Каждый день Калмыков, он был членом комиссии, докладывал в облздрав обстановку. Утешительного было мало. Для консультации подключили медицинские центры Москвы и Ленинграда.
Источник токсикоза обнаружить не удалось.
Майор вошел в кабинет бесшумно.
- Вы не спите, Юрий Алексеевич?
Калмыков поднял тяжелую голову.
- Прошу.
Майор сел. Лицо у него было желтое от бессонницы.
- Рановато вы сегодня, - устало сказал Калмыков.
- Нет, - сказал майор, - я не за сводкой. Есть один вопрос.
- Пожалуйста.
- Значит, не спите? - Он словно не знал, с чего начать.
Калмыков посмотрел на часы. Было половина пятого.
- Теперь уж и не придется, - сказал майор.
Калмыков встрепенулся.
- Что-нибудь новое?
- Это так сказать... Да вы погасите лампу, уже светло.
- И верно. - Калмыков выключил лампу, отдернул шторы. Солнце поднялось над низкими крышами и дрожало в белесом утреннем мареве.
- Кажется, мне удалось установить место, где происходят отравления, спокойно, даже скучновато сказал майор, Калмыков сел, нажал клавишу селектора.
- Селявина ко мне! Быстро!
- Понимаете, Юрий Алексеевич, я не медик. И в своих поисках исходил не из картины заболевания, а из самого факта.
В кабинет влетел запыхавшийся Геннадий.
- Вызывал?
Калмыков кивнул ему: - Садись слушай.
Майор продолжил:
- За последние дни наши сотрудники подробно опросили всех больных. Обошли также всех родственников и знакомых. - Он достал из портфеля план города и развернул на столе. - Мы попробовали выделить что-нибудь общее. То, что присуще всем пострадавшим. Может быть, они брали продукты в одном магазине?..
- Уже проверяли, - сказал Геннадий.
Калмыков жестом остановил его.
- Может быть, лекарства из одной аптеки? Какие-то сходные привычки, наклонности. Короче, мы по минутам расписали их жизнь на месяц назад. -Он помолчал. - Итак. Оказывается, почти половина всех пострадавших за день, за два до появления симптомов посетила вот этот участок.
- Где, где? - Калмыков заинтересованно наклонился.
Геннадий тоже подался вперед.
Майор повел рукой по карте.
- Вот здесь, видите, городской парк. Тут он кончается, дальше карьер, а затем роща. Собственно, это не роща, а часть леса, но от самого леса она отделена Дорогой.
- А это что? - спросил Геннадий, выворачивая шею.
- Фабрика.
- Ага! Фабрика! Я так и знал!
- От рощи до фабрики четыре километра, - сказал майор. - Причем в этом промежутке ни одного случая заболевания.
Калмыков задумчиво произнес:
- Вы хотите сказать, что токсический источник находится в роще?
- Я привык думать точно, - майор поднял бровь. - Цифры, факты. Те данные, которыми мы располагаем, указывают на рощу. Правда, повторяю, это всего лишь в половине случаев. Многих, особенно поступивших в последнее время, мы опросить не смогли.
- И все-таки фабрика! - Геннадий ударил кулаком по столу. - Голову даю! Проверить фабрику сверху донизу!
- Не суетись, - сказал Калмыков и повернулся к майору. - Что вы предлагаете?
- Осмотреть на месте. Выехать мы можем через час. Машину я обеспечу.
С пустынного шоссе после санитарного кордона они свернули на проселочную дорогу. Скорость сразу упала. Их бросало друг на друга. Машина еле ползла. Несколько раз Геннадий пытался завести разговор, но его никто не поддерживал.
У Калмыкова после бессонной ночи болела голова, а майор молча смотрел вперед - щурился.
Солнце взошло на треть и висело над дорогой - большое, жаркое. Начинало припекать. От сырой земли, от непросохшего грунта поднимались испарения. Сквозь гул мотора доносились слабые голоса птиц.
По дощатому мостику машина переехала карьер и остановилась.
- Здесь, - сказал майор.
Все посмотрели на него.
- Я думаю так, Юрий Алексеевич. Пойдем вместе. Сержант тоже. В лесу не расходиться, не отдаляться друг от друга - быть в пределах видимости.
- У вас оружие есть? - вдруг спросил Геннадий.
Майор усмехнулся.
- Пошли.
Они перепрыгнули через канаву с водой, дальше вдоль дороги тянулась густая поросль малины. Майор скомандовал, сержант раздвинул кусты, шагнул первый, за ним - остальные.
В лесу было светло, березы росли редко, пропуская солнце, кое-где жались в круг темные, плотные ели. Трава была в белой росе, казалась серебряной. Глянцево блестели листья черники, выглядывали крупные фиолетовые ягоды. Пахло сыростью, грибами, прошлогодними преющими листьями и еще чем-то сладким, приторно-приятным, что хотелось вдыхать без конца.
За малиной была небольшая поляна. Трава здесь полегла в одну сторону, будто ее причесали. Они остановились. Дальше начинался спуск к озеру. Калмыков помнил его по карте.
- Ну что? - спросил майор.
- Вроде нормально, - пожал плечами Геннадий. Он ежесекундно оглядывался, как охотничья собака, часто-часто втягивал воздух.
- Запах какой-то сладкий, - неуверенно заметил Калмыков.
- Да? Честно говоря, у меня насморк. - Майор достал платок. - А вы, сержант? Вы у нас тут, пожалуй, единственный, кто разбирается в лесных делах, - ваш участок.
Сержант наморщил лоб и серьезно набрал полную грудь воздуха.
- Ничего такого.
- Смотрите - гриб! - воскликнул Геннадий.
Из темно-зеленого жесткого ковра черники выглядывала красная шляпка.
Сержант пошарил пальцами в траве и сорвал ее у основания.
- Сыроега, товарищ майор.
Майор осторожно взял гриб, осмотрел, словно это была мина, и передал Калмыкову.
Гриб был небольшой, крепкий и очень чистый, пластинки под шляпкой белели молоком. Калмыков разломил его - ни одной червинки, понюхал - гриб как гриб. Отшвырнул в сторону.
- А вон еще одна, - сказал сержант, указывая вниз по спуску. - Вон, у пенька. И слева еще две, - деликатно добавил. - Конечно, сыроега не то что настоящий гриб, но на закуску набрать можно.
- Зачем мы, собственно, сюда приехали? - сердито сказал Геннадий. Грибы собирать?
Калмыкову стало неудобно за его тон, он резко ответил:
- Мы приехали сюда, чтобы проверить гипотезу товарища... Каныша. А вот ты, в частности, приехал, чтобы взять пробы почвы, воздуха и органики. Так что не болтай, а занимайся делом.
Геннадий открыл было рот, чтобы возразить, но Калмыков попросил:
- Давай, давай, Гена, не выламывайся. Времени у нас немного.
Геннадий блеснул глазами, но открыл чемоданчик и натянул прозрачные резиновые перчатки.
- Пожалуй, стоит немного пройтись, - предложил майор.
Они двинулись вниз, к озеру. На траве за ними, там, где сбивали росу, оставались темные следы. Ниже по спуску лес менялся, черничник становился гуще, между кустиками проглядывала черная, сырая земля, местами валялись битые бутылки и консервные банки.
К самому озеру подoйти не удалось. Берега были заболочены, ярко-зеленый мох пружинил под ногами, из-под подошв выступала коричневая вода. Озеро лежало метрах в пятидесяти, заросшее осокой, на горизонте сливалось с небом.
Выглядело оно совершенно обычно. Вот срубленное дерево, слева кострище, обгорелые поленья, ветки.
-Н-да, - смущенно сказал майор. - Действительно, ничего. Но большинство отравлений произошло именно здесь.
- Ух ты, мать честная! - изумленно сказал сержант. Кусты у самого болота были совершенно затоплены фиолетовыми ягодами. - Варенья из нее наварить или протереть с сахаром - ядреная штука!
- Рощу все равно придется тщательно осмотреть, - недовольно сказал майор. - Мы не можем отмахнуться от этих фактов.
Калмыков сорвал две ягоды и положил на язык. Они были свежие, водянистые.
- Судя по карте, здесь два-три квадратных километра, - продолжил майор. - Чтобы прочесать качественно, необходимо человек сто пятьдесят двести. Это, Юрий Алексеевич, уже вне нашей компетенции. Придется запросить область.
- Что? - не понял Калмыков. От сладкого лесного запаха, от яркого солнца у него слегка кружилась голова. Он пнул подвернувшийся под ногу гриб.
- Я говорю: связаться с областью и получить разрешение на прочесывание леса. Запросим военный городок. Думаю, одной роты хватит.
Голос майора звучал как-то глухо, издалека. Он стоял так, что солнце приходилось над его головой, от этого все окружающее подергивалось серой дымкой. Вдруг солнце качнулось куда-то вбок. Калмыков переступил, чтобы сохранить равновесие, мимоходом сломил веточку березы.
- Посоветуемся в горкоме и решим, - очень тонким, комариным писком сказал майор.
Фигура его была черной. И лес тоже почернел. Калмыков потер виски, сладкий запах пропитывал ноздри, гортань, легкие. Хватаясь руками за ветви, он обрывал листья, мял их в ладонях.
Черный майор беззвучно указал рукой куда-то назад. Калмыков оглянулся. Лес неожиданно закружился вокруг него - быстрее, быстрее. Огненный диск бешено заплясал в небе и разорвался белым пламенем.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Геннадий, придвигая белый больничный стул.
- Вроде ничего. - Калмыков сел на кровати, нащупал шлепанцы.
- Повезло тебе, в самом начале захватили. Не окажись у меня рвотного...
- Да, легко отделались, - сказал майор. Помахал завязанной кистью. -. Мне только пальцы и обожгло. Это когда гриб - помните сыроежку? - взял. Если бы не взял... Вон Геннадий Михайлович вообще без ущерба. Так чтр бoльшe всех досталось вам. Ну и сержант, поскольку срывал, обе руки до локтей прихватило.
- Не томите меня, - попросил Калмыков. - Вижу, есть новости. Мне уже можно говорить, ходить, плясать. Рассказывайте!
Они переглянулись, и майор сказал:
- Начну, пожалуй, я. Значит, рощу мы оцепили. В тот.же день. Как только поняли, в чем там дело. Оцепили рощу и часть леса через дорогу. Город частично открыли...
- Проверили еще раз, - вставил Геннадий. - Поражение не инфекционное.
- Да. Поэтому город открыли. По радио передали распоряжение - ни в коем случае не входить в лес и не употреблять принесенных оттуда грибов и ягод. Зона заповедная.
- Не тяните, не тяните, - сказал Калмыков. - Я же вижу: что-то есть, что-то неприятное.
Они опять переглянулись, и майор вздохнул.
- Ладно. Теперь вы, Геннадий Михайлович.
Геннадий без надобности переставил на тумбочке стакан, часы, мензурку.
- Из Ленинграда приехали два биохимика и потом еще генетик...
- Я знаю, - нетерпеливо сказал Калмыков.
- Они установили, что токсична вся роща. Но не для всякого человека, а только для тех, кто разжигает костры, ломает ветки деревьев... Это странно. Для этих людей сильно ядовит сок березы, листья, все грибы, даже трава... При контакте с кожей появляются ожоговые явления. Растения выделяют особые фитонциды. Отсюда - предупреждающий сладкий запах. В общем выяснили: вся флора на этом участке очень чутко реагирует на поведение каждого человека, как бы наблюдает за его поведением и, выявив опасного для себя индивида, вырабатывает против него вместе с обычными белками какие-то дополнительные, чрезвычайно опасные.
- Одного грамма хватит, чтобы отравить сто человек, - добавил майор.
Геннадий кивнул.
- Полусмертельная доза - меньше миллиграмма на килограмм. Точно пока неизвестно. Причем странно, белки нарабатываются на том же самом геноме. Биохимики провели хромосомный анализ - никаких изменений. Вероятно, точечные мутации.
Калмыков глянул на майора. Тот махнул рукой.
- Ничего, ничего, Юрий Алексеевич. Я за это время начал разбираться: хромосомы, транскрипция, информационная РНК. Геннадий Михайлович мне целый курс прочел.
- Твердо установлено, что эти изменения наследственные. Мы высаживали культуры микробов, проращивали споры - сомнений нет.
- Целый лес ядовитый? - спросил Калмыков.
Геннадий покашлял.
- Мы пока объяснить ничего не можем, но вот тут у товарища майора... своя теория...
- Поймите меня правильно, Юрий Алексеевич, - сказал майор. - У меня образование и близко не стоит. Насчет мутаций - я смутно. Поэтому рассуждаю чисто логически. Все живое, чтобы существовать, должно как-то защищаться. Верно? Некоторые животные роют норы или маскируются...
- Мимикрия, - сказал Геннадий.
- Да. Цветы выбрасывают громадное количество пыльцы, прорастают из оторванных листьев...
- Какое это имеет отношение? - нервничая, сказал Калмыков.
- Хорошо. А теперь представьте, что таким образом защищается не один какой-то организм, а вся природа. Вся целиком. Ведь у живой природы Земли есть только один враг - человек. Последние двести лет он теснит ее все больше и больше. Строятся новые города, заводы, сбрасываются стоки в озера, идут кислые, серные дожди, водохранилища заливают пойменные луга... Вы слышали, что некоторые птицы перестали возвращаться в места обитания? И некша уже не заходит в реки дли нереста. Мы сами, беспощадно и быстро наступая на природу, вынудили ее к ответным мерам. Жестоким, но необходимым, чтобы выжить. А как это произошло, виноваты хромосомные изменения или что другое - вопрос второстепенный.
Майор кончил и глубоко вздохнул. Чувствовалось, что он не привык говорить длинно.
Калмыков повернулся.
- И ты так думаешь?
- Вероятно, какое-то зерно здесь есть, - промямлил Геннадий. - Конечно, товарищ майор упрощает...
- Это невозможно, - сказал Калмыков. - Невозможно, чтобы проявилось такое количество однонаправленных мутаций.
- Понимаешь, Юра, мы отловили насекомых, дрозда, удалось поймать даже белку. Для них лес безвреден. Яд действует строго избирательно - только на человека.
Калмыков дернул головой.
- Но в таком случае... Рощу нужно полностью уничтожить! Немедленно! Пыльца разносится ветром, насекомые перелетают, белки перетаскивают грибы. Он замолчал. - Ну что вы на меня так смотрите?
- Видите ли,- Юрий Алексеевич, - мягко сказал майор. - Наш очаг мы в определенной мере локализовали. Сейчас отравлений нет...
- Дальше! Чтобы дальше не пошло! - возбужденно сказал Калмыков.
Майор достал из кожаной зеленой папки несколько страничек, густо заполненных машинописью.
- Вот послушайте. Показания рабочего завода, металлоконструкций - это в области: \"Ежедневно, в том числе весь последний месяц, возвращаясь домой, прохожу через рощу, указанных симптомов никогда не наблюдал...\" Показания воспитательницы городского пионерского лагеря: \"Водила две группы в лес, слушали птичьи голоса, запоминали названия трав, все дети здоровы...\" - Он поднял от текста воспаленные глаза. - У меня десятки подобных фактов. Лес не нападает, он защищается, если ему причиняют вред: сломают ветку, сорвут гриб, разведут костер. А так - пожалуйста, гуляй, совершенно безопасно.
- Позавчера в соседних районах отравилось несколько человек, нейтрально сообщил Геннадий. - Признаки те же.
- Вот видите, - неуверенно сказал Калмыков.
- А в Любожской области сразу восемь случаев.
- Как?
- Учти, Юра, Любожская область - за триста двадцать километров отсюда, две крупных реки.
Калмыков взял стакан, отпил несколько глотков и, забыв поставить, спросил растерянно: - Что же происходит?
- Леса надо вокруг вырубать, - одними губами, побледнев, проговорил Геннадий.
Майор захлопнул папку и встал.
- Нет, - сказал он. - Природа воспользовалась своим правом на самооборону. Наказывает хулиганов. Она обучает людей уважать ее. Вот и все.