Вадим Львов
Большой славянский поход
Великий славянский поход. Часть 1
Уже давно между собою Враждуют эти племена; Не раз клонилась под грозою То их, то наша сторона.
А.С.Пушкин
Начинаю серию эссе о совместных действиях славянских народов против иноземных захватчиков. Сколько вокруг отношений этих братских народов было пролито крови и грязи, ещё больше пролито лжи. Легенда о «злых ляхах» стала одной из самых живучих, наряду с легендами о «проклятых пиндосах» и «жЫдо-масонах» разоривших «Великую Россею».
А ведь история знает множество моментов, когда восточные и западные славяне сражались плечом к плечу, как против турок, так и против германцев. К сожалению, многовековой имперской пропагандой это вытравливалось из памяти русских. Не будем забывать и о религиозных разногласиях, сильно осложнявших отношения между славянами.
Русские рыцари Смоленской земли…
Перенесёмся в начало 15 века на территорию бывшей Восточной Пруссии, поделённой ныне между Россией и Польшей, где 15 июля 1410 года произошло сражение под Грюнвальдом. Противниками были с одной стороны немецкое рыцарство, а с другой — союзное войско славян. Значение победы под Грюнвальдом можно оценить так: после нее в течение пяти веков, до 1914 года, на земли Белоруссии и Литвы не ступала нога вооруженного немца.
Почему важно отметить этот аспект Грюнвальда? Потому что до разгрома под Грюнвальдом походы крестоносцев на Великое княжество Литовское совершались до восьми раз в год. Это были походы не ради наживы: стратегическая цель немецкой политики состояла в полной ассимиляции народов захватываемых территорий. Такая судьба постигла славянские племена бодричей и лютичей; в 1157 году император Фридрих Барбаросса перешел Одру; ста лет не прошло, как на землях шпревян был основан Берлин, ставший столицей Бранденбургского маркграфства и центром немецкой колонизации земель между Вартой и Одрой. Славянское население при малейшей попытке сопротивления уничтожалось, изгонялось или переселялось; остававшаяся часть подвергалась насильственному онемечиванию. Так было и с литовским племенем пруссов, от которого, как говорилось выше, немцы не оставили ничего, кроме имени, да и то закрепилось оно за немцами, — воинственное грозное племя исчезло, растворившись среди немецких колонистов. Такая же участь ожидала белорусов и литовцев.
Пределы территориальных претензий Тевтонского ордена постоянно расширялись. Тевтонский орден сложился из двух орденов: Меченосцев и Ордена рыцарей черного креста девы Марии. Объединение произошло в 1237 году по настоянию папы римского Григория 9-го. Тевтонский орден после упадка Иерусалимского королевства и возвращения в Европу с 1211 по 1225 год действовал в Венгрии, но был изгнан оттуда и оказался без места. В этот тяжелый для него час Ордену повезло: в 1226 году он получил приглашение от мазовецкого князя Конрада осесть на 20 лет в Хелминской земле (в Польше) для умиротворения и христианизации пруссов. Из земель Великого княжества для крестоносцев жизненно важно было заполучить Жмудь, которая отделяла ливонцев от орденской Пруссии. В случае объединения у крестоносцев оказалось бы в руках все балтийское побережье. Для литовцев и белорусов такое объединение создавало смертельную угрозу и, кроме того, сильно ущемляло их экономически, отнимая выход к морю.
Формально походы крестоносцев на Литву и Белоруссию представлялись как миссионерские, богоугодные — против язычников и русских «недомерков». Великие князья литовские вынужденно заключали с Орденом соглашения, обещавшие ему Жмудь под орденскую власть.
Захватнические замыслы Ордена, однако, не ограничивались Жмудью. В 1392 году между Тевтонским орденом и венгерским королем Сигизмундом Люксембургским был заключен договор о совместном ведении войны против Польши и Великого княжества, в результате которой предполагалось разделить территорию противника следующим образом: Орден получал Жмудь, Белую и Литовскую Русь, Полесье, Подляшье, Мазовецкое княжество, псковские и новгородские земли, Великопольшу. Сигизмунд должен был обрести южную Польшу и Червоную Русь (то есть всю Волынь и Подолье).
При таком соседстве государственное развитие Великого княжества и Польши не могло проходить нормально. Сокрушение Ордена стало неотложной задачей, залогом выживания славян. Эту задачу и решила Великая война 1409–1411 годов. Стратегическое решение о войне было принято польским королем Владиславом-Ягайлой и великим князем литовским Витовтом на тайном совещании в Новогрудке в декабре 1408 года.
Первым действием войны стало восстание Жмуди, которая в это время находилась под управлением Ордена. По приказу Витовта жмудские отряды напали на рыцарские земли и вырубили крестоносцев. Послы Ордена, как записал Ян Длугош, тотчас обратились к Ягайле, чтобы выяснить его отношение к тому, что Александр-Витовт, Великий князь литовский, отнял у них землю самагитов (Жмудь), несмотря на то, что открытой грамотой записал ее в вечный дар магистру и Ордену и отрекся от всякого права притязать на нее, а начальников и наместников его и Ордена перебил или захватил в плен с позором и срамом. И хотя магистр и Орден снаряжали много посольств к упомянутому Александру-Витовту и многократными просьбами и настояниями добивались возвращения захваченной земли и возврата пленных, однако их старания и просьбы не оказали никакого действия, так как Александр, князь литовский, насмеялся над их настояниями и требованиями.
Польские послы в Мариенбурге (столице Ордена) в ответ на угрозу магистра, что он наберет войско и нападет на Великое княжество ответили: «Перестань, магистр, страшить нас, что пойдешь войной на Литву, так как, если ты решишь это сделать, то не сомневайся, что лишь только ты нападешь на Литву, наш король вторгнется в Пруссию».
Тогда немцы, не медля, начали военные действия против поляков и захватили Добжинскую землю. Боевые действия длились недолго и завершились перемирием Польши с Орденом до Купалья 1410 года. Но перемирия с Великим княжеством великий магистр не заключил, что давало ему возможность продолжать военный натиск против Литвы и Белоруссии. Арбитром в споре Польши и Ордена взялся выступить чешский король Вацлав; решение его должно было быть оглашено в Праге 9 февраля 1410 года. Поскольку ни Ягайла, ни Витовт не сомневались, что Вацлав объявит решение в пользу Ордена, то возобновление войны следующим летом было неотвратимо.
В декабре 1409 года Витовт и Ягайла встретились в Бресте, где обсудили детальный план летнего похода на крестоносцев. На брестском совещании Витовт и Ягайла обговорили также численность и место сбора войск Польши и Великого княжества, стратегию удара, вопросы набора наемников, дипломатическую тактику привлечения своих возможных союзников и нейтрализации возможных союзников Ордена.
Согласно плану, в последних числах мая 1410 года в Гродно стали стягиваться полки из польских, белорусских, русских, украинских и литовских земель и княжеств. Отсюда тронулись они к истокам реки Нарев, где был назначен сбор всему войску.
Войска Витовта совершили переход через мазовецкие земли и пришли в Червеньску на Висле, где встретились с польскими хоругвями. Это было в начале июля, а через две недели произошло Грюнвальдское сражение, ставшее кульминацией всей войны 1409–1411 годов и определившее ее исход.
В ряду крупных битв того времени, Грюнвальдская выделяется как количеством участвовавших в ней войск, так и значением последствий: Орден, который еще утром 15 июля 1410 года был одним из могущественных государств Европы, к вечеру стал почти ничем, и ему угрожало исчезновение с политической карты. Хотя впоследствии Ордену удалось воспрянуть и окрепнуть, поражение его в Грюнвальдской битве изменило политический и военный климат в Европе, и вывело Польшу и Великое княжество Литовское в число влиятельных стран, с которыми следовало считаться. Причём, надо отметить, что Великое Княжество Литовское состояло более чем на 90 % из собственно русских земель.
В поход вместе с поляками и литовцами отправились галицийские, холмские, подольские и прочие хоругви (отряды) из восточно-славянских земель.
Утром 15 июля объединённая армия славян столкнулась с крестоносцами. Несмотря на то, что большинство крестоносцев были германцами, в рядах «орденцев» было достаточно выходцев из Фландрии, Бургундии, Швейцарии и прочих западноевропейских государств.
Ход этой битвы блестяще описан у польского историка Яна Длугоша, приведу из него несколько цитат:
«Лишь только зазвучали трубы, все королевское войско громким голосом запело отчую песнь „Богородицу“, а затем, потрясая копьями, ринулось в бой. Войско же литовское, по приказу князя Александра, не терпевшего никакого промедления, еще ранее начало сражение. Уже Миколай, подканцлер королевства Польского, направляясь вместе со священниками и нотариями в королевский лагерь и проливая обильные слезы, повернул в сторону, потеряв из виду короля, когда один из нотариев предложил ему несколько приостановиться и дождаться столкновения столь могучих войск, — зрелища, конечно, редкостного, какого никогда потом не увидеть! Согласившись на его предложение, Миколай обратил лицо и взоры на завязавшееся сражение. В это самое время оба войска, подняв с обеих сторон крик, который обычно издавали, устремляясь в бой, сошлись посреди разделявшей их равнины, причем крестоносцы после, по крайней мере, двух выстрелов из бомбард старались разбить и опрокинуть польское войско; однако усилия их были тщетны, хотя прусское войско бросилось в бой с более сильным натиском и криком и с более высокого места. На месте столкновения стояло шесть высоких дубов; на ветви их взобралось много людей (неизвестно — из королевского войска, или из войска крестоносцев), чтобы видеть сверху столкновение передних рядов и успехи того и другого войска. Когда же ряды сошлись, то поднялся такой шум и грохот от ломающихся копий и ударов о доспехи, как будто рушилось какое-то огромное строение, и такой резкий лязг мечей, что его отчетливо слышали люди на расстоянии даже нескольких миль. Нога наступала на ногу, доспехи ударялись о доспехи, и острия копий направлялись в лица врагов; когда же хоругви сошлись, то нельзя было отличить робкого от отважного, мужественного от труса, так как те и другие сгрудились в какой-то клубок, и было даже невозможно ни переменить места, ни продвинуться на шаг, пока победитель, сбросив с коня или убив противника, не занимал место побежденного. Наконец, когда копья были переломаны, ряды той и другой стороны и доспехи с доспехами настолько сомкнулись, что издавали под ударами мечей и секир, насаженных на древки, страшный грохот, какой производят молоты о наковальни, и люди бились, давимые конями; и тогда среди сражающихся самый отважный Марс мог быть замечен только по руке и мечу».
В итоге литовские хоругви подались назад, обнажая центр славянского войска, и по мере усиления натиска тевтонцев обратились в бегство. Крестоносцы преследовали и нещадно рубили беглецов, охватывая своим ударом славян. Наступал критический момент битвы: все польско-русские хоругви были уже втянуты в бой, отряды Великого княжества Литовского были разбиты и бежали, а резервов у союзных командующих не было.
Положение союзников спасли три смоленских хоругви, вставшие на пути крестоносной рыцарской лавины.
«В этом сражении русские рыцари Смоленской земли упорно сражались, стоя под собственными тремя знаменами, одни только не обратившись в бегство, и тем заслужили великую славу. Хотя под одним знаменем они были жестоко изрублены, и знамя их было втоптано в землю, однако в двух остальных отрядах они вышли победителями, сражаясь с величайшей храбростью, как подобало мужам и рыцарям, и, наконец, соединились с польскими войсками; и только они одни в войске Александра Витовта стяжали в тот день славу за храбрость и геройство в сражении, все же остальные, оставив поляков сражаться, бросились врассыпную в бегство».
Упорство и ярость смолян, дравшихся подобно стае обречённых волков, остановила натиск германцев и не позволила им охватить союзное войско. Крестоносцы были вынуждены отойти на прежние позиции, что позволило славянам перегруппировать силы и возобновить атаки.
Тем временем из леса вернулась большая часть бежавших литовских полков, которые тут же перешли в контрнаступление.
Итог сражения был впечатляющ: войско Ордена было почти полностью истреблено, погибло всё руководство Ордена и большинство «благородных рыцарей».
Политические последствия этого — закат некогда могущественного германского государства в Прибалтике.
Уже через 40 с небольшим лет орден был окончательно разбит в ходе Тринадцатилетней войны и признал свою полную зависимость от Польши.
Честно говоря, удивлён, что в нынешней России день победы объединённого славянства над иноземцами практически забыт. Ведь по значению Грюнвальдская Битва — одна из самых важных в истории СЛАВЯН.
Был остановлен общеевропейский «Дранг нах Остен», а славяне показали, что, несмотря на религиозные различия, они — ветви одного древа.