Несмотря на общение, Брукс мало что знала о своем поклоннике и не могла даже представить, на что он способен. В апреле того же года, примерно через две недели после окончания Макгиллского университета, Крим сказал своей квартирной хозяйке Джейн Портер, что съезжает из дома 106 на Мэнсфилд-стрит. Он спросил, может ли оставить вещи в своей комнате, пока не договорится об их вывозе. Она согласилась, хотя он и упомянул, что также оставляет человеческий скелет (многие студенты-медики и врачи покупали скелеты, кости или заспиртованные органы для изучения анатомии). Два дня спустя, 18 апреля, в комнате начался пожар. К тому времени, когда прибыла пожарная команда, большая часть мебели сгорела; пламя, по-видимому, вспыхнуло в бюро, которое и вовсе превратилось в пепел.

Из-за того, что перед уходом Крим положил скелет в свою кровать, пожарные предположили, что обитатель комнаты сгорел заживо.


Портер смогла объяснить, почему в кровати лежит скелет, но не то, как начался пожар в пустой комнате. Она была уверена, что никто не входил в помещение, а потому страховщики заподозрили поджог. Когда Крим подал подробный список утерянного имущества и иск на сумму 978,40 доллара, что чуть меньше максимальной суммы по его полису, страховая компания Commercial Union отказалась платить. Заявление перенаправили в арбитражный суд, и Крим в конечном счете согласился на компенсацию в размере 350 долларов.

Этот инцидент стал предвестником разрушительного поведения Томаса Нила Крима. Когда Джарвис узнал о пожаре во время расследования летом 1892 года, он подумал, что Крим, должно быть, вернулся в свою комнату и поджег ее. Однако куда более тревожные вопросы все еще оставались без ответа. Неужели Крим, человек, способный на поджог и мошенничество, пытался инсценировать собственную смерть? Как он заполучил скелет? И чьи останки нашли в его обгоревшей постели?

* * *

Лето 1876 года в Ватерлоо выдалось знойным – период жаркой и сухой погоды местный еженедельник The Waterloo Advertiser провозгласил «почти не имеющим себе равных в анналах канадской истории». Ручьи высохли. Фермеры собрали урожай зерна, созревшего раньше обычного. Облака пыли заполнили воздух и забились во все щели. Кто-то даже подогнал тележку, чтобы поливать гравийную улицу перед домом Брукс и другими предприятиями.

Несмотря на жару, молодой паре было чем занять время. Команда Ватерлоо «Ред Стокингс» в то лето провела первые бейсбольные матчи в городе, в котором крикет долгое время считался главным спортом на открытом воздухе. Брукс и Крим посетили несколько вечерних концертов под открытым небом, организованных духовым оркестром Хаббарда. Группы молодых людей в те годы переплывали озеро Ватерлоо на лодке для уединенных пикников, позволяющих избавиться от сопровождающих. К тому же 4 августа в город приехал цирк У. У. Коула с клоунами, акробатами и экзотическими животными, занявшими целых 36 железнодорожных вагонов. Восемь тысяч человек собрались в Ватерлоо, заполнив «Брукс-хаус» и другие отели, чтобы полюбоваться слонами и зебрами, гонками на колесницах и храбростью Конклина, укротителя львов. Без сомнения, Брукс ценила присутствие мужчины, который держал ее под руку, ведь местные женщины часто жаловались, что бродяги и пьяницы оскорбляли их на улицах. «Мы настоятельно советуем дамам не выходить на улицу после наступления темноты без надлежащего сопровождения, – отметил редактор The Waterloo Advertiser. – Обилие хулиганов не позволяет считать улицы города безопасными».

Крим пообещал, что они поженятся, и этого оказалось достаточно, чтобы побудить Флору вступить с ним в интимные отношения. Затем, в ночь на 9 сентября, ее внезапно поразила серьезная болезнь. Члены семьи услышали крики, бросились в ее спальню и нашли девушку в агонии. Лайман Брукс вызвал семейного врача, и диагноз доктора Корнелиуса Фелана оказался шокирующим. Медик пришел к выводу, что она сделала аборт «либо с помощью лекарств, либо с помощью инструментов». Фелан не знал точно, какой метод использовали, но считал очевидным, что Крим был и отцом, и тем, кто сделал аборт.