На мгновение Зэлбар подумал, что мог бы остановить друга, но Рэзкьюли взорвался в гневе. Загорелый цербер уставился на Темпуса с такой глубокой, кипящей ненавистью, которую, Зэлбар это знал, нельзя было теперь погасить урезониванием или угрозами. Преодолевая собственный гнев, Зэлбар повернулся к Темпусу.

Был назначен день начала похода на Восток — 18 марта. Заговорщики знали, что Цезарь вернется лишь через несколько лет. А поскольку придет на заседание Сената 15 марта, то на этот день и было назначено убийство.

— И ты будешь вести себя так же высокомерно, когда Принц попросит тебя объяснить свои действия? — спросил он.

С точки зрения современной кудетологии — науки о заговорах, — их действия кажутся непродуманными. Во время длительной войны, да еще с таким могучим врагом, диктатор мог пасть в бою или скончаться от болезни. Можно было воспользоваться его отсутствием, взять власть в Риме и в провинциях. Но при всем обилии вариантов надо иметь в виду, что первая же крупная победа на Востоке сделала бы мятеж в Риме невозможным. Кроме того, убийство Цезаря должно было стать актом символическим, в духе древних республиканских традиций. Не предполагать же в самом деле, что заговорщиками манипулировали тайные агенты Парфянского царства, обеспокоенные планами Цезаря?

— Мне не придется этого делать, — снова ухмыльнулся Темпус. — Китти-Кэт никогда меня не вызовет для отчета за что бы то ни было. Вы вели себя как хотели на Улице Красных Фонарей, но это было до того, как Принц осознал мое положение здесь. Он даже изменит свое решение, если уже публично занял какую-то позицию по этому делу.

«За несколько дней до смерти Цезарь узнал, что табуны коней, которых он при переходе Рубикона посвятил богам и отпустил пастись на воле, без охраны, упорно отказываются от еды и проливают слезы. Затем, когда он приносил жертвы, гадатель Спуринна советовал ему остерегаться опасности, которая ждет его не поздней, чем в иды марта. Затем, уже накануне этого дня в курию Помпея влетела птичка королек с лавровой веточкой в клюве, преследуемая стаей разных птиц из ближней рощицы, и они ее растерзали. А в последнюю ночь перед убийством ему привиделось во сне, как он летает под облаками и потом как Юпитер пожимает ему десницу».[116]

Поняв правоту слов Темпуса, Зэлбар прямо-таки застыл от гнева и разочарования.

— А как выглядит твое положение здесь?

От историка к историку знамения и предостережения обрастают деталями одна красочнее другой. Плутарх пишет о вспышках света на небе, ссылается на философа Страбона, который, в свою очередь, рассказывает о появлении множества огненных людей, куда-то несущихся. Рассказывали также, что у раба одного воина из руки извергалось сильное пламя — наблюдавшим казалось, что он горит, однако, когда пламя исчезло, раб оказался невредимым. Ну и напугавшее больше всего знамение: при совершении самим Цезарем жертвоприношения у жертвенного животного не было обнаружено сердца.

— Если тебе нужно задавать такой вопрос, — засмеялся Темпус, — то я не могу объяснить тебе. Но ты должен понять, что не можешь рассчитывать на Принца в поддержке своих обвинений. Не печалься и воспринимай меня как человека вне юрисдикции закона. — Он встал, вложил меч в ножны и приготовился уйти, но Зэлбар загородил ему дорогу.

— Может быть, ты и прав. Может быть, ты действительно выше закона, но если существует бог — любой бог, который сверху наблюдает сейчас за нами, то недалеко то время, когда твой меч промахнется мимо цели и мы избавимся от тебя. Справедливость — естественный процесс. Ею нельзя длительное время пренебрегать, ссылаясь на причуды Принца.

«Это было страшным предзнаменованием, так как нет в природе ни одного животного без сердца. Многие рассказывают также, что какой-то гадатель предсказал Цезарю, что в тот день месяца марта, который римляне называют идами, ему следует остерегаться большой опасности. Когда наступил этот день, Цезарь, отправляясь в сенат, поздоровался с предсказателем и шутя сказал ему: «А ведь мартовские иды наступили!», на что тот спокойно ответил: «Да, наступили, но не прошли!»[117]

— Нечего призывать богов, если ты не готов принять их вмешательство,

— с гримасой отвращения произнес Темпус. — Тебе следовало бы учесть это предостережение, произнесенное тем, кто знает, в чем дело.

Прежде чем Зэлбар смог прореагировать, Рэзкьюли ринулся вперед, и его узкий маленький кинжал полетел в направлении горла Темпуса. Капитан церберов уже не успел вмешаться ни физически, ни словесно, но и Темпус, по-видимому, не нуждался во внешней защите.

Когда в заговор вовлечено большое количество людей, то неизбежно среди них найдутся доносчики. Цезаря неоднократно предупреждали о готовящемся покушении на его жизнь, но он, как правило, отмахивался от них. В довершение ко всему и на радость врагам, он отказывается от личной стражи. Он говорит, что не желает постоянно жить в страхе. Заговорщики же боятся, что их планы вот-вот рухнут. Вначале жена Цезаря, Кальпурния, увидела дурной сон, в котором рухнула крыша, и пытается отговорить мужа выходить из дома. Цезарь соглашается с ней: у него нормальные, ровные отношения с супругой, и присутствие Клеопатры в Риме не помеха семейным делам, к любовным не имеющим отношения. И он сообщает Сенату, что захворал.

Неторопливым и даже ленивым движением Темпус шлепнул себя левой рукой по тому месту, на которое был нацелен кинжал, и на его ладонь пришлась вся тяжесть мщения Рэзкьюли. Лезвие кинжала пронзило ладонь и вышло с противоположной стороны, на мгновение кровь забила струей, но Темпус не замечал этого. Быстрый рывок раненой уже рукой, и из рук Рэзкьюли лезвие было вырвано. Правая рука Темпуса, как тисками, сомкнулась на горле ошеломленного атакующего, он поднял Рэзкьюли в воздух, повернул, отбросил к стене и пригвоздил ногой так, что тот едва касался ногами пола.

Он не успел отправить послание, как с ранним визитом к Цезарю зашел дальний родственник, Децим Брут. Он не только высмеял гадателей, но и намекнул, что сенаторы вроде бы готовы согласиться на царскую корону, но чтобы он носил ее не на территории Италии, а в провинциях. Цезарь доверял родственнику настолько, что в своем завещании поставил его вторым по списку.

— Темпус! — прорычал Зэлбар, опасность, которой подвергался его друг, прервала мгновенное оцепенение, вызванное неожиданными и взрывными действиями.

Как сообщают разные источники, Цезарю по пути к Сенату передают записку с именами заговорщиков, а также раскрывается план убийства. Но он не успевает прочитать ее, так как вокруг толпятся просители. Цезарь входит в Сенат…

— Не беспокойся, капитан, — ответил Темпус спокойным голосом. — Будь любезен!

Он протянул Зэлбару свою окровавленную руку, и высокорослый цербер осторожно вытащил кинжал из страшной раны. Когда лезвие полностью вышло, медленно вытекавшая-сгустками из раны кровь хлынула ровным потоком. С отвращением Темпус стал разглядывать алый поток, потом поднес руку к лицу Рэзкьюли.

«Он сел, и заговорщики окружили его, словно для приветствия. Тотчас Туллий Кимвр, взявший на себя первую роль, подошел к нему ближе, как будто с просьбой, и когда тот, отказываясь, сделал ему знак подождать, схватил его за тогу выше локтей. Цезарь кричит: «Это уже насилие!»(У Плутарха: «— Каска, негодяй, что ты делаешь?» — Э.Г.), и тут один Каска, размахнувшись сзади, наносит ему рану пониже горла. Цезарь хватает Каску за руку, прокалывает ее грифелем, пытается вскочить, но второй удар его останавливает. Когда же он увидел, что со всех сторон на него направлены обнаженные кинжалы, он накинул на голову тогу и левой рукой распустил ее складки ниже колен, чтобы пристойнее упасть укрытым до пят; и так он был поражен двадцатью тремя ударами, только при первом испустив не крик даже, а стон, — хотя некоторые и передают, что бросившемуся на него Марку Бруту он сказал: «И ты, дитя мое!»[118].

— Вылижи мою рану, собака, — приказал он, — вылижи ее полностью, и будь благодарен, что я не заставляю тебя вылизать и пол!

Впоследствии легенды донесут до нас слова Брута, который якобы провозгласил: «Sic semper tyrannis» — «Так всегда [следует поступать] с тиранами».

Беспомощный, с трудом набивавший воздух в легкие, пригвожденный к стене, человек колебался лишь одно мгновение, потом высунул язык в слабой попытке выполнить приказание. Быстрым, нетерпеливым движением Темпус вытер свою руку о лицо и рот Рэзкьюли, оставив кровавый след, потом снова принялся исследовать рану.

Сенаторы, не состоящие в заговоре, в страхе разбегаются. В городе начинается паника, лавки закрываются, люди прячутся по домам.

В то время как Зэлбар в ужасе наблюдал эту сцену, кровь из раны текла уже не потоком, а струйкой и, наконец, медленным ручейком — все это произошло в течение секунды.

Заговорщиков на улице встречают не ликующие граждане, а пустые улицы.

Очевидно, удовлетворившись процессом заживления, Темпус перевел свои темные глаза на своего капитана.

На следующий день заговорщики выходят к толпе на форуме и Брут произносит речь, оправдывающую убийство. Народ безмолвствует.

— На каждую собаку приходится один укус, но в следующий раз, если твой любимец пересечет мне дорогу, я уничтожу его, и ни ты, ни Принц не сможете меня остановить.

С этими словами он оторвал Рэзкьюли от стены и бросил его на пол под ноги Зэлбара. Оба цербера застыли без движения перед лицом грубой силы, а Темпус вышел из комнаты, не оглядываясь.

Сенат пытается не допустить волнений и принимает компромиссное решение — объявить Цезаря умершим, назначить ему божеские почести, заговорщиков помиловать и распределить между ними провинции. При этом все законы, распоряжения и «кадровые назначения» Цезаря оставались в силе.

Неожиданный и напряженный характер стычки поверг даже Зэлбара с его боевыми инстинктами в состояние неподвижного шока, но когда Темпус удалился, он овладел собой, как бы преодолел некое внушение. Он опустился на колени рядом с другом, приподнял Рэзкьюли, посадил его, чтобы тот с трудом мог обрести дыхание.

По завещанию Цезаря его главным наследником был назван внучатый племянник Гай Октавий. Марк Антоний тоже не ропщет, он успел наложить лапу на казну Цезаря. На радостях Антоний во время похорон Цезаря оглашает ту часть его завещания, где говорится о даре по триста денариев беднякам и ветеранам, а роскошные сады Цезаря в пригороде отдаются в народное пользование.

Тут до народа доходит, наконец, что было содеяно в Риме.

— Не пытайся разговаривать со мной, — велел он и протянул руку, чтобы вытереть кровавый след с лица Рэзкьюли, но тот ухватился за него и отбросил его руку прочь, отказываясь как выполнить приказание, так и от помощи.


«Видя, как его труп, обезображенный ударами, несут через форум, толпы народа не сохранили спокойствия и порядка; они нагромоздили вокруг трупа скамейки, решетки и столы менял с форума, подожгли все это и таким образом предали труп сожжению. Затем одни, схватив горящие головни, бросились поджигать дом убийц Цезаря; другие побежали по всему городу в поисках заговорщиков, стараясь схватить их, чтобы разорвать на месте. Однако никого из заговорщиков найти не удалось, все надежно укрылись в домах».[119]


Низкорослый цербер подобрал под себя ноги, поднялся и с трудом принял вертикальное положение, прижавшись к стене, как к опоре. Несколько минут голова его бессильно болталась, а он продолжительными судорожными вздохами вбирал в себя воздух, затем поднял глаза и встретился взглядом с Зэлбаром.

В общем, культура политического убийства со времен Ромула тоже деградировала, тогда сенаторы сработали чище.

— Я должен убить его. Я не могу… жить в одном с ним мире и… дышать одним и тем же воздухом с тем, кто… так опозорил меня… и по-прежнему называть себя человеком.

Земная жизнь Гая Юлия Цезаря окончилась, когда ему было пятьдесят шесть лет. Вокруг Марка Антония постепенно собираются верные сторонники Цезаря, но в открытое противоборство с республиканцами они пока не вступают. Сын Помпея собрал войско в Испании и собирается идти на Италию. Снова повеяли ветры гражданской войны.

На мгновение Рэзкьюли качнулся, как будто произнесенные слова лишили его всех сил, потом осторожно опустился на лавку, оперся спиной о стену.

— Я должен его убить, — повторил он, его голос окреп. — Даже, если мне придется сразиться с тобой.

И тут восемнадцатилетний Гай Октавий прибывает в Рим из Аполлонии Иллирийской, требуя денег, положенных ему по завещанию Цезаря. Антоний отказывает молодому человеку. Тогда Октавий обращается к Цицерону. Любое ослабление Антония на пользу республиканцам, считает Цицерон, и проводит в Сенате постановление, в котором юноша признается приемным сыном и законным наследником и поэтому его имя теперь Гай Юлий Цезарь Октавиан.

— Друг мой, тебе не придется сражаться со мной, — Зэлбар присел рядом с ним, — лучше прими меня как товарища. Темпуса следует остановить, и боюсь, это, придется сделать нам обоим. И даже в этом случае наших сил может быть недостаточно.

Смуглый цербер медленно кивнул головой в знак согласия.

Только через пятнадцать лет к его имени прибавят — Август.

— Может быть, если мы овладеем каким-нибудь из этих дьявольских орудий, которые наделали столько бед в Лабиринте? — предположил он.

— Я бы лучше покончил с курильщиками марихуаны. Из донесений, которые я слышал, именно они наносят больший вред своим подчиненным, чем своим жертвам. Нет, у меня в голове совсем другой план.

Но это уже другая жизнь другого цезаря.



Когда Зэлбар заканчивал обед, яркие цветы весело колыхались под легким бризом. Сегодня Рэзкьюли не охранял его со спины, он был в казарме, пользовался заслуженным отдыхом после ночных трудов. И хотя Зэлбар уже устал, как и его друг, прежде чем удалиться на отдых, он позволил себе это последнее удовольствие.

И другое летоисчисление, которое вскоре возвестит звезда над Вифлеемом.

— Ты посылал за мной, цербер?

Зэлбару не нужно было поворачивать голову, чтобы опознать, кто подошел к нему. Он искоса наблюдал за ним, пока тот приближался.


^{Москва, 2009–2010}


— Присядь, Джабал, — велел он. — Мне кажется, тебе хотелось бы узнать о моих расследованиях.

— Как будто подошло время, — проворчал работорговец, опускаясь на землю. — Уже прошла неделя, и я начал сомневаться в серьезности твоего обещания. Ну, скажи мне, почему ты не смог наказать убийцу.

Цербер пропустил мимо ушей ухмылку, прозвучавшую в устах Джабала.

— Убийца — Темпус, точно, как ты и сказал, — небрежно ответил он.

— Ты в этом убедился? Когда его отдадут под суд?

Хронология

Прежде, чем Зэлбар смог дать ответ, спокойный послеполуденный воздух разрезал ужасный крик. Цербер оставался неподвижен, а Джабал подался на звук.

— Что это? — спросил он.

1192–1183 до P. X. — Троянская война, бегство Энея.

— Это, — пояснил Зэлбар, — звук, который издает человек, когда Керд занимается поисками знаний.

1150 — Асканий, сын Энея, основывает Альбу-Лонгу в Италии. 753 — Традиционная дата основания Рима.

— Но я думал… Клянусь тебе, это не моих рук дело.

753–716 — Царствование Ромула.

— Не беспокойся по этому поводу, Джабал, — цербер улыбнулся и подождал, пока работорговец снова присядет. — Ты спрашивал о суде над Темпусом?

714–671 — Царствование Нумы Помпилия.

— Да, — кивнул чернокожий, явно потрясенный.

671–640 — Царствование Тулла Гостилия.

— Он никогда не предстанет перед судом.

640–615 — Царствование Анка Марция.

— Из-за этого? — Джабал показал на дом. — Я могу прекратить…

615–578 — Царствование Тарквиния Древнего.

— Успокойся и послушай! Суд никогда не увидит Темпуса, потому, что Принц защищает его. Вот почему до твоей жалобы я не занимался расследованием его дела!

578–534 — Царствование Сервия Туллия.

— Королевская защита, — работорговец сплюнул. — Значит, он свободен в том, чтобы по-прежнему охотиться за моими людьми.

534–509 — Царь Тарквиний Гордый (убит в 494 г.).

— Не совсем так, — Зэлбар снисходительно раскрыл рот и подчеркнуто зевнул.

— Но ты сказал…

— Я сказал, что займусь им, и, говоря твоими словами, «дело сделано». Темпус не явится сегодня для несения службы… и вообще никогда больше.

509 — Первые римские консулы (Брут и Коллатин, за ними Попликола), казнь сыновей Брута, гибель Брута и законы Попликолы. 509 — Первое торговое соглашение с Карфагеном.

Джабал хотел спросить о чем-то, но еще один крик перекрыл его слова. Вскочив на ноги, он глянул на дом Керда.

— Я пойду, выясню, откуда этот раб, и когда я…

507 — Муций Сцевола пытается убить Порсену.

— Он мой, и если ты ценишь своих людей, ты не будешь настаивать на том, чтобы его отпустили.

Работорговец повернулся, чтобы в изумлении посмотреть на сидящего на земле цербера.

505–499 — Рим воюет с сабинянами.

— Ты хочешь сказать…

— Это Темпус, — кивнул Зэлбар. — Керд говорил мне о настое, который он употребляет, чтобы подавить сопротивление своих рабов. И я добыл его у Сталвига и добавил его в дурманящую настойку моего товарища. Он почти проснулся, когда мы ставили ему клеймо… но Керд был готов принять от меня маленький подарок в знак примирения и не задавал вопросов. Мы даже вырезали ему язык в знак особой дружбы.

499 — Рим воюет с латинами.

Раздался еще крик — глухой, животный стон, повисший в воздухе, оба человека прислушались к нему.

— Я не мог и просить о более подходящей по форме мести, — сказал наконец Джабал, протягивая руку. — Он будет долго умирать.

494 — Плебеи уходят из Рима на Священную гору и добиваются учреждения трибуната.

— Если вообще умрет, — заметил Зэлбар, пожимая протянутую руку. — Знаешь, на нем очень быстро заживают раны.

493 — Римляне захватывают Кориолы.

С этими словами они расстались, не обращая внимания на крики, которые неслись им вслед.

491 — Гней Марций выступает против трибунов, Марция изгоняют.

Роберт АСПРИН

ПОСЛЕСЛОВИЕ. СВЕТЛАЯ СТОРОНА САНКТУАРИЯ

488 — Марций с вольсками идет на Рим, смерть Марция.

Реакция читателей на первый том «Мира Воров» ошеломила нас и согрела нам души. (Замечание для тех из вас, кто не знает: вы можете написать мне или любому другому автору через его издателя.) Масса полученных писем содействовала продаже второго и третьего томов книги, а также тому, что «Хаос» выпустил военную игру под названием «МИР ВОРОВ». Думаю, никто из читателей нашего «Мира воров» не отдает себе отчета в том, что антологии рассказов в целом продаются плохо, а антологии фантастики вообще обречены на скорую смерть.

451–450 — Комиссия децемвиров. Законы «Двенадцати таблиц».

449 — Повторное удаление плебеев на Священную гору. Законы Валерия и Горация о правах римского гражданства.

Пришедшие к нам письма были полны энтузиазма и похвал, но в них содержится также один определенный комментарий или критическое замечание, вновь и вновь повторяющийся в большом числе отзывов. Дело в том, что читатели отметили: Санктуарий — невероятно мрачное место. Создается впечатление, что обитатели города никогда не смеются, если и делают это, то лишь по принуждению и искусственно… как это было, когда Китти пролил вино на свою тунику, поднимая бокал за своего брата-императора.

445 — Закон трибуна Канулия о браках.

Это законное нарекание. Прежде всего потому, что ни в каком городе не может господствовать полнейшее уныние. Во-вторых, те читатели, которые знакомы с другими моими работами, привыкли к тому, что на страницах книг присутствует определенный юмор, даже при описании истребительной войны между ящерицами и жуками. Хуже того, просматривая рассказы, вошедшие в этот второй том, я с болью в сердце обнаружил, что эта нисходящая по своей сути тенденция в Санктуарии скорее продолжена, чем преодолена.

444 — Введение должности военных трибунов с консульской властью.

Поэтому я как редактор взял на себя инициативу дать читателю возможность кратко взглянуть на светлую сторону этого города, на выгоду и преимущества обитателей в самой последней чертовой дыре Империи.

443 — Учреждение должности цензоров.

Для этого давайте обратимся к документу, едва ли кому-либо известному и никогда раньше не цитировавшемуся, изданному Торговой Палатой Санктуария незадолго до того, как она перестала существовать. Тот факт, что Китти-Кэт настаивал на том, чтобы в брошюре присутствовала чуточка правды, бесспорно содействовал тому, что документ остался безнадежным. Несмотря ни на что, к вашей радости и к вашему сведению мы приводим некоторые отрывки из:

390 или 387 — Вторжение кельтов (галлов) в Лациум, галлы захватывают Рим.

«САНКТУАРИЙ, СТОЛИЦА ДОСУГА В ИМПЕРИИ РЭНКЕ»

356 — Первый диктатор из плебеев.

Ежегодно в Санктуарий прибывают десятки туристов, привлекаемые слухами о приключениях и восторженными впечатлениями, распространяющимися по всем уголкам Империи. И они никогда не разочаровываются в том, что избрали Санктуарий. Наш город вобрал в себя все, о чем свидетельствуют слухи о нем — и даже больше! Многие посетители уже не уезжают отсюда, а те, кто покидают его, свидетельствуют, что жизнь, к которой они возвращаются, представляется им скучной по сравнению с захватывающим зрелищем, которое они наблюдали в этом красивом городе.

351 — Первый цензор из плебеев.

Если вы как торговец хотите расширить свое дело или начать свою деятельность на новом месте, обратите внимание на живописный Санктуарий. Где же вы еще сможете найти все эти качества, собранные воедино?

340–338 — Война римлян с латинскими союзниками. Римское господство в Лациуме.

ВОЗМОЖНОСТИ ДЛЯ БИЗНЕСА:

326 — Закон трибуна Петелия о запрещении обращения римских граждан в долговых рабов.

СОБСТВЕННОСТЬ — Земля в Санктуарии дешевая! Хотите ли вы строить в болотах к востоку от города или к западу — на краю пустыни, вы обнаружите большие земельные площади, доступные и по привлекательной для вас низкой цене. Если вы ищете для своего бизнеса место поближе к центру, только скажите об этом. Большинство владельцев магазинов в Санктуарии готовы отдать вам свои строения и все, что в них находится, по цене обратного билета из Санктуария.

РАБОЧАЯ СИЛА — В Санктуарии нет недостатка в рабочих, готовых трудиться. Вы обнаружите, что большинство граждан можно нанять на работу, и за незначительную цену они будут делать все, что угодно. Более того, разнообразию талантов и способностей горожан нашего города не придется удивляться. В Санктуарии свободно продаются и покупаются способности, о которых вы никогда не подумали бы, как о предмете торга, и цена их всегда доступна!

312 — Цензорство Аппия Клавдия.

Для тех, кто предпочитает труд рабов, в Санктуарии имеется разнообразный и всевозможный выбор. На аукционе вы будете так же, как и сами рабы, изумлены поведением участников аукциона. Там, как и везде в Санктуарии, сделки в изобилии ждут тех, у кого зоркий глаз… или меч в руке.

287 — Закон диктатора Гортензия о приравнении постановлений плебейских собраний к законам, завершается борьба плебеев с патрициями.

ТОВАРЫ — Если вас смущает удаленность города, не страшитесь. В Санктуарии продается все, что имеет ценность в Империи. На самом деле, на прилавках и в магазинах этого удивительного города часто появляются для продажи товары, о которых вам, возможно, говорили, что они не продаются. Не стоит спрашивать продавца, как Он добыл эту партию товара. Просто будьте уверены, что в Санктуарии никто не задаст вам вопроса, как вы приобрели свой товар.

282 — Рим воюет с Тарентом.

ОБРАЗ ЖИЗНИ:

280 — Пирр в Италии, побеждает при Геракле.

ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ — Как говорили древние, не хлебом единым жив человек. Аналогичным образом гражданин Империи Рэнке требует активной общественной жизни для того, чтобы уравновесить свою предпринимательскую деятельность. Именно в этой сфере Санктуарий действительно отличается в лучшую столону. Часто поговаривают, что каждодневная жизнь в Санктуарии — это беспрецедентное приключение.

279 — Пресловутая «Пиррова победа» при Аускуле.

268 — Начало чеканки серебряной монеты.

РЕЛИГИИ — Те, кто хочет проникнуть в жизнь после смерти, должны тщательно ознакомиться с религиозными услугами, предлагаемыми на данной территории. Наш город приветствует таких дотошных исследователей с распростертыми объятьями. В Санктуарии представлено любое божество и любой культ Рэнке, а также многие божества и культы, которые открыто не демонстрируются в других частях Империи. Старые боги и забытые ритуалы существуют и процветают наряду с более широко распространенными традициями, что придает городу еще более причудливое очарование. Наши храмы также предназначены не только для преданных и истинно верующих. Большинство мест поклонения приветствуют посетителей других верований, и во многих из них позволяется, нет, даже требуется, чтобы присутствующие участвовали в их удивительных местных ритуалах.

264–241 — Первая Пуническая война.

НОЧНАЯ ЖИЗНЬ — В отличие от многих городов Империи, где с заходом солнца улицы замирают, Санктуарий ночью оживает. Многие его граждане действительно видят свое предназначение в ночной жизни, и вы редко обнаружите их при свете дня. Каким бы консервативным или притупленным ни был ваш вкус по части развлечений, в сумерках Санктуария вы проживете лучшую часть вашей жизни. Одна только наша Улица Красных Фонарей предлагает широкий спектр развлечений, начиная от спокойной элегантности Дома Амброзии вплоть до более эксцентричных удовольствий, предлагаемых в Доме Плеток. Если вы получаете удовольствие от посещения трущоб, вам нужно только выйти за порог.

238 — Война с галлами.

233 — Первое консульство Фабия.

СОЦИАЛЬНЫЙ СТАТУС — Давайте посмотрим правде в глаза: любому человеку нравится почувствовать себя выше другого. Так вот, нигде нельзя так легко добиться превосходства, как в Санктуарии. Гражданин Империи Рэнке со скромным достатком — состоятельный человек по меркам Санктуария, и его обитатели относятся к нему именно таким образом. Завистливые взгляды будут сопровождать вас, когда вы будете проходить мимо, и люди будут следить за вашими движениями и вашими привычками с лестным для вас вниманием. Даже если, по вашему мнению, ваши средства ниже приемлемых, все же очень просто почувствовать, что вы более обеспечены, чем средний гражданин Санктуария — но только при соблюдении шкалы моральных ценностей. Мы без всякого исключения можем гарантировать, что каким бы низким ни было ваше мнение о самом себе, в Санктуарии найдется кто-то, кого вы будете превосходить.

219–202 — Вторая Пуническая война.

КРАТКО О ПРЕСТУПНОСТИ — До вас, вероятно, доходили слухи о высоком уровне преступности в Санктуарии. Мы признаем, что такие проблемы у нас существовали в прошлом. Но теперь мы с ними покончили. Стоит только посмотреть на огромные толпы людей, собирающихся, чтобы присутствовать при ежедневных наказаниях через повешение и сажание на кол, чтобы понять, что граждане Санктуария во все времена активно поддерживали и поддерживают законность и порядок. Нам приятно сообщить, что как результат осуществления новой программы Губернатора по борьбе с преступностью в Санктуарии в прошлом году количество зарегистрированных преступлений в день не превосходило уровень преступности в городах, вдвое больших по размерам, чем наш.

218 — Вторжение Ганнибала, его победа при Треббии.

В ИТОГЕ:

217 — Победа Ганнибала при Тразиментском озере. Фабия Максима назначают диктатором.

216 — Консулами становятся Эмилий Павел и Теренций Варрон.

Санктуарий — выгодное место для приложения сил перспективно мыслящего человека. Сейчас наступило время действовать. Сейчас, когда цены на собственность стремительно падают, а экономика и люди находятся в состоянии депрессии. Куда же лучше вложить ваши деньги, приложить вашу энергию и употребить вашу жизнь, если не в быстро развивающийся город будущего? Даже наши самые едкие критики признают потенциал Санктуария, когда характеризуют его как «город, где некуда двигаться, кроме как вверх!»

216 — Катастрофа при Каннах, войска Ганнибала в Капуе.

215–205 — Первая Македонская война.

214 — Марцелл и Катон вторгаются на Сицилию.

212 — Марцелл захватывает Сиракузы, Фульвий и Аппий отбивают Капую.

209 — Тарент захвачен Фабием Максимом.

204 — Сципион высаживается в Африке.

203 — Сципион Африканский побеждает Ганнибала при Заме. 200–196 — Вторая Македонская война.

195 — Война в Испании (консульство Катона). Ганнибал бежит в Азию.

192–189 — Рим воюет с Антиохом III и этолийцами.

187 — Сципион удаляется от дел после обвинения Петилия. 184 — Цензорство Катона, смерть Ганнибала.

182 — Война Эмилия Павла с лигурами.

171–168 — Третья Македонская война.

168 — Эмилий Павел побеждает македонского царя Персея при Пидне.

167 — Триумф Эмилия Павла. Подати с римских граждан отменены.

163 — Рождение Тиберия Гракха.

160 — Смерть Эмилия Павла.

156 — Рождение Гая Мария.

154 — Рождение Гая Гракха.

151 — Гай Лелий пытается провести аграрную реформу.