Se glie e un Dio, lo pagara; та verra mente, se поп cie Dio, gallant-huomo (Если Бог существует, мне воздастся за все; а если Бога нет — какая удача!).
Слова, приписываемые Урбану VIII
История сохранила — день за днем и практически час за часом — поступки, действия, письма и слова, совершенные, написанные и произнесенные между королем и кардиналом с 13 октября 1642 года — моментом, когда кардинал приехал в Фонтенбло, — до 4 декабря, дня его смерти. И потому нам известно все или почти все об их чувствах, более чем антагонистических, которые вскрыло дело Сен-Мара. Людовик XIII мучается угрызениями совести по поводу своей матери и считает, что Ришелье оказался в этом случае плохим советником. Он проявил равнодушие к судьбе главного конюшего, но его неотвязно преследует образ его мучений, и он считает, что Ришелье был слишком суров. Кардинал, со своей стороны, считает, что король способен его погубить: он может попросить господина де Тревиля, капитана королевских мушкетеров, избавить его от первого министра, как некогда просил Витри избавить его от Кончини. 13 октября встреча короля и кардинала, должно быть, напоминала фехтовальную дуэль. Она длилась три часа; это было «тяжелейшее противостояние двух людей, полностью утративших доверие друг к другу» (М. Кармона). Ришелье пытался заставить Людовика XIII понять, что заговор главного конюшего был не просто заговором против кардинала, но серьезным предприятием, угрожавшим суверенности короля, интересам королевства, аннексиям, укрепленным пунктам и недавним победам. Заговор угрожал лишить Францию преимуществ этих побед и преимуществ настоящего, стабильного и выгодного Франции мира. «Между двумя великими больными нет больше места симпатии и согласию».
17 октября Ришелье в сопровождении солидного эскорта и верных гвардейцев возвращается в Пале-Кардиналь. Десять дней спустя он дерзает послать своему господину жесткий ультиматум. Он уйдет в отставку, если король не согласится на следующие условия: не заводить другого фаворита, для «блага своих дел» (sic); доверять только своему Совету, требуя от него исключительной корректности; «время от времени очищать двор от злонамеренных умов» и изгонять их. Никогда еще Ришелье не позволял себе такой свободы, такого вмешательства в королевский суверенитет.
Рассерженный Людовик XIII воздерживается от ответа. Тогда кардинал посылает к королю 5 ноября своего верного Шавиньи с еще одним меморандумом, сильно смахивающим на шантаж: Сен-Мара не подвергли допросу, а его исповедник помешал осужденному говорить на эшафоте исключительно с целью оградить репутацию Его Величества. На что король отвечает, что следовало позволить говорить фавориту. 7 ноября Шавиньи приносит Людовику новый ультиматум: если правитель не отправит в ссылку друзей Сен-Мара — Тревиля, Ла Саля, Дезессара и Тилладе, гвардейцы кардинала останутся вооруженными даже в присутствии Его Величества. 13 ноября Ришелье, все менее уверенный в своем будущем, возобновляет попытку, но уже не так грубо. Но поединок продолжается. Король отвечает только 20 ноября, а 29-го отправляет в ссылку Тилладе, Ла Саля, Тревиля и Дезессара.
Ответ короля, хотя и запоздалый, успокаивает Ришелье: Людовик XIII, весьма внимательный к своему престижу, признает себя побежденным. Сославшись на дружбу и уважение, которые он испытывает к «своему кузену» кардиналу, он уверяет того: «Я желаю, чтобы так продолжалось, и желаю, чтобы он действовал под моим покровительством с такой свободой и властью (sic), каких никогда не имел ранее». Ришелье должен оставаться верным королевским альянсам, сохранять Пиньероль, Лотарингию, Эльзас, Брейзах, Перпиньян, Аррас, Эден и Бапом, отказываться от всякого преждевременного мира и готовить условия для истинного мира, достойного и триумфального. Победа Ришелье кажется очевидной, однако 1) король сохранил все почести и денежное содержание всем сосланным врагам Его Высокопреосвященства; 2) кардиналу осталось жить не более двух недель.
С 28 ноября двор осознает серьезность состояния здоровья министра: у него высокая температура и сильные боли. 2 декабря эти симптомы уже не оставляют сомнений. Боль ной задыхается и кашляет кровью. В два часа появляется король, несомненно, ожидающий увидеть умирающего в полубессознательном состоянии. Но «Ришелье, который всегда любил драматическое искусство, собирается с духом для последнего прощания»:
— Беря у Вашего Величества отпуск, — говорит он, — я утешаю себя тем, что оставляю Ваше королевство в зените славы и уважения, в каком оно доселе никогда не было, а всех Ваших врагов побежденными и усмиренными.
Кардинал не меняется. Он как всегда умеет набить себе цену под предлогом восхваления правителя. Зрители выходят, Ришелье позволяет себе еще раз дать совет своему господину: чтобы он сохранил лучших министров правительства — Сюбле, Шавиньи и особенно кардинала Мазарини. Перед возвращением в Лувр Людовик XIII лично подает больному два яичных желтка, прописанных врачами. Потом он осматривает галереи Пале-Кардиналя (который он наследует) и, как пишет Монтрезор, слышно, как он «неоднократно смеется
[151]».
С наступлением ночи умирающий, сотрясаемый лихорадкой, требует от своего врача сказать ему все без утайки. Понимая, что близок час смерти, он исповедуется епископу Шартрскому (Леско), затем требует у кюре церкви Святого Евстахия (Ле Тоннелье) причастия и соборования. Когда его спрашивают, прощает ли он своих врагов, он отвечает: «У меня никогда не было врагов, кроме врагов государства».
В этот век прекрасных смертей Его Высокопреосвященство может лишь демонстрировать свою верность церкви. Примирившись с королем, — который на следующий день, 3 декабря, еще раз приходит провести час у его изголовья, — вполне логично, что он соединяет религиозное благо с заботой о государстве, но, вместо того чтобы спорить о том, насколько верно передана фраза о врагах, следует подумать о ее двойственном характере: Ришелье всегда был убежден, что его враги являются также врагами короля, и использовал свое министерское правление для убеждения в этом Людовика XIII, потому он не нуждается в прощении. А ему бы стоило попросить его у наказанных им, заключенных в тюрьму, погибших в застенках, сосланных, обесчещенных, несправедливо подозреваемых и ошибочно осужденных врагов.
Говорят, что лицо короля после посещения кардинала 3 декабря было взволнованным и серьезным. Нет уверенности, что эта серьезность имела политическое значение. Почему бы не объяснить ее по-человечески (после восемнадцати лет совместной работы) и по-христиански (смерть составляет часть Божьей педагогики)? Словом, никто не мог бы с уверенностью сказать, какие чувства охватывали короля Франции в начале декабря 1642 года. Позднее де Рец будет говорить о «невероятной радости» Людовика XIII. Об этом говорится и в анонимной эпиграмме:
Монарх сей, по сказам старинным,
Живя у попа под пятой,
Был очень хорошим слугой
И очень плохим господином.
Эта загадка дает простор любым предположениям и домыслам воображаемой истории: что было бы в 1643-м и последующих годах, если бы кардинал и король не покинули сцену? Примирились бы они? Действительно бы передал Ришелье эстафету своему ученику Мазарини? Неизвестно… Месье же не скрывает своей радости и громогласно заявляет об этом: «Слава Богу, моего врага больше нет!»
Кардинал Ришелье благочестиво скончался в четверг 4 декабря 1642 года, уверенный в судьбе своей семьи, порученной заботам короля, и верящий в искусность Мазарини, своего удивительного последователя.
ДЖУЛИО МАЗАРИНИ
Я знаю лишь одного человека, способного стать моим преемником, хотя он иностранец.
Ришелье
Без Ришелье не было бы Мазарини, но без Мазарини не было бы Короля-Солнца и Великого века.
Мадлен Лоран-Портемер
5 декабря 1642 года король Людовик XIII принимает самое примечательное решение за свое длительное правление: назначить Джулио Мазарини (принятого во французское гражданство только в апреле 1639 года) главным министром. Ришелье, который умер днем раньше, действительно «рекомендовал его королю как самого достойного заменить его» (мадам Портемер), и король, хотя и чувствуя облегчение оттого, что освободился от надзора кардинала, не колеблясь, принимает это решение, рискуя потерять свою вновь обретенную свободу, поскольку ценит советы своего покойного ментора.
После рождения дофина 5 сентября 1638 года вопрос о престолонаследии изменяется. Теперь речь идет не о том, как избежать восшествия на трон короля Гастона I, а, учитывая возраст Людовика XIII и его слабое здоровье, о своевременной передаче короны и гармоничном и эффективном регентстве. Ришелье думает об этом постоянно. Еще до рождения будущего Людовика XIV Его Высокопреосвященство молчаливо выбрал джокера: «Серое преосвященство» отца Жозефа дю Трамбле, самого замечательного дипломата своего времени, искусного, знающего, верного, энергичного, умело чередующего политику «кнута и пряника». Поэтому имя этого знаменитого капуцина предложено в Риме на пост кардинала, как «кандидата короны»: кардинал дю Трембле был бы совершенен в качестве Ришелье-второго. Но отец Жозеф умирает 18 декабря 1638 года в возрасте шестидесяти одного года. Ришелье этим совершенно убит. Он тут же
[152] представляет папе другого кандидата, преданного Франции, другого джокера, способного продлить министерство, и этот ценный человек зовется Джулио Мазарини, «брат Палаш» в интимном кругу.
Удивительный персонаж этот фаворит Его Высокопреосвященства! Странный выбор в эпоху барокко. Ришелье придает большое значение своему знатному происхождению; отец Джулио, обладая феодом на Сицилии, был мажордомом у семейства Колонна. Француз Ришелье посвящает свою жизнь службе Франции; Джулио является итальянцем, римлянином, родившимся в Абруццо. Ришелье — священник; у Мазарини есть только тонзура, минимум того, что требуется для обладания каким-нибудь церковным бенефицием. Ришелье знает, что его соотечественники не любят, когда ими управляют иностранцы, — Анну Австрийскую открыто упрекают в том, что она испанка, — но почему-то не боится возможной коалиции королевы-испанки и министра-итальянца. Зато Его Высокопреосвященство быстро отмечает несравненный ум, культуру, любознательность, честолюбие, упорство, гибкость, дипломатичность этого «брата Палаша», которому достаточно лишь поддержать кардинала Барберини, чтобы оказаться в пользующемся спросом корпусе нунциев.
Пикантная подробность: они не были знакомы и не знали друг друга в тот момент, когда занимали неподходящие для себя роли. Симон Бертье талантливо и уместно это подчеркивает. Критическим становится год 1630-й — год «Дня одураченных». Мелкий служащий в дипломатическом корпусе Ватикана, Мазарини понимает, что христианский мир готов разделиться, и, разделившись (4 сентября и 26 октября), французы и жители империи уже противостоят друг другу в Казале. Раньше Мазарини — в недавнем прошлом капитан в папской инфантерии — уже видел два раза Ришелье и один раз Людовика; он покорен ими и согласен с их точкой зрения, кто должен обладать Мантуей. Отныне у него появляется мечта — отправиться во Францию в качестве папского нунция. Он добивается этого, но гораздо позднее, в 1634 году, к тому же его должность именуется «чрезвычайный нунций» (то есть внештатный). В Париже он окончательно переходит под крыло Его Высокопреосвященства, натурализуется в 1639 году — в этот год он оставляет Рим, — «назначенный представителем Франции на будущем мирном конгрессе» (1640) и используемый кардиналом Ришелье для деликатных миссий: например, в Турине с Савойским домом или в Седане, чтобы получить заверения в окончании дела Сен-Мара.
Три года требуется королю и кардиналу, чтобы добиться для Мазарини кардинальской шляпы, просимой начиная с 17 декабря 1638 года — еще жив отец Жозеф — до 16 декабря 1641 года. Меньше двенадцати месяцев, чтобы Людовик XIII сделал его первым министром; шестнадцать месяцев, чтобы кардинал Мазарини именем папы стал поручителем будущего Людовика XIV. Это чудесное и такое же мистическое наследование должности имеет одну причину: гений Армана Жана дю Плесси был способен оценивать людей и готов их использовать.
КАРДИНАЛЬСКОЕ СОСТОЯНИЕ
Никто тогда не представлял министра бедным или хотя бы скромно живущим.
Пьер Губер
Современная послереволюционная Франция стала пуританской, требовательной, суровой. Политиков подозревают в желании обогатиться, за ними наблюдают, их побуждают таиться, их осуждают, если подозревают в коррупции. Во времена монархии сильные мира сего не имели подобных проблем. Богатство не ассоциировалось с грехом. Правители, министры, генералы, имея определенный ранг, социальные и представительские функции, нуждались в большом количестве денег. Это золото имело много источников: подарки, правильное управление своим имуществом, удачное помещение денег, официальные доходы, вознаграждения и т. д. Если речь шла о короле, никто не имел права его подозревать. Если речь шла о церкви, роптали только гугеноты и некоторые вольнодумцы.
История старого режима сохранила воспоминания о невероятно крупных состояниях; как нарочно, все они принадлежали государственным людям. Я не верю, что французы XVII века находили непомерными состояния великих министров: например, пять миллионов Кольбера в 1638 году или девять миллионов Лувуа (1691). Эти два человека долго и эффективно трудились на благо государства; король их вознаградил. 15 000 000 актива Фуке (о пассиве даже не вспоминали) казались чрезмерными только потому, что были уверены, что эти деньги — следствие злоупотреблений, а не королевских даров.
Никто никогда серьезно не упрекал министра-кардинала в бесчестном присвоении денег. Его доходы в 1642 году насчитывали не меньше 22 000 000 турских ливров
[153]:
Земли……………………………………………… 5 000 000
Наличность……………………………………….. 4 000 000
Налоги с земель в Париже и окрестностях…..4 000 000
Службы……………………………………………..2 600 000
Долговые обязательства…………………………2 150 000
Дарованная государственная собственность..1 400 000
Ренты………………………………………………..1 100 000
Вклад в монастыри и дары………………………1 510 000
Разное…………………………………………………824 000
[154]
Из этих двадцати двух миллионов следует вычесть более шести миллионов, переданных короне (возможно, 6 455 000 ливров).
Эта сумма также делится: 1 400 000 ливров, уступленных домену; 2 000 000, как минимум, — стоимость Пале-Кардиналь, подаренного Людовику XIII; около 1 700 000 — содержание дворца; 1 400 000 ливров ушло на разрушение особняка Силлери, чтобы закончить площадь Пале-Рояль; 750 000 ливров бриллиантов — среди которых знаменитый «Ришелье» стоимостью 300 000 — завещанных королю; 1 500 000 ливров наличности. Все вместе составляет 7 490 000 ливров, из которых 1 035 000 ливров составляют долги кардинала короне.
Капитал в данном случае является очень важным. Доходы от него и доходы Его Высокопреосвященства росли. Накануне его смерти они составляли 930 000 ливров. В качестве министра Ришелье получал 40 000 ливров. Его губернаторства приносили ему около 90 000 ливров. Доход от адмиральства, хотя и снизившийся, принес в 1642 году 89 000 ливров. Но самый большой доход (больше, чем земли и ренты) приносили бенефиции, составлявшие самую большую часть доходов кардинала: 318 360 ливров, как сообщает Бержен.
Этот автор настаивает на «контрибуции Церкви». Он не ошибается, но во Франции, относящейся к конкордату, бенефиции принадлежали вовсе не Риму, они находились в ведомстве короля. Жозеф Бержен, скрупулезно восстановивший «охоту за бенефициями», которую вел и в которой добился успехов Ришелье, был по-настоящему шокирован поведением своего героя. Эта охота предшествовала добыванию кардинальской шляпы. Ришелье коллекционирует комменды по всему королевству, изображая реформатора религиозных орденов, но никогда не пренебрегая материальным аспектом дела. Теоретически он трудится во славу Господа: «Я желаю увеличить свои бенефиции настолько, насколько это возможно, путями, выгодными Церкви, дабы те, кто придет после меня, имели повод за меня помолиться!» На практике он повышает свои ренты, деля на участки церковь, деля на участки Францию, приумножая свои источники наблюдения и осведомления.
Когда он оставляет Люсон в 1623 году, он передает его своему преемнику «на драконовских условиях». Затем он выискивает пребенды, завладевает ими, пользуется, передает другим, когда считает это выгодным. В 1642 году, после более чем двадцатилетних изнурительных переговоров, строгого управления, выгодных уступок (не говоря о дарах короля), министр-кардинал обладает коммендами с пятнадцати аббатств и четырех приорств. Авторы, сегодня представляющие Ришелье честным богословом, — не забыли ли они о его многочисленных пребендах?
Протестанты полагают, возможно оправданно, что покупка церковных бенефиций является симонией. «Симонией занимается тот, — писал Фюретьер, — кто покупает бенефиции или что-то священное за деньги». Страстный бенефициарист, Ришелье также не избег этого обвинения. Когда «Всемирный словарь» (1690) заявляет: «Две бенефиции под одной крышей несовместимы, множество бенефиций опасно», он гораздо ближе к заветам Тридентского собора, чем Ришелье, автор признанного катехизиса и кардинал Святой церкви.
Но стоит вспомнить, что большинство бенефиций этой странной коллекции были дарами короля. Таковы «пять больших аббатств», подаренных в комменду и упавших в его мошну в одном только 1629 году, потому что Людовик XIII пожелал «вознаградить с беспрецедентной пышностью» счастливца, ответственного за взятие Ла-Рошели.
Нельзя закончить эту главу, не упомянув Мазарини, «дофина» и преемника Ришелье. Этот последний также не замедлит показать себя «ненасытным и корыстным» в области сбора бенефиций, которые начнет набирать после Фронды. И тот же Мазарини составит состояние, почти вдвое большее состояния Ришелье: 38 000 000 против 22 000 000. Тем не менее, так ли дорого заплачено за Эльзас и Артуа, коллеж Четырех наций, Руссильон и Сердань? Оставляем это на суд читателя.
ПОПЫТКА ПОРТРЕТА
Подобное величие его замыслов, такая искусность в их выполнении должны заглушить обычную злопамятность и воздать его памяти похвалы, которых она, безусловно, заслуживает.
Ларошфуко
Все его пороки были пороками, с легкостью заслоненными его великой судьбой, поскольку они являлись пороками, которые могут лишь служить орудием великих добродетелей.
Кардинал де Рец
С расстояния в 360 лет, после стольких поисков, трудов, уточнений, хвалы и критики, можем ли мы наконец понять и описать Ришелье? Судить о человеке за рамками произведения? Хотелось бы попытаться; но понадобится большая смелость, чтобы решить, подобно кардиналу де Рецу, что он «возможно, самый умный человек своего времени» (Клебер Гаэданс). Написанный де Рецем портрет министра-кардинала не имеет ни единой морщины. Это «шедевр глубокой и жестокой психологии». Можно было бы даже добавить: жестокой, но достоверной, а также: жестокой и, однако, восхищенной.
Уже в своих «Мемуарах» будущий автор «Максим», Франсуа де Ларошфуко, хотя и будучи ярым врагом Ришелье, мечется между его осуждением и восхвалением, вспоминая, с одной стороны, «обилие крови», ослабление знати, фискальные налоги, обрушившиеся на народ, а с другой стороны, «взятие Ла-Рошели, укрощение партии гугенотов, ослабление Австрийского дома». В конце концов он предпочел хвалы ругательствам, подтверждая будущую максиму Вовенарга: «Где есть величие, там мы чувствуем его вопреки самим себе».
Рисуя портрет кардинала, де Рец имеет намерение вспомнить в первую очередь происхождение этого великого персонажа: он «имел благородное происхождение». Не таков случай Мазарини или Кольбера. Знатное происхождение Ришелье сокращает дистанцию, отделяющую его от короля, первого дворянина королевства. Сын обладателя голубой ленты
[155], он никогда не считался выскочкой. В социальном плане он принадлежал к той знати, которую собирался взнуздать. Будучи дворянином, он знал, что значили в его время честь, влечение к битве, верность, война, дуэль. Связанный через мать с парижской буржуазией, он знал, что такое адвокаты и судьи. В его лице соединились три или четыре активных сословия. Он держал в руках двор и столицу. Он не собирался унижать знать. Он только хотел видеть ее деятельной, верной, дисциплинированной, готовой служить государству.
Вслед за этим де Рец воздает должное живому и рано созревшему уму будущего кардинала: «Искры его заслуг вспыхнули еще в юности», — и рассказывает о его учебе в Сорбонне, впрочем, очень кратко. Он забывает упомянуть о его епископстве в Люсоне, знаменитой речи на собрании Генеральных штатов, эфемерном управленческом опыте во времена Кончини, преданности — с выгодой для себя — королеве-матери. Де Рец полагает, что знает особенности его ума: «В уме он имел силу и живость». Это, очевидно, очень одаренный человек, который все быстро схватывает — слишком быстро, по мнению Людовика XIII, — а затем «принимает окончательное решение».
Ум раздражает дураков. Следует превратить его в инструмент завоевания и прельщения, а не высокомерия и провокации, о чем Его Высокопреосвященство забывает время от времени. Ум государственного человека в первую очередь совпадает со способностью к обобщению (чего не хватало Людовику XV, имевшему ум аналитический, но бюрократический). Но гений Ришелье более полон и тонок: ему приходится без конца, например при руководстве морским и торговым флотом, переходить от анализа к синтезу, а затем от синтеза к анализу. Он занимается этой умственной гимнастикой практически без перерыва и очень часто; это талант, который будет упрочен Кольбером. «Великие люди таковы до мельчайших вещей» (Вовенарг). Ришелье постоянно повторяет известную латинскую пословицу: De minimis non curat praetor
[156].
Этот ум вертикального действия отточен опытом, поскольку «великие должности, — уверяет нас Вовенарг, — быстро обучают великие умы». Это подразумевает отсутствие предубеждений; это подразумевает постоянный прагматизм. Никто не был более одаренным и более опытным в этой области, чем министр-кардинал.
Однако ум — это еще не все, к тому же Ришелье в своем «Политическом завещании» предостерегает короля против блистательных и излишне умных офицеров. Государственный человек отличается и благодаря поступкам. Кардинал де Рец говорит о Ришелье: «Он принимал окончательное решение… У него не было ни ума, ни сердца, когда опасность миновала; он не имел ни того, ни другого до нее; можно сказать, он предвидел опасности заранее благодаря своей прозорливости, чтобы преодолеть их благодаря своей твердости». Ришелье ведет себя осторожно, то есть следит за собой и контролирует себя, обуздывая свои реакции торопливого человека, французского дворянина, человека активного. Эта осторожность становится повседневной в его отношениях — также повседневных — с королем. Поскольку все кардинальские планы (подчинение знати, непокорных, усмирение протестантских районов, снижение числа дуэлей, усиление суверенитета, победа над Габсбургами) могут не получиться, быть выполнены не полностью, оказаться неэффективными, без счастливого исхода. Всякий раз сперва приходится убеждать Его Величество в необходимости и срочности каждой инициативы. «Иногда гораздо труднее управлять одним человеком, чем большим народом». Тем более трудно управлять абсолютным монархом, единственное одобрение которого разрешает дела, вершимые от его собственного имени.
Тем не менее де Рец не ограничивается одними восхвалениями. Его портрет Ришелье усеян колкостями: «Он любил славу гораздо больше, чем ему позволяла мораль». Можно констатировать «избыток его амбиций». Он мечтал о народной любви, но не добился ее. «Он слишком легко выходил из себя по пустякам». Творя зло, он творил его по политическим соображениям, полностью отдавая себе в этом отчет. Он был способен на предательство, если этого требовал «великий интерес»: де Рец, разумеется, имеет в виду знаменитый политический переворот, отдаливший Ришелье от королевы-матери.
Однако по двум пунктам портрет министра-кардинала кажется уравновешенным: его жизненный путь и его религия. «Он был подавлен своей властью и королевской пышностью личного величия короля; но он с таким достоинством исполнял свои обязанности, что требовалось быть незаурядным человеком, чтобы, исполняя их, не смешивать добро и зло». Что касается глубины его веры, его морали, его отношений с Церковью, де Рец ничего об этом не пишет или, вернее, довольствуется парфянской стрелой: «Он был достаточно религиозен для этого мира».
НАСЛЕДСТВО РИШЕЛЬЕ
Когда Франция устремилась к преобладанию и силы королевских приверженцев, противостоящие Фронде, казалось, прибывали в том же темпе, как и силы самого короля, все с большей благодарностью вспоминалось предшествующее правление. Похоже, что все годы триумфа Великого века были подготовлены царствованием Людовика XIII.
Виктор Л. Тапье
Обращаясь к французским школьникам 1901 года, Эрнест Лависс, вечный морализатор, так подводит итог знаменитому правлению министра-кардинала: «Трудно любить Ришелье, так как он не был добрым и часто лицемерил (sic); но невозможно не восхищаться им, ибо он желал величия Франции и даровал ей это величие». Мы же предпочтем другое суждение, сделанное на сто лет позже Мишелем Кармона: Ришелье принес королевству, как минимум, шесть позитивных ценностей: 1) независимость, 2) крепкую территориальную базу, 3) суверенитет, 4) национальное единство, 5) толерантность, 6) основы близкой гегемонии.
Следует ли подробно рассматривать эти ясные понятия? Независимость была завоевана в ущерб Австрийскому дому, два полюса которого, Вена и Мадрид, были зажаты Францией в тиски. «Ришелье разбил Австрийский дом», став победителем Оливареса и сил империи.
Территориальная база, расширившаяся в 1642 году по сравнению с 1610 годом, не всегда гарантировалась договорами (Мец, Туль и Верден станут окончательно французскими только в 1648 году), но Франция Людовика XIII превратила в поле маневров Артуа, Эльзас и Руссильон, не говоря уже о бедной Лотарингии, без конца подвергавшейся оккупации.
Суверенность удвоилась, и если был в королевстве человек, способный это оценить и наслаждаться ее невероятным прогрессом, то это Карден Ле Бре, певец и теоретик суверенности. Почему удвоилась? Потому что «государство суверенно» и потому что «суверенность короля, которую он воплощает, неразделима. Его власть распространяется на все» (Кармона).
Национальное единство совершило благодаря неустанным заботам кардинала огромный прогресс в ущерб знати, протестующим гугенотам, офицерам суверенных палат. Все способствовало этому: народ устал от гражданских войн, королевская власть усилила свое влияние — то отеческое, то чрезмерно принудительное и фискальное. Зарождается патриотизм, пока несовершенный, но определенный.
Толерантность, редкая добродетель и реальность в то время, обрела благодаря Ришелье новую форму: можно сказать, что это была вернувшаяся толерантность Генриха IV, только исправленная и отточенная. Что, впрочем, не мешало Его Высокопреосвященству вдохновлять внутренние и иностранные католические миссии способствовать обращению гугенотов и одновременно страстно мечтать о «союзе церквей».
Основы французской гегемонии являются в 1642 году если не совершенными, то реальными и прочными. «Ришелье, — пишет Мишель Кармона, — выковал армию, морской флот, дипломатическую службу, службы осведомителей и шпионов, придавших государственному аппарату, находящемуся в Париже, устрашающую мощь в международном плане».
В противоположность этому негативные элементы кажутся если и не смехотворными, то, как минимум, уступающими подобному итогу. Жестокость репрессий в отношении народных бунтов оставляет здесь и там глубокие следы. Кроканы юга, протестанты юго-востока не забыли атаки королевских драгун и солдат (знать менее злопамятна, поскольку Колиньи, Комон Ла Форс и Монморанси прекратили фронду). Хрупкость обнаруживается в морском деле кардинала, недостаточность — в военном деле. Тяжелым препятствием для нормального руководства армией является мания кардинала ставить во главе армии двух или трех маршалов одновременно. Но главной ошибкой Ришелье, — многие совершали и совершают ее в то время и поныне, — было то, что он считал врагами Пор-Рояль и зародившийся янсенизм. Заключение в тюрьму аббата де Сен-Сирана, после Берюля ставшего духовным главой «партии святош», словно возвещает антиянсенистские ошибки Людовика XIV, разрушение аббатства Шан, досадную буллу «Unigenitus» (1713).
ПОСМЕРТНЫЕ ПОБЕДЫ РИШЕЛЬЕ
1643 17 января: Отставка Оливареса в Мадриде.
19 мая: Герцог Энгиенский громит tercios при Рокруа.
4 сентября: «Морской Рокруа»; Майе-Брезе у Карфагена одерживает верх над испанским флотом.
1644 3–9 августа: Победа герцога Энгиенского над Францем фон Мерси при Фрайбурге.
1645 29 мая: Майе-Брезе добивается капитуляции Росаса.
3 августа: Герцог Энгиенский и виконт Тюренн одерживают победу при Нердлингене над Мерси.
1646 23 августа: Французы берут Мардик.
3 октября: Гассьон захватывает Лен.
21–22 сентября: Герцог Ришелье одерживает морскую победу при Кастелламаре.
1648 30 мая: Маршал дю Плесси-Праслен становится победителем при Кремоне.
20 августа: Победа принца Конде над эрцгерцогом Леопольдом в Лане.
24 октября: Подписание Вестфальского мира.
1659 7 ноября: Пиренейский мир.
В истории всегда затруднительно подводить итоги, как если бы историк доставлял себе тщеславное удовольствие судить министров и советников правителей. Кроме того, как верно писал об этом Поль Валери, «то, что просто, — фальшиво». Но как лишить читателя резюме или по крайней мере предварительного обобщения? Следовательно, мы предлагаем его вниманию схематичное заключение, описывающее то, что можно было бы назвать наследством кардинала.
В первую очередь Ришелье оставил Франции и французам больше чем просто наследство. Он практически одержал верх над Австрийским домом, что уже много. Он создал морской флот. Он снабдил сухопутные войска администрацией (армейскими интендантами и военными комиссарами) и неведомым доселе материально-техническим обеспечением. Он, вслед за Алесским миром, установил во Франции на тридцать лет религиозный мир. Он превратил Анну Австрийскую во французскую правительницу, уважаемую и преданную своей новообретенной родине. Он подготовил регентство, заставив Людовика XIII принять Мазарини и предвидя уход от дел Гастона Французского. Он подарил монархии Пале-Рояль. Он сумел сократить количество дуэлей.
Во вторую очередь: его дело или, как минимум, его идеи и проекты подтвердили достижения века Людовика XIV (1655–1715 гг. или около того). Ришелье, завещая монархию Мазарини, положил начало цепи успешных министерств, поскольку Мазарини передал дело в руки Кольбера, а Кольбер — своему сыну Сеньелэ. Параллельно министр-кардинал способствовал реальному участию во власти высокопоставленных чиновников режима: Кольбера (который часто будет повторять это Людовику XIV), Лувуа, Поншартренов — отца и сына. Он дал им всем — от Ле Телье до Поншартрена — точку приложения государственных интересов. Он поддержал Людовика XIV в его заботе и, можно даже сказать, в его подчинении государству, в котором король является лишь первым служителем. Он научил, в теории и на практике, короля и его министров всему, что именуется просвещенным правлением.
Изобретатель не абсолютной монархии, существовавшей уже во времена Людовика Святого, но монархии, которая позднее получит название административной, Ришелье стоял у истоков всего того, что сделает из Франции Короля-Солнца современное государство, которое можно назвать образцом, по крайней мере для той эпохи. Для него характерны приобщение знати к публичной службе, разумное административное устройство, уменьшение власти губернаторов, развитие провинциального управления, меритократия, примирение дворян мантии и шпаги, разумное меценатство (силами государства, но без давления). Можно было бы еще добавить помощь Контрреформации, пристальное внимание к назначению епископов, продолжение христианизации и колонизации Канады, поддержка торговых компаний, развитие военно-морского и торгового флота.
Хотя Ришелье самой своей мыслью и собственным примером подготовил множество достижений правления Людовика XIV, можно также считать, что его политика явилась провозвестницей будущего просвещенного деспотизма. Что будут строить маркиз де Помбал в Португалии, Иосиф II в Вене, министры-реформаторы XVIII века в Италии? Регализм. Иными словами, подражая Его Высокопреосвященству, они будут пытаться подчинить церковь государству, тогда как различные «партии святош», ностальгирующих о средневековом христианстве, будут довольствоваться сохранением набожного государства в лоне церкви.
В третью очередь: хотя город Ришелье — лишенный его разрушенного замка — разочаровывает, присутствие Армана Жана дю Плесси до сих пор ощущается в церкви Сорбонны или на торжественных заседаниях Академии. (N.B. Некоторые считают кардинала диктатором; однако у него не было, подобно Наполеону, нелепой идеи нарядить академиков в униформу.) Нельзя посетить Мартинику и Гваделупу, не вспомнив Ришелье. Но, возможно, именно морской флот сохранил до наших дней память о кардинале — его основателе во Франции. Всякий раз, когда заходила речь о стратегии битв на море, с благодарностью вспоминалось имя Ришелье. Когда французский военно-морской флот возрождался из пепла благодаря Кольберу, а затем Кастри, Наполеону III, Жоржу Легю, все они ссылались на министра-кардинала как на некоего святого покровителя французской навигации.
Я не хотел бы богохульствовать, но военно-морская школа Франции, вместо того чтобы называться «Борда» или «Жанна д’Арк», должна была бы носить имя «Ришелье». Сухопутные войска, возможно, не согласились бы с этим на том основании, что, несмотря на столь великие усилия великого министра по созданию военно-морского флота, в нем видят только гроссмейстера флота торгового. Интересно, что сказала бы на это Академия?
БИБЛИОГРАФИЯ
Беллок X. Ришелье. Пер. с англ. М.: Алетейя, 2002.
Кнехт Р. Ришелье. Пер. с англ. Ростов-н/Д.: Феникс, 1997.
Черкасов П. П. Кардинал Ришелье. М.: Международные отношения, 1990.
Les Papiers de Richelieu, ed. Grillon. Paris, 1975–1985, 7 vol. (de 1624 a 1631).
Richelieu (Cardinal de). Testament politique, ed. Franchise Hildesheimer. Paris, 1995.
Bergin Joseph. L’Ascension de Richelieu. Paris: Payot, 1994.
Bergin Joseph. Fortune et pouvoir de Richelieu. Paris: Robert Laffont, 1987.
Bertiere Simone. Les Reines de France… Les deux Regentes. Paris: De Fallois, 1996.
Carmona Michel. La France de Richelieu. Paris: Fayard, 1984.
Carmona Michel. Marie de Medicis. Paris: Fayard, 1981.
Carmona Michel. Richelieu. L’ambition et le pouvoir. Paris: Fayard, 1983.
Chevallier Pierre. Louis XIII, roi cornelien. Paris: Fayard, 1979.
Dulong Claude. Anne d’Autriche, mere de Louis XIV. Paris: Hachette, Perrin, 1980.
Hanotaux Gabriel, La Force Auguste Armand Nompar de Caumon due de. Histoire du cardinal de Richelieu, nouv. ed. Paris: Plon, 1932–1947, 6 vol.
Hauser Henri. La pensee et Faction economique du cardinal de Richelieu. Paris: PUF, 1944.
Hildesheimer Francoise. Relectures de Richelieu. Paris: Publisud, 2000.
Hildesheimer Francoise. Richelieu. Une certaine idee de PEtat. Paris: Publisud, 1985.
Kleiman Ruth. Anne d’Autriche. Paris: Fayard, 1993.
Mariejol Jean Hippolyte. Histoire de France illustree…, †. VI, 2 partie. Henri IV et Louis XIII. Paris: Hachette, 1911.
Mousnier Roland. L’Homme rouge ou la vie du cardinal de Richelieu (1585–1642). Paris: Robert Laffont, 1992.
Mousnier Roland. Richelieu et la culture. Paris: CNRS, 1987.
Solnon Jean-Francois. La Cour de France. Paris: Fayard, 1987.
Tapie Victor Lucien. La France de Louis XIII et de Richelieu. Paris: Flammarion, 1952.
Voltaire Francois-Marie Arouet. Essai sur les moeurs, †. II, ed. Rene Pomeau. Paris: Gamier, 1963.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Европейские правители
ПАПЫ
Павел V (Камилло Боргезе), 1552–1621, правление 1605–1621.
Григорий XV (Алессандро Лудовизи), 1554–1623, прав. 1621–1623.
Урбан VIII (Маттео Барберини), 1568–1644, прав. 1623–1644.
ИМПЕРАТОРЫ
Рудольф II Габсбург, 1552–1612, прав. 1576–1612.
Маттиас, 1557–1619, прав. 1612–1619.
Фердинанд II, 1578–1637, прав. 1619–1637.
Фердинанд III, 1609–1657, прав. 1637–1657.
АНГЛИЯ (короли)
Елизавета Тюдор, 1533–1601, прав. 1558–1603.
Яков I Стюарт, 1566–1625, прав. 1603–1625.
Карл I Стюарт, 1600–1649, прав. 1625–1649.
БАВАРИЯ (герцоги-курфюрсты)
Максимилиан I Виттельсбах, 1573–1651, прав. 1596–1651. См. также Рейнский Пфальц.
БРАНДЕНБУРГ (маркграфы-курфюрсты)
Иоганн-Сигизмунд Гогенцоллерн, 1572–1619, прав. 1608–1619.
Георг-Вильгельм, 1595–1640, 1619–1640.
Фридрих-Вильгельм по прозвищу Великий Курфюрст, 1620–1688, прав. 1640–1688.
ДАНИЯ (короли)
Кристиан IV Ольденбург, 1577–1648, прав. 1588–1648.
ИСПАНИЯ (короли)
Филипп III Австрийский, 1578–1621, прав. 1598–1621. См. также Португалия.
Филипп IV, 1605–1665, прав. 1621–1665. См. также Португалия.
ЛОТАРИНГИЯ (герцоги)
Карл III, 1543–1608, прав. 1545–1608.
Генрих II, 1563–1624, прав. 1606–1624.
Карл IV, 1604–1675, прав. 1624–1675.
МАНТУЯ (герцоги)
Винченцо I Гонзага, 1562–1612, прав. 1587–1612.
Франческо II, 1586–1613, прав. 1612–1613.
Фердинанд I, 1578–1626, кардинал, прав. 1613–1626.
Винченцо II, 1594–1627, кардинал, прав. 1626–1627.
Карл I, 1580–1637, герцог Неверский, прав. 1627–1637.
Карл II, 1629–1665, прав. 1637–1665.
МОДЕНА (герцоги)
Чезаре д’Эсте, 1562–1628, прав. 1598–1628.
Альфонсо III, 1581–1644, прав. 1628–1629.
Франческо I, 1610–1658, прав. 1629–1658.
ОСМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ (султаны или императоры)
Ахмет I, 1590–1617, прав. 1603–1617.
Мустафа I, 1591–1639, прав. 1617–1618 и 1622–1623.
Осман II, 1603–1622, прав. 1618–1622.
Мурад IV, 1609–1640, прав. 1623–1640.
РЕЙНСКИЙ ПФАЛЬЦ (пфальцграфы)
Фридрих V Виттельсбах-Зиммерн, 1596–1632, прав. 1610–1623. В 1619–1620 гг. был также королем Чехии.
Максимилиан I Баварский, 1573–1651, прав. 1623–1648. См. также БАВАРИЯ.
Карл-Людвиг Виттельсбах-Зиммерн, 1617–1680, прав. 1648–1680.
ПАРМА (герцоги)
Рануччо I Фарнезе, 1570–1622, прав. 1592–1622.
Одоардо I, 1612–1646, прав. 1622–1646.
ПОЛЬША (короли)
Сигизмунд III Ваза, 1566–1632, прав. 1587–1632.
Владислав IV, 1595–1648, прав. 1632–1648.
ПОРТУГАЛИЯ (короли)
Филипп III Австрийский, 1578–1621, прав. 1598–1621. См. также Испания.
Филипп IV, 1605–1665, прав. 1621–1665. См. также Испания.
Жуан IV, 1604–1656, герцог Браганса, прав. 1640–1656.
НИДЕРЛАНДЫ (штатгальтеры)
Мориц Нассаусский, 1567–1625, штат. 1584–1625.
Фредерик-Хендрик, 1584–1648, штат. 1625–1647.
РОССИЯ (цари)
Михаил Федорович Романов, 1596–1645, прав. 1613–1645.
САВОЙЯ (герцоги)
Карл-Эммануил I, 1562–1630, прав. 1580–1630.
Виктор-Амедей I, 1587–1637, прав. 1630–1637.
Франциск-Гиацинт, 1632–1638, прав. 1637–1638.
Карл-Эммануил II, 1634–1675, прав. 1638–1675.
САКСОНИЯ (герцоги-курфюрсты)
Иоганн-Георг I, 1585–1656, прав. 1611–1656.
ШВЕЦИЯ (короли)
Карл IX Ваза, 1550–1611, прав. 1607–1611.
Густав II Адольф, 1589–1632, прав. 1611–1632.
Кристина, 1626–1689, прав. 1632–1654.
ТОСКАНА (великие герцоги)
Фердинандо I Медичи, 1549–1609, прав. 1587–1609.
Козимо II, 1590–1621, прав. 1609–1621.
Фердинандо II, 1610–1670, прав. 1621–1670.
Как Генрих IV шесть раз сменил вероисповедание
(Напомним, что Генрих IV был крещен в 1554 году кардиналом д’Арманьяком.)
1559 Жанна д’Альбре приказывает воспитать своего сына в протестантской религии.
1562 Награждение Генриха Наваррского орденом Святого Михаила (1 июня), что равноценно первому отречению от кальвинизма.
1562 Генрих вновь возвращается к протестантизму месяц спустя после смерти (в ноябре) своего отца Антуана Бурбона.
1572 Месяц спустя после Варфоломеевской ночи (24 августа) король Наваррский отрекается от протестантизма под принуждением (26 сентября).
1576 13 июня он открыто возвращается к протестантизму.
1593 Став после смерти Генриха III королем Франции и Наварры, Генрих IV (25 июля) отрекается от протестантизма в базилике Сен-Дени («Париж стоит мессы»).
«На самом деле, через отречения, вызванные условиями, абсолютно чуждыми истинной вере, Беарнец пытался сохранить определенную линию вероисповедания, не имеющую ничего общего как с фанатизмом, так и со скептицизмом» (Ж.-П. Бабелон).
Людовик XIII Справедливый
Таково… было постоянство Людовика XIII, неутомимого в своих обязанностях и всегда стремившегося делать все во благо своему государству, своему народу и ничего для себя; не сознававшего своих подвигов, своих военных способностей, вспоминавшего о них лишь на мгновение, чтобы принять верное решение и самому его исполнить; зарывавшего в землю не только навыки, но и память о своих талантах с самым строгим, самым глубоким, самым постоянным смирением; с радостью смотревшего, как хвалы, предназначавшиеся исключительно ему одному, потоком льются на его генералов и министров, вплоть до запрещения всяческих похвал в свой адрес и отнесения их к его потомству. Какое требовалось невероятное и постоянное терпение в его глубоко скрытой и строго ограниченной жизни; какое отречение от себя и своей эпохи, чтобы назначить первого министра, и какое усилие над собой, чтобы следовать правоте своего решения в этом выборе, несмотря на личную неприязнь! Какое постоянство в его использовании, какая сопротивляемость давлению тех, кто требовал прогнать его или уволить; какая рассудительность в следовании или не следовании его советам и в принятии правильных решений, например в Сузе, Корби и по многим другим вопросам, которые столь хорошо продемонстрировали осада Ла-Рошельских островов и множество происшествий, случившихся во время этой великой осады, не считая прочих тайн в их отношениях с Ришелье. И среди этой рассудительной твердости, держащей поводья управления, какое колоссальное отречение от самого себя, чтобы стать управляемым; всегда остерегаясь надменности и блеска, окружающих трон, и, тем не менее, не теряя величия, благопристойности, благородства, он умел всегда сочетать самые совершенные доброту и смирение с предельной справедливостью.
СЕН-СИМОН
«Сравнение трех первых королей династии Бурбонов»
Фавориты Людовика XIII
1616–1621: ЛЮИНЬ (Шарль д’Альбер, будущий герцог де), 1578–1621, умрет коннетаблем и хранителем печати.
1617–1618 (фаворит № 2): МОНПУЛЛАН (Жан де Комон, маркиз де), сын маршала де Ля Форса; ум. 1622, первый дворянин Палаты.
1623–1624: ТУАРА (Жан де Кайлар де), 1585–1636, будущий маршал Франции.
1625–1626: БАРАДА (Франсуа де), 1600–1683, первый конюший, королевский наместник в Шампани.
1626–1636: СЕН-СИМОН (Клод де Рувруа, герцог де), 1607–1693, первый конюший.
1630–1635 (фаворитка): ОТФОР (Мари де)1616–1691.
1635–1637: ЛАФАЙЕТ (Луиза Мотье де),1618–1665, будущая монахиня.
1637–1639: ОТФОР
1639–1642: СЕН-MAP (Анри Куафье де Рюзе д’Эффиа, маркиз де), 1620–1642, главный конюший, заговорщик, казнен.
Правительственные чиновники
Канцлеры и хранители королевской печати
Канцлеры Франции: СИЛЛЕРИ (Николя Брюляр, маркиз де), с 10 сентября 1607 г. до своей смерти 1 октября 1624 г.
АЛИГРЕ (Этьен I д’), с 3 октября 1624 г. до своей смерти 11 декабря 1635 г.
СЕГЬЕ (Пьер), с 19 сентября 1635 г. до своей смерти 28 января 1672 г.
Хранители королевской печати: ДЮ ВЕР (Гильом), с мая по 25 ноября 1616 г. и с 25 апреля 1627 г. до своей смерти 3 августа 1621 г.
МАНГО (Клод), с 25 ноября 1616 г. по 24 апреля 1617 г.
ЛЮИНЬ (Шарль д’Альбер, герцог де), с августа до своей смерти 15 декабря 1621 г.
ВИК (Мари де), с 24 декабря 1621 г. до своей смерти 2 сентября 1622 г.
КО МАРТЕН (Луи Ле Февр де), с 23 сентября 1622 г. до своей смерти 21 января 1623 г.
АЛИГРЕ (Этьен I д’), с 24 января 1624 г. по 3 октября 1624 г., когда он стал канцлером.
МАРИЛЬЯК (Мишель де), с 1 июня 1626 г. до своей отставки 12 ноября 1630 г.
ШАТОНЁФ (Шарль де л’Обепин, маркиз де), с 14 ноября 1630 г. по 24 февраля 1633 г., и со 2 марта 1650 г. по 3 апреля 1651 г.
СЕГЬЕ (Пьер), с 28 февраля 1633 г. по 19 декабря 1635 г., когда он стал канцлером.
Сюринтенданты финансов
ЖАННИН (Пьер), с октября 1614 г. по сентябрь 1619 г.
ШОМБЕР (Анри, граф де), с 6 сентября 1619 г. по январь 1623 г.
ЛЯ ВЬЕВИЛЬ (Шарль, маркиз де), с 6 января 1623 г. по 13 августа 1624 г.
БОШАР ДЕ ШАМПИНЬИ (Жан), с 27 августа 1624 г. по январь 1626 г.
МАРИЛЬЯК (Мишель де), с 27 августа 1624 г. по 1 июня 1626 г.
ЭФФИА (Антуан Куафье де Рюзе, маркиз д’), с 9 июня 1626 г. до своей смерти 27 июля 1632 г.
БУЛЬОН (Клод де), с 4 августа 1632 г. до своей смерти 22 декабря 1640 г.
БУТИЛЬЕ (Клод), с 4 августа 1632 г. до июня 1643 г.
Государственные секретари (№ 1 — военные)
ВИЛЛЕРУА (Никола де Невилль де), с сентября 1594 г. до своей смерти 12 ноября 1617 г.
ПЮИЗЬЕ (Пьер Брюляр, маркиз де), по праву преемственности с марта 1606 г., в должности до 9 августа 1616 г.; позднее с 30 апреля 1617 г. по 5 февраля 1624 г.
МАНГО (Клод, сеньор де Вилльеран) с 9 августа по 25 ноября 1616 г., после чего стал хранителем королевской печати.
РИШЕЛЬЕ (Арман Жан дю Плесси де) с 30 ноября 1616 г. по 24 апреля 1617 г.
БОКЛЕР Д’АШЕР (Шарль де) с 5 февраля 1624 г. до своей смерти 12 октября 1630 г.
СЕРВЬЕН (Абель, маркиз де Сабле), с 11 декабря 1630 г. по 16 февраля 1636 г.
СЮБЛЕ ДЕ НУАЙЕ (Франсуа), с 16 февраля 1636 г. по 10 апреля 1643 г.
Государственные секретари (№ 2)
ЛЯ ВИЛЬ-О-КЛЕР (Антуан де Ломени де), с 6 ноября 1613 г. до своей смерти 17 января 1638 г.
БРИЕНН (Анри Огюст де Ломени, граф де), с 18 января 1638 г. по февраль 1643 г.
Государственные секретари (№ 3)
ПОТЬЕ (Антуан, сеньор де Ско), с мая 1610 г. до своей смерти 13 сентября 1621 г.
ПОТЬЕ Д’ОКЕРР (Николя), с 15 октября 1622 г. до своей смерти в сентябре 1628 г.
БУТИЛЬЕ ДЕ ПОН (Клод), с 29 сентября 1628 г. по март 1632 г.
ШЕВИНЬИ (Леон Бутилье, граф де), с 18 марта 1632 г. по июнь 1643 г.
Государственные секретари (№ 4)
ПОНШАРТРЕН (Поль Фелипо, сеньор де), с 21 апреля 1610 г. до своей смерти 21 октября 1621 г.
ЭРБО (Ремон Фелипо, сеньор д’), с 5 ноября 1621 г. до своей смерти в Сузе 2 мая 1629 г.
ЛЯ ВРИЛЬЕР (Луи Фелипо, сеньор де), с 16 июня 1629 г. до своей смерти 5 мая 1681 г.
Маршалы Франции (1610–1643)
1613 Анкр (Кончино Кончини, маркиз д’), †1617.
1615 Сувре (Жиль де), † 1626.
1615 Рокелор (Антуан де), † 1625.
1616 Ля Шатр (Луи де), † 1630.
1616 Темин (Понс де Лозьер, маркиз де), † 1627.
1616 Монтиньи (Франсуа де ля Гранж, синьор де), † 1617.
1617 Витри (Николя де л’Опиталь, маркиз де), † 1644.
1619 Праслен (Шарль де Шуазей, маркиз де), †1626.
1619 Сен-Жеран (Жан-Франсуа де ля Гиш, синьор де), † 1632.
1619 Шолн (Оноре д’Альбер, герцог де), † 1649.