно. Они умудрились даже перепутать Гондурас с Гватемалой. Я уж не говорю о десяти опечатках на страницу. Впрочем, я простил Брандуоллу все неточности за одну фразу: “Рубин – это ключ...” Правда, о том, что открывает этот ключ, брандуолловское издание умалчивает. Интуиция подсказывала мне, что я близок к открытию тайны, дошедшей до нас из глубины веков, если конечно Черная Книга не плод больной фантазии Юнтца. Однако всем доподлинно известно, что в Гондурасе Юнтц был. Иначе как бы ему удалось дать такое детальное описание в Черной Книге. Но вот как он узнал о рубине – и впрямь загадка. Даже индейцы о нем слыхом не слыхивали. Остается лишь предположить, что Юнтц каким-то образом проник в замурованный склеп. О сверхъестественных способностях этого человека ходили легенды.

Я выяснил, что кроме меня и Юнтца Храм Жабы видел испанский путешественник Хуан Гонзалес. Это произошло в 1793 году. В его дневниках сохранилась запись о необычном строении, ничуть не похожем на остатки древних индейских поселений. Есть в его заметках и упоминание о подземельях, в которых, согласно древней легенде, таится нечто невиданное. Не сомневаюсь, что Гонзалес писал о Храме Жабы.

Оставьте эту книгу у себя, она мне больше не понадобится – я нашел, что искал, – помолчав, проговорил Тасман. Завтра я отправляюсь в Центральную Америку. Теперь я во всеоружии. Я добуду сокровища храма любой ценой. Меня ничто не остановит вот увидите. Пусть даже мне придется взорвать Храм Жабы. Там нечему быть, кроме золота. Если уж оно не досталось испанцам, так пусть достанется мне. А испанцам, вместо того чтобы пытать индейцев, надо было заняться мумией. Как выясняется, мертвецы знают о кладах больше, чем живые.

Он ушел, а я подсел к раскрытой книге и до глубокой ночи не мог оторваться от завораживающего мистического повествования “безумца” Юнтца. Рассказ о Храме Жабы так встревожил меня, что наутро я позвонил Тасману, но тот уже уехал.

Спустя три месяца я получил от Тасмана приглашение погостить у него в поместье в Сассексе. Он просил меня захватить с собой Черную Книгу.

На следующий вечер я уже стоял перед высокой кирпичной стеной, что отделяла владения Тасмана – обширный парк и увитый плющом особняк – от остального мира. В парке царило запустение – похоже, хозяин уже забыл, когда сюда последний раз наведывался садовник. Меж высокой травы кое-где проглядывали самые живучие и неприхотливые мелкие белые цветочки. В густых зарослях кустарника на подходе к дому копошилось какое-то животное, то ли конь, то ли вол – могу сказать лишь, что я ясно слышал стук копыт по камням.

Смерив меня подозрительным взглядом, слуга отворил дверь и проводил меня к хозяину. Тот кругами ходил по кабинету, как тигр в клетке. Тасман заметно похудел. Жгучее солнце закоптило его кожу, волосы выгорели, а глаза дико поблескивали.

– Как дела, Тасман? – спросил я. – Отыскали золото?

– Ни крупицы, – пробурчал он. – Всё это выдумки... Все, кроме скелета и мумии. В подземелье я пробрался, и мумию видел...

– А камень? – поинтересовался я.

Он порылся в кармане и протянул мне прозрачный камень – жабу зловещего пурпурного цвета. Я брезгливо передернулся: уж больно мерзкая вещица. Камень висел на медной цепи, на звеньях которой была выбита весьма странная гравировка.

– Что это за знаки? – полюбопытствовал я.

– Не знаю, – ответил Тасман. – Я надеялся, что вы сможете в них разобраться. По-моему, они в чем-то схожи с иероглифами, нанесенными на Черный камень, что обнаружили в горах Венгрии. Но мне не удалось их прочесть.

– Как прошла ваша поездка? – полюбопытствовал я.

Прихватив с собой бокалы с виски, мы устроились в мягких креслах, и Тасман начал свой рассказ.

– Храм возвышается неподалеку от скалистого утеса посреди необитаемой долины, которой даже нет на карте. Но мне не составило труда отыскать его. Построен Храм Жабы из на редкость твердого базальта – такого я больше нигде не видел, – но, вероятно, сделано это было так давно, что почти все колонны уже обрушились под многовековым натиском дождя и ветра. Обломки их кое-где торчат из фундамента, словно кривые клыки старой колдуньи. Снаружи стены уже начали осыпаться, но внутри все в целости и сохранности и, должно быть, простоит так еще добрую тысячу лет.

Посреди главного зала святилища возвышается алтарь – круглый черный камень. Скала, в которой вырублен склеп для верховного жреца, образует стену храма как раз за алтарем. Я вошел туда без особых хлопот и обнаружил там все, о чем Юнтц написал в Черной Книге. Мумия сохранилась в идеальном состоянии, и все же расу, к которой принадлежал жрец, я определить не смог. Черты лица и форма черепа вроде бы указывали на родство с исчезнувшими расами Нижнего Египта. По крайней мере, в одном я не сомневался: жрец ближе к кавказцам, чем к индейцам... Впрочем, все это не важно, главное – камень был на месте.

Внезапно рассказ Тасмана стал сумбурным, он начинал новую мысль, не закончив предыдущей, и мне уже стало казаться, что солнце Гондураса неблаготворно повлияло на его психику. Каким-то ему самому неведомым образом Тасман отпер двери за алтарем – якобы стоило ему коснуться двери, как разверзлась черная пасть входа. Эта темная дыра в никуда настолько испугала двух компаньонов Тасмана, что они поспешно откланялись, не вняв уговорам полюбопытствовать, что же там внутри.

Тасману ничего не оставалось, как идти туда одному. Держа в одной руке пистолет, а в другой – электрический фонарик, он спускался по крутой каменной лестнице к узкому коридору, столь темному, что даже лучу фонаря не удавалось пробить этот кромешный мрак. Тасман, как бы между прочим, вспомнил, что все время, пока он был в подземелье, в нескольких шагах впереди от него скакала огромная жаба.

Он плутал по жутким туннелям, пока наконец не вышел к маленькой резной дверце. Он коснулся ее рубином в нескольких местах – и дверца отворилась.

– Ну и что, было там золото? – в нетерпении перебил я.

Тасман криво усмехнулся.

– Да не было там ни золота, ни драгоценностей – вообще ничего.

Затем он вновь заговорил намеками. Мне удалось понять, что храм ему пришлось покинуть раньше, чем он преполагал, и что сокровища он решил не искать. Единственное, что он собрался прихватить с собой, – мумия. Он хотел преподнести ее в подарок какому-нибудь музею. Однако, когда он вышел из подземелья, мумии и след простыл. Тасман решил, что на обратном пути пугливые компаньоны закинули останки верховного жреца в ближайшее ущелье.

– И вот я опять в Англии и стал ничуть не богаче, чем прежде.

– Но ведь рубин, должно быть, стоит целое состояние, – возразил я.

– Вы уверены, что это рубин?

– Нет.

– Я тоже. Знаете, дайте-ка мне книгу. Насупив брови, он медленно переворачивал страницу за страницей, то охая, то качая головой, то проговаривая вслух целые предложения. Наконец он добрался до места, которое полностью захватило его внимание.

– Удивительно, как глубоко Юнтц проник в тайны древности. Вполне закономерно, что ему досталась такая жуткая смерть. Похоже, он знал, что его ждет... Недаром в Черной Книге он предупреждает – не будите спящих... На первый взгляд мертвецы, а на самом деле оказывается, что они только и ждут, когда какой-нибудь бедолага пробудит их ото сна. Надо было мне внимательней читать Черную Книгу и, уходя, закрыть дверь склепа... Впрочем, ключ у меня, и я не отдам его, даже если вся преисподняя за ним пожалует.

Тасман хотел сказать что-то еще, как вдруг сверху донесся весьма необычный звук.

– Вы слышали? Я кивнул.

Тасман бросился к двери и позвал слугу. Через минуту тот вошел в кабинет, бледный как смерть.

– Ты что-нибудь слышал? – грозно спросил Тасман.

– Да, сэр, – неуверенно проговорил слуга.

– И что это было?

– Видите ли, сэр, боюсь, вы решите, что я сошел с ума, – слуга смущенно улыбнулся, – но мне показалось, что по крыше ходила лошадь.

– Идиот! Проваливай! – заорал Тасман. Слуга опрометью выбежал из комнаты. Тасман схватил камень-ключ.

– Что я натворил! – в отчаянии воскликнул он. – Куда я торопился! Надо было дочитать до конца... И двери надо было забаррикадировать... Но теперь уже ничего не поделаешь – поздно! Главное – ключ у меня, и так просто я его не отдам...

Сказав это, Тасман выскочил в коридор и помчался наверх. Спустя полминуты на втором этаже громко хлопнула дверь. Я слышал, как слуга постучал в нее, но в ответ Тасман приказал ему проваливать от греха подальше. Вдобавок ко всему он пригрозил, что будет стрелять в каждого, кто осмелится войти к нему.

Стояла глубокая ночь, иначе я бы не задумываясь бежал из этого дома – я не сомневался, что у Тасмана помутился рассудок. Однако вместо этого я покорно отправился вслед за насмерть перепуганным слугой в отведенную мне комнату. О том, чтоб уснуть, не могло быть и речи, а потому я открыл Черную Книгу и принялся читать с того места, на котором остановился Тасман.

В который уже раз я перечитывал отрывок о Храме Жабы и о никому не ведомой расе, что поклонялась жуткой твари с щупальцами и копытами.

Тасман огорчался, что упустил в тексте самое главное. “Что бы это могло быть?” – недоумевал я, пока не наткнулся на слова, от которых мороз пробежал у меня по коже. Юнтц утверждал, что священное сокровище храма это не что иное, как его бог.

Если пурпурная жаба – ключ к сокровищу, а сокровище храма – его бог, читай мумия – верховного жреца, а спящие пробуждаются, стоит отпереть дверь в подземелье... Ошеломленный страшной догадкой, я бросился к двери, и тут сверху донесся оглушительный грохот, а вслед за ним дикий, леденящий душу вопль.

Я бросился вверх по лестнице. То, что я слышал, наводило меня на мысль, что с моим разумом тоже отнюдь не все в порядке. Я подошел к двери Тасмана. Влажной дрожащей рукой схватился за ручку и повернул ее – дверь не поддавалась. Я долго стучал, колотил в дверь ногами – но тщетно. Я растерялся, хотел было позвать на помощь слугу, но тут из комнаты донеслось ржание, отдаленно напоминавшее зловещий старческий смех, затем послышался мерзкий чавкающий звук, и под конец в воцарившейся мертвой тишине раздался шум мощных крыльев.

Поборов страх, я приналег на дверь и сорвал ее с петель.

Комнату заволокло желтым смрадным дымом. Когда пелена рассеялась, я увидел настоящее поле боя.

Бедняга Тасман лежал на своей кровати, череп его был размозжен, а на том месте, где раньше было лицо, отпечатался след гигантского копыта.

Позднее выяснилось, что в комнате ничего не пропало, кроме ключа от сокровищ – пурпурной жабы. Его так и не нашли.