Джеффри Дивер

Кресты у дороги

От автора

Одна из тем романа «Кресты у дороги» — тонкая грань между «синтетическим миром», жизнью в сети, и миром реальным. На страницах книги вам встретятся ссылки, которые вы наверняка захотите вбить в адресную строку браузера. Для того чтобы получить удовольствие от чтения, проверять их не обязательно. Контент веб-сайта либо заинтересует, либо встревожит, или даст несколько подсказок, ключей к тайне.

Интернет и его культ анонимности дает прикрытие любому, кто желает сказать что угодно и о ком угодно. Трудно представить более извращенное понимание свободы слова. Ричард Бернштейн. «Нью-Йорк таймс»


ПОНЕДЕЛЬНИК

Глава 1

НЕПОРЯДОК

Следуя обычным маршрутом по шоссе № 1, молодой патрульный — блондин в форменной шляпе — вглядывался в дорогу через лобовое стекло. Справа — дюны, слева — рекламные щиты.

Патрульный чуял: что-то не так. Однако что именно?

Пять вечера, и он, как всегда, после службы едет домой. На этом участке дороги он обычно никого не штрафует, предоставляя выписывать квитанции местным помощникам шерифа — чисто из профессиональной вежливости. Но уж если попадется нарушитель в немецкой или итальянской тачке и если настроение подходящее… Патрульный каждый день в одно и то же время ездит домой одним и тем же маршрутом и знает местность от и до.

Так, а что это? Яркое пятнышко у обочины, у подножия песчаного холма, который загораживает вид на Монтерей-Бей.

Что там?

Включив мигалки — по протоколу, — патрульный взял вправо. Остановился так, чтобы капот смотрел в сторону трафика (если кто-то врежется в задок «форда», машина не накроет офицера, а пройдет мимо), потом выбрался из салона. Совсем рядом, воткнутый в песок, стоял крест: памятник высотой дюймов восемнадцать, из потемневших веток, связанных цветочной проволокой. У основания — нелепый букет из темно-красных роз; к серединке прибит картонный кругляш с датой аварии, прописанной синими чернилами. Имен нет.

Официальные власти не поощряют подобные монументы: люди, которые ставят кресты, кладут на обочину букеты цветов или плюшевые игрушки, сами частенько становятся жертвами ДТП: кого изувечит, кого просто убьет.

Обычно памятники оформляют со вкусом и трогательно. От этого же креста по спине пробежали мурашки.

И что самое странное, патрульный не припомнил ни одной аварии, случившейся на этом самом, наверное, безопасном участке шоссе. Дальше, к югу от Кармела — да, настоящий ужас творится. Пару недель назад погибли две девочки, которые возвращались с выпускного. Здесь же… дорога в три ряда, почти прямая, повороты редкие, совсем не крутые, проходят мимо бывшей военной базы, университета и через торговые районы.

Может, убрать крест? Хотя нет, пусть стоит. Ну как страдалец придет опять ставить памятник, и беднягу точно собьет? Утром надо будет спросить у сержанта, не случилось ли чего за прошлую ночь. Так, из любопытства.

Патрульный вернулся в машину и, сняв шляпу, пригладил «ежик» волос. Выехав на дорогу, он уже позабыл об авариях. Все мысли обратились к ужину и предстоящему купанию с детьми в бассейне.

Кстати, когда братишка приезжает в город? Патрульный глянул в календарное окошко на часах. Не может быть! Посмотрел на дисплей мобильника — и правда, сегодня двадцать пятое июня.

Занятно. Кто бы ни оставил крест у дороги, он промахнулся на день. Дата на картонном кругляше гласила: 26 июня.

Похоже, в горе человек перепутал даты.

Мрачный образ креста постепенно угас, хотя не покинул мыслей офицера полностью. Направляясь домой, полицейский вел машину аккуратнее, чем обычно.

ВТОРНИК

Глава 2

Слабый, как будто призрачный, бледно-зеленый свет. Горит совсем рядом.

Только бы дотянуться.

Поймать призрака, и ты спасена.

Свечение парило во мраке багажника, издевательски зависнув над связанными скотчем ногами.

Призрак…

Еще одна полоска ленты склеивала губы, и дышать приходилось носом. Коротко, бережно, словно воздуха — несвежего, затхлого — в багажнике собственной «камри» почти не осталось.

Машина попала колесом в выбоину, и пленница, больно ударившись о стенку багажника, вскрикнула.

Во тьму проник свет иных оттенков: красноватые огни стоп-сигнала, поворотники… и больше ничего. Темнота. Время — почти час ночи.

Призрак покачивался взад-вперед. Это подсветка рычажка для аварийного поднятия крышки. Рычажок снабжен комичным рисунком: человечек выбирается из багажника.

Никак не достать…

Усилием воли Тэмми Фостер сдержала слезы. Они полились сразу, как похититель подкрался к ней в темноте клубной парковки и заклеил рот скотчем. Им же обмотал девушке руки за спиной и запихнул ее в багажник, не забыв связать и лодыжки.

Охваченная паникой, семнадцатилетняя девушка соображала: злодей не хочет, чтобы его видели. Хорошо. Значит, убивать не собирается.

Хочет напугать.

Тэмми попыталась дотянуться до пляшущего призрачного огонька, однако тот постоянно проскальзывал между туфлями. Тэмми, конечно, в отличной форме — не зря занимается футболом и входит в группу. Но поза такая неудобная, ноги поднятыми не удержишь.

Призрак все ускользал и ускользал.

Машина ехала дальше. С каждым ярдом отчаяние становилось сильнее. Опять потекли слезы.

Хватит, хватит! Нос забился — задохнешься!

Тэмми вновь заставила себя успокоиться.

Она обещала быть дома к полуночи. Мать забеспокоится — если не валяется пьяная на диване после ссоры с новым хахалем.

Забеспокоится и сестра — если не торчит в Интернете или не болтает по телефону. А она, разумеется, этим и занята.

Звяк!

Вот, опять. На заднем сиденье бряцает что-то металлическое.

Вспомнились триллеры: страшные, мерзкие, где показывают пытки, убийства и много всяких жутких штуковин, орудий маньяков.

Не думать об этом! Тэмми сосредоточилась на зеленом огоньке аварийного рычажка.

Послышался новый звук — плеск волн.

Машина наконец остановилась, и водитель заглушил мотор.

Огни погасли.

«Тойота» качнулась — человек выбирался из салона. Что он задумал? Послышались гортанные вскрики тюленей. Значит, приехали на пляж, который в это время суток совершенно пуст.

Открылась и закрылась дверца. Открылась вторая, и снова на заднем сиденье звякнул металл.

Орудия… пыток.

Похититель захлопнул дверь. Яростно, с силой.

Тэмми Фостер сдалась. Она зарыдала, пытаясь втянуть носом как можно больше затхлого воздуха.

— Нет, прошу вас, не надо! — кричала девушка. Слова, проходя сквозь клейкую ленту, превращались в смазанный стон.

Ожидая, когда откроют багажник, Тэмми принялась перебирать в голове молитвы — все, какие только знала.

Волны бились о берег. Кричали тюлени.

Тэмми готовилась умереть.

— Мамочка…

Однако ничего не произошло.

Багажник не открылся, не хлопнула дверца. Не было слышно шагов. Спустя три минуты Тэмми уняла плач. Паника стихла.

Прошло пять минут, а похититель так и не открыл багажник.

Десять минут.

Тэмми рассмеялась — тихо, истерично.

Ее не убьют, не изнасилуют. Над ней решили поиздеваться.

Губы под скотчем изогнулись в улыбке, когда машину вдруг легонько качнуло. Улыбка исчезла. «Камри» вновь дернулась. Заметно сильнее, чем в первый раз. Услышав плеск, Тэмми вздрогнула.

В нос машины бились океанские волны.

Господи! О Господи, нет! Похититель оставил машину на берегу перед самым приливом!

Колеса глубоко провалились в подмытый песок.

Нет! Больше всего Тэмми боялась утонуть. Или оказаться в замкнутом пространстве, как сейчас… Невероятно. Тэмми заколотила ногами в крышку багажника.

Слышали ее одни только тюлени.

Волны теперь ощутимо ударяли в борта «тойоты».

Призрак…

Надо, надо дотянуться до рычажка. Сняв туфли и упершись головой в коврик, напрягая изо всех сил мышцы пресса, Тэмми наконец обхватила ступнями рычажок.

Ну!

Превозмогая боль в перенапряженных ногах, Тэмми дернула, и… щелк. Да! Зацепила, сработало!

Мгновение спустя Тэмми застонала в ужасе: рычажок вышел из гнезда, но крышка не сдвинулась с места. Тросик! Едва запихнув Тэмми в багажник, похититель обрезал тросик, связанный с замком.

Тэмми в ловушке.

«Хоть кто-нибудь, ну пожалуйста…» Тэмми обращалась к Богу, к случайным прохожим, даже к самому похитителю — вдруг сжалится?

Единственным ответом ей стал безразличный плеск соленых волн. Вода просочилась в багажник.



Отель «Пенинсула гарден» расположился неподалеку от шоссе № 68 — старой, длиной в двадцать миль диорамы «Многоликий Монтерей». Дорога отходит к западу от знаменитой Салатницы — города Салинас — и огибает зеленые райские кущи, гоночную трассу Лагуна-Сека, россыпь корпоративных офисов, затем пыльный Монтерей и заросший соснами и болиголовом прибрежный городок Пасифик-Гров. Тех, кто выдержал плутания по долгому пути от начала до конца, шоссе выводит на Севентин-майл-драйв, туда, где живут обычные для данной местности люди. Богачи.

— Неплохо, — заметил Майкл О’Нил, когда они с Кэтрин Дэнс выбирались из машины.

Сквозь узкие стекла очков в серой оправе женщина присмотрелась к главному зданию в стиле испанского ар-деко — и еще к полудюжине прилегающих построек. Стиль классический, вид слегка потрепанный.

— Здесь мило, мне нравится.

Пока О’Нил осматривал отель с видом на далекий Тихий океан, Дэнс, эксперт по кинесике, попыталась прочесть напарника. Получалось плохо. Старший помощник окружного шерифа — крепкий малый лет сорока, волосы с проседью — на контакт шел легко, однако лишь до тех пор, пока не узнал Дэнс поближе. На жесты и эмоции он оставался до крайности скуп.

Впрочем, сейчас О’Нил абсолютно спокоен. Предстоящее дело его не тревожит.

Вот бы Дэнс такую уверенность.

Кэтрин Дэнс — опрятная дама лет тридцати с небольшим — с утра заплела волосы в привычную французскую косу, которую дочь помогла скрепить аккуратным бантиком из голубой ленты. На Дэнс была длинная черная юбка в складку и жакет того же оттенка поверх белой блузки. На ноги Дэнс надела ботильоны на двухдюймовом каблуке. (Восхитительная обувь; правда, купить ее удалось только на распродаже.)

О’Нил выбрал один из трех или четырех своих штатских нарядов: твидовые брюки, рубашка цвета морской волны и темно-синий пиджак в еле заметную клеточку.

Швейцар — жизнерадостный латинос — уважительно оглядел гостей. Еще бы, с виду такие порядочные люди!

— Добро пожаловать, — сказал он, открывая двери. — Надеюсь, вам у нас понравится.

Дэнс неуверенно улыбнулась О’Нилу, и они вдвоем направились через оживленный вестибюль к стойке портье.



Позже они покинули главное здание в поисках номера.

— Вот уж не думал, — произнес О’Нил.

Дэнс негромко рассмеялась и с удивлением отметила, как ее собственный взгляд скользит по дверям и окнам. Она испытывала стресс, подсознательно выбирая пути к отступлению.

— Смотри. — Дэнс указала на один из четырех (если не больше) бассейнов.

— Это не отель, а Диснейленд для взрослых. Тут, говорят, рок-звезды останавливаются.

— Правда? — Дэнс нахмурилась.

— Что не так?

— Был невеселый случай. Один из гостей обкурился и выбросил из окна номера телевизор и мебель.

— Ты в Кармеле, — подчеркнул О’Нил. — Самое страшное тут — утилизация пригодных к переработке отходов.

Дэнс хотела придумать ответную колкость, но промолчала. На почве стресса получилось бы грубовато.

Она остановилась у пальмы с листьями, похожими на средневековые клинки.

— Где мы?

Сверившись с записью на квиточке, помощник шерифа огляделся.

— Нам туда, — указал он на бунгало позади Дэнс.

У двери домика О’Нил выгнул бровь и сказал:

— Вроде пришли.

Дэнс рассмеялась:

— Чувствую себя девчонкой.

Помощник шерифа постучал в дверь, и через некоторое время им открыл узкоплечий мужчина: лет под пятьдесят, черные слаксы, белая рубашка и галстук в полосочку.

— Майкл, Кэтрин, — сказал он. — Вы как раз вовремя. Проходите.



Эрнест Сейболд — прокурор округа Лос-Анджелес — кивнул новоприбывшим, приглашая войти. В комнате подле трехногой машинки уже сидела судебная стенографистка. Навстречу О’Нилу и Дэнс поднялась еще одна девушка, которую Сейболд представил как свою помощницу.

С последнего дела, когда из тюрьмы бежал руководитель секты и убийца Дэниел Пелл, не прошло и месяца. Он укрылся на полуострове, разыскивая новые жертвы. Один из участников процесса оказался не тем, за кого его поначалу приняла Дэнс с коллегами; в результате — новое убийство.

Дэнс вознамерилась поймать преступника, однако ей препятствовали определенные организации, не лишенные власти. Впрочем, барьеров Дэнс как будто не замечала, и пока обвинитель от округа Монтерей отказывался продолжать дело, она с О’Нилом вызнала кое-что полезное. Ранее в Лос-Анджелесе Пелл совершил еще одно убийство. Сейболд то и дело помогал Калифорнийскому бюро расследований и, как друг Дэнс, согласился выдвинуть обвинения на территории своего округа.

Некоторые свидетели, включая самих Дэнс и О’Нила, жили и работали в Монтерее, и за показаниями Сейболд приехал лично. Он назначил тайную встречу (у преступника связи и определенная репутация) и посоветовал не называть настоящего имени Пелла. Дело озаглавили: «Народ против Джона Доу».

Когда все расселись, Сейболд сказал:

— Вынужден вас огорчить, друзья. Намечаются проблемы.

Вернулось сосущее чувство под ложечкой. Дэнс как знала, что впереди неприятности.

Прокурор тем временем продолжил:

— Защита требует освободить обвиняемого на основаниях неподсудности. Каковы их шансы на успех — говорить не берусь, честно. Слушание назначено на послезавтра.

Дэнс закрыла глаза.

— Нет.

О’Нил рядом с ней запыхтел от гнева.

Столько трудов…

Если Пелл уйдет, Дэнс проиграла. И не она одна.

У агента задрожали губы.

— Я набираю команду, — продолжил Сейболд, — которая подготовит ответ. Ребята отличные, самые лучшие в моем офисе.

— Я на все пойду, Эрни, — сказала Дэнс. — На все, лишь бы Доу получил по заслугам.

— Ты не одна такая, Кэтрин. Мы стараемся изо всех сил.

Если Пелл уйдет…

— Я намерен продолжать дело с победным настроем. — Говорил Сейболд уверенно, чем немного приободрил Дэнс.

Они начали. Сейболд задавал кучу вопросов о преступлении: что Дэнс и О’Нил видели, какие улики собрали.

Сейболд был опытным прокурором и дело свое знал. Прошел час, и этот жилистый мужчина, довольный, опустился в кресло. Осталось дождаться еще одного свидетеля — местного патрульного.

Дэнс и О’Нил поблагодарили прокурора. Тот обещал позвонить, как только судья вынесет решение по вопросу о неподсудности Пелла.

В вестибюле помрачневший О’Нил замедлил шаг.

— Что случилось? — спросила Дэнс.

— Давай сачканем.

— В каком смысле?

Помощник шерифа кивнул в сторону ресторана в саду, с видом на каньон над самым морем.

— Час ранний. Когда в последний раз тебе подавали яйцо «Бенедикт» люди в белом?

Дэнс задумалась.

— Напомни, какой сейчас год?

О’Нил улыбнулся.

— Идем. Время терпит.

Дэнс глянула на часы.

— Не знаю даже… — В школе она не прогуливала и еще меньше сачковала в качестве старшего агента КБР.

Затем она упрекнула себя: чего мяться? Компания Майкла ей нравится, а свободное время она с ним почти не проводит.

— Твоя взяла, — ответила Дэнс, вновь ощущая себя девчонкой. В хорошем смысле.

Их посадили на банкетки у края террасы с видом на холмы под лучами раннего солнца. Утро выдалось тихое, ясное.

Официант — не при полном параде, но в тщательно накрахмаленной рубашке — принес меню и налил кофе. Дэнс глазами пробежалась по странице, где ресторан расхваливал свои знаменитые «мимозы». Ну уж нет… Дэнс посмотрела на О’Нила, который взглядом уперся в ту же страницу меню.

Оба рассмеялись.

— Как победим в Лос-Анджелесе, — сказала Дэнс, — и дело дойдет до Большого жюри, до суда, непременно выпьем шампанского.

— Согласен.

В этот момент зазвонил телефон О’Нила. Дэнс моментально заметила, как у помощника шерифа напряглись плечи. Локти он прижал к телу, сосредоточив взгляд на дисплее.

О’Нил еще не произнес радостного: «Привет, дорогая», — а Дэнс уже поняла, кто звонит.

Из подслушанного разговора О’Нила с женой — Анной, профессиональным фотографом, — агент заключила, что рабочий тур подошел к концу и Анна звонит спросить, как у супруга со временем.

Нажав наконец «отбой», О’Нил в тишине вернулся к меню. Нарушенная было атмосфера постепенно восстановилась.

— Ага, вот, — произнес О’Нил. — Яйца «Бенедикт».

Дэнс хотела заказать то же самое, однако тут завибрировал ее телефон. Пришла эсэмэска, читая и перечитывая которую, Дэнс внезапно ссутулилась. Сердце заколотилось, и нога принялась выбивать по полу дробь.

Вздохнув, Дэнс подозвала официанта жестом. (Не вежливым, как обычно, — торопливым, каким просят выписать счет.)

Глава 3

Западно-центральная штаб-квартира Калифорнийского бюро расследований — это безликое здание, похожее на прилежащие к нему офисы страховых фирм и фирм консалтинговых, занимающихся программным обеспечением. Все они стоят стройными рядками позади холмов и украшены аккуратной растительностью.

Офис располагался совсем недалеко от «Пенинсула гарден» — О’Нил и Дэнс примчались минут за десять. Плевать на светофоры и дорожные знаки, лишь бы в аварию не угодить.

Выбираясь из машины, Дэнс закинула на плечо сумочку и подобрала с сиденья увесистый портфель с ноутбуком (дочь назвала его «придатком к косметичке», едва узнав, что такое «придаток»), В здании Дэнс и О’Нил прямиком направились туда, где скорее всего соберется команда: в отделение КБР, известное как Бабский отдел, или БО. Работают в нем исключительно женщины: Дэнс, агент Конни Рамирез, их помощница Мэрилин Кресбах и Грейс Юань, администратор КБР, благодаря которой офис функционирует как часы. Злополучным прозвищем отдел наградил один не менее злополучный — ныне бывший — агент КБР. Приспичило же блеснуть остроумием!

В Бабском до сих пор спорят, нашел ли острослов — или одна из его пассий — предметы женской гигиены, подкинутые Дэнс и Рамирез в его кабинет, портфель и машину.

Дэнс и О’Нил поприветствовали Мэрилин, жизнерадостную даму и незаменимую работницу, которая легко совмещает семейную и профессиональную жизнь. А еще Мэрилин готовит сногсшибательную выпечку. Лучше, чем кто-либо.

— Доброе утро, Мэрилин. Как дела?

— Здравствуйте, Кэтрин. Угощайтесь.

Дэнс заглянула в корзинку на столе: пирожное с шоколадной крошкой. Настоящий смертный грех! О’Нил, напротив, не устоял.

— Лучший мой завтрак за последние несколько недель.

Вот тебе и яйца «Бенедикт»…

Мэрилин, польщенная, рассмеялась.

— Ладно. Я позвонила Чарлзу и оставила новое сообщение. Честно. — Она вздохнула. — Не берет трубку. Здесь Ти-Джей и Рей. Кстати, помощник шерифа О’Нил, один из ваших тоже приехал.

— Спасибо. Ты просто душка.

Ти-Джей Скэнлон — жилистый рыжеволосый юноша — сидел в кресле Дэнс. При виде старшего агента он вскочил на ноги.

— Здрасте, босс. Как прошла встреча?

В смысле дача показаний у прокурора.

— Я стала гвоздем программы. — Сострив, Дэнс сообщила неприятные новости.

Ти-Джей нахмурился. Он тоже знал преступника и не меньше Дэнс хотел отправить его за решетку.

Ти-Джей хороший работник, хоть и самый неформальный в организации, известной консервативным подходом к дресс-коду. Сегодня Ти-Джей надел джинсы, рубашку поло и спортивный пиджак в разноцветную клеточку (выцветшие рубашки примерно с таким же рисунком хранятся у отца Дэнс в кладовке). Галстук, насколько Дэнс могла судить, Ти-Джей носит один и тот же — пеструю модель от Джерри Гарсии.[1] Просто Ти-Джей страдает острой формой ностальгии по 60-м, и в кабинете у него весело светят две гелиевые лампы.

У них с Дэнс всего несколько лет разницы в возрасте, но конфликт поколений чувствуется. Впрочем, он не мешает стыковаться на профессиональном уровне, иногда как шефу и подчиненному. Ти-Джей склонен выступать соло — важное качество для агента КБР, — однако умудряется подменять обычного напарника Дэнс, который застрял на особо сложном задании в Мексике (добивается выдачи преступника).

Тихоня Рей Карранео — новичок в КБР. Он совершенно не похож на Ти-Джея Скэнлона. Рею под тридцать, он стройный, вечно угрюмый, задумчивый; надел сегодня серый костюм с белой рубашкой. Душой Рей старше, нежели физически: битый жизнью коп из ковбойского города Рено, что в штате Невада, он переехал в Монтерей с женой, присматривать за больной матерью. Карранео держал стаканчик кофе в руке, на которой между большим и указательным пальцами имелся тонкий шрам после удаленной несколько лет назад бандитской татуировки. Если коротко, Карранео — один из самых хладнокровных и собранных молодых агентов в штабе. Интересно, не заслуга ли это преступного прошлого?

Коллега О’Нила из офиса шерифа — коротко стриженный, с военной выправкой — представился и изложил суть дела. Прошлой ночью на стоянке в деловой части города похитили девушку, Тэмми Фостер. Запихнули в багажник ее собственной машины, вывезли на пустынный пляж и оставили умирать в приливных волнах.

Дэнс вздрогнула, представив, каково это — лежать, скрючившись, в темном замкнутом пространстве, захлебываясь в холодной, постепенно прибывающей воде.

— Утопили в багажнике собственной машины? — О’Нил откинулся на спинку стула, раскачиваясь на задних ножках. (За эту привычку Дэнс выговаривала сыну, подозревая, что Уэс набрался дурных манер от О’Нила.) Под тяжестью немалого веса стул заскрипел.

— Так точно, сэр.

— На каком пляже?

— В нижней части побережья, к югу от гор.

— Пляж дикий?

— Да, свидетелей нет.

— А в клубе, возле которого жертву похитили? — спросила Дэнс.

— Никак нет. На парковке даже камер не установлено.

Дэнс и О’Нил приняли последний факт к сведению.

— Убийца должен был заранее оставить на пляже автомобиль, на котором скрылся с места преступления. Или его дожидался сообщник.

— Чуть выше уровня прилива обнаружены следы. Состояние песка, правда, не позволяет определить ни размер, ни рисунок обувных подошв. Ясно только, что один человек уходил в сторону шоссе.

— Следы колес? Нет признаков, что кто-то прятал автомобиль в кустах на обочине?

— Нет, сэр. Наши ребята обнаружили на обочине следы велосипедных покрышек. Но проехать могли и вчера, и неделю назад… Рисунок сравнить не с чем, по велосипедам базу данных не заводили, — добавил патрульный, глядя на Дэнс.

Каждый день мимо этого пляжа сотни людей проезжают на велосипедах.

— Мотивы?

— Жертву не ограбили, не изнасиловали. Ее хотели просто убить. Причем медленно.

Дэнс резко выдохнула.

— Подозреваемые есть?

— Нет.

Дэнс посмотрела на Ти-Джея.

— По телефону ты что-то говорил про странности. Есть что добавить?

— О, — встрепенулся агент. — Вы о кресте на обочине?



Юрисдикция Калифорнийского бюро расследований широкая, но занимается оно масштабными преступлениями: бандитскими разборками, терроризмом, коррупцией в крупных размерах и экономическими нарушениями. Убийство на территории, где каждую неделю происходят разборки, внимания вряд ли достойно.

Впрочем, нападение на Тэмми Фостер — не рядовое.

За день до похищения патрульный обнаружил на обочине шоссе № 1 придорожный памятник — крест, на табличке которого значилась дата гибели девушки.

Услышав о покушении неподалеку от шоссе, патрульный на следующий день забрал крест. Решил, что памятник — предупредительный знак убийцы, визитная карточка. В багажнике, где заперли Тэмми Фостер, обнаружили лепесток розы — совершенно точно из букета у основания креста.

С виду преступление единичное, мотивы отсутствуют, и Дэнс задумалась: не собирается ли убийца нанести еще удар? Не наметил ли следующую жертву?

— На кресте следы обнаружили? — поинтересовался О’Нил.

— Если честно, — поморщился младший офицер, — патрульный скинул крест и букет в багажник очень небрежно.

— Все смешалось?

— Боюсь, что да. Помощник шерифа Беннингтон старался как мог. — Питер Беннингтон, опытный и трудолюбивый глава отдела судебно-медицинской экспертизы. — Правда, ничего не нашел. Предварительные результаты такие: отпечатков нет. Следы — песок да земля. Крест — из трех веток, связан при помощи букетной проволоки. Табличка с датой, похоже, вырезана из картона. Чернила — обычные, не фирменные. Сама надпись — ксилография. Чтобы привязать к делу, понадобится образец почерка, взятый у подозреваемого. Ага, вот и фото креста. Жуть. «Ведьма из Блэр» вспоминается.

— Нормальный фильмец, — заметил Ти-Джей.

Он шутит или всерьез?

Все присмотрелись к фотографии: крест и впрямь был страшный, как будто связанный из почерневших кривых костей.

Значит, эксперт ничего не нашел… Не так давно Дэнс работала по одному делу с другом, Линкольном Раймом. Он в частном порядке консультирует нью-йоркскую полицию. У Райма квадриплегия, да, но он один из лучших судмедэкспертов в стране. Интересно, выявил бы он хоть какую-нибудь улику, осмотрев крест? Наверняка. Однако полицейская универсалия гласит: работать приходится с тем, что имеешь.

Дэнс приметила одну деталь на фото.

— Розы.

О’Нил догадался, к чему она ведет.

— Стебли подрезаны одинаково, у всех одна длина.

— Верно. Цветы куплены в магазине, а не сорваны в частном саду.

— Босс, — подал голос Ти-Джей, — на полуострове тысячи цветочных лавок.

— Я и не говорю, что букет приведет к порогу убийцы, — парировала Дэнс. — Я лишь констатирую факт, с которым можно работать. Кроме того, не спеши с заключениями. Розы могли украсть. — Дэнс сердилась, вот и комментарии вышли несдержанными.

— Ясно, босс.

— Где точно стоял крест?

— На шоссе номер один, к югу от Марины. — Ти-Джей указал точку на настенной карте.

— Есть свидетели, как ставили крест? — спросила Дэнс помощника шерифа.

— Нет, мэм. По крайней мере с блокпоста ничего не видели. Вдоль дороги нет камер. Свидетелей по-прежнему ищут.

— И магазинов рядом нет? — задал вопрос О’Нил, едва Дэнс раскрыла рот, чтобы спросить то же самое.

— Магазинов?

О’Нил указал на карту.

— К востоку от шоссе есть торговые центры, в которых должны быть камеры наблюдения. Может, какие-то из них смотрят в сторону дороги? Если так, то попытаемся определить марку и модель автомобиля убийцы. Опять же, если убийца приехал на машине.

— Ти-Джей, займись магазинами, — велела Дэнс.

— Будет сделано, босс. Тем более в том районе есть хорошая кафешка, одна из моих любимых.

— Рада слышать.

В дверном проеме возникла тень.

— О, я и не знал, что собрание проходит у вас, Кэтрин.

В кабинет вошел Чарлз Оверби, новый начальник местного отделения КБР: возрастом за пятьдесят, загорелый, слегка тучный, он находил в себе силы пару раз на неделе выбраться на партию в гольф или теннис. Правда, на активную игру дыхалки у начальника не хватало.

— Я просидел у себя в кабинете… кхм, довольно долго.

Ти-Джей украдкой глянул на часы. Скорее всего Оверби прибыл в офис пару минут назад.

— Доброе утро, Чарлз, — поздоровалась Дэнс. — Похоже, я забыла уточнить, где именно пройдет собрание. Простите.

— Здравствуйте, Майкл.

Шеф кивнул Ти-Джею, на которого порой смотрел так, будто видел впервые. Наверное, выражал таким образом неодобрение по поводу внешнего вида.

На самом деле Дэнс предупредила Оверби о собрании и о том, что пройдет оно в ее кабинете, — позвонила по пути из «Пенинсула гарден»; заодно поделилась тревожными новостями о слушании в Лос-Анджелесе. Мэрилин тоже пыталась связаться с Оверби, однако начальник не соизволил ответить. Дэнс ответа дожидаться не стала: Оверби частенько игнорирует детали текущих дел. Ему подавай «картину в целом». (Фразу шеф употребляет навязчиво, и Ти-Джей за глаза прозвал его Овербзик. Дэнс чуть не лопнула со смеху.)

— Что у нас по делу о девушке в багажнике? Репортеры звонят, требуют ответов… Я тяну резину, но вы же знаете, как пресса не любит подобных моментов. Быстренько просветите меня.

Пресса? Ясно, почему шеф вообще пришел на собрание.

Дэнс выложила Оверби текущие данные и рассказала о планах работ.

— Думаете, убийца совершит еще покушение? Так говорят в новостях.

— В новостях высказывают мысли, — мягко поправила шефа Дэнс.

— Начнем с того, что мотивы неизвестны, — сказал О’Нил. — Точно говорить о серийном убийце нельзя.

— Крест имеет отношение к делу? Его оставил убийца?

— Ну, лепесток в багажнике из букета роз, найденного у креста.

— Ох… надеюсь, это не новое «Кровавое лето Сэма».

— Не новое что, Чарлз? — спросила Дэнс.

— В Нью-Йорке одно время орудовал убийца, оставлявший послания.

— Так то в кино, — высказался Ти-Джей, главный спец по массовой культуре. — Фильм Спайка Ли, про Сына Сэма.[2]

— Знаю, — быстро ответил Оверби. — Это я так, словами играю. Похоже, начинается лето Сэма.

— Все равно нет ни улик, ни свидетелей. Определенно ничего не известно.

Оверби кивнул. Оставаться в неведении он очень не любит: если нечего сказать ни прессе, ни боссам из Сакраменто, шеф становится нервным, и нервозность передается всему офису. Когда предшественник Оверби, Стэн Фишберн, внезапно по состоянию здоровья покинул команду, Дэнс и ее ребята сильно упали духом. Если Фишберн во всем и всегда заступался за агентов, поддерживал, то Оверби работает в ином стиле. Совершенно ином.