Мариенгоф сверхнегодяй — это ему принадлежит, например, одна такая строчка о Богоматери, гнуснее которой не было на земле никогда — имеется в виду строчка из стихотворения Мариенгофа «Твердь, твердь за вихры зыбим…». См. коммент. на с. 495. См. также в «Автобиографических заметках»: «Мариенгоф был пройдоха не меньше его, был величайший негодяй, это им была написана однажды такая строчка о Богоматери, гнусней которой невозможно выдумать, по гнусности равная только тому, что написал о Ней однажды Бабель»(Бунин-1990. — С. 178).
<Ответ на анкету «Литературной недели» «Дней»>*
Дни. — 1927. — 23 октября (№ 1215). — С. 3.
Проклятое десятилетие*
Россия. — 1927. — 5 ноября (№ И). — С. 3.
Петр Бернгардович — П. Б. Струве (1870–1944) — экономист, политик. Один из основателей «Союза освобождения», депутат Второй Государственной думы, член ЦК партии кадетов; после октябрьского переворота — участник создания Добровольческой армии, член «Донского гражданского совета», член Особого совещания при генерале А. И. Деникине. В эмиграции с 1921 г.: в 1921–1925 гг. — в Праге, в 1925–1928 гг. — в Париже, до 1942 г. — в Белграде, затем вновь в Париже. Один из виднейших представителей правого крыла эмиграции; редактировал возобновленный им за рубежом журнал «Русская мысль» (1921–1925, 1927), газеты «Возрождение» (в 1925–1927 гг.), «Россия» (1928), «Россия и славянство» (1928–1932). См. в «Грасском дневнике» Галины Кузнецовой записи от 24 и 29 августа 1927 г.: «И. А. тоже не работает. Впрочем, его волнует история с „Возрождением“, откуда он ушел из-за вынужденного ухода П. Струве. В доме по этому случаю бесконечные дебаты»; «Вчера после прихода почтальона меня позвали в кабинет и там я застала горячее обсуждение только что полученного от Шмелева из редакции „Возрождения“ письма. Шмелев пишет, что не уходит из газеты, национальный облик которой необходимо сохранить. Это превыше, как он пишет личных счетов. В. Н., которая особенно горячо настаивала на уходе И. А. очень возмущалась этим письмом, находя его лицемерным, горячась, бранила Шмелева. Ей очень поддакивал Рощин» (Кузнецова-1967. — С. 28–29).
<Ответ на анкету о 10-летии Октябрьского переворота>*
Сегодня. — 1927. - 6 ноября (№ 251). — С. 1.
…примирить с собой всех «левых», всех Кусковых и Мартовых… — Кускова (Прокопович) Е. Д. в 1899 г. написала «Краткое изложение взглядов», расцененное В. И. Лениным и Ю. О. Мартовым как теоретическое обоснование «экономизма». Затем вошла в «Союз освобождения». См. также коммент. на с. 521.
Мартов (Цедербаум) Юлий Осипович (1873–1923) — организатор социал-демократической группы «Освобождение труда» (1891), один из создателей «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» (1895), делегат 2 съезда РСДРП (1903), один из лидеров «меньшевиков». С 1905 г. член ЦК РСДРП и редактор «Партийных известий». В 1906 г. был выслан за границу, вернулся в Россию 9 мая 1917 г., после выступления в тот же день на Всероссийской конференции меньшевистских и объединенных организаций РСДРП, в котором осуждались идеи коалиционного правительства и революционного оборончества, возглавил оппозиционную группу меньшевиков-интернационалистов. Выступал против вооруженного восстания против Временного правительства, затем против «ленинской диктатуры», «аракчеевского понимания социализма и пугачевского понимания классовой борьбы». В октябре 1920 г. уехал за границу для того, чтобы представлять партию меньшевиков в Интернационале, сохранил советское гражданство. Руководил созданной им Заграничной делегацией РСДРП, был одним из организаторов Венского 2 1/2 Интернационала, редактировал учрежденный по его инициативе в Берлине журнал «Социалистический вестник».
Заметки*
Россия. — 1927. — 12 ноября (№ 12). — С. 2.
…пылкая статья Талина в «Посл<едних> нов<остях>» по поводу якобы «сыска», произведенного г. М. в «Возрождении», почему не едет в Россию Горький… — Талин В. И. — псевдоним одного из ведущих критиков «Последних новостей» Стефана Ивановича Португейса (1881–1944). Его перу принадлежит также статья «Литератор И. Бунин об остальных» (Числа. — 1930. — № 2–3). В данном случае имеется в виду резкий отклик В. И. Талина на опубликованную в «Возрождении» статью М. [С. К. Маковского] «Горький и СССР» (1927. — 20 окт. (№ 870). — С. 3). См. по этому поводу ответ «Возрождения» (1927. — 2 нояб. (№ 883)), где под рубрикой «Маленький фельетон» на второй странице была напечатана статья А. Ренникова «Почему Талин не едет?»:
«Сотрудник „Последних новостей“ В. И. Талин в последнее время принял на себя довольно трудную роль:
Беспристрастного защитника угнетенных большевиков и оклеветанных эмиграцией болыневизанствующих деятелей.
Не так давно, например, у нас в „Возрождении“ появилась заметка „Горький и СССР“, в которой приводился ряд разоблачающих фактических данных о двуличности советского Буревестника.
Заметка была ценна именно тем, что не голословными утверждениями, а точными справками, датами, письмами и сообщениями телеграфных агентств, устанавливала лицемерие Горького, славословящего коммунистический рай и в то же время упорно не желающего вернуться под сень древа советского познания добра и зла.
Казалось бы, такое оперирование исключительно фактическим материалом должно было вызвать восторг у профессионального газетчика, озаглавливающего свои печатные упражнения „Заметками журналиста“.
И вдруг, неожиданно, вместо радости и гордости за русскую прессу, обычно страдающую избытком идей над фактической стороной дела, — почему-то гнев, возмущение, ярость. <…> И затем, вместо похвал по адресу автора, неожиданный вывод: „Перед нами новая иллюстрация к ходовому положению правой эмиграции: в борьбе с большевиками все средства хороши. Горький — большевик, стало быть, допустимы публичные упражнения с фактами личной жизни Горького“».
…затем большая брань в «Воле России» по моему адресу за то, что я коснулся Дункан и Есенина… — имеется в виду статья: А. Ч. Бунин о Есенине и самородках // Воля России. — 1927. - № 8/9. — С. 204–206.
Вырубова (урожденная Танеева) Анна Александровна (1884–1964) — фрейлина императрицы Александры Федоровны, чье имя не раз упоминалось в связи с Г. Распутиным.
Коллонтай Александра Михайловна (урожденная Домонтович) (1872–1952) — советский партийный деятель, профессиональная революционерка, член партии с 1915 г., член ЦК, в 1917–1918 гг. — нарком государственного призрения, с 1920 г. заведовала женотделом ЦК, с 1923 г. — полпред и торгпред в Норвегии, в 1926 г. — в Мексике, в 1930–1945 гг. — посланник, затем посол СССР в Швеции. Первая женщина-посол, была представителем СССР в Швеции во время получения Буниным Нобелевской премии. См. о ней запись Бунина в «Окаянных днях» от 24 апреля 1919 г.: «О Коллонтай (рассказывала вчера Щепкина-Куперник):
— Я ее знаю очень хорошо. Была когда-то похожа на ангела. С утра надевала самое простенькое платьице и скакала в рабочие трущобы — „на работу“. А воротясь домой, брала ванну, надевала голубенькую рубашечку — и шмыг с коробкой конфет в кровать ко мне: „Ну давай, дружок, поболтаем теперь всласть!“
Судебная и психиатрическая медицина давно знает и этот (ангелоподобный) тип среди прирожденных преступниц и проституток» (Бунин-1990. — С. 116). В записи от 11 июня («четыре часа») Бунин повторяет: «Впрочем, уголовная антропология отмечает среди прирожденных преступников и особенно преступниц и резко противоположный тип: кукольное, „ангельское“ лицо, вроде того, что было, например, когда-то у Коллонтай» (Бунин-1990. — С. 163).
…вдруг попил бы чайку на улице Гренель? — на улице Гренель в Париже располагалось советское посольство.
Дон-Аминадо «Наша маленькая жизнь»*
Современные записки. — 1927. - № 33. — С. 523.
Дон-Аминадо — см. коммент. на с. 569.
Заметки (о газете «Возрождение»)*
Россия. — 1928. — 7 января (№ 20). — С. 1.
С месяц тому назад в газете «Возрождение» появилась статья З. Н. Гиппиус, в которой она заявила, что левые и правые пути изжиты и что нужен некий третий путь… — имеется в виду статья З. Н. Гиппиус «Третий путь» (Возрождение. — 1927. — 4 дек. (№ 915). — С. 3–4), во второй части которой говорилось:
«Общая линия дневника — моя; и она, все та же самая, определяет для меня и позицию сегодняшнего дня. Как даже Милюкову ясно, что признав значение личности в истории, нельзя не признать и личной ответственности, так ясно мне еще многое другое. Мне ясно, что признав самодержавие отжившей и пагубной формой, и поняв, что иным путем, кроме революционного, оно свергнуто быть не может, — нельзя не утверждать революции февральской. Она происходила не вовремя? Да; но одни говорят: „слишком рано“; другие — „слишком поздно“. Я говорю последнее; и мне не только не по пути с теми, кто эту революцию отрицает или проклинает, но даже с находящими, что она слишком „рано“ совершилась. Для меня ясно, — и было ясно с первого момента, — что святая (да, святая) белая борьба успеха иметь не могла, и не будет иметь, если возродится в прежней форме и с прежним содержанием. Я знаю, что никаким евразийцам Россию в Азию не превратить, а равно и коммунистам — не уничтожить собственного ее, вечного лика; но я знаю также, что идея только узконационалистическая, одна, в какой бы среде она ни действовала, бессильна в борьбе с интернационализмом.
Я не сомневаюсь, что если бы Милюков занял позицию вроде сегодняшней 12 лет тому назад, он мог бы сыграть, в ходе тогдашних событий, громадную и благодетельную роль; но мне слишком ясно, что, при коренной перемене соотношения сил и самих сил, теперь, — эта же (формально) позиция есть позиция распыления или омертвения, и — разложения. Мне далее ясно, что все старые, так называемые „левые“ партии, одушевляемые некогда идеей свободы и шедшие на борьбу за нее, — ныне просто перестали, как таковые, существовать. Ни одна не сумела расширить, соответственно времени, свои основы и положения, и жизнь ушла у них из-под ног. Партия эсеров, самая когда-то живая и русская партия, раздавлена тяжелой ответственностью за „срыв России“, тем более тяжелой, что она же этой ответственности не сознает. Одна часть партии еще пребывает в окостенелом виде, другая — насквозь изъедена тлей большевизма.
Стоит ли упоминать о группировках и партиях „правых“? Мой взгляд в эту сторону и так известен. Состояние же этих партий таково, что обеспокоен ими может быть сейчас разве только левый прозелитизм Милюкова.
Наконец, яснее ясного для меня следующее: из утверждения всех ценностей во всех областях жизни — должно вытекать абсолютное и всестороннее отрицание большевизма, в какой бы форме и где он ни проявлялся. Только такое отрицание может подвинуть на борьбу с большевизмом, но только при полном, четко определенном и открытом утверждении ценностей свободы, права и личности можно находить те, соответствующие моменту, конкретные формы борьбы, которая делала бы ее успешной.
Я подчеркиваю: из той единой общей линии, которую я здесь бегло, случайными чертами, намечаю, может и должно, рождаться самое определенное отношение ко всякому реальному явлению в сложном содержании сегодняшнего дня истории.
Мне скажут, конечно (даже те, кто основную линию нащупает): „Что же это за позиция? Как раз реально-то она и не существует. Вы не с Керенским, не с Милюковым, — у них нет адамантового камня непримиримости, что делает тактику их мерцающей, для нас неприемлемой. Вы и не с теми, кто, выражаясь условно, „прав“: им не хватает других краеугольных камней. Где же вы? Просто ни с кем? Просто нигде“.
Да, если ограничить поле зрения политическими вождями и тесным их окружением, — видимость будет именно такова. Больше: если ограничить время одной данной секундой — я не смогу указать даже на какое-нибудь определившееся течение… ибо и течения такового, вполне определившегося, еще нет. Существуют, однако, признаки, что оно может родиться, и как раз там, где мне, отнюдь не профессионалу, всего естественнее его искать и всего важнее найти: среди общей массы здешних русских людей. В большинстве она пока „беспризорна“ (и слава Богу!), политически наивна (воображая, что аполитична) и живет, если угодно, обывательски… до того или другого серьезного момента, когда воочию сливаются „политика“ и жизнь, когда нужно сделать „выбор“ пути. Тогда выбор делается — не сознательно, лишь по интуиции, но гениальной, а потому выбор всегда верный, тот же, какой был бы сделан и сознательно. Не политические вожди его подсказывают, нет, он делается помимо них, а при случае даже вопреки им. Так был, например, решен вопрос церковный, недавно ставший перед эмиграцией во всей остроте, и, конечно, в остроте определенно политической.
Две дороги… левая и правая… обе изведанные, исхоженные, утоптанные. Третья, прямая, — глуха. На ней почти никого. Но даже если б не было видимых знаков, обещающих на завтра новых путников, по третьей дороге, выходцев снизу, — кто и когда, из страха одиночества, покидал путь, который кажется ему прямым и верным?»
Это вызвало несколько резких замечаний в левых газетах: знаем мы, мол, этот третий путь — Гиппиус просто свернула направо, иначе как бы она могла появиться в «Возрождении»? — в первую очередь имеется в виду статья В. И. Талина (С. И. Португейса) в газете «Последние новости» от 8.12.1927. Отвечая на упреки левой прессы З. Н. Гиппиус писала в статье «Опасный дефект (Ответ г. Талину)» (Возрождение. — 1927. — 13 дек. (№ 924). — С. 3.):
«Недоволен, главным образом, газетой „Возрождение“. Рассуждает так: это не „Последние новости“, где пишутся левые вещи левыми людьми; в „Возрождении“ должны писаться правые вещи правыми людьми. Следовательно, статья „Третий путь“ — правая и автор ее — правый. А что он там говорит об отрицании сегодняшних представителей обоих направлений — это обычный „маневр“ переходников направо. „Все“ так.
Если я чего-нибудь не боюсь, то, конечно, обвинений в правизне (как и в левизне), имею, слава Богу, опыт… <…>
…у Талина нет „понятия личности“. Прошу взять мои слова в точном смысле; именно понятия личности у Талина нет, а вовсе не самой личности. Напротив, она у него весьма имеется; но, благодаря отсутствию ее понятия (как всякой другой, так и собственной) — она у Талина находится не то что в загоне, а в состоянии полной беспризорности.
В воображении Талина умещаются лишь два гнезда: левое и правое. Выползла особь из левого — ясно, значит, что направляется в правое».
…все-таки «Возрождение» — не «Дни»… — после смены состава редакции «Возрождение» стало занимать более умеренные, «центристские» позиции. См. об этом письмо П. Б. Струве Бунину от 10 декабря 1927 г.: «„Возрождение“, конечно, превратилось в торговое заведение, то есть в „парламент мнений“, сиречь „свободную трибуну“. Это даже не „смена вех“, а нечто хуже». Однако, естественно, позиция «Возрождения» все равно оставалась резко правой по сравнению с эсеровскими изданиями, в том числе и газетой «Дни» (Берлин; Париж, 1922–1928), выходившей с 1924 г. с подзаголовком «Русская республиканская газета» под редакцией А. Милашевского и при активном участии А. Ф. Керенского.
Н. Львов, уже напечатавший в «Возрождении» две горячих хвалебных статьи памяти П. А. Столыпина, а на днях — свою монархическую речь, сказанную в Российском центральном объединении, которое он возглавляет вместе с А. О. Гукасовым — имеются в виду два мемуарных очерка Н. Львова: «Гр. Витте и П. А. Столыпин» (Возрождение. — 1927. — 17 дек. (№ 928). — С. 3–4) и «1905 год: Воспоминание» (Возрождение. — 1927. — 24 дек. (№ 935). — С. 3), а также отчет о состоявшемся 12 января очередном собрании главного совета Российского центрального объединения, посвященном беседе на тему «Восстановление национальной России как залог всеобщего мира», где с вступительным словом выступил Н. Львов (Возрождение. — 1928. — 14 янв. (№ 956). — С. 5).
З. Н. Гиппиус напечатала в «Возрождении» (в пятницу 30 декабря) новую статью, в которой она неопровержимо доказала левым всю несостоятельность их подозрений… — 30 декабря 1927 г. в «Возрождении» (№ 941) была опубликована статья З. Гиппиус «Символический Вишняк».
Ильин — имеется в виду Иван Александрович Ильин (1882–1954) — русский философ, высланный из СССР в 1922 г. Среди книг Ильина — «О тьме и просветлении: Книга художественной критики. Бунин. Ремизов. Шмелев» (1959). Ильин — один из ведущих публицистов «Возрождения», вышел из состава редакции вместе с большой группой других сотрудников в знак протеста против ухода П. Б. Струве.
Струве — см. коммент. на с. 571.
Шульгин Василий Витальевич (1878–1976) — депутат Государственной думы 2–4 созывов от Волынской губернии, один из лидеров монархистов, с августа 1915 г. один из руководителей Прогрессивного блока. Избранный в феврале 1917 г. Советом старейшин Думы во Временный комитет участвовал вместе с А. И. Гучковым в переговорах с Государем Императором об отречении и готовил Акт об отказе от престола Великого князя Михаила Александровича. После Октября 1917 г. — активный участник борьбы с большевиками, сепаратистами и немцами. Принадлежал к правому крылу эмиграции, был одним из постоянных авторов константинопольских «Зарниц», сотрудничал в «Возрождении», «Русской мысли» и т. д. Автор книг «1920» (София, 1921), «Нечто фантастическое. „Enfant, si j\'étais Roi…“» (София, 1922), «Нечто без окончания: Фантастический очерк» (София. 1925), «Дни» (Белград, 1925), «Три столицы: Путешествие в красную Россию» (Берлин, 1927), «В стране свобод» (Париж, 1930), «В стране неволи: Похождения князя Воронецкого. Исторический роман» (1934). О посещении Шульгиным Буниных в Грассе см. у Галины Кузнецовой в записи от 26 июня 1927 г.: «И. А. сам говорил мало и больше расспрашивал его, видимо, присматривался и прислушивался — он с ним познакомился очень недавно. Он уехал после часового разговора, обещав приехать как-нибудь завтракать с женой. После его ухода мы с И. А. ходили по саду и говорили о нем» (Кузнецова-1967. — С. 14). Вышел из числа сотрудников «Возрождения» в знак протеста против ухода П. Б. Струве.
Теперь «Возрождение» уже освободилось от своего вождя и верных его последователей… — имеются в виду перемены в редакции «Возрождения», произошедшие на рубеже 1926–1927 гг. Пост главного редактора вместо П. Б. Струве занял Ю. Ф. Семенов, что повлекло за собой уход ряда ведущих сотрудников, идейно более близких к Струве, в том числе и Бунина, который стал писать для новых, созданных Струве, газет — «Россия» (1928) и «Россия и славянство» (1928–1932).
<Обращение к Ромену Роллану>*
L\'Avenir. — 1928. — 12 января. — Перевод с франц. М. А. Брянцева. В том же номере с аналогичным обращением выступил К. Д. Бальмонт. Открытые письма русских писателей стали ответом на приветствие Р. Роллана в связи с 10-й годовщиной Октябрьской революции. В заявлении Ромена Роллана от 4 ноября 1927 года, озаглавленном «Приветствие к величайшей годовщине в истории народов», говорилось:
«Я считаю 7 ноября 1917 года величайшей датой в истории человеческого общества с прославленных дней Французской революции; и на сей раз человечество сделало новый шаг вперед, еще более важный, чем тот, который отделял Французскую революцию от старого режима.
Русская революция, несомненно, совершала ошибки и преступления, но упрекать ее в них не имеют права ни Французская революция, ни те, кто в настоящее время ссылаются на нее, ибо Французская революция совершила преступления и ошибки большие и более тяжкие.
Ту и другую революцию встретила яростным сопротивлением и гнусной клеветой коалиция реакционной Европы, и очагом ее интриг как тогда, так и ныне, явилась Англия. Русская революция прошла уже этап Учредительного собрания и Конвента и должна остерегаться Директории с двумя ее бичами: денежными тузами и военными диктаторами. Более мудрая, чем Французская революция, Русская революция должна воздержаться от вмешательства в дела других стран и прочно строить свой дом — Республику Труда. В тот день, когда закончится сооружение этого нового здания, мы увидим, как в Европе и в остальной части мира рухнет немало домов, источенных червями, и произойдет это без всякого внешнего вмешательства. Ибо день убивает ночь.
Я не увижу этого дня. Но, как птица Галлов, я возвещаю рассвет» (Печатается по: Роллан Р. Собр. соч.: В 14 т. — М., 1958. — Т. 13. — С. 152–153).
«Открытые письма» Бальмонта и Бунина вызвали бурную реакцию в прессе. В февральском номере журнала «L\'Europe» за 1928 г. был помещен ответ Р. Роллана, перепечатанный в «Вестнике иностранной литературы» (М.; Л., 1928. — № 3. — С. 133–137. — Перевод с франц. Н. Явне). Перевод выступления Р. Роллана сопровождался опубликованной в том же номере «Вестника иностранной литературы» статьей А. В. Луначарского по поводу ответа Р. Роллана (С. 138–142). В мартовском номере журнала «L\'Europe» за 1928 г. появилось письмо А. М. Горького, которое предварял комментарий Р. Роллана: «Желая проверить некоторые факты, относящиеся к моей вежливой полемике с Константином Бальмонтом и Иваном Буниным, я обратился к Максиму Горькому. Вот поразительная картина, которую он набросал в нескольких строках, рисующая положение русской литературы в настоящее время в России». Наконец, в ответ на высказывания Горького, Бальмонт опубликовал в газете «Возрождение» (1928. — 31 марта (№ 1033). — С. 3) статью «Мещанин Пешков, по псевдониму Горький».
Чехов*
Последние новости. — 1928. — 7 июня (№ 2633). — С. 2–3.
Бунин не раз обращался к мемуарам о Чехове. В августе-октябре 1904 г. Бунин по просьбе Горького пишет воспоминания для «Сборника товарищества „Знание“ за 1904 год» (Кн. 3. — СПб., 1905), посвященного Чехову. В 1914 г. он дополнил эти воспоминания заметками «О Чехове: Из записной книжки» (Русское слово. — 1914. — 2 июля (№ 151)). В переработанном виде они вошли в воспоминания о Чехове, опубликованные в Полн. собр. соч. Бунина (СПб., 1915). В 1908 г. Бунин написал о Чехове стихотворение «Художнику». В 1911 г. М. П. Чехова просила Бунина написать биографию Чехова для собрания его сочинений — приложения к журналу «Нива», но этот проект не осуществился. К 50-летию со дня смерти писателя Бунин готовил книгу «О Чехове», но закончить ее не успел. Рукопись была подготовлена к печати В. Н. Муромцевой-Буниной и вышла в Нью-Йорке в 1955 г. Первое, заочное, «знакомство» Бунина с Чеховым произошло, когда Бунин в 16 лет купил на железнодорожном вокзале в Ельце его книгу «Пестрые рассказы», прочел не отрываясь и «пришел в восторг» (Бунин И. А. Собр. соч: В 9 т. — Т.9. — М., 1967. — С. 176). «Вы самый любимый мной из современных писателей», — признался Бунин в первом же письме к Чехову, отправленном из Ельца в 1891 г. Через пять лет Бунин обратился к Чехову с просьбой прочитать его рассказы, еще спустя 4 года они познакомились лично. Это произошло 12 декабря 1895 года в Москве, когда Бунин возвращался из Петербурга домой в деревню, а два дня спустя он подарил Чехову журнальный оттиск своего очерка «На хуторе». Правда, в беседе Лоллия Львова с Буниным «Перед занавесом „художественников“» приводятся слова Бунина, якобы утверждавшего, что он познакомился с Чеховым в Ялте на набережной. Впоследствии, с начала апреля 1899 г., они часто встречались в Крыму. Вскоре после знакомства Бунин стал в семье Чеховых своим человеком. Куприн писал ему: «Я вижу, что в доме Чеховых тебя очень любят» (Цит. по кн.: Бабореко А. К. И. А. Бунин. — М., 1983. — С. 82). «У Чеховых я как родной», — писал Бунин брату Юлию (Лит. наследство. — Т.68. — С. 398). С сестрой Чехова Бунин был в «отношениях почти братских». О личных и творческих взаимоотношениях писателей см.: Бабореко А. К. Чехов и Бунин // Лит. наследство. — Т. 68. — С. 395–406; Гейдеко В. А. Чехов и Ив. Бунин. — М., 1976; Лакшин В. Чехов и Бунин — последняя встреча // Вопросы литературы. — 1978. — № 10. — С. 166–188). См. замечание Галины Кузнецовой (запись от 27 августа 1928 г.): «Я разгорячилась, забывая, что к И. А. обычные мерки неприменимы и что надо помнить о его беспрестанных противоречиях, нисколько, однако, не исключающих основного тона. Так о Чехове, о котором он говорил как-то восхищенно, как о величайшем оптимисте, в другой раз, не так давно, он говорил совершенно противоположно, порицая его как пессимиста, неправильно изображавшего русскую провинциальную жизнь, и находя непростым и нелюбезным его отношение к людям, восхищавшимся его произведениями» (Кузнецова-1967. — С. 69). См. также статью «О Чехове» (с. 294–300 наст. изд.).
Однажды он… — данный эпизод Бунин пересказывает в своей «Записной книжке» (с. 181–182 наст, изд.), не называя Сумбатова-Южина.
Соловцов Николай Николаевич (1857–1902) — русский актер, режиссер, антрепренер. В 1891 г. создал в Киеве с группой актеров «Товарищество драматических артистов», с 1893 г. ставшее антрепризой — театром Соловцова. Высоко ценил и постоянно ставил пьесы А. П. Чехова. Для Соловцова была написана и ему посвящена пьеса «Медведь», по его же заказу создавалась и пьеса «Леший».
…о ком сказал Саади… — Бунин цитирует главу 8 («Об искусстве обращения с людьми») из книги Саади «Гулистан» («Цветник роз»).
Замечательная есть строка в отрывках из его записной книжки: — «Как я буду лежать в могиле один, так в сущности я и живу одиноко» — фрагмент из «Записной книжки 1» (См.: Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. — М., 1980. — Т. 17: Сочинения. — С. 86). См. там же: ср. Записная книжка 1, с. 121, запись 8. Бунин об этой «замечательной» строке — см.: Лит. наследство. — Т. 68. — С. 671.
Фрагменты из «Записных книжек» Чехова впервые были опубликованы во втором сборнике «Слово» (1914), изданном к юбилею писателя и целиком посвященном Чехову, затем публиковались во втором издании Полного собрания сочинений, предпринятом А. Ф. Марксом (Т. 23. — СПб., 1916) и повторившем его собрание сочинений 1918 г. (Т. 23). Отдельное издание «Записные книжки А. П. Чехова. Подготовила к печати Е. Н. Коншина. Ред. Л. П. Гроссмана» вышло в Москве в 1927 г. О «Записных книжках» Чехова см. запись в дневнике Бунина от 24 апреля (7 мая) 1918 г.: «Перечитал „Записную книжку“ Чехова. Сколько чепухи, нелепых фамилий сколько записано — и вовсе не смешных и не типичных — и какие все сюжеты! Все выкапывал человеческие мерзости! Противная эта склонность у него несомненно была» (Бунин-1990. — С. 63). См. также в настоящем издании «Записи» от 10 июля 1932 г. (с. 381–382 наст, изд.), где Бунин приводит те фрагменты из записных книжек, что он сам слышал от писателя.
«Когда порядочный человек…» — неполный фрагмент из «Записной книжки 1» (См.: Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. — Т. 17. — С. 102). У Чехова далее: «…когда же праздный пройдоха кричит, что надо дело делать, то ему аплодируют» Ср.: Записная книжка 1, с. 124, запись 6.
«На одного умного…» — фрагмент из «Записной книжки 1» (См.: Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. — Т. 17. — С. 57). То же в «Записной книжке 4», в которую Чехов перенес неиспользованные записи из первой книжки (1891–1904). (Там же. — С. 162)
…ведь и пьесы его далеко не лучшее из написанного им… — см. у Бунина в «Автобиографических заметках»: «Я Чехова за то очень многое, истинно прекрасное, что дал он, причисляю к самым замечательным русским писателям, но пьес его не люблю, мне тут даже неловко за него, неприятно вспоминать этого знаменитого Дядю Ваню, доктора Астрова, который все долбит ни к селу, ни к городу что-то о необходимости насаждения лесов, какого-то Гаева, будто бы ужасного аристократа, для изображения аристократизма которого Станиславский все время с противной изысканностью чистил ногти носовым батистовым платочком, — уж не говорю про помещика с фамилией прямо из Гоголя: Симионов-Пищик» и т. д. (Бунин-1990. — С. 174)
«22 несчастья», «глубокоуважаемый шкап», «человека забыли» — фрагменты реплик из «Вишневого сада». См. у Бунина в «Автобиографических заметках» по поводу персонажей «Вишневого сада» и их высказываний: «…рубить так поспешно понадобилось Лопахину, очевидно, лишь затем, что Чехов хотел дать возможность зрителям Художественного театра услыхать стук топоров, воочию увидеть гибель дворянской жизни, а Фирсу сказать под занавес: „Человека забыли…“ Этот Фирс довольно правдоподобен, но единственно потому, что тип старого барского слуги уже сто раз был написан до Чехова. Остальное, повторяю, просто несносно. Гаев, подобно тому, как это делают некоторые персонажи и в других пьесах Чехова, постоянно бормочет среди разговора с кем-нибудь чепуху, будто бы играя на бильярде: „Желтого в середину… Дуплет в угол…“ Раневская, будто бы помещица и будто бы парижанка, то и дело истерически плачет и смеется: „Какой изумительный сад! Белые массы цветов, голубое небо! Детская! Милая моя, прекрасная комната (плачет). Шкапик мой родной! (целует шкап). Столик мой! О, мое детство, чистота моя! (смеется от радости) Белый, весь белый сад мой!“ и т. д.» (Бунин-1990. — С. 174) См. также разговор с Буниным, переданный З. Шаховской в ее книге «Отражения» (Шаховская 3. В поисках Набокова. Отражения. — М., 1991. — С. 206).
«Единственный настоящий драматург — Найденов…» — Найденов (Алексеев) Сергей Александрович (1868–1922) — русский писатель, автор пьес «Дети Ванюшина» (1901), «Богатый человек», «Блудный сын», «Номер тринадцатый» (1903), «Авдотьина жизнь» (1905) и др. Эту фразу Чехова Бунин вновь приводит в своих «Заметках» 19 сентября 1929 г. (с. 306 наст. изд.). Там же см. характеристику Найденова. О том же Бунин говорил в беседе с Л. Львовым («Перед занавесом „художественников“», с. 428 наст. изд.).
…треплют фразу о «небе в алмазах»… — слова из финального монолога Сони из пьесы А. П. Чехова «Дядя Ваня»: «…мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах…».
Елпатьевский Сергей Яковлевич (1854–1933) — русский писатель, очеркист, автор воспоминаний «Рассказы о прошлом» (1901), «Близкие тени» (Т. 1. — 1909; Т. 2: «Литературные воспоминания». — 1916), «Воспоминания за 50 лет» (Л., 1929).
Замечательное место есть в одних воспоминаниях о нем… «А вы поменьше водки пейте» — Этот же фрагмент воспоминаний Бунин приводит в статье «Самородки» (см. с. 256 наст. изд.).
…так хорошо назвал «пересоленной карикатурой на глупость» Толстой… — см. коммент. на с. 490.
«Какие они декаденты, они здоровеннейшие мужики! Их бы в арестантские роты отдать…» — эту фразу Чехова Бунин приводит и в «Автобиографических заметках» (Бунин-1990. — С. 193).
Я подолгу живал в Ялте… — в «Хронологической канве жизни и творчества А. П. Чехова в Ялте», составленной М. П. Чеховой (см.: Мария и Михаил Чеховы. Дом-музей А. П. Чехова в Ялте. — М., 1950) неоднократно отмечалось, что И. Бунин среди других писателей и артистов почти ежедневно посещал Чехова в апреле 1900 г., когда в Ялте выступал Художественный театр. Во многих письмах 1901 г. к О. Л. Книппер Чехов сообщал ей о посещениях Бунина: «Здесь Бунин, который, к счастью, бывает у меня каждый день» (20 февраля), «Был Бунин здесь, теперь он уехал, и я — один» (23 февраля), «Теперь я здоров. Ходит ко мне каждый день Бунин» (9 сентября). Этот фрагмент с незначительными изменениями вошел в очерк 1929 г. «О Чехове» (с. 294–295).
…с моей женой, венгеркой Книпшиц… — имеется в виду О. Л. Книппер-Чехова (см. коммент. на с. 590).
…во мне находили «чеховское настроение» — см.: А. Измайлов: «О Бунине нельзя говорить, не беспокоя прекрасной тени Чехова. Бунин больше, чем „его школа“. Он плоть от плоти и кровь от крови чеховского поколения, чеховского настроения, чеховских симпатий» (Измайлов А. А. Юбилей И. А. Бунина // Биржевые ведомости. — 1912. — 27 окт. (№ 13218). — Веч. вып.) У него же: «Как рассказчик он…только один из многих, завороженных, зачарованных, увлеченных Чеховым» (Русское слово. — 1909. — 3 нояб.). А. Н. Мешков называет основным в творчестве Бунина «влияние Чехова — в смысле передачи неопределенно пессимистического настроения…, растерянности и оторванности от родной природы и народа» (Путь. — 1912. — № 7. — С. 165). Бунин протестовал против подобных утверждений критики.
Вы же дворянин, последний из «ста русских литераторов»… — см. коммент. на с. 590.
…я мещанин «и горжусь этим», — говорил он, смеясь, цитируя самого себя — ср. с репликой Пети Трофимова в 3-м действии пьесы «Вишневый сад»: «Да, я облезлый барин, и горжусь этим».
Раз он купил книжечку, составленную из некоторых произведений Андреева и моих, с пышным заголовком… — имеется в виду книга: Восходящие звезды: Сборник рассказов и стихотворений / Собрал из разных источников С. С. Поля-тус (Одесса, 1902), включавшая произведения Л. Андреева, И. Бунина, Д. Мережковского, К. Фофанова, С. Фруга.
…пробудил того Чехова, который когда-то сказал в молодом задоре Короленке: «Хотите напишу рассказ вот про эту пепельницу?» — имеется в виду эпизод, описанный В. Г. Короленко в его очерке «Антон Павлович Чехов», впервые опубликованном в шестой книжке «Русского богатства» за 1904 г.
Этой историей он начал свой рассказ «В овраге» — см. фрагмент из «Записной книжки 1» (См.: Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. — Т. 17. — С. 56). Прим. ПСС: Бунин свидетельствует, что он рассказал Чехову историю с дьячком, съевшим два фунта икры (Лит. наследство. — Т. 68. — С. 672).
…из комнаты Евгении Яковлевны… — имеется в виду мать А. П. Чехова Евгения Яковлевна Чехова (урожденная Морозова, 1835–1919).
«Любовь, — писал он в своей записной книжке, — это или остаток чего-то…» — фрагмент из «Записной книжки 1» (См.: Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. — Т. 17. — С. 77). См. там же: ср. Записная книжка 4, с. 7, запись 9.
«Последнее письмо я получил от него в середине июня 1904 года…» — см. об этом письме в очерке 1929 г. «О Чехове» (с. 300 наст. изд.). Всего сохранилось 14 писем Чехова к Бунину и 17 писем и телеграмм Бунина к Чехову (см.: Переписка А. П. Чехова: В 2 т. — Т. 2. — С. 365–371).
Сергеенко Петр Алексеевич (1854–1930) — русский писатель, биограф Л. Н. Толстого. Учился в таганрогской гимназии одновременно с А. П. Чеховым.
<Ответ на анкету «Русские писатели на отдыхе»>*
Сегодня. — 1928. — 26 августа (№ 230). — С. 4.
…любопытнейшей в мире газете «Сегодня». А П. М. Пильскому, напечатавшему недавно в ней свою статью «Затуманившийся мир», передайте… — Пильский Петр Моисеевич (1876–1942) — критик, журналист. В эмиграции постоянный сотрудник газеты «Сегодня» (Рига), автор предисловий к целому ряду книг рижских издательств, вышедших в 1920-30-е гг. Перу Пильского принадлежит несколько рецензий на книги Бунина. См. у Г. Кузнецовой запись от 14 января 1929 г.: «В „Сегодня“ — хвалебный, на самых высоких нотах фельетон Пильского о Бунине. Пишет, что Бунин вышел сам из себя, ничей не ученик, подлинное чудо. Странно, что когда И. А. читал это вслух, мне под конец стало как-то тяжело, точно он стал при жизни каким-то монументом, а не тем существом, которое я люблю и которое может быть таким же простым, нежным, капризным, непоследовательным, как все простые смертные» (Кузнецова-1967. — С. 95). В 1938 г. опубликовал мемуарный очерк, где вспоминал свою первую встречу с Буниным в 1906 г. (Сегодня. — 1938. — 29 апреля).
В статье «Затуманившийся мир», написанной в связи с изданием очерков М. Горького «О писателях» и мемуаров Ив. Белоусова и содержащей воспоминания о литературных взаимоотношениях начала века, речь идет о Скитальце, Л. Андрееве, Бунине, Шмелеве и др. Эта работа дала название книге П. Пильского «Затуманившийся мир» (Рига: Грамату Драугс, 1929), куда вошла также и статья «О тиграх» (С.147–154) — ответ на данную реплику И. Бунина.
Конец Мопассана*
Последние новости. — 1928. — 4 ноября (№ 2783). — С. 2–3.
Название рассказу дала книга Г. Норманди «Конец Мопассана» (Normandy G. La fin de Maupassant. — Paris, 1927). См. записи Г. Кузнецовой от 11 января: «Вечером И. А. читал вслух „Пышку“ Мопассана»; 17 мая: «И. А. читает „Конец Мопассана“ и все время даже за столом делится с нами прочитанным. Из этих рассказов заключаю, что в каждом из нас есть сумасшедший»; 29 октября: «Утром отправила фельетон „Конец Мопассана“. Сидя на террасе ресторана и глядя на закат, говорили о том, что солнце заходило также при Мопассане, при Башкирцевой и, еще раньше, в дали веков, при Александре Македонском. Говорили о „людях смерти“, к которым И. А. причисляет себя»; и от 1 ноября 1928 г.: «Вечером в кабинете И. А. с величайшим вкусом читает Мопассана, сидя в своей великолепной красной пижаме от „Олд Ингланд“. В. Н. слушает, уже лежа в постели» (Кузнецова-1967. — С. 48, 59, 78, 79, 80).
См. запись в дневнике Бунина от 2 августа 1917 г.: «Перечитывал Мопассана. Многое воспринимаю по-новому, сверху вниз. Прочитал рассказов пять — все сущие пустяки, не оставляют никакого впечатления, ловко и даже неприятно щеголевато-литературно сделанные» (Бунин-1990. — С. 28); от 3 августа: «Продолжаю Мопассана. Места есть превосходные. Он единственный, посмевший без конца говорить, что жизнь человеческая вся под властью жажды женщины» (Там же); от 20 августа: «Все читаю Мопассана. Почти сплошь — пустяки, наброски, порой пошло» (Бунин-1990. — С. 32).
На поучение молодым писателям*
Последние новости. — 1928. — 20 декабря (№ 2829). — С. 2. — Является откликом на статью поэта и критика Г. В. Адамовича (1894–1972) «О французской „inquietude“ и о русской тревоге» (Последние новости. — 1928. — 13 дек. (№ 2822)). Бунин и Адамович долгие годы были близко знакомы. Адамович восхищался Буниным: «Я никогда не мог смотреть на Ивана Алексеевича, говорить с ним, слушать его без щемящего чувства, что надо бы на него наглядеться, надо бы его наслушаться, именно потому, что это один из последних лучей какого-то чудного русского дня» (Адамович Г. Бунин: Воспоминания // Дальние берега: Портреты писателей эмиграции. — М., 1994. — С. 26). Вместе с тем взгляды писателей на литературу во многом расходились. В статье, вызвавшей раздражение Бунина, Адамович пытался подвести итоги эстетических исканий русского зарубежья.
«Мы засиделись в Европе, — дольше, чем думали, дольше, чем надеялись, — писал он. — Во всяком случае, слишком долго, чтобы можно было вернуться домой ни с чем — ничего здесь не приобретя и ничему не научившись. „Пора домой“ — это как бы лейтмотив, повторяющийся во всех наших здешних беседах. Пора — хоть и невозможно еще. Не удивительно ли, что в беседы эти редко вплетается другой мотив, казалось бы, столь естественный: что мы с собой в Россию привезем: „учености плоды, вольнолюбивые мечты“, как Ленский, или что-нибудь иное?» Далее Адамович писал о путях развития русской литературы, сравнивая ее с французской, и говорил о необходимости поисков обновления, обогащения, в частности, за счет опыта французской культуры. «В общем, в среднем французы пишут лучше нас, острее, яснее, тоньше, гибче. Писательская техника их несравненно богаче, опыт разнообразнее. Французские романисты уже не прельщаются ни натурализмом, ни „бытовизмом“ (советское словечко), которые многим из наших писателей представляются сейчас не только средством, но и целью. В частности, они поняли, что нельзя без конца ставить ставку на внешнюю изобразительность и что здесь уже в конце прошлого столетия был достигнут некоторый „максимум“. Ну, еще раз описана будет лунная ночь, так, что совсем „видишь“ ее, ну еще раз одним мазком показан будет какой-нибудь Иван Иванович, „как живой“, — а дальше что? Кто не согласен топтаться на месте, тот мало-помалу перестает описывать лунные ночи, или, вернее, делает это только попутно, не в этом видя цель. Рядом с внешним миром, как бы конечным для художника по возможностям своим, есть мир внутренний, вполне и безоговорочно бесконечный, вечно меняющийся, вечно новый. Он через видимое постигается, но лишь в том случае, когда это видимое не поглощает внимания, а как бы отходит на второй план… Все это французы поняли или чутьем почувствовали. У нас же еще многие молодые писатели тратят свои силы попусту и бьются в кругу, в котором после Толстого собственно делать нечего. Толстой, конечно, не был „бытовиком“, но он дал образцы предельной бытовой и внешней яркости, и нужна была вся сила его духовного пламенения, чтобы сквозь эту густую плотную яркость светился свет. Показать что-либо яснее Толстого нельзя, и всякие надежды на этот счет надо оставить. Надо вообще оставить этот путь. На Толстом не кончается литература (и не в приемах же и не в методах Толстого его величие!) — есть другие выходы. Крайне интересно в этом отношении творчество даровитейшего и убежденнейшего из „толстовцев“ Бунина, особенно поздние его вещи, после „Господина из Сан-Франциско“, — исключительно четкие, безошибочно выразительные по внешности и все-таки куда-то дальше рвущиеся, как бы изнывающие под тяжестью собственного совершенства…» (Ср. с отзывом французского литератора Рене Гиля в его письме к Бунину в 1921 г.: «…Как все сложно психологически! А вместе с тем, — в этом и есть ваш гений, — все рождается из простоты и из самого точного наблюдения действительности: создается атмосфера, где дышишь чем-то странным и тревожным, исходящим из самого акта жизни! <…> Скажу еще об одной характерной вашей черте, — о вашем даре построения <…> он, кажется, — позвольте мне это сказать, — присущ гению французскому, и когда он с такой ясностью выступает у вас, мне (эгоистически) хочется в ваших произведениях почтить французскую литературу. И, однако, вы ей ничем не обязаны. Это общий дар великих талантов» (Возрождение. — 1925. — 2 нояб. (№ 153)).
Даже высокая оценка его творчества не могла примирить Бунина с декларируемым Адамовичем неприятием «внешней изобразительности», а главным образом, с призывом к молодым писателям свернуть с толстовской тропы и заменить «описательство» «мудростью» «в какой-то чудесной пустоте». Б. К. Зайцев в своей статье «Тринадцать лет», посвященной очередной годовщине смерти Бунина (Русская мысль. — 1966. — 10 нояб.), вспоминал: «Бунин Толстого обожал… В юности, как это ни странно, Иван был даже одно время толстовцем, о чем сам написал. С годами это ушло, преклонение же перед Толстым, толстовской зоркостью, изобразительностью осталось. У самого Ивана внешней изобразительности чуть ли не больше, чем у Толстого. Почти звериный глаз, нюх, осязание» (Цит. по изд.: Зайцев Б. К. Голубая звезда. — М., 1989. — С. 496). Не случайна нарочитая «оговорка» З. Гиппиус в адрес Бунина, которой он долго потом попрекал ее: «…вы ведь считаете, что я не писатель, а описатель… Я, дорогая, вам этого до самой смерти не забуду!» Г. В. Адамович, по чьим воспоминаниям цитируется этот случай, продолжает: «Упоминание о мнимом „описательстве“ я слышал впоследствии от Бунина не раз. Неизменно оно сопровождалось сердитыми возражениями насчет того, что он вовсе не „описывает“ природу или быт, а воссоздает их». (Адамович Г. // Дальние берега. — СП-12). Вместе с тем в письме Л. Д. Ржевскому, автору рецензии на книгу «Воспоминания», Бунин рассерженно пишет: «Назвать меня реалистом значит… не знать меня как художника. Реалист Бунин очень и очень приемлет многое в подлинной символической литературе» (Цит. по: Бабореко А. К. Новое о Бунине // Проблемы реализма. — Вологда, 1980. — Вып. 7. — С. 167). В дневнике В. Н. Муромцевой-Буниной запись от 13 (26) февраля 1919 г.: «Ян недавно перечитал „Семейное счастье“ и опять в восторге. Он говорит, что мы даже и представить себе не можем, какой переворот в литературе сделал Лев Николаевич. Ян перечитывает старые журналы, а потому ему очень ярко бросается в глаза разница между Толстым и его современниками. — По дороге неслись телеги, и дрожали ноги, — прочел он; ведь это модерн для того времени, а между тем как это хорошо! Ясно вижу картину» («Устами Буниных». — Т. 1. — С. 208–209). В письме к Бицилли 5 апреля 1936 Бунин прямо говорит о своей «модерности» (См.: Русская литература. — 1961. — № 4. — С.153). Однако современники Бунина сохранили в памяти иное его отношение к модернизму. Например, М. Вишняк говорит в своей книге «Современные записки. Воспоминания редактора» о том, что Бунин «до самой кончины сохранил свое страстное, нетерпимое и несправедливое отрицание художников и мастеров слова не-бунинского толка — декадентов и символистов: Бальмонта, Брюсова, Блока, Белого, Сологуба, не говоря уже о Есенине, Клюеве, Маяковском» (Блумингтон, США, 1957. — С. 129). О том же писала Н. Берберова: «Всю жизнь Блок был для него раной, и весь символизм, мимо которого он прошел, чем-то противным, идиотским, ничтожным, к которому он был либо глух, либо яростно враждебен. „Больших дураков не было со времени Гостомысла“, — говорил он». (Берберова Н. Курсив мой. — Нью-Йорк, 1983. — С. 293.)
Бицилли признавал, что «Бунин создал свой метод, который оказался прямой противоположностью методу символистов. Последние шли от слова к вещам, Бунин шел от вещи к словам» (Бицилли П. Бунин и его место в русской литературе // Россия и славянство. — 1931. — 27 июня).
Не без иронии цитируя в своей статье Блока и Белого, Бунин доказывает, что и их «независимые» строки не лишены изобразительности.
За два года до статьи «О французской „inquietude“ и о русской тревоге» в «Звене» была опубликована статья Адамовича о творчестве Андрея Белого и А. Неверова (1926. — 6 июня (№ 175). — С. 1–2), где критик высказывает противоположную точку зрения на существо поднимаемой проблемы: «Совсем не страшно, если русская литература опять глубоко погрузится в этнографию, обывательщину, протоколизм, если она опять станет бытовой и натуралистической. Поэзия в быту не задыхается и не умирает. Настоящий художник может создать какую угодно бытовую панораму, в каких угодно образах отразить эпоху, послужить разным временным целям, — как было и с Гоголем, — но сам собой, не заботясь о том, он во всем этом выразит лишь свою единую Идею. А другие, помельче, тоже не проиграют, отдавшись быту. Во всех смыслах полезнее и приятнее добросовестные кропотливые „сцены с натуры“, чем любые литературные упражнения „вне времени и пространства“». И, спустя годы, в своих воспоминаниях о Бунине Адамович расскажет: «Впоследствии мы мало-помалу договорились, что Толстой как бы вне времени, и вообще договорились до многого, многого, ошибочно и главным образом по моей вине отдалявшего меня от Бунина в первые годы знакомства» (Адамович Г. // Дальние берега. — С.12).
Через неделю после бунинского ответа Адамович печатает в «Последних новостях» (1928. — 27 дек.(№ 2836)) продолжение своей статьи, в которой сравнивает французскую и русскую религиозную мораль.
«Князь весь трясся, он был весь как в лихорадке… Настасья Филипповна вся дрожала, она вся была как в горячке…» — Бунин здесь имитирует стиль Достоевского, упоминая главных героев романа «Идиот». Близкие к процитированным места можно найти у Достоевского в сценах из первой части романа, в главах X («— Полноте, довольно! — проговорил он настойчиво, но тоже весь дрожа, как от чрезвычайно сильного потрясения»), XIII («…Настасья Филипповна, в самом деле ставшая бледнее и как будто по временам сдерживавшая в себе сильную дрожь»; «…она была как в истерике, суетилась, смеялась судорожно, припадочно…»), XIV («Она сидела молча, в лихорадочном ожидании…»), в третьей части в главе III («Что князь был как в лихорадке, это, разумеется, было справедливо».) и т. п. Ср. с воспоминаниями Г. Адамовича: «Не раз он говорил, что Достоевский был „прескверным писателем“, сердился, когда ему возражали, махал рукой, отворачивался, давая понять, что спорить не к чему. В своем деле я, мол, знаю толк лучше всех вас.
— Да, воскликнула она с мукой. — Нет, возразил он с содроганием… Вот и весь ваш Достоевский!
— Иван Алексеевич, побойтесь Бога, этого у Достоевского нигде нет!
— Как нет? Я еще вчера читал его… Ну нет, так могло бы быть! Все выдумано, и очень плохо выдумано» (Адамович Г. // Дальние берега. — С.15).
в какой-то «голубой далекой спаленке»… — начало стихотворения А. А. Блока «В голубой далекой спаленке…» (4 октября 1905 г.).
кто-то «хохотал хриплым басом…» — из стихотворения А. Белого «На горах» (1903).
«Бродячая собака» — художественно-артистическое кабаре в Петербурге, находившееся на углу Итальянской улицы и Михайловской площади. Просуществовало с 1 янв. 1912 по март 1915 года. Бунин изредка посещал его, но держался в этой богемной среде демонстративно отчужденно.
…стонут, подобно чеховской няньке: «Пропали ваши головушки!» — Имеется в виду нянька Карповна из повести А. П. Чехова «Моя жизнь» (1896).
Осоргин Михаил Андреевич (настоящая фамилия Ильин, 1878–1942) — прозаик, эссеист, публицист. В 1922 г. выслан из Советской России. Активно печатался в «Днях», «Последних новостях», «Современных записках».
«домоседная мудрость не далеко ушла от глупости» — имеет некоторое сходство с репликой Луцио, персонажа комедии В. Шекспира «Мера за меру»: «…я предпочитаю быть глупцом на свободе, чем умным в тюрьме» (Пер. Т. Щепкиной-Куперник).
«Вена» — ресторан в Петербурге, где любила собираться литературная богема.
«Большой Московский» — известный ресторан при одноименной гостинице в Москве. Находился напротив Иверской часовни на Воскресенской площади (ныне пл. Революции). У Чехова здесь был свой любимый номер. Частыми посетителями были Короленко, Горький. Здесь Брюсов познакомился в 1900 году с Горьким. См. о нем также в статье «Его памяти» (с. 436 наст. изд.).
«Русское богатство» — ежемесячный литературный и научный журнал подчеркнуто народнической ориентации, издававшийся в Петербурге в 1880–1918 гг. Бунин говорил, что «ни в одном журнале нет такой серой и скучной беллетристики, как в „Русском богатстве“» (см. сб.: В большой семье: Проза, стихи, литературная критика. — Смоленск, 1960. — С. 240).
«Скорпион» — издательство в Москве (1900–1916 гг.). Выпускало преимущественно символистскую литературу: журнал «Весы» (1904–1909), альманах «Северные цветы» (1901–1904 и 1911), книги К. Д. Бальмонта, А. Белого, Ф. Сологуба и др.
«Аполлон» — художественно-литературный журнал, издававшийся в Петербурге в 1909–1917 гг. Редактором-издателем его был художественный критик С. К. Маковский. В «Аполлоне» печатались преимущественно произведения писателей постсимволистской ориентации.
Леонид Зуров*
Россия и славянство. — 1929. — 12 января (№ 7). — С. 3.
Зуров Леонид Федорович (1902–1971) — прозаик. Родился в г. Остро-ве Псковской губернии, учился в технической гимназии. Служил добровольцем в армии Юденича, командовал ротой, дважды был ранен. Перенес сыпной тиф, уволился из армии и переехал в Ригу, где продолжил образование. В 1922 г. участвовал в студенческом съезде (Прага). Учился в чешской школе технологии. Изучал античное искусство под руководством Н. П. Кондакова. Вернувшись по состоянию здоровья в Ригу, был рабочим, художником. Первые произведения Зурова — сб. «Кадет» (Рига, 1928) и повесть «Отчина» (Рига, 1928) — были замечены И. А. Буниным, который в своем письме от 7 декабря 1928 года дал высокую оценку молодому автору: «… очень, очень много хорошего, а местами прямо прекрасно… У Вас же основа настоящая. Кое-где портит дело излишество подробностей, излишняя живописность, не везде чист и прост язык… Да все это, Бог даст, пропадет, если только Вы будете (и можете) работать». (Письма И. А. Бунина к Л. Ф. Зурову // Новый журнал. — 1971. — № 105. — С.225.) С ноября 1929 г. Зуров по приглашению Бунина перебирается из Риги во Францию. Поначалу работает в Париже ночным сторожем, затем переезжает в Грасс, становится близким человеком в семье Буниных.
З. Шаховская вспоминала: «Леню Зурова все любили. Да и трудно было его не любить. На Монпарнасе Леонид Зуров предстал как добрый русский молодец, высокий, румяный, сероглазый, русый, как бы прямо вступивший из древнего Пскова на парижский асфальт. Говорил он спокойно и благожелательно, в литературных склоках и интригах не участвовал, <…> шел своей дорогой». (Шаховская 3. В поисках Набокова. Отражения. — М., 1991. — С.274). После долгих лет проживания под одной крышей отношения между Буниным и Зуровым обострились — отчасти под влиянием сложных бытовых условий, отчасти по причине душевной болезни последнего. См. об этом: Голубева Л. И. А. Бунин и Л. Ф. Зуров. История отношений // Вопросы литературы. — 1998. — № 4. — С. 372–376.
В Париже вышли книги Зурова «Древний путь» (1934), «Поле» (1938), «Марьянка» (1958). В предвоенные годы Зуров — председатель Союза молодых писателей в Париже. По эскизу Зурова А. Бенуа выполнил крест над могилой Буниных на кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Зуров унаследовал бунинские архивы. Часть их была впоследствии опубликована им в «Новом журнале». Подробнее о Зурове см.: Brom L. Leonid Zurov. — Fresno (California), 1973; Кузнецова-1967; Бахрах А. Бунин в халате. — Bayville: Товарищество зарубежных писателей, 1979.
В сб. «Кадет» (Рига, 1928), кроме повести, давшей ему заглавие, были опубликованы следующие рассказы Зурова: «Город», «Плевок», «Студент Вова», «Смерть князя Даниила», «О городе и крепостице Санкт-питербург», «Последний поход», «Тот уголок земли».
«Перезвоны» — еженедельный литературно-художественный журнал, выходивший в Риге в 1925–1929 г. Литературно-художественным отделом руководил Б. К. Зайцев. В редакционном анонсе первого номера «Перезвоны» назывались «органом русского художественного слова и русского искусства и старины». Содержание выстраивалось по заявленному редакцией принципу — «Перезвоны русской культуры должны звучать в эмиграции». В журнале печатались Бунин, Алданов, Бальмонт, Цветаева, Ремизов, Тэффи, Шмелев, А. Черный, И. Лукаш и др.
«Отчина» — повесть Зурова, написанная на материале древних народных сказаний и былин, апокрифов и преданий. В ней рассказывается о трагической истории Псковского края, о нравственной и религиозной чистоте русского народа, о церквях и монастырях. Последние Зуров знал не понаслышке. Позже он сам принимал участие в реставрации Никольской церкви в Псково-Печерском монастыре. Просмотрев рукописную библиотеку, хранящуюся в ризнице, Зуров сделал зарисовки старинных букв, концовок, водяных знаков и кожаных тиснений, которые затем использовал для оформления своих книг.
Эртель*
Последние новости. — 1929. — 14 февраля. (№ 2885). — С.2–3.
Бунин познакомился с А. И. Эртелем в Москве в октябре 1895 г., не раз встречался с ним. (См. об этом: Бабореко А. К. Бунин и Эртель // Русская литература. — 1961. — № 4. — С. 150–151).
Он умер двадцать лет тому назад… — Эртель Александр Иванович скончался 17 февраля 1908 от паралича сердца в Москве. Похоронен на старом Новодевичьем кладбище.
Через год после того вышло в свет семь томов собрания его сочинений (рассказов, повестей и романов) и один том писем — собрание сочинений А. И. Эртеля в семи томах вышло в «Московском книгоиздательстве» в 1909 г., предваренное критико-биографической статьей Ф. Д. Батюшкова. Том писем вышел в том же году под редакцией и с предисловием М. О. Гершензона. Бунин цитирует письма Эртеля близко к тексту, но не всегда с абсолютной точностью. Автобиография Эртеля дается Буниным в пересказе. Также в вольном пересказе дана и вступительная статья Гершензона к тому писем А. И. Эртеля.
Гершензон Михаил Осипович (1869–1925) — историк литературы, философ, писатель.
Толстой писал о «Гардениных»… — предисловие Л. Н. Толстого к роману «Гарденины» и сам роман опубликованы в 5 томе Собр. соч. А. И. Эртеля.
…когда просмотришь автобиографию Эртеля. — Автобиография Эртеля опубликована в томе «Письма А. И. Эртеля» с пометой «Письмо к В. Г. Черткову, 13 июля 1888 г., хут. на Грязнуше».
…«Историю Наполеона»… — Имеется в виду книга Поля Матье Лорана «История Наполеона» (СПб., 1842).
…«Путешествие Пифагора»… — Пьер Сильвен Марешаль «Путешествия Пифагора, знаменитого самоского философа, или Картина древних славнейших народов, изображающая их происхождение…» (М., 1804–1810).
…«Стеньку Разина» Костомарова… — «Бунт Стеньки Разина». Соч. Николая Костомарова. (СПб., 1859).
…старинный конский лечебник… — Михайлов Иван. «Конской лечебник, или Совершенное наставление как и чем вылечивать часто бывающий конские болезни, собранные из разных авторов». (М., 1800).
…комедию Чаадаева «Дон Педро Прокодуранте»… — Чаадаев Яков Петрович. «Дон Педро Прокодуранте, или Наказанной бездельник». Комедия. Сочинение Калдерона де ла Барка. С гишпанского на российский язык переведено в Нижнем Новегороде. (М., 1794)
…несколько книг «Четьи-Минеи» — «Четьи-Минеи» — древнерусские сборники проповеднической литературы.
…сочинениями Дарвина «О происхождении человека» — Чарльз Дарвин «Происхождение человека и подбор по отношению к полу» (М., 1871 г., перевод Сеченова).
«Русское слово» — ежемесячный литературно-политический журнал, выходивший в Петербурге в 1859–1866 гг. При активном участии Д. И. Писарева с 1861 г. позиция журнала приобретает революционно-демократический характер.
Засодимский Павел Владимирович (1843–1912) — писатель-народник. Из автобиографии Эртеля: «В 1876 году ему <Засодимскому> случилось быть в Усмани, где жена его была в то время акушеркой. Там у Федотовых мы познакомились… Мы быстро сошлись» (Письма А. И. Эртеля. — С.18). Из воспоминаний П. В. Засодимского: «С первого нашего свидания, — можно сказать, — с первых же слов, — он внушил мне доверие к себе, и я близко познакомился с ним» (Засодимский П. В. Из воспоминаний. — М., 1908. — С.438).
…пришлось даже посидеть в Петропавловской крепости, а потом пожить в ссылке в Твери. — Эртель был арестован в начале 1884 г. и посажен в Петропавловскую крепость, где пробыл 4 месяца. Освобожден по состоянию здоровья, но с запрещением жить в Петербурге и Москве. Находился под гласным надзором в Твери до 1888 г.
«Даже и в пору увлечения Засодимским…» — не совсем точная цитата из автобиографии Эртеля (Письма А. И. Эртеля. — С.18). Последнее предложение абзаца — произвольный «сплав» Буниным двух мест из автобиографии Эртеля: «Это шло рядом с сознательной любовью к народу, с сетованиями о его нужде, печалях, забитости, оброшенности» (Там же. — С. 19), и далее: «Итак, я жил как бы на две половины. Одною половиной — в мире теорий, в мире увлечений туманными и смутными идеалами образованности, прогресса, свободы, равенства, братства…» (Там же. — С. 20).
«Он думал, что жизнь резко распадается на явления двух родов…» — см. письмо Эртеля З. С. Соколовой 9 апреля 1893 г.: «Существует два сорта таких порядков и событий. Одни из них неустранимы и очевидно зависят от воли того великого неизвестного, которого мы иначе не умеем назвать, как Бог, — к таким порядкам и событиям должно относиться с резиньяцией, потому что бунт, протест, борьба ни к чему здесь не ведут и разве что ослабляют и делают глупым самого бунтующего. Другие ужасные вещи очень устранимы и, несмотря ни на что, устраняются с каждым веком, с каждым годом. Это те, которые зависят от воли самих людей. И вот тут-то необходима упорная, ни на минуту не затихающая борьба» (Письма А. И. Эртеля. — С.320–321).
«Безусловное понимание добра и зла…» — из письма Эртеля А. В. Погожевой 26 декабря 1892 г. (Там же. — С.296).
…«умеренность и аккуратность» — слова Молчалина из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума».
…«Все не удается восстановить в своей жизни равновесия…» «Еще раз узнал…» — из письма П. А. Бакунину 24 декабря 1892 г.: «До сих пор мне не удается восстановить равновесия, при котором возможно взлетать „во области заочны…“ Тревожная практическая деятельность; обыденная и, тем не менее, хватающая за сердце действительность… Я узнал, что могу до самозабвения, до полнейшего упадка сил увлекаться „общественной деятельностью“». (Там же. — С. 291).
…«нервическим раздражением»… или «лирическим отношением к вещам». — выражения из цитированного выше письма к А. В. Погожевой (Письма А. И. Эртеля. — С. 294, 297)
«…проникнуться учением Христа, „Который костью стал в горле господ Михайловских“…» — в письме к А. В. Погожевой: «Христос стал костью в горле господам Михайловским… А между тем без Христа часовой механизм всегда останется без главной пружины. Нашей молодежи нужны не лирические призывы, а основательное проникновение учением Христа…» (Там же. — С. 298). Михайловский Николай Константинович (1842–1904) — русский социолог и публицист, литературный критик, редактор журналов «Отечественные записки» и «Русское богатство», один из главных представителей либерального народничества.
«Всякие „Забытые слова“…» — свободная цитата из письма к А. В. Погожевой (Там же. — С. 297).
«Несчастье нашего поколения…» — у Эртеля: «Несчастье нашего поколения семидесятых годов заключалось в том, что оно воспитывало в себе чувство протеста нервами, да односторонним изучением односторонних наук, — ведь интерес к религии, к философии, к искусству совершенно отсутствовал». (Там же. — С.299).
«Людям, кроме политических форм и учреждений, нужен „дух“…» — из письма Эртеля П. А. Бакунину 24 декабря 1892 г. (Письма А. И. Эртеля. — С.292).
«Ты скажешь: а все же умели умирать за идею!..» … «…закона любви, установленного Христом…» — свободные цитаты из письма А. В. Погоже вой 26 декабря 1892 г. (Письма А. И. Эртеля. — С. 295–301).
«Феденька» — по-видимому, общий знакомый Эртеля и А. В. Погожевой — некий «Ф. О.» (неустановленное лицо), о котором идет речь в начале цитируемого письма. Победоносцев Константин Петрович (1827–1907) — русский государственный деятель, с 1880 по 1905 — обер-прокурор Синода.
«Мне думается, писал он в своей записной книжке… ко всему живущему…» — выдержки из предисловия Гершензона, приведенные Буниным с незначительными неточностями (Письма А. И. Эртеля. — С. ХП — XIV).
«…народнические грезы суть грезы… но не социализм» — свободные выдержки из письма из письма А. В. Погожевой 21 августа 1898 г.
«…к революции в смысле насилия… а что же прекраснее борьбы!» — свободные извлечения из письма Эртеля дочери 7 января 1907 г. (Письма А. И. Эртеля. — С. 394).
«Нет, никогда еще я так не понимал некрасовского выражения… на манер Ивана Грозного» — из письма Эртеля Н. Я. Петрову 29 июля 1898 г. (Письма АИ. Эртеля. — С. 363, 368, 369).
…«человек без религии существо жалкое и несчастное…» — из письма Эртеля Б. Д. Вострякову 4 ноября 1902 г. (Письма АИ. Эртеля. — С.391).
«Золотые купола и благовест…» — см. в статье Гершензона: «Он понимал, что золотые купола и благовест колоколов — „преходящие формы той великой сущности, которая живет в душе каждого человека“» (Письма А. И. Эртеля. — С. XYII).
«Страшные тайны Бога… Верую, что смысл жизненных страданий…» — из письма Эртеля А. Г. Пашковой 18 января 1908 г.(Письма А. И. Эртеля. — С. 397).
О Чехове*
Последние новости. — 1929. — 14 июля (№ 3035). — С. 2. — Написано к 25 годовщине со дня смерти А. П. Чехова.
См. с. 265–275 наст. изд. и коммент. к ним. В данной статье Бунин вновь — со стилистической правкой, дополнениями и переделками — повторяет свои воспоминания 1914 года.
«…в его аутском доме…» — в связи с ухудшением состояния здоровья и вынужденным переселением на юг по предписанию врачей Чехов покупает в Аутке (районе Ялты) земельный участок (26 окт. 1898). Дом на участке построен в 1899 по проекту архитектора Л. Н. Шаповалова.
«…с восторженной Машей, моей законной сестрой» — сестра Чехова Мария Павловна (1863–1957), посвятившая свою жизнь брату, впоследствии, до самой смерти, хранительница ялтинского Дома-музея А. П. Чехова.
— … В вас народная кровь. — А в вас дворянская… — Чехов — сын таганрогского купца III гильдии, Бунин — выходец из старинного дворянского рода. Писатели не раз шутливо касались вопроса собственного происхождения. Чехов величал Бунина «господином маркизом Букишоном»(Бунин И. Собр. соч. — Т.9. — С. 199), «французским депутатом и маркизом» (Т.9. — С.200), сам же подписывался «аутским мещанином» (т.9. — С.201) и «домовладельцем» (т.9. — С.200).
Прочтите-ка мою повесть «Три года» — герои повести Чехова «Три года» (1894) — вырождающееся купеческое семейство Лаптевых.
Кондаков Никодим Павлович (1844–1925) — знаменитый русский ученый-византолог, историк искусства, академик, с 1920 г. в эмиграции.
«…не пишите, что я был симпатичный талант…» — Определение «симпатичный» было довольно расхожим у интеллигенции того времени. Ср. со словами Бунина из его рецензий: «Нельзя не обратить внимание на симпатичное отношение „Русского богатства“ к молодым писателям…», «В этой же книжке „Русского богатства“ напечатана небольшая повесть молодой и симпатичной писательницы Л. Авиловой…», «Т. Телешов — один из наиболее талантливых и симпатичных беллетристов…» (Лит. наследство. — Т. 84, кн. 1. — С.332, 334, 335).
Он принимался хохотать… — Станиславский вспоминал ялтинскую весну 1900 г.: «В одном углу литературный спор <…>, в третьей кучке И. А. Бунин с необыкновенным талантом представляет что-то, а там, где Бунин, непременно стоит Антон Павлович и хохочет, помирает от смеха. Никто так не умел смешить Антона Павловича, как И. А. Бунин, когда он был в хорошем настроении…» (Чехов в воспоминаниях современников. — М., 1952. — С. 321–322). По воспоминаниям А. М. Федорова, Бунин так умел рассмешить Чехова, что даже собственные юмористические рассказы в исполнении Бунина вызывали у него неудержимый смех. (О Чехове: Сборник воспоминаний. — М., 1910. — С. 285).
В детстве в нашей таганрогской лавочке… — детство Чехова прошло в Таганроге. Бунин передавал воспоминания Чехова о его детских годах, семье, во главе которой стоял «истовый и строгий» отец, требовавший с самого нежного возраста, чтобы они сидели по очереди в качестве «хозяйского ока» в лавке. И чаще всего страдал Антоша — наблюдательный отец сразу отметил его исполнительность и чаще других засаживал его за прилавок, когда нужно было куда-нибудь ему отлучиться. (Бунин И. А. О Чехове. — Нью-Йорк, 1955. — С. 37). Дед Чехова был крепостным. Отец выкупился из крепостной неволи, стал торговать. К третьей гильдии принадлежали владельцы мелочных лавок.
Ах, какой там проклятый холод был!.. — ср. рассказ Чехова «Мороз» (1887), в котором легко найти автобиографические черты и сходство одного из персонажей с отцом писателя: «Застынешь весь, обалдеешь и сам станешь жесточее мороза: одного за ухо дернешь, другого по затылку хватишь, а домой ввечеру придешь… и начинаешь свое семейство куском хлеба попрекать, шуметь, и так разойдешься, что пяти городовых мало. От морозу и зол становишься». Мальчики претерпевали то же, что и отец, мерзли, помогая ему в лавке.
…Короленко до слез восхищался однажды стихами в «Русском богатстве» какого-то Вербова или Веткова…. — имеется в виду стихотворение Н. Ведкова «В ожидании утра» (Русское богатство. — 1899. — № 5).
— А я вот тоже хочу жениться, — говорил он, — только непременно на немке — Ольга Леонардовна Книппер (1870–1959), на которой женился А. П. Чехов, имела по происхождению немецкие корни. Они познакомились осенью 1898 г., обвенчались в мае 1901 г. Из письма О. Л. Книппер Чехову 29 августа 1899 г.: «…звон колоколов <…> так умиротворяет меня (фу, скажете, сентиментальная немка, правда?)…» (Переписка А. П. Чехова: В 2 т. — М., 1984. — Т. 2. — С.223). Чехов в письме Книппер от 3 сентября 1901 г.: «Немочка, пришли пьесу Немировича.» (Там же. — С. 258). В продолжение «матримониальной» темы Чехов писал Бунину 25 марта 1901 г.: «Приезжайте, сделайте милость! Жениться я раздумал, не желаю, но все же, если Вам покажется скучно, то я, так и быть уж, пожалуй, женюсь…» И вскоре после этого: «Дорогой Иван Алексеевич, завтра я уезжаю в Ялту, куда и прошу написать мне поздравление с законным браком…» (30 июня 1901 г.). — Цит. по кн.: Бунин И. О Чехове. — С. 54. В той же книге комментируемый здесь шутливый эпизод рассказан несколько иначе: «И неожиданно глухой тихий голос: — Знаете, я женюсь…
И сразу стал шутить, что лучше жениться на немке…» (с. 71).
«…в Перми все извозчики похожи на Добролюбова?» — Бунин имеет в виду Николая Александровича Добролюбова (1836–1861), известного русского революционного демократа, критика и поэта, постоянного сотрудника журнала «Современник».
«…что обо мне писали/» — о «случайном выборе тем» у Чехова и его равнодушии к изображаемому писал Н. К. Михайловский в рецензии на рассказ «Холодная кровь» (Русские ведомости. — 1890. — 18 апр. (№ 104)). Увидел в том же рассказе поверхностное отношение писателя к жизни критик Р. А. Дистерло (см. его статью «О безвластии молодых писателей» // Неделя. — 1888. — № 1. — С. 33).
«И кровь-то у меня холодная…» — из рецензии Н. К. Михайловского на сборник рассказов Чехова «Хмурые люди»: «Чехову все едино — что человек, что его тень, что колокольчик, что самоубийца… Нет. Не „хмурых людей“ надо бы поставить в заглавие всего этого сборника, а вот разве „Холодная кровь“. Чехов с холодной кровью пописывает, а читатель с холодной кровью почитывает» (Русские ведомости. — 1890. — 18 апр. (№ 104)). Бунин вспоминал: «Холодным я его не видел. Холоден он бывал, по его словам, только за работой… Но, конечно, это была совсем особая холодность. Ибо много ли среди русских писателей найдется таких, у которых душевная чуткость и сила восприимчивости были бы сложнее, более чеховских?» (Бунин И. О Чехове. — С. 58)
«Холодная кровь» — рассказ из чеховского сборника «Хмурые люди», написан в 1887 г.
«…и изображать-то мне решительно все равно, что именно»… — Н. К. Михайловский укорял Чехова, что он одинаково «направляет свой превосходный художественный аппарат на ласточку и самоубийцу, на муху и слона» (Русские ведомости. — 1890. — 18 апр. (№ 104)).
«Хмурые люди» — название сборника рассказов А. П. Чехова (Спб., 1890)
«Припадок» — рассказ Чехова 1889 г., позже вошел в сб. «Хмурые люди».
…последний из «ста русских литераторов» — помните, в старину такая книга была… — «Сто русских литераторов». — Спб.: А. Смирдин, 1839–1845. — Т. 1–3.
…только один раз в помещичьей усадьбе под Харьковом, у некоего Л. — три лета подряд (1888–1890 гг.) Чеховы проводили в усадьбе Лука возле г. Сумы Харьковской губ. Владела усадьбой помещица Линтварева А. В. (1833–1909). Бунин, очевидно, имеет в виду одного из двух ее сыновей. Подробно об обитателях этой усадьбы Чехов рассказывает в письме к А. С. Суворину от 30 мая 1888 (См.: Переписка А. П. Чехова: В 2 т. — Т.1. — С. 187–189).
Это незнание сказывалось и в «Дяде Ване»… — Современники писали о сходстве персонажей пьесы с реальными лицами, в частности знакомыми Чехова по усадьбе Линтваревых (см.: Епифанский А. А. П. Чехов в Харьковской губернии: (Странички из воспоминаний о Чехове) // Солнце России. — 1911. — № 35 (37) (июль). — С. 3). Станиславский вспоминал, как разгорячился Чехов, узнав, что в одном провинциальном театре дядю Ваню играли опустившимся помещиком, в смазных сапогах и в мужицкой рубахе: «Нельзя же так, послушайте. У меня же написано: он носит чудесные галстуки. Чудесные! Поймите, помещики лучше нас с вами одеваются». (АП. Чехов в Художественном театре: Воспоминания // Станиславский К. С. Собр. соч., В 8 т. — М., 1958. — Т. 5. — С. 338).
Героиня… написана только для того, чтобы была роль Книппер… — в пьесе «Вишневый сад» О. Л. Книппер играла помещицу Раневскую. По воспоминаниям Георгия Адамовича о последних днях жизни Бунина, он «постоянно говорил о Чехове, которым в то время усиленно занимался для будущей, оказавшейся уже посмертной книги: с восхищением о чеховских повестях и рассказах, с раздражением и даже недоумением о пьесах, лиризм которых находил нестерпимо слащавым. „И ты улыбнешься, мама!“, — издевательски повторял он, подражая манерности плохих актрис. „Мы отдохнем, мы увидим небо в алмазах…“ По его убеждению, в том, что Чехов, наделенный от природы острейшим слухом к фальши, ввел этот дешевый лиризм в свои пьесы, повинна его жена, Книппер, и сделано это было будто бы в уступку ей и ее театральному окружению» (Адамович Г. Бунин: Воспоминания // Дальние берега. — С. 24)
Это было начало «Бабьего царства» — «Бабье царство» впервые появилось в «Русской мысли» в 1894 году (№ 1. — С. 154–189), а закончено до 25 ноября 1893 г. Если описанный Буниным эпизод произошел действительно в декабре 1895 г., то на столе Чехова была, скорее всего, рукопись рассказа «Дом с мезонином», работа над которым была закончена в феврале 1896 г.
Кто этот поэт, догадываюсь… — в книге Бунина «О Чехове» также рассказан этот эпизод. Ответная реплика Чехова приведена более полно: «Кто этот поэт, догадываюсь, Бальмонт, конечно» (с. 94).
«Счет господину Букишону, французскому депутату и маркизу…» — «Букишоном он стал называть меня потому, что в какой-то газете он увидал портрет какого-то маркиза, который был на меня похож» (Бунин И. О Чехове. — С. 76).
В декабре 1903 г. мы расстались навсегда… — Бунин вспоминает об этих декабрьских московских встречах: «Ежедневно по вечерам я заходил к Чехову, оставался иногда у него до трех-четырех часов утра, то есть до возвращения Ольги Леонардовны домой… И эти бдения мне особенно дороги». (Бунин И. Собр. соч. — Т. 9. — С. 213).
…мы с Найденовым уехали в Ниццу — с 24 декабря 1903 и до начала 1904 г. Бунин и Найденов вместе путешествовали по Франции и Италии. До Варшавы с ними ехала журналистка и писательница Макс-Ли (прототип героини рассказа «Генрих»). Они посетили Флоренцию, Венецию. В Болье встречались с историком М. М. Ковалевским, в Монте-Карло — с П. Д. Боборыкиным и доктором В. Г. Вальтером. В Москву вернулись в начале февраля 1904 г. Бунин вспоминал об этом периоде своей жизни: «Как все было сказочно хорошо! Подумайте только — зимняя Москва, молодость, льстящая известность, рестораны, веселые кутежи, „литературно-художественный кружок“, писательские „Среды“, беззаботность и легкость жизни… Однажды в середине зимы <…> я взял плацкарту в спальном вагоне теплого и уютного экспресса Москва-Вена и ни с того, ни с сего ускакал в Ниццу. В Вене я столкнулся со старым другом, драматургом Найденовым, который тоже не знал толком, что его принесло в австрийскую столицу <…>. Остановились мы в Ницце в отличной гостинице. Солнце, море, нарядная толпа… Но мне не сиделось на одном месте. Дня через два мы укатили в Венецию <…>. Все было доступно — только и жди, чего твоя левая нога захочет!» (Бахрах А. Бунин в халате. — Bayville: Товарищество зарубежных писателей, 1979. — С. 80, 101)
В январе 1904 г. он… писал мне… — 8 января 1904 г. (Дата установлена по изд.: Бунин И. О Чехове. — С. 61).
…пьеса моя еще не шла и когда пойдет — неизвестно… — имеется в виду пьеса Чехова «Вишневый сад». Премьера ее состоялась в Московском Художественном театре 17 января 1904 г. Вернувшись в Москву, Бунин смотрел пьесу вместе с М. П. Чеховой 27 февраля 1904 г., но постановка ему не понравилась.
С. 300. …огорчается только одним — грустью за Японию… — речь идет о русско-японской войне 1904–1905 гг., в которой Россия потерпела поражение.
…я жил тогда в деревне… — Бунин прожил лето 1904 г. в деревне — сначала в Огневке Орловской губернии (имении брата Евгения), откуда на 18 дней выезжал на Кавказ, а затем у Пушешниковых в Глотове. Известие о кончине Чехова застигло его в Огневке.
…и вдруг точно ледяная бритва… — в газетах сообщалось, что 2 (15) июля 1904 г. А. П. Чехов скончался в Баденвейлере. «Смерть Чехова потрясла меня необыкновенно…» — писал Бунин А. М. Федорову (Лит. наследство. — Т. 68. — С. 401).
Заметки (о литературе и современниках)*
Последние новости. — 1929. — 19 сентября (№ 3102). — С. 2–3.
Рассказ моего домашнего воспитателя… — когда Бунину было 7 лет, в семье появился гувернер Николай Осипович (в воспоминаниях брата Бунина Евгения приводятся другие инициалы имени гувернера: «Н. И.» — «Николай Иосифович»? — Литературное Наследство. — Том 84, кн. 2. — С. 230) Ромашков — сын богатого помещика, окончивший Лазаревский институт, знавший несколько языков, в том числе восточные, талантливый в живописи, в музыке и в литературе, который сыграл огромную роль в становлении характера и способностей будущего писателя.
«Наброски углем и карандашом» — имеется в виду книга «Наброски карандашом Александры Шабельской» (Спб., 1884). См. также коммент. на с. 566–567.
Мне было семнадцать лет, я впервые приехал в Харьков — Бунин приехал в Харьков к брату Юлию в поисках работы при редакциях местных газет в начале 1889 г. Таким образом, ему было не 17, а 18 лет.
Нефедов Филипп Диомидович (1838–1902) — писатель, публицист, фольклорист. Редактор журнала «Книжник» (1865–1866), газеты «Русский курьер» (1879–1881). Автор социально-этнографических очерков, повестей и рассказов из жизни крестьян и рабочих.
Брат смеялся… — старший брат Бунина — Юлий Алексеевич Бунин (1857–1921) — журналист, литературно-общественный деятель. Был народовольцем, участвовал в революционном студенческом кружке в Москве. В 1884 г. был арестован. Год пробыл в тюрьме, затем три года под надзором полиции в Озерках. В августе 1888 с. уехал в Харьков, куда позже пригласил младшего брата. Братья Бунины были дружны и душевно близки до самой смерти Юлия.
…твои стихи в «Неделе» — стихи Бунина были опубликованы в 1888 г. в «Книжках Недели», одном из самых популярных журналов того времени.
Помню, например, как оробела однажды одна молодая писательница… — эта история произошла с Л. А. Авиловой при первом ее посещении журнала (см. об этом в кн. Бунин И. О Чехове. — С. 138). См. также коммент. на с. 567.
Жемчужников Алексей Михайлович (1821–1908) — поэт, почетный академик Петербургской Академии наук. Двоюродный брат А. К. Толстого. Вместе с ним и своими братьями Владимиром (1830–1884) и Александром (1826–1896) являлся создателем «Сочинений» Козьмы Пруткова. Впервые писатели познакомились заочно, когда Бунин прислал свой первый рассказ («Танька») в журнал «Русское богатство». Тогда началась их переписка. Впоследствии Жемчужников помогал Бунину печататься в «Вестнике Европы». Бунин высоко ценил творчество поэта и посвятил 50-летию литературной деятельности Жемчужникова статью «Поэт-гуманист» (Вестник воспитания. — 1900.— № 3). В. Н. Муромцева-Бунина пишет: «Нанес он визит и поэту Жемчужникову, с которым несколько лет состоял в переписке. Жемчужников сразу оценил его стихи и помогал на первых порах устраивать их в „Вестнике Европы“. Старший собрат принял молодого поэта с распростертыми объятиями, пригласил обедать и много рассказывал о прошлом…» (Муромцева-Бунина В. Н. Жизнь Бунина. — Париж, 1958. — С. 91).
Коневской Иван (наст, имя и фам. — Иван Иванович Ореус, 1877–1901) — поэт, критик. См. о нем также в бунинской «Записной книжке» (с. 325–326 наст, изд.)
Вышел месяц обнаженный // При лазоревой луне… — из стихотворения В. Брюсова «Творчество» («Тень несозданных созданий…»). У автора: «Всходит месяц обнаженный // При лазоревой луне…».
«Мелкий бес» (1905) — роман Ф. Сологуба.
…какого-то незнакомого господина в учительском фраке — Ф. Сологуб с 1882 по 1907 г. занимался педагогической деятельностью.
Чеботаревская Анастасия Николаевна (1876–1921) — поэтесса и переводчица, с 1908 г. жена Сологуба, имевшая на него огромное влияние. Некоторые произведения писались ими совместно. В 1920 г. супруги хлопотали о выдаче им заграничной визы. Их долго не выпускали. Не выдержав ожидания, Чеботаревская утопилась.
Полонский Яков Петрович (1819–1898) — поэт. Цитатой из одного из его стихотворений назван рассказ Бунина «В одной знакомой улице…»
Читает свои стихи один знаменитый поэт. — Речь идет о К. Д. Бальмонте.
…Вел. кн. Константин Константинович — Романов Константин Константинович (1858–1915), в литературе известен под псевдонимом К. Р. Поэт, автор романсов, песен, исторической драмы и переводов. С мая 1889 г. и до конца жизни президент Петербургской Академии наук. Писал критические отзывы на представляемые в Академию наук произведения на соискание наград, в том числе рецензию на произведения Бунина (1909).
…На похоронах баснописца Крылова… — Крылов Иван Андреевич умер 9 ноября 1844 г. в Петербурге. Похоронен в Александро-Невской лавре.
«Дети Ванюшина» впервые поставлены Петербургским театром Литературно-художественного общества и имели большой успех, который был повторен в московском театре Ф. А. Корша. Бунин присутствовал на премьере «Детей Ванюшина» в театре Корша 14 декабря 1901 г. Пьеса была переведена на ряд европейских языков.
После «Детей Ванюшина» Найденов написал еще несколько пьес… — в 1903 г. Найденов написал пьесы «Блудный сын», «Номер тринадцатый» и «Богатый человек». «Блудный сын» пролежал 2 года в портфеле Художественного театра. Премьера «Номера тринадцатого» была в декабре 1904 г. в театре Комиссаржевской в Пассаже и, благодаря игре В. Ф. Комиссаржевской, имела восторженную критику. Спектакль шел очень часто в течение 1905 года. В 1904 г. Найденов написал «Авдотьину жизнь». Пьесы «Стены» (1906), «Роман тети Ани» (1913) и «Работница» (1915) не имели известности предыдущих.
…через некоторое время как-то затерялся… — в 1905 г. Найденов жил в Нижнем Новгороде, с 1909 г. — почти безвыездно в Крыму. Заболев туберкулезом, переехал в Ялту, жил неподалеку от Чехова. За ним, тяжело больным, ухаживали богомольцы-странники. В социалистической революции Найденов видел воплощение христианских идеалов. Крымский ревком выдал ему «Охранную грамоту», в которой говорилось, что он находится «под покровительством Советской власти» (Крымский областной архив, Симферополь).
…часто вместе ездили… — в письме от 27 декабря 1902 г. Чехов, который шутя прозвал друзей писателей «Бунин и Бабурин», сообщает жене из Ялты: «Ждем Бунина и Найденова, которые, по газетным известиям, уехали в Константинополь». (Газетное сообщение было неверно.) В письме от 1 января 1903 г. ей же: «Бунин и Найденов теперь герои в Одессе. Их там на руках носят».
…была наша семья ух какая русская, старозаветная/ — отец Найденова, купец I гильдии Александр Петрович Алексеев владел двумя посудными магазинами. Детей в семье было 19 человек. Мать была очень религиозной и богомольной. В доме царили домостроевские обычаи.
…написав этих самых «Детей Ванюшина», вдруг взял да и послал их в Петербург, на конкурс… — в 1901 г. владелец петербургского театра Литературно-Художественного общества А. С. Суворин объявил конкурс на лучшую пьесу. В жюри входили П. П. Гнедич, А. Р. Кугель и др. По результатам конкурса I и II премии решили не присуждать, 6 пьес были удостоены третьей премии, в их числе «Дети Ванюшина». О результатах конкурса Найденов узнал 4 октября 1901 г. из московской газеты «Курьер». 6 октября 1901 г. Найденов писал провинциальному антрепренеру П. А. Соколову-Жамсону, с которым у него была предварительная договоренность об участии в составе театральной труппы, гастролирующей в Ельце: «… сегодня уезжаю по делу постановки на сцене своей пьесы, получившей на днях премию на конкурсе Худ. — Литерат. театра. Из Петербурга, если ничто меня не задержит, я напишу Вам» (Рукописи, отдел ГЦТМ им. А. А. Бахрушина. Фонд П. А. Соколова-Жамсона).
Давыдов Николай Васильевич (1848–1920) — юрист, мемуарист. Заметная фигура в московской литературно-художественной среде. С 1906 года председатель Театрально-литературного комитета при Малом театре.
Ленский Александр Павлович (1847–1908) — актер, режиссер, педагог. С 1876 г. в Малом театре, с 1907 — его главный режиссер.
Росси Эрнесто (1827–1896) — итальянский трагик, один из крупнейших представителей реалистической школы. Гастролировал в России в 1877, 1878, 1890, 1895 и 1896 гг. Бунин писал брату Юлию 28 августа 1890 г., что он с В. В. Пащенко в мае ездил на неделю в Орел слушать Росси. (Бабореко А. И. А. Бунин. — С. 25).
Ермолова Мария Николаевна (1853–1928) — крупнейшая русская трагедийная актриса. С 1871 г. в Малом театре.
Правдин Осип Андреевич (1847–1921) — актер и театральный педагог. Играл в Тифлисе, Киеве, с 1878 г. — в московском Малом театре. Главные роли — в пьесах А. Н. Островского.
<Ответ на анкету «Что будет с Россией через десять лет»>*
Сегодня. — 1929. — 29 сентября (№ 270). — С. 19. — Среди анкетируемых газетой писателей А. И. Куприн, В. Ф. Ходасевич и др.
Заметки (о начале литературной деятельности и современниках)*
Последние новости. — 1929. — 9 ноября (№ 3153). — С. 2–3.
Печатать свои стихи я начал непристойно рано… — первое опубликованное стихотворение Бунина — «Над могилой С. Я. Надсона» (Родина. — СПб., 1887. — № 8. — 22 февр.). В том же году в 9-ти номерах «Родины» были напечатаны стихи Бунина, а также рассказы «Два странника» (№ 39. — 28 сент.) и «Нефедка» (№ 51.-20 дек.).
«Неделя» — еженедельная литературно-политическая газета, издаваемая в Петербурге с 1866 по 1901 г. С 1874 г. — редактор-издатель П. А. Гайдебуров. В письме от 20 ноября 1888 г. Бунин сообщал брату Юлию о словах Гайдебурова, что у него, Бунина, «есть несомненные задатки поэтического творчества» (цит. по кн.: Бабореко А. К. И. А. Бунин. — С. 17).
«Неделя»… напечатала сразу целых три стихотворения… — имеется в виду публикация в журнале «Книжки „Недели“» (1888. — № 9) трех стихотворений: «За днями серыми и темными ночами…», «Когда вечернею порою…», «Прости мне, милый друг!.. Те скорбные мгновенья…».
…ко времени возникновения сборников «Знания»… — Сборники выходили при товариществе «Знание» с 1904 г., но работа над ними велась раньше. С 1902 г. руководителями товарищества стали М. Горький и К. П. Пятницкий. В письме к Н. Д. Телешову 9 марта 1903 г. Горький называет предполагаемых авторов сборника, в их числе Бунина. В первом сборнике «Знания» были напечатаны два очерка Бунина («Золотое дно» и «Сны») под общим названием «Чернозем» и стихи («Диза», «Перед бурей», «Сумерки», «Дома», «Кольцо», «В Евпаторийских степях», «Над Окой»).
А что же сделал Горький? Себе назначил тысячу, а нам — по три сотни… — Горький, задетый этой публикацией, писал своему биографу И. А. Груздеву: «Не помню, чтоб я получал в „Знании“ 1000 р. за лист, это только Чехову платили т<ысячу> и 1 1/2. Не думаю, чтоб и Бунин получал 300, вероятнее — 500. Гонорары „назначал“ не я, а К. П. Пятницкий». (Архив А. М. Горького. — Т. 11. — С. 239–240). См. в ответном письме Груздева Горькому (август 1930 г.): «О гонорарах в сборниках „Знание“ хотел узнать у Пятницкого, но оказалось, что он на даче. Вообще же, поскольку я знаком с историей литерат<урного> быта, мне кажется, что Бунин сильно „прибедняется“. 200 руб. с листа Чехов и Гаршин получали еще в 80-х годах. В 90-х годах даже такой стесненный в средствах журнал, как „Северн<ый> вестн<ик>“ платил 250–300 руб. и при этом за лист уменьшенный (в 35 000 зн.). На рубеже же XX века гонорары сильно повысились, еще до „Знания“». Ср.: в письме Горького С. А. Найденову в марте 1905 г.: «…я… определил полистный гонорар в 300 р. <…> Если Вы находите, что гонорар, полученный Вами, — недостаточен, это неприятно мне и Константину Петровичу, но увеличить гонорар Ваш — значило бы обидеть всех других товарищей по сборникам, а увеличить всем — значило бы получить убыток от книг» (Архив А. М. Горького. М., 1959. T.VII. С. 53). Ср. также очерк «Горький» (с. 415 наст. изд.).
…редкую заботливость проявил ко мне… А. М. Жемчужников… — Жемчужни-ков писал Бунину 28 апреля 1893 г.: «Из вас может выработаться изящный и самобытный поэт, — если вы не будете давать себе поблажки. Пишите не как-нибудь, а очень хорошо. Это для вас вполне возможно. Я в этом убежден» (цит. по кн.: Бабореко А. К. И. А. Бунин. — С. 42).
…новейшие научные работы насчет переливания крови… — наличие у человека четырех групп крови установил чешский ученый Я. Янский в 1907 г.
Первую книгу рассказов я издал в конце 1896 года, у Поповой…. — имеется в виду кн.: Бунин И. «На край света» и другие рассказы. — СПб.: Изд-е О. Н. Поповой, 1897.— 256 с. Попова Ольга Николаевна (1848–1907) — издательница, владелица книжного магазина и библиотеки-читальни, писательница и переводчица. Издавала журналы «Русское богатство» (1894–1895), «Новое слово» (1895–1897). Книгоиздательскую деятельность начала в 1894 г. в Петербурге.
Первый сборник стихов— в «Скорпионе», в 1899 году — первый сборник стихотворений Бунина вышел приложением к газете «Орловский вестник»: «Стихотворения 1887–1891» (Орел, 1891). В московском издательстве «Скорпион» в 1901 г. вышел сборник Бунина «Листопад».
Поляков Сергей Александрович (1874–1948) — организатор и владелец издательства «Скорпион» и журнала «Весы», математик и переводчик, промышленник, известный в московских кругах меценат. Писал в «Весах» под псевдонимом С. Ещбоев.
…«магов» и «аргонавтов», искателей «золотого руна нового искусства»… — См. в воспоминаниях А. Белого: «…Я написал стихотворение под заглавием „Золотое руно“, назвав солнце руном; Эллис, прицепившись к нему, назвал нас „аргонавтами“; „аргонавты“ не имели никакой организации; в „аргонавтах“ ходил тот, кто становился нам близок…» (Белый А. Начало века. — М., 1990. — С.123).
Николай Успенский — См. статьи Бунина «К будущей биографии Н. В. Успенского» (Собр. соч., т.9. М., 1967) и «Забытый человек» (Лит. наследство. — Т. 84, кн. 2) и примечания к ним.
«Весы» — ежемесячный журнал, основной периодический орган символистов. Выходил в 1904–1909 гг. при московском символистском издательстве «Скорпион». В 1904–1905 гг. выпускался как критико-библиографический ежемесячник, без беллетристического раздела. С 1906 по 1909 гг. в журнале добавились стихи, проза, драматические произведения. Фактическим руководителем являлся В. Я. Брюсов. Среди постоянных авторов были Бальмонт, А. Белый, Блок, Волошин, Гиппиус, В. Иванов, М. Кузмин, Мережковский, Сологуб и др. Основной предпосылкой идеологической позиции журнала являлась борьба с реализмом, писатели «Знания» воспринимались как главные идейные противники.
…«Весы»… достигли (на четвертый год своего существования) тиража всего-навсего в триста экземпляров… — Тираж журнала «Весы» в 1-й год издания составлял 670 экземпляров, в 1907 году — 1095, в 1908–1850. См.: В. Брюсов в письме к М. Шику от 1 (14) марта 1907 г.: «„Весы“ в этом году расширились. Вместе с тем увеличивается и их влияние». (И МЛ И, ф.13, оп. 3, ед. хр. 45).
«Северные цветы. Альманах первый, ассирийский» — альманахи «Северные цветы» выходили с 1901 г. Всего вышло пять сборников. Один из них носил название «Северные цветы ассирийские».
Соловьев Владимир Сергеевич (1853–1900) — русский философ-идеалист, поэт, публицист, критик. Бунин, очевидно, имеет в виду статью Соловьева «Красота в природе» (1889), где критик цитирует строки из стихотворений Ф. И. Тютчева «Как хорошо ты, о море ночное…», «Весенняя гроза», «Не остывшая от зною…» и др., говорит о хаосе как необходимом фоне всякой красоты, об описываемой Тютчевым грозе в летнюю ночь, «когда хаотические силы еще только медленно готовятся к предстоящей страшной борьбе». (Соловьев B.C. Сочинения: В 2 т. — 2-е изд. — М., 1990. — Т. 2. — С. 368.
Про меня… было однажды сказано… — В журнале «Весы» была опубликована рецензия С. Соловьева с резкой критикой 4-й книги стихотворений Бунина, изданной товариществом «Знание» в 1908 г. (Весы. — 1908. — № 8). Приведенные же Буниным слова взяты из другой рецензии С. Соловьева на 3-й том стихотворений Бунина (1906 г.), опубликованной в журнале «Золотое руно»: «Бунина нельзя назвать поэтом. Он — стихотворец, и притом из плохих. Бунин не только не искусен в стихосложении, но даже и не подозревает о законах метра, о разнообразии словесных средств изобразительности. То, что является азбукой для самого скромного поэта-парнасца, неведомо нашим гиперборейским парнасцам, вроде Бунина. Их стихотворные изделия можно сравнить с дешевыми сапогами, от которых отваливаются подошвы через несколько дней после покупки. Непрактично, совсем непрактично» (Золотое руно. — 1907. — № 1. — С. 89).
Соловьев Сергей Михайлович (1885–1942) — символист, поэт, прозаик, критик.