Ведь пальнет, психопатка! По глазам видно! Рука у нее дрожит, но надо ли испытывать судьбу? Не ровен час, пальнет и - ладно бы в лоб угодит (пуля просто срикошетит), а ну как из-за дрожи в руках она промахнется и попадет в пах?! Прости-прощай, гордость “цветного брата”! Да ну вас, леди! И - прыжок в сторону, в непроглядную ночь. Очень трудно ловить негра в темном квартале. Особенно если его там нет. Уже нет. Он уже за несколько кварталов отсюда. Знай, с кем связываться, “цветной брат”. Спецагент Скалли - всегда спецагент, даже в состоянии “наизнанку”.
Оно, конечно, попусту грозить оружием - отнюдь не показатель высокого профессионализма, как-никак! Но не станешь ведь растолковывать случайному свидетелю этого самого состояния “наизнанку”: видите ли, мистер, я агент ФБР, мы с напарником выполняли секретное задание в одном элитном ресторане, в процессе чего обожрались и облажались. Не поверил бы. И правильно бы сделал. Общественный стереотип - с ним не поспоришь. А поспоришь - проспоришь. У народа страны Бога и моей устоялся общественный стеореотип: агент ФБР - это… агент ФБР. Но никак не субтильная дамочка, которую выворачивает в придорожных кустиках.
* * *
Между тем, агенты ФБР тоже люди. Простые человеческие радости им не чужды.
Радости? Вы сказали, радости?! Это вы называете радостью?! Да чтоб наши заклятые враги по гроб жизни так радовались!
Ну-ну. Это - просто издержки. Сказано вам, леди, вашим напарником: “Довольствуйся малым”. Излишества до добра не доводят. А если игнорируешь разумный совет, руководствуясь лукавой мыслью “если нельзя, но очень хочется, то можно”,- терпи. Каждый из нас кузнец своего здоровья. Терпи - мигрень, депрессию, истерию… синдром ленивого желудка.
Вот последний, то есть синдром, для Дэйны оказался в диковинку. Доковыляв до квартиры и поскуливая от жалости к себе, проглотила две таблетки.
Не помогло. Что бы еще попробовать такое, более радикальное?
Попробуй сон, отозвался-подсказал внутренний голос. Здоровый сон - лучшее лекарство от любого недуга, в том числе и от обжорства!
Да-а, если б здоровый! В любом положении - дикий дискомфорт: сидя, стоя, лежа. Впрочем, лежа чуточку легче… Кое-как устроившись на кровати, попытаться заснуть.
Не тут-то было! Трель телефона! Какого дьявола! Кому не спится в ночь глухую?! Помимо бедняжки, скорбной животом! Кому не спится?!
Кому же, как не замечательному напарнику, другу-товарищу-брату!
– Скалли, ты?
Замечательный вопрос позвонившего в квартиру одинокой Скалли!
– Малдер! Какого дьявола!
– Хотел спросить, ты добралась? Еще один замечательный вопрос!
– Нет! С тобой говорит автоответчик! А я сплю!
– Спишь? Почему? Как ты можешь спать! Третий замечательный вопрос! Во втором часу пополуночи!
– Никак! Никак не могу! Не сплю! Уже нет!
– Вот и я… Еще нет. Понимаешь, меня не оставляет одна мысль… Она меня просто мучает! Держу пари, тебя тоже.
– Малдер, ты проиграл пари. Я мучаюсь не мыслью.
– А… чем?
– Желудком, черт побери! Доволен?! Услышал?!
– М-да. Что и следовало ожидать… Большой чи-фан, знаешь ли…
– Теперь знаю. Охо-хо…
– М-да. Плохо представляю, чем тебе помочь.
– Элементарно, Малдер! Не звонить во втором часу пополуночи, как раз тогда, когда еле-еле стала задремывать.
– Извини. Тогда не стану тебе мешать.
– О, нет! Теперь уже все равно. Уже разбудил… Охо-хо. До чего паршиво!
– М-да. Понимаю… Вот что, у тебя в доме есть виски? А еще лучше - водка. Еще лучше - русская.
– Разве что “шерри”, ликер. Бр-р-р!
– Н-нет. Надо бы покрепче.
– Покрепче не держу… Малдер? Это надо понимать как навязывание в гости? Ты что, собрался ко мне? С визитом? Вот сейчас? Напомню тебе, напарник,- амплуа “воркующие голубки” мы оставили на выходе из “Зеркального карпа”.
– Скалли! При чем тут “голубки”! Какой еще визит! Просто пытаюсь тебе помочь.
– Чем?
– Хоть чем-нибудь. Советом… Большой чифан, знаешь ли… Тяжелая пища. Водкой надо было запивать. Спирт расщепляет жиры.
– Спасибо, подсказал! Мы же там у них пили только этот… как его… “Дракон”.
– Да, байдзю. Черное пиво… А тебе там не помешало бы водки.
– Если такой умный, заказал бы!
– Я? Даме? Водки? Дурной тон!
– Правила хорошего тона тебе, значит, дороже моего здоровья.
– Да нет! Просто мы бы тогда автоматически выпали из имиджа. Кавалер, отмечая помолвку, предлагает даме водку! Вся оперативная комбинация насмарку!
– А так она не насмарку?
– Вот! Эта мысль меня и мучает. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Но если тебе сейчас невмоготу меня слушать…
– Попробую…
– Попробуй. Сосредоточься… Итак, Скалли, ты, конечно, согласна с тем, что профессионализм детектива определяется умением обнаружить множество фактов и, сопоставив их, придти к выводу. Предположим, для постройки хижины нужно сто восемьдесят бревен. Сто восемьдесят бревен, сваленные во дворе, так и останутся бревнами, пока не появится некто, пожелавший построить дом и знающий, как должным образом сложить бревна…
– Малдер! Ты о чем?
– Это как бы преамбула.
– Не надо преамбулы. Пощади. К делу, Малдер, к сути! Ради бога!
– Легко сказать, к сути. Надо подумать…
– Как и о чем думать?! Малдер!
– Вот именно! Скалли! Вот именно! Не только и не столько “о чем”, сколько “как”! Мы с тобой, изучив массу специальной литературы о технике расследования, имея многолетний практический опыт, можем ответить на вопрос “как” следующим образом… Нам сначала нужно увидеть все деревья в лесу. Затем - лес как сосредоточение деревьев. А затем - каждое отдельное дерево, чтобы вернуться к концепции леса.
– Охо-хо… Не удивительно ли, что пособия по детективному делу издаются вовсе не Службой охраны лесов США?!
– Скалли?
– Извини, Малдер. Я сейчас попробовала, и у меня сейчас не получается.
– Не получается что?
– Слушать тебя. Ощущение, как на лекции в Мэриленде - по правоведению. Слышу, но не понимаю. Проще можешь?
– Проще - сложно. У меня сейчас процесс артикуляционного мышления. Я говорю и одновременно соображаю.
– Давай все-таки не сегодня, Малдер. У меня - полный даун.
– Понимаю. Понимаю, извини… Значит, водки в доме нет?
– Нет! Не-ту!
– Н-ну, тогда… Тогда просто постарайся лечь и заснуть.
– Твоими молитвами, Малдер!
– Н-ну, извини,
– Не обижайся, Малдер. Но очень худо.
– Не обижаюсь. Постарайся заснуть. К утру должно полегчать.
– Охо-хо… Только и остается надеяться.
– Но ты запомни, на чем я остановился. Завтра я тебе эту мысль разовью. Скалли? Завтра на службе появишься?
– Если жива буду.
– Будешь, будешь!
– Охо-хо… Только и остается надеяться.
Все. Отбой. Тягуче-короткие гудки, будто сигналы “SOS”.
Вот напасть! Голос Малдера, казалось, излучал нормальное человеческое участие. Но под синдромом ленивого желудка волей-неволей заподозришь напарника в изощренном издевательстве. Зачем звонил-то, Малдер?! Просто зла не хватает!
Охо-хо… До чего ж худо!… Или еще таблетку принять? И по возможности вытянуться, баюкая и усыпляя тошноту.
Нет. Нынче у тошноты явная бессонница. Дурнота не унималась. Ага, и познабливать стало. Вот и беспричинный страх липкими пальцами ритмично сжимал желудок.
Беспричинный? А вдруг она отравилась в этом треклятом “Зеркальном карпе”? Отравили, точнее… Вряд ли. Малдер ел вместе с ней. Просто дело привычки. Большой чифан…
Озноб,однако. Холодно,холодно,холодно. Бисеринки пота на лбу. Или согреться? Лучший способ согреться - принять ванну!
* * *
Своей ванной комнатой Дэйна по праву гордилась.
Пожалуй, это было единственным местом, где она проводила часы с удовольствием, не замечая их.
Когда она показала дизайнеру первоначальный проект, тот недоуменно переспросил:
– Вы действительно хотите так, мисс?
– Да.
Дизайнер тут же привел десятки доводов, почему так нельзя.
– Я убедил вас, мисс?
– Нет.
Заказала другому дизайнеру. Америка - свободная страна. И каждый может оформлять свой дом
так, как хочет. Мисс хочет так.
Правда, второй художник несколько перестарался. Вместо одного большого, установил зеркала во все четыре стены - от пола до потолка. Впрочем, Скалли осталась довольна. Теперь, принимая душ, она не единожды отражалась в стеклах, что существенно повысило ее самооценку. Да и бороться с целлюлитом стало намного проще. Борьба на опережение. Вся фигура, как на ладони.
Само собой, напарник Малдер, впервые увидев обновленную ванную комнату, хмыкнул и неловко погладил напарника Скалли по голове:
– У тебя было тяжелое детство.
– Почему? - мгновенно взвилась Скалли.
– Потому что зеркальным аттракционом увлекаются обычно лет в шесть-семь. Потом это проходит. С возрастом. Так что… либо у тебя запоздалое развитие, либо тяжелое детство. Какой вариант выбираешь?
Скалли тогда рассердилась почти всерьез. Но ненадолго. Разве можно всерьез и надолго сердиться на Малдера! А, кстати, сегодня в “Зеркальном карпе” она просто-напросто непроизвольно прыснула - когда они оба вошли-огляделись и Малдер неподвижными губами процедил полушепотом: “О! И у них было тяжелое детство!”
…Набрав ванну и всыпав в воду успокаивающие ароматические соли, она осторожно погрузилась в обволакивающее тепло. Закрыла глаза.
Так-то лучше! Заметно лучше. Иррациональный страх отступил. Ему на смену-удивительная легкость. Впрочем, что удивительного! На тело, погруженное в воду, действует… далее по Архимеду.
Нет, и впрямь лучше! Словно и не было бессонной изнурительной ночи!
Скалли потянулась за мочалкой и…
…замерла.
Что-то не так!
Что не так?
Что-то!
Странная тишина, когда даже капля воды из крана падает бесконечно, неправдоподобно долго.
Нет, не поэтому.
Подмигивание света в плафоне.
Нет, не поэтому.
Оседающая пена, как причудливые облака из иллюминатора аэроплана.
Нет, не поэтому.
Вот!!! Отражение! В зеркале! Вот, прямо напротив, она, Скалли.
Скалли, ты ли это?
Я…
Влажные рыжие волосы, схваченные на затылке заколкой-крабом.
Бледное лицо, пунцовый рот, тени под глазами - свидетельство тяжелой ночи.
Изящная линия шеи и плеч.
Родинка на правой ключице?
Груди, холмиками выступающие над водой.
Все так. И… не так Не так!
У Скалли, как она себя ощущает, одна рука под водой, другая удобно покоится на краю ванны.
А Скалли в зеркале… увлеченно читала, манерно листая глянцевые страницы. Судя по обложке, у нее в руках журнал “Cosmo”.
(Вот напасть! “Cosmo” из тех изданий, которые она даже и в руки-то ни разу не брала. Младшенькая сестренка - та да, с нетерпением ждала каждого нового номера и, получив, зачитывала до дыр. Попытки младшенькой приобщить к миру “Cosmo” и старшую успехом не увенчались. Скалли подавай какой-нибудь медицинский вестник с последними докладами ведущих патологоанатомов страны.)
“Зеркальная” Дэйна, “двойник”, тот, что прямо напротив, перевернул очередную пеструю страницу, исподлобья глянул на Дэйну и - подмигнул!
Ой!
А что у нас слева?! Скалли, фактически не шелохнувшись, покосилась влево.
Ой!
Левое отражение… набирало номер по мобильному телефону.
Ой!
А правое? Опять же, не шелохнувшись, боковым зрением…
Ой!
Правое отражение уже, судя по кивкам головы с прижатым к уху мобильником, уже дозвонилось. Ку…куда?!
Любопытно, а что делает Скалли позади самой Скалли? Эта мысль отрезвила. Бред! Скалли затрясла головой, и все ее “клоны” будто нехотя повторили движение. Она может поклясться, что нехотя, словно через силу!
Вода подостыла. Накатила свежая волна страха. Предчувствие, предчувствие, предчувствие…
Скалли вздрогнула и резко ушла под воду - с головой. Вынырнула. Из зеркал на нее смотрела она сама. Мокрая, перепуганная. Ни журнала “Cosmo”, ни мобильника. Нет и в помине.
Вот-т-т напасть! Галлюцинация!
Да, проще всего и логичней всего предположить - просто галлюцинация! Иначе - какая-то чертовщина! А от просто галлюцинаций можно избавиться. Контрастный душ - неплохое средство…
Она поспешно выпустила воду из ванны, включила душ. Ледяная струя. Теперь кипяток, почти кипяток. Снова ледяная. Снова кипяток… Намылила губку, принялась неистово растираться - сильно, до боли, пока не засаднило.
Вся троица “клонов”-Скалли временами вела себя вполне пристойно: четко-синхронно повторяли все движения за “подлинником”. Но стоило ей ослабить внимание, выпустить кого-то из виду, как “клоны” начинали резвиться! То выгнутся, принимая соблазнительную позу. То почешутся. То направят струю душа прямо на Дэйну. Ч-ч-чертовщина! В то время, как “подлинник” намыливал левую ногу, “клон-первый” тер спинку, “клон-второй” - живот, “клон-третий” - руки. Нервы не выдержали. Зажмурившись, Дэйна нащупала полотенце, встала на коврик, быстро обтерлась и накинула халат. Только после этого нашла в себе силы снова открыть глаза.
Пар окутал относительно просторную, но, в общем-то, небольшую, как все ванные, комнату. Стекла запотели. Брошенное белье покрылось теплой росой. Влага. Духота.
Дэйна осторожно подошла к зеркальной стене и провела рукавом по туманной поверхности.
Сердце каучуковым мячиком подпрыгнуло и ухнуло вниз.
Пустота.
Или?
Из белого облака проступила агент ФБР Дэйна Скалли. И! Погрозила наманикюренным пальчиком: мол, сюда нельзя, дорогая. Губы сложились в коралловое колечко, дунули. Зеркало вновь запотело.
Дэйна озадаченно посмотрела на свои обкусанные ногти, без намека на вызывающий алый лак, и - провалилась в пустоту. Да, вот теперь пустота. Ветер и пустота. И более ничего?
Как сказать…
Да никак не сказать! Не -выразить! Ибо - невыразимо…
* * *
Босые ступни ощущали мягкий, словно меховой, ковер.
Дальше, дальше, дальше. Длинный извилистый коридор, будто чешуйчатое тело дракона - вид изнутри. Изнутри?! Кошмар какой! Дэйна упиралась, но шла, словно на незримом поводке. Иногда поводок натягивался, и в воздухе раздавался мелодичный звук китайской музыки ветра. Иногда ослабевал, и тогда она запиналась, теряя силы и направление. Нет уж. Вперед и только вперед! Так надо. Кому?! Кому надо! Мне - не надо!
А вас никто не спрашивает, агент Скалли! Вперед! Шаг. Еще шаг…
И вот она, голова Дракона. Нефритовый зал, с гладкими полированными стенами, в которых, если
приглядеться, клубится нечто. Мелькание теней. Лица… Лица? Лица! Чуть сплюснутые и потому ирреальные. Зародыши будущих зеркальных отражений. Боишься, Скалли?
Боится, да. Но не хочет в этом признаться.
Впрочем, тот, кто в центре зала, не нуждается в ее признании. Ему по душе страх и дрожь, пронизывающая тело агента ФБР. Да и агент ли вы, мисс Скалли? А кто вы, м-м… мистер… Простите? Не мистер. Зовите меня просто - И-Ван.
Ах, вот вы какой… мистер И-Ван! Каркающий смех в ответ, почти добродушный. Но с ноткой металла. Старцу И-Вану не привыкать к чужеродному политесу Пусть будет мистер, хотя он предпочел бы просто - И-Ван.
Старец И-Ван пригласил мисс Скалли…
Это называется приглашением?!
Это называется приглашением.
Старец И-Ван пригласил мисс Скалли лишь потому, что она ему симпатична. Старец И-Ван питает некоторую слабость к умным женщинам. Слабость, в которой источник силы…
Женщина, обладающая умом,- драгоценность уже сама по себе. Так старец И-Ван думает.
Вот Э-Ван, средний,- тот ценит лишь поступки, действия.
А Сань-Ван, младший,-тот не сможет устоять перед видимостью. Красивая картинка затмевает суть. Молод еще. Не понимает, что без ума красота - иллюзия.
Мисс Скалли умна, но ее разум спит. Мисс Скалли тоже молода.
О! Утонченная лесть?
Нет. Объективная данность. Во всяком случае, по сравнению со старцем И-Ваном, она молода.
О! А это что? Утонченное хамство?
Нет. Снова объективная данность… И в силу этой данности мисс Скалли подчиняется видимости, не замечая сути, главного. И тем не менее она может быть полезна Триаде. Не может не быть полезна. В ней есть то, что было, допустим, в императрице Ци-си.
Не допустим! Мисс Скалли не допустит! Ци-си? Которая умертвила мужа и сына ради престола?
О, мисс Скалли знакома с китайской историей? Похвально. Но мисс Скалли допускает досадную ошибку. Впрочем, простительную для американки. Императрица Ци-си совершала умертвия не ради престола. Ради ЦЕЛИ. Что значит жизнь двух никчемных людей, когда речь идет о жизни великой империи?! Ци-си была умна, божественно умна. Ей удалось пробудить свой разум. Благодаря ей, зеркало китайской империи не рассыпалось на тысячи мелких осколков. Оно раскололось на три части, выпустив на волю мощь древних богов. После смерти Ци-си наступила новая эпоха - эпоха Триады.
Эпоха насилия, мистер И-Ван! Насилия, насилия, насилия!
Эпоха справедливости, мисс Скалли.
Хороша справедливость!
Какая есть… В мире действует закон справедливости: каждый получает то, что заслуживает. Иногда через тьму и несчастья. Иногда через зло. Победить Триаду, мисс Скалли, невозможно, и не пытайтесь. Оставьте реку времени в покое. Идти против предопределения глупо. Вы согласны идти вместе с нами? Неважно, куда. С НАМИ.
Зачем бы вы мне нужны?
Вы нам нужны. Ум и интуиция - качества, необходимые Триаде. Второе “я” сильнее первого. Третье сильнее второго. Но первое превзойдет третье. Выбирайте, мисс Скалли! С кем вы?
Хитро-желтое лицо старца И-Вана бесстрастно. Слова холодными серебряными монетками падают в сознание.
Скалли пытается за них уцепиться, но - тщетно. Готовый ответ рассыпается на гулкие звуки. Тени в нефритовых зеркалах беснуются, пытаясь подсказать. Старец И-Ван по-прежнему невозмутим.
Так что, мисс Скалли? Понимаю, сделать выбор всегда трудно. В исходе из себя и в уходе в себя нельзя не быть бдительным… Хотите, погадаем на Книге Перемен? Хотите?
Да ей как-то все равно. То есть… она послушно опускается на пол. Я не сказала “да”!
Пустяк! Главное, вы не сказали “нет”.
Нет! Нет!
Поздно. Мы уже начали…
В ее руках три монеты. Шесть раз она выбрасывает их на каменный пол.
Старец И-Ван удовлетворенно улыбается, предугадав результат.
Да, так и есть! Слушай меня, Скалли:
Гексаграмма “Бо” - разрушение. Твое внимание слишком долго было сосредоточено на внешнем, поэтому сущность пришла к упадку. В гексаграмме “Бо” пять черт тьмы, и только одна говорит о свете. Тьма надвигается. Она почти рядом.
Первая черта говорит о твоей неуместной стойкости. Она лжива. У ложа разума разрушены ножки, ты испытываешь пренебрежение к миру. Стойкость приведет к несчастью. Ты упряма, и твое упрямство во вред. Об этом говорит вторая черта: у ложа разрушены перекладины. Ты проявляешь удивительную стойкость к несчастью… Еще немного, и ложе твоего разума будет окончательно разрушено. Далее придет черед обивки, несчастье непременно накроет твою душу.
Накроет?!
Непременно. Но если преодолеешь страх, то через женщин, похожих на тебя, получишь милость. Помни, благородный человек получит воз, у ничтожного разрушится жилье… Еще есть время, выбирай. Доверься круговороту, его правде, и тебе откроется лестница ввысь.
Лестница? Мне еще и по лестнице взбираться? Отстаньте! Устала! Устала сегодня! Дайте, наконец, поспать!
Ты спишь, Скалли.
Да? И во сне меня изнуряют благомудростями! Мало мне благоглупостей Малдера наяву!
Он не глуп, Скалли.
Знаю, знаю! Но, позвольте мне хотя бы во сне поспать. На сегодня достаточно!
Спи. Ты, собственно, и так спишь.
Да? Тогда… не могли бы вы оказать любезность, мистер И-Ван - не сниться мне? Никогда!
Никогда - нет. Мой альтруизм не безграничен. И дело - прежде всего. Но сегодня - ладно, так и быть.
Как - быть?
В смысле, не быть. Ухожу. Но!
Но?
Но еще вернусь к тебе.
О, знали б вы, сколько миллионов мужчин скольким миллионам женщин говорят то же самое.
Знаю. Я-знаю. И… вернусь. Спи.
4
– “У пятой чашки кофе всегда противный вкус. У пасмурного утра - морось дождя. У раздраженной женщины - повышенная нервозность и неадекватные реакции”. Где-то так, где-то так…
– Что ты такое читаешь, Малдер?!
– Какую-то муру, Скалли. Человек-“бутерброд” сунул на входе. Какой-то новоявленный таблоид. Рекламная раздача. Машинально взял.
– Малдлер! Быстро пошел, использовал бумагу по назначению, вымыл руки и вернулся!
– Нет, но ведь есть смысл! Похоже, похоже.
– Не похоже!
– Оп! Попалась! На что похоже, Скалли?
– Ни на что! Ни на что не похоже!
– И отлично! Тогда почему ты занервничала?
– Я занервничала?! Я?!
– Ты. Повышенная нервозность и неадекватные реакции.
– Ничего подобного! Просто не выспалась толком.
– А, ну как же, как же!
– Да! Сам перекормил меня вчера какой-то дрянью. Плюс разбудил среди ночи!
– Ты же сказала, что не спишь…
– Мало ли, что я сказала! Из-за тебя промучилась!
– Из-за меня…
– Из-за кого же! Только под утро отключилось! И…
– Скалли? Начистоту, а? Сразу полегчает.
– Думаешь?
– Знаю. Итак? Отключилась - и?…
– И отключилось! Да! Вот так!
– Нет не так.
– Ну, не так, да! Лучше бы и не отключалась!
– Кошмары?
– Кошмары.
– М-да… Видок у тебя… Вообще в зеркало сегодня смотрелась?
Плесь!!!
– Скалли! Скалли, какая муха тебя укусила?!
У пятой чашки кофе не только противный вкус, но и цвет.
Особенно, если этот кофе - безобразным мокрым пятном на светлом пиджаке.
Особенно, если этот кофе запущен в тебя собственным напарником.
Особенно, если, метнув в тебя чашку, напарник вдруг взрывается истеричными слезами.
Сядь-ка, Скалли, сядь. Успокойся, успокойся, успокойся. Ничего-ничего. В конце концов, сей пиджак у Малдера - не последний пиджак. Он сейчас, на минуточку. На минуточку, сказал! Просто сменить пиджак! Тс-с-с, Скалли, успокойся. Нет, не надо замывать. Он просто сменит. А этот оставит как есть. На память. На долгую и нудную память. Как платьице Моники… Шутка, шутка!
Мужлан ты, Малдер! И шуточки у тебя мужланские!
Мужланские, мужланские. Согласен!
Иногда с ней лучше не спорить…
* * *
Однако что-то здесь не то и не так Напарник Скалли вся какая-то дерганая, нервная. Сколько он ее помнит, впервые без макияжа. На голове рыжее гнездо. Костюм мятый… Словно спасалась от кого-то бегством. А, может, действительно спасалась? Что мы знаем о жизни ближнего своего? И чего она завелась?! Последствия вчерашнего “отравления”?
Азы науки расследования: после этого - не обязательно вследствие этого. Впрочем, “отравление” - лишь эпизод во вчерашнем столь насыщенном дне. Малдеру с самого начала не понравилась идея Железного Винни - насчет “голубков”. Одно дело, когда Малдер и Скалли - напарники, служба есть служба - Другое дело - имитация пылкой страсти, пусть и в интересах той же службы. Как говаривают биологи-циники, если поместить огурец в соленую воду, то хочет он того или не хочет, но все равно станет соленым. Вот и Скалли… Соленой ей, конечно, не стать, но где-то малосольной… В контексте чувств…
Нет. О, нет! Малдер отнюдь не переоценивает собственную неотразимость. Однако недооценивать - значит, самоуничижаться. Истина посередине. Даром ли вчера пять часов сплошь про любовь, про любовь, про любовь!
Агент Малдер умеет быть убедительным. И не как агент, а просто как Малдер, мужчина в полном расцвете сил. Мудрено устоять, Скалли…
Вот и не устояла, поверила. Плюс “Дракон” в голову ударил. Она вчера смотрела нежно… Нежно, нежно! Если то была игра, Скалли - Сара Бернар! Взгляд и нечто. “О, Фокс, дорогой!”
Или Малдер сам виноват? Увлекся. Переувлекся. В соответствии с девизом-слоганом на постере в собственном служебном кабинете. Размытая, как всегда бывает при максимальном увеличении, тарелка-НЛО, зависшая в пространстве, и девиз-слоган: “Хочу поверить!” Хочешь? Верь. Не хочешь - не верь.
Поверил. Оба поверили. Каждый по-своему и каждый в свое. В наше. Наше с тобой, милая! Наше с тобой, милый!
А утром - пробуждение. Напарник Скалли - женщина умная, все понимающая. И если что-то и было…
Да не было ничего, не было! Совесть Малдера чиста! Ну, почти чиста. Чего не скажешь о пиджаке. В чистку отдавать? Придется. Про платьице Моники - тут он переброщил. Фу, мсье! Извинитесь перед дамой!
* * *
– Скалли! Извини…
– За что?
– Просто… За все.
– Без проблем. Забыли. Все забыли.
– А вот этого не надо.
– Чего - этого?
– Забывать. При том, что очень хочется… Я про вчерашнее. Про наше фиаско в Чайна-тауне.
– Фиаско, да…
– Скиннер назначил на полдень. С отчетом. О вчерашнем.