Анджей Ясинский

Новогодняя сказка

— Мам, подожди! — Таня обернулась. Из комнаты выскочила ее дочка, Александра, пяти лет от роду и подбежала, держа в руках какой-то листок.

— Что тебе, солнышко? Ты почему так рано проснулась?

— Вот, — Саша протянула листок, — отправь письмо деду Морозу.

— Саш! — у Тани опустились руки, — ты же уже писала! А сегодня тридцать первое декабря, не успеет дойти! — на самом деле она боялась, что там окажется просьба купить какую-нибудь игрушку, а времени уже не остается. К тому же неделю назад по просьбе в таком же письме на антресолях уже дожидалась своего часа купленная кукла. Кроме того, сегодня у нее важная встреча, если она справится с синхронным переводом на переговорах, то это будет первой ступенькой на пути к повышению благосостояния их маленькой семьи.

— Ничего, — шмыгнула носом девочка и подтянула штанишки пижамы, — он ведь волшебник. А волшебники все могут.

— Хорошо, я отправлю, — Таня обреченно засунула листок в сумку. Что там написано, она потом посмотрит, — Я скажу бабе Варе, чтобы она присмотрела за тобой. Иди в постельку, — молодая мать поцеловала дочку в макушку и, дождавшись, когда та скроется в своей комнате, вышла из квартиры.

Закрыв дверь, Татьяна прислонилась к ней спиной и зажмурила глаза, подавляя просящиеся наружу слезы. И пока боролась со своим непослушным организмом, так и пытающимся в самый неудобный момент пустить слезу, вспомнила последний год, приведший ее к нынешнему состоянию.



Татьяна Илларионова, по профессии переводчик, еще год назад счастливая мать и жена. Могла ли она подумать, что однажды ее счастливая жизнь резко и бесповоротно закончится? Застав мужа с любовницей, кувыркающимися на семейном ложе, Татьяна ни минуту не раздумывала. Тяжелый развод, и вот она одна с дочкой в пустой квартире. А потом, будто издеваясь над нею, судьба выкинула новый финт глобального характера — разразился кризис. Объемы работ сразу упали на порядок, иностранные компании старались выжить, экономя на мелочах, и выполняя, ранее отдаваемые на откуп профессионалам, работы своими силами, в кои число попали и переводы документаций. Пришлось продавать свою трехкомнатную квартиру, оставшуюся ей в наследство от бабушки, и покупать что-то более скромное.



— Представляешь, — экспрессивно размахивала руками Ленка, ее подруга и по совместительству риэлтор, — дом хоть и на окраине, пять лет как сдан в эксплуатацию, но еще не заселен полностью. Так что, есть выбор квартир, и как раз по твоим средствам! Да еще дороги к нему ведут хорошие.

— А в чем подвох? — скептически спросила Татьяна, крутя рулем и не отрывая взгляда от дороги.

— Какой подвох?

— Ну, если прошло пять лет, а его до сих пор не заселили.

— А, — махнула рукой подруга, — строился дом вроде как для людей чуть выше среднего достатка, но такие предпочитают селиться поближе к центру. Ты не думай, я хорошо все разузнала и осмотрела — как раз твой вариант.

Уже подъезжая к рекламируемому подругой дому, Татьяна сразу поняла, что согласится с предложением. Высокий, двенадцатиэтажный дом располагался в центре небольшой рощи, которую, по какому-то непостижимому умом случаю, строители не уничтожили. Кроме того, несмотря на проходящую недалеко трассу с постоянно носящимися в обе стороны машинами, шум дороги мгновенно пропадал, стоило лишь въехать в эту рощу. Так и мнилось, что ты попал в древнюю чащу, а из-за ствола дерева вот-вот выглянет сказочное существо.

Подруга слукавила или сама не поняла, почему дом до сих пор не заселен. Просто не всякому понравится относительное уединение и отсутствие соседских домов с привычным городским шумом. Но Татьяне все это понравилось и спустя некоторое время дом приобрел новых жильцов. Уже после совершения сделки Татьяна корила себя на чем свет стоит, что совсем не подумала о дочке, где ее оставлять, а главное — с кем. С детским садом здесь было глухо, а возить на другой конец города — никакого времени не хватит. Но все разрешилось неожиданным и самым удобным образом. На одной площадке с новоселами жила очень приятная во всех отношениях бабуля, баба Варя, как она просила себя называть, в первый же день пришедшая знакомиться с новыми соседями. Она сама и предложила присматривать за дочкой Татьяны. Кроме того, бабушка оказалась… как бы это сказать… очень не простой. В ее трехкомнатной квартире царила чистота и порядок, огромная библиотека, и рояль, игре на котором она сразу стала учить Александру. Манеры же ее скорее соответствовали царственной особе, нежели простому педагогу на пенсии, как она про себя рассказывала.

Так и началась новая жизнь маленькой ячейки общества из двух женщин, одной тридцатилетнего возраста, а второй — пятилетнего. Спустя какое-то время Татьяна познакомилась с еще одним жильцом дома, дедом Колей. Старичок, всегда гладко выбритый, но с огромными седыми усами и постоянной трубкой во рту. По случаю побывав у него в квартире, Татьяна испытала приступ хозяйственной активности, настолько у него все было захламлено какими-то коробками, оберточной бумагой. А в центральной зале, совсем ни к селу ни к городу, стояло несколько небольших станков по дереву, а на стенах висел слесарный инструмент. На все поползновения Татьяны убраться в этом бардаке, дед Коля, усмехаясь, отвечал, что все лежит так, как надо и так, как ему удобно. А самым удивительными оказались энциклопедические знания соседа. Он знал такие тонкости жизни и быта любой нации, что Татьяна просто диву давалась. Неожиданным для нее и весьма приятным оказались знания деда Коли не только о жизни разных народностей, населяющих грешную Землю, но и их языки. Да-да, он даже сам точно не мог сказать, сколько языков он знает и Татьяна навострилась в любое свободное время приходить к нему в гости, с дочкой или без, на чаепития и впитывать отличия в произношении жителей Берлина от окраинных областей, влияние негров на современный английский язык и культуру в Америке или же давно забытые значения слов русского языка и старославянский говор. Несомненно, это сильно помогло ей в ее профессии. Кроме того, Татьяна под впечатлением от рассказов деда Коли, стала постепенно увлекаться восточным направлением языкознания и начала изучать китайский разговорный.

Был еще один сосед, которого Татьяна немного побаивалась. Звали его Гошей. Худющий мужчина неопределенного возраста, от улыбки которого бросало в дрожь. Однажды, войдя в подъезд, Татьяна подумала, что попала в сказку. Все стены подъезда от первого этажа и до последнего были расписаны на сказочные темы. Лес, над которым летела ступа бабы Яги, поле с отдыхающим змеем Горынычем, озера с выглядывающими из-под воды русалками… Это была работа именно этого Гоши. И все настолько красиво нарисовано, что никто из соседей не возражал. Раз в пару месяцев рисунок полностью менялся и отражал сказочные реалии то китайцев, но немцев, а то и вовсе неизвестно кого. Как он умудрялся нарисовать все за короткое время, девушка никак не могла взять в толк. Утром, выходя на работу — одна картина, а вечером уже другая. Как-то, задержавшись на работе, Татьяна возвращалась домой поздно ночью, благо баба Варя не возражала присматривать за дочкой так поздно, и застала Гошу за работой. Стоя на высокой стремянке, он очень быстро, что даже глаз не успевал за рукой, накладывал мазки краски на стену.

— Добрый вечер, — поздоровалась с ним девушка. Гоша от неожиданности дернулся и свалился со стремянки, ударившись головой об угол ступеньки. Из-под неестественно вывернутой головы появилась лужица крови. Татьяна с минуту стояла, в ужасе закрыв рот руками. Потом опомнилась и бросилась к телу. Пульса не было. Понимая, что скорая помощь просто не успеет, девушка, слабо представляя, что делать, попыталась запустить сердце Гоши непрямым массажем, периодически вытирая свои слезы рукой. Неожиданно голова Гоши с явно слышимым щелчком вернулась в нужное положение и он хрипло проскрипел своим будто не смазанным голосом:

— Ну, будя, будя, — затем медленно встал и похрустел костями всего тела, покрутил головой.

— А… как же, — пролепетала Татьяна.

— Хех…, - кашлянул Гоша, — все в порядке. Иди домой, — и снова полез на стремянку.

Татьяна как во сне зашла в лифт и долго смотрела на кнопки, забыв, куда и зачем она едет. С тех пор, несмотря на то, что для себя она решила, что ей все почудилось, Гошу она старалась обходить стороной или побыстрее прошмыгнуть мимо.

А больше никого из соседей за год проживания в доме Татьяна так и не встретила, хотя до нее доносился стук хлопающих дверей, да и просто шум жилого дома. Как-то она спросила бабу Варю о соседях, но та так на нее зыркнула, что все желание спрашивать куда-то сразу пропало.



А потом случилось событие, не то, чтобы изменившее ее жизнь но, на некоторое время, внесшее какое-то разнообразие, что ли, если бы оно не было странным или даже страшным, с какой стороны посмотреть. Как-то возвращаясь вечером домой, она еле успела затормозить, в последний момент заметив преграду на повороте в рощу. Выскочив из машины, она поняла, что это человек. Вернее, хорошо одетый мужчина, раскинув руки лежащий посреди дороги. Татьяна испытала кратковременный приступ дежавю. Из-под головы мужчины натекла небольшая лужица крови. Приблизившись к телу, девушка осторожно проверила его пульс. Он оказался на месте. Не став ничего предпринимать, девушка отошла к машине и позвонила в скорую.

— Сколько лет больному?

— Да откуда я знаю! — раздраженно крикнула девушка на очередной глупый вопрос оператора, — это совершенно незнакомый мне человек! Вы приедете или нет?!

— Ждите, сейчас все машины в разъезде. Как только освободится, пришлем, — и повесили трубку.

Татьяна с удивлением посмотрела на трубку. Вот те раз! И это скорая помощь! Девушка несколько минут стояла, не понимая, что делать.



А тем временем…



На крыше многоэтажного дома стояли две фигуры. Мужчина курил трубку, а старуха зябко куталась в теплую шаль.

— Что скажешь? — спросил мужчина, выпустив колечки дыма, неожиданно сложившиеся в знак олимпиады из пяти сцепившихся колец.

— Пижон, — пробормотала старуха. — Она поступит правильно. Я видела.

Мужчина с сомнением покосился на старуху, но промолчал, выдохнув очередную порцию дыма, на этот раз сложившегося в фигуру сердца, пронзенного стрелой.

— Ну, до этого далеко, да и не факт, — старуха отвернулась и медленно удалилась. Мужчина же еще долго стоял, щурясь от порывов ветра и задумчиво глядя вдаль.



Наконец Татьяне надоело просто так стоять. Уехать ей не позволяла совесть, но и ничего не делать она не могла. Открыв заднюю дверь машины, она с трудом и ругательствами сквозь зубы, минут десять затаскивала мужчину внутрь. Да, она слышала, что пострадавшего лучше не трогать, если не знаешь, что с ним, но скорая помощь приедет не скоро, если вообще приедет, а от земли тянуло холодом, на дворе начало осени… Со злостью захлопнув дверь со своей стороны, Татьяна положила голову на руль и простонала:

— Господи, ну за что мне все это?

Чуть отдышавшись, она обернулась назад. Мужчина лежал на заднем сиденье, голова перевязана бинтом из аптечки. Но никаких признаков жизни, кроме слабого дыхания.

— Еще прибьют меня, — пробормотала девушка. Боялась она не без основания. Судя по всему, мужчина далеко не из бедных, чего стоят только его золотые часы. Вот пропадет у него что-нибудь из личных вещей, кто первый подозреваемый? Мало ли, вдруг он из этих… наглых нуворишей?

Только сейчас Татьяна рассмотрела мужчину. Кажется, не намного старше нее. Лет тридцать — тридцать пять. Лицо не испорченное излишествами, фигуру слабо видно, но вроде как спортивная. Вздохнув, Татьяна включила навигатор и поискала ближайшую больницу. Она неожиданно оказалась совсем недалеко, в паре километров. Немного подумав, девушка решительно мотнула головой, проложила до нее маршрут и тронула машину с места.



Документов у мужчины с собой никаких не оказалось, пришлось оставить в регистратуре свои данные. Мужчину сильно ударили по голове или он сам ударился. В сознание он не приходил. Врачи сказали что, скорее всего, это кома. Из нее он может выйти в любой момент или же наоборот находиться в ней неопределенно долгое время. Посчитав свой гражданский долг выполненным, девушка вернулась домой и, когда из милиции ей так и не позвонили и не пришли, выбросила случившееся из головы. Однако спустя некоторое время ей позвонили из больницы. Нужно было решать, что делать с человеком.

— Да я-то тут причем? — возмущалась Татьяна, — я всего лишь его нашла!

— На данный момент вы являетесь единственным близким ему человеком. Вот вы и решайте. Тут есть два варианта — или вы платите и тогда мы продолжаем все положенные недешевые процедуры, или не платите, тогда мы его переводим в общую палату, а там как уже повезет.

Татьяна потерла себе лоб, не понимая и не принимая ситуации. Платить? Она-то тут причем? Да и денег у нее особых нет. Так же непонятна была откровенная наглость и странное поведение врачей. Ох, как тяжело решать! У нее в принципе еще оставалось с десяток тысяч евро, оставшихся после покупки квартиры, но они были распланированы совсем на другое. Да и с чего она обязана платить?

И все-таки, как ни корила себя Татьяна, отказать она не смогла. Все деньги, естественно, отдавать она не будет, но пару тысяч, пожалуй, сможет выделить… Только работать придется больше. Удивляла неспособность милиции найти родственников мужчины или их безразличие, но что может поделать она?

Оплатив из своей заначки лечение, девушка уже не могла остаться в стороне. Все-таки, она причастна, на ее деньги лечат человека. Поэтому, сначала редко, потом чаще и чаще, она стала посещать \"спасенного\" ею мужчину. Она и сама не знала, что ее туда тянуло. Может жаль было так опрометчиво отданных денег, может еще что-то… Вот так и повелось, сядет у постели мужчины, имени его она так и не узнала, откроет ноутбук и занимается присланными переводами. Когда надоест, почитает что-нибудь вслух. Или пожалуется на свою нелегкую долю. Вроде как и высказала все, что накипело на душе, и собеседник ничего не вспомнит.

Эта безвозмездная помощь пострадавшим продолжалась больше месяца, когда однажды, приехав в больницу, Татьяна заметила во дворе три джипа и какое-то нездоровое оживление в коридоре. Девушка подошла к знакомой сестре, с которой за время, проведенное здесь, успела сойтись на короткой ноге, и спросила:

— А что тут происходит?

— О! Танюшка, да ведь это \"твой\" пришел в себя и тут же позвонил своим. Вот и понаехали. А тебе что, не сообщили?

Таня отрицательно покачала головой, затем пошла в сторону палаты, но, увидев там двоих мужчин в черных костюмах, явно охранников, остановилась. Мимо бегали врачи и сестры, как будто приехал сам президент. Она покачала головой. Ну что ж. Видимо, ее помощь тут больше не требуется. Ну и слава богу. Татьяна побаивалась таких вот больших людей. Больших в смысле положения, а тот мужчина видимо именно такой и есть. Медленно повернувшись, девушка вышла из больницы, немного постояла, вдыхая холодный воздух и, резко мотнув головой, села в свою машину и поехала домой. О потраченных деньгах она даже не вспомнила.



И вот сегодня, тридцать первого декабря, ее дебют. Вот скажите, нормальные люди могут проводить деловые переговоры в такой день? Вот и Татьяна считала, что нет. Однако, как уверил ее работодатель, все очень серьезно, люди большие, переговоры местных бизнесменов с немцами. В связи с болезнью (а скорее всего сачканул в праздник! — мрачно подумала Таня) своего переводчика, пригласили со стороны, из ее фирмы. В общем, молодого солдата послали на амбразуру. Татьяна знала, что остальные синхронисты в их фирме уже давно празднуют и, скорее всего, просто не в состоянии работать.

Оттолкнувшись от двери, к которой она прижалась выйдя из квартиры, девушка полюбовалась на очередные художества Гоши, затем заскочила к бабе Варе, договорилась с ней, чтобы она посмотрела за Александрой и отправилась на встречу.



Еще подъезжая к огромному зданию, в котором вот-вот начнутся переговоры, Татьяна, кроме естественного волнения, ощущала какое-то стеснение в груди, будто что-то должно произойти не совсем приятное. К сожалению, предчувствия ее не обманули. Когда охрана привела ее в переговорную, первым, кого она увидела, был ее незнакомец, восседающий во главе стола. Ноги сразу стали ватными, руки показались чужими. Незнакомец, вернее Игорь Петрович, как его представили, некоторое время вглядывался в ее глаза и вслушивался в ее голос, будто пытаясь понять, откуда он ему знаком. Но тут вошла делегация немцев и началась работа. Переговоры шли долго, немцы одобрительно поглядывали на нее, слыша ее чистый хохдойч. Игорь Петрович тоже иногда цеплялся за нее взглядом, несмотря на то, что взаимопонимание с иностранцами пока не выстраивалось и все пытались придти к какому-то консенсусу. После первого раунда, продлившегося два часа, решили сделать перерыв. Татьяна, уставшая от постоянных разговоров, выскочила в коридор, попила предложенного секретаршей чаю (в отличие от остальных на переговорах она не имела права принимать пищу, а воду ей не догадались поставить) и от нервного истощения решила перекурить, что позволяла себе очень и очень редко. Спросив дорогу в курилку, она закурила и, прислонившись к стене, устало стала смотреть на потихоньку темнеющее небо. Затем вдруг вспомнила о письме дочки деду Морозу и достала его. Прочитав его, она всхлипнула и не удержала слезы. Быстро положив письмо на подоконник, девушка достала платок и прижала его к лицу, стараясь протолкнуть комок, застрявший в горле и не дать слезам испортить макияж.

— С вами все в порядке? — неожиданно раздался сзади мужской голос.

Татьяна оглянулась. Игорь Петрович. Видимо он уже некоторое время стоял сзади, судя по зажженной сигарете. Как она не услышала?

— Да-да, все в порядке, — Таня промокнула глаза и быстро выскочила из курилки, чтобы в дамской комнате привести себя в порядок.



Игорь задумчиво посмотрел ей вслед.

— Где же я слышал этот голос? — пробормотал он. Затем подошел к оставленному девушкой листку бумаги и прочитал:

\"Дедушка Мароз. Падари мне пажалуста куклу беби борн, патамучто она умеет пить кушать и писать как настоящая. А еще подари мне папу. Девочка Саша\".

Немного подумав, Игорь аккуратно сложил письмо и засунул себе в карман, затем достал телефон и на пару секунд замер в задумчивости.

— А вдруг? — пробормотал он и набрал номер, — Але, Саня? Ты не в курсе, как наша новая переводчица подъехала? Своим ходом или на машине? На машине, значит. А ну-ка, по быстрому, посмотри на ее номер и перезвони. — Игорь дал отбой и задумался. Странно как-то. Ту девушку, привезшую его в больницу, так и не нашли. Врач, что с нею общался и даже сестра, ежедневно встречающая ее, не смогли найти ни ее данные, ни даже имени вспомнить не смогли! Единственное, что помнили — номер машины, на которой та приезжала. Но в милиции почему-то сказали, что такой номер у них в базе данных не числится. Чудеса! Ладно, посмотрим, как на этот раз сработала его весьма развитая интуиция.



Наконец-то переговоры закончились. К обоюдному согласию. Немцы, прощаясь, неожиданно для Татьяны, по очереди поцеловали ей руку. Приятно. Дождавшись, когда гости уйдут, и она стала собираться. Финансовые вопросы обговорят с ее начальством, так что, со спокойной душой можно отправляться домой. До нового года осталось три часа.

— Татьяна Васильевна! — на пороге стоял вернувшийся после проводов гостей хозяин, Игорь Петрович, — задержитесь, пожалуйся. Я хочу с вами поговорить.

И снова Таня почувствовала в ногах слабость и, не удержавшись, села обратно на стул.



На крыше высотки стояли три фигуры. Мужчина, которого только в редкие моменты можно было назвать стариком, да и то, когда он сам хотел добиться такого эффекта, пожилая женщина и худой, будто только что из концлагеря, мужчина неопределенного возраста.

— Ну, что я говорила? — произнесла женщина, с легкой ухмылкой глядя на пускающего дым из трубки мужчину. Тот кивнул.

— А я и не сомневался. В конце концов, волшебник я или нет?

— Старый пердун ты, Коля, — пробормотала женщина, — и выпендрежник.

— И это говорит мне баба Яга! — хмыкнул мужчина, — мне по должности положено выпендриваться. И где ты таких слов-то нахваталась?

— Это ее современные ведьмы совратили, — проскрипел третий участник. И не понятно было, шутит он или говорит серьезно.

— Кощей! — резко повернулась к нему женщина, — За собой смотри. Ты ведь чуть не испортил дело! Художник хренов!

— Да ладно тебе, старая карга! — скрип в ответ.

Некоторое время троица молчала, глядя в сумрак ночи.

— Как там твой брат? — наконец произнесла старуха.

— Клаус-то? — Заулыбался дед Коля, — Вкалывает! Ты представляешь, ему стали писать китайчата! Вот потеха-то! Так что вкалывать ему еще и вкалывать! - все весело рассмеялись.

— Ладно, — весело сказала старуха, сбрасывая с себя пальто и превращаясь в красивую молоденькую девушку, — мне надо проведать своих сестер. Эх! Тряхну-ка я стариной, — девушка залихватски свистнула, мелькнула тень и откуда-то из темноты перед ней упала ступа, — ладно, пока прощевайте, после праздников встретимся! Эх, залетныяяяяя!!!!! Понеслась!!!! — и вот на крыше стоят только двое.

— А что, Кощей, не выпить ли нам грогу?

— А то! Давно пора! — порыв ветра взметнул лежащий снег и через мгновение крыша опустела.



Но ненадолго. До следующего Нового Года.