Лев Николаевич Толстой
Полное собрание сочинений. Том 46
Дневник
1847—1854 гг.
Государственное издательство
«Художественная литература»
Москва — 1937
Электронное издание осуществлено
компаниями
ABBYY и
WEXLER
в рамках краудсорсингового проекта
«Весь Толстой в один клик»
Организаторы проекта:
Государственный музей Л. Н. Толстого
Музей-усадьба «Ясная Поляна»
Компания ABBYY
Подготовлено на основе электронной копии 46-го тома
Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, предоставленной
Российской государственной библиотекой
Электронное издание
90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого
доступно на портале
www.tolstoy.ru
Если Вы нашли ошибку, пожалуйста, напишите нам
report@tolstoy.ru
Предисловие к электронному изданию
Настоящее издание представляет собой электронную версию 90-томного собрания сочинений Льва Николаевича Толстого, вышедшего в свет в 1928—1958 гг. Это уникальное академическое издание, самое полное собрание наследия Л. Н. Толстого, давно стало библиографической редкостью. В 2006 году музей-усадьба «Ясная Поляна» в сотрудничестве с Российской государственной библиотекой и при поддержке фонда Э. Меллона и координации Британского совета осуществили сканирование всех 90 томов издания. Однако для того чтобы пользоваться всеми преимуществами электронной версии (чтение на современных устройствах, возможность работы с текстом), предстояло еще распознать более 46 000 страниц. Для этого Государственный музей Л. Н. Толстого, музей-усадьба «Ясная Поляна» вместе с партнером – компанией ABBYY, открыли проект «Весь Толстой в один клик». На сайте
readingtolstoy.ru к проекту присоединились более трех тысяч волонтеров, которые с помощью программы ABBYY FineReader распознавали текст и исправляли ошибки. Буквально за десять дней прошел первый этап сверки, еще за два месяца – второй. После третьего этапа корректуры тома и отдельные произведения публикуются в электронном виде на сайте
tolstoy.ru.
В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной версии 90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого.
Руководитель проекта «Весь Толстой в один клик»
Фекла Толстая
Перепечатка разрешается безвозмездно.
——
Reproduction libre pour tous les pays.
ДНЕВНИК
1847—1854
Pедактор
А. С. ПЕТРОВСКИЙ
ОТ ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА.
При чтении дневников Льва Николаевича Толстого, для того чтобы получить верное представление о постепенном просветлении его сознания, важно с самого начала знать, какие периоды душевного развития и застоя в своей прошлой жизни он сам различал, и как их оценивал в последние годы, оглядываясь назад на пройденный им путь.
По поводу просьбы своего друга, П. И. Бирюкова, чтобы Толстой сообщил о себе некоторые биографические сведения для готовившегося издания первой биографии, он написал следующее:
1
«Мне очень хотелось исполнить его желание, и я стал в воображении составлять свою биографию. Сначала я, незаметно для себя, самым естественным образом стал вспоминать только одно хорошее моей жизни, только как тени на картине присоединяя к этому хорошему мрачные, дурные стороны, поступки моей жизни. Но, вдумываясь более серьезно в события моей жизни, я увидал, что такая биография была бы, хотя и не прямая ложь, но ложь, вследствие неверного освещения и выставления хорошего и умолчания или сглаживания всего дурного. Когда же я подумал о том, чтобы написать всю истинную правду, не скрывая ничего дурного моей жизни, я ужаснулся перед тем впечатлением, которое должна была произвести такая биография.
«В это время я заболел, и во время невольной праздности болезни мысль моя все время обращалась к воспоминаниям, и эти воспоминания были ужасны. Я с величайшей силой испытал то, чтò говорит Пушкин в своем стихотворении «Воспоминание»:
«Когда для смертного умолкнет шумный день,
И на немые стогны града
Полупрозрачная наляжет ночи тень
И сон, дневных трудов награда,
В то время для меня влачатся в тишине
Часы томительного бденья,
В бездействии ночном живей горят во мне
Змеи сердечной угрызенья;
Мечты кипят: в уме, подавленном тоской,
Теснится тяжких дум избыток,
Воспоминание безмолвно предо мной
Свой длинный развивает свиток.
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь и горько слезы лью,
Но строк печальных не смываю».
«В последней строке я только изменил бы так, вместо «строк печальных»... поставил бы: «строк постыдных не смываю».
«Под этим впечатлением я написал у себя в дневнике следующее:
«6 Янв. 1903 г. Я теперь испытываю муки ада. Вспоминаю всю мерзость своей прежней жизни, и воспоминания эти не оставляют меня и отравляют жизнь.
«Правда, что не вся моя жизнь была так ужасно дурна, таким был только один 20-летний период ее, правда и то, что и в этот период жизнь моя не была сплошным злом, каким она представлялась мне во время болезни, и что и в этот период во мне пробуждались порывы к добру, хотя и недолго продолжавшиеся и скоро заглушаемые ничем не сдерживаемыми страстями. Но все-таки эта моя работа мысли, особенно во время болезни, ясно показала мне, что моя биография, как пишут обыкновенно биографии, с умолчанием о всей гадости и преступности моей жизни, была бы ложь, и что если писать биографию, то надо писать всю настоящую правду. Только такая биография, как ни стыдно мне будет писать ее, может иметь настоящий и плодотворный интерес для читателей. Вспоминая так свою жизнь, т. е. рассматривая ее с точки зрения добра и зла, которые я делал, я увидал, что моя жизнь распадается на 4 периода:
«Тот чудный, в особенности в сравнении с последующим, невинный, радостный, поэтический период детства до 14 лет.
«Потом второй — ужасные 20 лет или период грубой распущенности, служения честолюбию, тщеславию и, главное, похоти.
«Потом третий, 18-летний период от женитьбы и до моего духовного рождения, который с мирской точки зрения можно бы назвать нравственным, т. е. в эти 18 лет я жил правильной, честной семейной жизнью, не предаваясь никаким осуждаемым общественным мнением порокам, но все интересы которого ограничивались эгоистическими заботами о семье, об увеличении состояния, о приобретении литературного успеха, и всякого рода удовольствиями.
«И, наконец, четвертый, 20-летний период, в котором я живу теперь и в котором надеюсь умереть, и с точки зрения которого я вижу все значение прошедшей жизни, и которого я ни в чем не желал бы изменить, кроме как в тех привычках зла, которые усвоены мною в прошедшие периоды.
«Такую историю жизни всех этих четырех периодов, совсем, совсем правдивую, я хотел бы написать, если Бог даст мне силы и жизни. Я думаю, что такая написанная мною биография, хотя бы и с большими недостатками, будет полезнее для людей, чем вся та художественная болтовня, которой наполнены мои 12 томов сочинений, и которым люди нашего времени приписывают незаслуженное ими значение. Теперь я и хочу сделать это.
«Расскажу сначала первый радостный период детства, который особенно сильно манит меня. Потом, как мне ни стыдно это будет, расскажу, не утаив ничего, и ужасные 20 лет последующего периода. Потом и третий период, который менее всех может быть интересен, и наконец последний период моего пробуждения к истине, давший мне высшее благо жизни и радостное спокойствие в виду приближающейся смерти».
Биографию свою Толстой не написал, потому что раньше, чем он успел это сделать, жизнь его была оборвана.
Дневника Толстого «радостного периода детства», судя по сохранившемуся материалу, не было. Об этом периоде можно говорить по отрывочным воспоминаниям, написанным Толстым зa несколько лет до смерти для подготовки своей предполагавшейся автобиографии.
Дневники начинаются с «последующего периода», т. е. с 1847 года, с 19-тилетнего возраста Толстого и тянутся, с некоторыми, порою продолжительными, перерывами, на протяжении всей его жизни, обрываясь лишь 3 ноября 1910 г., т. е. за три дня до смерти.
Приступая к опубликованию дневников, необходимо сразу же обратить внимание читателей на то значение, которое придавал Толстой своим Дневникам. В Предисловии к ранее изданному тому I-му «Дневника молодости Льва Николаевича Толстого»
2 я указывал на те сомнения, которые были у Толстого относительно опубликования их. В 1895 году 27-го марта он записал в своем Дневнике:
«Дневники моей прежней холостой жизни, выбрав из них то, чтò стоит того, — я прошу уничтожить. Дневники моей холостой жизни я прошу уничтожить не потому, что я хотел бы скрыть от людей свою дурную жизнь, — жизнь моя была обычная дрянная жизнь беспринципных молодых людей, — но потому, что эти дневники, в которых я записывал только то, чтò мучило меня сознанием греха, производят ложно одностороннее впечатление и представляют...
3 А впрочем, пускай остаются мои дневники, как они есть, из них видно, по крайней мере, то, что, несмотря на всю пошлость и дрянность моей молодости, я всё-таки не был оставлен Богом и хоть под старость стал хоть немного понимать и любить Его».
Поручая же мне после его смерти приготовить к печати и издать его писания, Толстой сообщил мне свое отношение к этому вопросу в письме от 13/26 мая 1904 г. Привожу отрывок из этого письма:
«Всем этим бумагам, кроме дневников последних годов, я, откровенно говоря, не приписываю никакого значения и считаю какое бы то ни было употребление их совершенно безразличным. Дневники же, если я не успею более точно и ясно выразить то, чтò я записывал в них, могут иметь некоторое значение, хотя бы в тех отрывочных мыслях, которые изложены там. И потому издание их, если выпустить из них всё случайное, неясное и излишнее, может быть полезно людям, и я надеюсь, что вы сделаете это также хорошо, как делали до сих пор извлечения из моих неизданных писаний, и прошу вас об этом».
Уважая свойственную Льву Николаевичу скромность по отношению к своим писаниям, я тем не менее хорошо понимаю, какое значение для читателей имеет каждое слово им записанное. А потому общий принцип, руководивший мною при приготовлении к печати всего материала, оставшегося после Толстого, был тот, что в писаниях Толстого — все нужно. Я, следовательно, задался целью, редактируя его Дневники, не выпускать ни одного слова. Но тут возникли некоторые вопросы, разрешение которых представило значительные затруднения
Дело в том, что во время ведения Толстым своего Дневника молодости, он, как и большинство молодых людей его среды, предавался распущенной в половом отношении жизни. О некоторых случаях такой распущенности он упоминает с крайней правдивостью, иногда даже употребляя неудобные в печати слова. Несмотря на то что чтение таких откровенностей на многих читателей, несомненно, произведет отталкивающее впечатление, я все же нашел необходимым удержать в тексте большинство этих мест для сохранения того непосредственного характера Дневника молодости, который изображает без всякой утайки полную картину жизни молодого Толстого того времени с ее отрицательными сторонами, на ряду с положительными. В таком виде дневник этот дает возможность судить о том, как самые благие стремления и побуждения, несмотря на противодействие отрицательной стороны его жизни, путем непрерывной, напряженной внутренней борьбы, одержали победу, достигли полного расцвета и произвели коренной переворот во всей его жизни внутренней и внешней. Исходя из этих соображений, я выпускаю лишь немногие совершенно непечатные отдельные слова, а также некоторые записи чисто физиологического характера.
4
Выпуски эти и замена некоторых слов точками в Дневнике молодости Толстого согласованы с желанием его старшего сына, Сергея Львовича Толстого, при жизни которого считаю это необходимым.
Сказанного, надеюсь, достаточно для того, чтобы стало ясным, что Толстой, хотя и не скрывал всей распущенности своей молодости, но и не выражал категорического желания предать свой дневник того времени всеобщей гласности в том обнаженном виде, в каком он появляется в настоящем издании. Напротив того, даже по отношению к дневникам своей старости, в которых, при всей своей скромности, он признавал, что содержатся «отрывочные мысли», могущие «иметь некоторое значение», он все же предполагал, что следует выпустить «из них все случайное, неясное и излишнее». Следовательно, если напечатание чего-либо в его Дневниках молодости вызовет в ком-либо удивление или негодование, то ответственность за это я принимаю исключительно на себя.
Я постарался сообщить в настоящем предисловии всё, что показалось мне необходимым для предотвращения недоразумений при чтении ранних Дневников Льва Николаевича Толстого. Закончу словами, которыми он сам в записи от 19 марта 1906 года определяет значение своих Дневников:
«Думал о том, что пишу я в дневнике не для себя, а для людей, преимущественно для тех, которые будут жить, когда меня — телесно — не будет, и что в этом нет ничего дурного. Это — то, что мне думается, что от меня требуется. Ну, а если сгорят эти дневники? Ну что ж. Они нужны, может быть, для других, а для меня наверное не то, что нужны, а они — я. Они доставляют мне благо».
В. Чертков.
ДНЕВНИКИ И ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ ТОЛСТОГО.
В состав серии Дневников входят тексты двоякого рода:
1) дневники и 2) записные книжки. Дневники Л. Н. Толстого в большей их части имеют с внешней стороны вид тетрадей, переплетенных в картонный или клеенчатый переплет. В понятие «записных книжек» редакцией включаются, помимо книжек самого разнообразного внешнего вида, также и записи, сделанные Толстым в разного рода блок-нотах, на листках «настольных» календарей, а иногда на отдельных листах и даже лоскутках бумаги. По внутреннему содержанию записные книжки иногда, особенно в период до 1888 г., непосредственно примыкают к дневникам, являясь как бы их продолжением и восполняя зачастую, в периоды, когда дневник не велся, его отсутствие. Так, в значительной степени заменяют дневник те записные книжки, в которых многие записи снабжены датой (записи преимущественно относятся к периоду 1865—1886 гг.). К другому разряду записных книжек относятся книжки, содержащие либо однородные, систематические записи (напр., к творческим замыслам), — 1878—1879 гг., или записи народных выражений, либо разнообразные отрывочные заметки вполне случайного характера. Третья категория записных книжек, преимущественно двух последних десятилетий жизни Толстого, может с большим основанием рассматриваться, в качестве первой редакции того огромнейшего пласта мыслей Толстого, который проходит через дневники этих лет. Толстой ряд лет последовательно придерживался такого приема: садясь за писание дневника, брал карманную книжечку и выписывал из нее многие свои мысли, занесенные в нее, когда он находился в разных местах и положениях, так сказать, на ходу. Большей частью при этом эмбрион мысли, вложенный в книжку, существенно преобразовывался и обращался в отделанный афоризм, или в более обширное рассуждение. Бывали периоды, когда Л. Н. Толстой одновременно заносил разного рода записи в дневник и в две записных книжки (январь — апрель и июль — декабрь 1902 г.).
Дневники Л. Н. Толстого, публикуемые в настоящем издании, объемлют следующие периоды:
«Журнал ежедневных занятий»: январь — июнь 1847 г.
«Правила», «Правила для развития воли», «Правила в жизни»: 1847 г.
«Правила вообще»: июнь — июль 1850 г.
Дневник: март — июнь 1847 г.,
14 июня 1850 г. — 18 февраля 1854 г.
«Наблюдения», «Сведения», «Мысли», «Правила», «Правила и предположения»: октябрь 1853 г. — февраль 1854 г.
Дневник: 14 марта 1854 г. — 10 апреля 1865 г.
Сентябрь — ноябрь 1865 г.,
Ноябрь — декабрь 1875 г.,
Декабрь 1877 г.,
Февраль — декабрь 1878 г.,
Март — апрель 1879 г.,
17 апреля — 5 октября 1881 г.,
«Записки Христианина» 1881 г.,
22 декабря 1882 г.,
1 января 1883 г.,
18 марта — 25 сентября 1884 г.,
5 апреля 1885 г.,
19 июня, 28 августа, сентябрь — октябрь 1886 г.,
3 февраля 1887 г.,
23 ноября 1888 — 3 ноября 1910 г.
Велись ли дневники в промежуточные, неотмеченные выше годы и месяцы, достоверных сведений не имеется.
Записные книжки несомненно сохранились далеко не все.
5
В распоряжении Редакции Юбилейного издания имеются отдельные записные книжки или же отдельные записи следующих периодов:
Путевые записки по Швейцарии 1857 г.
Записные книжки или отдельные записи:
1855—1863 гг.,
1865—1870-ые гг.,
1877—1879 гг.,
1896 г.
1881—1896 гг.,
1898—1910 гг.
————
ПРЕДИСЛОВИЕ К СОРОК ШЕСТОМУ ТОМУ.
Печатаемый в томе материал охватывает период жизни Толстого с 27 января 1847 г. по 18 февраля 1854 г. и состоит из двух частей: дневника и отрывков, условно названных «автобиографическими записями».
Дневник начинается 17 марта 1847 г. и продолжается с большими или меньшими промежутками до 18 февраля 1854 г., дня отъезда Толстого в Дунайскую армию. Кроме записей чисто дневникового характера, он заключает в себе: 1) черновик студенческой работы Толстого над разбором Екатерининского «Наказа» (март 1847 г.) и 2) записи двух чеченских песен, датированные 2 февраля 1852 года.
К «автобиографическим записям» относится прежде всего тетрадка с расписанием по часам ежедневных занятий и отметками об исполнении или неисполнении предположенного, — это тот зачаток, из которого впоследствии развился дневник. Тетрадь эта, названная нами «Журналом ежедневных занятий», охватывает период с 27 января по 7 июня 1847 г. Одновременного расписанием дня Толстой начал и составление — неоднократно возобновлявшееся им впоследствии — так называемых «Правил жизни». Таких правил (не считая вкрапленных в самый текст Дневника) за указанный период сохранилось пять тетрадок: три, относящиеся к весне 1847 г., и две, — к осени 1853 г. и зиме 1853—1854 гг. В октябре 1853 г. Толстой задумал выписывать в отдельную тетрадь накоплявшиеся у него ежедневно и разбросанные раньше по Дневнику «Наблюдения», «Сведения», «Мысли» и «Правила», но провел это только в течение нескольких дней: с 15 по 22 октября. Заканчивается том тетрадкой «Правил», являющихcя, в большинстве своем, выписками из Дневника за декабрь 1853 г. — январь 1854 г.
Автобиографические записи печатаются впервые, Дневник за 1847—1852 гг., за исключением извлечений, перечисленных ниже, в «Описании рукописей», по подлинной рукописи печатается впервые.
В установлении текстов настоящего тома принимал участие С. Л. Толстой.
А. С. Петровский.
РЕДАКЦИОННЫЕ ПОЯСНЕНИЯ.
При воспроизведении текста дневников и записных книжек Л. Н. Толстого соблюдаются следующие правила.
Текст воспроизводится по старой орфографии с соблюдением всех особенностей правописания, которое не унифицируется, т. е. в случаях различного написания одного и того же слова все эти различия воспроизводятся (напр, «этаго» и «этого», «тетенька» и «тетинька»).
Слова, не написанные явно по рассеянности, дополняются в прямых скобках.
В местоимении «что» над «о» ставится знак ударения в тех случаях, когда без этого было бы затруднено понимание. Это «ударение» не оговаривается в сноске.
Неполно написанные конечные буквы (напр., крючок вниз, вместо конечного «ъ» или конечных букв «ся» или «тся» в глагольных формах) воспроизводятся полностью без каких-либо обозначений и оговорок.
Условные сокращения (т. н. «абревиатуры») типа «к-ый», вместо «который», раскрываются, причем дополняемые буквы ставятся в прямых скобках: «к[отор]ый».
Слова, написанные неполностью, воспроизводятся полностью, причем дополняемые буквы ставятся в прямых скобках: «т. к.» — «т[акъ] к[акъ]»; «б.» — «б[ылъ]».
Не дополняются: а) общепринятые сокращения: «и т. п.», «и пр.,», «и др.», «т. е.»; б) любые слова, написанные Толстым (или кем-либо в текстах, цитируемых в комментариях) сокращенно, если «развертывание» их резко искажает характер записи Толстого, ее лаконический, условный стиль.
Слитное написание слов, объясняемое лишь тем, что словà в процессе беглого письма писались без отрыва пера от бумаги, не воспроизводится.
Описки (пропуски и перестановки букв, замены одной буквы другой) не воспроизводятся и не оговариваются в сносках кроме тех случаев, когда редактор сомневается, является ли данное написание опиской.
Слова, написанные явно по рассеянности дважды, воспроизводятся один раз, но это оговаривается в сноске.
После слов, в чтении которых редактор сомневается, ставится знак вопроса в прямых скобках [?]
В случаях колебания между двумя чтениями в сноске дается другое возможное чтение.
На месте не поддающихся прочтению слов ставится: [1 неразобр.] или [2 неразобр.], где цыфры обозначают количество неразобранных слов. Кроме того, в тех случаях, когда признает нужным редактор, дается в сноске факсимильное воспроизведение непрочтенного слова.
Зачеркнутое — как словà, так и буквы начатого и сейчас же оставленного слова — воспроизводится по усмотрению редактора и помещается в сноске, причем знак сноски ставится при слове, после которого стоит зачеркнутое.
Более или менее значительные по размерам места (абзац, или несколько абзацев), перечеркнутые (одной чертой или двумя чертами крест-на-крест и т. п.), воспроизводятся не в сноске, а в тексте и ставятся в ломаных < > скобках. В отдельных случаях допускается воспроизведение и отдельных зачеркнутых слов в ломаных < > скобках в тексте, а не в сноске.
Не зачеркнутое явно по рассеянности (или зачеркнутое сухим пером) рассматривается как зачеркнутое и не оговаривается.
Зачеркнутое явно по рассеянности воспроизводится как незачеркнутое, но с оговоркой в сноске.
Вписанное между строк или на полях воспроизводится без оговорок, если самый факт вставки не представляет, по мнению редактора, интереса, или же самая вставка не вызывает у редактора сомнений, куда относится по смыслу.
Написанное на полях или между строк и являющееся аннотацией, не связанной синтаксически с основным текстом, воспроизводится в сноске.
Написанное в скобках воспроизводится в круглых скобках.
Подчеркнутое воспроизводится курсивом. Дважды подчеркнутое — курсивом с оговоркой в сноске.
В отношении пунктуации: 1) воспроизводятся все точки, знаки восклицательные и вопросительные, тире, двоеточия и многоточия (кроме случаев явно ошибочного употребления); 2) из запятых воспроизводятся лишь поставленные согласно с общепринятой пунктуацией; 3) привносятся лишь необходимые знаки (кроме восклицательного), в тех местах, где они отсутствуют с точки зрения общепринятой пунктуации, причем отсутствующие тире, двоеточия, кавычки и точки ставятся в самых редких случаях. При воспроизведении «многоточий» Толстого ставится столько же точек, сколько стоит их у Толстого.
Воспроизводятся все абзацы. Делаются отсутствующие абзацы: 1) когда новая запись зa день у Толстого начата не с красной строки (без оговорки); 2) по усмотрению редактора в тех местах, где начинается текст, разительно отличный по теме и характеру от предыдущего, причем каждый раз делается оговорка в сноске: Абзац редактора. Знак сноски ставится перед первым словом сделанного редактором абзаца.
Перед началом отдельной записи за день, по усмотрению редактора, ставится редакторская дата ее — число дня и месяц в прямых скобках курсивом корпусом: [24 октября. Я. П.].
Редакторская дата ставится и в тех случаях, когда из текста ясно видно, или из других источников известно, что должна стоять дата, хотя ее и нет.
В случаях ошибочной даты у Толстого редакторская дата дается в исправленном виде, ошибочная же дата Толстого оставляется.
В случаях, когда запись датирована Толстым несколькими днями, в редакторской дате ставится только последнее число дня.
Обозначение места написания ставится при первой записи по приезде на новое место.
Линии, проведенные Толстым между строк, поперек всей страницы, и отделяющие один комплекс строк от другого (делалось Толстым почти исключительно в записных книжках), так и передаются линиями.
На месте слов, не подлежащих воспроизведению в печати, или ставятся в двойных скобках цыфры, означающие число исключенных слов [[4]] или первая буква непечатаемого слова, после которой, в двойных скобках, точки по числу невоспроизводимых букв.
Слова, написанные рукой не Толстого, воспроизводятся в сноске. Знак сноски ставится при последнем слове, написанном рукой Толстого.
Переводы иностранных слов и выражений, принадлежащие редактору, печатаются в сноске в прямых [ ] скобках.
В томе приняты следующие условные сокращения:
АТБ — Архив Толстого во Всесоюзной библиотеке им. В. И. Ленина в Москве.
Б, I — П. И. Бирюков. Биография Льва Николаевича Толстого. Изд. 3, т. I, М. 1923.
ГТМ — Государственный Толстовский музей в Москве.
РБС — Русский биографический словарь. Изд. имп. русского исторического общества, под ред. А. А. Половцева.
————
Л. Н. ТОЛСТОЙ
Рисунок неизвестного французского художника второй четверти XIX ст. Карандаш.
Москва, 1846—1847 г.?
Государственный Толстовский музей в Москве.
Размер подлинника
ДНЕВНИК
(1847—1854)
ТЕТРАДЬ A.
[1847 г.]
[17 марта 1847 года. Казань]. 17 Мар. Вотъ уже шесть дней, какъ я поступилъ въ клинику, и вотъ шесть дней, какъ я почти доволенъ собою. Les petites causes produisent de grands effets.
6 — Я получилъ Гаонарею, понимается, отъ того, отъ чего она обыкновенно получается; и это пустое обстоятельство дало мнѣ толчокъ, отъ котораго я сталъ на ту ступень, на которой я уже давно поставилъ ногу; но никакъ не могъ перевалить туловище (отъ того, должно быть, что не обдумавши поставилъ лѣвую ногу вмѣсто правой). Здѣсь я совершенно одинъ, мнѣ никто не мѣшаетъ, здѣсь у меня нѣтъ услуги, мнѣ никто не помогаетъ — слѣдовательно на разсудокъ и память ничто постороннее не имѣетъ вліянія, и дѣятельность моя необходимо должна развиваться. Главная же польза состоитъ въ томъ, что я ясно усмотрѣлъ, что безпорядочная жизнь, которую большая часть свѣтскихъ людей принимаютъ зa слѣдствіе молодости, есть ничто иное, какъ слѣдствіе ранняго разврата души.
7 — Уединеніе равно
8 полезно для человѣка, живущаго въ
9 обществѣ, (
10) какъ
11 общественность для человѣка, не живущаго въ ономъ. Отдѣлись человѣкъ отъ общества, взойди онъ самъ въ себя, и какъ скоро скинетъ съ него разсудокъ очки, которые показывали ему все въ превратномъ видѣ, и какъ уяснится взглядъ его на вѣщи, такъ что даже непонятно
12 будетъ ему, какъ
13 не видалъ
14 онъ всего того прежде. Оставь действовать разумъ, онъ укажетъ тебѣ на твое назначеніе, онъ дастъ тебѣ правила, съ которыми смѣло иди въ общество. Все, что сообразно съ первенствующею способностью человѣка — разумомъ, будетъ равно сообразно со всѣмъ, что существуетъ; разумъ
15 отдѣльнаго человѣка есть часть всего существующаго, а часть не можетъ разстроить порядокъ цѣлаго. Цѣлое же можетъ убить часть. — Для этаго образуй твой разумъ такъ, что бы онъ былъ сообразенъ съ цѣлымъ, съ источникомъ всего, а не съ частью, съ обществомъ людей; тогда твой разумъ
16 сольется въ одно съ этимъ цѣлымъ, и тогда общество, какъ часть, не будетъ имѣть вліянія на тебя.
17 — Легче написать 10 томовъ Философіи, чѣмъ приложить какое нибудь одно начало къ практикѣ. —
18 Марта. Я читалъ наказъ Екатерины и такъ какъ далъ себѣ вообще правило, читая всякое сурьезное сочиненіе, обдумывать его и выписывать изъ него замѣчательныя мысли, я пишу здѣсь мое мнѣніе о первыхъ шести главахъ этаго замѣчательнаго произведенія. — Начиная свой наказъ, въ
18 инструкціи Екатерина говоритъ: Religio Christiana docet nos, ut alter alteri tantum boni faciamus, quantum quidem in cujusque nostrum viribus situm est.
19 Из этаго понятія она выводитъ слѣдующее заключеніе: unumquemque probum et honestum virum viventem in civitatem vel teneri, vel incensum iri [desiderio], conspiciendi totam, quanta est, patriam suam in summo fastigio felicitatis, gloriae, beatitudinis et tranquillitatis.
20 — Эта странная несообразность
21 совершенно мнѣ непонятна, ибо
22 слава
23 по понятіямъ Христіанск[ой] Религ[іи], есть предметъ скорѣе достойный порицанія,
24 чѣмъ желаній человѣка.
25 — 2-й выводъ:
26 желаніе видѣть своего ближняго спокойнымъ подъ покровительствомъ законовъ, совершенно [с]праведливъ. — I глава заключаетъ въ себѣ доказател[ьство] того, что Россія есть держава Европейская. — II глава содержитъ доказательства необходимости единодержавія тѣмъ болѣе убѣдительныя, что она говоритъ о Монархѣ въ идеѣ. — Какъ не великъ бы былъ умъ женщины, но
27 всегда вы найдете въ проявленіяхъ его какую то мелочность, неосновательность, и п[отому] Екатерина въ числѣ своихъ доказательствъ необходимости верховной власти говоритъ: Altera haec est ratio: melius obedire legibus sub uno domino, quam obsequi pluribus.
28 — Или: Monarchici regiminis scopus et finis est gloria civium imperii et imperantis.
29 III и IV глава: de tuitione constitutionum imperii
30 содержитъ мысли самые обыкновенные.
Глава V: De statu omnium regni incolarum
31 начинается философскою мыслью, что счастливъ тотъ человѣкъ, воля котораго подъ вліяніемъ внѣшнихъ обстоятельствъ покоряетъ его страсти. Читая это, я думалъ, что изъ этаго положенія она выведетъ понятіе о законѣ, который и есть
32 внѣшнее обстоятельство, имѣющее вліяніе на волю и дѣлающее подчиненнаго закону счастливымъ; но она далѣе
33 переходитъ къ понятію о возможномъ равенствѣ въ Г[осударств]ѣ, т. е. подчиненіи всѣхъ однимъ законамъ. —
34 Понятія о свободѣ подъ правленіемъ Монархическимъ суть слѣдующія: свобода, говоритъ она, есть возможность человѣка дѣлать все то, что онъ долженъ дѣлать, и не быть принужденнымъ дѣлать то, что не должно дѣлать. Я бы желалъ знать, что понимаетъ она подъ
35 словомъ должно и не должно; ежели она разумѣетъ подъ
36 словомъ, что должно дѣлать, Естественное право, то изъ этаго ясно слѣдуетъ, что свобода можетъ только существовать въ томъ Государствѣ,
37 въ законодательствѣ котораго право естественное ни въ чемъ не разнствуетъ съ правомъ положительнымъ — мысль совершенно вѣрная. — Далѣе въ подтвержденіе своего мнѣнія Екатер[ина] приводитъ
38 чрезвычайно замысловатое доказательство: Свобода есть право действовать по законамъ. Ежели же Гражданинъ поступаетъ противузаконно, то этимъ самымъ онъ даетъ другимъ право дѣйствовать также, и этимъ нарушена свобода.
39 Libertas politica in civibus est tranquilitas animi, quae oritur ex opinione unum quemque eorum priva frui securitate.
40 — Ut autem possideant homines eiusmodi libertatem, leges ita oportet esse comparatas, ne civem civis timeat, sed omnes timeant vim legum
41 — говоритъ она въ заключеніе.
VI глава содержитъ понятія о законахъ вообще. Сначала она говоритъ о содержаніи законовъ. Далѣе представляетъ мысль самую возвышенную о характерѣ законодательства. — Ut immotae semper serventur leges, necesse est eas tam bonas esse, tam que omnibus refertas modis ad attingendum summum quod mortalibus habere licet bonum; ut quisque parens illis in ea versetur persuasione, contendendum sibi esse pro viribus suae ipsius utilitatis ergo ne quis leges has loco suo moveat subruat ve.
42 — Далѣе, говоря о вліяніи, которое должны имѣть на законодательство Религія, природа, законы, правила, принятыя въ основаніе, нравы, обычаи и исторія, замѣчаетъ при этомъ, что характеры народовъ составлены изъ добродѣтелей и пороковъ. — И соединеніе этихъ качествъ между собою составляетъ счастье или несчастье народа. Потомъ приводить примѣры. —
43 Замѣчательны понятія о обычаяхъ.
44 Она говорить: законъ есть постановленіе
45 законодателя, обычай же есть постановленіе цѣлаго народа; и такъ, ежели нужно произвести переворотъ въ законодательствѣ народа, то законъ истребляй закономъ, а обычай обычаемъ. Потомъ: Средство для искорененія преступленія есть законное наказаніе; средство для искорененія обычая есть примѣръ. Кромѣ то[го], сообщенія съ другими народами имѣютъ вліянія на обычаи.—
Въ заключеніе она говоритъ: Verbo: omnis poena, quae imponitur non urgente necessitate, est tyrannica.
46 —
19 Марта. Во мнѣ начинаетъ проявляться страсть къ наукамъ; хотя изъ страстей человѣка эта есть благороднѣйшая, но не менѣе того я никогда не предамся ей односторонне, т. е. совершенно убивъ чувство и не занимаясь приложеніемъ, единственно стремясь
47 къ образованію ума и наполненію памяти. Односторонность есть главная причина несчастій человѣка. — Продолжаю разбирать Наказъ Екатерины. VІІ глава De legibus particulatim.
48 Начинается парадоксомъ: Leges, quae intra mensuram boni non consistunt, in causa sunt, ut nascatur malum immensum.
49 — Далее говоритъ она, что умѣренность, а
50 не жесток[ость], управлять можетъ людьми. — (Я бы прибавилъ къ этому: «въ Монархіяхъ».) Потомъ говоритъ, что наказанія должны быть выводимы изъ природы самаго преступленія. Опять прибавлю: «въ Монархіяхъ». Ибо Исторія намъ показываетъ, что законы Дракона, Ликурга, бывъ самые жестокіе и несообразные съ природою преступленія, были терпимы, ибо,
51 такъ какъ справедливо замѣчаетъ Montesquieu:(
52) Въ Республикѣ народъ есть вмѣстѣ подчиненная и верховная власть; слѣдовательно, такъ какъ
53 так[іе] законы суть выраженіемъ воли народа, то они и
54 терпимы имъ, и такъ какъ народъ самъ управляетъ собою, то не нужно, чтобы наказанія выводимы были изъ природы преступленія; ибо воля гражданъ въ Республикахъ служитъ мѣрою наказаній. — Далѣе Екатерина, раздѣляя преступленія на
55 преступленія противъ Религіи, противъ нравовъ,(
56) противъ спокойствія и тишины, и противъ безопасности гражданъ, и показывая, какого рода наказанія должны быть накладываемы на каждый классъ этихъ преступленій, доходитъ до весьма ложнаго заключенія, выводя каждое наказаніе изъ
57 существа преступленія.
58 Имянно,
59 о послѣднемъ классѣ преступленій она говоритъ, что наказанія зa таковыя преступленія суть изгнанія, смерть за смерть, денежная пеня за отчужденіе собственности; но, говоритъ, такъ какъ большею частью тѣ, которые покушаются на имущество другаго,
60 не имѣютъ онаго, то пеня замѣняется казнью. Эта мысль не достойна великой Екатерины. Развѣ вознаграждается обиженный за свое похищеніе смертію другаго? Развѣ не можетъ
61 Государство вознаградить потерю обиженнаго и удержать
62 члена общества, который может еще быть ему полезенъ. — Следующая глава вся служитъ опроверженіемъ этой ложной мысли. Здѣсь она доказываетъ весьма вѣрно необходимость умѣренности въ
63 наказаніяхъ, потомъ говорить о ошибкахъ, дѣлаемыхъ иногда законодателемъ, говоря, что часто законодат[ель] для уничтоженія извѣстнаго зла употребляетъ жестокость; когда же это главное зло прекращается, остается только порокъ, произведенный этой жестокостью. — Далѣе совершенно противорѣчитъ себѣ, говоря, что высше несправедливо наказывать убійцъ равно съ грабителями; потомъ говорить, что наказанія, уродующія тѣло человѣка, должны быть отмѣнены. — Какъ же принимать смертную казнь, не принимая уродованія? Главное уродованіе тѣла есть отдѣленіе его отъ души. —
Въ этой же главѣ являются нѣкоторыя понятія о Уголовной полиціи.
Въ IX главѣ содержатся правила о производствѣ суда вообще. — Необходимость правительствъ или учрежденій она доказываетъ тѣмъ, что этимъ утверждается безопасность гражданъ и для того-то переносъ дѣлъ, по ея словамъ, къ самому Государю учиненъ столь труднымъ. — Затрудненія въ апелляціи къ самому Г[осудар]ю
64 учреждены или потому что
65 Г[осудар]ь не
66 желаетъ безопасности и счастія своихъ гражданъ,(
67) или потому что онъ сознаетъ неспособность свою оправдать свои законы. — Далѣе,
68 излагая причины разнородности мнѣній судейскихъ, говоритъ, что это происходитъ отъ того, что одни [и] тѣже дѣла бываютъ иногда дурно, иногда хорошо защищаемы, или же еще потому, что во все то, чтò проходитъ
69 черезъ руки человѣческія вкрадываются необходимо злоупотребленія. Почему же гражданамъ, страдающимъ отъ этихъ злоупотребленій, не открыть путь къ Монарху? —
Въ этой главѣ весьма много замѣчательныхъ мыслей, какъ н[а]п[римѣръ]: «Разбирая всѣ формальности въ судахъ, встрѣчающіяся въ
70 отношеніи трудностей, сопряженныхъ
71 съ всякимъ возстановленіемъ правъ
72 для Гражданина, мы найдемъ, что этихъ формальностей слишкомъ много; ежели же мы будемъ разсматривать эти формальности въ отношеніи безопасности Гражданъ, сопряженной съ ними, то мы найдемъ ихъ слишкомъ мало,
73 и эти трудности суть цѣна безопасности Гражданъ». — Или ея мнѣнія о уничтоженіи пытки. Примѣнять ее только въ томъ случаѣ, когда преступникъ не признаетъ и не отрицаетъ своего преступленія. — Или мнѣніе ее о томъ, почему не должно часто употребляться крестоцѣлованіе, и въ какихъ случаяхъ оное можетъ быть принято. — Мысль о томъ, что важные преступники могутъ избирать
74 судей по своему дѣлу, показываетъ ее стремленіе оправдать Монархическую власть и доказать, что свобода существуетъ при повиновеніи законамъ, отъ Монарха происшедшимъ, забывая, что свобода при повиновеніи законовъ, не отъ народа происшедшихъ, не есть свобода. — Послѣднія двѣ статьи прямо заимствованы изъ L’esprit des lois de Montesquieu; въ первой она опровергаетъ древнее Римское постановленіе о томъ, что позволялось судьямъ брать подарки съ условіемъ, чтобы сумма полученныхъ денегъ не превышала бы ста ефимковъ, говоря, что тѣ, которымъ ничего не предлагается, ничего и не желаютъ, тѣже, которымъ что нибудь предложено, желаютъ большаго и наконецъ многаго. — Вторая статья говоритъ о томъ, что конфискованіе пріобрѣтенныхъ имѣній въ пользу Монарха можетъ быть принято
75 только при оскорбленiи Величества. По моему мнѣнію, конфискованіе въ пользу Г[осуда]ря никогда не можетъ быть оправдано, ибо, уже не говоря о томъ, что несправедливо наказывать
76 дѣтей за преступленія отца, такъ какъ Монархъ въ Г[осударст]вѣ есть все, но не гражданинъ, то и преступленія противъ Величества суть преступленія противъ Г[осудар]я, но не противъ частнаго лица, и по раздѣленію Екатерины преступленій на 4 класса, преступленія противъ Величества принадлежатъ къ 4-му, т. е. нарушаютъ спокойствіе гражданъ, то, выводя наказаніе изъ существа преступленія, мы найдемъ, что наказанія за преступленія [противъ] Величества должны быть лишеніе правъ, отчужденіе отъ общества и вообще лишеніе всѣхъ тѣхъ преимуществъ, которыми
77 пользовался преступникъ подъ покровительствомъ законовъ, но отнюдь не есть конфискованіе имуществъ въ пользу Государя. Тѣмъ болѣе, что этаго рода наказанія произведутъ легко въ народѣ ропотъ и побудятъ
78 его находить въ каждомъ преступленіи
79 болѣе любовь къ корысти, чѣмъ къ справедливости.
21 Марта. Въ X главѣ излагаются основныя правила и
80 опаснѣйшія ошибки, касающіяся до Уголовнаго судопроизводства. —
Въ началѣ этой главы она задаетъ себѣ вопросъ. Откуда происходятъ наказанія, и откуда происходитъ право наказывать? На первый вопросъ она отвѣчаетъ: «наказанія происходятъ отъ необходимости охраненія законовъ». — На второй отвѣчаетъ тоже весьма остроумно. Она говоритъ: «право наказывать принадлежитъ однимъ
81 законамъ, a дѣлать законы можетъ только Монархъ, какъ представитель всего Г[осударств]а». — Во всемъ этомъ наказѣ представляются намъ постоянно два разнородные элементы, которые Екатерина постоянно хотѣла согласить: имянно, сознаніе необходимости конституціоннаго правленія и самолюбіе, т. е. желаніе быть
82 неограниченною властительницей Россіи. Н[а]п[римѣръ], говоря, что въ Монарх[ическомъ] правл[еніи] только Монархъ можетъ имѣть законодательную власть, она принимаетъ существованіе этой власти зa акціому, не
83 упоминая
84 происхожденія ея. — Низшее правительство не можетъ накладывать наказаній, ибо оно есть часть цѣлаго, а Монархъ имѣетъ это право, ибо онъ есть представитель всѣхъ гражданъ, говоритъ Екатерина.
Но развѣ представительство
85 Государемъ народа въ неограниченныхъ Монархіяхъ есть выраженіе совокупности частныхъ, свободныхъ волей Гражданъ? Нѣтъ, выраженіе общей воли въ неограниченныхъ Монархіяхъ есть слѣдующее: я терплю зло меньшее, ибо если бы не терпѣлъ его, подвергнулся бы злу большему. —
Второй вопросъ состоитъ въ томъ, какіе нужны способы для содержанія
86 обвиненнаго подъ стражею и для открытія преступленія? При разрѣшеніи первой части этаго вопроса она говоритъ, что содержаніе обвиненнаго подъ стражею есть наказаніе, предшествующее
87 осужденію. Екатерина
88 чувствовала ложность этаго понятія и несправедливость этаго обычая и старалась оправдать его, говоря, что всякой обвиненный необходимо
89 долженъ быть виновенъ.
90 Но за что же тотъ, который
91 виновнѣе въ стократъ обвиненнаго, но не обвиненный потому, что не имѣетъ враговъ, не терпитъ
92 равнаго наказанія? По моему мнѣнію, содержаніе подъ стражею обвиненнаго никогда не можетъ быть оправдано; ибо это есть высшая несправедливость: невинныхъ
93 и преступныхъ подвергать однимъ наказаніямъ, богатыхъ же и бѣдныхъ различать, ибо богатые легко сыщутъ себѣ поруки, бѣдные же рѣдко. — Въ этой же главѣ встрѣчается совершенно Республиканская мысль. Имянно, она говоритъ, что рѣшенія дѣлъ должны быть народны, для того чтобы граждане
94 сознавали свою
95 безопасность подъ покровительствомъ законовъ. — Развѣ можетъ существовать безопасность гражданъ подъ покровительствомъ законовъ тамъ, гдѣ нѣтолько рѣшенія судейскія, но и законы перемѣняются по произволу самодержца. —
Потомъ замѣчательно ее предложеніе, чтобы позволено было уже обвиненнымъ преступникамъ оправдываться. — Это постановленіе,
96 хотя и имѣетъ высокую моральную цѣль
97 дать всѣ возможные способы преступнику оправдаться, не можетъ быть принято въ положительномъ законодательствѣ, ибо это повело бы къ большимъ злоупотребленіямъ. — Преступникъ, представляя ложныя доказательства, старался бы только отдалить отъ себя срокъ своего приговора. Fides testis eo minoris est ponderis, quo gravius est maleficium, et res id circumstantes minorem prae se ferunt verisimilitudinem
98 — говоритъ она. Рѣшеніе III Вопроса о томъ, не нарушаетъ ли пытка справедливости и не противна ли она цѣли законовъ, было бы обыкновенно въ нашемъ столѣтіи; но
99 при тогдашнихъ грубыхъ понятіяхъ оно было дѣломъ великаго ума и возвышенныхъ чувствъ Екатерины. — Пытки вообще употребляли или для вынужденія признанія своего преступленія отъ обвиненнаго, или для узнанія отъ него про его сообщниковъ, или для выпытыванія у него его прежнихъ преступленiй, или для объясненія противорѣчій, которыя онъ показалъ при допросѣ. Про первое приложеніе пытки она говоритъ, что пытка, имѣя цѣлью распознавать виновнаго отъ невиннаго, напротивъ сглаживаетъ все различіе, которое между ними существовало (въ отношеніи судей). Про второе она говоритъ, что тотъ, кто уже обвинилъ себя, безъ труда обвинитъ и другихъ, и что справедливо не наказывать однаго за преступленія другихъ. Про третіе она говоритъ, что такого рода пытка будетъ наказаніе за то, что человѣкъ могъ бы быть еще хуже. — Про четвертый родъ пытки она говоритъ, что при допросѣ мѣшается въ словахъ какъ виновный, такъ и невинный. Всѣ доказательства чрезвычайно остроумныя. — Вопросъ IV состоитъ въ томъ:
100 Должны ли наказанія б[ыть] сообразны съ преступленіями? Между прочими дѣльными замѣчаніями на счетъ этаго она говоритъ: Quamquam leges non possunt punire consilium seu propositum, dici tamen nequit, actionem, per quam crimen incipit existere, quae que revelat voluntatem criminis patrandi, non mereri poenam, quamvis minorem constituta ad puniendum crimen iam re ipsa perpetratum.
101 —
22 Марта. По моему мнѣнію, намѣреніе, такъ какъ есть дѣйствіе души, не выразившееся во внѣшности, никогда не можетъ быть противно закону Юридическому, ибо оно не подлежитъ ему. Всѣ дѣйствія души не подлежатъ ничему, кромѣ воли, а воля есть способность неограниченная. Хотя сказано, что подлежатъ наказанію дѣянія, доказывающія преступное намѣреніе, но и эти дѣянія не должны быть наказываемы, ибо таковыя дѣянія сами по себѣ никакого вреда не приносятъ. — A намѣреніе его, такъ какъ подлежитъ вліянію его воли, то злое намѣреніе передъ осуществленіемъ своимъ [можетъ] перемѣниться въ доброе. Сильнѣйшее проявленіе совѣсти человѣка бываетъ обыкновенно передъ совершеніемъ какого-нибудь зла. — Далѣе Екатерина говорить, что когда преступники собираются, то обыкновенно они стремятся къ тому, чтобы уравнять между собою опасность совершенія пресѣупленія, и для того, чтобы опасность эта не была равна, то исполнителямъ преступленія назначается накаваніе большее, чѣмъ сообщникамъ его. Справедливо. — Но замѣчаніе ея, что ежели совершитель преступленія получаетъ зa то какую нибудь извѣстную плату, то наказаніе должно быть всѣмъ равное, не можетъ быть приложено въ
102 положительномъ законодательствѣ, хотя оно морально справедливо. Въ самомъ дѣлѣ, люди, разсматривая съ точки зрѣнія нравственности, которые платою побуждаютъ человѣка къ совершенію преступленія, болѣе преступны, чѣмъ тѣ, которые только составляютъ замыселъ преступленія. И тотъ человѣкъ,(
103) который за плату соглашается совершить преступленіе менѣе преступенъ, чѣмъ тотъ, который изъ однаго желанія сдѣлать преступленіе рѣшается на оное.
Разсматривая же съ точки зрѣнія положительной, мы найдемъ, что
104 всякое наказаніе должно быть соразмѣрно съ выгодою, приносимою преступленіемъ. —
105 Ея мнѣніе,
106 что
107 нужно опредѣлить закономъ, что преступникъ, который доноситъ на своихъ сообщниковъ — не долженъ быть наказываемъ, я не оправдываю, несмотря на всѣ выгоды, каковыя такое постановленіе могло бы принести, ибо во первыхъ потому, что человѣкъ, измѣнившій своему слову, не добродѣтеленъ, а правительство должно поддерживать добродѣтель, а во вторыхъ потому, что ни въ какомъ случаѣ не должна быть въ законахъ несправедливость
108 (не наказывать преступника
109 есть несправедливость), а по моему мнѣнію, законъ положительный, чтобы былъ совершененъ, долженъ быть тожественъ закону нравственному. —
24 Мар. Я много перемѣнился; но все еще
110 не достигъ той степени совершенства (въ занятіяхъ), котораго бы мнѣ хотѣлось достигнуть. — Я не исполняю того, чтò себѣ предписываю; чтò исполняю, то исполняю не хорошо, не изощряю памяти. — Для этого пишу здѣсь нѣкоторыя правила,
111 которыя, какъ мнѣ кажется, много мнѣ помогутъ, ежели я буду имъ слѣдовать. 1) Чтò назначено непремѣнно исполнить, то исполняй, не смотря ни на что. 2) Что исполняешь,
112 исполняй хорошо. — 3) Никогда не справляйся въ книгѣ, ежели что нибудь забылъ, а старайся самъ припомнить. 4) Заставь постоянно умъ твой дѣйствовать со всею ему возможною силою. 5)
113 Читай и думай всегда громко. 6) Не стыдись говорить людямъ, которые тебѣ мѣшаютъ, что они мѣшаютъ; сначала дай почувствовать, а ежели онъ не понимаетъ, то извинись и скажи ему это. — Сообразно съ вторымъ правиломъ, я хочу непремѣнно кончить коментировать весь наказъ Екатерины.
Вопрос V о томъ, какова мѣра наказаній,
114 рѣшенъ такъ: зло, которое приноситъ преступнику наказаніе, должно быть выше добра, которое преступленіе могло бы ему доставить. — Я не согласенъ съ этимъ. Преступленіе должно быть совершенно соразмѣрно наказанію. Можетъ быть скажутъ на это, что
115 ничто не будетъ удерживать людей отъ совершенія преступленія, ибо тогда сколько преступникъ можетъ, решаясь на преступленіе, выиграть столько же, сколько и проиграть. — Пускай и будетъ такъ. Ежели начало добра преобладаетъ въ людяхъ, то
116 они больше будутъ имѣть стремленія не совершать преступленій, чѣмъ совершать ихъ; ежели же преобладаетъ начало зла въ людяхъ, то они всегда будут слѣдовать ему; ибо оно будетъ имъ свойственное начало. — VI вопросъ. Нужна ли въ Государствѣ смертная казнь? Екатерина говоритъ: «въ благоустроенномъ Государствѣ никакой нѣтъ нужды налагать смерть преступникамъ, въ Анархіяхъ же это необходимо». Почему? Еще необходима смертная казнь, говоритъ она, тогда, когда преступникъ, даже лишенный свободы, можетъ быть опасенъ Г[осударств]у. — Когда бываетъ преступникъ, даже лишенный свободы, опасенъ Г[осударств]у? Безполезность смертной казни она весьма справедливо доказываетъ тѣмъ, что сильныя впечатлѣнія — видъ казни — не продолжительны; но увѣренность въ томъ, что всякому преступленію неизбѣжно слѣдуетъ наказаніе, способна предупредить преступленія. —
Вопросъ седьмой состоитъ въ томъ, какія наказанія накладываются на каждый родъ преступленій? —
Въ числѣ
117 нѣкоторыхъ разсужденій она говоритъ о томъ, какія должны быть накладываемы наказанія юродствующимъ — фанатикамъ:
118 «надо остерегаться, чтобы тѣлесно не наказывать такого рода преступниковъ, ибо
119 эти наказанія были бы для нихъ пищею ихъ гордости и фанатизма». Совершенно справедливо. При этомъ случаѣ мнѣ приходитъ въ голову мысль, что въ Г[осударств]ѣ, которое основано на злоупотребленіяхъ (не только основано, но даже существуетъ одно злоупотребленіе),(
120) не можетъ существовать справедливости. — Справедливость въ отношеніи преступлений есть соразмѣрность преступленій съ наказан[iями], но такъ какъ понятія и чувства людей различны, то тò, что есть жесточайшее наказаніе для однаго, есть благо для другаго. —
Слѣдовательно, справедливости не существуетъ. Вопросъ: какія же это злоупотребленія? 1) То, что по многочисленности Гражданъ преступленія должны быть одни и тѣже, не смотря на чувства и понятія гражданъ. 2) То, что въ нынѣшнихъ Г[осударства]хъ болѣе занимаются тѣмъ, чтобы
121 дать гражданамъ силы, съ которыми бы они могли
122 быть полезными Г[осударств]у, не заботясь о томъ направленіи, которое они принимаютъ въ употребленіи этихъ силъ. 3) То, что одинъ властелинъ можетъ
123 ошибиться въ наложеніи каждому преступнику особеннаго наказанія. Народъ же, когда имѣетъ Верховную власть, не ошибется, ибо онъ знаетъ каждаго своего члена. — При разрѣшеніи этого вопроса замѣчательны нѣкоторыя мысли Екатерины, какъ, н[а]п[римѣръ], та, «что справедливо и полезно, чтобы судебныя рѣшенія были бы объявляемы какъ можно скорѣе; справедливо потому, что преступн[икъ] не мучается неизвѣстностью, а полезно потому, что тогда наказаніе кажется
124 ближайшимъ слѣд[ствіемъ] преступленія». — Или: «Чѣмъ наказанія будутъ кротче, тѣмъ безполезнѣе будетъ милосердіе и прощеніе. — Ибо въ самихъ законахъ будетъ духъ милосердія». — Или: «Что ежели законы будутъ наказывать равно, какъ важныя, такъ и легкія преступленія, то произойдетъ то страшное противорѣчіе, что законы будутъ наказывать преступленія, ими самими же произведенныя».
125 О Дуэляхъ Екатерина говоритъ совершенно справедливо, что лучшій способъ предупредить этаго рода преступленія:
126 наказывать обижающего, а обиженного признать невиннымъ. — Совершенно справедливо говоритъ Montesquieu: Le principe du gouvernement monarchique est l\'honneur.
127 — Справедливо тоже она говоритъ о наказаніи, которое должно быть налагаемо за
128 провозъ запрещенныхъ товаровъ. — Я не согласенъ съ нею въ томъ, что она говоритъ о проторговавшихся, имянно: что
129 банкруты, которые могутъ доказать, что ихъ неустойки произошли отъ несчастныхъ обстоятельствъ, а не отъ ихъ вины, не должны быть наказываемы. По моему мнѣнію, всякое преступленіе происходитъ болѣе или менѣе отъ несчастныхъ обстоятельствъ, но не менѣе того справедливость требуетъ, чтобъ они были наказываемы. — VIII вопросъ. Какими способами могутъ быть предупреждены преступленія. — Содержитъ отрывочныя мысли, изъ которыхъ нѣкоторыя весьма замѣчательны, какъ н[а]п[римѣръ]: Vultis ne antevenire crimina? Facitote, ut leges non tam variis inter cives ordinibus faveant, quam cuique civi singillatim. —.—
130
XI Глава содержитъ нѣкоторыя замѣчанія на счетъ рабства; въ числѣ которыхъ замѣчательны слѣдующія. Во впервыхъ, она начинаетъ тѣмъ, что говоритъ: Г[осударств]о есть общество, благоустроенное; въ немъ необходимо должны существовать повелѣвающія и повинующіяся. — Монархъ же обязанъ облегчать по возможности состоянія повинующихся. — Далѣе говоритъ, что
131 рабство невозможно вдругъ уничтожить; но что нужно издать нѣкоторыя постановленія, касающіяся
132 до имуществъ рабовъ. — Въ XII главѣ говорится о умноженіи народонаселения, и справедливо говоритъ Екатерина, что главная причина малаго прибавленія народонаселенія есть бѣдность. — Средствомъ противъ этаго она хочетъ сделать раздѣленіе земель всѣмъ
133 неимѣющимъ оныхъ
134 и подать имъ способы вспахать и обработать ихъ. — Очень хорошо говоритъ она въ этой же главѣ объ томъ, что несправедливо давать, какъ то дѣлается въ другихъ странахъ, преміи тѣмъ, у которыхъ десять и 12 дѣтей, т. е. награждать исключенія; но надо заботиться о облегченіи состоянія гражданъ для удобства имъ воспитывать дѣтей. Ибо, въ самомъ дѣлѣ, за что же награждать отца,
135 не за то ли что онъ надѣленъ особенной плодородностью отъ природы, или за то,
136 что счастливое стеченіе обстоятельствъ оставило въ живыхъ всѣхъ 12 сыновей его, или за то, что онъ исполнялъ долгъ отца — т. е. берегъ дѣтей своихъ. — Въ главѣ XIII говорится о рукодѣльяхъ и торговлѣ. — Справедливо замѣчаетъ Екатерина, что земледѣліе есть начало всякой торговли, и что въ той землѣ, гдѣ люди не имѣютъ своей собственности, земледѣліе процвѣтать не можетъ; ибо
137 люди обыкновенно больше пекутся о вещахъ, имъ принадлежащихъ, чѣмъ о вещахъ, которыя отъ нихъ могутъ быть всегда отняты. — Вотъ причина, по которой въ нашемъ отечествѣ землѣделіе
138 и торговля процвѣтать не могутъ до тѣхъ поръ, покуда будетъ существовать рабство; ибо человѣкъ, подвластный другому, не только не можетъ быть увѣренъ постоянно владѣть своею собствен[ностью], но даже не можетъ быть увѣренъ въ своей собственной участи. — Потомъ: «Искуснымъ замледѣльцамъ и ремесленникамъ должно давать преміи». — По моему мнѣнію, въ Г[осударств]ѣ равно необходимо наказывать зло, какъ вознаграждать добро.—
25 Марта.
139 Недостаточно отвращать людей отъ зла, нужно еще ихъ поощрять къ добру. — Далѣе она говорить, что тѣхъ народовъ, которые по климату лѣнивы, надо приучать къ дѣятельности отнятіемъ у нихъ всѣхъ способовъ пропитанія, исключая труда; замѣчаетъ тоже, что эти народы обыкновенно бываютъ склонны къ гордости, и что самая эта гордость можетъ служить орудіемъ къ истребленію лѣни. Народы, по климату лѣнивые,
140 всегда бываютъ одарены пылкими чувствами, и ежели бы они были дѣятельны, то Г[осударств]о было бы
141 несчастнѣе. — Лучше бы
142 сдѣлала Екатерина, ежели бы сказала: люди,
143 а не народы. — И въ самомъ дѣлѣ, прикладывая ея замѣчанія къ частнымъ лицамъ,
144 мы найдемъ, что они чрезвычайно
145 справедливы. Потомъ она говоритъ, что въ многонаселенныхъ странахъ машины, замѣняющія руки работниковъ, часто не нужны и пагубны,
146 а что для вывозимыхъ рукодѣлій
147 черезвычайно нужно употреблять машины,
148 ибо тѣ народы, которымъ мы продаемъ ихъ, могутъ купить такіе же товары у сосѣдственныхъ народовъ. — Я думаю совершенно напротивъ, машины для рукодѣлій, внутри Г[осударств]а обращающихся, безконечно полезнѣе машинъ для рукодѣлій вывозимыхъ товаровъ. Ибо машины для рукодѣлій общеполезныхъ,
149 сдѣлавъ эти рукодѣлія много дешевле, улучшили бы состоянія гражданъ вообще; между тѣмъ какъ вывозимыя товары приносятъ выгоды только однимъ частнымъ лицамъ. Мнѣ кажется, что причина бѣдности низшаго класса въ Англіи есть та, что: во первыхъ, онъ не имѣетъ поземельной собственности, и во вторыхъ по тому, что тамъ все вниманіе исключительно устремлено на торговлю внѣшнюю. Весьма справедливо говорить Екатерина, что великое
150 зло для торговли суть Монополіи. — По моему мнѣнію, Монополія есть зло
151 и притѣсненіе Торговлѣ,
152 купечеству и самимъ гражданамъ. Для торговлѣ это есть зло потому, что ежели бы
153 Монополіи не существовало, то вмѣсто однаго лица или компаніи, занимающейся этой частью торговли, занимались бы ею большее число торгующихъ. — Для
154 купечества потому, что оно лишено участия въ этой части торговли. — И для гражданъ потому, что каждый монополъ даетъ какъ бы свои законы гражданамъ. — Къ несчастію, это зло въ нашемъ отечествѣ пустило глубокіе корни. — Далѣе Екатерина говоритъ о томъ, что весьма бы было полезно устроить банкъ; но чтобы граждане не сомнѣвались въ неприкосновенности этаго банка, нужно, чтобы онъ былъ учрежденъ при какомъ нибудь
155 благотворительномъ заведеніи. — Черезвычайно странны многія мысли Екатерины; она постоянно хочетъ доказать, что хотя монархъ неограниченъ ни чѣмъ внѣшнимъ, онъ ограниченъ своей совѣстью;
156 но ежели монархъ призналъ себя, вопреки всѣмъ естественнымъ законамъ, неограниченнымъ, то уже у него нѣтъ совѣсти, и онъ ограничиваетъ себя тѣмъ, чего у него нѣтъ. Потомъ Екатерина старается доказать, что ни Монархъ, ни благородные не должны заниматься торговлею. Что Монархъ не долженъ заниматься торговлею, это ясно, ибо ему не нужно бы было даже торговать, чтобъ завладѣть всѣмъ въ своемъ Г[осударств]ѣ, ежели бы онъ этаго хотѣлъ. —
Но почему же благородные въ Россіи не должны торговать? Ежели бы у насъ была Аристократія, которая бы ограничивала Монарха, то въ самомъ дѣлѣ ей бы и безъ торговли было бы много дѣла. — Но у насъ нѣтъ ее. — Наша Аристократія рода изчезаетъ и уже почти изчезла
157 по причинѣ бѣдности; a бѣдность произошла отъ того, что благородные стыдились заниматься торговлею. — Дай Богъ, чтобы въ наше время благородные поняли свое высокое назначеніе, которое состоитъ единственно въ томъ, чтобы усилиться. — Чѣмъ поддерживается деспотизмъ? или недостаткомъ просвѣщенія въ народѣ, или недостаткомъ силъ со стороны угнетенной части народа. — Далѣе въ этой же главѣ замѣчательны ея мысли на счетъ того, что
158 законъ, присвояемый Монархамъ въ нѣкоторыхъ Г[осударствах]ъ
159 завладѣть имуществомъ умершаго
160 иностранца или грузомъ разбитаго корабля въ его владѣніяхъ, несправедливъ и безчеловѣченъ. — И на счетъ того, что
161 правительство обязано помогать старымъ и больнымъ
162 ремесленникамъ и сиротамъ ихъ. — XIV Глава не содержитъ въ себѣ ничего особеннаго. <Замѣчу только, что вездѣ, гдѣ Екат[ерина] говоритъ о Монархической
163 власти, она приписываетъ ей
164 всѣ возможныя добродѣтели, какъ необходимые аттрибуты оной н[а]п[римѣръ]> Исключая того, что она говорить
165 о семействѣ.
166 Именно, семейство должно быть управляемо также, какъ большее семейство, котораго оно составляетъ часть. Я бы сказалъ на оборотъ.
Въ XV
167 главѣ говорится о дворянствѣ. Здѣсь Екатерина опредѣляеть, что есть дворянство и какая обязанность его; именно, обязанностью его она полагаетъ. Защищеніе отечества и чиненія въ ономъ правосудія. — Основными правилами же его она полагаетъ добродѣтель и честь. — Montesquieu признавалъ
168 только одну честь основаніемъ (principe) всего Монархическаго правленія, она же прибавляетъ
169 къ ней еще добродѣтель; въ самомъ дѣлѣ,
170 добродѣтель можетъ быть принята за основаніе Монархическаго правленія. Но исторія доказываетъ намъ, что этаго еще никогда не было. Замѣчательна ея мысль о томъ, что никто
171 лишить права дворянства не можетъ дворянина,
172 ежели онъ достоинъ этаго званія. — Въ заключеніи о дворянствѣ она говоритъ, что пользоваться славой и почестями имѣютъ право тѣ, которыхъ
173 предки достойны были славы и почестей. — Послѣ басни Крылова о гусяхъ противъ этой ложной мысли ничего больше сказать нельзя. — Въ XVI главѣ говорится о среднемъ
174 сословіи. — Къ этому
175 сословію принадлежатъ 1) ремесленники, 2) торговцы, 3) ученые, 4) служащіе как въ гражданской, такъ и въ военной службѣ, но не имѣющіе дворянства, вообще, всѣ тѣ люди, которые не суть ни дворяне, ни земледѣльцы. — Въ XVII главѣ говорится о городахъ. — Замѣчательнаго ничего нѣтъ. — XVIII глава содержитъ мысли о наслѣдствѣ, мысли довольно обыкновенныя; между ними, однако, встрѣчаются слѣдующія, которыя стоятъ того, чтобы ихъ запомнить. Н[а]п[римѣръ], она говорить, что право наслѣдства должно быть ограничено законами, ибо ежели бы этаго не было, то часть гражданъ дошла бы до такой бѣдности, что даже была бы опасна Г[осударств]у. И что изъ этихъ законовъ лучшій есть равное раздѣленіе
176 имущества, ибо, говоритъ она,
177 земледѣліе придетъ отъ этаго въ лучшее состояніе. — Въ этой же главѣ находится замѣчательная мысль о томъ, что то Г[государств]о, которое печется болѣе о благосостояніи дѣтей, должно поручить опеку надъ малолѣтнимъ матери; тоже, которое печется болѣе о имуществѣ малолѣтняго, должно поручить опеку ближайшему наслѣднику. — Мнѣ кажется, что во всякомъ случаѣ опеку всегда выгоднѣе поручить матери, чѣмъ наслѣднику; ибо равно рѣдко можно встрѣтить человѣка некорыстолюбиваго, какъ и женщину, понимающую дѣла и управленіе имуществомъ, между тѣмъ какъ человѣкъ корыстолюбивый всегда будетъ причинять вредъ своему питомцу, а женщина, незнающая дѣлъ, можетъ найти человѣка, помощью котораго
178 она можетъ
179 пользоваться при управленіи имуществомъ малолѣтняго. — Въ XIX главѣ говорится о слогѣ и формѣ свода законовъ. — Екатерина говоритъ, что Кодексъ долженъ содержать 3 части 1) законы, 2) временныя учрежденія, 3) указы, — раздѣленіе,
180 не имѣющее ни какого смысла. — «Законы должны быть непорочны, ибо они наказываютъ порокъ», — есть мысль высокая. — Тоже справедливо, что законы, постановляющіе денежную пеню наказаніемъ зa преступленія, должны быть измѣняемы со временемъ, ибо цѣна деньгамъ тоже перемѣняется. Вообще замѣчу, что съ XII главы
181 слѣдующія главы больше наполняются словами, чѣмъ мыслями. —
26 Марта.
182 Въ XX главѣ содержаться разныя статьи, требующія объясненія. — Сначала говорится о преступленіи въ оскорбленіи Величества. — Имянно — это преступленіе
183 есть совокупленіе словъ съ дѣйствіемъ, стремящееся ко вреду Монарха или Монархіи. Н[а]п[римѣръ], когда Гражданинъ выходитъ на площадь и возбуждаетъ народъ словами, то онъ наказывается, но не за слова, а за дѣйствіе, котораго началомъ
184 или слѣдствіемъ были эти слова. Рѣчи же противъ правительства клонящіяся, по причинѣ трудности доказать это преступленіе, не должны быть наказываемы смертью, какъ вообще всѣ преступления противъ Величества, а просто исправительными наказаніями. — Письма же такого рода должны быть наказываемы смертью. — Ето постановленіе доказываетъ ясно, что въ Деспотическомъ правленіи Монархъ не можетъ надѣяться на вѣрность гражданъ. Почему? Потому что, такъ какъ въ Деспотіи
185 [нѣтъ] договора, посредствомъ котораго
186 одно лицо имѣло бы право, а граждане обязанность, и на оборотъ, а властью этой завладѣло одно лицо посредствомъ силы, то и говорю я:
187 такъ какъ такого договора въ Деспотіи не существовало, то и обязанности со стороны гражданъ существовать не можетъ. — Ежели же мы хотимъ поддержать власть, происшедшую изъ преобладающей силы
188 — злоупотребленія, то лучшій способъ
189 есть злоупотребленіе и сила, — какъ это и выразила Екатерина, положивъ наказанія
190 за выраженіе своихъ мыслей. — Весьма замѣчательна въ этой же главѣ мысль о томъ, что свобода книгопечатанія развиваетъ духъ народа. — Довольно странны мнѣ показались въ этой главѣ двѣ мысли, которыя мнѣ никакъ не хочется приписать Ека[теринѣ], имянно: 1) что она, кажется, признаетъ существованіе колдовства, и 2) что она говорить, что
191 Православная Религія есть одна истинная, a всѣ другіе хрістіане суть заблудшіяся овцы. — Далѣе встрѣчается мысль, взятая прямо изъ Montesquieu,
192 который,
193 разсуждая о томъ, когда разрушается Республика, говорить, что это бываетъ тогда, когда имущества гражданъ перестаютъ быть имуществомъ всего народа, и каждый гражданинъ уже болѣе печется о своей собственности, чѣмъ о собственности всего Г[осударства]. Эту то мысль, говорю я, Екатерина взяла и приложила ее къ Монархіи. — Забывая, что въ Монархіяхъ причины, побуждающія гражданъ быть полезными Г[осударств]у, суть не общія, Г[осударствен]ныя, но частныя. — Ибо, не имѣя участія въ правленіи, граждане не имѣютъ тоже желанія быть ему полезными и еще болѣе жертвовать общему частнымъ.
194 — Далѣе встрѣчается чудесное сравненіе управленія Г[осударствен]наго съ машиною. Именно, чѣмъ проще оно, тѣмъ оно лучше.
195 —
Потомъ она говоритъ, что право прощать должно принадлежать Монарху, и что кого имянно прощать, опредѣлить этаго нельзя, а это опредѣляютъ самыя чувства монарха. По моему мнѣнію Jura reservata никогда не могутъ быть оправданы. Во первыхъ по тому, что они подаютъ надежду преступникамъ избѣгнуть наказанія, а во вторыхъ по тому, что
196 это есть ничто иное, какъ способъ,
197 изобрѣтенный Верховною властью,
198 весьма остроумный дѣйствовать противъ законовъ по закону. — За симъ слѣдуетъ заключеніе весьма простое, въ которомъ она говоритъ, что умретъ съ горести, ежели сводъ законовъ, который она поручаетъ составить, не будетъ совершененъ, и ежели будетъ существовать народъ счастливѣе и славнѣе Русскаго. — Въ прибавленіи въ XXI главѣ говорится о Полиціи. Въ ней она весьма справедливо дѣлаетъ различiе между преступленіями и полицейскими проступками.
199 Первые, говоритъ она, подлежать силѣ закона, вторые же — власти онаго; главная цѣль наказанія первыхъ есть та, чтобы избавить общество отъ преступника, главная же цѣль наказанія вторыхъ есть исправить преступника и сохранить для общества хорошаго Гражданина. —
XXII и послѣдняя глава Наказа Екатерины есть одно изъ лучшихъ мѣстъ всего наказа. — Въ этой главѣ говорится о доходахъ и расходахъ Государственныхъ. — Она начинается такъ: Каждый человѣкъ долженъ себѣ сказать «есмь человѣкъ и ничего человѣческаго не признаю себѣ чуждымъ», — или такъ 1) человѣкъ никогда, никогда не долженъ забывать другаго человѣка; 2) все, что ни дѣлается на свѣтѣ, дѣлается для человѣка — человѣкомъ же. — Изъ этаго выводитъ Екатерина понятіе о томъ, что, во первыхъ, ежели каждый человѣкъ имѣет свои нужды, то какъ велики должны быть нужды Г[осударств]а. И что не только роптать противъ правительства, которое беретъ на себя обязанность исправлять всѣ общія нужды народа, но, напротивъ, благодарить его слѣдуетъ каждому гражданину. Въ числѣ расходовъ Г[осударств]а, Екатерина ставить роскошь трона Императорскаго. — Хотя въ самомъ дѣлѣ можно положить обязанностью гражданъ въ Монархическомъ правленіи поддержаніе трона,
200 но роскошь трона должна только существовать въ Деспотіи, гдѣ Монархъ есть земной Богъ и гдѣ разстояніе между Самодержцемъ и народомъ надо сдѣлать какъ можно больше для того, чтобы могла существовать деспотія. Далѣе Екатерина задаетъ себѣ вопросы,
201 касающіеся до доходовъ Го[сударств]а, между которыми замѣчателенъ слѣдующій: Какимъ образомъ сдѣлать, чтобы гражданамъ
202 не тяжело было платить подати? Она разрѣшаетъ его такъ: Налоги должны быть разложены равномѣрно на всѣхъ гражданъ, и должны увеличиваться вмѣстѣ съ роскошью въ Г[осударств]ѣ. Замѣчая при этомъ, что ничего такъ не дѣлаетъ налоги тяжелыми для гражданъ, какъ монополіи. — Имущества Г[осударств]а она раздѣляетъ на мысленныя и дѣйствительныя, на естественныя и пріобрѣтенныя. — Дѣйствителъныя раздѣляются еще на движимыя и недвижимыя. — Эти же
203 еще на имущества Государ[ства] и частныхъ лицъ. — Далѣе она раздѣляетъ все финансовое управленіе на политическое и экономическое. Предметомъ политическаго управленія есть знаніе
204 о состояніи, о званіи и о упражненіи всѣхъ людей
205 и пользы Г[осударств]а. Предметомъ же экономическаго управленія есть получение доходовъ, распредѣленіе расходов и отношенія между ними. — Вообще о Наказѣ Императрицы Екатерины можно сказать слѣдующее. — Въ немъ, какъ я уже прежде сказалъ, вездѣ мы находимъ два противоположныхъ начала — духъ революціонный, подъ вліяніемъ котораго находилась тогда вся Европа, и духъ деспотизма, отъ котораго тщеславіе ея заставляло ее не отказываться. Хотя она сознавала превосходство перваго, не менѣе того въ ее наказѣ преобладаетъ послѣдній. — Она республиканскія идеи, заимствованныя большей частью отъ Montesquieu (какъ справедливо замѣчаетъ Мейеръ), употребляла какъ средство для оправданія деспотизма, но большей частью неудачно. — Отъ этаго-то въ ее наказѣ намъ часто встрѣчаются мысли, нуждающіяся въ доказательствахъ, безъ оныхъ, мысли республиканскія рядомъ съ мыслями самыми деспотическими и наконецъ часто выводы совершенно антилогическія. — При первомъ взглядѣ на этотъ наказъ мы узнаемъ, что это былъ плодъ
206 ума женщины, которая, не смотря на свой великій умъ, на свои возвышенные чувства, на свою любовь къ истинѣ, не могла подавить своего мелочнаго тщеславія, которое помрачаетъ ея великія достоинства. — Вообще мы находимъ въ этомъ произведеніи болѣе мелочности, чѣмъ основательности, болѣе остроумія, чѣмъ разума, болѣе тщеславія, чѣмъ любви къ истинѣ, и наконецъ болѣе себялюбія, чѣмъ любви къ народу. Это послѣднее направленіе проявляется во всемъ наказѣ,
207 въ которомъ мы находимъ
208 только однѣ постановленія, касающіяся Публичнаго права, т. е. отношеній Государства (ея собственныхъ отношеній, какъ представительницы онаго), чѣмъ Гражданскаго, т. е. отношеній частныхъ гражданъ. Въ заключеніе скажу, что Наказъ этотъ принесъ больше славы Екатеринѣ, чѣмъ пользы Россіи. —
————
ТЕТРАДЬ Б.
Дневникъ. —
[7 апреля 1847 г.] (Апреля 8 часовъ утра.) Я никогда не имѣлъ дневника, потому что не видалъ никакой пользы отъ него. — Теперь же, когда я занимаюсь развитіемъ своихъ способностей, по дневнику я буду въ состояніи судить о ходѣ этаго развитія. — Въ дневникѣ должна находиться таблица правилъ, и въ дневникѣ должны б[ыть] тоже опредѣлены мои будущія дѣянія. — Черезъ недѣлю ровно я ѣду въ деревню. — Что-же дѣлать эту недѣлю? Заниматься Английскимъ, и Латинскимъ языкомъ, Римскимъ правомъ и правилами. Имянно: прочесть Vicar of Wakefield,
209 изучивъ всѣ
210 незнакомыя слова, и пройти
1-ую часть Грамматики; прочесть
211 какъ съ пользой для языка, такъ и для Римскаго права, первую часть Институцій, и окончить правила внутренняго образованія и отыграть потерянное Лилѣ въ шахматы. —
(8 Апрѣля. 6 часовъ утра). Надежда есть зло для счастливаго и добро для несщастнаго. —
Хотя я уже много приобрѣлъ
212 съ тѣхъ поръ, какъ началъ заниматься собою, однако еще все я весьма недоволенъ собою. — Чѣмъ далѣе подвигаешься въ усовершенствованіи самаго себя, тѣмъ болѣе видишь въ себѣ недостатковъ, и правду сказалъ Сократъ, что высшая степень совершенства человѣка есть знать то, что онъ ничего не знаетъ. —
9 Апрѣля (6 часовъ утра). Я совершенно доволенъ собою зa вчерашній день. Я начинаю приобрѣтать волю телѣсную; но умственная еще очень слаба. — Терпѣніе и прилежаніе, и я увѣренъ, что я достигну всего, что я хочу. —
17 Апрѣля. — Все это время я велъ себя не такъ, какъ я желал себя вести. — Причиною тому было, во-первыхъ, мой переходъ изъ клиники домой; а во-вторыхъ, общество, съ которымъ я сталъ имѣть больше сношеній. — Изъ этаго я заключилъ, что при всякой перемѣнѣ положенія надо очень основательно подумать о томъ, какія внѣшнія обстоятельства будутъ имѣть вліяніе на меня при новомъ положеніи и какимъ образомъ можно устранить это вліяніе. — Ежели мой переходъ изъ клиники домой могъ произвести на меня такое вліяніе, какое же вліяніе произведетъ на меня мой переходъ отъ жизни студенческой къ жизни помѣщичьей? — Перемѣна въ образѣ жизни должна произойти. Но нужно, чтобы эта перемѣна не была произведеніемъ внѣшнихъ обстоятельствъ, но произведеніемъ
213 души. — Здѣсь мнѣ представляется
214 вопросъ: Какая цѣль
215 жизни человѣка? Какая бы ни была точка исхода моего разсуждения, чтò бы я ни принималъ за источникъ онаго, я прихожу всегда къ одному заключенію: цѣль жизни человѣка есть всевозможное способствованіе къ всестороннему развитію
216 всего существующаго. — Начну ли я разсуждать, глядя на природу, я вижу, что
217 все въ ней постоянно развивается, и что каждая составная часть
218 ея способотвуетъ безсознательно къ развитію другихъ частей;
219 человѣкъ же, так [какъ] онъ есть такая же часть природы, но одаренная сознаніемъ,
220 долженъ также, какъ и другія части, но сознательно употребляя свои душевныя способности, стремиться къ развитію всего существующаго. — Стану ли я разсуждать, глядя на исторію, я вижу, что весь родъ человѣческій постоянно стремился къ достиженію этой цѣли. — Стану ли разсуждать
221 раціонально, т. е.
222 разсматривая одни душевныя способности человѣка,
223 то въ
224 душѣ каждаго человѣка нахожу
225 это безсознательное стремленіе, которое составляетъ необходимую потребность его души. — Стану ли разсуждать, глядя на Исторію Философіи, найду, что вездѣ и всегда люди приходили къ тому заключенію, что цѣль жизни человѣка есть всестороннее развитіе человѣчества. Стану ли разсуждать, глядя на Богословію, найду, что у всѣхъ почти народовъ признается существо совершенное,
226 стремиться къ достиженію котораго
227 признается цѣлью всѣхъ людей.
228 И такъ я, кажется, безъ ошибки за цѣль моей жизни могу принять
229 сознательное стремленіе къ всестороннему развитію всего существующаго. — Я бы былъ несчастливѣйшій изъ людей, ежели бы я не нашелъ цѣли для моей жизни — цѣли общей
230 и полезной, полезной потому, что
231 безсмертная душа, развившись, естественно перейдетъ въ существо высшее и соотвѣтствующее ей. — Теперь же жизнь моя будетъ вся стремленіемъ дѣятельнымъ и постояннымъ къ этой одной цѣли. — Теперь я спрашиваю. — Какая будетъ цѣль моей жизни въ деревнѣ въ продолженіи 2 лѣтъ? — 1) Изучить весь курсъ юридическихъ наукъ, нужныхъ для окончательнаго экзамена въ Университетѣ. — 2) Изучить практическую Медицину и часть теоретической. 3) Изучить языки: Французскій, Русскій, Нѣмецкій, Англійской, Итальянской и Латинской. 4) Изучить Сельское хозяйство, какъ теоретическое, такъ и практическое. 5) Изучить Исторію, Географію и статистику. 6) Изучить Математику, Гимназическій курсъ. 7) Написать диссертацію. 8)
232 Достигнуть средней степени совершенства въ музыкѣ и живописи. 9) Написать правила. — 10) Получить нѣкоторыя познанія въ Естественныхъ наукахъ. 11) Составить сочиненія изъ всѣхъ предметовъ, которые буду изучать. —
18 Апрѣля. Я написалъ вдругъ много правилъ и хотѣлъ имъ всѣмъ слѣдовать; но силы мои были слишкомъ слабы для этаго. Теперь же я хочу дать себѣ одно только правило и прибавить къ нему другое тогда только, когда я уже привыкну слѣдовать одному. — Первое правило, которое я назначаю, есть слѣдующее № 1. — Исполняй все то, что ты опредѣлилъ быть исполнену. — Не исполнилъ правила. —
19 Апрѣля. Всталъ чрезвычайно поздно, и только въ 2 часа опредѣлилъ, что дѣлать въ продолженіи дня. —
[14 июня. Я. П.] 14 Іюня. Почти черезъ два мѣсяца берусь я за перо, чтобы продолжать свой дневникъ. — Ахъ, трудно человѣку развить изъ самаго себя хорошее подъ вліяніемъ однаго только дурнаго. Пускай не было бы хорошаго вліянія, но не было бы и дурнаго, и тогда бы въ каждомъ существѣ духъ взялъ бы верхъ надъ матеріей; но духъ развивается различно. Или развитіе его въ каждомъ существѣ отдѣльно составляетъ часть всеобщаго развитія. Или упадокъ его въ отдѣльныхъ существахъ усиливаетъ его развитіе во всеобщемъ.
15 Іюня. Вчера я былъ въ хорошемъ расположеніи духа и остался бы вѣрно къ вечеру доволенъ собою; ежели бы
233 приѣздъ Дуничьки съ мужемъ не сдѣлалъ бы на меня таковаго большаго вліянія, что я самъ лишилъ себя счастія быть довольным собою. —
16 Іюня. Дойду ли я когда нибудь до того, чтобы не зависѣть ни отъ какихъ постороннихъ обстоятельствъ? По моему мнѣнію, это есть огромное совершенство; ибо въ человѣкѣ, который не зависитъ ни отъ какого посторонняго вліянія, духъ необходимо
234 по своей потребности превзойдетъ матерію, и тогда человѣкъ достигнетъ своего назначенія. Я начинаю привыкать къ 1-му правилу, которое я себѣ назначилъ и нынче назначаю себѣ другое, имянно слѣдующее: смотри на общество женщинъ, какъ на необходимую непріятность жизни общественной и, сколько можно, удаляйся отъ нихъ. — Въ самомъ дѣлѣ, отъ кого получаемъ мы сластолюбіе, изнѣженность, легкомысліе во всемъ и множество другихъ пороковъ, какъ не отъ женщинъ? Кто виноватъ тому, что мы лишаемся врожденныхъ въ насъ чувствъ: смѣлости, твердости, разсудительности, справедливости и др., какъ не женщины? Женщина воспріимчивѣе мужчины, поэтому въ вѣка добродѣтели женщины были лучше насъ, въ теперешьній же развратный, порочный вѣкъ они хуже
235 насъ. —
————
ТЕТРАДЬ В.
[1850 г.]
[14 июня 1850 г. Я. П.] 14 Іюня 1850. Опять принялся я за дневникъ и опять
236 съ новымъ рвеніемъ и съ новою цѣлью. Который ужъ это разъ? Не помню. — Все равно, можетъ, опять брошу; за то пріятное занятіе, и пріятно будетъ перечесть, также какъ пріятно было перечесть старые. — Мало ли бываетъ въ головѣ мыслей, и которыя кажуться весьма замѣчательными; а какъ разсмотришь, выдетъ пустошь; иныя же точно дѣльныя — вотъ для этаго то и нуженъ дневникъ. По дневнику весьма удобно судить о самомъ себѣ. — Потомъ,
237 такъ какъ я нахожу необходимымъ опредѣлять всѣ занятія впередъ, то для этаго тоже необходимъ дневникъ. — Хотѣлось бы привыкнуть опредѣлять свой образъ жизни впередъ, не на одинъ день, а на годъ, на нѣсколько лѣтъ, на всю жизнь даже; слишкомъ трудно, почти невозможно; однако, попробую, сначала на день, потомъ
238 на два дни — сколько дней я буду вѣренъ опредѣленіямъ, на столько дней буду задавать себѣ впередъ. — Подъ опредѣленіями этими я разумѣю не моральныя правила, независящія ни отъ времени, ни отъ мѣста, правила, которыя никогда не измѣняются и которыя я составляю особенно, а имянно опредѣленія временныя и мѣстныя: гдѣ и сколько пробыть, когда и чѣмъ заниматься. —
Представляются случаи, въ которыхъ эти опредѣленія могутъ быть измѣняемы; но въ томъ только случаѣ я допускаю такого рода отступленія, когда они опредѣлены правилами; поэтому то въ случаѣ отступленій я въ дневникѣ буду объяснять причины оныхъ. —
Л. Н. ТОЛСТОЙ и Н. Н. ТОЛСТОЙ
Даггеротип Мазера. Москва, апрель 1851 г.
Публичная библиотека СССР имени В. И. Ленина.
Размер подлинника
________________________________________________________________________
На 14
239 Іюня. Отъ 9 до 10 купаться и гулять, 10 до 12 музыка, — 6 до 8 письма, 8 до 10 хозяйство и контора. — — —
________________________________________________________________________
240 Послѣдніе три года, проведенные мною такъ безпутно, иногда кажутся мнѣ очень занимательными, поэтическими и частью полезными; постараюсь пооткровеннѣе и поподробнѣе вспомнить и написать ихъ. Вотъ еще
241 третье назначеніе для дневника. —
15 Іюня. — Вчера исполнилъ въ точности все назначенное. — На 15 Іюня. Отъ 4
1/
2 до 6 въ полѣ, хозяйство, купаться. — Отъ 6 до 8 продолжать дневникъ. Отъ 8 до 10 писать методу музыки. — Отъ 10 до 12 играть на фортепіано. Отъ 12 до 6 завтракъ, отдыхъ и обѣдъ. Отъ 6 до 8 чтеніе и правила, отъ 8 до 10 купаться и хозяйство. —
16 Іюня. Вчера я плохо исполнилъ назначенное, а почему — объясню послѣ. На 16 Іюня. Отъ 5
242 1/
2 до 7 купаться и быть въ полѣ — 7—10 — дневникъ — 10—12 играть — 12—6 завтракъ, отдыхъ и обѣдъ — 6—8 писать о музыкѣ. 8—10 — хозяйство. — —
17 Іюня. Всталъ въ 8-мъ часу, до 10 ничего не дѣлалъ, отъ 10 до 12 читалъ и дневникъ, 12 до 6 завтракъ, отдыхъ, нѣкоторыя мысли о музыкѣ и обѣдъ, 6—8 музыка, 8—10 хозяйство. —
Второй день лѣнюсь, неисполняю назначеннаго. Отчего? Не понимаю. Однако, не отчаяваюсь, буду себя принуждать. Вчера, кромѣ неисполненія назначеннаго, еще измѣнилъ своему правилу. — Теперь уже не измѣню тому, чтобы у себя въ деревнѣ не имѣть ни одной женщины, исключая нѣкоторыхъ случаевъ, которые не буду искать, но не буду и упускать. — Когда бываю въ апатическомъ расположеніи, то я замѣтилъ, что очень возбуждаетъ меня къ дѣятельности всякое философическое сочиненіе, — теперь читаю Montesquieu: — Мнѣ кажется, что я сталъ лѣниться отъ того, что много слишкомъ началъ, по этому впередъ не буду переходить къ другому занятію, покуда не выполню назначеннаго. — Для того, чтобы я не могъ отговариваться тѣмъ, что не успѣлъ составить систему, буду вписывать въ дневникъ, какъ правила общія, такъ и правила по части музыки и хозяйства. — Изъ правилъ общихъ. То, что предположилъ себѣ дѣлать, не откладывай подъ предлогомъ разсѣянности или развлеченія; но тотчасъ, хотя наружно, принимайся за дѣло. Мысли придутъ.
243 Н[а] п[римѣръ], ежели предположилъ писать правила, то вынь тетрадь, сядь за столъ и до тѣхъ поръ не вставай, пока не
244 начнешь и не кончишь. —
Правила по части музыки. —
245 Ежедневно играть: 1) всѣ 24 гаммы, 2) всѣ акорды, арпежіо на двѣ октавы, 3) всѣ обращенія, 4) хроматическую гамму. — Учить одну пьесу и до тѣхъ поръ не идти далѣе, пока не будетъ мѣста, гдѣ будешь останавливаться. Всѣ встрѣчающіяся cadenza
246 перекладывать во всѣ тоны и учить. Ежедневно, по крайней мѣрѣ, 4 страницы мызыки разыгрывать, и не идти, пока не найдешь настоящій doigté.
247 По части хозяйства. Всякое приказаніе обдумать со стороны его пользы и вреда. — Ежедневно лично осмотрѣть всякую часть хозяйства. Приказывать, бранить и наказывать не торопиться, помнить, что въ хозяйствѣ, больше чѣмъ въ чемъ нибудь, нужно терпѣніе. — Всякое данное приказаніе, хотя бы оно оказалось и вреднымъ, отмѣнять — только по своему усмотрѣнію и въ крайней необходимости. —
Записки.
Зиму третьяго года я жилъ въ М[осквѣ], жилъ очень безалаберно, безъ службы, безъ занятій, безъ цѣли; и жилъ такъ не потому что, какъ говорятъ и пишутъ многіе, въ Москвѣ всѣ такъ живутъ, а просто потому что такаго рода жизнь мнѣ нравилась. — Частью же располагаетъ къ лѣни и положеніе молодаго человѣка въ Московскомъ свѣтѣ. — Я говорю: молодаго человѣка, соединяющаго въ себѣ нѣкоторыя условія; а имянно
248 образованіе, хорошее имя и тысячь 10 или 20 доходу. — Молодаго чѣловѣка, соединяющаго эти условія, жизнь самая пріятная и совершенно безпечная, ежели онъ не служитъ (т. е. серьезно), а просто числится и любитъ полѣниться. Всѣ гостиныя открыты для него, на каждую невѣсту онъ имѣетъ право имѣть виды; нѣтъ ни однаго молодаго человѣка, который бы въ общемъ мнѣніи свѣта стоялъ выше его. Приѣзжай же тотъ же баринъ въ Петерб[ургъ], его будетъ мучить,
249 отчего С. и Г. Гор[чаковы] были при дворѣ, а я не былъ; какъ бы попасть на вечера къ Баронессѣ 3.,
250 на рауту къ Графинѣ А. и т. д., и не попадетъ, только ежели
251 можетъ взойти въ салоны эти, опираясь на какую[-нибудь] Гр[афиню]. И
252 ежели онъ не выросъ тамъ, или ежели [не] умѣетъ
253 переносить униженія, пользоваться всякимъ случаемъ, и проползти хотя съ трудомъ, но безъ
254 чести. —
18 Іюня. Всталъ въ 7
1/
2, до 11 ничего, 11—12 музыка, 2—5 хозяйство, — 6—8 о музыкѣ, — 8—11
255нарядъ, музыка и чтеніе.
19 Іюня. Вчерашній прошелъ довольно хорошо, исполнилъ почти все; недоволенъ однимъ только: не могу преодолѣть сладострастія, тѣмъ болѣе, что эта страсть слилась у меня съ привычкой. — Теперь, исполнивъ два дня, дѣлаю распредѣленіе на два дня: 19 Іюня. 5—8 хозяйство и мысли о музыкѣ, 8—10 чтеніе, — 10—12 писать мысли о музыкѣ, 12—6 отдыхъ — 6—8 музыка — 8—10 хозяйство. — 20 Іюня. 5—10
256 хозяйство и дневникъ, 10—12 музыка, 12—6 отдыхъ, 6—10
257 хозяйство. —
Изъ правилъ общихъ. Случается, что
258 вспомнишь что нибудь непріятное и не обдумаешь
259 хорошенько этаго непріятнаго, на долго испортишь юморъ.
Всякую непріятную мысль обсудить:
260 — во первыхъ, не можетъ ли она имѣть слѣдствій;
261 ежели можетъ имѣть, то какъ отвратить ихъ. — Ежели же нельзя отвратить, и обстоятельство такое уже прошло, то, обдумавъ хорошенько, стараться забыть или привыкнуть къ оному.
1850 8 Декабря. [Москва]. — 5 дней писалъ я дневникъ, а 5 мѣсяцовъ въ руки не бралъ. — Постараюсь вспомнить, что я дѣлалъ это время и почему я такъ отсталъ видимо отъ занятiй. — Большой переворотъ сдѣлался во мнѣ въ это время; спокойная жизнь въ деревнѣ, прежнія глупости и необходимость заниматься своими дѣлами принесли свой плодъ. — Пересталъ я дѣлать Испанскія замки и планы, для исполненія которыхъ не достанетъ никакихъ силъ человѣческихъ. — Главное-же и самое благопріятное для этой перемѣны убѣжденій то, что я не надѣюсь больше однимъ своимъ разсудкомъ дойдти до чего либо и не презираю больше формъ, принятыхъ всѣми людьми. Прежде все, что обыкновенно, мнѣ казалось недостойнымъ меня; теперь же, напротивъ, я почти никакого
262 убѣжденія не признаю хорошимъ и справедливымъ до тѣхъ поръ, пока не вижу приложенія и исполненія на дѣлѣ онаго и приложенія многими. Странно — какъ могъ я пренебрегать тѣмъ, что составляетъ главное преимущество человѣка — способностью
263 понимать убѣжденія другихъ и видѣть на другихъ исполненія на дѣлѣ. Какъ могъ я дать ходъ своему разсудку безъ всякой повѣрки, безъ всякаго приложенія? — Однимъ словомъ, и самымъ простымъ, я перебѣсился и постарѣлъ. — Много содѣйствовало этой перемѣнѣ мое самолюбіе. — Пустившись въ жизнь разгульную, я
264 замѣтилъ, что люди, стоявшіе ниже меня всѣмъ, въ этой сферѣ были гораздо выше меня; мнѣ стало больно и я убѣдился, что это не мое назначеніе. Можетъ быть, содѣйствовали этому тоже два толчка. Первое
265 — проигрышъ Огареву, который приводилъ мои
266 дѣла въ совершенное разстройство, такъ что даже, казалось, не было надежды поправить ихъ;
267 и послѣ этаго пожаръ, который заставилъ невольно меня дѣйствовать. Отыгрышъ далъ же болѣе веселый цвѣтъ этимъ дѣйствіямъ. — Одно мнѣ кажется, что я сталъ уже слишкомъ холоденъ. Только изрѣдка, въ особенности когда я ложусь спать, находятъ на меня минуты, гдѣ чувство просится наружу; тоже въ минуты пьянства; но я далъ себѣ слово не напиваться. Записки свои продолжать теперь не буду, потому что занятъ дѣлами въ Москвѣ, ежели же будетъ свободное время, напишу повѣсть изъ Цыганскаго быта. — Замѣтилъ
268 въ себѣ я еще важную перемѣну: я сталъ болѣе увѣренъ въ себѣ, т. е. пересталъ конфузиться; я полагаю, что это отъ того, что имѣю одну цѣль въ виду (интересъ) и, стремясь къ ней, я могъ себя оцѣнять и приобрелъ сознаніе своего достоинства, которое такъ много облегчаетъ отношенія людей. —
Правила для игры въ Москвѣ до 1-го Генваря.
1) Деньги свои, которые я буду имѣть въ карманѣ, я могу рисковать на одинъ или на нѣсколько вечеровъ. 2) Играть только съ людьми, состояніе которыхъ больше моего. 3) Играть одному, но не придерживать. — 4) Сумму, которую положилъ себѣ проиграть, считать выигрышемъ, когда будетъ сверхъ оной
269 въ 3
270 раза, т. е. ежели положилъ себѣ проиграть 100 р., ежели выиграешь 300, то 100 считать выигрышемъ и не давать отыгрывать, ежели же повезетъ дальше выигрывать, то выигрышемъ считать также такую же сумму, которую намѣренъ былъ проиграть, только тогда, когда выиграешь втрое больше, и такъ до безконечности. Въ отношеніи сеансовъ игры вести слѣдующій разсчетъ: ежели выигралъ одинъ выигрышъ, опредѣлять оный на проигрышъ, ежели выигралъ двойной, то употреблять 2 раза эту сумму и т. д. Ежели послѣ выигрыша будетъ проигрышъ, то вычесть проигран[ную] сумму и послѣдняго выигрыша остатокъ дѣлить на два раза, слѣдующій выигрышъ дѣлить на три.
271 Начинать игру, раздѣливъ сумму, которую отложилъ, на какія-либо ровныя
272 части. Я теперь раздѣлилъ 300 р. с. на три.
Примѣчанія. Сеансомъ считать, конечно, когда самъ кончишь и проиграешь или выиграешь положенное. — Передъ всякимъ сеансомъ вспоминать все писанное и не упускать изъ виду; поэтому не садиться отъ однаго сеанса за другой, не разочтя на досугѣ. Правила эти я могу измѣнить, пріобрѣтя больше опытности, но до тѣхъ поръ, пока не напишу новыхъ, долженъ слѣдовать этимъ. Могу, обдумавши, сдѣлать исключенія изъ этихъ правилъ, когда буду въ выигрышѣ 9 тыс. сер. и 29 сер. —
Правила, относящiяся къ самому процессу игры. — Карты всегда самому сдавать; (въ палки)
273 разсчитывать
274 ударъ: (20 — и 40) въ 120
275 20—10—80. — Послѣ трехъ проигранныхъ ударовъ, ежели они доходятъ до 3 раза средняго числа — считаться. При выигрышѣ, повышать сколько возможно. Всегда держать въ головѣ примѣрной разсчетъ результата игры. — Правила для общества. Избирать положенія трудныя, стараться владѣть всегда разговоромъ, говорить громко, тихо и отчетливо, стараться самому начинать и самому кончать разговоръ. — Искать общества съ людьми, стоящими въ свѣтѣ выше, чѣмъ самъ. — Съ такого рода людьми, прежде чѣмъ видишь ихъ, приготов[ить] себя, въ какихъ съ ними быть отношеніяхъ. Не затрудняться говорить при постороннихъ. Не мѣнять безпрестанно разговора съ Французскаго на Русской и съ Р[усскаго] на Ф[ранцузскій].
276 Помнить, что нужно принудить [себя], главное, сначала, когда
277 находишься въ обществѣ, въ которомъ затрудняешься. — На балѣ приглашать танцовать дамъ самыхъ важныхъ. — Ежели сконфузился, то не теряться, а продолжать. Быть сколь можно холоднѣе и никакого впечатлѣнія не выказывать.
Занятія на нынѣшній день. 11. Сидѣть дома, читать, вечеромъ написать правила для общества и конспектъ повѣс[ти]. Занятія на 8 Декабря. Съ утра читать, потомъ до обѣда дневникъ и росписаніе на воскресеніе дѣлъ и визитовъ. Послѣ обѣда читать и баня, вечеромъ, ежели не устану очень, повѣсть. — Утромъ, тотчасъ послѣ кофе, письма въ контору, тетушкѣ и Перфильев[у].
[13 декабря.] 12 Декабря, хотя я и не выписалъ въ дневникъ, провелъ я хорошо, т. е. не въ праздности. Поѣздилъ къ властямъ и въ клубы, вслѣдствіе чего убѣдился: первое, что въ обществѣ съ теперешнимъ направленіемъ я успѣю; а что играть, кажется, вовсе перестану. — Кажется, что страсти у меня къ игрѣ больше нѣтъ, впрочемъ, не отвѣчаю: нужно попробовать на дѣлѣ. Случая искать не буду, но выгоднаго не пропущу. — Занятія на 13 Дек. Переговорить съ Петромъ о прошеніи на Высоч[айшее] имя и о томъ, могу ли я перейдти служить въ Москву? Писать письма тетушкѣ и Перфи[льевымъ], ехать къ К[нязю] С[ергѣю] Д[митріевичу] и къ Крюкову, читать, сдѣлать покупки (камеліи) и книги о музыкѣ, обѣдать, читать и заняться соч[иненіемъ] музыки или повѣсти.
[14 декабря]. Недоволенъ я собой за вчерашній день; первое, зa то, что слушалъ всѣ ругательства Графини на Васиньку, котораго я люблю, и второе — что отъ глупой деликатности
278 вечеръ вчера пропалъ у меня тунью. — Нужно нынче вѣлѣть написать прошеніе, съѣздить къ Вас[инькѣ], обѣдать у Горчакова и вечеромъ сдѣлать что нибудь изъ начатаго; а главное, написать письма.
15 Декабря. Недоволенъ очень я вчерашнимъ днемъ. Первое, что ничего не сдѣлалъ касательно опекунскаго Совѣта; второе, что ничего не писалъ, и третье — началъ ослабѣвать въ убѣжденіяхъ и сталъ поддаваться вліянію людей. — Встать очень рано, съ утра почитать, потомъ заняться дневникомъ, писаньемъ и письмами, въ 12 часовъ ѣхать въ Совѣтъ, къ Евреинову, къ Крюкову, къ Аникѣ[евой] и къ Львову; обѣдать дома и писать еще; потомъ въ Театръ и опять заниматься дома. —
Правила для О[бщества]. Не перемѣнять названія, а всегда называть однимъ и тѣмъ же манеромъ. —
Ни малѣйшей непріятности или колкости не пропускать никому, не отплативши вдвое.
16 Декабря. Исполнилъ все, исключая писанья. — Всегда вста[ва]ть рано. Съ утра писать письма и повѣсть, съѣздить на Калымажный дворъ и въ баню, послать въ совѣтъ и ко Львову, обѣдать дома и вечеромъ у Князя Анд[рея] Ив[ановича] играть и волочиться за княги[ней]. Купить сукна и нотъ послѣ
279 обѣда.
17 Декабря
280 встать рано и заняться письмомъ Дьякову и повѣстью, въ 10 часовъ ѣхать къ обѣднѣ въ Зачат[ьевскій] монаст[ырь] и къ Ан[нѣ]
281 Петр[овнѣ], къ Яковлевой. Оттуда заѣх[ать] къ Колошину, послать за нотами, приготовить письмо въ контору, обѣдать дома, заняться музыкой и правилами, вечеромъ къ дѣвкамъ и въ клубъ. 18-го быть въ Совѣтѣ, у Львова, у Евреинова, у К[нязя] А[ндрея] И[вановича] и просить о мѣстѣ. — Правила общія. Ложиться, когда ничего нужное не задерживаетъ, въ 12 часовъ и вставать въ 8, каждый день 4 часа заниматься музыкой серьезно. —