Джеффри Лорд



Ричард Блейд и синяя гусеница

Лето 1960 по времени Земли

Ричард Блейд еще не завтракал. Он стоял на ступеньках бетонного крыльца, уговаривая себя вернуться в теплую квартиру. Перед ним стоял весьма серьезный вопрос, начинать ли утро уикенда с подвига, а именно — бежать ли пять миль под дождем, или ограничиться простой разминкой? Тут он вспомнил инструктора Мак-Мея и его золотые слова. «Если находишься перед выбором -так поступить или эдак, подумай, что, сделав так, ты покажешь, что любишь себя, а поступив эдак — что уважаешь». Блейд называл это изречение «теорией разумного эгоизма» и часто им пользовался. Вот и сейчас он поплотней закрыл дверь, легко сбежал по ступенькам и повернул на улицу, что вела к парку.

Дождь почти кончился. Запоздалые капли торопились упасть на землю и скорей присоединиться к и без того огромным лужам и быстрым ручьям, бегущим вдоль дороги. Для Ричарда стало своеобразной игрой — угадать, кроны какого дерева в следующий раз коснется порыв теплого влажного ветра, и не попасть под поток воды. Это настолько увлекло его, что обычная утренняя пробежка показалась необычно короткой. Повернув на свою улицу, он замедлил бег и восстанавливая дыхание, как всегда получил огромное удовольствие, он чувствовал, сколько свежего воздуха вливается в легкие, как свободно пружинят разогретые бегом ноги и какой, в сущности, славный парень этот Ричард Блейд. Приятно было сознавать, что за последнее время по крайней мере две знакомые девушки имели такое же мнение о молодом разведчике.

Эти симпатичные подружки работали секретаршами в колледже причем Элейн (брюнетка, по вечерам читает Шелли, боится собак и лошадей) была совершенно уверена, что Ричард — начинающий агент по продаже недвижимости, а Маргарет (блондинка, предпочитает Годара, не боится ничего) подозревала в Блейде биржевого игрока. Его вполне устраивали эти новые профессии, позволявшие, не углубляясь в детали, с умным видом уходить от расспросов о работе. Ричарду нравились эти девушки, хотя иногда, наблюдая со стороны, как Элейн разговаривает с шофером такси или как Маргарет пьет шампанское, он становился в тупик, пытаясь представить свою мать в этом возрасте. Чуть больше года прошло с ночного телефонного звонка, поставившего две последние даты в жизни Питера Джайруса и Анны Марии Блейд.

В детстве, когда Ричард был совсем маленьким и еще не очень разбирался в днях недели и годах, он думал, что дети, вырастая, догоняют родителей по возрасту и когда-нибудь они с отцом будут ровесниками. Конечно, повзрослев, он понял свою ошибку, но только после смерти родителей стал задумываться о более глубоком смысле своего детского заблуждения. Как будто кто-то (Ричард даже в мыслях не называл его Богом) поставил точку в жизни двух самых близких ему людей, и теперь ему будет тридцать пять, и сорок, и, может быть, пятьдесят, как когда-то отцу, а возраст родителей не увеличится уже ни на день. Впрочем, это была еще слишком больная тема.

Когда в первый раз после похорон Ричард рассматривал старые фотографии из семейного альбома, на одной из них, датированной 1927 годом, строгая красивая женщина стояла на широкой светлой лестнице, положив удивительно тонкую изящную руку на перила. Ему так и не удалось убедить себя, что на этом снимке мама — его ровесница. И он безуспешно пробовал представить ее за рулем спортивной машины или на вечеринке, с сигаретой и в чем-нибудь из гардероба своих знакомых девушек. Больше всего эти молодые симпатичные особы подходили под отцовское понятие «современные девушки», произносимое, впрочем, безо всякого осуждения или порицания; то была лишь спокойная констатация того факта, что мир изменяется и в первую очередь это отражается на автомобилях и молодежи. И хотя усилиями техническою прогресса Ла-Манш уже давно не являлся серьезной преградой для путешествий на континент и обратно, Ричард был почему-то уверен, что главным препятствием для новомодных течений из сумасшедшей нынешней Европы станет, безусловно, консерватизм его соотечественников.

Поэтому, хотя с Маргарет он чувствовал себя намного проще и свободней, какая-то неуловимая черточка в Элейн заставляла его по крайней море раз в неделю искать с ней встречи. Тут он снова вспоминал слова отца о том, что в мужчине, кроме жажды подвигов и славы, всегда останется стремление когонибудь защищать. Жаль только, что со временем все меньше остается беззащитных женщин, которых хотелось бы заслонить от мира. Видимо, Элейн затрагивала именно эту струну в его душе. Честно говоря, общаться с девушкой было не всегда легко. После свидания — обычно недолгого и неуютного — он чувствовал себя задерганным и неуклюжим и в очередной раз давал себе слово записаться в местную библиотеку. Однажды, после двухчасового сидения в каком-то старушечьем кафе во время проливного дождя и после шестой чашки чая — Элейн была такая красивая, но разговор совершенно не клеился, — Блейд с ужасом обнаружил желание писать стихи. После нескольких тренировок в спортзале и десятимильного кросса это крамольное желание полностью исчезло, но с тех пор он стал внимательней относиться к себе и не допускать подобных слабостей, справедливо полагая, что хороший разведчик и хороший поэт не могут быть одним и тем же лицом одновременно.

С Маргарет они никогда не ходили пить чай в кафе, да, собственно, и чая-то не употребляли. У нее были короткие рыжеватые волосы, подстриженные нарочито небрежно каким-то супермодным лондонским парикмахером, немного злые зеленые глаза и отличные ноги. А также автомобиль, богатые родственники и бесшабашный покладистый характер человека, которому, в общем-то, ничего особенного от этой жизни не нужно. Однажды Блейд спросил Маргарет, зачем при ее деньгах она работает секретаршей. Девушка на секунду задумалась, а потом выпалила скороговоркой:

— Во-первых, в семейных спорах моя работа лишний аргумент в пользу того, что я самостоятельный человек, а во-вторых, в колледже такие милые люди… Знаешь, как иногда надоедает общество людей, у которых для каждого галстука — своя бриллиантовая заколка!

Временами Ричард был совершенно уверен, что влюблен в Маргарет. Когда, например, увозя его на очередной концерт то ли «Пауков», то ли «Дирижаблей», она, мельком улыбнувшись, надевала темные очки и что есть мочи давила на педаль газа.

Занятый столь приятными мыслями, Блейд снял мокрую обувь и, с наслаждением шлепая босыми ногами по полу, отправился на кухню готовить завтрак. Утро уикенда, даже если оно начинается с дождя, тем не менее, вещь приятная. Не вспоминая в подробностях прошедшую неделю, можно было коротко и честно сказать, что потрудился он на славу, и впереди было два заслуженных дня отдыха. Для Ричарда это было сейчас большой редкостью, зато во время последнего разговора с Дж., главой спецотдела МИ6, он уловил — несмотря на обычную сдержанность шефа — некие одобрительные интонации в его голосе и довольное покашливание. Под конец шеф настолько расщедрился, что пообещал Блейду и следующий уикенд — как он выразился, «при условии успешного выполнения небольшого поручения». И хотя молодой разведчик прекрасно понимал, что за «небольшим поручением» может скрываться все, что угодно, от измерения температуры исландских гейзеров до снятия отпечатков пальцев у египетских мумий, он поспешил договориться на следующую субботу с Элейн насчет пикника.

Впрочем, до этого была еще целая неделя, а вот сегодня — Ричард посмотрел на часы — ровно через тридцать минут за ним заедет Маргарет, и никакой мистер Дж. вместе со всем своим отделом не помешают ему целоваться с девушкой хоть через каждую милю на пути в Ливерпуль. Маргарет готовила Ричарду сюрприз, но он уже догадался, куда они поедут. Во-первых, она уже не раз говорила о какой-то модной группе из Ливерпуля, во-вторых, из утренней газеты Ричард узнал, что сегодня эта группа возвращается из Гамбурга и вечером даст концерт, ну а, в-третьих, был еще и дядя Маргарет, обитавший в некоем крупном портовом городе и давно ждавший племянницу в гости Короче, задачка для первого курса разведшколы!

Допивая сок, Ричард раздумывал, поразить ли девушку своей проницательностью или удивиться сюрпризу. Это было уже из программы второго курса. «Никогда не показывай, насколько много ты знаешь — этого может оказаться или недостаточно, или слишком много. Не раскрывайся ни перед кем». На минуту у Блейда даже испортилось настроение «Черт, — подумал он, -неужели теперь я всегда и во всем буду оставаться разведчиком? Никогда не смогу расслабиться и побыть просто человеком?» Поразмыслив, он с некоторой гордостью решил, что совсем неплохо, когда есть люди, всегда стоящие на посту; к тому же оставаться всегда разведчиком вовсе не означало видеть во всех шпионов, и уж совсем грех было бы не воспользоваться в жизни профессиональными знаниями. Он припомнил профессора Джонсона, читавшего курс социальной психологии в Оксфорде. На его лекции о корректном разрешении семейных конфликтов набивались полные аудитории. Студенты слушали его, раскрыв рты, и выходили оттуда просветленными, взявшись за руки, как ребятишки из детского сада. При этом у самого профессора имелось на счету четыре супруги и три скандальных бракоразводных процесса, ходили даже слухи, что последнюю из жен он даже поколачивает под горячую руку. Ничего удивительного! Просто он считал невозможным вторжение своей науки в личную жизнь. Ричард покачал головой, вспоминая мистера Джонсона. После чего натянул новый свитер с диковатым модным рисунком, вышел на улицу и стал ждать обещанного сюрприза.



x x x



Машину Блейд вел сам. Ему очень нравилось наблюдать, как Маргарет поправляет волосы, глядясь в зеркало заднего вида, крутит ручку приемника или машет рукой проезжающим мимо машинам, но он предпочитал, чтобы в это самое время у нее в руках не было руля.

— Ну, как тебе мой сюрприз? — поинтересовалась Маргарет, стряхивая пепел в хромированную пепельницу и устраиваясь на сиденье так, как это умеют делать красивые девушки с длинными ногами в шикарных машинах. — Если ты немножко прибавишь газу, мы успеем перекусить по дороге. Концерт начинается в семь, а после можно пойти куда-нибудь потанцевать. Дядя немножко обиделся, что мы не поужинаем с ним, зато весь дом в нашем распоряжении.

Девушка замолчала, и Ричарду показалось, что она поглядела на него, но, повернувшись, он увидел, что Маргарет смотрит прямо на дорогу, уйдя в свои мысли и улыбаясь одними глазами. Всегда, когда у Маргарет было такое выражение лица, ему хотелось немедленно поцеловать ее. Не видя к этому никаких препятствий, Ричард остановил машину, и тут уж, честно сказать, агента Блейда не было на посту по крайней мере полчаса.



x x x



Погода не улучшалась. Уже несколько раз они въезжали в дождь и «дворники» старательно ерзали по стеклу, размазывая грязноватую воду.

— Забыла тебе сказать, ты только не пугайся, но на концерте еще будет мой сумасшедший братец — Маргарет снова закурила, будто из воздуха достав зажженную сигарету.

— Сумасшедший?

— Ну, он не настоящий псих, конечно. Просто таскается со своими музыкантами по всей стране, бросил учебу и хочет стать барабанщиком. Даже живет отдельно от дяди, потому что замучил весь дом своим грохотом, — Она сильно затянулась сигаретой и, выдохнув целый клуб дыма, добавила. — Когда ему было четыре года, он сообщил, что женится на мне. Боюсь, с тех пор он не сильно поумнел.

Ричард призадумался, соображая, не променял ли он шило на мыло, получив вместо ужина с почтенным дядюшкой вечерок с сумасшедшим братцем.

При въезде в Ливерпуль Маргарет, заявив, что лучше знает окрестности, пересела за руль и буквально через полчаса, основательно помотав нервы почтенным леди и джентльменам, вышедшим на прогулку по родному городу, лихо затормозила у дверей небольшого старинного особняка.

Ричард был представлен дяде — немолодому приятному господину с ужасно смешными усами и неуловимым дефектом речи; несколько минут содержательно побеседовал с ним о положении дел в промышленности и снова был усажен в машину. Блейд обещал себе непременно перенять то сдержанно-страдающее выражение лица, которое у серьезных людей служило ответом на вопрос: «Как обстоят дела на бирже?» Маргарет, видимо, уже поделилась с дядей своими предположениями о занятиях приятеля. «Неплохо бы потренироваться перед зеркалом», — решил разведчик, выходя из автомобиля около небольшого кафе.

— Клуб совсем рядом, поэтому машину можно оставить здесь. — Девушка уже сняла свой ярко-желтый шуршащий плащ и села за столик у окна. — Я страшно проголодалась, и еще, я думаю, нам нужно чего-нибудь выпить.

Они заказали салат, форель, бутылку чуть сладкого белого вина, сыр и кофе.

— Ну вот, а теперь я объелась, — заявила Маргарет через некоторое время, с сожалением поглядывая на витрину с пирожными. — Я вообще-то ужасная обжора и слишком много думаю о еде, вине и всем прочем.

— От вина люди винятся, — строго заметил Блейд, допивая кофе.

— А от перца перечат, — тут же подхватила она, смеясь.

— От сдобы — добреют.

— От горчицы — огорчаются, — от смеха Маргарет даже уронила корзиночку с хлебом. — А от сыра, от сыра?

— МуСЫРят, — ответил Ричард, пытаясь собрать крошки с пола под осуждающим взглядом официанта.



x x x



То, что Маргарет называла клубом (яркая вывеска сообщала, что он назывался «Луна»), оказалось мрачноватым подвальным помещением с низким потолком и кирпичными стенами. В дальнем его конце находилась невысокая эстрада.

Как выяснилось, знающие люди приходят на концерт по крайней мере на час позже назначенного срока. Публики было немного, а кто из присутствующих был музыкантом, и вовсе казалось непонятным. У стены стояли две гитары. Какие-то люди с деловым видом ходили и бегали туда-сюда, изредка постукивая по микрофонам. Все переговаривались и перекрикивались друг с другом на не совсем понятном языке. Судя по обилию сильных выражений явно немецкого происхождения, гастроли в Гамбурге прошли бурно, но успешно. Зрители прибывали и начинали шуметь.

Ждали барабаны. Их должен был привезти как раз сумасшедший родственник Маргарет.

— А я что — пришитый? — надрывался худой длинный парень, похожий на обиженного гусенка с сигаретой в клюве. — Это его стучалово, он держал, что поставит не позже семи!

— Он хоть на колесах?

— Ясно, не своими!

Изредка, реагируя, видно, на постукивания, жутко взвывал один из микрофонов, на что толпа отвечала дружным ревом и свистом. За исключением нескольких уже слишком веселых и непричесанных молодых людей, публика была приятная и сплоченная. Курили почти все, но вентиляция пока справлялась.

Барабаны, как им и положено, появились со страшным грохотом. За ними вихрем выскочил лохматый парень, у которого майка почему-то была надета прямо на свитер. Покрикивая и нервно оглядываясь по сторонам, он быстро пристроил барабаны на сцене, хлопнул по плечу маленького носатого барабанщика и прыжком очутился около Маргарет.

— Рапунцель, Рапунцель, — заорал он, — свесь свои косоньки вниз!

— Не пугайся, Ричард, это он так здоровается, — спокойно сказала девушка. — Познакомься, мой брат Джошуа. Джошуа, это Ричард.

— Брат! — прокричал родственник, пожимая Блейду руку. — Но троюродный, а потому — очень ревнивый!

Его можно было бы назвать симпатичным, если немножко умыть и уменьшить громкость. Впрочем, Маргарет не обращала на брата особого внимания, да и он, похоже, лишь продолжал начатую и детстве игру во влюбленного кузена.

Концерт все-таки начался, к великой радости уже уставшей публики. Надо честно сказать, музыка Ричарду понравилась. Минут через десять он заметил, что пытается пританцовывать и подпевать вместе со всеми. Он почти понял то удовольствие, которое получает человек, сливаясь с толпой, когда ударник за барабанами задает общий ритм, а голос солиста, то сливаясь, то перебивая гитару, выпевает простые, но казавшиеся в тот момент очень мудрыми слова. И все-таки какой-то крошечный нюанс мешал Блейду полностью раствориться в музыке. Сосредоточившись, он понял, в чем дело. К густому табачному дыму примешивался новый запах. Обоняние и память никогда не подводили разведчика. В зале кто-то курил марихуану.



x x x



Как любой нормальный человек и подающий надежды разведчик, Ричард Блейд относился к наркотикам брезгливоагрессивно. С одной стороны, для себя он уже создал образ настоящего мужчины, в который никак не вписывались рахитичного вида молодые люди с неуверенной походкой, безумным взглядом и набитой отравой сигаретой. Замечательную деталь для своего имиджа он прибавил не так давно, во время командировки в одну из африканских стран. Однажды ночью ему пришлось остановиться на ночлег вместе с несколькими неграми из очень дикого, совсем примитивного племени. В каждом из небольших шатров, которые они разбили, места хватало только для двоих. Было очень холодно, но единственный плащ, который достался Ричарду, его спутник повесил между ними, перегородив палатку пополам. На недоуменный вопрос Блейда туземец, с трудом подбирая слова, объяснил, что во сне мужчина становится беспомощным, а смотреть на слабого мужчину — большой грех.

С другой стороны, жизнь, а точнее — профессия, уже столкнула Ричарда с теми предприимчивыми добряками, которые, вначале задаром, готовы помочь любому повеселиться, расслабиться или забыться на всю катушку. За последующие дозы удовольствия уже требовалось платить, и чем дальше, тем больше. Схема была простой, как алфавит, но приносила огромные деньги. И, судя по всему, отделы по борьбе с наркотиками будут расширяться еще не раз.

Теперь же, как бдительный профессионал, Блейд должен был принять меры — сообщить в полицию, найти провинившихся курильщиков, оштрафовать владельца клуба. Однако, посмотрев на Маргарет, сидевшую с восторженным лицом, на приплясывающих девушек и парней, представив, какая кутерьма здесь начнется, Ричард почувствовал себя предателем. К тому же, рассудил он, эффективность такой неподготовленной акции была бы очень низка, ведь достаточно просто бросить сигарету на пол, и тут уж ничего не докажешь. «Ладно, — подумал он, — не буду изображать из себя Цербера, но хозяина этого подвала с поэтичным названием „Луна“ предупредить бы не мешало! Чтоб не смотрел сквозь пальцы на безобразия, которые творятся под его крышей!»

Хорошее настроение куда-то пропало, и остальные шлягеры Блейд слушал невнимательно, уже без желания подпевать. Отметив, что публика реагирует все более и более горячо, и что в их углу уже стало тесно и жарко, он с облегчением услышал, что будет исполнена последняя песня. В последовавшем за этим взрыве то ли радости, то ли негодования Ричард, видно, не расслышал, что Маргарет обращается к нему, поэтому ее следующая фраза прозвучала почти резко:

— Ты что, уснул? Я устала! Пойдем на воздух. А то сейчас тут начнется давка.

Они стали проталкиваться к выходу, Блейд на секунду засомневался, не нужно ли попрощаться с Джошуа, но в этих стенах, похоже, не очень-то следили за приличиями. По пути им пришлось пройти мимо по крайней мере трех парочек, которые столь усердно занимались друг другом, что это создавало опасность уже не только моральному, но и физическому здоровью окружающих.

На улице было темно и свежо. Маргарет с наслаждением вдохнула прохладный ночной воздух и тут же — о, клубок противоречий! — достала сигарету.

— По-моему, очень неплохие ребята, — заметила она о музыкантах. -Мне понравилось, но если б было поменьше народу, было бы лучше.

— Неплохое исполнение, — сдержанно отозвался Ричард. Не обсуждать же с девушкой проблему наркотиков! — Куда мы отправимся? Ты, кажется, хотела потанцевать?

Маргарет остановилась и, покачав головой, решительно сказала:

— Я передумала. Сейчас мы найдем за углом заведение, где нам дадут по стаканчику чего-нибудь покрепче, потом вернемся к дяде и попросим разогреть нам ужин. Я не хочу ни в какой ресторан. Сегодня мне нравится ронять вилки, чавкать, хлюпать, макать хлеб в соус и оставлять жирные следы на стакане с вином.

Ричард живо представил себе эту картину и решил, что в исполнении Маргарет это выглядело бы очень аппетитно. Правда, конец тирады его слегка озадачил:

— А потом можно будет посмотреть дядину коллекцию гравюр. Там есть ужасно интересные, про средневековую инквизицию.

У Блейда возникло сразу множество вопросов и сомнений по поводу такой культурной программы вечера, но возражать он не стал, решив, что настоящие мужчины не спорят с красивыми девушками, но при случае берут инициативу в свои руки. Поэтому, осторожно обняв Маргарет за плечи и шепнув: «Я с детства интересуюсь инквизицией», — он поцеловал ее в губы.

В этот момент кто-то, треснув Ричарда по спине, заорал ему а самое ухо:

— Я сразу понял, что вы смываетесь! Держу пари, что вы идете выпить! И я принес вам две радостные новости! Вопервых, я знаю, куда идти, а во-вторых, я иду с вами!

За ними стоял Джошуа, на лице которого расплывалась идиотски-счастливая улыбка ребенка, увидевшего двух СантаКлаусов сразу. Маргарет, морщась, потирала плечо — ей, видно, тоже досталось от души, по-родственному. Через минуту братец уже тащил вяло упиравшихся Ричарда и Маргарет куда-то в темный переулок, не слушая никаких возражений, которые он постоянно перебивал оглушительными радостными воплями вперемешку с непечатными выражениями. Блейд мог нейтрализовать молодца одним ударом, но не хотел делать этого в присутствии девушки. Поэтому, не имея выхода для злости и стараясь не смотреть на столь привлекательный объект приложения кулака, он сосредоточился на философском осмыслении темы «Роль идиотов в истории».

— Слушайте, а может, завернем ко мне? Я здесь недалеко живу. — Эта новая идея добавила энтузиазма и без того кипевшему энергией Джошуа. После долгой перепалки и весьма хаотических перемещений по улице было решено не идти к нему в гости, хотя Джошуа уговаривал очень страстно и даже несколько раз пытался встать на колени. Он уверял, что его квартира — самое уютное жилище во всем городе, и даже показывал свои окна; правда, каждый раз разные.

В каком-то скверике он уселся на клумбу, достал красивый серебряный портсигар, вытащил из него тонкую сигарету и закурил. Тут Ричарду стада окончательно понятна причина необычного настроения молодого человека, которое как раз в этот момент резко изменилось. Поливая слезами цветы, Джошуа очень невнятно и длинно стал рассказывать что-то о своих ушах. Они, понимаете ли, аномально быстро росли. Каждый день на два дюйма в высоту. Или в ширину. Короче, уши причиняли ему массу неудобств. Да и стыдно просто, с такими-то лопухами за барабанами сидеть! Все смеются. Он дошел в своем рассказе до самого драматичного момента, а именно истории о женщине, которая наступила ему на ухо, когда он завязывал шнурок на ботинке — тут Джошуа изобразил глубокий вздох, — когда терпение Блейда лопнуло. Он повернулся к Маргарет:

— Я не могу больше слушать этого кретина! Нужно отправить его домой. Где он живет, ты знаешь?

— Нет… Но, по-моему, где-то рядом. Джошуа, милый, где твой дом? Мы тебя проводим.

Ричарда всегда поражала способность женщин разговаривать с невменяемыми придурками, как с малыми детьми. Братец рыдал и адреса сообщать не хотел.

— Что это с ним? — растерянно сказала девушка. — Может, у него что-нибудь случилось?

— Случилось? Выпадение мозгов у него случилось! Ты еще не поняла, что за сигаретки курит твой милый сумасшедший братик? Это марихуана! Слышала такое слово? Нужно сдать его в полицию вместе с портсигаром, там ему устроят длительные гастроли!

Тут уж стала закипать и Маргарет:

— Я не позволю отдать моего брата в полицию! Мы заберем его с собой!

— Заберем с собой? И будем все вместе рассматривать гравюры? — Ричард тут же понял, что переборщил. Маргарет посмотрела на него так, что он почувствовал под рубашкой свои лопатки. Ему оставались считанные секунды, чтобы исправить положение. Буркнув вполголоса: «Прости, Марги, я был ослом», — он взвалил на плечо уже совершенно раскисшего Джошуа и голосом хорошо вышколенного лакея спросил:

— Куда нести багаж, мэм?



x x x



Идти Джошуа отказывался наотрез, и если Ричард делал попытку поставить его на ноги, тут же ложился на тротуар и заявлял, что он — Синяя Гусеница, только что упавшая со своего гриба.

— Он знает «Алису в стране чудес» наизусть, это его любимая книга, -пояснила Маргарет, все еще холодноватым тоном. Блейд догадывался, что полное прошение может получить, лишь доставив довольно тяжелую «гусеницу» домой.

Это необычное путешествие по ночному Ливерпулю можно было бы назвать забавным приключением и даже найти в нем своеобразный юмор, если бы Джошуа был фунтов на тридцать полегче и не извивался, как раненое насекомое в руках фанатикаэнтомолога.

Ричард совсем выбился из сил и даже не вошел сразу в дом, а, свалив свою ношу, посидел немного на ступеньках, потирая затекшую спину. Когда он появился в столовой, жизнь в потревоженном жилище уже кипела: где-то шумно укладывали в постель Джошуа, на кухне погромыхивали кастрюлями, на небольшом столике уже выстроились чашки и чайник. Ричард чувствовал себя уставшим и ненужным. «Если мы будем продолжать игры в „Алису в стране чудес“, -подумал он, — то в предстоящем Безумном Чаепитии я бы претендовал на роль Сони. Болванщика уже укладывают в постель. Интересно, как отреагирует дядюшка, если ему в половине первого ночи предложат побыть Мартовским Зайцем?»

Он развеселился и, когда за едой изложил эту идею Маргарет, дело чуть не кончилось трагически, потому что она как раз сделала большой глоток чая. Минут десять потом пришлось колотить девушку по спине. Прокашлявшись и отдышавшись, Маргарет проявила недюжинные познания в медицине, утверждая, что в подобных случаях лучше не бить по спине, а проводить дыхание рот-в-рот. Блейд немедленно воспользовался советом специалиста. Жизнь девушки была спасена, мир окончательно восстановлен, и остаток вечера, а лучше сказать — ночи, прошел по новому плану, предложенному Ричардом.

— Прости, Дик, — уже засыпая, прошептала Маргарет, — но у дяди принято, чтобы к завтраку все выходили из своих спален…

Ричард уважал нравы и обычаи старинных домов, поэтому, поцеловав девушку и пожелав ей доброго утра, отправился в отведенную ему комнату. По дороге с ним случилась досадная оплошность, непростительная для настоящего разведчика: он немного заблудился и зашел в чужую спальню. Поплутав по темной комнате и даже что-то уронив на пол, он обнаружил, что кровать уже занята. Обмирая при мысли, что это, быть может, дядюшка, Ричард выскочил из комнаты и бесшумными прыжками помчался искать свою постель.



x x x



Воскресенье не отложилось в памяти никакими особыми событиями. Подбросив домой мучимого раскаянием и головной болью Джошуа, Маргарет и Ричард отправились в Лондон.

Блейд сидел в машине и пытался определить свое отношение к Маргарет. Что-то новое, волнующе приятное появилось в их разговорах, интонациях и даже в том совершенно не тягостном молчании, которое невидимой паутинкой то и дело повисало между ними. Они не договорились о следующей встрече, но, прощаясь, долго держались за руки, как дети после рождественской елки. Когда машина тронулась, Ричард смотрел ей вслед до самого поворота, но Маргарет не обернулась.



x x x



Вечером того же дня в небольшом пабе двое молодых людей завершали уикенд кружкой пива. То ли с дикцией у них было неважно, то ли кружка была не первая, но понять, о чем они говорили, было совершенно невозможно. Время от времени один из них — помоложе и посимпатичней — доверительно хлопал второго по плечу и что-то убедительно доказывал. Сидели они в пивной не очень долго; тот, что постарше, заторопился — ясно, жена ждет, еще и ругаться будет. Молодой тоже не стал засиживаться, допил пиво и, насвистывая модную песенку, вышел из паба.



x x x



Ричард вышагивал от стены к стене своей скромной гостиной, раздумывая, как шеф отнесется к его инициативе. На первый взгляд все, что он сейчас имел, это адрес молодого бездельника, употребляющего марихуану, и сигарета из серебряного портсигара. Ну, еще клуб «Луна», который, скорей всего, ни при чем… Была, правда, одна вещь, к которой Блейд старался прислушиваться — его интуиция. Во время концерта он почувствовал запах почти сразу после появления Джошуа; до этого марихуану в зале не курили. Потом, вспомнив размеры помещения и интенсивность запаха, он сообразил, что сигареты появились явно не у одного человека.

Логично было бы связать эти два события! Ну, а тогда еще логичней выглядит вопрос: откуда у Джошуа наркотики? Парень не похож ни на торговца, ни на агента, но потянуть за эту ниточку стоит… Ричарду, правда, больше нравилась ассоциация не с клубком, который нужно распутывать, а, скорей, с разрозненными кусочками мозаики; почему-то он очень хорошо запомнил, как, будучи еще совсем маленьким, мог часами стоять около тетушки Эстер, перебиравшей разноцветные кусочки на специальном столике темного дерева.

Что ж, завтра утром он узнает, доверит ли ему Дж. собрать эту мозаику! И если да, то какие частицы к общей картине сможет добавить информационная служба отдела МИ6.



x x x



Ричард Блейд, чувствуя себя полным сил и энергии, пружинящими шагами ходил по кабинету Дж. и, стараясь говорить не очень сумбурно, излагал свой план. На обдумывание ушло полночи, и теперь Ричард был очень горд своим умением планировать серьезные операции по борьбе с наркотиками. Он закончил, сел и тут только заметил кое-что — даже не усмешку, а какое-то слишком доброе выражение глаз начальника. Так обычно папаши смотрят на своих малолетних отпрысков, невнятно бормочущих гостям хорошо известные стихи. Из сказанного далее Ричард понял, что именно так он и выглядел.

— Видишь ли, мой мальчик, — задушевно начал его шеф, — если мы задействуем в твоей операции не только всех наших сотрудников, но и членов их семей, этого, пожалуй, не хватит для ее выполнения. Судя по твоему размаху, легче просто предложить одной половине Соединенного Королевства выслеживать другую, доставляя информацию в специально открытые пункты по всей стране.

Конечно, шеф отдела МИ6 был корректным человеком и к тому же после смерти родителей Блейда относился к нему с отеческой теплотой. А посему неудивительно, что уже через минуту, оставив иронию, Дж. спокойно перешел к обсуждению нового задания Блейда, ненавязчиво перекраивая план молодого разведчика в сторону приближения к реальности.

— Переданный тобой образец марихуаны сейчас в лаборатории. Мы можем примерно выяснить, откуда привезен продукт и нет ли чего похожего из уже известных нам источников. Ответ обещали дать завтра к вечеру. В последнее время таких случаев, к сожалению, все больше и больше. Молодежь не боится ничего, курят прямо под носом у полицейских! В основном товар идет через Германию. Европейские пути почти все известны, но у нас в стране все следы сразу теряются. Кто-то очень хорошо все организовал!

Раскурив трубку, Дж. наставительно поднял палец.

— Дело ведь не только в марихуане, — заметил он. — Нас больше интересуют продукты ее переработки; они дороже, компактней, их легче спрятать и переправить дальше, например — в Штаты. Я не думаю, что этот твой музыкант — реальный шанс, но раз ты проявляешь интерес к самостоятельной работе, могу только приветствовать подобное расследование. Я думаю, ездить тебе пока никуда не нужно, всю необходимую информацию будешь передавать как обычно, через своего связного. Обдумай все хорошенько, время еще есть. За твоим подопечным в Ливерпуле присмотрят. Вот тебе пока что официальные данные на владельца клуба «Луна», — Дж. протянул Ричарду тонкую папку. — Итак, мистер Уильям Смилли; собственность — дом в Ливерпуле, особняк в Сен-Хеленс, небольшая фабрика. Да, еще детский театр — две труппы гастролируют по стране. Этот его клуб «Луна» — отремонтированный бывший склад, где регулярно выступают молодые авангардные группы. Конфликтов с законом не имел. Предупредить его, конечно, стоит, но, я думаю, Смилли солидный человек и к этим курильщикам отношения не имеет. Просто в «Луне» публика довольно специфичная. Так вот, пусть будет с ними построже.



x x x



Недели пролетела быстро, но ощутимых результатов не принесла. Наблюдать за Джошуа оказалось непростым делом: десятки молодых людей входили и выходили из его дверей, да и сам он, как метеор, носился по городу и в среду даже чуть не угодил под машину.

Временами Ричарду от нетерпения казалось, что он теряет ту интуитивную уверенность в своей правоте и зря вертит в руках кусочек мозаики с именем Джошуа. В своем стремлении охватить весь объем информации Блейд даже несколько забыл про осторожность, о чем ему напомнили несколько неожиданным способом.

В четверг вечером, погруженный в свои мысли, он уже открывал входную дверь, когда услышал за спиной вкрадчивый голос:

— Мистер Нортон, какая приятная встреча;

Нет нужды объяснять, что симпатичная старушка с палочкой, стоявшая рядом на тротуаре, вовсе не обозлилась, а назвала имя Ричарда Блейда, что называется, в миру. Пожилая леди проживала в доме напротив и большую часть своего времени проводила на скамеечке у входа, встречая и провожая жильцов, зная все про всех, но умело это скрывая. При первой встрече она сообщила Блейду, что он — вылитый двоюродный брат племянницы тетушки Пинки из двадцать второго апартмента, и с тех пор проявляла самый живой интерес к его жизни.

— Как это мило, что я вас встретила, — продолжала она, ничуть не смущаясь тем, что уважающие себя дамы любого возраста давно уже сидят по домам, а не прогуливаются по улицам в надежде на встречу с приятным молодым человеком.

— Добрый вечер, миссис Кинси, — Ричард посчитал, что будет приличней, если он спустится со ступенек. Впрочем, молодой человек его роста, чтобы быть до конца вежливым с престарелой леди, должен был бы разговаривать с ней, присев на корточки.

— Простите, юноша, эти несносные старухи всегда лезут не в свои дела, но, надеюсь, вы не обидитесь, выслушав несколько добрых слов от пожилого человека. Вы — мужчина одинокий, к тому же — молодой, наверное, вам иногда не хватает верного слова или совета от того, кто дольше прожил и лучше знает жизнь?

Миссис Кинси старательно поменяла выражение на лице с мягкого лукавства на строгое ожидание. Ричард смиренно наклонил голову, изобразив покорного сына, готового подучить доброе напутствие.

— Может, присядем на скамеечку? — предложила старушка, потихоньку оттесняя молодого человека к своей двери.

Блейд мысленно застонал, но решил не сопротивляться. В последующие полчаса ему не удалось вставить ни слова в напористый монолог миссис Кинси. Надо заметить, что из обычных старческих слабостей его собеседница страдала лишь многословием. В остальном же ее речь отличалась вполне логичным построением: разведчик услышал развернутое мнение старушки по поводу современных автомобилей, современных девушек, современных молодых людей; ну, и различных комбинации первого, второго и третьего.

Было ясно, что ход таким мыслям дало недавнее появление Маргарет в шикарном автомобиле. «Хорошо еще, старая ведьма не заметила, что Маргарет курит», — подумал Ричард и сглазил. Со все более угрожающими интонациями миссис Кинси начала клеймить позором все пороки человечества и особенно юных дев, по доброй воле отдающих себя в грязные лапы греха. Ричард попытался представить, как должны выглядеть грехи и их грязные лапы, и совершенно неуместно хохотнул. И тут же открыл новый способ добывания огня без помощи спичек. Это был испепеляющий взгляд миссис Кинси, оскорбленной в лучших своих чувствах.

— Я бы посоветовала серьезней относиться к моим словам, мистер Нортон! — дрожащим от гнева голосом произнесла пожилая дама и даже, кажется, стала повыше ростом. — В особенности когда мои слова, полные боли за ваше поколение, в первую очередь относятся к вам! За последнюю неделю, которая еще и не кончилась, вас четырежды видели в пабе! И я догадываюсь, что вы там пили не вечернюю чашку чая!

Чистая правда! Ричарду приходилось каждый день встречаться со связным Дж. для обмена информацией. Увлекшись своим расследованием, он непростительно позабыл сменить место встреч и уже, оказывается, привлек внимание бдительных местных аборигенов!

Блейд был страшно раздосадован. Хороший секретный агент должен оставаться незаметным, как иголка в стоге сена. И это вовсе не значит, что к себе домой ему нужно залезать глубокой ночью через дымоход! Совсем нет! Наоборот, его житейский распорядок не должен ни на йоту выделяться на обычном обывательском фоне!

Наблюдения старушки были весьма некстати. Пробормотав что-то невразумительное насчет неприятностей в личной жизни, выслушав еще одну десятиминутную лекцию о вреде алкоголя и поклявшись взяться за ум, Ричард Блейд поднялся в свою квартиру совершенно обессиленным.



x x x



Под утро ему приснился ужасный сон. Синяя Гусеница размером с мотоцикл и с лицом миссис Кинси сидела за барабанами и скрипучим голосом поясняла:

— Попьешь пива — поглупеешь, покуришь марихуаны — поумнеешь.

Потом она засмеялась противным дребезжащим смехом. Блейд проснулся и понял, что звонит телефон.

— Доброе утро, Ричард, это Элейн.

Мелодичный голосок девушки так приятно-неожиданно ворвался в дурацкий сон, что Блейду тут же захотелось ее увидеть и обнять.

— Я звонила вчера вечером, но тебя не было… — Ричард снова помянул недобрым словом бдительную старушку, помешавшую ему еще накануне услышать милый голос. — У меня, к сожалению, не очень хорошие новости. Заболел мой дядя. Дома ужасный переполох, все перепуганы, а Шарлотте — это моя маленькая кузина — уже давно купили билет на детский спектакль. — Голос Элейн звучал все более жалобно. — Мы не сможем поехать на пикник, Дик… -Она замолчала, но, поскольку Ричард, расстроенный этим сообщением, ничего не отвечал, неуверенно добавила: — Если хочешь, можешь пойти на представление с нами.

Блейд так тяжело вздохнул прямо в трубку, что на другом конце провода это могло сойти за негодующее фырканье. Конечно, он бы в жизни не отправился на спектакль для детишек — даже в компании с Гретой Гарбо и ее кузиной; однако после десяти минут всхлипываний Элейн и его собственных извинений и объяснений пришлось пообещать, что в воскресенье, в десять утра, в парадной форме и с хорошим настроением он будет ждать Элейн с Шарлоттой у входа в парк. Ричард положил трубку и подумал, что для полного счастья в этой компании не хватает лишь миссис Кинси и Джошуа, но решил отложить эту милую шутку до лучших времен.

Он уже заканчивал бриться, когда услышал с улицы знакомый автомобильный гудок. Маргарет стояла у машины с видом амазонки, собирающейся на охоту за скальпами. На ней были узкие черные брюки, короткая замшевая куртка и светлые автомобильные перчатки.

— Хэлло, Дик! — крикнула девушка, совершенно не думая о том, что ее слышит вся улица. — У нас сегодня семейный ужин. Приедут дядюшка с Джошуа. Может, скрасишь мне эту скучную компанию? — видимо, так теперь в устах молодых леди выглядело приглашение в гости.

Ричарду, по правде говоря, уже стали надоедать такие приключения. Ни по характеру, ни по возрасту, ни по темпераменту ему не подходили семейные вечера с буфетом или прогулки с малолетними родственниками. Решив, что одной такой жертвы на выходные с него хватит, Блейд сделал озабоченное лицо и сообщил, что немедленно уезжает по делам, туманно намекнув на их небывалую важность.

Ни тени разочарования не заметил он на лице девушки. Она лишь махнула рукой, села в машину и уехала, оставив у Блейда легкое чувство досады и неясную мысль, готовую вот-вот превратиться в идею. Ну, конечно, все уже оказалось решено — Ричард Блейд действительно уезжает по делам! Маргарет, сама того не ведая, доставила очень полезную информацию! Ее родственники вечером будут здесь. Прекрасно, значит, их не будет в Ливерпуле! Владение логикой — один из основных навыков хорошего разведчика.

Из шкафа тут же были извлечены костюм спокойных тонов, небольшая сумка и мягкая шляпа. Через двадцать минут из дома вышел человек с внешностью клерка, следящего за своей спортивной формой. И даже самый любопытный обыватель, загляни он в сумку молодого джентльмена, не обнаружил бы там ни фотоаппарата, ни диктофона, и уж конечно, ни набора отмычек и баллончика с парализующим газом.



x x x



Над Ливерпулем висел туман, было холодно и сыро. Слившись с толпой унылых служащих, торопливо покидавших свои конторы, Блейд походил по улицам, окончательно сориентировался, затем перекусил в кафе. Пирог, похоже, впитал в себя весь портовый туман, а кофе никогда и не был горячим. После еды галстук и шляпа были убраны в сумку, на шее появился пестрый шарф, и дальше по улицам зашагал приятный молодой человек, может, испанец, может, француз — кого только не встретишь в приморском городе.

Блейд прошел мимо клуба «Луна». Двери там были закрыты, не замечалось и никакого движения; наверх но, концерты здесь давали лишь по субботам. На углу его внимательно осмотрел полисмен, то ли случайно, то ли намеренно торчавший неподалеку от «Луны»,

Затем Ричард нашел дом Джошуа. Большинство окон были темны. То ли не все квартиры оказались занятыми (еще в прошлый раз разведчик отметил, что дом из дорогих), то ли барабанщик уже постарался избавиться от соседей, но внутрь Блейд проник никем не замеченный.

Очень трудно обыскивать огромную квартиру, пользуясь только небольшим фонариком. Вдобавок его приятель Синяя Гусеница аккуратностью не отличался, понаставив и понавесив где только можно великое множество бьющихся и гремящих предметов. Но барабаны были, конечно же, первым, что обнаружил Блейд, войдя в квартиру. Почему-то они стояли в холле и с готовностью обрушились, как только он сделал первые несколько шагов. Ричард тихо выругался и на всякий случай прижался к стене. Несколько минут он стоял неподвижно, слыша только удары собственного сердца и вспоминая недавно виденную русскую кинокартину, в которой все входящие в деревенский дом тут же роняли какие-то ведра и начинали страшно ругаться. Благодаря такой нехитрой сигнализации хозяева всегда точно знали, кто пришел.

В комнате на полу валялись бутылки и стаканы, стульев не было. На протянутых из угла в угол веревках висела одежда, в углу около окна торчал проигрыватель, около него — груда пластинок. Слева на стене висела огромная картина: вешалка с мужским галстуком на ней на фоне перистых облаков. На двери рядом с ручкой была выцарапана чем-то острым надпись: «Я ушел!»

Ричард покопался в картонных коробках, заменявших, видимо, книжные полки, не обнаружил ничего, кроме нескольких книг, вороха журналов и нескольких мягких игрушек. «Детский сад, — подумал он. — Интересно, а шкаф-то у него есть?»

Вскоре нашелся и встроенный стенной шкаф; судя по количеству хранившихся в нем обувных коробок, его хозяин был не просто гусеницей, а по меньшей мере сороконожкой. Разведчик внимательно пересмотрел все коробки, нашел одну с папиросной бумагой для самокруток и небольшим количеством травки. Особого интереса это добро не представляло; видно, парень держал себе на черный день. В общем, ничего стоящего обыск не дал. Ричард вышел в холл и, стараясь снова не угодить в импровизированную сигнализацию, внимательно выбрал дорогу. Достигнув двери, он все же решил не оставлять столь явных следов своего пребывания и водрузить упавшие барабаны на место. «Не думаю, что Джошуа запомнил, как они точно стояли», — мелькнуло в голове у Ричарда, когда он подбирал раскатившиеся тарелки.

Но в последнем барабане оказался сюрприз. Подняв его, разведчик удивился необычной тяжести, а перевернув, даже присвистнул от радости. На небольших скобках, вделанных в стенки, висело около дюжины мешочков. В памяти сразу же всплыли слова Дж.: «Нас больше интересуют продукты переработки, они компактней, их легче спрятать и переправить…»

Ричард был готов держать пари, что держит в руках как раз один из таких «продуктов». Сфотографировав мешочки в барабане, примерно прикинув их вес и пожалев, что нельзя прихватить образец, он внимательно осмотрел всю установку. Остальные барабаны были оснащены аналогичными скобами, но совершенно пусты. «Ну, конечно, — вспомнил Блейд, — группа вернулась из Гамбурга в прошлую субботу. Весь остальной товар уже доставлен покупателям… Стоп! Но я же сам видел, как Джошуа привез ударные в „Луну“! И на них стучали весь концерт!»

На всякий случай он попробовал стукнуть по заполненному барабану: звук был глухой. Не получается! Значит, на этом не играли. Скорее всего, он запасной, его в клубе и не было. Джошуа же опаздывал, потому что передавал товар. Почему оставил этот? Должен еще кому-то отдать или утаил? Узнаем, узнаем! В любом случае, приятель, ты мне здорово помог, решил Блейд.

Так же незаметно, как и вошел, разведчик покинул негостеприимный дом и даже поспел на ночной поезд. Сна не было в помине. Ричард смотрел в окно и под мерное похрапывание соседа припоминал все, что уже удалось ему выяснить о наркотиках и специалистах в этой сфере подпольного бизнеса. И чем дальше поезд уносил его от Ливерпуля, тем крепче становилась уверенность в том, что братец Джошуа, перевозящий товар с континента в своих барабанах, решил заняться не своим делом, и кое-кто из получателей не досчитается у себя нескольких мешочков зелья.



x x x



— Ну что ж, неплохо, Ричард, мой мальчик. Что собираешься делать дальше?

Дж. сидел в кресле, и глаза его довольно поблескивали. Не надо объяснять, что шеф отдела МИ6 отнюдь не бездействовал, ожидая решения Блейда. За домом Джошуа уже велось тщательное наблюдение, а сам незадачливый любитель травки, завтракая в теплом семейном кругу, еще не подозревал, что кусочек мозаики с его именем скоро займет свое место в полной картине. В этом Ричард не сомневался.

— Я думаю, сэр, главное сейчас — обеспечить безопасность Джошуа. Если он действительно позаимствовал часть товара, это выяснится очень скоро -если уже не выяснилось… И тогда ему не поздоровится! Пожалуй, мне придется сопроводить его домой. Мы знакомы, а подходящий предлог всегда можно найти. В конце концов, если он сам не представляет, насколько все серьезно, я могу ему это объяснить, — Заметив неодобрительно приподнятую бровь шефа, Ричард добавил. — Или припугнуть! Выхода-то у парня нет. С одной стороны -недовольные дружки, с другой — мы.

— Ну, и чем мы лучше? Не предложишь ли ты ему денег?

— Я предложу ему кое-что получше.

— Что именно?

— Его собственную жизнь.



x x x



Джошуа грыз ногти. Сегодня с утра его бесили абсолютно все. Отец, кажется, перестал выговаривать еще несколько букв и вот уже полчаса что-то невнятно бубнил, помахивая усами и постукивая ложечкой по столу. Остальные идиотски смеялись, делая вид, что все понимают. Да еще этот чернявый красавчик, ухажер Маргарет!.. Пришел незваным, расселся за столом, скалит в улыбке свои белые зубы, а глаза — злющие… Одними из главных врагов Джошуа с детства были люди с хорошими зубами; сам он к двадцати годам общался с дантистами больше, чем с родителями.

Черт, подумал он, а Маргарет просто глаз не сводит с этого наглеца и даже обсуждает с ним планы на воскресенье! Джошуа взял со стола газету и начал, не глядя, перелистывать, стараясь произвести побольше шума. Страшно хотелось курить.

— Может быть, съездим завтра куда-нибудь все вместе, дорогой? -повернулась к нему Маргарет.

— И не надейся, сестричка, я не откажусь… — Джошуа ткнул пальцем в газету: — Не сходить ли нам на детский спектакль? Как раз завтра, в парке. Ужас как люблю детские утренники!

— Ты шутишь? — Маргарет внимательно посмотрела на брата, но первым откликнулся Ричард.

— По-моему, отличная идея, — заметил он.

И двое молодых людей на глазах у изумленной девушки обменялись двусмысленными улыбками.



x x x



Убедив Маргарет не спускать с Джошуа глаз, Блейд уехал домой, надеясь, что поступила какая-нибудь новая информация. Он предчувствовал, что теперь события будут нарастать.

— Сегодня вечером лучше никуда не ходите, — посоветовал он Маргарет, прощаясь. — Если он опять чем-нибудь обкурится и упадет, тебе его домой не дотащить.

Девушка улыбнулась, но в глазах ее стояла тревога. «Женщины чувствуют опасность», — вдруг подумал Блейд. С парнем поговорить ему не удалось; он явно задерган, нервничает. Ну, подождем до завтра! Пожалуй, ничего страшного за это время не случится.

А компания на детский утренник подбиралась веселая! Ричард даже не стал думать, как он объяснит Элейн присутствие Маргарет с братом-наркоманом. Пока что его больше интересовал пакет, который уже дожидался дома. Там должны были находится все необходимые сведения о Джошуа Паркере: о его родственниках, друзьях, бывших однокурсниках, о его занятиях раньше и в последнее время.

Бумаги действительно были уже на месте, и на два с лишним часа Ричард Блейд с головой погрузился в чужую жизнь, в общем-то совершенно заурядную: ссоры с отцом, нежелание учиться, увлечение музыкой, нехватка денег (родственники перестали помогать юному оболтусу), затем покупка ударной установки, концерты, поездки в Европу. За последний год барабаны восемь раз пересекли Ла-Манш туда и обратно.

«Интересно, и каждый раз — с товаром?» — подумал Блейд, начиная понимать, откуда у музыканта популярной лишь в узких кругах молодежной группы такая дорогая квартира. В этом досье нашелся и еще один интересный факт: оказывается, отец Джошуа, мистер Генри Паркер, и мистер Смилли, владелец клуба «Луна», были родными братьями. Из-за какой-то семейной неурядицы в 1947 году, после смерти их отца, все огромное состояние перешло к старшему. Генри, а Уильям — тогда еще тоже Паркер — не получил ни пенса. После этого пути братьев разошлись, Уильям куда-то уехал и в Ливерпуле появился три года назад под новой фамилией и с новым бизнесом. Где он был до того, неизвестно, но теперь полгорода с ним на короткой ноге и зовет его Вилли-Смилли, а сам он упорно не желает называть себя Паркером.

Дальше шли уже известные Ричарду сведения; наткнувшись на имя Маргарет, чья мать приходилась кузиной Генри и Уильяму, он закрыл папку. Все почти встало на свои места, но картинка получалась не очень красивая.



x x x



Маргарет с Джошуа опоздали к Ричарду на полчаса, поэтому до самого парка девушка не снимала ногу с педали газа, и их утренняя поездка грозила закончиться аварией.

— Он сорок минут брился! — шумела Маргарет, жестикулируя сигаретой и бросая на брата уничтожающие взгляды.

Общее опоздание, благодаря хорошему автомобилю, сократилось до одиннадцати минут, но глаза маленькой Шарлотты, ждавшей с Элейн у входа, уже были полны слез. Все бегом устремились к пруду, где должно было начаться представление, по пути Ричард всех познакомил, но особых объяснений не понадобилось, потому что на середине пути выяснилось — забыли купить билеты специальной детской лотереи, которые продавались у входа. Пришлось возвращаться, и, в общем, суматоха получилась изрядная. К счастью, на спектакль успели. Шарлотту провели на детские места, и девочка, окунувшись в разноцветный ворох платьев, шляп и бантиков, не сводя глаз со сверкающего занавеса и сжимая в кулачке билет, тут же забыла обо всем на свете. Джошуа и Ричарду достались только стоячие места за скамейками. Блейд наблюдал, как девушки, усевшись рядом, весело болтали и смеялись. На Джошуа можно было не смотреть. От него, как от высоковольтной линии, исходила дрожь. Он то принимался кусать ногти, то убирал руки в карманы, потом начинал чесаться и глупо хихикать. Когда Ричард взял его за локоть, он от неожиданности подпрыгнул чуть не на целый ярд.

— Слушай, парень, ты что-то не в себе, — вполголоса произнес Блейд. — У тебя какие-то проблемы? Может, помочь?

Джошуа зло вырвал локоть из рук Ричарда и прошипел ему в лицо:

— Убери свои лапы, красавчик, и запомни: твоя помощь будет последней, которую я приму!

Ричард снова взял парня за локоть, но уже покрепче, и, заметив, как исказилось от боли его лицо, тихо сказал:

— Смотри, ублюдок, как бы твои слова не оказались пророческими. Боюсь, без моей помощи тебе уже не обойтись. Или ты надеешься, что братья Паркеры помирятся на твоей могилке?

Эффект был колоссальный. Младшенький Паркер разрыдался в голос, и Ричарду пришлось вывести его и основательно помыть в пруду. Потом, сидя на берегу, прерывая длинный и скучный рассказ всхлипами и вздохами, Джошуа поведал о своей горестной судьбе, начиная с первых неудач в колледже. Блейд смотрел на воду и терпеливо ждал, когда же явится суть дела и речь пойдет о наркотиках. Увы, на самом интересном месте — «…и тут он мне говорит: не хочешь ли, говорит, подзаработать деньжат…» — представление окончилось, и к ним уже спешила встревоженная Маргарет.

— Джошуа, что случилось? Почему ты мокрый? Почему вы ушли?

— У тебя просто очень нежный и ранимый брат. Его так растрогала судьба несчастной Герды, что он расплакался, и нам пришлось покинуть зал. А я вот присматриваю, как бы ему не стало плохо с сердцем. Ведь правда, Шарлотта, очень грустный спектакль? — спросил Ричард у подошедшей девчушки.

— Вовсе нет, мистер Нортон, — вежливо ответила она. — Ведь Герда нашла Кая, и они вернулись к бабушке!

— А что стало с несчастной Снежной Королевой? О ней ты подумала?

— Но она — злая, злая! Зачем она украла Кая?

— Я думаю, это от холода и одиночества. Ей, наверное, очень хотелось, чтобы ее кто-нибудь полюбил.

— Вы и правда так считаете?

Все посмотрели на Ричарда, но он и сам не зная, почему вдруг решил пожалеть Снежную Королеву. Шарлотта тут же прониклась к Блейду огромным уважением и уже не отходила от него ни на шаг. Следующие полчаса они выясняли, может ли леди стать атаманшей бандитской шайки и продолжит ли маленькая разбойница семейный бизнес, когда вырастет. У всех, кроме Джошуа, было прекрасное настроение. Парк был полон детей, вокруг пищали, смеялись, вопили и веселились ребятишки, довольно улыбались нарядные родители. Около ярко раскрашенного павильона собралась небольшая толпа — там можно было, предъявив свой лотерейный билет, получить что-нибудь вкусное или пушистое. Лотерея была беспроигрышная, и каждому ребенку доставался приз — хотя бы пакетик засахаренных орешков или смешная открытка.

Шарлотта немного растерялась при виде стольких людей у входа и остановилась на пороге.

— Смелей, — подбодрил ее Ричард. — Дай руку!

Вдвоем они протолкались к прилавку как раз в тот момент, когда толстому мальчику с рыжими волосами вручили выигрыш, при виде которого застонали все присутствующие. Это была огромная пушистая обезьяна. Она была такая большая, что к выходу ее понес не мальчик, а мужчина — тоже толстый и рыжий, наверное, отец счастливчика. После такого события, затмившего все остальные призы, общее настроение немного упало. Шарлотте досталась красивая кукла с голубыми волосами. В другое время девочка была бы на седьмом небе от счастья, но сейчас она почти не смотрела на куклу, а провожала взглядом белую обезьяну, которую хорошо было видно над головами детей и взрослых. Мальчик шел рядом с отцом и на всякий случай придерживал игрушку за заднюю лапу, снисходительно поглядывая по сторонам.

— Это Билли Доу, — сказала Шарлотта, даже не стараясь скрыть зависть. — Он ужасно противный. Но ему всегда везет!

— Он же рыжий, — объяснял Блейд, — а рыжие все везунчики. У меня был знакомый по прозвищу Янки Дудль, такого огненного цвета, что зимой, если он был без шапки, рядом с ним казалось вдвое теплее. Мы с ним однажды поспорили, кому достанется последний сэндвич. Кинули монету. Он загадал «орла», я — «решку». Конечно, выиграл он. Но дело не в этом. Мне стало интересно, и я еще несколько раз кинул монетку, уже просто так, не на выигрыш.

— Ну, и?.. — спросили все в один голос.

— Что — «ну»? «Орел» выпал одиннадцать раз подряд, вот так-то! С тех пор я с Янки больше не спорил.

— Но ведь сэндвич можно было поделить пополам, — заметила Элейн.

— Конечно. Но если есть возможность получить целый, почему бы не рискнуть?

— А если его перекрасить? — задумчиво произнесла Маргарет.

— Сэндвич? — удивился Блейд.

— Нет, рыжего. Если его перекрасить, он останется таким же везучим?

Все задумались. Наконец Джошуа с мудрым видом изрек:

— В данном случае это непринципиально.

Разъяснить свою мысль он не захотел. Ричард обратил внимание, что молодой человек уже совершенно успокоился и даже улыбался мечтательной улыбкой.

— Я думаю, это можно проверить опытным путем, — сказала Маргарет, обращаясь к Блейду.

— То есть?

— Нужно найти рыжего, убедиться, что он везучий, перекрасить и потом снова кинуть с ним монету.

Тут уж развеселились все. Блейд так хохотал, что споткнулся и чуть не расквасил себе нос. По всем правилам классической комедии это вызвало новый взрыв смеха, и компания просто-таки повалилась на небольшую лужайку. Метрах в пятидесяти начинался старинный тенистый парк с высокими деревьями и густым кустарником.

— Все равно, это нечестно, — сказала Шарлотта, прижимая к себе куклу. — В прошлый раз Билли тоже выиграл бегемота.

— Живого? — взвизгнув от смеха, спросил Джошуа.

— Нет, плюшевого. Ужасно, ужасно обидно! Мне тогда достался крошечный пакетик конфет!

— Не расстраивайся, милая, — успокоила ее Маргарет, — первым мы перекрасим твоего толстого Билли. Посмотрим, как ему тогда повезет.

— Ну, тогда уж в зеленый цвет, — решительно подхватила девочка, -или в фиолетовый!

— Тогда он точно нам не конкурент. Он просто из дома с такими волосами не вылезет, — заметил Блейд.

— Ну и пусть сидит и не высовывается!

— Ах, Шарлота, как можно быть такой жестокой! — Элейн укоризненно посмотрела на свою маленькую кузину. — Не мы решаем, кому что достается в этой жизни. Господь сам дает тому, кто этого заслуживает. И ты, видимо, еще недостаточно хороша, чтобы получить награду.

— А Билли — достаточно хороший? Никогда не поверю! Что он сделал такого, чтобы Бог любил его больше меня?

В этот момент, как всегда, оглушительно захохотал Джошуа и почти одновременно взорвалась Маргарет:

— Чему ты учишь ребенка, Элейн?! Взрослый современный человек, а говоришь такую ерунду. При чем тут какие-то заслуги и какой-то Бог? Парень купил лотерейный билет и выиграл. Или проиграл… Чистая случайность!

Джошуа повалился на траву и задрыгал ногами от смеха. Шарлотта переводила взгляд с Маргарет на Элейн, ожидая, чем кончится этот принципиальный спор. Ричарду очень не хотелось вмешиваться — хотя бы потому, что он был на стороне Маргарет, но не хотел обидеть Элейн.

В этот момент начался страшный ливень. Все побежали в парк и попытались укрыться под деревьями. Спор тут же закончился, потому что промокшие девушки обычно не склонны дискутировать, а в первую очередь заботятся о своем внешнем виде, причем независимо от того, верующие они или атеистки. Дождь отвлек и Шарлотту, а Джошуа вообще стоял под деревом с видом самого Господа Бога, который мог бы разрешил, все споры одним мановением пальца, да только не хочет связываться.

Тут с Ричардом случилась некая странная штука, которая уже бывала не однажды; правда, в более серьезных ситуациях. Все окружающее вдруг замерло, как в стоп-кадре, даже дождевые капли словно остановились в воздухе. Все находившиеся рядом отдалились и стали маленькими, но четкими фигурками. Вот Маргарет — слишком независимая, чтобы искать обыкновенное женское счастье. Элейн — добрая душа, брошенная в противоречивый современный мир. Шарлотта, вся еще в своих детских сказках и мечтах. И Джошуа, какая-то воплощенная ненужность.

Это продолжалось несколько мгновений, затем все снова ожило, ливень иссяк так же быстро, как начался, оставив мокрую лужайку и капли в волосах девушек, ставших от этого еще красивей. Блейд стоял вместе со всеми, уже почти осознав мудрую и печальную истину о том, что его жизнь не будет похожа на обычные судьбы людей.

— Эй! — Маргарет трясла его за плечо. — Мы хотим есть!

Он очнулся и почувствовал, что и сам очень голоден.

— Дождя уже нет и, может быть, джентльмены позаботятся о нас и принесут чего-нибудь перекусить? А мы подождем вас здесь, — Элейн вопросительно посмотрела на молодых людей.

Заметно было, что Джошуа не имеет ни малейшего желания куда-либо идти, тем более — с Блейдом. Он покосился на разведчика с видом кролика, поставленного перед дилеммой: отдать себя на жаркое или на шапку? «Ну и глуп же ты, милый, — подумал Блейд. — Я даже спрашивать тебя не буду! Теперь ты мой, Синяя Гусеница!»

Они отошли от девушек уже ярдов на сто, когда Джошуа вдруг развязно сказал.

— Ну, ладно! Готов признать, что ты крутой парень… А мне сейчас такой и нужен.

Ричард не знал, смеяться ему или сразу треснуть своего спутника по шее. Джошуа, шагая рядом, разглагольствовал с видом бывалого ковбоя, у которого на каждом боку по кольту.

— Уж не знаю, как ты на меня вышел, да и спрашивать не собираюсь. Поговорим о деле: будешь меня охранять, плюс коекакие мелкие поручения… Предлагаю двадцать процентов.

Блейд захохотал. Минуты три он не мог разогнуться от смеха, а когда выпрямился, не сразу сообразил, что случилось. Джошуа лежал на траве, закрыв лицо руками, и сквозь пальцы его сочилась кровь.



x x x



— Мы вообще-то не поняли, что произошло, инспектор Мы думали, они с Ричардом, с мистером Нортоном, дурачатся… У всех было такое хорошее настроение! А когда мистер Нортон замахал руками, мы побежали к ним. Но мистер Паркер уже умер. Я так испугалась, мне чуть не стало плохо… пуля почти снесла череп… Нет, никакого выстрела я не слышала.



x x x



\"Сэр, я считаю, вся вина исключительно на мне. Я потерял бдительность! Я должен был догадаться, что за парнем идет охота… догадаться, еще когда Джошуа попал под машину… Это не было случайностью, его предупредили! А уж после того, как я нашел у него квартире тайник и наркотики, и вовсе нельзя было медлить. Он, конечно, был непростым парнем, но и не таким уж дураком… Пожалуй, я смог бы найти с ним общий язык.
О результатах операции докладываю следующее: раскрыта хорошо законспирированная банда, торговавшая наркотиками. После сравнения с образцами, хранящимися в отделе, можно сказать, что именно она снабжала наркотиками сотни человек в стране по крайней мере года три. Инициатор и руководитель этой преступной организации — мистер Уильям Смилли, настоящее имя — Уильям Паркер. Через Гамбург в Ливерпуль товар перевозили в музыкальных инструментах. Затем на фабрике мягкой игрушки зашивали небольшими партиями в плюшевых обезьян и бегемотов. Гастролирующие труппы мистера Смилли развозили игрушки по стране и с помощью лотереи передавали нужным людям. При огромном размахе дела в банде было не так уж много людей, почти все уже арестованы, осталось лишь несколько агентов в северных графствах. Мы просто поездили по всем местам гастролей, а там за несколько минут у любого мальчугана можно выяснить, кто в их городке самый везучий на лотерейные выигрыши.