Огюстен Барроуз

Магазин на диване

Лоуренсу Дэвиду
* * *

Моя глубочайшая (а я могу быть очень глубок) благодарность Дженнифер Эндерлин и всем остальным сотрудникам издательства «Сент Мартинс Пресс», которым было смешно. Выражаю любовь и признательность Сюзанне, Марку, Пику, Лоне, Иону, Маргарет, Джону-старшему, Мэри, Джуди, Джону и Джеку. Особая благодарность Кристоферу Шеллингу. Памяти Свинорыла.


1

— Макс, ты продемонстрировал свой пенис всей стране во время национального телеэфира. И что мне прикажешь делать?

— Я не специально, Говард. Он сам как-то выскочил.

— Он выскочил во время программы «Игрушки для малышей», на глазах у шестидесяти миллионов зрителей, в основном детей. Прошли сутки, а мы до сих пор получаем факсы. Вчера вечером телефонные линии были так перегружены, что никто не мог пробиться и сделать заказ. Кроме того, все до единой матери в стране грозят подать на меня в суд за растление малолетних.

Говард Тост, исполнительный продюсер розничной телесети «Магазин на диване», злобно посмотрел на телеведущего, сидящего в черном кожаном кресле по другую сторону его массивного стеклянного стола. За спиной Макса располагалась шеренга телемониторов, где без звука транслировались передачи «Магазина на диване», «Кью-Ви-Си», «Покупок на дому» и трех других каналов категории В.

Говард наклонился вперед и тихо проговорил:

— Черт тебя дери, Максвелл. У нас тут не порноканал.

Макс нервно пробежал пальцами по волосам.

— Послушай, на мне был халат. Это был эфир «Сонного воскресенья». Мы все были в халатах!

Невозмутимое, спокойное лицо Говарда передернулось от раздражения. На виске забилась жилка.

— Макс, остальные ведущие почему-то не догадались надеть халаты на голое тело! Не пытайся оправдываться. Семилетним детям и их мамашам ни к чему знать, что ты не обрезан! — Он достал из пузырька на столе четыре таблетки обезболивающего и запил их кофе. — Это еще хуже, чем катастрофа с Конни Чанг и матерью Гингрича.[1]

Макс вытер руки о штаны.

— Послушай, мне очень жаль. Все произошло случайно. Я тебе уже объяснял: Мигель опрокинул на меня латте в гримерной, когда меня красил. Не мог же я выйти в мокрых трусах? Брось, дружище, до выхода в эфир оставалось меньше четырех минут. У меня не было выбора.

Говард передвигал степлер с места на место.

— Надо было взять трусы Мигеля, — сердито ответил он.

— Мигель — латиноамериканец. Они не носят нижнего белья. И если бы даже он был в трусах, носить чужое белье отвратительно.

— Не более отвратительно, чем выставить свой член на обозрение миллионам американских семей, которые как раз садятся за стол!

Макс закатил глаза.

— Господи, Говард, послушать тебя, так я это сделал нарочно! Как будто я какой-то эксгибиционист несчастный.

Говард откинулся в кресле, вздохнул и посмотрел в потолок. Повисла тишина, и Макс украдкой покосился на дорогой набор для мини-гольфа в центре кабинета. Говард наклонился вперед и положил обе руки на стол ладонями вверх, будто ему нечего больше сказать.

— Макс, к сожалению, если я верну тебя в эфир, то потеряю работу. Канал начнут бойкотировать. И вообще, тебе повезло, что твой пенис не попал на обложку «Сегодня в США».

Макс непонимающе уставился на продюсера.

— Что ты хочешь сказать? Ты что же, увольняешь меня? Ты это имеешь в виду?

Говард мрачно кивнул.

— Да, Макс, боюсь, нам придется отказаться от твоих услуг. После такого скандала мы никак не можем позволить себе снимать тебя дальше, ну просто никак.

Макс взмахнул руками.

— Не могу поверить, что меня увольняют из-за такой ерунды.

— Мне жаль, Макс, мне правда жаль. У меня есть друзья в «Кью-Ви-Си» и «Покупках на дому». Я мог бы им звякнуть, спросить, не нужны ли сотрудники. Но возможно, придется поначалу поработать в ночную смену. На крайний случай всегда остаются «Покупки на дому», — при этом он перевел глаза на один из телемониторов, где как раз демонстрировали электрическую яйцечистку.

— Черт, просто невероятно. — Макс осел в кресле с открытым ртом.

— Макс, для крупнейшей американской розничной телесети просто непозволительно, чтобы ее имя было связано с таким огромным… скандалом.

— Это комплимент? — ядовито осведомился Макс.

— Не смешно, Максвелл. Напротив, очень грустно. Грустно, что ты проявил такую небрежность. Ты хороший ведущий. Но ты нарушил правила, а это чревато последствиями.

Макс вышел из кабинета в панике. Охранник последовал за ним и стоял рядом, пока Макс собирал свои вещи, а потом вывел его на улицу, как какого-то сексуального маньяка.



Пегги Джин Смайт сидела в своем кабинете и читала электронное письмо от одного из зрителей. Ее популярность в качестве ведущей «Магазина на диване», да еще в пиковые часы, была достаточно высока, и она ежедневно получала несколько десятков писем. Обычно она отвечала стандартным письмом благодарности, но, если послание оказывалось особенно приятным, иногда добавляла пару строк лично от себя.

Зрители любили Пегги Джин, потому что она казалась им близким человеком. Она часто рассказывала о своих троих детях («на самом деле их четверо, считая мужа»). Пегги Джин была работающей мамой, хорошей христианкой и часто вела программу «Религия и украшения». В ней продавались запонки в виде распятия и зажимы для денег в форме звезды Давида. И то и другое она демонстрировала одинаково гордо. Она была симпатичной: светлые волосы, короткая, но пышная стрижка; голубые глаза, бледная кожа. Круглое лицо было дружелюбным и внушало доверие. Безупречные манеры, но при этом доброжелательна и не высокомерна. Пегги Джин была абсолютно уверена в себе, так как видела результаты потребительского исследования. Более того, она лично присутствовала на опросе нескольких фокус-групп.

— Пегги Джин, ты слышала? Насчет Макса? — спросила Аманда, появившись на пороге кабинета.

Пегги Джин эффектно развернулась в кресле и посмотрела девушке в лицо.

— Конечно слышала, и, по-моему, Говард поступил совершенно правильно.

— Тебе не кажется, что это жестоко? Взять и вышвырнуть парня ни с того ни с сего? — спросила помощница продюсера.

Пегги Джин улыбнулась той самой улыбкой, которая была предназначена для зрителей рекламы пылесосов или ежемесячного спецвыпуска о золотых украшениях. И коснулась лацкана пиджака.

— Разумеется, мне жаль Макса, как было бы жаль любого человека, попавшего в беду. Но когда Бог закрывает перед кем-то дверь, Аманда, Он одновременно отворяет окно. — Пегги Джин подняла глаза к подвесному потолку. — Должно быть, у Него другие планы на нашего Макса. — Улыбка исчезла с ее лица. — А теперь, Аманда, если не возражаешь… Я очень занята.

Аманда пожала плечами.

— Конечно понимаю. Извини, если помешала.

Пегги Джин снова сосредоточилась на экране, прислушиваясь, действительно ли ушла Аманда. Потом поднесла ко рту наманикюренный пальчик и уже чуть было в задумчивости не откусила ноготь, но вовремя остановилась и в третий раз перечитала тревожное письмо:


Кому: PG_Smythe@Sellevision.com
От: Zoe@ProviderNet.com
Тема: Привет!
Привет, Пегги Джин!
Как я рада, что наконец-то смогла написать Вам! Я — преданный поклонник «Магазина на диване» и что только у вас не заказывала: от кастрюль до драгоценностей. Я очень довольна качеством товаров из вашего магазина.
Пегги Джин, Вы моя любимая телеведущая. Вы очень профессиональны и дружелюбны. Особенно мне нравятся Ваши волосы!
Кстати о волосах: вот что я хотела бы Вам сказать, между нами, девочками. Пегги Джин, когда Ваши уши показывают крупным планом, я всегда замечаю, какие они у Вас волосатые. Когда я впервые их увидела, то была несколько шокирована. Красивые сережки ужасно смотрятся в окружении этих отвратительных волос! На моем широкоэкранном телевизоре Ваши волосы в ушах выглядят толщиной с венскую сосиску!
Вы не пробовали использовать систему для эпиляции воском «Леди Соловей», которую рекламируют по Вашему каналу? Мне кажется, это безболезненный, быстрый и несложный способ, при помощи которого Вы станете еще красивее, чем сейчас.
Я тут столкнулась (в прямом смысле!!!) со своей подругой Сьюзан в супермаркете, и мы стали болтать — знаете, просто рассказывать друг другу, что новенького. Так вот, речь зашла о «Магазине на диване», уж не помню почему. Мы стали говорить о наших любимых ведущих, и она сказала то же самое, что и я!!! Умора, правда? (Очень смешно.) Она сказала: «Эта Пегги жуть какая волосатая». Мы обе здорово посмеялись, но ПРОШУ, поймите, что мы не смеялись лично над Вами.
Ну, что-то я заболталась. Пожалуй, пора заканчивать. Да благословит Бог Вас и Вашу семью.
С наилучшими пожеланиями,
Ваша поклонница
Зоуи


Пегги Джин достала из внутреннего кармашка ярко-розового блейзера от Донны Каран маленький ключик и отперла ящичек под столом.

Там лежали запасные колготки, пара простых черных лодочек, несколько пар сережек, которые подходили к любому наряду, и сумочка. Пегги достала сумочку, вынула пудреницу и вгляделась в крошечное зеркальце. Никаких волос она не заметила. Но это же очень маленькое зеркальце, и держит она его на расстоянии. Другое дело — макросъемка первой камерой.

Если на мочках ушей действительно растут светлые волосы, причем они такие длинные, что заметны при съемке и даже поклонники пишут ей об этом в письмах, то перед четырехчасовым эфиром их нужно непременно удалить. Но кого попросить помочь? К кому бы она ни обратилась, обязательно пойдет слух: «У Пегги Джин волосатые уши». И сплетня легко дойдет до Говарда, исполнительного продюсера. Пегги Джин испугалась, когда представила, как ее вызовут в кабинет утонченного сорокапятилетнего мужчины и прямо в лоб спросят про волосы на ушах. Тогда ей придется объяснять, что ситуация исправлена. Сама мысль об этом была невыносима.

Тут Пегги Джин вспомнила, что в гримерной есть большое увеличительное зеркало с подсветкой из маленьких круглых лампочек. Сейчас, в пересменок, там наверняка никого нет. Пегги инстинктивно потянулась к флакончику увлажняющего крема «Ланком», стоявшему на столе, и выдавила на запястье каплю размером с десятицентовик. Потом быстро растерла руки, которые согрелись и обрели приятный аромат, стали женственными.

Положив сумочку обратно в ящик, она заперла его и спрятала ключик в карман. Вышла из офиса, свернула налево и пошла по коридору. По дороге она встретила Триш Мишн.

— Пегги Джин, ты выглядишь потрясающе! Какой чудесный пиджак, — проворковала Триш, тихонько потерев рукав пиджака большим и указательным пальцами и восхищаясь мягкостью ткани.

— Спасибо, дорогая, рада, что тебе нравится. Первый раз надела. В субботу на прошлой неделе ездили с мужем в Нью-Йорк — это из «Блумингдейлз».

Триш дружелюбно кивнула.

— Тебе идет этот цвет, очень подходит к глазам. — С этими словами Триш пожелала Пегги Джин удачи в послеобеденном эфире (программа «Ювелирный праздник») и зашагала дальше по коридору.

Пегги Джин только показалось или Триш действительно мельком покосилась на ее уши? Триш была одной из начинающих ведущих «Магазина на диване». Ее популярность росла, и из ночного эфира, где набирались опыта новые ведущие, представляя модную рубрику или рекламируя различные кулинарные приспособления, ее перевели на передачи, выходящие в дневное время. Теперь иногда она появлялась в эфире в прайм-тайм. Особенно примечательна была ее недавняя поездка в Лондон, где она вела программу «Сливки Британии».

Сколько времени понадобится, чтобы стареющую (тридцать восемь с хвостиком) телеведущую, которая не может справиться с избыточной растительностью на ушах, заменили на молодую, красивую и ухоженную Триш Мишн? В Триш было что-то от призовой лошадки, и это нервировало Пегги Джин. Высокая амбициозная блондинка, Триш каждый день брала новые барьеры и стремительно продвигалась вперед.

К счастью, в гримерной никого не оказалось. Пегги Джин сразу подошла к маленькому круглому зеркальцу, которое стояло на одном из туалетных столиков. Нажала кнопку сбоку — лампы моргнули и засияли. Пегги вгляделась в свое отражение, наклонившись ухом как можно ближе к зеркалу, и ноготком указательного пальца, окрашенным лаком оттенка «Ледяной капуччино», приблизила мочку к свету. И увидела маленькие волосики, светлые и почти незаметные, если не рассматривать их пристально в увеличительное зеркало, чем она сейчас и занималась. Аманда, заметив в гримерной свет, остановилась и встала в дверях, глядя, как Пегги Джин изучает свое ухо.

— Пегги Джин! — воскликнула она. — Что случилось с твоим ухом?



Направляясь на запад по шоссе I-92, Макс ехал по левой полосе на скорости примерно семьдесят миль в час. В CD-чейнджере на пять дисков молчал его любимый альбом — «Рент» в оригинальном составе. «Дерьмо, дерьмо, черт, черт», — громко повторял он, как мантру, направляясь в торговый центр «Вудландс». Нужно было купить совершенно определенную плюшевую зверушку по имени Орешек для почти семилетней племянницы. Хотя сейчас Максу меньше всего хотелось оказаться в «Вудландсе» (он мечтал попасть в бар «Логово Джейка»), у него попросту не было выбора. Послезавтра у племянницы день рождения, а в Интернете найти неуловимую плюшевую игрушку не удалось. И вот он вынужден делать покупки старомодным способом, то есть самолично тащиться в магазин.

Дэн, ведущий утреннего шоу и отец четырнадцатилетней девочки, сказал Максу, что магазин «Игрушечный мир» в торговом комплексе «Вудландс» располагает весьма обширной коллекцией этих самых зверушек.

— Лучше не найти, — заверил он Макса. — Говорю тебе это как отец ребенка, который не разговаривал со мной целую неделю, после того как я подарил ей бычка Храпуна, отрезав красную этикетку. — Пожелав Максу удачи в поисках, Дэн предупредил: — И самое главное, что бы ты ни делал, не отрезай эту дурацкую маленькую этикетку. Этикетка для них — это самое главное.

«Торговый центр „Вудландс“, следующий поворот» — гласил знак.

«Представить не могу: я — и безработный!» — обратился Макс к лобовому стеклу. Перестроившись в правый ряд, он с трудом преодолел искушение въехать на всем ходу в цементное ограждение, пролететь над валом и взорваться в воздухе ярким алым пламенем. Вместо этого Макс сбавил скорость на наклонной дороге и подумал: «Неужели я паду так низко, что буду вести новости о состоянии дорог? Причем на радио?»

В четыре часа дня в среду «Игрушечный мир» был, слава богу, пуст. Из динамиков доносились детские песенки в невыразительной электронной обработке: «Кусачий колючий паук», «У старика Макдональда была ферма» и, как ни странно, «Кумбайя».[2] Каждые пару минут фоновая музыка прерывалась детским хором, исполнявшим зловещий текст рекламы магазина: «Хотим навеки остаться детьми, в „Игрушечный мир“ ты нас отвези!» Сам магазин, огромный, как склад, был до потолка завален куклами Барби, велосипедами, пазлами, конструкторами «Лего», фигурками супергероев, разноцветными мячами, плюшевыми медведями с имлантированными микрочипами (благодаря которым медведи умели пожимать руки), сотовыми телефонами «Совсем как у мамочки», настольными играми, геймбоями, двухфунтовыми мешками конфет и надувными зверями для игры в бассейне. Макс прошелся по рядам в поисках подарка, как никогда в жизни радуясь, что он гомосексуалист и что детей, следовательно, у него нет.

В самом конце магазина он увидел огромную витрину с плюшевыми зверушками. Их были сотни, тысячи, а может, и миллионы. А Макс знал лишь имя: Орешек. Ни описания, ничего. Чтобы найти Орешка, придется смотреть имя на каждом крошечном красном ярлычке.

Правда, можно спросить маленькую девочку, стоящую у прилавка рядом с матерью. Кто подскажет лучше, чем ребенок?

— Извини, — произнес Макс, приблизившись к малышке и ее матери. Девочка обернулась, чтобы посмотреть на незнакомца, который с ней заговорил. — Ты не можешь мне помочь? Мне нужна одна зверушка по имени…

Визг девочки разнесся по всему магазину, а может, и по всему штату. Ее вопль был исполнен такого неподдельного ужаса, как будто перед ней стоял не Макс, а грязный, дышащий перегаром уголовник с мачете.

— Это он, мамочка, это он! Дядька с пиписькой из вчерашней передачи! Прогони его! Прогони его! — визжала девочка, вцепившись в мать и спрятав лицо в складки материнской юбки.

— Все хорошо, милая, все в порядке, — успокаивала ее мать. Потом повернулась к Максу: — Извините, Мэдлин сегодня сама не своя: вчера увидела по телевизору… — тут женщина перешла на шепот, — …мужской пенис и была в шоке.

Макс онемел. Пронзительные крики девочки резали барабанные перепонки. Малышка продолжала всхлипывать, уткнувшись в мамину юбку.

— Это он, мамочка, это он!

Мать повнимательнее взглянула на Макса, и ее глаза засветились узнаванием. Она показала на Макса пальцем.

— О господи, а ведь это и вправду вы! Вы — Макс Эндрюс из «Магазина на диване»! Это ваш пенис мы вчера видели!

Подошел охранник.

— Что здесь происходит? — спросил он. — Я отвечаю за порядок в здании.

Маленькая девочка повернулась к важному человеку в форме и благоговейно произнесла:

— Вы — полицейский?

Охранник дружелюбно посмотрел на девочку.

— Нет, милая. Но, наверное, можно и так сказать. В этом магазине я за полицейского.

Тут малышка показала на Макса и снова разрыдалась:

— Это плохой дядька, прогоните его! Я видела его пипиську! Он показал мне свою пипиську!

Охранник тут же повернулся к Максу и злобно взглянул на него.

Мать опустилась на колени и стала гладить дочь по голове, пытаясь ее успокоить.

— Все хорошо, милая, бояться нечего. Все хорошо.

Охранник цепко схватил Макса за локоть.

— У вас будут серьезные неприятности, мистер.



— Добрый день! Добро пожаловать в «Магазин на диване». С вами Пегги Джин Смайт и программа «Ювелирный праздник».

Маленький наушник, аккуратно спрятанный в левом ухе Пегги Джин и прикрытый волосами, позволял режиссеру общаться с ней из аппаратной, находящейся в другом конце здания. На полу перед Пегги стояли два больших цветных монитора. Один транслировал прямой эфир, то есть ту самую картину которую сейчас наблюдала вся Америка. Другой показывал следующий кадр: общий план, крупный план модели, сидящей в кресле, или саму Пегги Джин, или же предварительно записанный кадр с представляемым объектом. И каждый раз с левой стороны экрана появлялась цветная табличка с названием предмета, его номером, ценой и телефоном «Магазина на диване». Цвет таблички зависел от тематики передачи. Бывала желтая — для утреннего шоу; розовая для презентации трикотажа и голубая для «Ювелирного праздника». Когда демонстрировали коллекцию в память Джона Кеннеди-младшего, табличка была черная. Логотип телеканала всегда располагался в правой нижней части экрана.

Пегги Джин смотрела на монитор прямого транслирования, где показывали ее саму. Она сидела за блестящим черно-золотистым деревянным столом. За ее спиной красовалась вечерняя панорама неизвестного города. Окна зданий были подсвечены, и на небе даже висели маленькая круглая луна и горстка звезд. Очень современно и стильно. Никто из зрителей даже и не заметил голую Барби, которую посадили в одно из окон члены съемочной группы.

Все декорации «Магазина на диване» были превосходны: красивый дизайн и высочайшее качество. Декорации для кухни напоминали очаровательную кухню в фермерском доме с восхитительным видом на сад, открывающемся из окна над раковиной. Деревья были как настоящие, особенно зимой, когда стилисты-декораторы посыпали ветки искусственным снегом. В спальне было слуховое окно и деревянные панели. В гостиной — настоящий камин, мягкий диван, уютные кресла и кофейные столики — все, что может быть в гостиной среднего класса, обставленной со вкусом, даже книжный шкаф, заполненный антикварными изданиями с корешками подходящего цвета. «Магазин на диване» был лучшим каналом домашнего шопинга, и Пегги Джин гордилась тем, что является его частью.

— Если вы любите аметисты или родились в феврале (аметист — талисман рожденных в феврале) или вам просто нравятся удобные серьги с застежкой-рычажком и фиолетовый цвет; если вы — женщина, ценящая породистые камни, наше первое предложение как раз для вас.

Режиссеры в аппаратной вывели на монитор запись: изображение серег с треугольным аметистом.

Когда в кадре опять появилась Пегги Джин, она улыбалась и держала перед собой деревянную линеечку. Серьги лежали на бархатной витрине перед ней.

— Лот номер Д-0415, треугольные аметистовые серьги с застежкой-рычажком по доступной цене — сорок пять долларов девяносто пять центов. Теперь давайте их измерим, — произнесла Пегги Джин, не переставая широко улыбаться и приставляя линеечку к одной из драгоценных сережек.

Макросъемка, первая камера. Пальцы Пегги Джин на мониторе казались толще, чем батоны хлеба: она приложила линейку к серьгам и показала зрителям, что «по диагонали длина чуть больше восьми шестнадцатых дюйма, а по вертикали… — она измерила сережку по длине, — примерно один дюйм». Ее маникюр был абсолютно безупречен.

Пегги Джин услышала, как режиссер сказал ей в наушник:

— Пегги, в прошлый раз, когда мы их выставляли, все были распроданы… дай-ка гляну… в октябре.

Средний план Пегги Джин.

— Дорогие зрители, хочу предупредить вас, что в прошлый раз, когда серьги были выставлены на продажу, в октябре прошлого года, вся партия была распродана. Нам понадобилось семь месяцев, чтобы сделать новый заказ. — Пегги Джин серьезно взглянула в камеру. — Запомните: причина такой задержки в том, что приходится специально добывать аметисты, учтите это.

Тихонько постучав по камешку кончиком ногтя, она сообщила зрителям:

— Серьги изумительной красоты с аметистами общим весом более трех карат, то есть примерно по полтора карата в каждой. Это немало.

— Пегги, звонки пошли, может, удастся продать всю партию. Будь понастойчивее.

— Хочу добавить еще кое-что: сегодня вечером эти серьги пользуются у нас большой популярностью. Их число ограничено, так что, если вы хотите купить именно их, советую не медлить. — На экране появился счетчик, показывающий число полученных заказов. Количество резко скакнуло от 257 до 500. На телесуфлере перед Пегги Джин появилась надпись: «Телефонный звонок. Мэрилин… Нью-Мексико… Покупательница».

Осветитель, стоящий сбоку от телесуфлера, почесал у себя между ног и отхлебнул из банки колы.

— Перейдем к звонкам наших зрителей и поприветствуем Мэрилин из Нью-Мексико. Здравствуйте, Мэрилин, добро пожаловать в «Магазин на диване». — Пегги Джин благосклонно посмотрела в камеру, как будто напротив нее через стол сидел ее близкий друг. Ответа не последовало, и тогда Пегги Джин склонила голову набок и проговорила: — Добро пожаловать, Мэрилин. Вы на линии?

— О да, я здесь. Здравствуйте, Пегги Джин. — Судя по голосу, пожилая женщина.

— Привет и добро пожаловать. Сегодня вы покупаете эти серьги для себя или в подарок? — спросила Пегги Джин.

— Для себя, нужно поднять настроение, — грустно ответила зрительница.

Пегги Джин просияла.

— Вы молодец. Иногда нам всем не мешает доставить себе маленькое удовольствие. Поздравляю вас с заказом этих изумительно красивых серег. Вы уже знаете, по какому поводу их наденете?

— О да, — проговорила женщина. — Я надену их… — Повисла тишина. — Я надену их… — У женщины оборвался голос, казалось, она вот-вот заплачет. — В моей семье недавно произошла трагедия. Я надену их на похороны сына в следующий понедельник. Его звали Лоуренс. Он покончил с собой.

— Избавься от этой ненормальной, Пегги Джин, вырубай ее сейчас же! — заорал режиссер в левое ухо Пегги Джин.

Ничуть не смутившись, Пегги Джин заговорила с состраданием в голосе:

— О Мэрилин, я так вам сочувствую. Какая страшная потеря. У меня у самой трое сыновей, и даже не представляю, как тяжело вам сейчас приходится. Просто ужасно! — И далее, чуть более бодрым тоном: — Но я рада, что вы не забываете о себе и все-таки приобрели эти божественные серьги с треугольными аметистами и застежкой-рычажком. Они будут дарить вам радость еще много лет. Прекрасная покупка в память о вашем сыне!

— Отлично, Пегги Джин, классная речь, — одобрил режиссер. — Теперь выруби ее.

— Было приятно с вами поговорить, — тут же заторопилась Пегги Джин.

— Обожаю вас и всех ведущих «Магазина на диване». Надеюсь, никого из вас не постигнет такая беда. Молюсь за вас каждый вечер. — Старушка умолкла.

Пегги Джин воспользовалась паузой:

— Спасибо, Мэрилин из Нью-Мексико, и не забудьте: мы отправляем покупки экспресс-почтой в течение двух дней, так что ваши сережки прибудут как раз к похоронам сына без всякой дополнительной наценки! До свидания, и да благословит вас Бог.



— Ни стыда ни совести, — воскликнула Бебе Фридман, обращаясь к телевизору, установленному прямо напротив кремового дивана в стиле «богемный шик», на котором она лежала, свернувшись калачиком. — Как можно чирикать об этих дурацких серьгах, Пегги Джин, когда у этой женщины только что сын покончил с собой! — Бебе сунула в рот последнюю ложку мороженого, не чувствуя за собой ни капли вины: как-никак ей удалось растянуть эту упаковку на целую неделю.

Бебе была звездой «Магазина на диване». Ей было сорок два года, и она работала на канале уже одиннадцать лет, с самого его основания. С первого же дня Бебе с ее самоиронией и приземленностью достигла огромной популярности. И в эфир выходила только в самый что ни на есть горячий прайм-тайм. Каждое воскресенье в десять часов у нее было собственное двухчасовое шоу «Блеск искусственных алмазов», кроме того, она вела многочисленные специальные выпуски с участием знаменитостей. Почти все товары, которые презентовала Бебе, раскупались до последнего экземпляра.

В то время как Пегги Джин, вторая по популярности ведущая после Бебе, описывала вещь во всех деталях, Бебе предпочитала рассказывать зрителям забавные истории, увлекательные эпизоды из жизни своей матери, пенсионерки из Ниддлз, Калифорния, и случаи из собственной, неизменно одинокой, жизни. Еще она любила пошутить насчет своего «совершенно еврейского носа» и «длинного языка, который вечно доставляет неприятности». Как и все ведущие «Магазина на диване», Бебе отличалась безупречными манерами и внешностью, но было в ней что-то настоящее, что не могли скрыть ни литры лака для волос, ни тонны крем-пудры.

Например, в прошлое воскресенье в «Блеске алмазов» Бебе демонстрировала браслет из белого золота весом четырнадцать карат с подвесками из ромбовидных и овальных искусственных алмазов общим весом пятнадцать карат. И вместо того чтобы взять линейку и измерить диаметр браслета или рассказать о том, что «Диамонелле» — лучший в мире производитель искусственных бриллиантов, Бебе попросила у зрителей извинения за свой маникюр, который сильно пострадал во время купания собаки, белого высокогорного терьера по имени Перчинка.

— Пришлось устроить ей помывку, потому что сегодня в парке у нее возникло непреодолимое желание покувыркаться в грязи, а потом обязательно вываляться в какой-то гадости. Видели бы вы ее. — Тут Бебе добавила: — У меня самой есть парочка браслетов с подвесками из искусственных бриллиантов, и один я ношу почти каждый день. Как вы думаете, подходит ли браслет с настоящими алмазами для того, чтобы вытаскивать собаку из грязи? Я вас умоляю. Однако если вам все же пришлось залезть в лужу за своей собакой, то пусть, по крайней мере, все заметят, что на вас бриллиантовый браслет!

Браслет с подвесками из белого золота, лот номер Д-1023, разошелся мгновенно.

Тихонько посмеиваясь над способностью Пегги Джин перевести даже разговор о самоубийстве на аметистовые сережки, Бебе встала с дивана, положила грязную ложку в отделение для серебра посудомоечной машины и бросила пустую упаковку от мороженого в мусорный бак, наступив на педаль босой ногой.

Тем временем внутри ведра микрочип подал мини-насосу сигнал о том, что крышка только что открывалась, и насос выпрыснул на крышку бака небольшую струю жидкого дезодоранта. Когда в прошлом году этот мусорный бак поступил в продажу, Бебе просто влюбилась в него и приобрела умное устройство для себя.

Вернувшись на диван, Бебе увидела крупный план уха Пегги Джин. Сережка-«гвоздик» косой огранки с перидотом мерцала в свете студийных ламп. Сперва Бебе показалось, что все дело в освещении, но потом она увидела, что мочка Пегги Джин действительно была ярко-пунцовой, раздраженной. Как будто она только что сделала восковую эпиляцию, подумала Бебе.

Решив, что хватит отвлекаться, Бебе нацелила пульт на телевизор и выключила его. Потом снова сосредоточила внимание на каталогах заказа на дом.

Бебе перепроверила заказы. В «Поттери Барн» — часы с морским канатом, набор подсвечников «Ист-Хэмптон», мягкие салфетки для ванной «Кантри Комфорт». В новом каталоге «Банановая Республика» ее ничего особенно не заинтересовало, поэтому она просто отметила пару безразмерных свитеров и мужской ремень, чтобы при случае подарить кому-нибудь из знакомых. Как ни странно, ей ничего не понравилось в каталоге «Франклин Минт», хотя там часто встречались необычные вещи. На этот раз она заказала только маленькие медные дорожные часики, напоминающие древнегреческую монету.



— Нет, вы так меня и не поняли, — втолковывал Макс охраннику «Игрушечного мира». Они сидели в небольшом служебном помещении. В отличие от красочного, заполненного игрушками торгового зала, эта комната выглядела гораздо более серьезно: здесь был массивный металлический стол, много складных стульев, большое одностороннее зеркало и видеокамера, установленная в дальнем углу.

— Я вам уже объяснял: я ведущий «Магазина на диване»… то есть был им до сегодняшнего утра. Как бы то ни было, вчера вечером у меня был эфир, «Сонное воскресенье», на мне был халат, и мой член на минутку выскользнул из-под него. — Вспоминать этот случай в деталях было невыносимо; все было слишком невероятно. — Вот что случилось. Как я уже говорил, та девочка, наверное, смотрела передачу, увидела мой член и запомнила меня. Больше ничего не было. Вы не можете меня здесь задерживать. Я на вас в суд подам.

Служащий что-то записывал.

— Мать ее спросите, — в ярости прошипел Макс. — Спросите ее! Ничего я ее дочери не показывал, господи… что за безумие!

Как только ситуация прояснилась и Макса выпустили из-под стражи, он пулей вылетел из магазина, без Орешка, поклявшись, что никогда в жизни больше не зайдет в торговый центр «Вудландс». «Чертов Джон Уэйн Боббит[3] еще не знает, как ему повезло, что ему член отхватили», — ворчал он сквозь зубы, отпирая свой внедорожник.

2

— Может, это гормональное? Может, у меня эстрогенный дисбаланс? — спросила Пегги Джин своего терапевта, доктора Маргарет Стюарт. Увидев волосы на ушах своими глазами, она немедленно записалась на прием.

— Мне кажется, гормоны тут ни при чем, Пегги Джин, — успокоила ее врач. — Это совершенно естественно. У всех у нас растут волосы на мочках, не только у мужчин, но и у женщин.

Пегги Джин смущенно поежилась в кресле.

— Вероятно, это наследие первобытных времен. У всех людей тело покрыто светлыми тонкими волосами.

Пегги Джин не верила в эволюцию, поэтому объяснение доктора показалось ей полной туфтой. По мнению Пегги Джин, Бог создал мир за шесть дней и отдыхал на седьмой.

— Да, но можно же взять анализ крови и точно узнать, есть ли у меня… — Пегги Джин замялась, подбирая правильные слова, — …есть ли у меня проблемы по женской части.

Доктору Стюарт стало смешно.

— Конечно, анализы взять можно, но я уверена, что все в порядке.

Пегги Джин не была так уверена. Ведь в тот день она получила второе письмо от Зоуи, в котором в том числе сообщалось: «Вы так и не бросили курить, не так ли? Я спрашиваю об этом лишь потому, что вчера в „Ювелирном празднике“ у вас был хрипловатый голос. Надеюсь, что вы не курите. Курение убивает…»

— Нет, Пегги Джин, по-моему, у вас вовсе не хриплый голос. Он такой же, как всегда, — проговорила доктор Стюарт.

В тот вечер, придя домой, Пегги Джин решила поговорить с мужем Джоном. Тот лежал в кровати и читал.

— Дорогой, — начала она, скользнув под покрывало и погрузившись в пуховую перину «Сладкие сны» (лот номер Х-3424), — как ты думаешь, может, нам завести еще одного ребенка, пока… пока я еще могу?

Ее муж просто ответил «угу», рассеянно переворачивая страницы биографии Эми Фишер, которую перечитывал уже в четвертый раз.

Джин повернулась на бок и взяла бокал шардоне, который принесла в постель, что делала крайне редко. Но именно сейчас ей казалось, что это не лишнее, чисто в медицинских целях.

Она вспомнила прием в кабинете доктора Стюарт и задумалась: что ей делать, если анализ даст положительный результат? И тут ее вдруг осенило: это же то страшное слово на букву «м»! Но она еще слишком молода для начала менопаузы, разве нет? А вдруг ее время уже пришло? И причина ее мучений — не просто гормональный дисбаланс, а финальный, неизлечимый гормональный дисбаланс? Что, если уже слишком поздно заводить еще одного ребенка?

Пегги Джин поставила бокал на столик и легла на бок, обняв мужа.

— Джон, обними меня, — прошептала она.

— Проклятье, Пегги Джин! — воскликнул муж, отмахиваясь от ее дыхания книжкой. — Ты что, пьяная?



— Дядя Макс! Почему ты не купил мне Орешка, как обещал? — кричала племянница Макса в автоответчик.

Макс перекатился на матрасе и наткнулся на спящего мужчину, с которым был знаком всего девять часов, причем семь из них прошли в совершенно бессознательном состоянии.

— Черт, — ругнулся он, вылезая из кровати и направляясь отлить. Увидев свой пенис, Макс произнес с укором: — Это все ты виноват.

Судя по восклицанию племянницы, она до сих пор не получила подарочный сертификат «Макдоналдса» на триста пятьдесят долларов, посланный ей «Фед-Эксом». Этих денег хватит, чтобы купить как минимум десять килограммов насыщенного жира и обеспечить ей ожирение и загубленную юность. Еще одна жизнь, не считая его собственной, катится к черту.

— Привет, красавчик, — раздался голос из кровати.

Макс обернулся и увидел мужчину лет на десять старше себя (Максу было тридцать три). В то время как Макс мог похвастаться ростом шесть футов два дюйма, густыми золотисто-каштановыми волосами и классическими, типично американскими чертами, которые прекрасно бы смотрелись в каталоге «Банановая Республика», мужчина в кровати был похож на пухлого садового гнома. Макса это изумило: ведь прошлой ночью его партнер казался ему двойником Мела Гибсона.

— Так рано уже на ногах? — спросил садовый гном.

Макс хотел, чтобы гном ушел. Причем немедленно. Он мысленно пообещал себе никогда больше не пить.

Согласно последнему сообщению автоматической справочной службы банка «Мерчантс», на счету Макса было четырнадцать тысяч семьсот пятьдесят долларов, минус та сумма, которую он потратил на выпивку вчера — то есть долларов сто, а то и больше. По подсчетам Макса, у него оставалось примерно пять месяцев, чтобы найти себе теплое местечко ведущего одного из телеканалов домашнего шопинга, и пять месяцев до того дня, когда он будет вынужден взяться за любую работу, которую ему предложат, в том числе и на радио.

Макс запахнул халат, который надел сразу после того, как вылез из кровати, занятой незнакомым мужчиной.

— Да, такой уж я, только солнце встало — сразу на ногах! — прощебетал он, как будто в эфире. — Мне пора бежать, только в душ заскочу. — «Он что, намеков не понимает?» — подумал Макс, почесывая щетину.

Гном не понял намека и вместо этого похлопал по кровати рядом с собой.

— Иди сюда, милый. Я знаю, что тебе нужно.



По пятницам ведущие собирались в комнате для совещаний на еженедельное собрание с исполнительными продюсерами и помощниками продюсеров, чтобы обсудить программные планы на следующую неделю и другие вопросы. Говард Тост произносил речь.

— Как вам уже известно, ребята, мы расторгли контракт с Максом Эндрюсом из-за неприятного инцидента в прямом эфире «Сонного воскресенья». Думаю, детали всем известны.

Ведущие переглянулись. Триш Мишн, которую раздражал и сам Макс, и его успехи на телевидении, уставилась прямо перед собой. Что касается Пегги Джин, она вообще не понимала, как могли взять на работу гомосексуалиста.

— В результате у нас освободилось шесть часов эфирного времени в неделю, и их нужно заполнить, — объявил Говард.

После ухода Макса осталось два часа воскресным вечером в шесть, два утренних часа в понедельник (не каждую неделю) и эфир с полудня до двух в среду, все по восточному стандартному времени.

— Поэтому я с радостью сообщаю вам, что эту проблему мы решили быстро и эффективно: место Макса займет Ли.

Ведущие захлопали в ладоши. Дэн из утреннего шоу присвистнул. Бебе Фридман потянулась через стол и коснулась руки Ли:

— Ты это заслужила.

Ли смущенно улыбнулась:

— Спасибо вам.

Ли Бушмор, прежде работавшая выездным корреспондентом WPBC в Филадельфии, пришла в «Магазин на диване» два года назад и вела ночной эфир с двух до пяти по будням. Теперь Ли будет появляться на телеэкранах днем, пусть даже у нее уменьшится количество часов. Несомненно, дневной эфир подстегнет карьеру умной и привлекательной двадцатидевятилетней Ли. Радость была несколько омрачена сознанием того, что она добилась успеха за счет карьеры друга и бывшего коллеги.

Боб, второй ночной ведущий, теперь должен будет вести все ночные передачи, с двух до семи, а не только с пяти до семи, как раньше, — невероятная удача для самого молодого ведущего «Магазина на диване». Теперь у него всего двадцать пять часов эфирного времени. Забавно, что ведущий с наименьшим опытом будет появляться на экране больше всех. Хотя во время его эфира аудитория «Магазина на диване» уменьшилась почти на восемьдесят пять процентов, опыт, приобретенный перед камерой, поистине бесценен. Прежде чем прийти в «Магазин на диване», Боб, двадцатичетырехлетний актер из Нью-Йорка, был замечен во многочисленных рекламных роликах на национальном телевидении и даже сыграл маленькую роль в фильме «Титаник-2». Когда Говард сообщил об изменениях в графике Боба, собравшиеся вновь захлопали.

Но Говард тут же предостерег:

— Не обольщайся, дружище, это всего лишь временная мера, пока мы не найдем нового ведущего, который поделит с тобой ночной эфир.

И все же Боб был рад, что ему досталось столько часов, пусть даже и временно.

С проблемами распределения эфира было покончено, и настало время обсудить товары по суперцене на следующую неделю, или, сокращенно, ТПС. Всего в год было триста шестьдесят четыре ТПСа (в Рождество «Магазин на диване» приостанавливал вещание). Иногда это был кухонный прибор или очиститель воздуха, иногда — ювелирное украшение. ТПС неизменно отличала очень низкая цена и особая ярко-красная табличка. Многие товары, особенно ювелирные изделия, разрабатывались ни много ни мало за девять месяцев до даты эфира. ТПС представляли вниманию зрителей ровно в полночь. Все ведущие должны были знать, какой сегодня ТПС, так как его необходимо было представлять в течение дня, через определенные интервалы. Если это было украшение, его должны были надевать все женщины-ведущие; то же самое с одеждой. Частенько бывало, что всю партию раскупали еще до того, как в полночь объявляли следующий товар дня. В таком случае режиссеры запускали какой-нибудь дополнительный товар по уникальной цене до конца дня.

Аманда, ассистент режиссера, раздала присутствующим шестистраничный документ с описанием ТПС на следующие шесть дней. Пегги Джин с неудовольствием отметила, что ей придется представлять отнюдь не безразмерную удобную пижаму и не набор духов в мини-упаковках, а столярную пилу «Хэндимэн». То есть нечто чисто мужское. Она нахмурилась и потеребила шелковый шарфик, повязанный вокруг шеи. Оглядела лица коллег. И тут ей пришло в голову, что, возможно, Зоуи вовсе не незнакомка, а кое-кто из ведущих. У кого на нее зуб. Может, даже тот коллега, которого недавно уволили.

Макс всегда как-то странно себя вел, когда она была рядом. Что-то в нем было странное… Например, он всегда был доволен. Довольный и счастливый Макс. Пегги Джин закусила губу. Все сходится. Ведь как-никак Макс голубой. А эти голубые постоянно проводят марши протеста, демонстрации или толкутся с плакатами на пикетах. Не говоря уж об этих красных ленточках, которые они всегда носят. Кроваво-красные ленточки. Они такие конфликтные, эти педики. Пегги Джин поежилась, почувствовав, как по спине побежали мурашки. Печальная, но очевидная правда жизни: не все люди — добропорядочные христиане. Надо будет как следует поразмыслить над этим и решить, что делать с Максом, он же Зоуи.



Адель Освальд Кроули отсутствовала на собрании телеведущих, так как была в эфире и как раз в этот момент поглаживала хлопковые трусики в области промежности.

— Влага действительно поглощается — поэтому эти трусы и называют «Полный контроль над влагой». Многие зрители рассказывали мне в эфире, в письмах и по электронной почте, что это самые замечательные трусы, которые им когда-либо доводилось носить. Между прочим, они и сейчас на мне, и вы бы знали, какие они удобные! — Камера показывает средний план: Адель сидит на стуле в декорациях спальни; на столике перед ней разложены трусы.

— Адель, размер XXL распродан, — раздается в наушнике голос режиссера.

— Режиссер только что сообщил мне, что размер XXL закончился. Но у нас все еще остались маленький, средний и большой размеры. — Адель взглянула на телесуфлер и увидела сообщение о звонке из Коннектикута: Лона, у которой уже есть такие трусы. — Давайте послушаем звонок и поприветствуем… Лону из Коннектикута. Добрый день, Лона, как поживаете? — спросила Адель, проводя пальчиком по краю трусиков.

— Здравствуйте, Адель, я рада, что дозвонилась.

— Большое спасибо, Лона. Как приятно, что сегодня вы можете принять участие в шоу. У вас ведь уже есть трусики «Полный контроль над влагой»?

— Есть. И позвольте сказать, Адель, я медсестра и вечно бегаю, работаю в две смены. Но в этих трусах я чувствую себя очень комфортно!

Адель улыбнулась.

— Это прекрасно, Лона. Значит, вы ощущаете свежесть в течение всего дня?

— О да, еще какую! Я не надела бы другие трусики ни за что, даже если бы мне заплатили! — Лона хихикнула и продолжила: — И еще у них очень удобный пояс. В других трусах, которые я носила, резинка впивалась в тело и у меня появлялась сыпь, а эти очень удобные.

— Спасибо, что напомнили, Лона. Мне и самой следовало об этом сказать. Пояс трусов «Полный контроль» шириной в дюйм, он широкий и комфортный, не врезается в кожу, не зажимает. Большое спасибо за звонок, Лона, желаю вам приятного свежего дня.

— Спасибо, Адель, и вам того же. Можно я передам привет своей собаке?

Адель рассмеялась.

— Конечно. Как ее зовут?

— Нермал. Привет, Нермал, детка, — прощебетала Лона.

— Привет, Нермал, — пропела Адель ей в тон. — Будь хорошей девочкой и не лезь на диван. — Лона рассмеялась.

— Адель, мы переключаемся на рекламу «Дианы». Скажи что-нибудь об ошейнике, — раздался голос режиссера.

— Прекрасно. Вы, наверное, обратили внимание на красивое ожерелье-ошейник из жемчуга, которое сегодня на мне. — Адель коснулась ожерелья, и первая камера показала его крупным планом. — Тогда обязательно включите «Магазин на диване» сегодня вечером, во время программы «Английская роза: украшения в стиле принцессы Дианы» с Триш Мишн. Это ожерелье называется «Тройное ожерелье Дианы из искусственного жемчуга» и стоит всего двадцать пять долларов девяносто девять центов. Взгляните. — Тут режиссеры в аппаратной включили предварительно записанный тридцатисекундный рекламный ролик.

Ролик представлял собой смонтированную хронику с участием принцессы. Отрывки были куплены у различных новостных агентств и видеобанков и собраны воедино редакторами «Магазина на диване». Диана выходит из лимузина под вспышки фотоаппаратов; Диана улыбается, потупив глаза; Диана сидит на официальном приеме; Диана обнимает своих сыновей на горнолыжном склоне. Реклама заканчивалась душераздирающими кадрами с покореженным черным «мерседесом» внутри парижского тоннеля Алма.

Вперемешку с кадрами хроники о Диане были показаны снимки различных ювелирных изделий: кольцо с искусственным сапфиром, окруженным фальшивыми бриллиантами; ожерелье, которое было сейчас на Адель; различные браслеты и двадцатидюймовое колье со стразами. А также брошки, цепочка и самая дешевая вещь в коллекции — брелок.

Голос за кадром романтически расписывал вечернюю программу. «Она была красивейшей розой Англии. Принцесса Диана. Ее любили миллионы, и внезапно, трагично ее отняли у нас в расцвете красоты и свободы. Смотрите „Магазин на диване“ в эту пятницу, в восемь вечера по восточному стандартному времени, и вы увидите первый выпуск серии часовых программ „Английская роза: украшения в стиле принцессы Дианы“. Это уникальное шоу представляет восхитительные модные украшения, с любовью созданные в память о самой знаменитой принцессе в мире. Если вы любите Диану, это ваш шанс пополнить свою ювелирную коллекцию. Не пропустите программу „Английская роза“ в пятницу вечером на нашем телеканале».

Камера вернулась к Адель и разложенным перед ней трусам.



— Да, пожалуйста, — ответила Бебе официанту в кафе «Сонцеро», когда тот спросил, не желает ли она посыпать салат из зелени и кальмаров-гриль «Род-Айленд» тертым пармезаном. Бебе доехала на скоростной электричке до Манхэттена, чтобы походить по магазинам и пообедать с подругой Эми, редактором детских книг в издательстве «Депретис». Стоял чудесный субботний денек, и после обеда подруги собирались пойти за покупками на Пятую авеню.

— Бебе, ты просто ненормальная. Что, если ты встретишь какого-нибудь психа, который попытается тебя связать или еще что похуже?

Бебе зловеще расхохоталась:

— Может, я хочу, чтобы меня связали, а?

— Я серьезно. Ты рискуешь наткнуться на маньяка, — твердо проговорила Эми. — С чего это ты решила написать объявление о знакомстве и разместить его в Интернете?

Бебе воткнула вилку в кусок кальмара. Поднесла к губам то, что осталось от глубоководного морского хищника, и на ее безымянном пальце сверкнул прямоугольный искусственный алмаз от «Диамонелле».

— Эми, я знаю немало людей, которые знакомились через Интернет. Помнишь Триш? Триш Мишн с нашего канала?

Эми кивнула: она только что видела Триш в программе «Английская роза». И даже заказала брелок.

— Так вот, прошлым летом она разместила объявление, и, конечно, ей попадались полные отморозки, но в конце концов она встретила своего бойфренда Стива. И поверь мне, он не псих. Он аналитик в «Прайс Уотерхаус».

Эми по-прежнему была настроена скептически.

— Не знаю, Бебе, может, я старомодная, но я бы предпочла знакомиться с мужчинами через друзей или хотя бы случайно, в супермаркете, что ли.

Бебе глотнула вина.

— Эми, единственные, с кем я знакомлюсь в супермаркете, — это домохозяйки, которые подходят ко мне, показывают кольца, купленные во время моих программ, и просят автограф, в то время как их дети ноют и тянут их за подол. — Она наклонилась чуть ближе. — Сама посуди: мне сорок два, и у меня никого нет. Повод принять отчаянные меры.

Эми улыбнулась и подняла глаза к потолку:

— Уговорила. И что ты написала в объявлении?

Бебе положила вилку на тарелку, хлопнула в ладоши перед собой и продекламировала:

— «Еврейская принцесса сорока двух лет ищет принца или хотя бы парня, который может стоять на двух ногах. Я привлекательная, преуспевающая женщина с приземленной натурой и неразделенной страстью к шоколадному мороженому. Здоровая, активная и спортивная, очень импульсивная, люблю путешествовать и хочу встретить такого же человека. Вы также должны быть умопомрачительно красивы, неприлично богаты, с убийственным чувством юмора, подвержены частым потерям благоразумия и скромны. Что еще я забыла? О да — страдающим отсутствием чувства юмора просьба не беспокоить».

Эми захлопала в ладоши.

— Ну и ну, ты могла бы этим на жизнь зарабатывать.

Подруги рассмеялись, и Эми подняла тост:

— Пусть принцесса встретит своего гомо эректуса.

Бебе улыбнулась, и они чокнулись.

После обеда они сели в такси и отправились в «Генри Бендел». Магазин был битком набит роскошными жительницами Манхэттена, нагруженными темно-зелеными пакетами «Гуччи», фирменными синими сумочками «Тиффани и K°» с глянцевыми черными буквами, огромными пакетами «Банановая Республика» и темно-синими пластиковыми мешками «Гэп» на веревочке.

— Мне нужна пара новых костюмов, — заявила Бебе, когда они поднялись по широкой лестнице. — На прошлой неделе в «Вог» видела милую двойку от Кельвина Кляйна — бежевая кофточка с круглым вырезом и потрясающими гигантскими лацканами.

Когда подруги проходили мимо аксессуаров, Эми приглянулся шарф «Эрмес» с изображением русалок, морских звезд и дельфинов. Но он был ей просто не по карману.

— Может, шикануть? — спросила Бебе. Потом посмотрела на ценник (триста девяносто девять долларов) и добавила: — А может, и не надо.

Эми вздохнула:

— Мне придется подождать, пока из никому не известного редактора я превращусь в богатого и знаменитого автора детских книг.

Бебе примерила четыре костюма, но ни один не купила, а вместо этого вышла из магазина с блестящим черным платьем для коктейля от Майкла Корса за тысячу четыреста долларов.

— Это для гомо эректуса, — провозгласила она, когда они остановились на тротуаре. — На наше второе свидание.

Эми подняла руку, чтобы поймать такси, но Бебе торопливо оттащила ее в сторону.

— Мне надо еще кое-что приобрести, — шепнула она. — У меня такое чувство, будто я что-то забыла. Мне нужна новая сумка, давай быстренько забежим в «Коуч».



Джон Смайт и три его сына сидели в семейной «хонде-акура-ледженд» у входа в аптеку и ждали Пегги Джин. Рики, Робби и Ричи, хоть и не были тройняшками, были одеты одинаково: джинсы, бело-голубые полосатые рубашки с длинными рукавами и бейсбольные шапочки с логотипом «Домашнего очага». Самый старший из сыновей Смайтов, Рики, делил между братьями пакетик красных лакричных леденцов. Джон сидел за рулем и читал очередной номер «Развратных четырнадцатилеток», спрятав его за выпуском спортивной газеты.

В это время Пегги Джин выбирала в аптеке пищевую добавку с кальцием и железом, так как вчера видела рекламу, где говорилось об опасностях, подстерегающих зрелых женщин, а именно остеопорозе и потере костной массы. Выбрав добавку, Пегги Джин остановилась у прилавка и подумала, не попробовать ли ей гомеопатическое средство для избавления от дисбаланса эстрогена и излишней волосатости. Недавно она прочла статью о том, что все голливудские знаменитости в восторге от гомеопатии.

Хотя названия лекарств были ей непонятны, она заметила, что на каждой коробочке есть рисунок, изображающий болезнь. На одной была голова, из которой стреляли молнии: головная боль. На другой — поясница с зазубренными линиями, испещряющими ее зигзагами: боль в пояснице. И тут Пегги Джин увидела коробочку, на которой была изображена матка, фаллопиевы трубы и два яичника: женские проблемы.

Она взяла коробочку с полки и направилась к кассе. На витрине рядом с кассой лежал новый номер «Дайджеста мыльных опер», и Пегги Джин положила его на прилавок вместе с другими покупками.

Еще со старших классов она была страшной фанаткой сериала «Путеводная звезда». Пегги Джин казалось, что в «Путеводной звезде» есть волшебный духовный подтекст, которого нет в других сериалах.

— Ой! — воскликнула Пегги Джин, когда ее муж отъехал от стоянки. — Забыла «Мистер Мускул».



Лори Гринберг из фирмы «Гринберг, Киршенбаум и партнеры» нравилось быть агентом по поиску талантов, особенно когда для одного из ее клиентов у нее были хорошие новости. Таким клиентом был сейчас Макс. Каналу «И-Зи Шоп» требовался новый ведущий.