Крис Картер
Трясина
— Да. Это либо какое-нибудь неизвестное животное, либо турист, — сказал Влчек. — Следы животных имеют иногда удивительные формы. — Возраст, возраст… — тихонько сказал Жилин. — Тогда просто неизвестное животное. — Например, утка, — сказал Садовский.
А. и Б. Стругацкие. «Стажёры»
Берег озера Хевельманс
Штат Джорджия
5 марта, 9:30
— Когда я сюда приехал, лягушек на озере было несметное множество. А сейчас популяция сократилась до нескольких сотен. Если не принять мер, через два года этот вид окончательно вымрет, — доктор Пол Фарадей бережно отпустил представителя вымирающего вида в родную стихию — на влажную прибрежную почву, покрытою прошлогодними листьями и прочим экологически чистым мусором.
Собеседник доктора следил за его действиями с плохо скрываемым отвращением. Представитель вида ускакал. Видимо, продолжение разговора его не интересовало. Не исключено, что ему уже приходилось слышать споры этих двоих. Например. сидя в террариуме местной лаборатории. За эти несколько дней оба собеседника основательно устали друг от друга, и разговор шёл по привычному кругу. В последний раз.
Неделю назад, когда Уильям Бэйли, приехавший с инспекцией служащий Департамента лесного хозяйства. Бегло просмотрел отчёт доктора Фарадея и, закурив прямо в лаборатории какую-то крепкую гадость, добродушно посоветовал поискать другое место для научных изысканий, биолог вскипел и ринулся в бой. Но Бэйли был опытным противником. Но менял тактику, умело чередуя тонкую демагогию и прямое игнорирование фактов, смеялся в лицо и оставался неуязвимым для логики. Поле битвы осталось за чиновником. Бэйли уезжал. Отчет, который он привезёт в Вашингтон. Перечёркивал результаты многолетнего труда экологической лаборатории.
— Лягушачья популяция сокращается по всему миру, доктор. И никто не знает, почему. Не можем же мы их всех занести в Красную книгу?
— Если бы речь шла о ценной пушнине, вы бы нашли способ, — ввернул Фарадей, но инспектор не обратил на него внимания.
— Ваши доводы безосновательны и голословны. Вы не можете доказать, что причиной сокращения численности этого вида является деятельность человека.
— Сокращение численности?! Да здесь идёт самое настоящее истребление, и виновник его — именно человек. Кроме того, я же говорил вам, что лягушки — только начало. Просто они первыми реагируют на загрязнение среды. Изменения в химическом составе тканей говорит о…
— Мы уже достаточно говорили об этом, — Бэйли докурил и не считал необходимым продолжать разговор. Небрежно состряпанная маска вежливости окончательно сползла с его физиономии, и перед уходом федеральный инспектор позволил себе откровенную наглую ухмылку хама — победителя. — Вы же биолог, доктор. Вы что, никогда не слышали о законе естественного отбора? Выживает сильнейший.
Ещё раз ухмыльнувшись, чтобы у собеседника не осталось сомнений, кто здесь сильнейший. А кто обречён на вымирание в результате естественного отбора, Бэйли пошёл к машине.
— Между прочим, этот закон относится и к homo sapiens! — в Фарадее вскипели остатки самолюбия. Он понимал. Что поступает жалко и нелепо, что глупо размахивать кулаками после драки, но остановиться уже не мог и продолжал зло выкрикивать вслед уходящему наглецу:
— Нельзя поворачиваться спиной к природе, Бэйли! Нельзя!! Иначе когда-нибудь она отплатит вам тем же! И тогда вы пожалеете! Да, вы пожалеете, но будет поздно!
Уильям Бэйли даже не замедлил шага. Джип стоял в стороне от берега, на более или менее сухом пригорке. «Чертов докторишка понёс окончательную бессмыслицу про возмездие. Хорошо ещё, небеса не приплёл. Учёный, доктор биологических наук… Нет, учёная степень ещё не гарантирует, что человек хоть что-то понимает в этой жизни. Лягушки у него вымирают. Тоже мне, проблема. Попробуй ему всё объясни. Намёков не понимает, бедняга. А люди, которые не понимают намёков, долго не живут. А если и живут, то плохо. Дон Кихот от науки. Ладно, пусть теперь пеняет на себя. Всё равно ему ничего не доказать. А потом его осторожненько переведут считать комариных личинок в какую-нибудь глушь. Хотя здесь тоже не Бродвей. А может, и лабораторию прикроют. Ага, вроде бы замолчал. Попёрся, наверное, к себе в лабораторию по берегу. Пообщается со своими ненаглядными земноводными по дороге. А вот и джип…»
Бэйли полез в карман за клячами и чертыхнулся — пейджера на поясе не было. Наверное, выронил, когда закуривал. Придётся возвращаться на берег, шарить в этих паршивых камышах…
Шоссе в окрестностях озера
Хевельманс, штат Джорджия
6 марта, 16:30
Они как раз проезжали придорожный щит с надписью: «Что древнее холмов?» и примитивистским изображением синего горба, возвышающегося посреди столь же условного озера, когда Квиквэг, до этого смирно сидевший на заднем сидении, завозился и вежливо, но настойчивого тявкнул.
— Зов природы, Малдер, — мстительно улыбнулась напарнику Дана Скалли. — Ничего не поделаешь.
Поганый Малдер, как обычно, свалился в выходной как снег на голову, потащил в очередную тьмутаракань и даже не удосужился хоть что-то толком объяснить.
— Зачем ты его с собой взяла?
Скалли терпеливо объяснила:
— Ты позвонил мне в девять утра в субботу, сказал, чтобы я была готова через пять минут. Мамы не было в городе, все собачьи няни заняты, а в собачью гостиницу я его не сдам. Не хочу, чтобы его держали в клетке. Так что, если не хочешь неприятностей в автопрокате, тормози.
Оба посмотрели на возможный источник… неприятностей: Скалли — извернувшись на сидении, а Малдер — в зеркало заднего вида. Квиквэг, маленький рыжий шпиц, переступил передними лапками и с надеждой покосился на хозяйку.
Лаял он редко. «Весьма благовоспитанный пёс», — так отрекомендовал его Клайд Брукман, ясновидящий, с которым Малдер и Скалли столкнулись при расследовании серии убийств профессиональных предсказателей. Клайд в свою очередь «унаследовал» собаку от скоропостижно скончавшейся пожилой соседки. Как назвала его первая хозяйка, осталось неизвестным. Наверное, Брукман и сам этого не знал. А лестная характеристика оказалась чистейшей правдой. Квиквэг показал себя очень тактичным и сдержанным псом, в меру ласковым и компанейским, очень добродушным и аккуратным. Скалли сама не заметила, как привязалась к нему. При других обстоятельствах она ни за что бы не завела собаку в своей городской квартире. Тем более такой нелепой комнатной породы. Таких собачек обычно держат одинокие пожилые леди. А Дане Скалли это всегда казалось надругательством над природой, не говоря уже о том, что работа в ФБР требует постоянных командировок. Но ведь невозможно было не выполнить последнюю просьбу Клайда Брукмана, доброго ворчуна, которому не хватило душевных сил жить с даром предвидения.
Поначалу, конечно, была куча хлопот — обследование у ветеринара, документы, поиск собачьих сиделок… А потом эти заботы стали привычными, зато вдруг оказалось, что Квиквэг умеет дружить. Умеет внимательно слушать, смешно наклонив мордочку, слушать то, что Скалли никогда бы ни рассказала ни одному человеку — жалобы на жизнь вообще и некоторых двуногих в частности. Умеет тихо, ненавязчиво радоваться приходу хозяйки. Умеет рассеять тоскливую пустоту квартиры — ту ватную тишину, которая так часто подступает вечерами и от которой не спасёт ни телевизор, ни телефон — ничто, кроме таблетки снотворного. А Квиквэг просто приходил, тихонечко устраивался на коленях и с интересом смотрел вечерние программы вместе с хозяйкой. Уже через несколько недель Скалли не представляла, как она раньше могла жить одна, без этого рыжего малыша.
— Сейчас остановимся. Всё равно я заблудился. Надо спросить дорогу, — Малдер подмигнул в зеркало, но Квиквэг не обратил на него внимания.
Показался очередной щит — на этот раз с отчаянно нелепым вопросом: «Что больше неба?» и двумя напоминающими верблюжьи горбы холмами посреди озера. Почему-то в голову Скалли упорно лезли зоологические ассоциации и какие-то неясные подозрения.
— Может быть, всё же объяснишь мне. Почему ты вдруг заинтересовался пропажей людей на острове Хевельманс?
— Инспектор Бэйли работает в федеральной службе лесного хозяйства, это в нашей юрисдикции… — Малдер сделал вид, что пустое и гладкое шоссе требует его напряжённого внимания.
— Да я не про юрисдикцию, — мягко, на настойчиво продолжала допрос Скалли.
Привычка напарника вечно ходить вокруг да около уже не раздражала её так, как в начале совместной работы, но по-прежнему казалась лишённой всякого рационального смысла. Ведь они же не у Блевинса на совещании, где, может, действительно имеет смысл шифроваться. Вместо того чтобы посвятить напарницу в подробности нового дела, Призрак Малдер улыбался своей загадочной улыбкой и старательно увиливал. То ли прятал туза в рукаве, то ли просто выпендривался…
— Бэйли— не первый пропавший на озере Хевельманс. Две недели назад группа скаутов охотилась на ископаемых животных, вожатый отошёл в кустики, и с тех пор его никто не видел.
— По-твоему, здесь орудует маньяк-убийца? — в этом была хоть какая-то логика — а вдруг Малдеру приспичило вспомнить свою старую специализацию? Университетская его работа на степень бакалавра психологии называлась «О серийных убийствах и оккультизме». Решил. Значит, стариной тряхнуть. И ради этого ему не лень тащиться самому и тащить ни в чём неповинного напарника в дикую глушь… М-да… И на каких это, простите, ископаемых животных объявили охоту скауты???
— И район охвата у него довольно большой, — с почти серьёзным видом кивнул Малдер. Почти.
— Малдер, ты чего-то не договариваешь, — сказала Скалли. Твёрдо решив заставить напарника выложить всё, что ему известно, прямо сейчас.
— С чего ты взяла? — физиономия Фокса изображала крайнюю степень святой невинности. С таким видом благовоспитанные дети объясняют родителям, что пачка сигарет, обнаруженная отцом в кармане любимого чада, попала туда совершенно случайно.
Скалли перевела дух, сосчитала до десяти и спокойно пояснила:
— Исчезновение людей на такое уж необычное явление. Почему именно сюда мы летим через всю страну, а потом петляем два часа по деревенской дороге?
На третьем щите неведомые агитаторы наконец высказались откровенно — надпись призывала искать Большого Синего Дракона на озере Хевельманс. Тут же присутствовал портрет Синего Дракона в полный рост, больше всего напоминавший персонаж третьесортного комикса. Огромная бесформенная туша и маленькая голова на длинной шее, снабженная жизнерадостно скалящейся зубастой пастью. Этот шедевр был последней каплей. Подозрения Скалли оформились в связную гипотезу. Физиономия у Малдера вроде бы стала ещё хитрее.
— Малдер, а ты меня не разыгрываешь?
Опять отделался улыбкой поганец!
***
Материалы дела по исчезновению Уильяма Бэйли, инспектора Департамента лесного хозяйства, Скалли, как обычно на таких экстренных выездах, просмотрела в самолёте. Собственно, какие там материалы — информации кот наплакал, тощенький отчётик шерифа и фотография, но всё вроде бы и так ясно. Инспектор пропал без вести в четверг между девятью тридцатью утра и полуночью. Исчезновение было обнаружено не сразу, потому что на это утро инспектор планировал отъезд. Последним, кто видел Бэйли, был доктор Пол Фарадей, руководитель экологической лаборатории. По словам свидетеля, они расстались с Бэйли около половины десятого утра на берегу озера, после чего инспектор пошёл к машине, а доктор вернулся в лабораторию коротким путём — вдоль берега. Непосредственный руководитель Уильяма Бэйли утверждает, ссылаясь на телефонный разговор с погибшим, что инспектор должен был привезти в Вашингтон заключение об удовлетворительной экологической обстановке в окрестностях озера Хевельманс. Это заключение категорически противоречило мнению экологов. Лаборатория подчинялась Департаменту охраны окружающей среды, так что конфликт был вполне традиционным. Скалли, как не старалась, не смогла найти в деле не только ничего, что указывало бы на связь с «Секретными материалами», но и вообще ничего заслуживающего внимания ФБР… Может, Малдер просто решил выбраться на пикник? Так ведь погода — хуже не придумаешь…
***
Фокс Малдер немного покривил душой. Не то чтобы он совсем уж заблудился. Он слишком поздно сообразил, что проехал поворот. А когда разобрался. Решил, что это и к лучшему. Перспектива объявить Скалли, что они приехали охотиться на родственника шотландской Несси, казалась не слишком заманчивой. Совсем другое дело — высказать гипотезу в ходе расследования, уже на месте. В ряду прочих предварительных версий. А место происшествия — вот оно, рукой подать. То есть, рукой подать до лаборатории доктора Фарадея, единственного свидетеля, проходящего по этому делу. Кроме того, шериф упоминал лавку Теда Бертрама, где можно изучить местные достопримечательности и поговорить с населением. Посёлок растянут по берегу, но центр общественной жизни определённо стоило поискать в этом районе.
Экологическая лаборатория на озере Хевельманс, штат Джорджия
6 марта, около пяти часов вечера
Доктор Фарадей не стал притворяться, что рад визиту сотрудников ФБР. Не пытался он и сделать вид, что огорчён смертью инспектора Бэйли. Он с непроницаемым лицом продолжал собирать сумку для полевых наблюдений и проверять оборудование. «Сухарь и хам, — решила Скалли, которая любила поспешно судить о людях. — Судя по всему, судьба инспектора его и в самом деле не трогает». Хотя внешность доктора не совсем соответствовала такому заключению. Легче всего его, пожалуй, было представить на кафедре какого-нибудь не слишком богатого колледжа: невысокий сухонький очкарик средних лет, с чувством собственного достоинства, но без того лоска, которым грешат преподаватели шикарных университетов. Слуга науки, словом.
— В отчёте шерифа сказано, что вы последним видели инспектора Бэйли в живых, — начала Скалли.
— Так мне сказали, — равнодушно пожал плечами доктор.
— Вы, кажется, спорили о вымирающих видах? — продолжала она.
От Малдера проку не было никакого. Вместо того чтобы участвовать в разговоре, он с любопытством зеваки осматривал лабораторию. Приходилось отдуваться за двоих.
— Бэйли был гнусным лицемером. Единственный его шаг к природе — подписка на «National Geographic».
— Сколько горечи, доктор Фарадей, — всё-таки не сдержала язвительности Скалли.
Она по-прежнему не понимала, зачем Малдер притащил её в эту глушь. С этим делом вполне мог справиться департамент шерифа. Вот и первый подозреваемый…
— А вы как думали? Я работал три года, а он приехал с этой инспекцией и в два часа всё разрушил. Но я его не убивал. Вы ведь меня подозреваете? — вопрос был задан всё тем же равнодушным тоном. Можно было подумать, что собственная судьба волнует доктора не больше, чем участь инспектора.
— Кроме того, что у вас есть мотив, вы, похоже, ещё и не особенно расстроены, — Скалли приняла правила игры. Прямой вопрос — прямой ответ.
— Неужели я буду убиваться из-за одного человека, когда вся популяция в опасности? — это было сказано таким тоном, словно доктор в настоящий момент активно занимался спасением человечества и не имел права отвлекаться на глупости.
«Циник и демагог, — дополнила характеристику Скалли. — Впрочем, — одёрнула она себя, — это все далеко нетипичные качества для серийного убийцы. Можно допустить, что он убил инспектора по личным причинам, но с вожатым скаутом пока ничего не ясно. Хотя это мог быть просто несчастный случай. Совпадение».
Малдер, похоже, насмотрелся вдоволь и теперь всё-таки решил принять участие в беседе:
— Доктор Фарадей, вы ведь знаете особенности озерной природы не хуже любого местного, не так ли?
— Можно сказать и так, — всё то же равнодушное пожатие плечами.
— Скажите, — продолжал Малдер, — есть ли среди представителей фауны озера животные, способные напасть на человека?
— Есть, — уверенно ответил доктор. И в ответ на вопросительные взгляд агента снисходительно пояснил: — Другой человек.
— А кроме человека вам никто не приходит на вид? — настаивал Малдер.
«К чему он клонит? — недоумевала Скалли. — Не к этому ли синему чуду, которым здесь заманивают туристов?»
— А вам никто не говорил, что вы любите ходить вокруг да около?
«Может, он циник и прочее, но определённо не дурак», — характеристика биолога в глазах Скалли получила ещё одно дополнение. Малдер как-то беспомощно покосился на напарницу, но поддержки не нашёл. Ясно было, что в этом пункте она всей душой на стороне доктора. Он вздохнул и наконец спросил в лоб:
— Вам не встречались признаки существования так называемого Синего Дракона?
— Так вот оно что… — обидно усмехнулся учёный. — С этого надо было начинать. Как только над чем-то надо поломать голову, люди начинают твердить про лохнесских чудовищ, НЛО, про снежного человека…
Малдер снова покосился на Скалли и снова не нашёл понимания. На её лице ясно было написано, что она как-нибудь переживёт тот гнусный факт, что Малдер выставил их обоих круглыми недоумками. Не впервой.
Малдер попробовал сослаться на недавний случай, когда в одном из озёр штата Массачусетса выловили китовую акулу, но учёный только отмахнулся. Фарадей, похоже, ещё больше убедился в своей мизантропии, напоровшись на двух спецагентов ФБР, опирающихся в расследовании убийств на страшные сказки. Он даже разговорился — высказал несколько сентенций о дешёвых спекуляциях, бессовестных псевдоучёных, безответственной прессе и окончательной атрофии головного мозга, ожидающей человечество в самое ближайшее время. Впрочем, доктор быстро спохватился, решив, видимо, что не стоит метать бисер перед читателями бульварных газетёнок, подхватил сумку, куда успел уложить фонарик и прочее снаряжение, извинился, сославшись на занятость, и направился к выходу.
Покинув лабораторию, Малдер уверенно повёл Скалли направо, и через сотню метров дорога вывела их на небольшую площадь на берегу озера. На добротных, пахнущих деревом мостках невысокий человек в панаме цвета хаки и тёмном бесформенном плаще удил рыбу. Моросил довольно мерзкий дождик, и Малдер галантно нёс над спутницей огромный зонт цвета кофе со сливками.
«Он всё-таки немножко пижон, Фокс Малдер, — подумалось вдруг Скалли. — В самой глубине души, настолько потаённой, что он и сам об этом не подозревает. Например, этот зонт он наверняка случайно увидел в витрине какого-то бутика, тут же купил, а придя домой, забросил в дальний угол своей невероятно холостяцкой квартиры и забыл до ближайшего дождя. А может, даже и не до ближайшего. Только не надо его подкалывать. Наши привычки, тем более те, что уже давно стали второй натурой, — это дело глубоко личное, выходящее далеко за рамки служебных отношений. Конечно, когда долго работаешь с напарником, узнаёшь многое из того, о чём не рассказывают случайным попутчикам. Так получается как-то само собой. А специально лезть человеку в душу не стоит. А то он чего доброго откликнется и потребует ответной откровенности…»
Малдер объяснил, что надеется спросить дорогу у кого-нибудь из местных жителей. В самом деле, не у любезного же доктора Фарадея было консультироваться? Шли не спеша, поёживаясь от мартовского ветра. Говорили о чудовищах.
— Доисторические чудовища нередко водятся в озёрах, — доказывал Малдер. — Например, одно из них неоднократно наблюдали на озере Анода…
— А ещё в озерах Чемплин, Лагафрин, Айсвин.
— Надо же, как ты подкована в этих вопросах, — в голосе Малдера прозвучало неподдельное удивление.
— В детстве была. Но потом выросла и занялась наукой.
— Между прочим, некоторые криптозоологи считают, что эти чудовища — эволюционный анахронизм, наследство доледникового периода.
— Водный динозавр?
— Точнее, плезиозавр. Правда, это лишь гипотеза, не имеющая под собой веских оснований…
— А знаешь, почему нет этих веских доказательств? — было даже обидно растолковывать напарнику азбучные истины. — Потому что никаких чудовищ не существует. Всё это лишь фольклор, страшные сказки, которые человечество рассказывает само себе.
— В каких это сказках ты читала, чтобы озёрный монстр сожрал вожака скаутов и правительственного чиновника?
Скалли пожала плечами. Захотелось процитировать доктора Фарадея. Пока не найдены останки, говорить о причине смерти, мягко говоря, рано.
Тут они увидели Синего Дракона. Он сидел на крыше небольшого магазинчика, скалил зубы и мягко кивал — от ветра, видимо. Надувной, что с него возьмёшь…
Внутри лавки обнаружилась небольшая экспозиция, посвящённая исключительно главной местной достопримечательности. Большую её часть составляли всевозможные сувениры — кружки, футболки, бейсболки, значки и прочее. С изображением того же длинношеего. Однако были и непродажные экспонаты.
— Скалли, взгляни-ка…
На маленькой витрине был выставлен фрагмент роговой ткани размером с ладонь ребёнка. «Чешуя Синего Дракона» — безапелляционно заявляла табличка под витриной.
— Панцирь какого-то насекомого или ракообразного, — уверенно сказала Скалли, — скорее всего, жук.
— Что угодно, друзья мои? — столь фамильярным обращением агентов удостоил тучный человек, стоящий за прилавком. За его спиной обнаружились полки, заполненные более практичными, нежели сувениры, товарами — всевозможной хозяйственной всячиной, среди которых доминировали рыболовные снасти. На голове продавца красовалась ярко — красная бейсболка с надписью: «Доставай свои поплавки». Маленькие глазки хитро поблёскивали из-под козырька, нижняя челюсть непрерывно двигалась. Под челюстью в такт жевательным движениям колыхался обширный второй подбородок.
— Мы ищем мотель по дороге на Флиггель, — Малдер подошёл к кассе.
— Вы проехали поворот. Тут довольно легко заблудиться, надо следить по карте. Вот, — упомянутая карта как по мановению волшебной палочки возникла в пухлой короткопалой руке. — С вас два пятьдесят.
Пока Малдер доставал бумажник, продавец оценивающим взглядом окинул костюмы посетителей.
— Вы не похожи на тех, кто приезжает ловить форель…
— Вы правы, — подтвердила Скалли. — Мы из ФБР, расследуем исчезновения людей.
— Ах вот оно что… — протянул толстяк. — Последнее время все только об этом и говорят.
— И что говорят? — поинтересовался Малдер, засовывая карту во внутренний карман плаща.
— Да всё то же, — с деланно безразличным видом махнул продавец пухлой ладошкой.
От явно был не дурак поговорить. В небольших посёлках жизнь течёт медленно, словно засахарившееся варенье, новые темы для разговоров появляются нечасто, люди со вкусом смакуют каждое происшествие. Житель маленького городка или вот такого посёлка в глухой провинции никогда не вывалит на вас новость единым духом. Нет, он будет, растягивая удовольствие, умело забрасывать одну наживку за другой, терпеливо ждать клёва, и только потом, когда вы уже на крючке и изнываете от нетерпения, наконец поделится с вами сногсшибательным сообщением о том, что у Джонсонов сгорел сарай.
Продавец выдержал паузу, дождался, пока Малдер изобразит на лице крайнюю заинтересованность, и лениво бросил:
— Я эти истории с детства слышу. У нас их каждый ребенок знает.
Он опять замолчал, сделав вид, что поправляет на витрине майку с местной достопримечательностью.
— Расскажите и нам, — принял правила игры Малдер.
Продавец снова взял паузу (челюсти продолжали умело терзать жвачку) и не спеша начал:
— Значит, было мне лет десять. Пошли это мы как-то с отцом рыбачить. И вдруг вижу — озеро будто вскипело…
Скалли слушала с выражением вежливой заинтересованности на лице. Чтобы состроить его, ей пришлось задействовать все запасы своей способности к лицемерию.
— И такой тягучий вой, — продолжал между там рассказчик, — я такого прежде и не слыхал, — ещё одна задумчивая пауза. — Да и после не приходилось. Отец мне потом сказал, что у фермера Роквелла тогда корова пропала. Подошла будто к озеру напиться, и Синий её хвать — прямо с берега.
— Сколько на этих легендах маек понаделать можно, — понимающе улыбнулась Скалли.
— Жить-то надо, — предприимчивый торговец вроде бы не обиделся.
— А вы сами верите в Синего Дракона? — напрямик спросил Малдер. Собеседник набычился.
— Я так считаю — это каждый для себя решает. Но если хотите поговорить с настоящим экспертом — обращайтесь к Энселу. Он на озере каждый божий день дежурит. Это их корову Дракон сожрал.
В магазин торопливо вошёл, почти вбежал маленький щуплый человечек.
— Привет, Тед. Мне ещё пять плёнок. А эти проявишь к завтрашнему вечеру, — вошедший всё время переминался с ноги на ногу, суетливо шарил по карманам и вообще совершал массу лишних движений, являя собой типичный образец обладателя огромного шила в соответствующей части организма. На агентов он даже не посмотрел.
— Энсел, это агенты ФБР, они занимаются тайной исчезновения наших земляков, — привлёк его внимание торговец.
— Тайной? — презрительно усмехнулся человечек, покосившись на приезжих. — С каких пор это стало тайной?
— Вы думаете, их съел Синий Дракон? — с самым серьёзным видом спросил Малдер. Скалли за его спиной откровенно скучала. Господи, ну что он рассчитывает услышать от этого фанатика?
— А вы — нет? — никакого уважения к ФБР в голосе эксперта не слышалось.
— Вы его видели своими глазами? — терпеливо уточнил Малдер.
— Нет, — ничуть не смутившись, ответил энтузиаст. — Нет, не видел. Но обязательно увижу. Когда-нибудь я его подкараулю и сфотографирую. Извините, мне некогда. Тед, запиши на мой счёт.
Одержимый фотограф удалился — видимо, на дежурство. Малдер достал из кармана свежеприобретённую карту и снова принялся расспрашивать про дорогу. Как лучше доехать до мотеля, где находится пункт проката и лодочная станция, где управление шерифа… Особой необходимости в этом не было, но что-то не давало Малдеру просто повернуться и уйти. Потом ему казалось, что всё это время от словно ждал чего-то, будто чувствовал, что уезжать пока рано. Дождался.
Торговец как раз предупреждал их, что не стоит сворачивать к Бухте чудовища: «Дорога там ни к чёрту, по шоссе быстрее, хотя и дальше, короткий путь — не всегда самый быстрый, а мимо бухты давно никто не ездит, и вообще…» , — когда в лавку вбежал тот самый рыбак, которого Малдер и Скалли видели по дороге.
— Звони шерифу! — крикнул он ещё от дверей. — Ещё один утопленник.
Агенты поспешили к озеру.
***
Вообще-то свидетель выразился не совсем точно. Ему на крючок попался не утопленник, а половина утопленника. Нижняя. В синих джинсах. Она плавно покачивалась у мостков на лёгкой зыби. Из заднего кармана очень кстати торчал бумажник, сильно облегчивший опознание.
— Скотт Вусли, — объявил Малдер, добравшись до водительских прав жертвы, — вожатый скаутов.
Скалли ухватилась за брючный ремень и перевернула останки.
— Малдер, да у него ширинка расстёгнута!
— И что из этого?
— Ничего особенного, — пожала плечами Скалли. — По статистике, люди чаще всего тонут в состоянии алкогольного опьянения. Хотел помочиться с моста или с лодки и не удержал равновесия.
— А почему от него осталась только нижняя часть? Кто-то отхватил большой кусок…
— Не обязательно большой. Рыбы любят падаль. Тело пробыло в воде две недели и служило им пищей. Мы едим рыбу, а рыбы едят нас…
— Половину съели, а вторую про запас оставили?
Скалли ничего не ответила. Даже эта версия казалась её более реалистичной, нежели ожившая легенда местного масштаба.
Мотель на озере Хевельманс
Штат Джорджия
6 марта. 22:20
Мотель оказался на редкость приличным — чистеньким и уютным. Похоже, туризм играл важную роль в местной экономике. В просторных (по меркам мотелей, конечно) комнатах пахло свежим деревом. Оставшись одна, Скалли первым делом рухнула в плетёное кресло-качалку, но вскоре с разочарованием обнаружила, что пледа к этому чуду не прилагается, а из открытой форточки тянет холодным мартовским воздухом. Закрывать окно не хотелось — после вашингтонского смога упустить возможность подышать было бы преступлением. Против человечности. Оставалось одно — залезть под одеяло. Ещё не было и одиннадцати, но Дана чувствовала себя вправе лечь спать раньше обычного, оставив озерных монстров на попечение Малдера. Только сперва надо выгулять собаку. «Бедный мой, — она потрепала Квиквэга по рыжему загривку, — каково тебе было целый день маяться в машине? Ну, давай сюда, поводок, пойдём. Я плохая хозяйка, я знаю. Но я стараюсь. Честно. Ладно, сейчас погуляем подольше. Где у нас поводок? Подожди, дай только плащ накину. Холодно же…» — она привыкла говорить с ним очень тихим шёпотом. Так ей было спокойнее. У пса был отличный слух, а посторонним совершенно необязательно знать, что специальный агент ФБР сюсюкается со своей собакой. Подобно какой-нибудь старой деве…
Проходя мимо номера Малдера, они услышали, как тот разговаривает по телефону. «Стены тут всё-таки картонные, — с неудовольствием отметила Скалли. — Учтём на будущее…» Из-за двери донеслось: «Доктор Фарадей, если я вас правильно понял…» «Что он надеется узнать от этого мизантропа? Во-первых непонятно, чем ещё он может помочь. А во-вторых, я что-то сомневаюсь, что доктор вообще станет принимать нас всерьёз после разговора про Синего Дракона». Скалли поспешно прошла дальше. «Неловко, конечно, получилось, но всё равно надо будет утром спросить…»
На обратном пути Скалли постучалась к напарнику и предупредила, что идёт спать. Малдер кивнул, продолжая говорить по сотовому. Но вроде бы уже не с доктором…
Берег озера Хевельманс
штат Джорджия
7 марта, 8:30 утра
Утром поговорить не получилось. В семь часов Скалли проснулась от стука в дверь. На пороге, конечно же, стоял неподражаемый Фокс Малдер — как обычно, глядя на него, ни за что нельзя было сказать, что он провёл бессонную ночь. Счастливчик. Глаза у счастливчика Малдера лихорадочно блестели, но Скалли уже по опыту знала, что это не от усталости. Такой блеск означает, что Фокс взял след.
— Ещё один человек пропал. Мне только что звонили из службы шерифа.
— Кто на этот раз? — работа в ФБР давно приучили Скалли просыпаться мгновенно. Но, как правило, это неприятные пробуждения…
— Тед Бертрам, владелец магазина. Тот продавец, с которым мы говорили вчера.
— Тело обнаружили?
— Пока нет. Другой наш знакомец, Энсел Брей, чудак с фотоаппаратом, нашёл на берегу бейсболку Бертрама и следы какого-то животного. Энсел будет ждать меня на площади у магазина, а за тобой минут через десять заедет шериф. Попробуйте поискать Бертрама — вдруг он просто загулял… Но скорее всего озеро придётся закрыть. Слишком много трупов.
Сказал — и был таков. Только ветер по коридору… Призрак. На редкость подходящее прозвище. Квиквэг вежливо тявкнул за спиной. «Опять у меня нет времени с тобой погулять, малыш, — пробормотала Скалли, одеваясь. — Будем надеяться, что шериф не будет возражать против твоего участия в расследовании».
Энсел Брей сегодня походил на «неблаговоспитанного пса», которого вывели гулять после долгого… скажем, воздержания. Первым делом, он обрушился на Малдера с градом упрёков: по его мнению, агент добирался до места встречи слишком долго. Заместитель директора ФБР Скиннер, когда специальный агент Фокс Малдер позволял себе опаздывать на совещания, был не настолько грозен. Впрочем, выпалил Энсел всё, что думает о уровне работы ФБР вообще и отдельных его сотрудников в частности, где-то секунд за двадцать — уже на ходу. Точнее, на бегу. Спасибо, хоть за рукав не тянул. После этого, всё в том же ускоренном темпе, он подробно изложил, как оказался в это утро на берегу, как обнаружил следы и бейсболку и т.д., и т.п. В настоящий момент неугомонный Энсел отщёлкивал то ли третью, то ли четвёртую плёнку, бегая вокруг отпечатков трёхпалых лап в болотистой прибрежной почве. Активно жестикулировать ему теперь мешала камера, но говорил он по-прежнему непрерывно.
— Я не понимаю, что вам ещё нужно?! В миле отсюда стоит его машина, вот его бейсболка, вот следы!
— Она, что уникальная? — Малдер поднял с земли красную кепочку со знакомой надписью: «Доставай свои поплавки». В магазине всё было завалено майками и бейсболками, но были ли там именно такие, он не помнил.
— Говорю вам, это его! — отмахнулся энтузиаст, возбуждённо сопя над камерой. Похоже, мысль о трагической гибели Теда Бертрама в зубах монстра приводила его в восторг. Синий Дракон определённо стал идеей фикс Энсела Брея. Интересно, сколько он задолжал в лавке?
В этот момент появилась Скалли с Квиквэгом на поводке. Поводок был натянут до предела, хозяйка едва поспевала за псом. Малдер совершенно ни к селё ни к городу подумал, что окрас питомца Скалли почти идеально совпадает с цветом её волос… Вскоре на тропинке показался шериф — похоже, поотстал.
— Малдер, это шериф Ланс Хиндт, — выдохнула Скалли, цепляясь за ствол дерева, чтобы затормозить. Откуда только у этой собачонки силы взялись?
— Осторожнее, здесь следы! — перебил её напарник.
Они подошли ближе, старательно глядя под ноги. Квиквэг продолжал куда-то рваться. Малдер пожал широкую ладонь блюстителя порядка.
Это был высокий человек крепкого телосложения. На вид ему можно было дать лет сорок — сорок пять, но могло быть и значительно больше — в таких нетронутых уголках, как Хевельманс, солидный возраст не обязательно означает дряхлость и старческий маразм. Хиндт был уроженцем здешних мест. Позднее Малдер узнал, что он занимал пост шерифа в этих краях больше двадцати лет, а до этого был помощником шерифа. Двадцать лет быть почти единственным. Кто соблюдает за соблюдение порядка и законности на территории в сотни квадратных миль — это не шутка. Если полицейских в большом городе постоянно чувствует за собой всю махину правосудия, и в глазах горожан, как и в собственных. Он всего лишь манипулятор этого огромного государственного механизма, то в подобных уголках всё иначе. Закон вроде бы на всех один, но никуда не денешься — там, где все друг друга знают, служитель порядка не может разделить груз личной ответственности с государственной машиной. Просто потому, что её присутствие здесь не ощущается ежесекундно, как в мегаполисах. Для местных жителей она нереальна. Зато реален земляк — шериф, которого для того и назначили, чтобы расхлёбывать любую кашу, какая заварится. Такое не всякому по плечу. Так что сила и уверенность в себе, которая чувствовалась в каждом жесте и вообще во всём облике Ланса Хиндта, имели под собой более чем реальные основания.
— Добрый день, шериф. Не нашли?
— Нет, — шериф повернулся у Брею: — Энсел, пойди, что ли, в лесу посмотри…
В голосе Хиндта прозвучала почти брезгливость. Было видно, что этот в общем-то безобидный чудак здорово ему надоел. Было в нём что-то он докучливой мухи — вроде и не кусается, а на нервы действует. Хотя в данном случае дело было не в личной неприязни. Предстоял важный разговор, постороннего пришлось попросить. Но оптимизм Энсела Брея не могло поколебать ничего.
— Сегодня мой день, шериф! — ничуть не смутившись заявил он. — я его достану. Вот увидите! — и метнулся прочь. Напролом через кусты.
— Говорят, вы собираетесь закрыть озеро? — сразу взял быка за рога Хиндт.
— Придётся, шериф, — развёл руками Малдер. — На озере пропадают люди. Пока не выясним, что происходит…
— Я вам скажу, что происходит, — с напором произнёс шериф. — Рыбаки напиваются и тонут. Кто-то попадает под винт моторки, кто-то булькает с лодок. На любом озере за сезон происходит пять-семь несчастных случаев. Это печально, но это нормальное положение вещей, с этим ничего не поделаешь.
— Но у вас не сезон, а за две недели уже третий случай, — мягко возразил Малдер. — Шериф, вам не кажется, вы превысили норму?
— Да вы понимаете, что это значит — закрыть озеро? — Хиндт ещё не повышал голоса, но определённо злился. — Береговая линия — сорок восемь миль. А у меня всего четверо людей. Чтобы закрыть озеро, надо вызывать национальную гвардию. Вы представляете, что здесь начнётся?!
— Нужны неопровержимые доказательства, Малдер, — поддержала шерифа Скалли. — Никто не станет принимать серьёзных мер, опираясь на легенды…
— Но у нас есть следы… — Малдер и сам понимал, что это слабый аргумент. Ситуация казалась безвыходной. Ситуация казалась безвыходной. Если не доказать, что в озере обитает опасное животное, люди будут продолжать гибнуть. А как докажешь? Сколько лет охотится на Синего Дракона Энсел Брей?
Скалли наклонилась, вглядываясь в отпечатки, и покачала головой.
— Малдер, чудовище, о котором тут все говорят, оставило бы гораздо более глубокие… Квиквэг, стой!
Шпиц, воспользовавшись тем, что хозяйка отвлеклась, сорвался с поводка и, заливаясь визгливым лаем, рванул вдоль берега. Скалли, оступаясь на скользкой траве, бросилась за ним. Впрочем, далеко пёсик не убежал. Метрах в десяти от бейсболки обнаружилась ещё одна деталь одежды — глубоко увязший в трясине резиновый сапог, на подошве красовалась имитация большой когтистой трёхпалой лапы. Квиквэг громко обращал внимание двуногих на этот объект.
— Малдер, шериф! — позвала Скалли. — Взгляните-ка.
— Малдер. вот твой озерный монстр, — кивнула она, когда коллеги подошли. — Это просто-напросто муляж.
— Надо же… — протянул шериф. — И вправду смахивает…
Малдер подошёл ближе и, осторожно подобрав полы плаща, опустился на корточки, разглядывая орудие мистификации. Торговец был заинтересован в том, чтобы время от времени энтузиасты вроде Энсела находили следы или чешую Синего Дракона. «Жит-то надо», — сказал вчера в лавке Бертрам. Не похоже, чтобы эта штука помогла ему выжить этой прошлой ночью — на внутренней стороне сапога что-то темнело. Кровь. Синий Дракон годами кормил Бертрама, а вчера тот, похоже, решил сам подкормиться… Что за ерунда в голову лезет!
— А где тот, кто смастерил этот муляж? — Малдер продемонстрировал спутникам измазанный в крови палец. Скалли пожала плечами, шериф только хмыкнул. Было ясно, что сегодня озеро не закрыть…
Утиная бухта на озере Хевельманс
Штат Джорджия
7 марта, после полудня
Они приехали в Утиную бухту на фургончике Джека Вебера. Погода для пикника не особенно располагала для пикника, но Майк заверил друзей, что холодно им не будет, и заговорщицки подмигнул. Оказалось, он уговорил какого-то совершеннолетнего приятеля купить для них пива. В большом количестве. На пикник собирались всю неделю, не отменять же, в конце концов. Из-за мелкого дождичка? А к полудню распогодилось, показалось солнце, стало почти по-настоящему тепло. Ребята скинули куртки. бесстрашный Джек натянул маску и ласты и полез в воду. Сэнди и Майк остались на маленьком причале для моторок — отсюда было недалеко до фургона, в котором ожидали запасы пива. Сэнди не помнила, сколько рейсов на новой парой бутылок совершил Майк, но отчётливо понимала, что выпивка уже ударила ей в голову. Пора тормозить, только вот как это сделать? Майк опять пошёл к фургону. Он вообще-то ничего, Майк Томпсон, даже симпатичный. Только слишком много о себе воображает. Думает, что раз блондин с голубыми глазами, значит, все девчонки по нему сохнут. И выпендривается всё время. Бородку вот отрастил — тощенькую, белёсую, но как он ею гордится! А щёки пухлые, и сам он пухлый. Скоро лопнет от спеси. Нет уж, пусть другие сохнут, а Сэнди сюда на самом деле просто так поехала. Не сидеть же дома в воскресенье, в самом деле? На этот раз Майк вместе с пивом притащил жабу. Жаб Сэнди не то чтобы боялась… Просто они мерзкие и воняют. Так что, если Майк хотел её напугать, он обломался. Сэнди только поморщилась. Тогда он стал с умным видом трепаться про культ трёх жаб. Якобы на жабьей коже есть что-то такое, что забирает круче дури. Пососёшь — и ты в другой реальности. Может, и не врал, чёрт его знает. Сэнди с отвращением смотрела, как Майк медленно подносит жабу ко рту… запихивает её голову себе в пасть… обсасывает пухлыми красными губами… закатывает глаза… Тут совсем рядом вода взбаламутилась, во все стороны полетели брызги. Сэнди взвизгнула, чуть не свалившись в воду, Майк выронил жабу и выругался.
Оказалось, это Джек решил подшутить — подплыл под водой поближе к берегу и вынырнул, подняв тучу брызг. Майк, конечно, напустился на него — как же, всё представление испортил. Но Джеку всё как с гуся вода… Заржал и поплыл дальше плескаться.
Поэтому, когда Джек начал орать дурным голосом и выпрыгивать из воды, они сначала решили, что он снова дурачится. Но он всё кричал и кричал — жутко, невнятно, пытался плыть к берегу, но что-то как будто тянуло его под воду. Впрочем, в этом Сэнди не была уверена. С того момента, как вода вокруг Джека окрасилась красным, она уже ничего не помнила толком. Как будто отключилась на какое-то время. А следующее, что она увидела, была голова Джека Вебера. На поверхности показалась трубка для подводного плавания, потом лицо в маске, а потом Джек вроде как завалился на бок, показалась шея, плечо… а ниже плеча ничего не было. И тут Сэнди стало плохо. Очень плохо. Она не знала, сколько времени её выворачивало наизнанку, но, наверное, долго. Потому что, едва её отпустило, приехал шериф с помощниками, и ещё какая-то специальная машина, куда погрузили то, что осталось от Джека — когда выловили. Они принялись расспрашивать, они всё спрашивали и спрашивали, а Сэнди ничего не могла сказать толком. Тошнить перестало, но бил озноб, и всё тело покрылось липким потом. Наверное. Она сбивчиво бормотала какую-то чушь, как полная идиотка, но она ничего не могла с собой поделать. Да и Майк рядом тоже только размахивал руками и мычал — весь, белый, словно мукой присыпанный… Шериф потянул носом, видно пиво унюхал, и отошёл к каким-то двоим незнакомым типам — худощавый симпатичный дядька и рыжая дамочка. Эти двое совершенно спокойно, как показалось Сэнди, разглядывали останки Джека. Манекены несчастные…
***
— Если это муляж, то очень искусный, — неудачно сострил Малдер. — Что говорят свидетели? — он повернулся к шерифу.
— Да ничего толком не говорят, насосались, как поросята. Трясутся только, — устало махнул рукой Хиндт. — Надо «скорую» вызывать.
— А ты что скажешь, Скалли?
— Пока рано делать выводы. Н на первый взгляд — винт моторки, — Скалли отошла от носилок, на которых лежал фрагмент тела.
— На моторках здесь разрешается, — развёл руками шериф. — Парень вполне мог попасть под винт — вынырнул неудачно, и всё, каюк.
Хиндт отошёл, на ходу отдавая какие-то распоряжения помощникам. Делать здесь было больше нечего. Агенты быстрым шагом пошли прочь.
— Но чтобы в пять метрах от берега? И второй случай за сутки? — не унимался Малдер.
— Да ты посмотри, что там делается, — Скалли кивнула на запруженную лодками бухточку. — Час пик!
— А Тед Бертрам?
— Про него мы знаем только то, что он сильно увяз в трясине, и с тех пор его никто не видел. Должно быть, ему просто стыдно людям на глаза показываться, — Скалли саму немного трясло. Всё это действительно было подозрительно, но это ещё не повод, чтобы из всех версий выбирать самую мистическую.
— Психологический портрет преступника? — ирония в голосе Малдера была совершенно не к времени и не к месту. — Стыд, комплекс вины?
— Между прочим, твоя версия тоже ничем не подкреплена! — отрезала Скалли.
Северный берег озера Хевельманс
Штат Джорджия
7 марта, вторая половина дня
Они отправились вместе командой шерифа в управление. Скалли хотела дождаться заключения патологоанатома. От участия во вскрытии она уклонилась. За весь день так и не удалось перекусить. Утром едва успела завезти Квиквэга в мотель, когда позвонил Малдер из управления шерифа и наскоро объяснил, как добраться до Утиной Бухты, где произошла очередная трагедия. Пришлось сломя голову мчаться на другой конец озера. А теперь даже думать о еде противно. Дело было даже не в обезображенных останках — уж трупов-то Скалли насмотрелась вдоволь и вскрытия проводила не раз. Бывало и хуже. Она добросовестно пыталась разобраться в своём состоянии, безжалостно разбирая душу по косточкам, словно чужую. Как ни крути, получалось, что донимает её главный образом абсолютно иррациональное ощущение собственной неправоты. Интуиция вопила в голос: «Малдер прав, в озере водится что-то опасное». Не обязательно это мифический Синий Дракон, но .что бы это не было, оно явно разбушевалось. Но ведь так нельзя! Нет доказательств, а интуиция — недостаточное основание вызывать национальную гвардию и закрывать озеро. Это противоречие плюс сумасшедшее утро делали мир неуютным, воздух — ледяным, краски — тусклыми, а желудок заставляли сжиматься в ледяной комок.
«Словом, сегодня я не в пике, — решила Скалли. — Но это ничего, надо просто пару минут посидеть спокойно, выпить кофе, постараться не ломать голову — пока всё равно слишком мало фактов, чтобы делать выводы… Мне нужен тайм аут. Небольшой. Совсем крошечный». Малдер, похоже, уловил настроение напарницы — к обсуждению гипотез больше не возвращался. В местном департаменте шерифа не было кофейного аппарата. Малдер куда-то исчез, а через секунду вернулся с двумя крошечными чашечками. «Кофеварку нашёл, — пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Скалли. Народу в управлении и впрямь было мало, Скалли уселась за чей-то пустующий стул, откинулась на спинку, закрыла глаза и честно постаралась ни о чём не думать. Результат был неожиданным — похоже, она задремала. Минут на пять, не больше. Тогда почему а часах уже половина пятого? А разбудил, конечно, Малдер. Судьба у него сегодня такая.
— Скалли, нам снова придётся ехать на озеро.
— Кто на этот раз?
— Энсел Брей.
***
— Один из местных проходил мимо, увидел камеры, треногу поваленную, — объяснил шериф, вытаскивая из машины снаряжение. — Энсел по доброй воле свою аппаратуру ни за что бы не бросил. Может, в воду свалился, когда искал подходящий ракурс…
Юмор шерифа показался Скалли совершенно неуместным. Но шериф был абсолютно серьёзен. Видимо, на Энсела Брея это было похоже. Все вместе они подошли к берегу. Здесь был галечный пляж, покато опускающийся к воде. На камнях почти у самой воды валялся треножник с фотоаппаратом, второй аппарат лежал чуть подальше на песке. Малдер осторожно поднял его. Счётчик кадров, если только он не был сломан, показывал, что плёнка отснята почти полностью. «Брей, конечно, был одержим фотоохотой на Синего Дракона, но щёлкать камерой, когда тебя едят заживо…» — Малдер зябко повёл плечами и повернулся к одному из помощников шерифа:
— Вы можете это проявить?
— Конечно, сэр, — служащий бережно взял у него вещественное доказательство.
Шериф с двумя помощниками уже занимались поисками тела — снова и снова забрасывали «кошки» на тросах подальше в озеро, протраливая прибрежное дно. Метрах в двадцати от берега на воде зачем-то покачивалась автомобильная камера. Ещё одну такую же, но проколотую, уже вытащили со дна. Больше пока ничего не попалось.
— Придётся всё-таки закрывать озеро, шериф, — Малдер решил, что самое время вернуться к больному вопросу. — Третий случай за день, от выездов на места у меня уже голова кружится…
— Я вам уже говорил, что это не так-то просто. У меня не хватает людей, агент Малдер, — проворчал шериф, ловко выбирая трос. — К тому же я совсем не уверен, что чудовище обитает под водой, — он одарил приставучего агента взглядом, не менее красноречивым, чем давешняя тирада доктора Фарадея о бульварной прессе и псевдоучёных.
— Он прав, Малдер, — опять поддержала блюстителя порядка Скалли. — Найденные останки ещё ни о чём не говорят, нужно найти тело.
— Совершенно верно, мадам, — чопорно кивнул Хиндт. — Ну-ка, ещё здесь поищем, — он по новой забросил трос, на этот раз в сторону плавучей автомобильной камеры.
Почему-то, глядя на этот странный буй, Малдер не мог выгнать из головы слоган с бейсболки Теда Бертрама: «доставай свои поплавки». Может, Энсел хотел подманить Синего Дракона и привязал приманку под этой камерой?
«Кошка» шерифа застряла. Он дёрнул посильней, но трос вдруг сам резко рванулся в его руках. Вцепившийся мёртвой хваткой в верёвку Хиндт кубарем полетел в воду. Всё произошло мгновенно, никто не успел броситься на помощь, но шериф уже вынырнул метрах в десяти от берега, и мощными гребками поплыл обратно. Малдер и Скалли подбежали к воде и помогли выбраться.
Бравого шерифа Хиндта трясло не меньше, чем давешних подростков в Утиной Бухте. Он непроизвольно мотал головой, словно отгоняя назойливую муху, и стучал зубами.
— Ч-что-то в-выплыло из глубины… — только и смог он выговорить.
Впрочем, немного отдышавшись, шериф продолжил уже более внятно:
— закрыть озеро! — гаркнул он помощнику. — Немедленно!!! Позвоните в лесничество и вызовите национальную гвардию! Скажите им — у нас катастрофическая ситуация! Чрезвычайное положение!!!
Помощники бегом кинулись выполнять распоряжения. Агенты изумлённо переглянулись. Даже Малдер был в лёгком шоке — слишком уж быстро изменилась ситуация.
Мотель на озере Хевельманс
Штат Джорджия
7 марта, вечер
В мотель вернулись поздно — пришлось довольно долго ждать, пока проявятся снимки бедолаги Энсела. У Брея накопился солидный архив — один из помощников Хиндта притащил огромную спортивную сумку, набитую фотографиями. Малдер, с разрешения шерифа, взял всё это с собой. «Всё равно не могу заснуть на расследовании», — пояснил он служителям закона. Скалли уже давно не удивляла фантастическая работоспособность напарника. Впрочем, обычно ей не требовалось особых усилий, чтобы выдерживать его темп. Но не сегодня.
— Похоже, Энсел снимал это во время нападения.
Первым делом Малдер, естественно, кинулся просматривать тоненькую пачку фотографий, отпечатанную с плёнки, найденной на берегу.
— Да. Жаль, мало отснял, — кивнула Скалли.
На снимках были какие-то неясный тени, размытые пятна, физиономия самого фотографа, искажённая то ли ужасом, то ли азартом — не разобрать.
— А это что? Посмотри-ка! — почти весь кадр занимал сглаженный треугольник на нечётком тёмном фоне. — Зуб?
Скалли скептически приподняла бровь.
— Здесь тысячи снимков, — Малдер кинулся к сумке с архивом Энсела. — Должно же здесь быть хоть что-то! — он стал лихорадочно перебирать карточки, не глядя вручив Скалли другую пачку.
Невооружённым глазом было заметно, что за одну ночь и втроём не справиться. Скалли машинально просмотрела несколько снимков. Озерные пейзажи, в лучшем случае — неясный объект на поверхности воды где-то в отдалении.
— Обычные любительские снимки, — она пожала плечами. — Пойду с собакой погуляю. Спокойной ночи, Малдер.
Она машинально проверила кобуру, взяла фонарик и прицепила к ошейнику своего питомца поводок. Малдер наконец соизволил откликнуться.
— До утра, Скалли. Спокойной ночи, — даже глаз не поднял, так увлёкся.