Александр Шакилов
Моя прелесть
— Слышь, сосед, давай по пятьдесят? — На пороге стоял изрядно поддавший Арагорн.
Внушительный живот его оттопыривал не столько полосатую, сколько пятнистую от жира тельняшку с обрезанными рукавами. На левом плече у соседа красовалась наколка следопыта с рунами, на правом — череп с парашютом.
После Войны Арагорн требовал выделить ему хотя бы пятнадцать соток под королевство, но получил от мэрии лишь двушку в панельной высотке на окраине. Он завел себе самогонный аппарат, привычку в нетрезвом виде мочиться с балкона и допотопную пишущую машинку. Последнюю — чтобы рассказать потомкам о героическом прошлом, однополчанах и вообще. Иногда отдельные щелчки доносились из-за стены после очередного его скандала с Арвен, все грозящейся уйти от мужа-алкоголика. Детей у них не было.
— По полрюмки, да? — Арагорн сунул папиросу в губы и принялся усиленно лупить себя по карманам треников. Карманы — оба — отвечали ему недовольным треском спичек в картонных коробках. — Первачку? Еще теплого?
Я только рот приоткрыл, а он уже, обиженно дохнув перегаром, исчез в недрах своей двушки. Гордый, не захотел слушать отказ. Брагу в бадье он Нарсилом замешивает. Говорит, что из-за этого конечный продукт получается «как слеза». Но я думаю, этим он оправдывает наличие оружия в доме — Арвен трижды на моей памяти спускала меч в мусоропровод…
Я вернулся к внуку.
Тот как раз включил телевизор. «Эльфийские бритвы с плавающей головкой и пятью лезвиями — им сносу нет, потому что созданы для вечных!» — утверждал с экрана знойный мачо. Загар у него был правильный, такие ожоги только на побережье Валинора можно получить, а вот уши — явно накладные. Дешевка. Интересно, жив ли его отец? Вот взял бы армейский ремень с доброй латунной бляхой да надрал отпрыску задницу, чтоб уважал свое, а не брызгал слюной при виде импорта, переправленного к нам контейнеровозами по Прямому пути… Я нажал на кнопку пульта, экран погас.
Где были ушастые, когда мы сражались с полчищами Саурона?
Да знаю я, знаю. Лендлиз, тушенка и драконы, оснащенные по последнему слову техники и заговоренные лучшими Истари. Да только на фронте я много брани слышал в адрес тех драконов. И особенно костерили выращенных на фермах некого Гэндальфа. Вот уж серость была, неспособная даже брюхо от бетонки оторвать, не то что задействовать блок огнеметов над пехотной ротой орков. Гномов, что гнали в бой тех ящеров, иначе как камикадзе не называли — из полета и половина не возвращалась.
Об этом в книжках не пишут…
— Выхватив Гламдринг, король Гондолина нанес мощный рубящий удар. «Молотящий Врагов», как всегда, не подвел Тургона, перерубив лапу мерзкого орка…
Я зевнул. Ну и чушь эти якобы исторические романы. Но — Мишаньке нравятся, а раз так…
— Дед, читай еще, — потребовал внук.
Однако моим мучениям не суждено было продолжиться.
В дверь опять настойчиво позвонили.
Вздохнув, я отложил пухлый томик и потопал в прихожую открывать.
М-да, Дар Смерти жестоко обошелся с Арвен. Эта ходячая гора жира больше ничем не напоминала ту ослепительно величавую красотку, с которой я познакомился еще во время Войны. Лишь глаза ее не состарились — смотрели на мир все так же надменно, по-хозяйски.
— Твоя дома? — Она так и не научилась здороваться.
Я мотнул головой:
— На даче. Картошку копает, пока я тут с внуком… э-э…
Арвен недовольно поджала губы. Как так — ей понадобилась моя благоверная, а ее нет на месте? Непорядок!
— Соль нужна и быстро, — просить эльфийка не умела принципиально. — А впрочем…
Она скрылась в недрах двушки, из-за двери которой доносилось надрывно-пьяное «А волны бушуют и плачут». Ну и семейка. Дал же бог соседей…
С Арагорном и его эльфийкой я почти три недели кис под дождем в окопах.
Операция «Глейпнир» была первой моей в составе спецгруппы. Тогда нас в Геленджике догнала армия маршала Фенрира. Бои шли изнурительные. И у нас и у орков закончились провиант и боеприпасы. Дошло до того, что мы сражались уже по старинке — но не мечами и копьями, а палками и арматурными прутами. А потом командование перебросило к нам дивизион новейших молот-ракет «Мьеллнир». После обстрела ими позиций врага, нам оставалось только зачистить территорию. Особо тогда отличился батальон нибелунгов — ох и свирепые были парни!..
От нахлынувших воспоминаний закололо в груди.
Все началось с того, что реальности — наша и описанная Профессором, — наложились, слились воедино. Помню, сколько шуму наделал многовековой дуб в Центральном Парке, когда вдруг выдрал из земли корни и, протяжно гудя, что ему тут не нравится, отправился на поиски более уютного места. Теперь-то энтом не удивишь и грудничка, а вестрон преподают в каждой школе, и он давно стал вторым государственным языком чуть ли не во всех странах. А тогда…
Вместе с чужой реальностью к нам пожаловала и Война Кольца с ее армиями, интригами и хоббитами. Эльфы, не будь дураки, полным составом — к сожалению, без Арвен — в Одессе погрузились на захваченные сухогрузы и рванули за океан — Майами в качестве Валинора их вполне устраивал. А отдуваться за всех пришлось, как обычно, нам — бои шли от Минска и до Урала, от Львова и до Ялты. И союзники что-то не спешили открыть второй фронт…
Потери поначалу, конечно, были жуткие. Представьте всадников Рохана с шашками, с мечами то есть, наголо — против орков, захвативших имущество механизированной дивизии и быстро разобравшихся с управлением БМП-2. Кое-кто до сих пор считает, что орки — тупые, кровожадные и жрут своих раненых. Ну так парни из масс-медиа не зря едят черную икру половниками. Информационную войну мы выиграли раньше, чем выкололи Всевидящее Око. Увы, те урук-хаи, с которыми мне пришлось сражаться, были сплошь хитрыми бестиями, и своих они хоронили с почестями — я повидал сотни высоких курганов.
Тогда, в начале Войны, мы сдавали город за городом.
После первых поражений Объединенной Армии много народу перешло на сторону Темного Властелина. И я говорю вовсе не о дунландцах…
Но потом как-то все наладилось. Вместо доспехов — бронежилеты. Наплевав на вековые традиции, следопыты Арагорна пересели с лошадей на внедорожники и бэтээры. Неизменной осталась лишь железная дисциплина и привычка скупо отмерять слова… Старички-ветераны до сих пор ходят в серых плащах с капюшоном. Специальным указом Короля-Президента им разрешается носить длинный меч, лук и копье. В действительности же никто не обременяет себя такими раритетами. Другое дело — газовые пистолеты, травматики и даже огнестрел…
Очередной звонок в дверь выдернул меня из гущи сражений.
— Деда, звонят, открой! — послышалось из комнаты.
Пользуясь моим отсутствием, внук прыгал по натужно скрипящему дивану.
Я открыл.
И непроизвольно попятился.
Визитер ростом был за два метра. Это меня сразу насторожило. Как и белые вязаные перчатки на его руках, хотя на улице вовсе не холодно. Да и низко, на самые брови натянутая лыжная шапка никак не соответствовала почти июльской жаре, наступившей вдруг в середине сентября. Глаза свои гость прятал под солнцезащитными очками — это в девять-то вечера, когда солнце уже зашло. Ну-ну…
Уверен, сорви я с него шапку — и взору моему откроются длинные (но не такие, как у эльфов) уши. А если заставить его снять очки… Хотя лучше не надо. Люди делятся на тех, кто может смотреть в глаза подобным бестиям, и тех, кому это не по силам. Меня вот оторопь берет от одной только мысли, что между моими карими радужками и зрачками точно у пумы не будет никакой преграды.
Если сильно не вглядываться, то орк, застывший на пороге, вполне сойдет за капитана баскетбольной команды.
Вот только со зрением у меня все в порядке.
— Тебе соли или выпить? — Я скрестил руки на груди.
— Мне бы Семена Ивановича Голлумова, — прогнусавил гость.
— Голлумов — это я. Давно откинулся? — Предлагать ему войти и чувствовать себя как дома я не спешил.
Сообразив, что его инкогнито раскрыто, орк шмыгнул плоским обезьяним носом. Нижние клыки опасно блеснули в свете лампочки-экономки. С топором в руках он выглядел бы так, будто только что прибыл с фангорнских лесозаготовок. К счастью, он явился без топора.
И все же он наверняка вооружен.
Я слышал, урки-орки заточкой попадают воробью в глаз с десяти шагов.
— За Кольцом пришел? На кухню давай, там поговорим. Только разуйся сначала, — велел я и крикнул Мишаньке, чтобы прекратил ломать диван, на мою пенсию новый не купишь.
Я поставил на плиту чайник и предложил орку сесть на табурет у холодильника, который как раз противненько задребезжал.
Похоже, мое поведение озадачило незваного гостя. Он-то небось приготовился к схватке не на жизнь, а на смерть… Ага, сейчас! Не объяснять же каждому такому придурку, что он далеко не первый, кто возжелал реванша. Минимум раз в месяц ко мне заявляется кто-нибудь в вязаной шапке и в солнцезащитных очках. И этот кто-нибудь обязательно жаждет переиграть Войну и вернуть оркам почет и уважение — с помощью Кольца. Мол, не нравится этим высоким парням гнить в резервациях и мотать по третьему сроку на лесоповале за неподчинение людским законам.
— Чай будешь?
Он мотнул головой. Боится, что отравлю. Больно надо мне…
— Кольцом Всевластия — его точной копией — я пиво открывал, когда употреблял еще. Хорошее кольцо, крепкое. Подцепишь крышку — шшии! — и ни одной зазубринки на колечке-то, — наливая кипяток в чашку, так начал я свой долгий рассказ.
Гость молча переваривал услышанное.
Пора добить его окончательно.
— Все Братство сгинуло где-то в полесских болотах, которые оказались куда покруче каких-то там Мертвых Топей. Еще в самом начале Войны сгинуло. Вместе с настоящим Кольцом.
Гость хмыкнул, закинул ногу на ногу. Не верит, значит. Ну-ну…
И тогда я поведал ему об информационной войне, в которой приспешники Моргота оказались несильны. О том, как наши умники слили дезу их генералам: мол, Кольцо Всевластия якобы не пропало вовсе, это лишь хитрый тактический ход…
Полуросликов — я до сих пор не различаю их, все на одно лицо — меняли, как перчатки, ибо в боях и от укусов окопных вшей они дохли пачками. На двадцатом Фродо Беггинсе я перестал их считать. В задачу моей спецгруппы входило, изображая из себя Братство, светиться там, где хотели умники из Генштаба. Обычно вдогонку за нами враг перебрасывал значительные силы, поддержку с воздуха осуществляли элитные эскадрильи назгулов — Саурон все надеялся добыть Кольцо, и плевать ему было, что его части попадали в ловушку за ловушкой: то в «котел» какой-нибудь, то просто в окружение.
Нашу военную хитрость едва не раскрыли, когда дезертировал Леголас — этот подонок успел-таки на последний плот из Одессы. После этого мы вообще всех пришлых заменили на землян. Роль Гимли до самого конца Войны прекрасно играл один парнишка из цирка лилипутов…
— Выпить есть? — Орк расстегнул верхние пуговицы.
— Если надо чего горячительней чая, то… — я развел руками. — Кстати, насчет Кольца. Понимаешь, после Войны туго было, разруха. Ну и, в общем, реквизит я не стал сдавать. Я, когда невесте своей предложение делал, Кольцо ей и подарил — как обручальное…
Моего гостя утащил в свою берлогу Арагорн. Якобы на дегустацию «слезы»-первача. Сочувствую бедолаге-орку. На его месте я бы лучше сразу принял смерть — к чему обрекать себя на жуткие похмельные муки и не менее жуткое общение с вечно недовольной Арвен?
Я взял в руки пухлый томик. Так-с, на чем мы остановились? Гламдринг и мерзкая лапа…
В дверь опять позвонили.
Мишанька — ему давно пора в постель — рассмеялся:
— Деда, а ты популярный!
Я заскрежетал зубами, точнее — вставными челюстями.
И потопал открывать, готовясь послать куда подальше всякого, кто хочет со мной выпить и кому нужны мои приправы с бижутерией.
На пороге стояла раскрасневшаяся жена Наташка с сумкой, полной дачной добычи. При моем появлении на лице у супруги появились игривые ямочки, из-за которых так легко не замечать морщины на лбу и у глаз.
— Лифт сломался. Так я пешком. Помоги, а? — Она протянула мне сумку.
Я шагнул к жене, обнял:
— Здравствуй, моя прелесть!