Голубева Татьяна
Смерти подобные сны
Татьяна Голубева
Смерти подобные сны
Пролог
С самого утра зарядил мелкий надоедливый дождик - из тех, что сеются как бы со всех сторон, а не падают с неба. Хорошо, что не снег, в середине марта такое вполне возможно, да и в апреле не исключено, Питер все-таки, не Сочи и не Кипр, думала Илона, неторопливо шагая по набережной канала Грибоедова с пачкой газет и писем в больших дорогих конвертах, хмуро поглядывала по сторонам из-под огромного дряхлого зонта. Зонт был черный, с толстой ручкой, тяжелый и неудобный. Но Илона сегодня даже не злилась на зонт, как это бывало до сих пор. Ее мысли в это унылое утро были, пожалуй, чернее доисторического неуклюжего изделия.
В пять утра, когда женщины-почтальоны коммерческой службы доставки собрались в сортировочном зале почтамта, начальство сообщило им ужасную новость. Прошедшей ночью два здоровенных мужика в масках и с обрезом пытались ограбить (к счастью, неудачно) офис небольшой, незаметной фирмы \"Карина\", что на Казанской. В сейфе фирмы всегда лежала немалая сумма наличных, причем не только в отечественных рубликах, но и во вполне конвертируемой валюте тоже. Однако вряд ли об этом могло знать большое количество посторонних лиц. В фирме работали люди проверенные, осторожные. Чем они там занимались, Илона, само собой, не знала, да и знать не хотела. Но вот кое-что другое ей очень даже хотелось бы выяснить. А именно - не приложил ли руку к неудачному налету на фирму некий хорошо знакомый ей человек... У нее были основания к таким подозрениям, были. Но если он и в самом деле в этом замешан - что делать ей самой? Что делать?.. У Илоны не было ни малейшего желания снова очутиться в тюрьме. Нет, только не это...
Она принялась тихонько напевать: \"Рыдает шарманка, стирая улыбки, вздыхает шарманка с душой первой скрипки...\" Илона чувствовала себя именно так: она была сейчас старой, заезженной шарманкой, и никто, никто в мире не понимал, какой тонкой и нежной душой она обладает, какие сокровища скрыты в ней - сокровища любви, нежности, преданности... ах, где же он, где же он, рыцарь на белом коне?
А ведь тогда, когда она познакомилась с Нерадовым, ей совсем было показалось, что это и есть он - тот самый, способный дать ей то, чего она так хотела...
Илона, шлепая по неглубоким лужам, унеслась мыслями в прошлое.
Часть первая
Глава первая
И как ее угораздило тогда, три с лишним года назад, связаться с Толяном? Впрочем, она не очень-то и помнила, как очутилась в его квартире и в его постели. Просто ее в очередной раз потянуло на приключения, она напилась в стельку в какой-то странной компании... И ничего в этом не было удивительного. Она всю жизнь, все свои двадцать пять лет до того момента просто плыла по течению жизни, не задумываясь, не сопротивляясь, не пытаясь грести поперек. Зато все последующее отпечаталось в ее памяти навсегда.
Она проснулась с трудом. Голова трещала, как и полагается ей трещать после такого насыщенного радостями вечерка, к горлу подкатывала тошнота, во рту - самая натуральная помойка, да еще и спина почему-то отчаянно болела. Илона с трудом разлепила веки, с трудом повернула голову. Что это за мужик рядом храпит? И где она, собственно говоря, находится?
Постанывая и покряхтывая, Илона отбросила грязноватое лоскутное одеяло и села, спустив ноги на пол. Где тут туалет, черт побери? И ванная. Воды, воды! Зов вопиющего в пустыне. Илона встала, натянула на себя какой-то гигантский бесформенный джемпер, подвернувшийся под руку (от джемпера слегка пахло свежестью... \"Fraiche П\", без труда определила Илона, безумно дорогой одеколон), и побрела к двери, которую рассмотрела между двумя черными доисторическими шкафами, упиравшимися резными вершинами в потолок. Да уж, подумала она, шкафчики что надо, в таких жить можно. Дверь, затаившаяся между этими монументальными произведениями мебельного искусства, была вполне им под стать. Мощные резные филенки могли без труда выдержать не только напор столетий, но, наверное, и ядерный удар. В смысле удар пары ядер из какой-нибудь пушки, родившейся в ту же эпоху, что и эта дверь.
Открылась чудо-дверь на удивление легко, не скрипнув и не пискнув, и Илона, перешагнув порог, очутилась в полутемном коридоре, сплошь заставленном и заваленном каким-то барахлом. Запах мышей и пыли пропитал все вокруг, и Илону от этой затхлой, прогоркшей атмосферы затошнило еще сильнее. Она вообще с детства страдала от дурных запахов, ощущая их с остротой, непонятной большинству людей. Но, преодолев все препятствия, она таки отыскала ванную и туалет. Она даже сумела договориться со старым газовым водогреем и раздобыла горячей воды. Приняв душ и вымыв волосы найденным на одной из многочисленных полочек шампунем, Илона почувствовала себя немного лучше. Теперь ей предстояло выяснить, куда это ее занесло. Но сначала она нашла кухню. В кухне тоже царили мрак и запустение. Грязные занавески на двух высоких узких окнах были задернуты, воняло газом, протухшей рыбой, прогоркшим салом... Над плитой жирными фестонами свисали \"бороды Черномора\" - черные от пыли и копоти клочья паутины. Передернув плечами, Илона взяла тяжелый закопченный чайник и налила в него воды из подтекающего крана. В старом холодильнике \"Саратов\" удалось отыскать только две мумифицировавшиеся сосиски, и ничего больше. В резном темно-коричневом шкафу нашлись полпачки самого дешевого индийского чая, початая банка растворимого кофе \"Милагро\" и замусоленная поллитровая банка с сахаром. Чашки и ложки тоже имелись. Причем старинные.
С чашкой горячего кофе в руке Илона вернулась в комнату и всмотрелась в спящего мужика. Тот лежал на животе, уткнувшись лицом в огромную подушку, и, конечно же, его накачанные спина и плечи ничего особо интересного Илоне сообщить не могли. Только и понятно было, что дядя не из хилых. Его светлые волосы были подстрижены коротко, почти под \"ноль\", на левом бицепсе виднелась полустертая татуировка, - что она изображала, разобрать было невозможно.
Вздохнув, Илона села на край кровати и стала рассматривать комнату.
Первое впечатление от увиденного не обрадовало. Все здесь было если не старинное, то по крайней мере очень старое - пышное, неудобное и обветшалое донельзя. Впрочем, и настоящего антиквариата Илона увидела в избытке (во всяком случае, она сочла это настоящим антиквариатом), хотя состояние дорогих вещиц оставляло желать лучшего.
Потом она оглядела себя и решила, что джемпер, конечно, хорош, но лучше бы отыскать собственную одежду. Ее черные брюки в обтяжку и золотая трикотажная блузка оказались почему-то в ногах постели, смятые в неопределенный ком, залепленные каким-то подозрительным пухом. Белье и вовсе пропало без следа. Илона попыталась стряхнуть пух с блестящей черной ткани брюк, но поняла, что так просто это сделать не удастся. Нужны щетка, вода... Потом она увидела свои золотые босоножки на высоченных шпильках; они валялись на полу возле окна, и одного каблука на них как не бывало. Ну, погуляли...
Мужик за ее спиной заворочался, рыкнул, фыркнул... По затхлой комнате пронеслась волна перегара вперемешку с изысканным ароматом \"Miracle Homme\". Этот одеколон фирмы \"Ланком\" Илона отлично знала, как знала и его цену. Ничего себе парниша, соображает, чем душиться, подумала Илона и обернулась. Черт, вспомнить бы, как его зовут, этого ценителя ароматов! Нет, безнадежно. Ни малейших проблесков памяти. Она увидела наконец его лицо интересный парень, ничего не скажешь... но черты слегка грубоваты. Лет ему... ну, наверное, тридцать пять или около того. Серые глаза незнакомца уставились на Илону, мужик откашлялся и прохрипел:
- И мне кофейку сооруди. Побольше и погорячей.
Она молча отправилась на кухню, уже не пытаясь вспомнить, как зовут этого типа. Черт, черт, черт побери, ругалась она мысленно, ну когда же я научусь сначала думать, а потом делать? Когда я научусь вовремя останавливаться и не напиваться до поросячьего визга? Как вот теперь выкручиваться?
Не спеша выпив полчашки кофе, мужик сказал:
- Надо же, а ты и с похмелья ничего себе красотка! Ну и как тебе в моем музее?
Илона уставилась в пол и промолчала. В музее? Ох, кажется, она поняла. Похоже, снова ее подвела любовь к красивой жизни. Наверняка мужик наплел, что у него не дом, а филиал Эрмитажа, а она и развесила уши и потащилась за ним в эту пыльную берлогу. На ознакомительную экскурсию. Вот влипла! Впрочем, ей не привыкать.
Мужик тем временем насмешливо наблюдал за ней, опершись локтем на подушку. Наконец он сказал:
- Похоже, ты ни хрена не помнишь. Угадал?
Илона сделала нейтральное лицо и пожала плечами. А что она могла ответить?
- Ладно, я не в обиде, - ухмыльнулся мужик. - Анатолий я. Толян Нерадов. Вспомнила?
С чего бы это ей вдруг вспомнить?
- Ну... - неопределенно протянула Илона.
- Неважно, - сказал Толян и выбрался из-под одеяла. Илона деликатно отвела глаза, но Нерадов, похоже, не способен был смутиться такой мелочью, как полное отсутствие одежды. Он вышел из комнаты, и через минуту до Илоны донеслось бодрое гудение водогрея и плеск воды. Толян что-то напевал под нос, фыркал, вообще вел себя чрезвычайно шумно, и голова Илоны разболелась с новой силой. Застонав, девушка упала на смятую постель и закрыла глаза. Все поплыло перед ней, закружилось, затанцевало... и она вдруг уснула.
А когда проснулась - нашла на подушке рядом с собой записку, наспех нацарапанную кривыми крупными буквами: \"Не уходи, я скоро вернусь\".
Вот так она стала подругой мсье Нерадова. Впрочем, \"мсье Нерадовым\" Толян называл себя лишь в те моменты, когда количество выпитого уже трудно было подсчитать. Да никто и не считал, собственно говоря. Пили, и все дела. И, конечно же, она ничего не знала о человеке, в доме которого так беззаботно поселилась. В доме, расположенном совсем недалеко от ее собственной берлоги.
Илона жила тогда в кошмарной коммуналке на Садовой, рядом с площадью Репина. Собственно, нельзя было сказать, что она там действительно жила. Она лишь появлялась там время от времени, расставшись с очередной своей неудавшейся любовью. А любовь у Илоны случалась исключительно неудачная. Никак ей было не найти своего принца, мужчину мечты, сказочного рыцаря. Хотя ей много раз казалось: вот он! Но проходило несколько месяцев, от силы год - и она понимала, что в очередной раз ошиблась. Первого \"принца\" она благополучно выгнала из квартиры, где жила одна-одинешенька после того, как ее родители погибли самым что ни на есть общепринятым способом: в автомобильной катастрофе (Илоне тогда было ровно двадцать). Бабушка умерла за полгода до того. Илоне было не просто грустно и тоскливо, она с ума сходила от одиночества, принадлежа к той породе людей, которые совершенно не в состоянии пребывать наедине с собой. Ей необходимо было постоянно ощущать рядом с собой кого-то, кому можно пожаловаться, о ком можно позаботиться, с кем можно поговорить. И, расставшись с первым \"принцем\", она тут же нашла второго. Но на этот раз дело обернулось намного хуже. Нежная страсть привела к законному браку и прописке счастливого супруга на площади жены. А потом, через полтора года, грянул развод - и как его следствие размен. В итоге Илона, так и не научившаяся как следует скандалить и защищать свои интересы, очутилась на двадцати квадратных метрах в окружении дурно пахнущих старух и крепко пьющих соседей помоложе.
Но она не слишком огорчилась. Она твердо верила: это ненадолго. Вот-вот, с минуты на минуту, за ближайшим поворотом отыщется настоящий рыцарь и спасет ее. У нее было множество знакомых в самых разнообразных кругах: художники, поэты, автогонщики, деловые люди, экономисты, искусствоведы, музыканты и так далее. Илона была хороша собой, молода, общительна, отлично воспитана, и, хотя не удосужилась после школы поступить хоть в какой-нибудь институт, умела рассуждать о многом. Она с самого раннего детства приохотилась к чтению, читала все подряд - от дамских романов до научно-популярных журналов, и, обладая недурной памятью, нахваталась верхушек в самых разных областях человеческих знаний и научилась производить впечатления дамы умной и эрудированной. И начался активный поиск спасителя... Но, к сожалению, Илона всегда спотыкалась на одном и том же: принимала воображаемое за действительное. Неуемное чтение романов развило в ней склонность к фантазиям, Илона видела вокруг себя вовсе не подлинных, живых людей, а романтических героев, и это, конечно же, осложняло ее отношения с реальностью.
Два с лишним года пролетели совершенно незаметно. \"Принцы\" один за другим исчезали из ее жизни и начисто вылетали из памяти, ничуть не повлияв на неистребимую романтичность Илоны. И вот - Толян. Что за чушь!
Но, как ни странно, Илоне было интересно с ним, хотя, безусловно, Нерадов не принадлежал к ее обычному кругу общения. И как он очутился в той живописно-музыкальной компании, где они познакомились, Илона так никогда и не узнала. Да и какая разница? У Толяна водились деньги, и немалые, и он готов был тратить их на свою подругу. Нерадов сказал Илоне, что работает в ФСБ, и она поверила, потому что так было интереснее. Особый агент! Классно! Время от времени Толян уезжал в командировки, но ненадолго - дня на два, на три. Илона даже немножко скучала без него. Зато когда он был дома - скучать не приходилось. Они развлекались каждый вечер. Ходили в дорогие рестораны, один другого чуднее и удивительнее, ездили на выходные в Хельсинки, как-то раз даже слетали в Париж... И очень часто вместо того, чтобы возвращаться в пыльную антикварную лавку Толяна, закатывались ночевать в гостиницу. Илона жила, как во сне, и снова плыла по течению, не задумываясь о завтрашнем дне, почти не вспоминая день вчерашний... хотя иной раз все-таки ее охватывала тоска по прошлому. Став подругой Нерадова, она растеряла прежних друзей, а новых не завела. Толян никого не приглашал к себе, не водил Илону к своим знакомым. Они были всегда только вдвоем...
А потом все внезапно изменилось. Нет, Толян относился к ней по-прежнему хорошо, насколько он вообще это умел. Перемена не коснулась их личных отношений. Просто Илона впервые посмотрела на жизнь под другим углом, и виной тому был Нерадов.
Илона отлично помнила, как это случилось в первый раз. Игра. Шутка. Приключение. Так Илона восприняла их первый совместный \"подвиг\".
Глава вторая
Поздно вечером они возвращались из очередного ресторана, называвшегося весьма оригинально - \"Родное Политбюро\". Там все было оформлено в духе сталинского барокко: огромные неуклюжие диваны и кресла с кожаной черной обивкой, золоченые капители жирных колонн, зеленый мрамор, начищенная до блеска бронза, пальмы в здоровенных дубовых кадках. На стенах висели картины в широких резных рамах: \"Купание маленького Ильича\" (на ней изображался младенец с пышными кустистыми бровями), \"Мечта комсомолки\" (огромный бутерброд с колбасой), \"Свободная Чукотка\" (голый чукча посреди бескрайней ледяной равнины)... и им подавали салат \"Совхозный\", и бифштекс \"по-комсомольски\", и даже коктейль \"Рабинович в Кремле\". А меню было вложено в Программу КПСС. Но Нерадов почему-то почти не пил, да и Илону останавливал, но ей все равно было весело и хорошо. Стоял конец мая, город купался в призрачном свете белой ночи, цвела сирень, насыщая воздух нежным ароматом, на улицах, несмотря на поздний час, гуляло множество людей...
- Пойдем к Неве, - предложила Илона. - Я сто лет не видела, как мосты разводят.
- Нет, - твердо ответил Толян. - Не сегодня. У меня другое предложение.
- Какое? - заинтересовалась Илона.
- Пошли-ка вон туда, - Толян показал на подворотню. - Там проходной двор, выберемся на набережную канала Грибоедова.
Она спокойно повернула за ним, не ожидая ничего дурного. Очутившись во дворе, Толян достал сигареты.
- Перекурим?
- Ага, - кивнула Илона.
Они остановились под высоким старым кленом, тихо шуршавшим молодыми листочками, и Толян принялся шарить по карманам в поисках зажигалки.
- Черт, кажется, потерял. У тебя нет?
Илона заглянула в сумочку, сунула руку в один карман, в другой зажигалки не было. Странно, мельком подумала она, куда же она подевалась, я ее за весь вечер ни разу не доставала, чужими пользовалась...
- Нет, не знаю, куда-то пропала, - пожала плечами девушка.
- Ладно, пойди, попроси... да вон у того, - Толян, отступив за толстый ствол клена, показал на только что выползшего из подворотни толстячка, явно находившегося в хорошем подпитии.
Илона шагнула навстречу толстячку, на ходу оценив \"прикид\" гуляки. Не дешевый.
- Извините, я зажигалку потеряла. У вас не найдется? - мягким тоном спросила она.
Толстячок, оказавшийся на полголовы ниже Илоны, уставился на девушку снизу вверх и восторженно охнул.
- Боже, как вы красивы, девочка! Зажигалка? А... должна быть, сейчас поищу.
Он принялся рыться по карманам расстегнутого пиджака, и на его толстеньких пальцах Илона заметила несколько огромных перстней с бриллиантами. В этот момент рядом с ними возник Толян.
- Гони-ка денежки, папаша, - тихо произнес он. - Выкладывай все, что есть. И гайки снимай. Колечки в смысле.
В мускулистой руке Толяна сверкнул нож, кончик которого нежно коснулся пухлой шеи неудачливого пьянчужки, и Илона, задохнувшись от ужаса, отступила назад. Но почему-то промолчала, не попыталась остановить своего \"принца\". Картина, возникшая перед ее глазами, на мгновение показалась ей до невозможности романтичной: эдакий питерский Робин Гуд, благородный разбойник, грабит разжиревшего на чужих трудах богатея...
Богатей тем временем как-то по-щенячьи взвизгнул, торопливо выгреб из карманов пиджака все, что в них было (бумажник, носовой платок, ключи, пачка сигарет \"Мальборо\", золотая зажигалка), и, неловко наклонившись, положил на асфальт перед собой, а потом, обливаясь потом, содрал с пальцев увесистые перстни и добавил их к прочему. Руки у толстячка не просто дрожали, они ходуном ходили, и каждое очередное действие ему удавалось совершить лишь со второй или даже третьей попытки. Илона наблюдала за всем отстраненно, как будто смотрела кино. Она совершенно не ощущала себя участницей событий. Толян взял бумажник, открыл его, проверил содержимое и сунул в свою спортивную сумку, висевшую на ремне через плечо. Потом аккуратно собрал золотые побрякушки, прихватив заодно и зажигалку, выпрямился и спокойно сказал:
- Стой на месте и считай до ста, понял? Не шевелись, пока не сосчитаешь!
И тут же схватил Илону за руку и помчался через двор к противоположному выходу. Илона, задыхаясь, бежала за ним, не чувствуя под собой ног. Ей вдруг показалось, что за ними гонится огромная толпа, готовая разорвать Толяна в клочья... Они выскочили на набережную канала и тут же нырнули в соседнюю подворотню, проскочили каким-то \"трехсерийным\" двором в узкий проулок, из проулка через сквозной подъезд - в следующий двор... Илона потеряла чувство направления, она запуталась в бесконечных дворах и подъездах... а потом они каким-то образом оказались в начале Вознесенского проспекта, и увесистая громада Исаакиевского собора внезапно возникла перед их глазами.
Толян остановился, внимательно посмотрел на Илону. Она молчала, стараясь отдышаться, боясь встретиться с ним взглядом. Мысли в ее голове прыгали, как бешеные зайцы, она была не в состоянии определить свое отношение к случившемуся. Благородный разбойник... уличный грабитель... особый агент федеральной безопасности... черт побери!
Она с трудом шевельнула пересохшими губами, кашлянула и наконец решилась поднять глаза. Толян спокойно стоял рядом, насмешливо улыбаясь.
- Ну что, - спросил он, - опомнилась? Между прочим, у этого жирного козла оказалось восемьсот баксов в кармане. На неделю нам с тобой хватит.
- Что? - хрипло выкрикнула Илона. - На неделю?
- Маловато при нашем с тобой размахе, согласен, - кивнул Толян. - Но в колечках у него - чистые бриллианты. Ядра - чистый изумруд, белки ёлку стерегут... помнишь?
- Какую елку? - ошарашенно спросила Илона. - При чем тут елка? Ты что, с ума сошел?
Толян расхохотался - свободно, от души, искренне и по-настоящему весело. И вдруг Илоне стало легко. Она тоже засмеялась - сначала робко, неуверенно, а потом, вторя Толяну, захохотала во все горло.
- Ну, ты даешь! - сквозь смех выговорила она. - Ты что... ты всегда так зарабатываешь на жизнь?
- Нет, только изредка, - неожиданно серьезно ответил Толян. - Для развлечения. Вообще-то у меня другие источники дохода.
- Какие? - спросила Илона.
- Тебя это не касается, детка, - ласково улыбнулся Толян и погладил ее по растрепавшимся каштановым волосам. - Много будешь знать - скоро состаришься. Знаешь что? Давай возьмем тачку и двинем в гостиницу. Я тут знаю одну неподалеку... пальчики оближешь! Давай-ка мы разом спустим все нечестно заработанное, а?
- Поехали, - кивнула Илона. - А поесть там дадут? Я ужасно проголодалась.
Она и в самом деле внезапно ощутила зверский голод, к тому же ей отчаянно хотелось выпить. Чего-нибудь покрепче.
- Там дадут все. Если заплатишь.
Толян спокойно вышел на середину мостовой и поднял руку. Илона осталась стоять на краю тротуара, так, чтобы водители сразу ее замечали. Она отлично знала, что одинокого мужика среди ночи никто не посадит в свою машину, даже таксист. Слишком опасно. Через несколько секунд рядом с Нерадовым затормозил старенький \"форд\", выкрашенный в необычный ярко-голубой цвет, напоминающий цвет железных кроватей далекого советского прошлого. Толян наклонился к водителю, обменялся с ним несколькими словами и махнул рукой Илоне.
- Поехали!
Ехать оказалось недалеко. Гостиница \"пальчики оближешь\" на самом деле имела немного странное, на взгляд Илоны, название \"Марьяшкин домик\" и притаилась за огромным зданием, выходящим главным фасадом на набережную Фонтанки. Над двумя этажами крошечной гостиницы нависали кроны старых ясеней, переживавших очередную весну своей долгой жизни. Двор был аккуратно вымощен желтой плиткой, которая даже в седом мерцании белой ночи создавала ощущение тепла и тишины летнего дня. Небрежно сунув водителю десять долларов, Толян вышел из машины и широким жестом показал на гостиницу.
- Вот он, приют беспутных влюбленных!
Кроватно-голубой \"форд\" уехал, а Толян и Илона подошли к роскошной резной двери, изукрашенной бронзовыми накладками, изображавшими рога изобилия и фавнов. Толян нажал кнопку звонка. Через секунду дверь приоткрылась и в черную щель кто-то тихо сказал:
- Мест нет.
- Момент! - спокойно произнес Толян и, прижав губы к щели, что-то едва слышно шепнул.
Звякнула цепочка, тяжелая дверь распахнулась. В небольшом холле вспыхнул мягкий свет, и изумленная Илона вытаращила глаза, оглядываясь по сторонам. В такие \"приюты\" за полгода их знакомства Толян ее еще не водил.
Белые крылья неширокой мраморной лестницы растворялись в темноте верхней площадки, ступени, укрытые темно-красной пушистой дорожкой, манили поскорее подняться по ним. Справа от входа красовался огромный золотой диван, перед которым стояли два низеньких столика на гнутых ножках - тоже сплошь золотые. Слева обитал охранник, но не в традиционной стеклянной будке, а в гигантском золотом кресле - с низким сиденьем, из-под которого выглядывали когтистые птичьи лапы, тоже золотые. На изысканной парче валялся короткий десантный автомат. Илона лишь скользнула по нему взглядом, решив, что он тут совсем ни к чему, - нарушает целостность картины.
Вслед за Нерадовым она поднялась на второй этаж. Их встретила представительная немолодая дама в черном гладком платье до пола, ничем не украшенном. Прическа дамы тоже была гладкой, ее короткие седые волосы прилипли к черепу, как коровой облизанные. Только крошечные золотые сережки в слегка оттопыренных ушах рождали живую ноту, да аромат духов \"Трезор\" рождал мгновенное ощущение предстоящего счастья.
Дама вежливо поклонилась Толяну и тихо сказала:
- Шестой номер вас устроит?
- Конечно, - кивнул Толян. - И нам бы перекусить чего-нибудь. К тому же у нас небольшой праздник.
- Через десять минут все будет подано, - еще раз склонила голову гладкая дама, протягивая Толяну золоченый ключик на золоченой цепочке. Дама направилась вниз по лестнице, а Илона с Толяном - направо по недлинному коридору, по обе стороны которого красовались резные золотые двери - три слева, две справа.
- Давненько я здесь не бывал, - пробормотал Толян, останавливаясь возле второй двери по правой стороне. - Ох, давненько! Уж и забыл, как здесь уютно и красиво!
Насчет уюта и красоты Илона была вполне согласна с Нерадовым. Она тоже любила позолоту, сверкающие ткани, мягкие толстые ковры, тяжелый затейливый фарфор с сочными яркими росписями, хрусталь, бронзу, - а здесь всего этого было в избытке. И множество мясистых роз в разнообразных вазах, их насыщенный, знойный запах пропитал все вокруг. Номер, в который вошли уличные грабители, состоял из довольно просторной гостиной и примыкавшей к ней спальни с необъятной кровати - и здесь тоже царили золото, сверкающий белый атлас, золотая парча... Илона задохнулась от восторга.
- Как тут хорошо! - воскликнула она, заглядывая в ванную комнату и находя там нечто вроде мраморного бассейна. - Вот это ванна! В ней плавать можно!
- Вот сейчас и поплаваем, - благодушно ответил Толян. - Только сначала чуток выпьем и перекусим.
Ровно через десять минут раздался деликатный стук в дверь. Толян небрежно крикнул:
- Входи, кто там явился!
Дверь бесшумно распахнулась, давешняя гладкая дама вкатила здоровенный трехэтажный сервировочный стол на больших бронзовых колесах. Остановив свою колесницу посреди гостиной, дама вопросительно посмотрела на Толяна.
- Мы сами, спасибо, - сказал он, и дама исчезла.
Толян подошел к монстру на колесах и сбросил укрывавшую его кружевную... нет, не салфетку, а настоящую простыню. Илона разинула рот и вытаращила глаза.
Шампанское \"Дом Периньон\", незнакомый Илоне, но явно очень дорогой коньяк, фрукты, грибы, устрицы... нет, не имело никакого смысла рассматривать и обозначать все это. Нужно было просто приниматься за дело.
И они принялись.
Глава третья
Но все хорошее рано или поздно кончается. Кончилась и удивительная ночь крещения Илоны. Они с Толяном вернулись в пыльную \"антикварную лавку\" его покойной бабушки, в грязную квартиру, провонявшую всякой дрянью... но жизнь Илоны уже не вернулась в прежнее русло.
Утром Толян как ни в чем не бывало ушел \"на службу\", но теперь Илона не знала, что и думать о его занятиях. Секретный агент, который для развлечения грабит прохожих? Чушь, ерунда. Просто вор? Не может быть, не похож он на простого вора. Впрочем, тут же подумала Илона, а что она знает о ворах, простых или непростых? Разве она знакома хоть с одним из них? Нет. Значит, такой вариант вполне возможен. Но... но зачем он это делает? Неужели он действительно добывает деньги только таким способом? Не может быть, он давным-давно попался бы, да и не добудешь больших сумм таким способом, не у каждого же прохожего в кармане по тысяче долларов завалялось... Или это просто поиск острых ощущений, отдушина в однообразной жизни? Это по крайней мере было ей понятно. Она не любила скуку и готова была бороться с ней любыми средствами.
Илона бродила по пыльной квартире, упорно размышляя об одном и том же. Потом ей на глаза попались джинсы Толяна, брошенные на пол под утро, когда они явились домой из приюта беспутных влюбленных. Она машинально подняла их, встряхнула, чтобы повесить на спинку стула, уже заваленного смятой одеждой, - и тут из кармана выпала ее собственная зажигалка, потерявшаяся вчера. Бросив джинсы, Илона подняла зажигалку и задумчиво уставилась на нее. Надо же... как интересно! Что же это получается?..
А получалось, вообще-то говоря, нечто несуразное. Получалось, что Толян свою зажигалку, скорее всего, не терял, да еще и ее собственную припрятал. Зачем? Неужели он целенаправленно втянул ее в грязную историю, неужели он все это спланировал заранее? Похоже на то... Он ведь почти не пил там, в веселом ресторане. И ей не разрешал. Чтобы действовать на трезвую голову, чтобы сбежать с места преступления...
Преступления? Ну да, а как еще это назвать? Они вдвоем совершили самое настоящее преступление, ограбили на улице человека, угрожая ему ножом... ну, ножом, конечно, угрожал Толян, однако остановила пухлого мужика она, Илона. И тем самым превратилась в соучастницу. А потом они вместе с удовольствием прогуляли награбленное.
Илона бросила зажигалку на диван и подошла к окну. Напротив высилась рыжевато-коричневая стена брандмауэра, жаркая от ярких солнечных лучей. Даже сквозь грязное, много лет не мытое стекло стена выглядела сияющей и почему-то праздничной. Но что может быть праздничного в обычном питерском брандмауэре? Скучная кирпичная плоскость, ободранная, покрытая трещинами, и ничего больше. Под стеной торчал жалкий, чуть живой кустик сирени, с высоты третьего этажа казавшийся похожим на тощий веник. Нарочно, стучало в голове Илоны, он это сделал нарочно, он хотел, чтобы я стала преступницей, он сознательно превратил меня в преступницу...
А потом она вспомнила \"Марьяшкин домик\". И \"Дом Периньон\". И устриц на золотом блюде. И пышные розы со знойным ароматом. И ванну-бассейн...
Она отвернулась от окна и впервые за полгода внимательно всмотрелась в \"антикварную лавку\". И поняла, что до сих пор жила как во сне. Она ведь даже не догадалась спросить Толяна, кем была его бабушка, кто его родители, где и чему он учился и учился ли вообще чему-нибудь... Впрочем, он был, конечно же, человеком начитанным, как и она сама, они любили вместе разгадывать кроссворды и смотреть разные телевикторины... но... Но при этом он был человеком, что называется, предельно контрастным. Дорогие гостиницы - и пыльная, грязная квартира. Костюмы и обувь лучших фирм - а рядом с ними в шкафу валяются замызганные футболки, рваные кроссовки китайского производства, куртки, которые постыдился бы надеть иной бомж... Он готов покупать Илоне самые дорогие платья и изысканные духи, он находит деньги на драгоценности - но ничего не имеет против того, что она бродит по квартире в несвежем халате и стоптанных шлепанцах.
Да, деньги у Толяна всегда имеются, но он тратит их глупо, бездумно, и продолжает жить вот в такой странной обстановке, ничего не меняя и не желая менять. Смотрит фильмы \"про миллионеров\", мечтает об огромном богатстве, но вроде бы не делает ничего, чтобы это самое богатство заработать. Имеет радиотелефон, но, придя домой, выключает его. Никаких дел! Вечер - время отдыха.
\"Дом Периньон\". Устрицы. Розы.
Нет, это невозможно, внезапно решила Илона, это надо изменить. В корне. И начать лучше всего с самого простого - с уборки. В конце концов, она прожила здесь полгода, и ни разу ей в голову не пришло взять тряпку и вытереть пыль, вымыть пол, окно. Илона лишь регулярно чистила ванну, поскольку ей не нравилось мыться в грязном корыте. Но зато ей нравилась красивая жизнь, сверкание красок, карнавалы ароматов, цветочные дожди... Она с удовольствием смотрела кино \"про миллионеров\", радуясь каждой новой видеокассете, принесенной Толяном. И запоем читала дамские романы, накопленные, судя по всему, бабушкой Толяна, - во всяком случае, Илона собрала их по разным углам квартиры сотни три, не меньше. Причем не просто читала, а вживалась в каждую историю, воображая себя на месте героини, смакуя описание драгоценностей и удивительных нарядов, как бы примеряя их на себя, страдала от измен, наслаждалась победами, сгорала страстью, отдавала вежливые, но твердые приказы горничным и управляющим... Что ж, пора и передохнуть от мечтаний.
Она включила водогрей, и тот радостно завыл, дрожа старым нутром. Илона решила начать с окон. Два в комнате, два в кухне. В комнате широкие, в кухне узкие, но все очень высокие. Тяжелая работа, окна огромные и чудовищно грязные. Но она справится.
...Домыв последнее окно и замочив в огромном алюминиевом баке ветхие полупрозрачные занавески, Илона поняла, что ее силы иссякли полностью и окончательно. И на реабилитацию подорванного здоровья уйдет немало времени. Отчаянно болела поясница, ныли мышцы рук и ног, тянуло шею, кружилась голова... а пошло оно все к черту!
Затолкав в мусорное ведро мокрые тряпки, Илона приняла душ и свалилась на кровать, не будучи в состоянии даже сварить себе кофе. И мгновенно заснула.
Разбудил ее Толян. Илона лениво открыла глаза, потянулась, и тут же вздрогнула от резкой боли в руках. Толян с улыбкой спросил:
- Что это ты тут устроила? И не лень тебе было?
- А... - пробормотала Илона. - Окна... ну, понимаешь...
- Лучше бы наняла кого-нибудь. А еще лучше - пусть бы все оставалось, как есть.
Тут она окончательно проснулась и села. Свет в комнате не был включен, и полумрак белой ночи сочился сквозь чисто вымытые стекла, превращая большую пыльную комнату в нечто таинственное и прекрасное. Да-да, прекрасное... она ведь хотела поговорить с Толяном об их общем прекрасном будущем...
- Толик, - осторожно начала она, - я тут немножко подумала о вчерашнем... ну, понимаешь...
- Тебе это не понравилось? - резковато спросил Нерадов.
- Ну... как тебе сказать...
- Как есть, так и говори.
- Ладно. Да, мне не понравилось. То есть мне не понравилось то, что мы сделали. Это преступление. Так и в тюрьму попасть недолго. Или ты... Ее вдруг словно ударило током. А что, если Толян уже...
Нерадов рассмеялся.
- Дорогая, клянусь, я ни разу в жизни не сидел в тюрьме, и впредь попадать туда не намерен. Хипповал в юности - это было, да. Но не более того. Ты очень испугалась?
- Да, - честно призналась Илона. - Когда я вспомнила все по порядку да, испугалась. Давай лучше займемся чем-нибудь... ну, более безопасным. Делом, настоящим. Бизнесом.
- Детка, для бизнеса нужен хотя бы небольшой начальный капитал, а у меня его нет. Мы все проживаем. Может, у тебя что-нибудь найдется в заначке? - весело спросил Толян, поглаживая растрепанные волосы Илоны.
- Откуда бы? - удивилась она. - У меня вообще ничего нет, кроме паршивой комнаты в коммуналке. Но, знаешь, я посмотрела сегодня на все это, - она обвела рукой \"антикварную лавку\", - и мне кажется, если продать часть вещей... я знаю, старинный фарфор дорого стоит.
- Фарфора вряд ли хватит, - с сомнением в голосе ответил Толян. Продать-то мы можем, конечно... но если мы начнем свое дело, какое бы то ни было, нам придется подтянуть пояски, и надолго. Прибылей сразу не бывает. Да к тому же я не уверен, что смогу бросить работу.
- А где ты работаешь?
- Я тебе говорил уже сто раз. В федеральной безопасности.
- Извини, Толик, но я тебе не верю, - всплеснула руками Илона. Разве работник безопасности может... ну, как вчера?
Толян снова рассмеялся.
- Это была просто шутка, - сказал он. - А насчет своего дела следует подумать, тут ты права.
- Мы можем продать мою комнату! - воскликнула Илона. - Вместе с фарфором получится приличная сумма!
- А ты не боишься так рисковать? - поинтересовался Толян. - Ты ведь по-настоящему меня и не знаешь.
- Ну... а ты возьми, да и расскажи, кто ты есть таков, - кокетливо улыбнулась Илона. - Вот я и узнаю. У тебя есть какие-нибудь семейные фотографии? Покажи!
- Где-то были... вот только я не знаю, куда их бабуля спрятала.
Толян задумчиво огляделся. Потом встал, подошел к одному из огромных шкафов возле двери, выдвинул нижний ящик и принялся рыться в нем. Илона вытянула шею, с любопытством вглядываясь в свалку разнообразного барахла. Надо же, сколько бабуля всего накопила! Древние книги в ободранных кожаных переплетах, мотки пожелтевших кружев, кожаные мешочки, набитые невесть чем, даже чашка с отбитой ручкой... Ох, какой ужас, подумала Илона, неужели все старые люди таковы? Боятся выбросить даже самую малость, трясутся над осколками и обломками прошлого, цепляясь за уходящую жизнь, надеясь, что треснувшее блюдце не просто оживит воспоминания, а и поможет удержаться на этом свете? Илона вспомнила, как после смерти ее собственной бабушки родители неделю выносили на помойку всякий хлам. И тут же решила: ничего не буду хранить! Все, что не нужно, что пришло в негодность, тут же выброшу! И пусть мне не врут про аромат прошлого. Прошлое может только вонять. Проверено.
- Нет, здесь их нет, - пробормотал Толян, запихивая все обратно в ящик и задвигая его. Во втором ящике альбомов тоже не нашлось. Илоне надоело ожидание. Тем более, что на самом деле не слишком-то ее интересовали неведомые родственники Нерадова. Она и спросила о них просто из вежливости. Она вообще терпеть не могла рассказов о всяких там двоюродных тетушках и троюродных дядюшках.
- Да ну их, потом найдутся, - сказала она. - Ты ужинал?
- Нет, не успел. У тебя найдется что-нибудь?
- Конечно, - кивнула Илона, спрыгивая с кровати и направляясь на кухню. - Я тоже есть хочу.
Илона вообще-то умела и любила готовить, но сегодня, занявшись мытьем окон, к плите даже не подходила. Но никакой проблемы для нее тут не возникло. Илона открыла дверцы огромного шведского холодильника, приобретенного Толяном специально для нее чуть больше месяца назад, окинула его содержимое критическим взглядом. Так, отлично. Есть яйца, грибы, зелень, ветчина, сыр... Один момент - и все будет в порядке.
Толян вышел на кухню и уселся на табурет чуть в стороне, чтобы не мешать. Ему нравилось наблюдать за кулинарными священнодействиями Илоны.
Надев поверх халата нарядный светло-голубой фартук с кружевными оборками, купленный совсем недавно и еще не успевший замусолиться, Илона приступила к работе. На плите в одно мгновение очутились две большие тяжелые сковородки. Зашипело масло, на одну из сковородок легли ломтики белого хлеба, который Илона предварительно обмакнула в разбавленное водой молоко. На вторую - тончайшие узкие полоски ветчины. Яйца были взбиты с мелко порубленными шампиньонами. За те недолгие минуты, пока поджаривалась ветчина, Илона успела нарезать зелень и натереть на крупной терке сыр. И вот уже готов пышный омлет с ветчиной и зеленью и румяные гренки с сыром.
- Класс! - восторженно сообщил Толян, придвигаясь поближе к столу. Ты у меня просто волшебница!
Ужин и в самом деле удался на славу, Илона была довольна собой.
Глава четвертая
А дальше все покатилось куда-то, стремительно, неудержимо... да так и не остановилось.
Илона и Толян решили отложить торжественное венчание на более подходящий момент, а пока просто расписались в ЗАГСе, причем зарегистрировали их сразу, в день подачи заявления. Уж сколько Толян заплатил за это, Илона и спрашивать не хотела. Да ей это и не было интересно. В конце концов, для чего существуют деньги? Для того, чтобы делать жизнь удобной и легкой. Никудышную комнату Илоны удалось продать на удивление быстро, в течение месяца, и за приличную сумму. А вот потом...
Они венчались в конце июля Александро-Невской лавре. Платье для Илоны шили в частном ателье мадам Пафнутьевой, и обошлось оно ни много, ни мало, ровно в тысячу долларов. Но Толян сказал:
- Детка, ты прекрасна, и у тебя должно быть все самое лучшее! А кроме того, ты же не хочешь опозорить меня перед моими друзьями?
Опозорить Толяна Илона, конечно же, не хотела. Поэтому делать прическу она отправилась к самому Лагутину. Ее темные каштановые волосы, длиной до лопаток, были послушными и пышными, и великий мастер сказал, что причесывать такую даму - чистое удовольствие! Тем более что с ее красотой она может вообще всю жизнь ходить непричесанной, и станет от этого лишь еще краше.
Само венчание Илона помнила плохо, несмотря на то, что перед выездом в Лавру выпила всего бокал шампанского. Но она чувствовала себя как-то странно, расслабленно... Ее только удивило, что у Толяна оказалось такое множество друзей, о которых она до сих пор ни разу даже не слышала, крепкие мужики в дорогих костюмах и на дорогих машинах, но она толком не рассмотрела и не запомнила ни одного из них. Сама она давно не имела ни единой подруги (а скорее, вообще никогда не имела подруг, интересуясь лишь противоположным полом), и родственников у нее тоже не осталось, так что все женские роли в этом изумительном спектакле играли девушки, приглашенные Нерадовым.
Потом было великое гулянье в загородном ресторане, окруженном густым старым парком. Вся обслуга там щеголяла в казачьих национальных костюмах, и молодую жену невероятно смешили официанты с саблями. Илона купалась в море цветов... Потом катались на тройках, потом каким-то образом очутились в Финском заливе на огромной яхте...
И еще Илона смутно помнила, что она требовала нанять вместо яхты трехпалубный пароход. Зачем - она понятия не имела. И желала, чтобы на пароход погрузили лошадей с коляской. Чтобы кататься по палубе.
...Когда из роскошного номера какой-то загородной (кажется, неподалеку от Выборга) гостиницы они с Толяном вернулись в пыльную, захламленную питерскую квартиру, Илона была чуть жива. Нерадов сразу отправился в ванную, на ходу сбрасывая одежду, а Илона задержалась в прихожей и подошла к покрытому толстым слоем грязи большому старинному зеркалу в ободранной золоченой раме. Глянув на себя, она ужаснулась. Под глазами огромные синяки, лицо осунулось, побледнело, волосы висят, как старая пакля... и сама она похожа на старую отощавшую бабу Ягу. Белое венчальное платье она еще на яхте сменила на черные джинсы и синий блейзер, предусмотрительно захваченные с собой Толяном, атласные туфельки, как только теперь припомнила, бросила в воду - на счастье, надев вместо них пляжные шлепанцы... в общем, вид у нее был такой, что впору отправляться на помойку искать пустые бутылки. Она отвернулась от зеркала, и тут в ее памяти промелькнуло нечто странное. Кажется, она тратила какие-то деньги... вроде бы даже просто разбрасывала их вокруг себя, изображая сеятеля? А где она их взяла?
Илону охватил озноб. Она вошла в комнату, взяла валявшийся на кровати пушистый махровый халат и, подойдя к двери ванной, постучала.
- Толик, ты скоро?
- Уже! - сквозь шум воды откликнулся Толян.
Он выключил душ и через минуту вышел в коридор - свежий, как всегда, отлично выбритый, энергичный.
- Что с тобой, детка? - спросил он, увидев перекошенное лицо Илоны. Нехорошо тебе? Иди, искупайся, сразу легче станет.
- Погоди, - пробормотала она, - погоди... Скажи, пожалуйста, я вчера какие-то деньги бросала в ресторане и на пароходе... откуда они?
- Детка, я не решился с тобой спорить в тот момент, - мягко сказал Нерадов, - ты была вроде как не в себе...
- Откуда они? - хрипло выкрикнула Илона.
- Ты взяла их с собой, я и не знал об этом, - пожал плечами Толян. Это деньги за твою комнату.
- Что?! - в ужасе прошептала Илона. - И я их все...
- Да, все, по-моему. Ну, не огорчайся. Иди в ванную.
Подставляя тело горячим упругим струям, Илона напряженно размышляла. Как это могло случиться? То есть каким образом деньги очутились в ее сумке со всяким необходимым в маленьком свадебном путешествии барахлом? Она совершенно не помнила, чтобы брала их с собой. Но, конечно же, она ничуть не сомневалась в том, что могла пустить на ветер сколь угодно большую сумму. Такое с ней уже приключалось. И не раз. Стоило ей выпить лишнего, а правильнее говоря - напиться в стельку, как ее начинало тянуть на купеческие жесты. Она могла отдать все, что при ней было, какому-нибудь вонючему бомжу, могла бросить нищей попрошайке перстень, сорванный с руки небрежным жестом... нет, она не сомневалась в том, что выбросила все, что получила за свою комнату. Она хотела понять только одно: как и почему деньги очутились у нее в руках в такой неподходящий момент?
Крепко растеревшись жестким массажным полотенцем, Илона почувствовала, что немного ожила. Она завернулась в халат и пошла в кухню. Толян сидел у стола, ожидая, когда венчанная жена приготовит ему то ли завтрак, то ли обед.
- Толик, - осторожно спросила Илона, - а ты не знаешь... ну, понимаешь, я никак не могу понять, почему деньги оказались при мне. Я не помню, чтобы брала их с собой.
- Детка, но ты их сразу положила именно в эту сумку, ну, когда мы получили их от покупателя твоей комнаты, - спокойно ответил Нерадов. - Я думал, ты их после отнесла в банк.
- Но почему я их не заметила, когда собирала вещи в поездку?
- Наверное, потому, что ты их прикрыла сверху газетой и журналом, развел руками Толян. - Да выбрось ты все это из головы! Утрясется, уладится. Давай, приготовь что-нибудь поскорее. Но вообще, конечно, ты у меня широкая натура. Любишь пустить пыль в глаза.
- Да уж, натура - шире некуда, - пробормотала Илона. - Но почему ты меня не остановил?
- Ну, дорогая, - усмехнулся Нерадов, - когда ты входишь в раж - тебя ничем не остановишь!
Покачав головой, Илона принялась за дело. Приготовление еды всегда успокаивало ее, так что к тому моменту, когда были готовы овсяная каша с изюмом и сливками, салат из груш и персиков и бутерброды с сыром, которые Илона украсила крошечными кружочками вареной моркови и зеленью, она уже почти забыла о происшедшем. Осталось лишь сожаление о том, что не придется вот прямо завтра открыть собственное маленькое кафе с изысканным меню. Ну, жила ведь она до сих пор без кафе, и дальше проживет.
Толян объявил, что у него впереди три дня выходных, но провести их придется весьма тихо и скромно, поскольку шиковать им не на что. Все истрачено и выброшено на ветер.
- Значит, будем сидеть дома и смотреть видик, - твердо заявила Илона. - И думать о том, как заработать побольше.
Толян расхохотался.
- У меня есть кое-какие идеи, - сказал он. - Но я не знаю, как ты на них посмотришь.
- Если ты имеешь в виду бумажники прохожих - я против, - сказала Илона.
- Не обязательно прохожих, - туманно ответил Нерадов. - Ладно, давай тут приберем и посмотрим кино. Я тебе помогу посуду вымыть.
Они и в самом деле провели три дня дома, занимаясь любовью и смотря кассету за кассетой. Только два раза вышли в магазин - за продуктами и за вином. На четвертый день Толян ушел \"на службу\", о которой Илона уже не знала, что и думать. Оставшись одна, молодая жена снова задумалась о собственной выходке. Что же это такое? Почему, выпив лишку, она совершенно теряет контроль над собой? Ну, конечно, любой человек в пьяном виде себя не контролирует, но почему ее тянет именно на подвиги такого вот рода денежные? Но как ни пыталась она понять суть явления, ей это не удалось, и, утомившись бесплодными размышлениями, Илона, как это уже не раз случалось прежде, махнула рукой и решила: наплевать! Себя не переделаешь.
Но идея собственного кафе крепко засела у нее в голове, и наконец, выключив телевизор, на который она все равно не обращала внимания, Илона встала и принялась рассматривать барахло, которым была завалена и заставлена вся квартира. Начала она с пыльных фарфоровых фигурок, вплотную друг к другу стоявших на массивном комоде в углу комнаты, у окна, напротив кровати. Сам по себе комод тоже привлек ее внимание - как ни странно, впервые с тех пор, как Илона поселилась в этом доме. Она ничего не понимала в старинных вещах, но ей показалось, что комод дубовый. Уж очень он выглядел... монументально. Грубоватая резьба, сплошь покрывавшая его, обладала неизъяснимым очарованием, вот только запылилась и засалилась за многие годы. Илона попыталась выдвинуть верхний ящик, но оказалось, что тот заперт на ключ. Интересно, подумала Илона, его Толян запер, или эта штуковина стоит запертой еще с того времени, когда тут хозяйничала его бабушка? И где в таком случае ключи? Она проверила все ящики, но открыть ей не удалось ни одного. Махнув рукой на внутреннее содержимое комода, Илона взяла одну из самых маленьких, меньше пяти сантиметров высотой, фарфоровых фигурок - то ли зайца, то ли кошку, - и отправилась с ней в ванную, чтобы смыть плотный слой жирной пыли. Удалось это далеко не сразу, пыль оказалась какой-то невероятно липкой, и лишь пустив в дело губку и стиральный порошок, Илона совладала с въедливой гадостью. Вернувшись в комнату, она рассмотрела фигурку. Это оказалась все-таки кошка, но какая-то необычная темно-коричневая с желтыми подпалинами, с длинными узкими глазами и огромными ушами. Кошка сидела на задних лапах, скрестив передние на животе и обернув вокруг себя хвост. По спине кошки кисть разрисовщика провела волнистые золотые полосы, золотыми были и кончики ушей зверька.
Илона поставила кошку на журнальный столик, уселась поудобнее на диван и уставилась на фигурку. И чем дольше она смотрела на ушастую киску, тем больше та ей нравилась. Наконец Илона вздохнула и решила, что таких кошек на собственное кафе понадобится уж очень много. Впрочем, она ведь не имела ни малейшего представления, сколько может стоить подобная игрушка. И тут Илону осенила идея: пойти в солидный антикварный магазин и попросить оценить фигурку. Она посмотрела на часы. Четвертый час. Надо же, как день пролетел незаметно... Скоро и Толян может явиться. Обычно он возвращался домой около пяти. Иногда задерживался до семи-восьми часов вечера, но тогда, как правило, звонил и предупреждал ее. Ладно, сходить к оценщику она всегда успеет, а сейчас лучше заняться приготовлением обеда.
Заглянув в холодильник, Илона обнаружила, что нужно идти в универсам. Она поспешно сбросила халат, в котором щеголяла с самого утра, натянула джинсы и футболку, набросила на плечи легкую куртку и, схватив сумку и кошелек, впрыгнула в босоножки и помчалась на соседнюю улицу.
Вернулась она меньше чем через час, основательно нагруженная, - и, открыв дверь в квартиру, с изумлением услышала голос Толяна:
- Эй, где это ты пропадала?
- Толик! - воскликнула она, втаскивая сумку в кухню. - Я еще обед не приготовила!
- Неважно, - отмахнулся он. - Пойдем лучше в ресторан. У меня сегодня такое настроение... не хочется сидеть дома. А ты, как я посмотрю, занялась бабулиными сокровищами?
Только теперь Илона заметила, что на кухонном столе перед Толяном стоит та самая фарфоровая кошка.
- Да, - кивнула девушка. - Решила рассмотреть, что там стоит такое. Ну и пылищи же на ней было! Не отмыть! Как ты думаешь, она дорогая?
- Понятия не имею, - пожал плечами Нерадов.
- Я подумала, может, отнести ее к антикварам? Пусть оценят, а?
Толян рассмеялся.
- До чего же ты наивна, детка! Если она действительно чего-то стоит так они тебе и скажут, дожидайся! Нет, лучше я сам этим займусь, раз уж ты ее отчистила. У меня есть знакомый специалист по фарфору.
- Ладно, - согласно кивнула Илона. - Займись сам.
И, запихав покупки в холодильник, пошла переодеваться.
Глава пятая
Прошло несколько дней, но Толян ни словом не упоминал о фарфоровой кошке. Илона, обуянная идеей собственного кафе и сожалениями о пущенных на ветер деньгах, вымыла еще десятка три безделушек и часами рассматривала их, гадая, сколько же они могут стоить. То ей казалось, что они безумно дорогие, то - что им цена ломаный грош. Но к мысли о походе к оценщику она не возвращалась, поверив словам Нерадова. Ведь и правда, думала она, обманут, как пить дать. К тому же ей было просто-напросто лень. Вся эта суета... Илоне почему-то не приходило в голову, что собственное дело, случись ей завести его, потребует куда большей суеты, тогда уж будет не до мечтательного безделья... но она представляла все это по-своему: кто-то там работает, какие-то нанятые люди, а она время от времени подъезжает в роскошном \"мерседесе\" к собственному кафе (а еще лучше - к дорогому модному ресторану), и слышит, как со всех сторон несется завистливый шепот: \"Это хозяйка... это ее ресторан...\" Шофер в ливрее распахивает перед ней дверцу, швейцар низко кланяется, метрдотель нервно покрикивает на официантов... Черт, у них с Толяном даже собственной машины почему-то нет до сих пор! Вообще никакой!
Толян, видя все новые и новые блестящие фигурки на комоде и в стеклянной горке, красовавшейся в противоположном от комода углу комнаты, ничего не говорил, но Илоне почему-то казалось, что он недоволен ее деятельностью. С чего бы это? Нет, конечно же, ей просто показалось.
А потом случилось нечто непонятное.
Она проснулась ночью из-за того, что ей ужасно хотелось пить. Накануне вечером они с Толяном снова чуток перебрали, и Илона просто умирала от жажды. Она, не открывая глаз, протянула руку - но на тумбочке у кровати не было привычной большой кружки с водой. Надо же, сквозь сон подумала Илона, забыла поставить... черт бы все это побрал, придется вставать...
Она с трудом выбралась из-под одеяла, и только теперь поняла, что Толяна рядом с ней нет. Вот еще номер... куда он мог подеваться?
Илону знобило, ей ужасно хотелось поскорее снова забраться под одеяло, но и пить хотелось ничуть не меньше, и, страдая физически и душевно, она потащилась в кухню. Но, выйдя из комнаты, увидела, что в кухне горит свет. А, наверное, Толяну тоже пить захотелось... Почти не открывая глаз, Илона добралась до кухни. Толян, сидя за столом, что-то делал... она не поняла, что именно, но ей показалось, что он вроде бы чем-то обрызгивает из пульверизатора какую-то куклу... ох, чего только не привидится с похмелья!
Она ввалилась в кухню и со стоном рванула на себя дверцу холодильника. Там должен быть сок, минералка... раз уж она добралась сюда, не стоит пить воду из-под крана. Нащупав открытую коробку сока, Илона залпом выпила с пол-литра, и только потом, ухватив еще и огромную бутыль кваса, шагнула к столу и свалилась на табуретку. Перед Толяном стояла огромная кружка и две бутылки минеральной. И никаких кукол и пульверизаторов.
- Что, плохо? - спросил он.
- Ага, - прохрипела Илона. - Ужасно плохо...
Толян встал, принес из сушилки чашку, налил в нее квасу.
- Пей, пей, не жалей! - с усмешкой сказал он. - Больше пей, резче пей!
Илона фыркнула и выпила подряд три чашки. Ей стало не в пример легче, и она, покачав головой, сказала:
- Ну и ну... кажется, пора бросать пьянство. У меня уже глюки начались.
- Да что ты? - испуганно расширил глаза Нерадов. - И что же тебе привиделось?
- А вот когда в кухню вошла - показалось, что у тебя в руках кукла, пояснила Илона. - И что ты ее чем-то сбрызгиваешь. Из пульверизатора.
- Ого!
- Вот тебе и \"ого\", - пробурчала Илона. - Ладно, пойду спать.
Утром она проспала допоздна, не слышала, как ушел Толян, и с трудом разлепила веки лишь после полудня. Чувствовала она себя отвратительно, и лишь после горячего душа, пары чашек крепкого душистого чая и двух таблеток аспирина начала немного соображать, что к чему на этом прекрасном белом свете. Нерадов оставил ей записку: \"Выпей пивка, очень рекомендую!\" Нет, подумала Илона, пиво - это уже слишком. Чай, сок, минералка - вот настоящие лекарства для несчастных перепивших женщин. И, конечно же, аспирин. В больших количествах.
Она бесцельно бродила по квартире, не в силах заняться хоть чем-нибудь, время от времени задремывая на ходу, но не желая сдаваться и ложиться в постель. Потом остановилась возле комода, заставленного толпой пыльных фигурок (чистые она как раз накануне все до единой переставила в горку, чтобы снова не превратились в невесть на что похожие чучела), и ей показалось, что как-то они изменились, эти штуковины... Илона растерянно всмотрелась в сплошную серую массу. Нет, не может быть. Вон того чрезвычайно грязного паяца (если это паяц, конечно) здесь еще вчера не было. Она готова поклясться в этом. Илона немножко подумала, потом принесла из кухни табуретку и, забравшись на нее, осторожно, ничего не задев, дотянулась до пыльного фарфорового человечка. Фигурка была довольно большой, сантиметров тридцать в высоту. Илона поднесла ее к окну и принялась вертеть в руках. Да, клоун, странно изогнувшийся, поднявший вверх руки, широко разинувший рот... и липкий. Илона поставила фигурку на подоконник и посмотрела на свои пальцы. На подушечках остались темно-серые следы. Илона вернула паяца на место и задумалась. Что бы все это значило? Выходит, никаких галлюцинаций ночью у нее не было. Толян и в самом деле превращал чистую фигурку в якобы давным-давно запылившуюся. Но спрашивать его об этом, конечно же, не стоит. Он просто соврет что-нибудь в ответ, и все. Надо разбираться самой.
Но вечером Нерадов пригласил ее в ресторан, и она совершенно забыла о странном пополнении бабушкиной коллекции.
А еще через день Толян, вернувшись вечером домой, серьезно сказал:
- Кажется, у нас начинаются финансовые проблемы.
- Вот как? - вздернула брови Илона. - И что будем делать?
- Пока не знаю, - пожал плечами Нерадов. - Но что-нибудь я обязательно придумаю. А пока давай перекусим и пойдем гулять, а? Что-то меня на свежий воздух потянуло. Что у тебя сегодня имеется? Пахнет вкусно.
На ужин в этот день Илона приготовила одно их блюд, удававшихся ей лучше всего: рагу по-португальски. Ради этого она специально ездила на Кузнечный рынок за свининой и телячьей печенкой. Конечно, рагу требовало на приготовление немалого времени, но чем еще ей было заниматься? Иногда она просто уставала от чтения романов, ей хотелось движения... И пока она тушила нарезанную кубиками свинину в красном вине, потом обсушивала готовые кусочки мяса, потом растирала чеснок и рубила лук, потом обжаривала печенку на смальце, - она продолжала воображать себя владелицей роскошного ресторана (о маленьком кафе она уже успела забыть). Представляла, как поучает шеф-повара, выписанного из Франции... впрочем, нет, никакой французской кухни. Илона терпеть ее не могла. Один зал - китайский, второй - итальянский. Может быть, еще и третий... но какой? Ох, ну конечно же, национальная русская кухня. К ней ведь будут толпами ходить иностранцы...
Толян оценил рагу по достоинству. Запив острое мясо немалым количеством \"божоле\", весьма кстати принесенным Нерадовым, они отправились на прогулку. Илона надела брючный костюм по выбору Нерадова - скромный, но элегантный, светло-голубой, из натурального шелка, удивительно шедший ей. И туфли на низком каблуке, - из чего сделала вывод, что едут они куда-то в пригород. Толян, для чего-то прихвативший с собой кейс, моментально поймал такси и что-то шепнул шоферу так, чтобы Илона не слышала. Она обрадовалась: значит, Толян готовит ей сюрприз.
В такси она слегка задремала, и очнулась лишь тогда, когда Нерадов осторожно обнял ее и шепнул на ухо:
- Прибыли, детка!
- Ой, где это мы? - удивленно спросила Илона, очутившись на длинной аллее, освещенной редкими круглыми фонарями. В конце аллеи сверкало нарядное маленькое здание, оттуда слышалась музыка. Играл небольшой струнный оркестр.
- Считай, что в Пушкине, - усмехнулся Толян, рассчитавшись с шофером и беря Илону под руку. - Пошли.
Илона почти окончательно проснулась, но все еще чувствовала себя немного странно. Время от времени все расплывалось перед ней, из фонарей летели снопы искр, в ушах тихонько звенело... Илона решила, что переутомилась, готовя португальское рагу. И зачем только они ужинали дома, если все равно собирались в ресторан? Непонятно.
Она даже не сумела рассмотреть вывеску этого ресторана, да не очень-то и стремилась это сделать. Потом они сидели на веранде, и несмотря на довольно свежий ветер, залетавший сюда из старого парка, Илоне было тепло и хорошо. Она пила бокал за бокалом, не замечая, что именно пьет, хотя ей и казалось время от времени, что это не вино, а сок пополам с минеральной водой, ела что-то вкусное, не разбирая, что это такое, смеялась... И то и дело ловила на себе странный, слишком уж пристальный взгляд Толяна. Чего это он, лениво думала Илона, может, у меня прическа не в порядке... а, наплевать! Ей было весело и как-то томно.
Но было не слишком поздно, когда они с Толяном снова очутились в аллее, направляясь к шоссе. Нерадов заявил, что, поскольку завтра обычный рабочий день, слишком засиживаться не стоит.
Они стояли на обочине, а машины проносились мимо, не останавливаясь, и в конце концов Илоне это надоело. Почему этот балбес не вызвал такси прямо к ресторану?.. А лучше бы ему иметь собственные колеса.
- Толик, солнышко, а почему у тебя нет своей машины? - кокетливо спросила она.
- Да ну ее, - благодушно отмахнулся Толян. - На такси удобнее. А то перепьешь сдуру, а потом врежешься во что-нибудь, тебе это надо? Мне лично - нет.
- Но такси не везде поймаешь! - возразила Илона. - Вот уже сколько стоим тут! Мне надоело!
- Не горюй, кто-нибудь довезет. Мы ведь не особенно спешим, отмахнулся Нерадов, в очередной раз небрежно поднимая руку. Но и этот автомобиль со свистом пронесся мимо них.
Илона прислонилась к Нерадову, ей было хорошо и спокойно. Шоссе казалось рекой, машины - легкими катерами, стремительно несущимися по серовато-синим волнам... все плыло, покачивалось, убаюкивало...
Но вот наконец, мягко прошуршав шинами, прямо перед ними затормозил великолепный новенький БМВ. Задняя дверца распахнулась, Илона почувствовала, как крепкая рука Нерадова вталкивает ее в салон автомобиля. Потом она смутно расслышала:
- Что, даме нездоровится?
- Вроде того, - усмехнулся Толян. - В связи с количеством потребленного на ужин.
- А, - засмеялся лысоватый мужик, трогая машину с места. - Бывает.
- Вы в какой район едете? - спросил Толян.
- В Центральный, - весело ответил лысоватый.
- И нам туда, - обрадовался Толян. - Вот удача!
Что произошло потом - Илона так никогда и не вспомнила по-настоящему. Толян наклонился к водителю, желая, видимо, что-то сказать, мужик вдруг захрипел и как-то по-дурацки замахал руками, машина резко остановилась, Илону тряхнуло, она чуть не врезалась лбом в спинку переднего сиденья... а в следующую секунду Толян уже грубо вытащил ее из машины и поволок куда-то в кусты. Потом исчез, потом снова вернулся, и они побежали, как тогда, в городе, после ограбления прохожего... только на этот раз бежать пришлось по каким-то мокрым кочкам, ноги путались в высокой траве, кусты колотили по лицу и рукам, и Илона взвизгнула, споткнувшись, - но Толян не дал ей упасть и рявкнул:
- Потише!
А через несколько минут они очутились на асфальтированной дороге, где стояла у обочины другая машина. Они впрыгнули в нее, водитель, не оборачиваясь, рванул с места так, что у Илоны чуть голова не отвалилась... и больше она вообще ничего не помнила.
Глава шестая
И снова настало утро, а точнее, наступил полдень, и Илона проснулась в собственной постели, все в той же пыльной комнате. И стекла уже снова запылились, лето было жарким, сухим, пыль висела над городом, как дым пожара... На подушке Толяна лежала записка: \"Детка, ты у меня чудо! Я сегодня задержусь, раньше девяти меня не жди. Целую! Т.\"
Илона выползла из-под одеяла, прислушиваясь к собственному телу. Странно, подумала она, я вчера вроде бы пила много, а голова не болит, и вообще... вялость какая-то, и только. И есть ужасно хочется.
И лишь очутившись на кухне и водрузив на плиту маленькую тефлоновую сковородку, Илона вспомнила вчерашние события. Но как-то все это выглядело в ее мыслях... не по-настоящему. Туманно, расплывчато, непонятно. Что, собственно, произошло? Они сели в чью-то машину. Потом водитель почему-то замахал руками и захрипел. Потом они с Толяном куда-то побежали, сели в другую машину, приехали домой. Конец эпизода. Съемка закончена.
Илона сжевала омлет с ветчиной и оливками, выпила чашку чая, потом две чашки кофе, потом приняла душ, - но вялость упорно не проходила. Илона взяла какой-то роман, попыталась читать - ничего не вышло. Буквы расплывались перед глазами, ни одного слова узнать было невозможно. Наконец Илона задремала, сидя в кресле, и проспала около получаса. После этого она почувствовала себя намного лучше и ей захотелось на улицу. Она открыла окно и высунулась по пояс, чтобы определить, как нужно одеться. Давно бы следовало купить термометр, подумала она при этом, да все как-то руки не доходят... забываются такие мелочи, что тут поделаешь! Домашнее хозяйство не слишком интересовало Илону, а точнее, не интересовало вовсе. Кулинария это другое дело. Да еще если бы потом посуду мыть не надо было...
На улице светило солнышко, было тепло и привлекательно, но вроде бы не так жарко, как в предыдущие две недели. Илона натянула джинсы, белую футболку с надписью \"I love you\", легкие сандалеты, прихватила на всякий случай голубую ветровку, запихнув ее в спортивную сумку, и, перекинув ремень сумки через плечо, отправилась на прогулку.
Она брела по залитой солнцем Садовой, лениво переставляя ноги и ни о чем не думая, а просто глядя по сторонам и наслаждаясь теплом. Ни пыль, ни прохожие не трогали ее сознания. Она плыла, плыла в никуда, как всегда, как всю свою жизнь.
Потом она увидела газетный киоск. Илона никогда не читала газет. Они ее совершенно не интересовали, так же, как не интересовали ее выпуски телевизионных новостей. Какое ей дело до того, что происходит в мире? У нее своих дел по горло. Но возле киоска она остановилась, чтобы купить жевательную резинку. И тут ей в глаза бросился заголовок в какой-то газете: \"Убийство автомобилиста на Петергофском шоссе\". Илона замерла на месте, ее вдруг пробрало холодом, она с трудом поняла, что нужно взять из протянутой руки продавщицы пачку \"Дирола\"... Забыв про сдачу с пятидесяти рублей, Илона отпрыгнула от киоска, как будто увидела выскочившую из букета роз ядовитую гадюку, и поспешно зашагала по улице, не соображая, куда идет. Вялость исчезла без следа, в голове бурлило и кипело, Илона с ужасом перебирала смутные обрывки воспоминаний, пытаясь связать воедино разрозненные эпизоды... а потом вдруг остановилась и рассмеялась.
Петергофское шоссе!
Но они-то были в Пушкине! Она отчетливо помнит, как Нерадов произнес: \"Мы в Пушкине\". Никакого Петергофа.
Вот дура, обругала она себя, надо же навыдумывать такого, что за глупость! Она огляделась. Куда это ее занесло? С ума сойти! Английский проспект! Она и не заметила, как очутилась здесь. Ну, неважно. Пройдя еще немного вперед, Илона вышла на набережную канала Грибоедова и повернула обратно, к дому. Она шагала все так же неторопливо, глядя под ноги, продолжая думать о вчерашнем вечере. Все-таки, решила она, нужно будет поговорить об этом с Толяном. Спросить, как назывался тот ресторан. И что случилось с тем мужиком в БМВ, почему он вдруг начал махать руками и хрипеть. И кто привез их в город. У нее осталось смутное ощущение, что водитель второй машины был знаком с Нерадовым. Ну, а если и знаком, то что из этого? Илона никак не могла поймать ту смутную, бесформенную мысль, что барахталась где-то на самом дне ее сознания. А мысль была, кажется, довольно важной и серьезной...
Зайдя по дороге в гастроном, Илона вернулась домой и, переодевшись в старое домашнее платье, принялась обдумывать, что приготовить на ужин. В конце концов она остановилась на рыбном филе по-гречески. Ей нравилось название этого блюда - \"саламис\". Хорошо звучит, и на вкус ничуть не хуже. Так, полкило стерлядки, лимонный сок, оливковое масло, луковка, долька чеснока, рюмочка белого вина... и внутрь немножко. Дальше - зелень, свежие огурцы, помидоры, сладкий стручковый перчик, соль, черный перец... все в наличии. Начинаем. Но сначала еще глоточек вина.
Впрочем, еще слишком рано. Толян ведь предупредил, что задержится. Если приготовить все прямо сейчас, рыба перестоится и слишком сильно пропитается соком помидор.
Илона принесла из комнаты очередной дамский роман и углубилась в приключения прекрасной золотоволосой героини. Да, только и узнаешь про интересную жизнь, что из таких вот книг да фильмов! А сама она живет уж так скучно и однообразно...