Генри Каттнер
Ночная Схватка
Вступление
На дне, в полумиле от поверхности неглубокого венерианского моря покоится гофрированный купол из импервиума, который защищает цитадель Монтану. Внутри царит карнавал. Монтанийцы празднуют четырёхсотую годовщину со дня первой высадки землян на Венеру. Под исполинской полусферой, где расположился город, всё искрится огнями, сверкает яркими красками и полно веселья. Мужчины и женщины в масках, одетые в блестящий целлофлекс и шелка, разгуливают по широким улицам, смеются и пьют хмельное венерианское вино. С морского дна и гидропонических коллекторов собрали самые редкие деликатесы для праздничных столов элиты.
Среди всеобщего веселья время от времени попадаются мрачные люди, похожие на угрюмые тени. По лицам их можно без труда догадаться, что это Вольные Легионеры. Изысканная одежда не в силах скрыть клеймо, наложенное годами кровавой борьбы. Под масками домино таятся сурово сжатые губы. В отличие от остальных обитателей подводных куполов кожа этих мужчин покрыта загаром от ультрафиолетовых лучей, которые пробиваются сквозь толстую пелену туч над Венерой. Их присутствие вносит мрачные ноты в атмосферу карнавала. К ним относятся почтительно, но с неприязнью. Ведь это – Вольные Легионеры…
Мы находимся на Венере, какой она была девять веков тому назад, на дне Мелководного Моря, расположенного чуть к северу от экватора. А это большая удалённость во времени и пространстве. Планета туч сплошь усеяна подводными крепостями, где жизнь останется неизменной в течение многих столетий. Оглядываясь назад, как это теперь делаем мы с вами, с точки зрения цивилизованной эпохи тридцать четвёртого века, можно без труда заметить, что обитатели Твердынь были варварами – глупыми, жестокими и ограниченными. Давным-давно не существует Вольных Легионеров. Обжиты острова и континенты Венеры, прекратились войны. В периоды же больших перемен и ожесточённого соперничества всегда происходят крупные стычки. Цитадели боролись друг с другом, каждая любыми путями старалась выбить соседней ядовитые клыки, лишая её запасов кориума – источника силы тех дней. Студенты, изучающие историю тех времён, с удовольствием собирают древние легенды и раскапывают отдельные факты из области общественной жизни и геополитики. Отлично известно, что лишь одно обстоятельство уберегло крепости от взаимного уничтожения. Они заключили между собой джентльменское соглашение, что войной должны заниматься исключительно солдаты. Это позволило подводным городам развивать науку и культуру. Столь своеобразный компромисс в сущности был неизбежен. Он-то и породил Вольные Легионы маневренных групп отлично подготовленных наёмников, которые поступали на службу, чтобы драться, если крепости придётся держать оборону или если она сама захочет напасть на другую цитадель.
Эп Таури в своём достопамятном \"Венерианском Цикле\" в числе других легенд упоминает и эту сагу. Многие историки доказали, что реальная действительность, к сожалению, часто бывала слишком жестока. Однако, обычно мы не погнимаем, что высоким уровнем нашего нынешнего сознания обязаны именно Вольным Легионерам. Благодаря им война не заглушила мирного развития общества и научной мысли. Военное искусство стояло на очень высоком уровне, а технические средства были настолько совершенны,, что живая сила уже не играла большого значения. Отряды насчитывали несколько тысяч бойцов, изредка больше.
Отрезанные от нормальной жизни в крепостях, они должны были вести странное, отшельническое существование. Эти люди были заранее обречены на гибель, но необходимы, как допотопные твари, из которых позже образовался homo sapiens. Без Вольных Легионеров Цитадели погрязли бы в тотальной войне с самыми плачевными для них последствиями.
Вольные Легионеры – жёсткие, рыцарственные, неукротимые служители бога войны, которые сами же его в конце концов и уничтожили. Добровольно идя на смерть, они завоёвывали себе место на страницах истории, а над их головами, в туманном небе Венеры, реял стяг Марса. Им не суждено было выжить, как и королевскому тиранозавру, и Вольные Легионеры сражались так же, как этот зверь, по-своему поклоняясь Минерве, стоящей за плечами Ареса.
Но их пора миновала. И нам стоит приглядеться к той нише, которую они занимали во времена Подводной Эры. Благодаря им человеческая цивилизация достигла того уровня, который некогда имела на Земле и даже перешагнула этот барьер.
Вольным Легионерам отведено важное место в межпланетной литературе. Теперь они стали необычайной легендой, подёрнутой дымкой времени. Ведь они были ратниками, а когда воцарилось объединение, война умерла. Однако мы способны понять Легионеров лучше, чем люди, жившие в Цитаделях.
Это повествование, основанное на легендах и достоверных событиях, рассказывает об одном из самых обычных солдат тех веков – Брайене Скотте из Вольного Легиона Дан. Возможно, такого человека никогда не существовало…
I
Скотт залпом выпил порцию обжигающего двойного виски и обвёл взглядом зал таверны, окутанный клубами табачного дыма. Он был крепок и широкоплеч, в каштановых волосах серебрилась лёгкая седина, а на подбородке красовался давний шрам. Скотту было лет тридцать и весь его вид выдавал в нём настоящего ветерана, но вместо крикливых шелков и переливающихся всеми цветами радуги тканей, которыми пестрело всё вокруг, Брайен предпочитал скромную одежду из целлофлекса.
Снаружи, за прозрачными стенами, бегущие дорожки несли в разные стороны шумную, веселящуюся толпу. А здесь, в таверне, царила тишина, в которой слышен был голос арфиста. Бард пел старинную балладу, аккомпанируя себе на сложном инструменте. Но вот песня кончилась. Вначале раздались слабые аплодисменты, а затем из высоко подвешенных репродукторов оглушительно грянул оркестр. Настроение посетителей мигом изменилось. Мужчины и женщины в ложах и у стойки бара принялись смеяться и оживлённо беседовать между собой. Несколько пар начали танцевать.
Сидевшая рядом со Скоттом худощавая загорелая девушка с чёрными блестящими локонами до плеч вопросительно взглянула на него.
– Идём, Брайен?
Скотт вымученно улыбнулся.
– Ну что ж, потанцуем, Джина. Ты позволишь?
Он встал, а она грациозно скользнула в его объятия. Танцевал Брайен не слишком искусно и потому старался поточнее повторять движения партнёрши. Джина подняла к нему своё остренькое скуластое личико с ярко накрашенными сердечком губами.
– Забудь про Вьенна. Он всегда старается тебя во что-нибудь втравить.
Скотт бросил взгляд на отдалённую ложу. Фредерик Вьенн из отряда Дан сидел в компании двух девиц. Это был рослый костлявый субъект с желчным лицом, на котором едкая насмешливая гримаса застыла, казалось, навечно. Он как раз показывал своим соседкам на танцующую пару, угрюмо разглядывая Брайена и Джину из-под тёмных лохматых бровей…
– Знаю, – отозвался Скотт. – Иногда ему это удаётся. Ну да дьявол с ним. Теперь я уже капитан, а он всё ещё лейтенант. Пусть пеняет на себя. В другой раз будет внимательно слушать приказы и не полезет вперёд всех в атаку.
– Ах, значит, вот как дело было? – удивилась Джина. – А я и не знала. Кругом столько об этом болтают…
– Как всегда. Вьенн давненько меня ненавидит. Впрочем, я его тоже. Мы терпеть не можем друг друга. Так было всегда. Всякий раз, когда мне везло, он пальцы себе грыз от злости. А вообще-то Вьенн служит гораздо дольше меня и если честно рассудить, должен бы получить уже не одно повышение. Да выделывается слишком… Когда не следует…
– И пьёт очень много, – добавила Джина.
– Да пусть себе. Мы сидим в крепости уже три месяца. Ребята начинают скучать от безделья… И такое обращение им тоже не по душе… – Скотт кивком указал на дверь, у которой один из легионеров препирался с хозяином заведения. – Сержантам вход запрещён… Чёрт бы его побрал!
Хотя из-за шума голосов они не могли расслышать разговор, всё было ясно и так. Парень пожал плечами, выругался сквозь зубы и ушёл. Какой-то толстяк разряженный в пурпурный шёлк, решил поддержать хозяина таверны и завопил: \"Мы не потерпим тут всяких солдафонов!\"
Скотт увидел, как Вьенн прищурился, встал и направился к ложе крикуна. По спине его пробежал лёгкий озноб. Вообще-то со штатскими тюфяками цацкаться нечего! Вьенн правильно сделает, если начистит физиономию этому паршивцу! А похоже, что так оно и будет. Поскольку с толстяком была подружка, то ретироваться он явно не собирался, хотя стоявший рядом Вьенн не таясь оскорблял его.
Из вспомогательного динамика раздалось несколько резких отрывистых фраз, которые потонули во всеобщем гомоне. Но чуткое ухо Скотта успело уловить их смысл. Он кивнул Джине, многозначительно прищелкнул языком и произнёс:
– Ну вот…
Девушка тоже всё поняла. Кивком она позволила Скотту уйти. Он подошёл вслед за Вьенном к ложе толстяка и в тот же миг началась потасовка. Мордастый, побагровев и раздувшись, как индюк, ударил первым и ненароком угодил Вьенну в скулу. Лейтенант, нехорошо улыбаясь, отступил назад, стиснув кулаки. Скотт схватил его за плечо.
– Успокойся, приятель…
Вьенн резко обернулся и с бешенством взглянул на Брайена.
– Пусти! Не твоё дело…
Толстяк, заметив, что его противник отвлёкся, почувствовал новый прилив отваги и вновь ринулся в атаку. Скотт опередил Вьенна и принялся лупить штатского по жирным щекам, энергично напирая на него. Толстяк зашатался и плюхнулся на столик а когда опомнился, в руке Скотта блеснуло оружие.
– Займись-ка лучше вязанием на спицах! – сухо бросил ему капитан.
Толстяк облизнул пересохшие губы, малость поразмыслил и сел, бормоча себе под нос проклятия по адресу Вольных Легионеров и величая их сукиными детьми.
Вьенн старался освободиться из крепких рук капитана и уже собирался было его ударить. Скотт убрал оружие в кобуру.
– Тревогу объявили, – сказал он, кивнув в сторону динамика. – Слышал?
– …немедленный сбор. Группе Дан собраться в штабе. Капитану Скотту явиться в администрацию. Всем срочно занять свои места!
– Ага! – продолжая кипеть от ярости, отозвался Вьенн. Однако надо было размазать эту гниду по стенке!
– Ты ведь знаешь, что такое немедленный сбор, – возразил Скотт. – Вполне возможно, нам придётся сразу же выехать. Это приказ, лейтенант…
Вьенн нехотя отдал честь и, развернувшись на каблуках, ушёл. Скотт направился к своей ложе. Джина уже собрала сумочку и перчатки и теперь подкрашивала губы.
Девушка спокойно взглянула ему в глаза.
– Я буду дома, Брайен. Удачи тебе.
Скотт торопливо поцеловал её, хотя думал уже о предстоящем сражении. Джина понимала его состояние. Она чуть заметно улыбнулась, легонько погладила Брайена по волосам и встала. Оба вышли на улицу и смешались с пёстрой шумной толпой.
* * *
Ароматизированный ветерок повеял Скотту в лицо и тот с отвращением поморщился. Во время карнавалов Вольные Легионеры чувствовали себя в Цитаделях ещё неуютнее чем обычно. Пропасть между ними и обитателями подводных городов разверзалась ещё шире и легионеры болезненно переживали это. Скотт прокладывал себе дорогу в толпе, перескакивая с дорожки на дорожку и пробиваясь вместе с Джиной к самой скоростной центральной магистрали. Им даже удалось найти свободные места и сесть.
У перекрёстка в виде листа клевера Скотт попрощался с девушкой и направился к группе стройных административных зданий в центре города. Здесь размещались главным образом административные службы и общественные организации. Лишь лаборатории располагались на окраинах, у основания купола. На расстоянии около мили от метрополии было возведено несколько маленьких экспериментальных центров, защищенных полусферами. Там проводились самые рискованные исследования. Поглядев наверх, Скотт вспомнил о катастрофе, которая сплотила учёных и те объединились в некое подобие масонского братства. Прямо над центральной площадью парил в невесомости глобус Земли, наполовину прикрытый чёрным пластиковым чехлом. Он был в каждой венерианской крепости, как напоминание о покинутой родной планете.
Скотт перевёл взгляд ещё выше, к своду купола, словно стремясь разглядеть сквозь импервиум, морскую толщу и слой облаков сверкавшую в чёрных глубинах Космоса белую звезду, которая в первой четверти светилась ярко, как солнце. Звезда – вот и всё, что осталось от Земли после того, как двести лет тому назад люди освободили энергию атома. Ракеты и бомбы перепахали континенты, сравняли с землёй горы, испарили моря и реки. В библиотеках хранились кассеты с видеозаписями Апокалипсиса. Возникла религиозная секта Людей Нового Суда, которые призывали к полному уничтожению науки; ещё и доныне в разных местах существуют последователи этого догмата. Но сектанты утратили своё влияние после того, как учёные объединились, раз и навсегда запретив любые эксперименты с атомной энергетикой и постановили, что использование её будет караться смертью. Кроме того, они принимали в свои ряды лишь тех, кто приносил \"присягу Минерве\".
\"…Трудиться исключительно на благо человечества… Принимать все меры предосторожности, чтобы не повредить людям и не использовать во зло науку, Все рискованные эксперименты, опасные для человеческого существования, должны проводиться под контролем государства… Мы всегда обязаны помнить о мере оказанного нам доверия и никогда не забывать, что неразумное применение научных знаний убило нашу родную планету…\"
Земля… Скотту подумалось, что это наверняка был удивительный мир. К примеру, тучи не заслоняли солнечного света. Ещё в древности на Земле оставалось очень мало неизведанных уголков. Но здесь, на Венере, даже континенты ещё не освоены. Да и какая в том нужда, если всё необходимое можно производить под куполами! Тут, на Венере, ещё существовали два разных мира. В Цитаделях царила высокоразвитая цивилизация, а на суше был первобытный хаос, укрепления Вольных Легионов и флот. Флот предназначался для ведения боевых действий, а в фортах технический персонал разрабатывал новые типы вооружений. Цитадели мирились с визитами Вольных Легионов, но ни одна из них не соглашалась разместить у себя генеральный штаб, так сильна была антипатия людей ко всему, что было хоть как-то связано с войной.
Бегущая дорожка под ногами Скотта незаметно перешла в эскалатор, ведущий к административному комплексу. Брайен перешёл на другую магистраль, которая перенесла его к лифту и через несколько минут он оказался перед портьерой с изображением Дэна Кросби, президента Цитадели Монтана.
– Входите, входите, капитан, – раздался из-за занавеса голос Кросби и, последовав приглашению, Скотт вошёл в небольшой кабинет со стенами, покрытыми фресками и широким окном, из которого открывался вид на город. Кросби – седовласый, щуплый, укутанный в голубые шелка, сидел за письменным столом. Он был похож на старого усталого чиновника из романов Диккенса.
\"Самый что ни на есть обыкновенный человек, такой же, как и все\", – подумал Скотт. А между тем Кросби был одним из самых виднейших социополитиков на Венере.
Синк Риз, командир группы Дан, расположился в кресле. Он представлял собой полную противоположность Кросби. Казалось, что вся влага из тела Риза испарилась много лет тому назад и под воздействием ультрафиолетовых лучей он превратился в мумию, обтянутую коричневой кожей. На лице отчётливо читалась внутренняя жестокость, а улыбка напоминала гримасу. Лицевые мускулы были натянуты словно струны.
Скотт отдал честь. Риз жестом подозвал его поближе. В глубине глаз командира тлел хищный огонёк, как у орла, который почуял запах крови. Кросби почувствовал это и на его бледном лице мелькнула язвительная усмешка.
– Каждый обязан делать своё дело, – заявил он, не скрывая иронии. – Думаю, что если бы пришлось отдыхать чересчур долго, я превратился бы в скучающего надутого индюка. Но на сей раз, господин Риз, вас ожидает довольно увлекательная работа.
Мускулистое тело Скотта невольно напряглось. Риз быстро взглянул на Брайена.
– Цитадель Виргиния перешла в атаку. Они наняли Морских Дьяволов, отряд Финна.
В кабинете воцарилась полная тишина. Обоим легионерам не терпелось обсудить предстоящую схватку, но они не хотели этого делать в присутствии штатского даже если это и был сам президент крепости Монтана. Кросби встал.
– Итак, финансовый вопрос улажен?
– Совершенно верно, – кивнул Риз. – Надеюсь, мы выступим через несколько дней. По нашим предварительным данным битва произойдёт поблизости от Венерианской Впадины.
– Хорошо. А теперь, господа, с вашего позволения я покину вас на несколько минут. Я буду… – и, не закончив фразы, Кросби удалился. Риз протянул Скотту сигарету.
– Спасибо.
– Вам что-нибудь известно о Морских Дьяволах, капитан?
– Разумеется. Сами мы их не одолеем.
– Безусловно. У нас мало и людей, и вооружения. А Морские Дьяволы в последнее время объединились с легионом О\'Брайена как раз после того, как его прикончили в полярной авантюре. Группа у них сильная, очень сильная. К тому же они спецы в своей области – нападении на субмарины. Думаю, нам придётся действовать по схеме \"h-7\".
Скотт прикрыл глаза и сосредоточился, стараясь припомнить картотеку. Каждая группа Вольных Легионеров постоянно разрабатывала новые стратегические планы операций против других военных венерианских подразделений. При перегруппировках, если отряды объединялись между собой и равновесие сил изменялось в чью-либо пользу, проекты эти корректировались. Схемы составлялись настолько детально, что были практически универсальны. План \"h-7\", насколько помнилось Скотту, основывался на помощи Ганга, маленького, но великолепно организованного отряда под началом Тома Мендеса.
– Отлично… – вслух произнёс Брайен. – Можем мы их нанять?
– Пожалуй. Хотя цену мы ещё не обговорили. Я связывался с ним по секретному каналу видеофона, но они меня постоянно сдвигают. Мендес выжидает до последнего момента, чтобы потом продиктовать свои условия.
– Чего он хочет?
– Пятьдесят процентов наличными и половину добычи.
– Думаю, с них хватит и тридцати.
Риз одобрительно кивнул и продолжил:
– Я предложил Мендесу тридцать пять. Могу отправить тебя к ним в форт и дать карт-бланш. Мы могли бы обратиться за помощью к другим, но у \"Ганга\" отличные корабли с подводными детекторами, которые могут пригодиться в драке с Морскими Дьяволами. Возможно, я ещё всё улажу сам. Ну, а если нет, придётся тебе всё-таки слетать к Мендесу и купить его услуги за неполных пятьдесят процентов, если сумеешь.
Скотт потёр старый шрам на подбородке загрубевшими пальцами.
– Лейтенант Вьенн тем временем подготовит сбор, а когда…
– Я связался с нашей базой. Воздушные транспортировщики уже в пути.
– Хорошая будет драка, – заметил Скотт, а командир ответил ему понимающим взглядом. Риз тихо засмеялся.
– И куш сорвём изрядный. В Цитадели Виргиния большой запас кориума. Сколько точно – не скажу, но знаю, что его там много.
– А на сей раз из-за чего заварушка вышла?
– Да как обычно, – равнодушно ответил Риз. – какой-то умник в Виргинии вздумал подчинить ей все остальные крепости. Словом, ничего нового.
Занавес у входа шевельнулся и оба встали. Вместе с президентом Кросби в кабинет вошли ещё какой-то человек и девушка. Мужчина выглядел совсем молодо. Его мальчишеское лицо ещё не успело загореть под палящими лучами. Девушка походила на пластиковую статуэтку, подсвеченную изнутри и вся дышала жизнью. Волосы у ней были подстрижены по последней моде, а зелёные, необычного оттенка глаза, как успел заметить Скотт, поражали своей красотой. Необычная внешность девушки сразу притягивала к себе взгляд.
– Мои племянники – Эйлин и Норман Кейн, – представил молодых людей Кросби, а затем все снова расселись по своим местам.
– А не выпить ли нам чего-нибудь? – вдруг предложила Эйлин. – Здесь такая скучища, а ведь война ещё не началась…
Кросби неодобрительно покачал головой.
– Тебя сюда никто не приглашал, а потому не пытайся устроить вечеринку. Обстоятельства к тому не располагают.
– Ладно, – обиженно пробормотала Эйлин. – Я могу и подождать. – Девушка с любопытством разглядывала Скотта.
– Я бы хотел записаться в группу Дан, – заговорил Норман Кейн. – Я уже подал заявление, но теперь, когда приближается война, у меня нет терпения дожидаться, пока его рассмотрят. Поэтому я думал, что…
Кросби взглянул на Риза.
– Я лично присоединяюсь к просьбе моего племянника, но решение остаётся за вами, командир. Норман не такой как все, он романтик. Ему никогда не нравилось жить в крепости. Год тому назад он уехал и вступил в отряд Старлинга.
– В такую банду? – Риз удивлённо вскинул брови. – Ну, это не делает вам чести, Кейн. Они даже не входят в реестр Вольных Легионов. Отряд Старлинга – просто шайка грязных террористов, для которых закон не писан. Поговаривают, что они и ядерным оружием не брезгуют.
– Теперь настал черёд удивляться Кросби.
– Я ничего подобного не слышал.
– Да, пока это не более чем слухи. Но если они в один прекрасный день подтвердятся, все Вольные Легионы объединятся и сотрут Старлинга в порошок.
Норман Кейн выглядел явно смущённым.
– Кажется, я свалял дурака. Но мне очень хотелось воевать, а группа Старлинга произвела на меня впечатление.
Риз фыркнул.
– Это они умеют. А розовые романтики не имеют ни малейшего понятия о том, что такое настоящая война. У Старлинга технического персонала всего человек пятнадцать и никакой дисциплины. Короче, свора пиратов. Романтические дикари, которые гоняются за призрачными мечтами, не могут выиграть современную битву, Кейн. Настоящий солдат – это тактик, умеющий обобщать и мыслить, плюс дисциплинированный исполнитель. Если вы вступите в наш отряд, вам придётся выкинуть из головы всё, чему вас научили у Старлинга.
– А меня примут?
– Полагаю, что это было бы неразумно. Вначале вы должны пройти обязательную подготовку.
– Кое-какой опыт у меня уже есть…
– Вы оказали бы мне личную услугу, ответив согласием, командир Риз, – вмешался Кросби. – Я сумею вас отблагодарить. Раз уж мой племянник так хочет быть солдатом, я предпочёл бы видеть его именно в рядах группы Дан.
Риз пожал плечами.
– Ну что ж, будь по-вашему, господин президент. Вы поступаете в подчинение капитана Скотта, Кейн. И не забывайте, что дисциплина в нашем деле – превыше всего.
Юноша попытался сдержать радостную улыбку.
– Благодарю, мистер Риз.
– Капитан…
Скотт встал и кивнул Кейну. Оба вышли. В приёмной стоял видеофон. Скотт вызвал временный штаб в Цитадели Монтана. С экрана на него выжидающе смотрел дежурный оператор.
– Капитан Скотт на связи. Взгляни на новичка.
– Да, капитан. Диктуйте. Записываю.
Скотт легонько подтолкнул Кейна вперёд и приказал:
– Сделай снимки этого парня. Сейчас он явится в штаб. Имя – Норман, фамилия – Кейн. Внеси его в список без предварительной подготовки. Таково особое распоряжение командира Риза.
– Есть, капитан.
Скотт вышел со связи. Кейн не выдержал и улыбнулся.
– Всё вы порядке, – коротко бросил Скотт, с симпатией взглянув на юношу. – Формальности улажены. Теперь ты поступишь в распоряжение командования. Специальность у тебя какая?
– Водолёты, капитан.
– Хорошо. И ещё одно. Не забывай, Кейн, о чём тебе говорил командир Риз. Дисциплина – штука чертовски важная, а ты, возможно, ещё не до конца себе это уяснил. Война – не дуэль рыцарей плаща и шпаги, не атака легкой кавалерии и не увлекательное приключение. Всё это кануло в прошлое вместе с крестоносцами. Беспрекословно выполняй приказы и спокойствие тебе обеспечено.
– Спасибо, капитан! – Кейн отдал честь и ушёл враскачку, широким шагом. Брайен усмехнулся. Ничего, скоро парнишка позабудет о всяких глупостях.
Вдруг Скотт услышал, что его окликнули и оглянулся. Рядом стояла Эйлин Кейн – стройная и очаровательная в своём наряде из целлофлекса.
– Однако, несмотря на всё, ничто человеческое вам не чуждо, капитан, – заметила она. – Я слышала, как вы говорили с Норманом.
Скотт пожал плечами.
– Я сделал это для его собственного блага и в интересах подразделения. Один глупец может доставить уйму хлопот, мисс Кейн.
– Завидую Норману, – продолжала девушка. Должно быть, у вас ужасно интересная жизнь, капитан. Я бы тоже хотела немножко пожить так. Но недолго. Я – один из тех осколков цивилизации, которые не годятся совершенно ни на что, и потому хотя бы в одном стремлюсь достичь полного совершенства.
– А именно?
– В искусстве получать максимальное удовольствие от жизни. Думаю, что вы назвали бы это именно так, капитан. Я стараюсь брать от жизни всё. Скучать почти не приходится, но порой на меня всё-таки находит хандра. Я хочу с вами побеседовать, капитан.
– Слушаю вас, – отозвался Скотт.
Эйлин Кейн состроила лёгкую гримаску и продолжала.
– Это всего лишь неудачная словесная оболочка, а я хочу, чтобы вы поняли внутреннюю суть явления. И чтобы это прошло для вас безболезненно. Ужин и танцы. Полагаю, вполне реально?
– К сожалению, сейчас времени нет, – возразил Скотт.- В любой момент может поступить приказ. – Брайен не был до конца уверен, по душе ли ему приглашение этой девушки из крепости, и хотя Эйлин безусловно нравилась Скотту, затрагивая в нём какие-то самые тонкие потаённые струны, необычно волновала его, но решить он не мог. Она была изысканной представительницей чуждого ему мира. Другие аспекты этого мира не интересовали его абсолютно. Геополитика или наука, не связанные с армией, были чужды Скотту и ничего не говорили ему. Но все миры сходятся в одной точке – в удовольствии. Скотт мог понять развлечения обитателей морских городов, тогда как их повседневные занятия или политические страсти не вызывали у него особых симпатий.
В приёмную вошёл Риз и, прищурившись, взглянул на обоих.
– Я должен кое-что сообщить, капитан, – наконец произнёс он.
Скотт понял скрытый смысл его слов. Они означали, что предварительное соглашение с Мендесом заключено. Брайен кивнул.
– Мне прибыть в штаб?
Суровое лицо Риза внезапно смягчилось. Он молча и бегло взглянул на Эйлин и Скотта.
– Я отпускаю вас до утра. Пока вы мне не понадобитесь, но должны явиться ровно к шести, капитан. Похоже вам нужно уладить парочку небольших дел.
– Понял, командир, – Скотт проводил Риза взглядом. Кажется, тот имел в виду Джину. Но Эйлин об этом, конечно, ничего не знала.
– Итак, – продолжала она, – неужели вы меня отвергнете? Хотя правильней с вашей стороны будет пригласить меня выпить чего-нибудь покрепче.
Времени оставалось ещё множество.
– Охотно, – ответил Скотт и они лифтом спустились на улицу.
А когда выбрались на одну из магистралей, девушка обернулась к Скотту и перехватила его взгляд.
– Извините, капитан. Возможно, у вас уже назначена встреча. Я об этом не подумала…
– Что вы, у меня нет никаких плавнов, – заверил он. – Во всяком случае, ничего существенного.
И это была сущая правда. Когда Скотт наконец осознал её, он неожиданно почувствовал благодарность к Джине. Его связь с нею была совершенно особого свойства и как нельзя более подходила для человека его профессии. Именовалась она свободным браком. Джина не была для него ни женой, ни любовницей, а чем-то средним между тем и другим. У Вольных Легионеров не было условий для устройства личной жизни. В Цитаделях они считались гостями, а в фортах – военными. Взять женщину в форт это всё равно, что поставить корабль на линию огня. Поэтому подруги Вольных Легионеров жили в крепостях, перебираясь из одной в другую вслед за своими мужчинами, а поскольку солдатам приходилось постоянно рисковать жизнью, они предпочитали свободную любовь. Скотт и Джина состояли в подобном союзе уже пять лет. Они никогда не ставили друг другу никаких условий. Никто не ждал верности от Вольного Легионера. Они были настолько скованы железной дисциплиной, что когда наступали короткие передышки между боями, то пускались во все тяжкие.
Эйлин была для Скотта ключом к дверям Цитадели, вратам в мир, к которому он не принадлежал и которого никогда не мог понять до конца.
II
Скотт открыл для себя такие тонкости, о которых даже не подозревал. Эйлин стремилась получить от любого проявления жизни максимум наслаждения и старалась достичь этого даже в мелочах. К примеру, оказалось, что крепкий и приторный коктейль \"Лунный Цветок\" можно сделать гораздо приятнее, если цедить его через подслащённый ломтик лимона, зажатый в зубах. Обычно Скотт предпочитал двойное виски и, как любому обычному солдату, ему нравились горячительные напитки, которые он называл гидропоническими. Однако коктейли, предлагаемые ему Эйлин, ни в чём не уступали терпкому, жгучему двойному виски цвета янтаря. В ту ночь Эйлин научила его разным фокусам. Спиртное чередовалось с веселящим газом, бешеные скорости аттракционов Луна-парка, от которых захватывало дух, обостряли чувственное восприятие и щекотали нервы. Эйлин была неистощима на тонкие, изысканные причуды. Она не походила на обычных девушек из подводных городов, называя себя побегом, случайным, бесполезным цветком на мощной лозе, которая давала обществу учёных, изобретателей, социополитиков. Эйлин, так же как и Скотт, была обречена на гибель. Обитатели подводных метрополий служили Минерве, Скотт – Марсу, а Эйлин – Афродите, но не только как богине любви, но и как покровительнице радости и искусств. Между Скоттом и Эйлин существовала такая же разница, как между Вагнером с его мощными аккордами и мелодичными арпеджио Штрауса. В глубине души у обоих затаилась горечь и щемящая печаль, но они редко это осознавали. Их роднило чувство подсознательной безысходности.
Во время карнавала ни Эйлин, ни Скотт не надевали масок. Их лица сами по себе напоминали маски. Оба научились не выдавать своих чувств, хотя каждый достиг этого собственным путём.
Скотт улыбался редко и с трудом, тогда как с лица Эйлин улыбка почти не сходила.
Благодаря ей Скотт мог лучше понять горожан. Эта девушка послужила ему как бы катализатором. Между ними установилось безмолвное согласие и слова здесь были не нужны. Они понимали, что по мере развития цивилизации люди, подобные им, неизбежно исчезнут. Сейчас человечество относилось к ним снисходительно, поскольку проблема их выживания или вырождения должна была рано или поздно решиться естественным путём. Каждый из них в данной ситуации выбрал свой путь. Скотт служил Марсу, служил верой и правдой, а пассивную Эйлин манила прямая противоположность.
Скотт почувствовал, что хмелеет, но внешне это было пока незаметно. Его причёска по-прежнему была безукоризненной, а загорелое мужественное лицо оставалось бесстрастным, как всегда. Но когда карие глаза Брайена встретились со взглядом Эйлин, между ними проскочила невидимая, но ощутимая искра.
Краски, свет и звуки… Теперь они начали обретать какую-то форму, раскрывая Скотту свою суть.
Далеко за полночь они сидели на Олимпе, где обнаружили свой маленький космос. Стены комнаты, где они очутились, как бы исчезли. Быстро бегущие клубы опаловых туч роились в беспорядке. Приглушённо шумел искусственный ветер. Скотт и Эйлин, подобно богам, пребывали в полном уединении от всего остального мира.
\"Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною…\"
Таков был этот уголок Олимпа. Кроме него не существовало уже ни других людей, ни других миров. Сама собой изменилась система ценностей, а любые психологические барьеры казались нелепыми.
Скотт удобно расположился в полупрозрачном кресле, похожем на облако, Эйлин поднесла к лицу Брайена баллончик с веселящим газом, но Скотт отрицательно покачал головой.
– Не сейчас, Эйлин.
Девушка выпустила баллончик из рук и тот покатился на пол.
– Мне тоже пока не надо. От избытка возникает пресыщение, Брайен. А в наслаждении всегда должно оставаться нечто неизведанное, то, что ещё может удивить. У тебя это получится, а у меня уже нет.
– Почему?
– Видишь ли… Наслаждение… Здесь тоже есть свои пределы… Выносливость человеческого организма. Меня уже мало что способно взволновать. Такой своеобразный иммунитет. Физический и эмоциональный… Ко всему. А вот ты ещё многое можешь для себя открыть. Ты не знаешь, когда тебя настигнет смерть. Не можешь этого запланировать. Всё, что намечено заранее, ужасно скучно. Главное в этой жизни – неожиданности.
Скотт чуть заметно покачал головой.
– Смерть – это тоже пустяк. Она – просто исчезновение того, что когда-то имело для тебя смысл. Или… – Он умолк, подыскивая слова. – Пока жив, к чему-то стремишься, что-то предполагаешь сделать, ибо система ценностей имеет свои законы. Допустим, что она основана на четырёх арифметических действиях. Смерть – это переход в иную плоскость аксиологии, совершенно нам неизвестную. Но арифметические правила, как таковые, абсолютно неприменимы к геометрии.
– Ты полагаешь, что у смерти свои закономерности?
– Это может быть вообще отсутствие всяких закономерностей, Эйлин. Любой человек живёт, зная, что жизнь неизбежно сменится смертью, на том основана любая цивилизация. И потому главная единица цивилизации – раса, а не отдельный индивидуум. Инстинкт толпы…
Девушка внимательно смотрела на собеседника.
– Вот уж не думала, что Вольный Легионер способен на такие философские рассуждения!
Скотт закрыл глаза и расслабился.
– Горожане ничего не знают о Вольных Легионерах. Точнее – не хотят знать. А мы тоже люди. Интеллигентные люди. Наши учёные ни в чём не уступят тем, что обосновались под куполами.
– Но они работают на войну!
– Война – это печальная необходимость. По крайней мере, сейчас, – парировал Скотт.
– Расскажи, как ты во всё это ввязался!
Брайен улыбнулся.
– Как ни странно, но похвалиться не могу. Я вовсе не беглый убийца. Просто странник. Родился в Цитадели Австралия. Мой отец был учёным, а дед – солдатом. Думаю, это у меня в крови. Я перепробовал много профессий и занятий, но всё впустую. Искал чего-то постоянно… Чёрт знает, чего мне хотелось! Быть может, выложиться до предела, как в бою. Это почти то же самое, что и религия. К примеру, члены секты Людей Нового Суда фанатики конечно, однако вера для них самое главное в жизни.
– Да эти бородатые грязные придурки просто свихнутые!
– Нет, просто они во многом заблуждаются, вот и всё. Есть много других конфессий, обращённых к людям, но меня лично ни одна религия никогда не привлекала. Они слишком ограничивают самореализацию.
Эйлин снова взглянула на суровое лицо солдата.
– Ты предпочёл бы действовать мечом, как рыцари Мальтийского ордена в войнах с сарацинами.
– Возможно. У меня не сложилось никакой системы ценностей. И потому я легионер.
– Что для тебя вообще значат Вольные Легионы?
Скотт открыл глаза и улыбнулся девушке. Он вдруг стал похож на зелёного мальчишку.
– В сущности, не так уж много. Просто дают хорошую эмоциональную встряску. Трезво рассуждая, я понимаю, что всё это – жуткая показуха. И так было всегда. Они – такая же чушь, как Люди Нового Суда. Войны как таковые – сплошной анахронизм. Ведь настоящей-то цели у нас никакой и нет. Наверняка большинство из нас ясно видит, что Вольные Легионы лишены будущего. Им осталось этак лет двести… Не больше.
– Но ты ведь службу не бросаешь… Почему? Явно не из-за денег.
– Ты права. Но это… Как наркотик… В старину жили такие племена… Викинги, которые славились своей безумной отвагой. Мне кажется, что мы чем-то похожи на них. Для обитателей форта их отряд – это и мать, и отец, и дети, и сам всемогущий Господь Бог. Легионер сражается с солдатами из других групп, если ему за это платят, но ненависти в его душе при этом нет. Они поклоняются Колоссу на глиняных ногах. Каждая битва, независимо от того, закончилась она победой или поражением, приближает наш конец. Мы сражаемся, чтобы защитить общество, которое в конечном счёте нас же и отвергнет. Когда все цитадели наконец придут к согласию и объединятся, мы им больше не понадобимся. Я вижу здесь определённую закономерность. Когда войны были неизбежной частью цивилизации, каждая крепость содержала свою армию. Но теперь они всё больше отделяются от нас. Мы являемся неизбежным злом. Вот если бы они наконец кончили враждовать… – Скотт невольно сжал кулаки. – Сколько мужчин сразу обрели бы свой счастливый уголок на Венере, в подводных метрополиях! Но пока есть нужда в Вольных Легионах, желающих служить в них всегда хватит!
Эйлин потягивала коктейль, вглядываясь в хаос серых туч, напоминавших морские волны. В тусклом мерцающем свете лицо Скотта походило на каменную тёмную маску, где выделялись лишь блестящие глаза. Девушка осторожно коснулась его руки.
– Ты воин, Брайен. И вряд ли сможешь измениться.
Скотт горько усмехнулся.
– Скорее всего вы правы, мисс Эйлин Кейн! Наверно вы полагаете, что война заключается в том, чтобы жать на курок? Отнюдь. Вот я – воененый стратег. Чтобы им стать, мне пришлось вкалывать целых десять лет потяжелее, чем в техническом институте любой из крепостей. Для ведения войны я должен знать всё от расчёта траектории снаряда до психологии толпы. В этом заключается самая обширная область науки, известная Системе. И самая бесполезная. Потому что война умрёт всего через несколько столетий. Ты никогда не видела форта Вольных Легионеров, Эйлин. Там тоже обучают знаниям. И вся эта великолепная наука служит исключительно военным целям. У нас есть собственные психологи. У нас есть свои инженеры, которые проектируют абсолютно всё, начиная от артиллерийских орудий и кончая днищем звездолёта с минимальным коэффициентом трения. У нас есть свои литейни и мельницы. Каждый форт – это город, где всё ориентировано на войну, точно так же как в цитадели – на развитие науки и искусства.
– Неужели там всё настолько сложно?
– Просто фантастически сложно и до невероятия бесполезно. И многие из нас понимают это. Но мы дерёмся, потому что война – как дурман. Мы обожаем свои отряды. Для нас они – эйфориак. Но по настоящему мы живём лишь когда воюем. Только жизнь эта – ненастоящая. По-настоящему живёте вы в своих цитаделях. У вас есть работа и развлечения, если вы устаёте. А мы для вас – нечто чуждое.
– Отнюдь не для всех из нас, – возразила Эйлин. – Среди нас тоже есть такие, которые не вписываются в шаблон. Ты для себя по крайней мере нашёл какой-то смысл существования. Ты солдат. А вот я не могу вести такую жизнь, которая состоит исключительно из удовольствий. Но, увы, мне не остаётся ничего другого.
Скотт сжал её ладонь.
– Зато ты по крайней мере принадлежишь цивилизации, тогда как я стою за её пределами.
– С тобой, Брайен, всё могло бы быть гораздо лучше. Хотя бы на миг. Не думаю, что так может продолжаться достаточно долго.
– Могло бы.
– Это ты теперь так думаешь. Поверь мне, ужасно чувствовать себя тенью.
– Знаю.
– Я хочу быть с тобой, Брайен, – продолжала Эйлин, глядя прямо ему в лицо. – Я хочу, чтобы ты приехал в Цитадель Монтана и остался там. Пока не кончится наш эксперимент. А кончится он наверняка скоро. А может и не очень. Мне нужна твоя сила. Я могу тебя научить, как лучше приспособиться к такой жизни и что можно от неё получить. Ты увидишь, что такое настоящий гедонизм. По крайней мере, ты мог бы осчастливить меня своим присутствием. Ибо общество человека, подобного мне, который только и умеет, что гоняться за удовольствиями, я терпеть не стану…
Скотт молчал. Некоторое время Эйлин пристально глядела на него.
– Неужели война так много для тебя значит? – спросила она наконец.
– Нет, – ответил он. – Вовсе нет. Это воздушный шар. И я знаю, что внутри пусто. Честь полка! – рассмеялся Скотт. – Терять мне действительно нечего. Просто я достаточно долго был изгоем. Существо общественное не может жить бесплодными мечтами, даже если они очень красивы. Я думаю, что в этом мире важны лишь взаимоотношения двух начал – мужчины и женщины. И ничего более.
– Что важнее – отдельные мужчины и женщины или всё человечество?
– Только не человечество! – быстро возразил Скотт. – Чёрт бы его побрал! Род человеческий не сделал для меня ничего. Да, я могу приспособиться к новому образу жизни. И совсем не обязательно стану охотником за удовольствиями. Я – специалист во многих областях и работа в Монтане для меня наверняка найдётся.
– Как хочешь. Лично я никогда не пыталась. Скорее всего, я фаталистка. Но… Что ты решил, Брайен?
В жутковатых отблесках, падавших на них, глаза Эйлин сияли как изумруды.
– Я… Я вернусь, – отозвался Скотт. – Вернусь, чтобы остаться.
– Вернёшься? – переспросила девушка. – Но почему ты не останешься прямо теперь?
– Наверно потому, что я непроходимый дурак. Служба есть служба и меня ждёт командир.
– Кто больше – Риз или отряд?
Скотт лукаво усмехнулся.
– При чём тут отряд? Просто у меня есть работа, которую я должен выполнять. Как подумаю, сколько лет я был рабом, обманывал самого себя, знал, что бью поклоны соломенному чучелу… Нет, хватит! Я хочу жить как ты, в крепости, жизнью, о которой прежде ничего не знал. Я вернусь, Эйлин. Это гораздо серьёзней, чем просто любовь. Мы с тобой две половинки, из которых может получиться одно целое.
Эйлин молчала, не сводя с него глаз. Скотт поцеловал её.
Под утро он вернулся на квартиру. Джина уже собрала его нехитрый багаж и теперь спала. Её тёмные волосы рассыпались по подушке. Скотт не стал её будить. Он побрился, принял душ и оделся, старясь не шуметь. Гнетущая тишина ожидания наполнила город, где всё замерло, и теперь он походил на чашу, наполненную до краёв этой неподвижностью.
Когда Брайен вышел из ванной, на ходу застёгивая рубашку, его уже ждал накрытый к завтраку стол. Вскоре появилась Джина в лёгком пеньюаре. Она расставила чашки и налила кофе.
– Привет, Брайен, – сказала она. – У тебя ещё есть время?
– Угу, – отозвался Скотт и, немного поколебавшись, поцеловал её. До этой минуты разрыв с Джиной казался ему невероятно простым. Конечно, возражать она не станет. Ведь брак их был свободным. И всё же…
Она опустилась в кресло, насыпала сахар в кофе и распечатала новую пачку сигарет.
– Вымотался?
– Нет, наоборот, подвитаминился, так что всё в порядке.
Во многих барах были кабинеты регенерации, там люди восстанавливали свои силы и снимали излишнее эмоциональное напряжение. Скотт действительно чувствовал себя бодрым и свежим. Теперь он прикидывал, как лучше заговорить с Джиной об Эйлин. Но она сама пришла ему на выручку.
– Если у тебя появилась какая-то девушка, Брайен, не ломай себе голову. Уладим всё, когда кончится война. Как ты думаешь, это надолго?
– Вряд ли. Пожалуй, на неделю. Ты ведь знаешь, что всё может решиться в одном бою. Понимаешь, эта девушка…
– Надеюсь, она не из Монтаны?
– Именно.
Джина изумлённо глядела на него.
– Ты с ума сошёл…
– Но ведь я тебе уже говорил, – нетерпеливо перебил Скотт. – Дело не только в ней. Я по горло сыт группой Дан. И хочу с этим покончить.
– Таким вот образом?
– Совершенно верно.
Джина встряхнула головой.
– Женщины из цитаделей не отличаются твёрдостью характера.
– Им это ни к чему, их мужья не солдаты.
– Поступай как знаешь. Но я буду тебя ждать. Я чувствую, что ты вернёшься. Ведь мы с тобой были вместе целых пять лет, Брайен. Мы привыкли друг к другу. Мы подходим один другому не с позиций психологии или философии. Всё гораздо сложнее. Просто мы – это мы. И нам может быть очень неплохо вдвоём. Кроме того, существует ещё и любовь. И я думаю, что всё это вместе взятое гораздо важнее, чем то, на что можно надеяться в будущем. Прошлый опыт может на что-то вдохновлять, но минувшее нельзя пережить снова.
Скотт пожал плечами.
– Возможно, я начинаю забывать о перспективах. Сейчас меня больше всего интересует Брайен Скотт.
– Давай… Налью ещё кофе. Да, вот уже целых пять лет я переезжаю за тобой из крепости в крепость каждый раз, когда тебе приходится воевать, я жду и не знаю, вернёшься ли ты ещё когда-нибудь. Я знаю, какое место занимаю в твоей жизни. Порой мне казалось, что я значу для тебя очень много. Солдатская служба составляет для тебя семьдесят пять процентов, а остальные двадцать пять приходятся на мою долю. Я считала, что эти двадцать пять тебе необходимы и мирилась с таким соотношением. Ты можешь найти себе другую женщину, но и она потребует для себя этих двадцати пяти процентов.
Скотт промолчал в ответ. Джина выпустила сигаретный дым через нос.
– Ничего, Брайен, я подожду.
– Ещё раз повторяю, дело не только в этой девушке, хотя получилось так, что она мне действительно подходит. Ты…
– Я знаю, что никогда полностью не устраивала тебя, – мягко продолжала Джина. – Вольным Легионерам нужны женщины, которые готовы стать их жёнами. Правда, неофициальными, каких предпочитаешь и ты. Самое главное, не быть слишком требовательным. Но есть и другие обстоятельства. Нет, Брайен… Даже если бы ты очень этого хотел, я всё равно не могла бы превратиться в одну из горожанок. Тогда я перестану быть собой. Но я перестала бы себя уважать, если бы жила не так, как считаю нужным. И тебе бы я тоже разонравилась, стань я такой. Я не хочу измениться и не сделаю этого. И пока ты служишь в группе Дан, я буду тебе нужна. А если переменишься ты… – Джина внезапно умолкла.
Скотт, нахмурившись, закурил.
– Наперёд сказать слишком трудно.
– Возможно, я не очень хорошо тебя поняла, но не стану ни о чём расспрашивать, чтобы не докучать тебе. Я останусь с тобой до тех пор, пока буду нужна тебе. А больше ничем помочь не могу. Но для Вольного Легионера и этого достаточно. А вот для обитателя цитадели или слишком мало или наоборот – чересчур много.
– Мне будет не хватать тебя, – ответил Скотт.
– И на том спасибо. Нет, это мне будет тебя не доставать… Хотя под столом Джина в отчаянии стиснула руки, лицо её оставалось спокойным. – Уже поздно. Давай, сверим часы. – Джина наклонилась, взяла Скотта за руку и сверила время с настенными часами. – Из минуты в минуту. Ну что ж, тебе пора…
Скотт встал и потуже затянул ремень. Потом нагнулся, чтобы поцеловать Джину. Та вначале отстранилась, но затем подняла к нему лицо.
Ни один из них не вымолвил ни слова. Скотт быстро вышел из комнаты. Девушка сидела неподвижно, забыв о зажжённой сигарете. То, что Брайен собирался расстаться с ней из-за другой женщины и начать жить иначе, теперь было не важно. Как всегда главным для Джины оставалось то, что Скотту угрожает опасность.
\"Огради его, Господи, – твердила она, не отдавая себе отчёта, что молится, – и сохрани его от всякого зла…\"
Теперь остались лишь тишина и ожидание. По крайнеё мере эти две вещи остались постоянными. Джина снова взглянула на часы.
Медленно потянулись минуты…
III
Когда Скотт прибыл в штаб, размещение на борту корабля группы Дан уже заканчивалось. Лейтенант Вьенн, который командовал посадкой, энергично отдал Брайену честь. Похоже, он совсем не устал.
– Всё в порядке, капитан.
– Отлично. Риз на месте?
– Только что приехал. – Вьенн кивком указал на дверь. Когда Скотт направился к ней, Лейтенант двинулся следом.
– Что у вас ещё, Вьенн?
Лейтенант понизил голос.
– Бронсона свалила лихорадка… – Вьенн забыл добавить \"капитан\". – Он должен был командовать левым флангом. Я хотел бы вместо него…
– Я посмотрю, чем можно вам помочь.
Вьенн крепко сжал губы и ничего больше не сказал. Он вернулся к прерванному занятию, а Скотт вошёл в кабинет командира. Риз, говоривший по видеофону, оторвал взгляд от экрана и прищурился.
– Доброе утро, капитан. А я тут как раз торговался с Мендесом.
– И что?
– Ни в какую. Он упёрся на половине добычи кориума в Виргинии. Придётся вам с ним повидаться. Постарайтесь уломать Ганг, чтобы взяли подешевле, если удастся. И как только окажетесь у Мендеса, немедленно свяжитесь лично со мной.
– Есть, командир.