Снейп запрокинул голову и чётким движением закапал себе в глаза эликсир. Несколько раз быстро моргнул, достал из складок мантии волшебную палочку и поднёс её к своему лицу.
Неяркое свечение осветило лицо зельевара и стала видно, что зрачки его карих глаз превратились в вертикальные, сжавшись от света в тонкую линию. Класс ожидаемо загудел. Кое-кто из девчонок отреагировал чересчур бурно — уж слишком Снейп в таком виде походил на исполинскую змея с крайне скверным характером.
Профессор погасил свечение и убрал палочку.
— Достаточно полезное зелье и, что немаловажное — несложное в приготовлении и практически безопасное для здоровья. Побочных эффектов практически не даёт, разве что в отдельных случаях после применения может наблюдаться покраснение и резь в глазах. Из минусов — не позволяет видеть в действительно абсолютной темноте, всё вокруг становится чёрно-белым, а периферийное зрение существенно снижается. Говоря доступным для вас языком — вы будете хорошо видеть прямо перед собой, а вот по бокам уже гораздо хуже… Запишите это.
Пока класс послушно скрипел перьями (а кое-кто обманывал «систему» и писал фактически шариковой ручкой), Снейп записал на доске не такой уж и простой рецепт эликсира.
— И в заключении. Зелье на последнем этапе приготовления нужно постоянно мешать. Примерно полчаса. Делать это нужно ТОЛЬКО деревянной ложкой.
— Это из-за того, что металлическая ложка может окислиться и испортить зелье — да, профессор? — не выдержала Гермиона, которая искренне страдала от невозможности продемонстрировать свои знания.
— Нет, Грейнджер, — кисло ответил Снейп. — Это из-за того, что если вы будете полчаса кряду колотить металлическими ложками по котлам у меня отсохнут уши.
* * *
— …Муху за маму… Муху за папу…
— Харальд, ты уверен в том, что…
— Абсолютно, Невилл. Муху за Королеву Елизавету… Муху за теорию эволюции… Муху, чтобы мы все были здоровы…
— Карр!
— Правильно, Хугин, а теперь мы капнем немножечко этого замечательно эликсира…
Вошедший в мужскую спальню первокурсников Гриффиндора Уизли застал крайне занимательную картину — Поттер и Лонгботтом при поддержке ворона Хугина и жабы Тревора что-то вытворяли с растущим в небольшом цветочном горшочке странным растением.
— Нет, Невилл — он ещё маленький, больше не съест.
— Думаешь?
— Да уверен! У малыша и так отличный аппетит, так что скоро можно будет смело ставить на нём эксперименты…
И тут Рон узнал в этом странном кустике, которому больше бы подошло название «фигзнаетчто вульгарис», лютое растение-убийцу — дракену канадскую.
— Ральд, ты рехнулся! Это же!..
— Спокойствие, Рональд, только спокойствие, — хитро подмигнул Поттер. — Без паники и человеческих жертв, пожалуйста.
— Жертвы будут, — посулил Уизли. — Когда эта дрянь вырастет достаточно большой, чтобы сожрать человека.
— Ну, что ты как маленький, Рон… Ты ещё про помидоров-людоедов с Марса вспомни. Дракена — она же растёт не быстрее человека… А этот кустик ещё совсем маленький — ему от силы месяц.
— Ральд, ну на кой ляд он тебе сдался?!
— Он прикольный, — подумав, заявил Харальд. — Или она. Хотя вернее — оно.
«Прикольная» дракена достигала в высоту сантиметров десять и пока что имела только полдюжины ловчих листов-розеток как у венериной мухоловки. Вот только в отличие от последней хищный кустик явно был более активным и шустрым, судя по постоянно шевелящимся листочкам.
— Если честно, то не слишком, — заметил Уизли. — Судя по рассказу профессора Спраут когда эта малютка вырастет…
— По какому поводу шумим, парни? — поинтересовался Финиган, заходя в спальню.
— Дракена — это Симус, Симус — это дракена, — торжественно произнёс Поттер. — Она вырастет и сожрёт тебя.
Ирландец испуганно икнул.
— Шутка. Блин, да хорош уже трястись, парни! Она же полуразумная — если её соответствующим образом… эээ… выдрессировать, то получится очень симпатичный домашний питомец. Вроде охотничьих гепардов какого-нибудь индийского раджи.
— Ты бы и тигра, наверное, завёл, если можно было бы, — заметил немного отошедший от шока Финиган.
— Или дракона, — добавил Уизли.
— Лучше тигра, — безмятежно ответил Поттер. — Я кошек больше люблю.
— Что-то ЭТО мало походит на кошку.
— Хочу поставить серию экспериментов по получению из дракены… ну, хоть чего-нибудь. В идеале желательно бы — первое в истории боевое растение, но и просто какой-нибудь кошерный мутант сойдёт.
— Ты псих, Ральд, — выдал уже, в принципе, очевидную для всего Хогвартса истину, Рон.
— Ути, моя прелесть… Ещё мушку хочешь? Ай, молодца! Кушай ещё одно тельце насекомого, вымоченное в спецрастворе, монстрик ты эдакий…
— Меня сейчас стошнит, — Уизли перекосило.
— Как же мне тебя назвать-то, чудище? Ммм… О! Придумал! Я буду звать тебя Триффид.
Интерлюдия 5
— Мистер Норд?..
Разумеется, Виктор почувствовал её сразу же — как только девушка вошла в Аврорат. Но, продолжая играть придуманную роль, спокойно сидел на стуле, отгородившись от всего остального мира газетой…
Которую седоволосый сейчас аккуратно отложил в сторону и внимательно оглядел стоящую перед ним практикантку.
— Стажер Тонкс, я так понимаю…
— Так точно, сэр.
Высокая. Молодая. Симпатичная. Одета в обычную чёрно-красную мантию авроров, разве что на груди пока что ни одной нашивки. Недлинные тёмные волосы собраны в строгий аккуратный хвост. Стоит навытяжку, руки по швам.
— Ваше дело, стажёр.
— Пожалуйста, сэр, — девушка протянула тонкую папку с бумагами.
— Отлично, — произнёс Виктор, углубляясь в чтение документов, и небрежно мотнул головой в сторону стоящего рядом стула. — Присаживайтесь.
Тонкс послушно села… и почти сразу же грохнулась на пол, потому как не отрываясь от личного дела, Норд ударом ноги выбил стул из-под девушки.
— Какого!.. — Нимфадора, сидя на полу, выглядела одновременно ошарашенной и обиженной.
— Правило номер один, — равнодушно произнёс аврор, откладывая папку в сторону. — ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ.
— Но я же была не готова! — возмутилась Тонкс.
— Проблемы негров шерифа не волнуют. В бою ты тоже будешь говорить врагу, что не готова?
— А…
— И сразу же правило номер два — если ты в сознании на момент нападения, то у тебя в руках должно быть оружие. И ты сразу же должна вступить в бой. Ты, кстати, собираешься вставать или нет? Ну, вот… Да садись уже, стажёр!
— Спасибо, я лучше постою, — холодно произнесла Нимфадора, скрещивая руки на груди и бросая на Виктора гневный взгляд.
— Сядьте, стажёр Тонкс, — в голосе седоволосого лязгнул металл. Девушка помедлила, но затем подняла опрокинутый стул и уселась на него, придав лицу максимально гордый и независимый вид.
— Обижаешься? Злишься? Я тебе не нравлюсь? Твоё право, стажёр. Но ты здесь не для того, чтобы я тебе нравился. Ты пришла сюда учиться, как вести себя в бою. И видит Бог, если бы за тебя не попросил Аластор, я бы послал любого, набивающегося ко мне на стажировку.
— Шизоглаз просил за меня? — неподдельно удивилась Тонкс. — А я думала, что он больше всех меня недолюбливает…
Норд нарочито небрежно откинул чёлку с лица, открывая свои шрамы. Причём сделал это левой рукой с которой ради такого случая снял перчатку.
Нимфадора наверняка не смотрела вторую часть «Терминатора», но зрелище пустой глазницы и металлической руки повергло её в натуральный шок. Спохватившись, девушка попыталась пялится не так уж откровенно, но получалось это у неё достаточно скверно.
— Неплохо, верно? — поинтересовался Виктор. — Это наглядная иллюстрация к правилу номер три — несмотря на бдительность, дерьмо всё-таки случается. И обычно это означает, что нужно будет сходу вступать в бой на заведомо невыгодных условиях… Так, насколько я знаю, стажер, ты — метаморф.
Тонкс дёрнулась будто от удара.
— Спокойно! Я не раб предрассудков — мне просто нужно знать, на что ты способна. Так ты метаморф?
— Да, сэр, — девушка либо уже прекратила злиться-обижаться, либо теперь тщательно маскировала свои эмоции. Но последнюю фразу она выговорила с видимым трудом.
— Продемонстрируй.
Нимфадора в мгновение ока сменила цвет своих волос с тёмно-русого на ярко-розовый.
— Экстравагантно и практически бесполезно, — невозмутимо прокомментировал трансформацию Норд. — Но эмо-культура — определённо не наш профиль… Кстати, по-моему, тебе больше подошёл бы красный цвет волос.
— Крас… Сэр? — удивилась девушка.
— Для начала проясним кое-какие моменты… Твой уровень владения огнестрельным оружием?
— Нам в Академии читали курс по маггловскому оружию…
— Понятно. Значит, уровень отвратительный.
— По этому предмету у меня были лучшие оценки на всём потоке, сэр! — возразила Тонкс.
— Круто. Я уже пою и танцую от радости, — Виктор достал из-под плаща два пистолета — тёмный воронёный и серебристый хромированный. — Модель? Ёмкость магазина?
— Ммм… Это полуавтоматические пистолеты… «Уолтер»… Нет, «браун»… Эээ…
— Полуавтоматические пистолеты Браунинг «Хай Пауэр», — скучным тоном произнёс Норд. — Магазин вмещает тринадцать девятимиллиметровых патронов типа «парабеллум».
— Но зачем мне это знать? Я же не маггловский полицейский!
— Тонкс. Ты не маггловский полицейский, а сотрудник Аврората. Твой противник — не просто преступники, а преступники-маги, и вдобавок оборотни и вампиры. В основной своей массе все они очень плохо владеют боевой магией, поэтому охотно пользуются маггловским оружием. И в бою тебе лучше сразу же понять, чем вооружён враг, потому как если у противника будет «хай пауэр», то он сможет сделать тринадцать выстрелов без перезарядки, а если «веблей» — всего шесть. Всё это подскажет тебе наиболее удачный момент для атаки.
— А нам говорили, что, например, «ступефаем» можно заставить сдетонировать сразу все патроны у противника… — неожиданно произнесла Нимфадора.
— Можно, — подтвердил Виктор. — Но это работает только с патронами до сороковых годов выпуска включительно. В современных патронах капсюли обычным «ступефаем» или «инсендио» не подорвать… Что ж, похвально, что в Академии учат хоть чему-то полезному… В таком случае сегодня потренируемся, а уже завтра пойдём в патрулирование. Кстати, стажёр Тонкс, у тебя есть подходящая для рейда одежда?
— Форменная мантия или?..
— Тонкс, — вздохнул Норд. — Ты же молодая красивая девушка…
Нимфадора тут же порозовела от неожиданности.
— …ты что, как старичьё, только мантии и носишь? Не делай мне смешно, стажёр. Джинсы, кроссовки, куртка… Желательно кожаная. А если уж футболка с «Пинк Флойд» найдётся, то вообще классно будет.
— Найдётся, — смущённо произнесла Тонкс. — А… зачем?..
— На рейдах я обычно кошу под рокера, — усмехнулся Виктор. — Обычные люди в случае чего запоминают только мою одежду, а больше ничего. Учитывая, что мне легче убить, чем наложить «обливэйт» — это хорошая маскировка. Так. А теперь, стажёр, пройдёмте-ка в Боевой зал… Мне нужно будет определиться — предстоит ли тебе завтра лёгкая познавательная прогулка или будничный рейд аврора-чистильщика.
Глава 12
Тени прошлого
В начале декабря, проснувшись поутру, школьники обнаружили, что замок укрыт толстым слоем снега, а огромное озеро замерзло. В тот же день близнецы Уизли получили несколько штрафных очков за то, что заколдовали слепленные ими снежки, и те начали летать за профессором Квирреллом, врезаясь ему в затылок. Те немногие совы, которым удалось в то утро пробиться сквозь снежную бурю, чтобы доставить почту в школу, были на грани смерти. И Хагриду пришлось основательно повозиться с ними, прежде чем они снова смогли летать.
Все школьники с нетерпением ждали каникул и уже не могли думать ни о чем другом. Может быть, потому, что в школе было ужасно холодно и всем хотелось разъехаться по теплым уютным домам. Нет, в Общей гостиной Гриффиндора, в спальне и в Большом зале было тепло, потому что ревущее в каминах пламя не угасало ни на минуту. Зато продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а окна в промерзших аудиториях дрожали и звенели под ударами ветра, грозя вот-вот вылететь. Потому все школьники оперативно облачились в тяжёлые зимние мантии, шапки, шарфы и тёплые ботинки. Харальд в очередной раз мысленно вознёс хвалу предусмотрительности отца, положившего помимо всего прочего ещё и тёплую одежду в запас, потому как «уставной» комплект зимней одежды был всё-таки холодным.
Впрочем, холод мало мешал детям радоваться первому снегу и устраивать снежные баталии посредством снежков. Правда, и количество подхвативших насморк увеличилось в разы, так что больничное крыло теперь практически всегда было заполнено пациентами.
Но за первым снегом подоспела и пора каникул, так что 16 декабря Поттер уже ехал в купе Хогвартс-Экспресса в Лондон в компании остальных гриффиндорцев-первокурсников. Все без исключения за время учёбы успели крепко соскучиться по дому, поэтому в школе оставались лишь немногочисленные старшекурсники.
Когда поезд вечером прибыл на перрон Кингс-Кросс, тот уже был битком набит родителями детей. Ну, а после остановки и начала выгрузки, разумеется, воздух наполнился радостными визгами и воплями.
— Отец! — несмотря на всю декларируемую серьёзность, Поттер не удержался от того, чтобы не броситься к Норду, возвышающемуся со своими шестью футами и четырьмя дюймами роста над остальной толпой, будто утёс в бушующем море.
— Здорово, сорванец! — Виктор сжал Харальда с неожиданной силой, которой, вроде бы, неоткуда было взяться в худом теле наёмника. — А вырос-то как на казённый харчах!
— Отец, что за глупости!
— Шучу, шучу, — добродушно рассмеялся аврор, выпуская Поттера из объятий. — Ну, как школа? Обстановка, местное население?
— Просто круто! Там столько всего интересного! И предметы тоже интересные, хотя я и многое уже и так знал!
— Не части, боец, — улыбнулся Норд. — Ещё успеем наговориться. Подружился с кем-нибудь?
— С пацанами моего курса — со всеми. Они хорошие, только малясь дремучие… Всему их приходиться учить.
— Например, как взрывать женские туалеты? — Виктор насмешливо приподнял бровь.
— Ну, и это тоже, — не моргнув глазом ответил Харальд. — МакГи грозилась написать тебе гневное письмо…
— И написала. И долго возмущалась в нём по поводу разбитых окон, взорванных туалетов, сломанных носов и так далее, и тому подобное…
— Ммм… Ругаться сильно будешь, отец?
— Неа, только для порядка, — ухмыльнулся Норд. — И проведу пару плановых воспитательных бесед на предмет морального облика строителя прогрессивного магического общества и текущей обстановке на нашем загнивающем Западе…
— Ральд, слушай!.. Ой! Здрасте, — подбежавший Рон тут же стушевался при виде высокого седоволосого мужчины в длинном чёрно-красном плаще, сделанному по типу аврорской мантии.
— Я не ошибусь, если предположу, что вы — Рональд из славного семейства Уизли? — улыбнулся Виктор.
— Э… а… Да, сэр.
— Рон, знакомься — это мой отец о котором я столько рассказывал, Виктор Норд.
— Рад познакомиться, сэр! — таки пришёл в себя рыжий.
— Взаимно, милорд Рональд, взаимно, — правда несмотря на приветливую ухмылку, единственный глаз аврора как-то нехорошо блеснул.
— Ой, отец, давай я тебя с остальными познакомлю!
Харальд начал энергично буксировать отца к месту, где наблюдалась наибольшая концентрация гриффиндорцев-первокурсников.
— Ребята, знакомьтесь! Мой отец — Виктор Норд. А это — Дин, Симус и Невилл.
Поблизости обнаружились и родители ребят.
— Невилл очень хорошо отзывался о вашем сыне, Виктор, — произнесла высокая женщина лет шестидесяти с безупречной осанкой, в строгом тёмно-сером пальто и небольшой шляпке, подавая седоволосому аврору руку. — Рада вас видеть.
— Рад встрече, леди, — Виктор галантно поцеловал руку дамы, перекладывая трость из правой руки в левую. — Как и всегда выглядите вы просто великолепно.
— Ах, оставьте, Виктор, — слегка улыбнулась Августа.
Рядом присутствовали Эшли и Джейкоб Томас — родители Дина, а также Саманта и Патрик Финиган — родители Симуса. Спустя некоторое время подошёл и отец Рона — Артур Уизли.
— Как дела, Артур? — поприветствовал старого знакомого Виктор, пожимая ему руку. — А почему один — где Молли?
Отец Рона был высоким худощавым мужчиной лет сорока пяти с короткими рыжими волосами, уже изрядно подёрнутыми сединой, и одетый в видавший лучшие времена бежевый плащ. И видимо, эти времена приходились на царствование короля Георга Пятого — не раньше.
— Виктор! — искренне обрадовался Артур. — Да вот, Джинни что-то нездоровится, поэтому оставил жёнушку с ней, а сам приехал за Роном. Кстати, хотел с тобой посоветоваться…
— Что такое?
— Да, понимаешь, опять мотор моей колымаги чихает… Может, наведаешься на недельке и посмотришь, а? Я уж в долгу не останусь…
— Ерунду не пори, Артур, конечно загляну. Так, когда я там сменяюсь?.. В среду вроде бы… Ну, вот в четверг тогда и загляну, ОК?
— Виктор, ты мой спаситель! — радостно воскликнул Уизли-старший.
— Харальд, вот ты где! Я уже было подумала, что смотался от меня, даже не попрощавшись, — к Поттеру подошла Гермиона в сопровождении своих родителей. — Пап, мам! А это то самое проклятье Хогвартса о котором я вам писала — знаменитый Гарольд Поттер.
— Мистер Грейнджер, мисс Грейнджер, — чинно раскланялся мальчик. — Рад знакомству.
— Странно… — отец Гермионы оказался немолодым уже крепким высоким мужчиной с короткими русыми волосами и весело поблескивающими карими глазами. — Судя по твоим письмам, Миона, это был сущий демон, а я почему-то вижу перед собой обычного пацана… Привет, Гарольд! Я — Герберт, как ты уже мог заметить — отец этой юной леди.
— Рад знакомству, сэр. Зовите меня Харальдом, если вам будет не сложно.
— Привет, Харальд, я — Джессика, — улыбнулась мать Гермионы — хрупкая сероглазая шатенка.
— Если честно, то я даже удивился, что Миона так быстро нашла себе друзей… — с улыбкой приобнял жену Герберт. — Уж с её-то тяжёлым характером…
— Папа! — возмутилась девочка, но тут же переключила внимание на стоящего рядом высокого мужчину в чёрно-алом плаще и с длинными седыми волосами, закрывающими половину лица. — А вы, наверное, отец Харальда — Виктор Норд, верно?
— Верно, юная леди, — улыбнулся Виктор.
— Харальд очень много о вас рассказывал.
Отец Гермионы окинул фигуру отца Поттера оценивающим взглядом, сразу же подметив несколько странную, но без сомнения, стойку опытного бойца, стоящего хоть и нарочито расслаблено, но явно готового в любой момент взорваться ураганом ударов.
— Герберт, — протянул руку мужчина.
— Виктор, — ответил на рукопожатие Норд. От отца девочки не ускользнул тот факт, что на секунду распахнувшийся плащ седоволосого приоткрыл рукоять тяжёлого пистолета в плечевой кобуре.
— Ого! Виктор, а вы что, из чего-то вроде волшебной армии или полиции?
— Пожалуй, полиции, — слегка улыбнулся аврор. — А у вас намётанный глаз, Герберт.
— Ну, десять лет в Королевском медкорпусе что-то да значат…
— Неплохо… — присвистнул Норд.
Поттер незаметно пихнул локтём Гермиону и яростно прошептал:
— Ты чего не сказала, что у тебя отец такой прикольный дядька?
— А ты не спрашивал! — девочка вернула тычок локтём Поттеру.
— Эй, молодёжь! Хватит там шептаться! Думаю, все уже устали и всем пора по домам!
* * *
Дальний свет фар «лэнд ровера» выхватывал спящую вечернюю трассу, ведущую из Лондона к Годрикс-Холлоу. Виктор меланхолично вёл джип, тихонько мурлыкая под нос какой-то мотивчик, а рядом с ним сидел Харальд.
— Как обстановка в целом?
— Лучше, чем ожидалось, — вздохнул Поттер. — Уизли — не такое уж и ничтожество, а вполне нормальный парень. Лонгботтом — не такой уж и робкий мямля, он просто люто боится Снейпа. Хотя и Снейп не такой уж и ублюдок, а как профессионал — вообще выше всяческих похвал. Малфой мне враг не больше, чем все другие слизеринцы. А Филч так вообще отличный старикан и, между прочим, бывший аврор!
— Ого! — искренне удивился Норд. — Никогда бы не подумал…
— Как я понял, его как-то особо хитро и хреново прокляли, поэтому он потерял большую часть магических способностей, — мальчик вновь вздохнул, но этот раз уже тяжелее. Старика ему было действительно искренне жалко. — Кажется, он старый приятель Шизоглаза…
— Нехило.
— Угу.
— Что насчёт камня?
— Один раз случайно в том коридоре очутился, да нарвался на цербера — еле ноги унёс, а так меня на него никто не наводит — ни прямо, ни косвенно. Отец, а они там точно хранят философский камень, а не урановую руду? Всё-таки трёхголовые псы — это явная и жестокая мутация… О! Скормить бы Волдеморту немного урана и посмотреть, как он будет светиться от счастья…
Виктор коротко хохотнул и хитро посмотрел на мальчика.
— Кстати, смотрю, ты уже успел завести себе подружку?
Харальд поперхнулся и дикими глазами посмотрел на Норда.
— К-кого?!
— Ну, такая симпатичная шатенка с причёской в анархия-стиле…
— Отец, ты с ума сошёл! Это же Грейнджер!
— Ммм… Это настолько серьёзное заболевание?
— Она… она просто кошмарная!
— Да ты у меня тоже не подарок, — хмыкнул аврор. — Но отчего-то я наблюдал около тебя именно её… Да и писал ты о ней почаще других…
Поттер озадаченно молчал. Норд тоже молчал, но при этом умудрялся делать это невероятно иронично.
— Не, — категорически мотнул головой Харальд. — Просто она единственная из девчонок с кем можно нормально поболтать о всяком таком… ну… Ну, про музыку ту же. Или фильмы. Или книги. Грейнджер ведь только летом узнала, что она — ведьма… Ну и умная она — да…
Мальчик крепко задумался о причинах внезапно напавшего на него косноязычия.
Всё дело в Грейнджер? Хм, пожалуй…
Он что, влюбился в неё? Однозначно нет! Да, она была достаточно симпатичной и умной… Но при этом была просто кошмарной со всей этой нездоровой тягой к зубрёжке, фанатичному следованию правилам и жуткому желанию командовать всеми и всем. И в конце-концов ему нравились брюнетки.
Тогда почему же он действительно проводил с ней достаточно много времени? Хм, ну, пожалуй, из-за общих интересов… Несмотря ни на что, Харальд был всё-таки ближе в обычным людям, чем к волшебникам. Его мало интересовал квиддич или какие-то магические фокусы, зато нравилась астрономия и биология. Ему были неинтересны доморощённые народные ансамбли волшебной Британии, зато нравилась «Металлика» и «Квин». И он любил хорошие фильмы, о которых большая часть детей волшебников даже не имела понятия!
И как ни парадоксально это оказалось, но именно с Грейнджер это получалось обсудить лучше всего…
— И всё равно она кошмарная, — резюмировал Поттер.
Виктор рассмеялся.
— Знаешь, сын, я был лишь немного постарше тебя, когда так же размышлял об одной девушке… Я считал её не просто кошмарной, а настоящим исчадием Ада, которое желательно было бы убить или хотя бы выпороть ремнём в педагогических целях, — улыбка аврора стала печальной. — И если бы мне кто-то сказал, что влюблюсь в неё, то я рассмеялся бы этому идиоту в лицо…
Поттер моментально навострил уши. Отец много рассказывал о магической Британии, о политике, о собственной работе, но практически никогда не рассказывал о том, что было до Хэллоуина 1981-го и кем он был конкретно.
— А… а что было дальше? — произнёс Харальд, видя, что Норд замолчал.
— Ну, потом все называли нас очень красивой парой, — вновь печально улыбнулся Виктор. — Делали ставки, когда я сделаю ей предложение. За место потенциальных подружек невесты чуть ли не битва развернулась…
Мальчик сжался от нехорошего предчувствия. В его голове наконец-то сложились части общей картинки — если у отца была любимая девушка, то что же заставило его пройти полмира, ища смерти на чужой войне? Вряд ли это была жажда денег или славы — ради них в бой с Волдемортом вступили бы лишь конченные идиоты, а Норд таковым никогда не был. Значит, когда-то давно в его жизни случилось нечто страшное…
— Мне почему-то больше не хочется знать, что было дальше, — признался Поттер. — Кажется, там будет что-то плохое и безрадостное…
— И не говори, сын, — безмятежно ответил Виктор. — Собственная смерть меня очень мало обрадовала.
* * *
Каникулы проходили для Харальда просто чудесно — он снова был дома, а рядом был отец. Они вместе гуляли, играли в снежки, слушали музыку, просто болтали на самые разные темы… Несколько раз ещё перед Рождеством Виктор возил Поттера в Лондон: один раз — прикупить кое-чего по мелочам, а во второй раз — на новейший блокбастер, идущий в кинотеатрах. От второй части «Терминатора» Харальд пришёл в самый настоящий восторг и заявил, что это лучший фильм, что он видел. Норд с ним соглашался и непонятно добавлял, что на его фоне даже какой-то аватар — полное фуфло.
Рождество в Годрикс Холлоу пришло совсем незаметно и его, если честно, никто особо не ждал. У Норда всегда был свой собственный график, где 25 декабря было не особо почитаемой датой и праздновалось лишь постольку поскольку. Главным праздником Виктора и Харальда в это время всегда было наступление Нового Года, когда они в полночь отсчитывали удары старинных напольных часов с бокалами газировки в руках и загадывали желания.
Правда, у аврора была странная привычка отмечать Рождество ещё и 7 января, а также в его календаре имелся загадочный праздник под совершенно безумным названием «Старый Новый Год». Как новый год одновременно может быть старым Поттер, пока был маленьким искренне не понимал, но потом отец объяснил ему про разницу между юлианским и григорианским календарями.
Но для других британцев Рождество наступало именно 25 декабря, поэтому и свои подарки они слали именно к этой дате. Коллеги и знакомые Норда обычно дарили тому книги, зная любовь аврора к чтению, или ножи, которые седоволосый собирал.
Харальду обычно кроме отца подарки дарили только Артур Уизли и Аластор Грюм, с которыми Виктор всегда был в хороших отношениях. Причём, ассортимент подарков всегда был достаточно предсказуем — Уизли дарил какую-нибудь магически усовершенствованную человеческую вещицу, а отставной аврор — очередной защитный артефакт.
Так было и в этот раз. От Артура Поттеру достался небольшой кассетный магнитофон, который мог работать даже в условиях Хогвартса, а вместо батареек использовал самодельный генератор, где топливом служила обычная вода. А от Грюма пришёл небольшой кожаный браслет с металлическими вставками на который был наложены простенькие, но надёжные щитовые чары.
К удивлению и радости Харальда на этот раз ему прислали гораздо больше подарков, которые были от его однокурсников. Девчонки ограничились поздравительными открытками, правда, лично подписанными, а вот пацаны проявили больше фантазии. Дин прислал несколько кассет с фильмами, Симус — оживлённую фигурку лепрекона, Невилл — книгу о хищных растениях, а Рон — карманный набор шахмат. К удивлению Поттера от Гермионы тоже пришла не открытка, а книга. Правда, девочка осталась верна себе и прислала ему «Первую медицинскую помощь» в сопровождении записки:
«Надеюсь, что с помощью этой книги ты сможешь минимизировать вред себе и окружающим.»
Харальд посмеялся и решил обязательно поблагодарить отца за своевременно поданную идею, что неплохо было бы послать однокурсникам небольшие подарки. Поэтому девчонкам были отправлены небольшие цветочные букетики с наложенными на них чарами долгой неувядаемости и свежести, Дину был отправлен столь понравившийся ему «Затерянный мир» сэра Артура Конан-Дойля, Симусу — книга об ирландских игроках в квиддич, Невиллу — снова книга о редких магических растениях Британии и Рону тоже — книга с разбором знаменитых шахматных партий. Грейнджер также получила свою долю чтива в виде достаточно редкой книги «Змееусты — демоны или герои?».
Как всегда с ухмылкой говорил Норд — «лучший подарок — это книга».
Но оставался ещё один небольшой бумажный сверток. Харальд поднял его с пола, отметив, что он очень легкий, почти невесомый, и неторопливо развернул его.
Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Поттер подобрал с пола сияющую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. Мальчик хмыкнул, набросил мантию на плечи и подошёл к большому зеркалу в прихожей.
Лицо его, разумеется, было на месте, но оно как будто бы плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Харальд натянул мантию на голову, и его отражение исчезло полностью.
— Значит мантия-невидимка… — задумчиво произнёс Поттер, скидывая практически невесомое покрывало с плеч.
Это была, без сомнения, именно она. Причём очень редкий и безумно дорогой вариант, потому как обладатель мантии полностью пропадал из виду, а не становился смутным прозрачным силуэтом, который при должной зоркости всё-таки можно было разглядеть. Значит, сделана она была с высокой долей вероятности не из пуха чеширской рыси, а из шерсти крайне опасной и редкой гигантской африканской кошки нунды…
Тут Харальд обнаружил, что помимо мантии в свёртке лежала ещё и записка, исписанная мелким каллиграфическим подчерком.
«Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом.
Желаю тебе очень счастливого Рождества»
— С умом, значит, мистер Дамблдор? — хмыкнул Поттер. — Ну, посмотрим, посмотрим…
* * *
На следующий день Норд до самого вечера был на дежурстве, а когда вернулся, то поразил Харальда до глубины души. Виктор скинул плащ и ботинки, достал из холодильника простоявшую уже невесть сколько лет бутылку виски, принёс из своего кабинета небольшой деревянный ящик, включил новостной канал и уселся перед телевизором. Пьющий виски из горла Виктор был зрелищем не просто редким, а совершенно невозможным — на памяти Поттеру отец люто ненавидел любой алкоголь, предпочитая газировку и натуральные соки.
Искренне недоумевая, что же могло послужить причиной подобного демарша, мальчик подошёл поближе. На журнальном столике перед Нордом в деревянном футляре лежал футуристичного вида серый пистолет с металлической накладкой с иероглифами на рукояти — австрийский Глок-17. А сам аврор хлестал виски, смотрел телевизор и тихонько смеялся, но отчего-то этот смех был не весёлым, а внушающим самый настоящий страх. Харальд непроизвольно прислушался к новостям.
На экране шли кадры из какого-то зала заседания, а в уголке значилось «Москва. СССР».
— …Внимание всего мирового сообщества по-прежнему приковано к событиям, происходящим в СССР. Сегодня лидеры ГКЧП выступили с официальным заявлением о начале операции по подавлению сепаратистских выступлений. В настоящее время советские войска практически во всех республиках перешли к активной фазе действий, а также завершается срок действия ультиматума, предъявленного Латвии, Литве и Эстонии. К границам прибалтийских республик стягиваются большое количество солдат, бронетехники и артиллерии, начата морская блокада. Президент США Джордж Буш уже выступил с резкой критикой действий Временного Правительства СССР и призвал мировую общественность…
— Помнишь, сын, рассказ Брэдберри о раздавленной бабочке? — негромко произнёс Норд со странным выражением лица.
— Конечно, отец, — несколько растерянно ответил Харальд. — А что такое?
— Эффект бабочки… Одна раздавленная бабочка смогла изменить мир… А человек? Что может сделать всего лишь один человек? Или же смерть одного человека? Будет ли то минимально необходимым воздействием, или же время всё-таки эластично?
Мальчик не слишком понимал о чём говорит Виктор, но всё равно попытался поймать нить его рассуждений.
— Ну, если рассуждать, то, наверное, всё-таки жизнь или смерть даже одного человека — это очень важно… Вот, например, Майлз Дайсон не стал продолжать свою работу и уничтожил все материалы, поэтому уже некому было создать «Скайнет»…
— Но ведь в «Кибердайн Системс» наверняка были и другие специалисты, которые могли что-то восстановить? — возразил Виктор.
— Многое, но не всё, — кивнул Поттер. — Так что в любом случае даже если бы Судный день всё-таки произошёл, то уже явно не в 97-м. Тем более у того же Брэдберри все изменения вылились лишь в том, что слегка поменялась орфография да к власти пришёл другой кандидат в президенты. Никаких разумных динозавров вместо людей и мировой карфагенской империи.
— Тоже верно, — Норд прикрыл глаз. — А что если для изменения будущего требуется не просто сделать выбор? Что если для этого требуется убить человека?
— Если этот человек будет виновен в гибели миллионов, то никаких проблем, — уверенно заявил Харальд. Внезапно его кольнуло нехорошее предчувствие…
— Знаешь, сын… Жил на свете один человек, — аврор упёр в сына тяжёлый взгляд. — Не маньяк и не тиран. Просто дурак. Но из-за этого дурака погибла бы великая страна, а много её граждан умерли бы или стали несчастны. Как считаешь, сын, он был достоин смерти?
— Его нельзя было переубедить?
— Нет.
— Значит, достоин.
— Я тоже так решил шесть лет назад, — неприятно рассмеялся Норд, беря в руки «глок». — Сегодня должна была официально прекратить своё существование страна, в которой я родился — Союз Советских Социалистических Республик… А из-за меня история повернула куда-то не туда. Возможно, я стану вторым Принципом и из-за меня начнётся или Вторая Российская Гражданская, или вообще Третья Мировая — это мне уже неведомо… Но знаешь что, сын?
Виктор приблизился в Поттеру.
— Я ни о чём не жалею, — безумно улыбнулся аврор. — Мне и так по совокупности грехов светит Ад, так что одной взятой жизнью больше, одной меньше… Потому что это всё было, как говорит наш дражайший Дамблдор, «ради общего блага». Вот только он считает, что проливать кровь стоит лишь для сохранения существующего порядка. А я считаю, что если всё вокруг прогнило, то лишь на самом краю есть шанс одуматься и всё изменить… Лишь потеряв всё, можно обрести свободу… Лишь когда грянет гром, и содрогнётся время…
— Я давно хотел спросить тебя, отец, — серьёзно произнёс Харальд. — Ты — пророк?
Время войн и катастроф я читал по картам снов,
И на грязных площадях я взывал к толпе.
Но пророк для людей — и колдун, и лицедей
В их глазах я видел страх — страх душой прозреть!
— расхохотавшись, по-русски пропел Норд и сделал большой глоток виски. Закашлялся, перекривился, перевёл дыхание и ответил:
— Пророк? Возможно. Но очень хреновый. Мне было открыто, что МОЖЕТ случится в период с Хэллоуина 81-го по сентябрь 2017-го в мире и с тобой, сын… Нет, там не было для тебя ничего слишком уж плохого — ты бы победил возродившегося Волдеморта, женился, наделал кучу детишек… — Виктор хитро подмигнул. — Вот только я решил, что этого будет маловато, да и было бы неплохо обеспечить тебе более весёлое детство. Да и всем этим террористам спуску давать нельзя…
Аврор ещё что-то говорил и говорил, а потом мирно захрапел в кресле.
Поттер облегчённо вздохнул, принёс одеяло и заботливо укрыл уснувшего отца. Не удержавшись, взял в руки и рассмотрел «глок», а был он изрядно потёртым и поцарапанным — он явно раньше не лежал в ящичке без дела. Иероглифы, увы, ничего не сказали мальчику — если японским разговорным, благодаря отцу, он худо-бедно владел, то вот разбирать эти закорючки так и не научился. Хотя Норд ему как-то и пытался объяснить:
«На самом деле всю эту лабуду легко различить. Если ты видишь иероглиф и думаешь — „округлая закорючка“, то это хирагана. Если смотришь и думаешь — „угловатая закорючка“, то это катакана. А если думаешь „твою мать, сдохни мой мозг, что это за херня?!“…
То это кандзи. Стопудово.»
Вернув пистолет на место, мальчик взял за горлышко практически пустую бутылку (почти литр без закуски в одно рыло!!!) и окинул её задумчивым взглядом.
— Алкоголь — зло, — наконец изрёк Поттер, и потащил бутылку на кухню, чтобы торжественно утилизировать в мусорной корзине.
А по дороге мальчик много думал над всем тем, что сегодня сказал отец.
Считал ли Харальд его чудовищем, убийцей, психопатом или безумцем?
Нет, никем из названных. Поттер знал, что очень многие на словах готовы были уничтожать своих врагов, но когда доходило до дела, то быстро сдувались. И потом закономерно получали новые удары от оставшихся в живых противников…
А всё ведь было очень просто — в спину не сможет ударить только лишь мертвец.
И если был шанс малой кровью предотвратить кровь большую этим шансом стоило непременно воспользоваться. Лучше отрубить гниющую руку, чем ждать пока она погубит весь организм. Если бы кто-то сейчас сказал Харальда, что один тупой и злой человек может разрушить весь его мир, то он бы тоже не колебался. И это было бы не убийством, а казнью.
Ради общего блага.
Знаменитая формула Альбуса Дамблдора…
Но ведь каждый видит это благо по-разному? Для кого-то это всё та же сонная стагнация, для кого власть тьмы и чистокровных… И лишь единицы могут понять, что всё должно зависнуть над бездной и только лишь тогда большинство сможет одуматься и очиститься.
И Виктор Норд был одним из немногих, кто решился пожертвовать собственной совестью ради общего блага.
«Нас не так уж и много, сын. Тех, кто знает, что очистительное пламя новой революции неизбежно. Разложение не может продолжаться бесконечно — однажды наступит миг, когда прошлое уже умрёт, а будущее ещё не родится… И тогда наш мир падёт, чтобы подобно фениксу возродиться из пепла. А идущие в этом огне поведут остальных в СВОЁ будущее.»
Дамблдор поднял белый стяг в знак своих, вроде бы, добрых и благородных помыслов. Но это не символ чистоты, а лишь знак бесконечной полярной ночи, в тени которой спит волшебная Британия.
Знамя Волдеморта чёрно как и его поступки. И это символ не милосердной тьмы, что приносит сон и отдых для новых свершений, а мрак чёрной дыры — алчного коллапсара, пожирающего всё и вся.
А есть ещё мы, сын. Те, кто на острие копья, летящего в огонь. И наш флаг — алый, потому что только мы говорим открыто, что новый мир строят, пуская кровь старому. И знаешь что, сын? Мы ведь победим. Мы закопаем всех этих ублюдков и станцуем на их могилах. А знаешь почему? А потому что мы никого не будем жалеть — не себя, ни других. Потому что добро всегда побеждает — а кто победит, тот и будет добром.
Всё просто… О да, всё очень просто! Нет нужды строить из себя паладинов, если мы собираемся устроить тотальную зачистку. Но мы не будет и тупыми садистами, как Упивающиеся Смертью — мы будет не плохими и не хорошими, а такими, кто заставит всех жить, а не существовать.
Мы будем меньшим злом.
О да, нас проклянут! Мы же будем отступниками для всех!
Но знаешь, сын… Как сказал один… хм, генерал: «Пару сотен лет назад отщепенцев — Вашингтона, Джефферсона и Адамса британцы назвали предателями. Теперь их зовут патриотами. С нами будет так же.»
Харальд выключил свет на кухне и сел за стол, стоящий около окна. Сложил руки на столе и улёгся на них подбородком, смотря на то, как в темноте тихонько кружатся снежинки, укрывая Годрикс Холлоу пушистым одеялом. На стол запрыгнул один из троицы домашних котов — полосатый Людвиг, и уселся около головы мальчика, тоже смотря в окно.
— Это будет непросто, — произнёс Поттер. — Но это необходимо.
Война была неизбежна. Вот только Харальд не собирался становиться покорной жертвой…
Глава 13
Каникулы
Если уж школьное время летело для Харальда очень быстро, то что говорить о каникулах. Тем более что Виктор своему сыну скучать не давал — тренировки для поддержания формы, книги, фильмы, музыка, найденные где-то аврором новые заклинания и рецепты зелий… Вдобавок ко всему в качестве одного из подарков к новому году, Норд свозил Поттера в танковый музей в Бовингтоне. Естественно, мальчик был просто в восторге! Огромное количество боевых машин от примитивных стальных сараев времён Первой Мировой до новейших «челленджеров». Шикарные павильоны с реконструкциями прорыва обороны танками и панорамами окопов…
Плюс, что немаловажно, в качестве гида был сам Виктор, который мог часами рассказывать об абсолютно любой боевой машине в коллекции, причём, иногда с очень интересными подробностями. Дошло до того, что вокруг аврора собралась стихийная экскурсия, включающая даже работников музея. В конце-концов вряд ли многие из них знали такие тонкости, как то, что советскую самоходку сороковых годов СУ-76 «ласково» называли в Советской Армии «сукой» или «голожопым фердинадом». Или что у тех же русских американский танк М3 «Ли» звался «братской могилой на шестерых». Или что русская БМП тоже расшифровывалась солдатами похоже — «братская могила пехоты».
Отдельной речи от Норда удостоился современный американский танк М1 Абрамс:
— Отличный танк. Главное — высокотехнологичный: вместо автомата заряжания у него установлен негр-качок, забрасывающий в казённик выстрелы. Ведения огня ракетами в нём исторически не предусмотрено. А на хрена оно надо? Да и выглядит сия зверюга (кстати, его так и зовут в войсках — «зверь») впечатляюще. Особенно башня размером с садовый домик. Двигатель отличный — температура выхлопных газов такова, что инфракрасная головка самонаведения видит его даже из космоса. А ещё на этой же струе можно жарить сосиски для хот-догов. Решётки радиаторные тоже классные — после нескольких часов марша экипаж из них пыль кувалдами выбивает, чтобы движок не заглох. А если это будет вулканический пепел и его хотя бы немного смочит водой, то получится неплохой цемент. Также грамотно решён вопрос недостаточной мощности основного двигателя для кручения садового домика с пушкой. Сумрачные американские гении просто прицепили за башней дополнительный дизельный мотор. Из крупнокалиберного пулемёта, кстати, пробивается на раз, а потом начинает полыхать и лужайка вокруг домика. Отличный танк, короче. Наверное потому, их практически никто покупать не собирается, кроме армии США.
Аврору аплодировали все, кто слышал этот вдохновенный монолог.
Зато о «челленджере» Виктор отозвался более благосклоно:
— Нормальная машина. Правда хороша только в обороне, потому как не слишком шустрая. Но неплохо защищена и имеет хорошее и точное орудие. Главное не пытаться устроить с их помощью бодрый танковый набег.
И, похоже, только Харальд обращал внимание на оговорки отца. Потому как он рассказывал, как подбивать «абрамсы» и воюют против друг друга другие танки так, будто бы сам лично всё это видел. Или даже делал.
Но это было просто невозможно, потому как почти всё время за последние десять лет Норд безвылазно сидел в Британии и совершенно точно не мог участвовать в каких-нибудь тайных человеческих войнах с применением новейшей техники…