Джеффри Лорд
Том 11. Ричард Блейд Айденский
(Ричард Блейд. Зрелые годы — 4, 5, 6)
Дж. Лэрд. «Одна душа, два тела»
Четвертое Айденское странствие
(Дж. Лэрд, оригинальный русский текст)
Январь–июль 1992 по времени Земли
Глава 1. Двое
Айд-эн-Тагра и побережье Полуночного моря, конец месяца Мореходов
(начало июня по земному времени)
В его объятиях лежала женщина. Прижавшись щекой к плечу Блейда, она дышала прерывисто и жарко, словно недавний любовный экстаз вновь посетил ее в сонном забытьи, подарив наслаждение, к которому нельзя было привыкнуть. Для нее, юной и совсем неопытной, страсть еще таила элемент новизны, каждый поцелуй и каждое объятие казались божественным даром, каждое нежное слово — откровением.
Пряди золотых волос ласкали грудь Блейда. Эти локоны были невесомыми и мягкими, как шелк; он не чувствовал их прикосновения, не замечал руки, обнимавшей его шею. Он спал, и лицо странника, едва озаренное пламенем свеч, догоравших в серебряных шандалах, выглядело таким же молодым, как у его златовласой подруги. Темные завитки спускались на лоб, на смуглой и гладкой коже — ни морщинки, твердо очерченные губы хранили свежесть юности, в уголках рта прятался некий намек на улыбку — то беспричинное и щедрое веселье, что приходит иногда к сильным и уверенным в себе мужчинам в поре возмужания. Ибо Ричарду Блейду, мирно почивавшему сейчас в своей спальне, в своем наследственном замке близ имперской столицы Айд-эн-Тагры, было двадцать шесть лет.
Прямоугольник массивных каменных стен и зоркая стража берегли его покой. С угловых башен часовые, вооруженные мечами и тяжелыми арбалетами, могли видеть лежавший на севере Имперский Путь, ровную, как стрела, дорогу, уходившую направо, к каналу и к городу, к его улицам, площадям и дворцам, и налево, к полосе леса, темневшей на горизонте. За этой магистралью, которой дозволялось пользоваться только могущественным и знатным, вдавался в сушу прямоугольник гавани, заполненный кораблями и огромными плотами; их весла были подняты, паруса — свернуты, будто крылья птиц, добравшихся до своего гнезда и прилегших вздремнуть до рассвета. Над ними возносилась башня Малого Маяка, и огонь, сиявший на ее вершине, походил на глаз великана, надзиравшего за стаей уснувших птиц.
На юге, за фруктовой рощей, параллельно Имперскому Пути тянулся Большой Торговый Тракт. Сейчас он был безлюден и пуст, так же как и дорога знатных. Кончался месяц Мореходов, когда после весенних штормов в Ксидумен, Длинное море, выходили огромные плоты-садры с товаром; двадцать или тридцать дней в складах торговой гавани накапливались сукна и стеклянные изделия из Стамо, оружие, доспехи и бронзовая посуда из Джейда, вино, парча, бархат, ковры и драгоценные камни из эдората Ксам и Стран Перешейка. Еще немного, и начнется месяц Караванов; тогда Торговый Тракт затопят фургоны и телеги, и грохот их даже ночью будет доноситься до уединенных покоев дворца бар Ригонов.
Но сейчас все было тихо. Древний замок, и раскинувшаяся на западе столица, и весь имперский домен Айдена мирно дремали под светом двух лун, большого серебристого Баста и маленького быстрого Крома, похожего на золотой апельсин. Спали повара и конюхи, ключники и музыканты, служанки и садовники; дремали кони, мулы и шестиногие тароты; цветы в саду закрыли свои чашечки, вода бассейна застыла, похожая на темное зеркало из обсидиана.
Спал и Ричард Блейд, обратив к затянутому шелком потолку лицо, на котором блуждала слабая улыбка. Потом губы странника дрогнули, черты стали строже, задумчивей и словно бы старше; он глубоко вздохнул и что-то прошептал.
Ричарду Блейду снились удивительные сны.
* * *
В его объятиях лежала женщина. Положив черноволосую головку на плечо Блейда, она дышала спокойно и ровно, будто бы недавний любовный жар, отпылав, покинул ее, излившись негромкими стонами, тихими вскриками, нежным, едва слышным шепотом. Для нее, зрелой красавицы с золотисто-смуглым телом, наслаждение было привычной радостью, счастьем, без которого жизнь казалась бессмысленной и пресной. Но дарила она его немногим.
Ее темные блестящие пряди мешались с волосами Блейда, чуть тронутыми сединой. Эти локоны были невесомыми и мягкими, как шелк; он не чувствовал их прикосновения, не замечал руки, обнимавшей его шею. Он спал, и лицо странника, озаренное огоньком ра-стаа, тонкой несгораемой лучинки, казалось много старше, чем у его черноволосой подруги. Она была женщиной в расцвете лет, и самый придирчивый ценитель женской красоты не дал бы ей больше тридцати; Блейд же выглядел на все сорок пять. Возможно, даже на пятьдесят, хотя и такая оценка его возраста являлась бы комплиментом: всего несколько дней назад ему стукнуло пятьдесят семь. Он был еще крепок и силен, но лоб уже пересекли морщины, и смугловатая кожа обветрилась; твердо очерченные и крепко сжатые губы придавали лицу суровое и грозное выражение, упрямый подбородок казался высеченным из камня. То был мужчина в осенней поре, в тех годах, когда уверенность в своей силе, в своем опыте и власти достигает апогея, за которым начинается неизбежный упадок; он походил на вершину, с которой все дороги ведут вниз.
Под ним чуть заметно колыхалось днище надувной палатки, стены ее сходились вверху шатром, полупрозрачная зеленоватая ткань напоминала застывшую морскую волну. Северная ночь была темной, и потому никто не смог бы различить еще один купол, накрывавший и палатку, и всю небольшую поляну в дремучем хвойном лесу; только громадный вороной тарот, бродивший по этой маленькой прогалине в поисках травы, иногда тыкался широкой рогатой мордой в невидимую преграду.
В самое глухое и темное время из леса выскользнули две тени, подкрались к барьеру, уставились на тарота голодными алчными глазами. Потом когтистая волчья лапа царапнула воздух, вслед за ней поднялась рука второго существа, не то обезьяны, не то человека — почти такая же, как у зверя, мохнатая, со скрюченными пальцами. Эта тварь видела тарота и палатку, чуяла два теплых и беззащитных тела, погруженных в сон, но некое странное колдовство, гораздо более сильное, чем у Повелителей Волков, не позволяло приблизиться к жертвам ни на шаг.
Пришелец, раздраженный, тихо заворчал, и волк, его покорный спутник, оскалил клыки. Почему они не могут вступить на поляну? Воздух, словно упругая пленка, отталкивал их.
Шестиногий тарот с презрением фыркнул, угрожающе покачивая рогом. Он не боялся этих ночных бестий, он был слишком огромен, быстр и могуч, чтобы с ним могла справиться даже стая волков, а чары волосатого лесного пришельца на него не действовали. Вдобавок он знал, что у хозяина, спавшего сейчас в шатре, есть длинные и острые стальные клыки и летающие шипы, способные покончить с любой нечистью. Но будить его было сейчас ни к чему, ибо лесные твари не могли подобраться к палатке.
Тарот снова фыркнул, чуть громче, и тут на его необъятном мохнатом крупе зашевелилась какая-то тень. Небольшое существо, неразличимое в темноте, приподняло голову, затем серия звуков разорвала тишину: скрежет взводимого арбалета, резкий щелчок тетивы, жужжание смертоносного стального болта. Волк и его спутник испуганно отпрянули; с крупа тарота донеслось хихиканье.
Этот маленький концерт, однако, не разбудил Ричарда Блейда. Он спал, обратив к полупрозрачному потолку лицо, суровое и спокойное, на котором даже сейчас, во сне, читалась несокрушимая уверенность в собственных силах. Потом губы странника дрогнули, черты стали мягче, задумчивей; казалось, невидимая рука феи огладила его щеки и лоб, убрав единым движением десять или пятнадцать лег. Он глубоко вздохнул и что-то прошептал.
Ричарду Блейду снились удивительные сны.
Глава 2. Тагра
Айд-эн-Тагра, середина месяца Пробуждения
(тремя месяцами раньше, начало марта по земному времени)
Роскошная дверь резного розового дерева захлопнулась за Ричардом Блейдом, отрезав его от приемной, полной чиновников Казначейства и офицеров из департамента Охраны Спокойствия. Три секретаря ловко сортировали их, сверяясь со списками и громоздкими механическими часами, занимавшими целый простенок; каждому из жаждущих получить аудиенцию у Амрита бар Савалта, щедрейшего, достопочтеннейшего и милосердного казначея, верховного судьи и Стража Спокойствия империи Айден, был назначен свой час. Блейд не собирался толкаться среди этой мелкоты; он прибыл тогда, когда наступило его время, и прошел в кабинет щедрейшего почти без проволочек.
Бар Савалт, невысокий, жилистый и длинноносый, уставился на посетителя холодным взглядом. Он был коренным айденитом, о чем свидетельствовали морковного цвета волосы, узкий вытянутый череп и молочно-белая кожа, и принадлежал к почтенному древнему роду пэров Севера, на протяжении трех или четырех столетий исправно поставлявшему империи высших сановников и полководцев-стратегов. Был он весьма хитер, жесток и сосредоточил в своих руках огромную власть. Ходили слухи, что бар Савалт пользуется неограниченным доверием пресветлого Аларета Двенадцатого, императора Айдена.
В кабинете у него стояли два кресла для посетителей: одно — из полированного темного дерева, с мягким сиденьем и спинкой, обтянутыми синим ксамитским бархатом; второе — кожаное, продавленное чуть ли не до пола. Первое предлагалось почетным гостям, коих можно было бы перечесть по пальцам одной руки; второе — всем прочим, на кого бар Савалт желал взирать — и взирал — свысока. Любой великан, утонув в кожаном кресле, оказывался на голову ниже невысокого хозяина кабинета.
Если же щедрейший собирался продемонстрировать посетителю свою немилость, то даже о кожаном кресле можно было забыть. Блейду он сесть не предложил.
— Мне передали весьма странное послание, молодой Ригон, — сановник помахал в воздухе пергаментным свитком. — Что оно значит?
— В нем все написано. — Блейд встал посреди обширного кабинета, выпятив грудь, подбоченившись и гордо подняв голову. Меч и кинжал у него отобрали при входе, но он все равно выглядел великолепно в своей алой шелковой тунике с золотым шитьем, высоких сапогах и подбитом мехом плаще с капюшоном, откинутым на спину. На шее у него висела массивная золотая цепь с солнечным диском, знак пэрского достоинства, за широкий кожаный пояс были заткнуты перчатки и кошель размером с небольшую диванную подушку.
— То, что здесь написано, мне непонятно, — бар Савалт снова небрежно помахал свитком.
Блейд, шагнув к необъятному столу щедрейшего, без церемоний выхватил у него из рук свое послание.
— Если непонятно, я прочитаю, — с усмешкой произнес он и, развернув пергамент, начал:
«Я, Аррах бар Ригон, сын Асринда бар Ригона и племянник Асруда бар Ригона, бывшего главы нашей благородной фамилии, ныне пребывающего в царстве светлого Айдена, шлю привет щедрейшему и справедливейшему Амриту бар Савалту, верховному судье — да пребудет с ним милость нашего великого императора, владыки владык!
Да будет известно тебе, почтеннейший бар Савалт, что мой отец, благородный Асринд, и Асруд бар Ригон были двоюродными братьями, и у каждого из них в урочный час родилось по сыну, коих нарекли они одинаково Аррах. И были их потомки — а именно я, Аррах, сын Асринда, и мой родич Аррах, сын Асруда — весьма схожи лицом, телом и нравом. Однако я, Аррах, сын Асринда, на год старше родича моего Арраха, сына Асруда, а также имею волосы темные и глаза цвета камня ях, ибо матерью моей была благородная Майлора из Диграны, ныне покойная, тогда как Аррах, сын Асруда, рожден светловолосой хайриткой. И все, о чем написано выше, что касается родства нашей семьи с почтенным Асрудом и сходства моего с Аррахом, сыном Асруда, может быть подтверждено родовыми грамотами и заверенными в Дигране свидетельствами очевидцев
Дошло до нас, что великому императору, наместнику светлого Айдена, карающей руке грозной Шебрет, угодно было прогневаться на родича нашего Асруда и лишить его достоинства пэра, всех земель, а также головы. И дошло до нас также, что Аррах, сын Асруда, был послан великим императором на Юг и совершил там славные подвиги, за что императорской милостью были возвращены ему звание сардара гвардии и половина родовых поместий. Потом же узнали мы, что, возвратившись из южного похода, родич наш Аррах вскоре исчез из замка своего и славного города Айд-эн-Тагра, и больше года ничего о нем не слышно, и никто не знает, жив ли он или умер, и где угодно ему пребывать.
Однако кресло бар Ригона в Совете Пэров не может оставаться пустым. Наш древний и благородный род Хранителей Запада верно служил империи три века, и стратеги, носившие имя бар Ригонов, водили войска на все стороны света, покорив — во славу пресветлого Айдена и династии Аларетов! — земли Джейда и Диграны, а также…»
Тут бар Савалт взмахнул рукой, прервав посетителя.
— О заслугах предков ваших мне известно. Можешь переходить к заключительной части.
— Хорошо, щедрейший, — кивнув, Блейд прошелся взглядом по строчкам, изящно выписанным затейливыми айденитскими буквами, и продолжал:
«А посему я, Аррах бар Ригон, сын Асринда бар Ригона и племянник Асруда бар Ригона, претендую, как ближайший родич, на все имущество и земли вышеупомянутого покойного главы нашей благородной фамилии, на все его титулы и звания, на замки и дома, на слуг его и рабов. И, припадая к стопам нашего всемилостивейшего императора, прошу возвратить мне пэрское достоинство и реквизированные ранее поместья, ибо отец мой Асринд и я сам ни в чем не провинились перед Пресветлым — в отличие от несчастного родича нашего Асруда. Как велит традиция нашей фамилии, мы готовы служить пресветлому императору честью, кровью и…»
Бар Савалт хмыкнул.
— Остальное не важно, молодой Ригон, абсолютно не важно. Дай-ка сюда! — он повелительно протянул руку, и Блейд вложил в нее свиток. Развернув его на столе, щедрейший, хмыкая и почесывая кончик длинного носа, приступил к изучению послания.
— Нет, все-таки непонятно! — признался он спустя несколько минут. — Решительно непонятно!
— Что, прочитать еще раз? — Блейд шагнул к столу. — Как ближайший родич, я претендую…
— Стой, где стоишь! — резко приказал бар Савалт. — На что ты претендуешь, мне ясно! Но твои права…
— Мои права подтверждаются этими грамотами! — Отстегнув с пояса кошель, Блейд начал выкладывать на стол щедрейшего свиток за свитком. — Вот наша родословная, составленная по всем правилам и заверенная имперским наместником Диграны… вот древние грамоты о возведении предка нашего, славного Арлита бар Ригона, в достоинство пэра и даровании ему земель под Джейдом, Кибротом и Диграной… вот еще…
Часть этих документов была подлинной, часть — поддельной. В Айдене, однако, не существовало средств, коими удалось бы отличить истину от лжи; подделки, изготовленные в Ратоне, были безупречны. Вдобавок Асринд бар Ригон и сын его Аррах вовсе не являлись совсем уж мифическими личностями; эта отдаленная и обнищавшая ветвь рода бар Ригонов и в самом деле прозябала во времена оны где-то к югу от Диграны. Пара увесистых сундучков с серебром, переданных чиновникам дигранского наместника, помогла воскресить ее из небытия.
Амрит бар Савалт окинул задумчивым взором груду пергаментов на своем столе, потом перевел глаза на кошель посетителя; судя по его размерам, там скрывалось еще немало любопытных документов.
— Вот что, молодой Ригон, — решительно заявил щедрейший, — давай-ка разберемся по существу. Разумеется, мои люди тщательно изучат все твои доказательства, — он кивнул на гору пергаментов, — ибо в том и заключается назначение моего судейского ведомства… Да, в том и заключается — выяснить истину и доложить Пресветлому…
При упоминании императора Блейд почтительно склонил голову. Правда, ходили слухи, что пресветлый Аларет Двенадцатый ни в чем не противоречит Амриту бар Савалту и еще двум-трем влиятельным членам Совета Пэров из родов Нурат и Стам; так что решение щедрейшего будет, скорее всего, окончательным и бесповоротным.
— Итак, ты — Аррах, сын Асринда, а не Аррах, сын Асруда? — вопросил Савалт.
Кивком головы Блейд согласился с этим утверждением. Сейчас он выступал в качестве своего собственного кузена и намеревался добиться признания его прав. Разумеется, тело его принадлежало некогда Арраху, сыну старого Асруда, ратонского разведчика, замученного в казематах бар Савалта, но сейчас странник нуждался в новом статусе. Не мог же он, оставаясь прежним Рахи, жениться на Лидор, собственной сестре! Подобный инцест был запрещен айденскими законами.
— Поразительное сходство, — бар Савалт окинул посетителя с ног до головы задумчивым взглядом, — Правда, глаза и волосы у тебя другие… да и черты лица… пожалуй, ты выглядишь постарше и не столь легкомысленно, как твой родич… Говоря начистоту, он был изрядным шалопаем, и я совсем не сожалею о его необъяснимом исчезновении.
Блейд снова кивнул. Когда он около двух лет назад переселился в тело молодого Арраха бар Ригона, завладев плотью, наиболее подходящей ему на всей планете Айден, волосы его были цвета спелого каштана, а глаза — темно-серыми. Но с тех пор прошло много месяцев, утекло много волы; процесс адаптации слегка изменил его облик, почти неотличимый теперь от внешности двадцатишестилетнего Ричарда Блейда. Сильнее всего это коснулось волос: они потемнели, и лишь кое-где просвечивала едва заметная рыжинка. Радужина зрачков тоже поменяла оттенок. Однако его глаза не приобрели прежний карий цвет, сейчас они были черными, как ночь или словно камень ях — уголь, говоря по-земному. Блейд, тем не менее, не терял надежды на то, что его зрачки станут такими же, как прежде. Вероятно, это был лишь вопрос времени.
— Хм-м… — бар Савалт глубокомысленно помассировал кончик носа. — Значит, ты претендуешь на поместья и титулы бар Ригона… А почему не твой отец?
— Он отказался в мою пользу, — заметил Блейд.
— Твой отец так стар? Совсем дряхлый?
— Нет, щедрейший. Мой почтенный родитель может перебить окту солдат в Дигране, за день добраться до Киброта и перерезать там глотки второй окте. Он — мужчина и воин в самом расцвете сил.
— Тогда почему же… — начал бар Савалт, но странник перебил его:
— На этот вопрос я отвечу в свое время.
Верховный судья кивнул. Сейчас он был похож на тощую крысу необычной рыжей масти, что принюхивается к ломтику сыра, размышляя, стоит ли ухватить лакомый кусок. С одной стороны, имения бар Ригонов, находившиеся под императорской рукой, ему лично никакого профита не приносили; отдав же их новоявленному наследнику, щедрейший мог приобрести верного союзника и подголоска в Совете Пэров. С другой — не исключалось, этот новый глава могущественной фамилии окажется человеком несговорчивым и излишне гордым, как многие представители обнищавшей провинциальной знати. К тому же имелись и другие неясные моменты.
— Предположим, — произнес бар Савалт, — всемилостивейший император удовлетворит твою просьбу. Ты, Аррах, сын Асринда, получишь наследие родича, а через год или два этот самый родич, Аррах, сын Асруда, вернется. И что мы будем тогда делать?
— Аррах, сын Асруда, не вернется, — коротко ответил Блейд.
Прошло больше года с той ночи, когда он покинул опочивальню Лидор и, направляемый смутными воспоминаниями, разыскал тайник с флаером. Потом были стремительный полет сквозь ночь, крушение и плен на проклятой скале Ай-Рит посреди Зеленого Потока, где он стал правой рукой Бура, вождя местных каннибалов, побег и долгое странствие к островной гряде Понитэка, необъятная ширь Западного океана и благословенный Ратон. Аррах, сын Асруда, исчез во время этого путешествия, сгорел в пламени погребального костра Найлы — там, на бесплодном берегу скалистого и жаркого Уйда; вернулся же в Тагру совсем другой человек, Аррах, сын Асринда. И приехал он не с запада империи, а с востока, из ксамитского порта Катампы, не менее далекого, чем Диграна.
Правду — вернее, часть правды — знали лишь трое. Лидор, сестра Рахи, Чос, верный слуга, да Арток бар Занкор, старый целитель, прижившийся в замке бар Ригонов. Лидор считала Блейда своим родичем из Хайры, не слишком близким и потому вполне подходящим в супруги; Чос вообще не раздумывал над проблемой, кто являлся отцом его хозяина — Асруд, Асринд или неведомый хайритский воин; целитель же Занкор, человек проницательный и умный, предпочитал держать свои соображения при себе. Вероятно, он давно догадался, что перед ним не Рахи, не тот молодой и беспутный Аррах Эльс бар Ригон, не тот мальчишка и юноша, которого он знал лет пятнадцать или двадцать еще при жизни старого Асруда; а догадавшись, сделал надлежащие выводы. И когда Блейду с Лидор пришлось обратиться к жрецам столичного храма светозарного Айдена, старый целитель не отказал им в протекции.
— Аррах, сын Асруда, не вернется, — повторил Блейд.
Бар Савалт подозрительно уставился на посетителя; в глазах его отчетливо читалось: а не пришил ли ты сам Арраха, сына Асруда, где-нибудь в дальних краях? Или, быть может, твой почтенный родитель, мужчина в самом расцвете сил, перерезал ему глотку?
Как бы то ни было, щедрейший оставил такие мысли при себе, а вслух сказал:
— Пусть так. Но, насколько мне помнится, род бар Ригонов многолюден, и у Асруда может оказаться еще два десятка двоюродных братьев и целая сотня племянников. Согласен, ты успел первым, проявив похвальную расторопность… Но завтра я могу получить великое множество таких писем, — он потряс в воздухе скатанным в трубку пергаментом, — и каждый из наследников принесет мне еще и кучу документов, заверенных наместником Диграны. Вот это-то и было мне непонятно! И остается непонятным по сю пору, молодой Ригон… На чем реально основаны твои претензии? Почему ты счел себя самым достойным из претендентов?
Усмехнувшись, Блейд снова полез в свой кошель и извлек из него новый свиток, украшенный печатями столичного храма Айдена. Выглядел этот документ чрезвычайно внушительно: пергамент цвета слоновой кости с алыми и золотыми письменами и с золотыми же дисками на витых шнурках, на каждом был оттиснут лик благого солнечного божества.
— Ты прав, щедрейший. Там, в наших краях на западе, у почтенного Асруда наберется немало родичей… Есть, однако, две причины, по которым лишь я достоин возглавить фамилию. И вот первая из них.
Он положил на стол перед бар Савалтом свиток и бережно расправил его, придавив по краям тяжелыми печатями.
— Что такое? — щедрейший ткнул в документ костлявым пальцем.
— Это, — Блейд поднял глаза к потолку, и лицо его приняло мечтательное выражение, — брачный контракт между неким Аррахом, сыном Асринда, и Лидор бар Ригон, дочерью и единственной прямой наследницей покойного Асруда. Составлен не далее, как двадцать дней назад.
Глаза верховного судьи и Стража Спокойствия выпучились; с минуту он сидел неподвижно, только зрачки бегали по золотым и алым строчкам, проверяли подписи и печати, впивались в затейливые вензеля и орнамент, окаймлявшие текст. Потом щедрейший откинулся на спинку кресла и захохотал.
— Ну, ты и хват! Не только расторопен, но и хитер! Всех родичей обскакал! — Он вытер выступившие на глазах слезы и заметил: — Ну, теперь я понимаю, почему на наследство претендуешь именно ты, а не твой почтенный родитель! Ваши права стоили бы не больше обглоданного крабьего панциря, молодой Ригон, но с таким документом, — щедрейший хлопнул ладонью по контракту, — ты и в самом деле можешь кое-что получить!
— Не кое-что, а все, — заметил Блейд.
— Ну, это мы посмотрим, — ответствовал судья. Вдруг он хитро прищурился и поглядел на Блейда. — Двадцать дней большой срок… Может, ты уже успел и ребенка ей сделать?
— Может, и успел, — странник скосил глаза на кожаное кресло, испытывая жгучее желание придушить хозяина кабинета. Он не сомневался, что рано или поздно доберется до его тощей шеи; долг перед Асрудом бар Ригоном повелевал разделаться с его убийцей. Но сейчас верховный судья был ему нужен, можно даже сказать, необходим; по должности именно он вводил в права наследства представителей знатных фамилий империи. Согласно айденским законам, Лидор, женщина, могла претендовать на значительную часть имущества, но никак не на титул пэра, который пресветлый император, с легкой руки бар Савалта, мог даровать любому из многочисленного клана Ригонов. Титул же был Блейду необходим; титул обеспечивал власть, стабильность положения и, в конечном счете, безопасность.
Ричард Блейд собирался обосноваться в Айдене всерьез и надолго.
— Как супруг благородной Лидор и родич Асруда по мужской линии ты имеешь реальный шанс возглавить фамилию, — произнес бар Савалт. — Но тебе придется доказать, что ты достоин этой чести! Да, доказать!
— За доказательствами дело не станет, щедрейший. Пока мы рассмотрели только одно, — Блейд кивнул на брачный контракт, — но есть еще и второе.
— Второе? — верховный судья поднялся, обошел стол и смерил посетителя суровым взглядом. — Ну, раньше, чем предъявлять его, послушай-ка меня, молодой Ригон.
Он начал кружить вокруг стола, то посматривая в потолок, то опуская взор на груду пергаментов, старинных и новых, от которых еще попахивало свежей кожей. Вероятно, бар Савалт вознамерился произнести речь, и Блейд примерно представлял, на какую тему.
— Сколько бы свитков ты не принес в мой кабинет, — начал щедрейший, — толку не будет. Посмотрим, о чем же говорится в этих документах? О том, что ты — кровный родич Арраха, сына Асруда… Готов поверить и так! Достаточно взглянуть на твое лицо… Далее, утверждается и доказывается, что ты — не он, не Аррах, сын Асруда, а Аррах, сын Асринда и супруг благородной Лидор. Предположим, и это верно… Однако! — бар Савалт поднял палец. — Однако! Что именно ты надеешься унаследовать? Поместья? Да, но лишь половину! Вторая половина не была возвращена твоему родичу. Титул пэра? Но и он не был возвращен! Если бы Аррах, сын Асруда, оказал империи услугу… ту, о которой некогда шла речь в моем кабинете…
— Какую именно? — спросил Блейд.
— А ты не догадываешься?
— Возможно, догадываюсь. Но хотел бы услышать из твоих уст, щедрейший.
Бар Савалт кивнул и, скрестив на груди руки, остановился прямо перед Блейдом.
— Знаешь ли ты, в чем подозревался твой старший родич, Асруд? — Вопрос был явно риторическим, и странник смолчал, глядя в серые пронзительные глазки верховного судьи. — В том, что ему известен путь на Юг! В царство светлого Айдена, где человек может обрести невиданную силу! Не всякий, разумеется, но лишь благородный, коему Айден пожелал бы даровать ее… наш пресветлый император, к примеру… И тогда, получив эту мощь, он смел бы фаланги Ксама и сокрушил стены его крепостей! Он утопил бы корабли ксамитов, сжег их посевы, испепелил фруктовые рощи, снял голову с каждого второго, а оставшихся послал в рудники! А потом… потом… — на лице бар Савалта заиграла плотоядная улыбка, — потом мы шатнули бы на восток, в Страны Перешейка и в Кинтан…
Его мечты не являлись оригинальными. Где бы Блейд не побывал, в любом из архаических миров, в которых правили жестокость и сила, находились владыки, жаждавшие еще большей власти, еще большего богатства и почестей. Так было в Альбе и Кате, Сарме и Зире, Иглстазе и Брегге, Киртане и Ханнаре. Титулы власть имущих были разными, одни прозывались императорами и королями, другие — вождями, жрецами или чародеями, но хотели они того же, чего жаждал бар Савалт: божественной мощи, позволившей бы сокрушить всех врагов.
Отличие Айдена заключалось в том, что здесь такая мощь присутствовала и в самом деле. На юге, за пустынными степями, непроходимым экваториальным болотом и стремительными горячими струями Зеленого Потока, лежал Ратон, земля мира и справедливости, истинное царство света и солнца! Туда-то и стремились добраться имперские полководцы и их соперники из эдората Ксам — как и кинтанские князья и короли, повелители Рукбата, Катрамы, Сайлора… Блейду, являвшемуся штатным сотрудником Хорады, ратонской службы разведки и наблюдения, полагалось гасить нежелательный интерес к югу среди варварских владык северных стран.
— Так что же? — спросил он, сощурив глаза. — Открыл ли мой почтенный родич Асруд путь в царство светлого Айдена? И ведал ли он его на самом деле?
Энтузиазм Савалта мгновенно угас, и он пожал плечами.
— Было такое подозрение… Однако старый Асруд ни в чем не признался! Несмотря на то, что допрашивали его… гм-м… с пристрастием… Так вот, — щедрейший вновь поднял палец и принялся покачивать им перед носом Блейда, — Арраху бар Ригону была обещана императорская милость и полное прощение лишь в том случае, если он разведает дороги на Юг. Тогда — и только тогда! — Пресветлый моими устами пообещал ему вернуть титул и родовые земли… Понимаешь?
— Вполне, — Блейд кивнул.
— Но твой родич, вернувшись из южного похода, вскоре исчез, не завершив дела. Там, на юге, он неплохо себя проявил, о чем свидетельствуют отчеты наблюдавших за ним лиц. Однако дорогу не нашел.
— И ты, милосердный, предлагаешь сделать это мне?
Верховный судья хмыкнул.
— Ты догадлив, молодой Ригон! Хочешь стать пэром — докажи свою преданность не пергаментами, а делами!
Блейд опустил руку на пояс, коснувшись торчавших за широким ремнем перчаток. Они, в отличие от остального роскошного костюма, выглядели весьма скромными; впрочем, из-за пояса виднелись только кончики пальцев да раструбы.
— Я же сказал, что имею при себе все необходимые доказательства, — произнес странник. — Первое — свидетельство моего брака с благородной Лидор; второе…
— Что, еще один пергамент? — бар Савалт недовольно поморщился.
— Нет, щедрейший. Я действительно знаю путь на Юг… почти знаю… и готов повергнуть все, что мне удалось найти, к стопам Пресветлого.
Бар Савалт дернул щекой, глаза его расширились, хищно впившись в лицо Блейда будто два стальных буравчика, на лбу выступила испарина.
— Ты шутишь, молодой Ригон? — голос его внезапно стал тонким, пронзительным. — Ты шутишь? Так учти, шутки в этом кабинете обходятся недешево!
— Какие шутки? — Блейд был невозмутим. — Ты спросил, я ответил… Вот и все.
— Тогда откуда ты это знаешь? Откуда? — бар Савалт едва не сорвался на визг. — И смотри, не пытайся одурачить меня! Иначе окажешься там, где закончил дни твой старший родич! Вместе с молодой супругой! Сначала тебя подвесят над очагом… очень теплым, надо отметить… а потом — ее!
«Вот за это я сверну тебе шею не сразу, тварь», — подумал Ричард Блейд, но на его лице не дрогнул ни один мускул.
— Не надо пугать меня, милосердный, — спокойно заметил он. — У мужчин в нашем роду крепкие сердца… должно быть, ты понял это, когда пытал старого Асруда.
С минуту они мерили друг друга холодными взглядами, потом бар Савалт опустил глаза.
— Ну, я слушаю… Так откуда ты это знаешь?
Блейд пожал плечами.
— Супруга моя, благородная Лидер, разыскала тайные записи отца. Случайно! В таком месте, где их никто бы не нашел… Ей просто повезло, щедрейший.
— И… и что же дальше?
— Там был листок с письменами и еще кое-что. Ни ей, ни мне ничего не удалось прочитать.
— Вот как? Что ж за цена этой находке?
— Не спеши, щедрейший. Мой родитель, человек опытный и немного знакомый с тайнописью, сумел расшифровать записи.
Бар Савалт покраснел, потом побледнел. Чувствовалось, что верховный судья весьма возбужден и пытается это скрыть, однако лихорадочный блеск глаз выдавал его. На минуту он, размышляя, опустил веки, потом направился к своему креслу и опустился на сиденье.
— Прошу! — его рука вытянулась в сторону кожаного монстра. — Садись и поведай мне о том, что прочитал твой почтенный отец.
Блейд покачал головой.
— Нет, это кресло не для меня, милосердный. Слишком мягкое! Я лучше постою.
— Ну, как хочешь… Так что выяснил твой родитель?
— Асруд не оставил точных указаний. Ясно одно: отправившись строго на юг из Тагры, упрешься в болото. Оно непроходимо, щедрейший.
Задумчиво погладив кончик носа, Савалт кивнул головой.
— Готов поверить. Наши люди, добравшиеся вместе с твоим братом Аррахом до этой трясины, утверждают то же самое. Что дальше?
— Попасть в царство светлого Айдена можно только с южной оконечности Сайлора. Там есть мыс, который далеко вдается в океан, почти безжизненная земля, окруженная полями водорослей. Тем не менее, если построить корабль или океанский плот…
— Хм-м… Это потребует содействия сайлорских властей, — заметил бар Савалт. Он уже успокоился и слушал Блейда с неослабевающим вниманием. — Будь Сайлор рядом, империя добилась бы своего… наши силы несоизмеримы… но до Сайлора тысячи тысяч локтей… очень далекая страна!
— Мой отец считает, что сайлорцы стали бы много сговорчивей, если б у нас появился порт на западном побережье Калитанского моря, — заметил Блейд. — Крепость, войска и флот, который мог бы быстро перебросить солдат в Сайлор.
— О! Это хорошая мысль! — верховный судья поднял брови. — Твой почтенный отец — мудрый человек! Хотел бы я с ним повидаться…
— Он таким желанием не горит, и потому прислал меня, — странник поклонился с неуловимой насмешкой. — Ну, так что же насчет титула и наших земель, щедрейший?
Бар Савалт, казалось, не обратил внимания на эти слова.
— Где тот листок, который нашла твоя супруга? И не было ли в нем каких-нибудь конкретных указаний, кроме упоминания о Сайлоре?
— Были. Но они известны лишь моему отцу. Записи же Асруда он сжег.
— Предусмотрительный человек… — пробормотал судья. — Как же я могу убедиться, что ты и твой родитель говорите правду? Пожалуй, без очага не обойтись… А? Как ты считаешь, молодой Ригон? — Глаза бар Савалта холодно блеснули.
— Я говорил, что, кроме листа с тайнописью, моя супруга нашла еще одну вещь… — Блейд потянул из-за пояса перчатки. — Видишь? — Он помахал перчатками в воздухе, потом надел их и аккуратно расправил широкие раструбы. — Сей предмет обладает удивительными и загадочными свойствами и, несомненно, доставлен с Юга. Он способен даровать владельцу невиданную мощь, милосердный! Такую мощь, перед которой твои палачи и каленое железо — пыль на ветру!
Заметив, как бар Савалт испуганно вжался в кресло, Блейд скривил губы в усмешке. Пожалуй, эти перчатки, найденные им в инструментальном отсеке флаера, являлись самым веским аргументом, способным подтвердить всю ложь и полуправду, выложенную щедрейшему! Они не были оружием; в Ратоне вообще оружия как такового не существовало. Всего лишь приспособление на случай непредвиденных обстоятельств; с его помощью путник мог свалить дерево, разжечь костер, уничтожил, опасного зверя. Внешне материал перчаток походил на тонкую серую кожу без всяких украшений, только на тыльной стороне, над верхней фалангой среднего пальца, были закреплены две небольшие трубочки из синеватого металла.
Блейд повернулся к старому кожаному креслу и несколько секунд пристально разглядывал его; потом вытянул руки вперед и сжал кулаки. Это движение включило лучевые ножи. Синеватые цилиндрики выхлестнули пару огненных нитей, протянувшихся ярдов на шесть; странник почувствовал слабый жар на лице, но кисти, защищенные перчатками, не ощущали ничего.
Он повел правой рукой вниз, и кресло распалось на две половины. Взвился сизый дымок, запахло паленой кожей и шерстью, по полу, собранному из деревянных плашек, пролета тонкая черная полоска. Бар Савалт, скорчившийся за своим столом, охнул. Не обращая на него внимания, странник расправлялся с кожаным монстром. Жалобно заскрипев, распались медные полоски, скреплявшие днище, затлела старая шерсть набивки, коричневая свиная кожа превратилась в лохмотья, деревянная рама — в груду щепок. Сейчас кресло напоминало какое-то странное животное, побывавшее в когтях хищника; его истерзанная шкура дымилась, распространяя едкий и неприятный запах.
Блейд растопырил пальцы, и пламенные нити исчезли. Вовремя! По соображениям странника, заряда в крохотных батареях хватило бы еще минуты на три-четыре. Он повернулся к бар Савалту.
Верховный судья, щедрейший казначей и милосердный Страж Спокойствия пребывал в трансе. Конечно, этот вельможа, один из самых высокопоставленных чинов имперской иерархии, был человеком неглупым, хитрым, исключительно жестоким и весьма беспринципным; но при всех этих достоинствах он оставался представителем эпохи, не знавшей ни пороха, ни пушек, ни, разумеется, бластеров. Сейчас он увидел нечто поразительное, выходившее за рамки обыденного; нечто волшебное и необъяснимое. Ни один ксамитский маг и никто из Ведающих Истину не умел испускать из пальцев огненные лучи, которые резали кожу, дерево и медь — даже медь! — как масло; никому и в голову не могло прийти подобное колдовство.
— Хрм… — бар Савалт прочистил горло. — Что… что это было, молодой Ригон?
— Молнии Айдена, — коротко пояснил Блейд. — Хочешь их получить? — он потряс перчатками над столом и ухмыльнулся.
Верховный судья, словно отгоняя наваждение, потряс головой.
— И там… на Юге… таких… таких… много? — пробормотал он.
— Про то мне неведомо, я там не бывал, щедрейший. Но вот мой отец… — странник выдержал паузу, — мой отец, почтенный Асринд, готов отправиться в Сайлор и разведать пути на мыс, о котором писано у Асруда. Конечно, он должен идти не один, а с твоими людьми, я полагаю.
Бар Савалт кивнул и потянулся к перчаткам.
— В день, когда твой родитель отплывет на восток, — слабым голосом произнес он, — ты станешь пэром империи.
— Вот тогда я и отдам тебе молнии Айдена. — Блейд сунул перчатки за пояс, сгреб со стола свои пергамента и повернулся к двери.
* * *
Через сорок минут, промчавшись с четверкой дюжих телохранителей по Имперскому Пути, Аррах Эльс бар Ригон достиг ворот своего замка. Он въехал во двор, огражденный высокими стенами из серого камня; копыта рослого жеребца звонко зацокали по гранитным плитам, пробуждая гулкое эхо. Тут, в окрестностях Тагры, Блейд предпочитал путешествовать на лошадях и в сопровождении стражи из айденитов. Шестиногие тароты и два десятка северных всадников из Хайры, которых оставил ему друг и брат Ильтар, слишком привлекали внимание горожан, поэтому хайритским воинам приходилось по большей части сидеть в замке, пить вино да щупать молоденьких служанок. Иногда хайриты выезжали на юг, в лесостепь, или в одно из поместий бар Ригонов, где можно было неплохо поохотиться, и Блейд всегда присоединялся к ним; его вороному Тарну тоже требовалось поразмяться и погонять по равнине антилоп и быстроногих койотов-шерров. Часто его сопровождала Лидор, занимавшая второе седло на необъятной спине тарота. В отличие от Чоса, она совсем не боялась шестиногих чудищ с севера; Блейд подозревал, что она вообще не боится ничего, и лишь разлука с возлюбленным Эльсом способна повергнуть ее в ужас. Тем не менее месяца два назад ему пришлось снова покинуть свою златовласую подругу, ибо служебные дела требовали его присутствия в Лондоне. Правда, он пробыл на Земле совсем недолго, не больше недели или двух.
Спешившись, Блейд поднялся по ступеням высокого крыльца и перешагнул порог. У двери, согнувшись в почтительном поклоне, хозяина ждал серестер Клам, дворецкий и замковый управитель; встречать господина было его обязанностью — или почетной привилегией.
Сбросив плащ ему на руки, Блейд оглядел просторный холл. Во всех четырех каминах уже пылал огонь; месяц Пробуждения, последний в году, самое начало весны, даже тут, на южном побережье Ксидумена, не баловал теплом.
У каминов стояли кресла; самые покойные и удобные — около дальнего очага, рядом с которым начиналась лестница, ведущая на второй этаж. Блейд видел, что на сиденьях заботливо разложены подушки и пестрые пледы, что к его креслу придвинута скамеечка для ног и что на маленьком столике ждет его легкий ужин — холодное мясо, печенье, фрукты и вино. Отблески пламени играли на гладком темном дереве стенных панелей, с потолка свешивались две люстры (каждая — на сотню свечей; слуги как раз начали зажигать их), пол и мраморные ступени лестницы покрывали ковры, прекрасные изделия из Джейда, Диграны и Ксама.
Он глубоко втянул воздух, в котором уже плавал аромат благовонных горящих свечей, и улыбнулся. Он был дома!
Пожалуй, этот старинный дворец, просторный, ухоженный и богатый, по части удобств уступал и его лондонской квартире, и коттеджу в Дорсете. Тут имелись огромные ванны из мрамора и серебра, но воду для омовения грели на дровяных печах; тут готовили отменные блюда и напитки, но шоколада, пепси-колы и мороженого не было и в помине; тут спали на ароматном белье, в роскошных кроватях под шелковыми балдахинами, но во всем Айдене не сыскался бы пружинный матрас. И, разумеется, тут слыхом не слыхивали о лифтах, телевизорах, электрических лампочках, миксерах, газовых плитах, компьютерах, телефонах и тысяче тысяч других вещей! Все это — и много больше — находилось на юге, в благословенном Ратоне, куда пару тысячелетий назад селги отселили часть местного человечества, передав этим избранным и свои знания, и собственные души.
Лондон, Англия, Земля находились словно бы посередине между айденским средневековьем и чудесной страной ратонцев, и Блейд впервые получил возможность выбора среди трех миров, каждый из которых был доступен ему и, в определенных отношениях, приятен. Иногда он сам удивлялся тому, что предпочел наиболее древнюю и архаичную из этих реальностей; вероятно, ее атмосфера, полная опасностей, риска и интриг, больше подходила для вечного авантюриста и странника. Кроме того, здесь он впервые завел семью, и нельзя сказать, чтобы это ему не нравилось.
Клам кашлянул, нарушив размышления хозяина.
— Почтенный целитель Арток ожидает тебя в библиотеке, — с поклоном произнес он.
— А где госпожа? — спросил Блейд, расстегивая пояс с мечом и направляясь к лестнице.
Но серестер не успел ответить; Лидор уже мчалась вниз по ступеням. Развевались золотые волосы, сверкали глаза, в манящей полуулыбке трепетали губы; обнаженные руки и шея казались выточенными из розового мрамора. Она прыгнула прямо в объятья Блейда, и старый серестер Клам деликатно потупил взор.
Как и прочие обитатели замка, коих насчитывалось не меньше трех сотен, он воспринял без особого удивления все метаморфозы, случившиеся с молодым хозяином. Аррах бар Ригон, сын старого Асруда и брат госпожи Лидор, отправился в южный поход по велению императора, затем возвратился домой и в одну прекрасную ночь исчез. Прибыл он назад через полгода, став на удивление темноволосым и смуглым; спустя же несколько дней объявил себя Аррахом, сыном Асринда из Диграны, дальним родичем прежнего хозяина. Но и этот Аррах был таким же повелителем и владыкой, как и прежний, Рахи, ибо чертами лица, благородной осанкой и грозным взглядом почти не отличался от исчезнувшего брата Лидор. Пожалуй, он был даже лучше, чем пропавший невесть где хозяин, так как на правах дальнего родича мог жениться на молодой госпоже. Что и не замедлил сделать.
— Пришел! — выдохнула Лидор.
— Да, моя красавица.
— Я… я волновалась…
— Зря. Старый паук заглотил наживку. — Усмехнувшись, Блейд покосился на валявшиеся в кресле перчатки.
— И все же…
Коснувшись подбородка, он приподнял ее лицо, всмотрелся в ясные глаза.
— Не стоило беспокоиться, детка. Скажи мне лучше, как чувствует себя наш гость?
— Надеюсь, хорошо. Сидит в твоем кабинете, рядом с библиотекой, пишет… Я принесла ему вина, и мы немного поболтали.
— Его никто не видел?
— Нет… как ты велел… — Лидор на секунду призадумалась. — О, Эльс!.. Иногда мне кажется, что ты и он… что вы…
— Глупости, милая. Конечно, мы похожи: ведь он — мой родич… и твой тоже, если на то пошло.
Она вздохнула, разгладила алый шелк туники на его груди.
— Будешь ужинать?
— Нет. Не сейчас. Мне надо потолковать с целителем Артоком, он уже ждет в библиотеке. Убери это, — Блейд кивнул на кресло, где валялись пояс с перчатками, меч и кошель. — Ужин пусть подадут на закате. Покормишь нас сама… я не хочу, чтобы слуги видели гостя.
Кивнув, Лидор выскользнула из его объятий. Блейд проводил ее взглядом, потом повернулся и, махнув Кламу рукой — мол, останься с хозяйкой, — зашагал вверх по лестнице.
Он был доволен; план, разработанный вместе с бар Занкором, начал приносить свои плоды. Он не сомневался, что щедрейший казначей клюнет на приманку, хотя никакого листка с тайными записями старого Асруда в природе не существовало. Зато были перчатки, источавшие молнии божественного Айдена!
Но даже это самое веское из доказательств не помогло бы ему в деле с Лидор. На минуту Блейда кольнуло сожаление; все стало бы гораздо проще, если б он пожелал останься сыном Асруда и братом его дочери. В иных местах и при других обстоятельствах подобные мелочи его не волновали; он проводил в чужой реальности месяц или два, не тревожась о том, как назвать женщину, делившую с ним постель. Но в Айдене он хотел обосноваться надолго, возможно — навсегда, а это значило, что и сам он, и его возлюбленная в этом мире должны получить легальный статус. Причем достаточно высокий, гарантирующий как минимум личную безопасность!
Пока что Блейд не собирался потеснить с трона пресветлого Аларета и был готов ограничиться титулом пэра. Это позволило бы ему войти в Совет и, после небольшой чистки этого благородного собрания, захватить в нем лидирующие позиции, став местным «серым кардиналом» — в полном соответствии с традициями британской разведки. Разумеется, ради подобной благой цели кое-кому пришлось бы расстаться с головой, и не только щедрейшему бар Савалту. Род бар Нуратов тоже не вызывал у Блейда особых симпатий.
Он шагнул в библиотеку, плотно притворив за собой дверь, обтянутую ковровой тканью. Убранство этой просторной комнаты никак не переменилось со времен Асруда: три стены по-прежнему были заставлены массивными резными шкафами, над которыми тянулись полки; у четвертой, в простенке меж стрельчатых широких окон, раскинулся диван; посередине сверкал полированной поверхностью огромный стол. Слева, в глубокой нише, можно было заметить еще одну дверь, которая вела в его личный кабинет и опочивальню; там же находилась маленькая гардеробная, где Блейд держал оружие.
Арток бар Занкор расположился у стола, половину которого занимала карта — не давний портулан, вычерченный Блейдом больше года назад, а настоящая карта, копия ратонской, на которой три главных материка Айдена, три его океана и две гигантские островные гряды в западном полушарии представали в истинных пропорциях. Впервые увидев подробный чертеж своего мира, старый Арток был прямо-таки очарован им; с тех пор он провел над этой картой немало времени, словно прилежный ученик, постигающий азы географии. Единственное, что огорчало его, — невозможность поделиться своим восторгом с коллегами; Блейд взял с целителя клятву, что ни один из Ведающих Истину не приблизится к карте и на пушечный выстрел.
— Ну что, Эльс? — Арток приподнялся ему навстречу. Вероятно, он переживал не меньше Лидор; визит к щедрейшему казначею и милосердному судье был мероприятием небезопасным. Однако сухое бритое лицо целителя хранило спокойное выражение, и лишь в темных глазах мерцала искорка тревоги. Как многие из Ведающих Истину, бар Занкор был обязан поставлять сведения в департамент Охраны Спокойствия, но это не означало, что он питает любовь к его главе.
— Сработало! — Блейд подошел к старику и, положив руки ему на плечи, заставил опуститься в кресло. — Все вышло так, как мы и предполагали: сначала он делал вид, что ничего не понимает, затем признал, что я несколько отличаюсь от сына Асруда внешностью, и, наконец, развеселился, прочитав брачный контракт. Ты спас меня и Лидор, почтенный! Среди слуг уже пошли сплетни… еще немного, и нас обвинили бы в нарушении нравственности.
Бар Занкор улыбнулся.
— Ну, если речь зашла о вашем бракосочетании, то я, клянусь грозной Шебрет, ходатайствовал перед жрецами с чистой совестью и открытым сердцем! К тому же бумаги, полученные тобой из Диграны, и в самом деле безупречны… Савалт может верить или не верить им, но для служителей светлого Айдена их оказалось достаточно… — Он задумчиво побарабанил пальцами по разостланной на столе карте и произнес: — Странная история! Я имею в виду все, что случилось с тобой, Эльс… Разумеется, теперь я понимаю, что ты — не Рахи, не тот Аррах, сын Асруда, который отправился со мной на север нанимать хайритов… И дело тут не во внешности, ты просто другой, совсем другой… Ты умнее Рахи на целую жизнь, и пусть Шебрет поразит меня бессильем от пупка до колена, если это не так!
Блейд промолчал; лишь на губах его мелькнула и исчезла загадочная усмешка.
— Так кто же ты, Эльс? — бар Занкор заглянул в лицо странника. — Демон, вселившийся в тело молодого Ригона? Или могущественный маг с Юга, из царства пресветлого Айдена, принявший облик Рахи?
— Я — Аррах, сын Асринда из Диграны… Пусть будет так, достопочтенный… Согласен?
— Согласен, — Арток кивнул, огладил выбритый череп. — Я не собираюсь уподобляться шерру, вынюхивающему там и тут… если ты решил принять имя Арраха, сына Асринда, пусть будет так! Но для меня ты по-прежнему останешься Эльсом… Эльсом, которого я лечил после той драки с рыжим Ратом…
— Да будет милостив к нему светлый Айден в своих чертогах! — произнес Блейд ритуальную фразу, которой поминали умерших. Он не держал зла на рыжего аларха, чьи кулаки приветствовали его в первую же секунду появления в этом мире. Рат был давно мертв и погребен в ненасытных утробах местных акул-саху, не самое лучшее место для ратника Береговой Охраны, но что поделаешь!
Бар Занкор встал, прошелся к окну и некоторое время обозревал сад, тихо дремавший меж высоких каменных стен. Потом он повернулся к Блейду; черная тога, спускавшаяся почти до щиколоток, традиционное одеяние целителей, делала его выше и стройнее, серебряная цепь лежала на груди правильным полукругом.
— Значит, Савалт прочитал ваш брачный контракт и развеселился, — медленно произнес старик. — И что же дальше, сын мой?
— Дальше? Дальше он начал торговаться и пугать, пугать и торговаться. Намекнул, что, даже став супругом Лидор, я не имею прав на титул… поведал о провинностях Асруда… о том, что Рахи тоже не оправдал его надежд… Наконец предложил сделку: полная амнистия рода бар Ригонов в обмен на тайну. Тут я ему тайну и преподнес… эту сказку о найденных записях… а потом продемонстрировал перчатки. Он был потрясен!
— Еще бы!
Целитель невольно вздрогнул, и Блейду припомнился тот ужас, с которым бар Занкор в первый раз глядел на огненные лучи, испущенные загадочным и страшным предметом. Ужас его отличался от реакции милосердного судьи; тот, хотя и устрашился, наверняка представлял себе груды вражеских тел, располосованных молниями Айдена, и это зрелище веселило душу Савалта. Старый Арток, вероятно, также видел горы трупов ксамитских воинов, но особого счастья при этом не испытывал.
— Короче, мы договорились, — произнес Блейд. — Я стану пэром в тот день, когда в Сайлор отправятся лазутчики бар Савалта, чтобы проверить достоверность наших сведений. И тогда же я передам щедрейшему магические перчатки.
Бар Занкор моргнул.
— Разумно ли это, сын мой? Такая страшная мощь…
— Не беспокойся. Как сказал бар Савалт, не всякий человек, попавший в царство светлого Айдена, обретает силу, но лишь отмеченный истинным благородством… как наш пресветлый император, к примеру… Получив доставленный мной с Юга талисман, бар Савалт скоро обнаружит, что благородства у него маловато.
— Что ты имеешь в виду, Эльс?
— Магия быстро иссякнет, — странник отбросил со лба прядь темных волос и усмехнулся. — Может быть, щедрейшему удастся поджечь свой стол… но не более того.
— Хм-м… Будем надеяться… — целитель покачал головой. — Эта… эта вещь… внушает мне страх, Эльс… Карта, которую ты привез, гораздо полезнее… и безопаснее… — он любовно покосился на портулан, лежавший на столе.
— Не могу с тобой согласиться, почтенный. Карта гораздо опасней! Молнии Айдена пропадут, когда исчезнет магическая сила перчаток, а карта… Владея этим чертежом, можно рассчитать время похода в любую страну, проложить маршрут, прикинуть число солдат… Для любого, кто стремится к завоеваниям, эта карта — настоящее сокровище! Если б бар Савалт видел ее, он, возможно, догадался бы, что я его дурачу с экспедицией в Сайлор…
— А это действительно так?
— Конечно! Я сказал щедрейшему, что там есть пустынный мыс, протянувшийся почти до экватора и окруженный полями водорослей, с которого можно отплыть на Юг… так, во всяком случае, сообщается в записках Асруда. Но видел бы ты эти водоросли, отец мой! Сквозь них не пройдет ни лодка, ни корабль, ни садра! А мыс на южной оконечности Сайлора — голые пески и скалы! Там нет ни воды, ни травы, ни деревьев! Отличное место для кладбища, но не для верфи!
— Откуда ты знаешь все это, Эльс? — Арток метнул на него испытующий взгляд.
— Ну… Мне рассказали об этом в тех краях, где я взял карту и магические перчатки… Однако, отец мой, напомню тебе еще раз — я не вправе говорить о подобных вещах.
— Ладно. Смертным не понять путей богов! — Бар Занкор вернулся к столу и, склонившись над картой, провел пальцем по вытянутому треугольнику сайлорского полуострова, что лежал далеко на востоке, в тысячах миль от Тагры. — Но рано или поздно наш обман откроется, Эльс… когда разведчики бар Савалта доберутся до этих мест.
— Они туда не доберутся, почтеннейший. Я думаю, они не пройдут дальше Ханда, — Блейд показал на крохотную точку, притулившуюся на северо-восточном берегу Внутреннего Ксидумена. — Вот здесь, в этом городе, или даже раньше с ними будет покончено.
— Ты в этом уверен? Кто это сделает, Эльс?
Блейд ухмыльнулся.
— Мой родитель, Асринд! Ибо он отправится туда вместе с лазутчиками. Так я обещал бар Савалту! Асринд, расшифровавший записи Асруда, будет проводником для людей щедрейшего.
Брови бар Занкора взлетели вверх.
— Твой отец, Эльс? Давно покойный Асринд из Диграны? Человек, которого мы воскресили лишь на пергаментах, чтобы обеспечить тебя подобающей родословной? Он мертв!
— Он жив! И если даже бар Савалт отправит с ним целую алу ратников и шпионов, Асринд перережет им глотки и спустит в море на корм акулам.
— Эльс, Эльс… — старый целитель укоризненно покачал головой. — Ты смеешься надо мной, клянусь милостью Айдена!
— Совсем нет, почтеннейший, совсем нет. И сейчас я тебе это докажу.
Поднявшись, Блейд подошел к двери — к той, что пряталась в нише между шкафами и вела в его кабинет. Он положил ладонь на бронзовую ручку, изображавшую когтистую лапу какого-то мифического чудища, и, помедлив пару секунд, повернул ее. Потом негромко произнес:
— Выходи! Выходи, мой почтенный родитель! Благородный Арток бар Занкор желает познакомиться с тобой.
Он отступил в сторону, когда в дверном проеме возникла фигура рослого смуглого мужчины с волосами, чуть тронутыми сединой.
Глава 3. Лондон
Лондон, Земля, начало января
(еще двумя месяцами раньше, начало месяца Снов по айденскому времени)
Ричард Блейд с раздражением захлопнул папку с грифом «Совершенно секретно» и оттолкнул ее на край стала, поближе к Джеку Хейджу. Сейчас он в третий раз, внимательно и не торопясь, прочитал документ, хранившийся между твердых пластиковых корочек, — обычный лист бумаги с плотно напечатанным текстом, без каких-либо вензелей, гербов и печатей. Но на нем, в самом низу, стояла подпись премьер-министра Соединенного Королевства.
Этот меморандум состоял из трех частей. В первой бригадного генерала Ричарда Блейда извещали, что его отставка не принята, и прошение на сей счет, направленное четырьмя месяцами раньше из Айдена (через Джорджа О’Флешнагана), отложено в долгий ящик. Во втором разделе премьер мотивировал свое решение. Отметив выдающиеся заслуги бригадного генерала и нынешнего шефа спецотдела МИ6А, он сообщал, что страна не может лишиться услуг такого ценного человека — единственного, способного в настоящий момент руководить проектом «Измерение Икс».
Третий абзац был самым важным, ибо касался новых полномочий шефа МИ6А. Блейду разрешалось свободно использовать свое время, то есть пребывать на Земле, в Айдене или любом другом мире — где ему заблагорассудится. Поскольку Джек Хейдж разработал систему оперативной ментальной связи, Блейд мог теперь пересылать руководящие указания своим сотрудникам из любой реальности, решая стратегические вопросы, связанные с проектом. Правда, такие сеансы не стоило проводить слишком часто, ибо они отнимали много сил; значит, для выполнения повседневных обязанностей требовалось некое ответственное лицо с полномочиями первого зама. Его Блейд мог выбрать по собственному усмотрению.
Все! Ниже стояла размашистая подпись, которую сейчас изучал Джек Хейдж, сидевший по другую сторону необъятного письменного стола.
Мрачно поглядывая на документ в руках американца, Блейд подумал, что тогда, четыре месяца назад, отправляя с Джорджем прошение об отставке, он явно перестарался. Надо было передать только бумагу, и ничего больше! Он же послал и приложение к ней — накопитель энергии, миниатюрный ратонский аккумулятор, совершенно невероятной конструкции и фантастической мощности! По словам Хейджа, эта штука должна была совершить переворот в земной энергетике и на транспорте, если только ее удастся воспроизвести — что представлялось весьма вероятным. Что касается премьер-министра, то он уверился в том, что Ричард Блейд попал в некое Эльдорадо, откуда на Землю (точнее — в Британию, только в Британию!) посыплются всевозможные технологические чудеса. Само собой, Ричарду Блейду дозволялось находиться в этом месте сколько угодно, оставив в Лондоне надежного заместителя.
Блейд уже выбрал кандидатуру — Джорджа О’Флешнагана, пребывавшего в настоящий момент в Айдене, в том сказочном Эльдорадо, которое он сам покинул не далее, чем вчера. Подобный обмен являлся насущной необходимостью, ибо без станции-маяка компьютер мог потерять измерение Айдена. Лучшим же маяком для наведения был мозг человека — странника, землянина, переброшенного в чужую реальность. Поэтому, получив краткий вызов от Хейджа, Блейд дождался прибытия своего дублера, представил его как родича и гостя из далекой Хайры и отбыл на родину, взяв с О’Флешнагана слово, что тот не будет приставать к Лидор и удовлетворится ее камеристками. Сейчас Джордж наверняка распивал вино в приятной компании в древнем замке бар Ригонов, на западной окраине Тагры, или пытался соблазнить какую-нибудь хорошенькую служаночку. Других занятий в это время в Айдене не предвиделось; там шел месяц Снов, стояла зима, хотя далеко не такая суровая, как на Британских островах.
— Не понимаю, Дик, чем вы недовольны, — Хейдж опустил папку с посланием премьер-министра на край стала. — Здесь же ясно сказано: почтенный сэр, делайте, что хотите, только оставайтесь в своем кресле… Вам предоставлена полная свобода, мой дорогой!
— Это не свобода, — мрачно отозвался Блейд. — Немного удлинился поводок, вот и все…
— А вы чего хотели?
— Хотел… хотел разделаться со всем этим! — странник резко взмахнул рукой, обозначив этим жестом свой роскошный кабинет, необъятный стол с батареей телефонов, бар — рядом с диваном и столиком для коктейлей, сверкающий стальной сейф, врезанный в стену. — Ну, что поделаешь… Судьба! Карма! В мае мне стукнет пятьдесят семь, значит, еще лет двадцать я могу послужить Ее Величеству и западной демократии…
Они с Хейджем обменялись понимающими усмешками, потом американец сказал:
— Вы мажете прослужить и дольше, если станете равняться на Дж. Если мне не изменяет память, он ушел на пенсию в восемьдесят. В каком же году это было?
— Ну, Джек… В конце восемьдесят второго, месяцев через пять после смерти Лейтона…
— Ах да, конечно! Перед тем, как вы отправились в Уренир! В эту любопытнейшую экспедицию, которую вы считали последней! — глаза Хейджа лукаво блеснули. — Помните, как вы сокрушались по этому поводу? А я вам говорил, что еще рано заказывать место на кладбище… И что же, Дик!.. Что же!.. Вы опять странствуете… вы снова наш главный испытатель — и главный босс, если я правильно интерпретирую сей документ, — Хейдж ухмыльнулся, и пальцы его выбили победную дробь на послании премьер-министра. — Вы облечены самым высоким доверием, вас хвалят, и вы даже получили некую толику свободы… И, к тому же, обзавелись вторым телом! Какого дьявола вам еще надо?
— Хватит издеваться, Джек! — поднявшись, Блейд отправился к бару за коньяком. — Что-то вы сегодня в веселом настроении, друг мой.
— Безусловно. Во-первых, я рад снова видеть вас — ведь вчера мы даже не поговорили из-за всей этой суматохи… А во-вторых… во-вторых, есть еще причины…
Почти автоматически отметив эту фигуру умолчания, Блейд разлил коньяк и вернулся к столу. Вчера действительно хватило суматохи. Он прибыл, облаченный в новую плоть, в молодое тело Арраха Эльса бар Ригона, которое уже давным-давно считал своим. Однако ему пришлось тут же расстаться с этой привычной оболочкой; молодой айденский нобиль был помещен в гибернатор, из коего на свет Божий извлекли прежнего Ричарда Блейда — солидного мужчину на шестом десятке, бригадного генерала и шефа МИ6А. Любого другого человека подобное потрясение могло бы сбить с ног, но Блейд обладал уже некоторым опытом по части смены тел и обличий: к примеру, в Уренире, девять лет назад, ему довелось превратиться в кентавра. Нынешняя трансформация не являлось столь радикальной, и уже через три минуты он уверенно держался на ногах и смог вполне самостоятельно одеться. Его старое тело было по-прежнему крепким, сильным и надежным, как привычный костюм, однако он чувствовал едва заметную скованность членов и смутный намек на тяжесть в пояснице. Вполне естественные ощущения; мужчина в его годах мог сохранить силу, но не подвижность и гибкость двадцатишестилетнего.
Сейчас, по прошествии полутора суток, Блейд уже не замечал этих примет возраста, и рука его, протянувшая Хейджу рюмку с коньяком, была тверда как обычно. Он собирался произнести тост, что-нибудь связанное со вчерашним событием, с возвращением на родину после двадцатимесячного отсутствия, но американец опередил его: подняв рюмку, он неожиданно провозгласил:
— За прекрасных дам!
За дам, так за дам, решил Блейд, выплескивая коньяк в рот; в конце концов, Лидор, Найла, Тростинка, дочь Альса, и Р’гади, дочь Ар’каста, а также Састи Райсен, Фалта, Хассаль, Зурнима и прочие его айденские подружки и возлюбленные были вполне достойны этого тоста. Однако в данную минуту он показался страннику не совсем уместным. Все же вначале полагалось бы выпить за встречу, за возвращение к родным пенатам, за королеву, наконец… Ладно! Если Хейдж на правах гостя желает поменять порядок, почему бы и нет!
— Кстати о дамах, — произнес американец. — Как поживает та миленькая брюнеточка, которую я видел с вами на острове… как его?.. кажется, Гартор?
Хейдж говорил о Найле, и Блейд снова помрачнел.
— Эта девушка умерла, Джек, — коротко заметил он, встал и шагнул к сейфу.
— О! Простите, мой дорогой!
Не оборачиваясь, странник кивнул. Негромко щелкнул цифровой замок, дверца стального шкафа раскрылась; протянув руку, он нащупал две магнитофонные кассеты.
— Вот, возьмите, Джек… Это отчет, который я надиктовал сегодня утром. Один экземпляр вам, один — мне… Разумеется, — добавил Блейд, гладя, как гость прячет кассету во внутренний карман пиджака, — это пока предварительный краткий вариант… что-то вроде реестра основных событий.
— Если можно, Ричард, в двух словах…
— Да, конечно. — Блейд запер сейф и снова опустился в кресло. Некоторое время он сидел в задумчивости, прикрыв глаза; перед ним стремительно проносились панорамы Айдена. Изумрудная гладь Ксидумена, Длинного моря; бескрайние степи Хайры и неприступная стена гор Селгов; Айд-эн-Тагра, Обитель Светозарного Бога, величественная и пышная имперская столица; южные саванны, леса и болото; быстрые струи Великого Зеленого Потока и адская скала Ай-Рит, выжженная яростным экваториальным солнцем; острова Понитэка и цветущие равнины Гартора; Ратон, южный материк, сказочная страна…
— Дик! Дик, что с вами? — пробился к сознанию тревожный голос Хейджа.
— Ш-ш-ш… Я вспоминаю… — Приоткрыв глаза, Блейд размеренно заговорил: — Итак, напомню вам о главной особенности планеты Айден: ее экваториальная зона, полоса тропических болот на суше и водорослей типа саргассов в океанах, практически непреодолима для местных аборигенов, обитающих на севере. В их распоряжении, однако, два огромных материка, Хайра и центральный континент, Ксайден, разделенные относительно нешироким морем, которое тянется на пятнадцать тысяч миль. Южнее экватора лежит недоступный для северян Ратон, тоже весьма обширная земля… не меньше Африки, я полагаю. Вся эта суша. Дик, сосредоточена в восточном полушарии — во всяком случае, я считаю его восточным; как вы понимаете, там еще не определили свой гринвичский меридиан.
Хейдж кивнул, поглаживая сквозь ткань пиджака кассету с отчетом; его глаза блестели от любопытства.
— В западном полушарии нет материков, — продолжал Блейд, — ничего похожего на две наши Америки. Вместо них от южного полюса к экватору и дальше, к северному полюсу, тянутся две огромные островные гряды. Сайтэк и Понитэк. Северная, Понитэк, населена… Именно там, на острове Гартор, вы и посетили меня, Джек… и там же умерла… была убита, — поправился странник, — моя спутница, Найла… та черноволосая девушка, которую вы вспомнили… — Он помолчал, стараясь справиться с волнением. — Ну, наконец, и последний айденский феномен: стремительное и мощное экваториальное течение, Великий Зеленый Поток, как его там называют. Оно набирает силу в узком проливе между Ратоном и Ксайденом и пересекает океан, огибая затем обе островные гряды. Такова география этого мира, разделенного на две половины, Джек… Главное же событие его истории — Пришествие селгов.
— Селгов? — Хейдж нахмурился. — Кто это, Дик?
— Какие-то странники издалека… негуманоиды, мохнатые, словно гризли, и долгоживущие, как секвойи…
— Космические захватчики? Колонисты?
— Нет, ни то, ни другое. Видите ли, Джек, Пришествие случилось очень давно, и я знаю лишь то, о чем мне рассказывали в Ратоне. Селги, судя по всему, не колонизировали чужие планеты подобно паллатам и не пытались переустроить свой мир как уренирцы… У них была цель, и во имя ее селги посылали в космос огромные корабли, сотни лет искавшие разумную жизнь, дружественных созданий, с которыми предстояло поделиться мудростью, знаниями… Они — что-то вроде вселенских благодетелей, Джек, идеальные альтруисты.
— Никогда бы не поверил, что такое возможно, — заметил Хейдж. — Человек по своей природе эгоистичен и мерзок.
— Это неверно, мой друг, — вспомните хотя бы тех же паллатов и уренирцев. К тому же селги не были людьми…
— А! Вы же сказали — негуманоиды!