Она не могла заснуть ночью не из-за страха. Она не боялась, что убийца Маргарет вломится в дом и убьет их прямо в постели. Может, ее и могли одолевать подобные фантазии – она обладала живым воображением, – но почему-то присутствие Веры Стенхоуп, надежной и неутомимой, делало эту мысль нелепой. Но она не смыкала глаз из-за более мелких тревог: бизнес, семья, организация достойных похорон для Маргарет. Она лежала на боку, сжавшись от напряжения, и каждый час проверяла будильник на тумбочке. Казалось, она заснула только когда он зазвонил.

Обычно она подавала завтрак к семи, но при заселении Вера попросила организовать его пораньше.

– Хлопьев и тостов будет достаточно. Не хочу вас утруждать. – Впрочем, Кейт уловила заискивающую интонацию и сразу поняла, что Вера не относится к поборникам здорового питания, и на всякий случай приготовила бекон и сосиски на гриле, чтобы ей угодить. Она всегда старалась угодить – это была одна из ее проблем. Если бы, выйдя замуж, она думала о том, чего сама хочет от отношений, а не пыталась угадать, что сделает счастливым Робби, все могло бы сложиться гораздо лучше.

Но она явно доставила Вере удовольствие. Та вычистила тарелку за минуту и просияла.

– Наверное, в таком возрасте надо внимательнее следить за тем, что я ем, но иногда можно себя немного побаловать, верно? – Никаких больше вопросов про Маргарет. Никаких упоминаний об убийстве. Инспектор оплатила счет наличными и, когда Кейт предложила чек, только отмахнулась. – Полиция не виновата в том, что я живу в глуши. Я не могу списать это на рабочие расходы. – А потом она, помахав рукой, исчезла за дверью, и Кейт испытала странное чувство утраты. Точно такие же эмоции охватили ее вчера, когда она осознала, что Маргарет больше нет.

Джордж Эндерби появился в гостиной ровно в девять часов. Он мог производить впечатление свободного художника, но на самом деле очень уважал распорядок. Черный кофе и яйцо пашот на ржаном тосте. Его заказ всего звучал одинаково. Она прибирала после него стол, когда дети вышли из дома в школу. В окно она увидела, как Райан расслабленно шагает по улице, поправляя на плече тяжелую сумку. В школу он совсем не торопился. В последнее время казалось, что он с большей охотой помогал Малкольму Керру в лодочной мастерской, чем ходил на занятия. Хлоя вышла через несколько минут. В середине улицы к ней присоединился парень, которого Кейт не знала.

– Куда направляешься сегодня, Джордж? – снова заглянула она в гостиную. Его чемодан с книгами уже стоял у лестницы.

– В Ньюкасл, – немного печально улыбнулся он. – Та еще задачка. Непросто заинтересовать магазины весенними новинками, когда в голове у всех одно лишь Рождество.

– Та женщина-детектив вчера осталась на ночь. Не могла попасть домой из-за погоды.

– Да? – внезапно заинтересовался он. Она подумала, что теперь, когда первый шок прошел, они все заинтригованы убийством Маргарет. Это было как в сериале по телевизору. Даже дети, которые вчера обращались друг с другом бережно и тактично, сегодня как будто вернулись в норму: снова огрызались и препирались.

– Она уехала час назад. Про расследование, конечно, даже не упомянула. Видимо, они обязаны избегать лишних разговоров. – Кейт смахнула салфеткой крошки с соседнего стола себе в ладонь.

– Да, – отозвался Джордж. – Видимо, обязаны.



После того, как она прибралась и в доме стало тихо, она устроилась на кухонном диване и слегка вздремнула; на фоне играла новая фолк-группа, которую порекомендовал Стюарт, и голоса звучали как волны, шуршащие галькой: гулко и усыпляюще. Она вздрогнула, когда в дверь позвонили. Детектив сказала, что с утра придут несколько полицейских осматривать комнату Маргарет. Эту подробность она от Джорджа Эндерби утаила. Его желание обсуждать смерть Маргарет показалось ей несколько вульгарным и не вязалось с его обычно безупречными манерами. Она решила, что явились криминалисты, и поспешила впустить их. Ей не хотелось, чтобы отец Граскин и когорта его пожилых почитательниц заметила группу офицеров в форме на ее пороге. В Мардле слухи распространялись как лесной пожар.

Но на улице не оказалось полицейских. Перед ней стоял Малкольм Керр, лодочник. Иногда Райан помогал ему во дворе за небольшую плату, и через сына до нее дошли обрывки сплетен о его разводе и переезде из большого дома в Уоркворт в бывшее социальное жилье на Перси-стрит. Лицо у него было абсолютно серое. Он был плохо выбрит, а глаза его казались желтыми и покрасневшими одновременно. Он отступил на тротуар, они оказались лицом к лицу, и она почувствовала запах перегара у него изо рта.

– Малкольм.

В дом она его не пригласила. Сама она его не очень хорошо знала, но у него была репутация не самого приятного человека – угрюмого и вечно недовольного. Она сразу подумала, что Райан как-то вывел его из себя. Ей казалось, что Малкольму нравится его компания в мастерской, но нынешний Райан был для нее загадкой.

– Насчет Маргарет, – сказал он. – Разрешите войти?

Он быстро поднялся по ступенькам ей навстречу, и она успела лишь машинально отойти в сторону, чтобы он в нее не врезался. И вот он уже в доме. Она провела его в общую гостиную, потому та была ближе всего к выходу. Она решила, что лучше поговорит с Малкольмом там, откуда легко можно убежать. Что-то в этом хмуром и напряженном человеке пугало ее. Его мастерская на Харбор-стрит уже существовала, когда она переехала – и, как она полагала, много лет. Он был некоторой константой, как церковь и паб. Он начал возить людей на остров Коке вслед за своим отцом и до недавнего времени работал рулевым на спасательных шлюпках. Старожил города. Ворчливый, но надежный. Она никогда не обращала на него особого внимания. А теперь она испугалась, не страдает ли он каким-нибудь психическим расстройством.

– Что вам нужно, Малкольм? – Он встал в углу, у камина, на приличном расстоянии от нее. Она старалась говорить спокойнее. Важно было его не разозлить.

– Это по поводу Маргарет.

– Если вы знаете что-нибудь о Маргарет, нужно рассказать полиции, – заявила она, взбодрившись от пришедшей в голову мысли. – Они скоро будут здесь. Хотят осмотреть комнату.

– А я могу посмотреть? – тут же выпалил он. Вопрос как будто возник сам собой, без предварительных размышлений с его стороны.

– Вы о чем?

– Можно я посмотрю ее комнату? Где она жила?

– Конечно нет! – теперь она была не напугана, а скорее раздражена. Он казался старым и растерянным; он сидел на стуле с высокой спинкой, положив руки на колени, как постоялец дома престарелых. – У меня нет ключа, и к тому же это личное.

Тут она увидела, что он плачет. Огромные круглые слезы текли по его щекам. Казалось, ему настолько непривычно плакать, что он буквально не знает, что с этим делать. Она достала из кармана бумажный платочек, пересекла комнату и подала ему.

– Не знала, что вы были такими близкими друзьями, – более мягко сказала она.

Он взял платок и промокнул лицо.

– Маргарет Краковски на меня работала. Очень давно. Мой отец тогда еще был жив, и у нашей мастерской был свой офис. Она следила за документами, оформляла счета, отвечала на телефон и принимала заказы.

– А-а, – сказала Кейт. – Я не знала. – Она подумала, что очень многого не знает о Мардле. Это место было родным скорее для ее детей, чем для нее. Особенно Райан достаточно много почерпнул в школе. Старые семейные тайны, слухи о том, как у кого идут дела на Харбор-стрит. Кейт была привязана к дому, так что особо ничего не слышала, а Стюарт просто не интересовался. Он казался абсолютно самодостаточным, и ему нужны были только музыка и она. До нее сплетни доходили через третьи руки – что-то рассказывали дети, а что-то она узнавала из разговоров в очереди или кафе.

– Дела шли туго, – Малкольм как будто разговаривал сам с собой. – Нам пришлось уволить ее. А потом случился пожар, и офис мы тоже потеряли.

– Мне жаль.

Что еще тут было сказать?

Вдруг он поднялся на ноги, и это резкое движение в сочетании с внушительным ростом снова ее напугали, и она отскочила от него.

– Похороны, – произнес он.

– Я не знаю, когда они будут, – быстро проговорила Кейт. – Думаю, нам нужно дождаться, пока полиция отдаст тело.

– Но я хотел бы помочь, – заявил он. – Все, что нужно.

Она заметила, что он снова готов расплакаться.

– Я дам вам знать. Правда. – Она направилась к двери в надежде, что он последует за ней. Он действительно пошел следом, но потом остановился у лестницы и посмотрел наверх. На секунду она испугалась, что он снова поведет себя непредсказуемо и рванет вверх по лестнице прямо в комнату Маргарет. У нее возникло чувство, что он уже бывал в этом доме раньше и вполне ориентируется.

Кейт захотелось высказать свое предположение. «Видите, как тут все изменилось?» Ведь нынешнее состояние дома не шло ни в какое сравнение с тем, каким он был, когда она его только получила, а он не был тут с тех самых пор, верно? Маргарет никогда не принимала посетителей в своей комнате. Но прежде, чем Кейт заговорила, Малкольм развернулся и практически сбежал по ступенькам на тротуар. Его как будто преследовали. Он поднял руку и помахал ей, но даже не остановился и не обернулся.

Кейт заперла дверь, а затем вернулась на кухню. Музыка продолжала бубнить, будто ничего не произошло, и на секунду ей показалось, будто в одной из песен поется о визите Малкольма Керра. Вера Стенхоуп оставила на столе свою визитку, когда собиралась уходить. «На тот случай, если вспомните что-нибудь важное». Кейт взяла карточку со шкафа и провела по ней пальцами. А потом, поддавшись импульсу, взяла телефон. «Неважно, что это, – сказала Вера. – Самые тривиальные вещи могут иметь огромное значение».

Кейт снова почувствовала себя ребенком. Маленькой девочкой, которая стоит посреди класса и ждет похвалы учителя. Старается угодить. Она рассказала Вере, что Малкольм приходил к ней в дом и что Маргарет работала на него с отцом.

– Мне показалось, – начала Кейт, пока Вера терпеливо дожидалась объяснений, – что они были больше чем друзья.

Глава 11

Вера никогда особо не боялась моргов. Мертвые ничего не могу тебе сделать – это живых нужно бояться. Пол Китинг, патологоанатом, родился в Белфасте. Он был религиозным человеком, молчаливым и гордым, а еще давним партнером по гольфу главного криминалиста Билли Уэйнрайта. Вера не понимала, что эти двое могли обсуждать во время игры или после нее в баре. Иногда ей казалось, что у них нет ничего общего, кроме мертвецов.

В морге было даже прохладнее, чем обычно, и она подумала, что ночью из-за снега электричество могло отключиться не только в подмороженном участке, но и здесь. Женщина, лежащая на столе, определенно выглядела замерзшей. Застывшей. Вера не была щепетильной, но ей захотелось, чтобы кто-нибудь прикрыл тело одеялом.

Китинг рассказывал и записывал свои первые замечания. Вера вслушивалась в его слова, но думала о том, что Маргарет была хороша для своего возраста: никакого лишнего жира, не считая пары килограмм в районе талии, и такие скулы, за которые умереть не жалко. Вера вспомнила восхищение Джо, когда он увидел ее в молодости на свадебной фотографии, и испытала хорошо знакомый укол зависти. Ею не восхищались даже в двадцать лет. Джо, очевидно, нравились худышки: Сэл была кожа да кости.

Китинг замолк и вздохнул, и она воспользовалась возможностью задать вопрос, который беспокоил ее с самого начала расследования.

– Я не понимаю, – сказала она, – как никто не заметил. В метро ведь полно людей. Она, наверное, кричала, да? Джо ее не слышал, но он стоял в другом конце вагона. И должна была быть кровь.

– Нет, – отозвался Китинг. – Крови почти не было. Недостаточно, чтобы кто-то заметил. – С помощью ассистента он перевернул Маргарет на бок. – Ее ранили ножом с очень тонким лезвием. Длинным и тонким. Она наверняка почувствовала, но скорее как резкий дискомфорт, нежели боль. Укол булавкой. А потом, когда подкожный жир сомкнулся над раной, внешнее кровотечение почти сразу прекратилось. Она умерла прежде, чем она сама или кто-нибудь другой понял, что произошло.

Вера задумалась, что это неплохая смерть. Прямо накануне Рождества, в набитом вагоне, в окружении восторженного молодняка и напившихся пива мужчин. Можно уйти и при худших обстоятельствах.

– Значит, он знал, что делал? – спросила она. – Я имею в виду убийцу.

Китинг пожал плечами.

– Либо так, либо ему повезло.

– Ее ударили со спины? – Вера не понимала, как так могло получиться. Женщина сидела. Джо подробно описал, как она заняла одно из свободных мест в вагоне. Как ее могли ранить в спину?

– Однозначно со спины.

Он продолжил надиктовывать отчет, а Вера вновь и вновь пыталась воссоздать эту картину у себя в голове. Маргарет, в роскошном костюме, сходит с заснеженной платформы и садится в поезд, занимает свободное место и откидывается назад. Вера пыталась вообразить сценарий, при котором нож вонзается ей в спину, раздирая кашемировое пальто. Может, Маргарет преследовали еще от Госфорта и ранили, пока она стояла. Но в таком случае зачем убийца дождался, пока она окажется в набитом поезде? Темная и тихая улица в пригороде предоставляла гораздо лучшие возможности. Или, может, Маргарет повернулась выглянуть в окно остановившегося поезда и убийца воспользовался моментом? В обоих случаях он мог сойти на любой станции между Госфортом и Партингтоном. Предполагалось, что Маргарет убили ближе к концу маршрута, но, если смерть наступила настолько незаметно, как описывает Китинг, это не обязательно было так.

Бормотание Китинга служило монотонным фоном ее размышлений, но внезапно она заметила, что он замолчал.

– Что такое? – она резко вернулась к реальности: в холодный морг, пахнущий человеческими останками.

– Наша жертва была больна, – Китинг нахмурился и ненадолго замолчал. – Рак толстой кишки. Я обнаружил следы в печени. Но распространение пошло от кишок.

– Операбельный? – Вера не очень понимала, какое это имеет значение. Женщина вряд ли сама ударила себя ножом в спину. Слишком отчаянное и театральное самоубийство.

– Может быть. Но признаков лечения я не заметил.

– Может, диагноз поставили недавно, – Вера говорила сама с собой, перебирая теории. Больше сценариев. Больше историй. – Нужно связаться с ее терапевтом. – Непохоже, что Маргарет посещала специализированного врача в день своей смерти. Больших клиник рядом со станцией «Госфорт» не было.



На улице светило солнце, но было очень холодно. Дети устроили на тротуаре каток, и Вера чуть не шлепнулась на задницу. Она проверила в телефоне, не пропустила ли что-нибудь важное из отчета по вскрытию, и внезапно он зазвонил. Сначала она не узнала голос и только через несколько секунд поняла, что разговаривает с Кейт Дьюар. Вера внимательно выслушала рассказ Кейт о посещении Малкольмом Керром гостевого дома.

– Он устраивал лодочные туры на остров Коке. – Вера вспомнила худенького молодого человека, неуклюжего на суше, но ловкого в море. – Вместе с отцом.

Кейт явно удивил этот комментарий.

– Его отец умер много лет назад.

– И он был не в себе?

– То, как он говорил о Маргарет… – начала Кейт. – Мне показалось, что они были больше чем друзья.

Когда Вера припарковала свой «лендровер» у дверей гостевого дома, у нее возникло чувство, будто она вернулась домой. Кейт, видно, ждала ее, потому что дверь открылась практически мгновенно.

– Вы не против, если мы поговорим на кухне? – спросила она. – Просто у меня там выпечка в духовке.

Вера спустилась вслед за ней в подвал, радуясь, что им не придется сидеть в отполированной гостиной, которая, как она только что поняла, напоминала ей похоронный зал или вычурную часовню.

– Он явно пил, – сказала Кейт. – Либо вчера вечером, либо даже сегодня утром. Я учуяла запах. Все знают, что он может опрокинуть пинту в «Коубле» вечером или пару банок во время работы в сарае. Но я никогда не слышала, чтобы он напивался. Даже когда Дебора ушла.

Она включила кофемашину с фильтром, и в чашку сквозь гранулы начала капать вода, наполняя комнату ароматом.

– Дебора?

– Его бывшая жена. – Кейт открыла духовку и достала поднос с песочным печеньем. – Получается хуже, чем у Маргарет.

– Может, вам не придется утруждать себя готовкой, если вы снова наделаете шуму в музыкальном мире? – лукаво прищурилась Вера. Она не могла разобраться со всей этой музыкальной историей. Это были просто мечтания, подстрекаемые Стюартом Бутом, или какие-то реальные планы?

– Ну да, – отозвалась Кейт. – Может быть. Но я не обольщаюсь. Это жестокий бизнес. Да и Стюарт не склонен витать в облаках. – При этом она улыбнулась, и Вера поняла, что в глубине души она в полном восторге от этой комбинации – музыка и мужчина.

– Когда Дебора и Малкольм разошлись? – Ничто на свете не развлекало Веру так, как обсуждение людей, связанных с расследованием. Профессионально оправданные сплетни.

– Пять лет назад? Как-то так. Дебора вложилась в бизнес Стюарта, и ему пришлось выкупать ее долю. Одно время у них был прекрасный дом на побережье в Уоркворт, но он его продал, чтобы расплатиться с ней. Сейчас он живет во вшивом маленьком домике на Перси-стрит, который раньше принадлежал государству.

– Это в Мардле?

– Да, – ответила Кейт, наливая кофе. – Прямо за церковью.

– Вы знали, что Маргарет и Малкольм были так близки? – Вера не отрываясь смотрела на печенье, но Кейт, похоже, отставила его остывать.

– Нет, я даже не знала, что она когда-то на него работала. Он сказал, что в офисе. Это, видимо, было до того, как мы сюда переехали, – она помолчала. – Маргарет никогда об этом не упоминала, а у Малкольма сейчас даже офиса нет, только этот безобразный сарай.

На секунду повисла пауза, а потом Вера спросила:

– В Мардле есть медицинский центр?

Вопрос прозвучал совершенно неожиданно, и Кейт, очевидно, подумала, что у нее не все в порядке с головой.

– Да, прямо за станцией метро, по направлению к городу. Новое здание, рядом со школой.

– Удобно. – Вера глотнула кофе. – Маргарет там лечилась?

Кейт на секунду задумалась.

– Я не знаю. Удивительно, да? Мы жили под одной крышей столько лет, и я даже не знаю, куда она ходила к врачу. Наверное, потому, что она никогда не болела. Мне кажется, она точно делала прививку от гриппа. Как-то раз весь город с ним слег. Но не она. Хотя она говорила, что не любит иглы.

– Последние дни она вела себя как обычно?

На этот раз ответ последовал быстрее:

– На самом деле нет. Не совсем. Не так энергично. Ее как будто что-то беспокоило, и она ходила по дому словно в тумане. Я спрашивала у нее, в чем дело, но она говорила, что все нормально и ей просто нужно разобраться с парой вопросов.

«Опять эта патологическая скрытность. Все эти секреты. Ну же, Маргарет Краковски, что же ты скрывала?»



Улицу заливал необычный молочный свет. Легкое облачко закрыло солнце, и Вере казалось, что она чует снег. Она решила, что как только он начнется, она сразу поедет домой. Ей нужно было поспать в собственной постели и как следует все обдумать. Ее соседи уже должны были расчистить подъездную дорогу и позаботиться, чтобы она смогла выехать с утра. Было время обеда. Школьники толпились в очереди в рыбную лавку. На некоторых были только форменные свитера, как будто они вообще не чувствовали холода. Ей показалось, что она заметила Хлою Дьюар с каким-то мальчиком, но не была уверена. Все девочки-подростки были для нее на одно лицо.

Двор Керра был окружен колючим заграждением, а внутрь можно было попасть только через массивные деревянные ворота. Покопавшись в памяти, Вера поняла, что в тот вечер, когда Гектор вместе с ней отправился на рейд за яйцами розовой крачки, они встретились с двумя мужчинами именно здесь. Потом они отправились к бухте и там сели в лодку. Не в прогулочную лодку «Люси Мэй», а маленькую лодчонку с огромным подвесным мотором. Она пыталась припомнить что-то похожее на офис, но ничего не всплывало. Навесной замок на воротах был открыт, но створки на расшатанных петлях утопали в снегу, так что Вере пришлось их приподнять и с усилием толкнуть, чтобы пройти внутрь. Керр ей на глаза не попался, но следы на снегу вели к сараю, сколоченному из досок и гофрированного железа. Там она его и нашла. В сарае было одно крошечное засаленное окно, в котором сложно было что-то увидеть, но Вера разглядела фигуру в потрепанном кресле и постучала в стекло. Внутри все оставалось неподвижно, и у нее снова разыгралось воображение. Еще одно убийство. Или суицид. В таком месте найдется немало предметов, которыми можно пронзить женщину. И ножей, чтобы вскрыть себе вены. Если чувство вины станет невыносимым.

Она еще раз постучала, на этот раз настойчивее. Керр заерзал в кресле, а затем поднялся на ноги. Прежде чем он успел встретить ее, она сама зашла внутрь.

Вопреки ожиданиям, тут было очень тепло. В углу стояла маленькая дровяная печка, и в помещение пахло дымом и потом. Он слишком много пил и слишком мало спал. Вера заметила признаки.

– Ты еще кто такая?

– Вера Стенхоуп, – ответила она. Она не возражала против его тона. Она сама могла вести себя как медведь с мигренью, когда страдала от похмелья. – Инспектор полиции.

– Стенхоуп, – повторил он фамилию, как будто узнал ее.

– Да, думаю, вы могли быть знакомы с моим отцом. – Она решила, что Гектор, видимо, работал с ним на протяжении нескольких лет. Керр не запомнил бы фамилию после одной лишь вылазки. Куда еще он возил Гектора в своей резиновой шлюпке? Чьи еще яйца они воровали вместе?

– Господи, ты дочка Гектора. – Мужчина поперхнулся, то ли закашлявшись, то ли засмеявшись. – Коп. Он, наверное, в могиле перевернулся!

Вера отодвинула стопку старых журналов про лодки и присела на стул.

– Маргарет Краковски, – произнесла она.

Она снова плюхнулся в кресло и посмотрел прямо перед собой.

– Что с ней?

– Она на вас работала?

– Это было давно. – Теперь он насторожился и решил держать рот на замке. Вера задумалась, что еще он может скрывать, кроме рейдов на остров-заповедник. Махинации с налогами и сокрытие доходов – почти наверняка. Браконьерство? Паленое курево и алкоголь?

– Меня интересует только убийство, – сказала она. – Все, что вы сможете рассказать мне о Маргарет, будет полезно.

– Она работала на нас много лет назад, примерно тогда же, когда я познакомился с твоим отцом. Тогда дела шли лучше. Мы не только возили туристов на остров, но еще и рыбачили. И сдавали лодки в аренду. У нас был настоящий маленький офис, такой деревянный вагончик. Маргарет была совсем девчонкой. Хоть и непростой. И она искала работу. Папаша взял ее, когда решил, что ее голос хорошо звучит по телефону. Солидно.

– Она была замужем? – спросила Вера.

Он замялся.

– Я мало знал о ее личной жизни.

– Ой, Малкольм, ты кого обмануть пытаешься? Такая красотка. А ты – парень в самом расцвете сил. Ты должен помнить, был у нее кто-нибудь или нет.

Он вздернул подбородок и уставился на нее.

– Я уже тебе сказала, – продолжила Вера, – я заинтересована лишь в том, чтобы найти убийцу. И, кажется, ты можешь разделять этот интерес.

– Она вроде действительно была замужем. – Он помолчал. – Какой-то иностранный моряк. Но продлилось это недолго. Думаю, она это сделала, только чтобы насолить родителям.

– Он ее колотил? – спросила Вера так, будто это самый естественный вопрос на свете.

– Почему ты так думаешь? – Та же злость и та же подозрительность.

– По словам священника, она работала волонтером в приюте для бездомных женщин. Я подумала, что может быть связь. Такая у меня работа – устанавливать связи.

– Нет, – наконец сказал он. – Не думаю, что он ее бил. Она до смерти любила его. Она была молоденькой дурочкой, а он – писаным красавцем, и с его стороны вечно сыпались всякие романтические жесты. По-моему, они были действительно счастливы до того момента, пока ему не надоело сидеть без денег и он не убежал с другой.

– Ты рассчитывал сойтись с ней, когда он самоустранился? – Вера посмотрела через плечо Керра в маленькое окошко. Пара снежинок растаяли и теперь стекали вниз к деревянной раме.

Он покачал головой.

– Она бы никогда не связалась с местным парнем, пока верила, что сможет вернуть Павла.

– Так его звали?

– Ага, – нехотя выдавил из себя Керр.

– Когда ты видел ее в последний раз?

Он задумался.

– Вчера утром. Она шла по Харбор-стрит в сторону автобусной остановки на углу.

– Ты с ней говорил? – Она как клещами вытаскивала из него каждую фразу.

– Только поздоровался. Мы пересеклись на улице. Я шел сюда. У меня снял лодку один из гостей миссис Дьюар.

– Кто захочет выйти в море в такую погоду?

И тут он впервые по-настоящему улыбнулся.

– Чокнутый профессор. Его зовут Майк Краггс. Он морской биолог в университете. Исследует изменения температуры воды, и я отвожу его на остров каждые две недели. Думаю, у большой земли он образцы тоже берет.

– И когда вы вернулись в бухту?

Керр пожал плечами.

– Ранним вечером. Прогноз был плохой, и профессор решил вернуться домой. Снег еще не пошел, но уже темнело.

– И чем ты занимался потом? – Вера старалась сохранять терпение. Это была просто беседа, а не допрос.

– Я немножко побыл дома. Я замерз, и мне нужна была горячая ванна и теплая еда. Потом я пошел в паб. – Он взглянул на нее в ожидании, что она начнет расспрашивать, но она не клюнула. Она может спросить в «Коубле», когда он появился.

– Почему ты так расстроился, услышав о ее смерти? – Вера понизила и смягчила голос. – Вы стали друзьями? Ну, за все эти годы?

Он наклонился, обернул руку тряпкой, чтобы не обжечься, открыл дверцу печки и подбросил поленьев.

– Да нет, – сказал он. – Ничего такого. Наверное, она просто напоминала мне о молодости. – Он снова задумался. – О славных деньках.

Глава 12

Холипул находился всего в паре миль от побережья Мардла, но, приехав туда, Джо Эшворт почувствовал себя словно в другом мире: мире своей мечты. Ему всегда нравилась сельская местность, и он иногда представлял, как живет в небольшом уютном домике за пабом в районе современной качественной застройки. По обеим сторонам главной улицы стояли каменные коттеджи с узкими длинными палисадниками. Летом тут слышно пение птиц. Солнце и шины машин уже расчистили дороги, но на крышах осталось достаточно снега, чтобы это место напоминало рождественскую картинку с открыток, которые посылала ему бабушка.

В голове у него намертво засела песня «Лето Белой Луны», которая сделала Кейти Гатри популярной. Мелодия всю дорогу то растворялась, то снова всплывала в его сознании, и он вспоминал себя с Сэл, совсем еще юных, в тот единственный месяц, когда они оба сдали экзамены и ничто не имело значения, кроме их двоих и совместных планов на будущее.

«Хейвен» располагался в некотором отдалении от дороги, был укрыт деревьями и окружен огородами. Проезд загораживали деревянные ворота, и, когда Джо вышел их открывать, он услышал звук капель: тающий лед падал с веток в лужи. Подъезд был испещрен рытвинами, засыпанными золой и шелухой, так что ехать пришлось медленно. Он задумался, как тут живется. Наверняка большинство женщин приехали из городов, и для них это место должно казаться задворками вселенной. Как они справляются с темнотой и тишиной по ночам? Даже его передергивало при мысли об этом. Гряда облаков закрывала солнце. Он выехал из-за деревьев и увидел мощеный двор; с двух сторон его окаймляло каменное здание, а с третьей стояли практически заброшенные пристройки.

Из деревянного ветхого сооружения, которое раньше, вероятно, служило гаражом, вышла женщина в джинсах и свитере. Она толкала перед собой тележку с поленьями, но, увидев его, остановилась и отпустила ручки. Она, не двигаясь, наблюдала, как он выбирается из машины и подходит к ней. Ему было некомфортно, потому что он не знал, кто она. Она живет здесь или только работает? Ему было спокойнее, когда он мог четко идентифицировать собеседника.

– Чем могу помочь? – интонация никак не выдавала ее статуса. Акцент был невыразительный, а тон слегка враждебный. Как минимум настороженный. Джо тоже посмотрел ей в лицо, пытаясь понять, видел ли он ее раньше: может, она была в вагоне в день убийства? Мгновенного узнавания не последовало. Но он тогда видел слишком много людей, и то мельком, так что неудивительно.

Он уже собирался спросить, кто тут главный, но тут дверь дома открылась, из нее выскочил золотистый лабрадор, а вслед за ним вышла женщина средних лет. Низенькая, кругленькая, в вельветовой юбке и ярком кардигане ручной вязки, из-за которого она выглядела еще толще. На ногах резиновые сапоги. Она окликнула собаку, которая уже неслась навстречу Джо.

– Сэнди, ко мне! – У нее был шотландский акцент и будто смеющийся голос.

Затем она повторила слова, которые ранее произнесла женщина моложе:

– Чем могу помочь? – Они звучали дружелюбно, но довольно настойчиво.

Джо не двигался с места. Он с опаской относился ко всем большим собакам с тех пор, как одна напрыгнула на него и опрокинула на спину в первый день в школе. Еще один повод для поддразниваний Веры Стенхоуп. Он представился.

Шотландка спокойно улыбнулась.

– Полагаю, у вас есть удостоверение? Мы в «Хейвене» всегда немного настороженно относимся к незнакомцам. Да, Лори?

Женщина фыркнула:

– Да не надо. Он коп. Я их за километр чую. – Она снова схватилась за ручки тележки и повезла ее за угол дома.

Джо помахал своим удостоверением перед женщиной постарше.

– Заходите, а то холодно, – сказала она. – Мы поставим чайник. И у нас скоро обед, если захотите присоединиться.

В доме было не сильно теплее, чем на улице. Пол внутри тоже был выложен каменной плиткой, и ему пришлось перешагивать через горы обуви, а затем протискиваться между детским трехколесным велосипедом и большой старомодной коляской. Холл оказался просторным, с высокими потолками, а в углу стояла гигантская елка, украшенная самодельными бумажными гирляндами и звездами из фольги. Женщина провела его дальше, в кабинет со старым столом, диваном, продавленным настолько, что он почти касался пола, и парой кухонных стульев.

– Нужно бы представиться. Меня зовут Джейн Камерон. Я управляю этим местом, за грехи свои.

А потом она исчезла, оставив его одного. Он услышал, как она кричит кому-то быть душкой и принести кофе. Потом она вернулась и как будто наполнила комнату сердечным теплом. Он подумал, что никогда раньше не встречал подобных людей.

– Итак, сержант Эшворт, может, теперь расскажете мне, в чем дело? – Она присела на край стола, а он опустился на диван, так что она смотрела на него сверху вниз. Он почувствовал, что ее внимание теперь полностью приковано к нему.

– У вас работала волонтером женщина по имени Маргарет Краковски?

– Да, – нахмурилась она. – Что случилось?

– Вы не видели вчера местные новости? Отец Граскин не позвонил и не рассказал вам?

– Я не общалась с Питером уже несколько дней, и вчера мы телевизор не смотрели. Между шестью и двенадцатью отключилось электричество. Мы расставили свечи и разожгли огонь в камине. Было очень эффектно. Все ворчали, но, уверена, на самом деле были в восторге от этого приключения. К тому времени, как свет включили, мы уже были в постелях.

– Маргарет Краковски убили, – произнес Джо. – Мы беседуем со всеми, кто ее знал.

Джейн Камерон уставилась на него. Она как будто сразу постарела, побледнела.

– Я не верю. Кто мог желать смерти Маргарет?

– Поэтому я и здесь, – сказал Джо. – Я подумал, вы сможете помочь мне с этим.

В дверь постучались, и внутрь вошла женщина, которую он видел на улице. В руках у нее был поднос с кофейником, пластиковой бутылкой молока и двумя кружками. На блюдце лежали печенья, похожие на те, что он уже пробовал в гостевом доме на Харбор-стрит. Значит, Маргарет стряпала и здесь. Лори поставила поднос на стол. Она взглянула на Джейн и заметила, как она изменилась в лице.

– Все нормально?

– Да. – Тут Джейн поняла, что женщина обеспокоена. – Правда, все в порядке. Мы выйдем и все расскажем. Дай нам несколько минут.

Лори злобно посмотрела на Джо Эшворта, как будто это он расстроил Джейн, а потом вышла из кабинета.

Джейн налила кофе и рассеянно предложила Джо молока и сахара.

– Извините, – наконец произнесла она. – У меня это просто в голове не укладывается. Маргарет казалась несокрушимой. В ней было больше энергии, чем во всех, кого я знала. Все мы будем страшно по ней скучать. Она действительно была членом семьи. Иногда она даже приводила с собой детей Кейт. Она и сейчас это делала по особым случаям. Пару недель назад мы проводили праздничную ярмарку, чтобы немного подзаработать, и Кейт с детьми пришли посмотреть, – она вымученно улыбнулась. – У нас тут всегда напряженка с деньгами. Нас постоянно угрожают закрыть, а эти мероприятия никогда не приносят столько, сколько хотелось бы.

– Расскажите мне про «Хейвен».

– Мы существуем уже двадцать лет. Я была здесь с самого начала, и Маргарет стала помогать вскоре после моего появления. Это место для женщин, которым необходимо временное безопасное жилье. Не просто приют для жертв домашнего насилия, но также для женщин с зависимостями или нуждающихся в помощи после долгого лечения, заключения в психиатрическое учреждение или тюрьму. Мы принимаем и постоялиц с детьми, правда, в данный момент у нас таких нет. – Она вздернула подбородок и улыбнулась. – Я занимала высокую должность в городской социальной службе, но потом взяла шестимесячный отпуск, чтобы создать это место. И так и не вернулась. Считай, выпала из обоймы, зато тут гораздо спокойнее. В каком-то смысле. Но есть возможность активно взаимодействовать с людьми и строить сообщество. Я до сих пор поддерживаю связь с некоторыми постоялицами. Иногда мы устраиваем большие встречи – многие из них по-настоящему взялись за ум. Потрясающе видеть, чего добились некоторые из этих женщин. Теперь я останусь тут до пенсии – это дело всей моей жизни, – она улыбнулась, показывая, что ни к этому заявлению, ни к себе самой она серьезно не относится.

– И вы здесь живете? – Джо попытался представить, каково это. Сэл считает, что он посвящает работе каждую свободную минуту. «Твоя душа принадлежит этой толстухе». Но Джейн Камерон некуда было бежать от своей.

– У меня есть собственная комната, – ответила Джейн. – Здешние женщины обычно проявляют большое уважение к личному пространству. И у меня есть друзья в городе – они могут меня приютить, если мне нужен перерыв или немного культурного общения.

«А собственная семья? Партнер?» – спросила бы Вера, но он не смог заставить себя задать эти вопросы.

– У вас, наверное, было много неприятностей за все эти годы, – заметил Джо. – Агрессивные мужья. Дилеры. Сутенеры. Наверняка являлись сюда, создавали проблемы.

– Да, все вышеперечисленные, – ответила Джейн. – У нас сложились очень хорошие отношения с местной полицией, и они приезжают на помощь при необходимости. Но в последнее время у нас не было серьезных инцидентов. Я не знаю, кто и почему мог точить зуб на Маргарет. Она была волонтером, и не в ее стиле было лезть, куда не просят. Она знакомилась с женщинами, когда они здесь появлялись. Но никогда специально не уговаривала их приехать.

Джо хлебнул кофе.

– Мне нужно поговорить с вашими постоялицами. Может, Маргарет делилась с ними своими переживаниями, рассказывала о проблемах, – он взглянул на нее. – С вами она ничего подобного не обсуждала?

Джейн покачала головой.

– Я с самого начала уяснила, что Маргарет очень скрытный человек. Она не говорила о себе. Если уж на то пошло, это я делилась с ней. Я буду по ней скучать. – Она помолчала. – Хотя, когда она была тут в последний раз, она сказала, что хотела как-нибудь со мной поболтать, попросить совета. Я была занята и предложила поговорить на следующей неделе. – Социальная работница в ужасе подняла глаза. – Нужно было уделить ей время. Она столько часов нам отдала, а я не смогла выкроить несколько минут в своем расписании. Но она, кажется, была не против отложить. Во всяком случае, так она сказала.

– И вы не можете предположить, что ее беспокоило?

Джейн печально покачала головой.

– Почему бы вам не пообщаться с остальными? Маргарет могла говорить с кем-нибудь из них. Сейчас почти время обеда, так что можете присоединиться. Но я предупреждаю, они будут очень расстроены. Как я и сказала, Маргарет была почти как член семьи. Они воспринимали ее скорее как маму или бабушку, чем как волонтера. Вы можете быть уверены, что никто из здешних обитательниц не убивал Маргарет.

– Извините, – сказал Джо, – но на данном этапе я никого не могу исключать.

Неожиданно она широко улыбнулась.

– Даже меня? Конечно, я ценю такую широту мысли, но в данном случае будет просто-напросто глупо вести расследование в этом направлении. Я серьезно вам говорю, никто из наших постоялиц не убивал Маргарет, сержант. Погода вчера была такая отвратительная, что никто даже не выходил. Они были здесь весь день. Я ручаюсь, – она посмотрела на Джо немного вызывающе, как будто ожидая, что он начнет спорить, но он промолчал.

Женщины сидели в большой неприбранной кухне. Здесь было теплее – жар шел от растрескавшейся и закоптившейся духовки. На стенах висели детские рисунки с пожелтевшими от времени уголками. На лежанке рядом с печкой свернулась собака. На решетке, лежащей на скамье, остывали мясные пироги. Джо узнал Лори, перевозившую поленья. Помимо нее, здесь было еще пять женщин. По возрасту они ранжировались от девушки-подростка, тощей, нервной, с бледным ангелоподобным лицом и длинными рыжими кудрями, до пожилой женщины, которая помешивала суп на плите.

– Это сержант Эшворт, девочки. Он пришел с нами поговорить. Я предложила ему присоединиться к нашей трапезе. – Джейн положила на блюдо несколько булочек и достала из холодильника шмат маргарина.

Лори, накрывавшая на стол, посмотрела на него.

– Чего он хочет?

Джо ответил на ее взгляд.

– Маргарет вчера убили. – Джо подумал, что на этом стоило бы и закончить. Суп пахнул отлично, но он не мог представить, как сядет с ними за один стол и начнет задавать вопросы, пока они едят. Это Вера была мастером непринужденной беседы. Он предпочитал придерживаться формальности.

Никто не пошевелился. Они все как будто переваривали услышанную новость. Он увидел слезы на щеках у старушки, мешавшей что-то в кастрюле. Девушка с длинными рыжими волосами застыла как статуя.

– На кой черт кому-то убивать Маргарет? – Это была Лори, настолько взбешенная, что Джо сразу пришло в голову, что она способна на убийство. Джейн обняла ее за плечо и очень крепко сжала: отчасти чтобы утешить, отчасти чтобы придержать. Но Лори продолжала, окинув взглядом присутствующих: – Ну, что же вы? Она была потрясающая, правда ведь? Все ее тут обожали. – Затем она поглядела на Джо. – Ты же не думаешь, что кто-то из нас к этому причастен?

– Я думаю, что вы можете помочь нам в поисках убийцы.

На кухне повисла тишина. На улице как будто резко стемнело, и дикий порыв ветра ударил ветками в стекло. Джейн отпустила Лори и включила свет.

– Давайте поедим, – сказала она. – Вы знаете, как Маргарет ценила вкусную еду. Мы можем поесть и вспомнить ее, а заодно рассказать Джо все, что о ней знаем.

Так что, несмотря на свои недавние намерения и вихри снега, угрожающие отрезать его от внешнего мира, Джо внезапно обнаружил себя за одним столом с семью женщинами, которые делились с ним пищей и воспоминаниями о Маргарет Краковски.

Нервная девочка-подросток Эмили, похоже, оказалась в «Хейвене» лишь два месяца назад.

– Маргарет казалась очень милой, но на самом деле мне не удалось с ней особо пообщаться. Один раз мы вышли прогуляться, но я тогда только ныла, а она – только слушала. Лучше вам поговорить с остальными. – Она не смотрела на него во время разговора. Ее отличала мягкая, благородная речь, и Джо не понимал, что она делает в подобном месте. Неужели у нее нет родителей, чтобы позаботиться о ней? Судя по виду, она еще должна ходить в школу. В какой-то момент, когда она поднимала ложку с супом, у нее задрался рукав, и он увидел порезы у нее на запястье. Значит, суицидальные наклонности. А ведь она всего лишь чуть старше Джесси.

Пожилая женщина, которая готовила суп, была либо глухая, либо жила в своем собственном мире. Она без конца плакала, но выражение ее лица оставалось пустым, так что сложно было определить – была ли это тоска по Маргарет или симптом хронической депрессии. В основном говорила Лори, время от времени поглядывая на остальных, чтобы они подтвердили ее слова. Джейн их не прерывала.

– Тут бывают и другие волонтеры, но у каждого на уме что-то свое. Кто-то религиозен, кто-то хочет благодарности за пару детских вещей. А кто-то хочет получить место в социальной службе, и работа здесь хорошо смотрится в резюме. Но с Маргарет такого дерьма не было. Она находилась здесь потому, что хотела, и потому, что мы ей нравились. Она пыталась сделать нашу жизнь лучше. Иногда она делала что-то простое – например, пекла кому-то из нас торт на день рождения. Но иногда и вещи посложнее – например, сидела тут вместо социальных работников с теми, кто может встречаться с детьми только под надзором.

– Когда вы в последний раз ее видели? – Джо подумал, что все это, конечно, очень хорошо и Вера бы наверняка заинтересовалась, но сейчас ему нужны факты.

– Вчера с утра! – Это снова была Лори. Она взглянула на остальных женщин, уточняя, правильно ли она все помнит.

– Как она сюда добиралась? – Этот вопрос был адресован Джейн Камерон, и она ответила:

– Обычно на автобусе. Иногда я ее подкидывала, если собиралась в город. Но она была достаточно независимой. Всегда говорила, что у нее есть проездной и она лучше воспользуется им.

– А в последний раз?

– Кто-то ее подвез! – подскочила Лори, прежде чем Джейн успела ответить. – Я работала в саду, и она вышла из машины у ворот.

– Вы видели водителя? – Джо решил, что это важно. Кейт Дьюар ни разу не упомянула о том, что подвозила Маргарет, а любой другой контакт мог иметь значение.

Лори нахмурилась.

– Нет. Он не вышел из машины. Но это был серебряный «гольф». Не новый. «Икс-рег».

– Вы уверены? – Джо редко обращал внимание на машины и по своему опыту знал, что женщины еще меньше на них смотрят.

– О да, сержант, – Лори впервые улыбнулась. – Я эксперт. Все мои предыдущие нарушения были связаны с автомобилями.

Джейн пригласила его остаться на чай с мясным пирогом, но он посмотрел в окно, где снег продолжал заметать землю, и сказал, что ему надо ехать. Он уже вставал, когда Лори снова заговорила.

– Кто-то должен сообщить Ди о смерти Маргарет.

– Ди? – прямо сейчас Джо больше всего хотелось убраться из этого места. В такую погоду сельская местность казалась менее привлекательной. Он уже не был уверен, что когда-нибудь захочет жить в Холипуле.

– Ди Робсон, одна из наших бывших постоялиц. – Джейн провела его мимо новогодней елки в холле, и они продолжили разговор у входной двери, чтобы никто не подслушивал. – Но она тут не прижилась. Не по своей вине, полагаю. У нее были небольшие проблемы с обучаемостью, которые так и не исправили в школе. Детство у нее было черт знает какое, – Джейн грустно улыбнулась. – У нас тут совсем немного правил, но Ди умудрилась нарушить их все. Алкоголь, мужчины, агрессия – все по списку. В какой-то момент остальные женщины ее выжили отсюда. Но у Маргарет сложились с ней особые отношения, и она продолжила курировать Ди даже после того, как та ушла. Она никогда ее не осуждала. Даже не представляю, как Ди без нее справится.

– И где теперь живет Ди?

– В Мардле, в квартире на Перси-стрит. – Джейн открыла дверь. – Вы же попросите кого-нибудь ей сказать, хорошо, сержант? И проверить, в порядке ли она? К ней приставили социального работника. Какую-то добрую душу, которая пытается уберечь ее от неприятностей.

Он кивнул, задумавшись, почему филантропии Джейн не хватает на то, чтобы самой сходить к Ди и рассказать про Маргарет. Снаружи стало чуть теплее, снег был мягким и мокрым. Повернувшись к дому, он увидел Эмили – бледную девчонку, которая смотрела на него из окна наверху. Это напомнило ему детскую сказку про принцессу, заключенную в башне.

Глава 13

Вера нашла кафе в центре Мардла напротив медклиники. Модное место с шумной кофемашиной и красивой выпечкой. Она уже побывала в медцентре и узнала от неприветливой девушки на ресепшен, что Маргарет Краковски не была их пациенткой и что она не может подсказать, где Маргарет лечилась от рака и лечилась ли вообще. Вера выпила чаю и съела сэндвич, весьма гордясь тем, что выбрала цельнозерновой хлеб. Закончив есть, она набрала Холли.

– Мне нужно разузнать про лечащего врача Маргарет. Можешь заняться этим, Хол?

Благодушно настроенная Холли, с восторгом ожидающая своего появления во всех местных СМИ, мгновенно согласилась.

Послеполуденный наплыв посетителей спал, и, кажется, никого не смущала сидящая за столиком Вера. Пол утопал в слякоти, которую принесли на ботинках посетители. Вера ждала Джо Эшворта с ехидной улыбкой на лице. Интересно, как у него прошло в женском приюте? Не сожрали ли его там заживо?

Он появился в дверях с приподнятым от ветра воротником. Он всегда выглядел ухоженно. Вызови его в четыре часа утра, и он явится в свежевыглаженной рубашке и костюме. Может, дело в протестантской трудовой этике? Или просто жене нечем больше заняться, кроме как следить за своим мужчиной? Вера заказала чайничек свежего чая и пару булочек и направила свои мысли в более деловое русло.

– Узнал что-то?

– Кажется, да. – Джо налил себе чая. – Она работала в «Хейвене» в утро своего убийства. Кто-то ее туда подвез. Одна из женщин видела, как она вышла из машины.

– Но не видела водителя… – Вера знала Джо Эшворта. Он не в состоянии скрыть хорошие новости, если они у него есть.

– Я подумал, что это мог быть священник, – предположил Джо. – Церковь принимает участие в жизни приюта.

– Да, возможно… – Питер Граскин об этом не упоминал, а он не из тех, кто молчит о своих благодеяниях.

– Зато женщина видела автомобиль. Старый серебристый «гольф». «Икс-рег». – Джо разрезал булочку и аккуратно намазал на нее масло. Вера свою уже съела. – Она бывшая лихачка и угонщица-рецидивистка. Ее привлекали за воровство, вождение без страховки, опасное вождение. Так что, думаю, она знает, о чем говорит.

Вера попыталась вспомнить, видела ли она такую машину на Харбор-стрит, но в голову ничего не приходило. Джордж Эндерби из издательства должен водить что-то поновее и помощнее. По поводу «рено», припаркованного у гостевого дома, она сразу решила, что он принадлежит Кейт Дьюар.

– Проверь, что водит Граскин.

– Они считают, что нам нужно поговорить еще с одной девушкой. – Джо убрал крошки с пальцев бумажной салфеткой. – Ди Робсон. Ее я тоже проверил. Двадцатилетняя история приводов. Пьянство и дебош. Проституция. Магазинные кражи. Живет в квартире на Перси-стрит, но в основном сидит в «Коубле» и пропивает свое пособие, если не находит дружка, которому хватает глупости угостить ее.

– Мне кажется, я ее видела, – Вера вспомнила женщину в драных колготках у бара и свист, который ее сопровождал. – И какое отношение к ней имеет Маргарет?

– Она недолго жила в «Хейвене», и Маргарет с ней подружилась. И вроде как продолжила ее опекать даже потом, когда ее выгнали за пьянство и за то, что приводила в приют мужчин.

– Маргарет была больна, – внезапно выпалила Вера, поняв, что до сих пор не поделилась этой информацией с Джо. Это не выходило у нее из головы еще со вскрытия, да и на протяжении всей их беседы. – Возможно, смертельно. Рак кишечника. Пол Китинг считает, что она, вероятно, все равно бы недолго прожила. Я даже не уверена, что она была у врача. Но если она знала… Она же была религиозной, да? Может, она решила привести свои дела в порядок. – Она хлопнула ладонями по столу. – Нужно узнать, где она была, прежде чем села в метро в тот день. – Вера резко поднялась.

– Куда мы идем? – Джо еще не допил свой чай.

– Навестить Ди Робсон. Алкоголичку и проститутку-любительницу. – Вера зашагала по влажному полу к прилавку и взяла целый пакет пирожных навынос.

Снег на улице превратился в серую массу, а с неба падал мелкий дождь с градом. Квартира находилась в небольшом домике в стиле шестидесятых, хотя вся улица была застроена в тридцатых. Ди жила на самом верху, на третьем этаже. Здесь было не так мрачно, как в многоэтажках в центре, но лестница была исписана граффити, а внутри стоял неизбывный запах мочи и влажного бетона. Дверь выглядела так, будто кто-то недавно пытался ее выломать. Перевозбужденный клиент или кто-то пострашнее? Джо постучал. Ничего. Вера похлопала по двери ладонью и крикнула:

– Давай, милочка. Впусти нас. Мы ничего плохого тебе не сделаем.

За дверью послышалось движение, но она не открылась. Вера достала из сумки ключи Маргарет и попробовала вставить в замок тот, который они не идентифицировали. Дверь открылась. «Одна тайна раскрыта», – подумала Вера. Ди Робсон стояла напротив двери, расставив ноги, готовая к драке. Увидев Веру, она с праведным негодованием заорала на нее:

– Эй, дамочка, нельзя просто так врываться в мой дом!

Вера не обратила на нее никакого внимания и огляделась. С первого взгляда она подумала бы, что квартира нежилая. Здесь стоял тот же запах, что на лестнице. На месте стыков оконных рам со стенами росла плесень. Ковра на полу не было, и к нему липла обувь. Сквозь открытую дверь она увидела спальню. Там лежал заляпанный ковер и большой матрас, накрытый розовым одеялом с блестками. На нем, вероятно, Ди развлекала своих клиентов, которые настолько отчаялись или напились, что решались пойти к ней домой.

Они на секунду застыли в коридоре, глядя друг на друга.

– Ну? – обратилась к ней женщина. – Кто вы, черт подери, такие?

На ней были спортивные штаны и толстовка, которые пахли так, будто она проспала в них несколько суток. Она не смыла вчерашний макияж, и по щекам растеклась тушь. Она плакала.

– Ты слышала про Маргарет, – заключила Вера.

Ди кивнула.

– Вчера вечером это обсуждали в «Коубле». А утром сказали в новостях. Вы из полиции. – Это был не вопрос.

Она прошагала в гостиную, и они последовали за ней. Здесь пол тоже был голый. Дешевый кухонный стол на металлических ножках у стены, по бокам два пластиковых стула. Рядом – низкое мягкое кресло: под оранжевой обивкой четко вырисовывались пружины. На полу в углу стоял маленький телевизор с плоским экраном.

– Телевизор Маргарет подарила? – спросила Вера, кивнув на него.

– Ну да. Она сказала, что все равно его почти не смотрит, а я тут в одиночестве с ума без телика сходила. – Тем не менее бдительности женщина не теряла: – Я его не крала, если вы об этом.

– Мы пришли поговорить о Маргарет. Она была твоим другом, и, возможно, ты сумеешь помочь отыскать ее убийцу, – Вера пыталась говорить мягче.

Джо Эшворт застыл в дверях, как будто боялся что-то подцепить. За время службы в полиции он побывал в сотнях убитых квартир, но то, как живут некоторые люди, по-прежнему его шокировало.

«Подожди, пока твоя Джесси станет студенткой», – коварно улыбнулась про себя Вера.