Телепатия — это нечто подсознательное. Это не требующее усилий общение, которое может в состоянии сна действовать столь же эффективно, как и в другое время. Английский философ и математик Э. Н. Уайтхед считал, что события составляют основные компоненты реальности и что во Вселенной все соединено друг с другом. Хирург и исследователь телепатии Кеннет Уолкер, исходя из той же теории, доказывал, что «телепатия — это феномен, который обнаруживают в примитивной форме как чувство осознания того, что происходит на расстоянии во всех живых организмах». Американский физик профессор Бэнэш Хоффман считает, что механизм телепатии такой же, как и у силы притяжения, которая проходит через все препятствия.

Если эта тайна телепатии когда-либо будет разгадана, то, возможно, это будет сделано с помощью примитивных народов и, вероятно, в одной из пустынь Африки. Кеннет Уолкер подчеркивал, что «экстрасенсорное восприятие» (научный термин, обозначающий телепатию, ясновидение и подобные феномены) очень распространено среди аборигенов. Это народы, у которых более древняя часть мозга все еще работает по-старому и дает знания о том, что происходит в любых .других местах.

Цивилизованные люди доказали существование телепатии, но они не были в состоянии разгадать суть самого ее процесса. Дикарь же может пользоваться этим удивительным секретом.

О многих событиях туземцам, вероятно, стало известно благодаря телепатии — особенно о войнах и других несчастьях и бедах. Победа вождя Кечвайо над полковником Дернфордом под Изандлваной во время зулусской войны, говорят, стала известна по всему Наталю быстрее, чем на то был способен любой из видов связи, имевшихся сто лет назад. Когда же Кетчвайо наконец был все же побежден, оп в качестве пленника находился в Кейптауне, но к нему относились там достаточно доброжелательно. Р. К. Сэмюэлсон, который был приставлен к Кечвайо в качестве переводчика, вел дневник и записывал сны и предсказания Кечвайо. Позже Сэмюэлсон стал членом департамента по туземным делам в Натале, и его дневник — вполне достоверный документ.

Однажды в сентябре 1881 года Кетчвайо заметил Сэмюэлсону: «Прошлой ночью мне приснилось, что я вернулся на свой троп в Зулуленде. Мои отец и мать так много целовали меня, что я даже почувствовал горечь вокруг рта». В другой раз Кетчвайо показал на комету над Столовой горой и заявил: «Это знак того, что королева вернет меня на мой трон в Зулуленде». И действительно, спустя два года ссылка Кетчвайо завершилась.

Но вот запись в дневнике Сэмюэлсона, от которой не так-то легко отмахнуться. «12 сентября 1881 года. Королю приснилось, что Масумпа сдался и в Басутоленде воцарился мир». Масумпа, третий сын вождя племени басуто Мошеша, поднял восстание против правительства Капской колонии, и на подавление восстания были направлены очень крупные силы. Масумпа атаковал Масеру во главе своей армии из пяти тысяч человек и воевал уже около года, когда Кетчвайо рассказал Сэмюэлсону свой сон. Оснований считать, что Масумпа был готов сдаться, не было. Масумпа отказывался от плана урегулирования, который предлагал губернатор колонии сэр Херкьюлес Робинсон. Тем не менее развязка пришла совершенно неожиданно, и 13 сентября до Кейптауна дошла новость о том, что Масумпа принял предложение капских властей. «Странным в этом сне было то, что он приснился до того, как король или кто-либо из нас узнал о капитуляции Масумпы», — записал Сэмюэлсон.

Среди драматических эпизодов англо-зулусской войны была и часто описываемая смерть Луи Наполеона, сына Наполеона III, которого называли «имперским принцем», возможного будущего короля Франции. Он отправился в разведку с офицером и шестью солдатами, но зулусы застали их врасплох, и принц был смертельно ранен, когда пытался сесть на лошадь. У. Т. Стел, ярый спиритуалист, всегда считал, что всю эту трагедию увидела в кристалле императрица Евгения задолго до того, как се сын даже решил отправиться в Южную Африку.

Гибель транспорта для перевозки войск «Менди» в Ла-Манше во время Второй мировой войны часто приводят в качестве примера того, как новости распространяются среди туземцев при помощи телепатии. Он затонул после столкновения, и сотни черных южно-африканцев (направлявшихся во Францию в качестве рабочих на военных объектах) утонули. Некоторое время эта трагедия хранилась в тайне, пока не был составлен полный список погибших, и лишь затем генерал Бота сделал первое заявление в южноафриканском парламенте. Согласно часто публиковавшейся в печати легенде, множество женщин-банту предчувствовали табель своих мужей и оплакивали задолго до того, как появилось официальное сообщение о трагедии.

Ученый, исследующий телепатию, совершенно справедливо потребует несколько свидетельства людей, на которых можно положиться, с указанием даты и точного времени, подробный отчет человека, узнавшего о трагедии, находясь за тысячи миль от того места, где она произошла. Я могу привести несколько менее сенсационных случаев, рассказанных мне наблюдавшим их человеком, вызывавшим у меня полное доверие.

— Это было 12 апреля 1912 года, когда мой друг майор П. К. Лоренс сидел в засаде на льва неподалеку от казарм аскари (солдаты-туземцы в колониальных войсках) в Порт-Херальде в Ньясаленде, — продолжает рассказ Л. Грин. — Как только протрубили «отбой», майор Лоренс уложил льва. На следующий день Лоренс встречал поезд из Блантайра. Из него вышел знакомый ему плантатор и заметил: «Я слышал, вы убили отличного льва прошедшей ночью, господин Лоренс». Изумленный майор подробно расспросил плантатора, и гот заявил, что его слуга-африканец сообщил эту новость ему до того, как поезд ушел со станции Блантайра ранним утром.

Блантайр расположен в ста десяти милях от Порт-Херальда, а после того как телеграфная контора на станции Порт-Херальд закрывалась в пять вечера, никаких обычных средств связи между двумя этими пунктами не существовало. Майор Лоренс тут же спросил начальника станции индийца и убедился, что телеграфная контора была закрыта и заперта в обычное время. Плантатор спросил своего слугу, как он узнал про льва, но слуга всего лишь пожал плечами и ответил: «Я просто знаю, бвапа».

Еще один случай майора Лоренса произошел во время рождественских праздников 1912 года, когда его часть была расквартирована в Зомбе, административном центре Ньясаленда. Он отправился с приятелем к холмам Нкулу в двадцати милях к северу от Зомбы на охоту.

«Мы вышли в пять утра, и, чтобы избежать несчастного случая, я со своим охотником-туземцем направился на восток, мой друг Джек свернул на запад, — начал майор Лоренс. — В 10.10 утра я присел отдохнуть на камень и стал наблюдать за бабуинами, весьма забавными обезьянами. Мой охотник попросил у меня спички, так как он нашел пчелиное гнездо и хотел выкурить оттуда пчел. Он вернулся через несколько минут, возвратил спички и заявил: «Бвана Джек застрелил самку куду» (антилопы). Я спросил у него, как он это узнал, и он дал мне обычный ответ: «Я просто знаю».

Поскольку мы находились на высокой гряде, я подумал, что он мог услышать звук выстрела и догадаться, что это была антилопа. Мы пошли дальше и вернулись в лагерь к пяти вечера. Джек пришел десятью минутами позже, и он был изумлен, когда я сказал ему, что он застрелил самку куду. Мы всегда старались пе стрелять самок, и Джек объяснил мне, что он целился в самца, а самка просто выпрыгнула вперед в тот момент, когда он нажал на курок. Это было примерно в одиннадцать часов.

Он был примерно в двенадцати милях к востоку от лагеря, в то время как я на таком же расстоянии на запад. Звук выстрела нельзя было услышать на такой дистанции».

И наконец, был эпизод, происшедший во время Первой мировой войны, — его майор Лоренс тоже в состоянии подтвердить точной ссылкой на источник. Отделение королевских африканских стрелков и ньясалендских добровольцев отправилось на север в Каронгу, в то время как майор Лоренс остался в Зомбе для подготовки новобранцев. Вечером 9 сентября 1914 года туземные женщины в казармах королевских африканских стрелков в Зомбе начали причитать. Когда майор Лоренс стал выяснять, что случилось, ему сообщили: они оплакивают своих погибших мужей. Сообщивший об этом также добавил, что во время боя погибли и несколько белых офицеров.

На следующий день пришла телеграмма от офицера, командующего войсками в Каронге. В пей сообщалось о двух стычках с германскими войсками и приводился список потерь. Было убито несколько белых офицеров. Также погибло и было ранено большое число аскари.

Случаи, описанные майором Лоренсом, могут показаться незначительными в сравнении с теми историческими событиями, известия о которых, как говорят, распространялись благодаря телепатии. Тем не менее, думается, что они более ценны, чем многие другие драматические истории, потому что они воссоздают подлинные ситуации из жизни в африканском буше. Нельзя объяснить эти случаи из жизни кадрового армейского офицера в Ньясаленде простым совпадением. Это была подлинная телепатия.

Свидетелем необычайного предвидения стал Френк Браунли в его бытность судьей. Владелец гостиницы в поселке с женой собирались провести уик-энд на побережье, и муж отложил двадцать пять фунтов на предстоящие расходы. Деньги украли. Полиции не удалось поймать вора, и поэтому за советом обратились к местному прорицателю.

Выслушав внимательно все подробности, прорицатель заявил, что деньги (все, кроме одного фунта) спрятаны под большим камнем у истока ручья, который протекал поблизости. Прорицатель назвал и вора — слугу из гостиницы. Эта информация оказалась при проверке верной, и вор сознался. Браунли был уверен, что прорицатель не знал о краже до того, как к нему обратились за помощью.

— Я часто обсуждал проблемы телепатии и другие подобные загадки с доктором Б. Й. Лаубшером, который одно время был штатным психиатром в кейптаунской больнице для душевнобольных, — продолжает рассказ Л. Грин. — Доктор Лаубшер изучал искусство прорицания у туземцев Транскея и написал научную работу, озаглавленную «Пол, обычаи и психопатология — исследование южноафриканских туземцев-язычников». Он пришел к убеждению, что кроме широко распространенного обычного шарлатанства у туземцев можно встретить проявление подлинного ясновидения. И он привел в качестве примера прорицателя, обнаружившего украденный скот, который находился за шестьдесят миль, и назвал имя вора. Доктор Лаубшер не смог найти какого-либо привычного объяснения таким способностям.

Научные исследования показали, что телепатия и ясновидение строятся на одних и тех же принципах у совершенно: разных людей, будь то профессора или бушмены, англичане или африканцы. Существует такое явление, как «кризисная телепатия», которая включается, когда находящиеся вдали друзья или родственники больны или умирают, а иногда и в связи со счастливыми событиями — такими, как рождение ребенка.

Предчувствия могут основываться на совсем не загадочных вещах, таких, как здравый смысл. Дж. У. Дани, автор книги «Эксперимент со временем», заметил: «Если бы предвидение было бы реальностью, то это была бы такая реальность, которая разрушила бы полностью всю основу наших сложившихся представлений об окружающем мире». Дани верил в предвидение и верил в то, что он доказал его существование математическим способом.

Но телепатия—явление другого рода. Оно, возможно, связано с эмоциями и, конечно, не есть что-то сверхъестественное. Мысль — это загадка. Когда смогут объяснить, каким образом мы думаем, чтение мыслей перестанет быть тайной.

Необразованные африканцы обладают шестым чувством, не только указывающим им нужное направление в незнакомой местности, но и сообщающим им о присутствии людей, которых они сильно хотели бы увидеть. Некоторые называют его инстинктом, другие рассматривают как психический феномен. Наиболее любопытный, причем абсолютно достоверный пример поведал Х. Ф. Вариан, выдающийся строитель железных дорог, среди заслуг которого и линия из Лобиту в Конго.

В 1907 году Вариан завершил работу в Родезии, связанную со строительством железной дороги, и поехал в отпуск в Англию. Ему предлагали работу в Судане, Перу, Аргентине и Анголе. Он решил принять предложение из Анголы и сел на корабль, идущий в Лобиту. Он распрощался с Родезией, и никто там не знал о его новом назначении.

Несколько месяцев спустя после прибытия в Анголу он расположился лагерем на реке Кубал, далеко в глубине страны. К нему подошли два крайне худых, в изорванной одежде африканца и заговорили на «кухонном кафрском», который он в последний раз слышал в Родезии.

«Разве вы не знаете меня?» — спросил один из этих истощенных пугал. С трудом Вариан признал в человеке Антонио, его личного слугу во время работы в Родезии. Его спутник оказался бывшим мальчиком при кухне у Вариана в Родезии.

Эти двое пешком прошли пол-Африки с твердой целью вновь найти Вариана. Они вышли с нижней Замбези примерно в то время, как Вариан решил уехать из Лондона в Лобиту. Они переносили лишения и голодали во время долгого пути, но их вера не поколебалась, и в конце концов они нашли своего бывшего хозяина, как будто наверняка знали это.

«Вновь и вновь, в разнос время я подробно расспрашивал Антонио, пытаясь разгадать тайну, — говорил Вариан. — Я пытался выяснить, почему он пришел и что привело его ко мне. Я до сих пор нахожусь в тупике. На все вопросы Антонио отвечал: «Мое сердце сказало мне»».

ПРЕВРАЩЕНИЕ В ЛЕОПАРДОВ

Люди-леопарды

Жители Западной Африки до сих пор свято верят, что некоторые отмеченные особой печатью люди могут превращаться в леопардов и других хищных животных...

— Еще сравнительно недавно в полицейском отделении Фритауна хранился целый набор предметов, отмечающих принадлежность их владельца к обществу леопардов, — впечатляющее и довольно страшное зрелище. Тут было платье из шкуры леопарда, трехзубые ножи в виде когтей этого зверя и «борфима» — нечто вроде медицинской сумки, которая должна была сделать ее владельца богатым и сильным. Сегодня, когда страны Западной Африки более полувека живут при независимости, это по-прежнему крайне опасная форма магии, связанная с убийствами, причем ни один представитель власти никогда не знает, где и когда произойдет кровопролитный ритуал и сколько жертв он унесет... Так начинает свой рассказ о людях-леопардах уже известный как южноафриканский писатель и журналист, «Гиляровский Африки», Лоуренс Грин.

— Все действия общества леопардов настолько строго засекречены, что о самом существовании этого культа узнали лишь около ста пятидесяти лет тому назад. В местах, где ежегодно множество людей действительно погибает от зубов и когтей настоящих леопардов, трудно определить, растерзал ли человека хищник или же он погиб от рук убийц, имитирующих нападение леопарда. В Сьерра-Леоне найдены документы, описывающие случай сожжения одного туземца своими соплеменниками в Порт-Локко в 1854 году «за то, что он превратился в леопарда».

Лишь в 1912 году стали известны некоторые подробности деятельности этого тайного общества. Именно тогда сэр Уильям Брэндфорд Гриффит, некогда бывший главным судьей Золотого Берега, председательствовал на специальном судебном заседании по делу о целом ряде убийств, совершенных членами этого общества.

«Я побывал в разных лесах, но нигде мне не было так жутко, как в западноафриканском буше, — писал Гриффит. — Есть нечто такое в этом буше и его деревнях, отчего мурашки идут по коже. Кажется, что здесь, в буше, властвуют некие сверхъестественные силы, стремящиеся объединить животное и человека. Роковой дух, как бы источаемый всей окружающей местностью, вселяется в человека и руководит его поступками и традициями. Люди эти обладают способностью хранить свои тайны и не выдавать того, что не положено знать посторонним. Это результат существования целых поколений тайных обществ».

Чтобы попять, откуда они родом, поговорим о верованиях западноафриканских народов.

Из книги Б. Решевской «Старые и новые религии Тропической и Южной Африки»:


Хотя ныне значительная часть народа йоруба исповедует ислам и христианство, все же до 50-х годов XX века у них сохранялась старая религия.
Вера в колдовство была широко распространена в обществе йоруба. Всякого рода несчастья и нарушения нормального, обычного хода вещей относились за счет вредоносного колдовства, которое может исходить от враждебного темени или личных врагов. Обвинение в чародействе было равносильно обвинению в убийстве.
Специалистами по защите от вредоносного чародейства считались знахари-колдуны, изготовлявшие фетиши, амулеты и снадобья против злых чар. В большинстве случаев это рога или раковины, набитые смесью из различных составов растительного и животного происхождения. Интересно отметить существенный момент: в представлении йоруба, фетиш или снадобье наделялись особой присущей ему самому силой, даже личной волей. Для эффективного действия фетиша или снадобья знахарь приносил самому культовому предмету жертву, как бы задабривая его и этим направляя его действие по определенному адресу.
Помимо иерархии жрецов и нескольких категорий колдунов и знахарей, у йоруба существовали еще особые организации культового характера — так называемые тайные общества. Именно у йоруба эти организации достигли весьма большого развития. Здесь издавна существовало много тайных обществ, из которых наиболее значительные — Эгунгун, Оро и Огбони — сохранялись до 40-х годов XX века. Ритуал этих религиозных организаций поражал воображение непосвященных и носил зловещий характер.
Общество Эгунгун играло важную роль в похоронном ритуале. Через несколько дней после смерти члена этого общества в селении появлялась фигура ряженого лицедея: костюм из травяных волокон покрывал его с головы до ног, на голове была деревянная маска, изображавшая фантастическое страшное существо или животное. Считалось, что Эгунгун пришел из царства смерти сообщить о прибытии туда умершего. Лицедей направлялся к дому покойного, родня встречала его приветствиями, угощением и дарами. Во время пребывания ряженого в доме он выкликал имя умершего, и на зов отвечал издалека голос, как бы принадлежащий мертвецу. Этим диалогом заканчивался погребальный ритуал. Но особенно впечатляющими были поминальные обряды, совершавшиеся обществом Эгунгуп во время годичных празднеств в июне, которые посвящались умершим за последний год. Процессия ряженых в страшных масках и костюмах, в числе которых фигурировали скелет или смерть, двигалась по улицам под стук барабана и трещоток. Ряженые считались пришельцами с того света; они пришли, чтобы проверить, как ведут себя односельчане, особенно женщины, и наказать преступивших законы. Один из лицедеев отгонял толпу бичом. Хотя многим были известны лица под масками, но раскрытие этой тайны раньше каралось смертью, в последние десятилетия оно также влекло за собой большие неприятности.
Оро, чьим именем названо другое тайное общество, представлялся свирепым духом, рыскающим по лесам вблизи селений. Он давал о себе знать звуками трещотки-гуделки, которая считалась его голосом. В старое время преступники передавались для казни обществу Оро. Осужденных больше никто не видел, их находили в лесной чаще растерзанными среди ветвей высоких деревьев. Члены Оро появлялись в селениях во время своих годичных празднеств наряженными в длинные одеяния и маски, с губами, вымазанными кровью.
Общество Огбони во время самостоятельности царства йоруба было непосредственно связано с государственным управлением. Возглавлял это общество алафин — царь одного из царств йоруба. Во многих областях руководителями обществ выступали верховные жрецы. Во всех городах и селениях существовали «ложи» Огбони, их участники были спаяны железной дисциплиной и круговой порукой. Фактически Огбони было тайной полицией, терроризировавшей средние и низшие слои населения.
О значительном влиянии у йоруба тайных обществ свидетельствовало право последних наказывать колдунов. Так как подозрения в ведовстве возникали повседневно и оправдаться было делом трудным, любому человеку, имевшему недоброжелателей, немного надо было, чтобы вызвать против себя ужасное обвинение. Этим путем тайные общества расправлялись со всеми, кто стоял на их пути.
Принадлежность к тайным обществам наследовалась от отца либо основывалась на «призвании». Какое-либо событие истолковывалось жрецом как знамение, призывавшее данного человека вступить в общество. После обильного жертвоприношения кандидат посвящался в тайны общества, он усваивал ритуал и получал известное положение в организации. Ведущие роли в церемониях и определенная костюмировка большей частью передавались по наследству в знатных родах.


Люди-леопарды были впервые объявлены вне закона в 1892 году в Сьерра-Леоне, позднее наложили запрет и на все регалии общества—платья-шкуры и когти. В конце XIX века колониальные чиновники обнаружили существование общества крокодилов, члены которого совершали убийства в районах, где было мало леопардов. Л еще позднее в северных районах — общество бабуинов. Но и по сей день известно крайне мало о мотивах совершавшихся ими убийств. Был ли это каннибализм в чистом виде или нечто иное? И единственное, чем ограничились власти в те времена, — принятием закона, запрещающего иметь шкуры крокодилов и бабуинов, равно как и другую атрибутику этих жутких культов.

Однажды полиция Сьерра-Леоне захватила примитивную подводную лодку, построенную членами общества крокодилов. Нос се был вырезан в форме головы крокодила, в движение судно приводили короткие весла в виде лап животного. Конструкция была практически водонепроницаема благодаря обшивке из шкур, пазы которой были промазаны пчелиным воском. Команда насчитывала шесть человек, один из ее членов назывался «ловчим», он сидел на носу рядом с «челюстями», чтобы успеть схватить стоявшую где-нибудь возле берега жертву и затащить ее под воду. Сооружение это строилось в строжайшей тайне, предполагается также, что при спуске его на воду была принесена человеческая жертва. Когда этот рукотворный «крокодил» плыл по реке, на поверхности виднелась только его голова.

В период с 1907 по 1912 год убийства, имитирующие жертвы нападения леопардов, стали таким распространенным явлением, что был организован специальный судебный процесс. Арестовали свыше четырехсот человек, в том числе несколько вождей племен. Заключенных содержали в тюрьме каторжного режима под охраной западноафриканских пограничных сил.

Один из вождей обвинялся в убийстве сына. Мать еще одной жертвы должна была выступить в качестве свидетельницы. Но в каждом отдельном случае обвиняемые твердили, что убийства эти совершили леопарды, а не люди. Судья Гриффит отметил также, что всего в нескольких ярдах от места, где заседал суд, были установлены ловушки для леопардов, а еще в миле от него пристрелили двух хищников.

Преодолев страх, несколько свидетелей рассказали о церемонии посвящения в члены общества, о том, как их кололи особыми иглами, причем оставшиеся шрамы напоминали обычные для буша случайные порезы и царапины. Опознавали друг друга члены общества по тайным знакам. Описали они и ту самую сумку «борфима», где хранились куски человеческого тела, кровь петуха и несколько зернышек риса. Клятву обществу произносили, положив руку на эту сумку, причем для того, чтобы она сохраняла свои волшебные свойства — обогащения и защиты, необходимо было время от времени смазывать ее человеческой кровью и жиром.

По поводу посвящения общество «трубило общий сбор». На нем избирали «леопарда», который должен был убить новую жертву, чтобы «накормить» сумку. После смазывания сумки кровью тело убитого расчленяли на части, которые делились между членами общества. Считалось, что, если кто-либо из членов общества нарушит клятву, данную над сумкой, он не только потеряет свою земную жизнь, но и жизнь загробную.

Среди обвиняемых оказался житель острова Шербро по имени Даниэль Уилберфорс, выходец из семьи вождя, которого в свое время один американский миссионер посылал учиться в США. Он получил сап священника, но, вернувшись в Сьерра-Леоне, пошел по прежней стезе и стал верховным вождем племени имперри. В период между 1899–1905 годами в области, подвластной Уилберфорсу, было отмечено резкое возрастание активности общества леопардов. Наконец, против Уилберфорса собрали все улики, и он предстал перед судом по обвинению в соучастии в «леопардовых» убийствах.

Уилберфорс нанял ведущих негритянских адвокатов, которые весьма успешно провели защиту. Они доказали, что, поскольку Уилберфорс является американским гражданином, местный суд не имеет над ним юрисдикции. Тогда процесс перенесли в Бонт, где преступление рассматривал уже чисто негритянский по составу суд. Однако единственное, чего удалось добиться, — это отстранения обвиняемого от должности вождя имперри на том основании, что подсудимый — иностранец. И Уилберфорс снова занялся религиозной деятельностью и отбыл в США для чтения лекций. Его проповеди принесли ему кругленькую сумму, которую он намеревался израсходовать на «миссионерскую деятельность» в Африке. Помимо всего прочего, он завел немало высокопоставленных друзей в Англии и даже был почетным гостем в парламенте.

Через несколько лет после своей успешной заокеанской поездки Уилберфорс снова возвратился в Сьерра-Леоне и стал путешествовать по стране в качестве проповедника. Однако, похоже, он был не в силах противостоять зову Африки, побуждавшей его принимать участие в самых мрачных и таинственных церемониях, навлекших на него в свое время немалые неприятности. Поэтому, когда сэр Уильям Брэндфорд Гриффит председательствовал на процессе 1912–1913 годов, Уилберфорс снова был задержан в связи с исчезновением девушки в сезон уборки риса. Согласно показаниям свидетелей, Уилберфорс получил свою долю тела убитой.

И снова Уилберфорса оправдали, но на этот раз он был выслан из страны в Либерию. Пока шел суд, его имя скрывалось, и поэтому он смог возобновить свою миссионерскую деятельность, не вызвав при этом возмущения общественности. Колониальные чиновники, видевшие его в суде на свидетельском месте, не в силах были попять, как такой образованный человек, красноречивый проповедник, знаток классической музыки мог быть членом общества леопардов. В том, что он виновен, сомневаться не приходилось, однако и прямых доказательств его вины тоже не оказалось.

Другим обвиняемым, представшим перед судом, повезло меньше. Пять членов общества были приговорены к публичному повешению, многие другие — к длительным срокам тюремного заключения. «Деятельность «леопардов» удалось на какое-то время приостановить, но я сомневаюсь, что самой организации смогли переломить хребет», — заявил тогда сэр Эдвард Миэуэзер, губернатор колонии.

Из книги Б. Решевской «Старые и новые религии Тропической и Южной Африки»


Португальцы, завязавшие торговые отношения с народами Верхней Гвинеи в конце XV века, называли религию гвинейцев, в том числе и бенинцев (бини), идолопоклонством и фетишизмом.
Первое краткое сообщение о религии Бенина дано в книге голландского врача О. Даппера, где мы узнаем, что бенинцы называли богов ориса — наименование, близкое к термину йоруба «ориша». Более обстоятельно описал религию Бенина голландец Ниендаль: «Они почитают бога и дьявола одновременно в человеческих образах и даже в образах животных... а также в черепах, скелетах и т.п. Они принимают за бога все, что в природе есть необычного, и приносят этому жертвы; каждый сам себе жрец и служит своим богам». Далее Ниендапь сообщает о почитании фетишей. «Каждый владелец фетишей или жрец имеет своего особого идола. Большей частью это деревянный сосуд, наполненный землей, маслам, кровью, человеческими костями и костями животных, перьями, волосами... Они не делают из этого никакого изображения или статуи, но оставляют каждое вещество... в сосуде или в калебасе». Ниендаль называет идолом фетиш — предмет, наделяемый в воображении верующих сверхъестественными свойствами.
В Бенине как дальнейшее развитие тотемизма распространена была зоолатрия. Почитались священными птицы-стервятники, пожиравшие трупы и нечистоты, различные рептилии, особенно змеи и рыбы,— все они запечатлены в скульптуре Бенина. Однако зоолатрия связывалась и с представлениями о загробном существовании. У племен Южной Нигерии были распространены верования, будто души умерших предков, впредь до нового воплощения в людей, пребывают в облике птиц, змей, ящериц, лягушек, рыб. Как воплощения предков, они пользовались культовым почитанием.
По данным конца XVIII в., могилы предков были местом культа. Здесь возводили глиняные алтари, на которые ставили деревянные головы и слоновые бивни с резными ритуальными изображениями.
Предки царского рода в Бенине обожествлялись, и культ покойных царей, превратившихся в воображении подданных в богов, был государственной религией Бенина.
Как похоронный, так и поминальный ритуалы культа царей включали жертвоприношения. Кроме плодов и домашних животных, приносились специальные царские жертвы — леопарды и люди.
Бенин называли городом крови. Смакование подобных ужасов имело определенную цель: оправдать разгром и захват Бенина — последнего самостоятельного государства Верхней Гвинеи.
Однако в Бенине, как и во многих ранних государствах не только Африки, но и всего мира, действительно совершались жертвоприношения людей. По О. Дапперу, в Средние века на похоронах и поминках царя приносили в жертву по 400–500 человек; как указывает Даппер, это были «преступники, которые заслужили смерть и которые в тюрьме ожидали казни до траурных торжеств». По сведениям, собранным английским капитаном Рупеллем во время карательной экспедиции, разгромившей Бенин в 1897 году, в жертву всегда приносили преступников — убийц и колдунов. С течением времени число жертв все уменьшалось. Последний царь Бенина — Оверами, справляя поминки по своему отцу Адоло, принес в жертву «всего» 12 человек, сидевших в тюрьме в течение года и содержавшихся там до траурного дня.
В государственном культе Бенина значительное место занимал тайный союз Окерисон. По свидетельству английского информатора Сирила Панча, жившего в Нигерии в 80-х годах XIX в., члены этого союза «обходили ночью город и убивали всех, кого встречали... Когда кто-либо из них насчитывал 14 человек убитых и мог это доказать царю, он награждался титулом и должностью, приличествующей знатным... В Окерисон входили царские родичи, и таков был путь к получению ими подобающего положения и должности». Очевидно, союз Окерисон был в Бенине одной из форм устранения рядовых подданных и рабов, формой, облеченной в ритуальную церемонию.


Таким образом, становится понятно, откуда пошли корни более поздних тайных обществ Западной Африки...

Особенный взрыв активности общества леопардов наблюдался в Нигерии в округе Калабар в 1945–1947 годах. В разных местах были обнаружены тела более чем пятидесяти жертв, у которых были вскрыты яремные вены. В течение долгих лет в этой стране не слышали об обществе леопардов — и вот страшный первобытный культ возник снова.

Рядом с изуродованным телом каждой из жертв находили отпечатки лап хищника. И снова полиция оказалась не в силах отличить жертву, павшую от когтей зверя, от жертвы людей-леопардов. Три белых офицера и около двухсот констеблей-африканцев участвовали в борьбе с членами тайного общества. За головы убийц обещали большие награды, был введен комендантский час. Сельским жителям предписывалось не покидать своих хижин после четырех часов пополудни, поскольку все убийства совершались обычно в сумерках. Однако же «леопарды» настигали свои жертвы даже в непосредственной близости от полицейских патрулей и, похоже, сделали одного из констеблей своим соучастником. У некоторых убитых жертв вынуты сердце и легкие. Другие тела выглядели так, словно их действительно грыз зверь. Среди погибших оказалось много маленьких детей.

Были произведены сотни арестов, в конце концов восемнадцать человек приговорили к смертной казни через повешение. Сначала предполагалось, что казни будут публичными, чтобы показать народу, что люди-леопарды никакие не сверхъестественные существа. Однако затем власти решили, что на казнях могут присутствовать только вожди местных племен.

— Поистине странная и жуткая история, — завершает свой рассказ Л. Грин. — Белые, долгое время прожившие в Западной Африке, со всей серьезностью уверяли меня, что на церемонии посвящения между каждым новым членом общества и настоящим леопардом действительно устанавливается «кровная» связь. Когда этот человек умирает, находят мертвым и леопарда, и наоборот. Вещь, казалось бы, неправдоподобная, однако отрицать все это не просто, если вы долго прожили в тех местах, находились под воздействием всей той обстановки. Гриффит, хладнокровный и трезвомыслящий судья, говорил: «Я побывал в разных лесах, но нигде мне не было так жутко, как в западноафриканском буше».

Нелицеприятная история эта, живописно переданная Л. Грином, на самом деле еще более сложна и трагична. Она уходит корнями в сам быт и древние верования африканцев, и для того чтобы разобраться в пей, придется совершить дополнительные экскурсы в самые разные географические регионы и различные области науки.

Большое таинство прута

Путешествие в африканские дебри связано с преодолением не только тысяч километров пространства, но и с возвращением в ту эпоху, когда кругом царили мрак суеверий, вера в духов, фетишизм, культовые оргии и всевозможные «табу». Жители лесов как верили, так и верят в сверхъестественные силы, для них не существует законов природы, связывающих между собой все события в мире. Каждое явление они воспринимают как одиночный факт, как следствие действия какой-либо одной силы. Стремление познать эту силу, нейтрализовать ее там, где она вредит, усилить там, где она приносит пользу, научиться применять ее в своих интересах для получения власти над людьми и событиями характеризует тот мир представлений, в котором, подобно всем первобытным пародам, живут африканцы.

Обитатель девственного тропического леса испытывает постоянный страх перед силой злых духов, которые могут быть вызваны колдовством для причинения ему вреда. В качестве оберега он пользуется фетишем, служащим для него защитным средством от злых духов умерших, от злого волшебства людей и от враждебных сил природы. Этот фетиш может состоять из птичьих перьев, зубов леопарда или старого куска металла. Чтобы фетиш обладал особо действенной силой, к нему присоединяется осколок человеческого черепа, причем человек может быть умерщвлен даже специально для этой цели.

Представления о табу еще более увеличивают страх африканца. К вещи, на которую наложили табу, не разрешается прикасаться, на нее нельзя даже глядеть, не рискуя навлечь на себя несчастье или смерть. Произошел случай, когда одному мальчику-туземцу в качестве табу было запрещено есть бананы и даже прикасаться к сосудам, в которых они находились. Однажды его товарищи сообщили ему, что он ел рыбу из горшка, в котором находились остатки бананов. И что же? Спустя несколько часов мальчик в тяжелых мучениях умер.

В этих условиях настоящим бичом иногда могут стать многочисленные тайные союзы, приводящие в ужас население целых районов. Одним из таких непонятных союзов и было общество людей-леопардов.

Однажды на прием к молодому врачу пришел старый Бойма-Куи, почтенный вождь западноафриканского племени гола и спросил его, можно ли по трупу, найденному в джунглях, определить причину смерти человека, в частности установить, убит ли умерший леопардом или умер по другой причине. Существует подозрение, продолжал он, что под смерть от нападения леопарда маскируются путем подделки следов от зубов леопарда убийства, совершаемые людьми. Соблазненный возможностью заняться судебной медициной в девственном лесу, врач согласился обследовать случай на месте...

На циновке перед деревенским домом вождя доктор нашел обезображенный труп пятнадцатилетней девочки. На ее шее были видны многочисленные раны от укусов и когтей, таз был совершенно разбит, кишки вырваны. Возле туловища лежали чисто обглоданная бедренная кость и часть голени. На первый взгляд так изуродовать тело девочки мог только хищный зверь. Однако печень была столь тщательно отделена от диафрагмы, а на груди виднелись столь странные двухсантиметровые порезы, что это поневоле рождало подозрения. К тому же обнаружились части кишечника, носившие явные следы разреза, а не разрыва. Чтобы удостовериться в правильности своих предположений, врач подстрелил обезьяну и подбросил ее домашним леопардам вождя, разорвавшим свою жертву совершенно иначе. Стало быть, речь шла об ужасном предумышленном убийстве с попыткой инсценировать смерть от нападения леопарда.

Туземцев охватил ужас. Никто с наступлением темноты не выходил больше из хижины. Лишь узнав о новом случае нападения леопарда на восьмилетнего мальчика из отдаленной деревни, они вздохнули свободнее: по крайней мере на месяц «идол» утолил голод. Однако спустя три недели прежний страх вновь вернулся: было совершено третье убийство — на этот раз старой женщины, а затем и четвертое — восемнадцатилетней женщины... Страх перерос в панику. Вожди потребовали помощи. Была образована комиссия во главе с Бойма Куи.

В течение месяца ничего не происходило. А затем, можно сказать на тазах односельчан, был убит пятый человек, на этот раз двадцатилетий мужчина. На его шее обнаружили совершенно очевидные следы укусов хищного зверя, позвоночник был сломан. Врач недоумевал, но для Бойма Куи уже больше не было сомнений.

Без колебания он вызывает ближайших родственников убитого и, заставив их произнести страшную клятву, устраивает им допрос. Однако они ничего не знают. Их подвергают пытке, что ни к чему не приводит. Тогда Бойма Куи назначает на следующий день Большое Таинство Прута. Это таинство врач описал во всех подробностях.

На открытой площадке перед домом собраний, где заняли свои места на маленьких резных стульях вожди племени в окружении боязливо настроенных обитателей деревни, появилась фантастически разукрашенная женщина лет сорока. Подобно большинству местных женщин этого возраста, она было очень худа и костлява, хотя и обладала сильной мускулатурой. Ее небольшая голова с почти мужскими чертами сидела на жилистой шее. Пронзительные глаза были запрятаны в глубокие глазницы. Она опустила перед собой наклонно к земле длинный прут. По бокам от нее присели на корточках две другие женщины. Перед ней неподвижно застыли четверо мужчин и одна женщина — родственники убитого. По знаку Бойма Куи одна из сидящих на земле женщин начала медленно и ритмично постукивать маленькой палочкой по пруту колдуньи. Мертвая тишина на площади производила непривычное для обычно шумной деревни тягостное впечатление. Африканка неотрывно смотрела на свой прут, зажатый в неподвижно вытянутых руках. Темп ударов палочкой по пруту все усиливался. Руки и тело колдуньи как бы окостенели. Она закатила глаза и начала в такт бить руками и прутом по земле. Чем громче и сильнее был стук палочки, тем быстрее и судорожнее становились удары прута по земле. Дикие судороги свели сильное тело женщины, она упала на бок и покатилась по земле, продолжая бить прутом в глубоком гипнотическом трансе. Окружающие в страхе отпрянули назад, увлекая за собой и пятерых обвиняемых, взиравших на все это широко открытыми от ужаса глазами. Словно ожидавшая этого момента колдунья полу-прыжком настигла сидевшую рядом с четырьмя мужчинами женщину и, словно обезумев от жестокости, начала наносить ей неистовые удары прутом до тех пор, пока бедная жертва с криком не упала на землю, а мужчины как от змеи не отскочили от нее в сторону.

Под непрестанными ударами несчастная женщина успела что-то выкрикнуть, после чего несколько односельчан набросились на рассвирепевшую колдунью и грубо оттащили ее от жертвы.

Между тем мужчины бесцеремонно схватили избитую и изуродованную женщину и потащили ее к вождям. Находясь в каком-то диком возбуждении, женщина постоянно выкрикивала одни и те же слова: «Это была я! Я знаю!» Произнести что-либо иное она была не в силах. Врач достаточно насмотрелся на все эти средневековые ужасы и был очень озабочен судьбой этой, вероятно, невинной женщины, которую ожидала смерть.

И тем не менее эта женщина оказалась виновной. Ее сопротивление было сломлено, и она выдала около 30 членов общества леопардов, к которому принадлежала и сама. Неизвестным остался один лишь главарь. Быть может, он общался с ними через посредников, которых еще не поймали?

Однако вскоре удалось поймать и его.

Однажды ночью молодой парень из деревни расставлял в лесу ловушки. Там его застала сильная гроза, от которой он укрылся в небольшой лесной хижине. Хижина оказалась очень маленькой и наполненной всяким хламом, ящиками и орудиями. Парень очень устал и хотел спать, но никак не мог найти места для ложа. Осматривая хижину, он заметил наверху, под самой крышей, стропила с несколькими досками и постланной на них циновкой. Он взобрался туда и устроился на ночлег.

Вдруг — он уже не знал, как долго спал, — его разбудил шорох. Внизу послышались шаги. В хижину проникла какая-то темная фигура, ориентировавшаяся здесь, видимо, как дома, и зажгла керосиновую лампу. Парень едва смел дышать — он различил внизу мужчину. Тот открыл ящик, и у парня мороз пошел по коже: в ящике лежали шапка из леопардовой шкуры, сделанные из железа когти леопарда, копья, ножи и огромные щипцы. Человек внизу что-то взял, тщательно запер ящик и вновь исчез среди мрака и дождя.

Наверняка это были орудия убийства, принадлежавшие леопардовому обществу! А сам человек, владелец хижины, и есть главарь этого общества! От возбуждения сердце у парня чуть не выскочило из груди. Не помня себя, он выбрался из хижины и сломя голову помчался к вождю Бойма Куи.

Главой общества леопардов оказался негр-миссионер, пришедший из Басаленда, что южнее либерийской столицы Монровии. Он владел фетишем-талисманом, имевшим больший магический эффект, нежели другие чудодейственные силы. Он также обладал способностью передавать людям, принадлежавшим к его магическому кругу, власть над другими людьми. Он обращал их в леопардов и требовал в качестве жертвы кровь, но не куриную, не бычью, а человеческую. Поэтому-то, собственно, фетиш и имел такую силу. Тот, на кого падал выбор, должен был принести в жертву самого себя, собственную кровь, поскольку в жилах его матери, се сестер и братьев и их детей текла та же кровь, она могла быть принесена в жертву взамен с тем же успехом.

Бойма Куи знал о свойствах фетишей, поэтому он и распорядился устроить Большое Таинство Прута только над кровными родственниками убитого.

Решив принять нового члена в общество, «леопарды» незаметно примешивают в его питье «чудотворный» напиток, приготовленный в человеческом черепе на крови убитого. После того как напиток выпит, вновь принятому сообщается о его принятии в общество. Никто не возражает против этого. Новому члену дается поручение завлечь кого-нибудь из своих родственников в качестве жертвы, что он выполняет. Остальные между тем приводят себя с помощью возбуждающих напитков в состояние дикого экстаза и, вообразив себя настоящими леопардами, в безудержной жажде крови нападают на жертву и терзают ее. С помощью сделанных из железа когтей и зубов леопарда труп обезображивается, а на шее убитого огромными щипцами, сделанными по образцу леопардовой челюсти, оставляются характерные следа укусов.

Кровь приносится в жертву «фетишу» — темному восковому шару, диаметром примерно в 15 сантиметров. Неужели это и есть бог, который выпил кровь столь многих людей? Внутри воскового шара находится маленький пучок тесно сплетенных листьев и другие мелкие частицы засушенных животных и растений, образующих ядро, которое, собственно, и является носителем магической силы. Толстая восковая оболочка должна только защищать чудодейственную силу. При большой жаре она, естественно, сморщивается и трескается, что означает требование новой жертвы, новой крови. Этим и объясняются периодические ритуальные убийства в сухое время года с трех-четырехнедельными перерывами.

Вехи истории: вакханалия смерти

Впервые о так называемом обществе леопардов европейцы узнали лишь в 1854 году, когда было документально засвидетельствовало, что в городе Порт-Локко, расположенном на территории небольшой африканской страны Сьерра-Леоне, был заживо сожжен колдун за то, что превращался в леопарда и по ночам убивал людей.

В 1892 году деятельность этой секты была поставлена вне закона в Сьерра-Леоне, а полиция ее столицы Фритауна на одной из пресс-конференций, устроенных для местных и иностранных журналистов, даже продемонстрировала одеяние члена тайного общества — леопардовую шкуру и обувь, изготовленную в виде лап зверя. Однако, несмотря на официальный запрет, секта продолжала существовать и развиваться. С 1907 но 1912 год в Сьерра-Леоне от «леопардов» погибло такое количество людей, что власти решили предпринять радикальные меры: было арестовано более 400 человек, в том числе — несколько вождей племен.

Сначала следствие по делу общества леопардов зашло в туник: сектанты ни в чем не признавались, а свидетели, опасаясь за свою жизнь, боялись давать показания. Но со временем все же удалось собрать уникальный материал, легший в основу процесса над убийцами в леопардовых шкурах.

Некоторые свидетели, в конце концов преодолев страх, рассказали о своем посвящении в члены общества леопардов. Специальными иглами им наносили знаки, которые походили на внешне незаметные, случайные царапины, полученные в густых зарослях.

Судебные преследования лишь на время остановили вакханалию смерти. Сектанты перебрались в другую африканскую страну и в середине сороковых годов XX века вновь напомнили о себе. Так, в местечке Калобора в Нигерии с 1945 по 1947 год леопардами было убито около ста ни в чем не повинных людей.

Рядом с каждым изувеченным телом полицией были обнаружены следы лап леопарда. Три белых офицера и двести констеблей-нигерийцев начали энергичную кампанию против людей-леопардов. Были назначены высокие награды, введен комендантский час.

Нигерийская полиция обыскала все джунгли и выловила несколько сотен сектантов. Восемнадцать из них, являвшихся адептами кровавого культа, власти решили казнить. Предполагалось, что казнь будет публичной, дабы доказать местному населению, что люди-леопарды никакие не сверхъестественные создания. Но в итоге на это мероприятие пригласили лишь вождей племен.

А на следующий день, когда вернувшиеся с казни домой вожди успокаивали народ, говоря, что члены культа леопарда вовсе никакие не сверхъестественные существа, а самые обыкновенные люди-убийцы, невдалеке от места казни были обнаружены восемнадцать тел мертвых леопардов! Это как бы подтверждало легенду о том, что между членом общества леопардов и настоящим леопардом во время церемонии посвящения устанавливалась кровная связь. Когда человек умирал, то находили мертвым и животное — и наоборот.

Сектанты вновь затаились и в очередной раз заявили о себе уже в девяностых годах. В 1994 году в отделение Международного Красного Креста одного из провинциальных либерийских городков неизвестные люди тайно доставили восемь зверски растерзанных тел женщин и детей. Двое — женщина и ребёнок — были ещё живы, но, объятые ужасом, ничего не рассказали. Весь местный персонал госпиталя, увидев характер ран на трупах, немедленно разбежался. Хирург из Коста-Рики, осмотревший с помощью одного из местных санитаров трупы, обратил внимание на явные следы человеческих зубов.

Пока Р. Буркатти, представитель Красного Креста, связывался с полицией, женщина, оставшаяся живой, из палаты исчезла, а оба медика, принимавшие участие во вскрытии изуродованных тел, были зверски убиты. На месте происшествия полиция обнаружила следы... леопарда!

Дело приобрело международную огласку. В страну прибыла бригада сыщиков Интерпола, специалистов по борьбе с террористами. Полгода интерполовцы искали пятнистых братьев, но их и след простыл. Вернее, они растворились среди нормальных людей, какими они и были вне людоедских церемоний и ритуалов своего тайного общества.

Представление у вождя Ахо

Знаменитый американский врач и писатель Гарри Райт, долгое время путешествовавший по Черному континенту, сделал однажды в дневнике такую запись: «Дагомея известна по трем причинам. Исторически она приобрела мрачную известность как центр работорговли в Западной Африке. Здесь также процветало общество леопардов — секретная секта зверопоклонников, которым приписывалась способность обращаться в зверей. Отсюда берет свои истоки культ вуду — культ поклонения мертвым».

Однажды Гарри Райт был принят местным вождем по имени Ахо и провел в его резиденции несколько дней.

Первое, что бросилось в глаза врачу,—барельеф леопарда, вырезанный на деревянной панели в жилище вождя. По мнению Райта, дом принадлежал... секретному обществу леопардов, обрядовые церемонии которого относятся к числу самых зловещих в Африке. Гостеприимный хозяин уселся на шкуре леопарда, и врач это тоже отметил. Вождь для начала посоветовал заснять на кинопленку ритуальные пляски Бенина. Он понимал, что белые предпочитают прежде всего экзотику, и сам принялся рассуждать о власти фетишей, среди которых наиболее могущественными по воздействию являются части тела человека, а также о том, как определяет фетиш менталитет африканца.

В один из дней вождь предупредил Гарри Райта, что покажет ему одно из самых редких зрелищ в Африке — перевоплощение человека в леопарда. «Это был тот самый древний ритуал, о котором мне столько приходилось слышать, — пишет врач. — Так называемая ликантропия, форма помешательства, когда участник ритуала воображает себя каким-либо животным, копируя некоторые его характерные внешние черты и привычки».

— Ахо прошептал мне, что если зверь появится из-за кустов (видимо, это будет леопард), я ни в коем случае не должен его касаться. Нельзя также пытаться убежать. И то и другое является грубым нарушением ритуала и вызовет гнев леопарда... На площадку вбежала, почти вспорхнула девушка. Ее нагота не была прикрыта ничем, если не считать бус из раковин каури на шее и такого же пояса на талии...

Неожиданно девушка остановилась и огляделась, затем произнесла несколько слов низким музыкальным голосом. Барабаны стихли, только последний звук, казалось, еще дрожал в воздухе. Вдруг Ахо схватил меня за руку.

— Смотрите! — прошептал он в каком-то экстазе. — Видите двух леопардов рядом с нею?

Луна поднималась над деревьями, заливая светом темноту за пределами костра. Девушка была всего в нескольких шагах от меня, я никаких леопардов не видел, но глаза зрителей следили не только за девушкой, но и за пространством рядом с нею, как будто там было что-то видимое только им.

Ахо продолжал сжимать мою руку.

— Смотрите, там за нею — пять леопардов!

Я не понял, говорил ли он всерьез или издевался надо мной. Но когда он неожиданно скомандовал: «Отойдите на шаг, или вы его коснетесь!» — я понял, что это не шутка. Что бы ни происходило на самом деле, принц Ахо видел леопардов.

Главный жрец фетиша начал петь еще громче, чем раньше. Барабан снова стал бить звучно и быстро. И вдруг мне показалось, что глаза у меня сейчас вылезут на лоб: сразу за девушкой, на границе мерцающего света, я увидел тень животного. Я не успел выразить своего удивления, как передо мной появился взрослый сильный леопард. Это могло быть моим воображением.

Если так, то, значит, я обладал большим воображением, чем считал прежде. Еще два леопарда появились позади девушки. Они величественно прошли через площадку и все трос исчезли в тени деревьев. Больше всего меня поразило то, что я совершенно отчетливо видел в зубах одного из леопардов цыпленка.

— Вы видели их! — с триумфом воскликнул Ахо, повернувшись ко мне. Я не смог ответить. Я молчал. Я не знал, видел я что-нибудь или находился под воздействием массового гипноза. Если это был гипноз, то гипноз сильнейший, ибо во всем остальном я чувствовал себя превосходно.

До сих пор я не знаю, что же я видел. Я думаю, что это был леопард или, точнее, три леопарда. Но если нет, то что-то удивительное, похожее на леопардов.

Из картотеки необъяснимого: мана


С магией, а также и с фетишизмом связано одно представление, которое существует во всех африканских религиях, хотя в языках и диалектах разных народностей оно выражается по-разному. У догонов, мандинго и других народов Западного Судана оно именуется пьяма, у фангов Камеруна — эвур, у пигмеев — мегбе, у народностей Северного Конго — элима, у лоби — келе, у народностей Уганды — жок, у курумба — аду бей, у балуба (лу-луа и касаи) — мойо, у зулусов — у мой а и т.д. Большинство этих выражений отличается многозначностью и расплывчатостью, что не раз давало повод ко всяким спорам и вокруг скрывающегося под ними представления. Под этими терминами африканцы, как считают этнографы, подразумевали некую сверхъестественную, непостижимую для разума способность, которая в той или иной мере, вечно или временно, может быть присущей всему в мире, от предметов неживой природы до духов и богов, сказываясь и проявляясь в свойствах растений, поведении животных, судьбах людей. По воззрениям африканцев, эта внушающая страх или благоговение сверхъестественная способность может быть благодетельной и вредной, она может передаваться от одного носителя к другому; от нее зависят жизненность, устойчивость, прочность ее временного или вечного носителя. Всюду с ней связывают магические свойства культовых объектов, фетишей, масок, алтарей и ритуальной утвари, сверхъестественные способности вождей, колдунов, жрецов, а также все экстраординарное, озадачивающее в повседневной жизни, как, например, рождение близнецов или альбиносов, необыкновенная удача на охоте, несчастный случай...
Зарубежные специалисты иногда интерпретируют это понятие как «жизненную силу». Некоторые африканисты готовы даже усмотреть в этом представлении и специфическую особенность всех африканских религий, позволяющую объединить их в одну религию под общим названием витализма или динамизма.
В действительности, как обнаруживает внимательное изучение фактов, мы здесь имеем дело с присущим всем без исключения религиям представлением, которое известно под наименованием «мана». Термин этот впервые применил миссионер и крупный этнограф Р. Кодрингтон. В своем фундаментальном труде о меланезийцах он характеризует представление о мане у меланезийцев (из языка которых взято самое слово) как «невидимую силу, которая вызывает все эффекты, превосходящие понятие меланезийцев о правильном течении природы, и присутствует в духовной части живых людей или в духах умерших и сообщается ими их именам и различным вещам, связанным с ними, как камни, змеи и всякого рода предметы». Отличительную черту малы Кодрингтон усматривал в приписывавшейся ей меланезийцами, по его словам, текучести, в ее способности переходить и передаваться от одного объекта к другому. По утверждению Кодрингтона, вся религия меланезийцев сводится в основном к вере в ману и стремлению заполучить ее, чтобы использовать сверхъестественное действие этой силы в интересах общества и его членов.
Опираясь в основном на труды Кодрингтона, английский богослов Р. Маретт в своем труде «Порог религии» истолковывал ману как сверхъестественную безличную силу; наполняющую будто бы весь мир, способную переходить от одного носителя к другому и проявляющуюся во всяких явлениях и предметах, внушающих мистический страх и трепет, поражающих своей мощью и таинственностью, своей необычностью и экстраординарностью. На таком понимании маны Маретт построил свою теорию преанимизма (т.е. «доанимизма») или аниматизма (т.е. всеобщей одушевленности или оживотворенности), согласно которой «минимумом религии» является не анимизм, как утверждал Тайлор, а вера в ману; во всепроникающую, всеодушевляющую жизненную силу, которая будто бы древнее, чем вера в души и духов.
Однако многочисленные исследования, проведенные у разных народностей после Кодрингтона относительно маны и родственных ей представлений, показали, что интерпретация маны, данная Мареттом, не подкрепляется фактами. «Я утверждаю, — совершенно справедливо замечает американский этнограф П. Радин, — что из того фактического материала, который мы имеем, никак не вытекает такой ответственный вывод, будто существует вера в некую сверхъестественную силу, имеющую безличный характер». Весь накопившийся огромный материал свидетельствует о том, что в мане меланезийцев, как и в ее вариантах у разных других народностей, мы имеем дело не с каким-то флюидом, не с «жизненной силой» и вообще не с какой-либо мистической субстанцией, якобы существующей вне конкретного носителя, духа, человека, животного или просто неодушевленного предмета. Самое слово «мана» грамматически и семантически — не имя существительное, оно многозначно: слово «мана» может быть и существительным, и прилагательным, и глаголом, оно может обозначать и предмет, и качество, и действие, во всех случаях оно подчеркивает мистический, сверхъестественный аспект предмета, качества или действия. Оно обозначает, как удачно выразился немецкий религиовед К. Леман, «сверхъестественный потенциал», действенно проявляющийся в любом предмете или явлении, поражающем и подавляющем человека своей необычностью и мощью.
Мана — это атрибут сверхъестественного, или, точнее, марка, печать, знак, указывающие, что данный предмет (например, кровь), данное качество (например, изменчивая окраска хамелеона), данное действие (например, нападение на человека под видом леопарда) всегда таит в себе сверхъестественное.
Представление о мане неразрывно связано с самой верой в сверхъестественное, с тем, что является самой спецификой религии. Носителями маны выступают разные объекты, но самое существо, самая природа этого представления всюду одинаковы.
К этой же категории религиозных представлений принадлежат и ньяма, элима, умойа и тому подобные представления африканцев. Это все та же мана, проявления которой африканцы видят не только в действиях, приписываемых богам, духам, религиозным обрядам, но и во власти вождей и старейшин, в преуспеянии отдельных людей, в благополучии семьи, в удачливости охотника и воина, в урожайности посевов, в плодовитости скота. Ньяма, элима и др. могут таиться в одних носителях в большей степени, в других — в меньшей, один и тот же человек может приобрести их путем разных колдовских и умилостивительных манипуляций и потерять в результате вольного или невольного нарушения каких-нибудь табу или козней какого-нибудь колдуна.


Из досье африканистов: термины


Anioto — вариант написания латиницей наименования людей-леопардов Конго и Нигерии.
Anyoto — вариант написания латиницей наименования людей-леопардов стран Гвинейского залива.
Bagenge — наименование людей-леопардов Камеруна.
Wahokohoko — наименование людей-леопардов Уганды и Бенина.
Пардусы — название клана людей-леопардов, проживающих в Сент-Луисе (США).


Из статьи А. Онгаро, Дж. Марольдо «Интервью с леопардами»


— Ты, может быть, слышал, что у народов Черной Африки есть тайные общества, и у каждого общества есть своя цель. От этой цели зависит выбор символа, священного животного. Те люди, которые призваны следить за всем, что связано с деньгами и имуществом, зовутся людьми-змеями, потому что змея—это символ богатства. Люди, призванные охранять реки и плывущие по ним лодки — следить за тем, чтобы обмен товарами на берегу был справедливым, зовутся людьми-крокодилами, потому что крокодил — хозяин реки. Те, кто выполняет волю Мбока, зовутся людьми-леопардами, потому что леопард — самый сильный и быстрый зверь африканских лесов, он сам символ силы, а значит, и власти. В других местах... где самым сильным считается лев, люди тайного общества зовутся симба, то есть люди-львы...
Тайных обществ в этой части света действительно много: люди-леопарды, люди-змеи, люди-крокодилы, люди-львы и т.д.
В доколониальной Африке подобные структуры играли роль своеобразной тайной полиции в руках вождей и шаманов племени, с помощью которых «решались» различные спорные вопросы. Есть мнение, что они также осуществляли «мафиозные» функции — от единичного устранения неугодных правителю персон до выколачивания налогов из целых областей. Или запугивания селений одного вождя для того, чтобы они перешли «под руку более достойному», который может обеспечить безопасную охоту в лесу для мужчин и спокойную работу на полях для женщин.
Исторически так сложилось, что членов этих религиозно-политических организаций европейцы привычно и скопом причисляют к оборотням. Особенно ярким примером такого европоцентричного обращения с понятиями являются люди-леопарды, наиболее известные у нас как аниото. Практически каждая вторая статья, посвященная оборотничеству, после вводных слов о том, что «превращение человека в животное — очень распространенный факт в мифологиях разных народов мира», в свободном порядке дает перечисление персонажей, которые уже считаются классическими оборотнями: европейские волколаки и вервольфы, северные оборотни-медведи (здесь обязательно поминают о берсерках), китайские лисы, разные японские хэнгэ (кицуне, тануки, бакенэпо и т.д.), и африканские люди-леопарды по имени аниото. Характерно, что если относительно подавляющего большинства всех этих существ имеется более или менее подробная информация, описывающая и подтверждающая их оборотническую природу, то о людях-леопардах все материалы исчерпываются тем, что аниото — «в поверьях коренного населения Конго и Нигерии оборотни-леопарды».
Между тем есть мало оснований считать людей-леопардов поголовно «полноправными» оборотнями, т.е. теми, кто физически принимает иной облик. Здесь было бы правильно говорить о наличии теснейшей связи между человеком и зверем, об их побратимстве. Д-р Филинт Маргоша предложил использовать данный термин для описания такой связи между субъектами, при которой смерть одного вызывает безусловную смерть другого.
Один африканский священник попытался следующим образом объяснить «звериную» суть людей-леопардов:
— Четыре элемента присущи всем: это тело, сердце, дыхание и тень. Пятый же элемент — привилегия только колдунов, и зовется он У... Именно У дает человеку возможность общаться с дикими животными. Только человек, который обладает У, может стать побратимом лесного зверя... Стоит побратиму позвать зверя, как тот тут же явится, прибежит, приползет, прилетит — в зависимости от того, что это за животное. Африканцы уверены, что, если зверя убить, умрет и человек... Отсюда, кстати, и родилась легенда, согласно которой человек, обладающий У, может физически превратиться в животное. Происходило это оттого, что животное порой демонстрировало такую сообразительность, что люди невольно начинали думать о чудодейственных метаморфозах... Человек при этом впадает в состояние транса: немудрено, что про него говорят, будто он исчез, превратившись в животное. На самом же деле человек лежит недвижный, обессилевший от колоссального напряжения; он лежит в состоянии комы где-нибудь в углу хижины, прячась от всех; поскольку в эти минуты он беззащитен...
Как мы видим, здесь имеет место некий феномен, близкий к нагвализму, описанному Карлосом Кастанедой на базе латиноамериканского субстрата. Причем близкий именно нагвализму, а не тотемизму, так как имеет место постоянная и персональная (человеческая личность плюс звериная особь), а не регулярная и родственная (ритуально возобновляемая со зверем-прародителем или хранителем) связь. К тому же отсутствует характерный для тотемизма обряд вкушения плоти своего тотема. Вместо этого наблюдается принятие пищи животного, например, человеческой плоти, как это делают люди-леопарды.


Из досье африканистов: тотемизм


Наиболее архаической формой африканских религий является тотемизм, сохранившийся либо в отчетливом виде, либо только в пережитках у всех народов Африки. Тотемизм — это совокупность представлений, мифов, обрядов и обычаев, связанных с верой в фантастическое сверхъестественное родство между людьми, с одной стороны, и животными или растениями (реже неодушевленными предметами) — с другой. Тотем (слово, взятое этнографами из языка североамериканских индейцев оджибвеев) —это порода животных или вид растений, которые служат как бы обозначением, символом данной группы кровных родственников, в первую очередь рода. Тотем — объект сакрального почитания, с которым связан ряд строжайших религиозных запретов — табу: членам рода запрещено убивать и употреблять в пищу тотемное животное или растение, вступать в брак с лицом той же тотемной группы. Данная группа не только считает себя связанной с тотемом узами кровного родства, общим происхождением от мифического предка в образе получеловека-полуживотного-полурастения, но и видит в своем тотеме покровителя.
Тотемы у африканских народов передаются либо по материнской линии (у народов с матриархальным родом), либо по отцовской. Даже те пароды, у которых тотемизм сохранился в пережиточном виде, считают, что нет человека без тотема. «Животное и человек — близнецы», — говорят догоны. «Позади каждого человека сидит тотем», — утверждают кпелле. Тотемы отличаются разнообразием в зависимости от местных условий. У бушменов мифы о предках полулюдях-полуживотных изображаются в наскальной живописи и воспроизводятся в их магических церемониях. У мандинго (Западный Судан) тотемными животными служат питон, крокодил, черепаха и т.п. У йоруба (Нигерия) роды носят названия слона, обезьяны, барана и т.д. У многих народов банту, например у басуто (Басутоленд), до сих пор сохраняются пищевые табуации, например запрет есть вместе мясо и молоко, употреблять в пищу куриное мясо и яйца и т.п.
С распадом родоплеменного строя тотемизм сохраняется в пережиточных формах. Так, широко распространено представление, что души умерших воплощаются в змей. Особый характер приобрели пережитки тотемизма в классовых обществах Африки. Некоторые животные считаются связанными с вождями, царями: это слон, лев и прежде всего леопард. В государствах Межозерья и Гвинеи подданным вменялось в обязанность приносить шкуры всех убитых леопардов правителю, а пользоваться леопардовым мехом имели право лишь царь и его семья.
Разумеется, многие тотемические представления и мифы африканцев ныне забыты или переосмыслены, однако связанные с ними суеверия и обычаи держатся в быту и в наши дни.


Но, как бы то ни было, большинство африканцев совершенно серьезно говорят о том, что некоторые люди способны превращаться в леопардов. Такие возможности считают присущими в первую очередь старым шаманам и потомкам «брачных» связей между человеком и богом-леопардом. Видимо, под руководством таких персон и простые люди могут становиться оборотнями. По крайней мере лидеры тайных обществ зверей-оборотней претендуют на то, чтобы с помощью определенных трав и кореньев, а также некоторых магических процедур превращать своих последователей в животных.

Вера в осуществление этого на практике широко распространена среди той части африканских племен, которые практически не встречаются со львом. Для них самый опасный хищник — леопард. И не без оснований. Думается, именно леопарды — хищники, которые охотятся не только на земле, но и на деревьях, — скорее являются природными, естественными врагами наших предков-обезьян. Поэтому глядя на пантеру или леопарда (или на того, кто может в них обернуться), человек должен испытывать буквально экзистенциальный, нутряной ужас. Более животный, нежели перед львом, медведем или волком.

Сравните ареалов распространения льва (Panthera Lео) и леопарда (Panthera pardus), наложенных на карту Африки, дает нам почти все западное побережье Центральной Африки — от Сьерра-Леоне до Республики Конго и даже Уганды. Показательно также, что вся эта территория населена племенами нигеро-конголезсиой языковой семьи группы А (к которой в данном случае следует отнести и северную часть бантуязычных африканских племен). Известные региональные наименования людей-леопардов укладываются в обозначенное пространство: Вахокохоко — Уганда и Бенин; Багенге, ньенгват или баймам — Камерун; Аниото — Конго (бывший Заир) и Нигерия. Последнее на языках группы башу обозначает леопарда и представляет собой самое известное наименование людей-леопардов.

Роман «Тарзан и люди-леопарды» Эдгар Берроуз написал буквально по горячим следам событий 1933–1934 годов, которые не на шутку взбудоражили администрацию Бельгийского Конго (современная Демократическая Республика Конго). Причиной шумихи послужил целый ряд подозрительных смертей, которые оказалось невозможно списать на обыкновенное нападения леопардов. Казалось бы, все указывало на дикого зверя: нападения происходили ночью, тела были найдены со следами клыков и когтей леопардов, места преступлений были отмечены отпечатками лап этой большой кошки. Однако количество смертей (их число перевалило за две сотни) и выбор жертв (сотрудничавших с белыми властями или лояльно к ним относившихся) заставили тщательнее искать. Так мир узнал об аниото.

Покров тайны, сопровождавший аниото, обеспечивался, как и у любого тайного общества, анонимностью его членов, мистериальным характером собраний, ночным временем их преимущественной активности и тотальной маскировкой под леопарда. Главным приспособлением, служившим «подстраиванием» под леопарда, выступали специальные кастеты. При открытой ладони лезвия, призванные имитировать когти леопарда, скрывались за пальцами. Когда ладонь была сжата в кулак, лезвия выступали между пальцами. Этими кастетами аниото буквально разрывали тела своих жертв, уделяя особое внимание шее и груди. Кроме того, использовались специальные щипцы-клещи для имитации укуса леопарда.

Еще аниото имели с собой палки, окончания которых обтачивались как подушечки лап леопарда. С помощью таких палок оставлялись следы зверя на окровавленной земле; там же для большего правдоподобия могли оставить и несколько шерстинок из натуральной леопардовой шкуры. Специальные горшки помогали имитировать рев леопарда, а наряды из леопардовых шкур — маски и что-то типа туник — наглядно демонстрировали случайному свидетелю натуральный леопардовый окрас хищника. Правда, леопардовые шкуры часто заменяли коровьими с нарисованными леопардовыми пятнами или травяными циновками, соответствующим образом закамуфлированными (иногда аниото ограничивались и просто окрашиванием телом).

Помимо таинственности, окутывавшей деятельность аниото, существовала аура страха, которую, как и в случае с событиями в Сьерра-Леоне, питали слухи не просто о каннибалистическом характере их тайных собраний. Все знали, что поедание человеческой плоти являлось неотъемлемой частью ритуала посвящения в полноправные члены общества леопардов. Особые чувства, вероятно, вызывало то обстоятельство, что в качестве первой жертвы вновь посвященному назначался один из его ближайших родственников. Это, понятно, должно было не только сплотить людей-леопардов между собой, но и сообщить им некоторые сверхъестественные способности. Для того же использовались и растительные галлюциногены, применявшиеся с той целью, чтобы лучше «войти в роль» зверя. Еще одним непременным аксессуаром мистерий аниото был своего рода «кровавый кувшин», куда собиралась кровь жертв. Такой горшок-фетиш был у каждого руководителя общины аниото. Считалось, что он требовал постоянного кровавого приношения, дабы росла его магическая мощь.

Из досье африканистов: современные тайные организации


Рождение тайных организаций в студенческой среде Нигерии и стран Африки в целом восходит к годам антиколониальной борьбы. Первое из них под названием «Пиратское братство» было создано писателем, лауреатом Нобелевской премии Воле Шойинкой в 1952 году в Ибаданском университете. По словам Воле Шойинки, оно должно было помогать студентам в борьбе против всех форм угнетения. После достижения независимости произошло перерождение обществ, многие из которых стали отождествляться с терроризмом в студенческих городках.
Ныне в объединениях студентов верховодят в основном дети богатых, влиятельных родителей. Некоторые из них числятся в студентах по 10 лет. В манере поведения, одежде и даже лексиконе проглядывается влияние фильмов о мафиозных группировках. Обряд посвящения проходит обычно ночью в лесу. Кандидаты должны проявить бесстрашие и стойкость в ходе испытания, а вернее, избиения под названием «Поездка во Вьетнам». Название церемонии вступления в тайное общество — «Омерта» — заимствовано у сицилийцев.
Как отмечает нигерийская пресса, высшие учебные заведения Нигерии на протяжении многих лет были гордостью не только страны, но и всего Африканского континента. Их выпускники получали дипломы как за знания, так и за высокие моральные качества. Но со временем тайные студенческие общества превратили университеты «в сборища погромщиков, насильников и убийц», — пишет нигерийская газета «Гардиан».
В докладе генерального директора спецслужб Нигерии Сообщалось, что в нигерийских университетах создано свыше 20 тайных обществ. Их члены терроризируют студентов, заставляют преподавателей ставить им оценки без сдачи экзаменов и т.п.
Еще в 1989 году был принят правительственный декрет, предусматривающий тюремное заключение сроком до 5 лет или крупный денежный штраф за участие в студенческих тайных обществах. Однако на практике он оказался малоэффективным. Несмотря на привлечение виновных к судебной ответственности и исключение из университетов, число тайных союзов не уменьшилось. Только в 1994 году 15 студентов, членов тайного общества, университета в Порт-Харкорте, были приговорены к различным срокам тюремного заключения за совершенные преступления; из политехнического колледжа Лучи в штате Эдо исключили 170 студентов, членов тайного общества «Черный топор».
Первенство по количеству тайных обществ принадлежит Бенинскому университету. Самые агрессивные — «викинги» и «пираты» — укоренились в Нигерийском университете в городе Неукка, а также в университете города Энугу. Спасаясь от наказания, они нередко переходили в Лагосский университет, крупнейшее учебное заведение Нигерии. В начале 1990-х годов сотни студентов, преподавателей и сотрудников этого университета были убиты, искалечены и изнасилованы членами тайных студенческих обществ.
Один из преподавателей Лагосского университета, Питер Омолуаби, заявил, что в основе этого явления лежат многие причины, в том числе социальные, моральные, психологические. Молодежь стремится к самоутверждению в рамках тайной организации, выражая протест против установленных порядков, и т.п.
Трудность борьбы с этими организациями состоит в том, что многие члены тайных обществ связаны родственными узами с высшими чинами администрации университета, которые в свое время также состояли в тайных студенческих обществах.
Одна из основных функций тайных обществ — помогать и содействовать членам своего союза, защищать их от чужаков. Нередко это выражается в таких областях, как вынесение судебных приговоров. Отмечаются случаи, когда судья при вынесении приговора руководствуется желанием защитить членов своего тайного общества вопреки объективной ситуации. Высокопоставленные чиновники нередко оказывают содействие и отдают предпочтение членам своего братства при получении выгодной должности и т.п., что напоминает масонские организации Европы и США.
Отношение к тайным союзам, как и к другим традиционным институтам Африки, в обществе неоднозначно. Одни считают их устаревшими, архаичными образованиями, которые не вписываются в современную общественно-политическую жизнь африканских государств. Другие, и среди них значительная часть африканской интеллигенции, довольно высоко оценивают тайные общества как институты, сохраняющие многовековые культурные традиции, национальные обычаи, духовные ценности.
Важным психологическим моментом, способствующим сохранению тайных обществ, является осознание силы и единства общества, чувство преданности друг другу и соблюдение при этом жесткой дисциплины.
Кроме того, тайные общества оказывают большое влияние на жизнь общины в целом. Установление тайным обществом норм, правил, а также табу, предписывающих определенное поведение, оказывает в целом, как считают черные патриоты, положительное воздействие на моральную атмосферу и поведение всего общества.
Несомненно, корни полусекретных организаций следует искать в тех самых, уже известных нам, обществах, в том числе и «братствах леопардов».


В Либерии люди-леопарды стали известны с начала XX века. Так, например, есть заметки про одно общество леопардов, лидером которого был миссионер из Басаленда, что южнее Монровии. Он владел фетишем-талисманом большой магической силы. Талисман мог обращать людей в леопардов. Однако его необходимо было подкармливать человеческой кровью.

Действия людей-леопардов давно перекочевали в Новый Свет. В частности, в Сент-Луисе процветает достаточно многочисленный клан пардусов — оборотней-леопардов. К сожалению, власти смотрят на это вполне спокойно. Бывают единичные случаи их появления и в других городах. Например, один такой был зарегистрирован в 80-х годах прошлого века в Новом Орлеане. Там обнаружилась пара представителей древнего рода оборотней, которые после секса с людьми превращались в леопарда. Чтобы принять обратно человеческий облик, необходимо было убить человека. По результатам расследования этого дела даже сняли фильм с Настасьей Кински в главной роли.

ВУДУ: ПЕРЕШАГНУВШИЕ ЧЕРЕЗ ОКЕАН

В декабре 1492 года перед взором неустрашимого генуэзца, будущего адмирала Христофора Колумба, во время его первого плавания к берегам Америки открылась дивная по своей красоте земля. Вот уже двенадцать дней его маленькая флотилия из трех парусников — «Санта-Мария», «Нинья» и «Пинта» — движется вдоль побережья этого большого острова, но глаз от него никто оторвать не в силах. Один великолепный пейзаж сменяет другой и кажется, что нет земли прекраснее.

Колумб назвал этот остров в честь Испании — Эспаньола. «Он станет самой драгоценной жемчужиной в короле испанских королей», — решил первооткрыватель Америки. То был остров Гаити.

С группой смельчаков мореплаватель высадился на незнакомом острове. Однако впечатления Колумба и его спутников тотчас поблекли, когда они увидели перед собой в густых джунглях страшную картину: повсюду валялись отрубленные руки и ноги, человеческое мясо лежало в глиняных горшках вперемешку с кусками разрубленного на части попугая, на шесте рядом болталась человеческая голова.

Так Европа узнала о чудовищном обычае, бытующем в Вест-Индии и открытом Колумбом, — каннибализме. Но пройдет сотня-другая лет, и ей придется удивляться, содрогаясь, рассказам о магической религии — вудуизме, которая была завезена на Гаити из Африки рабами-африканцами. Вот уже пять столетий вудуизм будоражит воображение европейцев, заставляя их замирать от ужаса.

Из картотеки необъяснимого: вудуизм


Это особая система колдовства, распространенная среди креолов, мулатов и негров Северной Америки и Вест-Индии. Она прежде всего отличается тем, что использует различные непонятные символы и амулеты, прибегает к заклинанию змей, а в своих наиболее исступленных формах не брезгует человеческими жертвоприношениями и каннибализмом. Наиболее яркими особенностями культа вуду, роднящего его с так называемой черной мессой, являются причащение человеческой кровью и обряд свального греха.


Для многих слово «вуду» ассоциируется с черной магией и знаменитыми «куклами вуду», а также со страшными зомби. Л если кто-то и пытается «копнуть» глубже, он тут же сталкивается с целым рядом сложностей; к примеру, с недостатком информации на русском языке, посвященной этой теме. Еще одна проблема возникает в связи с путаницей, возникшей у многих авторов из-за схожести различных афро-карибских религий: сантерии, макумбы и вуду.

Слово это напоминает о Вест-Индии, Карибском море и чернокожих невольниках... Невольниках откуда? Вот в этом-то и вопрос. Вуду ведет свое происхождение из Дагомеи, которой сегодня даже нет на карте. Вместо нее имеется независимое государство Бенин. Собственно, слово «вуду» происходит от дагомейского «воду», что на языке фон, одного из наречий Дагомеи, означает «дух, божество». В креольских языках Нового Света это слово имеет много различных написаний и читается как «воду» или «водун». В английском языке оно трансформировалось в «вуду» или «худу». Вуду — не единственная наследница дагомейской религии. Ныне производные от нее традиции могут быть обнаружены в Доминиканской Республике, Пуэрто-Рико, на Кубе, в Бразилии, Гане, Гаити и Того. На Гаити это вуду, на Кубе — сантерия (ифалукуми), в Бразилии — макумба.

Королевство Дагомея (ныне территория Бенина), располагавшееся в регионе, находящемся между современными государствами Того (на западе) и Нигерией (на востоке), было основано в XVII веке и просуществовало до конца XIX столетия.

Происхождение Дагомеи восходит к прибрежному королевству Аллада, которое было населено народами аджа. По преданию, в XII—XIII веках часть народа аджа переселилась в район Аллады (расположенный в 32 км от побережья) с западного берега реки Моно. Аллада стал столицей государства Большая Ардра. Затем, с течением времени, аджа продвигались далее на север и расселялись среди людей народности фон (по другой версии, фон произошли от смешения продвигавшихся в глубь континента аджа с местными йоруба, или наго).

В начале XVII века в Большой Ардре возник спор о наследии престола, в результате которого сыновьям короля Кокпона пришлось покинуть Алладу (говорят, что трон получил старший сын, а два других уехали). Уехавшие сыновья создали собственные государства — Малую Ардру (на юго-восточном побережье; ныне это город Порто-Ново) и Абомей на севере. По другой версии, доминирование народа аджа над фон привело к тому, что однажды правитель аджа объявил себя королем всей объединенной территории, со столицей в городе Агбоме (откуда и пошло слово «дагомея»), расположенном в 80 километрах от побережья. Здесь было создано мощное и централизованное государство.

Существует легенда, согласно которой королевство Дагомея было основано Тадо, дочерью короля йоруба, которая встретилась в лесу с духом леопарда. От их союза родился Агасу, предок всех фон. Потомки Агасу основали святой город Аллада. По другой легенде, дагомейцы считаются детьми леопарда, поскольку король аджа Аджахуто был леопардом в человеческом обличье. Детей аджа называли «кнови» — детенышами леопарда.

В период 1716–1740 гг., проиграв в войне с йоруба, Дагомея стала данником Ойо, хотя относительная независимость и, была сохранена. Дагомея выплачивала ежегодную дань Ойо вплоть до 1820 года.

Даже будучи зависимым государством, Дагомея продолжала расширяться до тех пор, пока не была захвачена Францией в 1892 году. Правда, в 1750 году Дагомея столкнулась с сильным государством Ашанти на севере (основанным народом акан и представлявшим собой в XVII—XIX веках большую часть современной Ганы со столицей в городе Кумаси), и согласилась ограничить свое влияние районом Атакпаме (на территории современной Республики Того).

Такой небольшой экскурс в историю Западной Африки показывает, что народы, которым предстояло принять участие в формировании афро-карибских верований (и в частности, вуду), взаимодействовали на протяжении многих веков, еще до того, как нашли вторую родину в Вест-Индии. Поэтому их культуры, обычаи и традиции имели много общего еще до эпохи рабства. А это в свою очередь подготовило великолепную почву для процесса формирования новых, смешанных религий в условиях Карибского бассейна, где люди, доселе разделенные границами и межплеменной враждой, оказались «по одну сторону баррикад».

В период с 1513 года до 7 октября 1886 года около 1,3 миллиона рабов были доставлены из Африки в Новый Свет. Именно тогда и начался новый период истории вудуизма, связанный с Американским континентом.

Собственно вуду, в наиболее узком ее понимании, сложилась на острове Гаити, в среде чернокожих невольников.

С самого начала вуду формировалась как смешанная религия. Поклонение «черным» богам не одобрялось рабовладельцами, и потому рабы поклонялись богам своих предков, воплощенным в статуях... католических святых. Стоит ли удивляться, что рабы, официально называющие себя христианами, по ночам проводили различные обряды, привезенные со своей далекой родины? Нередки были случаи, когда владельцы плантаций находили у себя в комнатах разного рода странные вещи: мешочки, наполненные непонятными смесями, гвозди, вбитые в порог, и тому подобное. Даже те из рабов, кто в религиозном отношении принял христианство, подчас пользовались магическими приемами своих предков.

Как известно, на острове Гаити ныне расположены два государства: Гаити и Доминиканская Республика. В каждом из них существует своя уникальная ветвь вуду; и хотя между гаитянской вуду и вуду Доминиканской Республики есть много общего, имеются и некоторые отличия.

Гаитянская вуду происходит от нескольких племен: наго, населявших в основном север Гаити; ибо, прибывших около 1762 года из Юго-Восточной Нигерии и проживавших преимущественно на юго-западе Гаити; эве и фон, живших в различных районах Западной Африки и обосновавшихся на Гаити; мандинго, обитавших на севере в районе Кап-Гаитьен; арада, населявших северо-восток от Порт-о-Пренса, а также равнины Кюль-де-Сак; конго, проживавших между долиной Артибонит и северо-западом и на юге, в долине Жакмель.

В формировании вуду приняли участие и другие племена: жители Сенегала волоф и серер, фульбе и хауса Северной Нигерии, жители Анголы, Ливии, Эфиопии, даже мальгаши. Однако, несмотря на большое количество различных народностей, внесших свой вклад в становление гаитянского вуду, ключевая и наиболее значительная роль в этом, без сомнения, принадлежит народам эве и фон, происходящим из Дагомеи, а также йоруба.

Из досье африканистов: жрецы порождают духов


Гаитянская ветвь вуду имеет два основных пантеона богов —Рада и Петро. Рада (креольский термин для Аллада) — пантеон, происходящий из Дагомеи. Петро — пантеон, имеющий корни в Конго, но состоящий отнюдь не из одних духов конголезского происхождения.
Надо отметить, что в то время как в целом вуду считается консервативной религией, не существует никакой исключительной или категорической ее формы. В вуду не существует центральной религиозной власти, а залогом единства традиции являются неписаные обычаи и такие же традиции и законы. Поэтому на Гаити существует поговорка, что «каждая мамбо и хунган (жрица и жрец) — глава их собственного дома». Есть и другое высказывание: «Сколько жрецов — столько и духов». Различные детали ритуалов вполне могут разниться от храма к храму.
Большое влияние на формирование культа на территории Гаити оказало получение этим государством независимости в результате революции, произошедшей в 1804 году под руководством Лувертюра, что привело к изоляции нового независимого государства от стран Европы и предоставило религию самой себе.
Особое развитие культ получил с приходом к власти в 1957 году диктатора Франсуа Дювалье, более известного на Гаити как Папа Док. Согласно представлениям гаитян, этот человек являлся одним из сильнейших колдунов вуду за всю историю Гаити. Это было время расцвета культа. В его честь Дювалье даже заменил в национальном флаге синюю полосу на чёрную. До сих пор на Гаити верят, что именно Папа Док убил американского президента. В период правления Джона Кеннеди отношения Дювалье с США, некогда бывшие довольно теплыми, стали портиться. Тогда Папа Док сделал восковую куклу и утыкал ее иголками. А вскоре произошли печальные события в Далласе...
На конец XX века культа вуду на Гаити придерживалось около 5 миллионов человек, хотя официально 98% гаитян исповедуют христианство. Истинное же положение дел прямо противоположно официальной статистике: вуду на Гаити исповедует около 90 % населения. Причина такого разброса в цифрах уже была названа выше: большинство жителей Гаити одновременно являются и вудуистами, и христианами.
Основное отличие доминиканского культа вуду от гаитянского состоит в их территориальном размежевании.
Что же касается пантеона, то пантеон доминиканского вуду; именуемого иногда Sanse, состоит из так называемого 21 дивизиона. Кроме того, все лоа (мистерии) могут быть разделены на три главных группы (а не на две, как в гаитянском): белые, черные и индейцы (Blanca, India, Negra). Бланка лоа соотносятся, как правило, с Рада-пантеоном гаитянского вуду, Негра лоа — с Петро-пантеоном.
Некоторые лоа, почитаемые в доминиканском вуду, не пользуются уважением на Гаити, и наоборот. Доминиканская вуду испытала большее влияние католичества. Проявляется это, в частности, в том, что здесь широко используются католические статуи и изображения, свечи, масляные лампы, цветы и напитки, музыка.
Сформировавшись на островах Вест-Индии, вуду постепенно стала распространяться за их пределы. Так, важнейшим центром вуду стал город Новый Орлеан.
Появление вуду на южном побережье Соединенных Штатов связано с крупной миграцией рабов, привозившихся сюда с островов Вест-Индии в XVIII и начале XIX века.
По некоторым данным, в обрядах вуду здесь принимает участие около 15 % жителей города. Однако многие последователи культа сохраняют свою принадлежность к нему в тайне. «Большинство верующих практикуют вуду в одиночестве — они боятся негативной энергии, исходящей от других людей с нечистым сердцем», — рассказал журналистам жрец вуду Джон Мартин. Многие американцы воспринимают вуду как кровавый (в жертву приносится немало животных) и опасный культ. Поэтому далеко не все вудуисты согласятся признать за собой этот «грех». Кроме того, для вудуиста нет ничего предосудительного в том, чтобы быть христианином. И причина, как уже отмечалось выше, отнюдь не в оппортунизме, а в синкретичности самого учения. Даже Мари Лаво, новоорлеанская королева вуду (как ее называют сами вудуисты), которой эта религия обязана своей популярностью в этом городе, была также набожной католичкой.
Многие вудуисты регулярно посещают католические церкви. Тем не менее в Новом Орлеане имеются и собственно вудуистские храмы. Крупнейший из них — Voodoo Spiritual Temple. Хотя вуду и появилось здесь вместе с рабами-африканцами, привозимыми с островов Вест-Индии, в последнее время наблюдается все большая заинтересованность культом среди белого населения Нового Орлеана. Сегодня белых вудуистов едва ли не больше, чем черных.
Из всех направлений вуду его новоорлеанский вариант дальше любого другого ушел от представлений первоначальной дагомейской религии. В новоорлеанской вуду заметно большее смешение с католичеством и спиритизмом, чем в каком-либо другом из направлений. Помимо католичества, большое влияние на новоорлеанскую вуду оказали верования индейцев. Так, в Новом Орлеане вудуисты почитают, помимо традиционных духов вуду, коренных американских, например Черного Ястреба.
С годами вудуизм перестал быть религией, связанной исключительно с Карибским бассейном, и в последнее время он все больше и больше распространяется за его пределы.
Естественно, распространенность вуду во всем остальном мире несравнима с его популярностью в бассейне Карибского моря. Для большинства населения планеты оно остается чем-то страшным, непонятным, таинственным и даже мерзким. Последователей же вуду можно отнести к одному из двух родов: либо это пресытившиеся традиционной религией любители экзотики, либо интеллектуалы, ищущие в вуду путь к познанию мира, обретению мудрости и гармонии (кстати, такой же процесс в свое время наблюдался в отношении восточных религий).
Что касается России, то, по данным Русской православной церкви, число российских вудуистов оценивается не более чем несколькими десятками, хотя, пожалуй, вернее будет говорить о сотнях. Последователи вуду в нашей стране — это, как правило, одиночки, реже — небольшие группы.
По социальному статусу это прежде всего учащиеся вузов. Однако не следует закрывать глаза и на возможность существования более крупных законспирированных организаций, созданных по образу и подобию гаитянских тайных союзов-бизанго или же марокканских чернокожих музыкантов гнауа, предками которых были выходцы из Сенегала и соседних стран Западной Африки.
Важной вехой в истории российского вуду стал 2006 год, когда последователи этой религии в России попытались создать объединенную сеть вудуистских общин. Эта идея поддерживается Мириам, верховной жрицей храма вуду С ее же благословения в 2001 году был освящен храм астраханской общины вуду Сегодня астраханская община вуду является наиболее многочисленным в России носителем новоорлеанской ветви этой экзотической религии.
(Использованы материалы С. Панина)


Из картотеки необъяснимого: зомби


Кто побывал на Гаити, наверняка видел на острове странных людей: у них остекленевший взгляд, медленная походка, движения замедленны, словно человек находится в полусне. Голосу такого человека глухой, доносящийся как бы изнутри, как у чревовещателей, и он все время негромко произносит: «Гие-де!». Так зовут духа смерти в религии «вуду».
Эти несчастные люди — зомби, и от этого названия у многих ползут мурашки по спине. На языке индейского племени аравак это слово означает «дух». По расхожей версии, зомби — ходячие мертвецы. Эти люди фактически когда-то умерли, их смерть зафиксирована местными властями и врачом.
Существует предположение, что с помощью особых магических вудуистских средств тела мертвых можно вернуть к жизни, и они способны жить еще в течение нескольких месяцев или даже лет, но пребывать словно в летаргическом сне. Если колдуну с помощью тайных сил удается оживить мертвеца, то его новому существованию не позавидуешь. Такой зомби может двигаться, говорить, принимать пищу, слышать окружающих, но он теперь неспособен думать и ничего не знает о своем нынешнем новом состоянии.
Более реален другой сценарий. Некие злоумышленники незаметно подкладывают в пищу человеку сильный нервно-паралитический яд, например тетрадоксин, выделяемый из одного вида рыб. В результате у человека наступает состояние, сходное с клинической смертью. Родственники, не зная об этом, полагают, что человек умер, и его хоронят. А колдуны откапывают его потом, приводят в чувство, и вот перед ними человек с поврежденной психикой — он ничего не помнит, ничего не знает о своей прошлой жизни. Это — зомби. Вот из такого зомби может получиться послушный раб или Dice исполнитель «черных» замыслов, поскольку система его ценностей (что есть хорошо, а что есть плохо) — девственно чиста. Он помимо своей воли подчиняется практически любым приказам тех, кто его ввел в это состояние, кто его зомбировал.
Почему же колдуны на Гаити занимаются таким странным «воскрешением» мертвых? А потому, что на них есть большой спрос. Зомби — это почти дармовая рабочая сила. Его можно нещадно эксплуатировать, использовать на самой тяжелой, грязной работе. Он послушен своему хозяину, никогда не протестует и очень непритязателен в еде.
Страх превратиться после своей мнимой смерти в зомби наполняет души многих гаитянцев. По сути дела, они ничем не могут защититься от колдунов.
Если семья не желает своему умершему родственнику такой горькой участи после смерти, у нее, по сути дела, есть только два выхода, как гласит предание, — либо умертвить труп во второй раз, то есть задушить его или застрелить, чтобы лишить тем самым колдуна возможности его воскресить, либо, оставив умершего в таком виде, в каком он есть, вложить ему в руку нож или кинжал, чтобы он мог отогнать или убить колдунов, вздумавших прервать его вечный покой.
Колдун оживляет труп, превращая его в зомби, и за деньги отдает хозяину; который может делать с ним все что угодно, но соблюдая при этом только одно непременное условие — он никогда не должен давать своему рабу-зомби соли. Стоит тому проглотить щепотку соли, как зомби впадает в такую ярость, что может разнести в клочья все вокруг, только чтобы отомстить хозяину за свое положение. К нему возвращается память, и он запросто может убить хозяина и вдобавок уничтожить всю его собственность.
Зомбирование — это поразительный аспект вудуистского искусства. Но у магии на Гаити есть и обратная сторона медали — когда колдун по заказу может убить человека. В средневековой Европе, когда колдун намеревался причинить какому-то человеку вред или навести на него порчу, он делал его восковое или глиняное изображение и накалывал его острыми иглами.
На Гаити подобное происходило иначе. Получив такой заказ, колдун садился перед ведром с водой, бормоча при этом заклинания, способные затащить дух этого человека в воду. Как только он замечал в ведре ненавистное ему отражение, он наносил ему сильнейший удар ножом. Вода тут же окрашивалась в красный цвет.
Но все-таки такое гаитянское колдовство — палка о двух концах. Колдуну после совершения магического обряда постоянно приходится опасаться мщения со стороны родственников убитого, которые, если узнают о происшедшем, не оставят колдуна в покое до самой смерти.
Колдун может применить и другой способ — просто наслать на жертву духов смерти или порчу. Жертва вдруг начинает худеть и хиреть. Несчастному ничего другого не остается, кроме как отправиться на поиски другого, более могущественного колдуна, который сумеет изгнать из него вошедший в пего злой дух смерти. Станут работать такие заклинания или нет — зависит от внушающего всем ужас Барона Субботы, повелителя мертвецов. Совершающий церемонию трижды ударяет ножом по алтарю, посвященному Барону, и трижды громко выкрикивает его имя. В него сразу вселяется дух Барона и через священнослужителя требует в качестве жертвоприношения принести ему на кладбище ровно в полночь корзинку с фруктами. Клиент должен сообщить, сколько духов смерти он желает наслать на свою будущую жертву. Он должен иметь при себе по пригоршне земли для каждого из духов и высыпать ее там, где обычно ходит ненавистный ему человек. Как только тот, ничего не подозревая, наступит на брошенную пригоршню земли, дух смерти, для которого она предназначена, вселяется в жертву.
С этой экзотической религией шла ожесточенная борьба с 1896 года, когда епископ второго по величине города на острове Kaн-Этьен организовал «Лигу по борьбе с вудуизмом». Впрочем, у противников этой магии ничего не получилось. Вопрос о зомби на Гаити далеко не праздный. Власти не раз занимались этой проблемой, и в результате даже была добавлена к Уголовному кодексу статья, по которой «деяния человека, вызывавшего своими тайными средствами снова к жизни мертвеца, считаются уголовно наказуемыми преступлениями». Но такая угроза не остановила «хунганов», жрецов вуду.
Религиозные церемонии вуду происходят обычно ночью в мрачных тропических лесах под монотонные звуки тамтамов. Появляется сосуд с жертвенной кровью, и жрецы смазывают ею лица всех присутствующих. Если в жертву приносят цыплят, то каждый, дарящий его богу, откусывает ему голову. Перед горящим костром стоит деревянный ящик, в котором лежит или предполагается, что лежит, Зеленая змея, этот главный объект фанатичного поклонения. Плотная, висящая над головами темнота ночи, отблески пылающего огня, монотонные удары барабанов, выпитая вперемешку с возбуждающими зельями кровь постепенно доводят танцующих до исступления, до экстаза, после чего религиозная церемония превращается в самый откровенный разгул. Эта жуткая вакханалия продолжается всю ночь, покуда все ее участники от невероятного перевозбуждения в изнеможении не упадут как подкошенные и не заснут тяжелым пьяным сном. Кстати, такие поражающие воображение сцены можно наблюдать даже средь бела дня в больших городах и даже в столице страны—Порт-о-Пренсе. Приходится только удивляться, что джаз и танго обязаны своим происхождением культу вуду.
(Использованы материалы Л. Каневского)


Для того чтобы лучше попять всю глубину проникновения вудуизма в жизнь сразу нескольких народов по обе стороны Атлантики, стоит познакомиться с трудом о вудуизме, который принадлежит Альфреду Метро, французскому этнологу, долгое время прожившему на Гаити. Он впервые описывает зловещие культы вудуизма — религии, родившейся на стыке африканских и индейских верований. (Большая часть этого исследования на русском языке не публиковалась.)

Из книги Альфреда Метро «Зомби — ожившие мертвецы»: хунганы и боко


Гаитяне, желая оградить вудуизм от обвинений, которые часто на него обрушиваются, противопоставляют культ духов лоа и собственно магию. Различить их можно, если только слову «магия» придавать ограниченный смысл колдовства или черной магии. Иными словами, вудуизм следует рассматривать как «магический» в его обрядах, направленных во зло, с участием духов или без их помощи. Этот критерий, в основном моральный, мы не станем рассматривать. Будем считать магическими все проявления оккультных сил, всякое применение сверхъестественных свойств или возможностей предметов и живых существ, любые обряды, с помощью которых потусторонний мир может быть использован или направлен в чьих-то личных интересах.
В этом смысле магия запутанно переплелась с тем, что в мире обычно называют «религией вуду». Публичные ритуалы обращения к духам всегда несут в себе элементы, напоминающие известную нам симпатическую магию, и это сходство не удается замаскировать ни молитвами, ни дарами, ни жертвоприношениями. Скорее всего именно магия привнесла в традиционную религию часть своего ритуала и изменила сам смысл обращения к культу духов лоа. Действительно, теперь самые почитаемые духи требуют для свершения желаемого «действия» применения особых магических обрядов. Имеющее хождение среди хунганов (колдунов) выражение «петро есть магия» указывает, что искусство колдовства имеет уже неразрывную связь с этим классом духов.
Великим мастером в чародействе и колдовстве является дух Легба-петро, известный также под именем «Хозяин перекрестка» или просто «Перекресток». Действительно, место встречи дорог служит обычным «рабочим местом» колдунов, а горсть земли с перекрестка входит составной частью во многие снадобья, как направленные на добро, так и зловредные. Некоторые лоа, например Симби, покровительствуют белой магии, другие помогают черным колдунам. Так лоа Эзилируж, Тижан, Китадеманбре мало чем отличаются от собственно «злых духов».
Колдовские чары по законам магии должны действовать автоматически. Однако они достигнут цели, если предварительно не было получено одобрение «Хозяина кладбища», Барона-Самди (Субботы); самый могущественный колдун не способен погубить намеченную жертву, пока Барон не «обозначит контуры ее могилы».
Врачевание хунганов (колдунов) также несет в себе эту двойственность. Предварительный процесс состоит главным образом из бесконечных молитв, обращений к духам-защитникам и подношений, то есть актов, природа которых в высшей степени «религиозная», но собственно лечение, напротив, своими сложными предписаниями, ритуалом изгнания болезни происходит из самого обычного колдовства.
Таким образом, в действительности не существует никакой жесткой границы между религией и магией, а роль священнослужителя-хунгана мало отличается от роли колдуна. Колдун боко — это тот же хунган, только он «работает руками», это «негр mazimaza» (человек с двумя лицами), который, выполняя свои прямые обязанности, не колеблясь прибегает, если понадобится, к «купленному лоа». Инстинктивно чувствуя запах наживы, он «незаконными» методами усугубляет степень вины своих клиентов, а также раздувает их мстительность. Хунганы владеют всеми знаниями о технике колдовства, потому что жертвы колдунов часто обращаются к ним, чтобы развеять чары, но они из моральных соображений не позволяют себе ими пользоваться во вред людям. Они также избегают всяких «коммерческих» отношений с вредоносными духами лоа-диаб, отступая от своих принципов, если только это требуется для защиты клиента, которому угрожает колдун, или для наказания преступника.
Хунган, насылающий порчу на вора или убийцу, не навлекает на себя то бесчестье, которое падает на его коллегу, погубившего теми же средствами невинного человека. Короче говоря, не знания и методы действий отличают хунгана от колдуна, а цели, в которых они используются. Хунган, как «магазин, —у него много разного товара...».
Остров Гаити заслуживает эпитета «волшебный», которым его наградил журналист и оккультист Уильям Сибрук, не только за свои прелести уголка тропического рая, но и потому, что это страна колдунов и духов. Кровавые истории, собранные писателем, мало согласуются с веселым и приветливым нравом местных крестьян, с их непередаваемым чувством юмора и любовью к веселым праздникам. Однако Сибрук ничего не выдумывал. Так живо описанные им обряды черной магии, таинственные смерти, волнующий мир боко, оборотней и зомби, о которых он упоминает, находят отражение в историях, которые и сегодня можно услышать в сельской местности и в бедных кварталах Порт-о-Пренса. Он черпал свои сведения полными горстями из глубины местного фольклора — неиссякаемого источника преданий подобного рода. Однако фольклорные верования и обряды не всегда являются просто безобидными суевериями. Для многих и многих людей они стали источниками серьезных волнений и причинами больших расходов. Простые люди не сомневаются в эффективности магии, они уверены, что колдовские чары вносят разлад в отношения между родственниками и соседями, раздувают ненависть, а иногда приводят даже к смерти. Жители Гаити убеждены, что среди обыкновенных по виду людей, которых они встречают каждый день, некоторые ведут двойную жизнь — одну нормальную и мирную, а другую демоническую и преступную. Даже христиане, а это в большинстве своем наиболее образованные крестьяне, не подвергают сомнению существование вредоносных сил, которыми сам сатана наделил некоторых из их сограждан.
Полная беззащитность подавляющей части крестьянской массы и городских бедняков вынуждает их обращаться к помощи магии и верить в игру потусторонних сил. С самого раннего возраста гаитянина окружают рассказы об оборотнях, злых духах и колдунах, насылающих порчу на человека.
Даже те, кто старается до конца не поддаваться этим суевериям, сомневаются в глубине души: а не кроются ли за всей этой дьявольщиной древние неразгаданные тайны Черной Африки, которые и делают хунганов и боко столь популярными? Предоставленные сами себе, не имея возможностей получить образование, расширить горизонты своих знаний, крестьяне оказываются запертыми в мире, где мистические силы могут вмешиваться в их жизнь на каждом шагу.
Правда, многие противопоставляют этим суевериям или достаточно скептическое отношение или, по крайней мере, равнодушие. Не отрицая само существование колдовства, они не придают ему особого значения. К несчастью, в крестьянской среде к этому явлению относятся с большим вниманием и беспокойством, и люди часто просто запуганы тем, что любая болезнь может быть проявлением злой воли, что несчастный случай окружен подозрительными обстоятельствами, а смерть явилась результатом неестественных причин.


Угроза сглаза и порчи

В обычной жизни угроза сглаза, колдовства или порчи является только дополнительной заботой в ряду засух и болезней на банановых и кофейных плантациях. Кажется даже, что колдовство есть меньшее из этих зол, по крайней мере человек не так беззащитен перед ним, как перед силами природы. Против злых чар можно защищаться амулетами, заклинаниями, а также прибегая к помощи духов-лоа, которые следят за своими преданными слугами и предупреждают их, если против них кто-нибудь замышляет «что-нибудь дурное», например колдовство.

Конечно, культурное наследие Африки нашло на острове благодатную социальную почву. Но, отдавая должное Африке, не будем забывать и о вкладе Франции в развитие магии и колдовства на Гаити. Большое число обрядов в этом искусстве, которым приписывается африканское происхождение, имеют нормандские, пикардийские или лиможские корпи! Мир колдунов в Европе мало чем отличался от подобного в Африке. Поэтому с такой легкостью чернокожие колдуны перенимали знания и технику колдовства от своих белых собратьев. Тем более что европейское колдовство было более эффективно.

Престиж французского колдовского искусства остается высоким и на Гаити. Большим уважением пользуются в народе, особенно среди городских жителей, книги «Большой и маленький Альберт» и «Черная курица».

Именно из этих книг, привезенных из Франции, хунганы берут часть своих познаний в магии. А писатель Жак Румен, попавший по политическим мотивам в тюрьму Порто-Пренса, не мог получить книгу У. Сибрука «Волшебный остров», так как офицер охраны боялся, что пленник, прочитав се, воспользуется знаниями, содержащимися в ней, для побега.

Краткий справочник по практической магии, помещенный в конце книга Сибрука, был обнаружен американскими морскими пехотинцами на теле одного из убитых повстанцев в 1920 году. Правда, чтение этого произведения оставляет довольно разочаровывающее впечатление. Оно не несет почти никаких сведений о таинственном искусстве гаитянских боко: это лишь цитаты из произведений о местных народных верованиях и колдунах.

До пересмотра Уголовного кодекса в 1953 году практика использования колдовства наказывалась на Гаити по статье 405-й, которая существовала в следующей редакции:


«Все, кто использует уанга, капрелата, вуду, компедр, макандаль и другие колдовские искусства, наказываются тюремным заключением на срок от трех до шести месяцев и штрафом от 60 до 150 гурдов, а в случае повторения заключением в тюрьму на срок от 6 месяцев до 2 лет и штрафом от 300 до 1000 гурдов, если в результате колдовства или при совершении обряда пострадавшему не были нанесены более серьезные повреждения или не наступили другие вредные последствия.
Всякие танцы и другие действия, которые могут вызвать у населения мысль о колдовстве и суевериях, должны рассматриваться как колдовство и наказываться соответствующим образом».


Вторая часть этого документа, вступившего в силу с 1864 года, часто применялась к практике вуду, но по замыслу ее составителя имела, конечно, в виду колдовство. С колониальных времен оккультная сила местных чародеев сильно преувеличивалась. Но все же не приходится сомневаться, что еще и сегодня множество людей на Гаити предаются черной магии.

Мистические обряды, которые можно часто увидеть на перекрестках дорог, следы таинственных церемоний на кладбищах, удостоверения оборотней и другие мистические предметы, найденные в уединенных хижинах хумфо в периоды кампаний против суеверий, а также время от времени появляющиеся сообщения о странных, необъяснимых преступлениях доказывают, что если огромное число случаев насылания порчи является плодом воспаленного воображения, то само существование практики черной магии от этого является реальным. Хотя этот вид преступлений и заслуживает наказания, но он все же предпочтительнее убийства.

Лучше сглазить кого-нибудь, чем его зарезать. Небольшое число убийств на Гаити обязано именно верой в силу колдовства. Человек, который направил против своего врага действие сверхъестественных сил, часто этим и удовлетворяется и не предпринимает ничего другого, что могло бы вызвать более серьезные последствия.

В досье истории гаитянского колдовства следует внести один документ, имеющий большую достоверность. Это рассказ о попытке убийства трехмесячного ребенка с помощью магических методов. Автор рассказа не кто иной, как сама жертва: «Я часто слышал от матери и бабушки необычную историю о моем первом контакте с оборотнем, историю, которая могла для меня закончиться трагически.

Мне тогда исполнилось только три месяца. Мои родители были очень обеспокоены состоянием здоровья моей старшей сестры Мадлен, заболевшей коклюшем, да так сильно, что никакими усилиями не удавалось се вылечить. Однажды, около четырех часов утра, молодая служанка, которая была приставлена смотреть за мной, прогуливала меня по галерее позади дома. Вдруг родители услышали мой пронзительный крик. Моя мать, мгновенно впадающая в панику, когда речь шла о ком-нибудь из детей, поспешила узнать у няни, что случилось. Та ответила, что ничего страшного, но ее настойчивые усилия меня успокоить ни к чему не приводили. Моя мать возразила: «Этот крик не может быть беспричинным. Он не похож на обычный плач ребенка. Посмотрите, не колет ли его какая-нибудь булавка. Вон сколько у вас на платье воткнутых булавок». Служанка продолжала утверждать, что у нес нет никаких булавок или иголок.

Тогда моя мать взяла меня у служанки и распеленала. На моей груди она увидела головку воткнувшейся булавки. Мой отец без промедления бросился за врачом, который жил неподалеку от нас. Доктор не смог сразу вытащить булавку, которая очень глубоко вошла в мое тело. Я продолжал кричать и дергался так сильно, что доктор, опасаясь, что игла переместится и уколет в сердце, решил прямо на месте сделать срочную операцию, используя подручные средства.

Допрошенная служанка призналась, что один хунган заявил ей, что ему к новогоднему празднику нужен «ангелочек». И она попыталась сначала отравить мою сестру Мадлен. Но после того, как ей не удалось довести это преступление до конца из-за постоянного внимания, которым окружила маленькую больную моя мать и родные, она, увидев, что время уходит, принялась за меня.

Никакого официального преследования против нее не было предпринято, но моя мать приказала служанке немедленно покинуть наш дом».

Хорошо известен на Гаити классический способ насылания порчи на человека с помощью куклы или другого предмета, символизирующего жертву. Но он иногда принимает необычную форму. Колдун ищет момент, чтобы заманить к чану с водой того, кого ему заказали убить. Как только он видит в воде отражение жертвы, колдун бьет ее ножом. Если удар удался, вода немедленно окрашивается в красный цвет. Также можно навлечь смерть на человека, если проделать некоторые магические обряды над вещами или предметами, ему принадлежащими.

По этому поводу мне рассказали следующую странную историю. Кюре одного из сельских приходов был срочно вызван к одному больному крестьянину. Однако умирающий оказался боко, жизнь которого была сплошной чередой преступлений. Раскаявшийся колдун признался священнику, что незадолго до своей болезни он наслал на него смерть, заколдовав его орарь.[11] Колдун описал своей жертве место, где он спрятал заколдованный предмет, и посоветовал найти его как можно быстрее, так как по его расчетам заклятие должно было подействовать в тот же день. Кюре выслушал признание старого колдуна до конца, отпустил ему грехи и поспешил отправиться на поиски ораря. Он умер в тот самый момент, когда нашел орарь и у него появилась надежда отвести чары. Но для этого необходимо было вмешательство хунгана, даже сам автор заклятия часто не может остановить его действие.

Самоубийство на Гаити также не рассматривается как полностью добровольный акт, а скорее как следствие умопомешательства в результате действий какого-нибудь колдуна.

Число преступлений, совершенных с помощью колдовства, несомненно, значительно, но оно не так велико, как его рисует общественное мнение. Тот, кто сам занимается колдовством, должен с опаской относиться к подобному умению других. Эти соображения, несомненно, остановили немалое число злоумышленников на их преступном пути.

Магическая кухня

Некоторые предпочитают колдовству с немедленным летальным исходом более растянутые во времени способы колдовского воздействия, которые хотя и преследуют те же преступные цели, но не похожи на явное убийство. Этот тип колдунов прибегает к помощи магических «ядов», вызывающих болезни. Есть и такие, кто может соразмерять тяжесть нанесенного вреда со своим желанием и удовлетворяются иногда тяжелой болезнью, несчастным случаем или разорением.

«Работа» колдунов проходит в тайных уединенных местах — хумфо, на пустынных перекрестках дорог и у подножия могильных крестов на кладбищах. Завеса тайны, окружающая колдовство, не мешает многим людям считать себя хорошо информированными о мельчайших деталях колдовского искусства и приготовлении самых вредоносных «ядов». Ведь не столько знания, сколько сам процесс колдовства является секретом боко.

Я сам никогда не присутствовал при акте колдовства или насылании порчи. Те несколько ритуалов, свидетелем которых я был, относились к белой магии. Всеми сведениями я обязан своим добровольным информаторам, среди которых были и крестьяне, и жители городов. О многих случаях мне рассказали друзья, принадлежавшие к буржуазным слоям населения Гаити. Думаю, нам не стоит углубляться в такие технические и достаточно скучные детали, как перечисление ингредиентов, входящих в состав колдовских снадобий. Сведения такою рода легко может найти человек, заинтересовавшийся магической кухней.

Самой глубокой тайной окружают свои дела колдуны, которые, как настоящие наемные убийцы, принимают заказы на уничтожение невинных жертв. В их колдовском арсенале сеть много способов совершить убийство.

Насылание мертвых

Самым страшным проявлением черной магии, о чем местные жители не устают говорить, является «насылание мертвых», или «экспедиция». Человек, ставший добычей одного или нескольких насланных на него «мертвецов», на глазах начинает худеть, кашлять кровью и быстро погибает. Исход этого колдовства всегда фатальный, если только причины болезни не были вовремя распознаны и опытному хунгану не удастся вырвать жертву из лап «мертвых».

«Насылание мертвецов» происходит под покровительством Святого Экспедитора, которого вызывают, раскачивая вниз и вверх его изображение и произнося соответствующую молитву.

Однако успех этого предприятия зависит от доброй воли Барона-Самди, властелина всех мертвых. Боко три раза бьет своим мачете по особому камню, посвященному божеству, каждый раз повторяя его имя. И тогда в него вселяется сам Барон и его устами приказывает доверенному лицу отправиться в полночь на кладбище и там возложить связку бананов или бататов с нанесенными на них каббалистическими знаками к подножию креста, его символа. Затем он берет землю, по горсти на каждого «мертвеца», которого он собирается наслать, и разбрасывает се по дороге, где часто ходит жертва. И не важно, наступит ли человек на эту землю или перешагнет ее, «мертвец» проникнет в его тело и больше не отпустит. С этой же целью с могилы можно взять столько камней, сколько «мертвых» собираются послать, и бросить эти камни у двери того, кого собираются «убить».

А вот другой способ наслать «мертвого» на того, кому хотят причинить зло. Когда умирает кто-нибудь из родственников будущей жертвы, надо тайно забить два гвоздя в проем двери дома, где жил умерший. «Смерть» не сможет покинуть этот дом и начнет с досады убивать близких покойного, а в первую очередь того, против кого направлено колдовство. Одна вдова часто жаловалась на то, что ее преследует умерший муж. Она нашла подозрительные гвозди, забитые в дверную балку своего дома, и вытащила их. К несчастью, один из них упал на землю и потерялся. С тех пор все свои несчастья она приписывала этому потерянному гвоздю.

Вселившийся в человека «мертвый» разрушает не только его здоровье, но и портит характер.

Но насылающие «мертвецов» также рискуют впасть в немилость, если перестанут их кормить.

Домашний скот не меньше человека может пострадать от «экспедиции». Часто из зависти или мести колдуны насылают «мертвеца» на корову или свинью, и те внезапно впадают в бешенство. Животное, несущее в себе «мертвеца», становится таким же опасным, как дикий зверь. Владелец его не может такое животное продать и ему приходится его забивать.

Изгнание «мертвецов»

Как говорят хунганы, болезни, вызываемые насланными на человека «мертвецами», очень тяжело лечить. «Мертвые» вцепляются в организм жертвы, и стоит большого труда их изгнать. И это не преувеличение, судя по описанию одного такою изгнания «мертвецов», свидетелем которого мне пришлось стать. Пациентом, подвергшимся этой процедуре, был некий Антуан, а действие происходило в хижине хумфо одной колдуньей мамбо по имени Лоржина. Тело больного, высохшее, землистого цвета, покоилось на простыне совершенно неподвижно. Его историю можно передать в нескольких словах: однажды он внезапно почувствовал недомогание и стал угрожающе быстро угасать. Обеспокоенные родные отвезли его к хунгану в Ла-Салину, и тот определил, что в несчастного вселился «мертвец». Он заявил больному, что в силах вылечить его. Несмотря на большой гонорар, затребованный целителем, Антуан согласился. Он стойко и терпеливо перенес всю сложную и болезненную процедуру излечения, самой легкой частью которого было прижигание кожи семью горящими спичками. Но все напрасно. Антуан, видя, что «мертвец» упорно сопротивляется, впал в такое глубокое уныние и прострацию, что не мог уже ни есть, ни пить. Тогда родные отвезли его к Лоржине, умоляя ее спасти больного. Эта известная в округе мамбо согласилась, но только после того как заручилась поддержкой лоа Бризе. Она раскинула раковины и узнала, что в Антуана вселились три «мертвеца» и для спасения больного необходимо срочно их выгнать.

Установив причину болезни, назначили лечение, которое должно было проходить не только под покровительством духов Геде, но и в специально предназначенном для них доме. Пеплом и кофейной гущей начертали их символические знаки: круг, крест, мотыга, лопата, молоток и гвозди. Простыня для больного была постелена на эти знаки, чтобы установить лучший контакт между больным и Геде. На столе разложили различные требующиеся для церемонии принадлежности: камень Бризе, каменная черная пластина с закрепленным на ней зеркалом, пять связок листьев и три калебаса (сосуды из бутылочной тыквы) с кукурузой и жареным арахисом. В каждый калебас вставили горящую свечу (черную, белую и желтую). Две выдолбленные из дерева чаши стояли у стола, наполненные какой-то темно-коричневой жидкостью, в этом «зелье» плавали остатки растений, вымоченных в бычьей желчи.

Лоржина приказала своим ученикам-хунси привести больного, который во время приготовлений сидел в ночной рубашке в прихожей, прислонившись спиной к стене. Он был так слаб, что его пришлось почти нести на руках. «Мертвецы» все это время насмехались над мамбо — так она потом рассказывала — и заявляли ей, что не отпустят свою жертву и не позволят их выгнать.

Наконец с больного снимают рубашку, кладут на простыню, под голову подсовывают камень. Затем начинается процесс обмывания, как будто это землистого цвета, изможденное тело уже принадлежит трупу. Челюсть ему обмотали куском материи, заткнули ноздри и уши ватой, руки вытянули вдоль тела ладонями вверх и крепко связали большие пальцы между собой. На лоб, грудь, живот и на пересечение рук кучками насыпали кукурузные зерна и арахиса. Лоржина взяла за лапы пятнистую курицу и «кудрявого» петуха и начала произносить заклинания, вызывая духов. Затем передала птиц своему помощнику, который поднес их к больному, к каждой кучке зерен, начиная с головы. Петух отказался притронуться к зерну, и это было плохим предзнаменованием. Весь процесс повторили с другим петухом. Тот набросился на еду с таким пылом и аппетитом, что чуть не выклевал таза у пациента. Птицы расположились на теле больного, две на его груди, одна — между ног. Все это время Лоржина не переставая бормотала молитвы, обращалась с призывами к лоа и Святому Экспедитору, произносила магические заклятия, которые неизменно начинались словами: «Во имя Бога Отца, Бога Сына и Святого Духа, во имя Божьей Матери Марии, во имя Иисуса, во имя Всех Святых, всех умерших...»

Вот она поднялась, взяла в руки петуха и долго водила им вдоль тела пациента от головы к ногам. Она двигалась, приплясывая и повторяя вполголоса какие-то заклинания, из которых я смог разобрать только следующие слова: «... Выйди тот, кто плохой, войди тот, кто хороший...» Мамбо внезапно остановилась и издала звук, похожий на шипение змеи. Ее помощник с курами в руках снова заставил птиц клевать зерна. На этот раз он задержался у груди больного, повторяя движения, как будто сметая с него что-то невидимое. Больной вздрогнул, попытался пошевелиться, но мамбо строгим тоном приказала ему не двигаться. Она снова обратилась к лоа-защитникам, а также к предкам и семейным лоа пациента. В молитвах она просила их «освободить» его и вернуть ему здоровье с «позволения доброго Бога». Последний раз пронесли петуха и курицу вдоль тела больного и оставили их рядом с ним такими измученными, что они лежали без движения. Считается, что на курицу перешла «экспедиция». Петух же принял от больного «дурной воздух» и был отпущен на свободу. Говорят, что он таинственно исчез несколько дней спустя.

Затем над телом больного пронесли три калебаса со свечами. То же самое проделали с камнем Бризе. Лоржина без остановки продолжала молиться и бормотать свои «бу-бу-бу-бу...». Вот она набрала в пригоршни жидкость из чаши и внезапно выплеснула се в лицо пациента. Тот от неожиданности заворчал, зашевелился и собрался подняться. Его удержали и приказали успокоиться и не двигаться. Лоржина объяснила, что это не его вина, это «мертвые» шевелятся. Она с помощниками, сменяя друг друга, чтобы не прерывать процесс, продолжала обрызгивать больного водой. Антуан лежал весь мокрый, в листьях и полуразварившихся остатках трав. Этот душ был решительной атакой на «мертвецов», которых пытались таким способом напугать. О сопротивлении нечистой силы можно было догадаться по конвульсивным движениям тела жертвы. Не в силах вынести вид этой жестокой процедуры, родственники больного с рыданиями и воплями пытались выбежать вон. Но их заставили остаться и вернуться на место. Мамбо приказала «мертвецам» покинуть тело больного, объявив им, что в случае отказа она найдет еще более сильные способы борьбы с ними. Больному, который извивался и дергался, пытаясь освободиться от пут, в рот вложили чеснок.

Наконец он, обессиленный, упал на простыни. Лоржина несколько раз позвала его по имени: «Антуан, Антуан... это ты здесь? Это ты?» Губы пациента произнесли еле слышное «да». Помощник поджег масло в тарелке с камнем Бризе и, схватив пламя, пронес его над телом больного. Лоржина набрав в рот «снадобье», внезапно выплюнула жидкость прямо в лицо Антуана, который пытался поднять руки, чтобы защитить глаза, но его удержали. Затем другой помощник принялся с силой массировать его тело и бить ребром ладоней по плечам, локтям и коленям.

Этими процедурами закончилась первая часть церемонии. Вторая ее часть проходила во дворе, где была выкопана яма. К ней подвели больного, который еще с трудом передвигался и шел, опираясь на помощников колдуньи. Семь светильников располагались но краям ямы, они коптили, отбрасывая колеблющийся оранжевый свет. Рядом поставили и три калебаса. Пациента осторожно опустили в яму и в руки ему дали молодой побег банана. Курица, уже участвовавшая в церемонии, еще раз была пронесена над телом больного. Лоржина начала со следующего заклинания: «С позволения Господа, святых и мертвых, по воле папы Бризе, господина Аригуалинсу, господина Геде-пуваву и всех Геде, я прошу у духов здоровья для этого человека, я мамбо Ябоваи, я прошу у вас жизни для этого человека, я покупаю, я вам плачу, я вам больше ничего не должна». Закончив молитву, колдунья высыпала содержимое сосудов на свои руки и обтерла тело больного. Затем она из кружки облила голову и тело пациента водой и разбила ее о край ямы. Больного растерли маслом из лампад. Рябую курицу связали и положили на дно ямы рядом с бамбуковым побегом. Погребенная заживо курица должна выкупить жизнь больного. Если Барон согласится на такой выкуп, банановый побег засохнет. Если откажется — банановое дерево приживется, а человек погибнет.

Затем яму торопливо начинают закапывать, сбрасывая на дно землю с краев и быстро вытащив из нее человека. Могилу закапывают как можно быстрее. Землю разравнивают и сверху ставят три светильника.

Наступает наиболее драматичный момент процесса лечения, который должен завершить изгнание «мертвых». Больного энергично растирают маслом из лампад и взрывают между ногами три небольшие кучки пороха. Лоржина с помощниками распыляют над пациентом снадобье киманга в четырех главных точках под щелканье бича. Принесли белую рубаху с красной отделкой. Одна сторона ее перекручена и немного подпалена. Обугленной тканью на лице и груди Антуана чертятся какие-то знаки. На больного надевают эту рубаху и затем собственную, в которой он был до начала церемонии. Лоржина приказывает ему сплюнуть как можно больше и затем самому, без посторонней помощи, войти в дом. И Антуан пошел почти твердым шагом. В доме ему завязали вокруг головы платок и обмыли ноги настоем целебных трав. Затем дали выпить чашку чая. Антуан заявил, что чувствует себя гораздо лучше.

И случилось почти чудо. Через несколько дней Антуан выглядел уже совсем другим человеком. Оп с аппетитом ел, к нему вернулись силы, и он встал с постели. Вскоре он вернулся к своей работе грузчика.

Для изгнания «мертвых» не всегда применяется такое сложное лечение. Так, дочь некоего Флориона заболела тяжелой болезнью, которая была следствием, как подозревал несчастный отец, действий «мертвецов», насланных его собственным братом в отместку за смерть его сына, виновником которой тот считал Флориона. Отец больной девочки решил — хотя и с болью в сердце, так как был правоверным католиком, — обратиться к хунгану. Тот осмотрел больную и прописал обмывания отварами из лечебных трав и дал отчаявшемуся отцу талисман, который должен был остановить разрушительную работу «мертвеца». Это была бутылочка с магическими травами, ее надо было закопать около дома. Девочку переодели в платье-балахон из разноцветных полос, на котором хунган начертал кресты цвета индиго. И ребенок выздоровел. Но с тех пор Флорион ненавидит своего брата за то, что ему пришлось понести огромные расходы и стать должником хунгана. В то время, когда я его встретил в последний раз, он еще не закончил выплачивать долг и опасался, что если он слитком задержится с этим делом, то как бы его избавитель опять не напустил на его дочь «мертвого», которого он «остановил».

В сумеречной зоне

Зомби — это существа, смерть которых была точно установлена, которые были всенародно похоронены, но через несколько лет их находили у какого-нибудь боко в состоянии почти полной невменяемости. В Порт-о-Пренсе мало найдется людей, которые в той или иной степени не верили бы в эти мрачные истории, считая, что хунганы обладают секретом приготовления микстур, которые могут вызвать состояние летаргии у человека, настолько глубокое, что его никаким способом нельзя отличить от мертвого. Время от времени появлялись сообщения, что какой-нибудь зомби был подобран полицией на дороге и помещен в камеру полицейского участка.

Еще и сейчас рассказывают о знаменитом случае, поведанном миру журналисткой Зорой Хьюстон, когда молодая девушка из обеспеченной семьи через много лет после своей смерти была найдена в одном из городских домов. Ее родственники, не зная, что им делать с этой девушкой, вернувшейся с того света, кажется, заперли ее во французском монастыре. Зора Хьюстон вроде бы посетила и даже сфотографировала этого «настоящего» зомби в больнице города Гонаив. Несмотря на уверения госпожи Хьюстон, которая мне кажется излишне суеверной, похоже, что она имела дело с обычной сумасшедшей или слабоумной, в которой крестьяне «узнали» женщину, умершую почти двадцать лет назад. Сам я встречался с одним «зомби» в городе Марбьяле.

Однажды перепуганные крестьяне прибежали ко мне в середине ночи, чтобы показать мне зомби. Прибыв на место, я увидел перед собой несчастное безумное существо, женщину дикого вида, которая упрямо молчала, не отвечая ни на какие вопросы. Окружившие се люди смотрели на нее с плохо скрываемым ужасом. И только на следующий день «зомби» был опознан: им оказалась сумасшедшая, сбежавшая из местной психушки, куда ее поместили родственники.

А вот как к зомби относился старый Уголовный кодекс: «Как покушение на жизнь человека через отравление квалифицируется использование против него веществ, которые хотя и не приводят к смерти, но могут вызвать состояние летаргии на более или менее продолжительное время, если это средство было применено против кого-либо и вызвало соответствующее состояние. Если в результате этого летаргического состояния человек умрет, преступление квалифицируется как убийство».

Простые люди не вдумываются в такие сложные формулировки. Для них зомби — это живые мертвецы, трупы, которых колдуны вызволили из их могил и разбудили. Говорят, что колдун подносит к носу мертвеца бутылку с его душой, пойманной с помощью человека, который обмывает трупы.

Когда возникают подозрения в том, что умерший может быть превращен в зомби, родственники требуют, чтобы были предприняты меры для избежания этой ужасной участи. Обычно умершего убивают еще раз, впрыскивая ему сильный яд, или отрезая голову, или стреляя ему в висок. Мой коллега, господин Верно, присутствовал в Марбьяле при удушении трупа одного юноши, которого хотели вырвать из лап создателей зомби. Тот, кто проделывает эту процедуру, должен был стоять сзади покойника, чтобы гот его не узнал. Это не позволит колдуну, лишившемуся добычи, отомстить. Можно также захоронить труп лицом вниз с ножом в руке, чтобы он мог обороняться против колдуна, нарушившего его покой.

С другой стороны, так как труп может быть воскрешен, только если он откликнется на свое имя, важно, чтобы он не смог этого сделать. С этой целью ему зашивают рог. Иногда дом того, чтобы отвлечь внимание покойника от призывов колдуна, ему находят какое-нибудь заклятие, например, дают ему в руки нитку и иголку без ушка, чтобы он постоянно и безуспешно пытался вдевать нитку в иголку и не обращал внимания на что-нибудь другое, или разбрасывают по могиле зерна кунжута, чтобы он их искал и пересчитывал.

Искра жизни, раздутая колдуном в умершем, не возвращает его полностью в общество живых. Зомби находится в той сумеречной зоне, которая отделяет жизнь от смерти. Он двигается, ест, слышит, даже иногда говорит, но ничего не помнит и не осознает своего состояния. Зомби — это домашняя скотина, которую его хозяин нещадно эксплуатирует, заставляя его трудиться в поле, загружая работой и не жалеет для него ударов кнута, предоставляя ему только ничтожное пропитание.