Кинг Стивен
Я знаю, что тебе нужно
Стивен КИНГ
Я ЗНАЮ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО
- Я знаю, что вам нужно.
Элизабет испуганно оторвала взгляд от книги по социологии и увидела довольно непримечательного молодого человека в зеленой поношенной армейской куртке. В первое мгновение он показался ей каким-то очень-очень давним знакомым и далекого смутно помнимого уже прошлого. Это было как \"дежа-вю\". Но ощущение это, правда, почти сразу же исчезло. Он был приблизительно ее роста, худощав и... как-то странно подергивался, если можно так выразиться - это было какое-то внутреннее, невидимое, но явственно ощущаемое ею подергиванию. Волосы на его голове были черными и лохматыми. На носу, сильно увеличивая его темно-карие глаза, сидела массивные очки в роговой оправе и с очень толстыми линзами. Линзы казались не то сильно поцарапанными, не то просто грязными. Нет, теперь она была абсолютно уверена в том, что никогда не видела его раньше.
- Вы знаете, что мне нужно? - переспросила она. - Сомневаюсь.
- Вам нужна двойная порция земляничного мороженного. Правильно?
Она вздрогнула от неожиданности и, прищурившись, посмотрела на него теперь уже внимательнее. Она действительно уже давно собиралась устроить себе небольшой перерыв и пойти съесть мороженное. Элизабет готовилась к выпускным экзаменам и целыми днями просиживала в своей кабинке для индивидуальной научной работы в библиотеке Студенческого Союза. Впереди было еще очень много работы.
- Правильно? - повторил он и улыбнулся. Улыбка странным образом преобразила его лицо, сделав его из напряженного и даже отталкивающего почти привлекательным. При мысли о его лице ей на ум пришли слова \"умное\" и даже \"миловидное\", но, все же, это были не совсем те слова, даже когда он улыбался. Не успев сдержать себя, она улыбнулась ему в ответ. Это было ей совершенно ни к чему. Тратить время на какого-то чудака, который пытается произвести на нее впечатление, причем в самую напряженную пору учебного года, было для нее совершенно недопустимым. Ей предстояло проштудировать еще шестнадцать глав \"ВВЕДЕНИЯ В СОЦИОЛОГИЮ\".
- Нет, спасибо.
- Пойдемте. Если будете так усердствовать, то просто заработаете себе сильную головную боль без особенной пользы для дела. Ведь вы уже два часа корпите над этой книгой без перерыва.
- Откуда вы знаете?
- Я наблюдал за вами, - быстро ответил он и снова улыбнулся. В этот раз его улыбка понравилась ей меньше. Теперь у нее действительно начинала болеть голова.
- Ну, а теперь хватит, - резко оборвала она - гораздо резче, чем собиралась. - Я не люблю, когда на меня кто-нибудь глазеет.
- Извините.
Ей стало немного жалко его, как бывает жало бездомных собак. Зеленая потертая куртка была явно с чужого плеча и болталась на нем как на вешалке и... да, и носки непарные. Один черный, другой коричневый. Она почувствовала, что сейчас снова улыбнется, но на этот раз сдержалась.
- Я готовлюсь к экзаменам, - сказала она уже мягче.
- Конечно. О\'кей.
Она проводила его задумчивым взглядом и снова опустила глаза в книгу, но в голове, напоминая о только что произошедшей встрече, крутились только одни и те же слова: ДВОЙНАЯ ПОРЦИЯ ЗЕМЛЯНИЧНОГО МОРОЖЕННОГО.
В общежитие она вернулась только поздно вечером, уже в 11:15 Элис, ее соседка по комнате, валялась на своей кровати, слушала Нила Даймонда и читала \"Историю О\".
- Я и не знала, что они обозначили это \"Eh - 17\", - все еще думая о своей теме, вслух проговорила Элизабет.
- А я вот расширяю кругозор, дорогая. Расправляю, так сказать, крылья своего интеллекта. Поднимаю... Лиз?
- М-м-м?
- Ты слышишь, что говорю?
- Нет, извини, я...
- Ты, милая, как-то прихлопнуто выглядишь.
- Я встретила сегодня вечером одного парня. Очень забавный.
- Да-а? Действительно, наверное, интересный экземпляр, если уж сумел оторвать великую Роуган от ее любимых талмудов.
- Его зовут Эдвард Джексон Хэмнер младший. Ни больше, ни меньше. Невысокий. Худощавый. Голову не мыл, наверное, с прошлого дня рождения Вашингтона. И эти разноцветные носки. Один черный, другой коричневый.
- Я думала, что тебе нравятся мужчины немного другого типа.
- Да нет, Элис. Тут совсем другое. Я занималась в читальном зале на третьем этаже, а он подошел и предложил угостить меня мороженным. Я отказалась и он, извинившись, ушел. Но с той минуты я не могла думать больше ни о чем, кроме мороженного. Как будто он внушил мне не думать больше ни о чем другом. Я просто не могла остановится и сосредоточится на том, чем я должна была заниматься. Наконец, я решила сделать небольшой перерыв и спуститься в кафе. И как только я подумала об этом, этот чудак появился передо мной снова, как из-под земли. В каждой руке у него было по два стаканчика именно того мороженного, которого я хотела - моего любимого земляничного.
- Ну и чем же все закончилось? Я просто вся дрожу от нетерпения.
Элизабет рассмеялась.
- Ну, не могла же я отказать ему и на этот раз. Он присел рядом, мы немного поболтали и выяснилось, что в прошлом году он тоже слушал курс лекций у профессора Брэннера и сдавал потом экзамен.
- Бывают же совпадения!... Просто чудеса какие-то рождественские...
- Да нет же, послушай. Это на самом деле удивительно. Ты же знаешь, как я в буквальном смысле слова \"потею\" над этим курсом.
- Да уж. Даже во сне чего-то там бубнишь почти каждую ночь.
- Мой средний балл пока - семьдесят восемь. А для того, чтобы меня не лишили стипендии, нужно иметь не менее восьмидесяти. То есть, за этот экзамен я должна получить не меньше шести баллов. И вот, этот Эд Хэмнер говорит, что профессор Брэннер из года в год использует на своих экзаменах практически одни и те же вопросы, и что он может продиктовать мне их все по памяти.
- Ты хочешь сказать, что у этого парня... как это... фотографическая память?
- Именно. Посмотри-ка.
Она раскрыла свой учебник и вытащила оттуда три исписанных тетрадных листа.
- Выглядит как список вопросов экзамена, - с нарочитой непонятливостью проговорила Элис, взяв их в руки.
- Это он и есть. Эд говорит, что здесь все вопросы с прошлогоднего экзамена Брэннера СЛОВО В СЛОВО.
- Что-то не верится, - равнодушно проговорила Элис.
- Здесь весь материал. Не пропущено ни одной темы.
- Все равно не верю, - она положила листки обратно. - Просто потому что твой новый знакомый - наверняка обычное привидение.
- Он не привидение. Не называй его так.
- О\'кей. И этот ЮНОША предложил тебе, конечно, просто выучить ответы на эти вопросы и больше не забивать себе ничем голову, не так ли?
- Конечно, нет.
- Ну даже если и так, не находишь ли ты несколько неэтичным такую подготовку к экзамену?
Элизабет вспыхнула от возмущения и слова незаслуженной обиды успели сорваться с ее языка прежде, чем она сумела сдержать себя.
- О да, конечно! Тебе легко говорить о безнравственности! За твое обучение ведь платят родители. У тебя всегда все в порядке с деканатом, и ты никогда ни в чем не нуждаешься. Стипендия ни к черту! Ты даже... Ну ладно, извини. Вспылила немного. Не стоило мне всего говорить.
Элис пожала плечами и снова уткнулась в свою книгу, стараясь всем своим видом продемонстрировать равнодушие.
- Да нет, - проговорила она через несколько секунд, - ты, вообще-то, права, Это не мое дело. Но почему бы тебе, все-таки, не изучить досконально весь материал? Так, для того, чтобы просто быть уверенной в себе.
- Разумеется, я так и сделаю.
Но все-таки при подготовке к экзамену, она руководствовалась прежде всего вопросами, которые дал ей Эдвард Джексон Хэмнер младший.
Выйдя после экзамена из аудитории, она увидела, что он поджидает ее в коридоре. На нем все так же болталась та же самая армейская куртка, когда он приветливо, но насколько напряженно улыбнулся и встал ей навстречу.
- Ну как?
- Думаю, что сдала.
Чувствуя огромное облегчение, она импульсивно чмокнула его в щеку.
- Правда? Ну и отлично! Значит, сработало?
- Как по маслу!
Мысленно она все еще была на экзамене. Ей попался вопрос, который она знала просто блестяще. И вопрос этот СЛОВО В СЛОВО совпадал с одним из тех, что продиктовал ей Эд.
Они спустились в буфет и взяли себе по гамбургеру. Элизабет спросила его о том, как продвигается сдача экзаменов у него самого.
- А я их не сдаю. Освобожден за отличные успехи и примерное поведение. И ты так можешь, если захочешь.
- Так почему же ты до сих пор здесь?
- Ну, должен же я был узнать, как твои успехи.
- Эд, не надо было. Это очень мило с твоей стороны, но...
Снова этот странный и очень тревожный взгляд из-под очков. Она уже видела его раньше.
- Нет, - мягко возразил он. - Я должен был.
- Эд, я очень благодарна тебе. Думаю, что благодаря тебе мне удалось спасти свою стипендию. Я действительно очень благодарна. Но у меня есть парень. Понимаешь?
- Серьезно? - он изо всех сил старался говорить весело и непринужденно, что получалось у него, впрочем, не очень убедительно.
- Вполне. Скоро будет помолвка.
- А он знает о том, какой он счастливчик? Он понимает, насколько он счастлив?
- Я тоже счастлива, - ответила она, думая о Тони Ломбарде.
- Бет, - неожиданно сказал он.
- Что? - вздрогнула она от удивления и неожиданности.
- Никто не называет тебя так, не правда ли?
- Но откуда... да. Никто.
- И даже тот парень?
- И он тоже...
Тони называл ее Лиз. Иногда - Лиззи, что не нравилось ей еще больше.
Он наклонился вперед, пристально глядя ей в глаза:
- А тебе больше всего нравилось бы, если бы тебя называли Бет, не правда ли?
Она рассмеялась, чтобы скрыть свое смущение:
- Что бы это ни было...
- Не будем об этом, - снова улыбнулся он. - Я буду звать тебя Бет. Это лучше. Ты совсем забыла о своем гамбургере.
И вот учебный год закончен, и Элизабет попрощалась с Элис. Отношения между ними были немного натянутыми, и Элизабет было искренне жаль этого. Вину ха это она чувствовала прежде всего за собой. Экзамены она сдала прекрасно, особенно по социологии, чему была, разумеется, несказанно рада - ведь набрала она девяносто семь баллов - наивысший показатель во всей группе.
Когда она сидела в зале ожидания аэропорта и дожидалась объявления своего рейса, ей же не казалась такой уж неэтичной ее подготовка к экзамену по социологии в читательном зале на третьем этаже. \"В конце концов, - успокаивала она себя, - я сама же за это и поплачусь когда-нибудь потом. Ведь, по сути дела, это была вовсе и не подготовка, а самая обыкновенная зубрежка, просто подключение оперативной механической памяти. И все впичканное таким образом в голову выветрится и забудется в первые же дни после экзамена\".
Она вытащила из сумочки открытку. Это было уведомление о получении ею денежной премии за отличное окончание учебного года - две тысячи долларов. Этим летом они вместе с Тони должны были проходить кратковременную практику в одном и том же месте - в Бутбэе, штат Мэн. Они учились, правда, на разных факультетах, но самое главное - они должны были быть рядом друг с другом и все свободное время проводить вместе. Кроме этого, за прохождение практики должны были заплатить еще немного денег - вполне достаточно, если учесть, что на самом деле практически вся практика должна была представлять собой сплошное купание и катание на яхте. Просто чудесно! И все это - благодаря Эду Хэмнеру. По крайней мере - не в последнюю очередь.
На самом же деле ее ожидало самое ужасное лето всей ее жизни.
Июнь был очень дождливым. В домиках, в которых они жили, были постоянные перебои с газом, практика была скучной и неинтересной. Тони со своими друзьями нашел какую-то дополнительную работу по ремонту не то дорог, не то чего-то там еще. Несмотря на то, что это было совсем недалеко от их лагеря, он пропадал там целыми днями, Но хуже всего было то, что Тони совершенно замучил ее по поводу их женитьбы. К удивлению Элизабет, его каждодневные предложения и уговоры были ей скорее неприятны, чем доставляли какую-то радость. Они даже пугали ее.
Что-то было НЕ ТАК.
Что - она не могла понять. Что-то просто ушло, ушло безвозвратно и их отношения рушились буквально на глазах. Однажды ночью уже в конце июля она была сильно напугана своей неожиданной и очень сильной истерикой. Хорошо еще, что в ту ночь не оказалось дома ее соседки по домику - мышеобразной низкорослой девушки по имени Сандра Акерман.
В одну из первых ночей августа ей приснился очень страшный, просто кошмарный сон. Ей приснилось, что она лежит на дне огромной глубокой могилы, и не может пошевелить ни рукой, ни ногой, чтобы выбраться из нее наружу. С белого неба, мутного как известь, лил сильный дождь. Лил прямо в лицо, ослепляя и забивая дыхание. К краю могилы медленно подошел Тони. На нем была желтая защитная строительная каска.
- Выходи за меня замуж, Лиз, - послышался его бесцветный глухой голос. - Выходи за меня, или мне придется...
Она пытается сказать, что она согласна, что она сделает все, лишь бы он вытащил ее из этой ужасной грязной ямы. Но паралич - она не может пошевелить даже языком.
- О\'кей, - говорит Тони. - Тогда мне придется...
И уходит. Она пытается скинуть с себя этот ужасный паралич, но у нее ничего не получается.
И вот... она слышит звук приближающегося бульдозера...
Через несколько секунд она уже видит этого громадного желтого монстра - он толкает перед собой огромную массу мокрой грязной земли. Из кабины выглядывает мокрое, безжалостное, перекошенное злобой лицо Тони.
Он хочет похоронить ее заживо!...
Не в силах пошевелиться или хотя бы выдавить из себя крик о помощи, она может только с ужасом наблюдать, как уже первые комья земли начинают падать в могилу. В ЕЕ могилу...
И вдруг чей-то крик, чей-то очень знакомый голос:
- Убирайся! Оставь ее! Проваливай!
Тони выпрыгивает из бульдозера и, спотыкаясь, убегает. Она спасена, Она закричала бы от радости, но не может. И вот появляется ее спаситель. Он возвышается над краем ямы как могильщик. Это Эд Хэмнер. Он, как всегда, в своей вечной зеленой куртке и с всколоченными волосами. Огромные очки съехали и висят на самом кончике носа. Он протягивает ей руку.
- Вылезай, - слышит она его мягкий голос. - Я знаю, что тебе нужно. Вылезай оттуда, Бет.
Она чувствует, что может, наконец, двигаться и вздыхает с огромным облегчением. Она пытается отблагодарить его, но слова громоздятся одно на другое, и она так и не может пока ничего произнести. Эд ласково улыбается и кивает ей головой. Она берется за протянутую ей руку и опускает глаза, чтобы найти опору для ноги. Подняв глаза снова, она видит, что держит за лапу огромного, просто гигантского волка со сверкающими красным светом глазами и жуткой оскаленной пастью, готовой вцепиться ей в горло.
Она резко проснулась и подскочила в постели от страха. Вся ночная рубашка была мокрой от холодного липкого пота, а тело просто ходуном ходило от крупной дрожи, которую невозможно было остановить. Даже после теплого расслабляющего душа и стакана молока она все никак не могла прийти в себя и заставить себя выключить свет - так и спала, если только это можно было назвать сном, с зажженной лампой.
Через неделю Тони погиб - только не во сне, а по-настоящему.
Она накинула халат и пошла открывать дверь. Элизабет ожидала увидеть Тони, но на пороге стоял Дэнни Килмер, один из его товарищей по работе. Дэнни был очень веселым, остроумным и жизнерадостным парнем. Элизабет и Тони пару раз встречались с ним и его девушкой и довольно неплохо провели вместе время. Но на этот раз Дэнни стоял на пороге как-то очень грузно и совсем не выглядел веселым, как обычно. Напротив, он имел какой-то совершенно больной вид.
- Дэнни? Что...
- Лиз, - медленно, с трудом подбирая слова, проговорил он. - Лиз, ты должна держать себя в руках. Ты... О, ГОСПОДИ!
Он в отчаянии ударил огромным кулаком по косяку двери и заплакал.
- Дэнни, что-нибудь случилось с Тони?...
- Его нет больше. Он...
Но она уже начала терять сознание и не разобрала больше ни одного слова.
* * *
Вся следующая неделя прошла как во сне. История гибели Тони смутно складывалась в ее сознании из кратких газетных сообщений и отрывков того, что рассказывал ей Дэнни в баре гостиницы \"ХАРБОР\".
Они занимались ремонтом дренажных кульвертов на Хайуэе N 16. Часть автострады была перегорожена и Тони с флажком направлял машины в объезд ремонтируемого участка. Со склона на большой скорости спускался какой-то парень на красном Фиате. Тони махнул ему флажком, но парень скорости не сбросил. Тони стоял около самого грузовика на обочине и отпрыгнуть ему было некуда, а парень ехал настолько быстро, что Тони даже не успел прижаться к машине. Парень в Фиате сломал себе руку и получил тяжелое сотрясение мозга с рваными ранами лица и головы. Тони же скончался на месте. У водителя Фиата был сильный шок - он то впадал истерику, то вел себя на удивление холодно-рассудительно. Полиция обнаружила, что причиной происшествия был отказ тормозов. Впечатление было такое, что они перегрелись и расплавились. То есть, парень просто не мог остановится, и Тони стал жертвой трагического стечения обстоятельств.
Шок и пришедшая за ним депрессия Элизабет были усилены еще и возникшим неизвестно откуда чувством вины за случившееся. Это был просто какой-то комплекс вины. Она не знала, как ей избавиться от Тони, и в этом ей помогло само Провидение. Но самым страшным, особенно по началу, было то, что в каком-то отдаленном, тайном уголке подсознания она была даже довольна тем, что все так произошло. Она не хотела замуж за Тони... даже после того ночного кошмара.
За день до отъезда домой у нее началось настоящее нервное расстройство, сопровождавшееся почти полным упадком сил.
Она сидела без движения и без всяких бы то ни было мыслей на камне возле домика. Сколько она там просидела - она не помнила. Может быть, час, а может быть, и больше. И вдруг у нее полились слезы. Полились неожиданно, безудержным потоком. Слезы перешли в рыдания, и она плакала до тех пор, пока у нее не заболело горло и голова. Облегчения слезы не принесли наоборот, она почувствовала себя еще более опустошенной.
И вдруг она услышала:
- Бет.
Она вздрогнула и медленно обернулась, почти уверенная в том, что увидит сейчас волка из своего сна. Но это был просто Эд Хэмнер. Он стоял перед ней, залитый лучами яркого солнца и выглядевший странно беззащитным без своей зеленой армейской куртки и старых потертых голубых джинсов. На нем были красные шорты до колен, белая бейсбольная рубашка, которая болталась на его костлявой груди как парус без ветра, и кеды. Он, вопреки ожиданию, не улыбался, а очки, отбрасывающие солнечные блики, не позволяли разглядеть его глаз.
- Эд? - неуверенно спросила она, думая, что это наверняка какая-нибудь галлюцинация. - Это на самом деле...
- Да, это я.
- Но как...
- Я работал в Лэйквудском театре в Скоухингоне и решил зайти на всякий случай к вам. Я застал там... Элис. Так, кажется, ее зовут?
- Да.
- Она сказала мне о том, что случилось, и я сразу же приехал сюда. Бедная Бет...
Он немного наклонил голову и солнечные блики исчезли со стекол его очков, за которыми она не увидела ничего волчьего, ничего хищного - только добрую и мягкую симпатию.
Она снова заплакала, и у нее начала сильно кружиться голова. Ни слова не говоря, он обнял ее за плечи, и сразу же все прекратилось.
Они поехали пообедать в небольшой ресторанчик в Уотервилле, в двадцати пяти милях от их лагеря. Ресторанчик находился в тихом и спокойном месте - как раз то, что ей нужно было, чтобы уехать куда-нибудь из лагеря, хотя бы на какое-то время, и хоть немного развеяться. Они ехали на машине Эда. Это был новый Корвет. Водил он очень хорошо и без всяких показушных штучек. Элизабет не хотела ни о чем говорить и не хотела, чтобы ее успокаивали. Эд, казалось, понимал это и просто включил тихую спокойную музыку.
В ресторанчике, не посоветовавшись с ней, он заказал рыбное меню. Она не чувствовала никакого голода, и ей было, в общем-то, совершенно все равно, что он там заказывает, но когда принесли аппетитно пахнущую рыбу, она почувствовала такое сильное желание есть, что подумала еще, что съест ее сейчас всю. Эта рыба была сейчас именно там, чего она хотела бы больше всего.
Быстро проглотив все принесенное, она подняла глаза на Эда и нервно усмехнулась. Он курил сигарету и внимательно наблюдал за ней.
- Я становлюсь очень прожорливой, когда нервничаю или просто переживаю, - смутившись, сказала она. - Должно быть, я выглядела просто ужасно.
- Вовсе нет, - успокоил он ее. - Просто ты многое пережила, и твои силы требуют восстановления. Я все прекрасно понимаю. Это ведь как после болезни, правильно?
- Да, именно так.
Он мягко сжал и отпустил ее руку.
- Теперь ты пойдешь на поправку, Бет.
- Права? На самом деле?
- Конечно. Ну, а теперь скажи мне, какие у тебя планы?
- Я уезжаю завтра домой, Потом - не знаю.
- Но ты, надеюсь, вернешься в колледж?
- Не знаю пока. После того, что произошло, это кажется таким... мелким, незначительным. В моей жизни вообще многое теперь изменилось.
- Со временем все станет на свои места. Тебе, может быть, трудно поверить в это сейчас, но это на самом деле так - не беспокойся. Сама посмотришь, что будет уже месяца через полтора, а сейчас тебе лучше всего просто отдохнуть.
- Да. Ты, наверное, прав. Но... Можно сигарету?
- Конечно. Они, правда, с ментолом - извини.
Она взяла одну сигарету.
- Откуда ты знаешь, что я не люблю сигареты с ментолом?
- Просто ты выглядишь не так, наверное, как человек, который любит сигареты с ментолом, - пожал он плечами.
Она улыбнулась:
- А ты смешной. Ты знаешь об этом?
Он тоже улыбнулся, но как-то неопределенно.
- Нет, действительно. До твоего появления сегодня у меня как-то все перемешалось в голове, и я никого... никого-никого не хотела, да и не хочу видеть. Но ты - совсем другое дело, Эд. Я очень рада тебе. Действительно очень рада.
- Иногда бывает очень приятно общаться с кем-то, с кем ты ничем не связан. Я правильно тебя понял?
- Пожалуй, - она ненадолго замолчала. - Кто ты, Эд, кроме того, что я о тебе знаю - что ты мой добрый спаситель? Кто ты на самом деле?
Она вдруг поняла, что для нее совершенно необходимо знать это.
Он пожал плечами.
- Да никто так особенно. Просто один из так называемых чудиков, которых можно каждый день видеть в колледже с охапкой книжек под мышкой.
- Эд, ты не чудик.
- Да чудик, чудик, чего уж там, - улыбнулся он. - Всю дорогу прыщи на щеках, как у школьника, никогда не было настоящих друзей, вся жизнь спокойная и размеренная, как по расписанию, никаких всплесков или романтических приключений. Обычная книжная крыса, переходящая с курса на курс - все, больше ничего. Когда будущей весной в колледж приедут \"покупатели\" из разных крупных компаний, Эд Хэмнер просто подпишет с одним из них контракт и вообще исчезнет навсегда.
- И тебе не стыдно? - поинтересовалась она с мягким упреком.
В ответ он только улыбнулся, но это была какая-то странная, почти вымученная улыбка.
- А кто твои родители? - спросила она. - Где ты живешь и вообще...
- В другой раз, - оборвал он ее на полуслове. - Сейчас я хочу отвезти тебя назад - тебе ведь предстоит завтра долгий и утомительный перелет на самолете.
Тем вечером она расслабилась в первый раз после гибели Тони. Ощущение, что какая-то ее внутренняя движущая пружина все больше и больше ослабевает, исчезло. Она подумала, что сможет, наконец, быстро и без проблем заснуть, но сон, все-таки, пришел на сразу.
В ее и без того переутомленном мозгу роились сразу несколько не дававших ей покоя вопросов.
ЭЛИС СКАЗАЛА МНЕ... БЕДНАЯ БЕТ.
Но Элис собиралась провести все лето в Киттери, а это - в восьмидесяти милях от Скоухигэна. Хотя, может быть, она просто приехала в Лэйквуд, чтобы сходить, например, в тот же театр.
Его Корвет последней модели. Очень дорогая машина. Подрабатывая в массовке в Лэйквудском театре, такую машину не купишь. Но, может быть, у него просто богатые родители.
В ресторанчике он казала именно то, что и она сама заказала бы себе единственно, может быть, блюдо во всем меню, которое, вызвало у нее прилив небывалого аппетита.
А сигареты с ментолом? А то, как он поцеловал ее, попрощавшись и пожелав спокойной ночи - ведь она очень хотела, чтобы он поцеловал ее. И причем именно так, как он это сделал. А...
ТЕБЕ ВЕДЬ ПРЕДСТОИТ ЗАВТРА ДОЛГИЙ И УТОМИТЕЛЬНЫЙ ПЕРЕЛЕТ НА САМОЛЕТЕ.
Он знал, что она собиралась завтра домой, потому что она сама сказала ему об этом. Но откуда ему было знать, что она собирается лететь на самолете? Или что это будет долгий и утомительный полет?
Все это было очень странно и тревожило ее. Тревожило потому, что она была уже наполовину влюблена в Эда.
Я ЗНАЮ, ЧТО ТЕБЕ НУЖНО.
Как голос какого-нибудь капитана подводной лодки, спокойно объявляющий глубину, направление и скорость движения своего корабля. Именно эти слова сказал он ей, пожелав спокойной ночи и поцеловав на прощание.
Он не приехал провожать ее в маленьких аэропорт \"Огэста\", из которого она улетела, и она была довольно сильно удивлена тем, что очень расстроена этим. Она сидела в зале ожидания и думала о том, как, порой не заметно, один человек попадает под влияние другого - совсем как ролик перед удавом, и это становится очень трудно преодолимой привычкой, от которой не избавиться одним волевым решением, да и...
- ЭЛИЗАБЕТ РОУГЕН, - пропел приятный женский голос из громкоговорителя, - ПОДОЙДИТЕ К БЕЛОМУ ТЕЛЕФОНУ НА ПУНКТЕ МЕЖДУГОРОДНОЙ СВЯЗИ.
Она быстро нашла этот телефон и услышала голос Эда:
- Бет?
- Эд! Как я рада тебя слышать! Знаешь, я подумала, может быть, ты...
- ...встретишь меня? - рассмеялся он. - Нет, не смогу, к сожалению. Да ты вполне можешь обойтись и без этого. Ты ведь уже совсем взрослая девочка. К тому же, очень красивая. Думаю, ты прекрасно справишься и сама. Может быть, увидимся в колледже?
- Я... а, конечно.
- Хорошо, - сказал он и ненадолго замолчал. - Это просто здорово, Бет. Потому, что я люблю тебя. Я полюбил тебя с первой же нашей встречи.
От этих слов у нее просто отнялся язык, и она не могла произнести ни слова. В ее голове пронесся целый ураган мыслей.
Он снова тихо рассмеялся:
- Нет, не говори ничего. Не сейчас. Увидимся позже. У нас будет еще достаточно времени. Все время будет нашим. Счастливого пути, Бет. До встречи.
Послышались короткие гудки - он оставил ее одну наедине с белой телефонной трубкой в руке и с целым ворохом мыслей и вопросов в голове.
Сентябрь.
Элизабет постепенно, но все же с трудом возвращалась к учебе, да и вообще к жизни в колледже, как будто была оторвана от этого очень долгое время. Давал знать себя шок, пережитый этим летом. Старые привычки и навыки возвращались очень медленно. Ее соседкой по комнате в общежитии была, конечно Элис - они жили вместе из года в год с самого первого курса - так распорядился однажды компьютер, занимающийся расселением студентов. Несмотря на очень разные интересы, да и вообще характеры, они ладили между собой довольно сносно. Элис училась на химическом факультете, Элизабет на факультете обществоведения. То есть - технарь и гуманитарий, но дело не в этом. Они были сами по себе очень разными, что, однако, не влияло на их уже установившиеся вполне нормальные отношения.
После этого лета эти отношения стали все=таки несколько более прохладными. Элизабет отнесла это к тому их небольшому конфликту, который произошел этой весной по поводу ее подготовки к экзамену по социологии. И не придала этому особого значения, надеясь, что со временем все забудется и встанет на свои места.
Все, что произошло этим летом, казалось ей теперь каким-то смутным сном. Ей все еще доставляли боль мысли о Тони, и она избегала говорить об этом с Элис, но эта боль была уже не такой сильной, как прежде. Раны начинали постепенно затягиваться. Самым забавным и, вместе с тем, грустным ей казалось то, что она хорошо понимала, что когда-нибудь, спустя много лет, она будет вспоминать о Тони просто как о парне, с которым она когда-то в молодости училась в колледже.
Гораздо больше ее беспокоило то, что не появлялся Эд Хэмнер. С тех пор он даже ни разу не позвонил ей.
Прошла неделя, вторая, наступил октябрь. Она обратилась в деканат с просьбой подсказать ей адрес студента по имени Эдвард Джексон Хэмнер младший, но в графе \"Место жительства\" было почему-то только название улицы - Милл-стрит. Но Милл-стрит была очень длинной. Оставалось только ждать. Ее часто приглашали на вечеринки а разные веселые компании, но она каждый раз вежливо отказывалась. Элис удивленно вскидывала брови, но никак не комментировала такое странное поведение подруги. Она просто молчала и, уж конечно, не задавала никаких вопросов. В то время она, к тому же, была очень занята работой над каким-то проектом по биохимии и просто хоронила себя заживо в ворохах книг, проводя большинство вечером в библиотеке. Элис часто получала письма - по крайней мере, одно-два в неделю* Элизабет возвращалась домой обычно первой и первым делом просматривала почту в надежде увидеть хотя бы одно письмо, адресованное ей. Письмо от Эда. Но каждый раз письма были только для Элис. Одно из них было даже из какого-то частного сыскного агентства.
Зазвонил селектор внутренний связи. Элис, не отрываясь от своих учебников, бросила через плечо:
- Ответь, Лиз. Может быть, это тебя.
Элизабет подошла к селектору:
- Да?
- Лиз, тебя спрашивает какой-то джентльмен, - послышался голос вахтерши.
О, ГОСПОДИ!
- Какой джентльмен? - переспросила она, взявшись рукой за голову - у нее сразу же началась сильная мигрень, впервые за последнюю неделю.
Его имя Эдвард Джексон Хэмнер младший, - ответила вахтерша и, понизив голос до шепота сказала, - на нем разные носки - один зеленый, другой коричневый.
Рука Элизабет нервно взлетела к воротнику халата.
- О, Господи! Скажите ему, что я сейчас спущусь. Нет, скажите, что через минуту. Нет, через пару минут о\'кей?
- Хорошо, - ответили на том конце провода. - Не волнуйся так, детка.
Элизабет выхватила из стенного шкафа пару широких брюк, короткую джинсовую юбку, что-то еще, вспомнила со стоном, что в волосах у нее бигуди и принялась судорожно выдергивать их.
Элис, наблюдая за этими сборами, молча улыбалась и долго еще смотрела на дверь, захлопнувшуюся за убежавшей Элизабет.
Он выглядел все так же, совсем не изменился. Все та же поношенная зеленая армейская куртка, которая была по крайней мере на два размера больше, чем нужно. Одна из дужек очков замотана изоляционной лентой. Джинсы - напротив - совсем новые и совершенно неразношенные. И, конечно, традиционно-разноцветные носки - один зеленый, другой коричневый.
Теперь она поняла точно, что любит его.
- Почему ты так долго не звонил? - спросила она, подойдя к нему вплотную.
Он вытащил руки из карманов куртки и улыбнулся.
- Я просто хотел дать тебе время хорошенько поразмыслить обо всем. Ты могла встретить за это время кого-нибудь еще, кто пришелся бы тебе по душе больше, чем я.
- Думаю, я и так уже знаю, кто мне больше всех по душе.
- Хорошо. Не хочешь сходить в кино?
- Куда угодно, - глядя ему прямо в глаза, ответила она. - Куда угодно.
С каждым днем она все больше и больше понимала, что в ее жизни не было еще ни оного человека, который бы так точно и без слов понимал все ее настроения и желания. Их вкусы и наклонности совпадали с точностью до абсолютной. Если Тони любил, например, очень подвижные и напряженные фильмы вроде \"Крестного отца\", то Эду, так же как и ей, больше нравились комедии или в меру душещипательные серьезные рамы. Однажды, когда у нее было неважное настроение, он вытащил ее в цирк, и плохого настроения как не бывало - вечер они провели просто прекрасно. Было по-настоящему весело, просто замечательно. С учебой тоже было все в порядке - благодаря усердным занятиям в ее любимом для этого месте, на третьем этаже библиотеки в читальном зале. Они очень любили ходить на дискотеки и особенно в дансинги. В старых танцах, которые очень любила Элизабет, Эд был вообще настоящим мастером. Однажды они выиграли даже первый приз в конкурсе танцев пятидесятых годов под названием \"Ностальгия\". Но самое главное - он всегда безошибочно угадывал все ее желания и всегда старался выполнить каждое из них. Она никогда не чувствовала с его стороны никакого давления, он никогда не торопил ее, как это обычно случалось у нее с другими мужчинами, которые были до Эда. Все шло размеренно, как по составленному ей самой расписанию - начиная с первого поцелуя и заканчивая той их незабываемой первой ночью, когда они остались с Эдом до утра у одного из его друзей. Квартира самого Эда была действительно на Милл-стрит, на третьем этаже одного из ее домов. Они часто бывали там, но у Элизабет никогда не было ощущения, что она входит в жилище обычного Дона Жуана. Он всегда искренне желал только того, чего желала она. Все продвигалось просто прекрасно.
* * *
Закончился очередной семестр и наступила пора кратковременных каникул. Элизабет стала замечать какую-то странную озабоченность своей соседки. В тот день Эд должен был заехать за Элизабет после полудня - они собирались куда-то поехать вместе обедать. Элизабет несколько раз обратила внимание на то, что Элис как-то странно хмурит брови и косится на большой конверт, лежащий на углу ее стола, будто бы не решаясь раскрыть его при Элизабет. Один раз она совсем уж было собралась спросить у Элис, что это, но потом решила, что лучше не стоит. Может быть, это какой-нибудь новый проект.
Когда Эд довез ее вечером обратно до общежития, шел сильный снег.
- До завтра? - спросил он. - На моем месте?
- Да. Я нажарю кукурузных зерен.
- Отлично, - прошептал он и поцеловал ее. - Я люблю тебя, Бет.
- Я тоже тебя люблю.
- Хочешь, останемся завтра ночевать у меня ? - тихо спросил Эд.
- Хорошо, Эд, - ответила она тоже очень тихо. - Как ты захочешь.
- Хорошо, - прошептал он, глядя ей прямо в глаза. - Спокойной ночи, малыш.
- Спокойной ночи.
Она думала, что Элис уже спит, и вошла в комнату очень тихо, но Элис не спала и сидела за своим столом.
- У тебя все в порядке, Элис?
- Я должна поговорить с тобой, Лиз. Об Эде.
- А что такое?
- Сейчас узнаешь, - осторожно начала Элис. - Думаю, что после того, как мы закончим этот разговор, мы не сможем больше оставаться подругами. Точнее говоря - ты, скорее всего, не захочешь. Да и мне во всем этом многое не нравится. Так что я хочу, чтобы ты выслушала меня внимательно.
- Может быть, тогда лучше не стоит и начинать этот разговор?
- Нет, я просто должна это сделать.
Элизабет почувствовала какое-то любопытство, переходящее в гнев.
- Ты что, имеешь какие-то виды на Эда? Разнюхивала что-нибудь о нем?
Элис только молча посмотрела на нее.
- Похоже, ты глаз на него положила?
- Да нет же. Если бы это было так - я давно бы уже действовала по-другому.
Элизабет посмотрела на нее озадаченно. Интуитивно она чувствовала, что-то, что скажет сейчас Элис - правда. Неожиданно ей стало страшно.
- Две вещи беспокоят меня в Эде Хэмнере, - начала Элис. - Во-первых, в письме, в котором ты сообщила мне о смерти Тони, ты написала, что, как здорово, что я встретила Эда в Лэйквудском театре, как он приехал прямо в Бутбэй и поддерживал тебя в тяжелую минуту. Но я не встречалась с ним, Лиз. В это лето я и близко не была рядом с Лэйквудским театром.
- Но...
- Как он узнал о том, что Тони погиб? Понятия не имею. Я знаю только, что я ему об этом не говорила. Дальше: помнишь тот наш разговор весной перед твоим экзаменом по социологии его якобы фотографической памяти? Да он не помнит, какие он носки надел с утра!
- Слушай, не сваливай все в одну кучу! - попыталась возразить Элизабет. - Это ведь...
- Это лето Эд Хэмнер провел в Лас-Вегасе, - медленно проговорила Элис. - В середине июля, за полмесяца с лишним до смерти Тони, он приехал туда в Пемэкуид, недалеко от Бутбэя, и снял там номер в мотеле, как будто дожидаясь, когда сможет понадобиться тебе.
- Что ты городишь, Элис! И вообще, откуда тебе известно, что Эд был в Лас-Вегасе?
- Не спеши, я расскажу тебе все по порядку. Я разговаривала с Ширли Д\'Антонио. Она большая театралка и работала этим летом в ресторане \"Пайнз\" прямо напротив театра, не пропуская ни одного спектакля. Так вот, она сказала, что ни разу не видела там никого, даже близко похожего на Эда Хэмнера, то есть, он обманул тебя уже несколько раз. Я решила посоветоваться по поводу всего этого с отцом и он подсказал мне кое-что.
- Что же? - спросила Элизабет, совершенно сбиваясь с толку.
- Он посоветовал мне обратиться в частное сыскное агентство и нанять детектива.
Элизабет вскочила с кресла как ужаленная.
- Хватит, Элис! Достаточно! Ни слова больше!
Она собралась успеть на последний автобус в город и уехать к Эду. И вовсе не собиралась задавать ему какие-либо вопросы.
- По крайней мере, ты должна ЗНАТЬ об этом, - проговорила Элис. Человек все-таки должен принимать решения САМ.
- Я не желаю знать больше ничего, кроме того, что я уже знаю - что он очень хороший, добрый...
- Любовь слепа, милочка, - произнесла Элис с горькой улыбкой.
- А ты никогда не задумывалась, Лиз, о том, что я, может быть, тоже люблю тебя? Ты думаешь, я стала бы влезать во все это, если бы твоя судьба была мне безразлична? Ты об этом не подумала?
Элизабет обернулась и пристально осмотрела на нее.
- Если даже и так, то странным же ты образом выражаешь мне свое расположение...
Помолчав немного, она добавила:
- Знаешь, ты, пожалуй, продолжай. Может, ты действительно права, и мне лучше, по крайней мере, выслушать тебя. Продолжай.
- Ты знакома с ним, между прочим, уже довольно много лет, продолжила Элис, говоря тихим спокойным голосом.
- Я... что?
- П.С. 119, Бриджпорт, штат Коннектикут.
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. От неожиданности Элизабет буквально онемела. Она жила с родителями в Бриджпорте шесть лет, и переехали она оттуда туда, где живут сейчас, только когда она училась во втором классе. И их адрес был действительно П.С. 119, Бриджпорт, штат Коннектикут, но...
- Элис, ты уверена?