Алексей Волков, Андрей Новиков

Дорога

1.

Было ясное утро на той неуловимой грани весны и лета, когда вовсю поют птицы, еще не прогрелась вода в реках, зелень листвы ярка до пронзительности, и только-только отзвенели в школах последние звонки и тысячи мальчишек, девчонок, юношей и девушек вырвались из надоевших классов на улицу, чтобы целых три месяца предаваться восхитительному безделью.

На холме, с которого открывался чудесный вид на плавно текущую реку, на свободной от столпившихся вокруг деревьев Часть первая полянке полдюжины таких освободившихся школьников и школьниц, В НАЧАЛЕ ПУТИ встав в круг, играли в волейбол. Туго надутый мяч весело перелетал от одного к другому, чтобы тут же, чуть коснувшись 1 рук, взмыть в воздух, словно надеясь долететь до прозрачно-синего неба…

Беззаботное настроение безо всякого труда проникло в город, и даже коробки панельных домов как будто принарядились, словно пытаясь удержать в своих стенах хотя бы часть жильцов. Но напрасно. Несмотря на ранний час эти шедевры архитектуры стояли почти пустыми, и весело сбегавший по лестнице юноша был, возможно, одним из последних, случайно задержавшихся в квартирах людей.

Юноша бодро вылетел из подъезда, чуть сощурился от яркого солнца и уже приготовился побежать дальше, но тут его окликнули и он застыл на месте.

— Олег, поди-ка сюда, — маленькая полная женщина поднялась со скамейки, на которой неторопливо читала утреннюю газету.

— Зачем, мама? — переспросил парень, но все же шагнул к ней.

— Куда это ты в такую рань? — осведомилась мать.

— Гулять, — беспечно отозвался сын, нетерпеливо поглядывая по сторонам.

— «Гулять», — передразнила мать. — Нет, чтобы делом заняться.

— Каким делом? — в глазах Олега появилась скука. — Каникулы ведь, — он помолчал и добавил. — Последние.

— То-то и оно, что последние. Сидел бы, в институт готовился. Время быстро летит…

— А знания из головы улетают еще быстрее. У меня еще целый год впереди. И вся жизнь…

— Это только кажется, — вздохнула о чем-то своем мать. — А там и глазом моргнуть не успеешь, как… да ты садись, — и она первая уселась на скамейку.

— Я лучше пойду.

— Садись. И так редко поговорить удается. Вечно где-то шляешься. Нет, чтобы с матерью побыть, рассказать чего…

Олег обреченно вздохнул и присел на самый краешек, всем своим видом показывая, что очень торопится.

— Кем ты хоть стать надумал?

— Человеком.

— А сейчас ты кто? Обезьяна? — мать говорила без тени юмора. — Я о профессии спрашиваю. Или и тут секреты?

— Секрет, — согласно кивнул Олег и сделал попытку приподняться. — Мам, меня ждут. Вечером поговорим.

— А кто ждет-то? — в глазах матери вспыхнул жадный интерес. — Может, влюбился ты?

— Ну, ты скажешь, мам. — Олег густо покраснел.

— А что? — мать не заметила собственной бестактности и продолжила. — Я в твои годы направо-налево влюблялась.

— А я только прямо.

— Как это «прямо»?

— Так же, как ты направо.

Мать обиженно надула губы и замолчала. В разговоре возникла напряженная пауза. Олег лениво рассматривал свои еще не успевшие загореть руки и ждал продолжения. Оно последовало довольно быстро — долго молчать его мать не умела.

— Издеваешься? И над кем? Над матерью! А у самого еще молоко на губах не обсохло! — мать попыталась распалиться, но погода уже сделала свое коварное дело, и до настоящей злости не дошло. — А как маленький был, так все «мамочка, мамочка»… вымахал, оболтус, так сразу матери грубить… Воспитываешь, воспитываешь — а в ответ никакой благодарности…

— Ты меня еже давно не воспитываешь, — равнодушно перебил ее Олег. — К тому же сама себе противоречишь. То «молоко на губах не обсохло», то «оболтус вымахал». Ты хоть что-нибудь одно выбери.

— Я тебе сейчас выберу!

— Давай без скандалов. Да и вообще, чего тебе от меня надо? Учусь хорошо, в олимпиадах участвую, спортом занимаюсь. Грамот вон сколько…

— Тебя послушать — так ты просто золото.

— У каждого свои недостатки. Еще Шекспир говорил: «Если каждому воздавать по заслугам, то кто же уйдет от порки?» И вообще, меня друзья ждут.

— Обормоты они, а не друзья.

— Кем бы они ни были, — жестко произнес Олег, — но они мои друзья. Надеюсь, я достаточно взрослый, чтобы выбирать их самому? Или я до сих пор обязан держаться за твою юбку? Но тогда уж я точно никем не стану. Не могу же я всю жизнь советоваться с тобой по всякому поводу.

— С матерью никогда посоветоваться не мешает. Мать дурного не скажет.

— И путного тоже. Кстати, вон твоя Степановна идет, — быстро и с явным облегчением добавил Олег, кивнув в сторону пожилой женщины, такой же маленькой и полненькой, как и его мать, что бодро шагала с хозяйственной сумкой прямо к их подъезду.

Увидев, что на нее смотрят, женщина заулыбалась и еще издали закивала головой. По лицу матери Олега тут же расплылась ответная улыбка, и лишь Олег смог сохранить невозмутимость, хотя в его глазах и промелькнула радость скорого освобождения.

— Здравствуйте, Галина Степановна, — юноша вежливо встал, как бы уступая ей свое место. — А мама как раз о вас вспоминала. Какой-то разговор у нее к вам, что ли.

— Здравствуй, Олег, — Галина Степановна опустилась на освободившееся место и перевела дух. — А ты все растешь и растешь.

— Да что вы! Я уже вырос, — Олег ослепительно улыбнулся и посмотрел на мать. — Так я пошел?

Мать обиженно поджала губы, но момент был упущен и пришлось сказать:

— Иди. Только долго не задерживайся.

— Не задержусь. До свидания, Галина Степановна, — и Олег стремительно, почти бегом двинулся прочь.



— Куда это он? На тренировку? — Галина Степановна расположилась поудобнее и приготовилась к долгому разговору. Мать хотела было согласиться, но передумала и сказала правду:

— Какие тренировки? У них тренер в отпуску, так что теперь пользуется

— шляется с утра до ночи, дурака валяет.

— Так и надо, — неожиданно поддержала Олега Галина Степановна. — Когда ему еще такое выпадет? Лето пройдет, а там — выпускной класс, потом, глядишь, институт, и пошло-поехало…

— Да и я ему тоже говорю — гуляй, сынок, пока можно. И так то школа, то тренировки. Поверишь ли — дома почти не вижу, а когда дома, так все в книжку уткнется и чего-то читает, читает.

— А вот мою Томку не заставишь. Уроки — пожалуйста, учит так, что от зубов отскакивают, а чтоб самой что взять почитать — ни в какую, хоть ты режь.

— Твоя-то в восьмой перешла?

— В седьмой. — Галина Степановна вздохнула. — А вроде еще вчера под стол пешком ходила. Твой вон вымахал — чем не жених.

— Скажешь тоже. У этого жениха только ветер в голове. Сам не знает, чего хочет.

— Не переживай. Время придет — узнает. Помяни мое слово — оглянуться не успеешь, как тебе невестку приведет. Будешь еще и его детей нянчить.

— Надо больно, — отмахнулась мать. — Сам заведет — сам пускай и нянчит. Стану я возиться.

— А куда денешься? Как раз на пенсию скоро. Сколько тебе осталось?

— Семь лет. Да только, глядишь, и не доживу. Сердце шалит, да и вообще…

— Сердце у всех шалит. Я вон тоже недавно две недели не больничном была. И ничего. Не жалуюсь.

— А сейчас в отпуске?

— В отпуске. Хотела в июле пойти, так начальник, чтоб ему пусто было, сейчас выгнал.

— Меня тоже. Ничего, хоть в Москву съезжу, родню надо навестить, а то зовут и зовут, а времени-то — сама знаешь.

— А я к тебе по делу, — сказала Галина Степановна. — Ты мне платье не поможешь сшить?

— Какое надо? — и тут же, спохватившись, что быстро согласилась, решила поломаться. — Вообще-то у меня машинка барахлит…

— Да мне не к спеху. Я и материал взяла, — она похлопала по сумке.

— Покажи.

— А может, в дом поднимемся?

Мать немного посидела, как бы размышляя, и, конечно же, согласилась.

— Пошли.



Олег спешил. Не то, чтобы он был очень уж пунктуален, нет, просто он и так вышел из дома позднее, чем задумал, да еще мать задержала, одному же добираться до заветного места, где летом собиралась их компания, не хотелось. Поэтому он быстро взбежал по лестнице соседнего дома и нервно надавил кнопку звонка на третьем этаже.

К дверям никто не подходил, как показалось Олегу, целую вечность, и он уже начал нетерпеливо пританцовывать на месте, но тут из-за двери послышались шаркающие шаги, щелкнул замок и на площадку выглянула седенькая старушка.

— Здравствуйте. Извините, Володю можно?

— Володю? Так ведь ушел Володя-то, — и старушка собралась захлопнуть дверь, но Олег успел спросить:

— А вы не скажете — давно?

Старушка — это была Володина бабушка — пожевала губами и после мучительной паузы произнесла:

— Когда ушел? Да недавно совсем ушел. Может, минут пять как ушел, а может, и полчаса все. Откуда мне знать? Я на часы не смотрела.

Дверь закрылась. Олег недолго постоял, переваривая полученную информацию, потом выбрал из двух названных чисел наименьшее, и с надеждой, что успеет поймать Володю на остановке (лишь бы автобуса подольше не было!), бросился вниз, перескакивая через несколько ступенек.

Пролет, этаж, еще этаж, дверь наружу, улица… стоп! поздно! Скорость оказалась слишком велика, и Олег, не успев остановиться или увернуться, с разбега врезался в незнакомую девушке. Единственное, что он успел — инстинктивно обхватить ее руками, и они закружились волчком, чтобы не упасть. Через несколько оборотов ему удалось остановиться, девушка запоздало ойкнула, а Олег застыл, продолжая сжимать ее в объятиях.

И свершилось… Сердце в каком-то сладостном радении устремилось вниз, затем вверх, а прямо перед собой Олег видел только глаза, все остальное расплылось, словно перестало существовать, и в целом мире остались лишь девичьи глаза, да собственное сердце, глаза и сердце, лишь глаза и сердце, глаза и сердце…

Мгновение, секунда, час… что-то случилось со временем, а язык долго, мучительно долго пытался выговорить:

— Из… из… изви… извините, пожалуйста.

— Может, вы меня отпустите? — девушка пришла в себя первой.

Руки Олега бессильно разжались. Девушка насмешливо улыбнулась, махнула ему рукой и пошла прочь.

Олег чувствовал, что упускает дарованный судьбой шанс, но разум, язык, тело отказались повиноваться, и он продолжал стоять, словно памятник прекрасной, но неуклюжей первой любви.

Незнакомка уходила все дальше гордой походкой, хотя, может быть, и ощущала направленный на нее взгляд. Неожиданно она остановилась и обернулась.

Что же ты застыл, парень? Улыбнись. Догони. Не каждый же день случаются такие встречи… дурак…

Она исчезла за поворотом, а ты стоишь, все еще стоишь…

Хлопок по спине. Олег обернулся, с трудом возвращаясь к реальности, а это, оказывается, всего лишь Эдик из той, прежней жизни.

— Ну, ты даешь! — на лице Эдика удовольствие перемешалось с усмешкой.

— Впервые вижу столь совершенное превращение человека в фонарный столб. Даже физиономия сияет.

— Иди ты… — Олег хотел разозлиться, но почувствовал, что не может.

— Да что с тобой? — удивился Эдик. — Проснуться забыл?

— Наверное.

Эдик захохотал. Смех неприятно ворвался в настроение Олега, словно фальшивая нота в звучащую мелодию, и он попытался оправдаться:

— Зашел к Вовке, а его бабка говорит, что он ушел то ли пять минут, то ли полчаса назад. Как раз думал, стоит ли догонять.

— Если думал, то не стоит. — Эдику понравилась собственная шутка, и Олег счел нужным улыбнуться в ответ.

— Пошли, что ли. — Олег заработал еще один хлопок по спине. Пока ты тут размышляешь, наши все уже там.

Уходить почему-то не хотелось, но оставаться тоже было глупо, и Олег кивнул.

— Пошли.



На холме, с которого открывался чудесный вид на плавно текущую реку, на свободной от столпившихся вокруг деревьев полянке полдюжины ребят и девушек, встав в кружок, играли в волейбол, и туго надутый мяч летал от одного к другому, чтобы тут же, чуть коснувшись рук, взмыть в воздух, словно надеясь долететь до прозрачно-синего неба…

— Эх, ты!

То ли удар был слишком силен, то ли Олег все еще находился во власти чар, но мяч пролетел мимо него и поскакал вниз по склону. Какое-то время казалось, что быть ему в реке, но почти у самой воды непреодолимой преградой встали кусты, мяч врезался в них и застыл. Наблюдавшая за ним компания облегченно вздохнула.

— И кто пойдет? — кокетливо спросила одна из девушек, имевшая репутацию первой леди класса.

— Как кто? Олег. Сам пропустил — сам пускай и лезет, — мгновенно отозвался разгоряченный игрой Эдик.

— Тогда уж — кто бил, — попробовал возразить Олег, но его голос потонул в шуме протестующих возгласов.

— Ничего, в следующий раз будешь внимательнее, — перекрыл всех голос Эдика.

Лезть за мячом, откровенно говоря, не хотелось, но выбора не было, и Олег, махнув рукой, осторожно полез вниз.

— Когда тебя ждать? — полетел вдогонку насмешливый вопрос.

— Как и положено — через три года, — огрызнулся Олег, стараясь не соскользнуть по склону.

Его фигура медленно удалялась, и оставшиеся с интересом следили за ним, как перед этим за полетом мяча. Но, в отличие от мяча, Олегу ничего не угрожало, и зрелище оказалось не таким уж интересным.

— Эдак он действительно через три года вернется, — первая леди класса недовольно надула губки.

— Поднялся он, обросший бородой, а мы давным-давно переженились, — продекламировал Вовка, бывший в компании главным поэтом.

Все засмеялись, и тут Эдика осенило:

— А давайте спрячемся! Он придет — а на поляне пусто. Пусть побегает. Я тут такое местечко знаю — вовек ему не найти.

Предложение привело всех в восторг, и не успел еще Олег добраться до мяча, как компании и след простыл. Впрочем, Олег не оборачивался и потому ничего не заметил, и лишь когда дезертировавший мяч оказался в руках, он посмотрел наверх. «Загорают они, что ли?» — мельком подумал он, но тут же перестал об этом волноваться. Все его мысли сегодня как-то незаметно угасали, и лишь какие-то обрывки полумечтаний-полувоспоминаний вяло ползали в голове, делая внешний мир иллюзорным и зыбким…

Так, не особенно задумываясь, он проделал обратный путь и лишь на холме недоуменно застыл.

Пусто.

Олег постоял немного с закрытыми глазами, не зная, сон это, или явь (ну и денек сегодня!), потом медленно открыл их и осмотрелся.

Так и есть: ничего и никого.

Сбежали или спрятались?

Он бросил мяч в траву, и, медленно поворачиваясь, огляделся, но никого не увидел. Нет, в то, что они сбежали, Олег не поверил, какой с этого интерес. Выходит, спрятались, и сейчас ждут, что же он станет делать.

Интересно, где они? Наверняка рядом, чтобы за ним наблюдать. Олег усмехнулся: тут неподалеку есть очень подходящие кусты, они с Эдиком так когда-то в детстве прятались, когда играли. Пойти, что ли, туда? Да ну их… Надоест — сами придут. Куда денутся?

Олег демонстративно уселся рядом с мячом и расстегнул на рубашке еще одну пуговицу. Краем глаза он изредка поглядывал в нужную сторону, но никакого движения в кустарнике не заметил.

Сзади чуть хрустнула ветка, и Олег с торжествующей улыбкой медленно обернулся. И…

Там, среди кустов, в каком-то странном белом полупрозрачном одеянии стояла его Незнакомка. Взгляды встретились, и Олег оцепенел, внезапно перестав понимать ни где он, ни что с ним.

Секунда, минута, час… Со временем опять что-то случилось, и с сердцем тоже…

Позвала? Или… показалось.

Олег с трудом заставил себя подняться на внезапно одеревеневшие ноги, и странной и неестественной походкой зашагал к Незнакомке.

Сзади нее, между деревьев, четырехугольником зажглись четыре красных огонька, словно обозначив дверь в пустоте. Девушка шагнула к ним и… исчезла.

— Сплю я, что ли? — пробормотал в полубреду Олег, подходя к тому месту, где только что стояло видение.

Никого. Только огоньки, указывающие невидимую дверь. Куда? А не все ли равно? Ведь она сквозь нее прошла. Неужели опять упущу? Ну, нет…

Олег зажмурился и шагнул в прямоугольник…

…И в тот же миг неведомая сила подхватила его, рванула вперед, и он все быстрее начал падать в бешено крутящийся водоворот радужных сполохов.

2. ВПЕРЕД!

Олег медленно открыл глаза и сел. Его немного мутило, но он быстро пришел в себя и осторожно, готовый отреагировать на любую неожиданность, огляделся. Он сидел в самом центре небольшой, почти круглой поляны, поросшей тускло-зеленой, словно присыпанной пылью травой. Олег протянул руку, сорван несколько странных ломких травинок и растер их между пальцами. Ноздри уловили непривычный горьковато-дымный запах, и он осторожно вытер пальцы о штанину, а затем встал.

Интересно, где я? Ладно, сейчас не до этого, надо поскорее отыскать дверь. Олег обернулся и шагах в десяти от себя увидел четыре быстро тускнеющих красных огонька. Почему они гаснут? Неужели… Похолодев от жуткого предчувствия, он шагнул вперед, но не выдержал и сорвался на бег. резко оттолкнувшись, он влетел в прямоугольник из еле заметных огоньков, и… снова упал на траву.

Прохода больше не существовало.

Еще не осознавая всего ужаса ситуации, в которой он внезапно очутился, Олег вскочил на ноги, пытаясь быстро отыскать какое-то логичное объяснение. Так. Лес вроде тот же, и поляна похожа. Значит, примерно там должна быть поляна, на которой они играли в волейбол… Он уже шагнул было в выбранном направлении, но вдруг застыл, вглядевшись в кусты и деревья на краю поляны. На первый взгляд в них не было ничего особенного, но глаза стали подмечать странную форму и оттенок листьев, кривые узловатые ветви, бурую, словно ржавую кору, и сложенные вместе, эти особенности складывались в нечто настолько чужое, что он внезапно присел на ослабевшие, отказавшиеся его держать ноги, уткнул лицо в ладони и медленно, неохотно, подсознательно сопротивляясь, позволил себе признать горькую правду. Он не на Земле.

Он посидел несколько минут, утешая себя мыслями о том, что ему еще повезло, и все могло окончиться гораздо хуже, и тут… идиот! Для чего он шагнул в дверь? Догонял Незнакомку! Значит, она тоже здесь… Так скорее! Надо ее догнать, она не могла уйти далеко!

Он вскочил и выбежал в центр поляны, где еще виднелось пятно примятой его телом травы. А вот и след, ведущий к лесу! Ее след!

Олег побежал, с треском вломился в кусты и помчался по еле заметной тропке, петляющей среди деревьев, а потом и просто напролом, не разбирая куда, и от отчаяния постепенно забыв, зачем. Мелькали толстые корявые стволы, ветви деревьев драли одежду, с шорохом ложилась под подошвы ломкая трава на редких полянах, а он все бежал, пока обессиленно не рухнул на землю, с хрипом ловя легкими воздух…

Где-то далеко застучало размеренно и часто, потом пауза, и опять. Мотор? Нет. Похоже… похоже на стрельбу. Что за ерунда? Олег превратился в слух, но выстрелы, если это, конечно, были выстрелы, больше не были слышны.

Показалось? Олег теперь уже ни в чем не был уверен, однако звуки привели его в чувство, и он, после краткого размышления, решил проверить содержимое своих карманов.

Так. Бумажный рубль, горстка мелочи, несколько автобусных талонов и записная книжка с номерами бесполезных теперь телефонов. Прямо скажем, негусто.

Олег медленно поднялся на ноги и увидел… Незнакомку.

Все в том же белом одеянии, она стояла между двух деревьев и с удивлением смотрела на него. Олег был настолько ошарашен, что даже не удивился.

— Здрасьте, — машинально произнес он хриплым голосом, и тут же почувствовал, что слово прозвучало совсем не к месту… так ведь надо же было что-то сказать?

— Здравствуйте, — Незнакомка не сводила с него глаз.

— Вы не скажете, где я? — спросил Олег, чувствуя себя последним идиотом.

— Где? — казалось, девушка о чем-то размышляла, и внезапно ответила вопросом на вопрос. — Как вы сюда попали?

— А за вами следом. Там такие красные лампочки горели, я шагнул, и вот… — Олег развел руками. — Что это было?

— Как вам сказать… мы называем это ПВК — пространственно-временной колодец. Когда нужно попасть в другой мир…

— Значит, мы все-таки не на Земле…

— Нет. Но вы не волнуйтесь. Сейчас я вам помогу вернуться, — ободряюще улыбнулась Незнакомка.

— А с чего вы взяли, что я беспокоюсь? — довольно грубо буркнул Олег. Беспокойство и в самом деле прошло, уступив место любопытству и желанию узнать побольше.

— Как это с чего? Такой молоденький юноша, почти мальчик…

Это был удар ниже пояса. Как и всякий в его возрасте, Олег считал себя взрослым мужчиной, и подобные слова прозвучали для него как тяжелейшее оскорбление.

— Я вам не мальчик… — хрипло выдавил он, сжав кулаки.

Так они и стояли, не расцепляя взглядов, он — угрюмо-насупленного, она — непонимающего.

— Я что-то не такое сказала? — прервала молчание девушка. — Но ведь… — она осеклась под его гневным взглядом, но потом улыбнулась, и улыбка была такой обезоруживающей, что если бы не свежесть нанесенной раны, Олег тут же бы растаял.

— Идемте, — Незнакомка приглашающе протянула руку.

Олег уже шагнул навстречу, но тут откуда-то справа звонкий девичий голос резко скомандовал:

— Ни с места! Буду стрелять!



Олег застыл на полушаге. На полянку выскочили четыре девушки. Все они были одеты одинаково — в комбинезоны с расстегнутыми до пояса «молниями», оставляющие открытыми руки и ноги, на ногах — высокие облегающие сапоги, а довершали наряд лихо, а может, кокетливо сдвинутые набок береты. В руках каждая держала короткий черный автомат, и все четыре ствола угрюмо смотрели на Олега и Незнакомку.

Олег бросил взгляд на спутницу, словно спрашивая совета, но та стояла совершенно спокойно, и он немного расслабился.

— Лицом к дереву! Быстро! — приказала одна из девиц, для убедительности дернув стволом автомата.

Незнакомка подчинилась, и только тогда Олег сделал то же самое. Он покорно уперся в дерево руками, дал себя обыскать, а когда обыск закончился безрезультатно, прислонился к дереву спиной.

— И что это значит?

— Молчать! Стреляю без предупреждения! — резко оборвали его.

— Сесть! — приказала, судя по поведению, старшая из четверки.

Незнакомка присела там, где стояла, Олег чуть дальше, а перед ними, расставив ноги и уперев автоматы в бедра, застыли часовые.

— Доложи генералу, — «начальница» повернулась к третьей, оставшейся не у дел подчиненной. — Задержаны двое шпионов, мужчина и девушка. Одеты странно, оружия при себе нет. Сопротивления не оказали. Ждем приказа.

— Есть. — Девушка небрежно вскинула руку и исчезла в лесу.

Потекли минуты ожидания. Олегу не было страшно, слишком нереальным казалось происходящее, и именно эта нереальность не вызывала протест, который мог бы перейти в сопротивление. Ничего. Он просто сидел, с легким любопытством ожидая дальнейшего развития событий, да изредка поглядывал то на автомат, то на расстегнутый комбинезон, пытаясь разглядеть округлость слегка видневшейся груди.

Девица быстро поняла, куда направлен его взгляд, но ничуть не смутилась, а лишь оценивающе присмотрелась к Олегу.

— С какой целью вас забросили? — молоденькой начальнице явно надоело ожидание, и в душе она наверняка пожалела, что не пристрелила шпионов сразу, а вместо этого зачем-то взяла в плен.

Незнакомка равнодушно промолчала, но Олег не удержался и буркнул:

— Сам хотел бы знать, куда я попал…

Девицы заулыбались, словно услышали шутку, а начальница насмешливо бросила:

— Вас что, даже одеть получше не смогли? Да ведь вас за два километра по одежде распознать можно.

— Это точно, — раздался мужской голос, и Олег повернул голову.

Наверное, это и был генерал. На нем был такой же берет, только комбинезон был более привычный, со штанинами и рукавами, через грудь тянулся аксельбант, а рядом сверкали не то ордена, не то медали. Сзади, отступив на пару шагов, вышагивала посланная за генералом девица с выражением почтительности на хорошеньком лице.

— Мой генерал! — начальница подскочила и отдала честь. — Докладывает старший рядовой Аала. Задержанные шпионы находятся под охраной. Ждем ваших приказов.

— Вольно, — отмахнулся от нее генерал и повернулся к Незнакомке. — Старая знакомая! Какая встреча!

— Здравствуйте, генерал. — Незнакомка легко поднялась с травы, не обращая внимания на направленный на нее автомат.

Генерал подмигнул ей, привычным жестом поправил кобуру и повернулся к своим подчиненным:

— Все свободны. Я буду разговаривать с задержанными сам.

На лицах девиц отразилось удивление, но приказ есть приказ, и они, поочередно отдав честь и бросив почему-то прощальный взгляд на Олега, скрылись в лесу. Генерал проследил за ними глазами и обратился к Незнакомке:

— Так с чем на этот раз пожаловали? Может, все-таки передумаете и поделитесь секретом своих перемещений?

— Вы же прекрасно знаете, что нам запрещено передавать такую информацию.

— Знаю. Но все равно жаль. — Было видно, что генерал и не надеялся на положительный ответ, и спросил только так, наудачу. — А этот мужчина с вами? — он кивнул в сторону Олега.

Польщенный Олег поднялся и теперь с интересом ждал ответа Незнакомки.

— Со мной. Только извините, — она очаровательно улыбнулась, — но нам пора идти. У вас своя служба, у нас своя.

— Еще раз жаль. — Генерал с тоской посмотрел на Олега. И тот не выдержал.

— Можно вопрос?

— Конечно.

— Что тут у вас происходит?

— Как что? — генерал искренне удивился и повернул голову к незнакомке.

— Он у вас впервые и не в курсе местных событий, — пояснила девушка.

— Понятно, — важно кивнул генерал. — А у нас здесь война. Знаете, что это такое?

— Конечно, — отозвался Олег.

— Лет пятьдесят назад, — начал генерал, — на нас напали, и нам пришлось защищаться. С тех пор произошло множество сражений, успеха добивались то мы, то враги, но никому не удавалось победить. Откровенно говоря, чем дольше все тянется, тем меньше шансов, что война когда-нибудь кончится, да и никто почти не не помнит, из-за чего она началась, слишком много времени прошло, да и не до архивов было. Видели, с кем приходится воевать? — кивнул генерал в сторону ушедших девушек и с горечью признался:

— Мужчин нет. Или почти нет. Погибли, защищая свое отечество. Вечная им память.

Генерал умолк.

— Нам с… мальчиком пора, — вступила в разговор Незнакомка. — Еще раз извините.

Олег вздрогнул от унижения. Опять «мальчик»! да за кого она меня принимает? Да я… я сейчас такое… Он нервно прокашлялся, повернулся к генералу и, стараясь говорить по возможности солидно, произнес:

— Мой генерал! (Кажется, так тут обращаются к старшему по званию.) Дело в том, что я не особенно тороплюсь, и если вы не возражаете, хотел бы вступить в ряды вашей армии.

Лицо генерала озарилось радостью.

— Вот слова, достойные мужчины! — патетически воскликнул он. чувствовалось, что ему не привыкать произносить патриотические речи. — Благодарю не от себя, а от имени всех павших на этой справедливой войне, от имени еще не родившихся поколений, которые будут жить в счастливом мире после нашей победы!

Олег невольно стал по стойке смирно, пытаясь выглядеть бравым солдатом. Незнакомка презрительно фыркнула.

— Позвольте мне сказать ему кое-что, — донесся до ушей погруженного в эйфорию Олега голос девушки.

— Пожалуйста, — нехотя согласился генерал и с надеждой взглянул на Олега.

Незнакомка подошла к Олегу вплотную и в ее глазах Олег уловил странную смесь отчаяния и жалости.

— Здесь нельзя оставаться, — чуть дрогнувшим голосом произнесла девушка. — Вы ведь прекрасно понимаете, что такое война. И трижды глупо погибнуть не просто на чужой войне, но на такой, где уже не помнят, ради чего воюют! Вам надо вернуться домой. Сейчас я еще могу вам помочь. Скоро уже будет поздно — я уйду.

— Я в помощи не нуждаюсь, — гордо отозвался Олег. — Тем более, что здесь в моей помощи нуждаются.

Некоторое время они стояли, глядя друг другу в глаза, потом девушка вздохнула.

— Ну, что ж, — грустно сказала она. — Вы сделали свой выбор, и я не вправе вам мешать. Желаю удачи. Прощайте!

Она резко повернулась и отошла в сторону. Потом взмахнула рукой, и перед ней прямоугольником вспыхнули четыре красных огонька. Она шагнула вперед и исчезла.

Олег стоял, глядя ей вслед. Сзади к нему подошел генерал и ободряюще хлопнул по плечу.

— Ничего! Мужчина должен быть выше любви. А если этот мужчина еще и солдат…



Он учился маршировать и совершать марш-броски.

Он учился обращаться с оружием и привыкал спать на голой земле.

Он учил уставы и на практике изучил все виды поощрений и даже наказаний.

Он накачивал мышцы и учился стрелять.

Он проникался ненавистью к врагу и любовью к своему знамени.

Он боялся позора больше, чем смерти, а сержанта больше, чем позора.

Он…

Он принял Присягу, и теперь ждал своего первого боя…



Остался позади бесконечный марш по выжженной прифронтовой полосе, и теперь впереди лежало изрытое воронками поле, за которым их ждал враг. Рядом были новые товарищи, впрочем, не совсем новые. Олег не знал, считать ли это везением, но он попал в отделение к своим старым знакомым: Аале, Аоле, Аиле и Аэле — к тем девушкам, что когда-то задержали его, как шпиона, а теперь с радостью приняли его в свою семью. Сейчас он вместе с ними ждал сигнала к атаке.

Первый бой — как первое свидание. Не представляешь, ни что это такое, ни что ждет тебя впереди, ни даже то, готов ты к нему, или нет.

Сигнал. Вперед!

А поле впереди такое большое, и ты тоже такой большой по сравнению с пулей или осколком. Но думать некогда, только вперед!

И вот, когда почти добежали, разбрызгивая перед собой веер разноцветных трасс — вдруг пулемет, почти в упор. Какая глупая смерть, да еще в первом бою.

Олег, не раздумывая, упал ничком, вдавился, вжался в землю — выручай, родимая, — а пулемет все стучал, стучал… и смолк.

Он полежал, все еще не веря, что остался жив — пока — потом пересилил себя и медленно, стараясь не поднимать головы, огляделся по сторонам в поисках своих и чужих.

Свои оказались неподалеку. Девушки залегли беспорядочной группой, с чьей-то головы свалился берет и ветерок трепал рассыпавшиеся волосы.

Живы или нет? Да шевельнитесь хоть кто-нибудь. Неужели… Олег с трудом сдержался, чтобы не вскочить в полный рост, поливая пулеметчика свинцом, и медленно потянул из сумки гранату. Потом прикинул расстояние. Нет, не добросить. Придется хоть немного подползти. Как там учили?

Он вырвал из запала кольцо и прополз чуть больше метра, как вдруг пулемет злобно плюнул пульсирующими языками огня, посылая смертоносный ливень куда-то влево. Значит, хоть там живы… Теперь скорее вперед, пока он не видит. Еще чуть-чуть, еще… получай!

Граната плавно, как при замедленной съемке, описала дугу, и Олег даже успел заметить, как отлетела в сторону предохранительная скоба, а потом упала точно в окопчик, из которого фонтанчиком вылетали, кувыркаясь на лету, стреляные гильзы. Брызнуло короткое пламя, пулемет захлебнулся, и Олег нетерпеливо вскочил и рванулся вперед, прижимая к боку дергающийся автомат, даже не заметив, как за его спиной поднялось в атаку все отделение…



Уже под вечер, когда затихла перестрелка и кончился бой, Олег устало добрел до ближайшего дерева, плюхнулся на землю и прислонился спиной к его шершавому стволу. Он был настолько вымотан, что лишь тупо сидел, не сводя глаз с приближающегося к горизонту светила. В его голове изредка проносились воспоминания о друзьях, о Незнакомке, но они почти не вызывали отклика в душе, слишком утомленной событиями бесконечного дня. Даже сон не мог одолеть усталость мышц, и лишь бродил где-то, желанный, но недоступный.

— А, вот где наш герой. Затихарился под деревом и сидит!

Олег вздрогнул и с трудом приподнял голову. Перед ним стояли девушки его отделения, и в их глазах перемешались кокетство, насмешка и восхищение.

— Что значит «затихарился»? — не согласилась Аэла. — Просто, как истинный герой, Олег — воплощенная скромность.

— Ничего себе скромник! Так с пулеметом разделался — одни ошметки остались, — возразила Аола.

— Ты не поняла. Скромен он на отдыхе, а в бою — огонь, — пояснила Аила. — Мужчина.

Олег почувствовал, что по его лицу расплывается глупейшая улыбка разомлевшего от похвал идиота и попытался ее убрать, но губы не слушались, и тогда он решил разговорить:

— Я думал, вас всех… ну, и разозлился.

Девушки рассмеялись.

— Да мы что, дуры — под пули лезть, — выразила общую мысль Аола. — Он еще стрелять не начал, а мы уже землю носом рыли.

— Хватит болтать, — оборвала ее Аала. — Человек нам, можно сказать, жизнь спас, а вы тут…

— Смирно! — выкрикнула вдруг Аила.

На поляну вышел генерал. Через плечо у него висела кожаная сумка.

— Вольно! — он с удовлетворением оглядел застывших солдат, прошелся взад-вперед и остановился напротив Олега.

— Что может быть лучшей наградой для солдата, чем девичий поцелуй? — задумчиво произнес он.

— Мы тоже солдаты, мой генерал, — напомнила Аала.

Генерал улыбнулся.

— А ты молодец, — по-отечески обратился он к Олегу. — Я сразу понял, что из тебя будет толк, и не ошибся.

Олег почувствовал, что на лице вновь возникает все та же глупейшая улыбка, но на этот раз на помощь пришло воспоминание о дисциплинарном уставе, и улыбка была с позором изгнана прочь.

Генерал с пониманием посмотрел на бравого солдата и не приказал, а тихо объявил:

— Построиться. Рядовой Олег — ко мне.

Олег вышел, чеканя шаг, остановился и отдал честь.