– Уже приехали! – закричала я. – Немедленно просыпайся!

Из кухни выбежала Марина.

– Дашута, что стряслось?

Я показала на диван.

– Вот!

Жена Дегтярева ойкнула и завопила:

– Совесть у него есть?

Никита открыл глаза.

– Доброе утро.

– Вечер давно, – еще громче крикнула фиктивная супруга полковника, – очнись, Айболит!

– А вот и мы! – заявил Дегтярев. – Поесть пришли.

– Я тоже не прочь подкрепиться, – сказал Феликс.

– Ты кекс испекла? – налетел на Марину Игорь.

– Кексы хорошо, а сосиски лучше, – заметил Кузя.

– Лучше котлеты, – возразил Сеня.

– Если только они из мяса, – уточнил Леня, – из капусты противные.

– Дарья, Марина, отпустите незнакомого мужчину, – велел полковник. – Зачем вы его трясете?

– Он врач! – негодовала Мариша.

– Приехал по вызову, поставил Нине капельницу, – закричала я. – Смотрите, куда он иглу воткнул! В какое место лекарство попадает! Ну? Куда?

– В диван, – расхохотался Игорь, – прикол!

Глава тринадцатая

– Друг мой, неужели вы не поняли, что вливаете лекарство в диван? – изумился Маневин.

– Ладно он не дотумкал, – веселился Гарик, – что с убогого взять! Но Нинка-то! Она почему визг не подняла?

Никита Сергеевич сгорбился.

– Я устал. Вот и совершил ошибку.

– Врач не имеет права на подобное… э… э… слово приличное никак не подберу, – высказался Семен, – ну, нет таких интеллигентных выражений. Для того, что мы видим, русский народ другую лексику изобрел.

– Я не врач, – прошептал Никита Сергеевич.

– А кто? – еще сильнее разозлилась Марина. – Водопроводчик?

– Да, – вдруг подтвердил эскулап.

От неожиданности мы все замолчали.

Первым пришел в себя Маневин.

– Друг мой! Если я верно оцениваю ситуацию, вас прислали из медцентра.

– Угу, – согласился самозванец.

Игорь подпрыгнул в кресле.

– Там вместо врачей работают слесари? Креативненько!

– Я инженер, – забубнил Никита Сергеевич, – кандидат наук, работал в НИИ, оно развалилось. Год жил на сбережения, пытался на службу устроиться, но никак не получалось. Наконец меня взяли в фирму, она местные поселки обслуживает. Я стал простым работягой. Сегодня меня вызвали в медцентр, он недавно открылся, у них только два врача в штате. Клиентов мало. Устраняю, значит, я засор, подходит их главный и спрашивает:

«Хочешь денег?»

Ну так! Говорю ему:

«Да».

Он мне ключи дал.

«Садись на «Скорую», кати по вызову».

Я испугался.

«Извините, я не имею должного образования».

А шеф меня к двери подталкивает.

«И не надо. Посмотри на больную, покачай головой: «Сложный случай. Надо срочно везти в стационар». И вези сюда. Мы сейчас в таком положении, что любой собаке рады. Нельзя клиента упускать, конкуренция жесткая. Тащи сюда, всех на лапы поставим. Я тебе хорошо заплачу».

И я покатил! Удивился, конечно, когда женщину увидел, но вида не подал. Хотел заявить, что в больницу ехать надо…

Лжедоктор вздохнул.

– А у вас так хорошо, тепло! Собак много, я их обожаю, а завести не мог, жил в коммуналке, соседи были против. Сейчас вообще на улице оказался, снял сарайчик в Норкине, это село неподалеку. В доме холод! Ем лапшу быстрого приготовления. А у вас… ну прямо… как в детстве… вкусно едой пахнет… я хотел немного в уюте посидеть… ну… вот… и придумал капельницу. Ставить ее не умею, воткнул иглу в диван. Простите меня! Мне очень стыдно!

Афина подошла к Никите и положила голову ему на колени. Он погладил псинку.

– Очень животных люблю, поэтому с радостью сегодня к ветеринарам поехал, думал, увижу четверолапых, порадуюсь. А у них пока в стационаре пусто.

– Рождественская история про мальчика, у которого нет шерстяных носков, растрогала меня до слез, – заржал Гарик. – Мужик, вали отсюда, пока цел!

Дегтярев побледнел. Я испугалась.

Если полковник краснеет, это не страшно. Это даже хорошо, потому что по месту возникновения пятен и по их интенсивности я определяю, в каком настроении пребывает Дегтярев. У толстяка шея цвета спелой редиски? Это чепуха, легкое раздражение. Щеки смахивают на сочный томат? Александр Михайлович хочет швырнуть в вас тарелку, но сдерживается. Его лицо напоминает баклажан? Сейчас начнется разбор полетов. А вот в случае бледности кожных покровов полковника быстро залезайте под стол, потому что сейчас разразится буря, по сравнению с которой торнадо, ураган «Изабелла», извержение вулкана и прочие катаклизмы покажутся вам просто развлечением. Единственный способ остановить толстяка, который превратился в разъяренного тигра, сидящего в боевой машине, оснащенной ракетами, это переключить его внимание.

– При чем тут ветеринар? – удивилась я.

– Так вы позвонили в ветклинику, – ответил Никита, – и вызвали врача!

Все присутствующие повернулись в мою сторону. Шея Дегтярева багровела. Я выдохнула, кажется, гроза прошла стороной.

– Солнышко, ты решила вызвать к Нине специалиста по животным? – спросил Феликс.

– Конечно нет! – воскликнула я. – Нашла в Интернете новую клинику, обрадовалась, что она в паре минут езды от нас…

– Название подскажи, – попросил Кузя и открыл ноутбук, который всегда таскал с собой.

– «Помощь всем», – продиктовала я.

– Есть такой, – ответил Кузя, – новый ветеринарный центр.

Игорь затрясся от смеха. Дегтярев крякнул, а Феликс обнял меня.

– Дорогая, каждый может ошибиться.

– Нет, – простонал Гарик, вытирая салфеткой слезы, от хохота покатившиеся из глаз, – нет, нет, все правильно. Нина коза. Дарья злится, когда я это говорю, а сама-то! Похоже, она со мной согласна, хоть и не признается в этом.

Я начала оправдываться.

– Честное слово, я просто не заметила слова «ветеринарный».

– Пожалуйста, не сердитесь, – попросил Никита, – я сейчас уйду.

– Поужинайте с нами, – предложила Марина, – я испекла пирог. С капустой.

– Да, оставайтесь, – подхватил Феликс.

– Там еще котлеты есть, чую аромат, – сообщил Сеня и поднял крышку, которая прикрывала блюдо, – м-м-м, угадал, вот они.

– Это на десерт! – прищурилась Марина. – Вы начинайте, а я за Ниной сбегаю. Надеюсь, она не утонула в унитазе. Ушла и пропала!

Я потянулась к миске с салатом, Феликс взял кусок пирога, Дегтярев нацелился на котлету.

– В батареях у вас воздух, – деловито заметил Никита, зачерпывая вилкой пюре. – Слышите, шумит!

– Нет, – удивился полковник.

– Я наведу порядок, – пообещал Никита.

Мой телефон звякнул, прилетело сообщение от Марины: «Зайди в гостевой туалет». Я удивилась и посмотрела на сидящих за столом. Когда наша кулинарка успела убежать? Вроде только что угощала нас пирогом.

– А почему батареи гудят? – неожиданно заинтересовался Игорь.

– Гудят трубы, а радиаторы шумят, – поправил полковник.

– Это одно и то же, – не сдался Гарик.

Я поспешила в санузел. Никто не заметит, что я сбежала, мужчины завели увлекательную беседу об отопительной системе дома.

– Нина, покажи! – велела Мариша, увидев меня.

Няня послушно повернулась спиной и подняла кофту.

– Ужас! – ахнула я. – Аллергия! Жуткая! На что?

– На крем, – коротко ответила блогер-миллионщица, – для тела.

– Немедленно выброси его и никогда больше не покупай, – посоветовала я Нине, – сейчас принесу лекарство.

– Я уже все сделала, – остановила меня Марина. – Нина приняла душ, выпила антигистаминный препарат. Чудо-крем она не приобретала.

– Ей дали его в качестве подарка, – предположила я. – Нинуша, никогда не бери презентов! Хорошего даром в магазине не получишь.

– Его, похоже, мне прислали, – объяснила жена Дегтярева, – пакет стоял на крыльце. Внутри были банка и записка: «Попробуйте и напишите о нас отзыв в своем Инстаграме». Совсем обнаглели! И как в поселок попали? Я хотела его выбросить, а Нина решила себе забрать, я и отдала. Эх, жаль, записку с адресом выбросила. Сейчас бы им такую «рекламу» сделали, что ни одной упаковки не продали бы.

Глава четырнадцатая

Утром мы все собрались в офисе, и Сеня объявил:

– Мальчик дома не ночевал.

– Хозяева прислали список гостей, – подхватил Кузя, – я всех проверил. На первый взгляд ничего настораживающего. Возраст приглашенных: четырнадцать-пятнадцать лет. Все одноклассники Кирилла. Мальчики раньше посещали школу в центре Москвы, а после переезда в Ложкино пошли в гимназию, где учатся ребята из близлежащих поселков. В классе, кроме Кирилла, одиннадцать детей, приглашение на праздник получил каждый. Дамиан Грабкин не появился, заболел. Остальные прибыли с подарками. Из московской школы не было никого. Или друзей там нет, или просто ехать далеко. Большинство гостей привезли шоферы. Только двоих – Евгения Собкина и Галю Райкину – доставили мамы. Родительница мальчика не осталась на празднике, уехала. Евгения вечером забрал старший брат студент, он в дом не заходил, сказал Светлане: «Брат эсэмэску прислал, я жду его у ваших ворот».

Буркина отвела Женю к калитке, проследила, как тот в «Порше» сел. За рулем находился парень лет двадцати. А вот Анна, мать Гали, провела весь вечер с подростками. По словам Карины, госпожа Райкина пыталась испортить праздник. Влезала в разговоры ребят, комментировала их, высказывала свое мнение о том, что попадалось ей на глаза: одежда окружающих, развлекательная программа, угощение, особняк хозяев, участок. Все подвергалось критике. Каждую фразу дама начинала со слов:

– Не подумайте, что я осуждаю, но кто-то должен сказать правду. Лично я никогда не надену платье, как на вон той девочке.

Светлана сначала не знала, как заставить мадам замолчать, а потом поняла, что критикесса любит выпить. Детям спиртное не подавали, а для взрослых организовали бар, который пустовал, потому что родители не остались на праздник. Буркина отвела туда активную даму, та угостилась от души. Домой Галю отвез шофер хозяев, ее мать уложили спать в гостевой комнате.

– Никто из приглашенных не мог увезти Роню, – кивнул Сеня, – водители привозили детей, укатывали, потом возвращались за ними. Мадам Райкина напилась до свинячьего визга, а брат Собкина в дом не заходил.

– Следовательно, под подозрением у нас Николай и Эмма Карташовы, они вели праздник. Еще фокусник Олег Пантелеев и певец Полное дерьмо, – подхватил Кузя.

– Да уж, – остановил его Леня, – твое отношение к творчеству «соловья» предельно понятно!

– Я никогда не слышал его рулад, – отмахнулся парень. – «Полное дерьмо» – это имя, известное в Интернете, «звезда» ведет свой канал в Ютубе. Он типа рэпер. Небось нравится школьникам лет эдак пятнадцати. Потом в головах дурачков просыпается мозг, и они соображают, что слова: «Мать – шлюха, отец бандит, выпрыгну с двадцатого этажа, разобьюсь им назло, потом вернусь домой и всех зарежу» алогичны. Ну сиганул ты с высоты? И что? В родной дом после этого вернуться затруднительно, мертвецы не любят прогулок. Все артисты на дне рождения, на мой взгляд, чисты. Их прислало агентство, до сих пор жалоб на него не поступало. Машины актеры оставили на гостевой площадке, в дом шли пешком в сопровождении местных домработниц, те помогали нести баулы с реквизитом. Больше всего хабара было у фокусника, рэпер даже костюма не привез, полез на сцену в чем пришел: грязных ботинках, мятых джинсах… И его тоже пришлось оставить на ночь. После выступления он порулил в бар и не вырулил оттуда.

– Неужели парня не мог увезти администратор? – удивилась я.

Кузя ответил:

– Он один прикатил, не заработал пока на помощников, особой популярностью не может похвастаться.

– Ну, и зачем его пригласили? – осведомился Сеня.

– Кирилл попросил, – объяснил Кузя, – сказал, что сладкоголосый соловушка очень одноклассникам нравится.

– Значит, певец с псевдонимом «Какашка»… – начала я.

– «Полное дерьмо», так он себя именует, – поправил меня Кузя.

Я улыбнулась.

– На мой взгляд, «какашка» звучит благозвучнее, но как ни обзови кумира приятелей Кирилла, а он тоже вне подозрений.

– Я не одобряю пьянства, но в данном случае оно помогло и матери Галины, и парню, – подвел итог Дегтярев.

– Фокусник тоже отпадает, – подхватил Собачкин, – он выступал первым, торопился на другое мероприятие. Вытащил кролика из шляпы и живенько смотался. Его машина выехала из поселка в пятнадцать сорок четыре, он пробил пропуск на шлагбауме. А Даша видела Роню позднее.

– И кто у нас остается? – нахмурился полковник. – Ведущие?

– Они весь вечер были на сцене, даже в туалет не отлучились. Когда гости сели чай пить, ведущие подходили к каждому, загадки задавали, призы раздавали, – уточнил Кузя. – Буркины их не первый год знают, приглашать стали еще тогда, когда жили в городе.

– Кто, кроме одноклассников, присутствовал на празднике? – не умолкал полковник.

– Мать, бабушка, Дарья, – перечислил Кузя. – Все! Обслуживающий персонал свой, проверенный. Тех, кто приходил раз в неделю дом убирать, не было. Их вызвали сегодня. У Буркиных три горничных, повар, управляющий, гувернантка. Последняя живет в доме. Остальные работают сменами, круглосуточно. Спят в домике для прислуги. Вчера вышли все, чай накрывали. Кейтеринг не вызывали, сами готовили.

– На детском дне рождения лучше подавать один торт, – крикнула со второго этажа Марина, – салаты всякие, горячее никто есть не станет! Подросткам что надо: побеситься, поплясать. Тем более что они из богатых семей, сытые. Вот рэпер им в радость.

– Кондитер! – воскликнул Александр Михайлович. – Торт определенно на машине привезли.

Мариша вошла в офис.

– Ага! Готовили в ресторане, а собирали уже на месте.

Полковник уставился на супругу, а та сказала:

– Его делал мой ученик. Карина моя подписчица в Инстаграме, записывалась на курсы выпечки. Когда она решила торт для Кирюши заказать, я ей посоветовала Антона. И другие сладости: печенье всякое, конфеты – тоже его производства. Вывоз торта у него шоу с плясками и пением группы, одетой поварами. За честность, порядочность Тоши я головой ручаюсь.

Собачкин помахал рукой.

– Теперь я. Проверил всех. Кондитера с командой тоже. У всей обслуги, которая имела хоть какое-то отношение к празднику, безупречная репутация. Нет долгов по кредитам, кто их взял, исправно выплачивают. Среди родственников нет ранее судимых или отбывающих срок. Нормальные трудовые семьи. На таких Россия стоит. Наркоманов, алкоголиков тоже нет. Горничные параллельно с Буркиными служат и в других домах, там тоже график сутки через трое. Хозяева ими довольны, претензий никаких нет. Бизнес Карины прозрачный. Кредиты гасятся в срок. Косметика ее пользуется спросом, приносит прибыль. Производство, конечно, не может составить конкуренцию Диору и Шанель, но, похоже, Карина Петровна и не стремится выйти на мировой рынок. Совладелица фирмы скончалась, у нее не было какой-либо родни, ее доля по завещанию отошла Каре. Среди персонала Буркиных обиженных нет. Все искренне говорят, что и Светлана, и Карина прекрасные хозяйки, относятся к прислуге с уважением, стараются обеспечить всем выгодные условия. При небольшой фабрике есть бесплатные ясли-сад, летом можно поехать на неделю за счет профсоюза в подмосковный дом отдыха. Сомнительно, что кто-то из служащих похитил Валеру. Да и не появлялся никто из посторонних на участке Буркиных. И требований выкупа не предъявляли. Наталья, приемная дочь Светланы Алексеевны, и ее муж Петр давно живут за границей. В Россию не приезжают. Чернов ведет бизнес, он значительно богаче Карины. У пары свой дом, солидный счет в банке. Светлана к Наташе несколько раз в году летает. Иногда одна, а порой со всей семьей. У Черновых нет детей. Все одноклассники Валерия и Кирилла – дети из обеспеченных семей. В школе категорически запрещено хвастаться достатком, травить кого-то из ребят, грубить взрослым, это дорогая православная гимназия при храме. Все педагоги воцерковленные люди, родители им под стать. Для тех, кто хочет поступить в первый класс, предусмотрен кастинг. И его никогда не пройдет ребенок, если его отец пьяница, а мать наркоманка. Тем, кто не посещает церковь, двери закроют под благовидным предлогом, обучение стоит немалых денег, это школа только для своих. За Буркиных ходатайствовал священник из церкви, куда они ходят. Короче – я не нашел никого, кто мог бы похитить брата Кирилла. Есть лишь один подозреваемый – Константин Орехов, отец Валерия. Но!

Сеня сделал паузу, потом договорил:

– Как он смог увести паренька? Загадка. Вся прислуга клянется, что не видела посторонних. В доме находились только гости, артисты, слуги и хозяева. И одежда! Все верхние вещи Рони, включая обувь, на месте. Особняк обыскали несколько раз. На ближайшей платформе электрички камеры никого не зафиксировали. На автобусной остановке тоже. Возможно, паренек сел в попутку. Но его кошелек с деньгами остался дома. И как он шел пять километров до шоссе без теплой одежды и ботинок? Создается впечатление, что паренек испарился!

Послышался стук, потом голос:

– Можно войти?

– Конечно, – разрешил Сеня.

В комнате появился Кирилл, он поздоровался и сказал:

– Господин Собачкин просил меня зайти.

Семен улыбнулся:

– Это я. Ты вовремя появился. Садись. Ответишь на пару вопросов?

– Если не станете спрашивать, у кого я списываю сочинения, то да, – пошутил подросток.

– У меня по русскому и литературе всегда была хилая тройка с уклоном в двойку, – признался Кузя.

– У каждого свой талант, – ответил Кирилл, – если вы не дружите с грамматикой, значит, прекрасно справляетесь ну… например, с компьютером.

– Как ты думаешь, где может находиться Валерий? – приступил к основной части беседы Дегтярев.

Кирилл пожал плечами.

– Без понятия. Я думаю над этим вопросом и не нахожу ответа. Роня любит, чтобы из-за него волновались. Он часто прячется, но долго в убежище не сидит.

– Знаешь его друзей? – спросил Александр Михайлович.

Кирилл смутился.

– Ну…

– Нам важна любая информация, – подчеркнул Дегтярев.

– Друзей у брата нет, – признался подросток, – он над всеми смеется, подчас зло. В гимназии такое не приветствуется. Брату замечания делали, маму предупредили: «У нас это не принято». Я вам принес ноутбук Рони. Может, там что-то интересное найдете!

На секунду стало тихо, потом Кузя зачастил:

– Спасибо. Я хотел попросить компьютер вашего брата, но подумал… э… вдруг он у вас один на двоих?

– У каждого свой, – ответил Кирилл. – Если вопросов больше нет, можно я вас покину? У меня дела.

– Почему мы забыли про ноутбук? – вскипел Дегтярев, когда мы остались в своей компании.

– Потому что забыли, – вздохнул Сеня. – Кузя, твои слова про один гаджет на двоих… Реально смешно. Буркина далеко не бедная.

– Я не хотел выглядеть идиотом, – признался наш компьютерный сыщик, – хотя согласен, глупо получилось. Сейчас все изучу.

– Надеюсь хоть там найдется нечто полезное, а то пока зацепиться не за что, – прокряхтел Александр Михайлович.

Кузя энергично затряс головой.

– У меня есть соображения.

– Докладывай! – велел полковник.

– Помните рассказ Светы о девушке, которая притащила под дверь их квартиры торбу с продуктами и просила ее передать Константину?

Дегтярев кивнул.

– Ирина Кованишина, – продолжал симбиоз человека и ноутбука, – она два года подряд поступала в театральный вуз, но всегда проваливалась. Потом режиссер и актер Артем Пухов открыл свою мастерскую. Обучает там будущих Гамлетов и Офелий. Не бесплатно и не дешево. Ирина стала его студенткой, получила диплом. Пухов девушку занимал в своих спектаклях. Она была его музой и, судя по желчи, которая выливалась в соцсетях на Ирину от коллег, любовницей. В ее Инстаграме было много снимков, Кованишина часто летала отдыхать за границу: Италия, Франция, Америка. На всех фото у нее счастливый вид. Ну и понятно, что ее кто-то фоткал. Не одна она путешествовала. По предметам, которые попадали в кадр – зажигалка, барсетка, шарф, – дотошные наблюдатели сообразили: Ира была с Артемом. Те же аксессуары отмечены у него на снимках. Отношения парочка не афишировала, Пухов был женат. Потом Ирина закрыла свой профиль. Похоже, любовь умерла.

– И что? – потерял терпение полковник.

– В мастерскую Пухова Кованишина принесла заявление, когда посадили Константина, – сказал Кузя, – до этого она безуспешно штурмовала театральный вуз и вылетала на первом туре. Странно, да? Понимаете?

– Пока нет, – ответила я, – девушка поняла, что ей не пробиться в институт на бюджет, но решила не сдаваться и учиться за деньги?

– Обратимся к документам, – тоном педагога-зануды сказал Кузя. – В тот год, когда задержали Орехова, Ира опять решила штурмовать все то же учебное заведение, отнесла документы и… не явилась на первый тур. Мастерская Пухова открывала набор первокурсников после того, как другие театральные вузы вывешивали списки поступивших. Расчет был прост: те, кто остался за бортом, могут решить обучаться платно. У Пухова, кстати, преподают те же лица, что и в других институтах. Всем деньги нужны, а звездам сцены и экрана они особенно необходимы: надо поддерживать статус небожителя. В связи со всем вышеизложенным возникает вопрос. Почему Ирина не явилась на первый тур?

Глава пятнадцатая

– Она подумала, что ее вновь сольют, – прогудел Сеня, – решила не рвать себе нервы и сразу топать туда, где ее возьмут за деньги.

– Последнее слово ключевое! – обрадовался Кузя. – Деньжата! Тугрики! Доллары! Рублики! Откуда они у Ирины?

– Папа с мамой дали, – выдвинула я свою версию.

– Не канает! Отца у Ирины нет, где он, неизвестно. Про отца-зэка и умершую маму Ира Буркиным соврала. Мать живет в Акомаминске, небольшом городке за Уралом, она работает гардеробщицей в местном театре. Дочка умчалась в столицу после получения аттестата. Два года подряд в документах, которые она подавала в приемную комиссию, был указан адрес проживания: улица Корпухина, дом пять, квартира восемьдесят три. И там же она временно зарегистрирована. Зачем подавать заявление в вуз, но не приходить на первый тур? Есть версия?

Василий Шукшин

Кузя обвел нас торжествующим взглядом.

«Раскас»

От Ивана Петина ушла жена. Да как ушла!.. Прямо как в старых добрых романах – сбежала с офицером.

Иван приехал из дальнего рейса, загнал машину в ограду, отомкнул избу… И нашел на столе записку:

– У меня есть предположение. Квартира, в которой Ира поселилась в столице, принадлежала Федору Морозову, он на пятнадцать лет старше Кованишиной, вдовец, детей нет, шьет театральные костюмы, владеет небольшим бизнесом: прокат нарядов для маскарада, спектаклей и так далее. Денег больших не имеет, но на хлеб, чай и макароны ему хватает. Я думаю, что Ирина приехала в Москву и каким-то образом познакомилась с Морозовым. Он связан с театральным миром, шьет сценическую одежду. Юная девушка и вдовец без детей старше ее на пятнадцать лет. Федор пускает Ирину к себе пожить и становится ее любовником. Думаю, денег у них не было, Ира билась лбом о творческие вузы. Два раза ее отбрасывали, но она сделала третью попытку.

«Иван, извини, но больше с таким пеньком я жить не могу. Не ищи меня. Людмила».

Огромный Иван, не оглянувшись, грузно сел на табуретку – как от удара в лоб. Он почему-то сразу понял, что никакая это не шутка, это – правда.

Даже с его способностью все в жизни переносить терпеливо показалось ему, что этого не перенести: так нехорошо, больно сделалось под сердцем. Такая тоска и грусть взяла… Чуть не заплакал. Хотел как-нибудь думать и не мог – не думалось, а только больно ныло и ныло под сердцем.

Кузя встал и написал на доске дату.

Мелькнула короткая ясная мысль: «Вот она какая, большая-то беда». И все.

Сорокалетний Иван был не по-деревенски изрядно лыс, выглядел значительно старше своих лет. Его угрюмость и молчаливость не тяготили его, досадно только, что на это всегда обращали внимание. Но никогда не мог он помыслить, что мужика надо судить по этим качествам – всегда ли он весел и умеет ли складно говорить. «Ну а как же?!» – говорила ему та же Людмила. Он любил ее за эти слова еще больше… И молчал. «Не в этом же дело, – думал он, – что я тебе, политрук?» И вот – на тебе, она, оказывается, правда горевала, что он такой молчаливый и неласковый.

Потом узнал Иван, как все случилось.

– Вот число, когда абитуриентка отнесла в третий раз документы в вуз. Через сутки задерживают Константина, и вскоре Ира рыдает на лестнице у квартиры Буркиной. Именно в тот день, когда она заливалась слезами, Кованишиной следовало явиться на первый тур, но Ира его проигнорировала. Зато потом она без проблем поступает к Пухову и… внимание! Полностью расплачивается за все четыре года учебы вперед. Вопрос дня! Откуда рублики?

Приехало в село небольшое воинское подразделение с офицером – помочь смонтировать в совхозе электроподстанцию. Побыли-то всего с неделю!.. Смонтировали и уехали. А офицер еще и семью тут себе «смонтировал».

Два дня Иван не находил себе места. Пробовал напиться, но еще хуже стало – противно. Бросил. На третий день сел писать рассказ в районную газету. Он частенько читал в газетах рассказы людей, которых обидели ни за что. Ему тоже захотелось спросить всех: как же так можно?!

Дегтярев потер шею.



Раскас



– Самый простой ответ: их ей дал любовник, хотя ход твоих мыслей мне понятен. У Федора мало денег. А после появления Иры у двери в квартиру Буркиных бабок хватило на оплату ее обучения.

Значит было так: я приезжаю – на столе записка. Я ее не буду пирисказывать: она там обзываться начала. Главно я же знаю, почему она сделала такой финт ушами. Ей все говорили, что она похожая на какую-то артистку. Я забыл на какую. Но она дурочка не понимает: ну и что? Мало ли на кого я похожий, я и давай теперь скакать как блоха на зеркале. А ей когда говорили, что она похожая она прямо щастливая становилась. Она и в культ прасветшколу из-за этого пошла, она сама говорила. А еслив сказать кому што он на Гитлера похожий, то што ему тада остается делать: хватать ружье и стрелять всех подряд? У нас на фронте был один такой – вылитый Гитлер. Его потом куда-то в тыл отправили потому што нельзя так. Нет, этой все в город надо было. Там говорит меня все узнавать будут. Ну не дура! Она вобчем то не дура, но малость чокнутая нащет своей физиономии. Да мало ли красивых – все бы бегали из дому! Я же знаю, он ей сказал: «Как вы здорово похожи на одну артистку!» Она конешно вся засветилась… Эх, учили вас учили гусударство деньги на вас тратила, а вы теперь сяли на шею обчеству и радешеньки! А гусударство в убытке.

– И она соврала Карине о своей горячей любви к Константину, – добавила я, – Ира тогда жила с портным.



Иван остановил раскаленное перо, встал, походил по избе. Ему нравилось, как он пишет, только насчет государства, кажется, зря. Он подсел к столу, зачеркнул «гусударство». И продолжал:

– Ну, один мужик другому не помеха, – усмехнулся Сеня. – Морозов ей предоставил кров, девица за него телом расплачивалась, это сделка, ничего личного. Роман же был с Ореховым. Где она сейчас живет?



Эх вы!.. Вы думаете, еслив я шофер, дак я ничего не понимаю? Да я вас наскрозь вижу! Мы гусударству пользу приносим вот этими самыми руками, которыми я счас пишу, а при стрече могу этими же самыми руками так засветить промеж глаз, што кое кто с неделю хворать будет. Я не угрожаю и нечего мне после этого пришивать, што я кому-то угрожал но при стрече могу разок угостить. А потому што это тоже неправильно: увидал бабенку боле или мене ничего на мордочку и сразу подсыпаться к ней. Увиряю вас хоть я и лысый, но кое-кого тоже мог ба поприжать, потому што в рейсах всякие стречаются. Но однако я этого не делаю. А вдруг она чья нибудь жена? А они есть такие што может и промолчать про это. Кто же я буду перед мужиком, которому я рога надстроил! Я не лиходей людям.

– Улица Короткая, дом четыре, квартира два, – отрапортовал Кузя, – бывшее общежитие завода, который производил асфальт. Общежитие закрыли, оно признано аварийным, но его никак не расселят. Надо съездить проверить, но, скорей всего, Кованишина там просто зарегистрирована, а снимает квартиру в приличном месте. Работает аниматором в торговом центре «Красно-молл».

Теперь смотрите што получается: вот она вильнула хвостом, уехала куда глаза глидят. Так? Тут семья нарушена. А у ей есть полная уверенность, што они там наладят новую? Нету. Она всего навсего неделю человека знала, а мы с ей четыре года прожили. Не дура она после этого? А гусударство деньги на ее тратила – учила. Ну, и где ж та учеба? Ее же плохому-то не учили. И родителей я ее знаю, они в соседнем селе живут хорошие люди. У ей между прочим брат тоже офицер старший лейтенант, но об нем слышно только одно хорошее. Он отличник боевой и политической подготовки. Откуда же у ей это пустозвонство в голове? Я сам удивляюсь. Я все для ей делал. У меня сердце к ей приросло. Каждый рас еду из рейса и у меня душа радуется: скоро увижу, и пожалуста: мне надстраивают такие рога! Да черт с ей не вытерпела там такой ловкач попался, што на десять минут голову потиряла… Я бы как нибудь пережил это. Но зачем совсем то уезжать? Этого я тоже не понимаю. Как то у меня ни укладываится в голове. В жизни всяко бываит, бываит иной рас слабость допустил человек, но так вот одним разом всю жизнь рушить – зачем же так? Порушить-то ей лехко но снова складать трудно. А уж ей самой – тридцать лет. Очень мне счас обидно, поэтому я пишу свой раскас. Еслив уж на то пошло у меня у самого три ордена и четыре медали. И я давно бы уж был ударником коммунистического труда, но у меня есть одна слабость: как выпью так начинаю материть всех. Это у меня тоже не укладывается в голове, тверезый я совсем другой человек. А за рулем меня никто ни разу выпимши не видал и никогда не увидит. И при жене Людмиле я за все четыре года ни разу не матернулся, она это может подтвердить. Я ей грубога слова никогда не сказал. И вот пожалуста она же мне надстраивает такие прямые рога! Тут кого хошь обида возьмет. Я тоже – не каменный.

С приветом.

– Это около нас, – обрадовалась я, – в Красногорске. Я заезжала в этот магазин несколько раз. Где там искать красавицу?

Иван Петин. Шофер 1 класса.



Кузя посмотрел на экран своего телефона.

Иван взял свой «раскас» и пошел в редакцию, которая была неподалеку.

Стояла весна, и от этого еще хуже было на душе: холодно и горько. Вспомнилось, как совсем недавно они с женой ходили этой самой улицей в клуб – Иван встречал ее с репетиций. А иногда провожал на репетицию.

– Я уже договорился с ней. Ирина ждет Дарью в любое время дня. Второй этаж, шоу «Цыплята у фонтана». На Кованишиной будет костюм курицы. Я подумал, что с ней надо поговорить, и нашел ее номер в базе мобильного оператора. Она честно его купила, не скрывается. Я отправил ей сообщение: «Ребенок видел вас в ТЦ и пришел в восторг. Сколько стоит выступление у нас дома на дне рождения сына?» Ответ получил почти мгновенно: «Приезжайте в любое время, я нахожусь в «Красно-молле» до полуночи. Договоримся».

Он люто ненавидел это слово «репетиция», но ни разу не выказал своей ненависти: жена боготворила репетиции, он боготворил жену. Ему нравилось идти с ней по улице, он гордился красивой женой. Еще он любил весну, когда она только-только подступала, но уже вовсю чувствовалась даже утрами, сердце сладко поднывало – чего-то ждалось. Весны и ждалось. И вот она наступила, та самая – нагая, раздрызганная и ласковая, обещающая земле скорое тепло, солнце… Наступила… А тут – глаза бы ни на что не глядели.

Иван тщательно вытер сапоги о замусоленный половичок на крыльце редакции и вошел. В редакции он никогда не был, но редактора знал: встречались на рыбалке.

– Хорошо, – кивнул полковник, – Дарья, после совещания…

– Агеев здесь? – спросил он у женщины, которую часто видел у себя дома и которая тоже бегала в клуб на репетиции. Во всяком случае, когда ему доводилось слушать их разговор с Людмилой, это были все те же «репетиция», «декорация». Увидев ее сейчас, Иван счел нужным не поздороваться; больно дернуло за сердце.

И тут раздался звонок в дверь.

Женщина с любопытством и почему-то весело посмотрела на него.

– Здесь. Вы к нему?

– Открываю! – крикнула Марина, послышался звук ее шагов. – Ой, здрассти!

– К нему… Мне надо тут по одному делу. – Иван прямо смотрел на женщину и думал: «Тоже небось кому-нибудь рога надстроила – веселая».

Женщина вошла в кабинет редактора, вышла и сказала:

– Даша здесь? – раздался голос Карины.

– Пройдите, пожалуйста.

Редактор – тоже веселый, низенький… Несколько больше, чем нужно бы при его росте, полненький, кругленький, тоже лысый. Встал навстречу из-за стола.

Через секунду соседка вбежала в комнату и заорала:

– А?! – воскликнул он и показал на окно. – На нас, на нас времечко-то работает! Не пробовали еще переметами?..

– Нет, – Иван всем видом своим хотел показать, что ему не до переметов сейчас.

– Роня жив, его похитил Константин!

– Я в субботу хочу попробовать. – Редактора все не покидало веселое настроение. – Или не советуете? Просто терпения нет…

– Я раскас принес, – сказал Иван.

– Откуда эта информация? – удивился Сеня.

– Рассказ? – удивился редактор. – Ваш рассказ? О чем?

Карина положила на стол листок, который держала в руке.

– Я туг все описал. – Иван подал тетрадку.

Редактор полистал ее… Посмотрел на Ивана. Тот серьезно и мрачно смотрел на него.

– Вот!

– Хотите, чтоб я сейчас прочитал?

– Лучше бы сейчас…

Кузя взял послание.

Редактор сел в кресло и стал читать. Иван остался стоять и все смотрел на веселого редактора и думал: «Наверно, у него жена тоже на репетиции ходит. А ему хоть бы что – пусть ходит! Он сам сумеет про эти всякие „декорации“ поговорить. Он про все сумеет».

Редактор захохотал.

– Сейчас покажу.

Иван стиснул зубы.

– Ах, славно! – воскликнул редактор. И опять захохотал так, что заколыхался его упругий животик.

Все посмотрели на стену, где висел большой экран. Через пару секунд на нем появился текст: «Ни ищити миня. Нинавижу вас. Ни любити миня. Прощайте. Хачу жить с тем, кто миня любит. Улитаю из аирапорта шириметьево».

– Чего славно? – спросил Иван.

Редактор перестал смеяться… Несколько даже смутился.

– Ошибок сколько! – вздохнула Марина.

– Простите… Это вы о себе? Это ваша история?

– Моя.

Карина села на стул и закрыла лицо руками.

– Кхм… Извините, я не понял.

– Ничего. Читайте дальше.

Редактор опять уткнулся в тетрадку. Он больше не смеялся, но видно было, что он изумлен и ему все-таки смешно.

– Когда пришло сообщение? – спросил полковник. – Как вы его получили?

И чтоб скрыть это, он хмурил брови и понимающе делал губы трубочкой. Он дочитал.

– Вы хотите, чтоб мы это напечатали?

Кузя яростно застучал по клавиатуре.

– Ну да.

– Но это нельзя печатать. Это не рассказ…

– Почему? Я читал, так пишут.

– Его бросили в почтовый ящик у ворот, – прошептала соседка, – утром там ничего не было.

– А зачем вам нужно это печатать? – Редактор действительно смотрел на Ивана сочувственно и серьезно. – Что это даст? Облегчит ваше… горе?

Иван ответил не сразу.

– Мальчик носит фамилию Буркин? Правильно? – осведомился Кузя.

– Пускай они прочитают… там.

– А где они?

– Пока не знаю.

– Да, да, – чуть слышно подтвердила Кара, – я говорила, что мы хотели спрятаться от его отца-убийцы.

– Так она просто не дойдет до них, газетка-то наша!

– Я найду их… И пошлю.

Я крепко сцепила зубы. Молчи, Дашенька, нет смысла сейчас говорить, что фамилия Буркин не самая распространенная, если захочешь, семью элементарно найдешь.

– Да нет, даже не в этом дело! – Редактор встал и прошелся по кабинету. – Не в этом дело. Что это даст? Что, она опомнится и вернется к вам?

– Им совестно станет.

Кузя отъехал от стола на стуле.

– Да нет! – воскликнул редактор. – Господи… Не знаю, как вам… Я вам сочувствую, но ведь это глупость, что мы сделаем! Даже если я отредактирую это.

– Может, она вернется.

– Нет! – громко сказал редактор. – Ах ты, Господи!.. – Он явно волновался. – Лучше напишите письмо. Давайте вместе напишем?

– Валера не покидал Москву. Пассажира с такими паспортными данными нет среди тех, кто прошел на посадку. Буркин пока не регистрировался ни на один рейс.