Чарльз Вильямс
B аду все спокойно
1
В первый же день моей службы у Харшоу босс вызвал меня к себе в кабинет и поручил пригнать машину с окраины города.
— Эта история надоела мне до чертиков, — сказал он. — Мисс Гарнет будет вас сопровождать туда, а обратно приедете на двух машинах.
Я работал у Харшоу на комиссионных началах, получал проценты с продажи машин, и данное поручение было мне совсем ни к чему. Я только собрался заявить ему об этом, как в кабинет вошла девушка, и я сразу же изменил свое решение.
Он представил нас:
— Мисс Гарнет… А это Мэдокс, наш новый продавец.
— Очень приятно, — сказал я.
На ней было платье из легкой шерсти. Руки округлые, слегка загорелые. И вообще она напоминала чайную розу на длинном стебле.
Она улыбнулась мне, но, когда узнала, что ей придется ехать со мной за машиной, немного поморщилась.
— Неужели это так срочно? — спросила она. — Ведь это, видимо, можно оформить и задним числом. Я считаю, что мне лучше самой отправиться к мистеру Суттону.
— Нет, Глория, это нерациональная трата времени. Поезжайте прямо сейчас.
В парке стоял «Шевроле-40». Я сел за руль.
— Вам придется показывать мне дорогу.
— Поезжайте через весь город и выезжайте на Южное шоссе.
Коммерческий квартал города ограничивался лишь одной улицей. В конце ее находилась ткацкая фабрика. Было еще только девять часов утра, но весь городок сверкал на солнце.
Так как моя спутница молчала, я взглянул на нее. Она мрачно смотрела на дорогу. Ветер развевал ее волосы цвета меди.
— Сигарету? — предложил я.
— Спасибо, — ответила она и взяла сигарету.
Она пыталась казаться равнодушной, но я видел: что-то ее угнетало.
— Что это за история с машиной? — спросил я. — Ведь наш хозяин занимается только продажей или прокатом.
— Да, в основном он занимается прокатом. Но иногда и перепродает подержанные машины.
— А вы работаете в конторе?
— В основном — да.
— Понятно.
После небольшой паузы она спросила:
— А откуда вы приехали к нам, мистер Мэдокс?
— Из Нового Орлеана.
— Неплохой город.
По шоссе мы проехали около пятнадцати миль. Поскольку я лишь вчера прибыл в город с этой стороны, я знал, что скоро будет мост через реку. Но, не доезжая до моста, мисс Гарнет попросила меня свернуть на проселочную дорогу, извивавшуюся в густом сосновом лесу. Вскоре мы поднялись на возвышенность, где стояли две заброшенные фермы. Миновав их, мы повернули на восток и спустились к реке. Переехав через деревянный мостик, я остановил машину, чтобы полюбоваться окружающим нас пейзажем.
— Почему вы остановились? — спросила мисс Гарнет.
— Хочу полюбоваться пейзажем.
— Да, здесь действительно красиво.
Я снова нажал на газ.
— А кто такой этот Суттон? — поинтересовался я. — Отшельник какой-нибудь?
— Сторож при буровой скважине.
— Вот как? Что же, они боятся, как бы у них не украли дырку в земле?
— Наверное, для порядка. Работы там приостановлены из-за юридических трудностей, но Суттон остался на месте.
— Почему же он не платит за прокат машины, если у него есть работа?
— Откуда мне знать! Он живет в этой местности всего около года, а к нам в город приезжает редко.
Хотя в этих вопросах и ответах не было ничего странного, она казалась очень обеспокоенной. Наконец я не выдержал и спросил без обиняков;
— Что с вами?
— О, ровно ничего… Я только думаю, что разговор с Суттоном лучше вести мне. Он очень недоверчив и подозрителен. Особенно к незнакомым. Меня он знает, поэтому мне будет легче с ним разговаривать…
— А чего с ним разговаривать? Заберем машину и поедем обратно.
— Я думала о другом… Я думала, что мне, может быть, удастся уговорить его заплатить за прокат. Тогда мы сможем оставить машину ему.
— Делайте, как считаете лучше, — ответил я и равнодушно пожал плечами. В сущности, я ведь продавец, а не кассир.
Вскоре мы добрались до бревенчатого домика, крытого рубероидом. Недалеко стоял старенький «Форд-47». Двери домика были открыты, но внутри, судя по всему, никого не было.
Мы вышли из машины.
— Суттон! — крикнула мисс Гарнет.
Никакого ответа.
Я не стал медлить и просто-напросто вошел в дом. В единственной комнате никого не было.
Сразу было заметно, что мужчина жил здесь один: кровать помята, посуда не вымыта, одежда висела и валялась в самых разных местах. Взгляд мой непроизвольно задержался на пепельнице — на некоторых окурках, лежавших в ней, остались следы губной помады.
Вслед за мной вошла и мисс Гарнет.
— Удобно ли заходить в дом к человеку, если его самого нет?
И опять мне показалось, что она боится Суттона.
— Может быть, и неудобно… Скажите, он женат?
Тут она тоже увидела пепельницу, но сразу же отвела глаза. Мы вышли из дома. Подойдя к машине, я три или четыре раза нажал на клаксон. Никакого эффекта.
От домика к тенистому ручью спускалась извилистая тропинка.
— Может быть, он пошел за водой? — спросил я. — Пойду посмотрю.
— Ну что ж, идите. Хотя… подождите. Наверное, будет лучше, если схожу я.
Я не возражал. Усевшись на ступеньку, я закурил, а она отправилась вниз по тропинке. Вскоре она уже поднялась обратно, и, когда она приближалась ко мне, я по достоинству оценил ее внешность — среднего роста, легкая походка, длинные и очень стройные ноги.
— Ну что, возвращаемся ни с чем? — спросил я.
— Ошибаетесь. Я нашла его около ручья.
Я удивленно взглянул на нее. Она отсутствовала не более трех минут. Почему же Суттон не вернулся вместе с ней?
— Забрали у него ключи от машины?
— Нет… Но он заплатил мне оба взноса.
— Смотрите-ка, какое везение!
— Он уже давно собирался заплатить, но никак не мог вырваться в город. Так что мы можем возвращаться обратно.
— Угу.
Вся эта история показалась мне довольно странной, но, если она утверждает, что Суттон все заплатил, не стоит больше ломать себе голову над этим.
Мы уже собирались садиться в машину, как вдруг я увидел человека, направлявшегося в нашу сторону. Он вышел из-за деревьев, окаймлявших дорогу. В руке он держал ружье — похоже, двадцать второго калибра. Мисс Гарнет тоже увидела его и бросила на меня быстрый взгляд. Наверняка это был Суттон. Значит, она мне солгала, сказав, что видела его у ручья?
2
Это был плотный, высокий мужчина с тяжелой походкой. Как у медведя или боксера тяжелого веса. Такие люди всегда принадлежат к категории силачей. На нем были охотничьи штаны и застиранная голубая рубашка. Выглядел он не молодо, но и не старо — лет на тридцать пять — тридцать восемь.
— Хэлло! — приветствовал я его.
Он подошел к нам и внимательно посмотрел на меня.
— Хэлло! Вы кого-нибудь ищете?
— Угу. Некоего Суттона. Это вы?
— Вы угадали. Чем могу быть полезен?
Я не успел ответить. В разговор вмешалась мисс Гарнет:
— Это по поводу машины, мистер Суттон. Я… я хотела бы сказать вам два-три слова.
Я решил не вмешиваться. Она только что солгала мне, заявив, что он расплатился, ну и пусть устраивает дело как хочет.
— Ну что ж, говори, крошка!
Он улыбнулся, но улыбка у него была неприятной. Затем он жестом показал, чтобы она вошла в дом. Через минуту мисс Гарнет уже вышла, вся красная от смущения или стыда, а он с нагловатой усмешкой смотрел ей вслед, видимо, от души забавляясь.
— Мы можем ехать, — бросила она мне.
— А машина?
— Все в порядке… Мы оставляем ее.
— Он же вам ничего не заплатил! Что вы скажете мистеру Харшоу?
— Прошу вас, не будем об этом.
— Что ж, дело ваше, — ответил я, садясь в машину. За финансовую сторону отвечала она, а не я, так что мне ровным счетом наплевать, как она будет выкручиваться.
Я развернул машину и выехал на дорогу. Суттон проводил нас все той же неприятной и нагловатой улыбкой.
Когда мы доехали до реки, мисс Гарнет сказала:
— Будет лучше, если с Харшоу поговорю я.
— Как хотите… И мне безразлично, что вы ему скажете.
— Я… Я понимаю, что все это кажется вам немного странным, мистер Мэдокс, но…
— Суттон ваш родственник?
— Нет.
— Сто десять долларов… Это ведь большая сумма.
Она ничего не ответила. Но мне и так было ясно, что она или подделает квитанцию, или внесет деньги из своих собственных сбережений.
Внезапно я остановил машину под тенью деревьев. Л что будет, если я поцелую эту куколку?
Она не сопротивлялась, но и никак не ответила на мой поцелуй. Мне показалось, что я поцеловал мертвую.
— Долг платежом красен, — сказал я. — Перед Суттоном я почувствовал себя последним дураком.
— Пользуетесь положением? — прошептала она, краснея от стыда.
— Может быть, нам лучше вернуться и забрать машину? Или сказать Харшоу, что Суттон не отдал ее…
— Не фиглярничайте… И не ведите себя так нагло.
— Просто я не привык упускать благоприятных возможностей.
— Послушайте, мистер Мэдокс: или вы продолжите путь, или я выйду из машины и пойду пешком.
— Вы такая очаровательная! Сколько вам лет?
— Двадцать один.
— Почему вы боитесь Суттона?
Она снова покраснела и отвела взгляд.
— Я его не боюсь.
— Только не надо лгать, красотка! Что он знает о вас?
— Э… э… Ничего. С чего вы взяли, что он должен что-то знать обо мне?
— Уж не хотите ли вы меня уверить, что видели его у ручья и что он расплатился за прокат машины?
— Да, я солгала вам… Сознаюсь. А теперь оставьте меня в покое.
— Мне хотелось бы получить от вас положенную мне долю милостей. Может быть, я и негодяй, но ваша красота…
— Теперь я понимаю, за кого вы меня принимаете… Вы поедете дальше или нет?
— К чему нам торопиться? Я все еще надеюсь, что вы расплатитесь со мной. У вас такие дивные ножки…
Я перешел к более решительным действиям, но она оттолкнула меня, одернув юбку, и в конце концов залепила мне пощечину.
— Что ж, я не совсем непонятливый и все понял. Считаю, что звать на помощь полицию нет смысла.
Я нажал на газ, и мы снова поехали. До самого города она не произнесла ни слова и сидела в уголке, теребя носовой платок.
Еще не доехав до города, мы заметили, что там творится что-то неладное. К небу поднимался черный столб дыма. Что-то горело. Вскоре нас обогнала машина дорожной полиции. Я нажал на акселератор и последовал за ней.
Горел ресторан, расположенный неподалеку от ткацкой фабрики. Дым вместе с языками пламени вырывался из всех его окон и дверей. Вдоль улицы извивались толстые белые шланги пожарников. Кое-кто из них пытался проникнуть в горящее здание со шлангом, из которого били струи воды.
Я замедлил ход, чтобы получше все рассмотреть, но дежурный полицейский ткнул мне своей палочкой в сторону переулка, показывая, чтобы я свернул и не создавал пробки.
Вскоре мы выехали на Майн-стрит, на улицу, где размещался банк. Улица была пустынна. Почти весь город побежал к месту пожара — или помогать его тушить, или просто поглазеть на редкое зрелище.
Когда мы вернулись в автопарк, Харшоу сидел в конторе один. Я бросил взгляд на мисс Гарнет, но она не смотрела в мою сторону. Она была уверена, что я все выложу Харшоу, но гордость не позволяла ей обратиться ко мне с просьбой держать все в тайне. Мне даже стало жаль ее. И в ту же секунду я устыдился своего поведения в дороге.
— Не спешите… — начал я, но она лишь бросила на меня презрительный взгляд и вошла в кабинет.
Харшоу разговаривал с кем-то по телефону. Сказав еще несколько фраз своему невидимому собеседнику, он, наконец, повесил трубку.
— Пригнали машину?
— Нет, — ответил я.
— Почему? — свирепо спросил он. Он вообще часто кричал и командовал. Можно было подумать, что он около трех десятков лет прослужил в армии унтер-офицером. Это был коренастый человек с квадратным лицом, лет пятидесяти пяти.
Я непроизвольно ответил:
— Он расплатился с мисс Гарнет.
— Ну что ж, тогда другое дело. Только боюсь, что в следующем месяце нам его снова придется брать за глотку. Кстати, что там горит? Ткацкая фабрика?
— Нет. Ресторан напротив нее.
— Ну, хорошо… Оставайтесь пока в конторе, а я схожу позавтракать.
Я разозлился. И так я уже потерял напрасно почти всю первую половину дня, а теперь он собирается сматываться.
— Я с удовольствием посижу в конторе, мистер Харшоу, но только сперва я сам позавтракаю.
Он покосился на меня.
— Вас, видимо, не устраивают мои условия работы?
— Возможно, что и так.
Я вышел из кабинета вместе с мисс Гарнет. Она направлялась на свое рабочее место, в комнату оформления документов.
— Спасибо! — сказала она мне.
— Не будем об этом…
Я перешел через улицу и вошел в ресторан. Там почти никого не было, и официантка подошла ко мне еще до того, как я успел сесть за столик.
— Как вы думаете, им удастся погасить пожар? — спросила она.
— Откуда я знаю! Я там не был… Говорят, у вас здесь хорошо готовят жаркое. У вас есть меню?
— Из горячего сейчас ничего нет. Все повара помчались смотреть на пожар. Но я могу принести вам сэндвичи.
— Нет, не стоит… Дайте мне просто стакан молока и пирожное.
Вскоре я уже ковырял сухой торт, запивая его молоком, и думал о девушке, которая из своего собственного кармана оплачивает прокат машины нахального сторожа бездействующей нефтескважины. И почему тог так нагло улыбался? Не стесняясь свидетеля, он буквально раздел ее своими глазами. Наверняка знает о ней что-нибудь компрометирующее.
Я положил деньги за завтрак на столик и вышел из ресторана. Теперь нужно зайти в банк.
На счете в Хаустауне у меня осталось около двухсот долларов, которые я не успел забрать перед отъездом сюда. Надо немедленно перевести их — ведь у меня в кармане не больше сорока долларов.
Я прошел почти по всей улице и не встретил ни души. Вдалеке над крышами на фоне дыма взметнулся к небу сноп искр. «Наверное, обвалилась крыша», — подумал я.
В банке было сумрачно и немного прохладнее, чем па улице. В кассовом зале — ни одного служащего. За одним из зарешеченных окошечек лежала пачка денег. «Может быть, кассира свалил с ног апоплексический удар? — подумал я. — Ведь нельзя же оставлять деньги вот так, у всех на виду».
Позади меня раздались шаги, и чей-то голос произнес:
— Вы не знаете, что горит, мистер Джулиан? Я слышал вой сирен и топот бегущих людей…
Я обернулся. Передо мной стоял старый негр в поношенных штанах, светлом свитере и широкополой шляпе на голове.
На глазах — темные очки. Он был слепой.
— В зале никого нет, папаша, — ответил я ему.
— Но мистер Джулиан всегда должен быть на рабочем месте.
— Во всяком случае, я его не вижу.
— Л вы не знаете, что горит?
— Знаю… Горит ресторан, что напротив ткацкой фабрики.
Он вышел из банка, постукивая перед собой палкой. В тот же момент открылась одна из внутренних дверей, и в зал вошел человек лет шестидесяти. Отрешенный взгляд и высокий лоб делали его похожим на учителя математики.
— Надеюсь, я не заставил вас долго ждать, — извинился он и улыбнулся. — Вы знаете, весь город отправился смотреть на пожар.
— Ничего страшного… Я здесь не более минуты. Он сел на свое место у окошечка.
— Чем могу быть вам полезен? — Мне нужно открыть счет.
Я быстро оформил перевод денег из Хаустауна и, задумавшись, побрел на работу. Судя по всему, пожар в городе взбудоражил всех жителей.
Днем я продал одну машину, и мое настроение улучшилось. Глорию Гарнет я видел только один раз, да и то мельком, когда она выходила из конторы проката с какой-то девицей. Немного позднее мы закрыли контору, и я сел в свою машину, чтобы отправиться домой. Стоял знойный день, и, приехав домой, я сразу же принял душ. Но это мало мне помогло. Натянув на себя одни лишь шорты, я сел у окна и принялся смотреть на задний двор. Солнце уже садилось.
Потом я надел чистую рубашку, брюки и спустился в ресторан. Когда я поел, было всего семь часов. Идти в кино не хотелось, а других развлечений в городке не было. Тогда я решил просто покататься на машине. Помимо своей воли я вскоре очутился на Южном шоссе, по которому мы ехали утром с мисс Гарнет. А вот и река. В свете луны она переливалась словно жидкое серебро. Мне страшно захотелось выкупаться. Я вышел из машины и бросился в воду. Она оказалась холоднее воздуха. Я поплескался несколько минут, вышел и растянулся на песке.
Когда я вернулся домой, было все так же удушающе жарко. В соседней комнате кто-то громко читал библию. А я все никак не мог забыть Глорию Гарнет и Суттона. И только когда я разделся и уже начал погружаться в дремоту, мне в голову пришла совершенно неожиданная мысль. Я подумал, что ограбить банк в этом городе — плевое дело. С этим может справиться даже один человек.
3
На следующее утро я снова поцапался с Харшоу. Он хотел заставить меня мыть машины, а я послал его ко всем чертям. Пришлось этим делом заняться другому продавцу, мистеру Гулику, пожилому человеку с грустным взглядом.
— Что с вами, Мэдокс? Вы взрываетесь из-за каждого пустяка, — спросил меня Харшоу.
— Вы меня наняли в качестве продавца, а не мойщика.
— Но поймите же вы, что грязные машины не продашь и не отдашь в прокат. А вы всю черную работу сваливаете на Гулика.
Я ничего не ответил и взбешенный вышел из конторы. Прислонившись к одной из машин, я курил и смотрел, как Гулик занимается мытьем. Наконец я бросил окурок и тоже взял тряпку.
— Можете не мыть, если вам этого не хочется, — сказал Гулик. — Я без труда сделаю это и сам. За работой время бежит незаметнее.
У него были грустные преданные глаза собаки, и, судя по всему, он был слабого здоровья.
— Сколько времени вы уже работаете у Харшоу? — спросил я его.
— Около года.
— С ним, наверное, трудно ладить?
— О, я не сказал бы этого… Правда, как и у всех людей, у него есть неприятные черточки.
— Какие именно?
— Просто он очень нервный. У него язва желудка. Жена его умерла год назад. Есть у него и сын, который… Короче говоря, жизнь его тоже не балует.
Он снова принялся за работу.
Вскоре из конторы вышел Харшоу и, попрощавшись, сел в машину.
— Мне нужно кое-куда съездить, — сказал он Гулику. — Вернусь к двенадцати или к часу.
Нам оставалось вымыть две машины, когда появился молодой негр и стал осматривать имеющиеся авто. Подойдя к одному из них, он несколько раз ударил ногой по покрышке. Потом отступил немного и осмотрел всю машину.
— Идите, — сказал я Гулику. — Я домою один.
В этот момент в ворота въехал «олдсмобил». За рулем сидела женщина. Я быстро подошел к ней.
— Добрый день, мадам. Чем могу быть вам полезен?
— Добрый день, — ответила она, смотря на меня своими голубыми наивными глазами. — Я приехала повидать Джорджа.
— Джорджа?
— Да, мистера Джорджа Харшоу. Я его жена.
— Вот как? А мы… — Я замолчал. Гулик не сказал мне, что мистер Харшоу снова женился, и я на мгновенье растерялся. Наконец я сказал: — Мистер Харшоу поехал по делам. Он обещал вернуться в полдень.
Она выглядела намного моложе его. Видимо, ей не было и тридцати. Одежда четко подчеркивала все ее округлости, а лицо казалось таким же сладострастным, как и ее фигура.
— Ну что ж, ничего не поделаешь, — улыбнулась она. — А вы, вероятно, новый продавец, мистер… э…
— Меня зовут Гарри Мэдокс.
— Да, да, правильно. Джордж мне уже говорил о вас. Но не буду вас больше задерживать.
Она нажала на акселератор, но машина почему-то не тронулась с места.
— В чем дело? — удивилась она и вопросительно взглянула на меня.
Я перегнулся через борт машины. Ножки у нее были совсем маленькие и стройные. Белые туфельки на очень высоких каблуках. Юбка немножко приподнята.
— Утопите педаль до отказа. Наверное, карбюратор барахлит.
На этот раз мотор заработал. Она одарила меня улыбкой.
— Как это вы сразу догадались, в чем дело?
— Есть кое-какая практика…
— Ну что ж, большое спасибо!
Она помахала мне на прощанье рукой и уехала.
Минут через двадцать она снова вернулась. Услышав шум машины, я вышел во двор.
— Джордж еще не появился?
— Нет.
— Как это неприятно… Вечно он обо всем забывает.
— Может быть, я смогу помочь вам?
Она заколебалась.
— Вы ведь на работе… Мне как-то неудобно просить вас об этом.
— А в чем дело?
— У меня в багажнике груды макулатуры и старой одежды. Нужно отвезти все это в один магазин и сложить там. Одной мне не справиться.
— Ну, это же пустяки! Где находится этот магазин?
— Вы сможете отлучиться на несколько минут?
— Конечно! Ведь здесь есть и другой продавец.
Я посмотрел в его сторону. Гулик и негр по-прежнему стояли около машины.
Я сел рядом с миссис Харшоу, и мы поехали.
— А что это за старье? — поинтересовался я.
— Одна из обязанностей членов нашего клуба состоит в сборе макулатуры и старой одежды. Мы складываем это все в старом магазине мистера Тейлора, и каждые два-три месяца старьевщик скупает эту макулатуру. А что касается одежды, то мы раздаем ее беднякам.
Мы проехали мимо банка и свернули на поперечную улицу. На углу находилась булочная, а немного подальше — закусочная для негров.
Машина остановилась на правой стороне улицы перед одноэтажным зданием. По обе его стороны тянулись пустыри, заросшие сорной травой. На доме висела вывеска, на которой с трудом можно было разобрать, что это магазин скобяных товаров Тейлора. На двери красовался замок.
Миссис Харшоу раскрыла сумочку и начала искать ключ. Потом вышла из машины и направилась к багажнику.
— За один раз все не унести, — сказала она.
Я заглянул в багажник. Там лежали два больших пакета макулатуры и много всякой старой одежды. Были даже одеяла.
Я ухитрился забрать почти все, взяв пакеты в руки, а одеяла под мышки.
— Вы и мне ничего не оставите, — сказала она и улыбнулась.
Мы вошли в магазин, где кроме прилавков и пыльных пустых полок ничего не было.
— Надо подняться наверх, — сказала она.
Лестница находилась в глубине помещения. Все окна были закрыты, и жара стояла невыносимая. Пот тек по моему лицу. Наконец я поднялся. Такого количества хлама я еще нигде и никогда не видел: ломаная мебель, тряпки, макулатура, старая одежда. Инспектора противопожарной охраны сразу бы хватил инфаркт, если бы он попал сюда. Достаточно поднести спичку — и все это вспыхнет ярким пламенем…
— Что вы сказали? — вдруг спросил я, неожиданно отдав себе отчет, что она обратилась ко мне.
Я повернулся. На верхней губе миссис Харшоу блестели капельки пота.
— Я сказала, что вы сами, наверное, не сознаете, насколько вы сильны. Почему вы не бросите пакеты?
Я освободился от своей ноши. Она продолжала смотреть на меня, но ничего больше не говорила.
— Ну как? Это все? — спросил я.
— Да. Большое спасибо.
— Не за что.
И тем не менее мы не уходили, а стояли в душном помещении под раскаленной на солнце крышей.
— Вы знакомы с жизнью таких маленьких городков, как наш? — спросила она.
— Да… В таком вот городке я провел свое детство.
— Тогда вы знаете, как здесь живется… Фу, какая духота!
Я сделал ей знак, чтобы она спускалась по лестнице.
— А мне-то всегда казалось, что я люблю жару. Она не дает мне возможности полнеть.
— Вы хотите похудеть?
— А вы считаете, что я не нуждаюсь в этом?
— По-моему, у вас отличная фигура.
— Спасибо.
— Но это действительно так.
— Я поблагодарила вас за услугу… За эти пакеты, которые должен был отвезти сюда Джордж.
«Она напоминает мне, что она замужем, — подумал я. — Но для меня ведь это не препятствие».
Спустившись вниз, она сказала:
— Взгляните, какая здесь грязь!
И протянула мне руку. Она спускалась по лестнице, держась за перила, и, естественно, испачкала руку.
Я вынул носовой платок.
— Позвольте мне…
— Ну, в этом нет необходимости. Тут есть умывальник. Подождите меня минутку.
Она прошла в комнатку, расположенную в глубине магазина, а я почему-то опять вспомнил о том, что этот дом буквально создан для того, чтобы вспыхнуть как порох.
Тогда я еще даже не знал, что именно толкнуло меня на это, но, не мешкая, я провел руками по перилам и, когда она вышла из комнатки, где находился умывальник, показал ей на свои руки и тоже попросил ее подождать минутку.
В маленькой комнатке было лишь одно окно, которое закрывалось на обычную задвижку. Прежде чем вымыть руки, я осторожно отодвинул эту задвижку, чтобы в случае надобности окно можно было открыть снаружи.
4
А почему бы и нет? В наше время нужно самому брать все, что тебе хочется, а не ждать, пока тебе это преподнесут.
Я сидел на краю кровати совсем нагой и слышал, как в соседней комнате кто-то читал библию. Было очень душно.
Работая продавцом, карьеры не сделаешь и не разбогатеешь. Тем более что за последний год я сменил пять мест работы — с двух ушел сам, с трех выгнали меня. А в этом маленьком банке наверняка найдется тысчонок десять-пятнадцать. Имея такие деньги, можно подыскать себе девушку по душе и отправиться куда-нибудь в Южную Америку или на Антильские острова. Кроме этого, не следует забывать и драку в Хаустауне, в результате которой у одного докера оказалась сломанной челюсть. Последнее время вся моя жизнь проходила в побоищах и драках — главным образом из-за женщин…
Да, но как же мне поступить? Ограбить здешний банк, конечно, довольно просто. Но в игру может вмешаться случай, и тогда все пропало. Даже работа у Харшоу. Правда, у любителя есть известное преимущество перед профессионалом: на него нет досье в полиции…