3. С настоящим приказом ознакомить весь оперативный состав органов МВД и предупредить, что впредь за нарушение советской законности будут привлекаться к строжайшей ответственности, вплоть до предания суду, не только непосредственные виновники, но и их руководители».

Но нельзя просто выйти в сеть и писать непонятно что. Нет, вам нужна (относительно) последовательная концепция. У вас должно быть видение. Потому что людей очень легко завести и разъярить на пустом месте – новостные СМИ построили на этом целую бизнес-модель. Но чтобы иметь надежду, людям нужно чувствовать себя частью какого-то большого движения, им должно казаться, что они вот-вот попадут в число исторических победителей.

Опытный профессионал, Берия отлично понимал, что пытки к подследственным имеют смысл только в двух случаях. Во-первых, если посредством мер физического и психологического воздействия от арестованного можно получить информацию, поддающуюся объективной проверке, как-то: место расположения тайника или номер банковского счета и т. п. И, во-вторых, когда следователь знает, что обвинения против подследственного вымышленные и только кулаком или дубинкой, пыткой карцером-холодильником или лишением сна можно добиться от них признания. Второй вариант был наиболее распространен в практике НКВД-МГБ со второй половины 30-х и вплоть до начала 50-х.

А для этого им надо дать веру.

Как основать собственную религию

Между прочим, Берия сам активно применял пытки как в эпоху Большого террора, когда возглавлял компартию Грузии, так и позднее, когда руководил НКВД. Один из следователей, К. Савицкий, показывал на следствии по делу Берии: «К тем арестованным, которые давали признательные показания, меры физического воздействия в процессе следствия не применялись. Но при приведении приговоров в исполнение их обязательно избивали по указанию Берия, который говорил: «Прежде чем вести их на тот свет, набейте им морду». Также один из очевидцев расстрелов периода Большого террора в Тбилиси утверждал на следствии в 1954 году: «Жуткие сцены разыгрывались непосредственно на месте расстрелов. Кримян, Хазан, Савицкий, Парамонов, Алсаян, Кобулов… как цепные псы набрасывались на совершенно беспомощных, связанных веревками людей и нещадно избивали их рукоятками от пистолетов».

Шаг второй. Выберите свою веру

Нам всем нужно во что-то верить. Без веры нет надежды.

Тут бросается в глаза одна странность. Берия, как глава грузинской компартии, разумеется, руководил проведением Большого террора в Грузии в 1937–1938 годах. Наверняка он инструктировал главу НКВД Грузии, его заместителей, начальников управлений. Но как-то не верится, что Лаврентий Павлович опускался до того, чтобы объяснять рядовым чекистам, как именно они должны приводить в исполнение смертные приговоры. Не царское это дело. И как-то не верится, что такой прагматик, как Берия, приказывал бить человека перед расстрелом только для того, чтобы доставить садистское удовольствие палачам. Собственные садистские наклонности, если они у него даже и были, Берия в этом случае удовлетворить никак не мог, поскольку К.С. Савицкий не упоминает, что он присутствовал на экзекуциях. На это у него просто не было времени.

Нерелигиозные люди кривятся при слове вера, но без нее никак. Наука и логика опираются на прошлый опыт. Надежда – на будущий опыт. А для этого нужно всегда так или иначе верить: в будущем нас ждет то, на что мы рассчитываем{128}. Вы платите по ипотеке, потому что верите, что деньги никуда не денутся, кредиты никуда не денутся и банк, в случае чего, правда может отобрать у вас все до последней рубашки{129}. Вы заставляете детей делать домашку, потому что верите, что образование – это важно и благодаря ему они вырастут более счастливыми и благополучными. Вы верите, что счастье существует и что оно достижимо. Вы верите, что жить долго – это хорошо, поэтому стараетесь обезопасить свою жизнь и заботитесь о здоровье. Вы верите, что вам нужна любовь, что вам нужна работа, что вам нужно вот это вот все.

Между тем, хорошо известно, что в эпоху Большого террора, да и раньше, чекисты широко практиковали пытки и издевательства над приговоренными к расстрелу, причем не только в Грузии, но и на Украине, в Сибири и многих других регионах, которым Берия никак не мог приказывать. По всей вероятности, здесь, равно как и в Грузии, издевательства над заключенными, осужденными к расстрелу, совершались по инициативе самих исполнителей и их непосредственных начальников. Савицкий же, сам повинный в подобных грехах и благополучно расстрелянный за них в 1955 году, во время допросов по делу Берии охотно свалил все на Лаврентия Павловича. Очных ставок по этому делу не проводили, так что опровергнуть Савицкого Берия не мог.

Так что атеистов не бывает. Ну, в каком-то смысле. Зависит от того, что вы подразумеваете под «атеистом»{130}. Я хочу сказать, что мы все должны принимать на веру то, что нечто представляет какую-то важность. И даже если вы нигилист, вы принимаете на веру то, что ничто не представляет большей важности, чем нечто другое.

В итоге все хоть во что-то, но верят{131}.

А значит, главный вопрос: во что верить? Какую веру себе выбрать?

Отменяя пытки, Лаврентий Павлович рассуждал вполне здраво: если придется «колоть» реальных врагов, подозреваемых в шпионаже или заговоре или иных преступлениях, выбивать из них явки, пароли, тайники, то чекисты и милиционеры этим все равно будут заниматься, несмотря ни на какие приказы, и без всяких прокуроров – еще тогда, когда подозреваемый считается не арестованным, а только задержанным. Но в то же время Берия искренне верил, что фальсифицированных политических процессов больше не будет. Он думал, что со смертью Сталина члены высшего политического руководства получат гарантии того, что из-за разногласий и споров их будут только снимать со своего поста, но не арестовывать и не расстреливать. Здесь он жестоко ошибся.

Что бы наш Чувствующий мозг ни назначил своей главной ценностью, эта макушка нашей ценностной иерархии становится призмой, через которую мы рассматриваем все, что под ней. Давайте назовем эту высшую ценность «божественной ценностью»{132}. Для кого-то божественная ценность – это деньги. Эти люди смотрят на все остальное (семью, любовь, престиж, политику) сквозь призму денег. Семья будет любить их, только если они будут зарабатывать достаточно. Их будут уважать, только если у них будет много денег. Любые конфликты, недовольство, зависть, тревога – все сводится к деньгам{133}.

15 июня 1953 года Берия предложил ликвидировать Особые совещания при МВД. Этот вопрос решить до его ареста не успели. Их ликвидировали только в сентябре 1953 года, но уже без какой-либо ссылки на Берию.

Божественная ценность других – любовь. Они на все взирают через призму любви: они против любых конфликтов и всего, что разделяет людей.

Берия давно уже понял неэффективность подневольного труда зэков и постарался разгрузить ГУЛАГ. Новые сложные виды вооружений требовали квалифицированного труда. Одновременно с амнистией, 21 марта, Берия направил предложение о закрытии более 20 крупных строек, на которых трудились главным образом заключенные. Прекратились работы на главном Туркменском канале, канале Волга – Урал, на гидроузлах на Нижнем Дону, на железной дороге Чум – Салехард – Игарка, БАМ и др. Все эти проекты были экономически неэффективны и вредны с точки зрения экологии.

Естественно, многие принимают в качестве своей божественной ценности Христа, Магомета или Будду. И дальше интерпретируют все, что случается с ними в жизни, через призму учения этого духовного наставника.

Но Лаврентий Павлович замышлял еще более глобальные реформы. Опасаясь, что центробежные тенденции в долгосрочной перспективе могут развалить Советский Союз, он предложил хоть частично удовлетворить национальные чувства жителей республик. По замыслу Берии, руководителями компартий и основных ведомств должны были стать представители коренной национальности. Предполагалось сформировать национальные армии, учредить национальные ордена (например, в Грузии – Шота Руставели, на Украине – Тараса Шевченко, в Азербайджане – Абу Мухаммед Низами и т. д.), перевести делопроизводство на национальные языки, больше внимания уделять национальной интеллигенции. Опыт войны убедил Лаврентия Павловича, что далеко не все советские народы готовы были идти в бой «За Родину, за Сталина!».

Для некоторых божественная ценность – это они сами или, скорее, их собственные удовольствие и возможности. Это нарциссизм – религия самовозвеличивания{134}. Такие люди верят в собственное превосходство и в то, что заслуживают всего лучшего в жизни.

Лаврентий Павлович надеялся завлечь народы возможностями сохранять и развивать национальные языки и культуры, служить в национальной армии, подчиняться соплеменникам, а не людям, присланным из Москвы. Надеялся привлечь на сторону центра национальные элиты, дав им реальную власть в республиках. Ведь до 53-го года в республиках Средней Азии, в Прибалтике, Молдавии и Белоруссии русские резко преобладали на всех мало-мальски значимых административных постах, вплоть до участковых милиционеров. Да и в остальных республиках их доля на руководящих должностях была значительно выше, чем доля русских в населении соответствующих территорий.

А есть те, чья божественная ценность – другой человек. Это часто называют «созависимость»{135}. Такие люди подпитывают свою надежду исключительно отношениями с другим человеком и жертвуют ради него собой и собственными интересами. Всем своим поведением, своими решениями и убеждениями они стараются угодить одному этому человеку – своему личному божку. Как правило, люди такого типа вступают в совершенно уродские отношения с – вы уже догадались – нарциссами. Все логично: божественная ценность нарцисса – он сам, а божественная ценность созависимого человека – защита и оберегание нарцисса. Так что в некотором патологическом смысле они как бы даже подходят друг другу. (Но нет.)

Национальные проекты Берии были краеугольным камнем затеянных им реформ, и они же, в первую очередь, привели к его падению. После падения Берии они были охарактеризованы как «буржуазное перерождение», «буржуазный национализм» и стремление «развалить СССР». Национальная программа Берии была изложена в его докладных записках о положении в Литве, Белоруссии и на Украине, по которым Президиум ЦК КПСС принял соответствующие постановления. Берия требовал большего представительства национальных кадров в органах МВД, а также в советских и партийных органах и большего учета национальных особенностей, в том числе посредством перевода делопроизводства и преподавания в республиках на национальные языки. Предполагалось учредить национальные ордена, национальные воинские формирования, увеличить экономическую и политическую самостоятельность республик, позволить им выходить на внешний рынок.

Все религии начинаются с завязанной на веру божественной ценности. Неважно, что это будет. Можно поклоняться кошкам, молиться на низкие налоги, запрещать детям выходить из дома – в любом случае это будет завязанная на веру ценность: вы верите, что именно эта ценность поможет вам прийти к лучшему будущему, а значит, именно она дает вам больше всего надежды. Следовательно, вы выстраиваете вокруг нее всю свою жизнь и все другие ценности. Вы ищете занятия, которые будут отвечать этой ценности, идеи, которые ее подкрепляют, и, что самое главное, сообщество, которое ее разделяет.

Генерал госбезопасности Павел Анатольевич Судоплатов вспоминал: «Я был среди тех, кому он поручил подготовить докладные записки с детальным перечнем и анализом ошибок, допущенных партийными организациями и органами госбезопасности в борьбе с националистическим подпольем в Литве и на Украине. Берия считал необходимым выдвигать местные кадры на руководящие посты, а на должности заместителей назначать людей славянских национальностей. В наших записках отмечались случаи ничем не оправданных депортаций и репрессий в отношении этнических групп, которые не занимались антисоветской деятельностью. Берия всячески настаивал на развитии национальных традиций».

Где-то тут некоторые из особенно научно ориентированных читателей должны поднять руку и сказать, что есть такая штука, как факты, и существует масса доказательств того, что факты вполне реальны, и для понимания некоторых вещей никакой веры не требуется.

Возьмем для примера одну из этих докладных записок – о положении Белоруссии и тесно связанные с ней объяснения по поводу своих взаимоотношений с Берией, данные Михаилом Васильевичем Зимяниным, всего двенадцать дней благодаря Лаврентию Павловичу пробывшему главой белорусских коммунистов. Похоже, что в Президиуме ЦК первоначально всерьез рассматривали возможность сделать Зимянина одним из соучастников Берии. Однако в ходе проверки выяснилось, что никаких близких отношений между Берией и Зимяниным действительно не было. Если Михаилу Васильевичу и пришлось в прошлом взаимодействовать с МГБ по делу П.В. Саевича, то чекистов в этой истории представлял Л.Ф. Цанава, который стал одним из злейших врагов Берии после прихода в МГБ Абакумова. После смерти Сталина Цанава был арестован по инициативе Берии как один из соучастников убийства С.М. Михоэлса. Было слишком очевидно, что Берия выбрал Зимянина на пост главы коммунистов Белоруссии только потому, что он был одним из немногих высших партийных функционеров, знающих белорусский язык. Лаврентий Павлович заботился только о том, чтобы Михаил Васильевич помнил, кому именно он обязан своим выдвижением, и потому дал ему не постановление Президиума ЦК, а записку за собственной подписью. В письме из тюрьмы Лаврентий Павлович честно признал это свое прегрешение. Требуя, чтобы партийные активы знакомили не только с постановлениями Президиума ЦК, но и с его докладными записками, Берия, очевидно, хотел добиться улучшения отношения к себе со стороны партийных кадров. Что же касается заговора, то Лаврентий Павлович никак не мог его планировать, хотя бы потому, что не располагал никакой поддержкой не только в армии, но даже и в МВД, где ему еще только предстояло расставить своих людей. Берия до ареста успел сменить лишь несколько министров внутренних дел в союзных республиках, причем не всегда – своими людьми, да привести несколько своих людей в центральный аппарат, где, однако, основная власть оставалась у первых заместителей министра И.А. Серова и С.Н. Круглова, которые в итоге выступили против Берии, встав на сторону Хрущева и Маленкова.

Вы правы. Но у фактов есть одна особенность: они ничего не меняют. Факты – сфера деятельности Думающего мозга, но ценности определяет Чувствующий мозг. И никакую проверку они не проходят. Они по определению субъективны и произвольны. Поэтому вы можете до посинения аргументировать свою позицию фактами, но это ничего не изменит – люди все равно будут интерпретировать то или иное событие через призму своих ценностей{136}.

Михаил Васильевич Зимянин в 1947–1953 годах был секретарем и вторым секретарем ЦК компартии Белоруссии. В 1951 году он возглавлял комиссию по расследованию дела министра просвещения БССР П.В. Саевича, обвиненного главой МГБ Белоруссии Л.Ф. Цанава в шпионаже, троцкизме, двурушничестве, национализме и контрреволюционной деятельности. Зимянин поддержал выводы МГБ, и Саевич был осужден на 25 лет заключения (реабилитирован в 1954 году). После смерти Сталина Зимянин был назначен начальником IV Европейского отдела МИД СССР. 12 июня 1953 г. был рекомендован Президиумом ЦК КПСС к избранию первым секретарем ЦК Компартии Белоруссии. Во время проведения в Минске 25–27 июня 1953 г. Пленума ЦК компартии Белоруссии, который впервые проходил на белорусском языке и на котором доклад в качестве первого секретаря ЦК делал Зимянин, из-за ареста Берии рекомендация Президиума была отменена, и Н.С. Патоличев вернулся на пост первого секретаря ЦК компартии Белоруссии. Зимянину было предложено возглавить правительство Белоруссии, но вскоре по его просьбе он был возвращен на прежнюю должность в МИД СССР и в дальнейшем продолжил достаточно успешную партийную карьеру. В 1965 году он стал заместителем министра иностранных дел, но вскоре был повышен до редактора «Правды», а в 1976 году дорос до секретаря ЦК КПСС. Инцидент с бериевской рекомендацией никак этой карьере не повредил.

Если бы на город упал метеорит и убил половину жителей, супертрадиционный религиозный человек сказал бы, что это случилось потому, что в городе было полным-полно грешников. Атеист сказал бы, что это доказательство отсутствия Бога (кстати, тоже завязанное на веру убеждение), потому что как бы могла милостивая, всемогущая высшая сущность допустить такую катастрофу? Гедонист решил бы, что это лишний повод наслаждаться жизнью, потому что можно ведь вот так умереть в любую секунду. А капиталист начал бы думать о том, как вложить деньги в технологии защиты от метеоритов.

15 июля 1953 года, через три недели после ареста Берии и ровно через месяц после встречи с ним, Михаил Васильевич давал письменные объяснения Хрущеву по поводу того, почему именно его выбрал Берия на пост главы коммунистов Белоруссии: «В соответствии с Вашим поручением докладываю о содержании разговоров, которые у меня были с врагом народа Берия дважды по телефону и один раз на приеме у него 15 июня 1953 г. (это предложение отчеркнуто на полях В.М. Молотовым. – Б. С.).

Факты работают на божественную ценность, а не наоборот. Из этого правила есть лишь одно исключение: когда сами факты становятся вашей божественной ценностью. Религия, построенная на поклонении фактам, более известна как «наука» – и, вероятно, это лучшее, что мы создали как вид. Но мы поговорим о науке и ее плодах в следующей главе.

Первый разговор состоялся незадолго (за 3 или 4 дня, даты точно не помню) до принятия постановления Президиума ЦК КПСС от 12 июня 1953 г. «Вопросы Белорусской ССР». Я работал тогда в МИД СССР. Позвонил работник из секретариата Берия и предложил мне позвонить по кремлевскому телефону Берия.

А пока вернемся к тому, что все наши ценности – это завязанные на веру убеждения. Это значит, что вся наша надежда (и, следовательно, все религии) также основана на вере – на вере в то, что нечто может быть важным, ценным и правильным, несмотря на то что в этом никак невозможно однозначно удостовериться.

Я позвонил, и состоялся разговор следующего содержания. Берия спросил, как я попал в МИД? Я ответил, что был вызван в ЦК КПСС к товарищу Молотову, и состоялось решение Президиума ЦК, в соответствии с которым я и работаю в МИД СССР. Затем Берия спросил, знаю ли я белорусский язык. Я ответил, что знаю. После этого Берия сказал, что вызовет меня на беседу, и повесил трубку.

Чтобы было яснее, я выделил три типа религий, каждый из которых основывается на определенной категории божественных ценностей.

Я доложил об этом разговоре товарищу Молотову, сначала по телефону, а затем устно. Устный разговор состоялся несколько позже. Полагая, что меня могут перевести на работу в МВД, я сказал товарищу Молотову, что хотел бы остаться в МИД СССР. Однако товарищ Молотов, ничего не сказав мне о записке Берия, дал понять, что речь идет об ином предложении, против которого ему трудно возражать. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым. – Б. С.)

Духовные религии. Источник надежды в духовных религиях – это вера в сверхъестественное или в нечто такое, что существует вне физической или материальной действительности. Эти религии видят лучшее будущее за пределами этого мира и этой жизни. Христианство, ислам, иудаизм, анимизм и греческая мифология – все это примеры духовных религий.

Второй телефонный разговор с Берия состоялся (также после предварительного звонка его помощника), насколько я помню, уже после решения Президиума ЦК КПСС от 12 июня. Берия предложил мне явиться к нему в понедельник, 15 июня 1953 г.

Идеологические религии. Источник надежды в идеологических религиях – окружающий мир. Они ищут спасение, развитие и основы для своих убеждений в этом мире и в этой жизни. Среди примеров: капитализм, коммунизм, инвайронментализм, либерализм, фашизм и либертарианство.

В понедельник я был на приеме у Берия вечером. Разговор продолжался примерно 15–20 минут.

Межличностные религии. Источник надежды в межличностных религиях – другие люди, с которыми мы так или иначе связываем свою жизнь. Сюда относится поклонение романтической любви, детям, спортивным героям, политическим лидерам и знаменитостям.

Берия начал беседу с того же, что и в телефонном разговоре: как я попал в МИД? Я ответил. Берия заявил, что решение о моем назначении в МИД было ошибочным, неправильным, не мотивируя почему. Я ответил, что «мое дело солдатское». Когда ЦК решает вопрос о моей работе, я не могу рассуждать, правильно ли это или неправильно, а обязан выполнять решение, как и всякое другое. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым. – Б. С.)



Берия возразил: ваше дело не совсем солдатское. И даже вовсе не солдатское. И тут же перешел к следующему тезису, что белорусы удивительно спокойный народ. На руководящую работу их не выдвигают – они молчат, хлеба дают мало – они молчат. Узбеки или казахи на их месте заорали бы на весь мир. Что за народ белорусы? (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым. – Б. С.)

Духовные религии – самый рискованный, но и самый выгодный вариант. Они требуют на данный момент больше всего умения и харизмы. Но и окупаются лучше всего – и в плане преданности адептов, и в плане прибылей. (Вы Ватикан видели? Нефигово, да?) И если сделать все как надо, такая религия надолго вас переживет.

Не зная, с каким заклятым врагом партии и народа я имею дело, я принял эти слова как произнесенные не всерьез и помню, что ответил Берия, что белорусы – хороший народ.

Идеологические религии – это такой уровень «средней сложности». На создание этих религий уходит много сил и труда, но при этом они довольно широко распространены. И из-за того, что они широко распространены, им приходится сильно конкурировать за надежды людей. Их часто называют культурными «трендами», и действительно, очень редко какие из них удерживаются дольше нескольких лет или десятилетий. Веками сохраняются только самые лучшие.

Затем Берия спросил меня, как я оцениваю Патоличева. Я пытался дать краткую объективную характеристику тов. Патоличеву, но Берия прервал меня, сказав, что я напрасно развожу «объективщину», что Патоличев – плохой руководитель, пустой человек. (Это предложение отчеркнуто на полях В.М. Молотовым. – Б. С.). После этого Берия заявил, что он написал записку в ЦК КПСС, в которой подверг критике неудовлетворительное положение дел в Республике с осуществлением национальной политики, а также с колхозным строительством. Кратко пересказав содержание записки, Берия заявил, что надо поправлять положение, что мне предстоит это делать. При этом Берия сказал, что я не должен искать себе «шефов», как это делали мои предшественники.

И наконец, межличностные религии – это лайт-уровень. Все потому, что их столько же, сколько людей. Практически каждый из нас в какой-то момент своей жизни полностью вверял себя и свое чувство собственного достоинства другому человеку. Мы часто сталкиваемся с межличностной религией в форме подростковой, наивной любви – это то дерьмо, которым надо переболеть, чтобы из него вырасти.

Я ответил, что «шеф» в партии есть один – Центральный Комитет партии.

Давайте начнем с духовных религий, потому что они играют по-крупному и имеют, пожалуй, самое большое значение в человеческой истории.

Берия заметил: «И Правительство». Я сказал, что это само собой разумеется, так как ЦК партии и Правительство неотделимы друг от друга.

Духовные религии

Начиная с языческих и анималистических ритуалов ранних человеческих культур и языческих богов Античности и заканчивая грандиозными монотеистическими религиями, которые существуют по сей день, бóльшая часть человеческой истории проходила под знаком веры в сверхъестественные силы и, что еще важнее, надежды на то, что определенные поступки и убеждения в этой жизни обеспечат вознаграждение и лучшую долю в следующей.

Берия вновь заявил мне, чтобы я не искал себе «шефов». Это уже звучало как предостережение или угроза, ибо сказано было очень резко (Это предложение отчеркнуто на полях В.М. Молотовым. – Б. С.) Я ответил, что учту его совет.

Эта озабоченность следующей жизнью связана с тем, что на протяжении большей части своей истории человечество жило по уши в дерьме и у 99 % населения не было ни малейших шансов хотя бы на какое-то материальное или физическое улучшение ситуации. Если вы думаете, что сейчас нам плохо живется, вспомните об эпидемиях, которые могли выкосить треть населения целого континента{137}, или о войнах, в ходе которых десятки тысяч детей продавали в рабство{138}. На самом деле в прошлом все было настолько ужасно, что единственным способом не слететь с катушек было надеяться на воздаяние после смерти. Традиционная религия играла в этом обществе такую основополагающую роль по вполне понятной причине: она заверяла массы в том, что их страдания имеют смысл, что Бог следит за ними и что они будут справедливо вознаграждены.

Затем Берия осведомился, читал ли я его записку о Белоруссии. Я ответил, что ничего не знаю об этой записке. Берия тут же предложил сотруднику принести записку и завизировал ее на мое имя.

Если вы не заметили, духовные религии необыкновенно устойчивы. Они сохраняются сотнями, если не тысячами лет. Все потому, что веру в сверхъестественное нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Поэтому если вера в сверхъестественное становится чьей-то божественной ценностью, ее почти невозможно выкорчевать.

Вслед за этим Берия сказал мне, что министром внутренних дел БССР назначен Дечко, а также назначен ряд новых областных управлений МВД – белорусов, предложил познакомиться с ними, сказал, что надо поддерживать чекистов (с разрешения Президиума ЦК КПСС, Берия своим приказом освободил министра внутренних дел Белоруссии М.И. Баскакова и назначил министром белоруса М.Ф. Дечко, обязав его «…принять меры к укомплектованию кадров МВД Белоруссии проверенными местными кадрами». – Б. С.). Я ответил, что чекисты не могут обижаться на отсутствие поддержки со стороны ЦК КП Белоруссии. Берия заявил вновь, что «надо поддерживать чекистов, у них острая работа, а долг чекистов – поддерживать Вас». После этого Берия встал, давая понять мне, что разговор окончен, но в заключение в третий раз сказал, уже не помню в какой связи, чтобы я не искал себе «шефов».

Еще одна их сильная сторона – способность связывать надежды со смертью, которая дает приятный бонус: множество людей будет готово умереть за свои не поддающиеся проверке убеждения, которые вы им внушите. В этом им нет равных.

После ухода от Берия я зашел в его секретариат, где меня ознакомили с запиской Берия в ЦК КПСС о Белоруссии. Вслед за тем мне прислали ее в Минск.

Будучи до предела загружен работой в связи с подготовкой к Пленуму ЦК КП Белоруссии, я не имел возможности глубоко размышлять над тем, почему Берия, предупреждая меня от поисков «шефов», направил мне записку, но в глубине души был несколько встревожен тем, что эту записку направил мне не Президиум ЦК, а Берия. Поэтому я записку Берия никому не оглашал, а после Пленума ЦК КП Белоруссии отправил ее в канцелярию Президиума ЦК КПСС.

Идеологические религии

Теперь, после разоблачения Берии Президиумом ЦК КПСС, я сознаю, что шаги, предпринятые Берия по отношению ко мне, были провокационными от начала до конца, а ознакомление с его запиской – попыткой подкупа или шантажа, разобраться в которой я вовремя не сумел. Глубоко сожалею, что оказался в таком положении. Но Берия я раньше не знал – никогда не был у него, не знал подлых повадок этого предателя, относился к нему как к видному государственному деятелю. Только узнав, что Берия является злейшим врагом партии и народа, я понял, насколько подлым является этот иезуит, насколько подлым было его отношение ко мне лично, раз и меня он пытался запятнать.

Идеологические религии генерируют надежду другим способом: они создают системы убеждений, согласно которым конкретные действия могут привести к улучшению в этой жизни, если их будет предпринимать все население. Идеологии, как правило, заканчиваются на «-изм»: либертарианизм, национализм, материализм, расизм, сексизм, веганизм, коммунизм, капитализм, социализм, фашизм, цинизм, скептицизм и т. д. В отличие от духовных религий, идеологические в той или иной степени поддаются проверке. Теоретически можно измерить, насколько центральный банк делает финансовую систему более или менее стабильной, насколько демократия делает общество более справедливым, насколько образование мешает людям рубить друг друга в капусту – но, так или иначе, большинство идеологий все же требуют веры. На то есть две причины. Во-первых, есть вещи, которые слишком трудно, если не невозможно, оценить и проверить. Во-вторых, многие идеологии строятся на том, что все общество должно верить в одно и то же.

Заявляю Центральному Комитету КПСС, что никогда ничего общего с врагом партии и народа Берия не имел, честно боролся и буду бороться за дело нашей Великой Коммунистической партии до последнего дыхания». (РГАСПИ, фонд 82 (В.М. Молотова), оп. 2, д. 898, лл. 141–144.).

К примеру, невозможно научно доказать, что деньги сами по себе имеют какую-то ценность. Но мы все в это верим, а значит, так и есть{139}. Невозможно также утверждать, что гражданство какой-либо страны – это нечто реальное, да и вообще что большинство народов действительно существует{140}. Все это социально детерминированные убеждения, которые мы принимаем на веру.

Записка Берии, посвященная положению в МАД Белоруссии, была датирована 8 июня 1953 года. В ней говорилось: «Произведенной Министерством внутренних дел СССР проверкой установлено, что аппарат МВД БССР и подведомственных ему областных и районных органов оперативными работниками – белорусами укомплектован неудовлетворительно. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым. – Б. С.)

В Центральном аппарате МВД БССР из 22 начальников отделов только 7 белорусов; из 143 руководящих оперативных работников областных управлений МВД только 37 белорусов, из 1921 оперативного работника – 661 белорус; из 125 следственных работников – 33 белоруса. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым. – Б. С.).

А если взять районные и областные органы МВД БССР, то там дело с использованием белорусских кадров обстоит еще хуже. Так, из числа 173 начальников райотделов МВД белорусов насчитывается только 33 человека.

Проблема отношений между фактами и идеологиями в том, что у людей есть тенденция ухватиться за какое-то свидетельство и начать пихать его везде и всюду, стараясь приспособить парочку своих нехитрых идей ко всему населению страны или даже всей планеты{141}. Это очередное проявление человеческого нарциссизма – потребность раздуть в себе ощущение собственной важности, разгул Чувствующего мозга. Так что, хотя идеологии вполне поддаются проверке и оценке, мы не очень-то к ним объективны{142}. Человечество так обширно и сложно, что нашему мозгу не удается охватить его целиком. Слишком большое разнообразие. Поэтому Думающему мозгу ничего не остается, как выбрать легкий путь и принять говенную идеологию без особых рассуждений. Люди до сих пор держатся за дурные идеологии, такие как расизм или сексизм, не столько из злобы, сколько из невежества. А еще потому, что, как ни печально, они дают своим приверженцам некоторую надежду.

Такое же неудовлетворительное положение имеет место и в органах милиции БССР. Так, начальник Управления милиции МВД БССР и его три заместителя – русские; из 115 начальников отделов областных управлений милиции только 36 белорусов.

Особенно неблагополучно обстоит дело с подбором национальных кадров в западных областях Белоруссии: Брестской, Гродненской, Барановичской, Молодечненской, Пинской и Полоцкой. Так, из числа 101 руководящих работников УМВД указанных областей коренных жителей этих областей только 2 чел.; из 340 оперативных работников органов МВД уроженцев западных областей 17 чел.

Еще хуже с использованием белорусов – уроженцев западных областей – обстоит дело в городских и районных органах МВД западных областей Белоруссии. Из 82 начальников горрайотделов МВД западных областей нет ни одного коренного жителя этих областей.

Идеологическую религию непросто основать, но этот тип распространен намного шире, чем духовные религии. Все, что требуется, – придумать убедительно звучащее объяснение тому, почему вокруг такая жопа, а потом экстраполировать его на максимально обширную часть населения, да так, чтобы оно внушило людям надежду, – и вуаля! Вот вам идеологическая религия. Если вы живете на свете больше двадцати лет, вы уже наверняка несколько раз лицезрели, как это работает. На один только мой век уже пришлись движение в защиту прав ЛГБТК, исследование стволовых клеток и декриминализация использования наркотиков. На самом деле, из-за чего все сейчас особенно бесятся, так это из-за того, что во многих точках мира к власти приходят традиционалистские, националистические и популистские идеологии, а они подрывают многое из того, чего в конце XX в. удалось добиться неолиберальной, глобалистской, феминистической и инвайронменталистской идеологиям.

Такое же положение имеет место и с использованием белорусских кадров в органах милиции. Из 150 руководящих работников органов милиции западных областей местным уроженцем является только один; из 92 начальников горрайотделов милиции уроженцев западных областей всего лишь 5 чел.

МВД СССР принято решение – освободить от должности министра внутренних дел БССР т. Баскакова М.И. и назначить на эту должность белоруса т. Дечко М.Ф.; в качестве заместителей министра внутренних дел БССР назначены белорусы тт. Политико В.Т., Холево С.И., Стельмах И.М. и заместителем по милиции, он же начальник республиканского Управления милиции, – белорус т. Воронович И.Г. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым. – Б. С.)

Межличностные религии

Принимаются также меры к укомплектованию органов МВД БССР проверенными местными кадрами.

Каждое воскресенье миллионы людей собираются вместе, чтобы поглазеть на пустое зеленое поле. На поле начерчены белые линии. Все эти миллионы людей по общему согласию приняли на веру, что эти линии имеют какое-то большое значение. Затем на поле выходит пара дюжин крепких мужчин (или женщин), распределяются по нему в каком-то, очевидно, произвольном порядке и начинают перебрасывать (или пинать) друг другу кусок кожи. В зависимости от того, куда и в какой момент этот кусок кожи угодит, одна группа людей радуется, а другая сильно расстраивается.

Для успешного решения этой задачи необходимо, однако, чтобы ЦК КП Белоруссии постоянно занимался вопросом укомплектования органов МВД белорусскими работниками.

Спорт – это тоже форма религии. Все его виды – это произвольные системы ценностей, созданные для того, чтобы внушать людям надежду. Попади мячом сюда, и ты герой! Отбей мяч туда, и ты неудачник! Спорт обожествляет одних и демонизирует других. Тед Уильямс – лучший отбивающий в истории бейсбола, и потому, по мнению некоторых, он герой Америки, икона, образец для подражания. А других спортсменов, которые показывают не лучшие результаты, разбазаривают свой талант или предают своих фанатов, народ демонизирует{143}.

Следует отметить, что примерно такое же положение с использованием белорусских кадров имеет место в республиканских, областных и районных партийных и советских организациях. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым. – Б. С.)

Но есть еще более мощный, чем спорт, вариант межличностной религии – политика. Люди по всему миру соглашаются принять определенный набор ценностей и наделить властью, полномочиями и достоинством маленькую группу себе подобных. Как и линии на футбольных полях, политические системы полностью выдуманы: властные полномочия существуют только потому, что население в них верит. Будь то демократия или диктатура, суть одна: общественное сознание боготворит и превозносит (или демонизирует) маленькую группу лидеров{144}.

Неблагополучно обстоит дело с использованием на работе в партийных и советских органах западных областей Белоруссии коренных белорусов, уроженцев этих областей.

Межличностные религии дают нам надежду на то, что другой человек принесет нам спасение и счастье, что один человек (или группа людей) превосходит всех остальных. Межличностные религии порой сочетаются с верой в сверхъестественное и идеологическими убеждениями, порождая изгоев, мучеников, героев и святых. Многие наши межличностные религии выстраиваются вокруг наших лидеров. Харизматичный президент или знаменитость, которая, кажется, понимает все наши проблемы, может достичь в нашем сознании уровня божественной ценности – и тогда мы начнем прогонять все свои взгляды через фильтр взглядов нашего Дорогого Лидера.

Достаточно сказать, что из 1757 работников партийных органов западных областей только 121 чел. белорусов, проживающих в западных областях. Характерно, например, что в аппарате Барановичского обкома из 63 чел. нет ни одного партийного работника из числа белорусов – местных уроженцев. Такое же положение имеет место и в аппарате Полоцкого обкома партии. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым. – Б. С.)

Фандом – это, по сути, маленький культ. Фанаты Уилла Смита, Кэти Перри или Илона Маска следят за всем, что делает их кумир, прислушиваются к каждому его/ее слову и в некотором смысле воспринимают его/ее как праведника или святого. Поклонение этой фигуре дает фанату надежду на лучшее будущее – даже если оно находит выражение в такой малости, как новые фильмы, песни или изобретения.

Из 152 работников горкомов партии западных областей БССР белорусов только 57 чел., а из них местных уроженцев – 5 чел. Из 1235 работников райкомов партии западных областей только 102 чел. являются коренными жителями этих областей.

Но самые важные формы межличностной религии – это наши семейные и романтические отношения. Убеждения и эмоции, на которых они строятся, по природе своей являются результатом эволюции – но они все равно невозможны без веры{145}. Любая семья – это самостоятельная мини-церковь: группа людей, принявшая на веру то, что тот факт, что они состоят в этой группе, придаст их жизни смысл, дарует им надежду и спасение. Романтическая любовь, безусловно, может стать квазидуховным опытом{146}. Мы как будто растворяемся в своем избраннике и сплетаем целую сеть нарративов о космическом смысле этих отношений.

Не лучше обстоит дело с использованием белорусских кадров в советских организациях западных областей БССР. (Это предложение отчеркнуто на полях В.М. Молотовым. – Б. С.) Так, из 1408 работников облисполкомов только 114 являются белорусами – местными уроженцами, а из 231 работника горисполкомов всего 25 местных белорусов; в облисполкомах и горисполкомах Полоцкой области нет ни одного работника белоруса из числа местных уроженцев.

Такое же положение имеет место среди интеллигенции.

Хорошо это или плохо, но современная цивилизация оторвала нас от маленьких межличностных религий и племенных отношений и подменила их крупными национальными или интернациональными идеологическими религиями{147}. И нам с вами, мой начинающий изобретатель религий, это только на руку, потому что нам не придется обрывать очень уж много личных уз, чтобы эмоционально привязать своих последователей к себе.

А религия, как мы увидим дальше, почти полностью строится на эмоциональной привязанности. И лучший способ вызвать в людях эту привязанность – отучить их мыслить критически.

Из 1576 профессоров и преподавателей вузов г. Минска, научно-исследовательских институтов и Академии наук БССР 738 белорусов и только 40 человек являются уроженцами западных областей БССР. Из 164 профессоров и преподавателей Горецкой сельскохозяйственной академии только 48 белорусов, причем уроженцев или же проживавших на территории западных областей БССР среди профессорско-преподавательского состава этой академии не имеется. Все дисциплины в Горецкой академии преподаются на русском языке, причем до 1935–1936 гг. преподавание в этой академии велось на белорусском языке.

Как основать собственную религию

Следует отметить, что делопроизводство как в республиканских, так и в областных и городских партийных и советских органах БССР, как правило, ведется на русском языке. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым двойной чертой. Подчеркивания в абзаце также сделаны двойной чертой. – Б. С.)

Шаг третий. Объявляйте изначально несостоятельными любую критику и вопросы извне

Наряду с неудовлетворительным использованием белорусских кадров в западных областях Белоруссии имеют место серьезные недостатки в деле колхозного строительства.

Теперь, когда у вашей новоявленной религии есть основные принципы веры, нужно найти способ защитить эту веру от критики, которая на нее неизбежно обрушится. Весь фокус в том, чтобы сформировать такие убеждения, которые создали бы самоусиливающуюся дихотомию «мы против них»: то есть так противопоставить «нас» «им», чтобы все, кто критикует и ставит под сомнение «нас», автоматически становились «ими».

Звучит сложно, но на самом деле это очень легко. Вот несколько примеров.

В результате отсутствия должной работы по организационно-хозяйственному укреплению колхозов среди последних насчитывается значительное количество хозяйств, где доходность колхозников является незначительной. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым. – Б. С.)

• Если вы не поддерживаете войну, вы поддерживаете террористов.

Это обстоятельство, естественно, не может способствовать заинтересованности крестьян в работе в колхозах и повышению производительности труда.

• Бог создал науку, чтобы испытать нашу веру в Него. Поэтому все, что противоречит Библии, – просто испытание нашей веры в Господа.

• Каждый, кто критикует феминизм, – сексист.

Так, в 1952 году в колхозах восточных областей было выдано на один трудодень в среднем: деньгами – 37 копеек, зерном – 1 кг и картофелем – 1,4 кг, а в западных – деньгами 27 копеек, зерном 1,3 кг и картофелем – 0,5 кг. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым двойной чертой. – Б. С.)

• Каждый, кто критикует капитализм, – коммунист.

Средняя выработка на одного колхозника за 1952 год составила 291 трудодень, а в западных – 154 трудодня.

• Каждый, кто критикует президента, – предатель.

Такое положение, конечно, нельзя признать нормальным.

В связи с этим считаю необходимым обсудить создавшееся в Белоруссии положение на Президиуме ЦК КПСС. Нужно было бы, по моему мнению, освободить т. Патоличева Н.С. от работы в качестве первого секретаря ЦК КП Белоруссии и выдвинуть на этот пост т. Зимянина М.В. – белоруса по национальности, б. второго секретаря ЦК КП Белоруссии, недавно переведенного на работу в Министерство иностранных дел СССР в качестве начальника отдела. (Этот абзац отчеркнут на полях В.М. Молотовым двойной чертой. Подчеркивание в абзаце также сделано двойной чертой. – Б. С.)» (РГАСПИ, фонд 82 (В.М. Молотова), оп. 2, д. 898, лл. 129–132.)

• Каждый, кто считает, что Коби Брайант был лучше Майкла Джордана, ничего не смыслит в баскетболе – так что его мнение о чем-либо связанном с баскетболом никого не интересует.

Зимянин ни в коем случае не был человеком Берии. Скорее его можно было назвать человеком Молотова, который приютил его в МИДе после того, как после конфликта с Патоличевым Михаил Васильевич вынужден был искать себе новое место работы. Точно так же на пост нового первого секретаря украинской компартии Берия рекомендовал близкого к Хрущеву А.И. Кириченко, который был благополучно назначен (формально – избран) на этот пост и оставался на нем вплоть до 1957 года. Не исключено, что если бы избрание-назначение Зимянина состоялось на пару недель раньше, то он бы благополучно оставался на своем посту по крайней мере несколько лет. Михаилу Васильевичу просто не повезло в том отношении, что пленум ЦК Компартии Белоруссии проходил как раз в день ареста Берии, и поэтому Президиум ЦК КПСС решил переиграть ситуацию и оставить Патоличева на своем посту.

Смысл этих ложных дихотомий в том, чтобы на корню пресекать любые рассуждения и дискуссии – еще до того, как ваши последователи начнут сомневаться в своих убеждениях. У ложных дихотомий есть и дополнительный плюс: благодаря им у вашей группы всегда находится общий враг.

Что же касается политики Берии по «национализации», или «коренизации», местных кадров, то она, по замыслу Лаврентия Павловича, должна была помочь привлечь на сторону советской (коммунистической) власти национальную интеллигенцию, из числа которой можно было бы рекрутировать руководящие кадры. Таким образом он надеялся подавить активное и пассивное сопротивление в союзных республиках, особенно в недавно присоединенных Эстонии, Латвии, Литве, Молдавии, а также в западных районах Украины и Белоруссии. При этом Берия сознавал, что к весне 1953 года вооруженное сопротивление на вновь присоединенных территориях в основном было подавлено. Однако он учитывал, что национальное подполье достаточно влиятельно в соответствующих республиках, и готов был даже, при определенных условиях, вести переговоры с его лидерами.

Общие враги имеют колоссальное значение. Я знаю, все мы любим пофантазировать о том, как славно бы нам жилось, если бы вокруг царили абсолютный мир и гармония, – но давайте будем честны: такой мир продлился бы от силы несколько минут. Общие враги помогают нам сплотить последователей нашей религии. Нам обязательно нужен козел отпущения, чтобы обвинить его (заслуженно или нет) во всех наших страданиях и подкрепить таким образом нашу общую надежду{148}. И дихотомии «мы против них» – отличный способ обзавестись таким жизненно необходимым врагом.

Но все меры по увеличению доли национальных кадров, как в органах НКВД, так и в органах управления и образования, Берия собирался проводить чисто бюрократическими, советскими мерами, в директивном порядке, совершенно не считаясь с реакцией местных кадров некоренной национальности, которые резко преобладали и в МВД, и в органах власти.

В конечном счете вам нужно явить своим последователям очень простую картину. Есть те, кто «это» понимает, и те, кто «это» не понимает. Те, кто понимает, спасут мир. Те, кто не понимает, его уничтожат. Все, больше тут не о чем говорить. Что такое «это», зависит от того, веру во что вы хотите распространить: в Иисуса, Магомета, либертарианство, безглютеновые диеты, интервальное голодание, сон в гипербарических барокамерах или фруктовый лед на завтрак, обед и ужин. Имейте в виду: мало говорить своим последователям, что неверующие плохие. Нужно их демонизировать. Они погибель всего доброго и святого. От них одно лишь разрушение. Они само зло.

Тот же Кириченко докладывал Хрущеву:

Затем вы должны убедить своих последователей, что нужно любыми средствами остановить тех, кто «это» не понимает. Люди могут располагаться либо где-то близко к вершине ценностной иерархии, либо в самом ее низу – среднего в нашей религии не дано{149}.

«2–4 июня с. г. состоялся пленум ЦК КП Украины с повесткой дня: «О постановлении ЦК КПСС от 26 мая 1953 г. «Вопросы западных областей Украинской ССР» и докладной записке тов. Л. П. Берия в Президиум ЦК КПСС». Пленум ЦК КП Украины прошел на высоком идейном уровне, в обстановке острой принципиальной критики и самокритики. Пленум единодушно одобрил постановление ЦК КПСС и принял его к неуклонному руководству и исполнению. Участники пленума, среди которых были и все секретари обкомов партии западных областей, показали глубокое понимание политического существа ошибок и недостатков, допущенных ЦК КП Украины и Советом Министров УССР в руководстве западными областями, и выразили готовность полностью выполнить постановление ЦК КПСС и решительно оздоровить политическое состояние западных областей. В числе приглашенных на пленуме присутствовали коммунисты – видные представители местной интеллигенции г. Львова, западных областей Украины и г. Киева, которые встретили постановление ЦК КПСС, как и все участника пленума, с большим одобрением… Большинство выступающих критиковало тов. Мельникова за допущенные им ошибки и недостатки в руководстве западными областями; грубое нарушение принципа коллегиальности и коллективного руководства; за то, что он неправильно организовал работу бюро ЦК, зазнался, неправильно относился к руководящим кадрам, а также в работе применял осужденные партией администрирование, грубость, окрики и проявлял вождизм. Отмечалось, что тов. Мельников нетерпимо относился к критике в его адрес. Тов. Мельников признал свои ошибки… В прениях по докладу приняли участие 30 человек. Доклад и большинство выступлений (21 из 30) были на украинском языке».

Чем больше страха вы нагоните, тем лучше. Можно слегка и приврать – помните, что людям на уровне инстинкта хочется ощущать себя рыцарями в крестовом походе, верить в то, что они святые поборники справедливости, истины и спасения. Так что говорите то, что они хотят услышать. Внушите им, что правда на их стороне, – и ваша религия пойдет в народ.

Как писали корреспонденты «Правды», самым ярким на пленуме было выступление писателя Корнейчука, избранного тогда же в Президиум украинского ЦК. Он долго хвалил Берию, его письмо, постановления и сказал: «Я в первый раз чую правду». Но «чуял правду» он недолго – только до июльского пленума ЦК КПСС, на котором Берия был объявлен врагом народа.

Тут могут пригодиться теории заговора. Мало того, что вакцины провоцируют аутизм, – на самом деле это медицинская и фармацевтическая индустрии наживаются на истреблении наших семей. Мало того, что активисты прочойса иначе трактуют биологический статус зародыша, – в действительности они приспешники Сатаны, посланные уничтожать семьи добрых христиан. Мало того, что изменение климата – это мистификация, это еще и мистификация, созданная китайским правительством для того, чтобы замедлить экономическое развитие США и захватить весь мир{150}.

Да и на Украине принятие новой политики было не столь единодушным, как это следовало из доклада Кириченко. Особенно острая ситуация сложилась в западных областях республики, где резко преобладали русскоязычные кадры. Они почувствовали себя ущемленными и засыпали жалобами ЦК КПУ и ЦК КПСС.

Как основать собственную религию

Шаг четвертый. Ритуальные жертвоприношения для чайников – научиться может каждый!

Генерал госбезопасности П.А. Судоплатов вспоминал: «Разгорелся конфликт между вновь назначенным министром внутренних дел Мешиком и местными партийными чиновниками, а также сотрудниками аппарата МВД Украины. Мешик во что бы то ни стало стремился выгнать с работы хрущевского протеже Строкача, которого в 1941 году уволили из органов за то, что он не сумел вывезти часть архива НКВД, когда немцы окружили Киев. К тому же Мешик не ладил с партийными руководителями Украины Сердюком и Шелестом. Сердюк пытался отобрать у МВД дом, использовавшийся под детский сад для детей сотрудников министерства, он облюбовал этот особняк во Львове для себя и своей семьи. Сердюк послал своего помощника в детский сад, а Мешик выставил охрану. Шелест, в то время секретарь Киевского обкома партии, взял в свое пользование для охоты катер пожарного надзора и не вернул. Об этом Мешик доложил в МВД и правительство… Мешик с гордостью рассказывал мне об этих эпизодах, свидетельствовавших, по его словам, о правильной линии в национальной политике. Я сказал ему, что он дурак, если вступает в конфликты с местной властью».

Я рос в Техасе, и в нашей жизни было только два бога: Иисус и футбол. Но если любить футбол я, несмотря на свою полную неспособность в него играть, все же научился, историей с Иисусом я так и не проникся. Иисус был живой, но потом умер, а потом опять ожил, но потом опять умер. И он был человеком, но также Богом, а теперь он человеко-божественно-духовное нечто, которое безгранично всех любит (разве что кроме геев, как считают некоторые). Это все казалось мне каким-то надуманным, и я не мог избавиться от ощущения – как бы это сказать? – что меня дурачат.

На июльском пленуме, где громили Берию, Маленков процитировал донос на Берию начальника Львовского УВД Т.А. Строкача, смещенного Лаврентием Павловичем с поста министра внутренних дел Украины и потому искренне ненавидевшего «лубянского маршала»: «В апреле с.г. министр внутренних дел Украины Мешик дал мне… указание собрать и донести в МВД УССР сведения о национальном составе руководящих кадров партийных органов, начиная от парторганизаций колхозов, предприятий и до обкома партии включительно. Одновременно Мешик предложил сообщить о недостатках работы партийных органов в колхозах, на предприятиях, в учебных заведениях, среди интеллигенции и среди молодежи.

Не поймите меня неправильно, я поддерживал большинство моральных наставлений Христа: быть добрым, возлюбить ближнего своего и все такое. В молодежных группах, на самом деле, было очень классно. (Лагерь Иисуса, пожалуй, самое недооцененное летнее развлечение в мире.) И в церкви по воскресеньям всегда были где-то запрятаны бесплатные печеньки, что в детстве точно не может не радовать.

Считаю такие указания неправильными, так как органы МВД не должны и не имеют права проверять работу партийных органов, я позвонил по ВЧ лично Мешику и проверил, действительно ли он дал такое указание. Мешик подтвердил, что это его указание, и потребовал ускорить исполнение. Думая, что Мешик по ошибке или по неопытности дал такое указание, я пытался убедить его, что собирать такие сведения о работе партийных органов через органы МВД недопустимо. Мешик обрушился на меня с ругательством и с большим раздражением сказал так: «Тебе вообще наших чекистских секретных заданий нельзя поручать, ты сейчас же пойдешь в обком и доложишь о них секретарю, но знай, что это задание тов. Берия и с выполнением его тянуть нельзя, потрудитесь выполнить его сегодня же». Я не поверил Мешику, что это задание исходит от т. Берия, так как считаю, что т. Берия как член Президиума ЦК КПСС в любое время может такие данные получить в ЦК КПСС или в ЦК КП Украины.

Но, честно говоря, мне не нравилось быть христианином – и все по одной дебильной причине: родители заставляли меня носить убожеский «выходной» наряд. Да-да. Я разочаровался в вере моих родителей и стал атеистом в двенадцать лет из-за детских подтяжек и бабочек.

Руководствуясь своим партийным долгом, я доложил секретарю обкома партии т. Сердюку о полученном мною от т. Мешика таком явно неправильном указании.

Помню, я спрашивал отца: «Если Бог и правда все знает и любит меня, несмотря ни на что, какая ему разница, в чем я хожу в воскресенье?» Отец шикал на меня. «Но, пап, если Бог все равно простит нам наши грехи, можно ведь спокойно лгать и красть?» Опять шиканье. «Но, пап…»

В тот же день вечером мне во Львов позвонил т. Берия и сказал дословно следующее: «Что вы там делаете, вы ничего не понимаете, зачем вы пошли в обком партии и рассказали Сердюку о полученном вами задании? Вместо оказания помощи вы подставляете подножку т. Мешику. Мы вас выгоним из органов, арестуем и сгноим в лагерях, мы вас сотрем в порошок, в лагерную пыль вас превратим (что характерно, Лаврентий Павлович грозил Тимофею Амвросьевичу лишь лагерями, но не расстрелом, как это наверняка было бы при Ежове, – вот знамение наступившей после смерти Сталина либерализации! – Б. С.)». И далее т. Берия в состоянии сильного раздражения несколько раз повторил следующее: «Ты понял это или нет, понял, понял? Так вот учти». На мои попытки объясниться по этому вопросу т. Берия не стал меня слушать и положил трубку.

Церковь меня так и не вдохновила. Я стал тайком приносить в воскресную школу футболки Nine Inch Nails еще до того, как у меня отросли яйца, а через пару лет уже осилил первое в своей жизни сочинение Ницше. Ну а дальше все полетело под откос. Я отбился от рук. Начал прогуливать воскресную школу и курить на ближайшей стоянке во время занятий. Это был конец: я превратился в юного безбожника.

МВД СССР 12 июня с. г. меня сняло с должности начальника УМВД и отозвало в Москву. На мою просьбу оставить меня работать на Украине мне категорически в этом отказали.

Вскоре мои скептические вопросы и комментарии так достали нашего учителя из воскресной школы, что однажды утром он отвел меня в сторону и предложил сделку: он будет ставить мне отличные оценки за конфирмационные занятия и говорить моим родителям, что я образцовый ученик, если я перестану вещать в присутствии всего класса о логических нестыковках в Библии. Я согласился.

Быть может, вас это удивит, но я не особо духовен – не надо мне никаких сверхъестественных сил, спасибо. Я получаю извращенное удовольствие от хаоса и неоднозначности. Что, к несчастью, обрекло меня на вечную борьбу с Неприятной правдой. Но я научился жить с этим.

Тов. Мешик, зная о разговоре т. Берия со мною, дважды напоминал мне: «Ну, как, попало тебе от т. Берия? Впредь умнее будешь». Далее т. Мешик в издевательской форме говорил мне буквально следующее: «А т. Мельников – секретарь ЦК – плохой чекист. Он тебя как шпиона ЦК сразу выдал, звонит мне и прямо говорит, что Строкач доложил секретарю обкома Сердюку о том, что я, Мешик, собираю сведения о партийных органах. Разве так можно расконспирировать свою агентуру».

Однако, став старше, я понял, к чему все это «нарядись ради Иисуса». Дело вовсе не в том, что, как мне тогда казалось, родители (или Бог) просто надо мной издевались. Дело было в уважении. И не к Богу, а к сообществу, к религии. Воскресный наряд – это такой сигнал другим прихожанам: «У нас тут все серьезно». Это очередной виток того самого противостояния: мы или они. Ты сигнализируешь, что ты один из «нас» и относиться к тебе надо соответствующе.

Характерно отметить, что и заместитель министра внутренних дел УССР т. Мильштейн ведет такие же разговоры. Например, в марте т. г. он мне и т. Ивашутину, бывшему заместителю министра внутренних дел УССР, говорил, что теперь все будет по-новому, партийные органы не будут вмешиваться так, как это было раньше, в работу чекистских органов. Начальники УМВД областей должны и будут независимы от секретаря обкома партии.

Отсюда все эти мантии, рясы и халаты… Замечали, что самые главные события в жизни всегда сопровождаются какой-нибудь хламидой? Свадьбы, выпускные, похороны, заседания суда и юридического комитета, операции на открытом сердце, крещения и даже церковные проповеди.

Я впервые обратил на это внимание, когда выпускался из колледжа. Я приполз на церемонию похмельный, после где-то трех часов сна. Оглянулся по сторонам и подумал: ни хрена себе, я не видел столько народу в хламидах с тех пор, как последний раз был в церкви. Затем я посмотрел вниз и, к своему ужасу, увидел, что я один из них.

Генерал-лейтенант Кобулов А.З. (брат заместителя министра т. Кобулова Б.З.) также сказал мне: «Вы не учли того, что к руководству МВД СССР пришел т. Берия и что теперь органы МВД не будут в такой зависимости от партийных органов, как это было раньше. Вы не представляете себе, какими правами пользуется т. Берия. Он решительно ломает все старые порядки не только в нашей стране, но и в демократических странах».

Мантия или нечто подобное, сигнализирующее о статусе и значимости, – это часть ритуала. А ритуалы нам нужны потому, что они делают наши ценности осязаемыми. Невозможно начать ценить что-то одним усилием мысли. Это осознание ценности нужно прожить. Его нужно испытать. И есть нехитрый способ помочь людям прожить и испытать осознание ценности: нарядить их во что-то эдакое и заставить произнести какой-нибудь помпезный текст – короче говоря, провести с ними ритуал. Ритуалы – это наглядные и ощутимые репрезентации наших ценностей. Поэтому они есть в каждой уважающей себя религии.

Комментируя заявление Строкача, Маленков подчеркнул: «Как теперь стало известно, точно такие же задания Берия дал и по другим республикам – Литовской, Эстонской, Белорусской и др.».

Помните: эмоции и есть действия – одно равняется другому. Поэтому чтобы изменить (или укрепить) ценностную иерархию Чувствующего мозга, нужно предложить людям какое-то простое для повторения, но при этом абсолютно уникальное и узнаваемое действие. Так и появляется ритуал.

Ритуалы рассчитаны на то, что их будут повторять еще очень долгое время и это будет только добавлять им ощущения важности: в конце концов, нам не так часто доводится сделать точь-в-точь то же самое, что люди делали пятьсот лет назад. Это вам не какая-нибудь фигня. Кроме того, ритуалы всегда символичны. Как и ценности, они должны заключать в себе некую историю или нарратив. В церквях мужики в рясах макают хлеб в вино (или виноградный сок) и кормят им кучку людей – и это значит, что те вкушают плоть Христову. Это символ жертвы Христа (незаслуженной!) за наше спасение (тоже незаслуженное, но в этом как раз вся суть!).

Тут уж Георгий Максимилианович лукавил. Задолго до Пленума он вместе с другими членами Президиума читал докладные записки Берии по этим республикам и принимал соответствующие постановления. И должен был хорошо понимать, что сведения для своих записок Лаврентий Павлович получал из структур МВД.

Страны придумывают ритуалы в память о своем основании или войнах, которые они выиграли (или проиграли). Мы маршируем в парадах, машем флагами, запускаем фейерверки – и дружно испытываем чувство, что все это означает что-то ценное и важное. Супружеские пары придумывают собственные маленькие ритуалы, обычаи и семейные шутки лишь для того, чтобы подкрепить ценность своих отношений, усилить свою собственную межличностную религию. Ритуалы связывают нас с прошлым. Они связывают нас с нашими ценностями. И напоминают нам, кто мы такие.

Интереснее другое. Строкач, несомненно, сознавал, что, отказываясь выполнять прямое приказание Мешика и сообщая о нем секретарю Львовского обкома, он грубейшим образом нарушает служебную дисциплину и рискует не только лишиться должности, но и подвергнуться аресту. Опыт подсказывает, что подобные заявления подчиненных против шефа карательных органов появлялись только тогда, когда его смещение уже было предрешено на самом верху. Так было, например, когда накануне падения Ежова заявление против наркома написал начальник Ивановского УНКВД В.П. Журавлев, утверждавший, что он сообщал Ежову о подозрительном поведении ряда ответственных работников НКВД, но тот никаких мер не принял. Через четыре дня после обсуждения журавлевского доноса на Политбюро Ежов вынужден был подать заявление об отставке.

Ритуалы, как правило, строятся вокруг некой жертвы. Когда-то жрецы и вожди реально убивали на алтаре людей, порой вырывая у них из груди еще бьющееся сердце, – а остальные в это время орали, били в барабаны и творили всякий беспредел{151}.

Трудно отделаться от впечатления, что и Строкач не просто так, по безотчетному порыву дыши, писал свой донос против Мешика и Берии. Тимофей Амвросиевич был креатурой Серова и Хрущева, сыгравших видную роль в антибериевском заговоре. Не исключено, что, получив приказание Мешика собрать материал о местных партийных органах, Строкач прежде позвонил Хрущеву или Серову и получил указание обратиться к секретарю Львовского обкома, а приказ не выполнять. Тем самым Хрущев и Маленков, дав возможность Берии убрать Строкача из Львова, получили весомый компромат, которым и обосновали задним числом арест Берии. А переживший краткосрочную опалу Строкач вернулся на пост министра внутренних дел Украины. З.Т. Сердюк же вскоре получил повышение, став главой коммунистов Молдавии.

Такие жертвы приносились для того, чтобы умилостивить разгневанного бога, обеспечить хороший урожай или помочь достижению любых других целей. Но реальная причина ритуальных жертвоприношений намного глубже.

Сам Строкач на том же пленуме рассказал, как Берия громил украинское МВД. Лаврентий Павлович будто бы заявил, что «нам нужны хорошие работники, чекисты, а не такие люди, которые только с трибун умеют болтать: «Ленин – Сталин!». В результате многие, включая Строкача, лишились своих постов и люто возненавидели Берию, Мешика и других бериевских соратников. В качестве «активизации остатков буржуазно-националистических элементов» Строкач расценил идею создания на Украине легендированного центра ОУН. Такие центры для различных «буржуазных националистов», включая еврейских, генерал Питовранов предлагал создать еще министру Игнатьеву. Эти центры были бы типичной чекистской провокацией, призванной выявить всех потенциальных сторонников независимости Украины и других национальных окраин, а в случае с еврейским центром – еще и активных сионистов. Никакого реального возрождения ОУН и других националистических организаций не предусматривалось.

Люди на самом деле страшно подвержены чувству вины. Предположим, вы находите бумажник с сотней долларов и без какого-либо удостоверения личности. Вокруг никого, и вы без понятия, как найти владельца, поэтому вы оставляете его себе. Первый ньютоновский закон эмоций гласит, что на каждое действие есть равносильная ему ответная эмоциональная реакция. В данном случае с вами случается что-то хорошее, хотя вы этого не заслужили. Ответная реакция – чувство вины.

Еще Берии на Украине ставили в вину намерение вновь открыть униатские монастыри. Лаврентий Павлович учитывал влияние Греко-католической церкви на Украине и вместо механического включения униатов в состав Русской православной церкви готов был разрешить ее деятельность, предварительно поставив ее под реальный контроль органов госбезопасности. Точно такую же операцию в конце 20-х годов он провел по отношению к Грузинской православной церкви, а в 1943 году, направив соответствующую записку Сталину, стал инициатором изменения политики в отношении Русской православной церкви. Берия готов был разрешить также деятельность неправославных конфессий на недавно присоединенных территориях: католиков в Литве и Латвии, лютеран и других протестантов в Латвии и Эстонии. Однако для партийного и советского аппарата политика Берии была слишком радикальной и угрожающей благосостоянию аппаратчиков. Поэтому его поражение было предрешено.

Теперь копнем глубже: вы существуете. Вы не сделали ничего, чтобы заслужить существование. Вы даже не знаете, почему появились на свет: вы появились, и все. Бум – и у вас есть жизнь. И вы понятия не имеете, откуда она взялась и почему. Если вы верите, что ее вам дал Бог, тогда о-го-го как вы ему обязаны! Но даже если в Бога вы не верите – черт, вам перепала жизнь! Чем вы вообще могли это заслужить? Как прожить ее так, чтобы она не пропала зря? Это извечный безответный вопрос человеческого существования – и он объясняет, почему неотъемлемое от сознания чувство вины лежит в основе практически любой духовной религии.

В составленном для Хрущева обзоре писем, пришедших в ЦК КПСС, говорилось: «В письме (без подписи) сообщается, что председатель Тернопольского облисполкома т. Пизнак на одном из заседаний облисполкома в своем выступлении заявил, что «в панской Польше и в Австрии продукция выпускалась более качественной, чем сейчас, и предложил работникам, прибывшим из восточных областей, покинуть область, так как они обойдутся без них»… Начальник Тернопольского областного управления Министерства юстиции на совещании работников управления «предложил украинцам восточных областей в течение недели покинуть область».

В заявлении (без подписи) сообщается, что за последнее время в Молдавской ССР усиленно проводится освобождение русских с руководящих постов. «У жителей русской национальности возникает вопрос, что остается им делать, куда ехать. Молдавия для них является родиной, дети родились и учатся в Молдавии»…

Жертвоприношения, возникшие в древних духовных религиях, были призваны вызвать у адептов ощущение, что они выплатили долг и живут на этом свете не напрасно и вполне заслуженно. Поначалу в жертву реально приносили людей – жизнь за жизнь, – но потом народ поумнел и догадался ввести символическую жертву (будь то жизнь Христа или чья-то еще) за спасение всего человечества. Так можно было уже не отмывать через день алтарь от крови (и не гонять мух – хотя давайте не будем о мухах){152}.

В письмах указывают на активизацию на местах буржуазно-националистических элементов, которые среди населения распространяют всевозможные провокационные слухи, что «Америка добилась самостоятельности для Латвии. Русских всех будут выселять. Колхозы распустим, землю разделим», что «нужно лучше ухаживать за бывшим личным скотом, так как его скоро придется забирать в личное пользование»… Тов. Озолин в письме высказывает опасение, что «если дальше положение не изменится, то русские в количестве 500 тыс. человек будут вынуждены покинуть пределы Латвии».

Большинство религиозных практик были разработаны для того, чтобы облегчить чувство вины. Можно даже сказать, что в этом же суть любой молитвы: каждая молитва – миниатюрный эпизод избавления от чувства вины. Никто не молится Богу, чтобы сказать: «О да, я офигенный!» Нет. Молитва была чем-то вроде дневника благодарности еще до того, как люди придумали этот самый дневник благодарности: «Спасибо Тебе, Господи, что я существую, хотя быть мной порой очень погано. Я сожалею, что подумал и совершил все эти гадости». Бум! И чувство вины пропало – по крайней мере на какое-то время.

А секретарь заводского парткома из Клайпеды Михайлов в письме в ЦК так описывал ситуацию в Литве:

Идеологические религии решают проблему вины гораздо эффективнее, чем духовные. Государства направляют людское чувство экзистенциальной вины в русло полезности: «Наша страна предоставила вам все эти возможности, так что быстро надевайте униформу и вставайте на их защиту». Идеологии правого толка обычно связывают необходимую жертву с защитой страны и своей семьи. Идеологии левого толка, как правило, видят ее в отказе от собственных интересов ради блага всего общества.

«Кадры здесь подбираются не по партийному и деловому признаку, а по национальному, независимо от качества того или иного работника, лишь бы был местный человек. Русские поголовно увольняются с работы и нигде не принимаются. Коммунист т. Николаев, который долгое время работал на заводе, был уволен и до сего времени не может устроиться на работу. В городе работы много, но никуда его не принимают только потому, что он русский. На улицах, в общественных местах местные жители с презрением высказываются о русских, заявляя, «что вы в Литве не нужны, скоро ли вы уедете отсюда, мы и без вас наведем свои порядки».

В Латвии также наблюдалось обострение русско-латышских противоречий. Комиссар милиции Иван Иванов, бывший заместитель министра внутренних дел Латвии, писал в ЦК КПСС вскоре после падения Берии: «В мае т. г. министр внутренних дел СССР Л. П. Берия через начальника Управления кадров Обручникова дал указание в один день заменить весь руководящий состав органов МВД, включая милицию, работниками латышской национальности, а всех русских руководителей и других национальностей перевести на низшие должности. На наши возражения и доводы, что мы сразу не найдем столько руководящих работников, а многие из них имеют серьезные компр. материалы, получили указание по телефону назначать, не обращая внимания на эти данные, что и было сделано…

Наконец, в межличностных религиях самопожертвование ассоциируется с романтикой и преданностью. (Взять хотя бы бракосочетание: вы стоите, на минуточку, у алтаря и обещаете отдать свою жизнь другому человеку.) Нам трудно поверить в то, что мы заслуживаем быть любимыми. Даже если у вас чудесные родители, у вас порой мелькает в голове: это что, все мне? Чем же я это заслужил? В межличностных религиях полным-полно всяких ритуалов и жертв, придуманных специально для того, чтобы вызвать у людей ощущение, что они заслуживают быть любимыми. Кольца, подарки, юбилеи, подтирание мочи с пола, когда промахнулся мимо унитаза – все это мелочи, из которых складывается нечто гораздо большее. Все для тебя, радость моя.

Как основать собственную религию

25 июня с. г. состоялся пленум ЦК КП Латвии, на котором секретарь ЦК Калнберзин делал доклад о серьезных недостатках в партийно-воспитательной работе. В своем докладе он дал анализ состояния работы парторганизации республики и далее заявил, что вместо партийной и воспитательной работы с латышами парторганизации не занимались выращиванием латышских кадров. Привел цифры, сколько латышей работает в органах МВД и милиции и насколько мала партийная прослойка в других организациях республики. Он бросил такое обвинение, что вместо воспитательной, разъяснительной работы и убеждения латышского народа органы МГБ убили около 19 тыс. латышей, выслали в отдаленные места около 60 тыс. латышей, а органы милиции и прокуратуры арестовали и посадили в тюрьму 12 тыс. латышей и т. д. (цифры привожу грубо ориентировочные, т. к. не записывал и точно не помню). Участники пленума были в недоумении, почему он называет эти цифры и по его выражению получается, что будто бы органы изолировали не врагов, бандитов и других государственных преступников, а ни в чем не повинных людей из латышской национальности (о других национальностях он не упоминал в докладе). Далее поставил задачу немедленно заменить всех руководителей работниками латышской национальности, предложил все собрания, заседания и совещания в министерствах, организациях и предприятиях проводить только на латышском языке и одновременно все делопроизводство в республике перевести на латышский язык. Всех подробностей доклада я не помню, т. к. он делался на латышском языке, а перевод могли слушать только те, кто имел наушники, и ими не были обеспечены все присутствующие».

Шаг пятый. Сулите рай, устраивайте ад!

Если вы осилили все предыдущие этапы создания религии, вокруг вас уже должна была сформироваться группка отчаявшихся людей, которые во избежание Неприятной правды рьяно изучают придуманную вами чушь, игнорируют друзей и посылают далеко и надолго родных.

Иванов сообщал, что «после пленума ЦК во всех учреждениях и организациях при наличии любого количества русских и других национальностей работников разговор стал вестись только на латышском языке, все совещания и заседания стали проводиться только на латышском языке, а кто не знает языка, удаляли с совещаний. Назавтра же эти указания узнало все население, на улицах латыши стали упрекать русских в том, что они оккупировали Латвию и латышам не дают проходу. В ряде магазинов, если не знаешь латышского языка, продавцы не обращают внимания и отпускают товары в последнюю очередь… Национальная вражда начала разгораться с каждым днем все больше и больше. Работа в учреждениях и предприятиях почти приостановилась, т. к. каждый работник сидел и ждал, когда его уволят и как будет решена его судьба, ибо никакой перспективы он не видит. Настроение среди рабочих и служащих, да и вообще населения нездоровое».

Теперь настало время для серьезного разговора.

Прелесть религии в том, что чем активнее вы сулите своим последователям спасение, прозрение, мир во всем мире, всеобщее счастье и прочее, тем меньше у них шансов получить все это в реальности. А чем меньше их реальность соответствует обещанному, тем сильнее они будут себя в этом винить. А чем больше они себя винят, тем охотнее будут делать все, что вы скажете, чтобы избавиться от этого чувства вины.

Если бы Берия имел больше времени для проведения своей национальной политики, скорее всего, произошло бы глобальное обострение межнациональных противоречий практически во всех союзных республиках, причем как в среде номенклатуры, так и в широких народных массах. Лаврентий Павлович не учитывал ни сопротивления партийного и государственного аппарата, ни того обстоятельства, что в ряде регионов, в частности в Прибалтике и на Западной Украине, просто не имелось достаточного числа национальных кадров, лояльных советской власти. Он наивно надеялся, что если на пленумах компартий союзных республик вместе с постановлениями Президиума ЦК КПСС будут обнародованы и его докладные записки, на основе которых были приняты соответствующие постановления, то новые выдвиженцы коренных национальностей будут считать себя обязанными именно ему, Берии, и в случае чего не дадут его в обиду. На самом деле те немногие, кто сумел извлечь выгоды из бериевской «перестройки», дружно осудили ее творца на июльском пленуме. Падение Берии было неизбежно.

Кто-то назовет это замкнутым кругом психологического насилия. Но мы не позволим таким терминам испортить нам все веселье.

Глава литовских коммунистов Антанас Снечкус на июльском пленуме, посвященном разоблачению «заговора Берии», заявил, что тот «невероятно раздул реакционное влияние католической церкви», собирался прекратить глушение вещающих на Литву иностранных радиостанций, а также имел переговоры с арестованным МВД 30 мая 1953 года главой литовского подполья капитаном И. Жемайтисом и предлагал МВД Литвы «создать при помощи Жемайтиса националистическую организацию».

По тому же принципу работают разнообразные пирамиды. Вы отдаете какому-то подлюке деньги за гору ненужного вам барахла, а потом три месяца отчаянно пытаетесь заманить в эту пирамиду кого-то еще, чтобы они оказались под вами, тоже купили гору ненужного им барахла и сами начали его кому-то впаривать.

И у вас ничего не получается.

По словам Снечкуса, постановление о замене русских кадров литовскими вызвало в республике целую волну слухов: «Русские будут высланы из Литвы, а высланные кулаки вернутся в Литву, за русскими будут высланы и литовские коммунисты. Мы этих литовских коммунистов перебьем, как кроликов. Вот всех русских уже увольняют, вообще они бегут из Литвы. В милиции и других учреждениях останутся только литовцы и некоторые русские, но пусть они не надеются, что там свобода им будет. Мы всех их переловим, как кроликов. Русские коммунисты из Литвы уезжают, а литовские коммунисты будут повешены, когда придут американцы и англичане. Русские коммунисты уйдут, а литовцев всех перебьем. Вот так развязываются буржуазно-националистические элементы».

И тогда, вместо того, чтобы сделать очевидный вывод (вся эта схема – сплошное жульничество, придуманное одними жуликами, чтобы облапошить других жуликов, которые будут потом жульничать дальше и дальше), вы начинаете во всем винить себя: ведь вон, у этого чувака на верхушке пирамиды Ferrari! И вы тоже хотите Ferrari. Значит, очевидно, проблема в вас?

Трудно сказать, какого рода организацию во главе с капитаном Жемайтисом собирался создать Берия. То ли речь шла о мнимой антисоветской организации, вроде пресловутого «Треста» 20-х годов, предназначенного для поимки эмигрантских эмиссаров и деятелей настоящего литовского подполья. То ли Лаврентий Павлович замыслил создать легальную национально-культурную организацию, чтобы расколоть подполье и привлечь на свою сторону часть «буржуазных националистов». Если верно последнее предположение, то получается, что Берия готов был пойти на широкий блок со сторонниками литовской независимости, вероятно, на условиях предоставления республике реальной автономии и включения некоторых деятелей оппозиции в правительство. Иначе трудно объяснить намерение провести ускоренную замену русских кадров в Литве национальными. Для такого мероприятия просто не нашлось бы достаточного числа лояльных советской власти литовцев с соответствующим уровнем образования. И Берия не мог не знать настроений в Литве и надеялся достичь соглашения со сторонниками литовской независимости.

На ваше счастье, чувак с Ferrari по доброте душевной соглашается провести семинар, чтобы научить вас продавать никому не нужное дерьмо кому-то, кто потом будет стараться продать никому не нужное дерьмо еще кому-то, а те еще кому-то… и т. д.

Необходимо признать, что план Берии по созданию такого объединения республик, которое выступало бы в качестве единого сильного государства по отношению к внешнему миру, а внутри себя имело бы равноправные республики, со своими армиями, полициями и без решающей роли центральной власти, был откровенно утопичен. В идеале Берия, возможно, имел в виду создать нечто вроде новых Соединенных Штатов Америки, только в Евразии. Но реформировать советскую экономическую и политическую систему в направлении свободного предпринимательства и реального федерализма в короткий срок не представлялось возможным. Начинать в таких условиях с укрепления суверенитета союзных республик означало верный путь к развалу государства. Заменой централизованного планирования из Москвы могло стать только централизованное планирование из столиц каждой из республик, а это неизбежно вело каждую из них к отделению из СССР. Но даже если бы такую реформу удалось осуществить и лишь потом начать предоставлять дополнительные права республикам, не было бы никакой гарантии, что республики, в свое время отнюдь не добровольно включенные в состав СССР и удерживаемые силой красноармейских штыков и чекистских наганов, не попытаются обрести подлинную независимость, наполнив реальным содержанием декоративные МИДы и опереточные национальные армии.

Бóльшую часть упомянутого семинара вас настраивают на нужный лад с помощью музыки, песнопений и дихотомии «мы против них» («Победители никогда не сдаются! Неудачники верят, что у них ничего не получится!»), и вы уходите после него мотивированным и вдохновленным, но по прежнему без понятия, как кому-то что-то продавать, особенно если это «что-то» – никому не нужное дерьмо. И вместо того, чтобы крыть матом эту завязанную на деньги религию, на которую вы купились, вы злитесь на себя. Вы вините себя за то, что не смогли жить в соответствии со своей божественной ценностью, – и неважно, насколько эта ваша божественная ценность неразумна.

Этот замкнутый круг отчаяния можно наблюдать в самых разных сферах. Фитнес и диеты, политическая активность, семинары по самопомощи, финансовое планирование, поездки к бабушке по праздникам – принцип везде один: чем больше вы этим занимаетесь, тем больше вас подталкивают делать это еще и еще, чтобы дойти наконец до той степени удовлетворения, которую вам обещали. Но это удовлетворение так и не наступает.

Так, притормозим тут на минутку. Давайте я стану первым, кто раскроет вам страшную правду: человеческое страдание – оно как игра, в которой надо прибить крота кувалдой. Каждый раз, когда вы бабахаете по одному источнику страданий, выскакивает другой. И чем быстрее вы по ним лупите, тем быстрее они возвращаются.

Заговор Хрущева

Страдание может смягчиться, может изменить форму, может в следующий раз быть не таким катастрофическим. Но оно никуда не денется. Оно – часть нас{153}. Оно и есть мы.

Коллег Берии по Президиуму ЦК КПСС напугало, что Лаврентий Павлович чересчур резво взялся за проведение реформ, реабилитацию фигурантов нескольких громких дел последних лет правления Сталина и разоблачение «культа личности». Они увидели угрозу для самого существования коммунистической власти в действиях Берии. Тем более что буквально сразу же после назначения Берии главой нового объединенного МВД на него посыпались доносы в Президиум ЦК. Вот только для примера один из них: «Товарищи Хрущев и Маленков!

Множество религиозных деятелей зарабатывает кучу денег на том, что обещают прибить крота за вас, раз и навсегда. Но правда в том, что от кротов-страданий нельзя избавиться. Чем быстрее вы лупите, тем быстрее они возвращаются. И вот поэтому всякие козлы от религии остаются в деле так долго: они помалкивают о том, что игра проиграна еще до того, как началась, и что наша человеческая природа запрограммирована на страдание, и стыдят вас за то, что вы не можете выиграть. Или, что еще хуже, винят в этом каких-то неопределенных «их». Если мы от «них» избавимся, все наши страдания закончатся. Честно-честно{154}. Но это тоже не работает. Так мы просто переносим страдание с одной части населения на другую и только ширим и множим его.

Ведь серьезно, если бы кто-то действительно мог решить все ваши проблемы, к следующему вторнику он бы уже остался не у дел (или был бы через неделю отправлен в отставку). Лидерам нужно, чтобы их последователи всегда были чем-то недовольны, – на этом держится весь их бизнес. Если кругом все и так прекрасно и замечательно, никто за вами в светлое будущее не пойдет. Так что никакая религия не дарует нам бесконечное блаженство и умиротворение. Никакая страна не обеспечит полного ощущения справедливости и безопасности. Никакая политическая философия не сможет решить проблемы всех и вся одновременно. Абсолютного равенства достичь невозможно: всегда кто-то будет в обиде. Абсолютной свободы не существует, потому что нам всем приходится жертвовать какой-то частью своей независимости ради стабильности. Никто, как бы сильно вы его ни любили и как бы сильно он ни любил вас, не сможет избавить вас от вины, которую вы испытываете просто потому, что родились на свет. Мир устроен фигово. Куда ни глянь – везде жопа. Так было всегда и будет всегда. Выхода нет, есть только временные меры, маленькие подвижки в лучшую сторону, чуть более приятные формы все той же хрени. И пришло время перестать бегать от этой истины и принять все так, как есть{155}.

Обратите внимание на хитрого мингрельца Берия. Он подлый аферист, националист. Кроме мингрельца для него никто не существует. Прислал Какучаю в МВД (имеется в виду генерал-майор Варлам Алексеевич Какучая, назначенный министром внутренних дел Грузии 16 марта 1953 года, но уже 10 апреля перемещенный на пост начальника контрразведки Закавказского военного округа; возможно, что его уход был вызван в том числе и данной анонимкой. Но не исключено, что причина здесь была глубже. Берия замыслил поставить под особый свой контроль Грузию и в связи с этим решил назначить министром внутренних дел гораздо более близкого себе и известного в политическом отношении В.Г. Деканозова, к тому же не мингрельца, как Какучая, а грузина осетинского происхождения, уроженца Баку. Это перемещение спасло Какучае жизнь – ему дали только 15 лет, но погубило Деканозова, расстрелянного вместе с Берией. – Б. С.) заместителем – 90-летнего пердуна Церетели (Шалва Отарович Церетели – арестован в 1953 году после падения Берии, а расстрелян в 1955 году; он был не кулак, а князь, и сравнительно молодой – 1894 года рождения. – Б. С.), безграмотного, ничего не знающего кулака. Берия Л.П. освободил врагов народа – мингрельцев после смерти Сталина. Мингрельцы говорят, если бы Сталин был жив, Берия не мог отпустить мингрельцев. Сейчас все наши русские палку не могут перевернуть без Берия, сел на голову русских. Дядя жены Берия – Исодор Гегечкори – гремит в Америке, меньшевик, и многие родственники. Берия, аферист, сейчас будет устраивать всех мингрельцев. Рухадзе не враг народа, у него был богатый материал на Берия, и за то уничтожили материалы на него (Николай Михайлович Рухадзе, министр госбезопасности Грузии в 1948–1952 годах, снятый с поста и арестованный за недостаточную активность в разгроме мингрельской группы; это было сделано при участии Берии, поскольку после ареста Рухадзе обвинили в том, что он собирал компромат на Лаврентия Павловича. – Б. С.). Допросите сами Рухадзе, пришлите в МВД Грузии русских, не хотим мы мингрельцев-аферистов во главе с Берия. Удалите его к черту со своими мингрельцами. Мы любим русских, справедливых людей. Теперь жизнь грузинов копейки не стоит. В больших местах будут мингрельцы, а остальные будут страдать. Сами проверьте, в МВД будут все мингрельцы. Берия вас угробит, если его не удалите. Меня не ищите, меня не найдете».

Вот такой он, наш дерьмовый мир. И мы – его полоумные обитатели.

Как основать собственную религию

Судя по времени пребывания Какучаи на посту министра внутренних дел Грузии, эта анонимка поступила в Москву в конце марта или в начале апреля. Она сама по себе свидетельствует, сколь сложным было положение Берии и его ставленников в системе МВД, где им противостояли сплоченные группировки ставленников Игнатьева и Абакумова. Хрущев и Маленков, судя по всему, автора анонимки искать не стали, но совету неизвестного доброжелателя из рядов грузинского МВД последовали и убрали Лаврентия Павловича не только из руководства союзного МВД, но и из жизни тоже. Однако перед этим, возможно, они, демонстрируя коллективное руководство в действии, ознакомили с текстом доноса самого Берию, что повлекло за собой замену Какучаи Деканозовым. А саму анонимку Георгий Максимилианович и Никита Сергеевич сохранили. Она пригодилась им тогда, когда потребовалось доказать намерение Берии использовать органы МВД в качестве орудия для борьбы за власть. Кроме того, здесь был намек на связь Берии с грузинскими меньшевиками, что также впоследствии пригодилось для обвинения Берии в «буржуазном перерождении».

Шаг шестой. Карму в карман!

Вероятно, Хрущев и его товарищи полагали, и не без основания, что ослабление контроля центра над союзными республиками, передача большей власти национальным кадрам, что и предлагал Берия, а также передача больших полномочий хозяйственным и советским органам существенно ослабят власть собственно партийной номенклатуры и приведут к росту центробежных тенденций. Поэтому и решено было арестовать, а затем и уничтожить Берию.

Вот и все. Вы дошли до конца. У вас есть собственная религия, и теперь вы можете пожинать ее плоды. Раз ваша маленькая паства уже несет вам деньги и стрижет газон на вашей лужайке, пора браться за воплощение всех своих желаний!

Наиболее подробные свидетельства из участников заговора против Берии оставил в своих мемуарах Хрущев. Никита Сергеевич утверждал, что «мы получили после смерти Сталина тяжелое наследство. Страна была разорена. Руководство ею, сложившееся при Сталине, было, если так можно выразиться, нехорошим. Собрались в кучу разношерстные люди. Тут и неспособный к новациям Молотов, и опасный для всех Берия, и перекати-поле Маленков, и слепой исполнитель сталинской воли Каганович. В лагерях сидело 10 миллионов человек (на самом деле – вчетверо меньше. – Б. С.). Тюрьмы были переполнены. Имелась даже особая тюрьма для партийного актива, которую создал по специальному заданию Сталина Маленков. В международной обстановке не виделось просвета, шла вовсю холодная война. Нагрузка на советский народ от примата военного производства была неимоверной».

Хотите дюжину секс-рабов? Только скажите. Придумайте собственное писание и сообщите своим последователям, что перейти на «Шестую ступень ламантинового прозрения» можно только благодаря оргазму пророка.

Хрущев так охарактеризовал бериевские предложения по национальному и германскому вопросам и по борьбе с культом личности руководителей: «Я не раз говорил Маленкову: «Неужели ты не видишь, куда клонится дело? Мы идем к катастрофе. Берия подобрал для нас ножи». Маленков мне: «Ну, а что делать? Я вижу, но как поступить?» Я ему: «Надо сопротивляться, хотя бы в такой форме: ты видишь, что вопросы, которые ставит Берия, часто носят антипартийную направленность. Надо не принимать их, а возражать». – «Ты хочешь, чтобы я остался один? Но я не хочу». – «Почему ты думаешь, что останешься один, если начнешь возражать? Ты и я – уже двое. Булганин, я уверен, мыслит так же, потому что я не один раз обменивался с ним мнениями. Другие тоже пойдут с нами, если мы будем возражать аргументированно, с партийных позиций. Ты же сам не даешь возможности никому слова сказать. Как только Берия внесет предложение, ты сейчас же спешишь поддержать его, заявляя: верно, правильное предложение, я «за», кто «против»? И сразу голосуешь. А ты дай возможности высказаться другим, попридержи себя, не выскакивай и увидишь, что не один человек думает иначе. Я убежден, что многие не согласны по ряду вопросов с Берией».

Хотите отхватить себе огромные владения там, где вас никто не найдет? Просто скажите своим последователям, что только вы можете построить им рай и что он должен быть где-нибудь подальше – ах да, но купить землю придется на их деньги.

Маленкову на этот раз пришлось крепко задуматься. С одной стороны, с устранением Берии он терял важного соратника в руководстве, контролировавшего одно из двух силовых министерств. Это здорово ослабляло его позиции в предстоящей борьбе за власть. Но, с другой стороны, Берия не проявил желания переходить вместе с Маленковым к конфронтации с Хрущевым, а тем более использовать в этой конфронтации силовые методы. Наоборот, даже заигрывал с Никитой Сергеевичем. Маленков мог подозревать, что если не принять сейчас хрущевское предложение, то Никита Сергеевич попытается сговориться с Берией против него, Маленкова. Тем более что Хрущев прямо дал понять: министр обороны Булганин с ним заодно.

Хотите власти и влияния? Велите своим последователям выдвинуть вас в президенты, а еще лучше – устроить кровавый бунт и свергнуть правительство. Если вы все правильно сделали, он должны быть готовы отдать за вас жизнь.

Ваши возможности реально безграничны.

Главное же, бериевские инициативы вызвали сильную озабоченность у всех членов Президиума ЦК, опасавшихся как за устойчивость своего положения, так и за прочность системы в целом. И Георгий Максимилианович согласился ликвидировать Берию, надеясь в будущем одолеть Хрущева с помощью «старой гвардии» – Молотова, Кагановича, Ворошилова. Неслучайно после смерти Сталина по инициативе Маленкова Ворошилов и Каганович получили важные назначения председателем Президиума Верховного Совета СССР и заместителем председателя Совета Министров, а Молотов был произведен в первые заместители председателя Совмина. Кроме того, Маленков учитывал, что его человек, С.Н. Круглов, остается у Берии заместителем и после падения Лаврентия Павловича имеет все шансы возглавить МВД.

Больше никакого одиночества. Никаких проблем с отношениями. Никаких финансовых неурядиц. Вы можете осуществить свои самые дикие фантазии. Только для этого надо растоптать мечты и чаяния тысяч других людей.

Хрущев рассказал в мемуарах, как формировался заговор против Берии: «Мы видели, что Берия стал форсировать события. Он уже чувствовал себя над членами Президиума, важничал и даже внешне демонстрировал свое превосходство. Мы переживали очень опасный момент. Я считал, что нужно срочно действовать, и сказал Маленкову, что надо поговорить с другими членами Президиума по этому поводу. Видимо, на заседании такое не получится, и надо с глазу на глаз поговорить с каждым, узнать мнение по коренному вопросу отношения к Берии. С Булганиным я по этому вопросу говорил раньше и знал его мнение. Он стоял на верных позициях и правильно понимал опасность, которая грозила партии и всем нам со стороны Берии. Маленков тоже согласился: «Да, пора действовать». Мы условились, что я прежде всего поговорю с Ворошиловым, поеду к нему. Имелась какая-то комиссия, в которую входили и Ворошилов, и я. Я решил использовать это обстоятельство, позвонил Клименту Ефремовичу и сказал, что хотел бы встретиться с ним, поговорить по такому-то вопросу. Ворошилов ответил, что он сейчас приедет ко мне в ЦК. «Нет, – говорю, – прошу меня принять, я сам приеду к тебе». Но он настаивал, что это он приедет. В конце концов, я настоял на своем. Мы условились с Маленковым, что после разговора с Ворошиловым (это было перед самым обедом) я приеду домой, зайду к Маленкову, и мы отобедаем вместе. Мы жили тогда с Маленковым в одном доме на улице Грановского, 3, и в одном подъезде, только я на 5 этаже, а он этажом выше.

Да, мой друг, вы много и усердно трудились. А значит, заслужили все эти ништяки и можете обойтись без всяких там занудных социальных тем и педантичных разглагольствований об этике и прочей ерунде. Ведь в этом как раз один из плюсов собственной религии: тут вы решаете, что этично, а что нет. Вы решаете, что правильно. И вы решаете, кто прав.

Приехал я к Ворошилову в Верховный Совет, но у меня не получилось того, на что я рассчитывал. Как только я открыл дверь и переступил порог его кабинета, он очень громко стал восхвалять Берию: «Какой у нас, товарищ Хрущев, замечательный человек Лаврентий Павлович, какой это исключительный человек!». Я ему: «Может, ты зря так говоришь, преувеличиваешь его качества?». Но я уже не мог говорить с ним о Берии так, как было задумано. Моято оценка была совершенно противоположной, и я бы своим мнением поставил Ворошилова в неловкое положение. Он мог не согласиться со мной просто из самолюбия: только что, когда я вошел, он восхвалял его, а потом сразу перешел на мою позицию, которая сводилась к необходимости устранения Берии. И я перебросился с ним словами по вопросу, о котором официально договорился по телефону: чепуховый какой-то вопрос. И сейчас же вернулся обедать, как мы условились с Маленковым.

Рассказал Маленкову, что у меня ничего не получилось, что я не смог поговорить с Ворошиловым, как было задумано. Я полагал, что Ворошилов мог так говорить, рассчитывая, что его подслушивают, и говорил это для «ушей Берии». С другой стороны, он считал меня близким к Берии, потому что часто видел нас втроем: Берию, Маленкова и меня. Значит, и тут он говорил это для Берии, что тоже свидетельствует об обстановке, которая вынуждала людей идти на такие приемы поведения и брать грех на душу против своей совести.

Быть может, вас коробит вся эта тема про «создание религии». Ну, не хочу вас расстраивать, но вы и так принадлежите к какой-то религии. Осознаете вы это или нет, но вы уже приняли убеждения и ценности какой-то группы, вы участвуете в ритуалах и приносите жертвы, вы проводите границы между «нами» и «ими» и интеллектуально себя изолируете. Мы все так делаем. Религиозные убеждения и лежащие в их основе племенные обычаи – это неотъемлемая часть нашей человеческой натуры{156}. Мы не можем им не следовать. Если вы считаете, что вы выше религии, что вы руководствуетесь исключительно разумом и логикой, вынужден вас огорчить: вы тоже один из нас{157}. Если вы считаете себя просвещенным и высокообразованным человеком, не обольщайтесь – вы такой же олух{158}.

Мы договорились с Маленковым, что далее я поговорю с Молотовым. Молотов был тогда министром иностранных дел. Он мне звонил несколько раз сам, говорил, что хотел бы со мной встретиться в ЦК и поговорить по вопросам мидовских кадров. Я воспользовался одним из таких его звонков и сказал: «Ты хотел со мной встретиться? Я готов. Если можешь, приезжай, поговорим с тобой о кадрах». А когда он приехал, я ему сказал: «Давай о кадрах, только не мидовских». И начал высказывать ему свою оценку роли Берии. Говорил, какая опасность грозит сейчас партии, если не остановить начатый им процесс разгрома партийного руководства. Молотов, видимо, сам немало думал об этом…

Нам всем нужно во что-то верить. Нам нужно найти для себя какую-то ценность. Это необходимо для нашей психологической жизнеспособности. Так мы обретаем надежду. И даже если вы знаете, как устроить на земле светлое будущее, вам будет слишком трудно добраться до него в одиночку. Чтобы воплотить мечту в жизнь, нужна группа поддержки – как эмоциональной, так и логистической. Нужна армия. В буквальном смысле.

Поэтому, как только я заговорил с Молотовым, он полностью со мной согласился. «Да, верно, но хочу спросить, а как держится Маленков?». «Я разговариваю сейчас с тобой от имени и Маленкова, и Булганина. Маленков, Булганин и я уже обменялись мнениями по этому вопросу». «Правильно, что вы поднимаете этот вопрос. Я полностью согласен и поддерживаю вас. А что вы станете делать дальше и к чему это должно привести?» – «Прежде всего, нужно освободить Берию от обязанностей члена Президиума ЦК, заместителя председателя Совета Министров СССР и от поста министра внутренних дел». Но Молотов сказал, что этого недостаточно: «Берия очень опасен, и я считаю, что надо пойти на более крайние меры». «Может быть, задержать его для следствия?»

Так вот именно ценностные иерархии, зафиксированные в религиозных учениях и разделяемые тысячами и миллионами людей, привлекают, организуют и подталкивают человеческие системы к дальнейшему развитию в духе дарвиновского естественного отбора. Религии участвуют в конкурентной борьбе за ресурсы, и, как правило, побеждают те, чья ценностная иерархия обеспечивает наиболее эффективное использование труда и капитала. А когда та или иная религия побеждает, ее ценностную иерархию начинают принимать все больше и больше людей – ведь она показала себя как наиболее удачная для значительной части населения. Затем эти религии-победители закрепляются и становятся основой культуры{159}.

Я говорил «задержать», потому что у нас прямых криминальных обвинений в его адрес не было. Я-то мог думать, что он был агентом мусаватистов, как об этом говорил Каминский. Но такие факты никем не проверялись, и я не слышал, чтобы имело место хоть какое-то разбирательство этого дела. Правда ли то было или неправда, однако я верил Каминскому, потому что это был порядочный и сугубо партийный человек. Но в отношении провокационного поведения Берии все у нас было основано на интуиции. А по интуитивным мотивам человека арестовать невозможно. Поэтому я говорил, что его надо задержать «для проверки». Это как раз было возможно.

Но вот в чем проблема: каждый раз, когда какая-то религия добивается успеха, распространяет повсюду свои воззрения и берет под контроль огромный пласт человеческих эмоций и чаяний, ее ценности меняются. Ее божественной ценностью перестают быть те принципы, которые вдохновляли ее поначалу. Постепенно их вытесняет совершенно иная ценность: сохранение самой этой религии – а точнее, всего того, чего ей удалось достичь.

Итак, мы договорились с Молотовым, а потом я рассказал все Маленкову и Булганину. И мы решили, что следует форсировать ход дела, потому что нас могут подслушать или кто-либо нечаянно проговорится, сведения о наших шагах дойдут до Берии, и Берия нас просто арестует. Тогда же мы условились, что я должен поговорить с Сабуровым, тоже членом Президиума. Сабуров очень быстро ответил мне: «Я полностью согласен». И тоже спросил: «А что Маленков?». Об этом спрашивали все, с кем я заговаривал. Кагановича в то время в Москве не было, он находился на лесозаготовках, проверял, как идут там дела. Когда Каганович вернулся, я попросил его заехать в ЦК. Он приехал вечером, и мы сидели с ним очень долго. Он подробно мне рассказывал о Сибири, о лесозаготовках. Я его не останавливал, хотя у меня голова была занята совершенно другим. Я проявлял вежливость, тактичность, ждал, когда его тема иссякнет.

И вот тут ее начинают коверкать. Если изначальную ценность, которая определяла религию, движение или революцию, отбросить ради сохранения статус-кво, мы тут же получим нарциссизм на уровне организации. Именно так за Христом мы получили крестовые походы, за марксизмом – гулаги, за венчаниями – бракоразводные процессы. Такое искажение первоначальных ценностей религии отвращает от нее ее последователей и ведет к возникновению новых, реакционных религий, которые со временем ее побеждают. И весь процесс повторяется снова.

Когда я увидел, что наступил конец, то сказал: «Это все интересно, о чем ты рассказывал. Теперь я тебе хочу рассказать, что делается у нас». Каганович сразу навострил уши: «А кто «за»?». Он поставил так вопрос, чтобы разведать, каково соотношение сил. Я сказал, что Маленков, Булганин, Молотов и Сабуров согласны, так что, собственно говоря, и без него у нас имеется большинство. Тогда Каганович заявил: «Я тоже «за», конечно, «за», это я просто так спросил». Но я его правильно понял, и он меня понял. Затем спрашивает: «А как же Ворошилов?». И я ему рассказал, какая у меня получилась неловкость с Ворошиловым. «Так он тебе и сказал?». «Да, он стал хвалить Берию». Каганович выругался в адрес Ворошилова, но незлобно: «Вот старый хрыч. Он неправду тебе сказал. Он сам мне говорил, что просто невозможно жить дальше с Берией, что он очень опасен, что он может на все пойти и всех нас уничтожить». «Тогда нужно с ним побеседовать еще раз. Может быть, с ним поговорит Маленков? Мне-то лучше не возвращаться к этому разговору, чтобы не ставить его в неловкое положение». На том и согласились.

В этом смысле успех намного опаснее поражения. Во-первых, потому, что чем большего вы добьетесь, тем больше потеряете. Во-вторых, потому, что чем больше вы потеряете, тем труднее вам будет сохранить надежду. Но что еще важнее, потому, что осуществив свои надежды, мы их утрачиваем. Мы видим, что наше дивное представление о светлом будущем оказалось не таким уж дивным и что все наши мечты и устремления на деле скрывают в себе неожиданные изъяны и непредвиденные жертвы.

Потому что единственный верный способ убить мечту – воплотить ее в жизнь.

Каганович спрашивает: «А Микоян?» – «С Микояном я по этому вопросу еще не говорил, тут сложный вопрос». Мы все знали, что у кавказцев Микояна и Берии существовали наилучшие отношения, они всегда стояли один за одного. И я сказал, что с Микояном поговорить, видимо, надо попозже. О новом разговоре я поведал Маленкову, и он тоже согласился, что с Ворошиловым в данной ситуации лучше поговорить ему. Теперь оставался Первухин. Маленков: «С Первухиным я хочу потолковать сам». – «Учти, что Первухин – человек сложный, я его знаю». – «Но и я его знаю». – «Ну, пожалуйста!» Он пригласил Первухина к себе и потом звонит мне: «Вызвал Первухина, рассказал ему все, а Первухин ответил, что подумает. Это очень опасно. Я тебе это сообщаю, чтобы вызвать его поскорее. Неизвестно, чем это может кончиться». Я позвонил Первухину. Он приехал ко мне, и я ему рассказал все в открытую. Михаил Георгиевич ответил: «Если бы мне Маленков все сказал так, как ты, так и вопросов у меня не возникло бы. Я полностью согласен и считаю, что другого выхода нет». Не знаю, как именно Маленков говорил ему, но кончилось так.

Глава 5

Таким образом, у нас со всеми членами Президиума дело было обговорено, кроме Ворошилова и Микояна. И мы с Маленковым решили начать действовать в день заседания Президиума Совета Министров СССР. На заседании Президиума Совмина я всегда присутствовал: в протоколе было записано, что я должен принимать участие в таких заседаниях. На этих заседаниях отсутствовал Ворошилов. Поэтому мы решили, созвав заседание Президиума Совмина, пригласить Ворошилова. Когда все соберутся, открыть вместо заседания Президиума Совмина заседание Президиума ЦК. Условились еще, что я перед самым заседанием побеседую с Микояном, а Маленков – с Ворошиловым.

Надежда – это фигня

Утром того дня я был на даче. Позвонил оттуда Микояну и пригласил его заехать за мной, чтобы вместе отправиться на заседание Президиума Совета Министров СССР.

В конце XIX в., в разгар мягкого, восхитительного лета в швейцарских Альпах философ-отшельник, называвший себя динамитом мысли и духа, метафорически сошел с горы и за собственный счет опубликовал свою книгу. Эта книга была его даром человечеству – его детищем, смело ступившим на порог современного мира и произнесшим слова, благодаря которым философа будут помнить спустя долгие годы после его смерти.

Микоян приехал, и тут я провел беседу. Она была очень длительной. Припоминаю, что мы разговаривали часа два, подробно все обговорили, а потом еще несколько раз возвращались к обговоренному. Позиция Микояна была такой: Берия действительно имеет отрицательные качества, но он не безнадежен, в составе коллектива может работать. Это была совершенно особая позиция, которую никто из нас не занимал. Пора было кончать разговор, времени оставалось только на то, чтобы прибыть на заседание. Мы уселись вместе в машину и уехали в Кремль. Приехали. Перед началом заседания Микоян зашел в свой кабинет, а я поспешил к Маленкову. Пересказав ему свой разговор с Микояном, я выразил сомнения и тревогу в связи с таким его ответом. К тому времени Маленков уже поговорил с Ворошиловым. «Ну, и как? Он по-прежнему хвалил Берию?». «Когда я ему только заикнулся о нашем намерении, Клим обнял меня, поцеловал и заплакал». Так ли это было, не знаю. Но думаю, что врать Маленкову было незачем.

Выявился и такой вопрос: мы обсудим дело, задержим Берию. А кто именно его задержит? Наша охрана подчинена лично ему. Во время заседания охрана членов Президиума сидит в соседней комнате. Как только мы поднимем наш вопрос, Берия прикажет охране нас самих арестовать. Тогда мы договорились вызвать генералов. Условились, что я беру на себя пригласить генералов. Я так и сделал, пригласил Москаленко и других, всего человек пять. Маленков с Булганиным накануне заседания расширили их круг, пригласив еще Жукова. В результате набралось человек 10 разных маршалов и генералов; их с оружием должен был провезти в Кремль Булганин. В то время военные, приходя в Кремль, сдавали оружие в комендатуре. Мы условились, что они станут ожидать вызова в отдельной комнате, а когда Маленков даст им знать, то войдут в кабинет, где проходит заседание, и арестуют Берию».

Из всех членов Президиума ЦК, по признанию Хрущева, наибольшую трудность в плане антибериевской обработки представлял Микоян, поскольку у них с Берией существовали «наилучшие отношения, они горой стояли друг за друга». Однако Анастас Иванович, хотя и был не в восторге от предстоящей ликвидации «друга Лаврентия», предупреждать его о заговоре не стал, понимая, что песенка Берии уже спета, раз против него восстали все члены Президиума ЦК, определенно имевшие поддержку армии.

Она провозгласила: «Бог умер!» – и еще много чего в таком духе. В ней утверждалось, что отголоски этой гибели предвещают нам новый, опасный век, в котором всем нам придется несладко.

В заговор против Берии были вовлечены и его заместители Круглов и Серов. Генерал госбезопасности Е.П. Питовранов, продолживший успешную карьеру в КГБ во времена правления Хрущева, в беседе с Евгением Жирновым вспоминал о последних неделях пребывания Берии во главе МВД: «То, что в Кремле что-то затевается, было понятно… Саша Коротков из разведки после смены руководства госбезопасности тоже не страдал перегруженностью. Раза два в неделю мы с ним играли на кортах «Динамо». Как-то Саша сказал, что со мной хочет сыграть его друг и постоянный теннисный партнер – заместитель министра внутренних дел Иван Александрович Серов. Почему бы и не сыграть?

Философ замышлял ее как предупреждение. Как крик дозорного. Он обращался ко всем нам.

Встретились. Играл он очень неплохо. Но было видно, что он встретился со мной не для разминания рук и ног. Он перед войной был наркомом внутренних дел Украины, и с тех пор близость Серова к Хрущеву ни для кого секретом не была. Не составляла тайны и страсть Серова к трофейному добру. Когда он работал после войны в Германии, его почти в глаза называли хапугой. Абакумов даже пытался его за это посадить. Их вражда дошла даже до того, что офицерам госбезопасности запретили общаться с коллегами из МВД, где Серов был первым замом, без санкции руководства. Но теперь все это казалось далеким прошлым.

Но не продал и сорока экземпляров{160}.

– Слушай, – говорит Серов, – у тебя дача-то есть какая-нибудь?



– Что вы, Иван Александрович, Господь с вами, – отвечаю.

– Приезжай к нам на дачу, погуляем.

Мета фон Салис проснулась до рассвета, чтобы разжечь очаг и вскипятить воды философу на чай. Она принесла лед, чтобы обернуть прохладными одеялами его больные суставы. Она собрала кости, оставшиеся после вчерашнего ужина, и поставила вариться бульон, чтобы успокоить его капризный желудок. Она вручную выстирала его грязное белье. Еще ему скоро надо будет постричь волосы и подровнять усы, а она только сейчас вспомнила, что не купила новую бритву.

Приехал я. Дача у него была в Жуковке, недалеко от дачи Горького. С первых же минут я узнал главный секрет успешной карьеры Серова. Сам он никакими особыми талантами, кроме сильной воли, не отличался. Частенько зарывался. Но жена его была большой умницей. Как говорили в старину, ста соток стоила. Пока мы беседовали за обедом, она несколько раз включалась в разговор и очень точно поправляла его. Причем делала она это исключительно тактично. Я понял, что во многих случаях решения вместо него принимает она. Служебных дел в разговоре мы почти не касались. Как я понял, Серов от Сашки Короткова знал о моих нынешних делах почти все. Обсуждались какие-то посторонние проблемы: немного театр, немного спорт. И только в конце Серов как-то обиняком поинтересовался: огорчат ли меня новые перемены в министерстве? Я ответил, что все, что идет на пользу стране и партии, меня только радует.

Было очевидно, что эта встреча – своеобразные смотрины, отбор людей в новое руководство госбезопасности. Правление Берии подходило к концу: товарищи по Политбюро решили от него избавиться. Благовидным предлогом стала версия о подготовке им какого-то заговора. Конечно же, никакого заговора не было. Я никогда не входил в круг лиц, которым доверял Берия, но о подтягивании войск МВД к Москве не мог не знать. Ничего подобного не было. Это плод фантазии Хрущева».

Она заботилась о Фридрихе Ницше третье и, судя по всему, последнее лето. Она любила его – как брата. (Когда общий друг предложил им пожениться, они оба громко рассмеялись… а потом их обоих замутило.) Но, похоже, она уже почти дошла до предела своего милосердия.

25 июня, едва вернувшись из Германии, где он был 10 дней, Берия просил у Маленкова санкции на арест Игнатьева (по другим данным, из Берлина он вернулся в Москву вообще утром 26 июня, за несколько часов до заседания в Кремле). Но к тому времени заговор против Лаврентия Павловича уже полностью сложился. Заговорщики перешли к действиям.

Они познакомились с Ницше на званом ужине. Она слушала, как он играет на фортепиано, шутит и рассказывает в лицах истории о своих похождениях со старым другом, композитором Рихардом Вагнером. Вопреки своим текстам, в личном общении Ницше был вежлив и мил. Он был внимательным слушателем. Обожал поэзию и мог прочитать десятки стихотворений по памяти. Он готов был часами играть в игры, петь песни и подшучивать над окружающими.

Для ареста Берии привлекли военных. Впоследствии участвовавшие в этой акции маршалы Г.К. Жуков и К.С. Москаленко по-разному рассказывали, как брали Берию. Каждый стремился приписать себе главную роль. Кому же верить? Неожиданное подтверждение правоты одного из маршалов пришло от Маленкова при обстоятельствах, исключавших неискренность с его стороны.

Он был обезоруживающе великолепен. С таким острым умом, что мог несколькими словами рассечь весь зал. Афоризмы, которые позже прославили его на весь мир, вырывались из него, как пар дыхания на холодном воздухе. «Много говорить о себе – тоже способ себя скрывать», – порой как бы невзначай ронял он, из-за чего в зале тут же повисало молчание{161}.

Когда в июне 1957 года пленум ЦК громил «антипартийную группу Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова», Георгий Максимилианович пытался напомнить товарищам о своих былых заслугах, и в частности указал на свою роль в организации ареста Берии: «Берия разоблачить было не так просто. Мы тогда опирались на военных товарищей в этом деле в самый нужный момент, нам оказал решающую услугу в этом деле товарищ Москаленко. К нему в трудный момент мы обратились с товарищем Хрущевым, мы были без сил и средств…» На пленуме Маленкова не пинал только ленивый. Его утверждения опровергали на каждом шагу и с удовольствием. В зале присутствовали и Жуков, и Москаленко, но ни один из них на этот раз с Георгием Максимилиановичем спорить не стал. Значит, слова Маленкова о решающей роли Москаленко в создании группы генералов для ареста грозного Лаврентия Павловича – святая истинная правда. Да и как иначе объяснить, почему в команде, арестовывавшей Берию, было так много офицеров и генералов из штаба Московского округа ПВО, который возглавлял Кирилл Семенович. Поэтому рассказу Москаленко мы в основном можем доверять. Его я и хочу процитировать:

Мета часто теряла в его присутствии дар речи – не от каких-то зашкаливающих эмоций, а просто оттого, что ее разум как будто все время отставал от его на пару шагов и не сразу за ним успевал.

«В 9 часов утра (25 июня 1953 года. – Б. С.) мне позвонил по телефону АТС Кремля Хрущев, он спросил: «Имеются в вашем окружении близкие вам люди и преданные нашей партии так, как вы преданы ей?..»

После этого Хрущев сказал, чтобы я взял этих людей с собой и приезжал с ними в Кремль к председателю Совета Министров СССР товарищу Маленкову, в кабинет, где раньше работал Сталин.

А ведь Мета не была тугодумом. Вообще-то, она была очень крута для своего времени. Она стала первой женщиной, получившей в Швейцарии докторскую степень. Она была одной из ведущих активисток феминизма в мире. Она свободно говорила на четырех языках и публиковала по всей Европе статьи в защиту прав женщин, что тогда было радикальной идеей. Она немало повидала мир, была умна и своевольна{162}. И, столкнувшись с трудами Ницше, она решила, что наконец нашла человека, который подтолкнет идею женской независимости на мировую авансцену.

Далее Хрущев закодированно намекнул, чтобы взяли с собой оружие. «Он сказал чтобы я взял с собой планы ПВО и карты, а также захватил сигареты. Я ответил, что заберу с собой все перечисленное, однако курить бросил еще на войне, в 1944 году. Хрущев засмеялся и сказал, что сигареты могут потребоваться не те, которые я имею в виду. Тогда я догадался, что надо взять с собой оружие. В конце разговора Хрущев сказал, что сейчас позвонит Булганину. Я подумал, что нам предстоит выполнить какое-то важное задание Президиума ЦК КПСС.

Вот он, человек, выступающий за самостоятельность каждого индивидуума, за радикальную личную ответственность. Вот он, человек, убежденный в том, что индивидуальные способности важнее всего и что каждая личность не только заслуживает реализации всего своего потенциала, но и обязана ее добиваться. Ницше высказал, как считала Мета, опорные идеи и задал концептуальные основы, которые помогут наделить женщин большей властью и вызволить их из того подневольного состояния, в котором они пребывали веками.

Правда, тут была одна проблема: Ницше не был феминистом. Более того, саму идею освобождения женщин он считал дурью.

Вскоре после этого последовал звонок министра обороны маршала Булганина, который сказал, что звонил Хрущев и предложил мне сначала прибыть к нему, т. е. к Булганину… Со своей группой я прибыл к министру обороны. Принял меня товарищ Булганин одного. Он сказал, что звонил Хрущев, вот я тебя и вызвал. Нужно арестовать Берию… Сколько у тебя человек? Я ответил: со мной пять человек… На что он ответил: «Очень мало людей… Кого, ты считаешь, можно еще привлечь, но без промедления? Я ответил – вашего заместителя маршала Василевского. Он сразу почемуто отверг эту кандидатуру. Я спросил, кто находится сейчас в министерстве из влиятельных военных. Булганин ответил: «Жуков». Тогда я предложил взять Жукова. Он согласился, но чтобы Жуков был без оружия…

Но Мету это не смущало. Он человек разумный, его можно убедить. Просто нужно, чтобы он осознал свое предубеждение и избавился от него. Она начала регулярно приходить к нему в гости, и вскоре они стали близкими друзьями и интеллектуальными компаньонами. Они вместе проводили лето в Швейцарии, а зиму – во Франции и Италии, делали набеги на Венецию, заскакивали ненадолго в Германию и снова возвращались в Швейцарию.

И вот в 11.00 дня 26 июня (а звонок Хрущева был 25.6.) мы по предложению Булганина сели в его машину и поехали в Кремль… Вслед за нами на другой машине приехали Жуков, Брежнев и др. Всех нас Булганин провел в комнату ожидания при кабинете Маленкова, затем оставил нас и ушел в кабинет к Маленкову.

С годами Мета стала замечать, что за пронзительными глазами и гигантскими усами Ницше скрывается уйма противоречий. Он одержимо писал о силе, хотя сам был хрупок и слаб. Он проповедовал радикальную ответственность и самодостаточность, хотя был полностью зависим от друзей (по большей части женского пола) и родных, которые его обихаживали и обеспечивали. Он клял непоследовательных рецензентов и ученых, которые громили его труд или отказывались его читать, но при этом хвастался, что его неуспех у публики только подтверждает его гениальность, – как он однажды сказал: «Я и сам еще не своевременен, иные люди рождаются посмертно»{163}.

Через несколько минут вышли к нам Хрущев, Булганин, Маленков и Молотов. Они начали нам рассказывать, что Берия в последнее время нагло ведет себя по отношению к членам Президиума ЦК, шпионит за ними, подслушивает телефонные разговоры, следит за ними, кто куда ездит, с кем члены Президиума встречаются, грубит со всеми и т. д. Они информировали нас, что сейчас будет заседание Президиума ЦК, а потом по условленному сигналу, переданному через помощника Маленкова – Суханова, нам нужно войти в кабинет и арестовать Берию. К этому времени он еще не прибыл…