Джеффри Лорд
Освободитель Джеддов
СТРАНСТВИЕ ДЕВЯТОЕ
Март — апрель 1972 по времени Земли
ГЛАВА 1
Лорд Лейтон не жаловал публичных выступлений, считая их пустой тратой времени. Поэтому Дж. несказанно удивился, когда старик решил сделать доклад на семинаре ведущих нейрохирургов Великобритании, хотя для этого нужно было потратить немало сил, чтобы добраться до Рединга. И только намного позже, когда семинар закончился и они вернулись в Лондон, шеф МИ6А понял, что его светлость преследовал свои цели: он хотел знать о человеческом мозге как можно больше и надеялся, что услышит от специалистов нечто, ему еще неизвестное. Дж. не пытался разобраться, что именно интересовало Лейтона; по его мнению, суперкомпьютер в подвалах Тауэра намного превосходил разум любого смертного и не нуждался в их жалких мозгах.
Пока шел семинар и ученые пространно докладывали о своих непонятных экспериментах и открытиях, Дж. отчаянно скучал, уже не надеясь, что вся эта заумная болтовня когда-нибудь кончится. Он даже не мог поболтать во время заседаний с Лейтоном, который буквально обратился в слух и лишь раздраженно сверкал глазами на каждую попытку обмолвиться парой слов.
Шефа отдела МИ6А не занимали научные бредни, по правде говоря, его не интересовало ничего, кроме профессиональных обязанностей, которые он выполнял с усердием преданного слуги Парламента и Короны. К своему глубочайшему сожалению, Дж. уже давно не работал по основной специальности. Обеспечение безопасности компьютерных экспериментов и рискованных вылазок Блейда в Измерение Икс стало теперь главной его задачей, причинявшей едва ли не больше тревог, чем ловля иностранных агентов в старое доброе время.
Увидев, что Лейтон решительно направился к кафедре, Дж. в тихом отчаянии прикрыл глаза. Он изнывал от тоски и думал сейчас лишь о том, сколько драгоценного времени потрачено впустую и как много он успел бы сделать, если б находился сейчас в своем кабинете. Понесло же его в этот проклятый Рединг! В конце концов, Френсис Биксби вполне мог приглядеть за его светлостью, освободив своего шефа от этой неблагодарной задачи! Для чего еще существуют заместители?
Тем временем старый профессор с трудом взобрался на кафедру, вцепился в нее искривленными пальцами и окинул пронзительным взором аудиторию. Тонкие и пушистые седые волосы, торчавшие в разные стороны, словно поредевшая грива, делали его похожим на дряхлого льва, который, чтобы не упасть, прислонился к баобабу.
— Такому сложнейшему устройству, как современный компьютер, — заговорил ученый старец, — практически не грозит шизофрения. Мы создаем компьютеры на основе определенных алгоритмов, которые, должен заметить, носят весьма общий характер. Однако, если при конструировании компьютера не допущено логических ошибок, его поведение вполне предсказуемо. Человеческий мозг, к сожалению, далек от подобного совершенства, и о его предсказуемости остается лишь мечтать.
Лорд Лейтон попытался устроиться поудобнее, облокотившись на кафедру, чтобы хоть немного уменьшить постоянные боли в позвоночнике. Дж. внезапно ощутил восхищение этим старым, изуродованным и измученным болезнью человеком. Как этот несчастный вообще способен двигаться? Уму непостижимо! И не только двигаться, но и мыслить, причем с гораздо большей эффективностью, чем подавляющее большинство его коллег!
Но если Лейтон был мужественным и стойким человеком, что же тогда сказать о Ричарде Блейде? Уже восемь раз он, рискуя жизнью, отправлялся в чужие миры, а завтра утром ему предстоит новое путешествие. Девятое за четыре неполных года! Дж. громко вздохнул и печально покачал головой, вызвав удивленный взгляд соседа справа. Нужно уделять больше внимания Ричарду, подумал он. Мальчик нервничает последнее время… слишком много виски и слишком много женщин… Хотя Лейтон не видит причин для беспокойства, Дику стоит подлечить нервы, а то, не ровен час, он может сорваться…
— Основное отличие заключается в том, — продолжал бубнить на кафедре профессор, — что компьютер, будучи по своей природе моносистемой, обладает всеми достоинствами и недостатками подобных устройств. У человека же три мозговых центра, причем не всегда согласно взаимодействующих. Образно говоря, случается, что они не способны ужиться вместе, и я полагаю, что именно поэтому люди бывают крайне агрессивны. Если бы миром управляли компьютеры, он не знал бы войн, ибо с точки зрения высокоорганизованной моносистемы война просто бессмысленна
Дж. бросил быстрый взгляд на часы. Еще двадцать минут, и последний лондонский поезд уйдет без них… Хотелось бы знать, чем сейчас занят Дик? Наверняка чем-то более приятным, чем пустой тратой времени среди этих фанатиков, обсуждающих свои странные проблемы… да еще на языке, совершенно непонятном нормальному человеку. Дж. снова вздохнул и поерзал худыми ягодицами — кресло было на удивление жестким и неудобным. Да, Ричард сейчас наверняка развлекается на полную катушку, словно в его жизни никогда больше не будет ни женщин, ни вина, ни прочих маленьких удовольствий…
— Самый древний из трех центров, — голос Лейтона настойчиво бил в уши, — фактически является мозгом рептилии. Следующий, образующий оболочку вокруг первичного ядра, — мозг млекопитающего. И, наконец, третий — тот самый, который делает человека человеком! Его принято называть корой головного мозга, — Лейтон окинул недружелюбным взглядом своих слушателей и заключил: — Вот где, джентльмены, кроется источник всех наших неприятностей — в этом препоганом наслоении, именуемом корой головного мозга!
В зале послышались смешки; его светлость, войдя в раж, мог бы вогнать в краску самого горластого рыночного торговца, имеющего репутацию виртуозного сквернослова.
Но Дж. было не до смеха. Эта треклятая кора головного мозга… Мозга Блейда… Лейтон возился с ней уже несколько месяцев, меняя местами атомы и молекулы, собирая, разбирая и вновь складывая все по кирпичику, чтобы постичь главное: как Ричарду Блейду удается попадать в другие измерения и возвращаться обратно? Немногим людям на Земле такое было под силу… Собственно говоря, лишь один человек продемонстрировал аналогичные способности… но о нем лучше не вспоминать! О покойных — ничего, кроме хорошего; а что хорошего мог сказать шеф отдела британской разведки о русском агенте Григории Петрошанском?
Дж. почувствовал, что несмотря на прохладу ему вдруг стало жарко. Как долго Дик сможет еще выдержать? Сколько раз ухитрится вынырнуть из глубин Измерения Икс целым и невредимым? А если завтрашнее путешествие окажется последним?
Неожиданно он понял, что просто боится, что его мучают дурные предчувствия; к горлу подступил комок, ладони стали липкими, от неудобного сиденья заныла поясница. Что это? Дж. вытер холодный пот со лба. Впервые в жизни, впервые с тех пор, как Ричард Блейд отправился в первое свое путешествие, шеф МИ6А испытывал ни с чем не сравнимый животный ужас и не мог побороть его.
Только бы Дика миновала чаша сия… Пусть мальчик сохранит сердце твердым… Ибо человек, которым безраздельно владеет страх, обречен на гибель даже на Земле, а уж в Измерении Икс — тем более.
Лорд Лейтон дотянулся до стакана с водой и сделал пару основательных глотков.
— Как известно, — произнес он, — первую логическую машину построил англичанин Чарльз Бэббидж в 1820 году. Надо отдать ему должное, он все тщательно продумал, но несовершенная технология той эпохи не позволяла создать настоящий компьютер. Мы сделали это двадцать лет назад и с тех пор не прекращаем спорить: молиться ли нам на мистера Бэббиджа или проклинать его.
Смешки в зале стали громче.
Лорду Лейтону, похоже, надоело изумлять ученую братию своими парадоксами, и он быстро свернул выступление, за что Дж. был ему весьма признателен. Если за пятнадцать минут старик ответит на все вопросы, остается надежда, что они успеют на последний лондонский поезд.
Высокий молодой человек, макушку которого озаряла ранняя лысина, поднялся с места:
— Ваша светлость, считаете ли вы, что нам когда-нибудь удастся управлять поведением человека, воздействуя непосредственно на клетки мозга? Можно ли перестроить нейронные связи в коре и таким образом полностью изменить ее биохимию?
Дж. показалось, что Лейтон, еще крепче вцепившийся в кафедру, смотрит прямо на него. Тонкие губы профессора тронула едва заметная улыбка.
— Я полагаю, это вполне возможно. Более того, нечто подобное делается уже сейчас. Например, известен эксперимент над обезьянами, которым вживляли в мозг электроды и микросхемы. Если рассечь мозговую ткань и…
Дж. вдруг почувствовал, что недавний обед просится наружу. Наконец-то он понял, зачем Лейтон приехал в Рединг. Старому негодяю нужен нейрохирург! Он ищет специалиста, который помог бы ему осуществить новые чудовищные планы, касающиеся Ричарда! Тот риск, которому постоянно подвергается Дик в неведомых и жутких мирах, этого фанатика уже не устраивает! Его любопытство не знает границ! И теперь он хочет поковыряться в той самой коре! В мозгу Ричарда! Да, научные интересы для лорда Лейтона превыше всего, и человечность отступает перед ними на задний план…
Молниеносно в голове Дж. промелькнули мрачные картины, одна страшнее другой, и на лбу выступил холодный пот. Нет! Он не допустит этого! Дик Блейд ему дороже родного сына, и он не даст любознательному старому вивисектору зарезать его во имя торжества британской науки! Дж., закипая от ярости, подпрыгнул на неудобном сиденьи. Он еще устроит этому ученому-людоеду веселенькую жизнь! Ради спасения Ричарда он погубит весь этот идиотский проект, уничтожит его, не оставив камня на камне!
Как только они вошли в купе и поезд тронулся. Дж. дал волю гневу, высказав Лейтону все, что накопилось у него за последние полчаса. Старик даже не пробовал отпираться. Его светлость весьма дорожил своей репутацией лучшего ученого Объединенного Королевства и никогда не опускался до лжи.
— Мой дорогой, — сказал он, криво усмехаясь, — не надо лезть в бутылку. У меня возникла всего лишь еще одна рабочая гипотеза, не более того. А если появится необходимость проверить ее на практике, никто не полезет Ричарду под череп, не заручившись его согласием.
— Я позабочусь, чтобы вы его не получили, — сердито буркнул шеф МИ6А. — На моей совести и так достаточно чужой крови. Мальчик сделал для вас более чем достаточно! Гораздо больше, чем мог бы совершить кто-либо другой. Он так сильно изменился за последнее время… И, надо сказать, мне не по душе эти перемены,
Лейтон внимательно посмотрел на старого разведчика, прищурив свои янтарные глаза.
— Конечно, он не мог не измениться, — проворчал он. — Как же иначе, дорогой мой, ведь его мозг столько раз перебирали чуть ли не по молекулам… Чего вы хотите? Но не надо забывать одно важное обстоятельство: не все изменения к худшему. Я не меньше вас ценю Ричарда, беспокоюсь за него и постоянно слежу за его самочувствием. Поверьте, я испытываю к нему столь же теплые отеческие чувства, как и вы, и не вижу ни малейшего повода для беспокойства.
Дж. прекрасно понимал, что в логике его светлости не откажешь. При желании Лейтон мог любого разделать под орех, и поэтому Дж., который никогда не смог бы переспорить этого хитрого старого тролля, избрал своим оружием тупое упрямство.
— Не забывайте, сэр, что Блейд подчиняется мне. И я вправе запретить любые ваши эксперименты с моим подчиненным. Если нужно, я доберусь до самого премьер-министра. Он служил в пехоте… он меня поймет…
Дж. понесло. Он говорил без остановки, удивляясь самому себе.
— Я и гроша ломаного не дам за все ваши дурацкие опыты! Ричард уже восемь раз побывал в самом пекле, и завтра отправляется туда снова. Хорошо! Пусть! Но когда он вернется, если, конечно, вернется вообще, я костьми лягу, но он больше не будет работать на вас. Так что самое время подыскать себе нового подопытного кролика!
Лорд Лейтон ласково улыбнулся и похлопал разбушевавшегося разведчика по тощему колену.
— Я думаю, решение этого вопроса лучше предоставить самому Ричарду. Вы же прекрасно знаете, что он ответит, особенно если принять во внимание, насколько важен для страны наш проект. А сейчас, мой друг, не могли бы вы вести себя потише? Мне надо кое-что обдумать, и я буду очень вам признателен, если вы посидите молча полчаса.
Его милость поерзал на сиденьи, пристроил свой горб поудобнее и принялся выводить каракули в потрепанном блокноте.
Дж. начал потихоньку успокаиваться. Приступ гнева прошел, и теперь разведчик снова смотрел на Лейтона с обычной смесью восхищения и неприязни. Старый хитрец опять оказался прав! Дик сделает все, что от него потребуется, пройдет любое испытание и будет по-прежнему рисковать своей шкурой, забираясь в это проклятое Измерение Икс столько раз, сколько нужно. Просто он так устроен…
Откинувшись на спинку сиденья, Дж. попытался расслабиться, глядя в окно. Поезд миновал какой-то маленький городок. То здесь, то там в темноте горели редкие огоньки; пассажиры, вышедшие на этой станции, расходились по домам, поспешно прощаясь и желая друг другу спокойной ночи.
Дж. подумал, что надо позвонить Блейду, как только он доберется до своего кабинета. Сна ему сегодня не видать; за день, потраченный на эту поездку, накопилась уйма дел… Тем не менее, нужно обязательно поговорить с Диком, удостовериться, что он готов к очередному вояжу… Утром ему снова отправляться к черту на рога…
«Интересно все-таки, чем же он сейчас занимается? — подумал шеф МИ6А. — Хорошо, если чем-нибудь приятным… Очень, очень приятным…»
***
Ричард Блейд и в самом деле испытывал сейчас редкое удовольствие. Пожалуй, даже среди закаленных спортсменов трудно было бы найти таких, кто рискнул понежиться в холодной воде Ла Манша, среди мелких льдинок, плывущих в полумиле от берега. Сырой мартовский ветер поднимал высокие волны, а температура воды, как говорила Вики, порадовала бы только белого медведя. Однако Блейд чувствовал себя превосходно.
Он перевернулся на спину и посмотрел на хмурое, затянутое сплошными облаками небо. Ни луны, ни звезд, только серая сырая пелена… Ледяная волна подтолкнула его в бок, и Блейд легко перекатился через нее, ощущая, как становится ясной одурманенная хмельным голова. Увы, в последнее время он пьет слишком много бренди, с содовой и без… и, самое обидное, почти не пьянеет. Ему уже смертельно надоела эта затянувшаяся попойка, которой, казалось, никогда не будет конца; он устал и чувствовал себя опустошенным. Он жаждал хоть однажды напиться до чертиков, но, дьявол побери, ничего не выходило! Просто наваждение какое-то! Пустая трата времени и хорошей выпивки!
Кроме того, его мучило еще одно неожиданное обстоятельство — сексуальный аппетит, ставший в последнее время, мягко говоря, чрезмерным. Блейд криво усмехнулся. Он никогда не считал себя эротоманом; ему всегда хватало одной женщины и чуть-чуть выпивки. Но то было прежде, до путешествий в Измерение Икс. До знакомства с лордом Лейтоном и его проклятым компьютером! Тогда он был нормальным человеком, встречался с Зоэ Коривалл и даже собирался на ней жениться. Правда, он не мог объяснить ей причину своих долгих отлучек, даже намекнуть, чем занимается на самом деле… Возможно, Зоэ смирилась бы с этим?
Впрочем, она давно уже оставила его и вышла замуж. Давно? Полгода назад… Казалось, с тех пор промелькнуло столетие…
Блейд расслабился, и волна мягко подтолкнула его к берегу, где ждала Вики — маленькая, изящная девушка, дрожавшая сейчас на холодном ветру. Вики, наверно, думает, что он слегка не в себе… Блейд перевернулся и мощным гребком послал тело вперед. Пожалуй, крошка не так уж заблуждается… Надо ее утешить!
Вики Рэндольф была танцовщицей, она выступала в одном из увеселительных заведений где-то на Вест Энде. Как-то раз ей даже доверили произнести пару слов с эстрады, поэтому она совершенно серьезно считала себя актрисой и очень удивилась бы, если б кто-нибудь позволил себе усомниться в этом. Природа не обделила Вики: симпатичная мордашка, огромные черные глаза, изящная фигурка с удивительно тонкой талией и роскошной грудью идеальной формы. Ее настоящая фамилия была Полдоски, и папаша Полдоски подвизался в качестве мусорщика в Патни. Все это Блейд выяснил скорее от скуки и из праздного любопытства. Ему был чужд снобизм, и прошлая жизнь постельных подружек, даже тех, отношения с которыми тянулись довольно долго, его не занимала.
Он сделал глубокий вдох и быстрым кролем направился к пляжу под меловыми утесами. Вики запрыгала на одной ножке, помахала рукой, и Блейд вдруг почувствовал, что желание снова переполняет его. Ткань плавок натянулась и туго сдавила бедра, плыть стало неудобно. Но подобная мелочь — ничто по сравнению с тем, что приходится испытывать бедняжке Вики! Сегодня утром, после получаса пылких любовных утех, она пожаловалась, что ей больно.
Блейд нащупал дно и встал на ноги. Вчера на рассвете, затем после обеда, потом два раза ночью и, наконец, сегодня утром. «Да, приятель, — подумал он, — в тебе определенно что-то изменилось… В Оксфордском словаре это называется эротоманией. Или половым недержанием. Выбирай, что тебе больше нравится. Можно спросить у Вики. Или, скажем, у Эстер, а также у Стеллы, Эвелин, Памелы или Дорис… Теперь вы понимаете, лорд Лейтон, что ваша чертова игрушка сотворила с добропорядочным английским джентльменом?»
Блейд ухмыльнулся, потом захохотал, захлебываясь ледяным мартовским ветром, поднимавшим тучи песка на маленьком пляже. А может, не надо винить во всех грехах бедного старого ученого и его компьютер? Вдруг профессор ни в чем не виноват, и это просто пробудились природные инстинкты, дремавшие до поры, до времени?
Он выбрался на берег и подошел к девушке. Капельки соленой воды, поблескивая, стекали по его загорелой коже. Сейчас Ричард Блейд привел бы в восторг любого скульптора — живая статуя из темного мрамора, на которой играет каждый мускул, каждая жилка… Пропорции его тела казались столь совершенными, что он выглядел еще выше и крупнее, чем был на самом деле. Во время учебы в Оксфорде ему сулили блестящую спортивную карьеру; он и в самом деле мог играючи проделывать такое, перед чем отступил бы любой крепкий и тренированный молодой человек.
Вики Рэндольф иногда говорила таким голоском, что собеседнику до слез становилось жалко бедную крошку. Это свое умение она считала неотъемлемой частью актерского дарования.
— Ты слишком задержался, милый, — с придыханием произнесла она. — Мне было так холодно и одиноко на этом диком пляже, пока ты изображал тюленя или… или… Кто там еще водится на полюсе?
Блейд улыбнулся и легонько шлепнул ее пониже спины (он прекрасно знал, как нужно обращаться с такими девицами), затем мягко сжал упругую ягодицу, но Вики вздрогнула, сердито взглянула на него и отодвинулась.
— Перестань дуться, — сказал Блейд, — это тебе не идет, киска. Бежим домой, и я позабочусь, чтобы ты хорошенько согрелась.
В глазах Вики мелькнул испуг; Блейд сделал серьезное лицо и вдруг неожиданно подмигнул.
— О, нет! Не надо! — простонала девушка, — Тебя интересует хоть что-нибудь, кроме секса? Ну, признавайся!
Сию минуту Блейда помимо секса очень интересовала бутылка бренди, оставленная в домике, и поэтому он хотел поскорее покинуть пляж. Ему казалось, что девушка невероятно медленно складывает полотенце, собирает свои вещи. Ветер взвыл еще пронзительней, и он почувствовал, что покрывается гусиной кожей.
Они припустили быстрым шагом вверх по тропинке, что вилась по утесу и заканчивалась возле небольшого коттеджа. Вики тащила узелок, все время недовольно морщась.
— Ты даже не представляешь, насколько я благоразумный человек, — обратился к ней Блейд, — и если ты готова предложить какое-либо другое занятие, я с радостью соглашусь. Итак, чем мы займемся? Начнем вышивать гладью, или ты предпочитаешь раскладывать пасьянс?
И тут девушка изумила его. Перестав изображать томную кошечку. Вики совершенно серьезно ответила:
— Видишь ли, дорогой мой, ты зря обращаешься со мной как с последней дурой. По-твоему, я просто еще одна глупенькая танцовщица, прыгнувшая к тебе в постель? Ты ведь даже не разговариваешь со мной по-настоящему… Так, шуточки, общие фразы… Как будто заранее уверен, что я ничего не пойму. Ты слишком высокомерен, Дик. Да ты просто самый настоящий сноб! И, наверное, даже не подозреваешь об этом! Как все остальные снобы…
Блейд молча обогнал ее и двинулся вперед. Тропа здесь была небезопасной — крутая и обрывистая, она петляла между камней. Этот утес, один из самых высоких на дорсетском побережье, местные жители называли Скалой Самоубийц.
Вики, безусловно, права; водится за ним такой грешок, как высокомерие. Природные данные, хорошее воспитание, Оксфорд, привилегированная разведшкола… все это сделало его таким, какой он есть Блейд прекрасно знал об этой своей слабости и, хотя не считал ее смертным грехом, все же пытался по мере сил бороться с ней — правда, не всегда успешно. Сейчас он был уязвлен и раздосадован тем, что, во-первых, недооценил Вики, обманувшись ее маской глупенькой шоу-герлс; во-вторых же, он собирался выпить немного бренди и тут же уложить красавицу в постель, а вовсе не вести с ней философский диспут. Он привез ее сюда из Лондона с единственной целью, и этой целью была кровать. Черт побери, так оно и будет, в любое время и в любом месте, где он только пожелает!
— Дик! Подожди! Я не могу догнать тебя!
Блейд обернулся. Да, Вики и вправду сильно отстала. Он спустился к ней, обхватил ее за талию и легко перебросил через плечо.
— Кто-то звонил тебе, пока ты плавал, — выдохнула Вики ему в ухо. — Я возвращалась в дом за сигаретами, и, пока я их искала, зазвонил телефон.
Блейд легко поднимался по склону.
— Кто?
— Он не назвался. Какой-то таинственный незнакомец.
— Чего он хотел?
— Чтобы ты позвонил Дж., как только вернешься. Больше он не сказал ничего.
Блейд кивнул и ускорил шаг. Что же могло понадобиться Дж.? Все уже давно решено и обговорено, вроде бы изменения не планировались. Завтра в восемь утра он явится к Дж., получит последние наставления… ну а потом, естественно — в Тауэр и, как всегда, в какой-то неизвестный мир, к черту на рога… Может, что-то сорвалось в последнюю минуту? Блейд пожал плечами. Он, конечно, позвонит Дж., но не прямо с порога.
Прежде всего нужно заняться этим маленьким соблазнительным существом, которое болтается у него на плече.
Вики легонько укусила его за ухо, потом нежно лизнула, прихватив мочку острыми зубками. Мускулистая рука Ричарда быстро скользнула по спине девушки, на секунду задержалась на ягодицах, а потом крепко сжала ножки — как раз там, где они соединялись. Вики ойкнула и начала извиваться у него на плече.
— Что ты делаешь? Перестань, Дик, ради Бога! Ты хочешь свести меня с ума?
— А кто первый начал, киска? Когда девушка так покусывает ухо мужчине, это не говорит о строгости ее нравов. Брось ломаться, ты же любишь меня! И хочешь того же самого!
Вики ничего не ответила. Блейд продолжал легко шагать по тропинке. Девушка покачивалась вверх-вниз у него на плече, упругая грудь сквозь толстую куртку мягко давила ему на шею.
Она снова вцепилась зубами в его ухо.
— Конечно, ты прав, негодник! Я знаю, что была не совсем откровенна… Но и ты тоже хорош! Когда ты, наконец, поймешь меня. Дик Блейд? Я делаю это не со всеми мужчинами, которые мне нравятся… Но с тобой… Я просто теряю голову… Я не могу сопротивляться… Стоит тебе приласкать меня, и я уже готова на что угодно… И я очень сержусь на себя за это, Дик Блейд! А тебя… тебя я просто ненавижу!
— Отлично! — Такие мелочи не могли смутить Блейда. — Продолжай в том же духе, и мы прекрасно с тобой поладим.
Он снова сжал ее ноги хорошо отработанным движением. Вики застонала и, поймав его руку, попыталась отвести ее в сторону. Блейд расхохотался.
Добравшись до коттеджа, он первым делом подбросил дров в камин, и поленья весело запылали, наполняя комнату теплом. Потом он принял душ, смыл с себя соль, и наконец, глотнув бренди с содовой, твердо решил позвонить Дж. попозже.
Вики сидела в большом кожаном кресле у огня в позе чопорной старой девы и с преувеличенным вниманием разглядывала картинки в каком-то старом журнале. Блейд в халате ходил большими кругами вокруг кресла. Вики бросила на него взгляд поверх страницы. Блейд заметил, что она сидит, плотно сдвинув ноги, и предложил ей выпить чего-нибудь, но девушка отказалась. Пожав плечами, он снова наполнил свой бокал. «Все, — уговаривал он себя, — в последний раз». В восемь утра ему надо быть в Лондоне, значит, выехать придется пораньше. Хорошо бы хоть немного поспать сегодня — так, как он спал когда-то, без кошмарных сновидений, от которых пробуждаешься в холодном поту. Ему обязательно нужно выспаться, чтобы снова почувствовать себя нормальным человеком.
Однако, черт побери! Поспишь тут! Похоже, лорд Лейтон со своим компьютером ухитрился навсегда избавить его от этой полезной привычки!
Дрова пылали в камине. Стоя рядом с бокалом в руке, Блейд пристально смотрел на огонь, не в силах оторвать взгляда от пляшущих рыжих языков. Вики, отложив журнал, исподтишка наблюдала за ним. Он не оборачивался. За окном маленького уютного коттеджа злобно и пронзительно завывал ветер.
Внезапно Ричард Блейд понял, почему он в последнее время не находит себе места. Даже не понял, а, скорее, впервые признался себе в этом: ему было страшно. Ни тело, ни мозг его ничуть не изменились; просто он боится, и страх, словно червь, разъедает его душу. Невероятно! Он ощущал какой-то всепоглощающий ужас, не подвластный его пониманию. Ему и раньше доводилось испытывать страх, но тот страх диктовался здоровым чувством самосохранения, которое помогает человеку выжить и победить. И он был не похож на то гнетущее отвратительное ощущение, которое туманило сейчас его разум.
Ему не хотелось завтра утром уезжать отсюда, из своего уютного коттеджа, не хотелось возвращаться в Лондон. Меньше всего он горел желанием снова лезть под этот дурацкий колпак. И как никогда его пугал новый и неизведанный мир, в который он попадет.
Ерунда! Разведчик встряхнул головой, отгоняя наваждение. Он справится и сделает все, что нужно. Он заставит себя сделать это! И, как всегда, выйдет победителем, не будь он Ричардом Блейдом!
Вики хорошо отрепетированным жалобным голоском заявила, что просто умирает с голоду.
В три шага Блейд пересек комнату и подхватил девушку на руки. А потом легко, словно куклу, поднял к потолку и весело рассмеялся.
— Как говорят мои американские друзья, киска, у меня есть кое-какие новости для тебя. Так вот, слушай внимательно. Ты не голодна. Во всяком случае, тебе нужен вовсе не бифштекс. Ты изголодалась по ласке. По любви! Верно? По длинной-предлинной жаркой схватке, которая никогда не кончается.
Вики, отчаянно сопротивляясь, колотила по его груди маленькими кулачками.
— Я не могу, Дик, — стонала она, — не хочу! Пожалуйста… Мне больно там… Я не хочу…
Он развел руки, и Вики свалилась прямо ему в объятия. Блейд крепко прижал ее к груди и начал неистово целовать.
— Хочешь, — выдохнул он.
Вдруг она перестала сопротивляться и страстно ответила на его поцелуй. Затем, слегка отодвинувшись, капризно проговорила:
— Да, ты опять прав, мерзкое чудовище! Ты заставляешь меня жаждать этого. Наверное, я такая же сумасшедшая, как и ты!
Блейд взял ее за локотки и перенес поближе к огню. Он целовал ее снова и снова, и Вики жадно отвечала на его ласки.
— Сегодня ты не так нежен, как обычно, Дик, — сказала она. — Ты плутуешь! Но я все равно теряю голову. И не могу этого понять.
Блейд запустил под толстый вязаный свитер дрожавшие от нетерпения руки и с чувством смутной вины рванул застежку бюстгальтера. Он понимал, что напрасно так спешит. Надо бы дать девушке время…
А, к черту! Опасная профессия отучила его ждать, ведь рассчитывать на будущее ему не приходится. Он привык жить сегодняшним днем — по крайней мере, когда речь шла о женщинах.
Вслед за свитером на пол полетел лифчик, открыв молочно-белые груди, сиявшие в неверном пламени камина как две опаловые чаши. Он приник губами сначала к одной, затем к другой, он ласкал и гладил их, пока не почувствовал, что девушка расслабилась. Ее колени раскрылись, как створки раковины, и Блейд крепко прижал к себе нежное тело, снова и снова удивляясь тому, какая у нее мягкая бархатная кожа.
Вики, обнаженная по пояс, прильнув к нему, подняла вверх свое очаровательное личико с огромными глазами; ее руки бродили под халатом Блейда. Внезапно она сникла, словно опомнившись, и простонала опять:
— Нет, дорогой, не могу… Ты слишком большой для меня… Я же говорила, мне так больно, что я едва держусь на ногах. Пожалуйста, Дик… Разве мы не можем… Просто… Просто есть другие способы доставить тебе удовольствие.
Блейда нельзя было назвать эгоистом. Его невероятный успех у женщин объяснялся как раз тем, что он никогда не думал только о себе. Усмехнувшись, он шепнул на ушко Вики:
— Безусловно, есть, но понравится ли это тебе, киска?
Вики распахнула его халат и опустила глаза. «Не смотрит мне в лицо», — подумал Блейд. Возможно, было виновато освещение, но ему показалось, что девушка густо покраснела.
— О, дорогой, не сомневаюсь, мне понравится. Я даже хотела бы это сделать, — она хихикнула. — Знаешь, ты первый мужчина, которому я в этом признаюсь.
— Твоя тайна умрет вместе со мной. — Блейд понес ее к постели. — Ты тоже должна быть счастлива и довольна. Так что, если ты действительно хочешь это сделать, приступай, детка.
***
Он проснулся в третьем часу ночи. Огонь в камине угасал, крохотные оранжевые язычки танцевали на рдеющих углях. Вики тихонько посапывала рядом, чуть-чуть приоткрыв губы. Блейд нежно поцеловал ее и выскользнул из постели. В доме стало значительно холоднее, ветер с Канала быстро набирал силу. Он набросил халат и направился к телефонному аппарату, решительно отвернувшись от бутылки с бренди. Все! Больше никаких крепких напитков! Возможно, он и в самом деле испытывает необъяснимый страх, но белая горячка вряд ли поможет вылечиться от него.
Дж. поднял трубку после третьего гудка. Голос его звучал устало:
— Ты выбрал хорошее время для беседы, мой мальчик, — укоризненно проворчал он. — Неужели тебе только сейчас передали мою просьбу?
— Нет, сэр. Просто я купался, затем возникло еще одно неотложное дело… Ну, а потом я уснул. Виноват.
— Да ладно, ерунда, — отозвался Дж. — Я просто хочу, чтобы утром ты обязательно забежал ко мне. Немного поболтать. Ясно?
Блейд ответил, что все ясно.
— Больше ничего, сэр?
Он услышал, как Дж. зевает в трубку, там, в Лондоне.
— Почти, Дик. И лучше не сообщать никому из наших общих знакомых об этом небольшом визите. Договорились?
Блейд не возражал. Пожелав ему хорошо выспаться и благополучно добраться в Лондон, Дж. повесил трубку.
Разведчик уставился на тлеющие угли в камине, не выпуская аппарат из рук. Вики тихо сопела. Он шагнул было к бутылке, но потом покачал головой. Впервые за многие недели он не хотел, действительно не хотел спиртного. Похоже, запой наконец-то подходит к концу. Если бы еще избавиться от этого противного леденящего комка в животе…
Снова ложиться уже не имело смысла: он знал, что все равно не уснет. Лучше немного посидеть спокойно и все тщательно обдумать. В конце концов, ему не на кого рассчитывать, кроме самого себя.
Блейд подложил дров в камин, придвинул поближе к нему кресло и закурил, пристально глядя в огонь. Где он окажется завтра? И будет ли там гореть такой же костер? Или в тех краях огонь еще не известен? Какие опасности его ожидают? С какими людьми — и людьми ли? — ему предстоит столкнуться? Что это будут за существа? Жестокие или добрые, мудрые или примитивные, коварные или доверчивые?
Вики тяжело вздохнула во сне и перевернулась на другой бок. Блейд улыбнулся. Кто бы мог подумать, что маленькая танцовщица окажется столь пылкой любовницей! Краснея и стесняясь — или только играя в стеснительную девочку — она с врожденным талантом выделывала такое! Он опять улыбнулся и покачал головой. В самом деле, почему он решил, что хорошо разбирается в людях? Даже в себе самом? Каждый человек носит какую-то маску. А что под ней, что скрыто глубоко внутри, неведомо никому. Вряд ли кто-нибудь способен разобраться даже в собственной душе…
Он встал и вытянул руку к пылающему зеву камина. Там, среди пламенных языков, он внезапно узрел тот мир, который никто, кроме него, не мог ощутить и понять. Завтра компьютер опять пошлет его в неведомое, отделив от Лондона, от Англии, от Земли, от всех остальных людей…
Так вот в чем дело! Он вдруг почувствовал, что ему стало намного легче. И не страх терзает его, совсем нет! Это просто бремя одиночества, которое он вынужден нести. Несколько минут он размышлял о своем неожиданном открытии и, наконец, признал, что теперь честен с самим собой. Это всего лишь ужас одиночества, которое он обязан превозмочь! Жить среди людей и знать, что никому нельзя открыться, ни у кого нельзя попросить помощи. Вот тот груз, который так страшил его!
Даже Дж. и лорд Лейтон не могут разделить с ним эту ношу. Они знают многое и в то же время не знают ничего. Ведь они никогда не были там…
Блейд громко рассмеялся. Ну что ж, пусть так! Одиночество он сможет вынести, страх — нет. Как хорошо все-таки знать наверняка, кто твой враг! А вот теперь можно и выпить.
Он налил до краев, выпил залпом, швырнул пустой бокал в камин и расхохотался снова. Словно узник, наконец-то вышедший из темницы на свет Божий.
Вики проснулась от звона лопнувшего стекла и, сонно уставилась на него.
— Что случилось, Дик? Ты снова наливаешься бренди?
Блейд ласково коснулся губами ее щеки, потом потрепал по плечу.
— Нет, крошка. Давай-ка поспи еще немного. Я подниму тебя в пять часов. Выехать надо пораньше.
— И все-таки ты сумасшедший, — пролепетала она, засыпая.
ГЛАВА 2
Блейд, бедра которого прикрывала только льняная повязка, сидел на своем «электрическом стуле» под колпаком коммуникатора и внимательно следил, как лорд Лейтон закрепляет последний электрод на его груди. Старый ученый, в своем длинном белом халате, обтягивающем горб, работал с привычной сноровкой. Вспомнив утренний разговор с шефом, Блейд едва заметно покачал головой. Пожалуй, особых причин для подозрений не имелось. Вряд ли его светлость можно было назвать человеком добрым и отзывчивым, но и злодеем он его не считал. Скорее всего, вчера на воображение Дж. сильно повлияли доклады кровожадных нейрохирургов, и шеф зря ударился в панику.
Часом раньше, выслушав его взволнованный отчет о семинаре, Блейд заметил, что не видит особых поводов для беспокойства. Ему и на самом деле казалось, что Дж. слишком уж сгущает краски, представляя Лейтона этаким современным доктором Франкенштейном.
— Я уверен, Дик, что он хочет воткнуть тебе под череп электроды! — Дж. нервно грыз трубку, — Лейтона не устраивает, что мы вынуждены полагаться только на твою память, ему нужно больше информации, более подробные отчеты… И он не успокоится, пока не создаст средство прямой связи с Измерением Икс!
Блейд, который полчаса назад последний раз похлопал Вики пониже спины и поцеловал на прощанье, поклявшись про себя больше с ней не встречаться, находился в превосходной форме. Безделье и скука кончились; причины беспокойства, так долго изводившего его, стали ясны. Не страх, нет, — это было всего-навсего предвкушение нового путешествия! Ну, по правде говоря, не только это. Блейд не собирался вечно работать на Лейтона; рано или поздно старику придется подыскивать ему преемника… Того же Джорджа О\'Флешнагана, например! Но сейчас он был бодр, попон сил и готов снова идти на риск.
Повернувшись к Дж., он произнес:
— Я полагаю, мой мозг отлично работает без всяких электродов. Лорд Лейтон неоднократно тестировал меня и никогда не говорил, что чем-либо недоволен.
— И не скажет. Уж тебе-то точно не скажет. — Дж. расхаживал по кабинету, размахивая трубкой. — Он никому ничего не скажет, пока не продумает все до мелочей. Может быть, когда ты вернешься из этого путешествия…
— Если я вернусь…
— Да, конечно, все может быть, — кивнул шеф МИ6А, непроизвольно скрестив пальцы. — Но если ты вернешься, не теряй бдительности! Ты же знаешь, как он умеет уговаривать. Не поддавайся, Дик! Если он причинит тебе хоть какой-нибудь вред, я…
Дж. замолчал и принялся сердито набивать трубку. Блейд ждал.
— Я, — продолжил его начальник, — не собираюсь сидеть сложа руки. Если он намерен копаться у тебя в голове… Я не допущу хирургического вмешательства! Никакого! Так вот, Ричард, если ты не сможешь противостоять ему, знай: я, твой руководитель, категорически запрещаю подобные эксперименты.
Блейд взял плащ и перекинул через плечо. Утро выдалось холодное и дождливое.
— Надеюсь, сэр, что смогу справиться сам, — заверил он Дж., открывая дверь. — Я не припоминаю, когда в последний раз кому-нибудь удалось заставить меня делать то, чего я не хочу.
Дж., однако, это не успокоило.
— Ты плохо знаешь нашего ученого друга, — проворчал он. — Для Лейтона нет ничего святого. Научные интересы превыше всего — вот его девиз! Он пойдет на любые уловки, например, сыграет на твоем чувстве долга и преданности британскому флагу.
— А, ерунда, — отмахнулся Блейд. — Но я все понял, сэр, и не позволю застать себя врасплох. Вы поедете со мной в Тауэр?
Дж. сразу как-то обмяк.
— Нет. Прости, Дик… Я всегда так за тебя волнуюсь… Не все ли равно, где сходить с ума, там или тут?
Блейд вышел, выслушав обычные напутствия и пожелания удачи; затем поймал такси и без четверти восемь подкатил к Тауэру. Дурные предчувствия не тяготили его, но сейчас, сидя под раструбом коммуникатора, оплетенный разноцветными проводами, он внимательней, чем обычно, наблюдал, как Лейтон колдует над приборной панелью с множеством кнопок, тумблеров и клавиш. В прошлый раз этого пульта, кажется, не было… А вон там, справа, торчит давно знакомая красная головка рубильника, к которой подходит целая гирлянда кабелей. Одно движение старческой руки, и Ричард Блейд окажется в новом аду…
Постепенно он начал понимать, что на этот раз ритуал запуска сильно отличается от всех предыдущих. Прежде Лейтон не терял времени: пара слов, улыбка, прощальный жест — и рычаг опускался. Но сейчас все происходило иначе. Профессор внимательно следил за шкалами и циферблатами на пульте, делая пометки в огромной толстой тетради, напоминавшей гроссбух. Казалось, он совсем не обращает внимания на своего подопытного кролика, терпеливо восседавшего в кресле. Чтобы унять боли в позвоночнике, последствие перенесенного в детстве полиомиелита, Лейтон раскачивался из стороны в сторону, словно ослабевший от голода паук. Бормоча себе под нос, он чиркал что-то в лабораторном журнале, сверяясь с показаниями светящихся циферблатов.
Пока Блейд разглядывал новую компьютерную приставку, чтобы как-то скрасить затянувшееся ожидание, в голову ему пришла любопытная мысль. Если рискованные эксперименты его светлости как-то повлияли на него, то они, безусловно, воздействовали и на остальных участников проекта. Напряжение, страх, чувство ответственности должны оставить след и в сердце Дж, и в душе самого Лейтона. Странно, подумал разведчик, что он не понял этого раньше. Некоторое время он обдумывал эту идею, затем мысли его направились по другому руслу, к делам более конкретным, ожидавшим его с минуты на минуту.
Лорд Лейтон наконец оторвался от приборной панели и повернул голову к креслу, где в коконе из проводов сидел его посланец.
— Что-то случилось, сэр? — Блейд ответил ученому невозмутимым взглядом.
Какое-то время Лейтон молча смотрел на разведчика; янтарные львиные зрачки его светлости чуть расширились. Потом он потер висок сухощавой стариковской ладонью и кивнул в сторону пульта.
— Все в порядке, Ричард. Сегодня я собираюсь опробовать кое-что новенькое, так сказать, перспективный подход. И я хочу, чтобы вы знали об этом.
Блейд пристально глядел в желтые глаза профессора.
— А Дж. знает?
— Нет. Я ничего не собираюсь говорить ему, иначе он ударится в панику, причем без всяких причин. Вам, Дик, ничего не угрожает — конечно, если не считать обычного риска.
— Лучше объясните мне суть дела, сэр. Насколько велика опасность, я определю сам.
— Обязательно, Ричард, обязательно.
Лейтон открыл свою тетрадь и ткнул пальцем в строчку математических символов, где знаки интегралов чередовались с греческими и древнееврейскими буквами. С такой высшей математикой Блейд не был знаком, поэтому ему оставалось только терпеливо ждать.
— Как вам известно, — начал его светлость, — я подробно фиксировал стартовые параметры в каждом эксперименте, не упуская ни малейшей детали. У меня возникла мысль, что если в точности воспроизвести одну из прежних процедур, повторив своего рода стартовый ключ, то компьютер снова отправит вас в тот же самый мир. Преимущества такого подхода очевидны, Ричард.
Блейд кивнул. Естественно! Одним из самых больших недостатков проекта как раз и являлось то, что он никогда не знал, где очутится. В предыдущих экспериментах он попадал каждый раз в новую реальность, причем в Альбе, Кате и Катразе ему не удалось обнаружить ничего ценного. Однако в Берглионе и Тарне можно было обогатиться древними знаниями, а Кархайм, Меотида и Сарма представляли собой источники ценного сырья. Блейд знал, что где-то в Шотландии группа сподвижников Лейтона уже работает над проблемой промышленной телепортации.
Его светлость, видимо догадавшись о мыслях разведчика, кивнул, обнажив в улыбке длинные зубы.
— Да, Ричард, телепортатор плюс возможность возврата в посещенные вами миры — вот будущее нашего проекта. Так что давайте проведем этот эксперимент. Сегодня я попробую послать вас в Альбу. Не возражаете?
Альба! Блейд сохранил лишь смутные воспоминания о первом своем странствии, но забыть принцессу Талин было невозможно. Дерзкая девчонка! И такая неистовая в любви! Хорошо бы увидеть ее снова… Впрочем, эта юная красавица опасна, как склад с динамитом…
— В Альбе нет ничего ценного, — он ухмыльнулся, опять подумав о Талин. — Ничего, что заинтересовало бы ученых и промышленников. Гораздо интереснее Сарма. Там полно рения.
Лейтон нетерпеливо нахмурился.
— Я помню об этом! Не забегайте вперед, Ричард! Сейчас важно проверить саму идею. Вы проведете в Альбе несколько минут, затем я сразу верну вас обратно. Главное, чтобы вы успели идентифицировать мир, в который попадете.
Откинувшись в кресле, Блейд погрузился в размышления. В конечном счете, какая разница между альбийскими лесами и равнинами Сармы? Если бы он мог выбирать, то скорее отправился бы в Меотиду — проверить результаты своего евгенического эксперимента… Или в Тарн, к Зулькие… Только не в Берглион! Там было слишком холодно!
Наконец он кивнул Лейтону:
— Ладно, профессор, мы зря тратим время. Альба так Альба. Я согласен.
Старик заковылял к пульту управления, махнув рукой:
— Удачи вам, Дик.
Он нажал на кнопку.
На панели вспыхнули лампочки, стрелки приборов дрогнули. Блейд почувствовал прилив крови к вискам. Скоро придет боль, потом она станет сильнее, еще сильнее, и, наконец, вселенная взорвется. Невидимый вихрь подхватит его и закинет в другое измерение. Нагой, словно новорожденный младенец, он очнется в каком-нибудь странном и опасном месте, и борьба за выживание начнется вновь. Он…
Внезапно какой-то частью сознания он понял: что-то идет не так. Боль стальными когтями уже вцепилась в его тело — мучительная боль, отзывающаяся в каждой клетке, каждом нерве. Он хотел закричать, но зубы его были крепко сжаты. Потом боль внезапно отступила. Он все еще находился в кресле под раструбом коммуникатора, в своем родном измерении. Боль ушла, а путешествие еще даже не началось. Яркие голубые искры метнулись от его пальцев, над головой стоял потрескивающий нимб. Но дым… Откуда взялся этот дым?
Густое коричневое облако дыма поднималось от машины. Стало темно. Вдруг мелькнула яркая молния — из одного конца зала в другой. В ее неверном свете Блейд увидел Лейтона, вцепившегося в край панели; старик, кашляя и прикрывая глаза ладонью, возился с кнопками и переключателями.
Блейд попытался встать, однако поток невидимой силы все еще прижимал его к креслу. Он напряг мышцы, рванулся еще раз, но переплетение тонких проводов удерживало его не хуже стальных цепей.
Наконец профессор нажал на последнюю кнопку, и разряд тут же исчез. Разведчик, словно очнувшись, принялся лихорадочно срывать с себя электроды. Покончив с этим, он хотел было подняться, но вдруг застыл, ошеломленный и недоумевающий.
Между ним и Лейтоном возник дымный столб грязно-бурого цвета. Он извивался и корчился, постоянно меняя форму, пока не стало ясно, что это уже не дым.
Что? Что это такое? На мгновение ужас сковал его, руки и ноги заледенели, пальцы судорожно вцепились в подлокотники; потом он широко раскрыл глаза.
Существо, возникшее из дымного столба, по-видимому, тоже испугалось. Однако оно не замерло от ужаса, а немедленно перешло к активным действиям. С яростным воплем пришелец кинулся к Лейтону, вздымая над головой грубый каменный топор. Старик, подняв руку, словно пытаясь защититься от неотвратимого удара, юркнул за приборную панель и пронзительно вскрикнул:
— На помощь, Ричард! Скорее! Да помогите же мне!
Блейд, опомнившись, единым махом сорвал провода, спрыгнул на пол и быстрым ударом сбил воинственного незнакомца с ног. Теперь он смог получше разглядеть дикаря: пришелец с головы до пят зарос жесткими волосами, и пахло от него, как от хищного зверя. Он был маленького роста и пришелся Блейду чуть выше пояса, однако на крепком теле бугрились внушительные мышцы.
Лейтон что-то кричал, но разведчику было не до него: этот коротышка оказался ловким, как пантера. Он вскочил на ноги и снова бросился в атаку, размахивая тяжелым топором. Блейд увернулся, схватил странного гостя за запястье, вывернул ему руку, выхватил топор и резким движением забросил его в дальний угол. Но пришелец не думал сдаваться; он рванулся вперед, и мощные клыки лязгнули у горла разведчика. Тот снова отскочил, успев, однако, нанести сокрушительный удар правой. Тяжелый, словно стальной молот, кулак обрушился на череп незнакомца.
Тот заверещал. И в голосе его явно звучала ярость! Маленькие, глубоко посаженные глазки буравили Блейда. Существо заорало вновь, полоснув его когтями:
— Огг-ррр-х-огг-ррр-хх!
Лейтон продолжал вопить, и Блейд наконец-то разобрал его слова:
— Осторожно, Ричард! Ради Бога, осторожно! Не убивайте его! Умоляю, только не убивайте его!
Взмокшему от напряжения Блейду было не до смеха, иначе он расхохотался бы во все горло: больше всего разведчика сейчас заботило, чтобы эта тварь не укокошила его самого. Снова и снова он увертывался от клыков и когтистых лап, выжидая момент, когда можно будет нанести решающий удар. Пусть даже смертельный, какая разница! Черт с ним, с чокнутым стариканом! Этот волосатый тип двигался быстрее разъяренной кобры! Раз за разом он бросался на Блейда, продолжая выкрикивать свое: «Огг-рр-огг-рр!»
Разведчик отступил, прижавшись спиной к стене. Дикарь, сгорбившись, опустив длинные руки и выдвинув массивную нижнюю челюсть, исподлобья уставился на него.
Блейд сделал ложный выпад левой.
— Огг-рррх!
Волосатый прыгнул вперед. Блейд покрепче уперся ногами, развернулся и ударил правой — со всей силой, используя тяжесть корпуса. Кулак врезался в челюсть пришельца, и тот без сознания распластался на полу. Блейд, зажимая кровоточащие царапины, с изумлением глядел на него сверху вниз.
Подбежал лорд Лейтон и схватил Блейда за руку. Старик был бледен, лоб его покрылся испариной, он трясся от страха и возбуждения. И вдруг, не выдержав, профессор пустился в пляс вокруг лежавшей на полу фигуры. Когда он заговорил, голос его срывался.
— Не пораньте его, Ричард! Осторожней! Уму непостижимо! Это сокровище, настоящее сокровище! Нет, не трогайте его, не трогайте… Я сам… Сам! Что-то случилось… Что-то случилось и…
Блейд утер пот.
— Да, сэр. Что-то, черт возьми, пошло не так. Откуда взялся этот мохнатый дьявол? Кто он? И что вы намереваетесь теперь делать?
Лейтон словно оглох. Опустившись на колени, он нежно погладил волосатого монстра — словно обожаемого внука, у которого разболелся живот после банки варенья.
— Не знаю, Ричард… Неважно! Сейчас не до этого. Он, должно быть, появился из другого измерения. Я…
Внезапно его светлость резво вскочил на ноги и уставился на Блейда янтарными глазами:
— Учтите, Ричард, это сверхсекретно! Вы обязаны молчать! Никому ни звука о том, что произошло. Никому! Вам ясно? Это приказ, Ричард!
— А как насчет Дж.?
Лейтон состроил гримасу и неохотно согласился:
— Да, конечно… Ему придется рассказать. Но больше никому ни слова! — Он ткнул пальцем в волосатую тушу на полу: — А теперь подождите здесь, и глаз с него не спускайте! Я принесу кое-какие медикаменты, чтобы утихомирить его на время. Иначе он может умереть от стресса или вы его прикончите. Ждите, Ричард, — старик заспешил к двери, — я вернусь через минуту.
Блейд уставился на мохнатое чудище. Пришелец лежал неподвижно и тяжело сопел, раздувая большие плоские ноздри; вокруг пасти засыхали хлопья пены. Затем разведчик перевел взгляд на обгоревший пульт и неожиданно для себя обнаружил, что улыбается. В воздухе стоял едкий запах горелой изоляции, и новая приставка, плод многомесячной работы, была испорчена вконец. Да, старик дал маху! Столько труда, и никаких результатов, если не считать этого мохнатого демона из неведомой преисподней!
Блейд пожал плечами и рассмеялся.
Он провел пальцами босой ноги по шкуре распластавшегося на полу существа. Волосы на его спине, длинные и грубые на ощупь, были вымазаны потом и грязью. Вонь стояла такая, что возле гостя даже не чувствовался запах пожарища.
Блейд все еще посмеивался, когда Лейтон снова появился в зале с подносом в руках; на подносе позвякивали шприцы и ампулы с какими-то лекарствами. Его светлость бросил на Блейда укоризненный взгляд, затем наполнил шприц и вкатил бесчувственному незнакомцу солидную дозу снотворного.
— Не понимаю, что вас так рассмешило, Ричард, — недовольно заметил он. — Возможно, мы сделали величайшее открытие за всю историю нашей цивилизации. Очень серьезное открытие, мой мальчик. Великое!
— Да, сэр, — отозвался Блейд, — Только что мы будем с ним делать? Закроем обратно?
Лейтон огляделся, словно ждал, что толпы шпионов красных выпрыгнут из развороченного пульта.
— Прежде всего, мы станем вести себя очень осторожно. У нас масса работы впереди. Я уже распорядился освободить соседнее помещение. Вы, Ричард, вызовете сюда Дж. Только пока ничего ему не объясняйте, я сам этим займусь. Ну, идите же! И поскорее!
Блейд снова ухмыльнулся:
— Может, вы позволите мне сначала натянуть штаны, сэр?
Но его светлость уже ничего не слышал.
***
Следующие две недели напоминали Блейду кошмарный сон. Лорд Лейтон, превращавшийся в деспота, когда речь заходила о дисциплине и секретности, на этот раз совсем осатанел. Он явно не собирался информировать своих помощников об Огаре (так назвали мохнатого монстра из-за рычащих звуков, которые он издавал), а это значило, что все хлопоты свалились на Блейда и Дж.
Когда под Тауэром строили подземный комплекс, кому-то взбрело в голову оборудовать под машинным залом просторный бункер, напоминавший тюремную камеру. Именно сюда Блейд и затащил Отара — после того, как Лейтон удалил из близлежащих помещений всех своих ассистентов. Дикарь пребывал в наркотическом сне, пища и снотворное ему вводились внутривенно, и его светлость, довольно жмурясь и мурлыкая под нос какую-то мелодию двадцатых годов, занимался всевозможными исследованиями. Когда Дж. по наивности предложил привлечь антрополога-профессионала, старик впал в ярость.
Впрочем, несчастный дикарь одним своим присутствием сделал великое дело: на некоторое время прекратились нескончаемые споры между Дж. и Лейтоном. Шеф Блейда перестал опасался, что его сотрудник падет жертвой безграничной любознательности профессора, и между стариками установилось перемирие. Правда, Дж. не смог сдержаться и подкусил гения компьютерной техники:
— Компьютер не подвержен шизофрении! Если машина сконструирована правильно, то ее поведение вполне предсказуемо, — ухмыляясь, процитировал он, получив в награду холодный взгляд его светлости.
— Осмелюсь вам напомнить, — лениво парировал Лейтон, — что большинство величайших научных открытий сделано благодаря ошибкам! Свою ошибку я обнаружил и исправил, так что компьютер уже в полном порядке. Но главное не в этом. У меня возник новый план…
Дж. содрогнулся и решил, что лучше пока прекратить споры.
И Блейду, и его шефу пришлось временно переселиться на самый нижний этаж лабораторного комплекса, где они обосновались в крохотных комнатенках рядом с бункером. Лифт сюда не дотягивался, его шахта оканчивалась этажом выше. В бункер можно было попасть только по узкой лестнице, спрятанной за массивной стальной дверью — разумеется, надежно запертой. Над головами Блейда и Дж. снова зажужжали компьютеры, лейтоновский персонал вновь вернулся к прерванной работе, вот только охранников стало заметно больше.
Каменный топор отправили на экспертизу, соблюдая множество дополнительных предосторожностей. Через пару дней Лейтон получил отчет специалистов, который тут же с торжеством зачитал Дж. и Блейду.
\"РУКОЯТКА. Точно определить породу дерева оказалось невозможно. Предположительно, это одна из разновидностей железного дерева, исчезнувшая еще в раннем палеолите. Обработка свидетельствует о существовании примитивной культуры, нам неизвестной.
ТОПОР. Изготовлен из неизвестного современной науке минерала. Основная составляющая порода, несомненно, кварц, но есть примеси диабаза, кварцита и известняка.
Искусственно такой материал получить нельзя.
Предположительно, он мог образоваться при интенсивном нагревании соответствующих минералов с использованием источника тепла огромной мощности\".
Внизу документа стояла приписка:
«Лейтон, во имя Творца, где вы раздобыли это чудо?»
Эта примечание испортило старику настроение; он жаждал избежать огласки.
В конце первой недели Лейтон пригласил своих помощников в бункер и, устроившись рядом с ложем Огара, прочитал целую лекцию. Дж. и Блейда так поразило услышанное, что они ни разу не перебили его, стоически вытерпев и жуткую вонь, исходившую от волосатого профессорского любимца.
Лорд Лейтон тыкал в дикаря линейкой, которую использовал вместо указки, и говорил, говорил не умолкая, страстно, увлеченно, восторженно. Можно было подумать, как потом смеялся Дж., что старик самолично породил эту волосатую тварь.
— Огар, — разглагольствовал Лейтон, покачивая указкой, — существо из другого мира, из реальности Измерения Икс. Настоятельно прощу запомнить это обстоятельство; оно чрезвычайно важно.
Блейд, тут же представив кровавое побоище в компьютерном зале, молчаливо согласился, что такое — не забыть.
— Все ясно, сэр, продолжайте, — отозвался Дж. — Только учтите, что мы не ученые, а нормальные люди… так что постарайтесь попроще.
— Постараюсь, — усмехнулся Лейтон. — Правда, то, что я скажу, нельзя считать окончательной истиной; всего лишь приближение к реальности, не больше. Мы знаем, — продолжал он, — что на Земле эволюция тоже может идти разными путями и с разной скоростью. Блестящим примером может служить животный мир двух удаленных материков — скажем, Европы и Австралии. Так вот, я построил некую теоретическую модель, от которой в дальнейшем и буду отталкиваться. Я предположил, что Огар явился на Землю из мира, во всем похожего на наш, только находящегося на более ранней стадии развития. Вполне разумно считать, что тот мир, из которого попал сюда наш гость, отстоит по времени… ну, скажем, на полмиллиона лет.
Представьте себе, сколько на этой девственной планете богатств! Сколько там золота, нефти, урана и прочих ископаемых! Мы обнаружили неистощимый клад, готовый к эксплуатации, как только наша шотландская группа решит проблему пространственного переноса. Это достойно серьезного обсуждения.
Лорд Лейтон постучал линейкой по плоскому черепу своего любимца.
— А вот с ним неясно, — продолжил он. — Это не питекантроп. Больше похож на неандертальца, поскольку передвигается, как мы с Ричардом успели заметить, только на задних конечностях. Черепная коробка спереди плоская, тяжелые надбровные дуги. Руки и ноги пропорциональны и хорошо развиты. Тело покрыто жесткими волосами с подшерстком, неплохо защищающим от холода. Это интересно само по себе — человекообразное существо с подшерстком, характерным для животных, например, некоторых пород собак.
— Почему он так воняет? — не выдержав, спросил Блейд.
Дж. побагровел, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться. Лейтон нахмурился, но на вопрос все-таки ответил:
— Так пахнет любое животное, и я не вижу здесь ничего удивительного. Не забывайте, что Огар никогда в жизни не мылся. За долгие годы на его теле образовалась как бы защитная корка, панцирь из грязи, который, вероятно, даже полезен в суровых климатических условиях.
Огар всхрапнул и перевернулся на другой бок. Внушительная доза снотворного не мешала ему шевелиться, он даже несколько раз падал с койки. И тогда несчастному Блейду, единственному человеку, способному проделать такую операцию, приходилось, сдерживая подступающую тошноту, швырять его обратно. После чего он быстрым шагом отправлялся под душ.
Огар оскалил зубы и зарычал: