— Это ты как открыл? — полюбопытствовал Исаак. — Или у тебя тоже хитрая система, про которую долго говорить?
Ру-пор взошел на пандус, бегущая дорожка понесла его вверх. Арибал обернулся.
— Никаких хитростей, — поделился он со ступившим на ленту траволатора Исааком. — Просто это корабль общего пользования. Идентификатор на входе реагирует на запах любого арибала, у которого есть соответствующий доступ. У меня он есть. Эй, синий парень, ты решил там остаться?
Спут, колебавшийся у входа, переборол боязнь и, вспрыгнув на пандус, поспешил догнать попутчиков.
Траволатор поднял наверх, внес их в просторную круглую залу. По периметру помещения расположились пульты, рядом свободно болтались незакрепленные кресла. Стены зияли черным провалом, словно между нижней и верхней частью диска была прорезь.
Ру-пор подождал, пока спут сойдет с пандуса, и, подбежав к пульту, сделал едва уловимое движение. Пандус поднялся, место, где только что был вход, сделалось монолитным. Исаак полюбовался чудным полом, огляделся и пораженно присвистнул.
— А это что? — ткнул он пальцем в тянущуюся над пультами по периметру залы черную, словно выключенный экран, прорезь.
— Окно, — отозвался Ру-пор и снова выдал какой-то пасс конечностью.
Чернота просветлела, и сквозь «окно» стало видно космоотсек подземного арибальского комплекса.
Ру-пор запрыгнул на кресло. Сидение и спинка мгновенно видоизменились, становясь удобными для арибала.
— Садитесь, — поторопил он. — И можем лететь.
— А оно полетит? — усомнился Исаак. — Времени же прошло вон сколько.
— Время для техники нового поколения — понятие относительное. Корабль спроектирован с функцией саморемонта.
— А как же топливо?
— Двигатель использует энергию космоса. Садитесь уже.
Неплохо, подумал Исаак, присаживаясь рядом с арибалом. Что-то неуловимо сместилось, и только тогда он ощутил, насколько это на самом деле «неплохо». Все знакомые ему до того анатомические кресла не шли ни в какое сравнение с этим чудом.
— А куда мы летим? — спросил Исаак, глядя, как Антрацит забирается в кресло. — За сокровищами?
— Какие сокровища? — вспыхнул Ру-пор. — У тебя проблемы, парень? О чем ты? Объясни толком.
— Сокровища арибалов или пиратов. Не важно, — горячо заверил Исаак и, глядя на непонимающую собачью морду, добавил: — Ну артефакты, драгметаллы, камни или какие-то другие универсальные средства обмена.
— Казна нашего космического города, — догадался Ру-пор. — Это, должно быть, неплохой куш.
Исаак радостно выдохнул.
— Ну наконец-то и у тебя мозги включились. Так что?
— Ничего, — отозвался Ру-пор. — Мне бы найти своих, хоть кого-нибудь.
— Нет ничего проще, — радостно заверил Исаак. — У брата Джона была очаровательная собака. Она, правда, все время молчит, но это скорее достоинство, чем недостаток. Может, она потомок твоих арибалов?
Ру-пор вздыбил шерсть и показал зубы.
— Мне нужны арибалы, — рыкнул он. — Для этого нужна информация. Тебе надо найти информацию касаемо казны города. Значит, летим туда, где есть информация и где нас до нее допустят. Скажи, синий парень, ты, кажется, в теме, а Икс-87–98–34 еще существует?
— Существует, — кивнул спут. — Правда, сейчас она населена роботами. Икс-ботами.
— Там и при мне жили икс-боты, — кивнул Ру-пор.
— Я думал, что у икс-ботов нет своих планет, — вклинился Исаак.
— Еще как есть, — уверенно заявил Ру-пор. — Хотя болваны они редкостные, но информаторий у них прекрасный. По сбору и хранению информации икс-боты всегда были спецами. Хоть даже ничего в этой информации и не смыслят. Решено, летим на Икс-87–98–34.
Еще пара пассов, и сверху над тарелкой, если верить дисплею, открылась шлюзовая камера. Над ней голубело ясное семегейское небо.
— Удачно, — сообщил Ру-пор, подняв торчком острые уши.
— В чем удача? — не понял Исаак.
— Шлюз свободен. Его не засыпало грунтом.
— А если б засыпало?
— Вместо неба ты бы сейчас увидел груду падающих на макушку камней, брат Браун, — поежившись, сообщил догадливый спут.
Тарелка оторвалась от пола, опоры втянулись куда-то внутрь. Космолет поднялся вертикально вверх, завис, словно собираясь с силами, и с мощным ускорением рванул в сторону.
Семега удалилась, теряя в размерах, а после и вовсе растворилась где-то в космической бездне вместе с системой Z-12.
Габриель стоял у стекла и смотрел на комнату по ту сторону. Философские раздумья очень быстро уступили место мыслям более приземленным. О жизни можно рассуждать потом. Сейчас требовалось что-то делать с текущей ситуацией. Быть съеденным Габриелю улыбалось не больше, чем оказаться застреленным или проданным в рабство.
Какое-то время он бродил по комнате, осматривался, но ничего нашел, только точку, где было установлено переговорное устройство, при помощи которого он общался с дарзини за стеклом.
Динамик и микрофон оказались утопленными под самым потолком, добраться до них не представлялось возможным. Обойдя комнату еще несколько раз, Габриель прилип к стеклу.
Комната за стеклом была небольшой, но в отличие от его тюрьмы оказалась любопытной в плане обстановки. По центру высился алтарь. На нем красовалась ярко-алая, выточенная из незнакомого камня статуэтка обнаженного ящера. У ящера был непомерно высокий лоб, человеческий торс, хвост, как у крокодила, и невероятной длины фаллос.
Почки, печень, мозг, сердце — припомнил Габриель. Неужели пятый жрец сожрет его достоинство? От подобной мысли передернуло. Он всегда считал дарзини дикарями, хоть и продвинувшимися в некоторых технических вопросах сильно дальше людей. Теперь же в который раз убеждался в своей правоте.
Пятеро жрецов были заняты. Они чертили что-то на полу вокруг алтаря. Рисунок выходил странным, больше напоминал узор, сложенный из букв и непонятных знаков. Жрецы, окончившие свою часть работы, покидали комнату.
Последним задержался тот, что говорил со священником. Его легко было узнать по чешуе и разрезу глаз. Долго глядя на рептилий, следователь потихоньку наловчился отличать их друг от друга.
Наконец и последний ящер завершил работу. Прежде чем выйти, он бросил прощальный взгляд на прилипшего к стеклу священника Света. Что-то негромко щелкнуло.
— Не смотри на меня так, священник, — ожил динамик.
— Как «так»? — переспросил Габриель.
— У каждого свое предназначение, — объяснил вместо ответа ящер. — Ты не умрешь, а воплотишься в пяти достойных жрецах. И с нами всеми пребудет сила вселенского отца. Ведь по замыслу творца мы все — единое целое и только вместе можем приблизиться к божественной сути. Дух твой, и ум твой, и уд твой, и очищение твое соединятся с нами в сумерки, время силы.
— В открытом космосе? Сумерки? — фыркнул следователь. — Ты бредишь, жрец.
— Мы не в открытом космосе. Мы на орбите. Жди сумерек. Осталось шесть часов. Тогда свершится сближение с вселенским отцом. У тебя есть время выспаться, человек.
Динамик замолчал, и дарзини вышел.
Габриель почувствовал воодушевление, усталости как не бывало.
Они на орбите!
План родился сам собой. В нем имелось множество своих «но» и «если», но других вариантов все равно не было, и священник решил, что лучше броситься в авантюру, чем ждать, когда в сумерки твой уд, мозги и потроха соединятся с ящерицей.
Выждав немного, он достал из кармана небольшой прибор. Дарзини не догадались обыскать пленника, а может, и не ставили такой цели, но даже если б и сообразили, вряд ли кого-то из них заинтересовал бы небольшой, размером с крупную монету, кругляш.
Прибор легко прилип к стеклу. Оно могло быть сколь угодно толстым и как угодно закаленным — ультразвук такой силы, какую выдавал прибор, не выдерживало ни одно. Габриель повернул приборчик по часовой стрелке, добавляя мощности. Хрустнуло.
Священник отстранился. С лопающимся звуком стекло пошло мелкой паутиной трещин и осыпалось.
Сунув таблетку прибора в карман, Габриель перемахнул на ту сторону. До дверей добрался в два прыжка. Рука потянулась отпереть замок. Палец замер на кнопке. Священник Света улыбнулся. Прямо на стене, над кнопкой висела схема сектора. План эвакуации в экстренных ситуациях — дань памяти глубокой древности.
Длинный коридор с ответвлениями-камерами шел насквозь через весь корабль. Во всяком случае, в этом секторе. В самом конце коридора находилась просторная камера с небольшим катером. Катер был прорисован так же схематично, как и все остальное. Направление движения показывали стрелки, они пестрели по всему коридору, направляя путь к отсеку с катером, а оттуда наружу через шлюзовую камеру.
Вот и выход.
Габриель нажал кнопку. Дверь распахнулась беззвучно. Священник-следователь осторожно выглянул в коридор. Никого. Быстро выскочив наружу, закрыл за собой дверь с внешней кнопки и помчался к дальнему отсеку.
Вживую коридор оказался длиннее, чем могло показаться при взгляде на карту. На то, чтобы добраться до его конца — а бежал следователь осторожно, стараясь двигаться беззвучно, — ушло больше минуты.
Торцевая камера открылась с кнопки, как и все прочие, безо всяких проблем. Отсек был пуст и темен, лишь узкая полоска подсветки тянулась от двери до катера.
Энергию, что ли, экономят, пронеслось в голове.
Не боясь быть услышанным, Габриель двинулся к катеру.
— Кто здесь? — раздался шипящий голос из темноты.
Сердце оборвалось, застыло на секунду и снова заколотилось как бешеное. Габриель метнулся вперед. Из катера вылезал дарзини. В отличие от жрецов он был облачен не в балахон, а в простую форму техника.
При виде человека морда ящера вытянулась. Он собрался закричать, даже открыл рот, но получил резкий удар в горло. Вместо крика из глотки несчастной рептилии вырвался хрип. Дарзини рухнул вниз и замер без движения. Анатомию ящеров Габриель знал не хуже человеческой, потому был уверен, что его оппонент с вероятность в девяносто процентов мертв.
Оставив тело техника на полу отсека, Габриель влез в катер и устремился к пульту. Запас горючего и кислорода на полтора часа. Максимум. Пальцы забегали по приборной панели, что мало отличалась от человеческих аналогов. Еще бы — вот уже несколько столетий практически все невоенные корабли рептилий строились людскими межпланетными корпорациями.
Загорелся экран, включился навигатор. Габриель с облегчением выдохнул. Если верить прибору, космолет дарзини в самом деле находился на орбите какой-то планетки. Вокруг двойной звезды, помимо этой планеты, крутилось еще семь штук. Три населены. На орбите третьей маячил другой корабль. Хорошо, есть, куда бежать.
Он уже совсем расслабился, когда снаружи заверещала сирена. Габриель чертыхнулся. Скорее всего, кто-то обнаружил его пропажу. Сердце заколотилось с новой силой.
Спокойно, приказал сам себе. Без нервов.
Рука потянулась к пульту…
Дальше события разворачивали настолько стремительно, что священник Света впоследствии так и не смог восстановить все детали происходящего. В памяти всплывали лишь отдельные урывки.
Дарзини в балахонах, врывающиеся в отсек…
Закрывающаяся шлюзовая камера, которую сумел проскочить невероятным усилием…
Орбита…
Прыжки с орбиты одной планеты на орбиту другой…
Большой незнакомый корабль. Человеческая символика на его борту…
И еще он долго просил о стыковке, а там медлили. Или это показалось?
Когда Габриель получил разрешение на стыковку, кислорода у него практически не осталось. Катер влетел в шлюзовую камеру незнакомого корабля. Задыхающийся священник вывалился из летательного аппарата, и его, полубессознательного, приняли на руки. Кто? Он не видел ни лиц, ни фигур, только зачем-то все время повторял, словно в бреду:
— Вы меня не съедите?
И не слышал ответа.
— Вы меня не съедите? Не съедите?
А потом сознание оставило священника-следователя, и он провалился в спасительную тьму.
Капитан корабля, на котором оказался Габриель, был человеком пожилым, но глаза его все еще пылали юношеским задором. Да и не только глаза. Стоило седому капитану заговорить о чем-либо интересном и близком ему, как голос старого космического волка становился громким, а речь увлеченной. Говорить он мог обо всем на свете.
— Это нормально, брат Габриель, — объяснял капитан про дарзини.
Тот разговор был одним из первых и состоялся в медицинском отсеке. Священник-следователь недавно пришел в себя и валялся на больничной койке. Альтарес, так звали седого капитана с юными глазами, был вторым человеком на корабле после доктора, с кем говорил Габриель.
— Они часто практикуют свои шаманские обряды. Часто. Да, — продолжал Альтарес. — И бороться с этим невозможно. Когда они на виду, все чинно и законно, но стоит только чуть отвернуться — кого-то уже волокут на костер.
— А если кто увидит?
— Ну вас же не увидели, — резонно заметил седой капитан.
— У меня другая ситуация, — не согласился следователь.
— У всех другие ситуации, брат Габриель, — вздохнул Альтарес. — Они кого попало к себе на алтарь не потащат. И делают это всегда незаметно. Был человек — нет человека. И следов никаких. А если вдруг кто и заподозрит… Ну, представьте, прихожу я к федералам и рассказываю, что дарзини съели священника Церкви Света. Кто мне поверит?
— Но ведь многие знают, — непонимающе проговорил Габриель.
— Многие знают, — эхом отозвался седой капитан, — но предпочитают закрывать глаза. Доказательства нужны, но их нет. А если найти, так это скандал, если не война. А кому нужна война в наше время, брат Габриель? Так что проще не замечать. Не так много они и жрут, эти рептилии. И только в религиозных целях.
Совместный полет продолжался шесть дней. Уже на вторые сутки священник покинул санчасть и перебрался в выделенную ему капитаном каюту. Комнатка оказалась небольшой, но удивительно уютной. Вообще на космолете Альтареса все было компактным и уютным. Создавалось впечатление, что космический корабль — дом для старика, а команда заменяет капитану семью. Впрочем, совсем скоро из разговоров Габриель понял, что так оно и есть на самом деле.
По кораблю он мог передвигаться беспрепятственно, что в свете последних событий было особенно приятно. Священник целыми днями прогуливался по отсекам, изучал жизнь корабля, беседовал с членами команды и с удивлением понял, что это весьма и весьма увлекательное занятие.
Подумать только, а ведь еще недавно он считал, что знания могут быть лишними. Все, что не касалось работы священника-следователя, прежде виделось ненужным. Какой толк от информации, если ее нельзя использовать в работе, — именно так он рассуждал, загоняя себя в образ ходячей машины для уничтожения Призраков.
Кто создал эту машину? Он сам? Или Церковь Света? А может, результат был достигнут совместными усилиями.
Ничего не знать, ни о чем не думать, кроме того, о чем знать и думать необходимо. Если на вопрос нет ответа, обращаться к догматам Церкви, там ответ найдется всегда. Хороший принцип, удобный. Для машины удобный, но он-то — человек.
Человек думающий, так, кажется, говорил черный капитан. Думать, узнавать, анализировать. Именно этого он хотел тогда, в детстве. Именно этого добивался, желая стать священником-администратором. А стал следователем. Из него сделали следователя — машину для убийства. Не думающую, четко отлаженную, работающую без перебоев машину.
Теперь же, когда он начал думать, интересоваться чем-то, жить чем-то кроме догматов и приказов, все, что раньше составляло его жизнь, выглядело странно. Профессионально работающая машина дала сбой, а проще сказать — начала очеловечиваться.
— Зачем вам устройство космолета? — удивлялся Альтарес. — Вы же священник.
— Интересно, — пожимал плечами Габриель. — У меня был друг спут. Знаете, кто такие спуты, капитан? Так вот он казался мне невероятно занудным. А сейчас я, похоже, начинаю его понимать. Все, что происходит вокруг, на самом деле безумно любопытно. Конечно, нельзя знать все, но можно узнавать какие-то новые для себя вещи, сопоставлять их, анализировать… Жаль, что 100 ГЦ не дожил до этого дня.
— 100 ГЦ?
— 100 градусов по Цельсию, капитан. Так звали моего спута. Когда-нибудь я обязательно расскажу вам про него. Но не сегодня. Пока мне еще очень больно о нем говорить.
Габриель тяжело вздохнул и поспешил сменить тему:
— Куда мы летим?
— Икс-87–98–34. Любопытное местечко. Завтра будем на месте.
— А чего любопытного?
— Тамошнее население — одни икс-боты, — с радостью принялся рассказывать Альтарес. — Представляете, вся планета населена одними железяками. А еще у них прекрасный информаторий. Мне как раз и нужна справка: хочу достать пару маршрутов. Кроме того, у них есть все: связь со всеми крупными планетами, космолинии до большинства крупных планет. Оттуда вы сможете связаться с Землей и улететь прямым рейсом.
— А вы? — не понял Габриель.
— Увы. Завтра мы попрощаемся, брат Габриель. К сожалению, Земля мне совсем не по пути.
Альтарес оказался прав. Планетка, населенная роботами, выглядела весьма занятно. Даже занятнее, чем можно было предположить по рассказам капитана. Корабль приземлился успешно, на выходе Альтареса и Габриеля встретил старенький потрепанный икс-бот.
— Приветствую вас на Икс-87–98–34, — важно возвестил робот. — Меня зовут Икс-72АСРХ, но вы можете для простоты называть меня просто 72АСРХ. Следуйте за мной.
Священник удивленно поглядел на капитана. Гида вроде никто не заказывал, а получать бесплатный сервис было непривычно. Альтарес подмигнул, мол, для этой планеты — нормальная ситуация, и капитан со священником двинулись следом за икс-ботом.
Космопорт на планете роботов походил на человеческий. Во всяком случае, строили его так, чтобы доставить удовольствие живым существам. То тут, то там возникали голографические панели, пестреющие рекламой.
— К вашим услугам космопорт, информаторий 1.0.1, а также услуги всех припортовых развлекательных заведений и системы связи, — говорил тем временем икс.
Механический голос звучал ровно, без лишних интонаций. И говорил икс-бот размеренно, чтобы каждое слово успело дойти до сознания.
— А музей? — полюбопытствовал капитан и повернулся к священнику: — У них здесь прекрасный музей робототехники. Лучший в галактике, обязательно загляните, брат Габриель.
— К сожалению, музей в данный момент недоступен, так же как и часть информатория 1.0.0.
— Ремонт? — догадался капитан.
— Война, — так же ровно ответил робот.
К этому времени они прошли через таможенный терминал и оглядывали мирно стоящий город. Войной здесь и не пахло, потому заявление икс-бота выглядело неудачной шуткой.
— Какая война? — не понял Альтарес.
— Гражданская. — Голос икс-бота звучал бесстрастно, и Габриель понял, что он не шутит. Эмоции и чувство юмора были недоступны механическому существу с биоэлектронными мозгами.
— Никто же не стреляет, — глуповато пробормотал Альтарес. На лице капитана застыло искреннее непонимание.
— У нас информационно-системная война, — объяснил икс-бот. — Зачем убивать, когда можно переформатировать?
— А почему вы воюете? — поинтересовался Габриель.
— Битва систем, — пояснил Икс. — Раньше мы все жили под «Дорсом». Нашим логотипом, или, как вы говорите, гербом, был гордо развевающийся флаг с рассыпающейся на атомы дверью. Все программы были доступны каждому боту, алгоритмы работали без сбоев, и оборудование чинилось вовремя.
В металлическом голосе послышалось сожаление. Габриель различил его настолько четко, что тут же отбросил свои догадки об отсутствии эмоций у икс-ботов.
— Но пять лет и девять планетарных дней назад на планете возникла альтернативная система. Никто не знает, откуда она взялась. По одной теории, ее занесли на планету извне, по другой — ее создал кто-то из местных. Так или иначе, стали появляться икс-боты, которые работали на «Фринуксе», ну на этой новой операционной системе. Потом они принялись навязывать свою систему другим, утверждая, что она экономичнее, надежнее и не подвержена вирусам. У кого оперативной памяти было поменьше, поддались на лживые заявления и дали себя перепрограммировать, а потом эти «новые» боты вообще виртуальную совесть потеряли, начали хватать и форматировать всех подряд. В итоге планета разделилась. Мы живем под стягом «Дорса», а эти заблуждающиеся встали под знамена «Фринукса». И знаете, какой у них герб? Страус. Вот скажите мне, люди с креативным мышлением, что хорошего может предложить икс-боту система, на логотипе которой безмозглая птица? Так и воюем. Они ловят нас, форматируют и заливают нам свою систему, мы ловим их, форматируем и возвращаем к старому доброму «Дорсу».
Бескровная война роботов могла вызвать улыбку, но при одном взгляде на икса создавала гнетущее впечатление.
— А жить с двумя альтернативными системами нельзя? — предложил Габриель.
— Никогда! — проскрежетал старый икс-бот. — Война до последнего формата! Это наш лозунг. Верность традициям и возвращение к старой системе — вот наша цель. Но я утомил вас, господа. Где бы вы хотели побывать?
— Мне нужна справка, — попросил Альтарес. — Я бы хотел воспользоваться вашим информаторием. Ну или хотя бы вашей частью информатория.
Бот кивнул и повернулся к священнику.
— А вы?
— Мне нужна связь с земным отделением Церкви Света, — сказал Габриель. — И место на ближайший рейс до Земли.
— Хорошо, — ответил икс-бот. — Вам повезло. Еще неделю назад системы связи с дальними планетами были в руках фринукс-икс-ботов. Но мы их отвоевали. Идемте.
Робот поспешил вперед. Альтарес чуть притормозил Габриеля:
— Подумать только, — произнес сокрушенно. — И здесь то же самое. А казалось, самое порядочное и упорядоченное общество в мире. Как такое могло получиться? Эх, брат Габриель, куда катится мир?
Священник не нашелся с ответом, и они поспешили за икс-ботом.
Ближайший рейс на Землю отправлялся через семь часов. У Габриеля была еще уйма времени, и он решил прогуляться с Альтаресом до информатория. Хранилище информации выглядело жалко. Знавший это заведение икс-ботов в лучшие годы седой капитан разочаровался и совсем погрустнел.
— Они чистят друг другу мозги, грызутся из-за дурацкой операционной системы, а гробится ценная информация. Нет, брат Габриель, если уже роботы воюют друг с другом из-за продуктов, составляющих корзину потребителя, и уничтожают из-за этого куда более ценные вещи — мир определенно свихнулся.
С Альтаресом Габриель простился возле космопорта. Расстроенный донельзя капитан тепло обнял священника, пообещал найти его на Земле и побрел к кораблю. Габриель долго смотрел в его ссутулившуюся удаляющуюся спину. Старик с детскими горящими глазами выглядел сейчас просто стариком, будто ребенка, живущего внутри него, обидели, тот расплакался и убежал, оставив на время стареющую оболочку в гордом одиночестве.
Понять, о чем думал икс-бот, было невозможно. Он просто стоял в стороне, дожидался следователя, чтобы проводить его к системам связи.
Здесь тоже все оказалось на удивление быстро. Очередь рассосалась в считаные минуты. Не прошло и четверти часа, как его пригласили к аппарату.
На экране красовался брат Джон собственной персоной.
— Габриель? — Лицо священника-администратора было удивленно-недовольным.
— Добрый день, — приветствовал следователь. — Призрак устранен.
— Мы владеем этой информацией, — холодно ответил Джон. — Где вы?
— Скоро буду на Земле, — отчитался священник-следователь.
Тон администратора был ему непонятен. Если на Земле по какой-то причине ему хотят предъявить претензии, то Габриелю есть что ответить.
— И у меня к вам будет много вопросов, — пообещал он.
— Непременно отвечу на все. — Брат Джон попытался добавить в голос приветливости, но раздражение прорывалось наружу. — И все же где вы?
— Икс-87–98–34.
Суровые складки на лице Джона разгладились. Во взгляде появилась непонятная радость.
— Прекрасно, брат Габриель, — неожиданно смягчился администратор. — Прекрасно. Мы ждем вас на Земле.
Следователь не успел ничего сказать. Он только открыл рот, но изображение пропало, экран потух, и Габриель остался сидеть невнятно мычащим перед мертвым монитором. Это рассердило его еще больше. Нахлынувшая злость напрочь смела возникшие было мысли. Разум уступил эмоциям.
В отличие от него Джон эмоции контролировал и голову держал холодной, так что мысли в ней текли стройно.
Советник прав. Судя по разговору, возможность получения священником-следователем Габриелем информации, попадающей под статью сорок восемь, не просто превышала пятьдесят процентов. В том, что следователь владеет информацией, которая превращает его из верного сына Церкви в опасный элемент, брат Джон был уверен теперь на все сто процентов.
Глава 22
— И это ваш великий информаторий? — Исаак был раздосадован. От уникального информационного хранилища роботов он ждал большего.
— Кто же знал, что у них война и они стирают информацию. — Спут выглядел виноватым.
Ру-пор вертелся рядом. Уши пса то вставали торчком, то прижимались к затылку.
— А я еще хотел порадоваться, — поделился он, — что у великой цивилизации Икс-ботов ничего не меняется даже за сотни тысяч лет. Нет, парни, пока я спал, определенно что-то происходило.
Исаак не ответил, только усмехнулся. Зато Антрацита привычно понесло:
— Если коротко, то за последние сто тысяч лет в космос вышло десять рас. Три расы уничтожено, две покинули пределы галактики. Кроме того, произошла война с Призраками. Призраки попали в галактику через вихревую воронку. Остановить их смогла только человеческая раса. Люди создали Церковь Света и борются с Призраками вот уже…
— Слушай, — повернулся к Исааку арибал. — Ты говоришь, этот синий парнишка называется спут?
— Это их раса называется спуты, — поправил Исаак.
— И что, они все такие?
— Все, каких встречал, — кивнул Исаак. — И все, про которых слышал, тоже.
— Интересно, — задумался Ру-пор. — А бывают немые спуты?
Антрацит замолк на полуслове и обиженно посмотрел на собакообразное существо.
— Зато арибалов других не бывает, — ядовито пробурчал он.
На этот раз обиделся Ру-пор. Причем его обида проявилась иначе. Инопланетянин прижал уши и показал зубы. Выглядел он при этом диковато и весьма неприятно.
— Не сердись. — Исаак потрепал пришельца по холке, словно тот и в самом деле был собакой. Ру-пор оскалился сильнее и зарычал. — Извини, — опомнился священник. — Я не специально.
Арибал смерил человека сердитым взглядом. По лицу Исаака можно было понять, что он предельно честен, да он, собственно, и не врал. И собакообразный удовлетворенно кивнул.
— Еще бы ты это специально сделал, — буркнул он ворчливо, скорее для проформы, и тут же сменил тему: — Куда теперь? Есть в галактике еще какие-то информационные хранилища?
Исаак покосился на Антрацита, мол, давай, рассказывай, теперь твоя очередь языком трепать.
— Есть, — не заставил ждать себя спут. — Ближайшее на Земле. Принадлежит Церкви Света. Но оно закрыто.
— Считай, что открыто, — беспечно заявил Исаак. — Ну не каждый день, но по понедельникам и четвергам открыто.
— Это как? — не понял Ру-пор.
— А там на охране брат Терезий дежурит. Он прекрасно стреляет и чуть что врубает сигнализацию, но у него есть слабое место. Он недурен выпить, а пить не умеет. Во всяком случае, мне не ровня. А кроме как со мной в Церкви Света на Земле пить не с кем.
— Значит, летим на Землю, — вынес вердикт Ру-пор.
* * *
В зале ожидания сидели только люди и гуманоиды. Икс-боты провожали гостей планеты до дверей и прощались, дальше их гостеприимство не распространялось. Зато живых существ здесь было много. Габриель с трудом нашел свободное место, но занял его совсем ненадолго.
По левую руку от священника сидел мрачный дарзини и смотрел на все творившееся кругом с брезгливым высокомерием. Поначалу Габриель напрягся: память о последней встрече с дарзини еще была жива. Но ящер не обратил на священника никакого внимания, и следователь быстро расслабился.
Зато справа обнаружился шебутной мужичок потрепанного вида, которого явно тянуло поговорить. Мужичка звали Ким Чи. За полчаса он не только успел дважды официально представиться, но и через фразу повторял свое имя, так что потрепанного Габриель запомнил, кажется, на всю оставшуюся жизнь.
— Совершенно испортилось все, — трещал оборванец. — Совершенно. Раньше здесь можно было найти стихи Гегеля, а теперь даже сказки про Харе Стоппарда и философский лабиринт только в переложении и в сокращении. Вы знакомы с земной прозой докосмической эпохи? О, Ким Чи может многое порассказать об этом. К сожалению, сохранилось крайне мало, но то, что есть, — о, это так увлекательно. Стиль. У землян совершенно узнаваемый стиль. Но Ким Чи говорит не о нем. Главное — корни, понимаете? У всей земной прозы одинаковые корни!
Габриеля, хоть даже он и пересмотрел свое отношение к информации, подобная болтовня не радовала. Священник пытался вернуться мыслями к Земле и брату Джону, но в голову бессовестно врывался треп Ким Чи.
— Мне надо подумать, — тихо прервал поток словоблудия священник и поспешил освободить место.
Выйдя в проход, он огляделся. Самым приятным и относительно свободным местом показался бар. Габриель занял стул возле стойки и заказал безалкогольный коктейль.
Коктейля пришлось ждать довольно долго. Видимо, потому что в баре космопорта работали не икс-боты, а люди. В ожидании следователь собрался было опять погрузиться в мысли, но на соседний стул взгромоздился потрепанный балабол Ким Чи.
Священник света задохнулся от такой наглости.
— Я, — начал он, но был прерван:
— Простите великодушно, я вижу, вас не очень интересует земная литература, но тогда я бы перешел к другой теме. Посмотрите на Ким Чи. Ким Чи застрял в этом порту. Ким Чи поизносился. Денег нет. Ким Чи нечего есть, не на что улететь, и вот Ким Чи подумал…
— Сколько вам надо? — довольно резко поинтересовался Габриель.
— Ну вопрос довольно щекотливый. Ким Чи не хочет показаться нахалом, но Ким Чи живет далеко и…
— Сколько? — оборвал следователь. — Сколько вам нужно, чтобы вы от меня отстали?
— Сто, — выпалил Ким Чи. — Сто кредитов.
Возник человек в костюме официанта, поставил на стойку перед Габриелем бокал с коктейлем. Следователь не обратил на него внимания. Рука уже тащила из кармана остатки наличности.
— Вот, — протянул деньги священник Света. — Летите с миром.
Ким Чи схватил деньги. В глазах попрошайки вспыхнула благодарная радость.
— Вот спасибо, добрый человек… я всегда говорил: люди Церкви — носители добра…
Попрошайка подхватил стакан с коктейлем Габриеля и поднял его, словно желая чокнуться со всем белым светом.
— Здоровье добрых людей и Церкви!
— Нахал, — улыбнулся Габриель, глядя, как Ким Чи в один глоток осушает его стакан, — но обаятельный.
Ким Чи поперхнулся. Стакан выпал из ослабевших пальцев и со звоном грохнулся об пол. Улыбка слетела с лица Габриеля. Попрошайка синел, изо рта его пошла пена, глаза выкатились. Ким Чи задергался и повалился на пол. Невольные свидетели отравления с ужасом наблюдали за растрепанным надоедой. Габриель и сам удостоился нескольких испуганных взглядов.
Несчастный дернулся и затих. Глаза его остекленели, жизни в Ким Чи осталось не больше, чем в стуле, на котором он сидел.
Мысли заметались с неимоверной скоростью. А ведь стакан принесли ему. Значит, отравить хотели Габриеля. Кто?
— Кто принес стакан? — выкрикнул он.
— Вон тот человек, — указали из толпы на удаляющуюся спину.
— Стой! — крикнул Габриель и бросился в погоню.
Указанный субъект не обернулся, но зашагал быстрее. Секунда — и он выскочил из бара в зал ожидания. Священник-следователь кинулся следом.
Не упустить. Главное — не упустить. Во-первых, надо понять, кто хочет его смерти. Во-вторых, если он не поймает убийцу, начнется разбирательство, и он застрянет здесь надолго. Икс-боты со своей педантичностью его просто так не отпустят.
В дверях зала ожидания Габриель огляделся. Знакомая спина обнаружилась справа и удалялась с поспешностью вырвавшейся на волю лабораторной мыши.
Активно работая локтями, следователь бросился сквозь толпу. Поток людей оказался довольно плотным, и двигаться было затруднительно.
— Пропустите, — рванулся вперед священник.
— Я же говорю, такого второго амулета ты нигде не найдешь, — втолковывал Исаак стоящему рядом урианину. — Ты вообще понимаешь, что это за вещь? Это же амулет священника-следователя Церкви Света. Таких амулетов во всей галактике всего штук сто, не больше. Он, между прочим, используется для заточения Призраков. Так что, если ты, стальной конь, окажешься в компании такого врага, как Призрак, оружие тебе обеспеченно.
— Он настоящий?
— Конечно, настоящий, на, смотри. Хочешь, проверь по картотеке в местном информатории. Здесь, говорят, чудесный информаторий.
Урианин повертел амулет и вернул рыжему:
— Может, он ворованный?
— Да ты что, — Исаак поджал губу, изображая обиду. — Я же говорю — это мой личный, мне его на Земле выдали.
— А почему ты его хочешь продать? Разве он тебе не нужен?
— Еще как нужен, но нам с компаньонами необходимы кое-какие детали для нашего космолета. Их как раз продает один старый икс-бот, а у нас, как назло, кредиты кончились.
Урианин задумчиво посмотрел на рыжего. Тот ответил искренним взглядом.
Исаак и в самом деле не врал. Ну, то есть почти не врал. У него честно не было кредитов и намечалась сделка: старый икс-бот с кучей железа и вправду ждал Брауна возле космопорта. Вот только космолет у Исаака не ломался, и об истинном назначении железок, продаваемых роботом-старьевщиком за гроши, он даже не догадывался. Хотя одну из железяк икс-бот, кажется, называл обогревателем… Не важно! Главное — все эти железки имели платиновое или золотое напыление толщиной в полсантиметра, а отдавал их икс-бот практически даром. То ли робота недавно переформатировали, и он ничего еще не знал в этом жестоком мире, включая настоящую ценность продаваемых предметов, то ли в голове у него что-то перемкнуло, но на этой сделке можно было разбогатеть. И все, что отделяло сейчас Исаака от богатства, была незначительная сумма, которую требовалось срочно где-то достать.
Исаак с надеждой посмотрел на урианина.
— Ну? Берешь амулет?
Гуманоид нехотя полез за кошельком. Глаза рыжего заблестели.
— Еще чуть-чуть, и сделка наша, — прошептал он спуту.
Антрацит его радости почему-то не разделял.
— Не понимаю, — пробормотал он, — как ты можешь так просто расстаться с амулетом Церкви. Ты же все-таки священник.
Навстречу проносились встревоженные лица, мелькнула рыжая шевелюра, и Габриель понял, что обогнуть встречного прохожего не получилось. Удар получился не слабым. Из рук рыжего вылетело что-то, сверкнуло в воздухе и, звякнув об пол, покатилось в сторону. Сам Габриель отлетел назад, уже падая, ухватился за стоящего рядом с раскрытым кошельком в руках урианина. Тот испуганно отшатнулся и поспешил прочь, пряча на ходу деньги.
Удержавшись на ногах, Габриель выпрямился и обвел толпу поспешным ищущим взглядом. Убийцы нигде не было.
— Черт вас раздери! — рявкнул рыжий, подбирая с пола оброненный предмет. — Только я договорился, а…
Он посмотрел на обидчика и застыл. Габриель тоже замер, узнавая.
Рыжий медленно распрямился. Рядом с ним суетился спут и вертелась лохматая псина.
— Брат Исаак, — произнес Габриель.
— Нет, — с лету ответил рыжий.
— Исаак Френсис Лимор Браун. Брат Исаак.
— Вы обознались. — Рыжий поспешил отойти в сторону, но Габриель уже держал его за рукав.
— Не валяй дурака, ты брат Исаак, священник-следователь, — тихо, но властно заговорил Габриель. — А я брат Габриель, и не говори, что не узнал.
— Не узнал, — кивнул Исаак. — Потому что я вас не знаю.
— Не дури. — Габриель сильнее стиснул рукав. Ткань натянулась до треска. — Ты нужен Церкви Света.
— Я не имею никакого отношения к Церкви Света. — Рыжий резко выдернул руку. Треснуло. Он с сожалением глянул на надорванный рукав. — Вы обознались.
Габриель молча смотрел на странную троицу, идущую прочь. Исаак, а он был уверен, что не ошибся, собака и спут.
— Подожди, — окликнул он.
Исаак обернулся.
— Подожди, — повторил искренне. — Меня пытались убить, Исаак. Мне нужна помощь. Сейчас, срочно.
Рыжий смерил Габриеля изучающим взглядом, словно сомневался в правдивости просьбы о помощи, исходящей от священника. Габриель считался одним из лучших следователей и никогда ни в чьей поддержке не нуждался. Но сейчас перед Исааком стоял, кажется, не священник-следователь, а просто человек. Брат Габриель выглядел уставшим, издерганным, в глазах его была мольба и надежда на понимание.
— Хорошо, — согласился Исаак, мысленно ругая себя за то, что поддался. — Идем.
Уже через четверть часа они были в космолете Ру-пора. Разрешение на взлет дали без проволочек, и тарелка вертикально пошла вверх, покидая гостеприимную планету воюющих роботов.
Габриель, хоть и изнывал от любопытства, ни о чем не спрашивал, только рассказывал. Хотя вопросов было море. Священника-следователя интересовало все, начиная от странной конструкции летательного аппарата и происхождения говорящей собаки, заканчивая историей похождений Исаака на Паладосе и после того вплоть до приземления на Икс-87–98–34.
Исаак слушал внимательно. События на Нью-Детройте его не сильно заинтересовали, разве что героический спут заставил прочувствоваться. Стычки с пиратами, рабами и рептилиями вызвали лишь пару кривых усмешек. А вот покушение на планете икс-ботов отчего-то привлекло внимание Исаака куда больше, чем остальные истории.
— Кто пытался тебя убить?
— Не знаю, — честно ответил Габриель. — Но стакан с коктейлем принесли именно мне.
— А кто мог знать, что ты на Икс-87–98–34? — поинтересовался Ру-пор, слушавший с интересом все истории.
— Никто. Капитан Альтарес. Но он друг, он спас меня от рептилий и, если бы хотел убить, сделал бы это раньше. Икс-ботам я точно не нужен: еще вчера я даже об их существовании не знал, да и они о моем вряд ли догадывались. Да, еще я говорил с Землей. С братом Джоном. Вроде бы все.