Вздохнув, Соня подошла к зеркалу, взяла гребень и принялась расчесывать густые черные волосы. Она не подозревала: ее книжный идеал еще сыграет с ней злую шутку.



В печальных мыслях Бочкина стала готовиться ко сну. Конечно, никто насильно замуж ее не выдаст, это дело добровольное. Можно было потянуть время, а там, глядишь, и появился бы более приятный поклонник.



Но мелькнет ли такой на ее горизонте? Лихие моряки с удовольствием проводили с ней вечера и ночи, однако жениться не собирались. Все, как один, они мечтали об обеспеченных девушках из хороших семей, которым скромная машинистка жилконторы никак не могла составить конкуренцию.



Думая об этом, Соня с головой залезла под одеяло и тихонько заплакала, пытаясь успокоить себя тем, что станет обладательницей сокровищ с погибшего корабля. Решив, в конце концов, все же стать женой Фирсова, но до последнего тянуть с бракосочетанием, она принялась соображать, как это можно сделать.



Первое, что пришло ей в голову на следующее утро, – подольше задерживаться на работе и откладывать момент приглашения жениха вечером в свою комнату.



Девушка понимала, что Даниил Васильевич может не ограничиться чаепитием. Мысль о физической близости с этим человеком была ей глубоко противна.



От волнения у Бочкиной пропал аппетит, и она, в отличие от коллег, не отправилась в обеденный перерыв в маленький рабочий буфет, продолжая стучать по клавишам машинки.



Начальник конторы, полный степенный мужчина, удивленно посмотрел на подчиненную:



– Чего не идешь кушать?



– Не хочется, – равнодушно ответила Бочкина. – Да и работы много. Я сегодня задержусь, Павел Иванович.


— Ты не можешь ненавидеть своего собственного отца, Кев. Не так уж сильно, по крайней мере. Мой отец не такой. Я хочу сказать, он не псих.


Павел Иванович всегда приветствовал трудовой почин.


— Все скинхеды — психи.

— И Хокинз тоже нет. В самом деле.


– Конечно, – улыбнулся он, – я предупрежу вахтера.


— Откуда тебе знать, что они не такие? Вот твой дядя Рэй — псих.


Механически печатая документ и даже не вдумываясь в его содержание, Соня не замечала бега времени, не слышала голосов коллег, порой обращавшихся к ней с вопросами. Ее мысли были заняты другим.



Опомнилась девушка только тогда, когда на улице стемнело. Красавица взглянула на часы: они показывали половину десятого. Фирсов уже давно пришел с работы и наверняка поднимался к ней. Что ж, тем лучше. Квартирная хозяйка скажет, что ее жилица еще не возвращалась. Даниил Васильевич вряд ли решил беспокоить ее позже.



Подумав об этом, она встала со стула и потянулась за пальто. Медленно застегивая на нем все пуговицы, девушка посмотрела в окно.


— С ним все в порядке.


Холодный осенний ветер гнал по тротуару узорчатые листья каштана. Мелкий противный дождь украшал бусинками прозрачное стекло.


— Моя мама говорит, он псих.


Выходя из кабинета, Бочкина вздохнула. Погода не прибавляла настроения. На улице девушка зябко передернула плечами. На трамвайной остановке не было ни души. Крупная дрожь сотрясла все ее тело. Она вспомнила о тех опасностях, которые подстерегали одиноких девушек в темных переулках. На Молдаванке, к несчастью, таких переулков хватало.


— Откуда ей знать?

— Не знаю. Так она мне сказала.


Двух подозрительных типов она заметила еще в пустом трамвае. Изредка перекидываясь короткими репликами, они не сводили с Сони глаз. Бочкина молила судьбу, чтобы незнакомцы не вышли с ней на одной остановке.


— С дядей Рэем все в порядке.


Однако ее желаниям не суждено было сбыться. Подозрительные личности, выпрыгнув из трамвая следом за ней, не отставали ни на шаг.


Парни откинулись на спинки стульев и принялись за еду, наблюдая за пятью девушками, которые вошли в зал и стали в очередь, изучая меню на маленькой подставке, парни ухмыльнулись, заметив, что у двух девушек джинсы с заниженной талией, а в пупках пирсинг, Кев начал смеяться и опустил голову, когда девушки оглянулись, тогда уже Лол и Мэтт начали смеяться, и уже все они сидели с опущенными головами, изо всех сил стараясь скрыть, наблюдая, как девушки делали заказы, убирали от глаз крашеные челки и ждали, когда их обслужат, а парни толкали друг друга и пинались «рибоками» и «квиксильверами»[127] под столом.

— У нас должны быть особые клички.


Она свернула на пустынную, слабо освещенную улочку, пролегавшую между серыми домами, намереваясь сократить путь. Преследователи отстали.


— То есть?

— Как у Хокинза.


Вздохнув с облегчением, Бочкина прибавила шагу. Две тени, одна длинная, другая поменьше, выросли перед ней неожиданно.


— У нас еще даже нет названия для группы.

— Вот ты уже Кев-Кев. А у Лола даже нет своего настоящего имени.

— Это похоже на ник для чата.


– Тихо, – сказал высокий, щелкая лезвием ножа. – Будешь хорошей девочкой – останешься в живых.


— Лол — это сокращение от Лориэл. Мама и отец назвали меня в честь Лориэла Эткина, крестного отца ска. Лориэл Джордж Скиннер. Джордж — это мой дед.

— Неудивительно, что ты предпочитаешь зваться Лолом.


– Что вам от меня нужно? – плачущим голосом спросила Соня.


— А мне не нравится Кев-Кев.

— Почему?

— Я тоже скейтер, как и ты.


– Деньги, дорогуша, – прошептал второй, вытаскивая сумочку из ее ослабевших пальцев.


— Мне нравится скейт-панк, но я не собираюсь одеваться как панк. Мне нравится все. Я ни к кому себя не причисляю.

— Как насчет Секси Кев?


Красотка похолодела. Сегодня ей выдали аванс. Если воры все заберут, придется голодать полмесяца.


— Секси Кев?

— Придурок!


Бочкина попыталась закричать:


— Просто Придурок?

— Громила Кев? Человек-драм-машина.


– Помогите!


— Громила Кев — хорошо.

— Кев-Кев. Драмголовый.

— Хорошо, тогда скин — Лол.

— Мне все равно.

— А ты, Мэтт?

— Мэтт — нормальное имя.


Но от страха вместо крика раздался какой-то нечленораздельный хрип.


Лол покачал головой. Из этого ничего не выйдет.


– Вот сволочь! – Высокий замахнулся на нее.


— Ну и как мы собираемся назвать группу? Есть у вас двоих какие-то идеи?


Она зажмурила глаза, ожидая удара. В тот же момент ее мучитель застонал.


— Как насчет «Братья-Придурки»?


– А ну отпустите девушку!


— Мы не братья.


Низкий бархатный голос сладкой музыкой прозвучал в ушах. Соня с облегчением почувствовала, что железная хватка ослабла. Послышались торопливые шаги убегающих.


— Что, ты согласен, что все мы придурки?

— Если мы начнем вот так кривляться, то так и будет.


– Откройте глаза, милая. Все позади!


— Да, это будет хорошо смотреться на экране. Перед вами «Братья-Придурки».


Неожиданный спаситель, обняв девушку, гладил ее по черным волосам.


— Придурок Лол.


– Посмотрите на меня. Все кончено.


— И его брат Кевин — Придурок Кев.

— Придурок Мэтт.


Большие глаза с благодарностью глядели на него.


Повисла пауза.


– Я бы догнал их и сдал в милицию, но не хочу бросать вас, – пояснил он. – Да вы вся дрожите! Я просто обязан угостить вас чашечкой кофе. Пойдемте со мной. Здесь недалеко есть маленькое кафе.


— «Мертвые янки»? Это песня из альбома Ларса Фрериксена[128].


Взяв его под руку, Бочкина доверчиво пошла рядом, искоса рассматривая спасителя. Высокий рост, мускулистая фигура, мужественная осанка. Лицо словно высечено из камня, красивое, загорелое. Густые кудрявые волосы развевались на ветру. Он напоминал одного из тех романтических героев, о которых писали в книгах. Хотя мужчина был одного возраста с Фирсовым, для Сони это не имело никакого значения. В нем чувствовалась сила, уверенность в себе, умение защитить женщину. С таким бы она отправилась на край света.


— «Мертвые англичане»?

— «Мертвая Англия».


– Вот мы и пришли. – Он привел ее в маленькое помещение, в котором вкусно пахло свежезаваренным кофе. – Хотите поесть? Держу пари, вы еще не ужинали.


— А это неплохо. «Мертвая Англия».


Влюбленные глаза девушки выразили согласие. Через пять минут официант поставил перед ними тарелку с пирожными и две чашечки.


— Вы знаете, как нас называет дядя Рэй. Не только нас троих, но и всех, с кем мы водимся.


– Простите, вы коренная одесситка?


— Как?

— «Братья-Придурки»?


Прихлебывая кофе, Бочкина замотала головой:


— The BB-boys. ПП-парни.


– Я из Очакова. Сюда приехала работать.


— Что это значит?

— Не знаю, он не рассказывал. Он смеется и говорит, что мы — ПП-парни.


– Надо же! – изумился новый знакомый. – Я тоже не местный и приехал из Питера. Позвольте представиться. Федор. – Он протянул широкую крепкую руку.


— Плохие Пухлые Парни?


– Соня. – Она, смущаясь, слегка пожала его ладонь.


— Плохо Пахнущие Парни?


Федор не отрывал от нее восхищенного взгляда.


— Придурок!

— Смотрел в новостях, ребята назвались «Мегабургер». Они изнасиловали девушку в Лондоне.


– Вот уж не думал, что спасу такую красавицу. Вы замужем?


— Уххх. Хорошее название. Почему бы им не назваться «Мафия МакДоналдса». Или «Next без ярлыков»? Или «Теско-террор»?


– Нет, – с каким-то облегчением выдохнула девушка.


— «Американский Идиот»?


Слово за слово – и она рассказала ему все.


— «Английский Идиот»?

Кев теребил соломинку, ломая пластик.


– Значит, живете на Молдаванке? – протянул мужчина. – А я только сегодня приехал и еще не успел снять жилье.


— Я видел твою двоюродную сестру на днях, Челси. На ней была футболка с «Американским Идиотом», с гранатой в руке[129].


– Где же вы собираетесь работать? – спросила Бочкина.


— Она никогда ее не снимает.


– Меня направили на должность заместителя начальника Одесского порта, – выпалил Глухарь (это, конечно, был он), сам подивившись смелости своего вранья. Людям, вступающим в такие должности, предоставляли ведомственное жилье.



Соня, вероятно, об этом не знала.



– Вы приехали с семьей?



– У меня ее больше нет.



Бочкина не поинтересовалась, что скрывалось за этой аляповатой фразой. Для нее было важно одно: он свободен.



– Почему бы вам не пожить у меня хотя бы несколько дней?



Радужная перспектива поймать в свои сети большого начальника и тем самым избежать ненавистного брака и пугающего одиночества заставила ее забыть об элементарных правилах приличия.



Мужчина сделал вид, что растерялся.



– Но… удобно ли это?



– Конечно.



Федор уже намеревался отправиться к ней, но вовремя вспомнил: крупному начальству должны предоставить жилье. К тому же одна ночевка у этой девицы, которая вцепилась в него, как клещ, может дорого стоить. Если его увидит Фирсов, он непременно выудит у дурочки всю правду, не успокоится, пока не разузнает о своем сопернике все, а потом выложит ей. Таким образом, Сонечка узнает: он никакой не заместитель начальника порта. Прощай его надежды на легкий способ получения ключа к золоту.



– Нет, спасибо. – Глухарь признательно посмотрел на девушку. – Я сейчас должен находиться в гостинице «Центральная», пока за мной не приедут и не привезут на квартиру, специально для меня приготовленную.



– Понимаю.



Красотка нисколько не обиделась, что новый знакомый отверг ее предложение. Разумеется, такого начальника должны обеспечить жильем.



И все же она не собиралась упускать приятного поклонника.



Почувствовав ее настроение, Глухарь мягко произнес:



– Позвольте мне проводить вас до дома. Так я узнаю, где вы живете, и мы сможем продолжить знакомство. Как только я поселюсь на квартире, я приглашу вас в гости, идет?



Она расцвела:



– Идет.



– Вы кушайте пирожные.



Девушка аккуратно откусила кусочек.



– Какие вкусные!



Он улыбнулся:



– Вы не подскажете мне, где здесь самый приличный ресторан?



– В Одессе много хороших ресторанов.



– А какой нравится вам?



Соня смутилась:



– Он очень дорогой.



– Деньги для меня не имеют значения. Вы берите еще. – Он заметил, что Бочкина уже доела последний кусок.



– Спасибо. – Его забота была ей приятна. – Они очень сытные.



– Тогда мы попросим их завернуть. – Он поманил к себе официанта: – Заверните пирожные для девушки.



Официант поспешил выполнить просьбу. Мужчина поднялся со стула. Соня последовала его примеру.



– Говорите, куда вас вести? – Новый знакомый галантно взял ее под руку.



Бочкина почувствовала себя на седьмом небе. Это чувство не покидало ее до момента прощания.



Подойдя к дому девушки, Федор, просительно глядя ей в глаза, произнес:



– Когда мы сможем снова встретиться?



«Завтра, послезавтра, каждый день!» – захотелось ей крикнуть на всю улицу. Но, помня о женских хитростях, она сдержала свои порывы:



– Я, право, не знаю. Давайте через несколько дней.



– Через несколько дней? – Он пришел в полное отчаяние. – Я не выдержу. Я хочу видеть вас завтра и не принимаю отказов.



Бочкина сделала вид, что напряженно размышляет.



– Ну, хорошо, – наконец вымолвила она. – Я думаю, это можно устроить. Приходите вечером к памятнику Ришелье.



Мужчина рассмеялся:



– Но я не местный и понятия не имею, где этот проклятый памятник. У меня есть предложение получше. Я заеду за вами на работу.



– Но… – Она заколебалась. – Это очень далеко.



Федор по-настоящему развеселился.



– Мы не пойдем пешком. Я возьму такси.



Эта фраза окончательно покорила Соню. Она подробно объяснила, как проехать к ее жилконторе.



– Значит, завтра в восемь, – повторил Глухарь тоном, не терпящим возражения. – И попробуйте только не выйти на работу.



Наклонившись к лицу красотки, он запечатлел поцелуй на ее пылающей щеке и растаял в темноте.


Глава 25


Приреченск, наши дни


– Выполнил я твое поручение. – Костик, разгоряченный жаркими августовскими днями, смахнул пот над губой (он всегда забывал о носовом платке) и положил на стол листик, вырванный из блокнота. – Вот, смотри. Полное досье на этих Слободянских. Вроде бы все нормально устроены.

– Но сначала тебя накормлю. Сегодня у нас на ужин сногсшибательные котлеты по-киевски. – Катя взяла листок и побежала на кухню.

Скворцов улыбнулся. Он знал свою супругу как пять пальцев. Она, конечно, умирала от любопытства, желая посмотреть, что же удалось нарыть ее благоверному, но сама мысль о том, что он будет сидеть и ждать, слушая урчание живота и глотая слюнки, – это было выше ее сил.