1.
По возвращении из торгового центра Макико Сагала стала свидетелем ужасного происшествия. Обычно за покупками ходила служанка, однако именно в этот день у неё был выходной, и Макико решила после длительного перерыва сама сходить в магазин.
Возвращаясь домой, женщина должна была пересечь шоссе с двухрядным движением. Хотя вокруг простирался жилой район, водители обычно прибавляли здесь скорость, чтобы использовать прекрасное дорожное покрытие. Впереди на пешеходной дорожке Макико увидела пять-шесть собравшихся в кучку школьников.
— «Ровесники Macao», — отметила она, мысленно поставив рядом с ними своего сына.
Появившийся издали за спиной Макико лимузин, приближаясь, плавно набирал скорость. Именно тогда один из ребятишек неожиданно ринулся прямо под колеса автомобиля.
— Осторожно! — воскликнула Макико и зажмурила глаза.
Водитель резко затормозил, так что шины страдальчески «визгнули на асфальте.
— Ты что, с ума сошёл, идиот эдакий! — гаркнул с гневом водитель. — Жить тебе надоело?
— «Живой!» — сообразила Макико и с боязнью открыла глаза.
Выскочивший перед машиной мальчишка стоял уже на другой стороне улицы, живой и невредимый, и дурацки посмеивался.
Поняв, что от пререканий с детьми все равно толку не будет, шофер, ворча про себя, поехал дальше.
Сердце Макико все ещё учащенно билось. Она обратилась к детям:
— Неужели вам не говорили, что на проезжей части играть нельзя?
— А-а, вы — мама Macao? — ответил вопросом на вопрос один из мальчиков.
Макико взглянула на него повнимательнее и узнала Соихи Оно — одноклассника Macao, о котором ходили подозрительные слухи.
— А ты Соихи Оно, — отметила она неохотно.
— Вы видели, что тут произошло?
— Конечно. У меня сердце замерло.
— Это игра «перебеги дорогу». Мы все в неё играем.
— Игра «перебеги дорогу»?!
— Именно. Надо подождать, пока подъедет машина, выскочить на дорогу и бежать. Кто ближе всех к машине перебежит дорогу, тот и есть самый смелый! Раньше все мальчишки задирали Танаку потому, что он играть не хотел. А сегодня выяснилось, что он смельчак из смельчаков. На самом деле Танака — физкультурный босс в нашем классе!
— Это невероятно! — Макико не верила своим ушам, её охватил ужас. Ей пришла ещё более страшная мысль: ведь и Macao может попробовать играть в «перебеги дорогу»...
— Вам нельзя так играть на улице, это страшно! Тот не трус, кто не хочет участвовать в такой забаве. Если не прекратите, скажу об этом вашей учительнице!
— Почему? Мы ведь только испытываем, кто самый смелый.
Соихи Оно обиженно уставился на Макико. Этот маленький, но крепкий мальчуган был известен как самый большой проказник и задира своего класса. Отец его работал в фирме мужа Макико ночным сторожем.
— Но так делать нельзя. Если не послушаешься, расскажу все твоему отцу.
Лицо Соихи стало чуть более осмысленным: очевидно, отца он побаивался.
— Мама! Что ты тут делаешь?
Услышав голос сына, Макико обернулась. За спиной её стоял улыбающийся Macao, идущий, наверное, с урока музыки. Недавно он по своей инициативе стал ходить на дополнительные уроки игры на пианино. В отличие от Соихи, Macao был очень трудолюбив. Он считался одним из лучших учеников своего класса. Даже такой проказник, как Соихи Оно, казалось, уважал его за это.
В правой руке Macao держал большую сумку, левой поддерживал сгорбленную старушку.
— Macao, кто эта женщина? — спросила Макико.
— Так вы и есть мама этого чудесного мальчика? Я заблудилась тут поблизости и спросила дорогу у этого ребенка. Он сказал, что и сам живёт тут же и может проводить меня до дома. Этот молодой джентльмен всю дорогу нес мои вещи!
Лицо старушки сморщилось, в знак благодарности она несколько раз подряд поклонилась.
— Не стоит благодарности! Мне приятно, что он смог помочь вам.
Особенно гордилась Макико тем, что незадолго до этого она отругала какого-то другого напроказившего ребенка.
«Мой сын совсем не такой», — сказала она себе.
Макико была по-настоящему счастлива. Её хорошее настроение омрачало лишь одно обстоятельство: почему кто-нибудь другой не увидел хорошего поступка её сына и не оценил его по достоинству. Ей хотелось, чтобы сейчас рядом оказалась какая-нибудь учительница. Заодно Макико хотела поставить этим плохим детям в пример своего Macao, но подавила в себе этот порыв.
Перед тем как уйти, она в последний раз обратилась к детям:
— А теперь слушайте меня внимательно! Чтоб я больше не видела таких ваших игр, а то...
Она простилась со старушкой и в сопровождении Macao направилась к дому.
— Что там произошло? — спросил мальчик у матери.
— Оно и другие дети играли на дороге. Macao, я надеюсь, ты в таких играх не участвуешь?
— Но послушай, мама! Я так и понял, что они играют в «перебеги дорогу». Учительница им уже раз запрещала. Завтра я скажу об этом на классном собрании.
— А если скажешь, Оно и другие не будут издеваться над тобой?
Макико тревожилась: Соихи Оно производил какое-то лукавое и предательское впечатление, не такое, как обычный ребенок. Как бесстыже он смотрел в глаза, когда Макико ругала его. Ученик четвертого класса не должен бы так смотреть. А если такой страшный ребенок возненавидит Macao, что может случиться?
Мир детей жесток... Гораздо более жесток, чем у взрослых. Детская жестокость проявляется очень ярко: они мучают или бойкотируют самых слабых из своей среды. Среди детей действуют более жесткие законы, чем среди взрослых. И насколько бы сильными ни были издевательства сверстников, жертва не смела пожаловаться на мучителей ни родителям, ни учителям. В противном случае последует ещё более страшное наказание.
Взрослых, боязнь стать объектом публичного издевательства, посещает разве что в исключительных случаях, а детей она преследует до тех пор, пока они не вырастут.
— Мама, не тревожься об этом! — Сказал Macao и засмеялся.
— Этот Соихи Оно — дьявольский ребёнок!
— Но если будешь стоять в стороне и смотреть на всё равнодушно — толку не будет. Каким бы сильным он ни был, нельзя позволять ему делать то, что нельзя. Правда ведь?
— Да. Это и есть настоящая смелость.
Да, настоящая отвага именно в этом, а не в том, чтобы перебегать перед едущими по дороге машинами. Её сын по-настоящему смелый мальчик. Макико настолько восхищалась своим сыном, что готова была задушить его в объятиях.
2.
Первое странное происшествие, связанное с Соихи Оно, произошло примерно полгода назад. Как-то раз Хитами Сагана (одноклассница Соихи и Macao) увидела, как Оно мучал младших учеников, и рассказала об этом учителю. Соихи не признал себя виновным и утверждал, что никого не обижал. В последующие два дня все было спокойно.
И вот внезапно пропала кошка, принадлежащая Хитоми, — Томми. Девочка до самой темноты всюду искала свою любимицу, но Томми так и не появилась.
На следующее утро кто-то из соседей отправился на задний двор, чтобы сжечь мусор. Открыв дверцу печи, соседка увидела засунутую в печь картинную коробку. Женщина нахмурилась: каждый пользующийся печью для мусора должен следить, чтобы его мусор полностью сгорал. В их доме было принято сжигать отходы только днем. Некоторые бесцеремонные жильцы, которым случалось поздно добираться домой, просто-напросто запихивали мусор в печь и оставляли его там на ночь. Тем, кто пользовался печью утром, это доставляло, конечно, лишние хлопоты.
Недовольно ворча, соседка решила всё же сжечь чужую коробку вместе со своим мусором: всё равно не узнаешь, кому она принадлежит. Женщина нажала на включатель. В печи было много бумаги, сразу же поднялись высокие языки пламени.
Соседка закрыла печь, и совсем уж было собралась уйти, как вдруг услышала дикий вой. В печи кто-то бился. Женщина в ужасе остолбенела: неужели в коробке был кто-то?
Вой и возня продолжались. Теперь можно было уже понять, что в печи было не человеческое существо, а какое-то горящее живьём животное. Но топка была раскалена, и женщина уже ничего не могла предпринять.
Когда пламя наконец улеглось, женщина позвала соседей. Вырвавшийся из недр печи запах горелого мяса был настолько силён, что две женщины выбежали вон.
В печи лежал обгоревший скелет кошки. Из-за прекращения подачи горючего тельце животного сгорело не полностью. Но по обезображенным останкам можно было все же узнать Томми.
Одна из женщин вспомнила, что накануне вечером она заметила слоняющегося около печи Соихи Оно. Бесспорно, именно он связал кошку, запихал в коробку и тем самым обрёк животное на смерть в огне.
Соихи категорически отвергал обвинения:
— Я ничего не знаю!
— Посмотри мне в глаза! — допрашивающая мальчика учительница была слегка растеряна.
Без малейшего признака страха Соихи смотрел на взрослого. И тот первый отвел взгляд...
Теперь этот случай вновь вспомнился Макико.
— Слушай, Macao! Сегодня в школе произошло что-то между Соихи и маленьким Танака?
— Между Оно и Танака?
— Именно. Может быть, это случилось и не сегодня. Они ссорились в последние два дня?
— Если ты заговорила об этом...
Казалось, Macao о чем-то вспомнил.
— Так что же там произошло?
— Оно должен был убирать класс, но ему было неохота. Танака пожаловался на него учительнице, и она сделала Соихи выговор.
— Так это и стало причиной...
— Причиной чего?
— Неважно. Не играй больше с Оно.
— Хорошо. Да он и не в моей группе.
— Не играй с ним даже в том случае, если его определят в твою группу.
— А почему, мама?
— Это не имеет значения. Делай так, как мама велит.
— Хорошо. Ты сегодня какая-то странная.
— И не говори об этом Оно.
Макико задумалась. Этот Соихи Оно, до чего же злой мальчишка! Он выбрал опасный и коварный путь, отомстив однокласснику, посмевшему поднять против него голос. К счастью, маленький Танака не пострадал, но если бы машина задавила его, это было бы умело подготовленным преступлением — более того, убийцей стал бы ученик четвертого класса! Такого малыша нельзя признать виновным, даже если совершено убийство. Не на это ли рассчитывал Оно? Если да, то хитрости его действительно нет границ.
Вечером, когда Macao уже отправился спать, Макико в беседе с супругом как бы случайно упомянула об отце Соихи Оно.
— Оно? Более обязательного сторожа трудно найти. А почему он тебя интересует?
Макико рассказала мужу о проделках Соихи Оно.
— Наверное, характер у него и в самом деле тяжёлый. Но не забывай, что дети вообще жестоки. Я в этом возрасте протыкал лягушек и ящериц. Поэтому не воспринимай случившееся слишком серьёзно. И Соихи в конце концов перешагнет через это.
— Лягушки и ящерицы всё же совсем другое. Этот же мальчик замышлял убийство!
— Не преувеличивай, — мягко возразил господин Сагала. — Учти и то, насколько сильно на детскую психику могло повлиять несчастье с отцом и его инвалидность.
Господин Сагала налил себе чаю.
Раньше отец Соихи Оно был таксистом. Однажды какой-то беспечный водитель протаранил его машину. Из-за полученного в аварии повреждения позвоночника Оно потерял возможность двигаться. Руководимый сочувствием, господин Сагала взял инвалида в свою фирму сторожем. Обычно тут пользовались услугами профессиональных охранников, однако работа Оно состояла лишь в проверке рабочих справок и другой рутины, а также в выдаче устной информации. Без этой должности семья Оно осталась бы без куска хлеба. Чувствуя себя обязанным господину Сагала, Оно очень серьёзно относился к выполнению своих несложных обязанностей.
— Не беспокойся так много о чужих детях, — заметил господин Сагала. — Подумай и о Macao!
— С Macao всё в порядке. Иногда я даже боюсь за него, ведь он такой молодец!
Макико рассказала мужу о старушке.
— Вот как! — Сагала улыбнулся и удовлетворенно кивнул.
Хотя его считали хладнокровным бизнесменом, одна тайная слабость не была чужда и Сагала — ею был его маленький сынишка.
Внезапно Макико вспомнила о чем-то другом, тревожном, что ни в коей мере не касалось ни Macao, ни Соихи Оно. Глядя на мужа из-под полуприкрытых век, женщина почувствовала свою вину.
Господин Сагала был её мужем, и Макико не следовало забывать об этом.
A Macao — их единственный ребенок.
3.
Хироми Наито был знаменит среди одноклассников своими рыбками. У него дома в большом аквариуме жили макроподы, гуппи и другие, которых предпочитают начинающие любители. Аквариум Хирохи был снабжён термостатическим обогревателем, воздушным насосом и фильтром, в нём росло несколько видов водных растений. Мальчик старательно кормил своих любимцев комбинированным кормом, содержащим как живые, так и сухие компоненты. Для ученика начальных классов он занимался своим хобби более серьёзно, чем можно было бы предположить.
И в школе, в классе, где учился Хирохи, стоял аквариум с пожертвованными мальчиком макроподами и гуппи. Все одноклассники кормили обитателей аквариума по графику, каждый — но неделе. Но старательнее всех за рыбками ухаживал, конечно, сам Хирохи Наито. Рыбок кормили приготовленным им кормом.
В последнее время с питомцами детей происходило что-то странное. Золотые рыбки стали оказывать явное предпочтение корму, принесенному Соихи Оно. Он отличался от магазинного, и, как говорили, Оно готовил корм по своему рецепту. Когда приходила очередь Соихи Оно кормить рыбок, последние росли заметно быстрее.
Изменилось и отношение соучеников к Соихи. Ещё недавно репутация его была довольно плохая. Дети — это маленькие взрослые: положение среди сверстников определяется прежде всего отметками, и только потом физической силой. Сильный, но плохо учащийся мальчишка никогда не имеет подлинного авторитета и зачастую выпадает из общества одноклассников.
В классе Оно было несколько ребят, считавшихся знатоками в какой-нибудь области: один ловко ходил на руках, другой хорошо разбирался в поведении животных, третий был специалистом по мошкам, а кто-то просто быстро бегал. До сих пор Хирохи Наито пользовался неоспоримым авторитетом в вопросе о рыбках; одноклассники даже прозвали его рыбьим боссом. Но теперь, очевидно, с помощью лучшего корма Оно поставил титул Хирохи под сомнение.
Хирохи отчаянно пытался отстоять свои позиции, но к какому бы рецепту ни прибегал, рыбки росли всё же быстрее на корме Оно. Бесхитростные водные обитатели демонстрировали свои симпатии с искренностью, больше похожей на свирепость.
— Смотри-ка! Это уже что-то, Оно!
— Из чего ты готовишь свой корм?
— И меня научи!
— А я и не знал, что Оно умеет готовить такой хороший рыбий корм!
— Отныне Соихи наш рыбий босс!
Бывший пария стал признанным лидером в своей области для всего класса. Хирохи не смог ничего поделать. Он стоял тут же, опустив руки, и наблюдал за карьерой одноклассника. Для бывшего рыбьего босса это стало верхом унижения.
Несколько дней спустя, по дороге домой, Хирохи Наито услышал, что его подзывает стоящий в сторонке Соихи. Мальчики жили в разных районах и до сих пор не встречались по дороге в школу. Очевидно, Оно следил за одноклассником.
— Слушай, Наито, подожди немного, — сказал Соихи, оглянувшись, и как бы удостоверившись что никого из одноклассников нет поблизости.
— Чего ты хочешь?
Хирохи слегка побаивался. Он не любил Соихи. И не только потому, что тот пошатнул его приоритет в области разведения рыбок. Оно имел привычку прибегать к грубой силе, неожиданно ударить ногой или применить какой-нибудь прием каратэ. Хирохи же считал такое поведение варварским. В начальной школе не любили насилия, а на детей, прибегавших к нему, сверстники смотрели, как на диких зверей.
Оно заговорил в необычно угодливом тоне:
— Ты не хочешь получить мой рыбий корм?
Ошарашенный Хирохи не верил своим ушам, и ошеломлённо смотрел на Соихи.
— Честно говоря, рыбы меня не интересуют. Я говорю о твоих рыбках, — объявил Соихи. — Вообще-то, я не готовил этот корм сам. Мне его дал один старшеклассник. А я и не умею делать рыбий корм. Теперь этот мальчишка переехал, и я такого корма нигде больше не получу. Отдам лучше его остатки тебе, пока весь не кончился. Вот мешочек. Ведь ты рыбий босс. Может, сам сможешь такой корм сделать?
Соихи протянул полиэтиленовый пакетик с предназначенным для рыбок кормом.
— Неужели ты всё отдашь мне?
Счастье было настолько нежданным, что Хирохи не мог полностью поверить однокласснику. Раньше у него возникала мысль, попросить корм у Оно, но гордость не позволяла сделать это. Такая просьба подтвердила бы его отказ от почетного звания «рыбий босс» и продемонстрировала бы окончательное поражение Хирохи. Теперь Соихи сам предлагал свой корм, но выбрал для этого момент, когда рядом не было никого из одноклассников. Хирохи сомневался. Может быть, Соихи готовил для него западню?
— Но никому об этом ни слова. Если узнают, что я не умею готовить корм, я останусь в дураках.
Голос Соихи неожиданно стал грубым. Тон его и заставил Хирохи поверить, что одноклассник не обманывает. Сомнения исчезли. Если бы другие услышали об их договоре, всё равно смеяться стали бы над ним. Требуя молчания, Соихи действовал на самом деле в интересах Хирохи.
— Весь корм я не хочу.
— Бери. Я больше рыбками заниматься не стану. Хирохи на прощание помахал рукой.
— Ну, до свидания.
— До свидания... Спасибо!
Придя домой, Хирохи был всё ещё оживлен. Его авторитет рыбьего босса был спасен. Ворвавшийся в его область деятельности соперник отступил. Теперь Хирохи мог определить состав корма Оно и приготовить ещё более хороший, которым можно будет удивить всех. Такая возможность радовала мальчика.
Несчастье случилось на следующее утро.
— Хирохи, иди сюда! Твои рыбки...
Хирохи ещё лежал в кровати, когда пронзительный голос матери разбудил его. Мальчик соскочил на пол и подбежал к аквариуму.
Все его ценные рыбки плавали на поверхности воды вверх животами. Они были мертвы все до одной.
— Что случилось, мама? — спросил Хирохи со слезами.
— Не знаю. Может, ты их вчера вечером накормил чем-то плохим? — Голос матери дрожал.
Обогреватель и насос по-прежнему работали как надо.
— Нет, только обычный корм...
Хирохи задумался. Обычно он кормил рыбок трижды в день, давая каждый раз столько корма, сколько обитатели аквариума съедали за десять минут. Накануне вечером он впервые использовал корм Соихи Оно! Только он мог стать «чем-то плохим». Но в школе рыбки ели этот корм, и он шёл им на пользу. А тот ли это корм? Что, если Оно что-нибудь добавил в него? Это была ужасная мысль. Зачем Оно понадобилось бы это делать?
И тогда ему припомнилась причина. Как-то раз Оно попросил у него книжку ужасов — редкое творение, в котором действовали не только старые персонажи, но и новые — Сверхчеловек, Миррормэн и Всадник в маске. В книжке приводились и рост, вес, возраст, вооружение, истории жизни героев. Все знакомые Хирохи сходили с ума по этой книге, второго издания которой пока не было. Существовал один способ достать её — прочесать все антикварные магазины. Хирохи опасался, что если он даст Оно книгу, то получить её обратно будет непросто. Другие ученики часто жаловались, что Оно не возвращает одолженные вещи. Хирохи боялся потерять свою книгу и отказал Оно. Может быть, это так рассердило Соихи, что он решил отомстить столь жестоким образом?
Оно не было никакого смысла просто так дарить Хирохи хороший рыбий корм, скорее он обменял бы его на эту книгу ужасов. Хирохи должен был сразу догадаться об этом, но теперь уже поздно. Все его дорогие рыбки мертвы.
Хирохи топал ногами и кричал: «Оно, ты грязная крыса! Чтоб ты сдох, змея этакая!»
— Оно!? — удивилась мама Хирохи. — Какое отношение он имеет к твоим рыбкам?
Хирохи выложил ей всё. Мама сразу решила, что это нельзя просто так оставить.
Она рассказала супругу, который только что встал, о случившемся. Отец Хирохи отнесся к истории спокойно. Он спросил сына:
— У тебя есть ещё этот корм Оно?
Господин Наито отнес полиэтиленовый пакет с содержимым в школу — как вещественное доказательство. Учителя были изумлены. Преподаватель химии тут же приступил к анализу корма, хотя сам сильно сомневался в возможности такого трюка. Тем не менее, он сразу обнаружил в предназначенном для рыб корме следы органического фосфата — одного из не очень токсичных соединений, — входящего в состав средств, используемых в борьбе против букашек. По мнению учителя, этого должно быть достаточно для отравления нежных рыбок.
Теперь администрация школы стала рассматривать инцидент более серьёзно. Использование средства против букашек для умерщвления любимых рыбок одноклассника - слишком серьёзный приём для обычного ученика начальной школы. Некоторые содержатели аквариумов иногда сами пробуют корм, прежде чем дать его рыбкам... Директор, заведующий начальной ступенью и классный руководитель беседовали с Оно. Он довольно спокойно отрицал все обвинения.
— Я не давал Наито никакого корма, - утверждал Соихи. - Ему просто завидно, что я кормил рыб лучше. Поэтому он и наговаривает на меня.
Оно клялся, что говорит правду. Поскольку никто не видел, как он передавал корм Наито, мальчика нельзя было наказать.
Ничего не оставалось, как только потребовать, чтобы Оно отдал весь корм. Как и следовало ожидать, в нём не оказалось вредных добавок. Подозрение, что Соихи подмешал яд только в отданный Хирохи Наито корм, не рассеялось, однако задним числом это было невозможно доказать. Большинство взрослых были склонны поддержать версию Хирохи, однако, без сомнения, Оно удалось подпортить репутацию Наито и последний завидовал ему, как утверждал Оно.
Учителя никак не могли разрешить эту неприглядную историю. Хотя они с удовольствием осудили бы Оно, ни у кого не было права делать поспешные выводы. Не имелось ни одного доказательства вины Оно.
С этого момента Соихи Оно приобрел в глазах учителей и родителей славу маленького преступника...
4.
Масао был в саду. Он увидел в окно гостиной, что мама уже вернулась.
— Мама, где ты была?
Макико была несколько удивлена.
— Почему ты сегодня так рано дома? - спросила она сына. В этот день у Macao были дополнительные уроки.
— Учитель отпустил нас раньше. Ему нужно было заполнять анкеты. А где ты была?
— В магазине. А почему ты в пыли?
— Мы устраивали кладбище.
— Кладбище!? Зачем? В саду нельзя ничего хоронить.
— Мама, это кладбище рыбок.
— Рыбок?!
К ним подошёл одноклассник Macao, который вместе с ним копал в саду.
Макико узнала его.
— Здравствуй, Хирохи!
— Добрый день, госпожа Сагала.
— Знаешь, мама, у Хирохи умерли все золотые рыбки.
— Знаю.
Макико хотела сказать: «Я знаю, что Оно отравил их» - однако вовремя сдержалась. Историю с рыбками обсуждали и родители учеников из класса Оно. Однако окончательного решения ещё не приняли.
— Хирохи живёт в городской квартире и у него нет сада. Ему не хотелось хоронить своих рыбок где-нибудь на обочине дороги, и я разрешил использовать наш сад.
— Вот как?
— Вы не сердитесь? — спросил Хирохи Наито и виновато опустил голову.
Макико было тронута великодушием сына.
— Конечно, нет! Выкопайте им приличную маленькую могилу.
Макико одобрительно кивнула и хотела уйти в другую комнату, но Macao вновь обратился к ней:
— Мама, я хотел тебе уже раньше сказать...
— Что, Macao?
— То, что...
— Что, Macao? Говори же!
Макико несколько задержалась с возвращением домой и хотела управиться с домашними делами до возвращения мужа.
— Кошка Хитоми Сагава...
— Что случилось с этой кошкой?
Это была кошка, которую украл Оно.
Macao продолжил:
— Я не успел тебе рассказать... Я разрешил Хитоми похоронить кошку в нашем саду. Хитоми тоже живёт в городской квартире.
— Ах, вот как.
— Я не успел тебе рассказать. Эта кошка уже совсем испортилась, ещё хуже, чем рыбки. Я подумал, что лучше не говорить сразу...
— Ничего. Я прощаю тебя, но прежде чем что-то сделать, всегда расскажи маме. И не хороните рыбок рядом с кошкой, иначе она их съест.
— Мы похороним их немного подальше, ладно?
— Когда управишься, приходи кушать. Но прежде вымой руки.
5.
Миновало три месяца после истории с рыбками. Наступила типичная токийская зима, сухая и холодная. В течение двух месяцев не выпало ни дождинки. Такой засушливой зимы не было в столице уже со времён войны. Из-за сухой погоды то и дело случались пожары, иногда даже несколько за день.
Воздух был настолько сухим, что достаточно было лишь ненароком задеть какой-нибудь металлический предмет, чтобы в помещении появились искры статического электричества. Многие люди звонили в пожарное управление и всерьёз интересовались, может ли статическое электричество стать причиной пожара.
Макико Сагала жила от центра города примерно в часе езды поездом. До недавнего времени этот район сохранял признаки сельской местности, а теперь всё было застроено жилыми домами и заводами. В сухую погоду и здесь часто возникали пожары. Если «красный петух» вырывался где-то на волю, пожарные могли лишь препятствовать его распространению. Люди уже примирились с мыслью, что загоревшееся здание в любом случае не спасти.
В сухую зиму тревогу местных жителей усиливали некоторые неприятные инциденты. Пять семей стали получать по почте от неизвестного лица листовки, на которых детским почерком было написано или «Выражаем соболезнование в связи с пожаром», или «Осторожнее обращайтесь с огнем!», или «Соблюдайте осторожность при обращении с легковоспламеняющимися веществами!».
Вначале их считали просто предостережением; получатели не обращали внимания на послания, думая, что их отправляет кто-то из знакомых. На листовках отсутствовала подпись. Может быть, таким образом кто-то пытался усилить в жителях бдительность.
Текст посланий не менялся. Они прибывали через каждые два-три дня, пока не вызвали в людях тревогу.
Нет ли у подобных предупреждений какого-нибудь тайного умысла?
Больше всего были озабочены получавшие соболезнования. «А что, если это предупреждение о поджоге?», думал кое-кто. Листовки собрали и отнесли в полицию. Если это шутка, то у шутника не все в порядке с чувством юмора.
На посланиях стоял штамп местной почтовой конторы. Это указывало на местного жителя — конечно, в случае, если кто-нибудь специально не являлся сюда, чтобы отправлять свою почту.
Почерк автора давал больше информации. Все предупреждения были написаны рукой школьника и в их текстах встречались характерные для детей ошибки. Эксперт предположил, что листовки действительно написаны кем-то из детей, почерк специально не изменен и не скопирован.
«Вероятнее всего, что это ученик начальной школы», — утверждал эксперт.
В то же время полиция начала выяснять, что общего могло быть между получателями предупреждений. Выяснилось, что у них у всех были дети, посещающие местную школу. Кроме того, все они учились в одном классе. Это обстоятельство облегчило поиски.
В конце-концов полиция напала на след Соихи Оно, почерк которого был идентичен тому, которым написаны листовки. Оно вызвали на беседу и поставили перед фактами. Полицейским пришлось разбираться с десятилетним мальчишкой! В результате строгого перекрестного допроса он признался, что хотел предостеречь некоторых одноклассников от пожара.
— А почему ты тогда не подписывался?
— Ведь я посылал эти письма девочкам. Я стеснялся подписываться.
— А почему ты посылал так много предупреждений?
— Потому что ежедневно где-нибудь случаются пожары. Поэтому я беспокоился. Хотел предупреждать до тех пор, пока не пойдет дождь.
Виновным оказался малолетний ребенок. Поскольку он упорствовал, то существование какого-нибудь злого умысла доказать было невозможно. Листовки содержали лишь предупреждения, их содержание ни в коей мере не противоречило закону. Правда, в сухую зиму подобные предупреждения могли вызвать страх намеренного поджога. Оно утверждал, что таким образом хотел проявить свою симпатию по отношению к некоторым одноклассницам. Он и раньше интересовался этими девочками. Конечно, Соихи было рановато интересоваться противоположным полом, но можно было предположить, что он демонстрировал бы свои чувства именно подобным образом. Трудно было обнаружить в его действиях что-нибудь криминальное, если он даже и терроризировал эти семьи намеренно, в данном случае дело имели с десятилетним ребенком, который не подлежал уголовной ответственности.
— Этот мальчишка должен быть чертовски смышлёным и достаточно хорошо знать законы, чтобы угрожать кому-нибудь так, что за это нельзя было бы назначить наказание.
— Ерунда! Он учится только в четвертом классе. Моему мальчишке столько же лет и он ни черта не смыслит в мировых проблемах.
— Страшно думать, что он мог бы вместо любовных писем посылать подружкам предупреждения о поджоге.
Обнаружив автора листовок, полиция пришла к выводу, что в данном случае преступные намерения не имеют места. Это подтвердили также показания пяти одноклассниц Оно.
— Соихи Оно попросил у меня тетрадь по химии!
— Мы боялись, что вдруг он не вернет наши тетради.
— Может быть, это и рассердило его? И тогда он начал посылать эти листовки.
Казалось, что именно здесь может таиться мотив угроз. Поскольку все пять девочек были примерными ученицами, то вполне естественно, что одноклассники хотели списывать у них. Даже в случае, если Оно обиделся из-за отказа, это нельзя было непосредственно связывать с отправлением предупреждений. Более ранние грехи Оно полицию не интересовали.
Это ещё больше встревожило родителей и учителей.
«У этого мальчика недоброе сердце», — утверждал один из учителей. Хотя все знали, что сожжение кошки, случай с рыбками и самый последний инцидент с анонимными предупреждения были делом рук Оно, его ни за что нельзя было наказать. Никто не
видел, как он засунул кошку в печь или подмешивал яд в рыбий корм.
Может быть, у Оно и не было более подробных знаний в области уголовного кодекса, но всё же казалось, что он сознательно учитывает обстоятельство, что такого малолетнего нельзя наказать.
Макико Сагала никому не рассказывала об игре «перебеги дорогу». Если предположить, что здесь имел место тайный умысел, то Оно удалось совершить четыре преступления подряд. Мальчишка обладал поистине криминальным талантом. Несмотря на серьезность положения, до сих пор отсутствовали какие-либо доказательства вины Оно.
6.
— Мы не можем больше так встречаться.
Обращенный к Обата голос Макико был намного прохладнее, чем некоторое время назад. Их потные тела ещё оставались жадно прильнувшими друг к другу, однако страсть уже остывала. Удовлетворив свои женские потребности, Макико вновь превратилась в добросовестную мать.
— Отчего же? — удивился Обата. — Твой муж подозревает что-то?
Голос молодого человека, ласкающего упругую грудь Макико, был по-прежнему полон нежности и любви.
— Нет. Я не могу больше обманывать Macao. Только недавно это был маленький мальчик... теперь он уже почти взрослый. Он уже многое знает. Когда я в прошлый раз вернулась домой, он сказал: «Мама, ты теперь так часто уходишь». У меня от страха дух захватило!
— Это ведь ещё ничего не значит.
Обата не мог себе представить, что случилось бы, если бы женщина бросила его теперь. До сих пор стоило ему только захотеть, и Макико с готовностью предоставляла ему свое роскошное тело. Разумеется, Обата не приходилось за это платить. В действительности каждый раз он получал от женщины деньги.
— Я совершенно уверена, что он догадывается о чем-то. Он всегда спрашивает, где я была. Супермаркетом или салоном красоты его уже не проведёшь. Недавно, когда я сказала, что была у парикмахера, он спросил, почему у меня та же самая причёска. Это было ужасно!
— Ах, ты слишком много переживаешь.
Обата был готов на что угодно, только бы отвлечь её от этой темы.
— Я уверена, что он знает о наших встречах.
— Брось, ведь он только ребёнок!
— Раньше он часто говорил о тебе в присутствии отца. Теперь же вообще не вспоминает о тебе. Macao очень смышлёный. Я уверена, что он догадывается о чём-то.
— Наверное, у него появился какой-нибудь новый любимчик. Для Macao я остался в далёком прошлом. Не будем больше говорить об этом. Лучше попробуем ещё раз.
— Нет, не сейчас. Я должна идти. Macao вернётся сегодня раньше.
— Разве у него нет больше дополнительных уроков?
— Его учитель отправился в какую-то учебную поездку и просил Macao прийти только на следующей неделе. Разве ты не слышал, что я сказала?
— Извини. Я просто не могу иначе.
— Ты избалован. Ты должен измениться, иначе нам придётся расстаться. Сегодня больше нельзя.
Макико выскользнула из постели и начала одеваться. Обата с огорчением наблюдал, как соблазнительное тело, всего несколько минут назад прерывисто дышавшее рядом с ним, постепенно покрывалось одеждой, превращаясь в жену другого мужчины. Теперь Макико окончательно была вне пределов его досягаемости, готовая выполнять свою роль матери и супруги. Молодой человек с тоской наблюдал, как женщина отдаляется от него.
— Когда мы снова встретимся?
— Я дам тебе знать. Сам не звони, в моем доме слишком много людей. Одевайся, тогда сможешь довезти меня до остановки такси.
Обата был очень сексуальным мужчиной, именно того типа, который мог доставить Макико наслаждение, что было не по силам занятому работой мужу Макико. Молодой человек избегал всего, что могло причинить какой-то вред их отношениям. С самого начала они носили прежде всего коммерческий характер, при этом один из партнеров арендовал тело другого за соответствующую плату.
Обата постоянно страдал от нехватки денег. Разумеется, между ним и Макико не могло быть ничего большего, чем мимолетные встречи, которыми оба старались максимально насладиться. При этом казалось естественным, что тот, кто богаче, платит за использование тела партнера. Макико оплачивала все расходы, связанные с их встречами, каждый раз платила она также Обата. Это являлось как арендной платой, так и своеобразной гарантией для Макико.
Обата подчинялся этим правилам и никогда не стремился выйти из рамок физических отношений. Это устраивало его. Ему не приходилось страдать от сводящей с ума сексуальной неудовлетворенности, которая мучала многих его неженатых знакомых. Вместе с тем Обата получал от Макико деньги. Некоторые из его знакомых, чтобы иметь дополнительные средства, работали в так называемых «утончённых женских клубах». У них не было выбора. Положение Обата было намного приятнее: он наслаждался идеальной партнершей и получал за это деньги. Лучший вариант было бы даже трудно представить.
Обата всей душой желал эту женщину. Между ними не было никакой психологической симпатии, и это только усиливало наслаждение.
Недавно в отношениях между Обата и Макико произошло изменение. Раньше они встречались регулярно в определенное время и в определенных местах, без предварительного договора. Иногда Макико не могла прийти, хотя и хотела. По мере того, как Macao становился старше, Макико все труднее становилось использовать отсутствие мужа. Школа сына и участие в работе ассоциации учителей и родителей требовали своего. Благодаря повышению по службе господин Сагала также мог всё больше времени проводить дома. Все эти обстоятельства вносили свои коррективы в график тайных встреч.
Соотношение спроса и потребления было нарушено. Для Макико Обата никогда не представлял большего, чем заместитель мужа, дополнение к замужеству, которое иногда становилось слишком рутинным. Её не тревожило сокращение количества свиданий. Положение Обата было совершенно противоположным. Макико была его единственной партнершей. Кроме того, без этой женщины ему пришлось бы туго в физическом плане. Вместе с тем Обата вновь стал бы испытывать материальные затруднения. Это отличие имело решающее значение.
— Пора расстаться, — сказала Макико сама себе.
Вспоминая задним числом, она поняла, что они оба наслаждались временем, которое проводили вместе. Хотя Обата не был столь искусным любовником, как господин Сагала, у него всегда имелось достаточно неутихающей энергии. Именно поэтому он мог так долго увлекать Макико. Однако следствием подобных наслаждений мог стать непоправимый вред. Лучше было прервать затянувшиеся отношения теперь, когда муж ни о чём не догадывался, а Макико и её партнера связывали лишь приятные воспоминания. Действительно, наступило подходящее время для расставания.
После свидания Обата обычно подвозил Макико на своём автомобиле до ближайшей от мотеля стоянки такси. Это было безопаснее, чем заказывать такси к мотелю. Макико не боялась, что её увидят в обществе Обата. Важнее, чтобы их не видели входящими вместе в мотель или выходящими из него.
— Я выйду до виадука.
До того как машина Обата отъехала на некоторое расстояние от мотеля, Макико пряталась на заднем сиденье и поднялась только тогда, когда отъехали в достаточно безопасный, по её мнению, район.
— Там, наверное, авария.
Перед самым виадуком стояли полицейский мотоцикл и машина «скорой помощи».
— Дьявол! — нервно выругалась Макико.
— Всё в порядке. Я остановлюсь за виадуком.
Было уже не опасно, если бы их заметили вместе, однако Макико не хотелось, чтобы полицейские увидели её после нарушения супружеской верности. Казалось, Обата понимает её чувства — он прибавил скорость.
7.