— Где был Бретт?

— Мне пришлось ему сказать, что я их ждал.

— А ты ждал?

— В общем, да.

— Почему ты ничего не сообщил нам?

— Потому что это моя сделка.

— Судя по всему, у тебя не слишком хорошо получается, сынок. Что они сделали?

— Сказали, что они приехали, чтобы передать мне послание от босса и что он недоволен. Я ответил, что все понимаю. Принялся объяснять, что произошло. Извинился. Они заявили, что этого недостаточно и что им приказано наглядно продемонстрировать мне, насколькоих босс мной недоволен. Я сказал, что так нельзя, я постоянно нахожусь на людях, поскольку у меня бизнес и им нужно заниматься. Тогда они избили Элеонор. Чтобы показать, что они не шутят.

— Вот так?

— Сначала они спросили разрешения и заставили меня согласиться. Ее они тоже заставили согласиться. Они вынудили меня держать ее и били по очереди. Потом я попросил у нее прощения, а она ответила, что нет никакой разницы, кто ее избил — они или я чуть позже. Она видела, что я нервничаю.

— Что потом?

— Я попросил еще неделю. Они дали мне сорок восемь часов.

— Они вернулись сегодня вечером?

— Да. И проделали все так же, как в первый раз.

— А кто тот тип из ресторана? Он из их компании?

— Нет, я же вам говорил, что не видел его раньше.

— Он просто проезжал через наш город, — сказал Джонас Дункан. — Как мы и подумали. Судя по тому, что он сказал мальчику. Чужак, который решил, что ему не нравится то, что произошло с Элеонор.

— Ну, по крайней мере, от него мы избавились, — заявил Джейкоб.

И тут они услышали какие-то не слишком громкие звуки, которые доносились снаружи. На их подъездную дорожку въехала машина, медленно, мотор подвывал на низкой передаче. Потом им показалось, что он остановился на полпути, но двигатель продолжал работать. Возникла короткая пауза, раздался глухой удар, выдох, новая пауза и еще один необычный звук. Затем машина уехала, на сей раз быстро, сорвавшись с места, и вокруг опять воцарилась тишина.



Джонас Дункан оказался у двери первым. С расстояния в пятьдесят ярдов он разглядел в лунном свете две новые кучи во дворе. С двадцати — понял, что это такое. Когда до них оставалось пять, он увидел, в каком они состоянии.

— Мы от него не избавились, — сказал он. — Пока.

— Кто, черт подери, он такой? — удивленно выдохнул Джейкоб Дункан.

Сет Дункан и его дядя Джаспер ничего не ответили.



…Ричер припарковал пикап рядом с изувеченным «Субару» и обнаружил, что около двери в домик его ждет хозяин мотеля мистер Винсент, волосы которого в темноте казались абсолютно черными.

— Замки меняете? — спросил Ричер.

— Надеюсь, не придется, — ответил тот.

— Но?

— Я не могу позволить вам здесь остаться.

— Я заплатил тридцать долларов, — напомнил ему Ричер.

— Разумеется, я их верну.

— Дело не в этом, — сказал Джек. — Сделка есть сделка. Я же ничего не испортил и не сломал.

Винсент промолчал.

— Они уже и так знают, что я здесь остановился, — продолжал Ричер. — Все равно больше негде.

— Раньше все было иначе.

— До чего?

— До того, как они приказали мне не пускать вас сюда. Незнание закона — не преступление. Но теперь, после того, как они мне это сказали, я не могу их игнорировать.

— А когда они сказали?

— Две минуты назад. По телефону.

— Вы всегда делаете то, что они вам говорят?

Винсент промолчал.

— Наверное, я задал глупый вопрос, — сказал Ричер.

— Я потеряю все, ради чего трудился. А до меня — мои родные. Много лет.

— С шестьдесят девятого года? — спросил Ричер.

— Как вы узнали?

— Угадал. Лунная тематика, и все такое. Программа «Аполло».

— Вы помните шестьдесят девятый?

— Смутно.

— Классные были времена. Столько всего происходило. Не знаю, что потом, но тогда казалось, что начинается новая эра.

— Так и случилось, — сказал Ричер. — Только началась не та эра, которую вы ждали.

— Жаль.

— Вы собираетесь подбросить меня до автострады между штатами?

— Это мне тоже запретили. Мы не должны ни в чем вам помогать, вообще.

— Мы?

— Жители города. Они всех предупредили.

— Ну, похоже, я получил в наследство пикап, — заметил Ричер. — Так что могу и сам добраться, куда мне нужно.

— Не делайте этого, — предупредил его Винсент. — Они заявят, что вы его угнали, и вас остановит полиция округа. Вы даже половины пути не проедете.

— Дунканы прибрали к рукам и копов?

— Ну, не совсем. Однако с угоном грузовика не поспоришь, верно?

— Они хотят, чтобы я здесь остался?

— Теперь — да. Вы развязали войну, и они намерены довести ее до конца.



Глава 12

Ричер стоял на холоде между пикапом и домиком и оглядывался по сторонам. Впрочем, смотреть было особенно не на что. Голубое неоновое сияние озаряло изувеченный «Субару», а дальше его поглощал ночной мрак. Над головой у него ярко светила луна, и мерцали мириады звезд.

— У вас еще остался кофе в кофеварке? — спросил Ричер.

— Я не могу вас обслуживать, — ответил Винсент.

— Я вас не сдам.

— Они могут следить за мотелем.

— Сейчас они везут двух футболистов в больницу.

— Не все.

— Здесь они не станут меня искать. Они велели вам меня выгнать и уверены, что вы так и сделали.

— Ну, я не знаю.

— Давайте заключим сделку, — предложил Ричер. — Я уеду, чтобы у вас не было неприятностей. Вы оставите себе мои тридцать баксов, ведь не ваша вина, что так произошло. Взамен я хочу получить чашку кофе и ответ на пару вопросов.

В вестибюле мотеля было темно, лишь за стойкой бара горела одинокая лампочка. Никаких мягких красно-розовых тонов, только резкий свет постоянно мигающей флуоресцентной лампы с зеленым отливом и громким жужжанием. Хозяин выключил музыку, и в помещении царила тишина, если не считать работающей лампы и шуршания воздуха в системе отопления. Винсент наполнил кофеварку водой, взял ложку кофе из банки размером с барабан и высыпал его в бумажный фильтр размером со шляпу. Когда он ее включил, Ричер стал слушать, как вода шипит и булькает, и наблюдать, как драгоценная коричневая жидкость течет в кувшин.

— Начните с самого начала, — попросил он.

— Это было очень давно, — сказал Винсент.

— Так обычно и бывает.

— Они семья с очень старыми корнями.

— Так обычно и бывает, — повторил Ричер.

— Первого, которого я знал, звали Старик Дункан. Он был фермером, как и все его предки до десятого колена. Думаю, первый приехал сюда, когда раздавали землю. Может быть, после Гражданской войны. Они выращивали кукурузу и бобы и очень сильно расширили свои владения. И Старик получил их в наследство. У него родилось три сына — Джейкоб, Джаспер и Джонас. Однако все знали, что мальчишки не хотели быть фермерами, но занимались хозяйством, пока Старик не умер, — ну, вроде как чтобы не разбить ему сердце. Потом они от всего избавились и занялись грузоперевозками. Работы меньше. Они разделили хозяйство и продали соседям. И по большому счету, это было разумно. То, что считалось солидным владением во времена лошадей и мулов, перестало быть таким уж большим, когда появились тракторы и прочая техника, и экономия за счет роста производства. Они делали скидки соседям, которые подписывали контракты с «Перевозками Дунканов», чтобы вывозить урожай. Что тоже разумно. Все получали то, что хотели, и все были счастливы.

— До тех пор, пока…

— Положение менялось к худшему очень медленно. Возник спор с одним из соседей, давным-давно. Лет двадцать пять назад. Но противостояние было серьезным, и оно, точно нарыв, нагнаивалось все лето, а осенью Дунканы отказались вывезти урожай этого человека, он сгнил на корню, и хозяин не получил за него ничего.

— Он не смог найти кого-то другого, кто вывез бы его урожай?

— К тому времени Дунканы подмяли под себя весь округ, ехать же кому-то издалека ради одного груза не имело никакого смысла.

— А сам он не мог его вывезти?

— Все фермеры продали свои грузовики, решив, что в них нет нужды. Они заключили с Дунканами договоры, к тому же им требовались деньги для погашения залогов.

— Ну, тот фермер мог взять грузовик в аренду. На одну поездку.

— Он бы даже из своих ворот не выехал. В условиях контрактов говорилось, что только грузовики Дунканов имеют право вывозить что-то с ферм. Оспорить этот пункт не представлялось возможным ни в суде, ни на месте, потому что Дунканы уже начали нанимать футболистов. Первое поколение. Сейчас они уже, наверное, старики.

— Полный контроль, — сказал Ричер.

Винсент кивнул.

— Все очень просто, — продолжал он. — Ты можешь трудиться целый год, но тебе нужно вывезти урожай, иначе получится, что ты все время просидел на заднице и ничего не делал. Жизнь фермеров определяется временами года, и они не могут позволить себе лишиться целого урожая. Дунканам удалось найти золотую жилу. Случайно или нет, я не знаю. Но как только они сообразили, чтополучили, они стали по-настоящему наслаждаться своим новым положением.

— Каким образом?

— Ничего особо страшного. Люди платят немного больше и прилично себя ведут. Примерно так.

— И вы тоже?

Винсент снова кивнул.

— Десять лет назад мое заведение требовало небольшого ремонта. Дунканы одолжили мне денег, без процентов, но на условии, что я подпишу с ними договор на поставки.

— И вы продолжаете им платить?

— Мы все продолжаем им платить.

— Но почему вы сидите тихо и все терпите?

— Вы считаете, что мы должны поднять восстание? Этого не будет никогда. Людям надо есть. А Дунканы не дураки. Они не перегибают палку. Понимаете?

— Вроде лягушки, которую бросили в теплую воду, — сказал Ричер. — Так описала мне ваше положение жена доктора.

— Мы все так его описываем.

— Но в конце вы все равно сваритесь и умрете.

— Это будет не скоро. — Винсент отвернулся, налил кофе в очередную кружку с логотипом НАСА и подтолкнул ее к Ричеру. — Моя мать была родственницей Нила Армстронга, первого человека, ступившего на Луну, — сказал он. — Пятнадцатая кузина, или что-то вроде того.

Джек понюхал пар и сделал глоток кофе. Тот был великолепным, свежим, горячим и крепким.

— Вы знали, что президент Никсон, — продолжал Винсент, — подготовил речь на случай, если они там застрянут и не смогут взлететь с поверхности? Представляете, каково бы им было? Сидеть, смотреть на Землю и ждать, когда закончится воздух…

— А как насчет законов? — спросил Ричер. — Против монополий, вроде ограничения деятельности или что-то в таком же роде.

— Обратиться к юристу — все равно что сразу обанкротиться, — ответил Винсент. — Сколько времени занимает судебное разбирательство? Два, три года? Два или три года не иметь возможности вывозить урожай? Это равносильно самоубийству. Вы когда-нибудь работали на ферме? Управляли мотелем? Поверьте мне, в конце дня вам не до свода законов; единственное, чего вы хотите больше всего на свете, — лечь спать.

— То, как они поступили с машиной доктора, — совсем не мелочь, — заметил Ричер.

— Согласен, — сказал Винсент. — Такого еще не было, и мы все немного нервничаем.

— Все?

— Мы разговариваем друг с другом. У нас есть телефоны. Ну, вы понимаете, вдруг что-нибудь случится. И мы делимся новостями.

— И что говорят жители города?

— В общем, все сходятся на том, что доктор это заслужил. Он нарушил правила.

— Оказал помощь пациентке?

— Она не была больна. Он влез куда не следовало.

— Я считаю, что вы все больны, — заявил Ричер. — Толпа безвольных трусов. Неужели так трудно что-то сделать, изменить положение? Согласен, один человек ничего не добьется. Но если бы вы объединились и обратились к другим перевозчикам, они бы приехали. Почему бы им отказываться? Если здесь достаточно серьезный бизнес, который приносит Дунканам доход, значит, и другие не останутся внакладе.

— Дунканы могут подать на другого перевозчика в суд.

— Пусть подают. Они получат три года счетов за разбирательство и никакого дохода. Иными словами, мяч окажется на другой половине поля.

— Не думаю, что другой перевозчик согласится иметь с нами дело. В наших краях не принято вторгаться в чужие владения.

— Вы могли бы попытаться.

Винсент промолчал.

— Ладно, — сказал Ричер. — Лично мне все равно, кто будет вывозить пшеницу, как и когда, и вообще будет ли это делать. Или бушель бобов. Четверть бушеля или кварту — не знаю, как вы меряете бобы. Разбирайтесь сами. Или не разбирайтесь. А я еду в Вирджинию.

— Все не так просто, — сказал Винсент. — По крайней мере, здесь. Люди так привыкли бояться, что разучились жить без страха.

Ричер промолчал.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Винсент.

— Все зависит от Дунканов, — ответил Ричер. — План А состоит в том, чтобы уехать на какой-нибудь проезжающей мимо машине. Если они хотят войны, план Б — одержать победу. Я буду продолжать складывать футболистов на их подъездной дорожке до тех пор, пока больше не останется игроков. Затем нанесу им визит. Им решать.

— Выберите план А. Просто уезжайте отсюда. Это мой вам совет.

— Покажите мне хотя бы одну проезжающую мимо машину, и я так и сделаю.

— Я хочу, чтобы вы мне кое-что отдали.

— Что?

— Ключ от вашего домика. Извините.

Ричер достал из кармана ключ и положил на стойку бара. Он был большим, медным, с цифрой шесть.

— Где вы собираетесь сегодня переночевать? — спросил Винсент.

— Вам лучше не знать, — ответил Ричер. — На случай, если вас спросят Дунканы. Вы ведь им скажете, верно?

— Мне придется, — признался Винсент.

Им больше не о чем было разговаривать, Ричер допил кофе, вышел из мотеля и направился к пикапу. Металлический кабель помял штангу на крыше, где крепились фонари, поэтому спереди машина казалась слегка косоглазой. Но ключ повернулся в зажигании, и двигатель заработал. Ричер выехал с парковки мотеля. Если сомневаешься, поворачивай налево — таков был его девиз. Поэтому он поехал на юг, медленно, выключив фары, дожидаясь, когда глаза привыкнут к ночному мраку, пытаясь отыскать нужную дорогу.



Глава 13

Дорога убегала вперед узкой прямой лентой, справа и слева расстилались пустые темные поля. Свет луны и звезд позволял различать возникающие справа и слева очертания предметов, но они попадались не слишком часто. Изредка возникало дерево, но по большей части вспаханная земля оставалась плоской до самого горизонта. Затем, когда Ричер проехал три мили, он заметил далеко на западе два строения — одно большое, другое маленькое, одиноко стоящие в поле. Даже в темноте он видел, что оба они деревянные и очень старые. Строения слегка покосились, потеряв четкость линий, словно земля пыталась втянуть их в себя по дюйму за год, стараясь атаковать углы поочередно.

Ричер притормозил и свернул на дорогу, точнее, на две колеи, оставшиеся от трактора. Между ними поднималась трава, замерзшая и жесткая, точно проволока. Пикап раскачивался и слегка подпрыгивал. Из-под колес в стороны летели мелкие камешки. Дорожка шла прямо, потом свернула один раз и другой, следуя шахматному расположению полей. Земля была твердой, словно кость. Ричер не заметил ни малейших признаков пыли.

Старые строения постепенно приближались: одно оказалось амбаром. Второе было заметно меньше. Их разделяло около ста ярдов. Может быть, сто двадцать. Оба заросли сорняками — очевидно, ветер нес зерна, которые ударялись о стены и пускали тут корни. Зимой они превращались в высохшие спутанные стебли. А летом здесь, наверное, буйствовали краски.

Сначала Ричер осмотрел амбар, который окружало старое щебеночно-асфальтовое покрытие. Амбар построили из бревен, прежде надежных, как железо, но дерево подгнило и стало проседать. Установленная на салазках дверь была настолько большой, что в нее мог проехать крупный трактор. Однако стены перекосились, и дверь заклинило. Правый нижний угол ушел глубоко в землю. Железное колесико сошло с рельса.

В большой раздвижной двери имелась обычная, поменьше, запертая на ключ. Окон в амбаре не было.

Ричер вернулся к пикапу и подъехал к сараю поменьше, с тремя стенами — отсутствовала узкая часть с противоположной от амбара стороны. Очевидно, много лет назад здесь что-то хранили. Помещение было вдвое длиннее и немного шире пикапа.

Идеально.

Ричер въехал внутрь и остановился так, что капот оказался под чердаком, занимавшим часть внутреннего пространства. Он выключил двигатель и вышел из сарая. Потом отошел от него ярдов на двадцать и проверил. Сарай полностью скрывал пикап.

Джек улыбнулся.

«Время поспать», — подумал он.

И зашагал вдоль колеи, оставленной трактором. Земля у него под ногами была неровной, поэтому он шел не слишком быстро; по траве между колеями получилось бы лучше, но Ричер не хотел оставлять следов. Он вернулся на дорогу, свернул на север и двинулся вдоль осевой линии — если бы кто-то потрудился ее нарисовать. Ночь выдалась тихой, воздух как будто застыл, звезды ярко светили у него над головой. Вокруг все замерло. Даже голубое сияние впереди исчезло. Мотель выключил свет на ночь.

Ричер довольно быстро прошел по дороге три мили — ему потребовалось менее часа — и остановился на перекрестке. Здесь он огляделся. Слева виднелся фундамент недостроенного супермаркета. Еще дальше — брошенная бензоколонка. Справа царила пустота, а еще дальше возвышалось здание мотеля, темное и тихое, угадывались лишь его форма и тени.

Ни одной припаркованной машины или грузовичка.

Никаких наблюдателей.

Никаких засад.

Ричер пошел дальше. Он приблизился к мотелю сзади, там расположились самые маленькие домики. Вокруг царила тишина. Он старался не ступать по гравию, направляясь к серебристой раме окна ванной комнаты своего номера, которое осталось открытым. Джек наклонил голову, перекинул ноги через подоконник и забрался внутрь. Потом аккуратно закрыл окно, чтобы внутрь не проникал холод, и огляделся по сторонам.

Полотенце лежало там, где он его оставил после того, как принял душ. Винсент не стал убирать домик — видимо, оставил это на утро. Никакой спешки. Никто не потребует номер ночью. Во всяком случае, зимой, среди диких полей Небраски.

Ричер перешел в спальню и обнаружил, что и здесь ничего не изменилось после его ухода. Он не стал зажигать свет и закрывать занавески, расправил постель и улегся под одеяло, не раздеваясь, не стал даже ботинки снимать. Не в первый раз он так спал. Иногда бывает полезным быть наготове, поэтому Джек не снял ботинки. Затем он устроился поудобнее и уже через минуту уснул.



Ричер проснулся через пять часов и обнаружил, что ошибся. Винсент исполнял обязанности не пяти человек, а только четырех. На него работала женщина. Горничная. Ричера разбудил звук ее шагов по гравию, потом он увидел ее в окно. Она направлялась к его двери, чтобы навести порядок в номере. Ричер отбросил одеяло в сторону и сел, поставив ноги на пол. С руками стало немного лучше. Или они просто немного онемели после сна. Снаружи в номер проникал серый свет, за окном клубился туман. Холодное зимнее утро, рассвет наступил совсем недавно.

Люди видят то, ожидают. Горничная открыла дверь своим ключом, широко распахнула дверь и вошла, полагая, что в комнате пусто. Ее взгляд скользнул по сидевшему на кровати Ричеру, и прошла целая секунда, прежде чем она снова повернулась к нему. Горничная никак не отреагировала на его присутствие, и в ее глазах Джек не увидел удивления. Она не стала кричать. Спокойная разумная женщина, которая не терялась в сложных ситуациях. Ей было около шестидесяти, белая, плотная фигура, светлые волосы слегка пожелтели и поседели. Старые немецкие или скандинавские гены.

— Прошу меня простить, но мистер Винсент сказал, что номер свободен.

— Таким был план, — ответил Ричер. — Так лучше для него. То, чего ты не знаешь, не может причинить вреда.

— Значит, вы тот человека, которого Дунканы предложили ему выставить вон, — догадалась она.

В ее голосе не прозвучало вопросительных интонаций. Просто вывод, сделанный на основании информации, полученной через телефонное дерево.

— Я сейчас уйду, — сказал Ричер. — Не хочу, чтобы у него были из-за меня неприятности.

— Боюсь, неприятности будут у вас. Как вы намереваетесь отсюда выбраться?

— Остановлю попутную машину. Пойду на юг, к перекрестку дорог. Я не раз уже так делал.

— И первая же машина, которую вы увидите, остановится?

— Может быть.

— И каковы шансы?

— Они невелики.

— Первая машина, которую вы увидите, не остановится. Почти наверняка это будет кто-то из местных жителей; он сразу направится к телефону и сообщит Дунканам, где вы находитесь. Мы получили инструкции. Так что во второй машине будет полно людей Дункана. И в третьей, и в четвертой. У вас большие неприятности, сэр. Зимой земля здесь плоская, спрятаться негде.



Глава 14

Горничная двигалась по комнате по давно определенному плану, не обращая внимания на незваного гостя, сидевшего на кровати. Она проверила ванную комнату, словно оценивая объем предстоящей работы, потом толкнула бедром кресло, возвращая его на прежнее место.

— У вас есть сотовый телефон? — спросил Ричер.

— Конечно. Осталось на несколько минут разговора.

— Вы мне его не одолжите?

— Кому я могу его одолжить? Здесь никого нет.

— Что находится к востоку отсюда? — спросил Ричер.

— Ничего интересного, — ответила женщина. — Примерно через милю асфальт уступает место гравию, эта дорога никуда вас не приведет.

— А на западе?

— То же самое.

— Тогда зачем существует перекресток, если на западе и востоке ничего нет?

— Был один безумный план, — ответила женщина. — Около пятидесяти лет назад. Здесь собирались построить коммерческую зону в милю длиной, с домами на западе и востоке. Продали пару ферм, чтобы освободить землю, но ничего не вышло. Даже бензоколонка закрылась, а ведь это настоящий поцелуй смерти, верно?

— Однако мотель выжил.

— Он держится на волоске. Большую часть своих доходов мистер Винсент получает от продажи виски доктору.

— Ну, если судить по тому, что я видел вчера, это серьезный поток наличных.

— В баре должно быть больше одного клиента.

— Но он вам платит.

Женщина кивнула.

— Мистер Винсент хороший человек. Он помогает, как может. На самом деле я фермер. Зимой работаю здесь, потому что мне нужны деньги. Главным образом, чтобы платить Дунканам.

— За перевозки?

— Мне — больше, чем другим.

— Почему?

— Древняя история. Я не сдавалась.

— В чем?

— Я не могу вам сказать, — ответила женщина. — Запретная тема. С этого началось все плохое. В любом случае я допустила ошибку. Выдвинула ложное обвинение.

Ричер встал с постели, зашел в ванную комнату, сполоснул лицо холодной водой и почистил зубы. За его спиной женщина привычными движениями сняла с кровати простыни и одеяла.

— Вы направляетесь в Вирджинию, — сказала женщина.

— Вам известен номер моей социальной страховки? — поинтересовался Ричер.

— Доктор сказал жене, что вы были военным полицейским.

— Да, был. Сейчас я в отставке.

— Так кто же вы теперь?

— Голодный человек.

— Завтрака здесь нет.

— А где есть?

— В часе езды к югу находится кафе. В городе. Там полицейские округа пьют кофе и едят пончики.

— Потрясающе.

Горничная отступила на шаг и взяла чистое белье из тележки. Две простыни и наволочки.

— Сколько вам платит Винсент? — спросил Ричер.

— Минимальная заработная плата, — ответила она. — Это все, что он может себе позволить.

— Я заплачу больше, если вы приготовите мне завтрак.

— Где?

— У вас дома.

— Слишком рискованно.

— Почему? Вы плохо готовите?

По ее губам промелькнула быстрая улыбка.

— А вы даете щедрые чаевые?

— Если кофе хорош.

— Я пользуюсь кофейником моей матери.

— И у нее получался вкусный кофе?

— Лучше не бывает.

— Тогда договорились.

— Я не знаю, — сказала женщина.

— Они не станут обыскивать дома. Дунканы рассчитывают найти меня на открытой местности.

— А когда у них не получится?

— Вам не о чем тревожиться. К этому времени меня здесь уже не будет. Я люблю завтрак не меньше других людей, но мне не требуется несколько часов, чтобы его съесть.

С минуту женщина колебалась, держа чистую белую наволочку у груди как знак, или флаг, или защиту.

— Ладно, — наконец кивнула она.



В четырехстах пятидесяти милях севернее рассвет наступал немного позднее. Серый грузовой автофургон, весь в каплях утренней росы, стоял на песчаной дорожке, скрытый от посторонних глаз. Водитель проснулся в темноте, вылез из кабины и помочился возле дерева, потом выпил воды, съел шоколадный батончик, снова забрался в спальный мешок и стал смотреть, как сквозь хвою пробивается бледный утренний свет. Он знал, что в лучшем случае пробудет здесь день или два, в худшем — три или четыре. Однако он получит свою долю денег и развлечений, и оно того стоило.

Он был терпелив по природе.

И послушен.



…Ричер стоял посреди комнаты, горничная заканчивала уборку. Она аккуратно застелила кровать, поменяла полотенца, поставила в ванной комнате крошечную бутылочку шампуня и положила новый кусочек мыла. И вышла, чтобы подогнать свой пикап. Машина была старой, с ржавыми колесами и прогибающейся подвеской. Горничная объехала останки «Субару» и припарковала пикап так, что пассажирская дверь оказалась напротив двери номера, где провел ночь Ричер. Женщина внимательно проверила задние и передние колеса, потом немного помедлила. Джек видел, что ей хочется забыть о нем и уехать. Однако она поступила иначе, распахнула дверцу и махнула рукой — поторопись.

Ричер вышел из номера и сел в пикап.

— Если мы кого-нибудь встретим, вам нужно будет спрятаться, хорошо?

Ричер согласился, хотя понимал, что сделать это будет совсем непросто. Пикап был совсем небольшим. «Шевроле», грязный и пыльный внутри, старый пластик и винил, приборная доска оказалась рядом с его коленями, окошко в кузове практически упиралось в заднюю спинку сиденья.

— У вас есть сумка? — спросил он.

— А что?

— Я мог бы надеть ее на голову.

— Не смешно, — сказала она.

Пикап тронулся, старая передача сработала далеко не сразу, что-то затрещало в капоте, дырявый глушитель загрохотал, как у мотоцикла. Женщина свернула с парковки налево, проехала перекресток и направилась на юг. Других машин не было. После наступления рассвета земля вокруг казалась плоской и скучной до самого горизонта. Все вокруг покрывал белый иней. Над ними нависало высокое пустое небо. Через пять минут Ричер разглядел два старых строения на западе, покосившийся амбар и сарайчик, где он оставил грузовичок. Еще через три минуты они миновали дома Дунканов, одиноко стоящие на общей подъездной дорожке. Руки женщины крепче сжали руль, и Ричер заметил, что она скрестила пальцы. Грузовичок продолжал катить дальше, женщина постоянно посматривала в зеркало заднего вида. Только после того, как они удалились на милю от домов Дунканов, она облегченно вздохнула и расслабилась.

— Они всего лишь люди, — сказал Ричер. — Трое пожилых мужчин и костлявый мальчишка. Они не обладают магической силой.

— В них много зла, — ответила женщина.



Они сидели на кухне Джонаса Дункана и не спеша завтракали, дожидаясь, когда Джейкоб заговорит. Он собирался сделать заявление. Принять решение. Они узнали соответствующие признаки. Джейкоб не раз надолго задумывался, и его лицо принимало рассеянное выражение, а потом выдавал крупицы мудрости или анализ, который позволял добраться до самой сути вопроса, или предложение, убивавшее трех или четырех зайцев одним ударом. Поэтому они терпеливо ждали. Джонас и Джаспер наслаждались трапезой, Сет страдал — ему было трудно жевать. Из-под алюминиевой шины по лицу растеклись синяки. Он проснулся с двумя фингалами цвета гниющих груш.

Джейкоб положил нож и вилку, промокнул губы рукавом и сложил руки на груди.

— Мы должны задать себе вопрос, — сказал он.

Джонас был хозяином, поэтому ему принадлежало первое слово.

— Какой вопрос? — спросил он.

— Стоит ли поступиться достоинством и самоуважением ради благополучного исхода.

— В каком смысле?

— Мы имеем дело с провокацией и угрозой. Провокацию устроил незнакомец из мотеля, который начал принимать участие в вещах, не имеющих к нему ни малейшего отношения. Угроза исходит от нашего друга на юге, потерявшего терпение. Провокация требует мести, а угроза не должна была возникнуть. Нам не следовало гарантировать определенное время доставки. Однако это произошло, поэтому нам придется решать проблему, опираясь на то, что у нас есть. Не вызывает сомнений, что Сет поступил так, полагая, что действует в наших интересах.

— И как мы будем ее решать? — спросил Джонас.

— Сначала нужно подумать, как нам разобраться с незнакомцем из мотеля.

— Я хочу, чтобы он получил по полной, — сказал Сет.

— Мы все этого хотим, сынок. И мы попытались, не так ли? Однако у нас не получилось.

— И что, теперь мы его боимся?

— Немного, сынок. Мы потеряли трех парней. Глупо в такой ситуации не испытывать хотя бы некоторую тревогу. Мы ведь не дураки? Дунканов никто не может в этом упрекнуть. Отсюда и вопрос о самоуважении.

— Ты хочешь, чтобы он ушел отсюда на своих двоих?

— Нет, я предлагаю сказать нашему другу на юге, что незнакомец представляет для нас проблему. И причина задержки в нем. Затем мы напомним ему, что в нашем городе находятся двое его парней и, если он хочет ускорить процесс доставки, они должны разобраться с незнакомцем. Такой расклад устроит всех, не так ли? Сразу по трем позициям. Во-первых, два головореза угрожают Сету, во-вторых, незнакомец будет серьезно ранен или убит, в-третьих, наш друг поймет, что накладка случилась не по нашей вине, и успокоится. Он увидит, что мы не выполнили свои обязательства из-за некоей третьей силы — не приходится сомневаться, что ему не раз приходилось сталкиваться с чем-то подобным. Иными словами, у нас появится веская причина для оправдания.

Некоторое время все молчали.

— Мне нравится, — наконец заявил Джаспер.

— И мне, — сказал Джейкоб. — В противном случае я бы не стал это предлагать. Единственный минус состоит в том, что мы немного потеряем в самоуважении и достоинстве, ведь при таком раскладе человек, который причинил нам урон, будет наказан не нашими руками, и мы признаем перед нашим южным другом, что у нас есть проблемы, с которыми не в состоянии справиться сами.

— В этом нет ничего постыдного, — заметил Джонас. — Мы столкнулись с очень серьезной проблемой.

— Ты думаешь, его парни лучше наших? — спросил Сет.

— Конечно, лучше, сынок, — ответил Джейкоб. — И хотя наши парни хороши, его солдаты выступают в другой лиге. Тут даже нечего сравнивать. И нам следует иметь это в виду. Наш друг на юге должен остаться нашим другом, потому что он может стать очень неприятным врагом.