* 179. М. Р. Шидловскому.

1866 г. Сентября 14. Я. П.

Ваше превосходительство,

милостивый государь

Михаил Романович!

8-го сентября два человека, проживающие в моей деревне Ясной Поляне, пришли ночью в мою конюшню, сбили с ног жену кучера, хотевшую выгнать их, и взяли двух лошадей. Один был так пьян, что, не будучи в силах сесть на лошадь, заснул в конюшне, другой сел на мою верховую лошадь и ускакал. На другой день я написал становому приставу,¹ прося его приехать и произвести следствие. Но вот уже шестой день, что не только не сделано никакого распоряжения и становой пристав не приезжал в Ясную Поляну; но я не получил даже ответа на свое письмо, хотя бы с заявлением о получении. Только на вторичную посылку мою становой пристав весьма любезно на словах приказал мне кланяться и сказать, что он как-нибудь заедет ко мне, если будет время.

Как ни неуместно прямое обращение к начальнику губернии по такому ничтожному, в сущности своей, делу, я нахожусь вынужденным это сделать, так как с решением этого дела связан для меня и для моего семейства вопрос о возможности или невозможности безопасного пребывания в деревне. —

И потому решаюсь покорнейше просить Ваше превосходительство сделать распоряжение, для того чтобы в случае повторения подобных беспорядков мы бы могли требовать и находить защиту у местной полиции.

С совершенным почтением имею честь быть Вашего

превосходительства покорный слуга граф Лев Толстой.

14 сентября.



Михаил Романович Шидловский — тульский губернатор с 1865 по 1870 г., начальник цензурного комитета и впоследствии товарищ министра внутренних дел.



¹Письмо неизвестно.

При Деле есть рапорт от 25 сентября пристава 2-го стана Крапивенского уезда Соковнина, который сообщает, что «лошадь была взята вечером постоянно проживающим в имении графа Толстого Крапивенским мещанином Митрофаном Николаевым, который, съездив в дер. Грецовку, поутру поставил ее в конюшню, причем Николаев объяснил, что взял лошадь потому, что и прежде сего на этой лошади нередко был посылаем самим графом для исполнения его разных поручений и никак не предполагал, что поступок его сочтен будет графом за воровство».

Вся переписка по этому делу, согласно резолюции Шидловского, 9 декабря 1866 г. была сообщена Толстому, о чем имеется его расписка: «Читал поручик граф Лев Толстой».

Митрофан Николаевич — сын крепостного дядьки Толстого, Николая Дмитриевича Михайлова; служил у Толстых до 1880 г. сторожем и объездчиком.

180—182. С. А. Толстой от 29 октября (два письма) и 30 октября 1866 г.



183. A. A. Фету.

1866 г. Ноября 7. Я. П.

Милый друг Афанасий Афанасьич! Я не отвечал на ваше последнее письмо 100 лет тому назад, и виноват за это тем более, что, помню, в этом письме вы мне пишете очень мне интересные вещи о моем романе и еще пишете irritabilis poetarum gens.¹ Ну уж не я. Я помню, что порадовался, напротив, вашему суждению об одном из моих героев, к[нязе] Андрее, и вывел для себя поучительно[е] из вашего осуждения. Он однообразен, скучен и только un homme comme il faut² во всей 1-й части. Это правда, но виноват в этом не он, а я. Кроме замысла характеров и движения их, кроме замысла столкновений характеров, есть у меня еще замысел исторический, к[отор]ый чрезвычайно усложняет мою работу, и с кот[орым] я не справляюсь, как кажется. И от этого в 1-й части я занялся исторической стороной, а характер стоит и не движется. И это недостаток, к[отор]ый я ясно понял вследствие вашего письма и, надеюсь, что исправил. Пожалуйста, пишите мне, милый друг, всё, что вы думаете обо мне, т. е. моем писании, — дурного. Мне всегда это в великую пользу, а кроме вас у меня никого нет. Я вам не пишу по 4 месяца и рискую, что вы проедете в Москву, не заехав ко мне, а все-таки вы человек, к[отор]ого, не говоря о другом, по уму я ценю выше всех моих знакомых, и к[отор]ый в личном общении дает один мне тот другой хлеб, которым, кроме единого, будет сыт человек. Пишу вам, главное, затем, чтобы умолять вас заехать к нам, когда вы поедете «обнимать». На что это похоже, что мы так подолгу не видимся! Жена и я слезно просим Мар[ью] Петровну заехать к нам. Я на днях один, т. е. с сестрой Таней, еду на короткое время в Москву. Ее я отвожу к родителям, а сам еду для того, чтобы печатать 2-ю часть своего романа.³ Что вы делаете? Не по земству, не по хозяйству — это всё дела несвободные человека. Это вы и мы делаем так же стихийно и несвободно, как муравьи копают кочку, и в этом роде дел нет ни хорошего, ни дурного; а что вы делаете мыслью, самой пружиной своей Фетовой, которая только одна и была, и есть, и будет на свете? Жива ли эта пружина? Просится ли наружу? Как выражается? И не разучилась ли выражаться? Это главное. Прощайте, милый друг, обнимаю вас; и от себя, и от жены прошу передать душевный поклон Марье Петровне, к[отор]ую мы надеемся у себя видеть и очень о том просим.

7 Nоября.



Впервые опубликовано в «Русском обозрении», 1890, 4, стр. 498—499.

Ответ на письмо Фета от 16 июня 1866 г. с отзывом о романе «1805 г.» (опубликовано Б. М. Эйхенбаумом в его книге «Лев Толстой», II, стр. 277—279).



¹ Фет в письме от 16 июня цитировал: «Irritabilis poëtarum gens». Horatins [«Гневливый род поэтов». Гораций].

² [приличный человек]

³ См. прим. к письму № 192.

184—190. С. А. Толстой от 10, 11, 12, 14 (два письма), 15 и 16 ноября 1866 г.



* 191. М. С. Башилову.

1866 г. Ноября 17...18. Москва.

Будьте так добры, любезный Михаил Сергеевич, передать Рису доски и картинки.

Ваш Толстой.

Если успею, побываю у вас.



Датируется последними днями пребывания Толстого в Москве, где он был с 11 по 18 ноября. См. письмо № 192.

* 192. М. С. Башилову.

1866 г. Ноября 19. Я. П.

Простите великодушно, любезный Михаил Сергеич, что не зашел к вам вчера, как обещал это. Я всё думал успеть, а потом так засуетился, что едва поспел на железную дорогу. Вчера я решил себе, что не только с картинками, но и вообще печатать отдельным изданием я в нынешнем году не буду.¹ Всё придется делать второпях, и потому всё будет сделано плохо. — И то сказать, что, ежели не переставая работать и мне, и вам, и граверу, то дай бог нам только успеть к началу осени 1867-го. Поэтому все наши предначертания остаются те же, и я прошу вас работать и заставлять работать граверов,² выдавая им по мере их работ деньги, которые будут у Андр[ея] Евст[афьевича].

Петю я просил снести вам оттиск войны,³ для которого вы сделаете 4 картинки,⁴ как мы и говорили. И, сделав, пришлите мне. Для дальнейшей работы я вам буду присылать рукопись, с означением сюжетов на мое мнение. И вообще давайте деятельнее переписываться. —

Я нашел всех здоровыми и англичанку очень удовлетворительною.⁵ О поручении М[арьи] И[вановны] напишу в другой раз.⁶ С женою вместе дружески кланяемся вам и Марье Ивановне.

Ваш гр. Л. Толстой.

19 Nоября.



Отрывок опубликован в ТТ, 3, стр. 151.

Написано в день приезда Толстого из Москвы.

В этот свой приезд в Москву Толстой работал в Румянцевской библиотеке, читая масонские рукописи, и был занят осуществлением плана отдельного издания вновь написанных и привезенных в Москву девятнадцати глав романа (см. прим. 4 к письму № 195). Он вел переговоры с типографией Каткова. М. Н. Катков предложил четыре листа романа отдать в «Русский вестник», с тем чтобы гонорар за них — 1200 руб. — шел на покрытие расходов по отдельному изданию. (См. т. 83, письмо № 60.) Толстой согласился, имея в виду переиздать и все напечатанное в «Русском вестнике» с иллюстрациями М. С. Башилова. Однако подготовка иллюстраций задерживалась, и Толстой решил печатать в 1866 г. весь роман без иллюстраций. Об этом он 12 ноября писал из Москвы C. А. Толстой. См. т. 83, письмо № 56.



¹ Договор о печатании романа Толстой заключил 22 июня 1867 г. с владельцем типографии Ф. Ф. Рисом.

² Кроме Рихау, иллюстрации к «Войне и миру» гравировали К. Брауне и Э. Конден. Первым из них были приготовлены: «Анна Михайловна Друбецкая с Борисом у кн. Василия», «Данила Купор», «Поцелуй Наташи и Бориса» и «Смерть гр. Безухова»; вторым — «Переход русских войск через мост», «Кн. Андрей Болконский у австрийского императора» и «Ростов уличает Телянина в краже денег». Все гравюры хранятся в ГМТ.

³ Петр Андреевич Берс — брат С. А. Толстой. «Оттиск войны», т. е. второй части «1805 года», которая имела подзаголовок «Война».

⁴ Имеются следующие рисунки М. С. Башилова к этой части романа: 1. «Смотр войск. Кутузов и Долохов»; 2. «Переход русских войск через мост»; 3. «Дипломат Билибин»; 4. «Кн. Андрей Болконский у австрийского имп. Франца»; 5. «Кн. Багратион» и 6. «Кн. Багратион объезжает позиции».

⁵ Когда Толстой был в Москве, в Ясную Поляну приехала англичанка Ханна Терсей, поступившая к Толстым в качестве гувернантки.

⁶ О каком поручении пишет Толстой, не выяснено.

193. М. С. Башилову.

1866 г. Декабря 8. Я. П.

Любезный Михаил Сергеевич!

Получил ваше письмо¹ и рисунки. Старый князь очень хорош, особенно там, где он с сыном.² Это именно то, что я желал, но к[нязь] Андрей очень не нравится мне. Он велик ростом, черты крупны и грубы, неприятное кислое выражение рта, и потом вся поза и костюм не представительны. Он должен с снисходительной и размягченной улыбкой слушать отца. — По случаю этой картинки я много думал о предшествовавших и последующих и спешу вам сообщить свои мысли. —

Графа Ростова и М[арью] Д[митриевну] в Даниле Купоре нельзя ли смягчить, убавив карикатурности и подбавив нежности и доброты.³

В поцелуе⁴ — нельзя ли Наташе придать тип Танички Берс? Ее есть 13-летний портрет, а Бориса сделать не так raide.⁵

Pierr’y вообще дать покрупнее черты.

Из того, что вы хотите сделать во 2-ой части,⁶ я вычеркнул бы только к[нязя] Андрея с Билибиным,⁷ заменив это портретом одного Билибина, стригущего или подпиливающего себе ногти.⁸

Вообще я бы просил вас делать эти рисунки и гравировать их как можно скорее с тем, чтобы, как только вы кончите их, я бы мог вам присылать текст для следующих.

Теперь я вполне уверен, что весь роман будет кончен к будущей осени; и вы знаете, что успех распродажи зависит от того, чтобы он вышел к началу зимы, т. е. в Nоябре⁹ — au plus tard.¹⁰

Рисунков должно быть всех, по крайней мере, два раза столько, сколько есть теперь, включая и те, к[отор]ые вы назначили для 2-ой части, т. е. minimum рисунков 65. —

Можете ли вы и граверы успеть их сделать к Nоябрю? Пожалуйста напишите. Это conditio sine qua non.¹¹ Деньги как граверам, так и вам я распоряжусь, чтобы были выданы вам Андр[еем] Евстафьевичем до рождества. Насчет уплаты я бы просил вас сделать мне кредит по 10 р. с рисунка до выхода книги.

Можно ли это? Напишите мне. —

С граверами тоже надо бы было условиться определенно, какую часть платы они могут подождать за мной до выхода книги — половину, или хоть 3-ю часть. Будьте так добры, ответьте мне на все эти вопросы.

Билибин, подпиливающий себе ногти

Рис. М. С. Башилова



Пожалуйста присылайте мне свои рисунки в самом черном виде, я чувствую, что могу быть полезен вам своими замечаниями. Я все-таки всех их знаю ближе вас, и иногда пустое замечание наведет вас на мысль. А я буду писать по случаю ваших черновых рисунков всё, что придется, а вы уже выберете, что вам нужно.

Я чувствую, что бессовестно говорить вам теперь о типе Наташи, когда у вас уже сделан прелестный рисунок; но само собой разумеется, что вы можете оставить мои слова без внимания. Но я уверен, что вы, как художник, посмотрев Танин дагеротип 12-ти лет, потом ее карточку в белой рубашке 16-ти лет и потом ее большой портрет прошлого года, не упустите воспользоваться этим типом и его переходами, особенно близко подходящим к моему типу.

Прощайте, любезный Михаил Сергеич, с беспокойством жду вашего ответа. Душевно кланяюсь Марье Ивановне и целую ваших детей.

Л. Толстой.

8 декабря.



Впервые опубликовано в «Голосе минувшего», 1913, 9, стр. 266. Год определяется содержанием.



¹ Письмо неизвестно.

² Кн. Николай Андреевич Болконский с сыном Андреем: отъезд. кн. Андрея на войну — т. I, ч. I, гл. XXVIII первого и т. I (9), ч. I, гл. XXV настоящего издания.

³ Гр. Илья Андреевич Ростов и Марья Дмитриевна Ахросимова, танцующие любимый танец графа, Данило Купор («Данило Купор была собственно одна фигура англеза»), на балу в день именин графини Ростовой и младшей дочери, Наташи — т. I, ч. I, гл. XX первого и т. I (9), ч. I, гл. XVII настоящего издания.

⁴ Поцелуй тринадцатилетней Наташи Ростовой и Бориса Друбецкого в цветочной, за кадкой — т. I, ч. I, гл. XIII первого и гл. X настоящeго издания.

⁵ [упрямый, непреклонный.]

⁶ Переделано из «3-ей».

⁷ Кн. Андрей Болконский и дипломат Билибин — т. I, ч. I, гл. XXXIX и XL первого и т. I, ч. II, гл. X и XI настоящего издания.

⁸ Билибин, подпиливающий себе ногти — т. I, ч. I, гл. XXXIX первого и т. I, ч. II, гл. X настоящего издания.

⁹ Работа над романом была закончена лишь в 1869 г.

¹⁰ [самое позднее.]

¹¹ [непременное условие.]

1867

* 194. C. H. Толстому.

1867 г. Январь. Я. П.

Боюсь, что тебя раздражают беспрестанные посылки от нас; но ты не поверишь, как меня мучает эта страшная болезнь. Мучает, сколько может мучать, не видя перед собою его страдания.¹ Мучает и за тебя. Выходишь ли ты на воздух. Ты будешь смеяться, но это тебе необходимо, а то ты сам наверно заболеешь. — Напиши же пожалуйста, как и те раза, что и как он. У нас в деревне была точно такая же больная, лежавшая без еды 16 дней, и выздоровела. Мне кажется, что ежели он выдержал так долго, то он должен выздороветь. — И никогда не слыхал, чтобы оставались после тифа идиотами.

Слышал ли ты печальную новость о Машеньке? Беленькова² уговорила ее ехать в Покровское, и наши милые девочк[и] отправляются на неопределенное время в царст[во] Беленьковых. Теперь, когда они невесты, это не так незначуще, как было прежде, и это известие для меня было почти так же огорчительно, как болезнь твоего Гриши. Ежели бы ты мог и ежели, бог даст, это письмо застанет Гришу выздоравливающим — то хоть через несколько дней поедем вместе. Может, мы застанем ее и как-нибудь отговорим. А один ехать, без поддержки, я чувствую, что я либо буду молчать и одобрять, либо поссорюсь с ней. У нас всё благополучно, дай бог, чтобы ты написал то же. У меня всё это время чувство, к[отор]ое ты, верно, знаешь, когда что-нибудь приятно, вдруг вспомнишь, что-то нехорошо. Спросишь себя: что это? Да, Гриша. Одно время у меня было дурное предчувствие, но теперь я почему-то жду хорошего. — Прощай.



Датируется сопоставлением с письмом В. В. и Е. В. Толстых к С. А. Толстой, в котором они писали о приезде Беленьковой.



¹Григорий Сергеевич Толстой, сын Сергея Николаевича, был болен тифом.

²Беленьковы — мелкие помещики Тульской губ.

* 195. М. С. Башилову.

1867 г. Января 8. Я. П.

8 января 1867 г.

Любезный Михаил Сергеич!

Мое дело хорошо и довольно быстро подвигается вперед — так быстро, что у меня кончены (начерно) 3 части (одна напечатана, та, к кот[ор]ой вы делаете картинки, и две в рукописи) и начата 4-я и последняя. Ежели какое-нибудь неожиданное несчастие не помешает мне, то я буду готов к осени со всем романом.¹

Будете ли готовы вы?

Пожалуйста, напишите мне и ответьте обстоятельно: 1) что у вас сделано? 2) как подвигается ваша работа? и 3) (главное) надеетесь ли вы за себя и граверов кончить всё к осени. Всё значит картинок 70.² Я спрашиваю и беспокоюсь об этом и потому, что меня, как автора, ужасно волнует и радует успех вашего дела, а во-вторых, интересует с денежной стороны. Ежели печатать роман в 67, то надо печатать его не позже осени, иначе придется отложить до 68 года. Ежели начаты картинки, то надо печатать со всеми картинками. Ежели к осени все картинки не будут готовы, то все расходы и труды для рисования и гравирования их пропадут даром. —

Поэтому, пожалуйста, уважаемый Михаил Сергеич, обдумав все обстоятельства рисования и гравирования, напишите мне, возможно ли это исполнить и, в случае утвердительного ответа, присылайте мне скорее новые сделанные рисунки и требуйте у меня новых сюжетов, которые я передам вам или посредством присылки частями рукописи, или просто в письме описанием сюжета, ежели это вы найдете возможным.

В последнем письме³ я просил вас о кредите на известную часть работы от вас и от граверов: пожалуйста ответьте.

Размер всего сочинения и его частей, который может быть нужен вам для соображения количества рисунков, следующий:

1-я часть — то, что напечатано: 18 лист[ов].

2-я часть — около — 16 лист[ов].⁴

3-я часть — около — 14 лист[ов].

4-я часть — около — 18 лист[ов].

ит[ого] 66 лист[ов].

Так как в первой части соответственно слишком много картинок, то все портреты из них пойдут в следующие. —

Поздравляю вас и всё ваше милое семейство с новым годом от себя и жены и желаю вам всего лучшего.

Весь ваш гр. Л. Толстой.

Отрывок опубликован в ТТ, 3, стр. 151—152.



¹ Имеются в виду не части, а томы «Войны и мира». Предположения Толстого не оправдались. Работа над четвертым томом романа «Война и мир» была закончена лишь в феврале 1868 г., а весь роман (шесть томов, а не четыре, как думал вначале Толстой) был закончен только в октябре 1869 г.

² Первоначально было написано: 60.

³ Письмо к Башилову от 8 декабря 1866 г., № 193.

⁴ Из шестнадцати листов части, названной Толстым «второй», девять листов приходилось на девятнадцать глав, законченных в начале ноября 1866 г. и составивших в первом издании вторую часть первого тома. Остающиеся семь листов этой части и четырнадцать «3-й части» составили второй том и первую часть третьего тома.

196. Ю. Ф. Самарину. Неотправленное.

1867 г. Января 10. Я. П.

Юрий Федорович! Не знаю, как и отчего это сделалось, но вы мне так близки в мире нравственном — умственном, как ни один человек. Я с вами мало сблизился, мало говорил, но почему-то мне кажется, что вы тот самый человек, к[оторо]го мне нужно (ежели я не ошибся, то я вам нужен), к[отор]ого мне недостает — человек самобытно умный, любящий многое, но более всего — правду и ищущий ее. Я такой же человек. У меня есть мои пристрастия, привычки, мои тщеславия, сердечные связи, но до сих пор — мне скоро 40 — я все-таки больше всего люблю истину и не отчаялся найти ее и ищу и ищу ее. Иногда, и именно никогда больше как нынешний год, мне не удавалось приподнимать уголки завесы и заглядывать туда — но мне одному и тяжело и страшно, и кажется, что я заблуждаюсь. И я ищу помощи и почему-то невольно один вы всегда представляетесь мне. Уже с начала осени я сбирался увидать вас и написать, но всё откладывал — но теперь дошло до того, что я пишу свой роман, пишу другое... надо написать Самарину, надо написать. Ну вот я и пишу. Что же я хочу сказать вам? Вот что. Ежели я не ошибаюсь, и вы действительно тот человек, каким я воображаю вас, ищущий объяснения всей этой путанице, окружающей нас, и ежели я вам хоть в сотую долю так же интересен и нужен, как вы мне, то сблизимтесь, будем помогать друг другу, работать вместе и любить друг друга, ежели это будет возможно. — Настолько я знаю вас, что мне нечего вам говорить: отвечая мне, будьте совершенно прямы и искренны — т. е. пишите мне, ответьте на мои вопросы, или, само собой разумеется, разорвите мое письмо и никому об нем не говорите, ежели оно вам покажется — так, странным проявление[м] чудака. Не говоря о тех вопросах, к[отор]ые меня занимают и про к[оторые] я не могу еще начать говорить теперь, а ежели мы сойдемся, к[оторые] мы и письмен[но] и разговорно долго будем разрабатывать, ответьте мне на некот[орые] вопросы, до вас лично касающиеся. Я узнал о вашем присутствии в Москве из заседаний земского — чего-то. Я читал ваши речи и ужасался. Для того, чтобы вам говорить там, вам надо (хоть как последнее о дворянстве) вашу мысль, выходящую из широких основ мышления, заострить так, чтобы она б[ыла] прилична, и когда она сделана приличною, то для всех (кроме нек[оторых], к[оторые] видят вас из-за нее, как я) она весит ровно столько же, сколько благоразумно-пошлое слово какого-нибудь благор[одного] дворянина или гнусного старичка Смирнова.¹ Я этого не могу понять. Как вы можете v[ou]s commettre² с земством и т. п. Я эти ваши речи соединяю с тем, что вы мне сказали, когда я мельком видел вас — что я человек конченный... А этого нет, я это чувствую. Земство, мировые суды, война или не война и т. п. — всё это проявление организма общественного — роевого (как у пчел), на это всякая пчела годится и даже лучше те, к[отор]ые сами не знают, что и зачем делают — тогда из общего их труда всегда выходит однообразная, но известн[ая] зоологическим законам деятельность. Эта зоологическая деятельность военного, государя, предводителя, пахаря есть низшая ступень деятельности, деятельность, в к[отор]ой, правы матерьялисты, — нет произвола. Бисмарк думает, что он перехитрил всю Европу, а он только содействовал в числе 1000 др. причин необходимому в 1866 году кровопусканию Германии. Пускай клячи ходят на этом рушительном колесе, но вы ходите в этом колесе сознательно, вы, как добрый скакун, к[отор]ой бы мог свободно скакать по полям, стали на колесо, идете шагом с клячами и говорите себе: «я так буду ходить, чтобы мука выходила самая отличная». Мука будет всё та же, как от тех лошадей, к[отор]ые наивно думают, что они далеко уйдут по колесу. Объясните мне это. Другое, чего я не понимаю в вас, это религиозные убеждения. Впрочем, я никогда не слыхал ваших убеждений от вас, я слышал об вас. Так ли это? Открытый ли это или закрытый для обсуждения в вас вопрос? Пожалуйста же изорвите мое письмо или напишите мне, но так, как я смотрю на вас, — я не вижу между нами никаких условных преград — я прямо сразу чувствую себя совершенно открытым в отношении вас. Ни казаться перед вами я не хочу ничем, ни скрыть от вас ничего не хочу самого задушевного или самого постыдного для меня, ежели вам бы нужно было это узнать. — Я буду очень счастлив, коли получу такое ваше письмо. Не знаю, как и отчего, но я много жду не для одних нас от нашего такого умственного сближения. Ежели же вы не захотите его, то напишите мне только, что получили мое письмо — мне тогда только будет немножко совестно встречаться с вами.

Гр. Л. Толстой.

10 января 1867 г.



Впервые опубликовано в журнале «Печать и революция», 1928, 6, стр. 94—96. Судя по тому, что письмо сохранилось в архиве Толстого, оно не было отправлено.

Юрий Федорович Самарин (1819—1876) — с 1866 г. до конца жизни состоял гласным Московской городской думы и Губернского земского собрания. См. о нем т. 47, стр. 74 и 330.

Во время работы над философско-исторической частью «Войны и мира» Толстой, бывая в Москве, встречался с Ю. Ф. Самариным, С. А. Юрьевым и С. С. Урусовым, делился с ними своими мыслями. См. С. П. Арбузов, «Гр. Л. Н. Толстой. Воспоминания слуги», М. 1904, стр. 107.



¹ Николай Михайлович Смирнов (1807—1870) — сенатор, был знаком с Пушкиным, муж его современницы А. О. Смирновой, рожд. Россет. 18 декабря 1866 г. на заседании Московского губернского земского собрания Смирнов произнес речь о необходимости принятия мер «против падающей нравственности крестьянского сословия». Возмущенный и содержанием речи Смирнова и тем, что ей было уделено время на заседании, имевшем целью обсудить «нужды крестьян», Ю. Ф. Самарин произнес язвительную речь, в которой обещал к следующему собранию представить записку о безнравственности дворянского сословия. Речь Ю. Ф. Самарина «О сельско-хозяйственных нуждах Московского земства» см. в «Московских ведомостях», 1866, № 274 от 29 декабря.

² [себя сопоставлять]

* 197. М. С. Башилову.

1867 г. Января 30. Я. П.

Любезный Михаил Сергеич!

Получив ваше последнее письмо, я всё соображал, как бы сделать лучше. Судя по вашему письму, нужна большая поспешность для того, чтобы быть готовым к осени. А при поспешности всегда дело выходит хуже, чем могло бы быть. Дело же очень важное (для меня), и не следует его делать кое-как. Я рукописи могу вам присылать не раньше, как с марта (и то конца).

Не лучше ли нам сделать так: не торопясь готовить иллюстрации к следующему изданию или вообще к тому времени, когда они поспеют не торопясь. Издам же я к осени непременно, ежели буду жив и здоров, весь роман¹ — без иллюстраций или с иллюстрациями. Это решите вы. Условия моего заказа при этом как относительно вас, так и относительно граверов остаются те же, т. е. в конце 1867 года я отдам деньги за сделанную работу вполне, а на будущие работы прошу опять такого же кредита, на 8 мес[яцев]. Это только мой проект. Что вы на это скажете? Ежели вы надеетесь, что работы не потерпят от спешности, то тем лучше. — Главное, я бы желал видеть ваши черновые рисунки, прежде их гравированья. — Гравер новый,² кажется, не дурен. — Как у вас подвинулась работа?

Жена и я дружески кланяемся вам и Мар[ье] Ивановне.

Ваш гр. Л. Толстой.

30 генваря.



Два отрывка опубликованы в ТТ, 3, стр. 152—153. Год определяется содержанием. Ответ на неизвестное редакции письмо М. С. Башилова, являвшееся, в свою очередь, ответом на письмо Толстого от 8 января.



¹ Свою работу над «Войной и миром» Толстой в 1867 г. не кончил: к декабрю 1867 г. были готовы лишь три тома романа, которые он решил выпустить, не дожидаясь печатания четвертого. См. письма №№ 231 и 236.

² К. Брауне или Э. Конден. См. прим. 2 к письму № 192.

* 198. С. Н. Толстому.

1867 г. Февраля 15...17. Я. П.

Я с неделю тому назад писал тебе, но письмо к тебе не попало по глупости кучера. Главная цель, разумеется, узнать о тебе и Грише. Неужели до сих пор он не вышел из опасности? Это ужасно. А по слухам, которые мы имеем от Марьи Ивановны и Бардского,¹ он всё еще болен и всё еще нужен доктор. Пожалуйста напиши. От Машиньки, т. е. от девочек, мы имели с неделю тому назад письмо. Ей лучше. — Бардского я видел, потому что посылал за ним для себя. У меня недели две как сделались приливы к голове, и боль в ней такая странная, что я боюсь удара и хотел поставить пиявки или пустить кровь и за тем и звал его; но он отсоветовал и дал мне какие-то лекарства от нервной боли, от к[отор]ых у меня три дня сряду были п....... Теперь я веду очень строгую диету и воздерживаюсь от писанья и немного получше, но все-таки нехорошо. Дома все здоровы. — Из Москвы тоже известий дурных нету, всё попрежнему. — Прощай, напиши же.

Л. Толстой.



Датируется содержанием письма: Толстой был болен в конце января — начале февраля 1867 г.



¹ Людвиг Матвеевич Бардский — врач, в 1867 г. был ординатором Курской губернской земской больницы.

* 199. В. В. Толстой.

1867 г. Февраля 19. Я. П.

Целую Машеньку и вас от себя и тетиньки. Она велела написать.

Приписка к письму С. А. Толстой от 19 февраля 1867 г.

Варвара Валериановна Толстая — старшая дочь сестры Толстого.

* 200. Д. А. Дьякову.

1867 г. Февраля 19? Я. П.

Сейчас получил письмо от Андр[ея] Ев[стафьевича] с известием о болезни Дар[ьи] Алекс[андровны]. Не могу тебе сказать, милый мой друг, до какой степени твое горе близко мне, и как мне страшно и жалко думать о возможности этого несчастия. В твоем положении не может быть утешения, но ежели в самые тяжелые минуты тебе нужно будет преданного и любящего человека, то вспомни обо мне. Я не хочу и не могу верить, чтоб было правда то, что говорят доктора. Они столько раз ошибаются, и Алсуфьев,¹ к[отор]ого 1¹/₂ года тому назад приговорили той же болезнью, жив и, как я слышал, поправляется. — Ужасное время настало для тебя, да и для нас. И эта несчастная дружба, к[отор]ая связывает так Таню с Дар[ьей] Алекс[андровной]. — Ты, я думаю, видишь положение Тани. По-моему, она не переживет этой весны при тех условиях жизни, в к[отор]ых она теперь. И что это будет, коли она будет умирать на глазах Долли, или обратно, и всё это, губя одна другую. Может быть, что я слишком безнадежно смотрю на свое горе, а ты на свое; но по-моему нам должно для их пользы употребить всё возможное, чтобы разлучить их. Мы намерены, ежели только Таня согласится ехать, сейчас ехать за границу и везти с собой Таню. Сондируй Таню, уговори ее и напиши мне, согласна ли она, и есть ли возможность увезти ее. Я безнадежно смотрю на положение Тани, но мысль, что была возможность спасти ее и что-нибудь не сделано — ужасна. Когда мы еще в Ясной ждали вашего проезда, я сбирался сказать тебе откровенно, как я смотрю на положение Тани, и предупредить тебя, что она может умирать на ваших руках, с тем, чтобы ты отказался от ответственности взять ее с собою. Но какой-то страшный рок висит над нею. Всё, что хочется сделать, чтоб спасти ее, всё разрушается. Сделаем последний опыт. И умоляю тебя с Дар[ьей] Алекс[андровной] помочь нам — выставить ей положение Д[арьи] А[лександровны] неопасным и уговорить ее ехать с нами. Знаю, как всё это тяжело тебе, но что ж делать? Пожалуйста, напиши мне. Мне хочется получить от тебя хоть строчку, чтоб знать, как ты смотришь на всё это. Прощай, милый друг. Крепко и нежно обнимаю тебя. —

Твой Л. Толстой.



Датируется сопоставлением с письмом С. А. Толстой к В. В. Толстой от 19 февраля, в котором она писала о болезни Т. А. Берс и почти безнадежном положении Д. А. Дьяковой.



¹ Адам Васильевич Олсуфьев (1835—1899), в то время флигель-адъютант, знакомый Толстого.

201. М. С. Башилову.

1867 г. Февраля 28. Я. П.

Вот мои замечания на присланные вами черновые рисунки, любезный Михаил Сергеич.

1) Кутузов, Долохов — прекрасно, но Долохову нельзя ли придать более молодцоватости — солдатской выправки — выше плечи — грудь вперед.¹

2) Ростов с Телян[иным] — прекрасно, но чем приятнее и красивее, миловиднее будет Ростов, тем лучше.²

3) Билибин — chef d’oeuvre.³

4) Импер[атор] Франц — прелесть, но к[нязь] Андрей немного слишком affecté. Впрочем, он и так хорош. Ежели вам под карандашом не попадет лучше выражения, то не портите это.⁴

5) На мосту — всё очень хорошо, кроме Денисова (вперед прошу извинить, ежели я вру), но он саблю держит очень нехорошо и уж это наверное, что сидит дурно, и ноги согнуты и длинны — колени назад, нога вытянута, почти уперта в стремя и ж... подобрана.⁵

6) Тушин и артиллеристы очень хороши, хотя я Тушина и воображал молодым, но у вас прекрасно выражена в нем почтенная комичность. Багратион⁶ совсем не хорош. Черты должны быть грубее гораздо, потом не шапка, а картуз со смушками — это исторический костюм. Бурка всегда носится на боку — так что прореха над правым плечом. Посадка его, как грузина, должна быть непринужденная — немножко на боку с неупертыми в стремена ногами. Лошадь попроще и поспокойнее. Впрочем, это последнее о лошади я не знаю; но то, что я говорю о нем, на этом я настаиваю.

7) Костер — прелесть все три фигуры.⁷

Рукопись переписывается для вас, часть, равная почти той, которая напечатана⁸ — и на днях вам пришлю. — Так как, вероятно, теперь вы рисуете на дереве, то вы не будете иметь задержки нисколько.

Костер

Рис. М. С. Башилова



Гравирование картинки урока математики превосходно,⁹ остальные хуже.

На все ваши предположения о времени печатания и месте я совершенно согласен. Только мне кажется, не мешало бы выпустить раньше.

Прощайте, дружески жму руки вам и вашей жене, которой прошу передать поцелуй от моей. —

Весь ваш гр. Л. Толстой.

28 февраля.



Впервые опубликовано в «Голосе минувшего», 1913, 9, стр. 267—268. Год определяется содержанием.



¹ Кутузов разговаривает с разжалованным офицером Долоховым — т. I, ч. I, гл. XXX первого и т. I (9), ч. II, гл. II настоящего издания.

² Николай Ростов уличает офицера Телянина в краже кошелька — т. I, ч. I, гл. XXXIII первого и т. I (9), ч. II, гл. IV настоящего издания.

³ Этот рисунок был прислан Толстому вторично, после переделки по его указанию. Об этом см. в письме № 193.

⁴ Кн. Андрей Болконский у австрийского императора Франца — т. I, ч. I, гл. XLI первого и т. I (9), ч. II, гл. XII настоящего издания.

⁵ Переход русских войск через мост на р. Энс — т. I, ч. I, гл. XXXVI первого и т. I, ч. II, гл. VII настоящего издания. Денисов — эскадронный командир.

⁶ Багратион на батарее Тушина — т. I, ч. I, гл. XLVI первого и т. I (9), ч. II, гл. XVII настоящего издания.

⁷ T. I, ч. I, гл. L первого и т. I, ч. II, гл. XXI настоящего издания.

⁸ Повидимому, рукопись второго тома.

⁹ Занятия Николая Андреевича Болконского с дочерью Марьей — т. I, ч. I, гл. XXV первого и XXII настоящего издания. Гравировал Рихау.

202—203. С. А. Толстой от 19 и 20? марта 1867 г.



* 204. М. Н. Лаврову. Черновое.

1867 г. Марта 24...25. Москва.

Милостивый государь,

Михаил Николаевич.

На письмо Ваше, от 23 сего марта, имею честь уведомить Вас, что я согласен отдать в типографию Г. г. Каткова и К⁰ для напечатания мою книгу, под заглавием «Война и мир»,¹ на следующих основаниях.

<1. Типография должна начать печатание с пятнадцатого маия тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года и окончить в декабре месяце сего же года, если не будет задержек, независящих от типографии, для чего оригинал должен быть доставлен мною в типографию не позднее первых чисел маия сего года и корректуры читаться и возвращаться своевременно; 2. При начале заказа я обязан уплатить типографии в задаток одну тысячу рублей; через месяц> по выпуске первой части, приблизительно в тридцать листов, долженствующей выйти в конце октября сего года, уплатить типографии по семидесяти рублей за выпущенный лист; по выпуске второй части, приблизительно 25 листов, долженствующей выйти в конце ноября сего же года, точно так же по истечении месяца со времени выпуска по семидесяти рублей за лист, а через месяц по выходе последней части в декабре сего же года остальные деньги, которые будут причитаться за всё издание; платеж должен быть с моей стороны обеспечен векселями, выданными в свое время сообразно выходу каждой части. 3. Набор, печать, бумага и другие расходы должны быть по следующим ценам:

Набор и печать 1 листа в 8 д. — по 16 руб.

Бумага по 3,60 за стопу.

Печать 60 картин в 30 формах — 360 руб.

Бумага для картин по 15 руб. за стопу.

Сантиметровка [?] по 1 руб. за стопу.

Бумага для обертки по 24 р. за стопу.

Брошировка по 6 к. за экземпляр каждой части.

Набор и печать в каждой части обертки по 7 р. 50 к.

Пересылка корректур по почте должна быть на мой счет.



Если почему-либо произойдет с моей стороны остановка издания, то к концу установленного для печатания срока я обязан сделать расчет за всё, что к тому времени будет напечатано типографией.

С истинным почтением имею честь быть

его высокоблагородию

М. Н. Лаврову.

Марта дня 1867

Москва



Текст написан рукой неизвестного. Число определяется предположительно — на том основании, что условие было написано Толстым в Москве, когда он приезжал на похороны Д. А. Дьяковой (см. прим. 2 к письму № 205).

М. Н. Лавров — профессор химии, служил в типографии Каткова.



¹ Слова «Война и мир» вставлены рукой Толстого над зачеркнутым «Тысяча восемьсот пятый год». Здесь своему новому произведению Толстой впервые дает заглавие «Война и мир». (См. прим. 23 к письму № 168.)

* 205. С. Н. Толстому.

1867 г. Марта 31? Я. П.

Недели три тому назад я писал тебе,¹ приглашая тебя ехать вместе к Маше, потом прос[ил] позволения не отдать еще 50 р. и спрашивал о твоем житье и Грише. Два последние пункта и теперь повторяю, так как ничего не знаю о тебе, как только по слухам.

Я ездил на днях в Москву, по случаю смерти Дьяковой.² Я приехал с неделю тому назад, и ожидал Дьяковых с Таней, кот[орые] обещались приехать к нам, но вчера узнали, что Дьяк[ов] с дочерью, Софеш и Таней уехали на 6 нед[ель] в Баден-Баден. Тетинька говорит, что Дьяков женится на Тане. А я решительно не знаю, что из этого будет.

У нас всё по-старому, дети здоровы, кроме Сережи, у к[оторого] почти хронический понос, очень ослабляющий его. Ждем лета. Я много пишу оканчивая,³ и голова всё болит, но я не боюсь теперь этой боли. — Воскресенье думаю быть в Туле, тогда увижу тебя.



Одна фраза опубликована в Г, II, стр. 44. Основания датировки: 1) письмо А. М. Кузминского к Толстому от 30 марта 1867 г., в котором он сообщал об отъезде Т. А. Берс за границу; 2) слова Толстого: «Воскресенье думаю быть в Туле». — В 1867 г. одно из воскресений приходилось на 2 апреля: надо думать, что письмо было написано по крайней мере за день до него.



¹ Письмо Толстого неизвестно.

² Дарья Александровна Дьякова умерла 17 марта 1867 г. Толстой, поехав на похороны, пробыл в Москве с 19 по 25 марта.

³ Толстой в это время работал над третьим томом «Войны и мира». Еще в январе 1867 г. он считал его вчерне законченным, о чем писал М. С. Башилову (см. письмо № 195).

206. П. И. Бартеневу.

1867 г. Марта 31. Я. П.

Уважаемый Петр Иванович!

Посылаю Вам письмо Павла к моему деду Николаю Сергеевичу Волхонскому,¹ которое давно у меня валяется. Пожалуй, оно для вас будет иметь какой-нибудь интерес.

Статью для Архива я непременно напишу, но не теперь.² Теперь я ничего не могу делать, кроме окончания моего романа. Но за намерение мое, или просто за то, что вы любезный человек, сделайте мне одолжение. Напишите мне, ежели это не составит для вас большого труда, материалы для истории Павла имп[ератора]. Не стесняйтесь тем, что вы не все знаете. Я ничего не знаю, кроме того, что есть в Архиве.³ Но то, что есть в Архиве, привело меня в восторг. Я нашел своего исторического героя. И ежели бы бог дал жизни, досуга и сил, я бы попробовал написать его историю. — Желаю вам всего лучшего.

Сотрудник ваш гр. Л. Толстой.

31 марта.

Письмо Павла не посылаю, потому что на нем печать очень толста, а на днях пришлю с людьми, к[оторые] едут в Москву.



Впервые опубликовано в «Русском архиве», 1913, 12, стр. 832. Год определяется упоминанием об «окончании» романа («Война и мир»). Ср. письмо № 205.

Вероятно, ответ на неизвестное редакции письмо П. И. Бартенева, в котором он просил Толстого написать статью для «Русского архива».



¹ Николай Сергеевич Волконский (1753—1821) — дед Толстого по матери. Прототип старого князя Николая Андреевича Болконского в «Войне и мире». См. о нем C. Л. Толстой, «Мать и дед Л. Н. Толстого. Очерки жизни, дневники, записи и письма по неизданным материалам», М. 1928, где и опубликованы упоминаемые Толстым письма Павла I.

² О статье Толстого для «Русского архива» см. в письмах №№ 221 (прим.), 223, 228 и 246.

³ В «Русском архиве» по 1867 г. было напечатано шесть статей, относящихся к истории царствования Павла: «Любопытные и достопамятные деяния и анекдоты государя императора Павла Петровича (Из записок А. Т. Болотова)» — 1864, стр. 54; Ф. Н. Фортунатов, «По поводу анекдотов Болотова об императоре Павле I» — там же, стр. 471; «Письма Павла Петровича к Николаю Петровичу Архарову» — там же, стр. 878; «Рассказы генерала Котлубицкого о временах императора Павла I» — 1866, стр. 130; [Н. Ф. Самарин], «Ю. А. Нелединский-Мелецкий. Очерк его жизни по семейным бумагам» — 1867, стр. 101; «Письма вел. кн. Павла Петровича к гр. Ивану Григорьевичу Чернышеву (1769—1776)» — 1867, стр. 197.

207. A. A. Толстой.

1867 г. Марта 31. Я. П.

Я не больше, как с неделю тому назад, любезный друг Alexandrine, узнал из газет о вашем, — и искренно скажу, о нашем горе.¹ Меньше, чем кто-нибудь, я умею сказать что-нибудь в таких случаях, но больше, чем кто-нибудь, я чувствую необходимость сказать что-нибудь, хоть только то, что я тоже любил ее. Да и кто не любил ее? Мне невозможно себе представить такого человека. Тетенька моя была так же, как и я, очень огорчена это[й] вашей потерей и просит меня передать вам и всем вашим ее уверения в своем сочувствии. Никому так не должно быть ужасно тяжело, как Праск[овье] Вас[ильевне],² и мне ее всей душой ужасно жалко. — Я получил это известие в Москве, в то самое время, как приехал туда для того, чтобы отдать последний долг Дьяковой, молодой женщине, жене моего лучшего друга, которая умерла на днях.³

Бывает время, когда забудешь про нее — про смерть, а бывает так, как нынешний год, что сидишь с своими дорогими, притаившись; боишься про своих напомнить и с ужасом слышишь, что она [то] там, то здесь бестолково и жестоко подрезывает иногда самых лучших и нужных.

Мне иногда очень грустно, что подолгу не имею от вас известий, и иногда боюсь забыть вас. Но когда я узнал о вашем несчастьи, мне вас было так же жалко, как ежели бы вы при мне плакали. —

Здоровы ли вы? Где все ваши? Напишите мне несколько слов. —Тетинька и Соня целуют вас. Мы живем все по-старому. У нас трое детей, и у меня моя работа, которая поглощает всё мое время.⁴ Не увидим ли мы ваших проездом к Вадбольским? Это было бы очень радостно для всех нас.

Прощайте, целую вашу руку.

Л. Толстой.