…«похабный мир»… — имеется в виду Брестский мир.

«Крымский вестник» — газета политики и общественной жизни. — Севастополь, 1887–1920. В ходе гражданской войны при захвате власти большевиками два раза закрывалась по обвинению в контрреволюционности. С установлением в июле 1919 г. власти белых издание газеты возобновилось. В 1920 г., в период власти Врангеля в Крыму, газета придерживалась «прогрессивного» социалистического направления.

Записная книжка (о Горьком)^*

Общее дело. — 1921. — 20 июня (№ 339). — С. 2.

Шингарев Андрей Иванович (1869–1918) — земский деятель, врач, публицист, один из лидеров кадетов. Депутат 2-й — 4-й Государственных дум. В 1917 г. министр Временного правительства. Убит анархистами в ночь на 7 (20) января 1918 г.

…Горький пугается и пишет о Ленине и его присных… — см. коммент. на с. 494.

…Горький закатывает Ленину поздравительную телеграмму по случаю «чудесного спасения»… — имеется в виду телеграмма А. М. Горького и М. Ф. Андреевой В. И. Ленину: «Ужасно огорчены, беспокоимся, сердечно желаем скорейшего выздоровления, будьте бодры духом» (Известия. — 1918. — 3 сент. (№ 189)).

…осенью 1918 г… Горький выступает на торжественном заседании петербургского «Цика» с «пламенной» речью в честь «рабоче-крестьянской власти»… — имеется в виду, вероятно, сообщение «Петроградской правды» 30 ноября 1918 г. (№ 262) о том, что 29 ноября 1918 г. в Петроградском народном доме под председательством Горького состоялся многолюдный митинг на тему «Англия и Россия». Горький выступил с «Обращением к народу и трудовой интеллигенции», в котором сказал: «Я, больше, чем кто-либо другой, имею право и все основания решительно заявить, что культурное творчество русского рабочего правительства, совершаясь в условиях самых тяжких и требуя героического напряжения энергии, постепенно принимает размеры и формы, небывалые в истории человечества». 12 ноября 1918 г. К. И. Чуковский записал в дневнике: «Вчера заседание — с Горьким. Горький рассказывал мне, какое он напишет предисловие к нашему конспекту „Всемирной литературы“, — и вдруг потупился, заулыбался вкось, заиграл пальцами. — Я скажу, что вот, мол, только при Рабоче-крестьянском правительстве возможны такие великолепные издания. Надо же задобрить. Да, задобрить. Чтобы, понимаете, не придирались. А то ведь они черти — интриганы. Нужно, понимаете ли, задобрить…» (Чуковский К. И. Дневник 1901–1929. — М., 1997. — С. 95). 29 декабря 1918 г. «Петроградская правда» (№ 287) сообщала, что 28 декабря 1918 г. Горький избран в Исполнительный комитет Петроградского Совета рабочих и красноармейских депутатов и в президиум Исполнительного комитета.

…подлая комедия издания «мировых классиков»… — см. коммент. на с. 504.

Тихонов Александр Николаевич (псевд. А. Серебров; 1880–1956) — горный инженер, литератор, принимал участие во многих литературных начинаниях А. М. Горького; редактор журнала «Летопись» и издательства «Парус» в 1915–1917 гг., газеты «Новая жизнь» в 1917–1918 гг. В 1918–1924 гг. заведовал издательством «Всмемирная литература».

Гржебин Зиновий Исаевич (1869–1929) — издатель. В 1918 г. участвовал в организации издательства «Всемирная литература». Частное издательство З. И. Гржебина было организовано в 1919 г. в Петрограде с филиалами в Москве, позднее — в Берлине. При содействии Горького в январе 1920 г. руководитель Госиздата В. В. Боровский подписал договор с Гржебиным об издании книг для Советской России в берлинском отделении издательства. С 1921 г. Гржебин уехал за границу. В Берлине он продолжал издательскую деятельность. После финансового краха издательства он переехал в конце 1923 г. в Париж.

…Горький на весь мир трубит… — речь идет о двух статьях А. М. Горького «Вчера и сегодня» и «Советская Россия и народы мира» (Коммунистический интернационал. — 1919. — № 1. — Стб. 29–30,139–142). — См. коммент. на с. 493.

…Горький закатывает настолько бесстыдный акафист «святому» и даже превзошедшему всех святых в мире «Ильичу»… — имеется в виду и далее неточно цитируется статья А. М. Горького «Владимир Ильич Ленин» (Коммунистический интернационал. — 1920. — № 12 (20 июля). — Стб. 1927–1936. То же // Петроградская правда. — 1920. — 27 июля (№ 164). — С. 2). У Горького: «Ошибки <…> не преступления. Ошибки Ленина — ошибки честного человека. <…> Он обладает даром предвидения, гениальной интуицией мыслителя-экспериментатора. <…>

Ленин больше человек, чем кто-либо иной из моих современников <…> Основная цель всей жизни Ленина — общечеловеческое благо, и он неизбежно должен прозревать в отдалении веков конец того великого процесса, началу коего аскетически и мужественно служит вся его воля. Он — идеалист, если вложить в это понятие соединение всех сил натуры в одной идее — в идее всеобщего блага. Его личная жизнь такова, что в эпоху преобладания религиозных настроений Ленина сочли бы святым. <…>

Суровый реалист, хитроумный политик — Ленин постепенно становится легендарной личностью. Это — хорошо. <…>.

Иногда в этом резком политике сверкает огонек почти женской нежности к человеку, и я уверен, что террор стоит ему невыносимых, хотя и весьма искусно скрытых страданий. Невероятно и недопустимо, чтоб люди, осужденные историей на непримиримое противоречие — убивать одних для свободы других, — не чувствовали мук, изнуряющих душу. <…> Всякое убийство органически противно мне, но эти люди — мученики, и совесть моя никогда не позволит мне осудить их. <…>

Я начал свою работу возбудителя революционного настроения славой безумству храбрых. Был момент, когда естественная жалость к народу России заставила меня считать безумие почти преступлением. Но теперь, когда я вижу, что этот народ гораздо лучше умеет терпеливо страдать, чем сознательно и честно работать, — я снова пою славу священному безумству храбрых. Из них же Владимир Ленин — первый и самый безумный».

…в зарубежных русских газетах появился открытый призыв г. Ферсмана… — Ферсман Александр Евгеньевич (1883–1945) — геохимик и минералог, академик Российской Академии наук с 1919 г. Имеется в виду опубликованное 17 июня 1921 г. в «Последних новостях» (№ 357) под заглавием «Ученые в сов. России» открытое письмо делегатов Академической комиссии для помощи русским ученым при Гельсингфорсском университете А. В. Игельстрома и В. Мансикка с просьбой «огласить нижеследующую выписку из протокола заседания Комиссии по улучшению быта ученых 24 мая 1921 г. в Петрограде, в Доме Ученых». Далее следовала эта выписка, в которой сообщалось: «В заключение академик А. Е. Ферсман заявил: Оставаясь здесь и борясь за преемственность и сохранение культурного достояния русского народа, часто изнемогая под влиянием тяжелых условий русской жизни, мы считаем долгом сказать нашим друзьям за границей, что в этой борьбе и поддержке ученых огромную роль играет М. Горький, мужественно отстаивающий интересы русской науки и русских ученых. Мы, непосредственно связанные с ним в этой работе, не можем не видеть горячих порывов этого человека отстоять свободу научного издательства, научного творчества и право на элементарные блага, на скудное пайковое существование. Мы знаем, что не везде правильно оценивают деятельность Алексея Максимовича. Наш долг отдать должное его огромной роли за последние два года, исключительно роковые для русской науки. Нам хотелось бы верить, что при тяжелом испытании, перенесенном русским народом, его высшие культурные круги и их друзья за границей найдут то спокойное взаимное понимание, которое сольет их снова в общую, дружную семью, болеющую и борющуюся так и там, где каждый может, за идеалы русского народа. Пусть эти слова будут переданы за границу; я уверен — под ними подпишется большинство русских ученых».

«Вот еще Горький… Нужно составить…» — неточная цитата из дневника Л. Н. Андреева, запись от 31 мая 1918 г. В оригинале: «Вот еще Горький. Мучает меня мысль о нем и несправедливости. На днях попал в руки номер „Новой Жизни“ — все та же гнусность, и тут же сообщается, что общество „Культура“ устраивает митинг для сбора книг, и участвуют Зелинский и другие истинно почтенные, а председатель Горький и товарищ председателя В. Фигнер. Мучает меня то, что моя ненависть и презрение к Горькому (в теперешней его фазе) останутся бездоказательными. Если Фигнер, Зелинский и другие могут совместно с Горьким выступать и работать, следовательно, они не видят и не понимают, что так ясно; и нужно составить целый обвинительный акт, чтобы доказать им преступность Горького и степень его участия в разрушении и гибели России.

Такой обвинительный акт, убийственный, неопровержимый, можно составить, проследив с первого номера „Новую Жизнь“, — но разве я могу взяться за такой труд? И кто возьмется? А так забывают, не помнят, не знают, пропустили — а там новые времена и новые песни, когда тут раскапывать старье.

Но неужели Горький так и уйдет ненаказанным, неузнанным, неразоблаченным, „уважаемым“? Конечно, я говорю не о физическом возмездии, это вздор, а просто о том, чтобы действительно уважаемые люди осудили его сурово и решительно. Если этого не случится (а возможно, что и не случится, и Горький сух вылезет из воды) — можно будет плюнуть в харю жизни».

Далее Л. Андреев так завершает свою мысль о Горьком: «Горький и его „Новая Жизнь“ невыносимы и отвратительны именно тем, что полны несправедливости, дышат ею, как пьяный спиртом. Лицемеры, обвиняющие всех в лицемерии, лжецы, обвиняющие во лжи, убийцы и погубители, всех обвиняющие в том, в чем сами они повинны. Убийцы». (Андреев Л. S.O.S.: Дневник (1914–1919). Письма (1917–1919). Статьи и интервью (1919). Воспоминания современников (1918–1919). — М.; СПб.: Atheneum; Феникс, 1994. — С. 101–102).

«Дым без отечества»^*

Общее дело. — 1921. — 27 июня (№ 346). — С. 2. — Статья посвящена выходу в свет следующих книг: Ветлугин А. (наст. фам. Рындзюн Владимир Ильич). Авантюристы гражданской войны: Фельетоны (Париж: Север, 1921); Дон Аминадо. Дым без отечества (Париж: Север, 1921). — О Дон-Аминадо см. коммент. на с. 569.

Об Эйфелевой башне^*

Общее дело. — 1921. — 21 июля (№ 369). — С. 2. — Статья написана по поводу принятой радиостанцией Эйфелевой башни телеграммы из Москвы, подписанной М. Горьким, следующего содержания:

«Плодородные равнины юго-востока России поражены неурожаем из-за засухи. Это бедствие угрожает голодной смертью миллионам населения. Я напоминаю, что русский народ уже и до того был сильно истощен последствиями войны и революции, и что степень его сопротивляемости бедствию и его физическая закаленность весьма чувствительно ослаблены.

Для народа Льва Толстого, Достоевского, Менделеева и других великих людей, которых оценил весь мир, наступили тяжелые дни и я позволяю себе думать, что культурные классы Европы и Америки, уяснившие себе трагедию того положения, в котором очутился русский народ, отправят ему без замедления помощь хлебом и медикаментами. Если гуманитарные идеи и чувства, вера в которые была так глубоко подорвана проклятой войной и безжалостным поведением победителей по отношению к побежденным, если — говорю я — вера в творческую мощь этих идей и этих чувств должна и может быть восстановлена, — то несчастие, которое поразило Россию, представляет превосходный случай защитникам гуманности доказать жизненность их идей.

Я полагаю, что особенно ревностное участие в этом деле помощи русскому народу должны принять те, которые во время постыдной войны возбуждали народы друг против друга, уничтожая этой пропагандой воспитательное влияние прекрасных идей, выработанных человечеством с такими усилиями и так легко убитых культом золота и глупости.

Люди, которые чувствуют болезненные конвульсии страданий мира, простят мне невольную горечь моих слов. Я прошу всех честных людей прийти немедленно на помощь населению голодающих губерний и организовать посылку помощи в Россию» (Последние новости. — 1921. — 19 июля (№ 384). — С. 1).

Иоффе Адольф Абрамович (1883–1927) — государственный, партийный деятель. В 1918 г. председатель, затем консультант советской делегации на переговорах в Брест-Литовске, отказался подписать Брестский мир, с апреля 1918 г. — полпред в Германии, 6 ноября выслан из Германии, в 1920–1921 гг. председатель советских делегаций на мирных переговорах с Эстонией, Литвой, Латвией, Польшей.

«Был момент, когда естественная жалость…» — цитата из статьи А. М. Горького «Владимир Ильич Ленин» (Коммунистический интернационал. — 1920. — № 12 (20 июля). — Стб. 1927–1936). Вместо слова «большевизм» у Горького — «безумие».

Яблоновский Александр Александрович (наст. фам. Снадзский, 1870–1934) — журналист, литературный критик, фельетонист, мемуарист. С 1918 г. жил в Ростове, сотрудничал в периодических изданиях Юга России. В 1919 г. из Новороссийска эмигрировал в Египет, затем жил в Берлине. В декабре 1920 г. переехал в Париж. С 1928 г. председатель совета объединенного Зарубежного союза русских писателей и журналистов. Имеется в виду статья А. Яблоновского «На колесах» (Общее дело. — 1921. — 20 июля (№ 368). — С. 2), в которой автор, в частности, писал: «Целые уезды и даже губернии живут нынче „на колесах“ <…> все бежит от бесплодной засохшей земли, обещающей только смерть… Так, под державной рукой коммунистов кончился на Руси быт земледельческий и начался снова быт кочевой… За время мировой войны погибло во всех воевавших странах около 15 миллионов человек. Теперь в одной только России на краю могилы стоит 25 миллионов». Далее он пишет, что помощь в Россию должна поступать под жестким контролем Европы и Америки, и что он не допускает мысли об отказе нынешних властителей от этого контроля. «Они его примут потому, что в их положении люди все примут, ибо каждый кусок хлеба, привезенный сейчас в Россию, отдаляет от коммунистической шеи давно заслуженную веревку».

…в своих статьях «О мещанстве»… — Горький A. M. Заметки о мещанстве // Новая жизнь. — 1905. — 27 октября (№ 1); 30 октября (№ 4); 13 ноября (№ 12); 20 ноября (№ 18). В одной из этих заметок Горький писал: «Толстой и Достоевский — два величайших гения, силою своих талантов они потрясли весь мир <…>». Но в их «проповеди терпения и непротивления злу есть что-то подавляюще-уродливое и постыдное, есть что-то близкое злой насмешке. <…> Этот тяжелый пример наиболее ярко освещает истинный характер отношения русской литературы к народу. Вся наша литература — настойчивое учение о пассивном отношении к жизни, апология пассивности. И это естественно.

Иной не может быть литература мещан, даже и тогда, когда мещанин-художник гениален.

Одно из свойств мещанской души — раболепие, рабье преклонение перед авторитетами. <…> Писатель-мещанин всегда более или менее лакей своего читателя, — человеку приятно быть идолом. <…>

Я не занимаюсь критикой произведений этих великих художников, я только открываю мещан. Я не знаю более злых врагов жизни, чем они». (Новая жизнь. — 1905. - 13 нояб. (№ 12). — С. 4–9).

Минский Н. (наст. фам. Виленкин Николай Максимович; 1855–1937) — поэт, драматург, переводчик, литературный критик, публицист, мемуарист. Благодаря наличию у Минского разрешения на издание газеты, большевики пригласили его в октябре 1905 г. в качестве формального редактора газеты «Новая жизнь». Газета издавалась в Петербурге под непосредственным руководством Ленина и фактически являлась органом РСДРП. Однако Минский начал выступать против большевистского ядра редакции, что привело к разрыву. Газета неоднократно подвергалась гонениям правительства и в декабре 1905 г. была закрыта. С 1906 г. Минский в эмиграции в Париже, затем в сентябре 1913 г. возвращается в Россию, осенью 1914 г. вновь уезжает в Париж. С конца 1921 г. — в Берлине, член берлинского Союза русских писателей и журналистов. В 1922–1923 гг. председатель берлинского Дома искусств. С февраля 1923 г. председатель Профессионального союза русских переводчиков в Германии.

«Страна неограниченных возможностей»^*

Огни. — 1921. — 8 августа (№ 1). — С. 2–3.

Богданов Александр Александрович (наст. фам. Малиновский, 1873–1928) — большевик, врач, философ-утопист. Входил в редакции газет «Новая жизнь» и «Пролетарий». В 1918 г. активно сотрудничал в органах Пролеткульта и журнале «Пролетарская культура». Идеи Богданова легли в основу идеологии Пролеткульта. В 1918–1926 гг. преподавал в Коммунистической академии.

Суханов Н. (наст. фам. Гиммер Николай Николаевич; 1882–1940) — участник революционного движения, экономист, публицист. С 1903 г. эсер, с 1917 г. меньшевик, член ВЦИК. В 1931 г. осужден как участник контрреволюционной меньшевистской организации.

«Бабушка» — имеется в виду Е. К. Брешко-Брешковская.

…на знаменитом московском совещании… — 12(25)—15 (28) августа 1917 г. в Москве в Большом театре состоялось Государственное совещание, созванное Временным правительством по инициативе А. Керенского с целью выяснения позиции всех политических групп, а также укрепления позиции Временного правительства. В итоге совещания между министрами-социалистами и министрами-кадетами установилось большее единение. При всем различии тактики отдельных групп, было возможно примирение, если не полное единение двух частей коалиции. В речи Керенского нет сведений о самосудах и их количестве (см.: Государственное совещание: Стенографический отчет. — М.; Л. 1930).

Соболь Андрей (наст, имя Юлий Михайлович; 1888–1926) — журналист, писатель. Был комиссаром Временного правительства на Северном фронте. Покончил жизнь самоубийством.

Иорданский Николай Иванович (псевд. Негорев; 1876–1928) — журналист, публицист, общественный деятель. После февральской революции выезжал на фронт в качестве комиссара Временного правительства при армиях Юго-Западного фронта. После октябрьской революции жил в Финляндии, редактировал в Гельсингфорсе советскую газету «Путь». В 1922 г. выслан по распоряжению финских властей.

Дункан Айседора (1877–1927) — американская танцовщица. 24 июля 1921 г. приехала в Россию, организовала — собственную студию в Москве. См. о ней статью «Босоножка» (с. 404–410 наст. изд.).

…мултанские человеческие жертвоприношения… — в 1892–1896 гг. шел процесс «Мултанское дело» над группой крестьян-удмуртов села Старый Мултан Вятской губернии по обвинению в убийстве с ритуальной целью.

Емельянов-Коханский Александр Николаевич (наст. фам. Емельянов, 1871–1936) — поэт, беллетрист, переводчик. Приобрел скандальную известность после выхода сборника стихов «Обнаженные нервы» (М., 1895), изданного на розовой бумаге с портретом автора в костюме оперного Демона и посвящением самому себе «и египетской царице Клеопатре». На обложку были вынесены строки одного из стихотворений: «Я декадент! Во мне струится сила…». В 1906–1916 гг. был редактором бульварного юмористического журнала «Шутенок». После 1917 г. отошел от литературной деятельности. В последние годы жизни страдал очевидными нарушениями психики.

Шершеневич Вадим Габриэлович (1883–1942) — поэт, переводчик. До 1918 г. примыкал к футуризму; в 1919–1925 гг. — один из вдохновителей и организаторов группы имажинистов.

…Анатолий Луначарский, создал новую мистерию: Иван в раю!.. — см.: Луначарский А. В. Иван в раю: Миф в 5-ти картинах. — М.: Госиздат, 1920. — 40 с: ил.

…как у того крыловского мудреца, что полетел в яму… — имеется в виду басня И. И. Хемницера «Метафизик», которую Бунин ошибочно приписывает И. А. Крылову.

…с лубочной ахинеей о каком-то уже… — имеется в виду «Песня о Соколе» А. М. Горького.

«Влажен, кто посетил сей мир…» — цитата из стихотворения Ф. И. Тютчева «Цицерон».

…предмет мистической поэмы… — имеется в виду поэма А. А. Блока «Двенадцать».

«Среди духовной тьмы молодого, неуравновешенного народа…» — переложение фрагментов текста из книг С. М. Соловьева. В «Истории России с древнейших времен» автор писал: «Холоп Болотников <…> обратился к своим, обещая волю, богатства и почести под знаменами Димитрия, и под эти знамена начали стекаться разбойники, воры, нашедшие пристанище в Украине, беглые холопы и крестьяне, козаки, к ним пристали посадские люди и стрельцы, начали в городах хватать воевод и сажать их в тюрьмы; крестьяне и холопи стали нападать на домы господ своих, разоряли их, грабили, мужчин убивали, жен и дочерей заставляли выходить за себя замуж. <…> При состоянии умов, какое господствовало тогда в Московском государстве, при всеобщей шаткости, неуверенности, недостатке точки опоры, при таком состоянии первый успех, на чьей бы стороне ни был, имел важные следствия, ибо увлекал толпу нерешительную, жаждущую увлечься, пристать к чему бы то ни было, опереться на что бы то ни было, лишь бы только выйти из нерешительного состояния, которое для каждого человека и для общества есть состояние тяжкое, нестерпимое. <…> и в самой Москве, тем более в областях, после недавних страшных и странных событий господствовала смута, шатость, сомнение; этим состоянием, отнимавшим руки у земских людей, воспользовались тушинцы и овладели многими северными городами. <…> Смутное время, надежда на безнаказанность развязали руки людям, которые любят извлекать выгоды из общей беды…» (Соловьев СМ. Сочинения: В 18 кн. — Кн. 4. — М.: Мысль, 1989. — С. 454–455, 501, 511). В книге «Общедоступные чтения о русской истории» (М., 1908) Соловьев писал: «Опять сомнение, смута, как при появлении первого самозванца; у добрых людей опустились руки, не знают за кого стоять, на чьей стороне правда, а злым людям только того и надобно, чтобы мутить землю для своих выгод. <…> Второго самозванца отыскали в северской Украине, и к нему со всех сторон начали собираться шайки людей, хотевших воспользоваться смутою и пожить на чужой счет: составилось большое войско из всякого сброда, поляков и русских, особенно было много казаков, привлеченных надеждою добычи. <…> Грабеж был единственной целью тушиниев, а служба царю Димитрию служила только прикрытием» (с. 105–107).

Ллойд Джордж Дэвид (1863–1945) — премьер-министр Великобритании в 1916–1922 гг., один из крупнейших лидеров Либеральной партии, выступил за установление контактов с Советской Россией.

«Умом Россию не понять…» — первая строка стихотворения Ф. И. Тютчева.

О писательских обязанностях^*

Огни. — 1921. — 12 сентября (№ 6). — С. 2–3. — Ср.: 3-й отрывок Из «Великого дурмана» (с. 55–61 наст, изд.), а также «Окаянные дни», записи от 22 и 24 апреля, от 9 и 10 июня 1919 г. (Бунин-1990. — С. 109, 116, 155, 161). Готовя текст для «Огней» Бунин внес незначительную правку в текст предыдущей публикации этой статьи (Сегодня. — 1921. — 23 июня (№ 140). — С. 6). В первой публикации после слов«…ласки милой воспевать» следовало: «с чисто раскольнической яростью душили писательскую свободу, с настойчивостью и страстностью скопцов заманивали к себе молоденьких, чтобы кастрировать их души!». После слов «А потом количество пишущих…» следовало: «количество профессионалов, а не прирожденных художников…». После слов «…думал я после этого разговора» следовало: «— Бог мой, какое младенческое неведение и даже нежелание ведения относительно своего собственного народа и когда же, — в такое страшное время. Нет, это нам даром не пройдет».

«Поэтом можешь ты не быть…» — цитата из стихотворения Н. А. Некрасова «Поэт и гражданин».

Златовратский Николай Николаевич (1845–1911) — прозаик, автор многочисленных повестей, рассказов, романов о жизни деревни. Почетный академик по разряду изящной словесности (1909).

«Мы, мужики владимирцы, всегда были подрядчиками, кулаками…» — пересказ фрагмента текста из книги И. Наживина «Что же нам делать?»: «…мжичек-владимирец осторожен сугубо, и потому, что мы, владимирцы, народ старообрядцев, народ мелких подрядчиков, „богомазов“, городских завсегдатаев ни в какой степени революционностью не грешили. Лет сорок тому назад, как раз в наших местах жил и писал свои „Деревенские будни“ и „Красный куст“ звестный писатель-народник Н. Н. Златовратский, который сумел найти в нашем народе этакую некоторую органическую склонность к социализму, но на это утверждение знаменитого в свое время кумира русской интеллигенции можно смотреть лишь как на некоторую игру ума, как на исключительную способность взлетать из нашего, в общем, грустного мира — в утешающий мир фантазии. Нет, мы были „богомазами“, были мы подрядчиками, были мы кулачками, были мы барышниками, всем чем угодно — только не были мы ни социалистами, ни революционерами» (с. 7).

Письмо в редакцию. От русских матерей^*

Огни. — 1921. — 19 сентября (№ 7)-. — С. 2. — «Это письмо получил Мережковский от какой-то сестры милосердия Дьяковой для распространения. На всех оно произвело потрясающее впечатление», — записала 16(29) августа 1921 г. в дневник В. Н. Муромцева-Бунина. («Устами Буниных». — Т. 2. — С. 57). Редакция «Огней» получила ряд откликов от людей, желающих принять на воспитание русских детей (см.: Огни. — 1921. - 3 октября (№ 9). — С. 3).

Записная книжка^*

Огни. — 1921. — 17 октября (№ 11). — С. 2. — Ср.: «В этот день» (с. 27–29 наст, изд.), а также «Окаянные дни», запись от 11 июня 1919 г. (Бунин-1990. — С. 165–166).

«Ах, мщения, мщения!»… — слова из письма К. Н. Батюшкова к Н. И. Гнедичу <октябрь 1812 г. Нижний Новгород>. Батюшков писал: «При имени Москвы, при одном названии нашей доброй, гостеприимной, белокаменной Москвы, сердце мое трепещет, и тысяча воспоминаний, одно другого горестнее, волнуются в моей голове. Мщения! мщения! Варвары! Вандалы! И этот народ извергов осмелился говорить о свободе, о философии, о человеколюбии; и мы до того были ослеплены, что подражали им, как обезьяны! Хорошо и они нам заплатили! Можно умереть с досады при одном рассказе о их неистовых поступках» (Батюшков К. Сочинения: В 2 т. — М., 1989. — Т. 2. — С. 235).

«Это — вечные женихи революционной Пенелопы…» — пересказ фрагмента текста из «Былого и дум» А. И. Герцена (часть 5, гл. 36, 38). У Герцена: «В кафе, за десятком маленьких столиков, важно заседали разные habitues Завсегдатаи — франц.> революции, значительно и мрачно посматривающие из-под поярковых шляп с большими полями, из-под фуражек с крошечными козырьками. Это были те вечные женихи революционной Пенелопы, те неизбежные лица всех политических демонстраций, составляющие их табло <картину — от франц. tableau>, их фон, грозные издали, как драконы из бумаги, которыми китайцы хотели застращать англичан.

В смутные времена общественных пересозданий, бурь, в которые государства надолго выходят из обыкновенных пазов своих, нарождается новое поколение людей, которых можно назвать хористами революции; выращенное на подвижной и вулканической почве, воспитанное в тревоге и перерыве всяких дел, оно с ранних лет вживается в среду политического раздражения, любит драматическую сторону его, его торжественную и яркую постановку. Как для Николая шагистика была главным в военном деле, — так для них все эти банкеты, демонстрации, протестации, сборы, тосты, знамена — главное в революции.

В их числе есть люди добрые, храбрые, искренно преданные и готовые стать под пулю, но большей частию очень недальние- и чрезвычайные педанты. Неподвижные консерваторы во всем революционном, они останавливаются на какой-нибудь программе и не идут вперед.

Толкуя всю жизнь о небольшом числе политических мыслей, они об них знают, так сказать, их риторическую сторону, их священническое облачение, то есть те общие места, которые последовательно проявляются одни и те же, a tour de role <по очереди — франц.>, — как уточки в известной детской игрушке, в газетных статьях, в банкетных речах и в парламентских выходках.

Сверх людей наивных, революционных доктринеров, в эту среду естественно втекают непризнанные артисты, несчастные литераторы, студенты, не окончившие курса, но окончившие ученье, адвокаты без процессов, артисты без таланта, люди с большим самолюбием, но с малыми способностями, с огромными притязаниями, но без выдержки и силы на труд. <…> Легкость, с которой, и то только по-видимому, всплывают знаменитости в революционные времена — поражает молодое поколение, и оно бросается в пустую агитацию; она приучает их к сильным потрясениям и отучает от работы. Жизнь в кофейных и клубах увлекательна, полна движения, льстит самолюбию и вовсе не стесняет. <…>

Это бессменные трибуны кофейных и клубов; они постоянно недовольны всем и хлопочут обо всем, все сообщают, даже то, чего не было, а то, что было, — является у них, как горы в рельефных картах, возведенное в квадрат и куб. <…>

Само собой разумеется, что, говоря о кофейных агитаторах и о революционных лаццарони <…> У нас речь шла о той накипевшей закраине, покрытой праздным пустоцветом, для которого сама агитация — цель и награда, которым процесс народных восстаний нравится, как процесс чтения нравился Петрушке Чичикова или как шагистика — Николаю. <…>

— Пуще всего, — опять повторяли все старейшины демократии, — будьте без оружия, а то вы испортите характер дела. Самодержавный народ должен мирно и торжественно заявить Собранию свою волю, чтоб не дать врагам никакого повода к клевете. <…>

Революция пала, как Агриппина, под ударами своих детей и, что всего хуже, без их сознания <…> Они в раздоре между собой, в личных спорах, в печальном самообольщении, разъедаемые необузданным самолюбием, останавливались на своих неожиданных днях торжества и не хотели ни снять увядших венков, ни венчального наряда, несмотря на то, что невеста обманула. <…>

При всем этом сознание не двигалось ни на шаг, мысль дремала… Если б эти люди были призваны звуком новой трубы и нового набата, они, как девять спящих дев, продолжали бы тот день, в который заснули». (Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. — М., 1956. — Т. 10. — С. 45–48, 51, 116–117).

С новым годом^*

Общее дело. — 1922. — 1 января (№ 531). — С. 2. — Ср.: «Окаянные дни», запись от 22 апреля 1919 г. (Бунин-1990. — С. 106).

Итоги^*

Утро. — 1922. — 6 января (№ 5). — С. 2–3.

…на «зеленых»… — «Зеленые» — первоначально лица, которые во время гражданской войны в России, не желая служить в армии, укрывались в лесах (отсюда название). Красные пытались создать «красно-зеленые» партизанские отряды, белогвардейцы в тылу Красной Армии создавали отряды «бело-зеленых» (в 1920 г. на Северном Кавказе действовала Армия возрождения России под командованием генерала М. А. Фостикова).

Савинков Борис Викторович (лит. псевдоним В. Ропшин, 1879–1925) — один из лидеров партии эсеров, писатель. До 1906 г. — в числе «Боевой организации эсеров». Во Временном правительстве — товарищ военного министра. С 1918 г. — эмигрант. В 1921–1923 гг. руководил диверсионной деятельностью против советского государства. Арестован в 1924 г. при переходе советской границы, погиб в заключении.

…ставки на Кронштадт… — имеется в виду антисоветский мятеж гарнизона Кронштадта и экипажей некоторых кораблей Балтфлота в марте 1921 г., организованный эсерами, меньшевиками, анархистами. 2 марта был создан «Временный революционный комитет» во главе с С. М. Петриченко. Восставшие требовали свободы деятельности левых социалистических партий, упразднение комиссаров, свободы торговли и перевыборов Советов («Советы без коммунистов»). К утру 18 марта мятежники были разгромлены, потеряв убитыми 1 тыс. человек, ранеными свыше 2 тыс. и захвачены в плен с оружием в руках 2,5 тыс. человек. Около 8 тыс. бежало в Финляндию.

Антонов Александр Степанович (1888–1922) — эсер с 1906 г., руководитель крупнейшего антисоветского мятежа в Тамбовской и частично Воронежской губерниях в 1920–1921 гг. Целью мятежа было осуществление программы эсеров — созыв Учредительного собрания, создание правительства из представителей различных партий и союзов. Начался мятеж 15 августа 1920 г. в селе Хитрово Тамбовского уезда. В октябре 1920 г. в мятеже участвовало 15–20 тыс. человек, в январе 1921 г. — 50 тыс., в их числе была и значительная часть крестьянства. К августу 1921 г. основные силы армии Антонова были ликвидированы. Антонов был убит при аресте 24 июня 1922 г.

…«прокукишем»… — летом 1921 г. был создан Всероссийский комитет помощи голодающим, который возглавили общественные деятели С. Н. Прокопович, Е. Д. Кускова и Н. М. Кишкин. Комитет стали называть по первым слогам фамилий руководителей «Прокукишем». Собранные Комитетом деньги были реквизированы большевиками, а вместо общественного комитета был создан государственный — Помгол. В 1922 г. С. Н. Прокопович и Е. Д. Кускова были высланы из России по обвинению в подпольной антисоветской деятельности, Н. М. Кишкин получил тюремный срок. Прокопович Сергей Николаевич (1871–1955) — общественно-политический деятель, экономист, публицист; член ЦК партии кадетов. Доктор философии (1913). В 1914–1917 гг. сотрудник Московского военно-промышленного комитета. В 1917 г. министр торговли и промышленности (июль — август), министр продовольствия (сентябрь — октябрь) Временного правительства. С весны 1918 г. участник «Союза возрождения России». После высылки из России поселился в Берлине. С конца 1922 г. организатор, затем руководитель Русского экономического кабинета (Берлин, с 1924 Прага).

Кускова Екатерина Дмитриевна (1869–1958) — общественно-политический деятель, социолог, публицист, издатель, мемуарист. С 1895 г. жена С. Н. Прокоповича. С 1897 г. член «Союза русских социал-демократов за границей». С апреля 1917 г. издавала в Москве ежедневную «демократическую и социалистическую» газету «Власть народа», в которой призывала, в частности, к борьбе с Лениным и «ленинством». Во время октябрьских событий активно поддержала Временное правительство, затем выступала против большевиков на страницах газет «Власть народа» и «Право народа». В период гражданской войны «нинистка» — ни с белыми, ни с красными. С 1918 г. член Московского (затем Всероссийского) союза писателей. С 1919 г. член Московского комитета Общества политического Красного креста, одна из руководителей «Лиги спасения детей». После высылки из России в 1922 г. поселилась в Берлине. Член берлинского Союза русских писателей и журналистов. Соучредитель берлинского Клуба писателей (1922–1923). Председатель русского Политического Красного креста. С 1924 г. в Праге, член комитета пражского Земгора.

«Лишь бы не реакция! Пусть…» — речь идет о «новой тактике по отношению к большевизму», выдвинутой П. Н. Милюковым.

…вот отчет (в «Руле») о лекции Андрея Белого… — см.: В. Т. Лекция Андрея Белого // Руль. — 1921. — 18 дек. (№ 331). — С. 6. В статье сообщалось: «Цикл лекций, устраиваемый „Домом искусств“, открылся докладом Андрея Белого о „Культуре современной России“. Лектор сам признал трудность своей задачи говорить о культуре современной России. Внешняя культура гибнет и разрушается и люди живут без элементарнейших благ цивилизации. Но докладчик считает это несущественным. Пусть рушатся дома. Выстроим новые. Важно то, что рождается новое сознание. <…> Все старые формы в России рухнули. Новые еще не народились. В России — все в движении. Динамика вытеснила статику. <…> Культуры современной России нет, но сама эта современная Россия рождает новую культуру — в сердцах сильных и светлых русских людей. И может быть уже через двадцать лет в России вспыхнет такой свет, что улицы Парижа покажутся темными. Лектор сам признает, что его впечатления почти невозможно подтвердить конкретными данными, так как еще не отложились даже зачатки форм этой новой культуры. И идеологическим оформлениям своих впечатлений сам докладчик еще не верит. Но ясно только одно, что никому, пришедшему извне, никакой власти сверху и не эмиграции в особенности не удастся навязать своей идеологии и своих взглядов этим людям, оставшимся в России, которые в самом аду справлялись с адом».

«Теперь Русь живет на колесах/» — имеется в виду статья А. Яблоновского «На колесах» (Общее дело. — 1921. — 20 июля (№ 368). — См. коммент. на с. 515–516).

«Переживаем трагедию замещения старых богов — новыми…» — неточные цитаты из опубликованного «Письма из Петербурга» (Руль. — 1921. — 7 дек. (№ 321). — С. 4). Перед публикацией этого письма сообщалось: «Times» печатает интересное письмо из Петербурга, автор которого, по словам редакции, очень образованный человек, одно время принимавший активное участие в политике и неоднократно сидевший в большевистских тюрьмах. «Мы здесь переживаем, пишет он, большую трагедию, — трагедию смерти старых богов и замещение их новыми. <…> Старые партии — остатки исчезнувшего старого режима. Теперь воздух насыщен делами. Всеобщий лозунг — „обогащайтесь“. Теперь наступает будничная проза буржуазной жизни. Теперь не будет больше Толстых, Тургеневых и Достоевских, но мы будем иметь наших Стиннесов и Ратенау. <…> Из города ушли в деревню разные слои населения: бывшие ремесленники, домашняя прислуга, рабочие и т. д. <…> Манеры стали грубыми и резкими. Для интеллигенции время тяжелое. Особенно неприятна молодежь, многие из них совершенно дикие волки. <…> Многие государственные предприятия закрываются, следствием чего является сильная безработица. <…> Неравенство растет, многие автоматически богатеют, другие так же автоматически беднеют. Школы в ужасном состоянии. <…> Из университетов ушли лучшие люди, а посредственности торжествуют. Недавно были беспорядки среди студентов. <…> Мы переживаем теперь время ужасного индивидуализма, хищничества, зависти, открытых злоупотреблений и безразличия к страданиям. Но низшие классы поднялись. <…> Массы поднялись в то время как интеллигенция опустилась вниз, так как интеллигенты колят дрова, грузят пароходы и вагоны, или стали извозчиками, что теперь является весьма выгодным делом».

Стиннес Гуго (1870–1924) — немецкий промышленник, основатель крупного концерна тяжелой промышленности «Стиннес». После первой мировой войны создал путем финансовых махинаций сверхмонополию из 1664 фирм, охватывавших различные отрасли промышленности и торговли и располагавших многочисленными филиалами за границей. После смерти Г. Стиннеса концерн обанкротился.

Ратенау Вальтер (1867–1922) — немецкий промышленник и финансист, политический деятель и публицист. В 1922 г. министр иностранных дел. Во время Генуэзской конференции в апреле 1922 г. подписал вместе с К. Й. Виртом Рапальский договор, урегулировавший спорные вопросы с Советской Россией. В июне 1922 г. убит членами тайной националистической террористической организации «Консул».

…из доклада, читанного в Петербурге известным педагогом Золотаревым… — в рубрике «Печать» (Руль. — 1921. — 15 дек. (№ 328). — С. 2) говорилось: «По сообщению „Нового мира“ известный педагог С. А. Золотарев читал в Доме Литераторов доклад о подрастающем поколении на основании произведенной в средних и низших учебных заведениях анкеты. Отметив высокую смертность, болезненную апатию, равнодушие к жизни и острую тоску, докладчик затем указал, что те, которым удалось выжить, представляют новый тип: „В нем уже нет следов старой обломщины. Что-то есть в нем от Шульца, что-то унаследовано им от энергичных янки. Часто в мелочах, в детских играх, в школьных шалостях появляется эта новая черта, это бурное стремление что-то творить непременно самому, что-то создавать из ничего. Эта жажда творчества, смешанная с долей практицизма, вынесенного из суровой русской жизни, где каждый должен ежедневно вести острую борьбу за существование, нередко принимает смешные, чисто детские формы. <…> Его проявления часто причудливы, как причудлива сама русская жизнь. Но оно настраивает нас не на охлаждающий пессимизм, а на бодрящий оптимизм. На наших глазах творится новая жизнь, которая будет делаться новыми людьми…“»

Маслов Сергей Семенович — эсер, член Учредительного собрания.

Стамболийский Александр Стоименов (1879–1923) — болгарский политический деятель. С 1902 г. один из лидеров Болгарского земледельческого народного союза (БЗНС). С января 1919 г. входил в коалиционный кабинет Тодорова. В октябре 1919 — мае 1920 г. — глава коалиционного правительства, в мае 1920-июне 1923 г. — однопартийного правительства БЗНС. Правительство Стамболийского провело в 1920–1922 гг. некоторые реформы (в том числе аграрную), носившие демократический характер, а также предприняло попытки наладить отношения с Советской Россией. 9 июня 1923 г. в результате правого переворота правительство было свергнуто, а Стамболийский схвачен и убит.

«Россия вымирает — и деревня и город…» — неточные цитаты из цикла очерков С. С. Маслова «За четыре года: Очерки Советской России» (Последние новости. — 1921. - 3, 7, 10, 13, 16 дек. (№ 501, 504, 507, 509, 512). В первом очерке С. Маслов писал: «…несмотря на потери в мировой и гражданской войнах, несмотря не вымирание населения от голода и болезней, несмотря, наконец, на потерю значительных территорий, государство приумножило население за 23 минувших года на 28–29%. <…> За последние четыре года <…> население быстро убывает. <…> Процесс вымирания, хотя с различным темпом, идет одинаково в деревне и в городе. В городах смертность выше.<…> Для четырех последних лет в 12 прежних губерниях <…> население уменьшилось почти на 3 миллиона человек или на 11,8%. Голод, все усиливаясь, тянется уже три года и в этом году принял грандиозные размеры: не менее 30-ти миллионов человек подпали под его страшную, пощады не знающую, власть. Спасаясь от голода, население бросает насиженные места, жилища, хозяйство и бежит в края, где, по его сведениям, есть хлеб и можно спастись от голодной смерти. <…> „Русь на колесах“, выходившая прежде почти исключительно из губерний потребляющих, в этом году пошла и из губерний производящих. Передвинулись миллионы. Целые края России, давно колонизованные, превращаются в пустыню и подлежат новой колонизации. <…> За 4 последних года городское население уменьшилось на 2927925 человек или на 43,2%. Оно меньше, чем было даже в 1897 году! Городское население вымирает и бежит в деревню. <…> Убыль городского населения — надолго. Для его быстрого восстановления до численно прежних размеров непреодолимым препятствием является уничтожение и порча домов, идущие в огромных размерах. <…> Насколько велико разрушение домов <…> показывают результаты обследования в Петрограде: из 600 обследованных домов 132, т. е. 22% были признаны угрожающими жизни жильцов. То же и в Москве, Харькове, Одессе и т. д. В Петрограде подвальные этажи залиты водой и человеческими испражнениями. Исчез и больше не вернется класс поместного землевладения. Ослабел класс буржуазии: значительная часть его материальных ценностей разрушена, потеряна. <…> Интеллигенция поредела, задавлена материальными тяготами жизни, террором. Она оглушена своими потерями, разбитыми надеждами, кризисом. Конечно, она не умерла в своей общественной роли, у нее не только день будущий, но и день настоящий. <…> Изменился и пролетариат. Вместо 9,2 миллионов человек, которые пролетариат насчитывал в 1897 г., в его рядах теперь только 4775 тыс. человек. Понизился и его качественный уровень. Прежний квалифицированный рабочий <…> исчезает как полая вода. Он беспрерывно выбивался на бесчисленных гражданских фронтах, вымирал с голода и эпидемий, уходил в деревню и там садился на землю, „окрестьянивался“. Бесконечно более, чем все названные, сохранился крестьянский пласт <…> сохранилось его хозяйство — правда, разрушенным, но в меньшей степени, чем остальные виды хозяйства».

Во втором очерке автор писал: «По весьма оптимистическим подсчетам Центр<ального> Статис<тического> Упр<авления>, продукция русской промышленности сократилась в 8 раз против довоенного времени, а продукция сельского хозяйства в 2 раза. <…> Страна стала беднее вчетверо. Если к этому прибавить разрушенные здания (фабрично-заводские, торговые, складочные, станционные, жилые), изношенный и поломанный инвентарь, огромную убыль скота, испорченную почву, ухудшившиеся семена, тяжелое состояние ж.-д. пути и водных артерий, полное обезлесенье безлесных губерний, вырубленные на топливо фруктовые сады, резко понизившуюся интенсивность человеческого труда, огромную убыль квалифицированных рабочих и т. д., то перед нами встанет потрясающая картина разрушения народного хозяйства, не только в его функциях, но и в его возможности нормально функционировать в ближайшие годы. <…> Жизненные силы крестьянского хозяйства подорваны в корне. <.. > Посевная площадь по официальным подсчетам сократилась против 1917 г. на 25%, а по неофициальным подсчетам экономистов на 35%. Урожайность пала на 15% по официальным подсчетам и на 20–25% по неофициальным. <…> Современное сельское хозяйство является крестьянским хозяйством. <…> Крестьянство — восходящая сила в России, а потому, по слову Герцена, „ему все на пользу“».

В третьем очерке Маслов говорит: «Особенностями государственного хозяйства современной России являются: 1) упорное стремление власти слить хозяйство государственное с хозяйством народным, 2) растущая из года в год дефицитность, 3) покрытие дефицита исключительно выпусками бумажных денег, 4) отсутствие плана. <…> Налоги в 1920 г. дали ничтожную сумму в 471 миллион руб. (0,3% прихода и 0,038% расхода). Контрибуции, широко практиковавшиеся местными властями в течение 1918 и отчасти 1919 г., потом упали в своем значении. Контрибуция в 10 миллиардов руб., которую в 1918 г. решили провести во „всероссийском масштабе“, несмотря на экстраординарные усилия по ее сбору, к декабрю 1920 г. дала только 1627,7 миллионов руб. <…> На крестьянские плечи ложится, по крайней мере, девять десятых государственного бюджета… На образование в 1916 г. тратилось 8,24% государственного бюджета, в 1920 г. — 10,95%. <…> Ассигновки прежнего времени выполнялись полностью, — и в смысле отпуска средств, и в смысле их расходования; теперь деньги отпускаются в меньшем против ассигновок количестве и еще меньше они расходуются. <…> Особенно тяжкие удары нанесены первоначальному образованию. Неремонтируемые и неотапливаемые школы; нет учебников, нет досок, мела, чернил, бумаги, карандашей и перьев; занятие идут в крестьянских избах, в которые набиваются по 30–40 человек школьников. Учителя разуты, раздеты, нищенствуют и, порой, (женская часть) проституируют. Месяцами, часто по полугоду, не получают жалованья. Как правило — без пайка. Все наиболее энергичное бежит с голодной и тернистой „нивы просвещения“, учителей не хватает. Состав учительской армии резко изменился и понизился. „Теперешних учителей самих учить надо“, говорят крестьяне. <…> Особенно довольны коммунисты своими успехами в области высшего образования. Вместо прежних 10 университетов их теперь 23. Но что за преподавательские и административные силы работают в них! Вот Велико-Устюжский университет. Во главе его стоит некто Горовой — человек с уголовным прошлым. Прошлое его всем известно, но Горовой (теперь коммунист) — ректор, ибо он обладает, по официальной оценке местных властей, „организационными способностями“».

В четвертом очерке Маслов пишет о книгоиздательской деятельности и литературе Советской России: «Дальше идут официально покровительствуемая стихотворная нелепица имажинистов, книжки государственного издательства, прославляющие прелести коммунизма и заушающие буржуазный строй».

В пятом очерке автор пишет об общих социально-психических процессах в Советской России: «Современную Россию из-за границы знать нельзя. Ее прошлый облик лишь в малой степени определяет ее настоящее. С лицом сфинкса, полным загадки и тайны, она рисуется даже наблюдающим ее изнутри. И это понятно. <…> Страшное обнищание России и в особенности нищета ее городов привела — и не могла не привести — к широко распространенному воровству и взяточничеству. <…> Взаимные услуги и займы достигли небывалых прежде размеров. Но только среди знакомых. К „чужим“ сердце огрубело. В больших сибирских селах по утрам после страшных буранов у самых дверей натопленных изб находили трупы замерзших солдат: их ночью хозяева не хотели пустить на ночлег… По рассказу старого московского следователя по уголовным делам, многочисленные грабежи текущего года в Москве отмечены были двумя характерными чертами: почти все они были совершены подростками в возрасте от 16 до 20-ти лет (поколение, выросшее во время войны и революции), затем многие из них были „на мокрую“, т. е. сопровождались убийствами. <…> Вот пример: 20-ти летний юноша убил родную тетку, чтобы взять новый пиджачный костюм ее мужа. В этом костюме убийца в день преступления был шафером при венчании своего приятеля, а потом танцевал и пьянствовал на свадебном пиру. Происходят и более жуткие вещи. Обмозоленное и ослабевшее сердце сказывается в бесчисленных доносах и шпионстве, которые пышно расцвели в России. Они не зазорны теперь — официальная мораль коммунистов возвела их на степень гражданской добродетели. Московская „чрезвычайка“ имеет до 30000 осведомителей. Знаю доподлинно, что в сыск вовлечены элементы, которыми не пользовалась даже царская охранка. Это прежде всего дети. Существует корпус детей филеров и шпионов, которым платят, между прочим, „конфетным пайком“. Существует корпус проституток, ремесло которых, помимо денег, поощряется еще и продовольственным пайком. Царит почти всеобщий разврат в работе. Ничтожно малый процент людей делает порученное дело хоть с каким-нибудь чувством ответственности. <…> Люди утрачивают честность в отношении к имуществу, к работе, грубеют, компрометируются близостью к коммунистам. <…> Процессы нравственно-общественного вырождения в России несомненны. Эта грязь после социальных бурь будет серьезным препятствием для дела будущего возрождения страны. <…> Россия жива, бодра. Силы выздоровления и роста в ней бродят широко. <…> Последняя из общих новых черт на „лице“ современной России — это уменьшение обаяния социалистического идеала и социалистической идеологии. <…> Новое отношение к социализму особенно ярко сказалось среди „мозга нации“ — в рядах интеллигенции». Также Бунин пользовался текстами отчетов о лекциях С. Маслова, в которых сообщались сведения, не вошедшие в очерки лектора, опубликованные позднее. Так, в отчете за подписью М. М. «Четыре года: Доклад С. С. Маслова» (Последние новости. — 1921. — 25 ноября (№ 494)) говорилось: «В ноябре 1920 г. только 9% населения питалось чистым ржаным хлебом, 91% питался суррогатом. <…> Для покрытия дефицита <…> налоги дают ничтожную сумму. Взимание контрибуций широко практиковалось в 1918 и в начале 1919 г. Результаты их также сравнительно ничтожны, несмотря на ужасные средства. Применялись различные пытки от замораживания живьем людей (в Орле) до мнимых расстрелов (в Ливнах) и до поджаривания на горячей плите».

Герцен, правда, «мистически поклонялся тулупу», по выражению Тургенева… — имеется в виду письмо И. С. Тургенева к А. И. Герцену от 27 октября (8 ноября) 1862 г. из Парижа: «Враг мистицизма и абсолютизма, ты мистически преклоняешься перед русским тулупом и в нем-то видишь — великую благодать и новизну и оригинальность будущих общественных форм — das Absolute, одним словом — то самое Absolute — над которым ты так смеешься в философии.»

Горький о большевиках^*

Общее дело. — 1922. — 12 января (№ 538). — С. 2.

Чириков Евгений Николаевич (1864–1932) — прозаик, драматург, публицист. Член литературного кружка «Среда», был тесно связан с горьковским издательством «Знание». К октябрьской революции отнесся отрицательно. В ноябре 1920 г. эмигрировал сначала в Константинополь, затем Софию, а оттуда в Прагу. Печатался в пражских эмигрантских изданиях «Ковчег», «Младорусь», «Студенческие годы» и др. Речь идет о его книге «Смердяков русской революции: Роль Горького в русской революции» (София, 1921. — 56 с), в которой автор пишет о своем мнении по поводу общественной позиции A. M.Горького: «Это просто запутавшийся в умствованиях Смердяков, находящийся в услужении у большевиков, одна из гнуснейших и вреднейших фигур русской революции…» (с. 18–19). Заканчивает свою книгу Е. Чириков следующими словами: «Горький, не убивая и не пытая собственноручно, как и Ленин со своими комиссарами, служит и славословит то самое правительство, которое этим делом неустанно занимается. Ведь палачи только творят волю своих повелителей, с которыми Горький связал себя и свое имя и формально, и морально. Кровь, слезы и страдания народа не на палачах, а на большевистских владыках, между которыми отныне пребывает и до века пребудет писатель Максим Горький.

Итак, кто же такой М. Горький? Большевик? Меньшевик, прикинувшийся большевиком? Защитник, временно прикинувшийся прокурором или прокурор, временно прикинувшийся защитником насильников, предавших Россию и русский народ на проклятие?

Не все ли равно, какую партийную кличку пришпилит на себя этот хамелеон, меняющий свои цвета в зависимости от политической погоды и ветра? <…>

Все тайное делается явным. Явною сделалась и роль Горького, подлая, унизительная и преступная роль, одновременно роль Каина, Иуды и Пилата родного народа… Если ты — с убийцами, — ты сам — убийца, если ты с предателями, — ты сам — предатель! Помогал предавать, помогал убивать, а потом превращался в судию своей матери родины, умывающего, подобно Пилату, руки свои…

Быть может, ты был убийцей „подосланным“, а Иудой — „по высшим соображениям“, быть может, ты был Пилатом по Смердяковской склонности к „умствованиям“, — в этом для тебя нет оправдания, а для несчастной России и русского народа нет утешения…

Для нас ты все равно — Каин, Иуда и Пилат русского народа, продавший свою совесть Смердяков русской революции!» (с. 55–56).

«Несвоевременные мысли» — под этим названием в газете «Новая жизнь» было опубликовано 57 статей А. М. Горького (с апреля 1917 г. по июнь 1918 г.).

«Теперь жизнью России правят люди…» — неточные цитаты из статей Горького, опубликованных 23 декабря 1917 г. (5 января 1918 г.) (№ 209); 20 апреля (3 мая) 1918 г. (№ 297). В оригинале: «Жизнью правят люди, находящиеся в непрерывном состоянии „запальчивости и раздражения“. <…> „Гражданская война“, т. е. взаимоистребление демократии к злорадному удовольствию ее врагов, затеяно и разжигается этими людьми» (№ 209).«…Советская власть расходует свою энергию на бессмысленное и пагубное и для нее самой, и для всей страны возбуждение злобы, ненависти и злорадства, с которым органические враги социализма отмечают каждый ложный шаг, каждую ошибку, все вольные и невольные грехи ее» (№ 297).

«Они, эти фанатики и легкомысленные фантазеры…» — конспект фрагмента статьи Горького, опубликованной 19 ноября (2 декабря) 1917 г. (№ 185). В оригинале: «Фанатики и легкомысленные фантазеры, возбудив в рабочей массе надежды, неосуществимые при данных исторических условиях, увлекают русский пролетариат к разгрому и гибели, а разгром пролетариата вызовет в России длительную и мрачную реакцию».

«Они совершают опыт социальной революции…» — неточная цитата из статьи Горького, опубликованной 3 (16) марта 1918 г. (№ 258). В оригинале: «Конечно, мы совершаем опыт социальной революции, — занятие, весьма утешающее маньяков этой прекрасной идеи и очень полезное для жуликов. Как известно, одним из наиболее громких и горячо принятых к сердцу лозунгов нашей самобытной революции явился лозунг: „Грабь награбленное!“

Грабят — изумительно, артистически; нет сомнения, что об этом процессе самоограбления Руси история будет рассказывать с величайшим пафосом.

Грабят и продают церкви, военные музеи, продают пушки и винтовки, разворовывают интендантские запасы, — грабят дворцы бывших великих князей, расхищают все, что можно расхитить, продается все, что можно продать <…>

И вот этот маломощный, темный, органически склонный к анархизму народ ныне призывается быть духовным водителем мира, Мессией Европы.

Казалось бы, что эта курьезная и сентиментальная идея не должна путать трагическую игру народных комиссаров. Но „вожди народа“ не скрывают своего намерения зажечь из сырых русских поленьев костер, огонь которого осветил бы западный мир, тот мир, где огни социального творчества горят более ярко и разумно, чем у нас, на Руси.

Костер зажгли, он горит плохо, воняет Русью, грязненькой, пьяной и жестокой. И вот эту несчастную Русь тащат и толкают на Голгофу, чтобы распять ее ради спасения мира».

«Среди служителей советской власти…» — неточная цитата из той же статьи. В оригинале: «Мы видим, что среди служителей советской власти то и дело ловят взяточников, спекулянтов, жуликов, а честные, умеющие работать люди, чтоб не умереть от голода, торгуют на улицах газетами, занимаются физическим трудом, увеличивая массы безработных.

Это — кошмар, это чисто русская нелепость, и не грех сказать — это идиотизм!»

«Народные комиссары относятся к России…» — конспект фрагмента статьи Горького, опубликованной 10 (23) декабря 1917 г. (№ 198). В оригинале: «Народные комиссары относятся к России как к материалу для опыта, русский народ для них — та лошадь, которой ученые-бактериологи прививают тиф для того, чтоб лошадь выработала в своей крови противотифозную сыворотку. Вот именно такой жестокий и заранее обреченный на неудачу опыт производят комиссары над русским народом, не думая о том, что измученная, полуголодная лошадка может издохнуть».

«Я буду твердить русскому пролетариату…» — слова из той же статьи. В оригинале: «И пока я могу, я буду твердить русскому пролетарию: — Тебя ведут на гибель, тобою пользуются как материалом для бесчеловечного опыта, в глазах твоих вождей ты все еще не человек!»

«Большевистская политика выражается в равнении…» — неточная цитата из статьи Горького, опубликованной 9 (22) марта 1918 г. (№ 263). В оригинале: «Если я вижу, что политика советской власти „глубоко национальна“ — как это иронически признают и враги большевиков, — а национализм большевистской политики выражается именно „в равнении на бедность и ничтожество“, — я обязан с горечью признать: враги — правы, большевизм — национальное несчастье, ибо он грозит уничтожить слабые зародыши русской культуры в хаосе возбужденных им грубых инстинктов».

«Советская власть не стесняется…» — неточные цитаты из статей Горького, опубликованных 19 января (1 февраля) 1918 г. (№ 227); 6 (19) декабря 1917 г. (№ 194). В оригинале: «…Правительство всегда и неизбежно стремится овладеть волею масс, убедить народ в том, что оно ведет его по самому правильному пути к счастью. Эта политика является неизбежной обязанностью всякого правительства. <…> Народные комиссары стремятся именно к этой цели, не стесняясь — как не стесняется никакое правительство — расстрелами, убийствами и арестами несогласных с ним, не стесняясь никакой клеветой и ложью на врага» (№ 227). «В среду лиц, якобы „выражающих волю революционного пролетариата“, введено множество разного рода мошенников, бывших холопов охранного отделения и авантюристов» (№ 194).

«Рабочих развращают бесшабашной демагогией…» — неточная цитата из статьи Горького, опубликованной 27 марта (9 апреля) 1918 г. (№ 277). В оригинале: «…я постоянно говорю — что: рабочих развращают демагоги, подобные Зиновьеву; что бесшабашная демагогия большевизма, возбуждая темные инстинкты масс, ставит рабочую интеллигенцию в трагическое положение чужих людей в родной среде; и что советская политика — предательская политика по отношению к рабочему классу».

Еще об итогах^*

Утро. — 1922. — 13 января (№ 11). — С. 2–3. — Является продолжением статьи «Итоги». По поводу данной публикации в своем дневнике 15 (28) января 1922 г. Бунин записал: «Послал Гутману (ред. газеты) отказ от сотрудничества в качестве поставщика статей для „Утра“, предложил 2 рассказа в месяц за 1600 фр. Гутман мое „Еще об итогах“ сократил и местами извратил. Пишу „революция“ — он прибавляет „коммунистическая“. О Горьком все выкинул» («Устами Буниных». — Т. 2. — С. 76). Подлинник статьи Бунина не известен, в связи с чем удалить искажения Гутмана невозможно.

…вообще мало нового на свете. «Блеск звезды…» — ср.: «Окаянные дни», запись от 9 июня 1919 г. (Бунин-1990. — С. 152).

«Мечом своим будешь жить ты, Исав!» — имеется в виду ответ Исаака старшему сыну Исаву: «И ты будешь жить мечем твоим, и будешь служить брату твоему; будет же время, когда воспротивишься и свергнешь иго его с выи твоей» (Бытие, 27: 40).

«Вкусите от этого яблока — и станете как боги»… — имеются в виду обольстительные слова змея, обращенные к Еве: «Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Бытие, 3: 5).

Все спешили влить вино новое в мехи старые… — имеются в виду слова Христа: «Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают; но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое» (Матфей, 9: 17).

«Попытка французов восстановить священные права людей…» — ср.: «Окаянные дни», запись от 9 июня 1919 г. (Бунин-1990. — С. 52), где Бунин эти слова приписывает А. И. Герцену, а не И. Ф. Шиллеру.

«Мир не знал разочарования до Великой французской революции…» — неточная цитата из «Былого и дум» А. И. Герцена (ч. 5, гл. 38). У Герцена: «Разочарованья, в нашем смысле слова, до революции не знали: XVIII столетие было одно из самых религиозных времен истории. <…> Скептицизм провозглашен вместе с республикой 22 сентября 1792 года» (Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. — М., 1956. — Т. 10. — С.118).

«Кромвель, величайший лицемер и злодей…» — см. коммент. на с. 481.

«Я утратил все верования… Я разуверился… О, если бы плакать, молиться…» — неточные цитаты из «Былого и дум» (часть 5). У А. И. Герцена: «Утратив веру в слова и знамена, в канонизированное человечество и единую спасающую церковь западной цивилизации, я верил в несколько человек, верил в себя» (Герцен А. И. — Т. 10. — С. — 233); «…если б я мог, я бросился бы на колени и плакал бы, и молился бы, но я не мог и, вместо молитвы, написал проклятие — мой „Эпилог к 1849“» (Там же. — С. 117).

«Первый, с кем я так доверчиво беседовал в Германии, вырвавшись из России с ее сыском…» — пересказ текста из произведений А. Герцена: «Письма из Франции и Италии» — у Герцена: «В них первая встреча с Европой, веселая сначала — да и как же было не веселиться, вырвавшись из николаевской России, после двух ссылок и одного полицейского надзора» (Герцен А. И. — М., 1955. — Т. 5. — С. 9); «Былое и думы» (часть 5) — у Герцена: «Первый человек, с которым я либеральничал в Европе, был шпион, зато он не был последний. <…> я и не подумал, что именно потому Франция и не республика, что надо визу! <…>

— Это презамечательная вещь, — сказал мне седой старик. — Вы не первый русский, которого я встречаю с таким образом мыслей. Вы, русские, или совершеннейшие рабы царские, или — passez moi le mot <простите мне это слово (франц.)> — анархисты. А из этого следствие то, что вы еще долго не будете свободными. <Суждение это я слышал потом раз десять. (Прим. А. И. Гер-цена)>» (Герцен А. И. — Т. 10. — С. 16, 18, 21).

«Нам каждая шелудивая кучка пригодится!» — цитата из речи Петра Верховенского, обращающегося к Ставрогину из романа Ф. М. Достоевского «Бесы» (часть 2, глава 8). Верховенский говорит: «Мы провозгласим разрушение… почему, почему, опять-таки, эта идейка так обаятельна! Но надо, надо косточки поразмять. Мы пустим пожары… Мы пустим легенды… Тут каждая шелудивая „кучка“ пригодится. Я вам в этих же самых кучках таких охотников отыщу, что на всякий выстрел пойдут да еще за честь благодарны останутся. Ну-с, и начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал…»

…уголовная антропология выделяет преступников… — ср.: «Окаянные дни», запись от 11 июня 1919 г. (Бунин-1990. — С. 164).

…прочтите его клиническую характеристику хотя бы у Костомарова… — см. коммент. на с.487.

«Полудикие народы… их поминутные возмущения…» — неточная цитата из романа А. С. Пушкина «Капитанская дочка» (глава 6). У Пушкина: «Сия обширная и богатая <Оренбургская> губерния обитаема была множеством полудиких народов, признавших еще недавно владычество российских государей. Их поминутные возмущения, непривычка к законам и гражданской жизни, легкомыслие и жестокость требовали со стороны правительства непрестанного надзора для удержания их в повиновении».

«Мы глубоко, непримиримо распались с существующим…» — неточная цитата из дневника А. Герцена, запись от 17 сентября 1844 г. У Герцена: «Оттого, что мы глубоко, непримиримо распались с существующим, оттого ни у кого нет собственно практического дела, которое было бы принимаемо за дело истинное, вовлекающее в себя все силы души. Отсюда небрежность, nonchalance беспечность (франц.)>, долею эгоизм, лень и бездействие. Вот среда, благоприятная для развития! Чем больше, чем внимательнее всматриваешься в лучших, благороднейших людей, тем яснее видишь, что это неестественное распадение с жизнью ведет к идиосинкразиям, к всяким субъективным блазням. <…> Беда нашего века вообще в расторжении теоретической жизни и практической— исключая, впрочем, Англию. <…> Между прочим, мы себя раздражаем беспрерывно мечтами, этим суррогатом действительных страстей.» (Герцен А. И. — М., 1954. — Т. 2. — С. 383–384).

«Если я прежде выделил русских мужиков…» — см. коммент. на с. 484.

Великая потеря^*

Общее дело. — 1922. — 7 апреля (№ 563). — С. 1. — Статья написана по поводу трагической гибели Набокова Владимира Дмитриевича (1869–1922) — отца писателя В. В. Набокова, одного из лидеров кадетов, юриста, публициста, депутата 1-й Государственной думы. В 1917 г. был управляющим делами Временного правительства. С 1919 г. в эмиграции, один из учредителей и редакторов берлинской газеты «Руль». Погиб 28 марта 1922 г., когда монархисты П. Н. Шабельский-Борк и С. В. Таборицкий пытались во время публичной лекции убить П. Н. Милюкова.

Лично я знал его мало… — одна из встреч Бунина с В. Д. Набоковым состоялась 21 апреля 1920 г. на обеде у А. Н. Толстого (см.: «Устами Буниных». — Т. 2. — С. 10).

«Голубь мира»^*

Слово. — 1922. — 31 июля (№ 6). — С. 1. — Эта статья была перепечатана рижской газетой «Сегодня» (1922. — 5 августа (№ 172)) под заголовком «Бунин против Гауптмана».

…против «готовящегося в Москве кровопролития»… — имеется в виду процесс над 34 членами ЦК партии эсеров в июне — июле 1922 г. Телеграмма немецкого писателя Герхарта Гауптмана (1862–1946) была отправлена в Москву в Совет Народных Комиссаров 21 июля и опубликована в газете «Последние новости» (1922. — 25 июля (№ 695)). С протестами против казни эсеров обращались к советскому правительству также М. Горький, Д. Б. Шоу, Г. Уэллс и другие общественные деятели и организации. Несмотря на многочисленные протесты, 7 августа 12 подсудимым был вынесен смертный приговор, который был заменен ВЦИКом 10-летним тюремным заключением.

…«на потребу» выброшены мощи… — советское государство искало пути к подрыву авторитета церкви и религии в целом в сознании верующих. Этой задаче была подчинена развернутая с начала 1919 г. кампания по вскрытию, экспертизе, публичной демонстрации и изъятию мощей канонизированных святых Русской Православной Церкви. Первые, нерегулярные, случаи вскрытия мощей относятся к лету 1918 г., активно началась задуманная кампания в феврале 1919 г. В апреле 1919 г. была вскрыта рака святого Сергия Радонежского в Троице-Сергиевой лавре. К лету 1919 г. в целом по стране было произведено не менее 39 вскрытий мощей, к лету 1920 г. — 58. 17 декабря 1920 г. были вскрыты мощи преподобного Серафима Саровского. 12 мая 1922 г. был вскрыт саркофаг с мощами Александра Невского (см.: Два эпизода борьбы с церковью в Петрограде / Публ. М. В. Шкаровского // Звенья: Исторический альманах. — М.; СПб., 1992. — Вып. 2. — С. 555–556).

…казнены «смертью лютой, надругательной» сотни священнослужителей… — декретом Совнаркома 20 января (2 февраля) 1918 г. церковь была отделена от государства, лишалась собственности и права ее приобретать. До 1922 г. в Советской России было закрыто более 600 монастырей. Общее число жертв среди духовенства и мирян, не участвующих в гражданской войне, с октября

1917 до конца 1921 г. превысило 10 тыс. человек. Сюда не входят те священники, которые погибли, находясь в рядах Белого движения. В 1921 г. началась кампания по изъятию церковных ценностей под предлогом помощи голодающим Поволжья. Добровольные пожертвования священнослужителей не устроили советскую власть, которая рассчитывала на все церковные богатства и их бесконтрольное использование. Протесты верующих приводили к кровавым расправам. В 1922–1923 гг. было 1414 столкновений властей с верующими по поводу ограбления храмов, в результате чего погибли 2691 священник, 1692 монаха и 3447 монахинь. В ряде городов состоялись показательные судебные процессы над священнослужителями: в Петрограде более 80 обвиняемых — 4 смертных приговора, в Москве — 54 обвиняемых, — 11 казнено (см.: Литвин А. Л. Красный и белый террор в России 1918–1922 гг. — Казань, 1995. — С. 210). Официально начало кампании по изъятию церковных ценностей в помощь голодающим открыто декретом ВЦИК от 23 февраля 1922 г.

Красин Леонид Борисович (1870–1926) — советский государственный и партийный деятель. Член РСДРП с 1890 г. В 1902–1907 гг. — член ЦК РСДРП. В

1918 г. член Президиума ВСНХ, нарком торговли и промышленности. В 1919 г. нарком путей сообщения. С 1920 г. — нарком внешней торговли и одновременно полпред и торгпред в Великобритании (в 1924 г. — во Франции). С 1924 г. — член ЦК партии.

…за один словесный протест … осуждены на смерть митрополит Вениамин… — Вениамин (в миру Казанский Василий Павлович, 1873–1922) — митрополит Петроградский и Гдовский. После декрета ВЦИК об изъятии церковных ценностей митрополит соглашался выдать церковные ценности как добровольное пожертвование на помощь голодающим. Но советскую власть не устраивала благотворительная роль церкви и тем более контроль церкви над приемом и расходованием ценностей, о чем и было заявлено представителям Вениамина. Митрополит Вениамин ответил на это посланием, в котором выражал сомнение в том, что пожертвованные святыни будут употреблены исключительно на помощь голодающим, говорил о необходимости относительной самостоятельности церкви в вопросе о пожертвованиях ценностей и обязательном благословении патриарха Тихона (см.: Петроградская правда. — 1922. — 30 марта). Очевидно, что арест авторитетного иерарха, вероятно, спланированный заранее, был связан не только с кампанией по изъятию ценностей, но в не меньшей степени и с позицией Вениамина по отношению к покровительствуемым властями «обновленцам» — 28 мая 1922 г. митрополит, отказавшись от компромиссов с ними, отлучил их петроградских руководителей от церкви. 29 мая Вениамин был арестован. В ночь с 12 на 13 августа 1922 г. митрополит Вениамин был расстрелян.

Литературные заметки^*

Слово. — 1922. — 14 авг. (№ 8). — С. 2. — Публикация статьи сопровождалась редакционным примечанием: «Мы считаем, что каждая строка, исходящая от такого крупного писателя, как И. А. Бунин, представляет собою громадный интерес и должна быть доведена до сведения читающей публики, даже в тех случаях, когда редакция органа, на долю которого выпадает честь опубликования мыслей И. А. Бунина, не во всем разделяет его взгляды. В данном случае, нас отделяет от автора „Литературных заметок“, как подход к некоторым вопросам, поднятым в кругах русских изгнанников лекциями Е. Д. Кусковой, так и отдельные штрихи аргументации И. А. Бунина».

«В Каноссу, в Каноссу!» — имеется в виду статья С. С. Чахотина «В Каноссу!» (Смена вех. — 1921. — С. 150–166).

«Смена вех» — сборник статей Ю. В. Ключникова, Н. В. Устрялова, С. С. Лукьянова, А. В. Бобрищева-Пушкина, С. С. Чахотина и Ю. Н. Потехина. Июль 1921 (Прага. 1921). 2-е изд. (Прага, 1922).

«На величие российской государственности большевики работают не покладая рук… Не пугайтесь, что на древней…» — цитаты из статьи Н. В. Устрялова «Patriotica». (Смена вех. — Прага, 1921. — С. 56, 57).

Ремизов Алексей Михайлович (1877–1957) — прозаик, драматург, литературный критик, публицист, переводчик, мемуарист. В августе 1921 г. из Петрограда эмигрировал через Таллинн в Берлин. Один из организаторов и вице-председатель берлинского Дома искусств (1921–1923), член Клуба писателей (1922–1923), член берлинского Союза русских писателей и журналистов. В ноябре 1923 г. переехал в Париж. Член парижского Союза русских писателей и журналистов. Вероятно, имеются в виду книги Ремизова «Ахру: Повесть петербургская» (Берлин,1922), «Лалазар: Кавказский сказ» (Берлин, 1922), «Чакхчыгыс-таасу: Сибирский сказ» (Берлин, 1922).

Бальмонт К. «Марево» (Париж, 1922).

Алданов М. «Огонь и дым: Книга составлена из этюдов, написанных в течение двух последних лет» (Париж, 1922).

Дитрихштейн Д. — Дитерихс фон-Дитрихштейн Владимир Давидович (1890—?) — поэт; происходил из старинного дворянского рода. Осенью 1920 г. эмигрировал сначала в Константинополь, затем с декабря 1921 г. поселился на севере Франции, где жил более двадцати лет, конец жизни провел в Бельгии. Очевидно, имеется в виду поэтический сборник фон-Дитрихштейна «На зыбких гранях» (Париж, 1922).

«Когда вдруг исчезла мука, сахар…»; «Постигнуть смысл великой катастрофы…»; «Слишком ясны еще стоны близких, дорогих…»; «Попытаться без гнева и злобы разобраться…»; «…Блок видел под знаменем Революции светлого Христа…» — цитаты из статьи Ю. Н. Потехина «Физика и метафизика русской революции». (Смена вех. — Прага, 1921. — С. 167–169).

«Сарынь на кичку!» — сарынь — толпа, ватага черного народа; сволочь, чернь. Сарынь на кичку! бурлаки, на нос! по преданию, приказ волжских разбойников, завладевших судном (В. И. Даль).

…говорит г-жа Кускова… — имеется в виду доклад Е. Д. Кусковой «Умерла ли Россия?», с которым она выступила в Париже 28 и 31 июля 1922 г. Об этих докладах были опубликованы отчеты за подписью М. М. (Последние новости. — 1922. - 30 июля (№ 700). — С. 2; 2 авг. (№ 702). — С. 2).

Вон «товарищ Калинин» был в Херсонщине… — имеется в виду сообщение без подписи «По голодному краю: Впечатления Калинина» (Последние новости. — 1922. - 29 июля (№ 699). — С. 3).

А газета утешает… — имеется в виду передовая статья «Умерла ли Россия?» (Последние новости. — 1922. — 29 июля (№ 699). — С. 1), где говорилось: «Уже более года на этих столбцах мы указываем на эту середину. Мы вызвали крайнее раздражение в рядах эмиграции, — раздражение, до сих пор еще не улегшееся, — указанием на то, что старые методы спасения России извне должны быть раз и навсегда сданы в архив. Профессиональные спасители не могли примириться с тем, что Россия признается достаточно зрелой, чтобы самой искать и находить пути своего спасения. <…> Речь идет о признании, что Россия жива, что это есть новая Россия, что под густым пеплом разрушения и развалин бьется здоровое сердце нации, что, пройдя неизбежные для всякого народа испытания и уроки, эта нация выросла и не допустит, чтобы с ней обращались, как с послушным стадом».

…кроме Хувера — имеется в виду Гувер Г. К. (1874–1964) — 31-й президент США. В 1919–1923 гг. — руководитель «АРА» («Американской администрации помощи»).

…рядом же с этой передовицей — сообщения… — имеется в виду статья М. Л. «Дым отечества» (Последние новости. — 1922. — 29 июля (№ 699). — С. 2).

Литературные заметки^*

Слово. — 1922. — 28 августа (№ 10). — С. 2.

…газета П. Н. Милюкова оттрепала меня на вихор… — имеется в виду обзор под заглавием «Печать» без подписи (Последние новости. — 1922. — 15 августа (№ 713). — С. 2), где критиковалась предыдущая статья И. Бунина «Литературные заметки». В обзоре «Печать» говорилось: »Ив. Бунин печатает в понедельничной газете «Слово» «Литературные заметки», которые правильнее было бы назвать «политическими заметками» почтенного беллетриста. Со времени закрытия «Общего дела» Бурцева г. Бунину негде было высказать свои политические идеи. Но вот уже вторично он находит приют в «Слове». К сожалению, настроение г. Бунина не изменилось со времени его сотрудничества в «Общем деле». В первый раз он резко обрушился на Герхарда Гауптмана, выбрав для этого едва ли подходящий предлог: присоединение Гауптмана к общеевропейскому протесту против смертных приговоров с. — рам. На этот раз г. Бунин размахнулся зараз против «Смены вех», Е. Д. Кусковой и, косвенно, нашей газеты. Он начинает статью ядовитыми сопоставлениями цитат <…> Путем этих сопоставлений г. Бунин, очевидно, думает уязвить Е. Д. Кускову и ее единомышленников в самое сердце. А сопоставление «Смены вех», Кусковой и «одной газеты» приводит раздраженного автора к выводу, который формулируется первой же цитатой статьи «В Каноссу, в Каноссу!» («Смена вех»). Подготовив таким образом почву, г. Бунин открывает свои батареи уже прямо против Е. Д. Кусковой <…> P. S. необыкновенно характерно. Г. Бунин отрицает, что Е. Д. Кускова (которая, конечно, не одинока в своих наблюдениях) могла подсмотреть «здоровый процесс внутри народных масс». Во-первых, она «барыня», а барыням «поддакивают»; во-вторых, она «навеки с юности надела пенсне», а через пенсне нельзя «разглядеть нутро России» (каков «персональный» аргумент! Не знаем, носит ли пенсне сам г. Бунин). А вот «письмо из России» от единомышленника г. Бунина: «жизнь бьет ключом зловонной жидкости». Это уже, наверное, не «народолюбец»: он может «разглядеть нутро», его не обманешь. <…> Бунин-беллетрист имеет определенное место в литературе. Но Бунин-политик надлежит суждению соответственно критерию этой профессии, а не той, которая ему более свойственна. И если Бунин-политик оказывается обывателем или если, еще хуже, он усваивает и развивает в политике взгляды, которые зачисляют его в определенный политический лагерь, он не должен пенять, если не все органы печати будут считать за «честь» печатать его политические рассуждения. Орган г. Штерна печатает, — но отгораживается от «политики» г. Бунина. Политическая позиция получается странная уже для самого редактора «Слова».

«Поэтом можешь ты не быть…» — см. коммент. на с. 518.

…Чернышевский со своим романом… — имеется в виду роман «Что делать?»

Омулевский (Федоров) Иннокентий Васильевич (1836 (1837?)—1883/1884) — прозаик, поэт, публицист, переводчик.

…Горький когда-то гневался на газету «Таймс»… — см. статью И. Бунина «Суп из человеческих пальцев» (с. 64–68 наст, изд.) и коммент. к ней.

<Ответ на анкету о Галлиполи>^*

Галлиполи. — 1923. — 15 февраля (№ 1). — С. 3; а также: Живым и гордым: Изд. Общества галлиполийцев. — Белград, 1923. — С. 18–19. В анкете было два вопроса: «Что думаете вы о Галлиполи? Какое значение имеет Галлиполи для русской армии и эмиграции?»

Галлиполи — русский военный лагерь, кроме которого имелись еще два русских военных лагеря — в Чаталадже, близ Константинополя, и на острове Лемносе. После эвакуации из Крыма первый корпус Русской армии под командованием генерала А. П. Кутепова высадился на пустынный Галлиполийский полуостров и частично разместился в греко-турецком городе Галлиполи, который представлял собой развалины после бомбардировки при форсировании Дарданелл и землетрясения. Князь П. Д. Долгоруков писал о трагическом положении русских военных в этом лагере: «В городе-развалине ютится 11000 русских, в лагере, в семи верстах, 15500. Единственные наши союзники, помогающие нам, французы, делают все, что могут при неожиданности и размере нашей катастрофы. <…> Греческие власти, частные греки и турки удивительно сердечно относятся к нам, всячески содействуют, отводят помещения, дают доски и т. п. Но нужда огромна. Люди лишены всего, сидят без смены белья, без денег, т. к. русские деньги обесценены. <…> Французские палатки в лагере очень хороши. Но печей еще почти нет. <…> Подстилки деревянной нет. Спят на земле, набрасывая на нее сухие листья, осоку. Вследствие сырости и холода большая заболеваемость ревматизмом и лихорадкой. <…> В палатке на 48 человек спит 80–90 человек, прижавшись друг к другу. <…> На толчке в Галлиполи офицеры и солдаты продают грекам и туркам последний свой скарб, а также револьверы. Винтовки отобраны. Шашки зазубриваются вследствие рубки ими дров. <…> В лагере четыре пехотных и четыре кавалерийских полка. В общих палатках пребывают 208 женщин и 26 детей. Лазареты-околодки совершенно не оборудованы. Заболеваемость сильно увеличивается. <…> Не лучше положение и в городе. Здесь стоит технический полк. <…> Помещения в приспособленных домах-развалинах ужасны. Дровяной кризис. Непрерывной чередой тянутся юнкера, солдаты и офицеры, несущие за 9 верст из-за лагеря хворост. Кое-где отсутствуют крыши. Более тысячи офицерских жен и 220 детей размещены в общежитиях. Дыры в стенах, нехватка стекол. Кое-как все это заклеивается и замазывается. Живут даже в прибрежных пещерах. <…> Как войско, так и обитатели общежитий получают паек от французов. Госпиталей в городе 4 Белого Креста, 2 Красного Креста сравнительно в лучших условиях (ванн нет), дивизионный в ужасных условиях. Лежат вповалку на полу без одеял и подстилки. <…> Присутствовал на смотру войск в лагере генералом Врангелем. Трогательно было смотреть на стройные, дисциплинированные остатки русского войска, выстроившиеся без оружия, в лохмотьях перед своим вождем. Сколько перенесено и еще предстоит материальных и моральных страданий доблестным защитникам Крыма, России! Но теперь это — лишенные всего, обезоруженные русские люди, выброшенные на чужбину и имеющие право на помощь международного Красного Креста. Обратите внимание американцев на положение и количество женщин и детей. Пишите, говорите, кричите о Галлиполи на всю Европу, на весь мир» (Положение в Галлиполи // Руль. — 1921. — 14 января (№ 48). — С. 5). Благодаря организаторским способностям генерала Кутепова и преобладающему интеллигентному составу военных уже через два месяца после высадки на полуостров жизнь изгнанников стала улучшаться. Были открыты детский сад, школы, русская гимназия имени генерала Врангеля, юнкерское училище, курсы по подготовке в высшие учебные заведения; созданы кружки инженеров, врачей, агрономов, певческие хоры, выпускались рукописные журналы, была организована «устная газета», открыто несколько театров. Была устроена церковь. «Общество галлиполийцев» издавало газету «Галлиполи», весь доход от которой шел на поддержку существования русских воинов. В газете принимали участие И. Бунин, В. Даватц, А. Карташев, А. Куприн, И. Лукаш, Д. Мережковский, В. Набоков, П. Струве, А. Тыркова, М. Цветаева и другие.

Миссия русской эмиграции^*

Руль. — 1924. — 3 апреля (№ 1013). — С. 5–6. Своей речью Бунин открыл вечер на тему «Миссия русской эмиграции», состоявшийся 16 февраля 1924 г. в Париже в Salle de Géographie. После Бунина выступили А. В. Карташев — «Смысл непримиримости», И. С. Шмелев — «Душа родины», священник о. Г. Спасский — «Вокруг Креста», Д. С. Мережковский — «Слова немых», И. И. Манухин — «Русский Дом», И. Я. Савич — «Вестники возрождения», Н. К. Кульман — «Культурная роль эмиграции».

…были, по прекрасному выражению одного русского писателя, ивиковыми журавлями… — имеются в виду «Ивиковы журавли» (1814) В. А. Жуковского.

Европа мгновенно задавила большевизм в Венгрии, не пускает Габсбургов в Австрию, Вильгельма в Германию — имеется в виду активное участие Антанты в ликвидации 1 августа 1919 г. Венгерской советской республики, образованной в марте 1919 г.; расчленении Австро-Венгрии, устранении от власти правящей династии Габсбургов и провозглашении вновь образованных государств (Австрии, Венгрии и Чехословакии) республиками; свержении императорской власти Вильгельма II в Германии ноябрьской революцией 1918 г.

Вот выйдут семь коров тощих и пожрут семь коров тучных… — первый сон Фараона. Бытие (41: 1–4).

…сам министр-президент на московском совещании в августе 1917 года заявил, что уже зарегистрировано… — см. коммент. на с. 516–517.

…коснулся раки Преподобного Сергия… — согласно утвержденной 16 февраля 1919 г. единой атеистической программе, предполагающей вскрытие святых мощей, 11 апреля 1919 г. был вскрыт гроб с мощами Преподобного Сергия Радонежского. См. также коммент. на с. 530.

…слова великого русского историка Ключевского… — следует цитата из речи В. О. Ключевского, произнесенной в Московской Духовной академии в 500-ю годовщину со дня кончины Преподобного Сергия Радонежского. См.: «Богословский вестник» (1892. — № 11); под названием «Значение Преподобного Сергия для русского народа и государства» в книге В. О. Ключевского «Очерки и речи: Второй сборник статей» (М., 1913. — С. 215)

Сам Семашко брякнул сдуру во всеуслышание, что в черепе этого нового Навуходоносора нашли зеленую жижу вместо мозга… — Семашко Николай Александрович (1874–1949) — советский государственный и партийный деятель, с 1918 г. — нарком здравоохранения. В заключении медицинской комиссии, производившей вскрытие тела Ленина, подписанном, в частности, Н. А. Семашко, утверждалось, что непосредственной причиной смерти послужило кровоизлияние в области четыреххолмия, ставшее следствием серьезных изменений в мозговых артериях. В сообщении об истории болезни говорилось также о проявившихся в мае 1922 г. симптомах органического повреждения мозга и о том, что «болезнь вызвана была склерозом кровеносных мозговых сосудов, — следствие умственного переутомления». (См.: Последние новости. — 1924. — 23 янв. (№ 1150). — С. 1; 24 янв. (№ 1151). — С. 1; 25 янв. (№ 1152). — С. 3). В статье «Что дало вскрытие тела Владимира Ильича» Семашко писал: «Основой болезни Владимира Ильича считали затвердение стенок сосудов (артериосклероз). Вскрытие подтвердило, что это была основная причина болезни и смерти <…> На всем левом полушарии мозга оказались „кисты“, т. е. размягченные участки мозга, закупоренные сосуды не доставляли к этим участкам крови, питание их нарушалось, происходило размягчение и распадение мозговой ткани» (Известия. — М., 1924. — 25 янв. (№ 20). — С. 1). Навуходоносор II — царь Вавилонии в 605–562 гг. до н. э. Разрушил Иерусалим, ликвидировал Иудейское царство, при нем сооружались висячие сады и Вавилонская башня.

Иисуса на крест, а Варраву — // Под руки и по Тверскому… — строки из стихотворения А. Мариенгофа «Октябрь»: «Опять Иисус на кресте, а Варраву // Под руки и по Тверскому…»

«Кометой по миру вытяну язык, // До Египта раскорячу ноги…»; «Богу выщиплю бороду…» — отдельные строки из стихотворения С. А. Есенина «Инония» (1918). Вероятно, Бунин заимствует цитаты из статьи А. Ященко «Русская поэзия за последние три года» (Русская книга. — 1921. — № 3. — С. 1–17). У Есенина: «Говорю вам — весь воздух выпью // И кометой вытяну язык»; «До Египта раскорячу ноги, // Раскую с вас подковы мук…»; «Даже богу я выщиплю бороду// Оскалом моих зубов». О Есенине — см. у А. Седых: «…поэзию Есенина называл „писарской сердцещипательной лирикой“, а самого поэта — непревзойденным по пошлости и способностям кощунства»; см. также приводимый фрагмент письма Бунина: «…себе Вы позволяете не любить, а на меня шипите очковой змеей за мою нелюбовь даже к такому мерзавцу и пошлейшему стихоплету „под гармонь“, как Есенин!» (Седых-1962. — С. 228, 234). О Есенине см. также статью 1951 г. «Мы не позволим» (с. 457–462 наст. изд.).

Молюсь ему матерщиной… — неточная цитата из стихотворения А. Мариенгофа «Кровью плюем зазорно…» (1918). У автора: «Молимся Тебе матершиной…».

«Се Аз восстану на тя, Тир и Сидон, и низведу тя в пучину моря…» — Книга Иезекииля 26: 2; 28: 22.

…одобренной самим Макдональдом — Макдональд Джеймс Рамсей (1866–1937) — один из основателей и лидеров Лейбористской партии Великобритании. В 1924 г., во время его премьерства, Великобритания установила дипломатические отношения с СССР. В дальнейшем — премьер-министр в 1929–1931 гг., глава коалиционного «национального» правительства в 1931–1935 гг.

…а не той, что распевала: «Ах, ах, тра-та-та, без креста!» — объединенные Буниным строки из второй части поэмы А. Блока «Двенадцать» (январь 1918 г.). У Блока:



Винтовок черные ремни,
Кругом — огни, огни, огни…
В зубах — цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Тра-та-та!
Холодно, товарищи, холодно!



О Блоке см. запись в дневнике от 17(30) апреля 1918 г.: «А Айхенвальд — да и не один он — всерьез толкует о таком ничтожнейшем событии, как то, что Андрей Белый и Блок, „нежный рыцарь Прекрасной Дамы“, стали большевиками! Подумаешь, важность какая, чем стали или не стали два сукина сына, два набитых дурака!» (Бунин-1990. — С. 60). В «Окаянных днях» (6 февраля 1918 г.): «Блок открыто присоединился к большевикам. Напечатал статью, которой восхищается Коган (П. С). Я еще не читал, но предположительно рассказал ее содержание Эренбургу — и, оказалось, очень верно. Песенка-то вообще не хитрая, а Блок человек глупый» (Бунин-1990. — С. 67). См. также в «Окаянных днях» запись от 16 апреля 1919 г.: «„Блок слышит Россию и революцию, как ветер…“ О, словоблуды! Реки крови, море слез, а им все нипочем» (Бунин-1990. — С. 93), и комментарий Бунина к выпискам из газет с информацией о погромах в Николаеве, Елизаветграде, Ананьеве, Жмеринке, Знаменке: «Это называется, по Блокам, „народ объят музыкой революции — слушайте, слушайте музыку революции!“» (запись от 14 мая 1919 г.) (Бунин-1990. — С. 141). См. также у А. Седых: «… и по линии кощунства пальму первенства готов был передать Блоку. Когда Бунин начинал говорить о „Двенадцати“, он мгновенно терял всякое самообладание» (Седых-1962. — С. 228). Об отношении Бунина к Блоку упоминает в «Грасском дневнике» и Галина Кузнецова (запись от 8 июля 1927 г.): «Вечером читала И. А. у него в кабинете стихи Блока и слушала, как И. А. громил символистов. Конечно, многое надо отнести на счет обычной страстности И. А. Он кричал, например, вчера о Блоке: „Лакей с лютней, выйди вон!“, чем заставил меня искренне расхохотаться, после чего стал смеяться и сам» (Кузнецова-1967. — С. 17). Несколько иная оценка Блока содержится в записи от 4 июня 1929 г.: «И. А. читает дневники Блока, как обычно, внимательно, с карандашом, говорит, что мнение его о Блоке-человеке сильно повысилось. Для примера читает выдержки, большей частью относящиеся к обрисовке какого-нибудь лица. Нравится ему его понимание некоторых людей. „Нет, он был не чета другим. Он многое понимал… И начало в нем было здоровое…“» (Там же. — С. 139). Созвучные своим взглядам выдержки из дневников Блока и его статьи мая 1917 года Бунин приводит в «Автобиографических заметках», сопровождая их следующим комментарием: «Через некоторое время он, как известно, впал в некий род помешательства на большевизме, но это ничуть не исключает правильности того, что он писал о революции раньше» (Бунин-1990. — С. 190–191). Там же Бунин развивает идею о психической ненормальности декадентов, в том числе и Блока, которому уделено больше всего внимания: «…дед по отцу умер в психиатрической больнице, отец „со странностями на грани душевной болезни“, мать „неоднократно лечилась в больнице для душевнобольных“; у самого Блока была с молодости жестокая цинга, жалобами на которую полны его дневники, так же как и на страдания от вина и женщин» и т. д. (Бунин-1990. — С. 195–196)

«Ради самого Иерусалима не отрекусь от Господа/» — отделяя «Россию страждущую» от «той, что предала Христа за тридцать сребреников, за разрешение на грабеж и убийство и погрязла в мерзости всяческих злодеяний и всяческой нравственной проказы», Бунин постоянно говорит и пишет о «великом падении России», о том, что Россия «сошла с ума», отказывается «ради России претерпеть большевика». Взгляды Бунина здесь смыкаются с взглядами К. Леонтьева: «А кроме того, есть еще нечто, что гораздо больше даже и России и особенно ее материальных интересов. Это — мой Бог и моя душа. „Ради самого Иерусалима не отрекусь от Господа!“» (Леонтьев К. Н. Цветущая сложность: Избранные статьи. — М., 1992. — С. 332). См. об этом подробнее: Николаев Д. Д. Проза И. Бунина первой половины 1920-х годов // И. А. Бунин и русская литература XX века. — М., 1995. — С. 151–167.

Святой князь Михаил Черниговский шел в Орду для России… — князь черниговский, великий князь киевский Михаил Всеволодович (1179–1246) был убит в Орде, после того, как отказался поклониться «идолам».

Карташев Антон Владимирович (1875–1960) — общественный деятель, публицист, историк церкви. Занимал должности товарища обер-прокурора Святейшего синода, обер-прокурора, министра исповеданий Временного правительства. Был заключен в Петропавловскую крепость, по освобождении жил в Москве на нелегальном положении. В эмиграции с 1919 г. Был председателем Русского национального комитета в Финляндии. Председательствовал на прошедшем в июне 1921 г. в Париже съезде «Национального объединения», на котором правые кадеты во главе с Набоковым, центристы во главе с Карташевым и группа Бурцева выступили с инициативой создания Русского национального комитета в Париже, призванного объединить монархистов и республиканцев под знаменем борьбы с большевизмом. Председателем комитета был избран Карташев, в него вошли также П. Б. Струве, И. В. Гессен, А. И. Куприн и И. А. Бунин. Впоследствии — профессор Богословского института в Париже. В книге Б. Николаевского «Русские масоны и революция» приводится свидетельство Гальперина о членстве Карташева в масонском «Верховном Совете» в годы Первой мировой войны. Сам Карташев в письме в редакцию «Возрождения» 1 апреля 1927 г. отрицал свою принадлежность к масонам.

Шмелев Иван Сергеевич (1873–1950) — русский писатель. В эмиграции с ноября 1922 г. Некоторое время провел в Берлине, затем жил в Париже, печатался в газете «Возрождение», журналах «Встречи», «Окно» («Солнце мертвых»), «Современные записки» и др. См. о Шмелеве записи в дневнике от 13 августа 1917 г.: «А Шмелевы лгут, лгут про русский народ!» (Бунин-1990. — С. 30), от 18 января 1918 г.: «Шмелев, издавший за осень штук шесть своих книг, нагло гремел против издания сборников „Слово“ и против авансов (значит, главное — против меня, так как я попросил, и мне постановили выдать в прошлом заседании тысячу рублей), когда „авторам за их книги не платят полностью“. Уникум сверхъестественный, такого <…>, как Шмелев, я не видывал» (Бунин-1990. — С. 58) См. также у Галины Кузнецовой запись от 26 ноября 1929 г.: «Вечером И. А. читал вслух Шмелева („Въезд в Париж“), показывая все неточности, ошибки, нагромождения» (Кузнецова-1967. — С. 121).

Мережковский Дмитрий Сергеевич (1866–1941) — русский писатель. С января 1920 г. в эмиграции — сначала в Варшаве, с 1921 г. — в Париже. Сотрудничал в газете «Возрождение», в журналах «Современные записки», «Встречи», «Окно», «Числа», «Новый дом», «Новый корабль» и др. См. о Мережковском в дневниковой записи от 13 октября 1917 г.: «Понемногу читаю „Леонардо да Винчи“ Мережковского. Ужасный „народился“ разговор. Длинно, мертво, натащено из книг. Местами недурно, но почем знать, может быть, ворованное! Несносно долбленье одного и того же про характер Леонардо, противно-слащаво, несносно, как он натягивает все на свою идейку — Христос — Антихрист!» (Бунин-1990. — С. 48). О взаимоотношениях Бунина с семейством Мережковских см. также в воспоминаниях А. Седых, передающего слова Бунина: «Ведь я знаю, как Мережковский и Зина всю жизнь меня ненавидели. А ведь они люди страшные: еще могут на меня какую-нибудь хворь наслать со всей их чертовщиной…» (Седых-1962. — С. 191).

Я обратился к редакции «Руля»… — публикация доклада Бунина в газете «Руль» во многом была вызвана появившимися вокруг его выступления кривотолками, инициированными леводемократическим лагерем, и искажениями сути его выступления, содержащимися в отчетах о прошедшем вечере. Именно поэтому публикация сопровождалась комментарием Бунина, отвечающим на реплики его идейных оппонентов.

…наметивший, по выражению органа П. Н. Милюкова, зачинщика этих кривотолков, «все главные мысли и страшные слова, которые повторяли потом другие ораторы» — имеется в виду реакция на публичный вечер газеты «Последние новости». См.: Последние новости. — 1924. — 20 февр. (№ 1174).

Началось с передовой статьи и отчета о вечере в «Последних новостях» от 20 февраля… — имеется в виду отчет: P.C. Вечер страшных слов (Последние новости. — 1924. — 20 февр. (№ 1174). — С. 2). В отчете, в частности, говорилось: «И. А. Бунин, открывший вечер, повторил уже не раз высказанные им мысли. Ничего неизбежного в русской революции не было. „Произошло нечто дьявольское. Под интернациональным знаменем разрушен был дом, освященный богопочитанием, культом и культурой“. „Планетарный злодей высоко сел на шее русского дикаря, и русский дикарь дерзнул на то, чего ужаснулся бы сам дьявол — коснулся раки Сергия Преподобного. Боже! — спокойным академическим голосом скандирует И. А. Бунин — и вот к этому дикарю я должен пойти на поклон и служение!“.

Мир — „который должен был давно идти крестовым походом на Москву“ „уподобляется Тиру и Сидону ради торгашества, Содому и Гоморре ради похоти“. Вместо Бога поклоняются тельцу, т. е. скоту, и „негодяй и идиот от рождения“, „новый Навуходоносор“ (Ленин) стал воплощением этого „канонизированного скота“. Но Божий гнев падет на Содом и Гоморру, и в ожидании его, наша миссия „не сдаваться ни соблазнам, ни окрикам“. „Есть нечто, что выше России. Это мой Бог и моя душа“. „Подождем, православные, — говорили на Руси — пока Бог переменит орду. Подождем и мы соглашаться на новый похабный мир с нынешней ордой“.

И. А. Бунин наметил все главные мысли и страшные слова, которые повторяли потом другие ораторы».

А передовая статья была еще удивительнее и походила просто на бред… — имеется в виду передовая статья «Голоса из гроба» (Последние новости. — 1924. — 20 февр. (№ 1174). — С. 1), в которой говорилось: «Читатель прочтет в сегодняшнем номере отчет о публичном выступлении группы лиц, до сих пор не выступавших, если не ошибаемся, в этом составе. Три имени русских писателей, выступавших здесь, принадлежат к самым громким в нашей теперешней литературе: Бунин, Мережковский и Шмелев. Это — те, кем Россия по справедливости гордится. Если такие трое решились предстать перед аудиторией с устным словом проповеди, то, надо думать, что им было что сказать, свое и поучительное. Они и говорили тоном поучения, почти пророческим тоном. „Учителя жизни“ — это явление не новое в русской литературе и общественности. Можно было бы сказать, что это — явление отживающее, даже отжившее. В наше время сложных общественных настроений старая монополия вождей интеллигенции давно уже стала анахронизмом. Пророки нашего времени принуждены обращаться к кружкам, а не к народу. Но даже и в этом оригинальном значении явление пророков есть событие, заслуживающее быть отмеченным. <…>».

Главным поводом для обвинений стало соседство с Карташевым, свидетельствующее, по мнению Милюкова, о политическом самоопределении Бунина, Шмелева и Мережковского, об открытом выступлении их из стана враждебного «Последним новостям» лагеря: «Соединившись с Карташевым, три писателя не ему передали свою политическую невинность, а себя впервые окрасили определенным политическим цветом.

Говорим: впервые не потому, конечно, что только здесь, в этом выступлении, наши три писателя политически самоопределились. Нет, это дело долгой внутренней истории каждого из них. Но здесь они почли нужным поведать о своей внутренней истории миру. И оказалось при этом, что результат их внутренних переживаний совпал и составил какой-то общий итог, неслучайно отмеченный соседством с Карташевым. <…>

Едва ли мы ошибемся, если скажем, что такую уверенность дали им не столько их мысли, сколько их настроения. Это, впрочем, так и полагается для пророка. Мысль разъединяет, а объединяет чувство. Мысль, рассуждение, споры, политика — все это от лукавого.

Когда эти люди говорили против политики — за мораль и веру, против тактики — за внутренний категорический императив и Христа, — они, очевидно, твердо верили, что поставили себя этим где-то бесконечно высоко над мелкими злобами дня, на той горе, с которой можно проповедовать миру. <…>

Есть истины, которые, действительно, выносят людей на такую высоту и делают их светочами. Увы, к числу этих истин не относятся те, которые связали причастников священного обета, данного нашими пророками. Связывает людей, действительно, чувство, но это чувство называется любовью. Пророки нашего митинга принесли с собою лютую ненависть. К кому? Одни из них к целому народу, к своему народу. Другие — к мозгу и сердцу этого народа, к интеллигенции. Некоторые из них захотели к ненависти прибавить нечто худшее: презрение. Ненависть потому лучше, что она может иной раз явиться, в минуты сильных переживаний, патологическим извращением любви. Презрение идет от холодного, жестокого, надменного сердца. Ненависть может быть к равному, оказавшемуся победителем. Презрение есть проявление аристократизма и замкнутости, украшающих себя идеей духовной избранности и создающих страховые союзы самолюбования. <…>

Словом, в своем понимании своей миссии пророки забронированы. Но на этот раз они снизошли до толпы и поверили ей тайное слово своего обета. Это слово — „непримиримость“. Что значит непримиримость? К кому? К чему?

„Все в прошлом“ — вы помните эту картину? И образы взяты из этого безвозвратного прошлого, и страстная жажда вернуть его, вместе с горьким сознанием, что возвращение невозможно, — создают это чувство злобной непримиримости, мстительного сознания: „я выше“, я — „генеральская дочь“, а там только „титулярные советники“, — и соответственную гордость изолированности. <…>

В какие дебри заводит их злоба и ненависть ко всему, что продолжает жить вопреки им, когда они продолжают утверждать, что все великое и достойное умерло! С какой непонятной враждой они хватаются за колесницу жизни, которая не хочет „обратиться вспять“! И как должна быть уязвлена их надменная гордость, когда „нечистый мир“, „презренный и бесстыдный“, когда преступный и нераскаянный народ, когда вскормленная дьяволом интеллигенция, проходят мимо них, не замечая их поз непризнанного величия и их мистического маскарада».

Прочтите, сказал он, стихи Бунина в «Русской мысли» и его рассказ «Несрочная весна» в «Современных записках»… — имеются в виду семь стихотворений: 1. Сон епископа Игнатия Ростовского («Сон лютый снился мне: в полночь, в соборном храме…»); 2. «Хозяин умер, дом забит…»; 3. «Едем бором, черными лесами…»; 4. «Наполовину вырубленный лес…»; 5. «Душа навеки лишена…»; 6. «Зарос крапивой и бурьяном…»; 7. «Все снится мне заросшая травой…» (Русская мысль. — 1923. — № 6/8. — С. 3–7); рассказ Бунина «Несрочная весна» был опубликован в 18-й книге журнала «Современные записки» (1924).

«Пастыри и молодежь» — статья С. Познера (Последние новости. — 1924. — 14 марта (№ 1194)).

«Апостольство или недоразумение» — статья С. Полякова (Литовцева) (Последние новости. — 1924. — 21 февр. (№ 1175)). В статье, в частности, говорилось: «На днях мне пришлось слушать речь очень даровитого русского писателя, И. С. Шмелева, о народе, об интеллигенции, о Европе и мессианском призвании России. <…> Мне, человеку нехристианской веры, но ощущающему заветы Христа как родные заветы, мысль, что старая Россия была Россией Христовой, представляется грубо кощунственной. Претензии на это официальной церкви в старой России и религиозно-настроенных сторонников русского мессианства в изгнании, к сожалению, ни на чем не основаны. В учреждениях, в социальном строе, в быте и нравах России отнюдь не было больше христианского, чем в учреждениях, строе, быте, и нравах „безбожной“ Европы. И если — что очень хорошо — иные интеллигенты почувствовали в себе апостольские вдохновения, то во имя правды, им следовало бы не только поносить интеллигенцию, с великим презрением говорить о „равенстве, братстве и свободе“, но и мужественно отречься от лжи старой России, как они отрекаются от лжи современной Европы и от непристойной мерзости России советской».

«Религия и аполитизм» — статья З. Гиппиус (Последние новости. — 1924. — 19 марта (№ 1198)).

…какой-то г. Быстрое… «Последние новости»… в номере от 25 марта… — имеется в виду статья Н. Быстрова «Большое легкомыслие» (Последние новости. — 1924. — 25 марта (№ 1203). — С. 2), посвященная анализу доклада М. А. Осоргина «Трагедия молодежи», в которой автор, в частности, писал: «Подавляющее большинство русской эмигрантской молодежи в день читает максимум одну эмигрантскую газету, к тому же относясь к ней весьма скептически. Поэтому не приходится бояться влияния старых писателей, ставших за границей публицистами. При этом публицистами, на сто лет от жизни отставшими».

…а 5 апреля имеющей быть продолженной… — 5 апреля 1924 г. в Париже состоялось новое выступление на тему «Миссия русской эмиграции», в котором Бунин и его единомышленники продолжили разговор о судьбах русской эмиграции, а также ответили на появившиеся в печати нападки. «Последние новости» отреагировали на бунинский комментарий к своему докладу в «Руле» и на новое выступление еще рядом публикаций: «Новый Апокалипсис» (Последние новости. — 1924. — 6 апр. (№ 1214). — С. 1), СП. [С. Познер] «Вечер самооправданий и демагогии» (Последние новости. — 1924. — 8 апр. (№ 1215). — С. 2), Осоргин М. А. «Миссия Ив. Бунина» (Последние новости. — 1924. - 10 апр. (№ 1217). — С. 2).

В «Правде» статья озаглавлена «Маскарад мертвецов»… — имеется в виду статья Н. С. [Н. Смирнов] «Маскарад мертвецов», опубликованная в «Правде» 16 марта 1924 г. Автор, приводя стихотворение 1916 г. «Сон епископа Игнатия Ростовского», утверждал, что Бунин в нем выступает как помещик-эмигрант, «помещик-мракобес, дворянин-крепостник, эпигон крепостничества».

Тем, которые «дали Богу души свои»^*

Вестник Главного правления общества галлиполийцев. — Белград: Русская типография, 1924. — С. 6.

«Пусть не всегда были подобны…» — Бунин цитирует свою речь от 16 февраля 1924 г. «Миссия русской эмиграции».

…годовщины Галлиполийцев — см. коммент. на с. 534.

Инония и Китеж^*

Возрождение. — 1925. — 12 окт. (№ 132). — С. 2–4. — В заглавие статьи заложена антитеза из стихотворения С. А. Есенина «Инония» (1918).

Глаза словно щели, растянутый рот, //Лицо на лицо не похоже… — здесь и далее Бунин с незначительными изменениями цитирует начало третьей строфы из «Змея Тугарина» А. К. Толстого (1867).

Один великий приступ Русь «перемогла»… — см. у А. К. Толстого в «Змее Тугарине»: «А если б над нею беда и стряслась, // Потомки беду перемогут!»

«Да, скифы мы с раскосыми глазами/» — имеются в виду строки из первой строфы стихотворения А. Блока «Скифы»: «Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы, // С раскосыми и жадными очами!», которому предпослан эпиграф из стихотворения Владимира Соловьева: «Панмонголизм! Хоть имя дико, // Но мне ласкает слух оно».

Я не чета каким-то там болванам… — цитата из стихотворения С. А. Есенина «Стансы» (1924). В доступных Бунину изданиях оригинальная строка — «И не чета каким-то там Демьянам» — была искажена. Также незначительно изменена строфика.

«По Макарью величайшей задницей та же рассаживалась московская дневная Ильинка…» — фрагмент из вступления к роману Б. Пильняка «Голый год» («Китай-город»), вновь повторяется в шестой главе.

Она продолжает, осклабивши пасть… — переделанная первая строчка из четырнадцатой строфы «былины» А. К. Толстого «Змей Тугарин» (1867): «Но тот продолжает, осклабивши пасть»…

Толстой назвал себя «певцом, державшим стяг во имя красоты». Он был, как один из его любимейших образов, как Иоанн Дамаскин, «борец за честь икон, художества ограда» — в поэме «Иоанн Дамаскин» (1858?) А. К. Толстой пишет: «…И от Дамаска до Царьграда // Был, как боец за честь икон // И как художества ограда, // Давно известен и почтен».

«Красота, прекрасное, как справедливо сказал о Толстом Вл. С. Соловьев, была для него дорога и священна, как отблеск вечной Истины и Любви»… — Бунин приводит слова Вл. С. Соловьева из статьи «Поэзия гр. А. К. Толстого» (1894): «Красота была для него дорога и священна как сияние вечной истины и любви». (Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. — М. 1991. — С. 490).

«Божество, говорит Соловьев, обладает полнотой совершенства…» — Бунин пересказывает седьмой раздел статьи Вл. С. Соловьева «Поэзия гр. А. К. Толстого»: «Божество вечно обладает полнотою совершенства, природа в своих формах отражает это совершенство и в своей жизни тяготеет к нему; человек свободным делом достигает его для себя. В этом процессе совершенствования, составляющем смысл человеческой жизни, естественно различаются два полюса. Человек есть, во-первых, самостоятельная особь, или индивидуальность, и, во-вторых, нераздельная часть всемирного целого. Соответственно этому единственный человек может не только совершенствовать самого себя (а чрез это косвенно и окружающую среду), но и прямо содействовать общему прогрессу того целого, к которому он принадлежит, сознательно ставя его предметом своей деятельности. Естественное условие для самосовершенствования есть половая любовь, восполняющая человеческую индивидуальность; реальное побуждение к участию в деле общего прогресса есть патриотизм (в широком смысле), т. е. чувство солидарности с известным собирательным целым — гражданскою общиной, народом, государством, религиозным союзом, — в благе которого исторически воплощается для отдельного человека благо всемирное. <…> В поэзии Алексея Толстого мотивы любви и патриотизма принадлежат к самым характерным и симпатичным». (Соловьев B.C. Указ. соч. — С. 496–497).

«Патриотизм есть желание…» — пересказ восьмого раздела статьи Вл. С. Соловьева «Поэзия гр. А. К. Толстого» (Соловьев B. C. Указ. соч. — С. 497–499).

«Со всей живостью…» — дословная цитата из статьи Вл. С. Соловьева «Поэзия гр. А. К. Толстого» (Соловьев B.C. Указ. соч. — С. 499).

«Он мерил благо отечества…» — Бунин пересказывает следующие слова из статьи Вл. С. Соловьева «Поэзия гр. А. К. Толстого»: «Как патриот-поэт Толстой был вправе избрать не историческую, а пророческую точку зрения. Он не останавливался на материальных необходимостях и условиях прошедшего, а мерял его сверху — нравственными потребностями настоящего и упованиями будущего. И тут он не ошибался. Для нашего настоящего духовного исцеления и для наших будущих задач нужны нам, конечно, не монгольско-византийские предания московской эпохи, а развитие тех христианских и истинно национальных начал, что как бы было обещано и предсказано светлыми явлениями Киевской Руси». (Соловьев B.C. Указ. соч. — С. 503–504).

Сорвали мы корону // Со старого Кремля… — неточная цитата из поэмы М. Герасимова «Октябрь» (в оригинале — «с великого Кремля»). Поэма «Октябрь» вошла в книгу М. Герасимова «4 поэмы» (Пг., 1921). Здесь и далее Бунин, по-видимому, заимствует цитаты из статьи А. Ященко «Русская поэзия за последние три года» (Русская книга. — 1921. — № 3. — С. 1–17).

Лучами мажем нервы // И мускулы машин… — неточная цитата из поэмы М. Герасимова «Октябрь» (в оригинале — «смажем нервы»).