Итак, момент истины. Если пилот попробует отрицать, то получит в лицо распечатки его потожировых следов. И вот тогда он осознает, что его карьера может сию же секунду оборваться и он отправится на ту же свалку, сортировать мусор в лучшем случае.

— Это «Камов — двадцать семь», пан полковник, — невозмутимо ответил капитан.

Малколм нахмурился еще больше. Такой прямоты он не ожидал. А может, вертолет — действительно ложный след? Частная безделушка какого-то местного чиновника, который просто катается на нем, нанося визиты шлюхам из резерваций? Конечно, расход корпоративного топлива на такие дела — это преступление. Но разоблачение растратчика не принесет Элдриджу славы, поскольку направлен он сюда для поисков агента, сливающего «Сопотский проект» черт знает кому, а не говнюка, наложившего лапу на казенный керосин.

— А почему вдруг его отправили на свалку?

— Он стоял в ангаре рембазы. Сейчас туда доставлен другой вертолет, для извлечения и переборки двигателя. Надо было место освободить. Тем более что «Камов» не штатная техника нашего подразделения.

— Тогда откуда взялся этот вертолет?

— Он давно у нас, пан полковник. С русского фрегата.

— С русского фрегата?

— Так точно. — Войцеховский кивнул.

— Что за фрегат? — Элдриджу стал до того интересен такой поворот, что он даже отвлекся от главной цели беседы.

— Бортовой номер, если мне память не изменяет, семьсот двадцать семь. Он принадлежал их Балтийскому флоту.[18]

— Но как вертолет оказался у вас?

— Еще в войну наши самолеты атаковали этот корабль. Повредили его. Капитан повел фрегат на отмель, видимо, чтобы избежать полного затопления. Посадив корабль на мель, экипаж перешел к обороне. Но вскоре стало ясно, что война вышла из-под контроля и переросла в глобальную, ядерную. Руководство корабля летало на этом вертолете в уцелевший Сопот на переговоры.

— Переговоры? — удивился Элдридж.

— Да. Из-за пробоин в борту они потеряли почти все топливо. Они просили у нас пару небольших судов с топливом для эвакуации экипажа и убытия в свою базу. Взамен предложили Сопоту этот вертолет и гарантию того, что они не взорвут фрегат и не затопят его вооружение.

— И что в итоге?

— Местные власти согласились. Дело в том, что у русских на борту было несколько глубинных бомб с термоядерным зарядом. Они сказали, что если у них не будет выбора, то взорвутся вместе с кораблем. А он всего в двенадцати милях от нас. От берега, точнее. Они убрались восвояси. Хотя, насколько я знаю, над Балтийском был взрыв в пол мегатонны. Что там осталось от их базы, мне ведомо.

— А бомбы эти?

— Русские забрали их с собой, пан полковник. Но все крупное вооружение оставили нам. И вертолет тоже.

— Так корабль все еще там?

— Да, он крепко сел на мель. Но сейчас от него мало что осталось.

— Понятно… А для чего этот вертолет использовался?

— Поначалу для полетов на тот корабль. Наши люди демонтировали там оружие и забрали боеприпасы. Еще много чего, что могло пригодиться. Потом «Камов» сломался и много лет простоял в забвении, пока нашему Оазису не досталась партия металлолома, состоящая из нескольких таких вертолетов. В итоге мы смогли вернуть его к жизни. К тому времени я уже вырос и стал пилотом.

— То есть вы не отрицаете, что летали на нем?

— К чему мне это отрицать, пан полковник? Летал, и не один раз.

— Вот как? — У эмиссара поднялись брови. — С какой целью?

— Пару раз облетели периметр Оазиса. Вертолет-то незнакомый для бойцов, что на блокпостах. Начальство проверяло их действия. Скорость реагирования на появление неизвестного летательного аппарата в непосредственной близости от охраняемой зоны, правильность и своевременность докладов. Летал в море, это было года четыре назад. Ваш транспортный борт, что с коммерческим рейсом сюда прибыл, доложил, что в море видел какую-то тонущую шхуну. Мы отправились на поиски, я пилотировал. Шхуну не нашли…

— А почему не на штатной технике?

— Дело в том, пан полковник, что «Камов» русскими создавался как морской вертолет. Конструктивно в нем заложен определенный запас плавучести на случай падения в море или аварийной посадки на воду. Он не пойдет ко дну сразу, а даст достаточно времени людям, чтобы покинуть его. Наши «Саламандры» таким свойством не обладают.

— Ясно. — Элдридж вздохнул. Похоже, он и вправду из-за этого вертолета ушел далеко по ложному следу. — А кто, кроме вас, управлял «Камовым»?

— Да много кто, пан полковник. — Войцеховский пожал плечами. — Еще пара моих сослуживцев. Наш командир тоже, полковник Руткевич. Все боится навыки пилотирования растерять.

— Скажите, а как так вышло, что отделение для десанта превратилось в какой-то ВИП-салон?

— Что, простите? — Ежи изобразил недоумение.

— Ну, отделение позади пилотской кабины превращено в комфортабельный салон. Даже с мини-баром.

— Пан полковник, вы должны понимать, что я пилот эскадрильи «Сокол» и у меня есть закрепленная за мной штатная техника. Я мало времени проводил с этим «Камовым». Только когда получал распоряжение совершить на нем тот или иной полет. Поэтому я не могу знать, где, когда и при каких обстоятельствах данная машина подверглась переделке. Знаю только, что с некоторых пор вертолет используется высокими чинами для охоты. Но ничего предосудительного в этом не вижу.

— А кем именно используется, не можете сказать?

— Пилсудский, зам по энергетике. Складковский, глава департамента безопасности…

Элдридж, услышав фамилию Юзефа Складковского, постарался не выдать своей реакцией, что этот человек его интересует больше других. После сегодняшнего посещения Юзефа в его офисе хитрая и самодовольная физиономия Складковского прочно поселилась в мыслях эмиссара. Главное, чтобы он не нашел три камеры, которые Элдридж успел там закрепить. Во всяком случае, до того, как они зафиксируют порочную связь шефа безопасности с секретаршей.

Войцеховский назвал еще нескольких чиновников, и эмиссар каждый раз отвечал кивком. Получив в итоге пять фамилий, он спросил:

— А что, они все любители охотиться?

— Да, пан полковник. Я лично это хобби никогда не понимал, но говорят, что подстреленный на охоте кабанчик особенно вкусен для того, кто его добыл с ружьем в руках.

— А где именно они охотятся?

— Не могу этого знать, пан полковник. Диких мест теперь вокруг много.

— Ну да, конечно. — Малколм поднялся со своего стула. — Что ж, капитан Войцеховский, я рад, что мы быстро нашли общий язык и вы четко ответили на интересующие меня вопросы. Более не смею вас задерживать. — И он протянул летчику руку. — Всего вам доброго и успехов по службе.



Берта Мирович вела свой крохотный автомобиль по улицам родного Оазиса, с удовлетворением поглядывая на новый маникюр. Чем хорош ее шеф Юзеф Складковский, так это тем, что он не только превосходно трахается, но еще и всегда идет на уступки в отношениях со своей секретаршей. Надо ей в рабочее время отлучиться на полчаса в соседний салон красоты для обновления маникюра и педикюра, и он без особых колебаний отпустил. Еще бы! Учитывая, в какой форме она выразила свою просьбу. Затылок до сих пор приятно зудел оттого, с какой силой Юзеф сжимал волосы, двигая прелестную головку секретарши, стоявшей перед ним на коленях. Утром у босса состоялся очередной неприятный разговор с ост-европейским эмиссаром, и бедняжке требовалось утешение. Он не просил ни о чем Берту, но она хорошо знала Юзефа и сразу поняла, что ему требуется. И помогла расслабиться. Тем более что ей нужно было в салон. Подходить с такой просьбой к начальнику, который не в духе, — это одно. А вот когда начальник крепко зажат в ее руках, да и губах тоже…

Вспоминая, как хозяин врывался в ее уста, молодая женщина едва не проворонила поворот к зданию департамента безопасности. А когда резко выруливала, упустила из виду, что рядом перестраивается другой автомобиль. Удар последовал незамедлительно…

С неба сыпал мелкий снег с дождем, подвывал между зданий ветер. Два легковых автомобиля стояли, сцепившись искореженным металлом, посреди проезжей части, мешали движению. Шокированная Берта открыла глаза и взглянула на свои дрожащие руки. Два свеженакрашенных ногтя сломаны. В окно кто-то нетерпеливо стучал. Похоже, водитель второй машины.

— Девушка, с вами все в порядке?

Это был человек лет тридцати с лишним. Говорил он с акцентом, так похожим на акцент утреннего визитера.

— Вы кто такой? — простонала Берта. — Это вы в меня врезались?

— Ну, это как посмотреть, пани. Очень похоже, что врезались вы в меня. Но это не имеет сейчас значения. Вы целы? Меня зовут Морис Оукли, я советник Ост-Европейской компании в вашем Оазисе…

Глава 13

ОКО ИСТИНЫ

Он медленно открыл глаза. Все тело болело. Жутко раскалывалась голова, и он помнил, что по ней нанесли удар прикладом. Зудела кожа под бинтами. Звон в ушах от разрыва той гранаты тоже не уходил.

Оказалось, что он в полусидячем положении, зафиксирован ремнями на мягкой кровати, пахнущей свежим постельным бельем. Но пошевелиться практически невозможно. Привязали его крепко.

Он повернул голову. В комнате никого, кроме него и… Рядом на стуле кто-то сидел. Похоже, это женщина. Спортивного телосложения, в черной кожаной одежде и высоких ботинках. Руки сложены на коленях, голова опущена, и лицо скрыто под темными волосами. Она спит?

Плечи женщины вдруг дернулись, и она стала медленно поднимать голову. То, что он увидел, заставило его обомлеть от изумления и содрогнуться от ужаса одновременно. Лицо девушки, открывшееся, когда он подняла голову, было неописуемо красивым, если бы не…

Правый глаз девушки был прикрыт черной повязкой. А там, где должен быть левый… Большой круг из сотен фасеточных ячеек, по которым переливались мрачные оттенки всех цветов радуги.

— Матка боска… — прошептал в ужасе пленник.

И тут же неистовый холод пронзил его, лишив всякой способности шевелиться. Словно каким-то невидимым энергетическим импульсом выстрелило это чудовищное подобие глаза и приковало его волю к перине. За холодом последовало вдруг тепло, волнами расходящееся по телу и расслабляющее донельзя. Погружающее в транс.

— Не бойся и поговори со мной. — Женский шепот завибрировал вокруг, заколыхал воздух и проник в каждую клеточку организма.

Причем… странное дело, губы девушки не шевелились.

— Я не боюсь, — прошептал он.

Этот диковинный голос и пугал, и привораживал одновременно.

— Как тебя зовут?

— Юра… Юрек… Сикорский…

— А откуда ты? Где твой дом, Юрек Сикорский?

Какая-то крохотная частица сознания все же противилась. Он понимал, что не должен отвечать на вопросы тех, кто перебил отряд наемников, а его, кадрового офицера, пленил. Он понимал, что у него есть служебный долг. И это странное существо на стуле рядом с ним словно почувствовало крохотный огонек воли во мраке порабощенного гипнозом разума. И тело снова сковал холод, молниеносно блокирующий все, даже нервные импульсы. Это странное нечто как будто боялось, что разум Юрека, обладающий хотя бы крупицей воли и самостоятельности, способен выдернуть пленника из цепких объятий врагов. Но… ничего его разуму не удалось. Он, кажется, окончательно перешел на сторону загадочной девушки с круглым фасеточным глазом.

— Почему ты не отвечаешь, Юрек Сикорский? Откуда ты? Где твой дом?

— Мой дом… Оазис корпорации РПП. Сопот. Польска. У него красная черепичная крыша. А во дворе две яблони, что посадил мой дед… еще до войны… Яблоки очень сладкие…

— Мне нравятся яблоки, — прошептал голос вокруг. — Особенно сладкие и хрустящие. Кем ты работаешь, Юрек Сикорский?

— Спецназ экспедиционных сил. Поручик разведки.

— А зачем ты здесь? — завибрировал воздух.

— Р… работа… служба…

— Какая?

— Охрана научной экспедиции.

— Научной экспедиции?

— Да.

— Кто твой командир, Юрек Сикорский?

— Монтгомери Стюарт. Полковник.

— Он не твой земляк? Что за имя?

— Нет… он… британец…

— Как ты оказался в селе и что за люди были с тобой?

— Это… наемники. Банда грабителей и мародеров из местных. Мы наняли их за патроны и возможность получить золото…

— Зачем?

— Для зачистки…

— Зачистки чего?

— Вашего села.

— Но почему вы хотели нас перебить?

— Следы… Наш патруль обнаружил следы… Кто-то очень близко подошел к зоне, в которой работает научная экспедиция. И следы вели сюда. Нам не нужны свидетели…

— А почему твой отряд не пришел, а наняли наемников? Сколько у вас бойцов в группе?

— Десять… включая меня… и британца… Эта банда… грабила покинутые селения. Мы хотели избавиться и от них тоже. После зачистки я должен был взорвать машину, в которой мы приехали… Там много пластиковой взрывчатки… Мы не предвидели сильного сопротивления.

— Как обезвредить взрывчатку в машине?

— Провод… Коричневый. Он за баком… Его… надо… перекусить… Детонатор… будет… ней… тра… лизован…

— Чем занимается ваша экспедиция?

Поручик с удивлением понял, что он уже не столько слушает голос, сколько сам задает себе вопросы. И отвечает себе же:

— Мы не посвящены в детали…

— Но ведь что-то ты знаешь. Что-то ты видел.

— Я видел…

— Что же ты видел, Юрек Сикорский?

— Я видел зверя… сотканного из пламени и серы… парящего над землей и сеющего немыслимый жар и искры… А еще… я видел, как в аномалии плясали синие молнии… а после там появилась канистра с водой… из ниоткуда… И наши ученые долго с ней возились… замеряли… что-то… а потом отправили обратно…

— Как это — отправили?

— Я не знаю как… Я слышал это слово… отправили…

— Этот зверь, из пламени и серы… Вы изучаете его? Ваши ученые его исследуют?

— Нет… нет… Они зовут его… Но он не должен быть таким. Они ждут настоящего зверя… собаку или… теленка… или борова… но нормального… А им присылают огненного…

— Кто присылает?

— Те, кто на другом конце провода…

— Провода? Какого провода?

— Места силы… Ученые… они там. Дома… Дом с крышей из красной черепицы… Яблони… Они сладкие такие… — Он чувствовал, как проваливается в небытие.

— Что это за зверь, Юрек?

— Спросите… ученых спросите… они знают… группа «Портал»… Сеанс связи окончен… докладывал… поручик… Мама… отчего я видел два солнца, мама?.. Это не два солнца, сынок… Это ядерный взрыв… мой маленький Юрек…

Пленный потерял сознание, и тотчас жуткие судороги охватили тело девушки. Упав со стула, Химера корчилась на полу, словно кто-то изо всех сил бил ее ногами в живот. Девушка закричала, срывая повязку, которая сейчас прятала ее нормальный, человеческий глаз.

Дверь открылась, в комнату ворвался Малон Тахо.

— Не смейте сюда заходить! — заорал он наружу, закрывая дверь и кидаясь к сестре.

У девушки уже началась рвота.

— Хелена! Милая!

Он быстро оголил ей руку и, крепко сжав локоть, вонзил в пульсирующую синюю нить кровотока иглу шприца. Затем, отбросив шприц, обнял Химеру, удерживая ее голову на весу и массируя спину, облегчая рвотные судороги.

— Все хорошо, родная. Все закончено. Ты сделала это, милая. Все хорошо…



Элдридж шел по коридору, угрюмо бросая взгляд на цифры. Он до сих пор не привык машинально достигать своего номера и поэтому постоянно сверялся с этими чертовыми цифрами. Беседа с летчиком оказалась пустой тратой времени. Хотя было много странностей. Почему нет других отпечатков, кроме пальцев этого Ежи? Ну и Уилсона, конечно. Получается, что Войцеховский последним пилотировал машину. Хотя другие следы могли затереться. Да, есть еще отпечатки, но они практически нечитаемые. В кабине тщательно прибирались.

Пожалуй, не все так чисто с этим капитаном. С другой стороны, держался он холодно и невозмутимо. Отвечал без колебаний. А может, ударить ему в лоб вопросом о шпионаже? Нет, рано. Похоже, что этот «Камов» действительно лишнее звено в цепи расследования. А других фактов, чтобы загнать капитана в угол, нет. Сначала надо найти улики на Складковского, если таковые имеются… Тупик. Чертов тупик. Надо менять стратегию. В корне. Они который день топчутся на месте, а агент знай себе работает и разгуливает на свободе.

Четыреста второй. Четыреста четвертый. Четыреста шестой… А вот и четыреста восьмой номер.

Он вставил ключ-карту в паз на ручке. Моргнул зеленый диод.

Малколм ожидал увидеть Эвана Дэвиса, сидящего за его ноутбуком и кропотливо прогоняющего отпечатки пальцев женщины через дополнительный банк данных. Однако Дэвис нервно ходил по комнате и то и дело прикладывался к виски. Вот ведь наглец!

— Эван, а не потрудишься ли объяснить, какого дьявола ты залез в мой холодильник и хлебаешь мой виски, вместо того чтобы работать?!

— Сэр! — воскликнул Дэвис и, к еще большему возмущению шефа, осушил стакан залпом. — Выслушайте меня!

— В чем дело, будь ты проклят?! — Элдридж решительно зашагал к Эвану.

— Я нашел совпадение, сэр! Стопроцентное совпадение!

— Что? — Эмиссар замер. — О чем ты, алкашня проклятая!

— Отпечаток ее ладони! Есть ее пальчики в базе данных!

— Из какого Оазиса? — Сменив гнев на милость, Малколм схватил бутылку и стакан со столика, налил, отпил. Нет, ну на хрен… безо льда полная моча… Он двинулся к холодильнику. — Говори же, черт возьми!

— Не в базе данных по другим Оазисам, сэр.

— То есть?

— Мистер Элдридж, ее отпечатки оказались в базе данных по расследованиям департамента разведывательных операций.

Кубики льда посыпались в стакан с приятным перестуком, и эмиссар резко опустился в кресло. Прикрыл глаза. Сделал глубокий вдох.

— Ну-ка, излагай четко.

— Расследование под названием «Гибель Икара». Помните такое?

— Смутно. Давай детали, может, и вспомню. У меня этих расследований было…

— Девять лет назад. На атлантическом побережье Франции разбился самолет. Недалеко от Бреста. Наша подлодка тогда караулила пиратский фрегат галлов. Я прочитал, там есть немного информации по расследованию. Они засекли транспортный самолет, летевший со стороны океана, и по дыму было ясно, что у него горят два из четырех двигателей. До берега он дотянул, но разбился. Кстати! Уилсон был тогда на подлодке, в группе боевых пловцов. Он должен помнить. Им было приказано достигнуть места крушения и обследовать его тщательнейшим образом. И добыть самописцы. Ведь самолет из Атлантики — вполне возможно, из самой Северной Америки! Им приказали добраться раньше галлов.

— И?

— Разбился тот борт всмятку. Однако наши ребята нашли на обломках следы поражения ракетой «воздух — воздух». То есть самолет пытались сбить, и он с сильными повреждениями дотянул до континента.

— Что дальше?

— Выживших не было. Тела в основном разорваны в клочья и обожжены. Парням удалось установить, что на борту было двенадцать человек, в том числе несколько женщин. Согласно инструкции, группа сняла отпечатки пальцев там, где это было возможно. Дактилоскопировать трупы оказалось нереально из-за ожогов. Но в останках салона, на подлокотниках и так далее…

— И что?

— Они собрали отпечатки и нашли один из самописцев. Потом явились местные, начался бой. Наша группа почти полностью полегла. Остались двое, Уилсон и этот… как его… он потом бежал…

— Паркер, — выдохнул Элдридж. — Продолжай.

— Они смогли отбиться и добраться до лодки. Самописец оказался пустой. Видимо, его отключили те, кто был на самолете. Но вот среди собранных отпечатков оказался тот самый, что совпал с ладонью из вертолета! Сэр, это отпечаток мертвеца!

— Я ни черта не понял. — Малколм нахмурился и поднялся с кресла. — Она погибла девять лет назад?

— Да! Но в вертолете она была не более полутора лет назад, сэр! Я гарантирую, что ее отпечатку именно столько времени!

Эмиссар посмотрел на окно. На закрепленный у рамы прибор, не позволяющий лазеру из соседнего здания считывать звуки по вибрации стекол.

— Так, Эван, возьми из тумбы небольшой кейс и открой. Это аппарат спецсвязи.

— Да, сэр. — Подчиненный выполнил распоряжение.

— Теперь я в ванную, а ты включи телевизор и смотри какую-нибудь хрень. Да погромче.

— Сэр, но ведь Морис установил…

— Я вижу, что он установил! — рявкнул Элдридж. — Перестраховка нигде и никогда не бывает лишней.

С раскрытым кейсом он вошел в ванную и закрыл дверь. Выдвинул антенну. Произвел несколько манипуляций с кнопками и вставил в ухо наушник.

— Введите код авторизации, — послышался мерзкий электронный голос.

Он ввел.

— Подтвердите авторизацию большим пальцем правой руки.

Он приложил палец к небольшому экрану.

— Подтвердите авторизацию мизинцем левой руки.

Элдридж сделал и это.

— Авторизация голосом.

— Полковник. Малколм Элдридж. Двести сорок четыре. Пятнадцать. Тридцать девять. Две тысячи пятьдесят один.

— Авторизация подтверждена. Пожалуйста, ждите.

Он уставился на часы. Секунды мерцали на экране вроде с той же скоростью, что и обычно, но как же долго, казалось, он ждет…

— «Безумный Георг», — послышался наконец позывной.

— Я «Кромвель».

— Каковы успехи? — произнесли далеко за Ла-Маншем.

— Похвастать пока нечем, сэр. Но у нас появилась новая и весьма странная цепь улик. Мне нужна ваша помощь.

— Говори.

— Требуются данные по расследованию под кодовым названием «Гибель Икара». Точнее, та ее часть, что касалась установления личностей и причин полета того борта.

— Повтори сеанс связи в час «Альфа» минус три часа. Перед этим сделай тройную проверку защиты связи от извлечения данных и прослушивания. Подготовь чистый носитель. После изучения полученный пакет данных уничтожь и размагнить носитель. Затем сожги его.

— Я понял, сэр.

— Все. До связи.



— Я десять раз повторять не буду! — орал Павел, тряся автоматом перед лицом Малона Тахо. — Объясни мне, что там произошло! Почему у меня носом кровь шла и в ушах звенело?! Почему то же самое с Артемом случилось?! Почему у Ваньки и Мусы приступы тошноты начались, а у Егора кровь из раны хлынула и он сознание потерял?! И что, в конце концов, с девчонкой?!

Химера, с трудом выйдя из комнаты, где находился пленник, обессиленно сползла по стене и уселась на пол, уронив голову на сложенные на коленях руки. Полукров, забыв о своем недомогании, подскочил к ней и опустился на корточки.

— Что с тобой? Я могу чем-то помочь? — Он вдруг поймал себя на мысли, что, обращаясь к ней, никак не может произнести слово «Химера». Словно это какое-то мерзкое прозвище.

— Сейчас пройдет… — послышался ее тихий голос. — Только дай мне воды. Холодной воды. Очень холодной.

— Но ты можешь заболеть…

— Прошу тебя, Артем, сделай, как я сказала, — простонала она.

Рейтар кинулся к графину, стоявшему на столе.

— Павел, я прошу успокоиться. — Тахо тем временем пытался вразумить взбесившегося Ходокири. — Нет повода выходить из себя…

— Какого хрена, чертов урод! Что все это значит?! Что это было?! И почему с тобой все в порядке, тогда как другие чуть концы не отдали?!

— Послушайте, вы не в себе… Так бывает, когда активируется… — Иноземец обернулся и бросил взгляд на сестру. — Надо просто успокоиться. Это никоим образом вам не угрожает.

— Да я пристрелю тебя сейчас, падла! — закричал Павел, щелкнул предохранителем и дослал патрон в патронник.

— Ходок, да в самом деле! — рявкнул Артем, наливая воду в стакан. — Угомонись!

— Черта с два, пока он не объяснится!

— Павел прав, — угрюмо проговорил Иван и тоже навел на иноземца оружие. — Мне мои ощущения очень не понравились. Я тоже хотел бы узнать, что тут произошло.

— Это им еще и на психику подействовало, Мэл, — обессиленно проговорила Химера, не поднимая головы. — Я же предупреждала тебя… не стоило…

— Черт бы вас всех побрал! — послышался голос позади Павла и Ивана. Это был Егор; вооружившись топором, он вдруг ринулся в сторону Тахо. — Убью, сука!

— Егор, нет! — Растиравший снегом лицо Мустафа бросился ему наперерез. Вместе они грохнулись на дощатый пол, и топор вонзился в щель между досками в нескольких сантиметрах от головы Засоля. — Умом тронулся?!

— Да так и есть. — Артем, отложив стакан и кряхтя, оттаскивал Ветрова от товарища и от топора заодно.

— Послушайте! — продолжал Тахо еще громче. — Сейчас все симптомы пройдут! Только постарайтесь держать себя в руках!

— От чего эти симптомы, говори, — зло прорычал Булава. — Ну!

— Химера допрашивала пленного. Это ей удалось. У нее… есть особые способности. Но у них побочный эффект. Как для нее, так и для окружающих. На меня он не влияет, потому что… потому что у меня тоже есть способности… Не такие, как у сестры… Но меня наделили возможностью блокировать отрицательное влияние и вывести из строя…

— Кого?!

— Экспериментальное существо… — выдохнул Тахо.

— И что это за существо такое? — У Ходокири расширились глаза.

— Моя сестра…



Берте пришлось согласиться. Конечно, можно было найти массу способов отвергнуть настойчивость британского советника. От самого деликатного до самого грубого. Но проблема в том, что он советник Ост-Европейской компании. А значит, инцидент со столкновением машин на улице может быть резонансным. А уж ее руководство… нет, не Юзеф Складковский, а более высокое руководство, желая выслужиться перед британскими хозяевами, очень сурово ее накажет. Вплоть до увольнения. Даже если британец заявит, что виноват он. Хотя, похоже, виновата все же она. Поскольку оказалась в рабочее время не на рабочем месте. И кто согласится принять во внимание, что ее отпустил шеф? За такое накажут и его тоже. Ведь Берта, оказавшись в рабочее время на улице за рулем автомобиля, нанесла ущерб очень важной персоне, представлявшей интересы покровителей из ОЕК.

Вот почему ей пришлось встретиться с Морисом Оукли вечером в кафе. Шефу она пока ничего не сказала. Впрочем, сам британец просил молчать о случившемся. С дорожным полицейским, прибывшим на место аварии, он все уладил посредством нескольких монет. И тот даже посодействовал с парой эвакуаторов, которые доставили поврежденные машины в ремонтную мастерскую при резиденции британских советников. А вот если будет знать еще кто-то… Вдобавок не хотелось злить и без того напряженного из-за этих британцев Юзефа. Чтобы сменить его гнев на милость, уже никаких оральных ласк ей бы не хватило.

— Вы прекрасно выглядите. — Британец на пару минут позже назначенного им же срока подошел к столику в уютном тихом кафе с приглушенным светом.

— Благодарю, — пресно отозвалась Берта.

— Я прошу прощения за задержку. — Советник сел, улыбаясь, взял со стола бронзовый колокольчик и потряс им, призывая официанта. — Что будет пить прекрасная дама?

— Белое вино.

— А какое блюдо вам заказать?

— Вегетарианский салат.

— Отчего же так скромно?

— Я слежу за фигурой.

Официант подошел, и Оукли перечислил то, на чем остановили свой выбор он и его дама.

— К чему вам это, Берта? У вас и так прекрасная фигура, — елейно пропел британец, когда официант удалился.

— Благодарю. — Мирович едва сдерживалась, чтоб не поморщиться. Ей не нравился этот человек, его нагловатая улыбка, да и ситуация в целом. — Но мне хочется, чтобы моя фигура такой и оставалась.

— Что ж, понимаю. — Собеседник продолжал ухмыляться. — Это ведь так важно в вашей работе.

— Простите?

Появился официант, который принес заказ, расставил его на столике и удалился, пожелав приятного аппетита и вечера.

— Простите, — повторила она, — это вы к чему?

— Ну как же. — Оукли принялся уплетать бефстроганов с шампиньонами. — Вы ведь очень цените свою работу. Очень хорошая работа. Хороший оклад. Ну и все в целом.

Берте очень не понравился тон, который взял этот Морис. Она пригубила вино и задумалась.

— Ну а быть незаменимым работником на вашей должности можно не в последнюю очередь благодаря превосходным внешним данным, которые ценит ваш босс, не так ли?

Берта покраснела и нахмурилась:

— Слушайте, пан Оукли, вы, вообще, о чем толкуете?

— О вашей фигуре, милая Берта. — Он опять улыбнулся и протянул бокал. — Давайте выпьем за вашу красоту.

Она не стала с ним чокаться, продолжая сверлить взглядом.

— Что за странные намеки? Я требую объяснений.

Морис вздохнул:

— Требуете объяснений? Это хорошо, сэкономим время. Я, право же, действительно с пониманием отношусь к тому, что вы следите за своей фигурой. Ужинаете вегетарианским салатом. Завтракаете… Право же, не знаю, чем вы завтракаете. А вот отобедали вы сегодня… скажем так, свежими сливками Юзефа Складковского.

Берта сжала кулачки и зло сверкнула глазами:

— Холера вас забери, о чем вы толкуете?

— Милочка, я о минете, что вы ему сегодня делали.

Она вскочила.

— Сядьте, прекрасная Берта, — зашипел Оукли. — Сядьте сейчас же, или, я клянусь всей своей властью советника Ост-Европейской компании, у вас будут неприятности, каких вы и вообразить не можете. И не только у вас, к слову.

Она переборола гнев и опустилась на стул:

— Ваши грязные обвинения не просто противны и нелепы, но еще и…

— Послушайте, милая Берта, нет никаких обвинений. Единственная женщина, которую бы я мог винить за желание сосать чужие члены, так это моя жена. Но мы уже давно в разводе. — Он тихо засмеялся. — Я бы не был столь уверен в своих словах, не располагай я видеозаписью вашей обеденной трапезы. Вы бы не злоупотребляли этим, Берта. В сперме много калорий, знаете ли.

— Да пошел ты, курвий сын. — Она снова резко поднялась и повернулась к выходу.

Он вцепился в ее запястье:

— Слушай, Берта, ты хоть представляешь, что будет, если это видео посмотрит весь Оазис? Весьма популярный ролик получится, учитывая фигурантов. Сядь, я сказал, и выслушай меня внимательно и до конца.

Она снова вернулась за стол. Руки дрожали, к глазам подкатывали слезы. И в голове пульсировала одна мысль: чтоб этот Морис Оукли подавился мясом и задохнулся сейчас же.

— Берта, прошу успокоиться. Я должен искренне и от всей души сказать, что вы делали это очень красиво. Одно из самых прекрасных зрелищ, что мне довелось увидеть. Ей-богу, если бы жены так баловали своих мужей, не было бы ни измен, ни разводов…

— Прекратите сейчас же… — Она все же расплакалась.

— Ну, будет вам, Берта. Это останется нашим маленьким секретом. Вы только выслушайте мою просьбу ну и, конечно, помогите мне.

— Что вы хотите? — всхлипнула молодая женщина.

— Ну, если быть до конца откровенным, то я бы желал хоть раз побывать на месте вашего босса. Но подобного требовать не буду, не беспокойтесь. А нужен мне сущий пустяк. Насколько я мог разглядеть, доступ к этому сущему пустяку у вас просто-таки неограниченный.

— О чем вы?

— Я о сперме вашего шефа.

Она растерянно уставилась на Мориса:

— Я что-то не понимаю…

— Ну что вы не понимаете, милочка? Я говорю, что мне нужен образец ДНК Юзефа Складковского. Если вы вдруг попробуете сделать у него забор крови или выдернете парочку волос с фолликулами, то он наверняка удивится. А вот если вы полезете к нему в брюки, то он не удивится ничуть. Я в этом имел удовольствие убедиться.

— Зачем вам его ДНК?

— Да какая разница, милая Берта? Скажем, для установления отцовства. — Он усмехнулся. — Ну не суть. Во всяком случае, вашему любимому шефу это не угрожает, в отличие от той самой видеозаписи. А у него ведь семья. Да и у вас муж. А еще и карьера у вас обоих…

— Прекратите… — прошептала молодая женщина, зажмурившись. — Прекратите сейчас же. Мне противно вас слушать.

— Отчего же противно? Я ведь не сую вам в рот свой пенис. Следовательно, стерпите.

— Какая же вы мразь… Ох и мразь же ты… — Слезы потекли с новой силой, и Берта закрыла лицо руками. — Ты и аварию подстроил…

— Простите, уж не знал, как к вам подступиться в сжатые сроки. — Он не обратил внимания на оскорбление, понимая, что делает ей куда хуже своими словами, чем она в состоянии сделать ему словом «мразь». — Да и тот полицейский мне подыграл. Так что не сомневайтесь в моих возможностях. Но и в слово джентльмена прошу поверить. Если вы мне поможете, то очень скоро забудете эту неприятную беседу.

— Как ты себе это представляешь, проклятый негодяй? Я сделаю ему то, что ты требуешь, и буду ходить по офису с полным ртом спермы до конца рабочего дня, а затем встречусь с тобой и плюну этим в твою ехидную рожу?

— До чего иной раз кошмарны сексуальные фантазии у женщин. — Оукли игриво поцокал языком и покачал головой. — Вы ведь и в полноценный половой контакт вступаете. Ну, не отрицайте же…

— И что тебе с того?

— Да все то же, очаровательная Берта. Он кончит, а вы принесете презерватив с его семенем. Что проще-то?

— Он не любит с презервативом… — Она снова зажмурилась, не веря, что ей приходится обсуждать это с мерзким шантажистом, которого каких-то шесть часов назад и знать не знала. — Только… только когда…

— Только когда буравит вас в прямую кишку. Я правильно понял?

— Да. — Она опустила голову.

— Ну и в чем проблема?

— Я очень не люблю анал…

— Бедная девочка, — наигранно вздохнул Оукли. — Но ведь ты любишь свою работу. Ну ладно, есть другой вариант. Оросит он ваше тело, вы же вытираетесь салфеткой потом? Дайте мне ту салфетку. Только убедитесь, что интересующего меня материала на салфетке достаточно. Итак, вы сделаете это для меня, моя радость?

— Да, — всхлипнула Берта.

— Очаровательно. Завтра вечером я подъеду к вашей работе на вашей машине. Будьте уверены, что она будет как новенькая и с полным баком топлива. В бардачке вы найдете небольшой денежный бонус. Я отдам вам ключи от машины, заберу то, что мне нужно, и исчезну из вашей жизни. Договорились?