Итак, помимо 30 тысяч эвакуированных из Греции или переброшенных из Александрии на Крите находились три пехотных батальона, пять зенитных батарей (16 тяжелых 94-мм зениток, 16 средних 76-мм зениток и 36 легких 40-мм автоматов «Бофорс»), а также 24 прожектора. Имелось и некоторое количество береговой артиллерии (15-й полк береговой артиллерии). Здесь же размещался отряд «коммандос» из состава сил морской пехоты, предназначенный для предполагаемой высадки на остров Родос. В общей сложности «старый» британский гарнизон насчитывал 5300 человек. Отсюда следует, что общее количество британских военнослужащих на острове к началу мая должно было составлять не менее 35 тысяч человек.

Однако чуть позже британское командование снизило эту оценку, сочтя, что к 8 мая на острове находилось лишь 25 300 эвакуированных солдат. Предполагалось, что к 15 мая первоначальный гарнизон будет увеличен до 5800 человек. В то же время Фрейберг планировал вывезти с острова на возвращающихся в Александрию судах около 10 000 человек — 4500 новозеландцев, 3500 австралийцев и 2000 британцев. Однако до 17 мая реально удалось эвакуировать лишь около 7 тысяч — 3200 британских солдат (включая палестинцев и киприотов), 2500 австралийцев и 1300 новозеландцев.

5 мая госпитальное судно «Аба» отбыло в Александрию с 602 ранеными и больными на борту. 16 мая оно вернулось и снова приняло 561 пациента. 9 мая конвой в составе 5 торговых судов 2 эскадренных миноносцев и 2 шлюпов вывез с острова 2041 человека, в том числе 763 австралийцев. Вышедший из бухты Суда поздно вечером 14 мая конвой ASF-31 в составе британского транспорта «Лоссмут» (5627 брт) и голландского «Ньив Зееланд» (11 069 брт) вывез в Александрию греческий золотой запас стоимостью порядка 7 миллионов фунтов и 1721 человека, в том числе 1200 новозеландцев. Однако кроме 18 человек офицерского состава и 414 солдат из 1-го пулеметного батальона почти все они принадлежали к медицинским и другим вспомогательным подразделениям.

В то же время 9 мая на транспортах были доставлены еще две зенитные батареи — легкая и тяжелая. Большая часть этой артиллерии была оставлена в бухте Суда для прикрытия порта. В ночь на 15 мая в Гераклион на крейсерах «Глостер» и «Фиджи» был доставлен 2-й батальон Лестерского полка со всем снаряжением. В ночь на 19 мая в Тимбакионе на южном побережье острова, в 40 км от Гераклиона, с транспорта «Гленгайл» был высажен 1-й батальон хайлендеров Аргайла и Сазерленда (700 человек), а вместе с ним при помощи танкодесантных барж — два (по другим данным — три) танка Mark I (то есть «Матильда» I). То есть всего до 20 мая на остров было доставлено не менее 2000 человек в составе армейских подкреплений.

Кроме того, 1 апреля британское верховное командование приняло решение организовать в бухте Суда полноценную военно-морскую базу, а не только пункт базирования и заправки топливом, как это было раньше. В связи с этим решением 26 апреля командующим войсками на Крите был назначен руководитель генерал-майор морской пехоты Э. Уэстон, шеф MNBDO (Mobile Naval Base Defence Organisation) — «Мобильной организации обороны военно-морских баз». Фактически это были части морской пехоты, предназначенные для быстрого развертывания обороны пунктов морского базирования в необорудованных районах. Массовая переброска на остров частей MNBDO началась только в мае, всего из 8 тысяч общего состава этой организации на Крит было доставлено около 2 тысяч морских пехотинцев.

Таким образом, к началу немецкого нападения собственно гарнизон острова (без тыловых частей) достигал 9,5 тысячи человек, в то время как число эвакуированных из Греции сократилась до 18,5 тысячи. Эти цифры хорошо демонстрируют, что под началом Фрейберга находились вовсе не только безоружные и деморализованные отступлением войска, как обычно принято считать. Кроме того, в этих цифрах не учтены тыловые и вспомогательные части, размещенные на Крите ранее, — а ведь все они тоже не относились к эвакуированным.

Современные источники[149] дают следующий расклад цифр по союзным войскам на Крите на 20 мая 1941 года:

Англичане — 15 063 человека

Австралийцы — 6540 человек

Новозеландская дивизия — 7702 человека

Подразделения MNBDO— 1902 человека



Таким образом, на острове находилось 31 246 британских солдат, а кроме того — 10 258 греков под общим командованием генерала Сколаса (около 7500 солдат и порядка 2500 жандармов), объединенные в 11 плохо вооруженных батальонов. Большинство греческих солдат были включены с состав британских сил, поставлены под английское командование и перевооружены английским оружием. Командование над основными греческими подразделениями приняли британские офицеры, поэтому будет весьма несправедливым не учитывать эти силы при анализе хода обороны Крита.

Однако в приведенном списке не учтен наземный персонал ВВС в Малеме и Ретимноне, а также и тыловые структуры флота в базе Суда и в Гераклионе. Поэтому ряд авторов (например, С. Пак) увеличивает оценку численности британских войск на Крите до 32 тысяч человек. Так, согласно официальной истории участия австралийских войск во Второй мировой войне, всего на Крит было эвакуировано из Греции 8500 человек, включая небоевые подразделения и невооруженный персонал[150]. Если до 18 мая из них оказалось вывезено 2,5 тысячи человек, то к моменту немецкого десанта должно было остаться только 6 тысяч, а не 6,5... Кроме того, на острове находились 14 000 итальянских военнопленных, взятых греками в ходе Албанской кампании.

Имелись на Крите и танки. Обычно упоминается только про 9 легких машин, однако в начале мая на острове находилось 16 легких танков «Виккерс» Mk.IV, а до немецкого нападения флот доставил сюда 8 или 9 пехотных «Матильд»; при этом известно, что как минимум два танка, поддерживавших атаку на аэродром Малеме утром 21 мая, были пушечными «Матильдами» II. В любом случае 60-мм броня пехотных танков делала их неуязвимой как для противотанковой, так и для полевой артиллерии немцев. Все легкие танки были сосредоточены в районе Кании (существует фотография подбитого «Виккерса» в Галатасе), по два пехотных танка поддерживали войска в Ретимноне и Гераклионе, в ходе боев еще два пехотных танка прибыли в Гераклион из Тимбакиона. Остальные «Матильды» также находились в районе Кании, а 23 мая сюда же по приказу Фрейберга были на лихтере переброшены две «Матильды» из Гераклиона. Встречаются упоминания о наличии на Крите танкеток «Карден-Ллойд», австралийские и новозеландские части имели в своем составе легкие бронетранспортеры «Юниверсал» (впоследствии эти неказистые, но удобные шестиместные машины будут поставляться нам по ленд-лизу).

30 апреля 1941 года командующим имперскими войсками на Крите был назначен командир новозеландской дивизии генерал Б. Фрейберг — заслуженный вояка, кавалер креста Виктории за высадку в Галлиполи. Как выяснилось позднее, эта кандидатура была крайне неудачной: Фрейберг удивительным образом сочетал в себе хвастливое самодовольство и склонность к паникерству, органически дополненные неумением принимать решения в условиях цейтнота. Возможно, в Первую мировую на роли командира батальона королевской морской дивизии он и был хорош — но координация действий сразу нескольких соединений, разбросанных по гористому острову, оказалась ему не под силу.

Пост начальника штаба командующего занял прежний нач-штаба Фрейберга полковник Стюарт, начальником службы тыла стал бригадный генерал Брунскилл, занимавший ту же должность в штабе Уилсона в Греции, начальником артиллерии стал полковник Фроуэн, бывший командир 7-го среднего артиллерийского полка. Начальником военно-морской базы в бухте Суда (и крайне важной фигурой в последующих событиях) стал кэптен Морзе. Воздушными силами Крита с 17 апреля командовал групп-капитан Бимиш, впоследствии вице-маршал авиации.

Распределяя свои силы, Фрейберг поступил крайне просто: отдаленный район Гераклиона, где находилась большая часть старого британского гарнизона, охранявшего аэродромы RAF, он выделил в отдельное командование, сохранив руководство им за бригадным генералом Б.Г. Чеппелом. Остальные войска, оставшиеся под непосредственным руководством Фрейберга, были разделены на три части: район от аэродрома Малеме до Кании (исключительно) обороняла 2-я новозеландская дивизия бригадного генерала Э. Паттика, за район Кании (включительно) и побережье бухты Суда отвечали английские войска генерал-майора морской пехоты Э.К. Уэстона, далее к востоку от городка Георгиополис до Ретимнона побережье удерживали австралийцы бригадного генерала Э. Дж. Вэзи.

Сильнее всего были укреплены бухта Суда и район Малеме. Аэродром Малеме лежит на самом берегу бухты Кания, его главная взлетная полоса протянулась между пляжем и приморским шоссе на Кастелли. С севера над аэродромом господствует высота 107, она была оборудована позициями, расположенными в виде террас. На горе находился летний тренировочный лагерь британских войск. Западнее аэродрома находилось сухое русло реки Тавронитис, к востоку от него располагалась деревня Пиргос. Еще в трех километрах восточнее, за рекой Платаниас, лежал поселок с таким же названием. Далее подступы к Кании прикрывала гряда Галатасских холмов, окружавших небольшой городок Галатас. Сама Кания (Хания), столица острова, располагалась в 5 км к востоку от Галатаса и в 4 км к западу от гавани Суда, на перешейке, отделяющем бухту Суда от залива Кания. Далее к северу перешеек переходил в массивный полуостров Акротири.

Даже в описываемый период местность вокруг залива Кания была окультурена и достаточно плотно заселена. Вдоль берега шло шоссе, горы высотой более 120 метров начинались лишь в 4—5 км к югу. В целом район можно было считать весьма удобным для высадки морского десанта — поэтому британское командование больше всего опасалось именно его.

У Ретимнона горы подступают гораздо ближе к берегу, ширина относительно ровной прибрежной полосы колеблется от 100 до 700 метров, у моря переходя в галечный пляж. Сам городок Ретимнон (Ретимо) лежит на небольшом полуострове и в описываемое время насчитывал около 10 тысяч жителей. В пяти милях к востоку от города англичанами была построена взлетная полоса, протянувшаяся вдоль берега. Южнее нее местность резко повышалась, переходя в плоскогорье, не слишком возвышенное, но малонаселенное. Обращенные к морю склоны были покрыты террасами шириной примерно в 20 метров и засажены оливковыми деревьями; такие посадки хорошо просматривались, хотя густые нижние ветви деревьев могли служить укрытием для одиночных солдат. Однако сами террасы позволяли перемещаться по ним скрытно от взгляда снизу. У высот «А» и «В», расположенных восточнее и западнее аэродрома, склоны были засажены виноградниками, густая листва которых представляла собой хорошее укрытие.

На 19 мая британские войска распределялись следующим образом:



• Сектор Малеме

2-я новозеландская дивизия[151].

4-я новозеландская бригада (18-й и 19-й батальоны) — бригадный генерал Инглис, 1563 человека.

5-я новозеландская бригада (21, 22, 23 и 28-й маорийский батальоны, саперный батальон) — бригадный генерал Харгест, 3156 человек;

10-я новозеландская бригада (20-й батальон, смешанный батальон, кавалерийский отряд[152], 6-й и 8-й греческие полки двухбатальонного состава) — полковник Киппенбергер, 4523 человека[153].

1-й Уэльский батальон — 854 человека.

156-я британская легкая зенитная батарея.

Взвод 7-й австралийской легкой зенитной батареи.

Полевая артиллерия 2-й дивизии включала десять 75-мм орудий и шесть 94-мм гаубиц. Примерно половина орудий (27-я батарея — две 94-мм горных гаубицы, три 75-мм французских и четыре 75-мм итальянских полевых пушки) находилась на возвышенности в двух километрах южнее деревни Пиргос, откуда хорошо просматривался как аэродром Малеме, так и побережье на восток вплоть до высот Галатас. Дивизию поддерживали 12 танков — 10 «Виккерсов» и 2 «Матильды»[154]. 4-я новозеландская бригада и Уэльский батальон находились в резерве южнее и западнее Кании. Всего в секторе находилось порядка 7700 британских и 2500 греческих солдат.



• Сектор Кании и бухты Суда

Силы MNBDO

Батальон «коммандос»

102-й британский противотанковый полк (как пехота).

106-й британский полк конной артиллерии (как пехота).

2-й и 3-й дивизионы австралийского полка полевой артиллерии (как пехота).

Сводный батальон — около 1000 человек.

16-й австралийский сводный батальон — 350 человек.

17-й австралийский сводный батальон — 250 человек.

8-й австралийский батальон.

Группа «А» — 600 человек артиллеристов.

Группа «В» — 600 человек саперов.

2-й греческий пехотный полк.

151-я британская тяжелая зенитная батарея.

234-я британская тяжелая зенитная батарея.

129-я британская легкая зенитная батарея.

Часть 15-го полка береговой артиллерии.

Взвод 7-й австралийской легкой зенитной батареи.

Всего в секторе насчитывалось до 2200 британских морских пехотинцев и 2280 австралийцев (без учета 8-го батальона), численность остальных сил неизвестна. Войска сектора имели шестнадцать 94-мм зенитных орудий, десять 76-мм старых зенитных пушки и шестнадцать 40-мм автоматов «Бофорс». Кроме того, здесь же находилось 8 береговых орудий различных калибров.



• Сектор Ретимнона

19-я австралийская бригадная группа (бригадный генерал Вэзи): 1-й австралийский пехотный батальон — 620 человек. 7-й австралийский пехотный батальон — 580 человек. 11-й австралийский пехотный батальон — 650 человек. 1-й австралийский пулеметный батальон. 3-й греческий пехотный полк. 4-й греческий пехотный полк. 5-й греческий пехотный полк. Отряд греческой полиции — 800 человек. Британская пулеметная рота.

6-я батарея 3-го новозеландского полка полевой артиллерии — 90 человек.

Взвод 7-й австралийской легкой зенитной батареи.

Всего в секторе насчитывалось 14 орудий различных калибров, в том числе 6-я батарея имела четыре 100-мм итальянских и четыре 75-мм американских пушки. В австралийских батальонах имелись 76-мм минометы, но без опорных плит. Здесь также находился отряд 7-го королевского танкового полка с двумя танками «Матильда», а каждый австралийский батальон был оснащен двумя бронетранспортерами «Юниверсал». Зенитной обороны сектор практически не имел. В общей сложности тут находилось порядка 2700 британских солдат. Греческие пехотные полки были недоформированы и в реальности представляли собой пехотные батальоны, их общая численность составляла 2300 человек.



• Сектор Гераклиона

14-я британская пехотная бригада:

2-й батальон «Черной стражи» — 867 человек.

Йоркский батальон — 742 человека.

Лейстерский батальон — 637 человек.

4-й австралийский пехотный батальон1 — 550 человек.

7-й полк средней артиллерии (как пехота) — 450 человек.

Прибыл из Греции в составе 500 человек, затем был пополнен до штатного состава.

Греческий гарнизонный батальон.

3-й греческий пехотный батальон.

7-й греческий пехотный батальон.

234-я батарея средней артиллерии — 13 полевых орудий.

Два взвода 7-й австралийской легкой зенитной батареи — 8 автоматов «Бофорс».

Взвод 156-й легкой зенитной батареи — 4 автомата «Бофорс».

Две секции батареи тяжелой морской зенитной батареи «С» — четыре 76-мм зенитных орудия и несколько «пом-помов».

Секция 42-го полевого инженерного отряда.

Всего в секторе насчитывалось 13 полевых орудий, 10 легких и 4 тяжелых (76-мм) зенитных орудия, а также несколько «пом-помов» — многоствольных 40-мм автоматов, чрезвычайно эффективных против низколетящих целей. Здесь же находились 2 пехотных танка «Матильда» и шесть легких танков «Виккерс». Всего здесь имелось свыше 4000 британских и около 2000 греческих солдат. Еще две «Матильды» и 1-й батальон хайлендеров Аргайла и Сазерленда на 19 мая находились в Тимбакионе и прибыли к Гераклиону 21 мая.



• Кроме того, маленькую гавань Кастелли к западу от Малеме оборонял 1-й греческий полк, имевший 1030 человек, но всего 600 винтовок. Полком командовал новозеландский майор Беддинг, в подчинении которого находилось еще 13 новозеландских и австралийских офицеров. Здесь же находились 445 греческих жандармов и около 200 местных ополченцев, вооруженных самым разным оружием, вплоть до дробовиков.



Всего в районе Кании и бухты Суда было сосредоточено свыше 20 000 британских и не менее 5000 греческих солдат. Менее 3000 британских солдат находились в районе Ретимнона и до 5000 — в Гераклионе и Тимбакионе. Греческие войска в двух последних пунктах можно считать слабо организованными и малобоеспособными. Однако в районе Кании и Суды греческие части были переформированы британским командованием и включены в состав имперских войск, частей, поставлены под руководство опытных английских, австралийских и новозеландских офицеров.

Поэтому выводить их за скобки при определении боевых возможностей обороняющихся кажется очень и очень несправедливым. Даже немцы с большим уважением отзывались о боевых качествах греческих бойцов.

Многие историки ссылаются на то, что британские войска оказались на Крите без вооружения и соответствующего снаряжения. Приведенное выше донесение Уэйвелла это отчасти подтверждает. Однако с 30 апреля по 20 мая из Египта на Крит было отправлено 27 000 тонн различных грузов, всего в бухту Суда прибыло 15 судов со снабжением. Увы, начавшимися с 14 мая массированными атаками немецкой авиации 8 из них были потоплены или повреждены прямо у причалов. Так, 15 мая в бухте Суда германскими пикировщиками был потоплен греческий эсминец «Леон», ранее в поврежденном виде прибуксированный на Крит. 18 мая в ходе налетов был поврежден транспорт «Салвин» и окончательно добит тяжелый крейсер «Йорк», ранее (26 марта) поврежденный здесь итальянским взрывающимся катером. К 19 мая в бухте Суда скопилось уже 13 поврежденных судов.

Тем не менее с 29 апреля по 20 мая с транспортов и боевых судов на берег удалось выгрузить около 15 000 тонн военных материалов. Не стоит также забывать, что высаживавшиеся на острове немецкие парашютисты первоначально вообще не имели тяжелого оружия крупнее миномета или противотанковой пушки, а вдобавок испытывали острый недостаток снабжения. Так что в этом отношении британские силы имели явное преимущество, а семь зенитных батарей давали им существенный бонус.

В любом случае английское командование пребывало в уверенности, что главная опасность может грозить только с моря. Еще 5 мая Фрейберг уверенно телеграфировал Черчиллю: «Не могу понять вашего беспокойства. Меня нисколько не волнует нападение воздушного десанта...» 16 мая Фрейберг докладывал Уэйвеллу:

«Я закончил план обороны острова и только что вернулся из объезда всех позиций. Всюду все части готовы к бою и моральный дух их очень высок. Всюду усилена оборона и позиции укреплены в максимально возможной степени. Мы имеем 45 полевых орудий с достаточным количеством боеприпасов. На каждом аэродроме находятся по два пехотных танка... Я не хочу показаться самонадеянным, но считаю, что в самом крайнем случае мы сможем великолепно драться и сами. А с помощью Королевского флота остров будет без сомнения удержан»[155].

В это время британцы в Северной Африке испытывали крайнюю нехватку самолетов — в первую очередь истребителей, которые приходилось делить между Критом и Египтом — а также Мальтой, воздушное прикрытие которой было залогом использования острова как морской базы на итальянских коммуникациях в Ливию.

В конце концов было принято решение провести прямой конвой из Британии в Александрию через Средиземное море. Эта операция получила кодовое название «Тайгер». Конвой, вышедший в море 4 мая, должен был доставить на Мальту и далее в Египет военные грузы — в первую очередь самолеты для Мальты, а также 50 истребителей «Харрикейн», 306 танков и 180 самоходных орудий для Нильской армии. Поскольку судам надо было пройти через контролируемый противником район непосредственно между Италией и Ливией, конвой был составлен из быстроходных транспортов (бывших торговых судов) «Нью Зилэнд стар», «Клан Ламонт», «Клан Чаттон», «Клан Кэмпбелл» и «Эмпайр Сонг».

6 мая конвой прошел Гибралтар, где в его сопровождение вступило соединение «Н», а также следовавшие в Александрию линкор «Куин Элизабет», крейсера «Найяд» и «Феб». Еще 6 эсминцев предполагалось для Мальты. Навстречу конвою из Александрии вышла эскадра Каннингема.

В ночь на 8 мая легкие силы Каннингема произвели обстрел Бенгази. Во второй половине дня 9 мая две эскадры встретились в 50 милях к югу от Мальты и Каннингем принял эстафету сопровождения. Увы, ночью два транспорта наскочили на мины, причем «Эмпайр Сонг» (12 656 брт) затонул вместе с грузом танков. Четыре уцелевших судна доставили в Александрию 238 танков и 43 истребителя «Харрикейн».

В течение мая на Мальту пришли еще два небольших конвоя из Гибралтара, и к концу месяца на острове имелось уже 75 истребителей. Увы, после участия в операции «Тайгер» на авианосце «Формидейбл» осталось всего 4 исправных самолета.

К началу мая на Крите находились следующие воздушные части:

• Остатки 33-й и 80-й истребительных эскадрилий (из Греции) — 6 исправных «Харрикейнов», аэродром Малеме.

• 112-я истребительная эскадрилья (из Греции)— 12 «Гладиаторов», из них 6 исправных, аэродром Гераклиона.

• 30-я бомбардировочная эскадрилья (из Греции) — 12 «Бленхеймов», из них 8 исправных, аэродром Малеме.

• 203-я бомбардировочная эскадрилья (из Египта) — 9 исправных «Бленхеймов».

• 805-я эскадрилья морской авиации — 6 «Гладиаторов» и «Фульмаров».

Таким образом, на острове имелось 45 самолетов, из них 35 исправных (в том числе 18 исправных истребителей). За неделю немецких воздушных налетов пилоты отчитались о 23 сбитых самолетах противника и еще 9 были записаны им как «предположительно уничтоженные». Однако к 19 мая, после начала активных немецких воздушных налетов, число боеспособных истребителей на Крите сократилось до 9 машин (4 «Гладиатора», 3 «Харрикейна» и 2 «Фульмара»), после чего остатки британской авиации на острове были эвакуированы в Египет.

Для полноты картины следует отметить, что к началу мая английские ВВС в Египте (то есть без учета Палестины и Ирака) имели в общей сложности около 40 исправных истребителей «Харрикейн» — точное число назвать невозможно, так как оно постоянно менялось. К середине мая ожидалось поступление еще полусотни «Харрикейнов», в том числе 30 — перегоняемых через Африку с базы Такоради в Гане. Наконец, в ходе операции «Тайгер» было доставлено 43 «Харрикейна».

Лорд Теддер, заместитель командующего британской авиацией на Среднем Востоке маршала Лонгмора, был вполне прав, записав в дневнике, что «Катастрофа в Греции восходит к политике „Держать все на Острове\" Бивербрука и компании. Несколько месяцев назад они остановили доставку подкреплений на Средний Восток». Однако при этом следует учесть, что в распоряжении Лонгмора в Северной Африке к середине мая все же находилось свыше сотни «Харрикейнов», которые можно было использовать для обороны Крита.

Немецкое наступление на Египет захлебнулось к концу апреля. Британские войска удержали проход Хальфайя, а 15 мая даже сумели организовать контрудар у оазиса Эс-Салум. Тобрук тоже успешно оборонялся. В этих условиях имелась возможность перебросить сильную истребительную группировку на аэродромы Крита — тем более что немецкой высадки на остров ожидали в самые ближайшие дни. 15 мая Уэйвел сообщил начальнику Имперского генерального штаба в Лондон, что противник собирается использовать Крит, чтобы с его помощью атаковать как Египет, так и Сирию.

Британское командование преувеличивало масштабы планов немцев (для которых на первом месте уже стояла операция «Барбаросса») — но в таком случае воздушной обороне Крита следовало уделить больше внимания. Оно и было уделено, но слишком поздно. Попытку организовать воздушное прикрытие Крита британское командование сделало уже в ходе боев за остров, когда на аэродром в Гераклионе было переброшено 12 истребителей «Харрикейн». Увы, два истребителя были сбиты собственной зенитной артиллерией, а еще четыре получили повреждения при посадке на изрытую воронками полосу.

* * *

Тем временем немцы спешно возводили в южной Греции новые аэродромы и посадочные площадки, пригодные для нанесения ударов по Криту и водам вокруг него. Диспозиция бомбардировщиков VIII воздушного корпуса была следующей:

• KG 2 (полковник Рикхоф) — три группы бомбардировщиков Do. 17, аэродром Татой севернее Афин;

• LG 1 —две группы Ju.88 (1-я и 2-я), аэродром Элевсис в 20 км западнее Афин;

• KG 26—1-я группа Не. 111, аэродром Элевсис;

• Stukageschwader StG 2: две группы Ju.87 («эскадра Иммельман» полковника Динорта) — Микены и Молаи на полуострове Пелопоннес; одна группа Ju.87 (капитан Брюкнер) — остров Скарпанто;

• ZG 26 — две группы Me.110 (капитан фон Ретберг), аэродром Аргос рядом с Микенами;

• JG 77 (майор Вольденг) — три группы Me. 109, аэродром Молаи на юге Пелопоннеса, в 20 км от Монемвасии;

• LG 2 — одна группа Me. 109 (капитан Илефельд), аэродром Молаи.

Расстояние от передовой немецкой площадки на острове Милос (занятой только 9 мая) до бухты Суда составило 115 км, от Молаи — 160 км, от района Афин — около 300 км, от итальянской авиабазы на Скарпанто (острова Додеканнес) — 240 км[156]. На эти аэродромы спешно перебрасывались боевые самолеты VIII воздушного корпуса и транспортные машины XI воздушного корпуса. Общее руководство воздушной операцией осуществлял штаб 4-го воздушного флота под командованием генерал-майора фон Лера.

VIII воздушный корпус Вольфрама фон Рихтгофена имел 716 машин.433 бомбардировщика (228 — двухмоторные Ju.88, Не.111 и Do. 17, 205 — одномоторные пикировщики Ju.87), 233 истребителя (114 — двухмоторные Ме.110 и 119 — одномоторные Me. 109), а также 50 разведчиков. Однако после боев за Грецию боеспособными оставались только 514 самолетов. Это надо иметь в виду при оценке реальных возможностей германских воздушных сил.

В XI воздушном корпусе насчитывалось 520 трехмоторных Ju.52 (в том числе 493 боеготовых) и 72 планера DFS230. Каждый такой планер мог брать 10 человек (включая пилота) и 270 тонн груза. Старенькие тихоходные «Юнкерсы» до самого конца войны были основным транспортным самолетом германских ВВС. Вся операция против Крита должна была завершиться к первым числам июля — далее корпуса перебрасывались на север для участия в операции «Барбаросса»...

Здесь необходимо отметить важную деталь. Для эффективной поддержки наземных действий десанта (особенно в отсутствии у него артиллерии) требовались машины, способные к «точечным» штурмовым атакам — пикирующие бомбардировщики.

Однако знаменитый Ju.87 «Штука» модификаций В-1 и В-2 имел боевой радиус всего около 300 км, а весь рейс на предельную дистанцию у него занимал порядка трех часов. С учетом того, что вернувшийся из вылета самолет требуется заправить и снарядить для нового вылета, а люди вовсе не железные, крайне маловероятно, чтобы пилоты немецких пикировщиков могли совершать более трех вылетов за световой день.

Наземные войска могли также поддерживать тяжелые двухмоторные истребители Me. 110 и легкие одноместные Me. 109. И те и другие несли по две 20-мм пушки, первый мог брать до 500 кг бомб, второй — до 250 кг. Это позволяло использовать их в том числе и для атак кораблей, благо истребители могли атаковать и с пикирования. Так в черный для британского флота четверг 22 мая 1941 года именно одноместный «Мессершмитт-109» нанес тяжелые повреждения линкору «Уорспайт», а другой удачно уложил бомбу в крейсер «Фиджи».

Напротив, двухмоторный Ju.88 был плохим пикировщиком, хотя многие справочники упоминают его в таком качестве. В действительности он не мог атаковать с крутого пикирования (под углом, близким к 90°), как это ухитрялись делать «штуки», а пологое пикирование хотя и увеличивало точность попадания, но отнюдь не делало ее снайперской. Другое дело, что 2500—3000 кг бомб, которые мог поднимать Ju.88, позволяли ему совершать несколько атак по кораблям, тогда как Ju.87 с его единственной 500-кг бомбой способен был сделать только одну. Самолеты Do. 17 и Не. 111 могли атаковать только с горизонтального полета.

Для высадки были подготовлены десантно-штурмовой полк и две дивизии IX воздушного (парашютно-десантного)[157] корпуса генерала Курта Штудента. Парашютные соединения (7-я парашютная дивизия генерал-лейтенанта Зюсмана вместе со штурмовым полком) насчитывали около 15 000 человек, 5-я горноегерская дивизия генерал-майора Рингеля — около 8,5 тысячи человек. Операция получила кодовое обозначение «Меркурий». Всего для участия в ней (помимо планировавшихся к высадке морем итальянцев) было подготовлено порядка 23 000 человек, однако не все они попали на остров до конца боев.

Предварительный расклад был следующим: 750 человек (штурмовые группы) высаживались на планерах — таким образом достигалась максимальная точность места посадки; 10 000 человек сбрасывались на парашютах, 5000 человек планировалось доставить на захваченные аэродромы транспортными самолетами (лишь для этого требовалось совершить 250 рейсов Ju.52), еще 7000 человек предполагалось доставить по морю.

Вопреки предположениям британского командования решающий удар наносили немецкие парашютисты, егеря 7-й горной дивизии должны были перебрасываться самолетами уже на захваченные аэродромы. Все парашютисты разбивались на четыре ударные группы, обозначенные по названиям мест высадки:

• ударная группа «Малеме» — штурмовой парашютно-десантный полк генерал-майора Мейндля (4 батальона);

• ударная группа «Кания» — 3-й парашютно-десантный полк полковника Гейдриха (3 батальона);

• ударная группа «Ретимнон» — 2-й парашютно-десантный полк полковника Штурма (1-й и 3-й батальоны)[158];

• ударная группа «Гераклион» — 1-й парашютно-десантный полк полковника Бройера и 2-й батальон 2-го парашютно-десантного полка.

Основными целями высадки были Кания на западе и Гераклион на востоке острова. После занятия аэродрома в Малеме сюда перебрасывался 100-й горно-егерский полк полковника Утца, он поступал в распоряжение генерала Мейндля и вместе с его парашютистами должен был поддержать наступление на Канию. В Гераклион перебрасывался 85-й горно-егерский полк полковника Кракау и оставшиеся части 5-й горной дивизии во главе с ее командиром, генерал-майором Рингелем; они должны были вместе с парашютистами Бройера наступать через Ретимнон на запад. Таким образом главная группировка противника в бухте Суда блокировалась с двух сторон.

Командир 7-й воздушно-десантной дивизии генерал-лейтенант Зюсман со штабом высаживался на планерах вместе с ударной группой «Кания» южнее самой Кании и отсюда должен был координировать действия всех ударных групп.

Для подавления зенитной артиллерии в районе Кании прямо на ее огневые позиции должен был высаживаться планерный десант 1-го батальона штурмового парашютного полка под командованием майора Коха. Кроме того, одна из групп батальона (9 планеров) захватывала мост через реку Тавронитис между Малеме и Канией, а другая — полевой лагерь англичан на склоне высоты 107 южнее аэродрома Малеме.



Выше уже говорилось, что британское командование более всего опасалось десанта на Крит с моря. Оно знало о том, то немцы собирают по всей Греции мелкие суда, планируя высадку, и предполагало, что высадка произойдет при активном участии итальянского флота. Именно для противодействия итальянцам в Александрию был переброшен линкор «Куин Элизабет», после чего превосходство Каннингема в линейных кораблях стало двукратным. Считалось, что нападение возможно с двух сторон — на восточную часть Крита с принадлежащих Италии Додеканесских островов, и на запад острова, со стороны материковой Греции. В последнем случае участие итальянского линейного флота предполагалось наиболее вероятным.

Поэтому Каннингем, начавший с 14 мая патрулирование северных подходов к Криту, разделил свои силы на две части. Соединение «А» (два линкора под командованием вице-адмирала Придхэм-Уиппела) патрулировало юго-западнее Крита; уходя в Александрию на заправку топливом, оно должно было сменяться аналогичным соединением «А1» вице-адмирала Роулингса. Роль маневренных сил выполняло соединение «D» контр-адмирала Гленни, прикрывавшее северное побережье Крита к западу от Ретимнона. Соединение «В» кэптена Раули (крейсера «Глостер» и «Фиджи») в ожидании подхода итальянской эскадры должно было вести разведку на северо-запад от Крита, к мысу Матапан.

Вторую, меньшую половину сил составляло соединение «С», действовавшее в проливе Касо. Оно должно было прикрывать восточную часть острова и район Гераклиона. Чуть позднее его усилили 14-й флотилией эсминцев, обозначенной как соединение «Е».

Днем британским кораблям предписывалось отходить южнее острова во избежание воздушных атак немцев — таким образом осмысленность патрулирования заметно снижалась. Воздушного прикрытия корабли не имели. 19 мая с Крита были выведены последние 7 истребителей, а «Формидейбл», хоть и пополнивший свою авиагруппу, находился в Александрии.

В бухте Суда постоянно базировалось соединение торпедных катеров и периодически заходили отдельные корабли. Кроме того, быстроходный (40 узлов!) минный заградитель «Эбдиел» должен был поставить заграждение между Кефалонией и Левкасом у восточного выхода из Коринфского канала, дабы воспрепятствовать противнику использовать этот путь для безопасной переброски своих судов с Адриатики. Эту задачу он и выполнил 22 мая. Заметим, что в итоге никакие вражеские суда Коринфским каналом не ходили, а быстроходный и прекрасно вооруженный (шесть 102-мм зениток) корабль мог с куда большим эффектом быть использован в другом месте.

Состав указанных выше сил постоянно менялся, поскольку кораблям периодически требовалось возвращаться в Александрию для заправки топливом. На утро 20 мая диспозиция была следующей:

• Соединение «А1» вице-адмирала Роулингса (линкоры «Вэлиант» и «Уорспайт», эсминцы «Нэпир», «Гриффин», «Изис», «Кимберли», «Империал» и «Янус») — в 100 милях западнее Крита.

• Соединение «D» контр-адмирала Глэнни (крейсера «Дидо», «Орион» и «Аякс», эсминцы «Хэсти», «Грейхаунд», «Хироу» и «Хируорд») — возвращалось из ночного поиска между Критом и греческим побережьем к северу от Малеме и бухты Суда, готовясь соединиться с линейными силами.

• Соединение «В» кэптена Раули (крейсера «Глостер» и «Фиджи») — возвращалось из Александрии для соединения с линейными силами Роулингса.

• Соединение «С» контр-адмирала Кинга (крейсера «Найяд» и «Перт», эсминцы «Кандагар», «Кингстон», «Нубиен» и «Джюно») — отходило на юг после ночного поиска в проливе Касо. На следующий день сюда же подходило соединение «Е» — 14-я флотилия эсминцев кэптена Мака («Джервис», «Низам» и «Айлекс»). Несколько позже в пролив Касо был направлен и крейсер ПВО «Калькутта».

• Соединение «А» под командованием Придхэм-Уиппела (линкоры «Барэм» и «Куин Элизабет») заправлялось топливом в Александрии, чтобы сменить соединение «А1».

Итак, британское командование собиралось в первую очередь отражать высадку с моря, в то время как немцы сделали главную ставку на атаку с воздуха. Впрочем, не забыли они и про морской путь. За три недели им удалось собрать в Пирее разношерстную флотилию из греческих каиков — парусных и парусно-моторных рыбачьих и каботажных суденышек, использовавшихся для плавания между островами Эгеиды. В ночь на 20 мая 25 каиков перешли на остров Милос в 70 милях от Крита, готовые на следующий день осуществить высадку вспомогательного десанта в районе Малеме. Этот переход был отмечен британской воздушной разведкой и совершенно правильно расценен как подготовка к высадке десанта в самые ближайшие дни. Однако на самом деле морской десант носил исключительно вспомогательный характер: по плану операции первый отряд легких судов прибывал в Канию к концу второго дня высадки, а второй отряд должен был выгрузиться в Гераклионе лишь к концу третьего дня, когда плацдармы уже будут захвачены воздушными десантами.

Следует отметить, что никакого взаимодействия с итальянским флотом немцы не предполагали — хотя англичане больше всего опасались именно этого, поэтому и держали дозор у Матапана, а линейные силы у западной оконечности Крита. Однако руководство итальянского флота было деморализовано исходом сражения у мыса Матапан 28—29 марта 1941 года[159], когда в одну ночь были потеряны три тяжелых крейсера и два эсминца. Теперь оно боялось снова рисковать крупными кораблями при явном превосходстве англичан как в линейных силах, так и в профессионализме. Кроме того, Италия испытывала нехватку корабельного топлива. Наконец, немцы тоже не горели желанием делиться с союзниками плодами победы — справедливо считая, что вполне смогут справиться и без «макаронников».

В результате в битве за Крит на море приняли участие только легкие итальянские силы, базировавшиеся на Додеканесских островах: для сопровождения десантных отрядов выделялись миноносцы «Лупо», «Седла» и «Сагиттарио». Следует признать, что итальянцы действовали в этой операции достаточно активно и проявили даже большую доблесть, чем британские моряки.

Из вышеизложенного следует, что огромную роль в происходящем играло время суток: ночью британский флот безраздельно властвовал на море, днем немецкая авиация столь же безраздельно царила в воздухе. Поэтому огромную роль в описываемых далее событиях играло время рассвета и заката. 22 мая рассвет над морем на широте Крита начинался в 5.10 по лондонскому (гринвичскому) времени, то есть в 6.10 по Берлину; солнце окончательно всходило в 6.13. Закат начинался в 20.20, окончательная темнота наступала в 21.23. Утренние и вечерние сумерки длились по часу.



20 МАЯ — ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВЫСАДКИ

Из-за отсутствия нужного количества транспортных самолетов удар был нанесен в два этапа. В 6.45 утра по лондонскому времени германские бомбардировщики атаковали Малеме и район Кании, через полчаса (то есть в 8.15 по Берлину) здесь началась высадка воздушного десанта — парашютного у Кании и планерного в районе аэродрома Малеме. В 10.45 начался воздушный налет на бухту Суда.

После перерыва 15.15 по Лондону началась атака «второй волны». Немецкие пикировщики атаковали Гераклион на востоке острова и Ретимнон между ним и бухтой Суда. За налетом «штук» последовали несколько «волн» горизонтальных бомбардировщиков, также завершившихся выброской парашютного десанта в обоих пунктах.

Высадка в Малеме завершилась успехом везде, кроме самого главного пункта — аэродрома, где высаживались большая часть 1-го[160] и весь 4-й батальон штурмового десантного полка. Здесь располагался 22-й новозеландский батальон подполковника Эндрю, штаб которого (вместе с одной ротой) располагался в деревне Пиргос. Непосредственно летное поле удерживала рота капитана Кэмпбелла, еще три роты находились в районе высоты 107.

1-й батальон имел задачу быстро захватить аэродромные строения и летний лагерь у высоты 107. Однако новозеландцам удалось удержать укрепления на самой высоте 107.

4-й батальон занял мост через реку Тавронитис и зенитную батарею, расположенную у ее устья.

3-й батальон, выброшенный восточнее аэродрома, попал на позиции 21-го и 23-го новозеландских батальонов южнее деревни Пиргос (где располагались артиллерийские позиции 5-й новозеландской бригады) и оказался почти полностью уничтожен: из батальона уцелело только 200 человек, погибло и попало в плен около 400 человек.

2-й батальон (резерв полка) без помех приземлился у деревни Спилия западнее реки Тавронитис. Самой существенной его потерей стал дозор, выдвинутый в качестве прикрытия по шоссе в направлении Кастелли — он был атакован 1-м греческим полком и к 11 часам утра почти полностью уничтожен. Немцы пишут о взводе, из которого 37 человек погибло, а трое попали в плен, англичане — о 28 пленных и полусотне убитых. При этом 1-й греческий полк потерял 57 человек убитыми и 63 ранеными (в том числе одного новозеландского офицера). Командир штурмового полка генерал Мейндль был тяжело ранен в бою у реки Тавронитис западнее аэродрома.

Впрочем, у британцев тоже были свои неприятности: бомбардировка нарушила все проводные линии связи, и в течение нескольких часов генерал Паттик на КП 2-й новозеландской дивизии в полутора километрах юго-западнее Кании не мог получить донесений от частей. Со многими из них связи не было до вечера, а с некоторыми связь установить не удалось вообще — так, рота Кэмпбелла из 22-го батальона весь день не получала никаких приказов и в конце концов в ночь на 21 мая была вынуждена отойти вверх по руслу реки Тавронитис, разбиться на взводы и отступить в горы[161]. Связь со штабом Фрейберга в Суде удалось восстановить только к 11 часам дня.

Тем временем в 17.15 подполковник Эндрю решил контратаковать в направлении аэродрома, используя находившуюся в районе Пиргоса роту 22-го батальона, а также два имевшихся у него пехотных танка и нескольких «бофорсов». Снаряды двух немецких противотанковых пушек отскакивали от 60-мм брони, танки беспрепятственно прошли мимо аэродрома и достигли реки Тавронитис. Увы, здесь у одного танка вышла из строя пушка, другой танк застрял в русле реки. В итоге обе «Матильды» были брошены экипажами и достались немцам.

Примерно в это же время к аэродрому были направлены 23-й и 28-й маорийский батальоны. Однако из-за отсутствия координации действий между ними атака оказалась неорганизованной, солдаты вышли к летному полю, но отбить его так и не смогли. 21-й батальон подполковника Аллена, не получив приказов, остался на месте своей дислокации у деревни Кондомари в 2 км южнее Пиргоса и ограничился очисткой этого района от случайно залетевших сюда парашютистов.

Наибольшей же удачей немецких парашютистов в этом районе стал маневр 9-й роты штурмового десантного полка. Обойдя левый фланг позиций противника на высоте 107, она заняла греческую деревушку с непроизносимым названием Ксамудохори, лежащую в полукилометре южнее высоты. Таким образом, позиции трех рот 22-го новозеландского батальона оказались охвачены с трех сторон.

В течение дня командиру 5-й новозеландской бригады генерал-майору Харгесту так и не удалось организовать эффективную контратаку аэродрома Малеме. Более того, он даже не направил подкреплений 22-му батальону, занимавшему ключевую высоту над аэродромом. Обычно это принято объяснять непрерывными немецкими воздушными атаками. Однако немцы не имели столь много самолетов (а главное — топлива), чтобы непрерывно висеть над головой у британских солдат; кроме того, со второй половины дня немецкая авиация переключилась на район Ретимнона и Гераклиона. Но первую половину дня британское командование восстанавливало нарушенную связь между частями и лишь после полудня приступило к сосредоточению своих сил.

Германские позиции у Ретимнона



Главное же — немецкие парашютисты высаживались на большой площади, и это помешало сразу определить их основную цель. Если бы британцы ждали высадки с воздуха, тогда бы в первую очередь могли подумать на аэродром. Но ведь главная высадка ожидалась с моря! В результате большинство батальонов успешно занималось ликвидацией парашютистов в районах своей дислокации, их рапорты звучали оптимистично, и ничто не вызывало тревоги. Только вечером 20 мая удалось стянуть к аэродрому Малеме основные силы 23-го и 28-го батальонов — но к этому времени 22-й батальон в борьбе с превосходящими немецкими силами (минимум два батальона штурмового полка) уже понес тяжелые потери, его роты оказались отброшены на 800 метров от края летного поля.

Высадка в Кании изначально планировалась на большой площади и дальше от моря. Наиболее неудачно приземлился 3-й батальон 3-го парашютного полка — его разбросало на большой площади между Галатосом и Канией. Одна рота парашютистов приземлилась прямо на позиции 10-й новозеландской бригады, часть попала в Каратсосское водохранилище. Уже к полудню дня большая часть роты была либо уничтожена, либо взята в плен, остатки пробились на юг на соединение с 1-м и 2-м батальонами. Другая рота вместо Галатаса высадилась у деревушки Периволия в 3 км юго-восточнее, начала наступление в направлении деревни Муринес, но была отброшена 2-м греческим полком и подошедшими сюда австралийцами, после чего присоединилась к 1-му батальону. Здесь же оказалась выброшена и другая рота. Последняя рота 3-го батальона. Еще одна рота успешно захватила «Кадбищенский холм» к юго-востоку от Галатаса. Не повезло и командиру 7-й парашютно-десантной дивизии генерал-лейтенанту Зюсману — его планер отцепился и разбился еще на острове Эгина недалеко от Афин, все пассажиры погибли...

2-й батальон (с которым высаживался и командир 3-го полка полковник Гейдрих) высадился более точно — в районе тюрьмы в полутора километрах к югу от Галатаса. Здесь находился 6-й греческий полк, который был разгромлен; его остатки в количестве примерно 400 человек отступили к Галатасу, где командир 10-й бригады полковник Киппенбергер организовал линию обороны, блокировав дорогу на Канию.

1-й батальон 3-го парашютного полка высадился к югу от шоссе между Канией и Судой и быстро установил радиосвязь со штабом полка.

Планерному десанту 1-й роты штурмового полка удалось в первые же минуты боя захватить зенитную батарею на южной окраине Кании. Однако планерный десант 2-й роты на береговые батареи полуострова Акротири оказался неудачным — из 15 планеров 4 оказалось уничтожено в воздухе, а высадившиеся немецкие десантники были уничтожены или взяты в плен артиллеристами и нортумберлендскими гусарами.

Парашютно-саперный батальон майора Либаха беспрепятственно занял деревню Аликиану в предгорьях, в 5 км юго-западнее от тюрьмы и в 7 км от побережья; отсюда планировалось установить контакт с группой «Малеме», минуя занятый противником прибрежный район. 8-й греческий полк (около 1200 человек), дислоцировавшийся между Аликиану и тюрьмой, был сбит с дороги и оттеснен южнее нее в горы, но сохранил управляемость и сражался достойно.

В 19.15 генерал Паттик бросил против немцев в районе тюрьмы свой резерв — 19-й батальон 4-й новозеландской бригады под командованием подполковника Блэкберна при поддержке трех легких танков. К половине девятого вечера, наступая от Галатаса, Блэкберн подошел к тюрьме на 1200 метров, но продолжать атаки дальше не решился из-за наступления темноты.

Ночью 19-й батальон был передан 10-й бригаде и Киппенбергер принял решение отвести его назад.

Фрейберг направил сюда батальон «коммандос», два взвода морской пехоты и часть 2-го греческого полка, а также Уэльский батальон из сектора Паттика. Совместными усилиями этим войскам удалось выбить десантников с артиллерийских позиций и оттеснить 1-й батальон 3-го парашютного полка к югу, в холмы. Ближе к вечеру сюда же был направлен 8-й новозеландский батальон полевой артиллерии, после чего образовался двухкилометровый фронт между деревнями Периволия и Муринес.

В целом сопротивление 10-й новозеландской бригады здесь оказалось слабее, чем у Малеме. Поэтому 3-й парашютный полк Гейдриха понес меньше потерь, чем штурмовой полк Мейндля — серьезно пострадал лишь его 3-й батальон. Однако и успех десанта был ограниченным: парашютисты оказались оттеснены в горы, не заняв ни одного важного пункта, кроме тюрьмы и дороги от нее на Аликиану. Однако Гейдриху удалось достаточно быстро сконцентрировать свои силы, образовав два фронта — на север против 4-й новозеландской бригады в районе Галатаса и на восток против 10-й новозеландской бригады, прикрывающей направление на Суду.

Из 500 транспортных самолетов, принявших участие в первой волне выброски, на базы нее вернулось только 7 машин. Это окрылило Штудента — можно было надеяться, что потери в транспортной авиации и далее останутся небольшими. Тем не менее выброска второй волны началась с некоторым отставанием от графика — около 17 часов по берлинскому времени или 16 часов по Лондону.

У Ретимнона огонь зенитной артиллерии оказался слаб, в первой волне был сбит только один транспортный самолет из 24 (по английским данным). Однако немецкая воздушная разведка не смогла выявить хорошо замаскированных в рощах огневых позиций противника, поэтому предварительный воздушный налет тоже практически не имел результатов — погибло только два или три солдата. Вдобавок из-за недостатка транспортных машин здесь высаживались только два из трех батальонов 2-го парашютного полка (командир — полковник Штурм).

Высадка должны была проводиться тремя группами:

• 1-й батальон майора Кроха (2 стрелковых и одна пулеметные роты, а также группа тяжелого оружия) — восточнее летного поля, в районе высоты «А»;

• остальная часть 1-го батальона (рота, два взвода и сам Штурм с своим штабом) — западнее аэродрома, между ним и деревней Платанес;

• 3-й батальон капитана Видемана вместе с пулеметной ротой и двумя отделениями артиллерии — в 4 км западнее Платанеса, в районе деревни Периволия; отсюда он должен был наступать на запад для занятия самого города Ретимнон.

Хуже всего оказалось то, что парашютисты приземлились на очень большом пространстве вдоль приморского шоссе, на протяжении почти 12 км — от деревни Периволия (в 3 км от Ретимнона) до фабрики оливкового масла у деревни Ставроменос. Здесь, в 3 км восточнее аэродрома, где начинается дорога через горы к южному берегу, оказался штаб 1-го батальона с 1-й и 4-й ротами. Две другие роты высадились ближе к летному полю, но сразу же попали под сильный артиллерийско-пулеметный огонь с высоты «А» и понесли тяжелые потери еще до того, как десантники успели распаковать контейнеры с оружием (в одной из рот оказались выбиты все офицеры). Вдобавок здесь же оказались выброшены две роты (10-я и 12-я) из 3-го батальона.

В районе холма «А» оборонялась рота капитана Ченнела, а также находилась одна из двух огневых позиций бригады генерала Вэзи — четыре 100-мм и два 75-мм орудия[162]. Немцы смогли захватить две пулеметные точки и позицию 75-мм пушек, выведя их из строя путем подрыва минометными минами. В итоге немцам удалось укрепиться на вершине и восточном склоне высоты «А», однако попытка спуститься с нее и атаковать аэродром не привела к успеху. Выйдя на открытую местность из-под прикрытия густых виноградников, десантники сразу же попали под массированный огонь противника с другого берега сухого русла, прозванного австралийцами «Вади-Бардия» и прикрывающего аэродром с востока. Впрочем, контратака австралийцев, организованная после шести вечера, точно так же захлебнулась под огнем немецких пулеметов с восточного берега.

Группа полковника Штурма приземлилась прямо на позиции 1-го и 11-го австралийских батальонов и была быстро уничтожена или взята в плен. Только 11-й батальон майора Сандовера взял 84 пленных и большое количество оружия. К исходу дня от противника было очищено все пространство вокруг аэродрома между холмами «А» и «В», среди попавших в плен оказался и командир 2-го парашютного полка полковник Штурм. Лишь две роты 3-го батальона (9-я и 11-я) под командованием самого капитана Видемана высадились в запланированном месте западнее аэродрома, за пределами эффективного огня британских пулеметов. Примерно 500 десантников быстро заняли деревню Перволия и холм «С» южнее нее. Часть парашютистов продвинулась до окраины Ретимнона, где была остановлена греками — в первую очередь отрядом греческой полиции, прекрасно показавшем себя в этом бою.

Из-за того, что подразделения сторон сильно перемешались, немецкие самолеты в этот вечер не могли оказать десантникам необходимую поддержку, опасаясь попасть по своим. В то же время 4-й греческий полк (точнее, батальон), размещенный у западного края аэродрома, не выдержал боя и в беспорядке отступил к югу. Британским офицерам потребовалось некоторое время, чтобы восстановить боеспособность греков.

В 17.15 командир 1-го австралийского батальона полковник Кэмпбелл, отвечавший за район аэродрома, приказал двум имевшимся у него пехотным танкам пересечь аэродром и поддержать атаку на холм «А». Однако один уткнулся в дренажную канаву на северной стороне летного поля и застрял; другой, попытавшись пересечь сухое русло, упал в глубокую восьмифутовую промоину.

К вечеру полковник Кэмпбелл прекратил бой, собираясь на следующее утро очистить вершину холма «А» с помощью двух своих батальонов — 1-го и 11-го. Одновременно он отправил по радио сообщение Фрейбергу о происходящем в районе аэродрома и запросил подкреплений. Фрейберг ответил, сообщив, что подкреплений послать не может.

Однако немцы не собирались прекращать бой ночью. В темноте они сбили австралийские посты на холме «А», переправились через сухое русло и вышли на летное поле, захватив в плен экипажи обоих обездвиженных танков. К утру десантники отошли назад, оставив на берегу лишь свои передовые дозоры. В результате к рассвету лишь часть бойцов роты Ченнела находилась выше немецких позиций, при этом будучи фактически отрезана от остальных. Большая же часть роты, усиленная двумя взводами, занимала оборону на перешейке холма, ниже немцев.

К исходу дня ожесточенный бой шел на окраине Реттимнона, однако австралийцы смогли сохранить за собой высоты вокруг него. Более того — парашютистами были потеряны все рации, поэтому немецкое командование в Афинах не могло даже узнать, что же происходит в районе Ретимнона.

В Гераклионе дела у немцев пошли хуже всего. Из-за опоздания с вылетом транспортные самолеты прибывали к цели постепенно, с 16 до 19 часов. Большинство их сбросило парашютистов уже после окончания налета бомбардировщиков (с 16 до 17 часов), когда англичане успели прийти в себя. Из-за нехватки самолетов в этот день так и не были сброшены около 600 парашютистов, в том числе две из четырех рот 2-го батальона. Вдобавок ко всему британские войска здесь действовали заметно более умело и организованно, чем части Фрейберга.

Сам город Гераклион насчитывал 36 тысяч жителей — больше, чем «столица» острова Кания. Этот город, окруженный старой крепостной стеной, лежит в седловине между горным массивом Иды и лежащей к востоку горой Дикте (где, по легенде, родился сам Зевс). Через эту седловину проходила дорога в Тимбакион, к южному берегу острова. Аэродром располагался в 3 км восточнее города, на плоской прибрежной низменности, несколько выдающейся в сторону моря.

Здесь находился «старый» критский гарнизон генерала Чеппела — три британских батальона и 4-й австралийский, эвакуированный из Греции, но пополненный. Кроме того, тут имелось три вновь сформированных греческих «полка» батальонной численности. Таким образом, в распоряжении Чеппела насчитывалось не менее 3500 британцев и до 2000 греков, а также 13 полевых, 14 зенитных орудий, 2 пехотных танка и 6 легких «Вик-керсов». Основная часть артиллерии (двенадцать «бофорсов», девять 100-мм и четыре 75-мм полевых орудия) располагалась вокруг аэродрома. Здесь же командир гарнизона сосредоточил все свои танки.

Бригадный генерал Чеппел оказался единственным из британских командиров, кто дал своим войскам подробнейшую инструкцию на случай высадки вражеского воздушного десанта. До момента посадки парашютистов вести огонь следовало только зенитчикам. Предполагалось, что немцы в первую очередь попытаются захватить аэродром — для этого по краям летного поля были укрыты танки. Сразу после высадки парашютистов на аэродром или западнее него Лейстерскому батальону при поддержке танков надлежало контратаковать и уничтожить врага.

Благодаря хорошей маскировке войска в Гераклионе почти не пострадали от воздушного налета, хотя он длился целый час. Вообще надо заметить, что потери от воздушных атак здесь были минимальными — так, в австралийском батальоне до самого конца боев от налетов с воздуха жертв не было вообще.

Самолеты с десантниками появились над Гераклионом в пять часов вечера, через некоторое время после окончания последнего налета. Они двигались с севера и северо-востока, появляясь группами с интервалом в 20 минут. Всего солдаты насчитали 240 транспортных «юнкерсов», что похоже на правду. По утверждениям британцев, огнем с земли было сбито 15 самолетов, в воздухе погибло не менее 200 десантников. Вдобавок из-за сильно пересеченной местности десант также оказался разбросан на большой площади, хотя многие самолеты делали по несколько заходов, подвергая себя дополнительному риску

В целом получилось так, что одна рота самого слабого 2-го батальона 1-го парашютно-десантного полка приземлилась на восточном краю летного поля, между ним и гаванью Гераклиона, вокруг поселка Неа-Аликарнассос, прямо среди частей противника, и была почти полностью уничтожена. Именно здесь немцы понесли самые тяжелые потери. Другая рота 2-го батальона приземлилась восточнее аэродрома, в районе так называемого Восточного берега и «Ист-Вади» — сухого русла в распадке между двумя холмами, фактически на границе обороняемого участка, где выдержала тяжелый бой. К вечеру командир батальона капитан Буркхард отвел остатки своих сил к подножию высоты 182 (обозначена на британских картах как «гребень AMES»). Выяснилось, что в двух ротах осталось около 70 бойцов. 12 офицеров и около 300 солдат были убиты или взяты в плен, 8 офицеров и порядка сотни солдат — ранены. Таким образом, из почти 500 парашютистов 420 оказалось выбито из строя к вечеру первого дня высадки.

1-й батальон 1-го парашютно-десантного полка должен был высаживаться в районе Гурнеса, в 3—4 км восточнее 2-го батальона, где находилась радиостанция и РЛС, охраняемая взводом «Черной стражи». Однако из четырех рот лишь одна была высажена вовремя (около 16 часов), две другие — с опозданием на три часа; четвертую роту в этот день высадить вообще не удалось. Лишь в 19.40 сюда прибыл сам командир высадки полковник Бройер. Он сразу же выслал усиленный взвод лейтенанта Блюхера на восток для атаки аэродрома совместно с частями 2-го батальона. Взвод Блюхера с наступлением темноты сумел обойти позиции «Черной стражи» по берегу и достиг восточного края летного поля. Здесь взвод был блокирован превосходящими силами противника и к утру уничтожен при помощи танков. Сам лейтенант Блюхер был убит, остатки его людей утром отошли к восточному склону высоты 182 («гребень AMES»).

3-й батальон 1-го парашютно-десантного полка под командованием майора Шульца приземлился километрах в пяти западнее 1-го батальона, на западной и южной окраинах самого Гераклиона, где стояли греческие части. 2-й батальон 2-го парашютно-десантного полка (капитан Ширмер) приземлился еще западнее, в 3 км от Гераклиона, и выставил заслоны к западу, ожидая атаки оттуда.

Местность в районе Неа-Аликарнассоса к 21.30 британцам удалось очистить от противника, после чего с наступлением темноты бой прекратился. В районе самого Гераклиона обстановка сложилась хуже для обороняющихся: воспользовавшись замешательством греков, часть парашютистов проникла в город и завязала уличные бои. Несмотря на подход британских подкреплений, в 22.30 парашютистам удалось достичь гавани. К утру 21 мая немцев наконец-то удалось выбить из центра города, но часть парашютистов продолжала удерживать его южную окраину.

В целом высадка в Гераклионе оказалась крайне неудачной: немцы понесли большие потери (особенно во 2-м батальоне) и не достигли ни одной из своих целей. Потери гарнизона были минимальны; более того, британцам досталась не только часть сброшенного немецкого вооружения, но и немецкое сигнальное оборудование и коды. Выяснив от пленных немецкую систему условных сигналов, британцы получили возможность подавать самолетам, сбрасывающим снабжение для десантников, ложные указания, так, чтобы это снабжение попадало не к парашютистам, а к их противникам. Позднее немцы очень обижались на эту тактику, называя ее нарушением законов и обычаев войны.



ИТОГИ ПЕРВОГО ДНЯ

Итак, в первый день на Крите было высажено около 7500 человек — около 4 тысяч в Кании и Малеме и порядка 3,5 тысячи в районе Ретимнона и Гераклиона. Ни в одном пункте выполнить свои задачи десантникам не удалось, даже в Малеме они заняли только часть аэродрома. При этом парашютисты понесли серьезные потери, особенно тяжелые в районе Малеме. Можно предполагать, что к вечеру в строю десантников оставалось не более 5—6 тысяч человек, из них в районе Малеме и Кании — не более 3 тысяч, а скорее всего и того меньше. При этом Фрейбург имел в районе залива Кания и бухты Суда, то есть на расстоянии не более 15—20 км от места десанта, как минимум 20 тысяч человек. Перебросить их за ночь к Малеме — и немцы, не имеющие артиллерии, не успевшие даже отрыть окопов, испытывающие острый недостаток в боеприпасах, будут просто-напросто раздавлены еще до темноты...

Однако Фрейбург этого не сделал. Он все еще боялся высадки морского десанта — и не снял войска с побережья. Это поведение напоминает поведение генерала Уэйвелла на Коррехидоре год спустя. Тогда американский командующий не смог перебросить резервы к месту высадки крошечного десанта японцев из-за того, что все его войска ожидали высадки противника на других участках побережья — и на этом основании предпочел сдаться...

Штаб 2-й новозеландской дивизии Паттика правильно оценил высадившиеся западнее Кании силы: один парашютный полк в районе Малеме, и один — к югу от Галатаса. Однако срочных мер для ликвидации выброшенного десанта принято не было. Более того, на совещании командования 5-й бригады в штабе 23-го батальона около 2 часов ночи было принято решение вывести 22-й батальон из полуокружения и поставить две его уцелевших роты на позиции 21-го и 23-го батальонов. Таким образом, ключевая высота 107 была оставлена добровольно! Правда, это укрепило позиции новозеландцев у деревни Пиргос, откуда летное поле тоже можно было держать под пулеметным обстрелом, но с куда менее удачного ракурса. Наконец, аэродром также обстреливался с позиций 27-й артиллерийской батареи южнее Пиргоса.

Тем не менее именно решение Харгеста о выводе 22-го батальона с высоты 107, принятое в ночь на 21 мая 1941 года, стало первым кирпичиком в фундамент одного из самых жестоких поражений британских вооруженных сил.

Вечером 20 мая соединение «С» контр-адмирала Кинга (два крейсера, три эсминца) вышло для ночного поиска у северо-восточного побережья Крита. Действовавшее вместе с ним соединение «Е» (три эсминца) получило приказ обстрелять итальянский аэродром на Скарпанто. В 20.40 (по Гринвичу) корабли Кинга были атакованы сначала итальянскими торпедоносцами, а затем шестью торпедными катерами. Обе атаки не удались, но и итальянские катера ушли из-под огня крейсера «Найяд» и эсминцев. Тем временем эсминцы в 2.45 начали обстрел Скарпанто, а затем осмотрели бухты на восточном побережье острова и ушли на юг. Позднее выяснилось, что на аэродроме Скарпанто в результате обстрела были повреждены два бомбардировщика Do. 17.

Ночной обстрел аэродрома был великолепным ходом, позволяющим нанести ущерб вражеской авиации силами флота, при этом не подвергая корабли никакому дополнительному риску. Однако возникает вопрос: почему для обстрела аэродрома были направлены не крейсера с их 152—133-мм артиллерией, а три эсминца, имевшие в сумме всего 16 120-мм орудий? В этих водах англичане не могли встретить ничего крупнее итальянского миноносца, поэтому участие крейсеров в ночном поиске не было обязательным — зато их орудия могли бы нанести куда более существенный урон вражескому аэродрому. Создается впечатление, что британскому морскому командованию немецкая авиация в это время еще не казалась столь грозным противником.



21 МАЯ — ВТОРОЙ ДЕНЬ ВЫСАДКИ

За ночь с 20 на 21 мая немцам в районе Малеме удалось провести перегруппировку своих сил. К счастью для парашютистов, до самого утра английские командиры ни в одном из пунктов не предприняли никаких активных действий, позволив десантникам улучшать свои позиции.

Утром этого дня Штудент в Афинах принял решение, перекрывающее ему пути к отступлению: невзирая на потери, бросить все силы в Малеме — и как можно быстрее. Для руководства войсками сюда вместо раненого Мейндля был направлен полковник Рамке. Парашютисты должны были сбрасываться с минимальной высоты, горные егеря 85-го горнострелкового полка — десантироваться посадочным методом, невзирая на потери в самолетах. «Юнкерсы» вновь поднялись в воздух...

Из приказа, найденного у одного из убитых немецких офицеров, следовало, что главной целью высадки является именно Кания. Поэтому в первый день боев штаб Фрейберга не обращал особого внимания на положение в секторе Малеме. Однако на рассвете Фрейберг получил тревожное сообщение, что немецкие транспортные самолеты начали садиться в песчаном русле реки Тавронитис и на пляж западнее ее устья, вне зоны действенного пулеметного огня. На самом деле это был всего один самолет — после разгрузки он взял на борт генерала Мейндля и других раненых, и смог подняться в воздух.

Затем немцы попытались использовать и сам аэродром Малеме. Первый «Юнкере» приземлился налетном поле в 8.10 по лондонскому времени и, несмотря на огонь девяти орудий 27-й батареи, смог разгрузиться и взлететь. Другим машинам, которые попытались сесть на аэродром, повезло гораздо меньше — часть их была сбита еще в воздухе, часть была уничтожена артиллерийским огнем уже на земле, часть просто не смогла взлететь с изрытого воронками аэродрома... Вновь подняться в воздух удалось лишь примерно половине машин, остальные остались торчать на аэродроме, загромождая взлетную полосу.

С рассветом над Малеме появились «Мессершмитты-110», начавшие штурмовку английских позиций по целеуказанию с земли. В 10 часов утра по Берлину немецкие пикировщики атаковали Галатасские холмы, вслед за этим десантникам на парашютах были сброшены контейнеры с боеприпасами.

В первой половине дня обе стороны не предпринимали активных действий, лишь севернее Галатаса рота 19-го батальона при поддержке эскадрона новозеландской конницы попыталась атаковать занятый немцами Кладбищенский холм, но была отброшена. Такая низкая активность была на руку немцам, давая им возможность проводить перегруппировку и постепенно наращивать силы. Английские источники объясняют это бездействие постоянной угрозой с воздуха, однако «мессершмиты» не могли висеть в воздухе постоянно, а пикировщики предназначались для атаки точечных целей, но не пехоты.

В 15.40 в секторе 28-го маорийского батальона была зафиксирована выброска еще некоторого количества парашютистов. Примерно в это же время парашютисты штурмового десантного полка атаковали деревню Пиргос, выбили из нее новозеландцев и отбросили их к востоку, на Платаниас. Теперь противник был отброшен от аэродрома и больше не мог обстреливать его из стрелкового оружия. Сразу же после этого, около 16 часов, несмотря на продолжающийся артиллерийский обстрел, начался постоянный прием самолетов с частями 85-го горнострелкового полка на взлетную полосу Малеме.

Высадившись с парашютом во второй половине дня 21 мая, новый командующий десантными силами полковник Рамке сразу же отдал егерям распоряжение: обойти фланг противника по горам южнее Малеме, попытаться уничтожить позиции его артиллерии, обстреливающей аэродром, а далее соединиться с 3-м парашютным полком у Кании. К вечеру немцами был окончательно очищен от противника район Малеме, английская артиллерия могла обстреливать аэродром только непрямым навесным огнем, что значительно снизило точность ее стрельбы.

Удивляет бездействие британских командиров в этот день. Имея многократно превосходящие силы, они не предприняли ни одной сколько-нибудь серьезной атаки против захваченных немцами позиций. Особенно странным выглядит бездействие 5-й новозеландской бригады Харгеста в районе Малеме: ее командир без всяких приказов сверху должен был понимать, что контроль над аэродромом означает для противника возможность беспрепятственно получать снабжение и подкрепление по воздуху. «Вечером второго дня вторжения ситуация балансировала на лезвии ножа, — патетически констатирует дневник боевых действий 5-й горнострелковой дивизии. — Мощная британская контратака могла переломить ситуацию и обернуться для нас полным разгромом».

Однако Харгест медлил, ожидая приказов сверху. А Фрейберг лишь во второй половине дня 21 мая наконец-то принял решение на переброску в район Кании 7-го австралийского батальона, стоявшего в Георгиополисе (между Судой и Ретимноном). Однако он должен был лишь сменить 20-й батальон 10-й новозеландской бригады между Канией и Галатасом, дабы высвободить его для усиления 5-й бригады. Новозеландцев предполагалось перебросить к Пиргосу на машинах. Вместе с ними сюда же подтягивались 3-й австралийский дивизион полевой артиллерии (пехота) и противотанкисты из 106-го полка британской конной артиллерии. Фрейберг все еще ждал удара с моря, поэтому сохранял мощную группировку в районе бухты Суда, не сделав попытки сосредоточить все наличные силы, дабы ликвидировать самый главный и наиболее опасный немецкий плацдарм.

Атака должна была начаться ночью. План был таков: 20-й батальон двигался на Пиргос между дорогой и берегом, 28-й батальон с тремя легкими танками — по дороге слева от него. С полуночи до 2.30 утра атаку предполагалось поддерживать налетами бомбардировщиков из Египта по району Малеме.

К югу от Кании в этот день царило затишье. Атака 3-го парашютного полка немцев на Галатасские холмы, несмотря на поддержку пикировщиков с воздуха, окончилась неудачей, после чего активных действий стороны не предпринимали, немцы — из-за отсутствия сил, британцы — из-за нерешительности командования и плохой организации управления войсками.

В Ретимноне с раннего утра шли тяжелые бои. Первая атака австралийцев на холм «А» (в шестом часу утра) оказалась неудачной, но около 9 часов утра, подтянув свежие силы, части полковника Кэмпбелла, оставшегося в качестве командующего сектором[163], вновь атаковали немцев и сбили их с холма, взяв 59 пленных и вновь захватив артиллерийские позиции.

Теперь основные немецкие силы здесь оказались сосредоточены в двух пунктах. К востоку от холма «А» они укрепились в районе Ставроменоса, используя в качестве опорного пункта фабрику оливкового масла с крепкими каменными стенами. Западнее аэродрома немцы сконцентрировались вокруг деревни Периволия и холма «С» между Платанесом и Ретимноном. Здесь их опорным пунктом стала церковь Святого Георгия и кладбище при ней, обнесенное каменной стеной. Хуже всего, что в обеих этих пунктах они перехватывали дорогу — на восток от аэродрома к Гераклиону и на запад к Ретимнону.

Несмотря на ослабление австралийских сил, полковник Кэмпбелл также предполагал следующей ночью (на 22 мая) сосредоточить силы для контратаки. Однако все атаки на Ставроменос в последующие дни оказались безуспешными, несмотря на то что британцам удалось отремонтировать брошенные танки и ввести в строй 75-мм батарею на холме «А».

Утром 23 мая Фрейберг направил в Ретимнон роту «коммандос» с двумя 42-мм противотанковыми пушками, чтобы очистить от немцев дорогу к аэродрому. Около 8 часов вечера рейнджеры достигли Ретимнона, где встретили капитана Лергесснера, отправленного Кэмпбеллом в штаб Фрейберга через горы с донесением и для получения инструкций. Несмотря на предупреждения Лергесснера, рейнджеры атаковали немцев у Периволии, были разгромлены и вместе с капитаном отступили обратно к бухте Суда.

Лишь утром 26 мая фабрика оливкового масла была взята штурмом, при этом захвачено 82 пленных (из них 42 раненых). Таким образом, «восточная» группировка немцев была полностью уничтожена, сумели отступить в горы только около 30 парашютистов, в том числе 3 офицера. В распоряжении британских войск в районе Ретимнона скопилось свыше 500 немецких пленных, в том числе около 300 раненых. Однако все атаки на деревню Периволия 27 мая закончились неудачей, при этом были окончательно потеряны обе «Матильды».

Серьезной проблемой Кэмпбелла в ходе боев было отсутствие шифров для радиосвязи со штабом Фрейбурга. Поэтому радиопереговоры можно было вести только «клером», то есть открытым текстом — с риском, что их перехватит противник.

Под Гераклионом лишь к утру 21 мая немецким командирам удалось собрать свои разбросанные по холмам подразделения и привести их в порядок. Около 9 утра 21 мая попытались атаковать Восточный холм, прикрывающий подходы к аэродрому с юго-востока, а также продвинуться к городу с юга по Кносской дороге. Обе атаки были отбиты.

Однако в самом городе немцам повезло больше. Хотя командир 3-го батальона майор Шульц не получил отданного по радио приказа полковника Бройера поддержать утреннюю атаку на аэродром ударом с запада, он по своей инициативе решил атаковать город, увязав удар с утренним налетом бомбардировщиков.

Атака началась в 10.30 (по Берлину) двумя группами — лейтенанта Эггера и лейтенанта Беккера, ворвавшимися в город соответственно через западные и северные ворота. После пяти часов тяжелых уличных боев группа Эггера смогла пробиться к гавани и захватить здесь старый венецианский форт. Этот успех крайне сильно повлиял на настроение оборонявших город греков, у которых вдобавок почти кончились боеприпасы. Около 17 часов (по Берлину) греческий командир предложил сдать город, и лишь давление со стороны англичан сорвало переговоры с немцами.

Чеппел был вынужден срочно направить для руководства войсками в Гераклионе своих офицеров и перебросить сюда два британских взвода: один — от йоркцев, другой — от лейстерцев. Перегруппировав греков и перевооружив трофейным оружием, британцы к утру 22 мая смогли вновь выбить немцев из города. Основной причиной неудачи было решение командира 2-го батальона 2-го парашютного полка капитана Ширмера, выделившего в помощь Бройеру только два взвода.

После 17 часов 21 мая немцы под Гераклионом получили подкрепление — одиннадцать транспортно-десантных самолетов сбросили полторы сотни парашютистов к востоку от «Ист-Вади». Однако немецких сил явно недоставало для получения перевеса над противником. Англичане твердо удерживали аэродром и территорию вокруг него.



Тем временем активизировалась немецкая авиация. В 9.35 по Берлину немецкие пикировщики и итальянские торпедоносцы атаковали в 40 милях юго-западнее мыса Матапан английскую эскадру в составе двух линкоров, двух крейсеров и восьми эсминцев — это было соединение «А1» вице-адмирала Роулингса и соединение «В» кэптена Роули, двигавшиеся в этот момент совместно (Роули только что закончил безуспешный ночной поиск к северу от Крита и вернулся к главным силам). Вскоре к ним присоединилось и соединение «D» адмирала Гленни. Атака закончилась безрезультатно, по английским данным немцы потеряли два самолета.

Во второй половине дня 21 мая немецкая авиация вновь совершила налет на группу английских кораблей западнее Крита — соединение Гленни сообщило об атаке четырех Ju.88, из которых были сбиты три. Таким образом, результативность германской авиации в этот день оказалась весьма низкой — незначительные повреждения получили только крейсера «Аякс» и «Орион». Самым серьезным последствием оказался высокий расход боеприпасов, особенно зенитных, но в тот момент это еще не казалось особо важным. Гленни даже написал в своем рапорте: «Приятное начало ночных операций!»

Однако восточнее Крита дела обстояли не столь хорошо. Соединение «С» уходило на юг через пролив Касо, еще затемно к нему присоединился пришедший из Александрии крейсер ПВО «Калькутта», а после полудня — однотипный «Карлайл». С 9.50 (по Гринвичу) корабли подвергались непрерывным атакам немецких и итальянских самолетов, в итоге эскадренный миноносец «Джуно» в 12.49 получил бомбу с итальянского горизонтального бомбардировщика. Бомба угодила в артпогреб, эсминец взорвался и затонул; спасти удалось только половину экипажа — 97 человек.

К этому времени первый отряд немецких транспортных судов, который должен был доставить в залив Кания тяжелое вооружение, уже находился южнее острова Милос. Группу из 25 самых быстроходных судов возглавлял итальянский миноносец «Лупо» водоизмещением в 680 тонн[164]. «Быстроходность» означала, что сборище рыбачьих каиков и каботажных пароходиков могло держать скорость до 7 узлов. На каждом каике находилось около сотни человек. Всего десант насчитывал порядка 2300 человек из состава 5-й немецкой горной дивизии: 3-й батальон 100-го полка, тыловые и вспомогательные части. Здесь же находилось какое-то количество солдат итальянского полка «Сан-Марко». Управлялись суда пехотными офицерами с помощью ручных компасов.

Требовалось до темноты пройти 70 миль, отделявших Милос от Крита. Увы, адмирал Шустер, командующий несуществующими германскими морскими силами в греческих водах, был дезинформирован утренними сообщениями разведки о присутствии английских кораблей севернее острова, около 10 часов (по Гринвичу) он приказал командиру «Лупо» капитану 2-го ранга Мимбелли остановиться и повернуть назад. Храбрый итальянец отказался возвращаться, а вскоре выяснилось, что тревога была ложной. В итоге немецкое командование решило не отзывать десантный отряд. Но из-за задержки в полтора-два часа достигнуть берега до наступления темноты стало уже невозможно.

Самолет-разведчик из 39-й эскадрильи королевских ВВС обнаружил десантный отряд во второй половине дня, после чего его судьба была предрешена. Адмирал Каннингем приказал соединениям «В» и «D» с наступлением темноты войти в Эгейское море через пролив Антикитера и уничтожить десант.

В 23.30 по Гринвичу (22.30 по Берлину), когда отряду Мимбелли оставалось еще 18 миль до берега и с корабликов уже видели окрашенные закатным солнцем вершины критских гор, соединение «D» контр-адмирала Гленни (3 крейсера — «Дидо», «Орион», «Аякс», 4 эсминца — «Янус», «Кимберли», «Хэсти» и «Хируорд») обнаружило немецко-итальянский конвой. Дальнейшее может служить прекрасной иллюстрацией того, как проходила бы операция «Морской лев» — будь она осуществлена на практике.

Казалось, что английская армада должна просто раздавить десантный отрядик. Но не тут-то было. Мощь крейсеров и эсминцев оказалась избыточной против сборища мелких суденышек, а в наступившей темноте даже радиолокатор не помогал разобраться в происходящем. Бой превратился в беспорядочную стрельбу, которая показалась англичанам избиением младенцев. Увы, им не удалось даже потопить «Лупо»: хотя «Аякс» доложил о его уничтожении, миноносец получил 18 попаданий, но уцелел.

Около 2 часов ночи (то есть спустя 2,5 часа после начала бойни) контр-адмирал Гленни прекратил стрельбу и направил свой отряд на запад. Англичане заявили о том, что в конвое находилось около 50 судов и в итоге его разгрома было уничтожено 4000 немцев. Это оказалось сильным преувеличением. Большинство судов было потоплено[165], снаряжение пошло ко дну, но солдаты продержались на воде до ухода англичан, возвращения храброго «Лупо» и прибытия итальянских катеров. Утром к спасательной экспедиции присоединились немецкие гидросамолеты.

Всего к 28 мая спасенными числились 1665 человек, включая 21 итальянца, после этой даты их число могло увеличиться весьма незначительно. С другой стороны, по немецким отчетным данным, из 2331 немца погибло лишь 324 человека — 13 офицеров и 311 солдат. Эти цифры не сходятся с числом спасенных, а главное — не учитывают погибших итальянцев. В целом можно считать, что потери составили 700—800 человек. До берега добрались только 52 егеря без тяжелого вооружения — слабое подкрепление для сражавшихся под Малеме и Канией...

Однако главным результатом боя можно назвать катастрофический расход боеприпасов на британских кораблях: «Дидо» истратил 70% боезапаса, «Орион» — 62 %, «Аякс» — 58 %. А пополнить его можно было только в базе — поэтому Каннингем приказал Гленни уводить соединение «D» в Александрию. Так победа над сборищем каиков вывела из игры значительную часть британских морских сил...



22 МАЯ — ТРЕТИЙ ДЕНЬ ВЫСАДКИ

Лишь утром 22 мая британское командование наконец-то сумело организовать контрудар в направлении аэродрома Малеме силами 5-й новозеландской бригады и 20-го батальона из состава 10-й бригады. Наступление началось около 7 утра. 20-й и 28-й батальоны при поддержке четырех танков и нескольких танкеток «Карден-Ллойд» атаковали деревню Пиргос, заняли ее и почти достигли аэродрома. До летного поля оставалась сотня метров, когда новозеландцы залегли под ураганным огнем немцев. Левее 21-й батальон наступал на высоту 107 и деревню Ксамудохори. К половине девятого ему удалось занять аэродромную радиостанцию и ворваться в деревню, однако взять высоту новозеландцы не смогли.

Однако атака противника не помешала аэродрому Малеме начать прием самолетов с новыми подкреплениями. Немецкие десантники, выскакивая из «Юнкерсов», сразу же вступали в бой. К полудню 22 мая немцам в районе Малеме удалось добиться перевеса и отбросить новозеландцев от аэродрома обратно к деревне Пиргос. В этом бою было подбито несколько английских легких танков. Как сообщало донесение XI воздушного корпуса: «Противник неожиданно атаковал от Пиргоса к Малеме при поддержке танков. Организованная капитаном Герике контратака отбросила врага назад к Пиргосу. Однако высоты к югу от Пиргоса остались в его руках».

Судя по всему, утренний бой за аэродром стал еще одним решающим моментом битвы за Крит. Если бы Фрейберг бросил в атаку все свои резервы, а не один свежий батальон, сопротивление противника удалось бы переломить. Но 7-й австралийский батальон, переброшенный накануне из Георгиополиса, остался под Канией в составе 10-й новозеландской бригады, а большинство морских пехотинцев из MNBDO все так же обороняли бухту Суда и вместе с уэльским батальоном добивали остатки немецких десантников на полуострове Акротири. Лишь 700 человек из них в этот день были объединены в морской батальон под командованием майора Гаррета, направленный против немецкой группы «Кания».

К этому моменту фронт к югу от Кании и по долине текущего здесь ручья до деревни Периволия занимали 8-й австралийский батальон, 2-й полк австралийской полевой артиллерии, рота «коммандос» и 2-й греческий полк. При этом с севера против группы «Кания» держали фронт 10-я и 4-я австралийские бригады, а с юга — 8-й греческий полк. Таким образом, против трех неполных батальонов 3-го парашютного полка было сосредоточено как минимум 12 батальонов (из них два греческих). И вся эта группировка практически бездействовала целый день! Более того — никто даже не попытался перебросить часть ее в сектор Малеме, хотя именно там решался исход сражения.

Лишь около 3 часов дня 19-й новозеландский батальон, наступая по дороге от бухты Суда, попытался с юга обойти немецкие позиции в районе тюрьмы и занять здесь господствующие высоты, но был отброшен. Около 19 часов немцы сами нанесли удар в направлении Галатаса, продвигаясь в 600 метрах восточнее дороги, ведущей от тюрьмы на север. Киппенбергер бросил в контратаку отряд греческих ополченцев под командованием капитана Форрестера и отбил нападение. Этот эпизод еще раз продемонстрировал высокие боевые качества греков, которым не хватало лишь организованности и опытных решительных офицеров.

Увы, в отличие от британских командиров немцы времени не теряли. Около 16 часов им удалось достичь крупного успеха — майор Гельман с усиленной разведгруппой 3-го парашютного полка, обойдя по горам правый фланг 10-й новозеландской бригады западнее Галатаса, занял высоты у деревни Сталос в тылу 5-й новозеландской бригады[166]. Немцы перехватили дорогу, по которой шло снабжение английским войскам под Малеме, попутно захватив английскую автоколонну, двигавшуюся из Суды с подкреплением и боеприпасами.

Вечером 22 мая немецкое командование на Крите вновь сменилось: в Малеме прибыл командир 5-й горнострелковой дивизии генерал-майор Юлиус Рингель со своим штабом. Он принял на себя командование всей немецкой группировкой в западной части острова. За этот день, вдобавок к 1-му батальону 100-го полка, посадочным путем было переброшено еще три батальона — 2-й из 100-го полка и 1-й из 85-го полка 5-й горнострелковой дивизии, а также 95-й саперный батальон. Одна из захваченных 20 мая «Матильд» использовалась в качестве тягача для оттаскивания в сторону разбитых самолетов, загромождавших взлетную полосу.

Рингель реорганизовал свои силы в три группы, которыми командовали майор Шётте, полковник Рамке и подполковник Утц. Первая (95-й саперный батальон) должна была прикрывать Малеме с запада и юга. Вторая, состоявшая из парашютистов десантно-штурмового полка, должна была наступать в направлении Кании вдоль шоссе. Третью группу (три батальона горных стрелков, не вполне точно обозначенную немцами как 100-й горный полк) предполагалось отправить в обход левого фланга противника по горам для соединения с 3-м парашютно-десантным полком, оборонявшимся в районе тюрьмы.

Во второй половине дня Фрейберг приказал вновь атаковать аэродром. Но прежде чем этот приказ был выполнен, в штаб 2-й новозеландской дивизии поступило известие о том, что немецкий отряд перерезал шоссе из Кании к Малеме, оседлав таким образом коммуникации 5-й бригады.

Дальнейшие решения британского командования не поддаются здравому осмыслению. Вместо того, чтобы взять часть сил из 4-й или 10-й бригады и очистить дорогу, вечером на совещании Паттика с начальником штаба Фрейберга полковником Стюартом принимается совершенно необъяснимое решение — отвести 5-ю бригаду от аэродрома на линию реки Платаниас, то есть на 4 км назад от аэродрома. «По сути это решение, принятое около 10 часов вечера 22 мая, означало потерю острова Крит, — пишет Кэвин Лонг. — После этого враг мог использовать летное поле без помех».[167]

В ночь на 23 мая Фрейберг по радио совещался с Уэйвеллом. Последний сообщил, что из-за активности вражеской авиации и риска потерь больше не сможет посылать войска эсминцами в бухту Суда, но готов продолжать высадку подкреплений в районе Тимбакиона для последующей переброски их к Гераклиону. Уэйвелл предложил, чтобы войска из Гераклиона были перемещены в Ретимнон, а из Ретимнона — в район Кании. На это Фрейберг сообщил, что у него имеются всего 150 полуторатонных грузовиков и еще 117 других транспортных средств, и что приморское шоссе перерезано немцами восточнее и западнее Ретимнона.

«(1) Я не имею возможности удержать все тыловые районы и береговую линию; (2) мои войска не могут сражаться без отдыха.

Поэтому мне придется занять сокращенную линию фронта. Теперь враг приближается к равенству с нами в численности... но мы сможем сражаться, пока будем иметь надежное снабжение».

Заметим, что до вечера 22 мая немцы высадили в районе Малеме и Кании 10 батальонов, часть из которых к этому времени понесла очень серьезные потери. Фрейберг же изначально имел в этом районе до 20 подразделений батальонной численности, некоторое количество более мелких подразделений, артиллерию, танки, силы MNBDO, а также четыре греческих полка. Еще один батальон в ночь на 22 мая был переброшен из Георгиополиса.

Превосходство имперских войск над противником все еще было как минимум двукратным, а с учетом греческих войск — даже трехкратным. Проблема британцев была не в численности, а тем более не в снабжении или оснащении — а в неумении должным образом распределить свои войска, сосредоточить нужное количество сил на главном направлении и скоординировать действия отдельных частей. С вечера 22 мая к этой проблеме добавился психологический фактор: неверие командования в возможность победы.

Впоследствии, уже в немецком лагере, командир 7-го австралийского батальона полковник Уолкер записал в своем дневнике слова, сказанные ему немецким полковником из горных егерей:

«Он сказал, что наши генералы делали все, чтобы помочь ему. Он не может понять, почему мы постоянно зарывались в землю и не атаковали, никто из нас. Он сказал, что наша контратака у Суды[168] была единственным достойным сражением, которое мы дали...»[169]

Тем временем немецкие транспортные самолеты сбрасывали на парашютах снабжение и боеприпасы войскам у Ретимнона и Гераклиона. В районе Ретимнона 2-й парашютный полк, невзирая на отсутствие артиллерии (у немцев здесь оставались лишь 37-мм противотанковые пушки и одно легкое пехотное орудие), смог отбить атаку англичан. У Гераклиона активных действий 22 мая не было, британские войска укрепляли свои позиции и занимались сбором трупов. По утверждению английских источников, в этот день было захоронено 1250 немцев, причем собраны отнюдь не все убитые. По сообщению греческого командира, западнее города немцы пытались атаковать позиции греков, гоня перед собой толпу женщин и детей, но вынуждены были отказаться от этого метода ведения войны, когда греки пригрозили расстрелять всех военнопленных.

Однако главные события 22 мая развернулись на море. Еще до рассвета 22 мая с Милоса вышел второй конвой для Крита — 38 небольших судов под охраной итальянского миноносца «Сагиттарио». Этот конвой предназначался для доставки снаряжения и подкреплений в Гераклион, он вез 2-й батальон 100-го горного полка и отдельные части.

Однако адмирал Каннингем, обеспокоенный событиями прошлого дня, приказал своим флагманам не прекращать поиска десантных судов противника после рассвета. Поэтому соединение «С» контр-адмирала Кинга не развернулось утром на обратный курс, как сделало это накануне, а пройдя Гераклион, повернуло на юг к острову Милос. С 8 утра (по Берлину) над ним появились германские бомбардировщики, но особого ущерба пока не наносили, и Кинг двигался вперед. Теперь у него были 4 крейсера («Перт», «Наяд», «Калькутта», «Карлайл») и 4 эсминца («Кингстон», «Кандагар», «Нубиен» и «Джюно»). Увы, «Карлайл» из-за неисправности в машине мог держать ход только в 20 узлов (вместо штатных 29) и поэтому оказался скорее обузой для соединения, несмотря на свои 8 четырехдюймовых зениток.

В 11.10 (по Берлину) в 20 милях южнее острова Милос соединение Кинга встретило немецкий конвой и с 70 кабельтовых открыло по нему огонь. Конвой сразу же повернул на обратный курс, британцы бросились в погоню — но тут на сцене вновь появились немецкие бомбардировщики, и Кинг приказал повернуть назад, а затем развернулся на запад, на соединение с линейными силами Роулингса.

Морской бой опять кончился ничем — но день еще начинался, и основные события были впереди. Ju.88 с аэродрома в Элевсисе и Do. 17 из Татоя (севернее Афин) атаковали соединение «С» на протяжении двух с лишним часов. Горизонтальные бомбардировщики не отличались особой меткостью, но около 13 часов по берлинскому времени им удалось наконец-то положить сразу целую серию бомб рядом с флагманским кораблем Кинга, крейсером «Наяд». Часть орудий была выведена из строя, но главное — началась фильтрация воды через поврежденную обшивку и несколько отсеков оказались затоплены. Примерно тогда же и без того «хромой» «Карлайл» получил бомбу прямо в мостик, был убит командир корабля кэптен Хэмптон.

В 13.25 (12.25 по Лондону) Кинг сообщил Роулингсу, что его флагман поврежден и ему требуется помощь. И вместо того, чтобы отходить на юг, соединение «А1» вместе с только что присоединившимися к нему двумя крейсерами соединения «В» двинулось навстречу бомбардировщикам противника...

Эскадры встретились в начале второго по Лондону. Но незадолго до этого соединение Роулингса также подверглось немецкой атаке. На этот раз жертвой стал линкор «Уорспайт» — в него попало несколько бомб (считается, что с Me. 109), они уничтожили четырех- и шестидюймовые батареи правого борта и вызвали пожар во внутренних помещениях. Погибло 43 и было ранено 69 моряков, линкор снизил ход до 18 узлов.

Однако худшее было еще впереди. По непостижимой британской системе старшинства Кинг, хоть и был всего лишь контр-адмиралом, оказался старше командующего соединением линкоров вице-адмирала Роулингса и вступил в командование объединенным отрядом. Он решил не отходить на юг, а продолжить поиск вражеских конвоев и отдельных судов, пытающихся доставить войска и снаряжение на Крит. Формально это было правильное решение — но оно привело к тяжелым последствиям. Уж лучше было бы оказать огневую поддержку британским войскам, отчаянно сражающимся у Малеме и Кании...

Почти сразу же после соединения эскадр Кинг отослал эсминец «Грейхаунд» для перехвата обнаруженного возле острова Антикитера крупного греческого каика. Эсминец выполнил задание — но в 13.51 был атакован сразу восемью пикировщиками, получил три бомбы и начал быстро тонуть кормой вперед.

Тут же налетели немецкие истребители: «белокурые рыцари рейха» с чисто рыцарской жестокостью и нерыцарской методичностью начали расстреливать еще державшихся на воде моряков — так, в единственном вельботе, который удалось спустить, было убито 20 человек, в том числе первый помощник лейтенант Скотт; спасся лишь один матрос, вовремя бросившийся за борт.

Кинг приказал «своим» эсминцам «Кингстон» и «Кандагар» спасать уцелевший экипаж, а через несколько минут отправил вслед за ними оба крейсера соединения «В» — «Глостер» и «Фиджи». Если первый приказ был в принципе правилен, то второй был явной ошибкой, вызванной неожиданной сменой командования: Кинг не знал, что крейсера почти исчерпали зенитный боезапас и были практически беспомощны перед немецкими самолетами. А сообщить ему об этом сразу никто не смог или не догадался. Тем временем «Кингстон» и «Кандагар», не выдержав воздушных атак, прекратили спасательную операцию и повернули к своему отряду, под прикрытие противовоздушного ордера эскадры. Таким образом возникла неразбериха.

Увы, единый ордер ПВО кораблям двух соединений выстроить не удалось, а к началу третьего часа дня (по Лондону) и у самих кораблей Кинга подошел к концу зенитный боезапас. Тогда он попросил Роулингса держать свои линкоры поближе, чтобы они могли прикрыть крейсера зенитным «зонтиком». В результате скорость эскадры снизилась до 18 узлов. Лишь теперь Роулингс сообщил Кингу, что на крейсерах соединения «В» почти отсутствует боезапас. После этого Кинг, очевидно, совсем растерявшись, ударился в другую крайность — он объявил всем кораблям, что они могут действовать по обстановке и отходить без приказа, если сочтут это нужным. Таким образом был сделан первый шаг к полной утрате управления эскадрой, в результате чего она распалась на несколько отдельных групп, иногда удалявшихся друг от друга на десятки миль. Уже возвращаясь к основным силам, в 15.27 по Лондону крейсер «Глостер» получил две бомбы, одна из них повредила котельное отделение, вторая уничтожила кормовой ПУАЗО и снесла грот-мачту. В течение следующих минут в крейсер попали еще несколько бомб, он начал терять ход. В 15.43, после трех сильных взрывов, «Глостер» медленно повалился на борт и начал медленно погружаться в воду. Окончательно затонул он лишь через полтора часа, находясь в 9 милях от острова Пори. Последний приказ Кинга опять сыграл свою роль: шедший вслед за «Глостером» крейсер «Фиджи» не остановился для спасения экипажа собрата, видимо, посчитав это слишком опасным, а лишь сбросил на воду спасательные плотики. Узнав о случившемся, адмирал Роулинсон уже ночью направил к месту гибели крейсера три эсминца, но они, прибыв сюда лишь к утру, никого уже не нашли. В итоге погибло 660 человек, лишь 65 было поднято с воды немцами и взято в плен. Тело командира корабля Генри Роули через четыре недели вынесло на африканский берег в районе Мерса-Матрух...