Китаката Кeндзо



КЛЕТКА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Молодой гангстер плюхнулся на сиденье, зажёг сигарету, выпустил облачко дыма и бросил спичку на пол. — Ну и где этот бар, куда ты меня везёшь? — после паузы поинтересовался он.

Кацуя Такино неопределённо кивнул и продолжал молча вести машину. Снаружи густой пеленой моросил дождь; улицы были практически пусты, несмотря на то, что вечер ещё только начинался.

— И не думай откупиться от меня несколькими стаканами выпивки.

Парень просто не мог сидеть спокойно. Он грыз ногти и прижимал лоб к стеклу, пытаясь разглядеть что-то снаружи, потом нервно затягивался сигаретой и стряхивал её после каждой затяжки, засыпая пеплом пол. Правое колено парня непроизвольно дёргалось.

Под ярким пиджаком молодого человека Такино разглядел воротник гавайской рубашки, надетой явно не по сезону. На обнажённой груди болтался кулончик-монетка. Парню примерно двадцать четыре — двадцать пять лет. Уже вполне взрослый, чтобы понимать, насколько нелепо он выглядит.

— Твоя жена вернулась туда? — спросил парень.

Такино улыбнулся. Итак, малыш знал, что Юки его жена. И не только это. Он даже называл Такино «директор»; к простому владельцу кафе так не обращаются. Кто бы ни был этот молокосос, не стоило ему поднимать такой шум только для того, чтобы заработать побольше карманных денег.

— Не спорю, она неплохо выглядит, — парень бросил сигарету на пол автомобиля и затушил её ботинком.

Очень любезно с его стороны — сорить в новой машине Такино.

Такино немного прибавил газу. Если ехать не спеша, чего доброго сопляк начнёт сплёвывать на пол.

— Хотя у твоей жены есть шрам на плече. Такая фигня меня всегда раздражает. Уставилась на меня, будто дырку хочет проесть глазами. Давай поедем в бар, и пусть мне вынесут выпивку. А то я на самом деле могу выйти из себя.

Такино молча крутил «баранку» ещё минут пять, поглядывая, как за окном мелькает знакомый пейзаж: школа, овощной рынок, храм, небольшой парк. Потом он остановил машину и выглянул из окна. Он хотел убедиться, что вокруг никого. Парковая скамейка намокла от дождя, нигде ни одной молодой парочки.

Вот теперь парень по-настоящему смутился. Он прижал лицо к окну, а затем обернулся к Такино:

— Какого чёрта мы здесь делаем?

Такино вышел из машины. Сомнений он не испытывал. У него словно что-то щёлкнуло внутри. Пять лет он жил по заведённому распорядку — тихое привычное существование. И вот в один прекрасный момент что-то резко изменилось.

Он вошёл в парк и, повернувшись спиной к уличному фонарю, остановился, ожидая, что парень последует за ним. Пассажирская дверь открылась. Такино, расслабляя тело, сделал несколько медленных глубоких вдохов.

— Эй, что, чёрт возьми, происходит? Здесь нет никакого грёбаного бара.

Их взгляды встретились. Такино инстинктивно засунул руки в карманы брюк. Парень приближался, его глаза нервно обшаривали окрестности. Такино не двигался. Парень тоже остановился. Такино сделал шаг вперёд. Страх исказил лицо молокососа.

Такино сделал ещё один шаг навстречу, затем ещё один, и сопляк отпрянул назад, будто его толкнули в плечо. Такино почувствовал, как его тело пронзил некий импульс — какой-то странный всплеск, похожий на счастье.

— Ты что, хочешь смыться от меня?

Такино пнул камешки под ногами. Парень уклонился, и они полетели в темноту.

— Ты, сукин сын, хочешь, чтобы тебя убили? — спросил молокосос, сверкая глазами.

Такино снова приблизился на шаг, всё ещё не вынимая руки из карманов.

— Я тебя предупреждаю: я не буду церемониться с тобой только потому, что ты не профи, — пролаял он, когда парень опять начал отступать назад.

Три шага. Такино замер, не меняя положения. Понятно, что такая ситуация была не нова для парня, но в его глазах не чувствовалось решительности. Такино слышал его прерывистое дыхание. Он сделал ещё один шаг вперёд. Молодой гангстер опять отступил.

Тогда Такино подошёл на два шага и вытащил руки из карманов — и парень съёжился. На какой-то момент показалось, что он сейчас упадёт вперёд, но он лишь качнулся в противоположном направлении. Такино пнул его по голени, и, когда тот перегнулся пополам, ударил ещё и коленом по лицу.

Парень упал на спину. Он слегка приподнял голову и посмотрел на Такино пустым, безжизненным взглядом.

— Встать, когда я с тобой говорю, — приказал Такино.

Молокосос попытался медленно приподняться на локтях. Такино ударил его ботинком в живот. Парень скрючился наподобие креветки и застонал.

Такино достал сигарету, зажёг её, сложив пальцы домиком, чтобы защитить огонёк от влаги и дождя.

— Кто тебя послал? Кто приказал тебе устроить скандал в моём кафе?

Такино наклонился. Капельки влаги блестели на его лице в свете уличного фонаря. Дождя уже не было, Такино просто вспотел. Он шарил по карманам парня, пока его пальцы не наткнулись на что-то маленькое и твёрдое — булавка значка. Кажется, он знал, что это. Больше ничего, что указывало бы на личность молодого человека, не оказалось. В карманах лишь позвякивало немного мелочи.

— Ты мне в любом случае скажешь… так или иначе.

Такино положил значок себе в карман.

Затем он сгрёб парня за воротник и ударил затылком о землю. Сопляк взглянул на него из-под полуопущенных глаз и быстро отвёл взгляд. Такино взял сигарету и бросил её парню под рубашку. Тот вдруг дёрнулся и выскользнул из рук Такино. Он катался по земле, пытаясь избавиться от сигареты.

Такино снова пнул парня:

— Как тебя зовут, сопляк?

— Кикучи.

Такино ударил парня по губам и опять пнул его. Он прицеливался тщательно, стараясь бить только по лицу и животу. Ещё один удар в солнечное сплетение — и парня начало выворачивать.

— Это правда, — произнёс он, сплёвывая кровь.

— О, я знаю.

Такино ударил его в челюсть. Парень откинулся назад и распластался на земле без признаков движения, похожий на букву «X». Только глаза его сверкали ненавистью.

— Кто тебя послал? — снова спросил Такино.

Он зажёг другую сигарету, сделал пару затяжек и повторил вопрос.

— Я не знаю.

— Ты думаешь, я тебе поверю?

— На самом деле нет. Я просто… — молодой гангстер закрыл глаза.

— Что просто?

Не открывая глаз, бандит помотал головой. Такино прижал горящий кончик сигареты к его голой груди. Парень дёрнулся от боли, но всё равно ничего не сказал, а только продолжал резко, с усилием водить головой из стороны в строну.

Надо немного подождать, и он заговорит. Малыш знает достаточно, чтобы понимать, что нельзя раскалываться перед первым встречным. Такино бросил сигарету. Он немного подумал, затем решил больше не давить на парня. Может, ему и на самом деле ничего не известно. Не в первый раз молокососа используют на грязной работе не посвящая в детали. И если этот таинственный человек — кто бы он там ни был — действительно хотел устроить ему неприятности, то Такино может быть уверен, что ещё услышит о нём.

Одежда промокла; Такино вернулся в машину и поехал прочь, оставив молодого гангстера лежать в грязи.



Он вошёл в офис через чёрный ход. Было восемь тридцать вечера. Кафе, расположенное наверху, закрывалось в девять. Такино повесил мокрый плащ на вешалку и сел за стол, стоящий в углу. Комната была довольно большой — размером в восемь татами — и служила одновременно офисом и складом. Вдоль стен высились картонные ящики, полные бакалейных товаров и различных продуктов.

Такино достал из стола бухгалтерскую книгу и открыл её. Он уже хотел было приступить к работе, когда отворилась дверь и, внося с собой запах кофе, вошла Юки.

— Я увидела, что машина вернулась, — сказала она и поставила поднос на стол.

Такино поднёс к губам сигарету и смотрел, как от чашки кофе поднимается пар. «Килиманджаро». Любимый сорт кофейных бобов Юки. Сам Такино не отличался такой разборчивостью. Если цвет кофе был крепким, то остальное его не заботило.

Юки присела на складной стул, стоящий у стола Такино, и закурила «Салем». Такино отогнал рукой дым, тянущийся в его сторону. Он где-то слышал, что от ментоловых сигарет мужчина становится мягче, и верил этому.

— Я вежливо попросил его оставить нас в покое. Может быть, он просто немного зарвался.

— Не верю. Это не твой стиль. — Юки пристроила «Салем» на край пепельницы. — Я же знаю. Когда вы ушли, я испугалась. Испугалась тебя. У тебя было такое лицо…

— У тебя просто слишком богатое воображение.

Такино затушил «Севен Старз», которую курил, а затем и «Салем». К кофе он не притронулся. От чашки всё ещё шёл пар.

— Ты переменился, — заметила Юки.

— А именно?

— Не знаю. Но ещё год назад я тебя не боялась.

Прошёл ровно год с тех пор, как Юки открыла своё кафе на втором этаже, и за это время изменился не один Такино. Например, макияж Юки стал намного ярче. И одевалась она более броско. А теперь вот ещё и «Салем».

— Почему? Почему ты решила, что я что-то с ним сделал? — Юки пожала плечами. — Я умолял его уйти. Со слезами на глазах просил. Просил оставить нас в покое. Зачем приставать к маленькому человеку вроде меня — директору супермаркета.

— У тебя одежда промокла.

— Конечно. Ведь, умоляя парня, я вставал на колени, протягивал руки.

Юки улыбнулась. Снаружи, на этаже, где располагалось кафе, всё было тихо. Там опустили шторы и уже выключили свет. Вдруг на столе зазвонил телефон. Такино поднял трубку. Казалось, даже из аппарата доносится запах алкоголя.

Звонил Йосида — глава местной ассоциации магазинов. Он сказал, что говорит из бара, где-то в районе станции метро. Вероятно, он волочился за какой-то официанткой в этом заведении, потому что бизнес в такую дождливую ночь шёл плохо. Такино отделывался уклончивыми ответами, Йосида же настаивал на том, чтобы на днях выпить где-нибудь вместе.

Такино положил трубку и опять закурил сигарету.

— Тебе не кажется, что в последнее время ты слишком много куришь? — спросила Юки.

В пепельнице возвышалась гора окурков. Он выкурил за день не меньше двух пачек.

— Это Йосида. Сказал, что ждёт в «Лебеде». Хочешь пойти? Немножко выпьем, а потом отправимся в Роппонги[1] или ещё куда-нибудь. Когда мы там были в последний раз?

— Ты серьёзно?

— Разве мы не можем иногда куда-нибудь выйти поесть?

— Дашь мне полчаса? Я сейчас вернусь, только закрою кафе и кое-что там приберу.

— Не торопись. Мне надо просмотреть счета.

Юки поднялась, легонько тряхнула головой — и длинные, прямые, шелковистые волосы волнами заструились по её плечам и спине. Вот волосы остались совершенно такими же, как были в день их женитьбы.

Такино снова уткнулся в бухгалтерскую книгу, лежащую перед ним: ряды и ряды цифр. Ему нравилось изучать их. Ведь цифры — это только цифры. Читать между строк не требуется.

Всему, что он знал из бухгалтерии, его научила Юки. Она посещала профессиональную школу, где и получила основные деловые навыки. До того, как они поженились, девушка работала в бухгалтерском отделе небольшой строительной фирмы. Сам Такино окончил техническую школу, но высшего образования получить не сумел.

Супермаркет Такино располагался в небольшой торговой галерее, вдоль одной из частных железнодорожных линий. Он занимал весь первый этаж и специализировался на бакалейных товарах и продуктах питания. Под маленькое кафе Юки отводилась часть второго этажа. Несколько лет назад они превратили здание в четырёхэтажное помещение. До этого там был просто старый галантерейный магазинчик, который много лет держал отец Юки. Когда пять лет назад Такино женился на Юки, он вошёл в семью и начал работать в семейном бизнесе. Но почти сразу после этого у отца Юки случился удар. Он и сейчас всё ещё болел: лежал в постели в каком-то госпитале и не помнил, кто такой Такино и откуда он взялся.

Идея переделать старый магазин во что-то более современное принадлежала землевладельцу. Юки и её отец жили в квартире за магазином, поэтому там была площадь, которую можно задействовать. Воспользовавшись преимущественным правом жильцов, они превратили всё пространство первого этажа в супермаркет, а сами переехали в соседний квартал. К счастью, у них были кое-какие сбережения, и поэтому они сумели осуществить перестройку, особо не влезая в долги. Ещё через три года они надстроили сверху зал для игры в маджонг, а потом и Юки открыла своё маленькое кафе. Несмотря на то что напротив станции недавно появился один из больших сетевых супермаркетов, бизнес всё же шёл хорошо. По крайне мере, до последнего времени.

Кофе Такино совсем остыл. Он выпил его одним глотком, не добавляя молока или сахара — он любил именно так. Но он чувствовал тяжесть в желудке и не исчезнувший вполне горький вкус кофе. Даже выкурив две сигареты, он всё ещё ощущал его на языке.

Сейчас магазин преследовала одна неприятность за другой. Однажды утром они пришли на работу и нашли двух мёртвых крыс в одной из витрин секции мороженых продуктов. Грызуны тоже были заморожены и походили на пластмассовые игрушки. Сразу после этого какой-то шутник ввёл шприцем некие примеси в несколько литровых пакетов с молоком. Потом через пять дней это повторилось снова. Выяснилось, что это не яд, а просто красные чернила. Полиция предположила, что это, вероятно, бизнес-харассмент[2]. Двух офицеров отправили присмотреться к окрестным предприятиям, но это ни к чему не привело. Однако пока подобные инциденты больше не повторялись.

И вот теперь этот молокосос устроил скандал в кафе, когда торговый центр уже закрылся и копы ушли домой. Хотя слишком рано говорить, было ли это ночное представление связано с предыдущими происшествиями.

Понесённые Такино потери трудно назвать смешными. Для начала им пришлось отказаться от мороженых продуктов, потому что они боялись вновь обнаружить там мёртвых крыс. О продаже молока тоже можно было забыть. К счастью, у них имелась страховка, но хватит ли её, чтобы покрыть их потери в следующий раз. Сейчас они могли только ждать, что предпримет полиция.

Интересно, не причастен ли ко всем этим недавним событиям клуб пачинко[3], расположенный вниз по улице. Примерно два месяца назад откуда-то появился человек по имени Оба и спросил, не хочет ли Такино продать супермаркет. Этому Обе и принадлежал зал пачинко перед станцией, в одной остановке отсюда. Он предложил на тридцать процентов больше реальной стоимости помещения, но Такино даже и думать об этом не хотел. К тому же рыночные цены постоянно колеблются. Хотя если бы он сейчас получил деньги, то, возможно, смог бы приобрести где-нибудь помещение раза в три больше, но не было никаких гарантий, как пойдёт бизнес на новом месте.

Такино захлопнул бухгалтерскую книгу.

Неожиданно в голове всплыла одна мысль. Поколебавшись с минуту, он потянулся к телефону.

2

Сидящая за столом женщина плакала.

Это случалось с ней ровно раз в месяц. Особый вид заболевания. Кровь ударяла ей в голову и, не понимая, что она делает, женщина набивала карманы продуктами. Обычно такое явление не слишком распространено среди покупателей. Каждый раз они связывались с её мужем, который обычно появлялся через несколько минут. На лице его читалась скука и усталость, а в руках он держал конверт с чеком на сумму в несколько раз большую, чем то, что пыталась украсть его жена. Приняв такие условия, Такино участвовал в этом фарсе. Звонок в полицию, требования по возмещению ущерба — всё тщетно, особенно потому, что ничего в конечном итоге не менялось.

И вот месяц за месяцем Такино становился чуточку богаче, снова и снова проходя эту процедуру. Женщина действовала с регулярностью часового механизма. Сейчас его роль сводилась к тому, чтобы читать ей наставления, пока не прибудет муж. Такино пришёл к выводу, что для неё эти кражи — развлечение, потому что она наслаждалась его лекциями. Другими словами, женщина играла с ним, как с куклой, как с личным домашним роботом.

В дверь просунулась голова Мотоямы.

У Такино было лишь два постоянных служащих: Мотояма — менеджер магазина и ещё девушка, работающая на полную ставку. Кроме того, ему помогали две домохозяйки на условиях частичной занятости.

— Что там? Он пришёл?

— Нет, но к вам посетитель. Похож на торговца машинами или что-то вроде того. Говорит, что ждёт снаружи, на автомобильной стоянке. Его зовут Нода.

— Ты уверен, что он меня ищет?

Такино не помнил такого имени. Кроме того, не далее как пять месяцев назад он купил глянцево-белую «Тойоту-Краун». Любой уважающий себя продавец, бросив взгляд на неё, должен был отправиться в другое место.

— Присмотри здесь за всем, пока меня не будет, — попросил Такино, указывая глазами на женщину.

Мотояма понимающе кивнул.



Ночной дождливый туман рассеялся, но небо густо затянулось тучами, так что ливень мог хлынуть в любой момент.

Места для парковки находились за главным зданием. Казалось, что автомобильная стоянка принадлежит супермаркету, но на самом деле она имела другого владельца.

На человеке, стоящем у белой «Тойоты», был модный серый костюм в полоску и элегантный галстук. Одет со вкусом, но волосы на голове поредели, и складывалось общее впечатление, что перед вами уставший от работы мужчина средних лет. Однако это явно не торговец машинами. И не простой «белый воротничок». Он был одним из тех, кого Такино узнавал сразу даже на расстоянии.

Когда их глаза встретились, Такино кивнул; оба не поторопились отвести взгляд.

— Меня зовут Нода.

Внезапно он подумал о Сакурае. В их голосах, в манере поведения было какое-то сходство. Возможно, и возраст тот же: примерно лет сорок. Но Сакурай умер шесть лет назад, когда ему исполнилось тридцать четыре.

— Приношу извинения, что попросил вас выйти из офиса, но я подумал, что вам будет менее удобно разговаривать там, и решил ждать прямо на улице.

Они всё ещё смотрели друг на друга. На лице Ноды, изрезанном сетью глубоких морщин, появилась тонкая улыбка:

— Вижу, вы не один из этих чистоплюев.

Он даже говорил теми же словами, что и Сакурай. Сакурай никогда не называл простых людей «любителями» или «скотами». Он всегда говорил о них «чистоплюи».

— Думаю, что прошлой ночью один из наших молодых людей имел удовольствие познакомиться с вами, — продолжал Нода.

К его пиджаку был приколот значок, такой же, что всё ещё лежал в кармане Такино.

— Только не говорите, что пришли стрясти с меня денег.

— Конечно, нет. Вы дрались честно и справедливо. И если наш человек оказался хуже, то нам остаётся только сожалеть об этом. А вам действительно было необходимо забирать его значок? Для мальчишки это такое унижение, будто ему яйца отрезали.

— А, значок.

Такино поднёс сигарету к губам, стараясь зажечь её на ветру. Потом он оперся о машину и прикрыл огонёк рукой.

— Он заплатил за кофе тысячу иен, и когда ему дали сдачу, заявил, что дал десять тысяч. Глупая причина для драки, как вы думаете?

— Понимаю. Да, он старался немного заработать. Весьма неуклюже. Я должен был раньше поговорить с ним об этом.

В тоне мужчины не было ничего подобострастного. Он говорил спокойно, будто старик, ведущий беседу, чтобы скоротать время. Но во взгляде его чувствовалась злость.

— И всё же скажите мне, зачем этот парень, Кикучи, устроил такую глупую шутку в моём кафе?

— Ну, понимаете…

— Он пришёл туда не только из-за денег.

— Нет, именно из-за денег.

— Он даже значок свой не надел. Я нашёл его во внутреннем кармане пиджака, поэтому я подумал, что решу проблему сам. — Такино бросил сигарету и затушил её ботинком. — Вот так я понял ситуацию — подумал, что парень не наезжал на меня, раз он снял значок и скрыл свою принадлежность к организации. Мне кажется, он из тех, кто, делая что-то, любит пускать пыль в глаза.

— Значок — это значок. Будь он в твоём кармане или на рубашке — разницы нет.

— Я предположил, что он не на своей территории, а пришёл сюда делать левые дела. А это означает, что, какова бы ни была причина поднятого им шума, он не просто пришёл подзаработать денег.

— Возможно, что вы правы. Разве мы не можем оставить эту тему?

— Он сказал, что его кто-то послал. Не сказал мне, кто именно, но я догадываюсь, что это тот, кто, скорее всего, знал достаточно, чтобы посоветовать ему снять значок и скрывать, откуда он явился.

— У вас есть предположения, кто бы это мог быть? — улыбнулся Нода, но за его улыбкой скрывался намёк: он начинает угрожать.

Один лишь его взгляд мог бы поставить более слабого человека на колени.

Такино поднёс к губам новую сигарету:

— Я просто хочу знать правду. Сейчас неважно, кто его послал.

— Неужели нет шанса, что вы решите вернуть ему значок? Я был бы счастлив принести вам извинения от имени Кикучи.

— Что значит «извинения»?

— Мы всё компенсируем. Полностью.

— Этот молокосос старался показать, что он не связан с какой-либо организацией. На самом деле мне следовало передать его полиции.

— Но ведь вы не вызвали копов, правда, директор Такино? Вы решили отомстить не только ему?

На мрачном лице Ноды снова промелькнула улыбка. Казалось, он говорит: «Давай, мы оба понимаем друг друга».

На секунду Такино овладел гнев. Похоже, что Нода это понял, и улыбка исчезла с его лица.

Выдохнув облачко дыма, Такино рассмеялся:

— Вам не кажется, что глупо беспокоить копов по таким пустякам? Я не хочу иметь дело с бандой. Я уже пять лет веду здесь бизнес.

— Как вы знаете, мы тоже в бизнесе.

— Почему вы придаёте такое большое значение дурацкому значку?

— Почему вы придаёте ему такое большое значение?

— А если я наотрез откажусь вернуть его? — Такино выбросил сигарету и засунул руки в карманы. — Вы так хотите его получить, что примените силу?

Мужчина отступил на шаг. Он и Такино смотрели друг другу в глаза. Такино трижды глубоко вдохнул и шагнул вперёд, Нода отступил.

Как только Такино делал шаг вперёд, Нода тут же отступал на шаг. Так они приблизились к металлическому забору, ограждающему парковку. Когда Нода оказался прижатым спиной к изгороди, внезапная дрожь прошла по его телу. Он выглядел как животное, приготовившееся к броску. Ему хотелось вонзить лезвие прямо в лицо Такино, только вот ножа в руках не было.

Такино шагнул вперёд и вытащил руки из карманов. Внезапно тело Ноды расслабилось. Это стимул к драке. Такино решил подыграть ему. Он перенёс вес своего тела на кончики пальцев ног и сделал ещё один шаг вперёд. Сейчас или никогда. Но Нода стоял как тряпичная кукла, совершенно не защищаясь. Он даже глазом не моргнул.

— Вы будете просто стоять и позволите мне ударить вас? — Такино отступил на два шага назад и снова засунул руки в карманы. Его ладони стали влажными от пота.

— Мне послышалось, будто вы сказали, что вы обычный мирный человек.

Такино пришлось улыбнуться. Этот человек на самом деле походил на Сакурая. Сакурай, скорее, повернулся и побежал бы, но не стал бы бить лежачего. Если без драки нельзя обойтись, он просто принял бы удар. И это был человек, с которым другие гангстеры всегда старались не связываться.

Такино вытащил значок из кармана и бросил его в направлении Ноды. Нода поймал его правой рукой, взглянул и склонил голову.

— Вы даёте мне слово, что никто с этим значком больше не выкинет фортель в моём кафе?

— Отдам свою голову, если это случится. Она немного стоит, но это всё, что у меня есть.

Такино кивнул и повернулся, чтобы уйти.

— Между прочим, вы знаете, кто владеет этой землёй? — спросил Нода.

— Что вы имеете в виду?

— Парковку, на которой мы сейчас стоим.

— Конечно, знаю. Каждый месяц я плачу аренду за два парковочных места.

— Ну, я думаю, что хорошо, если вы это знаете. Просто до меня дошли слухи, что земля может перейти в другие руки, вот и всё.

Он наклонил голову и тоже повернулся, чтобы уйти.

Такино поднёс сигарету к губам. Владельцем парковки являлась вдова, которой было уже сильно за шестьдесят. В её собственности также находился и маленький одноэтажный домик. Когда подрастала Юки, эта женщина жила по соседству с семьёй жены Такино. Когда она умрёт, то унаследовать собственность должен был её племянник.

Женщины в офисе уже не наблюдалось. Вместо этого на столе лежал белый конверт, внутри которого находилось тридцать тысяч иен. А она попыталась украсть совсем немного — не более чем тысяч на пять. Она платила двадцать пять тысяч иен в месяц за привилегию воровать в его магазине. И эту маленькую услугу предоставлял своим покупателям Такино. Такая вот получалась шутка.



После семи вечера на столе зазвонил телефон. Обычно в магазине напряжённая работа шла с четырёх до шести, и в это время Такино частенько помогал служащим.

Звонок был от частного детектива, которого он нанял несколькими днями раньше. Такино пробежался глазами по телефонной книге и ткнул пальцем в первое попавшееся агентство. Офис этого человека находился по той же железнодорожной ветке, что и супермаркет. Такино понравилось, что контора носила старомодное название «детективное агентство», а не популярное сейчас «бюро расследований». Но когда он зашёл туда, то обнаружил лысого измождённого старика, который в одиночестве сидел в крошечном помещении, отделанном деревом. И всё же Такино решил дать ему шанс, особо не надеясь, что из этого что-то выйдет.

— Очень сомнительно, чтобы Оба располагал средствами для покупки, — сказал детектив.

Оба был тем самым владельцем зала пачинко, который обращался к Такино с предложением купить его супермаркет. Харассмент начался как раз сразу после этого, что и заставило Такино предпринять расследование.

— Он не только ваш бизнес не может купить, он вообще обанкротится, если будет продолжать в том же духе. У него не меньше и восьми миллионов долга; и это только то, что я смог раскопать.

— Кому?

— Акулам кредита[4]. Двум: одному пять миллионов, а другому — три. Может, и ещё кто-то есть. Это те, о которых я знаю точно. И ещё, кажется, Оба любит приударить за женщинами. Он явно связан с кем-то, а эта женщина принимает его за богатого человека.

— Его заведение ещё открыто?

— Возможно, но едва ли там ещё есть посетители. И место неудачное, и оборудование у него старое. Жалкий клуб и всего около тридцати автоматов. Сам Оба едва ли там появляется. Складывается впечатление, что он ото всех прячется.

Такино закурил сигарету. Это ничего не даёт. Но по крайней мере теперь можно отбросить предположение, что за харассментом в магазине стоял Оба.

— Что-нибудь ещё нашли?

— Есть человек, который готов взять на себя его долги. Возможно, он хочет воспользоваться сложной ситуацией и просто купить его бизнес по дешёвке. Так вышло, что это ваш сосед — парень, который ведёт бизнес в «Магазине мужской одежды Йосиды».

— Йосида?

Йосида являлся главой местной ассоциации магазинов. Недавно он приглашал Такино пойти куда-нибудь выпить. Как раз прошлым вечером Такино отклонил его предложение.

— Вы уверены?

— Всех деталей я пока не знаю, но Оба и Йосида довольно близки, это точно. Я думаю, что Оба сейчас скорее всего у Йосиды. Полагаю, что, возможно, Йосида собирается закрыться и переехать в зал пачинко. Его несколько раз посещал торговец игровыми автоматами.

Дела Йосиды пошли на спад, с тех пор как недалеко от станции обосновался и открыл отделение большой сетевой супермаркет. Но зачем ему Такино с его магазином?

— Выручка Обы не очень-то велика. Вот и всё пока, что я могу сейчас сказать.

— Думаю, вы можете постараться разузнать, что прячет в рукаве Йосида?

— За отдельную плату.

— Отлично. Узнайте всё о Йосиде. И ещё попытайтесь выяснить, не хочет ли кто-нибудь купить парковку рядом с моим зданием. Вы сможете сделать это параллельно?

— Думаю, мы справимся. К какому времени это нужно?

— Чем скорее, тем лучше. Завтра утром я перечислю деньги вам на счёт и компенсирую все расходы, которые вы понесли. Кстати, сколько я вам должен?

— На настоящий момент шесть тысяч двести иен.

Весьма доступный детектив. Пятьдесят тысяч иен за поручение плюс расходы. К тому же, похоже, он не расточителен.

— Магазин завтра закрыт. У нас выходной.

— Хорошо. Я предоставлю вам отчёт послезавтра, в это же время.

Такино повесил трубку и задумался. Маловероятно, чтобы Йосида собирался закрываться и начинать бизнес в клубе пачинко. Ничего странного в его дружбе с Обой не было: ведь ко всему прочему эти двое жили всего в нескольких кварталах друг от друга. Но почему Оба предложил выкупить бизнес Такино, хотя сам весь в долгах? Почему Йосида все эти дни так хочет повидаться с Такино? И какое отношение это имеет (если имеет) к недавнему инциденту?

Семь тридцать — пора снимать выручку. Такино вышел в магазин, оставив счета, с которыми он работал, в ящике стола. Мотояма и продавщица переставляли товар на полках.

— Вы ещё не определились, какие у нас сейчас будут рекламные акции? — спросил Мотояма.

— Думаю, что снова мясо.

С тех пор как рядом со станцией открылся сетевой супермаркет, они почти постоянно устанавливали специальную цену на какие-то товары: пытались выдержать конкуренцию. Скидка в пять иен здесь, семь иен там — разница небольшая. Но в результате их бизнес не сильно пострадал из-за открытия нового магазина. Что касается местоположения, то по магазину Такино трудно нанести удар. Но в течение нескольких дней после того, как нашли замороженных крыс и красные чернила в молоке, они вообще не могли продавать мороженые продукты и молоко. Поток покупателей сразу снизился, хотя сейчас он снова нарастал.

— Удар оказался ощутимым? — поинтересовался Мотояма.

— По сравнению с прошлым месяцем продажи упали на пятьдесят процентов.

— Bay! He много же мы заработали, так?

— Похоже, всё налаживается. Кстати, как ты считаешь, рано ещё устанавливать специальную цену на молоко?

— Не думаю, что люди уже всё забыли. Я имею в виду, что копы ещё здесь ходят и всё такое…

— Полагаю, надо попросить полицейских уйти. Они даже магазинного вора поймать не могут. Только путаются под ногами.

— На самом деле они её сразу заметили, но я их попросил не мешать. Сказал им, что для женщины это маленькая игра.

Такино что-то пробормотал про себя. Из склада вышла девушка-работница. Она принесла картонную коробку и начала ставить товары на полки.

Как это всё привычно! Аккуратные ряды консервированных овощей, банки с продуктами быстрого приготовления. Ярлычки с переклеенной ценой даже при незначительной коррекции создавали впечатление, что на эти товары сделана скидка. Такино вспомнил, что когда они только начинали, он совершенно погрузился в дела: ходил во все известные ему супермаркеты, стараясь понять, как они работают. В результате он пришёл к выводу, что секрет успеха заключается в том, чтобы нанимать как можно меньше работников. Чем меньше зарплаты вы платите, тем дешевле можете продавать товары. А чем ниже ваши цены, тем больше людей к вам идёт. Если вам всё-таки приходится увеличить штат, то нужно просто нанять служащих с неполной занятостью.

— Как хорошо, господин, что вы не потерпели поражение.

В тоне Мотоямы было что-то фамильярное, и Такино внезапно ощутил гнев. Действительно, не потерпел поражение! Ну, может, и нет. Но это не значит ещё, что его оставят в покое.

— Эй, ящик тяжёлый! Думаешь, девушка может его нести? — раздражённо окликнула Мотояму работница.

Такино подошёл к кассе и стал считать дневную выручку.

3

Он слышал шум, доносившийся из кухни. В пижаме и банном халате, накинутом на плечи, Такино сидел на софе в гостиной и просматривал газету.

Небо прояснилось. С девятого этажа, где находилась их квартира, город был виден на несколько миль. На балконе стояло несколько растений в горшках, Юки вынесла их на солнце. Такино даже не знал, как они называются. Птичью клетку тоже вынесли на воздух. И теперь два волнистых попугайчика грелись на солнышке.

Такино купил их пару лет назад в зоомагазине в центре города, надеясь, что, может быть, они немного развлекут Юки. Жена была рада так, будто ей купили новую игрушку. За эти два года смешная парочка несколько раз высиживала птенцов. И в этом была некая ирония. Такино никогда не думал о них, пока не натыкался взглядом на клетку и не вспоминал их имена: Кёрпер и Кёрпи. Он даже не знал, кто из них самец, а кто самка.

Пришло время завтрака: бекон и яичница с тостом, салат и чашка чая с молоком.

Юки надела джинсы и бежевый вязаный свитер. Лака на ногтях сегодня нет. Вид как у девчонки. Никогда не скажешь, что ей двадцать девять. Прямые шелковистые волосы закрывают плечи. Раз в неделю она ходила их подравнивать, поэтому концы никогда не секлись и выглядели очень аккуратно.

Когда они впервые встретились, Такино сразили именно её волосы. Иногда он зарывался в них лицом и вдыхал нежный аромат свежего воздуха и солнца. Сейчас они пахли духами.

— Днём я буду в госпитале, — сказала Юки, обхватывая руками чашку с чаем. На лице Такино не отразилось ничего. Когда-то отец Юки считал его зятем, но сейчас все недавние события стёрлись у него в памяти, и он больше не узнавал Такино. Сейчас он ничего не помнил: только Юки и то время, когда она была ребёнком.

— Ты можешь взять машину.

Юки кивнула и откинула волосы с лица.

Раньше они обменивались шуточками — правда, чаще всего глупыми. Но они давным-давно бросили эту привычку, и сейчас их беседы свелись к необходимому минимуму. Тем не менее между ними не было холодности. По крайней мере, Такино так не считал. Что-то утрачено в их отношениях, но только они знали что.

— Думаю, что по дороге зайду подровнять волосы. Ничего, если ты сегодня один пообедаешь?

— Ты не думаешь, что мне тоже время от времени следует показываться в госпитале? — спросил Такино.

— Не беспокойся об этом. Он всё равно тебя не помнит.

— Но я уже не видел его месяцев шесть.

— Он в порядке. Физически совершенно здоров.

Его тесть почти наверняка никогда не поправится. Иногда он не мог даже припомнить то, что было час назад.

Но если задуматься, всё шло не так уж плохо.



Такино проехал с Юки часть пути, потом вышел и пешком направился к главной торговой улице в районе станции. За последние пять лет он изучил эту территорию вдоль и поперёк. И тогда, и сейчас Такино видел на этой улице знакомые лица. Каждого он приветствовал улыбкой, однако всё равно не мог думать об этом районе как о своём доме. Не которое время спустя мышцы лица Такино устали оттого, что он всё время улыбался.

Юки подозрительно взглянула на него, когда Такино сказал, что хочет выйти. Он выскочил из машины, чтобы приобрести новые «заготовки» — кусочки корня вереска, из которых он делал курительные трубки. Вереск очень крепкий. Корни росли в песке в течение двух сотен лет. Даже вырезать из них нечто отдалённо напоминающее по форме трубку уже само по себе было серьёзной работой. А что-то более сложное могло запросто занять несколько дней. За два последних года Такино сделал более сорока курительных трубок, из-за этого в выходные дни он редко покидал свою квартиру.

Не то чтобы он использовал их для курения. Испытывая новую трубку, Такино мог раскурить её пару раз, но затем аккуратно заворачивал и убирал. И потом он доставал трубку лишь в том случае, если у него появлялось настроение получше отполировать её. Такино зашёл в банк рядом со станцией, затем купил билеты и сел в электричку, направляющуюся в центр города. Примерно в полдень он сделал звонок.

— Нет. Я только хочу поесть, вот и всё, — сказал он. — Ещё слишком рано, чтобы заниматься чем-то ещё.

Акеми отвечала туманно и как-то осторожно. Она была хозяйкой[5] в маленьком клубе в Синдзюку. Такино потребовалось нанести туда четыре визита, прежде чем он наконец сумел выманить номер её телефона. Она относилась к типу женщин, с которыми трудно играть. Но это не беспокоило Такино. Может быть, он уже вступал в тот возраст, когда начинаешь получать удовольствие от таких вещей.

— Но вы сказали «отель», правильно? — спросила она.

— Ты говоришь как человек, который считает, что отели предназначены только для одной цели. В любом случае приди и составь мне компанию. Не хочу обедать один.

Он услышал сдавленный смешок, и она согласилась встретиться с ним. В этом не было ничего волнующего, но он не забыл коротко поблагодарить её, прежде чем повесил трубку.

Такино решил пройтись. Они договорились встретиться через полчаса в кафе отеля «К…». Если он возьмёт такси, то будет там через пять минут. Пока Такино шёл по улице, на него всё время кто-то натыкался. В прежние времена такого не случалось. Оборачиваясь, люди чертыхались в уверенности, что он заступил им дорогу. Сакурай, бывало, ворчал по этому поводу: «Перестань идти зигзагами, будто по собственной улице!» Однако когда Сакурая не было рядом, Такино никому не переходил дорогу.

Был будний день, но на улице — множество людей. Странно представлять себя просто ещё одним лицом в толпе. Здесь Такино у выглядел именно так: обычный менеджер средних лет из магазина в пригороде, чей бизнес движется потихоньку и чьё единственное хобби — вырезать курительные трубки. А слабость — время от времени «сходить налево». Просто жизнь. Однако Такино этот образ существования — и возможное счастье — всё ещё казались чем-то необычным. Он вообще удивлялся, имеет ли право идти по улице так же, как они все. Неужели он действительно сделался овцой, или всё же оставался волком, только в овечьей шкуре?

Такино подошёл к цветочному магазину и зашёл внутрь, вдыхая запах цветов. Он решил подарить девушке небольшой букетик тёмно-красных роз.

Он не ощущал себя мужчиной, идущим на встречу с женщиной. Возможно, для него было бы лучше повидать тестя в госпитале. Никто не обращал на него внимания. Наверное, чтобы выделяться в толпе, даже в дневное время, нужно нечто большее, чем несколько красных роз.

Такино взглянул на часы. Назначенное время наступило. Он остановил машину, хотя практически был уже на месте.

Выйдя из такси, он увидел Акеми и вошёл в холл отеля. Издалека она казалась совсем маленькой, потому что удалялась от него, направляясь в кафе. Он видел, как на полпути девушка остановилась, чтобы посмотреться в маленькое зеркальце. Такино улыбнулся и немного прогулялся по холлу, прежде чем последовать за ней в кафе.

— Вы опоздали, — сказала она прохладным тоном.

— Я остановился, чтобы купить цветы.

Он ни о чём таком не думал, покупая их, но сейчас они оказались полезны; Такино положил их на стол перед ней. Акеми улыбнулась. Не так уж много нужно, чтобы успокоить гордость женщины, не важно — двадцать ей лет или сорок.

— Красивый наряд, — заметил он.

На ней было розовое платье с цветочным узором. В клубе Акеми обычно носила длинные платья с глубоким вырезом. Она казалась маленькой, но Такино подозревал, что без одежды она будет не столь хрупкой.

Когда они встретились в первый раз, у него сложилось впечатление, что в её жизни есть какой-то мужчина. Но во вторую и в третью встречу Такино уже так не думал. Возможно, у неё кто-то был, и они только что расстались. Однако совсем это странное впечатление не исчезло.

— Делали покупки? — спросила она.

Такино достал из портфеля кусок корня вереска:

— Из них я вырезаю курительные трубки.

— Такино-сан, — сказала она, закуривая сигарету «Ларк», — а вы на самом деле директор супермаркета?

— А что, не похож?

— Просто вы не типичный менеджер.

— У моей жены кафе.

— Я не хочу слушать о вашей жене.

— Я только хотел объяснить, что не буду соблазнять тебя. Во всяком случае, не сегодня.

Она улыбнулась ему большими карими глазами. Акеми не была абсолютной красавицей, скорее относилась к тому типу женщин, которых мужчины называют «в принципе хорошенькими». Она говорила, что ей двадцать два года, но, вероятно, ей ближе к двадцати пяти. Маленькие девушки всегда выглядят моложе.

— Ну, что будешь кушать? — спросил он.

Взглянув на букет, Такино решил, что дальнейшие разговоры излишни.

— Лобстер и консоме.

— А у меня настроение съесть стейк. Думаешь, наверху, в ресторане, его сделают?