Ирвинг Вашингтон

Легенда о принце Ахмеде аль Камель, или Паломник любви

Вашингтон Ирвинг

Легенда о принце Ахмеде аль Камель,

или Паломник любви

(Из книги \"Альгамбра\")

Перевод с английского А.Бобовича

В настоящую книгу входят наиболее известные новеллы классика американской литературы Вашингтона Ирвинга (1783 - 1859).

Жил когда-то мавританский султан, повелитель Гранады, и был у него единственный сын, которого он назвал Ахмедом; придворные добавили к этому имени \"Аль Камель\", то есть \"совершенный\", ибо с первых же дней младенчества они заметили в нем несомненные признаки сверхисключительных качеств. Астрологи, посулив ему все, что полагается совершенному принцу и преуспевающему владыке, еще больше укрепили их в этом предвидении. Лишь одно-единственное облачко застилало его судьбу, но и оно, в сущности, было окрашено в розовый цвет: ему предсказали, что он будет влюбчив и, воспылав нежною страстью, претерпит великие бедствия. Впрочем, если его сумеют уберечь от соблазнов любви до достижения им зрелого возраста, эти бедствия удастся предотвратить и вся его дальнейшая жизнь будет непрерывной прогулкой по стезе счастья.

Стремясь раз навсегда избавиться от опасности подобного рода, мудрый султан решил воспитать сына в полном затворничестве, дабы он не только никогда не увидел женского личика, но даже не услышал самого слова \"любовь\". С этой целью на вершине горы, что подымается над Альгамброй, среди прелестных садов он построил роскошный дворец и окружил его высокими стенами; кстати, это тот самый дворец, который ныне известен под именем Хенералифе. В этом дворце и поместили юного принца, отдав его под надзор и доверив его воспитание Эбен Бонабену, одному из глубокомысленнейших и наиболее сухих арабских философов, проведшему большую часть своей жизни в Египте, где он изучал иероглифы и занимался исследованием пирамид и гробниц, находя неизмеримо больше очарования в египетской мумии, чем в самой обольстительной между живыми красавицами. Мудрецу было велено обучить принца всем отраслям знаний, кроме одной - юноше надлежало остаться круглым невеждой в науке любви.

- Прими любые, необходимые на твой взгляд, меры предосторожности, сказал султан, - но помни, о Эбен Бонабен, что, если сын мой, находясь на твоем попечении, постигнет хоть что-нибудь из этой запретной области знания, ты мне ответишь за это своей головой.

При этой угрозе по высохшему лицу мудрого Бонабена пробежала безжизненная усмешка.

- Пусть ваше величество будет столь же спокойно за сына, как я за свою голову. Разве похож: я на человека, дающего уроки пустой и суетной страсти?

И вот под бдительным оком философа принц уединенно рос в тиши дворца и садов. Его, правда, неизменно сопровождали черные рабы - страшные и немые, но ведь они ровно ничего не понимали в любви, а если и понимали, то у них не было слов, чтобы сообщить о ней принцу. Его умственное развитие - вот о чем больше всего заботился Эбен Бонабен, стремившийся посвятить его в сокровенную науку Египта, но принц обнаруживал в этом весьма посредственные успехи, и вскоре стало вполне очевидным, что он не имеет склонности к философии.

Для юного принца он был даже слишком послушлив, готов следовать любому совету и всегда внимал последнему из советчиков. Он подавлял зевоту и терпеливо выслушивал длинные ученейшие рацеи Эбен Бонабена, от которого перенял множество разнообразных поверхностных знаний. Так, живя тихо и мирно, он благополучно достиг своего двадцатого года, являясь среди принцев чудом премудрости, но в то же время круглым невеждой во всем, что касалось любви.

Gaius Anonimus

С точки зрения Карфагена

Приблизительно в это время в поведении принца произошла, однако, резкая перемена. Он совершенно забросил занятия и принялся бродить по садам и мечтать у фонтанов. Кроме своих разнообразных познаний, он обладал также некоторым пониманием музыки: теперь она поглощала большую часть его времени, и у него явно обнаружились поэтические наклонности. Мудрый Эбен Бонабен не на шутку встревожился и постарался побороть эти праздные настроения с помощью суровой и строгой алгебры, но принц отвернулся от нее с явным неудовольствием.

От издателя

Дорогой читатель!

- Я не выношу алгебры, - сказал он, - она внушает мне отвращение. Я хочу чего-нибудь, что больше говорило бы моему сердцу.

Ты держишь в руках первый том книги, посвященной истории древнего финикийского народа и великого государства, почти 2200 лет назад погибшего под безжалостным ударом врага – Карфагена.

Это рассказ об ушедшей в небытие цивилизации, о завоеваниях великих царей Древнего мира, о бескомпромиссной борьбе забытых империй, от которых ныне остались лишь занесенные песками руины. И, конечно, о невероятных по нынешним временам приключениях людей минувших тысячелетий, их радостях, трагедиях и страстях, путешествиях в неизвестные дали, фантастических открытиях и старательном труде.

Выслушав эти слова, мудрый Эбен Бонабен покачал своей высохшей головой. \"Пришел конец философии, - подумал он. - Принц открыл в себе сердце\". Он еще пристальнее начал следить за своим питомцем и обнаружил, что скрытая нежность его натуры рвется наружу и что ей недостает лишь предмета, на который она могла бы излиться. Принц блуждал по садам Хенералифе в душевном смятении, о причине которого не догадывался. Иногда он погружался в сладостные мечты; то он брался за лютню и извлекал из нее изумительно трогательные, хватающие за душу звуки, то внезапно отбрасывал ее прочь и предавался вздохам и горестным восклицаниям.

Авторы этой книги подошли к истории Финикии и Карфагена непредвзято, рассмотрев таковую под разными углами, учитывая воздействие множества факторов, влияющих на возникновение цивилизации: климат, экономика, внешнее окружение, влияние иных культур. Но перечислять сухие факты и безжизненные цифры скучно, для этого существуют статистические сборники и академические диссертации. Следует взглянуть на древнюю историю собственными глазами, сопоставить данные многих античных авторов, современных исследователей и археологов, по крупицам собирая разрозненные сведения в цельную картину. И, прежде всего, изложить собранные сведения понятным и доступным любому читателю языком.

Любовное томление, овладевшее принцем, со временем нашло для себя отдушину в обожании неодушевленных предметов: у него появились излюбленные цветы, которые он лелеял с нежным постоянством; затем он особенно привязался к некоторым деревьям, в особенности одно среди них - стройное, с поникшей листвой - вызывало с его стороны влюбленное поклонение; он вырезывал на его коре свое имя, увешивал его ветви гирляндами и пел под аккомпанемент лютни сложенные во славу его романсы.

Нам хочется верить, что вместе с нами ты, читатель, пройдешь по пыльным дорогам Древнего мира вместе с армиями Ассирии и Вавилона, окажешься на финикийском корабле, впервые пересекающем невидимую грань между Атлантическим океаном и Средиземным морем и положишь первый камень в основание Карфагенской крепости.

Мудрого Эбен Бонабена не на шутку встревожило возбужденное состояние, в котором пребывал его ученик. Он видел его у самой грани запретного знания: малейший намек мог открыть ему страшную тайну. Дрожа за благополучие принца и целость собственной головы, он поторопился отвлечь его от скрытых в саду соблазнов и запер в самой высокой башне Хенералифе. В ней было много роскошных покоев, из которых открывался почти безграничный вид на окрестности, но она высоко подымалась над царством неги и чарующих, однако коварных беседок и павильонов, столь опасных для чрезмерно чувствительного Ахмеда.

В этой книге мы рассказали историю Карфагена от предпосылок зарождения великого города, до его возвышения и расцвета. Основной акцент делался прежде всего на взаимодействии финикийско-карфагенской цивилизации с ближайшими соседями: Ассирией, Вавилоном, Персией, Грецией. С чужими для финикийцев народами. Это история выживания крошечной нации во враждебном окружении.

Но что же такое придумать, чтобы примирить его с заключением и скрасить долгие, томительные часы? Не говоря уже об алгебре, он исчерпал почти все науки, способные доставлять приятное развлечение. К счастью, Эбен Бонабен еще в Египте изучил язык птиц - ему преподал его один еврейский раввин, унаследовавший эти редкостные познания по прямой линии от Соломона Премудрого, в свою очередь обучившегося этому языку у царицы Савской. При одном упоминании о такого рода занятиях глаза принца загорелись воодушевлением, и он с таким жаром взялся за дело, что вскоре достиг в этой области столь же высокого совершенства, как и его учитель.

Издание книги «С точки зрения Карфагена» состоит из двух томов. Первый посвящен общему течению событий с древнейших времен до эпохи Александра Македонского, второй – катастрофе Карфагена, уничтоженного римлянами.

Башня Хенералифе перестала быть для него местом одиночного заключения; он имел теперь в изобилии собеседников, с которыми мог разговаривать. Первый, с кем свел он знакомство, был ястреб, гнездившийся в выемке между высокими стенными зубцами, откуда он вылетал далеко и надолго, высматривая добычу. Впрочем, он не внушил принцу ни уважения, ни любви. Это был самый обыкновенный воздушный пират, хвастливый и чванный, который только и толковал что о грабеже, разбое и отчаянных подвигах.



* * *

Вслед за тем познакомился он с совою. Это была чрезвычайно важная птица с весьма глубокомысленной внешностью, огромною головой и уставленными в одну точку глазами, которая, щурясь и мигая, целый день неподвижно сидела в расщелине стены и слонялась где-то всю ночь напролет. Она мнила себя философом, любила потолковать об астрономии и луне, намекала, что ей не чужды магия и чернокнижие, увлекалась метафизикой; принц нашел ее разглагольствования еще более тяжеловесными, чем рассуждения великого мудреца Эбен Бонабена.



Так что же, берем окованный бронзой щит, бронзовый меч, бросаем в пошитый из бараньей кожи кошель десяток серебряных монет и без всякой боязни отправляемся в Древний мир?

Там была еще летучая мышь, висевшая в течение дня вниз головой в темном углу у основания свода и выбиравшаяся оттуда ужасной растрепой лишь с наступлением сумерек. У нее, однако, относительно всего были какие-то сумеречные понятия: она насмехалась над тем, о чем имела неверное представление, и ничто, по-видимому, ее не радовало.

Давайте так и сделаем. Это интересно.



Станислав Литвинов,

Кроме них, была еще ласточка, от которой вначале принц был без ума. Она была остроумной, веселою говоруньей, но при этом невероятно непоседливой, суетливой, всегда на отлете. Она почти никогда не задерживалась для сколько-нибудь связной беседы, и в конце концов выяснилось, что она - просто невежда, скользит по поверхности вещей и явлений, полагая, что знает решительно все, тогда как в действительности ничего толком не знала.

Директор издательства «Acta Diurna».

Вот перечень тех пернатых друзей, с которыми принцу случалось упражняться в недавно усвоенном языке: башня была слишком высокой, чтобы ее могли посещать и другие птицы. Его новые знакомцы, впрочем, вскоре ему наскучили, ибо беседа с ними очень мало говорила уму и ничего сердцу; вот почему он понемногу вернулся к своему прежнему одиночеству. Миновала зима; в пышном цветении, в зелени, напоенная дыханием свежести, распустилась весна; для птиц настала счастливая пора свадеб и гнездования. Внезапно в сады и рощи Хенералифе, можно сказать, ворвались песни, чириканье и щебетанье; они донеслись и к принцу в уединение его башни. Со всех сторон он слышал все то же: любовь, любовь, любовь - о ней пели, ей отвечали в бесконечном многообразии голосов и звуков. Принц молча и в недоумении вслушивался. \"Что представляет собой эта любовь, которой, по-видимому, полон весь мир и в которой я ничего не смыслю?\" За разъяснениями он обратился к своему приятелю - ястребу. Хищная птица ответила презрительным тоном:

Предварение

- Тебе следует обратиться к мирным птицам земли, созданным для того, чтобы служить добычею нам, князьям воздуха. Мое ремесло - война, мое наслаждение - в битвах. Я воин и ровно ничего не смыслю в том, что зовется любовью.

ТРИ КАТАСТРОФЫ

История человечества значительно короче, чем хотелось бы нам признать. Ради установления истины о происходившем с людьми и природой в древности, а так же о причинах этих событий, история изучает прямые и косвенные свидетельства о прошлом. Исторические хроники, архивные источники, судебные и хозяйственные документы, надписи и изображения, и даже сведения из мифов и преданий позволяют отделить истину от вымысла, а факты от неправд, сочиненных с намерением или без оного.

С омерзением отошел принц от ястреба и отыскал сову в ее темном убежище. \"Эта птица, - подумал он, - ведет мирную и спокойную жизнь, и она, вероятно, сможет разрешить мой вопрос\". Он попросил сову разъяснить ему, что такое любовь, о которой все птицы распевают в рощах внизу. В ответ сова взглянула на него с видом оскорбленного достоинства.

Однако, письменные свидетельства далеко не всегда позволяют заглянуть на глубину — во времена, чьи знаки и символы поглотила Лета. И тогда историки полагаются на археологов, которые изучают мир вещей прошлого, на климатологов, которые могут определить периоды неблагоприятных (а то и убийственных) погодных условий, на лингвистов, отслеживающих происхождение и трансформации языков.

В последние десятилетия историки стали широко использовать достижения биологов, расшифровавших человеческую ДНК и выявивших происхождение народов, исчезнувших или растворившихся в людском море. Все эти прямые и косвенные свидетельства, если верно их интерпретировать, помогают восстановить события прошлого, расположить их в хронологическом порядке и выявить их причинно-следственную связь. Или, по крайней мере, создать относительно не противоречивые гипотезы и теории, — которые, возможно, в будущем будут опровергнуты на основе новых знаний.

- Мои ночи, - молвила она, - посвящены ученым трудам и исследованиям, а дни - размышлению у себя в келье о том, что я изучила. Что же касается певчих птиц, о которых ты говоришь, я никогда не слушаю их; я презираю их и их песни. Хвала аллаху! Я не могу петь. Я - философ и ничего не смыслю в том, что зовется любовью.

Примерно 40-45 тысяч лет назад произошло некое событие, с которого историки ведут отсчет эпохи верхнего палеолита. Наука в точности не выяснила причин этого события, зато более или менее известно, что оно произошло на сравнительно ограниченной территории, на востоке Средиземноморья от Малой Азии и Палестины до запада Ирана и Закавказья. Эту область условно назвали «Эдемом».

Принц направился к своду, где вниз головой висела его приятельница летучая мышь; он обратился к ней с тем же вопросом. Летучая мышь наморщила нос, весь ее облик изобразил крайнее раздражение.

Событие же заключалось в том, что в этом регионе появился современный человек — неоантроп, или Ноmо sapiens sapiens. Такой же, как и мы с вами. Эдем был оживленным перекрестком, по которому шли многочисленные миграции неандертальцев (Homo sapiens neanderthalensis). Эти семьи-племена были неоднородны по развитию, а межгрупповая конкуренция ужесточала отбор и в этой цивилизационной гонке выигрывала наиболее социально развитая группа.

Как это происходило? Контакты между небольшими племенами древних людей оставались крайне редкими и, скорее всего враждебными. Но они учащались — мы же помним, что описываемые события происходят на оживленном перекрестке! Неандертальцам приходилось делить кормовые территории, к большим группам присоединялись остатки малых, изоляция нарушалась и приводила к межгрупповым половым связям, тем самым обогащая генофонд.

- Зачем ты потревожил мою утреннюю дремоту столь праздным вопросом? сердито пропищала она. - Я летаю лишь в сумерки, когда птицы давным-давно спят, я не утруждаю себя их делами. Я не птица и не животное, благодарение небу! Я обнаружила низость и подлость как тех, так и других; я ненавижу каждого из них в отдельности и всех взятых вместе. Одним словом, я мизантроп и ничего не смыслю в том, что зовется любовью.

И вот где-то здесь, в Эдеме, малую — очень малую, 70-200 особей! — группу неких неоантропов неизвестного генеза настигла чрезвычайно мощная мутация, вызвавшая генетический всплеск и появление Homo sapiens sapiens.

Интересно, что почти все древнейшие люди, на пространствах от Англии до Калимантана, проживали в интервале 45–40 тысяч лет назад. Следовательно, они мигрировали с огромной быстротой. Это понятно: на незанятых (или почти незанятых, учитывая последних неандертальцев и других не столь развитых сапиенсов) территориях с нетронутыми ресурсами хватало еды и можно было без помех плодиться и размножаться. С другой стороны, новые земли — это новые задачи и вызовы: тропическим собирателям и охотникам было непросто освоиться в сухих ландшафтах Аравии или в ледниковой Европе. С третьей стороны, как мы уже говорили, перволюдей было очень, очень мало, и вероятность найти их останки близка к нулю. А это значит, что на вопрос о происхождении и появлении современного человека ясного и однозначного ответа у нас пока нет.

Последнею надеждою принца была веселая ласточка; он разыскал ее и окликнул в то мгновение, когда она кружилась над верхушкою башни. Ласточка, как обычно, страшно спешила и едва нашла время, чтобы бросить ему в ответ:

Вы прочли краткое изложение моноцентричной теории возникновения человечества. Есть и другой вариант локализации колыбели человечества, по которому мутация малой группы неизвестных сапиенсов произошла, скорее всего, в районе Восточной Сахары, которая тогда была благодатной лесостепью. Оттуда люди несколькими волнами мигрировали в Европу — то ли через сухопутный «мост», появившийся с обмелением Средиземного моря, то ли через переднюю Азию, то ли обоими путями. Там люди разумные смешались с неандертальским населением. Но эта теория нуждается в уточнении.

- Честное слово, у меня такая уйма общественных дел, я так занята, что не имела времени подумать над этим вопросом. Ежедневно мне необходимо отдать тысячу визитов, вникнуть в тысячу исключительно важных дел, у меня не остается ни минутки досуга для таких мелочей, как какие-то птичьи песенки. Одним словом, я гражданка вселенной и ничего не смыслю в том, что зовется любовью. - Произнеся эти слова, она нырнула в долину и через мгновение скрылась из глаз.

Существуют и другие гипотезы: например, полицентристская, которая выделяет три очага образования современного человека: западный — европеоидно-негроидный и два восточных, монголоидный и веддо-австрало-айно-идный (восточный). Есть и дицентричная теория, по которой человечество независимо формировалось в двух «проектах», западном (европеоидно-негроидном) и восточном (монголоидном или австрало-монголоидном). Но эти утверждения справедливы для позднейшей эпохи, когда началось формирование человеческих рас. К тому же ученые считают, что с точки зрения системного подхода моноцентричная теория более предпочтительна.

Принц был разочарован в своих упованиях и совершенно сбит с толку, но его любопытство, встретившись с трудностями, разгорелось с еще большею силою. Случилось, что в то самое время, когда он бился у себя наверху над этим неразрешимым вопросом, к нему поднялся его давний учитель и страж. Принц поспешил навстречу.

Вернемся в Эдем, где происходят захватывающие события, вызванные генетическим взрывом, причины которого мы не знаем и вряд ли когда-нибудь выясним. «Ниже плеч» организм наших предков практически не изменился. Зато череп претерпел существенные изменения. Объем головного мозга вырос незначительно, тогда как очертания черепной коробки стали близки к шаровидным. Это самый экономный способ «упаковки» мозговой ткани.

- О Эбен Бонабен, - вскричал он нетерпеливо, - ты открыл мне многое из земной мудрости, но есть одна вещь, в которой я сущий невежда, и я хотел бы, чтобы ты ее разъяснил.

Внутри черепной коробки начало увеличиваться в объемах серое вещество головного мозга, которое служит основным хранилищем информации и «техническим» средством мышления. Растущая поверхность съеживалась, укладывалась складками, извилинами. Возникающий новый вид человека разумного получал с биологической точки зрения «гипертрофированный, ненормальный мозг»[1]. Особенно поражают темпы развития лобных долей мозга — именно в лобных долях хранится и производится социально значимая информация, регулирование поведения, анализ общения «на ходу».

- Пусть мой принц задаст свой вопрос, и все, что доступно разуму его преданного слуги, - в его полном распоряжении.

Наконец, человек получил дар речи, еще сильнее подстегнувший культурное развитие и социализацию. Но главное — речь позволила людям усваивать чужой опыт и делиться своим. Сведения о том, как добыть и обработать добычу или как сшить кожаное ведро, позволили развивать необходимые умения не с нуля, учась у более опытных и умелых членов племени, а то и у других племен.

- Скажи мне в таком случае, о глубокомысленнейший из мудрецов, в чем сущность вещи, которая зовется любовью?

Дар речи в корне изменил нормы поведения людей. Прежде они диктовались биологическими потребностями (а иначе — вымирание!). Теперь же поведение, прежде диктуемое законами биологии, изменилось. В жизнь людей все решительнее входили социальные связи и начала сотрудничества. Вскоре и само выживание людей стало зависеть от способности к взаимодействию и социальному поведению. Этот культурный переход, независимо от того, свершился он путем медленной эволюции или кратким скачком, стал завершающим этапом изменения структуры человеческого общества, который начался с человека прямоходящего и человека неандертальского.

Изучая каменные орудия первых групп человека современного, археологи отметили их усовершенствования по сравнению с более древними образцами, приемы экономии труда при их изготовлении, и более экономное расходование материала. Люди придумали метательное, то есть «дистанционное» оружие — копье, дротики, пращу и гарпун, что позволило охотиться эффективнее и безопаснее. Иглы из слоновой и мамонтовой кости показывали, что человек начал шить одежду и обувь, а рыболовные крючки — что он открыл новые пищевые угодья. Появилось искусство — орнаментированная посуда, культовые изображения и примитивные скульптуры. Словом, люди стали изменять окружающий материальный мир и творить новый — только для себя.

Эбен Бонабен, казалось, был поражен громом. Он задрожал и стал белый как полотно, ему почудилось, что его голова едва держится на плечах.

Появилась цивилизация.



- Кто подсказал моему принцу подобный вопрос? Где он выучился этому нелепому слову?

В Европу! Первая катастрофа — природная и экологическая



Принц подвел его к окну башни.

Пищевая конкуренция между группами людей и неандертальцев Азии и Африки усиливалась, и начался поиск новых охотничьих угодий. Этот поиск привел к переселению нескольких малочисленных групп людей из Малой Азии в Европу. Уровень моря тогда был значительно ниже из-за того, что большие объемы воды были скованы ледником, и пролива Босфор между Черным и Мраморным морями просто не существовало. Путь свободен.

Переселенцев первой волны было невероятно мало, в лучшем случае несколько сотен. Из благодатного Эдема они шли в Европу периода межледниковья с ее холодными, сухими степями. Ледниковый щит укрывал Скандинавию, север и восток Европы и Альпы. Нельзя сказать, что наши предки выбрали комфортное время и направление переселения. Впрочем, выбора у них, скорее всего, не было. Зато переселенцы оценили обилие степной фауны, мясо которой кормило их, а меха укрывали от холода. И примерно 42 тысяч лет назад человек достиг Апеннинского полуострова, причем с двух сторон — с востока через современную область Венето и с запада через Лигурию.

- Послушай-ка, о Эбен Бонабен, - сказал он.

Апеннинский полуостров, будущая Италия, омывался относительно прохладным в ту эпоху Тирренским морем и более теплым Адриатическим, богатым рыбой. Остатки теплолюбивых растений и животных (и даже уцелевших представителей мегафауны) позволяют назвать этот край благодатным. Никакого сравнения с холодными тундрами и степями севера!

Однако, начав заселять новые земли, пришельцы обнаружили, что эти края обитаемы — здесь жили небольшие группы неандертальцев. Именно с ними людям пришлось соперничать за пищевые ресурсы и охотничьи территории. Сапиенсы победили, потому что основным фактором выживания стала способность хранить опыт, делиться им и обучаться. Эти умения и были причиной бурного развития материальной культуры, которая стала основным инструментом выживания.

Мудрец принялся слушать. Внизу, в чаще, у самого подножия башни соловей пел своей возлюбленной розе, - с каждой цветущей ветки, из каждой рощицы неслись сладостные мелодии, - и любовь, любовь, любовь была неизменной темой всех этих песен.

Люди, населяющие Европу той эпохи, говорили на группе родственных — ностратических (от латинского nostra — «наши») — языков. Возникло своего рода «единое информационное пространство», обусловившее относительную общность археологических культур на огромных пространствах. Ученым даже удалось восстановить несколько сотен слов этого древнейшего наречия!

- Алла акбар! Велик аллах! - воскликнул Эбен Бонабен. - Кто осмелится утверждать, что он в силах скрыть от сердца мужчины эту великую тайну, если даже птицы небесные - и те составили заговор, чтобы выдать ее?

Выше мы говорили о выгодах великого дара членораздельной речи, который позволял накапливать свой и чужой опыт. А еще язык позволил развить первичную самоорганизацию рода или клана. Этого мощного фактора выживания были лишены неандертальцы. И вовсе не потому, что были неумны — к сожалению у потерянной ныне ветви человеческого рода заданное природой строение челюстей позволяло лишь издавать звуки с различными интонациями, а четко проговаривать слова — то есть обмениваться сложной информацией, — неандертальцы физически не могли.

Здесь самое время кратко рассказать о взаимоотношениях человека разумного неандертальского с обычным человеком разумным. Одно время в популярной литературе вошла в моду гипотеза о «самой первой мировой войне», в которой люди якобы победили неандертальцев. Это едва ли вероятно. Конфликты, несомненно, случались. Об этом свидетельствуют, например, костяки людей со следами неандертальских зубов — и кости неандертальцев со следами зубов человека. Многие исследователи полагают, что этот взаимный каннибализм носил ритуальный характер. Другие считают, что голод не тетка и в скудное время поедать себе подобных приходилось и людям, и неандертальцам.

Затем, повернувшись к Ахмеду, он торопливо проговорил:

Однако, генетические данные свидетельствуют о половых связях людей и неандертальцев — и, соответственно, об их общем потомстве, вполне жизнеспособном. А общее потомство означает, что были и вполне мирные контакты, либо с целью обмена, либо для переговоров о разграничении территорий охоты. Полукровок при этом не убивали. С огромной долей вероятности пигмент феомеланин, дающий рыжий цвет волос — прямое неандертальское наследие, у сапиенсов этого гена изначально не было.

- О мой принц, заткни уши, не слушай этих соблазнительных песен! Замкни ум от этого опасного знания! Знай, что любовь - причина половины бедствий несчастного человечества. Это она сеет вражду и распри между братьями и друзьями, она виновница предательских убийств и опустошительных войн. Заботы и горе, тоскливые дни и бессонные ночи - вот ее спутники. Она губит едва расцветшую душу, отравляет радости юноши и приносит с собою болезни и страдания преждевременной старости. Да сохранит тебя всемогущий аллах, мой принц, в полном неведении относительно того, что зовется любовью!

Человек неандертальский ни в коем случае не был животным или «полуразумной обезьяной». Он хоронил близких, украшая могилу охрой, он был способен к абстрактному мышлению, а некоторые данные говорят о существовании неандертальского искусства. Но разумный неандерталец, кряжистый и физически гораздо более сильный, менял свое поведение чудовищно медленно, а люди мгновенно реагировали на меняющиеся внешние условия изменением поведения.

Неандерталец шел за стадами диких животных, а люди между кочевьями обустраивали свои становища в своего рода «базах» — удобных местах, и охотники, совершив многодневный переход за добычей, возвращались на «базу», где их ждали неспособные к охоте, то есть старые, малые, хворые и женщины. При истощении местных охотничьих ресурсов группа людей откочевывала на новое место. Словом, неандерталец приспосабливался к окружающей среде либо умирал, если это ему не удавалось. А люди, столкнувшись с опасными для жизни условиями, действовали принципиально иначе: они эти условия старались изменить.

Мудрый Эбен Бонабен поспешно ретировался, покинув принца в еще большем недоумении. Тщетно пытался принц избавиться от мучившего его неотступно вопроса, - он все сильнее и сильнее овладевал его мыслями и томил бесплодными и пустыми догадками. \"Разумеется, - говорил он себе, прислушиваясь к сладостному пению птиц, - разумеется, в этих звуках нет и следа какой-нибудь горести: все говорит о нежности и счастье. Если любовь действительно причина зла и вражды, то почему же все эти птицы не чахнут в уединении или не разрывают друг друга в клочья, но беззаботно порхают в рощах и резвятся среди цветов?\"

Жилье (пусть это шалаш или навес из шкур), одежда и обувь, запасенная впрок еда, не имевший выхода овраг с крутыми стенами, куда сгоняли диких свиней «про запас», более тщательная обработка орудий — так люди приспосабливали окружающий мир для защиты от холода и голода.

Вопреки популярному мнению, «просто в пещерах» люди не жили — они создавали, если угодно, «пещерную инфраструктуру». Во-первых, пещеру не осушишь и не обогреешь. Гораздо комфортнее установить там сооружение из жердей, обтянутых шкурами, установленное на подстилку из травы и ветвей. В пещере можно укрыться от дождя или от хищников (расположив в ней этот вигвам или чум), устроить очажную яму, хранить запасы топлива и еды. Во-вторых, удобная пещера должна была располагаться рядом с источником воды и, упаси боги, не на путях хищных зверей к водопою. Она должна быть небольшой, без сквозняков. Если вы знаете такую пещеру, то есть вероятность, что в древности она была обитаема.

Однажды утром, еще не встав со своего ложа, он мучительно размышлял над своей неразрешимой загадкой. Окно его комнаты было раскрыто, в него вливался мягкий утренний ветерок, напоенный ароматом цветущих в долине Дарро апельсиновых деревьев. Едва-едва слышалось пение соловья, который пел о том же, о чем пел всегда. Принц прислушивался к нему и вздыхал. Вдруг до него донеслось громкое хлопанье крыльев: красавец голубь, спасаясь от ястреба, стремительно влетел в окно и, задыхаясь, упал на пол, между тем как преследователь, упустив добычу, унесся стрелою в сторону гор.

Люди жили родами, или кланами. Потребности охоты привели к первому этапу разделения труда: женщины все чаще оставались на стоянке и занимались обеспечивающим трудом, а мужчины-охотники уходили за добычей на 10-20 километров от основной стоянки, причем порой их походы длились несколько дней. Надолго уходить опасались, так как оставшиеся в становище нуждались в защите. Такое разделение привело к упорядочиванию половых связей и к табу на близкородственные сексуальные контакты. Эти парные связи, пожалуй, рано называть браком, так как они были, скорее всего, временны. Труд был коллективным и не нуждался в принуждении. Запасов свыше необходимого не делали, так как обмен был явлением в целом случайным и эпизодическим. Все было общим, без имущественного и общественного неравенства, что типично для первобытнообщинного хозяйства присваивающего типа.

Принц поднял изнеможенного голубя, пригладил перышки, согрел у себя на груди. Когда же голубь, возвращенный к жизни его ласками и заботами, пришел немного в себя, он поместил его в золотую клетку и предложил ему из собственных рук чистейшей, отборной пшеницы и самой прозрачной воды. Голубь, однако, отказался от пищи: печальный и тоскующий, он горько стенал.

Таковы были пришельцы, вооруженные последними технологическими новинками верхнего палеолита, которые, проникнув на благодатный Апеннинский полуостров, застали здесь старожилов-неандертальцев. Волна за волной, они накатывались с востока и с запада и, не будучи агрессивны (первобытное общество не могло позволить себе роскошь войны, то есть потерю нескольких кормильцев), и все же теснили небыстрых разумом флегматичных сородичей.

Те пытались перенимать жизнеобеспечивающие новшества (вроде метательного оружия), но безнадежно опаздывали в целом. Им не помогли ни перенятые новинки, ни бóльшая физическая сила. Неандертальцы было отступили на юг, куда их, словно поршень, выталкивали смышленые новички. Но конкуренция за охотничий ресурс все равно росла, ведь с полуострова переселяться некуда, это тупик!

- Что же удручает тебя? - спросил Ахмед. - Или нет у тебя всего, что может пожелать твое сердце?

Или западня?

Археологические данные говорят о том, что материальная культура неандертальцев оставалась в целом неизменной даже когда их экологическая ниша угрожающе сузилась. Исчезновение человека неандертальского было вызвано не только его неспособностью догнать сапиенсов в развитии. Похоже, была еще одна причина, и крайне серьезная.

- Увы, нет! - грустно ответил голубь. - Разве я не разлучен с подругою моего сердца, и притом в счастливую весеннюю пору, как раз в самое время любви?

Возможно, нехватку пищевых ресурсов обусловила природная катастрофа, которая произошла примерно 35 тысяч лет назад. Это было начало серии мощных извержений, Флегрейских полей — гигантской вулканической кальдеры к северо-западу от современного Неаполя, в заливе Поццуоли. Позднее это явление назвали суперизвержением. По геологическому времени одновременно произошли еще два извержения: взорвался вулкан Казбек и гора Св. Анны, что в Карпатах. Объем выброшенных пеплов и камней оценивают в 500 кубокилометров. Эти выбросы, разнесенные в основном (но не исключительно) в восточном направлении, достигли Южного Урала, а на западе — Кипра.

- Любви? - переспросил Ахмед. - Прошу тебя, мой милый, мой дорогой голубок, не можешь ли ты рассказать, что такое любовь?

Заметим, что катастрофа не была одномоментной или кратковременной: извержения продолжались несколько столетий, а сверхмощных извержений было как минимум два.

- Могу, принц, и - увы! - даже слишком могу. Для одного это муки, для двоих - счастье, для троих вражда и раздоры. Это чары, которые влекут друг к другу два существа и сливают их в сладостном упоении, принося им блаженство, когда они вместе, и горе, когда они врозь. Неужели нет никого, к кому бы тебя влекли узы неясного чувства?

Пепел засыпал и погубил растительность о огромном регионе. Вблизи Флегрейских полей толщина вулканических выбросов достигала нескольких метров, а на территориях подальше на юг слой пепла достигал «всего» 20 сантиметров. Но, прежде чем похоронить все живое, эти выбросы поднялись в воздух, затмили Солнце и наступила вулканическая зима. На несколько лет остановился рост зеленой массы, а немногие оставшиеся в живых животные покинули гиблые места. Вулканические осадки превратили в пустыню всю среднюю часть Апеннинского полуострова — будущая Италия, в самом буквальном смысле этих слов, становится совершенно непригодным для жизни регионом.

Первая экологическая катастрофа, пережитая человеком разумным, не стала губительной для человека как биологического вида. Но палеолитическому населению территории современной Италии от этого было не легче. По археологическим данным, упадок человеческих поселений на Апеннинах длился примерно с тридцатого по двадцать седьмое тысячелетие до нашей эры. Плотность населения здесь снизилась до критической и хозяйственное развитие приостановилось.

- Мой старый учитель Эбен Бонабен приятнее мне, чем все остальные, но и он порою нагоняет на меня скуку, так что по временам я чувствую себя лучше, если он лишает меня своего общества.

Ровно к этому времени относится исчезновение стоянок неандертальцев. Они цеплялись за жизнь целую тысячу лет, но примерно 32 тысячи лет назад их на Апеннинском полуострове уже не осталось. Двоюродные братья людей вымерли — кроме сапиенсов других разумных видов не осталось.

- Это не то влечение, которое я имею в виду. Я говорю о любви, величайшем таинстве и основе жизни, хмельном пиршестве юности, трезвом наслаждении зрелой поры. Взгляни, мой принц, ты обнаружишь, что в это благословенное время вся природа полна любви. Всякое живое творение имеет друга или подругу: самая ничтожная птица поет для своей возлюбленной, самый крошечный жук, пресмыкаясь в пыли, домогается взаимности у жучихи, и эти бабочки, которых ты видишь в воздухе, счастливы взаимной любовью. Увы, мой принц! Ужели ты в самом деле растратил столь великое множество драгоценных дней юности, не зная ничего о любви? Разве нет какого-нибудь милого существа противоположного пола, прекрасной принцессы или очаровательной девушки, которая захватила бы в плен твое сердце и наполнила твою грудь легким волнением сладостных мук и нежных желаний?

Несладко пришлось и людям. Их популяция сократилась до минимума, а оскудение ресурсов вовсе не способствовало росту численности населения.



- Теперь я начинаю кое в чем разбираться, - сказал принц вздыхая. Подобное волнение я испытывал неоднократно, но никогда не догадывался о причине его, и, кроме того, разве в этом ужасном затворничестве мог бы я найти предмет обожания, вроде описанного тобою?

Революция и революционеры



Вскоре их беседа оборвалась и первый урок науки любви, преподанный принцу, закончился.

На опустевший и вновь заселенный Апеннинский полуостров хлынула следующая волна переселенцев с востока и с запада, гонимых еще одной природной катастрофой. На сей раз это был не огонь, а лед — ледниковый максимум плейстоценового оледенения, 26 тысяч лет назад укрывшего ледниковым щитом почти всю Европу, до самых Альп. Лед сковал столько воды, что обмелели моря и реки.

Апеннинский полуостров в этом ледяном аду стал оазисом. На его севере, в приледниковых зонах, водились мамонты и много иной холодолюбивой живности. Южнее, в средней части Италии, царил умеренный климат. Сухая лесостепь низин с подъемом в горы сменялась лиственными лесами, а юг полуострова был засушливым районом. И люди вновь проникли с востока в степи долины реки По, в те времена мелководной и даже временами пересыхающий, и направились кто на запад, а кто на юг по Паданской равнине.

- Увы! - молвил он. - Раз любовь в самом деле такая услада, а разлука столь великое горе, аллах не велит, чтобы я отнимал радость у одного из его правоверных почитателей.

Охотники на мамонтов предпочли оставаться вблизи ледника, поблизости от добычи. Множество археологических находок указывает на то, что спустя несколько тысяч лет именно их потомки вернулись в Италию с запада, через Лигурийский проход между Альпами и морем. Княжество Монако и сегодня гордится найденными в пещере Гримальди и выставленными в музее предметами из роскошного захоронения высокорослых людей, погребенных 26 тысяч лет назад.

Он открыл клетку, взял голубя и, пылко поцеловав, подошел вместе с ним к амбразуре окна.

В северных охотничьих кланах было не менее 25-30 человек, а в Средней Италии с ее относительно богатыми пищевыми ресурсами такая группа насчитывала 50-80 человек. Контакты между кланами поддерживались при помощи межродовых браков. Они говорили на родственных диалектах и, в общем, понимали друг друга без труда. Ностратическая группа языков в это время уже распалась на атлантические и бореальные языки, и Апеннинский полуостров уже тогда становился котлом человеческой истории, в котором перемешивались и сплавлялись «разные этнические, языковые, культурные компоненты в самых немыслимых наборах и пропорциях. На апеннинских просторах перемешивалось население говорящее как на бореальных диалектах, так и на атлантических»[2].

Все перемены в человеческим развитии шли медленно, тысячелетие за тысячелетием. Составить точную карту этих перемен неимоверно трудно: «каменный век» лишь зовется таковым, но точнее было бы назвать его деревянным, кожаным, глиняным — это те немногие материалы, которые поддавались обработке человеком, не знавшим искусства выплавки металла. Из этих материалов состояли предметы вещного мира древнего человека, и от них ничего не осталось. Поэтому мы мало знаем о событиях, происходивших до наступления неолита, и о миграциях многочисленных народов. К счастью, историки научились интерпретировать материальные свидетельства и извлекать из них непротиворечивую хронологию события.

- Счастливого пути, - сказал он, - воссоединись с подругою твоего сердца в эти дни юности и весны! К чему тебе томиться со мной в этой ужасной тоскливой башне, куда никогда не сможет проникнуть любовь?



Каменный хронограф

Голубь радостно встрепенулся, ринулся в воздух и, свистя крыльями, устремился вниз по направлению к цветущим садам на берегах Дарро.



Впрочем, остались и другие свидетельства о жизни людей в древней Италии.

Принц проводил его взглядом и предался еще горшей печали. Пение птиц, недавно услаждавшее его слух, теперь только углубляло его страдания. Любовь! Любовь! Любовь! Увы, бедный юноша, их песни теперь стали ему понятны.

Греческий историк Страбон в труде «География» (I век до н.э.) упоминает о неких камунах — племени обитавшем в обширной долине Валь-Камоника (или просто Камоника), вдающейся в Альпы почти на сотню километров; расположена долина к северо-востоку от современного Милана. Страбона поддерживает римлянин Плиний Старший, единственно, он не сходится с греком в теории происхождения камунов — по Плинию этот народ относится к ветви эвганеев, обитавших в Европе до появления индоевропейцев. Страбон же полагает их ретами, то есть этрусками, куда более близкими латинам-римлянам, чем древнейшие неолитические племена.

Когда в следующий раз к принцу поднялся мудрый Эбен Бонабен, в глазах Ахмеда запылал гнев.

Таинственные камуны и их предшественники оставили после себя обширное культурное наследие. Хотя не сохранилось ни единого связного текста на камунском языке за исключением кратких наскальных надписей в одно-два слова с использованием этрусского алфавита (что косвенно подтверждает выкладки Страбона), в долине Камоника обнаружено колоссальное количество петроглифов, изображений высеченных на камне — к сегодняшнему дню известно почти 300 тысяч рисунков, причем часть из них датируется эпохой мезолита, то есть периодом VIII-VI тысячелетий до н.э.

Камоника, что и говорить, удобнейшее место для обитания человека. Долина узкая, с севера прикрыта от холодных ветров Ортлерскими Альпами, с востока горами Амаделло, а с запада Альпами Бергамскими. С военной точки зрения долина представляет собой идеальный оборонительный плацдарм — южный створ запирает обширное озеро Изео (весьма богатое рыбой). Чтобы прорваться в Камонику неприятелю пришлось бы долго и с большими потерями пробиваться через узкий, — всего четыре километра от склона до склона! — вход в долину, при том, что оборонявшиеся занимали бы господствующие высоты. Природная крепость. Недаром homo sapiens облюбовал Камонику с тех времен, когда не то что Рима, а даже Раннего царства Древнего Египта и Крито-минойской цивилизации и в проекте не существовало!

- Зачем ты держишь меня в позорном невежестве? - закричал он. - Зачем ты скрывал от меня величайшее таинство и основу жизни, которые, как я вижу, отлично известны самому ничтожному насекомому? Погляди, вся природа предается пиршеству наслаждений. Всякое живое творение ликует со своим другом или подругою. И все это - любовь, относительно которой я просил у тебя разъяснений. Почему один я лишен ее радостей? Почему столько дней моей юности растрачено зря и мне незнакомы ее восторги?

Первооткрыватели Камоники поселились в долине и оставили первые рисунки на скалах около 10 тысяч лет назад — что это были за народы, на каком языке они разговаривали и откуда пришли в предгорья итальянских Альп, скорее всего, навеки останется неизвестным. Судя по оставшимся изображениям диких животных (в основном оленей, лосей и ланей) это были кочевые охотники-собиратели.

Мудрый Эбен Бонабен наконец убедился воочию, что дальнейшие предосторожности бесполезны, ибо принц уже постиг опасное и запретное знание. Он сообщил ему поэтому о предсказании астрологов и о мерах, которые были приняты при его воспитании, дабы отвратить нависшие над ним бедствия.

Не надо думать, что примитивные наскальные рисунки не несут никакой серьезной информационной нагрузки — вовсе наоборот, это своего рода хроники, по которым современный исследователь может наблюдать доисторическую цивилизацию в развитии. Мезолит сменяется неолитом (V-IV тысячелетия до н.э), соответственно и тематика петроглифов резко меняется — сцены охоты замещаются изображениями возделанных полей с огородами, а так же отсутствовавших ранее людей. Обитатели Камоники начинают вести оседлый образ жизни и заниматься земледелием.

- А теперь, мой принц, - добавил он, - моя жизнь в твоих руках. Если султан, твой отец, проведает, что, находясь на моем попечении, ты познал любовную страсть, я отвечу за это собственной головой.

Проходит еще тысяча с лишним лет и мы видим новый цивилизационный виток, Медный век: уже изобретено колесо, появились мотыги и лопаты, люди стали рисовать природу — звезды и светила, а значит у них оставалось достаточно времени, чтобы в перерывах между трудами ради хлеба насущного любоваться небесами...

Принц был не менее рассудителен, чем большинство молодых людей его возраста; он спокойно выслушал своего воспитателя и не стал ему возражать. Кроме того, он по-настоящему был привязан к Эбен Бонабену и, познав любовную страсть пока лишь в теории, согласился схоронить это знание в собственном сердце, лишь бы не подвергать опасности голову мудреца.

Бронзовый век (II тысячелетие до н.э.) в работах художников Камоники выглядит неслыханно воинственным и милитаризованным — масса оружия, кинжалы, щиты, копья, вооруженные всадники на могучих конях. Есть изображение ритуального (или, возможно, гладиаторского) поединка — двое воинов угрожают друг другу клинками, рядом с ними стоит судья или жрец.

Его благоразумию, однако, пришлось столкнуться с новыми испытаниями. Спустя несколько дней, когда в ранний утренний час он предавался размышлениям у зубцов башни, он заметил над головой парящего в воздухе голубя; это был тот самый, которого он выпустил на свободу. Голубь бесстрашно опустился к нему на плечо.

Что может означать столь неожиданное изменение стиля — с сельскохозяйственных и охотничьих пасторалей, на сплошной Military Art и батальные сцены? Ответ очевиден: если рисуют войну, значит война становится постоянным спутником человека — как раз на данный период приходится миграция на Апеннинский полуостров племен индоевропейцев-италиков из Центральной Европы (т.н. протолатины, создатели культуры Террамаре) во II тысячелетии до н.э, обосновавшихся как раз на севере Италии. Надо полагать, вторжение италиков и становится причиной постоянных конфликтов с племенами, обитавшими здесь задолго до появления чужаков.

Принц прижал его к своему сердцу.

Собственно камуны появились в долине к Железному веку (I тысячелетие до н.э.) и оставили после себя наибольшее количество петроглифов — едва ли не три четверти от общего числа рисунков. Воинственность идет на спад, мы видим пляшущих человечков, явно справляющий некий обряд поклонения солнцу, неизвестные художники в самом буквальном смысле оставляют свой «след в истории» обводя собственные ступни (как в сандалиях из ремней, так и босые), развивается культура изображений — появилась детализация фигур (мускулатура, гениталии, прически).

- О счастливец, - воскликнул он, - ты можешь летать, я сказал бы, на крыльях зари в любые, самые отдаленные земли. Где побывал ты с тех пор, как мы расстались с тобою?

Камуны рисуют лабиринт, предположительно в символическо-мистическом его значении: в лабиринте должны заблудиться и потерять силу призрачные силы зла, а возможно рисунок имеет более глубокий философский смысл и связан с обрядами инициации, переходом из одной формы существования к другой.

- В дальней стране, мой принц; в благодарность за возвращенную мне свободу я принес тебе оттуда добрые вести. Среди пустынной и дикой местности, которую я видел во время моего полета над равнинами и горами, я заметил, когда парил в воздухе, внизу под собой очаровательный сад: в нем росли самые разнообразные цветы и деревья. Он был разбит на зеленом лугу по обоим берегам стремительного потока; посредине сада стоял роскошный дворец. Я опустился на одну из беседок, чтобы отдохнуть после утомительного полета. Внизу подо мной, на зеленом берегу, сидела принцесса, прелестная девушка в цветении своей юности. Ее окружали служанки, такие же юные, как она; они украшали ее сплетенными из цветов гирляндами и венками, но не было ни полевого цветка, ни садового, который выдержал бы сравнение с ее красотой. Здесь, однако, она цвела, сокрытая от всего мира, ибо сад окружали высокие стены и ни одному смертному туда не дозволялось проникнуть. Лишь только увидел я эту чудесную девушку, столь юную, невинную, еще не испорченную суетой жизни, я подумал: вот существо, сотворенное самим небом, чтобы внушить любовь моему принцу.

Цивилизация неуклонно и стремительно развивается.

Это описание было искрою для готового воспламениться сердца Ахмеда; его затаенная влюбчивость сразу нашла себе предмет обожания; он ощутил в себе ни с чем не сравнимую страсть к далекой принцессе. Он написал ей восторженное послание, которое дышало пламенным чувством; он оплакивал в нем свою жалкую долю, из-за которой не мог отправиться на ее поиски и пасть перед нею ниц. К этому посланию он добавил стихи - нежные, трогательные и красноречивые, ибо он в душе был поэтом; к тому же его вдохновляла любовь. На этом послании он надписал: \"Неведомой чаровнице от узника - принца Ахмеда\" и, надушив его мускусом и розовым маслом, передал голубю.



- Вперед, преданнейший из вестников, - сказал он. - Лети над горами, долами, реками и равнинами; не отдыхай в садах, не опускайся на землю, пока не вручишь это послание госпоже моего сердца.

Италия — страна телят

Голубь поднялся высоко в воздух и стремительно понесся все вперед и вперед, не отклоняясь от прямого пути. Принц следил за ним до тех пор, пока он не превратился в неуловимое пятнышко на облаках и не исчез наконец за горами.



День за днем поджидал он гонца любви, но его ожидания были тщетны. Он начал уже винить его в легкомыслии и забывчивости, как вдруг как-то вечером, перед самым заходом солнца, верный голубь влетел в его горницу и, упав у его ног, испустил дух. Стрела какого-то шалого лучника пронзила насквозь его грудь, но он боролся со смертью, пока не выполнил поручения. Склонившись над этою благородною жертвою преданности, опечаленный принц заметил на шее голубя жемчужное ожерелье, к которому была привешена небольшая, исполненная на эмали миниатюра. Она изображала очаровательную принцессу в цветении ее юности. Без сомнения, то была неведомая красавица. Но кто она? Где она? Как приняла послание? Был ли этот портрет знаком одобрения его страсти? К несчастью, смерть верного голубя оставила все это в тайне и под сомнением.

Примерно 10 тысяч лет назад ледник отошел на север и Апеннинский полуостров приобрел современные очертания и климат. Свидетельств, то есть петроглифов, остатков каменных орудий и даже мусорных куч, достаточно, чтобы понять: уже тогда люди уже владели искусством счета. У охотников появился спутник — домашние собаки, завезенные из-за моря.

На вооружение поступило первое техническое изобретение — лук со стрелами, снабженными костяными и каменными наконечниками. Люди придумали нож с рукояткой и топор. Все эти перемены привели к переходу на более оседлое существование. Об этом археологам рассказали крохотные косточки мыши домовой (Mus musculus), найденные на местах поселений — домовая мышь, даже если очень захочет, не способна мигрировать вслед за человеком. Совсем другое дело стационарные жилища людей!

Принц глядел и глядел на портрет, пока глаза его не застлали слезы. Он прижимал его к губам и к своему сердцу; он часами смотрел на него и почти умирал от наплыва нежности. \"Милый образ, - говорил он, - но увы - только образ! Вот теперь твои живые влажные очи нежно устремлены на меня, и твои алые губки как будто готовы произнести слова одобрения. Пустые мечты! Разве не так взирают они и на более удачливого соперника? Но где, где в этом огромном мире могу я надеяться обнаружить оригинал? Кто знает, какие горы, какие царства лежат между нами, какие преграды могут встать на пути? И, быть может, сейчас... да, да, сейчас, в это мгновение она окружена толпою поклонников, а я, узник башни, предаюсь обожанию тени!\"

Родовые общины стали закреплять за собой охотничье-собирательские участки и жить в поселениях из бревенчатых или плетеных, обмазанных глиной хижин, покрытых тростником или камышом. К этому времени собирательство приносило гораздо больше добычи, чем охота, или, как минимум, столько же.

Наконец принц Ахмед принял решение: \"Я убегу из дворца, - сказал он себе, - ставшего для меня ненавистной тюрьмой; отныне я - паломник любви и пойду искать по свету неведомую принцессу\".

Кто знает, как попала в огонь обмазанная глиной корзина, в которой носили воду или хранили припасы? Может, ребенок-непоседа выбил ее из рук матери и корзина упала в костер? Или сгорела хижина со всем находившимся в ней имуществом? Так или иначе, примерно 16 тысяч лет назад (споры вокруг этой даты не окончены) люди Ближнего Востока впервые обнаружили, что обломки попавших в огонь глиняных предметов становятся твердыми и не пропускают воду. Из глины стали лепить фигурки для нужд ритуальных и магических. А кто-то догадался слепить и обжечь первый горшок.

Так появилась керамическая посуда. Это техническое достижение было без преувеличения революционным: человеку стала доступна постоянная тепловая обработка пищи. Сваренное мясо, зерна или коренья обладают более высокой пищевой ценностью и лучше отвечают главнейшей потребности ежедневного поддержания жизни.

Бежать днем, когда все бодрствовали, было бы делом почти невозможным, но ночью дворец охранялся довольно небрежно, ибо никому и в голову не приходило, чтобы принц, который всегда покорно сносил свое заключение, попытался выйти на волю. Но как направить свой путь темной ночью, не имея ни малейшего представления об окружающей местности? Тут, однако, он вспомнил сову, которая привыкла слоняться ночь напролет и которой, конечно, ведомы все ходы и выходы. Разыскав ее в обычном убежище, он спросил: хорошо ли она знает страну? Сова ответила взглядом, преисполненным сознания собственной важности:

Обожженная керамика встречается практически во всех культурах неолита. По технике и тщательности изготовления керамики, по орнаментам, выдавленным палочкой или веревкой, а то и просто ногтем, археологи могут определить ее принадлежность той или иной культуре.

- Тебе, должно быть, известно, о принц, что мы, совы, принадлежим к весьма древнему и многочисленному, но обедневшему роду и владеем во всех областях Испании разрушенными дворцами и замками. Едва ли сыщется хоть одна башня в горах, крепость на равнине или старинная цитадель в городе, где бы не обитал мой брат, дядюшка или какой-нибудь родич; во время странствий, предпринимаемых мною, дабы повидать мою многочисленную родню, я обшарила каждый угол и закоулок, и теперь во всей стране нет ничего, что оставалось бы для меня тайной.

А в Европу волна за волной шли переселенцы. Современные исследования ДНК показывают, что «Великих переселений народов» было очень много. Они, по сути, никогда не заканчивались, а лишь порой приостанавливались. 10 тысяч лет назад, это были в основном земледельцы Анатолийского полуострова, обжигавшие керамику и одомашнившие животных, которых гнали с собой. В поисках удобных мест обитания они проходили Пелопоннес, Балканы, затопляли Центральную Европу.

В Италию первую обожженную керамику принесло индоевропейское племя пеласгов, примерно 7600 лет назад переселившееся с Балканского полуострова в долину Тавольере, что близ современного города Манфредония на «шпоре» итальянского «сапога».

Выяснив, что сова столь сведуща в географии, принц был чрезвычайно обрадован и поведал ей по секрету о своей нежной страсти и задуманном бегстве, убеждая ее стать его спутником и советником.

Носители так называемой «апеннинской культуры», пеласги, умели строить парусные лодки, жили в хижинах с каменным полом и владели невиданными искусствами. Их флот из больших лодок-долбленок, помимо необходимой утвари и инструментов, привез на Апеннинский полуостров немного скота (всякой твари по паре, чтобы развести стада), а главное — кожаные мешки с семенами пшеницы, проса, ячменя и овса.

Так на Апеннинском полуострове началась революция — неолитическая революция, в ходе которой хозяйство человека стало не присваивающим (охота, рыболовство и собирательство), а производящим. И, надо сказать, очень вовремя: охота и рыболовство приносили растущему населению все меньше добычи, а есть хотелось по-прежнему. Занесенные пришельцами технологические новшества несли увеличение разнообразия источников пищи.

- Что ты! - воскликнула сова, смерив его недовольным взглядом. - Разве я принадлежу к числу птиц, которых можно вовлечь в любовные шашни... я, все время которой посвящено размышлению и луне!

Пищевое разнообразие — ключ к выживанию рода человеческого: историк Массимо Монтанари, написавший увлекательную книгу о пищевой истории Европы, утверждает, что человек «вовсе не был заядлым пожирателем диких трав и кореньев или, при случае, свирепым каннибалом, но — гораздо чаще — нормальным потребителем пищи... А поскольку он боялся, что со дня на день ресурсы данной конкретной пищи могут исчерпаться, то как мог разнообразил источники съестного. Разнообразие — вот ключевое слово, позволяющее понять механизмы добывания и производства продуктов питания». Все это способствовало необычайно стремительному распространению хозяйственных нововведений по Апеннинскому полуострову.

- Не обижайся, о достопочтеннейшая сова, - ответил принц, - забудь на время о размышлениях и о луне; помоги мне бежать, ты будешь иметь все, чего только ни пожелает твое совиное сердце.

Поселенцы долины Тавольере обрабатывали землю деревянными мотыгами. Земледелие требовало огромных, по сравнению с охотой и собирательством, труда и терпения, а также умения планировать. (Поэтому обработка земли была вначале женским делом и женским трудом.) Зато оно позволяло создавать запасы и делало жизнь в целом более предсказуемой и стабильной. Полагают, что земледелие начиналось как высокоорганизованное собирательство, в ходе которого люди начали заботиться о диких растениях и новом урожае, пропалывая заросли диких злаков и оставляя часть урожая неснятым, «на семена», и независимо возникло в нескольких самостоятельных очагах субтропической зоны, но раньше всех это произошло в Передней Азии.

- Всем этим я и без того обладаю, - сказала сова, - несколько мышей удовлетворяют мой скромный стол; эта дыра в стене достаточно просторна для моих научных занятий; что же еще нужно философу?

С появлением присваивающего хозяйства Европа перешла в эру неолита. Неолит не хронологический период, а ступень развития и для разных культур, он начался в разное время. Первыми в неолит вступили люди Ближнего Востока: земледелием и скотоводством они начали заниматься около 10-12 тысяч лет назад. А на севере Европы неолитические культуры существовали еще в I в. нашей эры.

- Подумай, о самая высокомудрая между совами, что пока ты хандришь в своей келье и рассматриваешь луну, твои таланты пропадают для мира. В один прекрасный день я стану государем и смогу предоставить тебе важную и почетную должность.

Но в IV—III тысячелетия до н.э. на Апеннинском полуострове неолит закончился и наступил Медный, а затем и Бронзовый век.

С помощью технологий, завезенных пеласгами, развитие Апеннинского полуострова пошло гораздо быстрее.

Сова хотя и была философом и стояла выше всех обыденных житейских желаний, все же не могла побороть тщеславия и в конце концов согласилась сопровождать принца и быть на время паломничества его проводником и наставником.

Сами пеласги, правда, во II тысячелетии до н.э. растворились в море протолатинских племен из долины р. По, постепенно затопляемой водами тающих ледников. Протолатинские племена (с которыми связаны носители так называемых культур протовилланова и террамаре) в XV-XIV вв. до н.э. покинули свои свайные хижины, обведенные рвами, и по берегу Адриатики направились в Пицен. Затем часть протолатинов из Пицена устремилась далее, пересекла Апеннинский полуостров и заселила Лациум от Альбанских холмов до холмистых низовьев Тибра.

Замыслы любящего обычно претворяются в жизнь без промедления. Принц собрал свои драгоценности и взял их с собой в качестве дорожной казны. В ту же ночь при помощи шарфа он спустился с балкона башни на землю, перебрался через внешние стены Хенералифе и, следуя за совою, еще до рассвета укрылся в горах.

Интересно, что местные и пришлые сосуществовали вполне мирно, причем аборигены перешли на язык пришельцев. Возникла общность племен, говорящих на одной из самых ранних форм латинского языка. Еще интереснее то, что данные археологии подтверждают римское сказание о первом царе Лациума по имени Пик, считавшийся прорицателем и живший на римском холме Авентин.

Медный век, а затем и Бронзовый (III — II тысячелетия до н.э.) позволил усовершенствовать орудия труда. Великой ценностью были металлический топор или нож, пусть и медный, или пильные и сверлильные устройства. А плуг с покрытым медью или бронзой лемехом увеличивал производительность пахаря в десятки раз.

Здесь он и его ментор* держали совет относительно маршрута предстоящего путешествия.

Плуг меняет все: земледельческий труд становится мужским. Главой семьи становится свободный мужчина, земледелец и воин, владеющий оружием. Так сложился патриархат. Металлы быстро, всего за пару тысячелетий, изменили жизнь людей. Основой выживания стали земледелие и скотоводство. Италики сеяли пшеницу, просо и ячмень, разводили свиней, овец и коз, реже — крупный рогатый скот, на котором, кстати, возили и пахали (мотыгу уже сменила соха и первые плуги). Ткали шерсть, выделывали кожи и сыры — кстати, само название «Италия» происходит от Vitellium, теленок, то есть Италия — это страна телят.

Уже во II тысячелетии до н.э. области Умбрии и Тосканы полны оливковых рощ. С этого времени можно говорить о формировании единой культуры Средиземноморья, основанной на зерновых, винограде и оливах — настоящей триаде экономических и культурных ценностей и даже символе идентичности. (Эта цивилизационная триада затем прорастет в христианской символике: причастие — это хлеб, вино и елей.) Питание было преимущественно растительным и основывалось на лепешках, кашах и хлебе, бобовых, вине, оливковом масле и овощах. Мяса ели немного, сыра — чуть больше. Хлеб надолго стал общим признаком цивилизованности.

______________

Появились излишки продуктов. Если гончар из соседнего селения «знает слово» и его горшки бьются реже других, то он, возможно, отдаст свой товар за сыр, зерно или шерсть? Так зарождались ремесла, так ширился обмен между союзами родов и племен. А обширность контактов между общинами делало все племя прочнее, «связнее» и, стало быть, сильнее.

* Ментор - наставник, воспитатель (Ментор - имя воспитателя Телемака, сына Одиссея, ставшее нарицательным). (Прим. пер.)

Но сильнее всего на развитии обмена сказалась редкость месторождений меди. Красный металл и изделия из него стали мерилом ценности. Они начали переходить из рук в руки и распространяться на большие расстояния.



- Если хочешь знать мое мнение, - сказала сова, - я посоветовала бы отправиться сначала в Севилью. Ты должен знать, что я побывала там - тому уже много лет - с визитом у дядюшки, весьма достойной и знатной совы, который жил в разрушенном крыле алькасара* этого города. Во время ночных скитаний по городу я часто видела свет в окне одиноко стоявшей башни. В конце концов я однажды опустилась на один из ее зубцов и обнаружила, что источник его - светильня одного арабского мага: он был окружен своими чародейскими книгами, и на плече у него сидел его старый приятель, весьма древний ворон, прибывший вместе с ним из Египта. Я познакомилась с этим вороном и обязана ему большею частью своих познаний. Маг уже умер, но ворон по-прежнему обитает в башне, ибо этим птицам свойственно необыкновенное долголетие. Я советую, о принц, разыскать этого ворона, ибо он прорицатель и чародей, понимающий кое-что в чернокнижии, чем вообще славятся вороны, а египетские в особенности.

* * *



______________

Не будет преувеличением сказать, что о социальной организации общества раннего Бронзового века мы знаем крайне мало. В 1996 г. на северо-востоке Германии в долине небольшой реки Толлензе обнаружены следы эпических масштабов битвы. Она повергла историков и археологов в немалый шок и первыми словами ученых были: «Не может быть!».

Сражение произошло примерно в 1250 г. до н.э. Число погибших в составило (оценочно, так как весь район исследовать не удалось) 750 человек. Если предположить, что на поле боя остался каждый пятый участник, получается, общее число сражающихся составляло около четырех тысяч человек. При этом погибшие родились в разных местах Европы и по крайней мере несколько из них, судя по вооружению и по следам старых ран на костях, были профессиональными воинами.

* Алькасар - крепость внутри города, слово испано-арабского происхождения. (Прим. пер.)

Это число просто невероятно для эпохи бронзы: во-первых, считалось, что в целом на территории Мекленбурга-Передней Померании проживало от 70 до 115 тысяч человек. Во-вторых, масштабная битва с участием воинов из разных дальних мест указывает на сложную социальную организацию и, возможно, какое-то государственное образование. В-третьих, в районе исследований обнаружили остатки укрепленной переправы или дамбы через реку, построенной не позднее 1700 г. до н.э., через которую шли не только пешеходы, но и конные повозки. Скорее всего, конфликт развернулся именно из-за дамбы, объекта стратегической важности.

Принц согласился с доводами совы и направил свой путь в Севилью. Приспособляясь к привычкам спутницы, он путешествовал только ночью, днем же отдыхал в какой-нибудь темной пещере или разрушенной сторожевой башне, ибо сова знала все убежища этого рода и ее, словно археолога, влекло к обожаемым ею развалинам.

Находка изменила представление историков о Бронзовом веке севера Европы как о времени достаточно мирном. Зато стало ясно, что Толлензе превосходно вписывается в период всеобщего усиления войн и потрясений на территориях от Средиземного до Балтийского морей — эпохой, которая станет трагическим финалом Бронзового века.

Наконец как-то перед рассветом они достигли Севильи, где сова, ненавидевшая шум и суету кишмя кишевших народом улиц, осталась у городских ворот и расположилась в дупле старого дерева. Принц же вошел в ворота и без труда отыскал башню мага, возвышавшуюся над городскими строениями, подобно пальме над чахлыми кустами пустыни; кстати, эта башня - знаменитая севильская мавританская башня - существует и в наши дни и известна под названием Хиральда.



По длинной витой лестнице принц поднялся на самый верх одинокой башни, где нашел ворона-каббалиста, дряхлую таинственную птицу с седой головой, лохматыми крыльями и бельмом на глазу, придававшим ему призрачный вид. Он стоял на одной ноге, повернув набок голову и сосредоточенно рассматривая здоровым глазом начертанную на каменном полу диаграмму. Принц приблизился к ворону со страхом и благоговением, которые внушали ему его почтенная внешность и непостижимая мудрость.

* * *



- Прости меня, о старейший и чернокнижнейший ворон, - воскликнул он, если я на минуту прерву твои ученейшие, восхищающие весь мир занятия! Ты видишь пред собой человека, связанного обетом любви и жаждущего выслушать твой совет, как же отыскать ему предмет своей страсти?

Примитивное земледелие усилило миграционные потоки (ведь теперь припас в виде зерна легко было брать с собой) и тем самым стало питательной средой для войн и агрессий. Ранее мы говорили о том, отчего не склонны воевать охотники и собиратели. Но с примитивными земледельцами иная история: они воевали, и воевали жестоко. В Германии, например, в 2015 г. археологи обнаружили близ Франкфурта две братских могилы, в которых нашли последнее пристанище целые роды. В одной было 13 взрослых и 11 детей, от подростков до полугодовалого младенца. У всех были раздроблены ноги, — видимо, чтобы призраки убитых не смогли преследовать убийц.

Оседлые кланы воевали потому, что почвы без севооборота и удобрений быстро истощались, что наряду с перенаселением толкало на поиски новых земель — как правило, уже занятых другим племенем, которое победитель частью уничтожал, частью брал в рабство.

- Другими словами, - сказал ворон, бросив на него исполненный важности взгляд, - ты хочешь испытать мое искусство в гадании по руке. Поди сюда, покажи ладонь, и я разгадаю по ней тайные линии предначертанного тебе судьбою.

Именно так поступали ахейцы — пираты, воины, торговцы, которые примерно в XVII в. до н.э. захватили Пелопоннесский полуостров и создали из городов-крепостей протогосударство Микены. Хозяйство Микен было основано на сборе налогов и на государственной монополии на обработку, распределение и потребление металла. Ахейцы быстро стали морским народом и в XV в. до н.э. захватили Крит, незадолго до этого сильно пострадавший от землетрясения и извержения вулкана Санторин. Успешные завоеватели усвоили крито-минойскую культуру и к тому же стали удачливыми купцами. Хотя отличить занятого морской торговлей купца от воина, пирата или грабителя было сложно вплоть до Нового времени.

Военно-колонизационные экспедиции ахейцев на Сицилию, Сардинию и в Италию были постоянными и многочисленными, а на побережье имелись ахейские фактории. Фрагменты посуды микенских форм нашли даже в самом Риме, в районе Кастро Преторио, и есть данные, что на территории вечного города какое-то время была колония ахейцев. Доказано их постоянное присутствие на Тирренском побережье, в Лациуме и в самом Риме.

- Прошу прощения, - сказал принц, - я пришел не за тем, чтобы узнать волю судеб, скрытую аллахом от смертных; нет, я паломник любви и ищу дорогу к предмету моего паломничества.

Таким образом, ахейцы стали третьим компонентом латино-римской общности. Напоминаю: ее первым компонентом были пеласги, а вторым — смешавшиеся с пеласгами протолатины. Был и четвертый компонент, самый загадочный. Но о нем будет рассказано позднее.

- Но разве в пылкой Андалусии возможны затруднения подобного рода? усмехнулся ворон, подмигнув своим единственным глазом. - Как можешь ты сталкиваться с подобными затруднениями в беспутной Севилье, где черноокие девушки пляшут самбру в любой апельсинной роще?

Что ахейцы искали в Италии? Скорее всего, металл. Причем вовсе не золото (хотя от золота они тоже не отказывались). Древний мир нуждался в меди и олове для производства бронзы. Бронза была «металлом войны», из которого делали длинные прямые мечи и воинские доспехи и прочее оружие. Она же была и металлом мира, о чем свидетельствуют каменные формы для выплавки бронзовых серпов и ножей.

На территории Италии обнаружено множество находок из мышьяковистой бронзы, которую получали, сплавляя медь с мышьяком и свинцом. Оловянная бронза прочнее и тверже, а температура ее плавления даже ниже, чем у меди. Но если медь еще в третьем тысячелетии до н.э. добывали и плавили на севере Апеннин и на юге Тосканы, то за оловом приходилось снаряжать экспедиции в Центральную Европу и даже на далекие Касситериды — на Британские острова. Полагают, что пеласги и наследовавшие им протолатины были посредниками в торговле добытой в Тоскане медью.

Принц покраснел и был несколько шокирован словами почтенной птицы, которая, стоя уже одною ногой в могиле, позволяла себе болтать в столь легкомысленном тоне.

Скорее всего, ахейцам требовалась и соль, залежи которой находились в устье р. Тибр. На перекрестке торговых путей соли и металла не могли не поселиться люди...

- Поверь мне, - сказал он, нахмурившись, - я вовсе не из тех праздношатающихся юнцов, за одного из которых ты меня принимаешь. Черноокие девушки Андалусии, пляшущие в апельсинных рощах на берегах Гвадалквивира, не для меня: я ищу неведомую, но бесспорно целомудренную красавицу, с которой писан этот портрет, и я молю тебя, о всемогущий ворон, если это в пределах твоих познаний и доступно твоему искусству, - укажи, как ее разыскать.

Так завязались и развивались связи между развитыми сообществами восточного Средиземноморья с куда менее развитыми сообществами Апеннинского полуострова. Благодаря международной морской торговле технологические новинки сами шли в руки людям, населявшим полуостров. Тем не менее, по сравнению с богатыми и развитыми государствами Средиземноморья территория Италии выглядела сущим «медвежьим углом».



Серьезный тон принца подействовал на седовласого ворона как укор.

Этрусский вопрос, римский ответ



- Что я знаю, - ответил он сухо, - о юности и красоте? Я посещаю лишь старых и немощных, а не юных и исполненных сил; я предвестник судьбы, вот кто я; возвещая смерть, я каркаю на печной трубе или стучу крылом в окошко больного. Ищи сведений о своей красавице где-нибудь в другом месте.

Этруски считаются четвертым компонентом латинской общности народов. На латыни их называли Etrusci, Tusci, на древнегреческом — тирсены, Τυρρηνοί, а сами себя они называли Rasenna, Raśna. Массовое переселение народа с этим названием на Апеннинский полуостров проходило в начале I тысячелетия до н. э.

Историки до недавнего времени спорили о происхождении народа со странной внешностью, говорившего на не-индоевропейском языке. До недавнего времени считалось, что этруски пришли с о. Лемнос. Но в конечном счете прав оказался Геродот, который еще в V в. до н.э. считал их выходцами из Лидийского царства (Малая Азия). По мнению Геродота, исход этрусков по времени совпадает с Троянской войной и датируется XIII веком до н. э. Возможно, отголоски переселения тирренов, или тирсенов, мы слышим в мифе о бегстве Энея из Трои вместе со всей семьей.

- Но где же искать их, как не у сынов мудрости, сведущих в книге судеб? Знай же, о ворон, что я принц - наследник престола, что мое рождение отмечено звездами, что я призван совершить таинственный подвиг, и от того, удастся ли мне его выполнить, может быть, зависит судьба царств и царей.

Эту теорию происхождения этрусков подтвердили исследования митохондриальной ДНК, извлеченных из разных этрусских останков. Они показали, что 11 клеточных родословных не встречаются нигде в Европе, зато имеются у народов востока Анатолийского полуострова. А лингвистические исследования говорят о том, что тирсены были древним, доиндоевропейским народом Анатолии.

По-видимому, тирсены были вовлечены в миграции не по своей воле. Волны «народов моря» выбили их с лидийской родины и они стали не столько пиратами и дружинниками, сколько переселенцами, уходившими целыми семьями. Они шли от острова к острову, захватывая их и колонизируя, пока не добрались до континента. Но это лишь догадки, история исхода этрусков из Анатолии неизвестна.

Узнав, что это дело совершенно исключительной важности и что в нем заинтересованы даже звезды, ворон переменил тон; с глубоким вниманием выслушал он историю принца и, когда тот окончил, сказал:

Тирсенов было, по-видимому, немного, но превосходное оружие и военный опыт позволили им если не покорить местное население, то заставить его считаться с собой. Поселившись между реками Арно и Тибр, к северу от будущего Рима, тирсены-этруски, как гласит легенда, основали города, которые объединились в конфедерацию. Эти города существуют и сегодня. Близ побережья расположились Цере (совр. Черветери), Тарквинии (совр. Тарквиния), Ветулония, Вейи и Волатерры (совр. Волтерра) — все непосредственно на побережье или близ него. Во внутренней части полуострова были Перузия (современная Перуджа), Кортона, Вольсинии (совр. Орвьето) и Арретий (совр. Ареццо) во внутренней части страны. Важными городами были также Вульчи, Клузий (совр. Кьюзи), Фалерии, Популония, Руселлы и Фьезоле.

В VIII—VII веках до н. э. культура этрусков переживала расцвет. Их замечательную архитектуру и строительное искусство высоко ценили римляне, они производили прекрасные изделия из металла, керамику, живопись и скульптуру, которые сегодня можно видеть в музеях. От народов культуры террамаре этруски заимствовали технику дренажных работ и строительства плотин, а от греков алфавит. Письменность этрусков до сих пор не расшифрована. Ах, как пригодился бы современным историкам не дошедший до нас двадцатитомный труд по истории этрусков пера императора Клавдия, выучившего их язык и владевшего бесценными документами!

- Что касается прекрасной принцессы, то не жди от меня никаких разъяснений, ибо я никогда не летаю ни над садами, ни над покоями женщин; но поторопись в Кордову, отыщи пальму славного Абдурахмана, что растет во дворе главной мечети, и у ее подножия ты найдешь великого странника, посетившего все страны и все дворы и пользовавшегося неизменным успехом у королев и принцесс. Он расскажет тебе о той, кого ты разыскиваешь.

- Прими мою благодарность за твои драгоценные сведения, - сказал принц. - Прощай, почтеннейший чародей.

А еще этруски были превосходными моряками и господствовали в той части Средиземного моря, которая и по сей день называется Тирренским морем. Тирренских пиратов упоминает даже Гомер. Но, вкусив преимущество оседлой жизни, этруски оставили пиратство и занялись морской торговлей с финикийцами, греками и египтянами, то соперничая с Карфагеном, то вступая с ним в союз.

- Прощай, паломник любви, - сухо ответил ворон и снова принялся размышлять над своей диаграммой.

С VII в. до н.э. этруски расширяют свое влияние на юг, в том числе на поселение в холмистой местности близ единственного острова р. Тибр. Круглые хижины, крытые соломой, ценности не представляли. Но какой завоеватель не соблазнился бы транзитным перекрестком путей, по которым везли соль и медь? Этрусские цари правили и этим селением, которое позднее стало Римом, и территориями до самой Кампании с ее греческими колониями. Так был положен предел греческой колонизации Апеннинского полуострова. А в 535 г. до н.э. союз этрусков и карфагенян у берегов Корсики одержал победу над «земляками», фокейскими греками. В 509 г. до н.э. римляне изгнали этрусских царей (и основали республику), а с Карфагеном заключили торговый договор, по которому римлянам позволялось делать в своем никому не интересном «медвежьем углу» что угодно, не заплывая в запретную для них западную часть моря. После этого усилившийся Рим изгнал этрусков с Корсики, а в 474 г. до н.э. в союзе с сицилийскими греками нанес им поражение близ Кум в Неаполитанском заливе.

Принц вышел за пределы Севильи, отыскал своего верного спутника и товарища, дремавшего в дупле дерева, и вместе с ним отправился в Кордову.

С доминированием этрусков на море было покончено. Запад Средиземного моря оставался во власти карфагенян.

Бывают времена, когда гораздо выгоднее слыть небогатым захолустьем, чем блистательным царством. Именно такая эпоха настала приблизительно в XIV или в XIII в. до н.э. Для жителей прибрежных территорий и островов, все чаще подвергавшихся набегам с моря, сельское хозяйство стало не слишком надежным занятием. Ничего удивительного, что часть пеласгов, сикулов (из Сицилии) и сардов (с Сардинии) подалась в пиратские дружины ахейцев, данайцев и фессалийцев, либо образовала свои.

Дорога шла вдоль висячих садов, апельсинных и лимонных рощ, украшавших собой прелестную долину Гвадалквивира. Когда путники приблизились к воротам Кордовы, сова укрылась в расщелине стены, а принц пустился на поиски пальмы, посаженной в давние времена Абдурахманом. Она росла среди обширного двора при мечети и горделиво возносилась над апельсинными деревьями и кипарисами.

Позднее это время назовут Катастрофой Бронзового века — первой цивилизационной катастрофой, в которой почти полностью повинен человек, а не природа.

Почти. То есть не полностью.

В аркадах двора сидели группами дервиши и факиры; верующие, перед тем как войти в мечеть, совершали у фонтана положенное обычаем омовение.



Бронзовый коллапс



У подножия пальмы, прислушиваясь к словам кого-то невидимого, говорившего, вероятно, очень велеречиво, теснилась толпа. \"Это, должно быть, и есть, - сказал себе принц, - тот великий странник, который снабдит меня сведениями о неведомой и прекрасной принцессе\". Он вмешался в толпу и был несказанно удивлен, обнаружив, что присутствующие слушают попугая, который в своем зеленом кафтанчике, с наглым взглядом и нахальным хохолком, имел вид чрезвычайно самовлюбленной птицы.

Первые государства Ойкумены зародились в долинах крупных рек, — Нила, Тигра и Евфрата, — где зерноводство могло существовать только при наличии оросительных систем. Зато такие системы позволяли получать стабильные и крупные урожаи, а значит, создавать запасы и меньше зависеть от природы. Но подобные комплексы, результат коллективного труда большого числа людей, требовали организации и планирования, а затем распределения продукта — то есть управления, важнейшей функции первых государств. Эти управленческие функции взяли на себя храмовые жрецы и дворцовые чиновники.

- Как это, - обратился принц к одному из соседей, - столько достойных людей находят удовольствие в болтовне без умолку лопочущей птицы?

Все это называется экономикой дворцового, или храмового, типа. Этот тип хозяйства не был ограничен речными долинами: например, сложные хозяйственно-политические комплексы в форме дворцов существовали на Крите. Государственно-распределительная экономика существовала и в Микенских укрепленных городах, где трудящихся организовали в рабочие группы, а добыча и обработка металлов была государственной монополией.

- Ты не подозреваешь, о ком говоришь, - ответил его собеседник. - Этот попугай - потомок знаменитого персидского попугая*, прославившегося своим талантом рассказывать сказки. Ведь на кончике его языка вся ученость Востока; он цитирует поэтические произведения так же легко и свободно, как говорит. Он посетил много иностранных дворов, где на него смотрели как на чудо учености. Он всеобщий любимец и в особенности пользуется успехом у представительниц прекрасного пола, которые, как известно, восторгаются учеными попугаями, умеющими цитировать чужие стихи.

Чтобы понять расположение сил накануне катастрофы Бронзового века, отвлечемся от Апеннинского полуострова и увеличим масштаб карты так, чтобы она вмещала Срезидемноморье, Анатолийский полуостров и Междуречье (Месопотамию). Такая карта показывает, что ко времени XIII — X вв. до н.э. — а это был апогей материальной культуры цивилизации бронзового века — на востоке Средиземного моря процветали богатые государства, объединенные стабильными торговыми и политическими связями и развитыми культурами.

• Египетское Новое Царство. Оно контролировало территории до самого Мертвого моря. Египет — мировая зерновая житница, богатейшее государство, обладающее небольшими запасами меди в юго-западной части Синайского полуострова. Но топлива для плавильного производства в Египте не было и металлы приходилось ввозить на средства от зернового экспорта.

______________

• Хеттское государство, расположившееся на большей части Анатолийского полуострова и на севере Сирии. Его оловянные месторождения к описываемому времени были полностью истощены.

* Шутливый намек на широко известный на Востоке персидский сборник \"Сказки попугая\", впервые составленный в XIV в. (Прим. пер.)

• Еще одна зерновая житница — государства Междуречья, Митанни, Вавилония и Ассирия, вообще не имеющие металлов и полагающиеся на импорт. Зато аккадский язык стал языком международного общения.

- Довольно! - воскликнул принц. - Я непременно поговорю с этим всемирно прославленным странником.

• Приморские торговые города Ханаана и Финикии, крупнейшим из которых был Угарит. Это был основной транзитно-перевалочный узел, в котором морские торговые пути соединялись с караванными, ведущими на континентальный Ближний Восток.