Он вновь выбрался на дорогу и двинулся вдоль каньона, спеша выбраться на основное шоссе. Как обычно, движение было весьма оживленным, поскольку трасса напрямую соединяла Голливуд и Долину.
Катастрофа не явилась совершенно неожиданной. Слева от шоссе тянулся ров, справа росло дерево. Внезапно фары высветили во мраке нечто абсолютно иное. Второй раз за ночь Трейси увидел серое, сморщенное, перекошенное лицо ведьмы, приоткрывшийся в улыбке беззубый рот, лохматую голову, словно кивающую ему. Он был уверен, что видел чудовищную фигуру женщины, каким-то образом вплетенную в ствол и ветви. Дерево обрело человеческий облик, изогнулось, раздвинуло широкие плечи, а потом наклонилось к дороге...
... и рухнуло. Трейси затаил дыхание и вдавил акселератор, одновременно выкручивая руль влево. Холодный двигатель укоризненно закашлял, не давая дополнительной мощности. Это и решило дело. Дерево повалилось, толстый сук оказался под колесами. С неприятным звуком лопнули покрышки, слабость парализовала репортера, а его \"купе\" перевалил через край рва, перевернулся через крышу, соскользнул вниз и замер на боку.
У Трейси гудело в голове, словно он оказался внутри колокола, тело пронзали острые вспышки боли. Он оказался зажат рулевым колесом, которое к счастью, не расплющило ему грудную клетку. На ощупь потянулся он к стартеру, чтобы выключить зажигание, но искра сказала ему, что уже слишком поздно.
Машина горела.
Трейси с трудом попытался выпрямиться. Закаленные стекла не разбились, поэтому он потянулся к дверям. Они были заблокированы. Репортер видел звезды и частично закрывающий их столб дыма. Красные язычки становились все настойчивее. Когда огонь доберется до бензобака...
Издалека доносились крики: это шла помощь, но она наверняка опоздает. С тихим стоном он вновь навалился на дверь. Бесполезно - он не мог даже шевельнуть ее. Если бы удалось выбить стекло...
Трейси взглядом поискал что-нибудь тяжелое, но не заметил ничего. Бардачок заклинило, а в своем неудобном положении он не мог даже снять башмак. Резкий запах бензина становился все сильнее.
Что-то острое впилось ему в бок, и Трейси потянулся рукой, надеясь, что сумеет оторвать какой-нибудь кусок металла. Это оказалась книга. Белый овал на обложке сиял, в нем чернели две арабские цифры: 25.
Инстинкт самосохранения обострил его чувства. Память подсказала фразу, прочитанную на двадцать пятой странице. Тайна книги внезапно раскрылась.
\"Попробуй через ветровое стекло\".
Трейси толкнул ладонью стеклянную плиту, стекло вывалилось, и он почувствовал дуновение холодного воздуха на потном лице. Треск пламени стал громче.
Крепко сжимая книгу, он выбрался через отверстие, сдирая кожу с голеней. Потом, тяжело дыша, побежал по дну рва, пока отблеск огня не исчез из виду. С грохотом взорвался бензобак, и только тогда Трейси почувствовал, что силы покидают его. Он сел и уставился на книгу - она была сейчас лишь тенью, едва видимой в слабом свете луны.
- О Боже! - сказал он.
Потом он сунул книгу в карман разорванного плаща и вышел на дорогу. У обочины стояли машины, бегали люди с фонарями. Трейси направился к ним.
Он испытывал раздражение при мысли о близящейся сцене. Единственное, чего он сейчас хотел, это полистать книгу где-нибудь в укромном месте. Скептицизм его исчерпал себя. Правда, он повидал достаточно всякого, чтобы избавиться и от легковерия. Вся эта история могла быть случайностью, хотя вряд ли...
Началась обычная в таких случаях суматоха: расспросы, громкие бестолковые разговоры и заверения самого Трейси, что он не ранен. Наконец, сопровождаемый полицейским, он дошел до ближайшего дома и позвонил в свою страховую компанию. Тем временем вызвали такси.
Трейси попросил водителя остановиться у небольшого бара, и выпил несколько рюмок виски, прежде чем коснулся лежавшей в кармане книги. Лучше не доставать ее здесь. Впрочем, свет был не очень хорошим - видимо, здесь считали, что человек, когда напьется, выглядит не лучшим образом.
Подкрепившись и чувствуя, как внутри нарастает возбуждение, Трейси добрался наконец до своей квартиры в Уилдшире. Закрыв за собой дверь, он включил свет и чуть постоял, поглядывая по сторонам. Потом подошел к дивану, зажег лампу и вынул книгу из кармана.
Белый овал был пуст, на матовой коричневой обложке сверкала вытесненная золотыми буквами его фамилия. Трейси открыл книгу на странице 25. Там по-прежнему значилось: \"Попробуй через ветровое стекло\".
Он закрыл книгу и открыл ее на форзаце; тот был чист. Зато следующая страница оказалась весьма интересной. Ему вновь бросилась в глаза собственная фамилия, написанная уже знакомым почерком.
\"Дорогой мистер Трейси.
Возможно, вы уже обнаружили необычайные свойства grimoire[2]. Его возможности ограничены, и каждый владелец имеет право воспользоваться указаниями, содержащимися на десяти страницах. Используйте их экономно. Привет от автора\".
Таинственно, но красноречиво. Трейси попытался найти в словаре, что это такое за grimoire, но такого слова не оказалось. Впрочем, он смутно припоминал, что оно означало магическую книгу, сборник заклинаний. Призадумавшись, еще раз пролистнул страницы. Заклинания? Нет, скорее уж, советы. И совет относительно ветрового стекла подоспел вовремя.
Трейси криво усмехнулся. По крайней мере, в одном катастрофа ему помогла - он почти забыл об убийстве. А может, не следовало этого делать? Если полиция начнет что-то подозревать... Хотя с чего бы? Его присутствие в Лаурел-Кэньон легко объяснить, в конце концов, это оживленная трасса. А тело Гвинна в доме на отшибе найдут еще нескоро.
Он встал, снял порванный плащ и брезгливо бросил его в угол. Трейси любил хорошо одеваться и испытывал от этого почти чувственное удовольствие. Войдя в ванну, чтобы принять душ, он почти сразу выскочил из нее в облаке пара, чтобы забрать с дивана книгу.
Она ждала на табурете, пока он мылся, надевал пижаму и халат. Он держал ее в руке, когда вернулся в комнату, и не спускал с нее глаз, пока готовил себе выпивку. Напиток был крепким и, медленно потягивая его, Трейси чувствовал, как приятное тепло обволакивает его тело и разум. Только теперь он понял, насколько разволновался.
Усевшись поудобнее, он задумался. Колдовство? А существует ли оно вообще? Он переворачивал страницы, но их содержание нисколько не менялось. Просто невероятно, как та фраза о стекле спасла ему жизнь. А другие страницы? На большинстве из них значились фразы, совершенно лишенные смысла. \"Оборотни не взбираются на дубы\". Ну и что?
Трейси долил себе виски. Он слегка превысил свою обычную норму, но причина была уважительная. Впрочем, он не испытывал никаких признаков перебора, если не считать капелек пота на высоком загорелом лбу.
- Из этого должно выйти нечто интересное, - произнес тихий голос.
Это был кот. Красивый, толстый, с лоснящимся мехом, он сидел на стуле напротив репортера и гипнотизировал его таинственным взглядом. \"Подвижная кошачья мордочка и язык, - подумал Трейси, - неплохо приспособлены для человеческой речи\".
Кот шевельнулся.
- По-прежнему считаешь это чревовещанием? - спросил он. - Или галлюцинацией?
Трейси встал, пересек комнату и осторожно вытянул руку.
- Я бы хотел убедиться, что ты настоящий, - сказал он. - Можно?
- Только осторожно. И без фокусов. Когти у меня острые, а чары еще острее.
Удовлетворенный прикосновением к теплому меху, Трейси отступил и задумчиво посмотрел на животное.
- Ну, ладно, - сказал он. - По крайней мере, мы пришли к тому, что я разговариваю с тобой и верю в твое существование.
Кот кивнул.
- Превосходно. Я пришел поздравить тебя с тем, как ловко ты увернулся от дриады. Хочу также заверить, что отступать не собираюсь.
Трейси сел.
- От дриады? Я всегда думал, что дриады красивы. Как нимфы, например.
- Сказки, - коротко ответил кот. - Древнегреческий эквивалент репортерской утки. Сатиры, мой дорогой, занимались любовью только с молодыми легкомысленными дриадами. А те, что постарше... Не знаю, смог бы ты представить, как выглядит дриада калифорнийской секвойи.
- Пожалуй, смог бы.
- Ошибаешься. Чем старше антропоморфное существо, тем менее заметны различия. Ты обращал внимание на бесполость стариков? Разумеется, они умирают, прежде чем это зайдет слишком далеко. Стирается граница между человеком и богом, потом между человеком и животным, а затем между животным и растением. В конце концов остается только однородная чувствующая масса. Дальше нее лучше не заходить. Так вот, дриады секвойи зашли дальше.
Настороженные и непроницаемые кошачьи глаза внимательно следили за ним. Трейси чувствовал, что разговор этот имеет какую-то цель.
- Кстати, меня зовут Мег, - сообщил кот.
- Значит, ты кошка?
- Да, в этом воплощении. В естественной обстановке приживалы бесполы, но когда попадают на Землю, вынуждены подчиняться земным законам... по крайней мере, до некоторой степени. Ты, конечно, заметил, что никто, кроме тебя, не видел дриады.
- Рядом никого не было.
- Вот именно, - довольно заметила Мег.
Трейси задумался, отчетливо понимая, что ведет сейчас борьбу с этим созданием.
- Ну, хорошо, - он кивнул. - Перейдем к делу. Ты была этим... ну... приживалом Гвинна. Что из этого следует?
- Я служила ему. Приживал, Трейси, служит для мага катализатором.
- Ты не могла бы повторить?
- Катализ - это ускорение химической реакции при помощи вещества, не принимающего в ней непосредственного участия. Вместо слова \"химической\" поставь слово \"магической\". Возьми конфету, воду, добавь серной кислоты, и получишь глюкозу и фруктозу. Возьми пентаграмму, кровь вола, добавь меня и получишь демона по имени Фарнегар. Это демон-лозовик, - добавила Мег, - он помогает отыскать спрятанные сокровища, однако и у него есть свои ограничения.
Трейси продолжал размышлять. Все это звучало вполне логично. Веками в легендах упоминались приживалы колдунов, хотя использование этих существ всегда было вопросом спорным. Пресловутые слуги дьявола? Вздор! Катализатор - куда как проще, особенно для бедного, одурманенного алкоголем мозга Трейси.
- Может, мы договоримся? - сказал он, глядя на Мег. - Ты же сейчас без работы, верно? А мне бы не помешало немного колдовских знаний.
- Бред, - презрительно ответила кошка. - Думаешь, магией можно овладеть на курсах репортеров? Эта профессия требует высокой квалификации, умения использовать точные инструменты, развитой интуиции... Черт побери, Трейси, это больше, чем университетское образование. Нужно быть прирожденным лингвистом, чтобы справиться с заклинаниями. И обладать молниеносной реакцией, идеальным чувством времени. Гвинн учился двадцать три года, прежде чем получил козлиную шкуру. Ну и к тому же есть еще кое-какие формальности, касающиеся платы.
Трейси кашлянул.
- Но ведь ты знаешь колдовство. Почему бы тебе...
- Потому, - мягко прервала его Мег, - что ты убил Гвинна. Мне этого не пережить. А я надеялась провести на Земле еще лет десять-двадцать. Здесь я свободна от некоторых малоприятных обязанностей, которые ждут меня в другом месте.
- В аду?
- Выражаясь по-вашему, да. Но наши с тобой представления об Аде совершенно различны. Впрочем, это вполне естественно, поскольку в нормальном состоянии мои чувства отличаются от твоих.
Мег спрыгнула со стула и принялась расхаживать по комнате. Трейси нащупал в кармане книгу и крепко стиснул ее.
- Это будет интересно, - заявила кошка. - Книга поможет тебе, но и у меня есть кое-какие чары.
- Ты твердо решила меня... убить, - Трейси потянулся за плащом. Почему?
- Я уже говорила. Из мести.
- Так мы не договоримся?
- Нет, - ответила Мег. - Меня не интересует ничего из того, что ты можешь предложить. Я похожу вокруг, а потом вызову саламандру или кого-нибудь в этом роде, чтобы от тебя избавиться.
- А если я всажу в тебя пулю? - Трейси вынул из кармана пистолет и прицелился. - Ты ведь существо из плоти и крови. Что скажешь?
Кошка села и спокойно посмотрела на него.
- Попробуй, - сказала она.
Безо всякой разумной причины репортер вдруг почувствовал страх и опустил оружие.
- Я бы даже хотела, чтобы ты попытался меня убить, - заметила Мег.
- К черту, - буркнул Трейси и встал, не выпуская книгу из руки. Нужно еще выпить.
И вдруг остановился, пораженный внезапной мыслью.
- И все-таки ты можешь быть галлюцинацией. Алкогольной. В таком случае... - он усмехнулся. - Можно предложить тебе сливок?
- Спасибо, - ответила кошка. - С удовольствием.
Наливая сливки в блюдце, Трейси ухмыльнулся своему отражению в зеркале.
- Toujours gai[3], - сказал он сам себе. - Может быть, стоило добавить туда крысиного яда...
Мег лакала сливки, не сводя глаз с Трейси, который делил внимание между виски и книгой.
- Я все думаю над этой книгой, - сказал он. - Похоже, в ней нет ничего волшебного. Может, эти советы появляются, как... как предсказания ясновидца?
Кошка тихо фыркнула.
- Все не так, - объяснила она. - В этой книге пятьдесят страниц, и на них можно найти решение любой человеческой проблемы.
- Это смешно, - Трейси нахмурился.
- Вовсе нет! История любит повторяться, а люди живут жизнью отражений. Тебе не приходило в голову, что эталон жизни человечества можно выразить рядом уравнений? Пятьюдесятью уравнениями, если я не ошибаюсь. Если зайти достаточно далеко, можно найти наименьший общий знаменатель, но это уже превосходит человеческое понимание. Насколько я знаю, автор этой книги проанализировал историю жизни людей и сосредоточился на основных ее вариантах, после чего перевел уравнения в форму грамматических фраз. Это довольно простая семантическая проблема.
- Пожалуй, мне этого не понять. Хотя, может быть... 13аb минус b равно 13а. \"13аb\" означает яйца, значит - \"Цыплят по осени считают\".
- Довольно туманно, но общую идею ты уловил, - признала Мег. Правда, ты забыл о наседке.
- Об инкубаторе, - рассеянно поправил ее Трейси. - Значит, в ней есть ответ на все человеческие проблемы? А как быть с этим: \"Оборотни не взбираются на дубы\"? Часто ли можно встретить оборотня?
- Тут имеется в виду некоторый символизм. А также личные психологические ассоциации. Кстати, третий с конца хозяин этой книги сам был оборотнем. Ты бы удивился, узнав, насколько точно все это.
- Кто ее написал?
Кошка изумительно грациозным жестом пожала плечиками.
- Разумеется, какой-то математик. Насколько я знаю, эта идея воплощала его хобби.
- Дьявол?
- Не волнуйся. Люди не настолько важны. Да и Земля тоже, разве что как интеллектуальное развлечение для других. Это примитивный мир, спокойный и скучный. Слишком низок фактор неопределенности.
Трейси рассмеялся.
- До меня наконец дошло, - объяснил он, - что я сижу и дискутирую с кошкой о семантике.
Однако Мег уже исчезла.
Знакомство с врагом притупляет бдительность, и кошка, конечно, прекрасно знала об этом. То, что Мег пила его сливки - эквивалент хлеба и соли - не имело никакого значения. Коты аморальны, а приживалы и вовсе вне морали. Получившаяся смесь весьма опасна.
Однако Трейси, разум которого затуманило виски, сжимая книгу, словно щит, и чувствовал себя в безопасности. Он думал о логических формулах.
- Это вопрос дедукции, - бормотал он. - Допустим этот... автор вычертил массу графиков и таким образом пришел к своим выводам. А потом проверил их с помощью индукции. Фью! - присвистнул он. От такой мысли кружилась голова.
Трейси взглянул на книгу. Белый овал на обложке снова заблестел, на нем появился номер. Трейси почувствовал, как желудок подпрыгнул к горлу.
Страница 34.
Он быстро огляделся, ожидая худшего, однако квартира, казалось, не изменилась. Мег не вернулась.
Страница 34 сообщала: \"Канарейкам нужен кислород\".
Канарейкам?
Трейси наконец вспомнил. Несколько дней назад один из друзей подарил ему дорогую певчую канарейку, от которой он еще не успел избавиться. Клетка висела в углу, прикрытая белой тканью. Из нее не доносилось ни звука.
Трейси подошел и сдернул тряпку. Канарейка чувствовала себя не лучшим образом. Открыв клювик, она лежала на дне клетки и дергала лапками.
Кислород?
Трейси тихо свистнул, бросился к окнам и широко распахнул их одно за другим. От холодного воздуха закружилась голова - он даже не представлял, что настолько пьян.
Однако не виски было причиной тошноты. Закусив губу, Трейси смотрел, как птичка медленно возвращается к жизни. Воздух в комнате был не настолько загрязнен, чтобы ее убить. Это не шахта.
Шахта... газ... Ну конечно! Стиснув зубы, Трейси упал на колени возле газового обогревателя. Как он и предполагал, кран был открыт до отказа. Слышалось тихое шипение.
Мег рассчитывала не только на магию, а кошачьи лапки были достаточно ловки.
Трейси завернул кран и обошел квартиру. В спальне оказался еще один открытый крав. Тем временем канарейка пришла в себя и слабо зачирикала. Журналист накрыл клетку и задумался.
Книга! Цифры на ее обложке поблекли, и Трейси почувствовал новый приступ страха. Он мог использовать ее десять раз - два из них уже были израсходованы. Оставалось восемь... всего восемь. А у Мег было еще множество идей и она жаждала отомстить.
Какая-то смутная мысль зародилась в его голове, но не смогла выкристаллизоваться. Трейси расслабился, зажмурился, и мысль вышла из укрытия.
В его распоряжении оказалась магическая сила и неограниченные возможности. Коричневая книжечка содержала решения всех человеческих проблем. Если бы ею владел Наполеон, Лютер или Цезарь! Жизнь - это ряд проблем. Люди не могли представить себе полного вида уравнений и потому совершали ошибки.
\"Однако книга, - подумал Трейси, - дает верные советы. Какая ирония судьбы, что такая мощь пропадает даром - такая уж сложилась ситуация. Я могу воспользоваться десятью решениями, а потом Мег завершит свою месть, уже не останавливаемая контрмагией книги. Какая потеря!\"
Трейси прижал ладони к вискам. У ног его разверзлась золотая шахта, и надо было лишь придумать способ воспользоваться ею. Каждый раз, когда ему будет угрожать опасность, книга подскажет решение, опирающееся на логические уравнения, а затем ее магия перейдет в состояние, - если так можно выразиться, - бездействия.
Если бы Трейси угрожало разорение, такое положение наверняка было бы квалифицировано как опасность. Разве что истолкование этого слова включало только физическую угрозу. Хотелось верить, что подобных ограничений у книги нет.
В таком случае, если он окажется перед лицом банкротства, книга сообщит номер страницы, которая его спасет. Но не будет ли это способ просто вернуться к прежнему финансовому состоянию? Нет, поскольку состояние это оказалось опасным, ввиду самого факта необходимости восстановления.
Возможно, рассуждение это было несколько казуистическим, но Трейси не сомневался, что сумеет хорошо разыграть свои козыри. Он хотел денег. Следовало поставить себя в положение, когда разорение окажется неизбежным, и пусть книга приходит ему на помощь.
Во всяком случае, он здорово надеялся на это.
Всего восемь раз он мог прибегнуть к ее помощи, значит эксперименты отпадали. Он еще раз просмотрел книгу, прикидывая, как бы половчее использовать содержащуюся в ней информацию себе на пользу. Это казалось невыполнимым. Например, \"Отрицай все\". Конечно, в определенных обстоятельствах это был бы превосходный совет. Но как определить, что обстоятельства эти уже наступили?
Разумеется, с помощью книги.
Или, например, \"Убийца ждет\". Превосходный совет! Для Цезаря он был бы на вес золота, впрочем, как и для всех цезарей. Зная, что убийца сидит в засаде, легко принять соответствующие меры предосторожности. Но нельзя же все время быть начеку.
Логика книги была безукоризненна, неясным оставался лишь один фактор время. Впрочем, значение этого фактора зависело от образа жизни владельца книги. Естественно, величина эта не могла быть постоянной.
Кроме того, была еще Мег, и она жаждала мести. Если бы Трейси использовал книгу, - если бы сумел использовать, - чтобы получить то, чего желал, и израсходовал бы при этом оставшиеся восемь шансов, он оказался бы беззащитным. А богатство и слава трупу ни к чему.
За окном он заметил красные отблески и в поле зрения появилось небольшое существо, похожее на ящерицу. На лапаx у него были присоски, как у геккона. Когда оно ступило на подоконник, запахло паленой краской. Цветом животное напоминало раскаленный докрасна металл.
Трейси взглянул на книгу. Она не изменилась, значит, прямой опасности не было. Но могла быть, если бы он не закрутил газовые краны. Достаточно пустить огненную саламандру в наполненное газом помещение, и...
Трейси взял сифон и пустил на саламандру струю газированной воды. Поднялось облачко пара, существо зашипело и сгинуло туда, откуда пришло.
Превосходно. У него по-прежнему оставались восемь возможностей. Восемь ходов, за которые он должен обыграть и уничтожить Мег. Даже меньше. Как можно меньше, если он хочет, чтобы что-то еще осталось. А должно остаться, в противном случае уровень жизни Трейси нисколько не изменится. Одного избавления от опасности мало. Он хотел... Чего?
Трейси взял бумагу и карандаш, после чего сел, чтобы хорошенько обдумать вопрос. Счастье было слишком расплывчатым понятием, вполне зависящим от человека. Власть? Женщины? Деньги? Все это имелось у него в достаточных количествах. Безопасность?
Безопасность. Это была постоянная человеческая ценность. Безопасность от грозных теней прошлого. Вот только он не мог просто пожелать безопасности, книга не действовала таким образом. Абстрактные понятия были ей недоступны.
Что дает людям безопасность? Деньги - этот ответ напрашивался первым, однако не удовлетворил Трейси, и он попытался зайти с другой стороны: кто может чувствовать себя в безопасности?
Пейзане, как правило, жили спокойнее магнатов, но Трейси не хотел быть пейзанином. А Генрих, издатель? Был ли он в безопасности? Пожалуй нет. В те времена миру не хватало стабильности.
Он так ничего и не надумал. Возможно, лучшим решением было бы оказаться в самой худшей из всех возможных ситуаций и предоставить действовать книге. А если она подведет?
Это могло случиться. Однако Трейси был игроком. Кстати, какая ситуация была бы самой худшей?
Ответ был очевиден: утрата книги.
Дрова уже лежали на каминной решетке. Трейси поднес спичку к смятой газете и смотрел, как забегали огоньки пламени. Затрещали, занимаясь, дрова. Если он сознательно поставит себя в безнадежное положение, книга откроет ему этакую панацею, лекарство от любых бед, решит все его проблемы. Стоило попробовать.
Трейси улыбнулся, гордясь своей хитростью, и бросил книгу в огонь. Пламя жадно бросилось на нее, и на белом овале немедленно проступили цифры: 43.
Главный ответ! Лекарство от потери книги!
Трейси вытянул руку и выхватил книгу из огня. Коричневый переплет слегка опалило, но страницы остались целы. Хрипло дыша от нетерпения, он открыл страницу 43.
Надпись с детским ехидством сообщала:
\"Правильно\".
Трейси встал, лицо его ничего не выражало. Схватив пустой стакан, он от всей души швырнул его в стену. Потом подошел к окну и невидящим взглядом уставился в ночь. Осталось семь возможностей.
Спал он довольно хорошо, без снов, зато с книгой под подушкой, а утром подготовился к грядущим испытаниям с помощью холодного душа и черного кофе. Он не обольщался относительно близящихся событий, однако Мег ничего не предприняла.
Было уже поздно, когда он явился в \"Джорнел\". Косые солнечные лучи падали сквозь запыленные окна в комнаты отдела, посыльные бегали взад-вперед с текстами, и все вместе напоминало декорации для фильма о жизни редакции. Машинистки срочно что-то перепечатывали, а стеклянные перегородки в дальнем конце холла напоминали о безжалостных издателях, готовых посылать выдающихся репортеров в самые опасные места. Фотограф Тим Хаттон стоял в углу и с мрачным видом играл детским кубиком.
- Привет, Сэм, - сказал он, не вынимая изо рта сигареты. - Хочешь курнуть?
Макгрегор, парень из Денвера, который собаку съел на редакционной работе, поднял от стола лысую голову и подмигнул Трейси.
- Тим Хаттон смотрел фильмы, - сообщил он хриплым голосом. - Тим Хаттон прочитал все книги о Чарли Макартуре и Бене Хекте. Я с детства пишу статьи для всей страны, но даже у Бонфилса не встречал парня с большей решимостью стать репортером. Скоро, Трейси, он начнет рассказывать тебе о своем похмелье и предлагать глоточек из прелестной серебряной бутылочки, которую носит в кармане. Эх, молодость!
Макгрегор съел дольку лимона и вернулся к работе.
- Зануда, - заметил Хаттон, у которого покраснели даже уши. - И что он ко мне цепляется?
- Выйди в город и задержи убийцу, - посоветовал ему Макгрегор. Прорвись сквозь кордон полиции, то есть, я хотел сказать, фараонов, и войди в здание, где окружили Врага Общества Номер Один. Хотел бы я, чтобы фотографию никогда не изобретали! Но, увы, ее придумали и теперь такие молокососы приходят сюда в надежде встретить Эдди Робинсона за столом городского отдела.
Трейси просматривал влажный еще номер \"Джорнела\", гадая, нашли уже труп Гвинна или нет.
- Эти времена в прошлом. Тим, - рассеянно сказал он.
- Это ты так говоришь, - буркнул Хаттон и посмотрел на часы. - Через полчаса у меня встреча с Барни Донном. Что скажешь?
- Барни Донн, - механическим голосом сообщил Макгрегор. - Преемник Эрни Роштейна, чикагского короля пива времен Аль Капоне, отсидел срок за уклонение от налогов, самый крупный игрок Флориды, покинул Хайалиа неделю назад. Что он здесь делает?
- Именно это я и хочу узнать, - ответил Хаттон. - Этот тип настоящая сенсация.
Трейси отложил газету.
- Я пойду с тобой. Я когда-то знавал Барни.
Он не упомянул, что когда-то шантажировал Донна и выдоил из него немалую сумму, так что теперь прибытие игрока в покер в Голливуд обеспокоило его. Была ли это работа Мег? У Донна была хорошая память, и, возможно, он решил отыграться.
Макгрегор съел еще дольку лимона.
- Помни о Ротштейне, - цинично заметил он.
Хаттон выругался и взял свой аппарат.
- Готов, Сэм?
- Да.
Трейси бросил \"Джорнел\". О Гвинне ничего не было. Он еще прикинул, не проверить ли в картотеке смертей, но решил не рисковать. Выйдя следом за Хаттоном из редакции, миновал портье и увидел, как фотограф, лениво выпуская носом дым, надевает свою помятую шляпу.
Конторский кот испугал Трейси, но он тут же понял, что это не Мег. Тем не менее, животное дало ему тему для размышлений: что испробует приживал на этот раз?
Они с Мег оказались в противоположных ситуациях: у кошки было мало времени, зато множество заклинаний, а Трейси совершенно не знал колдовства, зато время работало на него. Мег сказала, что не протянет долго. Интересно, сколько она еще проживет на Земле? А может, будет становиться все прозрачнее, пока не исчезнет совсем?
Он владел книгой, но по-прежнему не знал, как ее половчее использовать. Трейси взял ее с собой на тот случай, если Барни Донн работает на Мег. Игрок имел репутацию честного человека, но слыл исключительно трудным клиентом.
Администратор в отеле спросил их фамилии и сразу же направил наверх. Это был большой отель, один из лучших в Лос-Анджелесе, а Донн снял апартамент-люкс.
Он встретил их в дверях - плотный, седой мужчина, сверкающий зубами в широкой улыбке.
- О боже мой! Сэм Трейси! - воскликнул он. - А что это за фраер с тобой приперся?
- Привет, Барни. Это Тим Хаттон. Мы оба из \"Джорнела\". И брось эти словечки, мы и без них напишем о тебе так, что будешь доволен.
Донн захохотал.
- Входите. В Хайалиа я привык к сленгу и не могу отвязаться. Я словно Джекил и Хайд. Ну, входите же!
Трейси еще не до конца успокоился. Когда Хаттон прошел в комнату, он задержался позади и дернул Донна за рукав. Игрок широко распахнул свои большие карие глаза.
- Что такое?
- Что ты здесь делаешь?
- Устроил себе каникулы, - объяснил Донн. - И хочу немного поиграть. Я много слышал об этом городе.
- Это единственная причина?
- А-а, понял. Ты думаешь... - он снова захохотал. - Слушай, Трейси, однажды ты меня выпотрошил, но больше этот номер не пройдет. Я почистил свою картотеку, понял?
- Я тоже, - довольно двусмысленно заметил журналист. - Честно говоря, мне неприятно, что пришлось тогда просить у тебя эти деньги...
- Деньги... - Донн пожал плечами. - Их легко заработать. Если думаешь, что я зол на тебя, забудь. Конечно, я не прочь бы получить от тебя те бабки и закрыть наши счеты, но, черт возьми, я в жизни никого не убил.
Сделав это успокоительное заявление. Донн проводил Трейси в комнату.
За столом сидели двое мужчин - местные акулы игорного бизнеса - и смотрели на Хаттона, показывавшего фокусы с картами. Фотограф развлекался от души. Сигарета почти обжигала ему нижнюю губу, а он тасовал и перекидывал карты с удивительной ловкостью.
- Видишь? - спросил он.
- Может, перекинемся? - предложил Донн, обращаясь Трейси. - Мы так давно не играли между собой.
Трейси заколебался.
- Ну, ладно. Одну или две сдачи... но я не собираюсь рисковать. - Он знал, что Донн играет честно, иначе отказался бы сразу.
Виски стояло на столе. Донн налил и раздал стаканы.
- Я немного играл в самолете, но хочу проверить, действует ли мое счастье в Калифорнии. У меня была полоса удач в Хайалиа. Ваше здоровье!
- Сколько за вход? - Хаттон весь сиял.
- Пятьсот.
- Ого!
- Пусть будет сотня... для начала, - усмехнулся Донн. - Идет?
Хаттон кивнул и достал бумажник. Трейси сделал то же самое, пересчитал банкноты и часть обменял на жетоны. Оба местных молча пили виски.
Первый кон был небольшим, и взял его Донн. Хаттон забрал следующий, а Трейси - третий, приятно полный голубых жетонов.
- Еще одна сдача, и я выхожу, - заявил он.
- О... - протянул Хаттон.
- Оставайся, если хочешь, - сказал Трейси. - Игра идет честная, но Донн мастер своего дела.
- И всегда был таким, - вставил Донн. - Даже в детстве. Останься еще, Сэм. .
Трейси пробовал дотянуть до стрита, но бесполезно - Донн выиграл. Он забрал кучу жетонов, а репортер встал.
- Вот и все, Барни. Сделаем это интервью и побежали. Или я один пойду, если Хаттон хочет еще поиграть.
- Останься, - повторил Донн, глядя Трейси в глаза.
- Извини, но...
- Послушай, Сэм, - решительно заметил Донн, - у меня такое чувство, будто ты мне кое-что должен. Почему ты не хочешь честно поиграть? Я слышал, ты твердо стоишь на ногах. К чему эта излишняя осторожность?
- Э-э... ты настаиваешь? - нервно спросил Трейси.
Донн усмехнулся и кивнул. Репортер сел и угрюмо уставился на карты.
- Думаешь, крапленые? - спросил Донн. - Хочешь сам раздать?
- Ты не играешь краплеными картами, - согласился Трейси. - О, черт возьми! Дай-ка еще жетонов. Было бы о чем беспокоиться.
Он опорожнил бумажник.
- Чек возьмешь? - спросил он через четверть часа.
А полчаса спустя уже подписывал вексель.
Игра была быстрая, резкая и рискованная. Она была честной, но от этого не менее опасной. Законы причинности то и дело получали солидные пинки. Некоторые люди обладают талантом к карточной игре, этаким шестым чувством, основанным на хорошей памяти и прекрасном знании психологии. У Донна такой талант был.
Счастье склонялось то в одну, то в другую сторону. Вход в игру становился все дороже, и вскоре Трейси снова начал выигрывать. Они с Берни неплохо заработали на этой игре, и через полтора часа только он и Хаттон оставались за столом. Не считая, разумеется, Донна.
Один раз Трейси показалось, что партнер блефует, и он проверил, но ошибся. Тем временем ставки росли. Наконец. получив неплохую карту, он пошел вверх. Донн принял и Хаттон тоже. Трейси заглянул в свои карты и выдвинул на середину стола столбик жетонов. Затем выписал еще один чек, докупил жетонов и добавил. Хаттон спасовал. Донн принял и добавил.
Передвигая на кон последние жетоны, Трейси вдруг осознал, что полностью опустошил свой счет. Одновременно в кармане брюк он почувствовал необычное тепло.
Книга!
Может, на обложке появился номер очередной страницы? Трейси не знал, радоваться ему или беспокоиться. Заглянув в горевшие возбуждением карие глаза Донна, он понял, что тот хочет добавить в очередной раз.
А ему нечем было отвечать.
Он резко поднялся.
- Прошу прощения. Сейчас вернусь. - сказал Трейси и, прежде чем Донн успел возразить, направился в ванную. Как только дверь закрылась, он вынул книгу из кармана. На сверкающем белом фоне виднелись черные цифры: 12.
А сообщение гласило: \"Он блефует\".
- Чтоб меня черти взяли! - буркнул Трейси.
- Это неизбежно, - заметил тихий голос. - Однако такая способность к предвидению встречается не часто. Верно Бельфагор?
- Да брось ты! - прозвучал хриплый ответ. - Вечно эта болтовня. Нужно действовать быстро, резко и кроваво.
Трейси огляделся, однако не заметил ничего необычного. Нащупав за спиной ручку, он открыл дверь и вновь вышел в комнату, где ждали Донн и все остальные.
Правда - он заметил это, как только повернулся - это была не та комната.
Точнее говоря, это вообще не было комнатой, а напоминало оживший сюрреалистический пейзаж. Над головой было серое пустое небо, а плоская равнина с удивительно искаженной перспективой тянулась до небывало близкого горизонта. Тут и там лежали странные предметы, присутствие которых не имело никаких разумных оснований. В большинстве своем они были наполовину расплавлены.
Прямо перед Трейси сидели рядком три существа.
Одно было худым человеком с большими ступнями и головой единорога, второе - угрюмым голым гигантом с кривыми рогами и львиным хвостом. А третье... ого! Печальные глаза вглядывались в Трейси с украшенной короной головы. Кроме этой головы из пузатого тела на двенадцати паучьих ногах росли головы жабы и кота - воплощенная адская троица. \'
Трейси оглянулся. Дверь через которую он сюда вошел по-прежнему была на месте, однако то была просто дверь стоявшая без поддержки и дверной рамы. Более того, она была заперта снаружи, в чем он убедился, дергая за ручку.
- Быстро, резко и кроваво, - повторил тот же хриплый голос, шедший из пасти мрачного гиганта со львиным хвостом. - Можете мне поверить.
- Вульгарность, снова вульгарность, - буркнул антропоморфный единорог, сплетая ладони на колене - Ты реликт мрачных времен, Бельфагор.
- А ты просто осел, Амдусциас, - заметил Бельфагор. Трехголовое паукообразное существо молчало и пялилось на Трейси.
- Итак, человек, поговорим, как демон с мужчиной, - сказал Амдусциас, кося на кончик своего рога. - Есть ли у тебя какие-нибудь желания?
Трейси прохрипел что-то нечленораздельное, но потом все-таки обрел голос.
- Ж-ж-желание? А почему? Где? Как я здесь оказался?
- У смерти тысяча с лишним ворот и открываются они в обе стороны, сообщил ему Амдусциас.
- Но я еще не мертв.
- Верно, - неохотно признал демон. - Но будешь. Непременно будешь.
- Клык, рог и коготь, - вставил Бельфагор.
- А где же я нахожусь?
- Это Задворки, - объяснил Амдусциас. - Бэл создал их специально для нашего рандеву, - он взглянул на трехглавого монстра. - Нас прислала Мег. Ты ведь знаешь Мег правда?
- Да... Да, я знаю ее. - Трейси облизал губы. Он вспомнил о книге и дрожащей рукой поднес ее к глазам. Номер на обложке не изменился: 12.
- Садись, - пригласил Амдусциас. - Прежде чем умрешь, мы можем немного поговорить.
- Разговоры! - буркнул Бельфагор, бросая убийственный взгляд на свой хвост. - Фу! Дурак ты!
Единорог печально кивнул.
- Я философ. Ты совершенно напрасно смотришь на Бэла таким взглядом, смертный. Возможно, он кажется тебе уродливым, но для владык Ада все мы довольно красивы. Если тебя беспокоит трехглавость Бэла, то жаль, что ты не видел Асмодея. Это наш эксперт по всему чему угодно и родоначальник страшилищ. Садись, поговорим. Прошло много лет со времени последнего разговора с человеком вне Ада. С теми же, что в Аду, трудно дискутировать, - задумчиво продолжал Амдусциас. - Я много разговаривал с Вольтером, но примерно с восемьсот пятидесятого года он только смеется. Спятил, в конец спятил.
Трейси никак не мог оторвать взгляда от Бэла. Меланхолическое человеческое лицо неотрывно смотрело на него. Голова жабы таращилась в небо, а кошачья вглядывалась в ничто. Во всяком случае, это была не Мег, а это было уже кое-что. А может, нет? Он стиснул кулаки, вонзая ногти в кожу.
- Чего вы от меня хотите?
- Полагаю, ты имеешь в виду \"хотим сейчас\", - Амдусциас наклонился. - Успокойся, Бельфагор! - раздраженно добавил он. - Если бы мы поступили по-твоему, от этого человека в несколько секунд остались бы клочья. А что потом? Обратно в Ад?
- А что тебе не нравится в Аду? - удивился Бельфагор. Он дернул хвостом, словно желая выпрямить позвоночник. - Может, он тоже слишком вульгарен на твой изысканный вкус?
- Вот именно. Эти Задворки мне тоже не нравятся. Если уж говорить о сцене, то у Бэла бывают необычные идеи. Думаю, это результат обладания тройным разумом. Итак, добрый человек, как бы ты хотел умереть?
- Никак, - ответил Трейси.
- Хватит тянуть, - буркнул Бельфагор. - Мег велела нам избавиться от этого смертного, так что прикончим его поскорее и вернемся домой.
- Минуточку, - прервал его Трейси. - Может, вы все-таки объяснитесь? - Прикосновение книги добавляло ему уверенности в себе. - Ведь Мег всего лишь приживал, как она может приказывать вам?
- Профессиональная солидарность, - объяснил Амлусциас. - И скажи наконец, как ты хочешь умереть?
- Дай тебе волю. - с горечью заметил Бельфагор. - и ты заговоришь его насмерть.
- Это интеллектуальное развлечение, - его товарищ потер ладонью рог. - Я не считаю его второй Шахерезадой, однако есть способы довести человека до безумия с помощью, гм... беседы. Да, я бы голосовал за этот метод.
- Ну ладно, - сдался Бельфагор. - Я по-прежнему за то, чтобы разорвать его на куски, - Он слегка скривил свои большие серые губы.
Амдусциас кивнул и повернулся к Бэлу.
- А как бы ты хотел избавиться от этого смертного?
Бэл не ответил, однако начал подбираться поближе к Трейси. Тот попятился. Амдусциас раздраженно махнул рукой.
- Ну что ж, согласия между нами нет. А может, стоит забрать его в Ад и там отдать Астароту или Агалиарепту? Или просто оставить его здесь? Отсюда нет выхода, кроме как через Бэла.
Трейси попытался что-то сказать, но обнаружил, что у него пересохло в горле.
- Подождите, - прохрипел он. - Я... пожалуй, мне тоже есть что сказать по этому вопросу.