– Боялась, что станет известно о ее дочери. Расскажи я им, дело раскрыли бы, но Хари оказалась бы в опасности. Я уверена, он убил Ян из-за денег. А вдруг он теперь навредит и Хари? Разве полиция станет защищать ее? Нет.

Она рассуждала, что, если Хари узнает о матери, а также о ее смерти, это может стать для нее большим ударом. До конца жизни она будет думать, что виновата в гибели матери.

Повисла неловкая пауза. Камилла встала первой.

– Вас что-то еще интересует? – спросила она.

– Нет, этого достаточно. Если б вы рассказали это не мне, а полиции…

– И не подумаю. Даже если это станет идеальным преступлением. На самом деле, я разочарована. Если б я сказала это полиции, зачем мне идти к вам?

Сегодня она тоже ушла не попрощавшись. Я посмотрела в окно – Хари все так же каталась на качелях.

Идеальных преступлений не бывает, я это точно знала. И громче, чем желание помочь этой девочке, во мне говорило упорство.

Человек по своей природе склонен ошибаться. Убийца наверняка оставил зацепку. Срок исковой давности еще не истек. Дело не закрыто, пока преступник не пойман.

7

Колесница



Я попала в час пик – метро уже было забито людьми. Я не успела на первый поезд и села на следующий. Улица клубов и баров, которая спала мертвым сном весь день, стала просыпаться.

Приехав в свою студию, я села на диван и сделала себе бутерброд. Затем выложила в ряд три карты, которые выпали тогда. Перемешала их снова и поменяла порядок. Я начала видеть картину преступления. Пусть Камилла и пыталась пристыдить меня, но, узнав больше о Ян, я обрела уверенность в том, что история, складывающаяся у меня в голове, правдива.

Двойка мечей.

Ян наконец нашла дочь, которую силой отправили в детский дом. Тогда и начались ссоры с мужем. Пусть и не официальный, но муж был против внесения дочери в семейную книгу. А если ты думаешь о будущем своей несовершеннолетней дочери, то хочешь немедленно забрать ее из детского дома.

Шестерка мечей.

Она все-таки сделала выбор в пользу дочери и села в лодку, чтобы уехать от прежней жизни. Пусть ее ждут трудности, но есть умелый лодочник, адвокат, он и поможет разрешить их.

Восьмерка мечей.

Но она связана.

Посмотрев на арканы снова, я заметила, что на карте Восьмерка мечей нет других людей, которые следили бы за девушкой. У нее не были связаны ноги, но она все равно не убежала. Почему? Мой взгляд остановился на ее босых ногах.

Почему она не могла сбежать?

Кого она ждала?

Она же могла ходить на своих двоих.

– Точно, ноги!

Я вспомнила о следах преступника. Поскорее открыла файлы дела и уставилась на фотографии следов.

Грабитель влез через окно, наступил на комод у окна и проник внутрь. Но направление обуви было другое. Отпечатки вели от входной двери.

– Нашла!

Без колебаний я позвонила следователю.

– Это я. Можем сейчас встретиться?

И направилась в участок.

* * *

Я снова сидела напротив Юхана в комнате для допросов. На его лице читалась растерянность.

– Хозяйку клуба Ян убил ее муж, – сказала я.

– Ты в себе? По-твоему, любой может вести расследование как хочет?

– В полиции выяснили его местонахождение?

– Ты думаешь, что все еще работаешь в полиции?

– Я не следователь, я гражданин. Просто проходящий мимо гражданин, дающий наводку. Подумай хорошенько. Указано, что преступник влез на третий этаж.

Я открыла файлы на телефоне и показала ему увеличенную фотографию. Юхан меня не слушал и только гневно спрашивал, откуда я достала файлы.

– Тебе не обязательно это знать… Ну посмотри же. Здесь нет балкона, а сверху не просто крыша – есть четвертый этаж, а там квартира. Залезть с крыши без веревки очень тяжело. Это многоквартирный дом, и взобраться по стене средь бела дня – сумасшествие. Так что преступник влез не через окно.

– Слушай! – Юхан внезапно повысил голос. – Ты думаешь, мы это не поняли?

– Так вы знали?

– Пусть ты и не уважаешь полицию, но не настолько же.

Какое облегчение. Я рассмеялась:

– А, так вы поняли!.. Ну, на всякий случай сказала.

– Ты издеваешься?

– Тогда посмотри на направление следов обуви. Видишь, они идут от входа к окну?

– Какой следователь этого не заметит? – резко ответил Юхан.

– Это тоже маскировка? – спросила я, указав на след перед входом. – Он зашел через входную дверь. Как тогда здесь оказались крошки пудры, которая лежала в комнате?

Внезапно наступила тишина. Он тоже это упустил.

– Может, ты не хочешь это признавать, но следы преступника ведут из комнаты к окну. Он зашел через главный вход, но хотел все вывернуть так, чтобы выглядело, будто он что-то украл и ретировался через окно. Однако посмотри на самый первый след: пудра рассыпалась только на полу в комнате. Наверное, он перерыл вещи, чтобы все выглядело как ограбление. И, сам не заметив, опрокинул пудру – и наступил на нее. Может, она у него до сих пор осталась на ботинках… Мужчины не обращают внимания на косметику.

– И?.. – с недоверием спросил Юхан, скрестив руки на груди.

– Как можно зайти через главный вход уже с пудрой на ботинках?

Он снова посмотрел на следы. Я решила, что сейчас самое время, чтобы рассказать ему эту историю.

– Вот здесь написано, что убийца сбежал с третьего этажа, да? Что, спрыгнул без подручных средств? Невозможно. Смотри, в этой квартире всего по минимуму, даже нечего красть. Зачем рисковать своей жизнью, ничего не взяв, да еще и прыгая с третьего этажа? Для вора кража – это как шопинг, когда заходишь и выходишь через одни и те же двери. Главное – обеспечить свой побег. Он не грабил, а имитировал ограбление.

– Преступник нарочито оставил следы?

– Посмотри на отпечатки. Новая обувь, специально подготовленная для этого дня. Пудра – неожиданный промах.

Юхан кивнул. С этим нельзя было не согласиться.

– Преступник все подстроил так, чтобы это выглядело как ограбление. Отсюда вопрос: почему?

Я спросила не потому, что ждала ответ. Просто хотела сменить атмосферу.

– Преступник… – Я остановилась на полуслове.

– Так! – Юхан внезапно повысил голос. – Пока я не догадаюсь, не говори.

Сейчас у него было задето самолюбие. На момент развода он был неопытным, молодым и очень амбициозным следователем. Эта работа не подходила ему, и Юхану приходилось тяжело. Но судя по тому, что его недавно повысили до руководителя отдела, наверное, его навыки заметно улучшились. Он нахмурил брови и погрузился в раздумья.

Может, это дело и не было для него важным. Довольно непросто вести одновременно с десяток расследований, особенно когда в отделе совсем немного людей. Я все это знаю. Но все равно не готова понять его. Когда это касается лично тебя, ты не можешь смотреть на дело беспристрастно. А для кого-то это просто работа.

– Дать подсказку?

Юхан отказался. Он сосредоточился, надавив указательными пальцами на виски.

– А! Внутренний конфликт?

– В точку!

Достигнув своей цели, преступники обычно сразу покидают место преступления. Даже если это непреднамеренное убийство, побег – обязательный процесс. Но в этот раз у убийцы не хватило времени, и он старательно поработал над местом преступления. Если целью было убийство, то после него можно сразу сбежать. Но он все подстроил так, чтобы это выглядело как ограбление. Тратил на это время.

– Мерзавец хотел все идеально подготовить.

– Кто тебе это сказал?

Я не могла рассказать о Камилле и Кан Хари.

– Карты Таро.

– Ты в это веришь?.. Не знаю, кто попросил тебя копаться в этом деле, но лучше остановись. Не надо играть в полицейского.

– А ты догадливый…

– Не догадливый, поэтому именно ты первая предложила развестись!

– Пять лет прошло, а ты все вспоминаешь это… Никак не можешь забыть?

– Как это возможно? Всю жизнь буду тебя проклинать.

Наше расставание не было ни дружеским, ни романтичным. Не было красивых слов, вроде «я люблю тебя и потому отпускаю» или «желаю тебе счастья». Мы старались ранить друг друга как можно больнее, вели себя словно дикие звери. С таким азартом пытались найти виновного, будто сражались за золотую медаль.

– Послушай мой рассказ до конца. – Я положила перед ним карту Шестерка мечей. – Ян умерла от асфиксии с замотанным лентой лицом, прямо как девушка на карте.

– То ты играла в Шерлока Холмса, а теперь – в эксперта судебной экспертизы? Ты, видимо, не знаешь, но это распространенный способ убийства – удушение лентой.

Я не обращала внимания на его слова. Сейчас начиналось самое важное.

– Если жертва еще жива, то лента не может быть такой гладкой. Она бы перекрутилась, сморщилась. Ты знаешь, что обычно изоленту используют, чтобы обездвижить жертву. Сначала лента, потом асфиксия – вот каков порядок действий. Но он сначала убил ее. Тогда причины использовать ленту нет, верно ведь? Это все маскировка. И руки. Обычно преступники стягивают руки, чтобы обездвижить жертву. Тогда разве не нужно стянуть их сзади, господин следователь?

Это элементарно: если руки связаны спереди, то жертва может легко взять оружие или сбежать. Только если связать их сзади, убежать почти невозможно.

Юхан смотрел то на фото Ян, то на карту Таро. Затем, взъерошив волосы, состроил гримасу.

– И это твои основания, чтобы указать на мужа как на подозреваемого?

– Я тоже сомневалась. До того момента, как узнала, что он сразу позвонил в полицию.

– И что не так?

– Представь: ты пришел домой с работы и увидел меня в таком виде, связанной. Твои действия?

– Позвонил бы в полицию или в «Скорую»…

– Тогда мы мыслим по-разному.

– А ты поступила бы по-другому?

– Разорвала бы изоленту, сделала массаж сердца и искусственное дыхание. И не останавливалась бы даже после звонка в «Скорую». Это же моя семья, и я бы сделала все, что в моих силах.

Юхан тяжело вздохнул. Я продолжила:

– Этот мужчина не знал, умерла его жена или нет, но все же в первую очередь позвонил в полицию. Как будто ждал ее смерти. В деле написано, что, как только от него поступил звонок, он сказал, что жена умерла. Откуда он узнал об этом, даже не сняв изоленту?

Преступники часто упускают подобные детали – то, что сделал бы любой человек в подобных обстоятельствах. Если забудешь о здравом смысле, попадешься с поличным.

– Я могу идти, господин следователь?

Как только я встала, Юхан тоже встал.

– Конечно, вы, наверное, заняты… – ответил он насмешливо. – Спасибо за ценные сведения. Надеюсь на ваше активное участие и в будущем.

Бывший открыл передо мной дверь и посмотрел на меня. На каблуках я была с него ростом. До того как я начала заниматься Таро, в основном ходила в кроссовках и всегда была ниже его. Я почувствовала знакомый аромат. Он все еще пользуется этим одеколоном… Который подарила ему я.

Чувствуя на себе внимание всего отдела, я попрощалась с Юханом взглядом и поспешила покинуть участок.

* * *

Спустившись на первый этаж, я зашла в комнату отдыха и кинула монетку в автомат с напитками. Я переволновалась в комнате для допросов – мне нужен был кофеин. Я так и не починила кондиционер дома, и мне хотелось побыть немного в прохладе. Я нажала на кнопку «Кофе с молоком», и комнату наполнил приятный аромат.

Я взяла стаканчик и услышала, как с парковки доносится чья-то брань. Посмотрела в окно – двое задержанных, мужчина и женщина, сопротивлялись полицейским.

«Добро пожаловать в участок», – подумала я.

Судя по их разговору, оба были причастны к бизнесу проституции. Женщина была сутенершей и обвиняла мужчину в краже денег, осыпая его угрозами и оскорблениями. Тот, не в силах больше терпеть, начал избивать ее – поднялся невообразимый шум. Женщина тоже не сдавалась и била в ответ. Вряд ли так ссорились бы приличные люди.

– Какая сцена, – произнесла я вслух.

– Правда? Стоит посмотреть…

Я обернулась, услышав знакомый голос – рядом стоял Сонхун. На нем был спортивный костюм и тапочки, глаза красные – видимо, только закончилось ночное дежурство.

– Как всегда, живешь в участке?

– А ты не скучаешь по работе в полиции? Здесь можно развалиться и спокойно поспать, как дома. Самое безопасное место в Корее.

– Хочешь кофе? – спросила я.

– Чай, пожалуйста.

Я купила ему чай. Сонхун посмотрел на меня и вдруг спросил:

– Ты не сказала ничего Юхану о документах?

– Не сказала, что это был ты.

– Все равно догадается… Документы мог передать только я.

– Благодарю. Буду еще больше благодарна, если поймаешь преступника.

– Доверься полиции… Есть новости о сестре?

– Пока ничего.

– Вот гадкая девчонка! Давно она играет с тобой в прятки… Кто вóда?

От этих слов у меня перехватило дыхание. Сейчас водила я – первой начала эту игру. Из дома первая ушла я, связь оборвала тоже я. Или это Сохи была вóдой все время? Возможно, она и сейчас ищет меня…

8

Сила



Я проснулась от шума дождя. Влажность была такой высокой, что бетонный пол начал издавать запах сырости. Я обрадовалась – наконец-то пришла прохлада.

Несколько дней я не ходила в клубы гадать девушкам на Таро – и могла бы ложиться пораньше, но привычка есть привычка. Как я ни старалась, засыпать получалось только на рассвете, а вылезала из постели я в полдень, когда солнце уже было в зените.

Я приготовила кофе, достала хлебцы, села на диван, и, как обычно, достала карты. Перемешав колоду, вытянула одну – это карта на сегодня. Она подскажет, чего сегодня остерегаться и чего ожидать. Иногда она намекает, что будет на обед. Иногда выдает такое предсказание, что по спине бежит холодок. Бывает, что я и вовсе не могу дать толкование. А бывает, что карта объясняет, что произойдет через пару дней.

Всего одна карта определяет, каким будет сегодняшний день. Иногда только вечером можно понять, о чем она говорила с утра.

Сегодняшняя карта – восьмой старший аркан, Сила.





На карте изображена девушка в белом платье, на голове у нее венок; она нежно улыбается, держа двумя руками раскрытую пасть льва. Грозный зверь покорно опустил хвост, будто кошка. Эта карта известна так же, как «Красавица и чудовище», олицетворяя мудрость и безумие внутри нас.

Однако она часто означает и довольно обыденные вещи. Например, встретить кошку на улице, прийти на прием к стоматологу, купить резинки для волос, напоминающие форму знака бесконечность над головой девушки…

Разглядывая карту, я неторопливо откусила хлебец. У меня была назначена встреча, так что я начала собираться, так и не выпив кофе.

* * *

– Неужели это знаменитая Мадам Таро?

– Опять ты за свое… Давно не виделись!

Сугён крепко обняла меня. Это было в ее стиле – пожать руку, похлопать по спине, обнять. Сначала я не хотела приходить, но ситуация с Сохи тяготила меня, к тому же я скучала по бывшей коллеге.

– Каково тебе вновь оказаться в участке? Не скучаешь?

– Совсем нет. В полицейских участках на Каннаме даже от интерьера веет пафосом. А кофе не три в одном, а в капсулах.

– Это бонус от нашей работы… Выпьем эспрессо?

– Давай.

– Сегодня жарко; может, тебе аффогато – кофе с мороженым?

– Ого, какая роскошь!

– Ты же знаешь, я люблю все самое дорогое и качественное. В холодильнике еще есть люксовое мороженое. Помнишь?

Сугён напела песенку из старой рекламы и открыла холодильник. Я села на диван и осмотрела комнату. Когда-то это было мое первое место работы; оно осталось для меня особенным. И поэтому, когда я опять переехала в этот район, ощутила особую ностальгию. Мне стоило прийти сюда раньше, но убийство Ян не позволило мне это сделать.

– Тебе надо было предупредить меня вчера. Я бы освободила время на вечер, – проворчала Сугён, поставив чашки с кофе на стол.

– Это же личные дела. Если б я позвонила заранее, тебя по иронии судьбы вызвали бы на задание, и мы не увиделись бы. Такова судьба полицейских.

– Из-за этой судьбы я все еще не замужем. Вдруг в день свадьбы сдернут на задание?

– У тебя паранойя.

– Мне даже во сне это снится. Я в белом платье, а жених оказывается преступником в розыске… Наручники, где наручники? Я их даже во сне ищу.

– А их нет…

– Именно!

– И преступник сбегает, – подхватываю я ее мысль.

– В точку! Знаешь, когда снятся такие сны?

– Перед убийствами?

– Нет, перед повышением. Ну правда, живешь в постоянном стрессе и ожидании, тут и не такие сны будут сниться, – болтала Сугён без умолку.

– Это все издержки профессии. Кроме тебя, что, в Корее нет полицейских?

– Откуда ты знаешь? Это большая тайна, – пошутила Сугён и засмеялась с полным ртом мороженого. – Если я выйду замуж, придешь на свадьбу букет ловить?

– Ты говоришь это разведенной женщине. Помнишь, до развода я помогала в расследовании брачного мошенничества? Все мужчины теперь кажутся мне преступниками. Не могу больше верить людям.

– Точно. И травма, и развод… От лица полиции выражаю вам соболезнования, – снова пошутила она.

– Сугён, а ты не встречалась с Наби? Давно ее не видно…

Наби – восемнадцатилетняя девушка, сбежавшая из дома. На теле у нее множество татуировок бабочек – на шее, плече, руках; потому ее так и прозвали – Наби, бабочка.

Когда я только начала здесь работать, ей было не больше тринадцати лет, и она сбежала из дома. Эта девчонка побывала во всех участках – Ханган, Ёндынпхо, Хондэ, Итхэвон. А несколько месяцев назад я встретила ее в ночном клубе в Ильсане. Наби удивилась тогда больше меня. Я пришла на следующий день, но она уже исчезла. После переезда я снова пыталась найти ее, переживая, что она пропала именно потому что увидела меня. Я уже не работаю в полиции – просто хотела встретиться с ней по-дружески… Видимо, Наби этого не поняла.

– Нет, давно не видела.

– Может, она в социальном центре?

– Тогда перестанешь волноваться?.. Она уже взрослая; наверное, там ее нет.

– Ей всего восемнадцать. Можно сказать, ребенок.

– Это ты так думаешь. А они все думают, что уже взрослые. Вполне возможно, что она живет одна.

А ведь верно. Я была неправа…

– Я слышала, что ее видели пару дней назад на Каннаме. Подумала, может, ты что-то знаешь… – сказала я.

– Даже если она пошла в центр социальной защиты, то там ее уже нет. Говорят, на днях туда приходили ее родители.

– На днях?

– Да, но теперь ее уже не найти.

– Ты же знаешь ее семью.

– Знаю. Эти родители – одно название. Только делают вид, что ищут ее. Наби говорила, что собирается переезжать за границу. Может, она уже и не в Корее…

Сугён вздохнула. Когда работаешь в полиции, ты постоянно видишь детей, для которых дом – сущий ад.

– Наби попала в продюсерский центр, а потом ушла оттуда. Ходили слухи, что она была как-то связана с проституцией. Родители от нее отказались. Кому нужен такой подарок? – рассуждала Сугён.

– Знаешь, в жизни не все так однозначно…

Ведь есть и такие родители, как мой отец.

* * *

Я вспомнила день, когда впервые встретила Наби.

Как-то в ночную смену я увидела пьяного мужчину, тащившего за собой Наби. Я подошла к ним. Наби сказала, что это ее знакомый. Она была похожа на школьницу, сбежавшую из дома, но на тот момент не было заявлений о пропаже подростка. В таких случаях полицейский ничего сделать не может.

В нашу следующую встречу она ночевала на улице. Я купила нам рамэн в ближайшем кафе, и мы вместе поели. Тогда я дала ей свой номер телефона, чтобы она в любой момент могла связаться со мной.

У Наби не было своего телефона – специально не заводила, чтобы прервать связь с родителями. Если ей нужно было кому-то позвонить, она пользовалась таксофоном, либо звонила с телефона друзей. Даже после моего ухода из полиции Наби звонила мне. До позапрошлого года…

* * *

Наби закрыла двери своего сердца для взрослых. Она абсолютно не доверяла родителям. На нее также сильно повлияла смерть старшей сестры, покончившей с собой из-за успеваемости в школе. Оказалось, что именно с того момента родители стали жестоко обращаться с девушкой. Они обвиняли Наби в том, что она осталась жива: «Лучше б умерла ты, а не твоя сестра». Та училась вокалу в крупном продюсерском центре и должна была вскоре начать карьеру певицы. Родители набрали долгов и продали имущество – вложили всё в воспитание дочери, рассчитывая быстро разбогатеть, когда она станет звездой. После ее смерти они не оплакивали дочь, а сокрушались, что потеряли деньги. Так что, вместо сестры, пытались сделать певицу из Наби. Но та совершенно не умела держаться на сцене, петь и танцевать.

Наби рассказывала, что хотела стать дизайнером. Но родители изо дня в день рвали ее наброски на мелкие кусочки. Когда она больше не смогла терпеть все это, то сбежала из дома. Наби с усмешкой говорила, что жизнь под открытым небом ей милее, чем безжалостные побои отца.

– Красивая, правда?

Наби показывала свою татуировку и мило улыбалась. И тогда я заметила: за ее улыбкой где-то глубоко скрывалась тень ужаса. Девушка делала татуировки, чтобы скрыть шрамы от побоев.

– Красивая. Хоть с татуировкой, хоть без, – отвечала я.

– Неправда! Ну какая тут красота? – говорила она со смехом, по-детски препираясь, прямо как Сохи. – Я работаю, чтобы не ночевать на улице. Это магазин одежды, а хозяйка очень щедрая. Даже премии платит и каждый день кормит. Когда я накоплю денег, пойду в школу дизайнеров. Первое, что я сошью, – одежду для тебя.

– Тогда пообещай мне, что все именно так и будет.

Это был последний наш разговор с Наби. Но в Ильсане я увидела ее работающей эскортницей в караоке-клубе. А теперь она будто спряталась от меня.

От разговоров о Наби на лице Сугён читалась какая-то обреченность. Внезапно она сказала:

– Подростки, бросившие школу и дом, чаще остальных оказываются вовлечены в преступления. Именно школа или дом как раз становятся местом преступления. Ужасно, правда?

Я кивнула, помешивая остатки мороженого.

– О Сохи что-то слышно? – спросила Сугён.

– Нет.

– Как это нет? Я же слышала.

– Ты о чем?

– Юхан звонил в тот день, да еще посреди ночи… Его ужасно поразило известие о смерти Сохи, – сказала она.

– Так это же был секрет! Ну вот, доверие как решето… Человек, который обещал держать все в тайне, в тот же день напился и стал тебе изливать душу.

– Хорошо, что это была я – Юн Сугён, хранитель человеческих тайн, – в шутку сказала она.

– Надо отдать тебе должное – ты прекрасно хранишь секреты. Хорошо, что мой бывший позвонил именно тебе, а не кому-то еще!

– Ты шутишь, да? Он наверняка был в шоке, узнав о ее смерти. А я смогла подставить плечо, и что здесь плохого? Все мы люди…

Пришло время Сугён возвращаться на дежурство, и мы договорились встретиться в следующий раз. Так что о Наби я ничего не узнала. Я могла бы и не беспокоиться о ней, все-таки это было лишь мимолетное знакомство. Но мне не давал покоя ее взгляд в тот день, когда мы последний раз случайно встретились в клубе. Этим взглядом она просила ей помочь? Или притвориться, будто я ее не заметила?

Я сидела у реки Ханган и смотрела на заходящее солнце. Красный закат тонул в волнах – и вдруг быстро стемнело. На воде заиграл свет ночных фонарей, и водная гладь реки стала похожа на темные русалочьи волосы. Если б Камилла и Ян прыгнули тогда в реку, возможно, стали бы речными духами…

Зазвонил телефон. Это был Сонхун.

– Алло?

– Сора, мы его поймали! Этого мерзавца поймали!

Как и ожидалось, убийцей Ян оказался ее муж. Сонхун сказал, что я первая, кому он сообщает об этом, так что попросил никому не говорить. Ну так ведь я же не газета и не радио…

– Как его поймали?

Сонхун сказал, что мне надо услышать лично от Юхана, как это произошло. Этого никогда не будет. Получается, придется, как обычному гражданину, ждать новостей из газет…

Сонхуну позвонили по другой линии, и он положил трубку. Наверняка они с Юханом сегодня будут работать допоздна. Мне вспомнились дни, когда я тоже так работала в полиции.

На мгновение в душе у меня воцарился покой.

Уже наступила ночь, но на улице возле ночных клубов день только начинался. Вокруг было много девушек в коротких элегантных нарядах, больше напоминающих комбинации, как у звезд шоу-бизнеса. Не выглядела ли я здесь неуместно в своей одежде, застегнутой на все пуговицы? Собирался дождь, но все равно стояла духота.

Я бесцельно гуляла по улице, бродила в окрестностях клубов, где толпилась молодежь. Было несложно найти компании, с которыми проводила время Наби. Такая группа из пяти человек стояла у фонтана и о чем-то шумно разговаривала. Среди них был молодой человек с красными волосами – он узнал меня.

– Это ведь вы, мадам полицейская?

Хотя я уже и не работала в полиции, они продолжали меня так называть.

– А ты возмужал с нашей последней встречи…

– Правда? – Он встал на носочки и рассмеялся.

Есть такое предубеждение, что у подростков из неблагополучных семей чаще других наблюдается девиантное поведение. Но они добры с теми, кто относится к ним с пониманием. Конечно, они часто лишь притворяются добрыми, но ведь и обычные люди так поступают. Добро отдаешь – добро получаешь.

– Не видели Наби?

Все пятеро странно переглянулись между собой, и, как будто сговорившись, покачали головами:

– Нет.

– Не знаю.

– Давно не видел…

Как мать видит, что ее ребенок врет, так и взрослый видит ложь в глазах подростка.

– Вы же видели, да?

Я понимала: какой бы доброй я ни была, если у них есть общая тайна, они сплотятся вокруг нее как один и ничего не скажут.

– Мы правда не знаем.

Они хихикали, пытаясь обмануть меня. Я вспомнила, что сегодня утром мне выпал аркан Сила. Осталось только разжать пасти пяти львятам.

– Хотите, погадаю вам на Таро?

Я увидела блеск в их глазах.

9

Отшельник



В «Аркане» еще никогда не было так много посетителей. Я заказала ребятам все, что они попросили – пиццу, ттокпокки [3], чокпаль [4], – и начала гадать.

– Мне нравится парень, – сказала одна из девочек, чьи глаза еще были опухшими после пластической операции, – он предлагает жить вместе.

– Съехаться? – спросила я.

– Да, – отвечала она стеснительно.

Ее друзья, похоже, знали, о ком идет речь. Он собирался стать певцом, работал менеджером в ночном клубе и хорошо зарабатывал, а еще у него было много знакомых из полиции… Наконец-то ребята разговорились. Я внимательно слушала и быстро тасовала карты.

– Одну. Выбери карту, которая тебе нравится.

Я сделала расклад «Оракул». Он простой, но четкий и показательный. Однако самое сложное – выбрать одну карту. Большинство людей особенно тщательно выбирают, если карт много. После долгих раздумий девочка вытянула одну карту.

Это была Башня.





На картинке изображена высокая башня, в которой, скорее всего, заточена принцесса. В башню попадает молния, она горит, из нее прыгают люди.

– Эта карта называется Башня…

Я осторожно начала толкование, но говорить было тяжело. Все-таки карта непростая.

– Это плохая карта, да?

Девочка прочитала мои мысли. Даже если человек ничего не понимает в Таро, от вида этой картинки у него возникнет дурное предчувствие.

– Ну, как сказать…

Я пыталась подобрать слова. У меня в голове крутились истории ребят об этом мужчине. И аркан, и все эти рассказы предвещали нехорошее.

– У меня с ним ничего не сложится?

Я услышала в ее голосе сожаление. Часто бывает, что даже без объяснения человек все понимает. Прямо как сейчас.

– Не обязательно. Как при внезапном ударе молнии, ситуация может резко измениться. Допустим, вы начнете жить вместе. Сожительство и женитьба во многом совпадают. Но определенно случатся резкие перемены, и они могут так же резко закончиться. Например, беременность или какое-нибудь непредвиденное обстоятельство.

– А перемены закончатся плохо?

– Если ты будешь так думать, то может произойти и так. У этой карты сильная энергетика. Очень!

Даже если б выпала хорошая карта, я бы советовала не переезжать к нему. Насколько хорошим семьянином будет менеджер ночного клуба и будущий певец? Учитывая, что у него много знакомых полицейских, он наверняка постоянно попадает в неприятные истории.

– Ну, а теперь моя очередь, – сказала я. Собрала карты и спросила у ребят: – Что случилось с Наби?

Затем взяла колоду, хорошенько перемешала и вытащила самую верхнюю карту.

Это был Суд.





Земные люди, стоя в гробах, вскинули руки вверх, приветствуя ангела. Ребята с трудом сдерживали смех, увидев на картинке обнаженных людей.

У этого аркана множество толкований. Одно из них всецело связано с прошлым, означая «воскрешение мертвых». Но, может, это значит найти что-то давно забытое или потерянное? А может, это совет переродиться и пройти через новые трудности? В таких случаях, как сегодня, труба ангела толковала всё как «новости».

Читая карты, мы должны отталкиваться от ситуации, а также от того, что первым привлечет наше внимание. Но сегодня я нарочно положила карту Суд сверху, пока мешала колоду. Конечно, никто этого не заметил.