«Господин Президент, мы приготовили ужин в вашу честь. Если вы пройдете за мной в столовую палатку, я бы хотел…

Наверное, ее рассказ напоминал, скорее, бред. Чтобы было понятно собеседнице, пришлось частично пересказать и разговор с Карлосом, и многое из того, что Амалия невольно узнала — можно сказать, подсмотрела: в тот момент, когда Михаэль пытался добраться до пистолета, его сознание совершенно раскрылось, и все получилось как-то само собой. О Дэвиде приходилось говорить с большой осторожностью; историю с «подарком» Амалия также предусмотрительно опустила. Бред да и только — но уж раз начала, надо было заканчивать. Вот только бы еще знать, какова будет реакция: рассказывая, Амалия то и дело с опаской поглядывала на Анну — та, по своему обыкновению, молча жевала травинку. Как и во время их прошлого разговора. Зато что разразилось потом! Стоило Анне заговорить о Михаэле и Карлосе — и она становилась точно помешанная.

— Значит, в его теле сейчас разгуливает кто-то другой…

Аззам улыбнулся и поднял руку. «Благодарю вас, генерал. Я только хотел бы, чтобы у меня было время. Но мои обязанности вынуждают меня немедленно вернуться в Дамаск». Он посмотрел на съемочную группу, следовавшую за ним в поездке. «Можем ли мы организовать мое объявление здесь?»

— Д-да, — с дрожью в голосе согласилась Амалия. Пока, вроде бы, ничего особенно страшного не происходило.

Продюсер фильма сказал: «Конечно, господин президент, но было бы хорошо, если бы мы смогли задействовать в кадре еще немного российского оборудования. Возможно, мы могли бы попросить их пригнать бронетранспортер сюда и припарковать его позади вас.»

— Что ж, ты права: такого с ним, пожалуй, еще не бывало. — Сумасшествие: Анна улыбалась. Причем, улыбалась нормальной, хорошей улыбкой. — Вот за это я его и люблю: я никогда не увижу его мертвым — мне никогда не придется его хоронить. Знаешь, что он всегда говорил перед тем, как уехать?

Русские подчинились, и оба больших «Тайфуна» протащились через небольшую базу и припарковались за позицией минометчиков. Аззам и русский генерал стояли перед инсценированными машинами, и несколько полковников из России и САА были подведены поближе.

— «Не жди».

Когда камеры были готовы, телохранители Аззама отступили на несколько футов.

— Ах да, я совершенно забыла, ты ведь все знаешь… — Анна вдруг остановилась, и лицо ее побледнело. — Так это правда… Ты… ты действительно говорила с ним, и он действительно…

– Я не могу провести вас туда, – насторожился Ганетт.

* * *

Женщина задержала дыхание, потом задышала часто-часто, подбородок и нижняя губа ее задрожали…

– Ну разумеется. – Ванесса помолчала с таким видом, будто ей только что пришла в голову блестящая мысль. – А рядом нет пустой палаты, которая выглядела бы точно так же?

В разрушенной квартире на шестом этаже, в 1,81 миле от минометной позиции, Корт сказал: «Теперь я отчетливо вижу его голову. Но он все еще чертовски далеко. Везде, где я стрелял за последний час, это было на дальней стороне комплекса, и каждый раз, когда он был на ближней стороне, он был слишком занят людьми вокруг него».

— Фрау Анна! Анна…

– Есть. Эту я могу вам показать.

Терп сказал: «Но бронированные машины там. Когда он войдет внутрь, вы не сможете его ударить, и если он вернется в аэропорт, вы не сможете его ударить. Другого шанса может и не представиться».

Это были слезы, и Анна, которая не плакала уже очень много лет, рыдая, повалилась на траву. Амалия просто сидела рядом: ну, чем она могла помочь или хотя бы утешить? Оставалось только ждать. Ждать и надеяться, что потом, когда Анна выплачется, ей станет немного легче…

– Блеск! Через пару дней я принесу ваш контракт. Возможно, вам захочется показать его адвокату. Не знаю, сколько они предложат вам за консультацию, но я обязательно замолвлю за вас словечко.

— Слава Господу…

Корт скорректировал прицел с учетом расстояния, используя баллистический калькулятор и дальномер, и сделал безумное предположение о ветре по движению флагов на передних воротах базы. Но когда он навел прицел на цель, он увидел, что точка пересечения прицела в его оптическом прицеле была шире в его поле зрения, чем голова Аззама. Он мог приблизительно определить, где ему нужно расположить винтовку для стрельбы, но потребовалось бы чудо, чтобы пуля попала в цель размером с голову на таком расстоянии.

По дороге к палате Ванесса засыпала Ганетта вопросами, чтобы занять его и дать себе возможность снова продумать план, который возник у нее после рассказа Эми, насколько легко оказалось проникнуть в палату Карла.

Корт закрыл глаза и выругался. «У меня нет шансов», — сказал он.

— Что? — не поняла Амалия.

Когда лифт остановился, женщина позволила Ганетту показывать ей дорогу. Она волновалась и очень надеялась, что доктор не заметит, как она вспотела.

* * *

Лицо Анны было заплакано, но она улыбалась.

– Хай, Джеймс, – обратился Ганетт к худощавому чернокожему мужчине, который на этот раз дежурил.

Когда камера работала, Аззам не смотрел на нее. Вместо этого он оперся рукой на БТР «Тайфун» песочного цвета, стоявший рядом с ним, и обратился к российским и сирийским военным, стоявшим вокруг бронетранспортера. «Я очень горжусь тем, что могу сообщить моей стране, что это будет не только небольшая база спецназа для наших друзей русских, но мы также строим, при участии и помощи как России, так и Сирии, новый постоянный аэродром здесь, в центральной Сирии. В дополнение к нашей совместной сирийско-российской авиабазе в Хмеймиме, теперь Россия будет обладать полным превосходством в воздухе в небе над Сирийской Арабской Республикой, принося новый рассвет безопасности и процветания всем здесь, в нашей стране».

— Я очень боялась, как бы кто-нибудь из них не убил другого… Мальчик мой… Отец Небесный, ведь это ты его спасла! — вдруг спохватилась Анна. — Странно, всю жизнь я только и делала, что тряслась от страха, но почему-то никогда — ни разу — не приходило в голову, что кому-то из них может понадобиться помощь…

– Добрый вечер, доктор Ганетт.

Ахмед Аззам пожал руку российскому генералу, а затем двое мужчин подняли руки в воздух, когда окружающие захлопали и зааплодировали.

Амалия продолжала внимательно наблюдать за Анной: она, конечно, была немного не в себе, но, возможно, когда выговорится… Неужели пронесло?

– Это Шерил Нейдиг из Голливуда. Они собираются снять фильм про эту историю с Младшей лигой.

* * *

— Двести семьдесят четыре! Как же это… Нет, такого… такого я даже не могу себе представить… Только всегда чувствовала, что он особенный — я тебе говорила. Значит, и Михаэль тоже…

– Кроме шуток?

Корт сморгнул пот и посмотрел в тридцатипятимощный оптический прицел. «Что, черт возьми, они делают?»

— Да.

– Доктор Ганетт будет у нас техническим консультантом, – вмешалась Ванесса, одаривая Джеймса сияющей улыбкой.

Справа от него молодой боец сирийского сопротивления смотрел в свой бинокль. «Я не знаю. Я также не знаю, почему вы не стреляете». Молодой человек был явно расстроен. «Вы сказали мне еще на нашей базе, что если бы вы могли его видеть, то могли бы застрелить его».

— Ты собиралась уйти от мужа — ты не передумала?

– Впусти нас, ладно? – попросил Ганетт. – Шерил нужно сделать несколько снимков для сценариста.

Корт не сдвинулся со своего положения лежа за Tac-50. «Я солгал. Он все еще фактически вне зоны досягаемости. У нас будет только один шанс на это. Я не хочу».

— Я — нет. Но вот Михаэль… — замялась Амалия.

Ванесса надеялась, что охранник не захочет пошарить у нее в сумке. Впрочем, она была уверена, что успеет выхватить пистолет, прежде чем он среагирует.

— Он ведь не сумасшедший — он не захочет остаться один. — Теперь Анна уже точно пришла в себя: голос ее снова звучал твердо, и к ней вернулась ее манера говорить короткими, рублеными предложениями. Трудно было поверить, что еще совсем недавно с этой сильной и властной женщиной была настоящая истерика.

– Без проблем, – сказал Джеймс и ухмыльнулся. – Если вам нужны статисты, я всегда к вашим услугам.

«Сэр… Это ваш шанс. Что, если он вернется в одну из этих машин и уедет в аэропорт, как только закончит говорить?»

– Я запомню, – ответила она, пока негр что-то говорил в свой переговорник. Через несколько секунд другой санитар – высокий блондин с фигурой тяжеловеса – открыл дверь изнутри.

Корт покачал головой и отвел глаз от прицела. «Мне нужно, чтобы ты связался с подразделением Карла Густава. Скажите Хадиру и Юсуфу, что, где бы они ни были, они должны найти дорогу на аэродром. Скажите им, чтобы они не высовывались, держались вне поля зрения, но старались двигаться в пределах шестисот метров.»

– А как нам выбраться наружу? – со смешком поинтересовалась Ванесса. – Я бы не хотела тут застрять.

Глава 11

Терп сделал звонок, затем выслушал ответ. «Они в девятистах метрах к востоку, юго-востоку от аэропорта, но Ми-14 почти прямо над их позицией, поэтому они движутся очень медленно. Они думают, что их засекут через несколько мгновений».

– У Мака ключи ко всему этому царству, верно, Мак? – сказал доктор Ганетт.

«Король умер — да здравствует король!»

Корт осмотрел все в свой оптический прицел. Он увидел российский вертолет, зависший в тысяче футов над пустыней, и овраги и невысокие холмы под ним, которые, по-видимому, скрывали экипаж ракеты FSA.

– Не волнуйтесь, – ухмыльнулся тот, – весьма вероятно, что мы вас выпустим.

Ральф даже приблизительно не представлял, сколько времени проспал, но чувствовал, что запросто мог бы проспать еще столько же — если бы не затекли руки. В полусне он уже собирался было перевернуться, и… почему-то не смог.

«Дерьмо», — сказал Корт. «Они не могут позволить себя скомпрометировать. Им придется попытаться уничтожить «Тайфун», когда он вернется к самолету. Мы можем определить для них отсюда, в какую машину он сядет. Скажите им, что они должны подойти ближе, но не открывать огонь, пока мы им не скажем, что бы еще ни случилось».

Ванесса засмеялась и задала Ганетту еще один вопрос. Доктор ответил, затем бегло рассказал, каких именно пациентов они держат в этих палатах. Мак тем временем вел их к палате Карла Райса.

«Что за черт…» Разведчик нехотя открыл глаза, и остатки сна в одно мгновение исчезли без следа: буквально в двух шагах от Ральфа с его же собственным пистолетом в руке, привалившись спиной к сундуку, сидел абсолютно незнакомый человек. Во всяком случае, разведчик видел его впервые в жизни.

Терп сделал это, затем обратился в суд. «Вы вообще не собираетесь стрелять?»

– А как вы открываете это? – спросила Ванесса, когда они уже почти подошли к полицейскому, который охранял дверь. Ей с трудом удалось произнести это ровным голосом.

Темные, глубоко посаженные глаза, загнутый крючком нос… Только благодаря рваной, испачканной кровью одежде, Ральф догадался, кто находился сейчас перед ним.

Аззам был все еще в 1,81 миле от нас. Суд признал, что сегодня он не получит желаемого укола.

Санитар показал ей кольцо с ключами:

«Дэвид… Так вот, значит, как выглядит его настоящее лицо…»

«Нет. Извините. Я не могу с ним связаться».

– Доктор правильно сказал, у меня ключи ко всему этому царству.

Потрясенный разведчик сделал еще одну попытку пошевелиться, и наконец уразумел, что вовсе не связан, как подумал в первый момент, и что на самом деле все гораздо хуже: Дэвид удерживал его движения своей волей. И не только движения — Ральф не мог говорить…

Терп осуществил передачу, затем обратился в суд. «Им потребуется час, чтобы пересечь открытую пустыню, и их, вероятно, заметят. У тебя по-прежнему лучший шанс убить Аззама. Ты должен попытаться».

– Они ко всем комнатам?

— Ты будешь только слушать, — чересчур тонкие губы Дэвида покривились в отвратительной усмешке.

Корт посмотрел на парня еще раз, затем снова опустил прицел.

– Тут есть универсальный ключ, – ответил санитар и показал его женщине.

Больше по инерции, чем руководствуясь осознанным побуждением, Ральф послал ему навстречу мысль, но немедленно получил ментальный удар.

Наставник Корта в ЦРУ, человек, которого он знал только под кодовым именем Морис, был первым из многих инструкторов, превративших Корта в стрелка мирового класса на дальних дистанциях. Он научил молодого рекрута ЦРУ математике и ремеслу; он придал Корту уверенности, необходимой для того, чтобы использовать свою винтовку с оптическим прицелом в полевых условиях и поражать цели на расстоянии более мили.

Они подошли к двери палаты Карла, и доктор представил «Шерил» полицейскому, объяснив, зачем она сюда явилась, что произвело на офицера впечатление.

— Я сказал, ты будешь слушать. — На миг лицо Нечистого стало напряженным: видимо, удерживать разведчика было не так-то легко. Затем к Дэвиду вернулось прежнее издевательское выражение. — Признаться, не ожидал от тебя подобного легкомыслия. Твой отец был прав: достаточно всего лишь одной небрежности. Всякое везение, знаешь ли, когда-нибудь кончается…

Корт мог вспомнить месяцы, когда он лежал ничком в полях Западной Вирджинии, Восточного Теннесси и Северной Каролины, одетый в маскировочные костюмы, с мишенью размером с человека на таком расстоянии, что ее нельзя было увидеть невооруженным глазом. Морис заменял его, сидя рядом с ним точно так же, как сейчас молодой сирийский переводчик.

– Могу я заглянуть в палату? – спросила Ванесса у полицейского.

До чего же люди обожают читать другим нравоучения… Ральф, который уже оправился от первого потрясения, понемногу приходил в себя. О том, что поступает легкомысленно, разведчик знал, еще только откупоривая бутылку; временная неподвижность его так же особенно не беспокоила: вся эта сцена с пистолетом, которым Дэвид слишком картинно поигрывал чуть ли не перед самым его носом, выглядела подозрительно дешево.

– Разумеется.

Морис был ветераном Вьетнама, и он всегда говорил одно и то же во время финальной съемки дня, которая всегда была самой трудной. Когда Корт сосредотачивался на своем дыхании, своем сердцебиении, когда он старался максимально контролировать свои непроизвольные мышцы, чтобы прицелиться на расстояние более мили, Морис наклонялся к уху Корта и говорил фразу, которая никогда не покидала его.

Далее, судя по внешнему виду, Нечистый вряд ли нуждался сейчас в теле своего пленника: каким-то образом Дэвид смог слепить из того, что осталось от Карлоса, собственное лицо. Гораздо больше Ральф опасался, не оставил ли Нечистый в его сознании свой ментальный «зародыш», способный со временем создать очередной клон.

Ванесса посмотрела в маленькое окошко, которое располагалось в верхней части двери. Карл лежал на кровати и смотрел на нее, хотя ничем не показал, что узнал бывшую подругу. Она отошла от двери.

«Отправь это и покончи с этим, парень».

От одной этой панической мысли мышцы разведчика непроизвольно напряглись — и не только мышцы: видимо, Ральф рванулся всем существом, потому что лоб Дэвида вдруг покрылся испариной.

– Могу я заглянуть в пустую палату? – спросила Ванесса. Мак посмотрел на Ганетта, тот кивнул, и санитар открыл толстую металлическую дверь, ведущую в соседнюю палату. Она была такой же, как и палата Карла, только на постели лежал голый матрас. Когда они вошли, Ванесса задала Ганетту и санитару несколько вопросов, а затем замерла, сделав вид, что ей пришла в голову блестящая идея, и обратилась к полицейскому:

Корт стрелял, посылая хвост лодки по кругу через поля и озера, над домиками и фермами, и чаще всего, гораздо чаще, чем нет, он попадал в цель, тем самым устраняя «угрозу».

— Побереги силы, — сквозь зубы процедил Нечистый, отшвырнув в сторону пистолет. — Тебе опять повезло: я отпущу тебя… Как только отойду на приличное расстояние. Выход найдешь сам — по моим приметам. Теперь вот что: обо мне никому ни слова — все равно не поверят; довольно с них и Карлоса. Кстати, раз он твой отец, никто не удивится, почему ты остался жив… Ну, что такое ты хочешь мне сказать? — наконец снизошел он, и у Ральфа сразу точно вытащили изо рта кляп.

– Не могли бы вы встать вот тут, чтобы я могла сделать снимок для сценариста? Ему нужно будет объяснить костюмерам, как одет охранник Морелли.

Он бы отправил это, и он бы покончил с этим.

От неожиданности разведчик вдохнул воздух слишком резко и закашлялся, не в силах произнести ни слова.

– Без проблем, – ответил полицейский. Он был готов на все, что развеяло бы монотонность охраны запертой двери палаты.

Он вспомнил те дни, основы ремесла, и снова попытался сохранить спокойствие. Он заставил себя не испытывать вообще никаких эмоций. Любое учащение сердцебиения, колебания дыхания, новое потоотделение на его коже, которое может вызвать рефлекторные сокращения мышц. Любое изменение в его теле в момент, когда он стрелял, повлияло бы на его выстрел. Это могло бы выпустить патрон из ствола на сотую долю дюйма от того места, где он хотел расположить дуло для стрельбы, но при переводе на расстояние 1,81 мили патрон пролетел бы в нескольких футах от цели.

— Спокойно, спокойно, отдышись, — с неожиданным добродушием, которое странно не сочеталось со всем его обликом, проговорил Нечистый. — А я пока объясню, почему решил тебя не трогать. Думаю, ты будешь удивлен, но временами я делаюсь страшно суеверным. Что я имею в виду?.. Нет, так не пойдет: на-ка, выпей. — Дэвид приподнял голову Ральфа и ловко влил ему в рот воды из кружки, стоявшей тут же на сундуке. — Другое дело… Так вот; ты, как я понял, счастливчик — значит, стоять у тебя на дороге опасно. Я уж раз попробовал — наказание не заставило себя ждать: мигом получил пулю в живот… Ты не представляешь, Михаэль, как это больно… Тогда я подумал: «Господи, прости меня…», и с небес тут же сошел ангел и сказал: «Помоги ему, Михаэль…»

Ванесса дышала так часто, что была уверена – полицейский, проходя мимо, заметит это. Как только вся троица оказалась в палате, она на секунду закрыла глаза, чтобы взять себя в руки, но все равно продолжала трястись как осиновый лист, когда доставала пистолет из сумки.

Он сильно моргнул.

Последние слова Дэвид пропел неестественно тоненьким голоском, глядя вверх, затем снова повернулся к Ральфу и засмеялся:

Мужчины тупо смотрели на нее. Затем полицейский потянулся к своему пистолету.

Нет… это было безумием. Он даже не мог навести перекрестие прицела на голову цели с такого расстояния, не говоря уже о том, чтобы удерживать их там.

— Ты удовлетворен?

– Коснешься его – пристрелю, – сказала Ванесса, сама подивившись своему спокойному голосу. – Если будете слушаться, никто не пострадает.

Но когда он всматривался в оптику, ему в голову пришла идея, и снова она прозвучала в спокойном, но напряженном голосе Мориса.

— Да, — выдохнул разведчик, чувствуя, как с души сразу словно свалился камень.

Время остановилось, пока трое мужчин решали, как поступить. Ванесса в душе молилась, чтобы они не напали на нее, потому что не была уверена, что сможет нажать на курок.

«Есть проблема, которую вы не можете решить? Смени вопрос, сынок. Разветвляйтесь».

— Так что, чем тащить тебя силой, я уж лучше подожду, пока ты придешь ко мне сам.

Полицейский замер, но Мак выглядел так, будто был готов к прыжку.

Морис научил Корта всему о «ветвлении», или способности менять тактику и планы по мере необходимости. Это удерживало его от паники, сохраняло гибкость и следило за ходом событий.

— Напрасно будешь ждать.

– Не надо, Мак, – сказала Ванесса, направив пистолет ему в живот. – Я не хочу, чтобы ты умер или стал инвалидом.

Он не мог попасть Аззаму в голову, и он знал, что мужчина, вероятно, был одет в бронежилет с покрытием. Единственный шанс в аду, который у него был, ударить его вообще, был бы, если бы все вокруг него просто отошли с дороги.

— Ох, не торопись. Пройдет лет двести — тогда посмотрим. — Дэвид поднялся. — Нет, Михаэль, — продолжал он, уже стоя у стены, противоположной той, через которую они вошли, — я был прав: людям нужен Нечистый. Сколько самоотверженности, сколько мужества проявляют они в борьбе с врагом человечества! А как ускоряется процесс их развития! Погоди, скоро ты оценишь, что тебе дали всего лишь сутки общения с Карлосом и со мной… Ну, мне, пожалуй, пора, — завершил он свою тираду. — Теперь смотри, как открывается дверь.

Санитар заколебался, и Ванесса поняла, что победила.

Корт теперь говорил вслух в затемненном коридоре квартиры. «Отправляю».

— Пойдешь создавать новый Теон? — не удержался и съязвил разведчик.

– Ложитесь на живот и широко раздвиньте руки и ноги.

Он отвел прицел от людей перед Аззамом, и вместо этого немного сместил прицел влево. Перекрестие прицела сошлось на плоской стальной плите большого бронетранспортера «Тайфун», расположенного непосредственно за группой.

Дэвид быстро повернулся. Ральф ожидал вспышки гнева, но ошибся:

Мужчины послушались, не отрывая взглядов от дула пистолета.

Корт очистил свой разум от мыслей, выпустил половину воздуха, сделал короткую паузу и нажал на спусковой крючок.

— Не люблю повторяться, — примирительно произнес Нечистый. — И ты прав — Теон был моей ошибкой. Излишняя помпезность смотрится глупо и безвкусно, к тому же подбирать подобных вырожденцев… На этот раз…

– Шерил, что происходит? – спросил Ганетт, опускаясь на пол.

Бум.

— Я тебя огорчу: такого, как ты, всегда будут окружать исключительно одни вырожденцы.

Ванесса не обратила на него внимания.

Он знал, что траектория полета пули займет семь с половиной секунд, поэтому Корт быстро передернул затвор, перевел прицел и снова прицелился, на этот раз вправо. Он выстрелил снова. Он несколько поторопился со вторым выстрелом, но ему потребовалось ровно столько времени, чтобы снова навести перекрестие прицела на группу русских, примерно там, где среди них стоял Аззам.

Лицо Дэвида потемнело, а глаза, когда он склонился над разведчиком, вдруг стали пустыми и прозрачными — даже не злобой, а какой-то древней, первозданной бездной на мгновение повеяло оттуда. Затем Дэвид снова стал самим собой.

– Мак, толкни сюда свои ключи и переговорник. И не делай резких движений.

Обе пули были в воздухе одновременно, и Корт успел передернуть затвор и снова выровняться, чтобы подготовиться к третьему выстрелу, прежде чем кто-либо на базе российского спецназа понял, что смерть несется к ним со скоростью 2700 футов в секунду.

— Думаешь, я действительно боюсь наказания? — непривычно низко заговорил он. — Да если бы я был не нужен, со мной бы расправились триста, пятьсот, тысячу лет назад! Но я живу — слышишь? — я снова живу…

Мак послушался.

— Никогда не прощу тебе того, что ты сделал с отцом. Здесь, сейчас клянусь: я все равно найду тебя и убью — тебя и тех четверых, кто еще может появиться на свет! — Ральф непроизвольно рванулся, но Дэвид как раз в этот момент ослабил свою ментальную хватку, и разведчик, неловко дернувшись, упал ему под ноги.

– Офицер, пожалуйста, подвиньте ко мне ваш пистолет.

ГЛАВА 75

— Не ушибся? — с деланным участием поинтересовался Нечистый, присаживаясь на сундук. — Значит, говоришь, клянешься? Но разве не сказано в Священном Писании: «А Я говорю вам: не клянитесь вовсе: ни небом, потому что оно Престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным…» — без единой запинки процитировал Дэвид, и было странно — нет, дико — слышать слова божественной книги из этих кривящихся, как пиявки, губ.

Полицейский выполнил указание.

Ахмед Аззам снова пожал руку генералу перед камерой, затем слегка повернулся, чтобы дотянуться до руки высокого русского полковника. Оба мужчины улыбнулись и установили зрительный контакт, а затем мозг обоих мужчин зарегистрировал внезапный, сотрясающий звук, похожий на щелчок хлыста между ними. Прежде чем кто-либо из них смог почувствовать какую-либо опасность, раздался невероятно громкий лязг металла о металл, справа и слева от Аззама и полковника посыпались искры, а затем Аззам непроизвольно закрыл глаза в ответ.

— Ты прав, я убью тебя, если на то будет воля Божья, — поправился Ральф.

– Теперь сотовые телефоны.

Мгновение спустя он отвернулся от вспышки и звука и сжался в комок.

Он с трудом сел и теперь пытался размять затекшие руки и ноги.

Ванесса заметила, что Ганетт подсчитывает шансы, и перевела свое внимание на него.

* * *

— Хороший ученик, — похвалил Дэвид. — И кстати, насчет твоего отца. Понимаю твои чувства, но поверь мне, Карлос умер счастливым. Когда он похоронил своего старшего: был у него уже один сын — за сто лет до тебя — то поклялся, что в дальнейшем остережется иметь еще детей. Но ты все-таки родился, и он… — Нечистый презрительно усмехнулся, — молился о том, чтобы умереть до тебя…

– Лерой, мне неприятно будет видеть, как ты умрешь из-за своего мобильного телефона. Обещаю оставить его прямо за дверью. Я даже не воспользуюсь твоими деньгами.

Корт едва успел сфокусировать взгляд на стекле, как первая пуля попала в стальную стенку БТР, в нескольких дюймах от того места, куда Корт целился. Как и ожидалось, звук, искры и летящие кусочки металла вызвали немедленную реакцию в группе.

Ральф инстинктивно попытался проглотить слюну, но не получилось — во рту было сухо.

Доктор толкнул к ней телефон.

Идея заключалась в том, что российские солдаты будут хорошо обучены падать на землю под огнем, в то время как сирийскому президенту, который не был ветераном боевых действий, потребуется больше времени, чтобы отреагировать.

— На, — с той же презрительной усмешкой Дэвид протянул разведчику кружку с водой.

– Ладно, теперь я вас запру, но перед уходом проверю, в каком положении вы находитесь. Если кто-нибудь изменит позу, я его убью. Не создавайте мне трудностей, и все будет в порядке.

В отличие от его снайперского мастерства, это не было наукой. Это было всего лишь предположение о том, как люди отреагируют в мгновение ока.

— А у тебя самого были дети? — сделав несколько глотков, спросил Ральф.

Когда женщина запирала дверь, ноги ее почти подкашивались от облегчения. Заглянув в окошко и убедившись, что мужчины не пошевелились, она открыла дверь в палату Карла. Тот уставился на нее.

* * *

— Были.

– Поднимайся, Карл, мы уходим.

— И ты их хоронил?

Но судья второго раунда, стрелявший по толпе, даже близко не подошел к сирийскому президенту, который уже падал на землю. Вместо этого пуля попала в капитана сирийской армии, выполнявшего функции переводчика, с внешней стороны его левого предплечья, прошла через его тело вдоль и, вылетев наружу, попала в боковую броню российского майора. Если бы пуля все еще летела баллистически, она, вероятно, пробила бы кевлар этого человека, но поскольку она пробила броню сбоку, офицера просто отбросило на президента Сирии, и он упал на землю рядом с бронетранспортером.

– Кто?..

— Хоронил. Один, например, дожил до глубокой старости.

Каждый из восьми телохранителей Аззама отреагировал на звук приближающегося снайперского огня так, как все люди реагируют на подобные звуки; они автоматически отпрянули. Но прежде чем у кого-либо еще на месте происшествия хватило присутствия духа действовать, мужчины пришли в себя, повернулись к своему подзащитному и двинулись, чтобы прикрыть его.

– Я Ванесса. Теперь шевелись, у нас нет времени на разговоры. Я только что заперла твоих охранников и врача в соседней палате. Нам надо побыстрее отсюда выбираться.

— А остальные? Ты сказал — были.

Восемь мужчин искали в тесной группе своего президента и запаниковали, когда сначала не увидели его, но когда члены группы быстрого реагирования поняли, что он на месте, они забеспокоились еще больше.

Карл с трудом поднялся с кровати. Последние несколько дней он уже ходил, но ноги все еще плохо его держали.

— О-о-о, да мало ли, сколько их там было. О существовании большинства из них я, наверняка, даже и не подозревал. Ну, ты понимаешь? — подмигнул он.

Крепкие сирийцы пробивались сквозь русских, некоторые были убиты или ранены; повсюду была кровь. Многие из охранников Аззама упали в процессе подбирания к своему президенту, но в течение шести с половиной секунд после того, как первый выстрел попал в броню «Тайфуна», двое телохранителей окружили Аззама, а другие начали оттеснять русских с дороги, чтобы увести его подальше от опасности.

– Держись поближе к стене, когда мы подойдем к выходу, – сказала Ванесса. – Санитар с другой стороны примерно твоих габаритов. Ты поменяешься с ним одеждой, когда я заманю его в палату. – Она достала из сумки второй пистолет и отдала его Карлу. – Возьми.

Разведчик собирался с грохотом поставить кружку, но пальцы все еще плохо слушались, и разведчик ее просто выронил, пролив на пол оставшуюся на дне воду. Дэвид все понял и засмеялся:

«У него идет кровь!» — закричал ведущий агент охраны, как только увидел кровь на воротнике Аззама. Сначала президент лежал лицом в грязь, но как раз в тот момент, когда двое его людей прикрывали его, а другие пробивались сквозь массу русских, как живых, так и мертвых, чтобы добраться до своего подзащитного, Аззам поднялся на колени. Все сотрудники службы безопасности знали, что пули прилетели со стороны Пальмиры на западе, поэтому они подняли его за руки и начали перемещать к дальней стороне БТР.

Райс проверил оружие и опустил его дулом вниз. Когда они подошли к выходу из палаты, он прижался к стене, чтобы его не было видно человеку, заглянувшему в окошко. Ванесса с удивлением ощутила, какой живой она себя чувствует теперь, когда Карл с ней, и открыла дверь универсальным ключом. Джеймс удивленно взглянул на нее, когда она вышла одна.

— Помнится, Карлос несколько раз упрекнул тебя в том, что ты якобы унаследовал сентиментальность матери. Не верь — это ты в него.

И именно во время выполнения этого маневра в безопасное место его ведущий телохранитель увидел, что подбородок и правая щека Ахмеда Аззама были глубоко порезаны, из которых лилась темная густая кровь.

– А где доктор? – спросил он.

Ральф не ответил.

Аззама ранил не второй выстрел, предназначенный Кортом, а скорее первый. Большая пуля калибра 647 мм, выпущенная из снайперской винтовки Макмиллана, взорвалась при попадании в стальной бронетранспортер, разлетевшись свинцовыми и латунными осколками во все стороны. Трое мужчин из группы были ранены выстрелом, но никто не был ранен так сильно, как Аззам. Горячий, острый, изогнутый латунный ноготь вонзился в его правую щеку рядом с губой со скоростью почти шестьсот футов в секунду и прорвался в рот, где выбил два зуба, а затем вышел под губой, прямо над подбородком.

Райс вышел из палаты. Челюсть у Джеймса отвисла, когда он увидел пистолет в руке заключенного. Он начал вставать, но Карл ударил его рукояткой пистолета в висок. Санитар закачался и едва не упал. Ванесса поморщилась, заметив кровь, но сумела сдержать свои эмоции. Райс схватил санитара, почти потерявшего сознание, за шиворот, втолкнул его в палату и ударил по ногам. Джеймс упал.

— Понял-понял: а я, значит, бесчувственная скотина, — судя по выражению лица, у Нечистого стало подходить к концу терпение. — А знаешь, что мы с тобой сделаем… — он притворно-ласково улыбнулся.

Президент сильно надавил рукой, превозмогая боль, и кровь потекла сквозь его пальцы.

– Раздевайся, и побыстрее, – приказал Райс. Схватил штаны и рубашку санитара, как только он их снял. Ванесса тем временем держала Джеймса на мушке. Райс надел остальные вещи. Затем они протащили своего пленника по коридору и сунули в палату, где все еще лежали на полу остальные.

— С сегодняшнего дня у тебя появится еще один ангел-хранитель. Тебе больше не придется ничего добиваться: любое, самое незначительное желание будет тут же выполняться. Я уберу из твоей жизни всякий риск, заранее предупреждая тебя о малейшей опасности. Я лишу твое существование смысла. Сделаю его пресным, и когда…

* * *

– Зачем ты это делаешь? – спросил Карл, когда они шли к лифту. – Разве ты не понимаешь, какие неприятности на себя навлекаешь?

В разрушенном жилом доме Корт произвел третий выстрел, а справа от него молодой сирийский солдат ССА наблюдал за происходящим в бинокль.

— Согласен, — с улыбкой перебил Ральф покрасневшего от злости Нечистого. — Итак, слушай мое первое желание: подай мне во-он ту блестящую штуковину — я собираюсь тебя пристрелить.

– Я знаю, что тебя убьют, если ты здесь останешься. Если даже я смогла вызволить тебя с такой легкостью, подумай сам, что стоит людям отца до тебя добраться, когда они узнают, что ты жив.

Он разглядел далекий образ русского офицера, крутящегося и кувыркающегося, людей, ползущих на четвереньках, и тех в темных костюмах, которые вышли из самолета, явно телохранителей Аззама, спешащих к точке низко над землей рядом с MRAP «Тайфун».

— Непременно этим? — пожав плечами, Дэвид поднял брошенный им около четверти часа назад пистолет и протянул разведчику. — Держи.

– Я хотел бы, чтобы ты не лезла в мои дела. Я сказал об этом Эми Вергано.

«Почему „непременно“?» — Не спуская глаз с Нечистого, Ральф медленно взвел курок.

Корт стрелял снова и снова, израсходовав пять патронов в своем оружии, а затем он извлек магазин, отбросил его в сторону и вставил другой пятизарядник. Это заняло у него меньше трех секунд, но когда он вернул взгляд в прицел и посмотрел на место, где говорил Аззам, он увидел лишь несколько неподвижных или корчащихся фигур, распростертых в пыли.

Ванесса улыбнулась:

— Ну…

«Черт», — сказал он.

– Когда это я выполняла чьи-либо приказы?

«Что?» — спросил Терп.

Нет, это было какое-то проклятье: в тот раз Дэвид сдерживал своей волей его руку, теперь же потерявшие подвижность пальцы почти не гнулись и казались чужими…

Карл улыбнулся в ответ:

«Не думаю, что я его поймал».

— А ты попробуй вторым, — съехидничал Дэвид, — тем, что у тебя еще в левой кобуре.

«Действительно, как глупо: просить его дать мне пистолет, когда у меня все время был второй… А ведь он знал, что я не смогу выстрелить…» — машинально подумал Ральф.

Внезапно стены подземелья дрогнули — из вентиляционного окошка вместе с волной воздуха ворвалась туча клубящейся, будто дым, пыли, и в метнувшемся свете факела Ральф увидел медленно и почему-то беззвучно расходившуюся по стене трещину. Вот она расширилась еще на несколько дюймов: буквально на пару мгновений ее сдержала проходившая поперек труба… все — хлынула вода…

— Идиоты! — услышал оглушенный взрывом разведчик. — За мной! Быстро! — Одной рукой Дэвид схватил факел — другой, свободной, почти силой поднял и потащил за собой Ральфа. — Ну, давай же, давай, если рванет еще раз…

Об этом можно было и не говорить. По коридорам, заходясь от кашля, в панике метались какие-то фигуры. Они спотыкались, падали; кто-то, опустившись на колени, молился…

«Как они сюда попали? Ах, да — через комнату отца: они ведь ломали стену…» — Из-за взрыва Ральф все еще плохо соображал.

— Великий Магистр! С\'каро! — раздался вдруг чей-то радостный крик.

— За мной! — низким голосом Карлоса отозвался человек, бежавший впереди Ральфа, и топот нескольких пар ног отразился от стен подземелья.

«Когда шла война против братства, уцелели только те, кого он защищал…» — сами собой всплыли в памяти Ральфа слова Тэна.

Если бы Дэвид, хотя бы на миг, выпустил руку разведчика, тот неминуемо бы упал и его наверняка бы раздавили бегущие следом. К счастью, Ральф довольно быстро начал приходить в себя и вскоре почувствовал, что в голове его, наконец, прояснилось и тело начало постепенно обретать прежнюю координацию.

— Ты можешь мне объяснить, что там произошло? — на ходу крикнул разведчик.

— Дом располагался в древнем бункере времен Смерти, остальные коридоры пристраивались уже позднее. Твой предусмотрительный папаша, — почему-то по-немецки заговорил Дэвид, — восстановил систему самоуничтожения, а какой-то мудрец возьми да и…

Еще один взрыв не дал ему договорить. Тишина — и где-то сзади послышался характерный звук обрушивающихся сводов. Это происходило в более современной, наспех построенной части лабиринта — люди же находились, наверное, в самой древней, укрепленной заметно основательнее, поэтому стены лишь конвульсивно содрогнулись, но устояли.

Какое-то время в полной темноте (факел сразу же погас) раздавался нестройный кашель и слова проклятий. Чихнув так, что у него даже заныло в груди, Ральф поднял левую ладонь и включил фонарик. Первым бросился в глаза остаток какой-то фрески; разведчик машинально попытался по сохранившимся фрагментам прикинуть, чем же это когда-то являлось, но сразу мысленно себя одернул и посветил туда, где, по его представлениям, должен был находиться Дэвид.

— Я здесь. — Нечистый стоял спиной к свету, и немудрено: он вполне еще мог сымитировать голос Карлоса, но никак не его лицо.

— У меня — зажигалка, — по-немецки сказал Ральф.

— Поджигай, — не поворачиваясь, на том же языке ответил Дэвид и подставил потухший факел.

To ли у разведчика слишком сильно дрожали руки, то ли сильно сточился кремень, но долгое время ничего не получалось: во все стороны летели, непривычно яркие в темноте искры, и только с десятого или даже двенадцатого раза, наконец, показался долгожданный язычок огня.

Об этой самой тишине — процесс зажигания факела, похоже, для присутствующих представился неким таинством — Ральф невольно вспоминал, когда вся процессия во главе с Лже-Карлосом продолжила исход из лабиринта. Гипнотический голос Великого Магистра и речь на незнакомом гортанном языке, видимо, настолько потрясла уцелевших после двух взрывов членов Темного Братства, что куда-то даже испарился страх. Или его усыпила слепая вера в неограниченное могущество предводителя?

Однако больше всего разведчика интересовало то, каким образом Нечистый собирался выпутываться из сложившейся ситуации: наверху ведь тебе не подземелье — ни отвернуться, ни встать в тень. Там уж хочешь не хочешь, а придется предъявлять свое собственное лицо. И точно оттягивая этот роковой момент (если бы Ральф мог себе представить, насколько роковым он окажется для него самого!), Дэвид и вправду больше не бежал, как вначале, а шел вполне размеренным шагом.

«Значит, опасность позади…» — оставив шутки, уяснил для себя разведчик и вдруг совершенно отчетливо осознал, почему.

Опасность действительно осталась позади — вместе с погребенным Домом Серебряного Круга. Подземные коммуникации, судя по всему, были настолько огромны, что лабиринту досталась лишь малая толика взрывов, уничтоживших Дом.

«Выйду отсюда, взорву вместе со всеми потрохами этот гадюшник…» — сказал Дэвид.

«Уйдешь той же дорогой, что и пришел сюда. И поторопись: через полчаса находиться поблизости от Дома будет опасно…» — еще раньше предупреждал Карлос.

«Твой предусмотрительный папаша восстановил систему самоуничтожения…» — это опять слова Дэвида.

«Сколько же там погибло?..» — с горечью подумал Ральф.

— Сколько человек находилось на территории Дома, когда произошел взрыв? — не рассчитав, рявкнул разведчик — идущие сзади невольно вздрогнули и несколько замедлили шаг.

— С тебя хватит и тех, что остались. Еще наплачешься, — не поворачиваясь, заметил Дэвид.

«Ну, да — тебе, как всегда, наплевать. А что значит — наплачешься…»

Ральф вдруг точно опомнился: впереди него шел Нечистый — тот, кто сначала сам себя выдумал, потом усилиями других заставил поверить в свое существование еще тысячи и тысячи людей, отравляя им жизнь, коверкая их судьбы, их представления о ценностях бытия. Последнее, главным образом, относилось к мастерам и слугам Темного Братства. А ведь достаточно всего одного выстрела… Конечно, убийцу Великого Магистра тут же разорвут на части, зато… Тем более, что второй пистолет по-прежнему находился здесь, в кобуре…

— И не стыдно тебе, Михаэль, стрелять в спину? — поинтересовался Дэвид. — Только не подумай, будто я читаю твои мысли: просто я слышал, как ты расстегнул кобуру, — пояснил Нечистый, и на этот раз, видимо, привыкшие к немецкой речи «темные братья» даже не обратили ни на что внимания. Тем более, что ноги уже ощущали явный подъем, а очередной поворот принес ни с чем не сравнимый запах Тайга.

Дэвид первым выбрался на поверхность, тем же размеренным шагом, что и в подземелье, дошел до середины небольшой поляны и только тогда оглянулся.

«Ага… посмотрим-посмотрим…» — насторожился разведчик. В отличие от Нечистого, он, как вышел из лабиринта, так сразу же и сел на поваленный у самого выхода сухой ствол.

Первой реакцией членов Темного Братства было, естественно, замешательство. Более молодые с некоторым испугом даже немного подались назад.

Еще бы: тонкогубое, с хищным, клювообразным носом и темными провалами вместо глаз лицо Дэвида было способно испугать кого угодно. А он, надо признаться, в эту минуту на краски явно не скупился…

Затем из группы сиротливо жавшихся к лабиринту адептов довольно уверенно вперед выступил один, выглядевший заметно старше, и отчетливо произнес:

— Властитель… Братья, с нами — Безымянный Властитель…

Одиннадцать человек (Ральф только что их пересчитал) инстинктивно отступили еще немного назад. Разведчик не видел их лиц, но в поле его зрения попал край чьего-то плаща — ткань мелко-мелко вибрировала: видимо, у хозяина здорово дрожали коленки. Один лишь мастер, признавший Нечистого, как и полагалось истинному члену Темного Братства, ни голосом, ни единым движением не выдал своего волнения.

Глянув на остальных так, словно там было пустое место, Дэвид поманил мастера к себе, и когда тот очень спокойно и с достоинством приблизился, почти беззвучно произнес несколько слов.

— Дэвид, нет! — Ральф сразу вскочил. Бывшие члены Серебряного Круга, включая и мастера, стоявшего совсем рядом с Нечистым, практически одновременно повернули головы, и один лишь разведчик видел, как воспользовавшийся этим Дэвид быстро и бесшумно спрыгнул куда-то вниз.

Ничего не скажешь — эффектное исчезновение. Во всяком случае, присутствующие были потрясены. На этот раз что-то шевельнулось даже на бесстрастном лице мастера.

Удостоившийся внимания самого Безымянного Властителя, он медленно шел прямо к Ральфу. Движением головы разведчик откинул упавшие на лоб волосы (ну, и хорош же он сейчас со своей недельной щетиной и длинными волосами возле блестевших залысин и гладко выбритых щек…).

Скрестив на груди руки, Ральф, в точности как это делал отец, положил правую на левое плечо. Теперь все смотрели только на него.

— Безымянный сказал, ты — сын Великого Магистра. — Мастер поклонился. То же сделали и остальные, проявив на этот раз потрясающую выдержку — правда, лишь с виду: Ральф просто чувствовал, что слова мастера произвели на них не менее сильное впечатление, чем все произошедшее ранее. Неизвестно, какого чуда ожидали бывшие подопечные Карлоса, но пока их надежды на перемены к лучшему явно не оправдывались.

Ральф мрачно оглядел стоявших вокруг. Ему даже не надо было особенно стараться: настроение у него испортилось уже в тот момент, когда он по губам Дэвида прочитал то, что предназначалось темному мастеру.

Ну, и как, интересно, теперь быть? Держать их в постоянном страхе, что делал отец, — жалко; отнестись по-человечески — вряд ли поймут. Да и не поверят. С другой стороны, обязательно надо было что-то делать: десант прибудет сюда минимум через семь-восемь дней. Значит, в течение недели он, Михаэль Хюттнер по кличке Ральф, секретный агент «Sunrise», отвечает за этих людей: за их жизнь, здоровье, за их поступки…

В самый разгар переживаний новоявленного главы Серебряного Круга огромная желто-коричневая бабочка, беззаботно порхавшая над поляной, вдруг приземлилась на сверкающую лысину темного мастера. Терпеливо ожидавший указаний Ральфа, адепт Нечистого не посмел ее согнать, и так и стоял, словно не замечая своего великолепного «головного убора». Уголки рта «нового хозяина» едва заметно дрогнули — верхняя губа инстинктивно дернулась кверху.

«Ты смеешься, совсем как он…» — вовремя вспомнил Ральф, но… сказалось напряжение этих последних суток, и он, не удержавшись, засмеялся, тем самым похоронив последние надежды вверенных ему слуг Нечистого…

– Понял. Итак, босс, каков будет план?

Эпилог

– Моя машина заправлена под завязку, так что мы будем выбираться из города. Понятия не имею, что делать потом.

— Твое имя?

— С\'вик, — поклонился мастер.

Он был намного старше Ральфа — и все, сказать о нем что-либо еще было невозможно: бледная маска-лицо и глаза, бесцветные и словно застывшие, не выражали ничего.

Глава двадцать вторая

«После С\'каро остерегайся С\'вика. Он спит и видит себя на месте Магистра…»

Эми успела на ночной рейс до Сан-Франциско и чуть позже полуночи уже взяла в аэропорту машину напрокат. Ехать до Лост-Лейка пришлось два часа. Оставшееся до утра время она провела в мотеле на окраине города. Когда будильник поднял ее в восемь утра, женщина чувствовала себя так, будто голову ей набили ватой, но после душа слегка ожила, а прохладный горный воздух окончательно взбодрил ее.

«Спасибо, Тэн», — мысленно поблагодарил Ральф.

Мотель располагался недалеко от Лост-Лейка, и Эми сквозь сосны была видна синяя гладь. Она спустилась к причалу, посеревшему от времени. Несколько лодок покачивались на якорях, а у дальнего берега любители встать пораньше уже ловили рыбу. Эми смотрела на зеленые холмы, поднимающиеся над кристально чистой водой. Над ее головой пролетел сокол, еще выше пробегали кучевые облака. Эта идиллическая картина делала кошмар, который привел ее сюда, еще более невероятным.

— Ты лучше меня знаешь этих людей — позаботься о них, — произнес он вслух.



— Да, Властитель. — С\'вик снова поклонился…

В центре городка имелись три параллельные улицы с одноэтажными и двухэтажными домами – Мэйн, Элм и Шаста. Проезжая по Мэйн-стрит, Эми обратила внимание на множество сувенирных магазинов и картинных галерей, а также три кафе, свидетельствующих, что город существовал на деньги туристов. Офис шерифа Лост-Лейка располагался в унылом коричневом одноэтажном здании в конце улицы. Эми поставила машину напротив и дождалась, когда проедут цистерна и машина с бревнами, чтобы перейти улицу.

Целый день под руководством более опытного товарища члены Серебряного Круга, насколько могли, приспосабливали под временное жилище то, что осталось от огромного подземного лабиринта: собирали хворост, рвали траву и мох. Предусмотрительный С\'вик предупредил, чтобы все заготавливалось в разных местах и делалось как можно аккуратнее, без лишних следов. Он не забыл также выставить охрану и отправил двоих молодых людей на охоту, благодаря чему вся команда не осталась без ужина. С\'вик поспевал везде; держался он по-прежнему необыкновенно спокойно — не горячился, не повышал голос, и тем не менее молодые адепты беспрекословно выполняли любые его поручения, безошибочно чувствуя за внешней сдержанностью потрясающую силу.